Корпорация В.Х.Л.А.М.

Глава 1

Холодно. Ветрено. Сыро. Мерзко. Но все объяснимо. Осень. Октябрь. Ливень. Город.

Город. Наверное, город все портит. Можно стерпеть и холод, и сырость. Можно не замечать и ветер, и дождь. Но город не замечать нельзя. Слишком много людей, слишком много суеты, слишком много звуков. Слишком громких звуков. Где-то что-то стучит, где-то кто-то кричит, гудят машины, визжат тормозами, воют клаксонами. И музыка, бесконечная паршивая музыка. Из каждого окна, из каждой машины. Она сводит с ума, цепляясь навязчивыми мотивчиками и глупыми словами текстов. А люди словно не замечают этого, они включают ее все громче, громче, оснащают все новые вещи. Уже и на детских колясках колонки, и на самокатах. О, да! Самокаты! С каким бы наслаждением я, как инквизитор, отправил бы на костер того, кто их придумал, а следом того, кто их сделал, а следом того, кто додумался сдавать их в аренду. Все трое заслужили самой мучительной смерти и свое место в аду! Черт, как же жаль, что я не инквизитор. И мы не в Испании какого-то там века! А то бы я...

Тьфу! Опять сорвался. Доктор говорит, что нельзя так относится к людям, что надо быть добрее, терпимее. Согласен. Надо бы. Но вот до чего терпимость Европу довела!

Так тихо, тихо, отвлечься. Мне нужно отвлечься. Нужно что-то, что заставит меня перестать думать негативно. Так, о чем подумать? О дожде. А я молодец! Результат терапии заметен невооружённым взглядом. Я собираюсь думать позитивно о том, что прямо сейчас затекает мне за воротник. Прекрасное, великолепное решение разглядеть в ледяной маслянистой жиже, медленно стекающей по позвоночнику, хорошие черты.

Но я постараюсь, искренне постараюсь! И я постарался, пока искал сигареты в кармане, когда же я вытащил, то что осталось от почти полной пачки, все старание сошло на нет. Кулаки сжались сами собой, на лице появилась злобная гримаса. Ну вот, еще и сигарет лишился. Все погибло. Промокло в проклятом дожде. Теперь даже и здоровье испортить не выйдет. Хотя зачем? Зачем мне сигареты? С этим прекрасно справляется холодный осенний дождь. Кстати надо бы остановиться и подумать.

Я раздавил каплю между плечами и скрылся под навесом перед витриной магазина. Уставившись в стекло, уронил к ногам то, что еще недавно было сигаретами и заскрипел зубами. Шикарные надо сказать вы господа туфельки продаете. Красивые, я хоть и не ношу женские, да на каблуках, я же не в Европе...

Глубокий вдох, глаза закрыты, медленный-медленный выдох. Не обращать внимания. Просто не обращать внимания ни на что. Ни на яркий свет, ни на сигналящие машины, ни на красные туфли с лениво покосившимся ценником, с циферками больше, чем моя месячная зарплата.

Была зарплата! Была, пока чёртовы ублюдки не выперли меня с работы. Я видите ли неуравновешенный. Это я то? Я? Подумаешь, выбил дурь из заместителя директора. И его заместителя. Водителя я трогать вообще не хотел, он сам из машины вылез. Ублюдок! С арматурой...

Ти-и-ихо! Спокойно! Ещё спокойней! Все уже кончилось. Уже в прошлом. Спокойней! Ещё спокойней! Все хорошо!

Это все город с его мерцающими огнями. Это все город. Вот быть бы сейчас в деревне. Было бы тихо, птички бы пели, в камине трещал бы огонь. Я, сидя на веранде с кружкой горячего кофе, приправленной ложечкой коньячку, в теплом пледе, наблюдаю, как медленно кружась в саду опускаются на землю листья. И даже стук дождевых капель по крыше не беспокоит меня, напротив он умиротворяет, расслабляет.

Вот и хорошо. Успокоился. Почти. Я ведь себя знаю. На полчаса это отлично и плед, и кофе с коньяком для аромата, не для опьянения. И листики в саду и дождик. А через полчаса? И дождь слишком мокрый, и листья как опадут убирать, и утром похмелье. В общем все опять будет плохо. Как всегда.

Есть люди которые во всем видят только положительные стороны. Я не из их числа. Я всегда и во всем вижу только плохое. Во всем! Нет такого явления, нет такой вещи, которую я не смог бы превратить в объект собственной ненависти. Даже то, что доставляет радость. Любую хоть моральную, хоть физическую. А еще я ною. И ною. И ною. И ною. Много ною. Всем подряд ною. Иногда мне кажется, что я живу только для того чтобы портить отношения с людьми, ненавидеть все вокруг и ныть всем подряд.

Доктор говорит, что это не так, что нытье лишь форма самозащиты. Доктор говорит, что все поправимо, но придется работать над собой. А работать то и не хочется. Хочется все сейчас, и все за бесплатно. А еще лучше, чтобы приплатили.

Но отвлечься все равно надо. Я сую руки в карман, тихо матерюсь глядя под ноги на медленно уплывающий промокший табак, нащупываю что-то чего там быть не должно. Хмурюсь, достаю. Дождевая капля срывается с волос, падает на ровный гладенький кусочек серого картона с адресом. Машинально провожу пальцем, смахивая каплю. Заламинировано! Ого, серьезная контора. Не всякая разорится на ламинацию какой-то визитки, пусть и раздают их не всем подряд, а только избранным. Ага, я избранный, мне ее доктор дал.

Я снова провел по визитке пальцем. Корпорация В. Х. Л. А. М. твою же ж мать, какое же ж верное название. Не знаю, как внутри самой корпорации, но моя жизнь точно в хлам. Кто знает может и сработаемся. В конце концов у меня, как у безработного сидящего на антидепрессантах, и думающего, как не угробить себя сильнее, выбор не велик. Да и доктор сказал, что смена обстановки и места работы в том числе будет весьма полезна для меня.

Сдается мне, что доктор мой меня сюда и направил. Продал, сволочь! А как иначе, иначе откуда и как они меня нашли? Работу то я бросил легко, а вот новую найти не спешу. Стою в коридоре, пялюсь на плакат с действиями при пожаре. Обдумываю, все, что только что услышал от доктора, и тут он собственной персоной подваливает ко мне, сует мне в руку вот эту визитку и говорит: «Сходите, будет интересно и полезно» и ушел. А я взял, да и пришел.

Палец снова скользнул по ламинированному картону. Еще не совсем пришел. Нужно еще перейти дорогу, подняться по лестнице, открыть дверь, и затем на хрен знает какой этаж на лифте. Ну что ж если доктор считает, что так будет лучше для меня, значит так оно и есть.

Глава 2

Жабья морда на коротеньких ножках, не оборачиваясь, проковыляла через кабинет и заняла место за шикарным столом из красного дерева. А может и не из красного, я в этом не разбираюсь. Скажу лишь одно, что если это имитация, то впечатление производит самое настоящее. Сразу чувствуешь себя ничтожным маленьким и дешевым. Все твое имущество, все что ты нажил за долгие, мать их, годы работы без сна и, мать его, отдыха все это стоит меньше, чем вон тот кусок цельного дерева из которого вырезали, мать его, стол!

Я должен был себя так почувствовать, но я не чувствовал. Я уже давно смирился с тем, что есть вещи, которые стоят больше чем я. Есть вещи которые я никогда не куплю, одни потому, что больше не хочу, другие потому, что не могу и вряд ли захочу, когда смогу. Ну и плюс антидепрессанты. Мои милые, мои хорошие таблеточки, вот похоже вы меня и догнали.

Злость покинула меня, вместо нее пришли смущение, чувство вины, боязнь ошибки, страх быть непонятым. И ещё с десяток страхов поменьше. Но вместе с ними пришло и спокойствие. Мне стало так наплевать на ошибки и их последствия.

А кабинет интересный. Двухуровневый. От двери, где я стою не видно, что расположено на нижнем, я вижу лишь уходящую вниз лестницу, ступеней на пять, да панорамные окна в пол, прикрытые лёгкой, почти прозрачной тканью. Морщусь, отвожу взгляд, стараюсь не думать об этом и убрать страх подальше. И все же интересно, насколько прочное стекло у этих окошек и как долго оно выдержит крышу? Решаю для себя ни в коем случае туда не подходить. Да и вообще покинуть это место как можно быстрее. Не нравится мне все это. С самого начала, с того момента как доктор, в коридоре, после сеанса, сунул мне визитку. А я, как дурак, решил сюда прийти.

Это все Петров виноват со своей терапией! Вам нужны перемены иначе вы сойдете с ума. А это не, мать его, безумие? Кошусь на окна, вздрагиваю, понимая, что там в самом углу, вместо балки поддерживающей крышу устроена смотровая площадка. Смотровая, мать ее, площадка! И куда они с нее смотрят! В чёртово будущее, или как орлы в полете трахаются? Тут же высота метров сто пятьдесят!

Резко отворачиваюсь, чувствую, как стучит сердце, как адреналин замещает собой кровь, как страх становится единственной составляющей бытия. Паническая атака? Ну, на хрен! Давненько тебя не было, особенно под таблетками. Надо срочно сесть!

Углядев крохотный черный, кожаный диванчик в углу в стороне от двери, подальше от окна, направляюсь к нему. Без спроса усаживаюсь. Кожа скрипит под мокрыми джинсами, так мерзко, так противно. Не обращаю внимания, вытягиваю шею, поворачиваю голову, нет, окон не видно. Прекрасное место. В адреналине текущем по венам вновь появляется кровь. Паника становится меньше, но полностью не отпускает. Ничего, я здесь надолго не задержусь, только выслушаю вон того человека.

Волна тепла пробежала по телу, смыв все переживания и страхи. Стало хорошо и спокойно. Я почти забыл про панорамные окна.

Жабья морда высунулась из-за экрана монитора, улыбнулась мне. Нет, на самом деле человек не был жабой, но его рот неестественно большой, и края губ существенно так заходят на щеки. А щечки то пухленькие, еще и последствия подростковой оспы остались, вот и кажется, что у него жабья физиономия. Милая такая физиономия. Я вообще жаб люблю.

— Простите? — брови на жабьей мордочке чуть сдвинулись, и я понял, что последние слова произнес вслух. Ах вы ж чертовы таблетки вот на кой черт вы сейчас меня догнали.

— Это вы простите, — я встал. — Я лучше пойду. Нет, не потому что у вас мне не понравилось, просто я на таблетках и могу такое наговорить. Еще не дай бог целоваться от наплывших чувств полезу. Да и промок я вон весь, — я кивнул на свои мокрые ботинки, с ужасом подумав о том, что испортил ковер в приемной. И диван тоже. Да и ламинат на полу думаю сильно пострадал.

— Это верно, — хмыкнул человек очень похожий на жабу, — вы много чего нам попортили. Например, вы испортили прекрасную секретаршу. До встречи с вами она великолепно справлялась со своими обязанностями, теперь же, думаю, придётся ей оплачивать те же таблетки, что принимаете и вы. Зачем вы вогнали ее в депрессию? Ладно, Егор, расслабьтесь, я шучу. Жанна взрослая девочка и уж как-нибудь она справится с поражением. Давайте лучше перейдем к тому, зачем вы сюда пришли. Я бы предложил вам коньяк, но вы ведь на таблетках, а потому предложу кофе. Вам крепкий, черный с тремя ложками сахара? Я ведь правильно помню?

— Конечно правильно, — буркнул я. — У вас это в компьютере написано.

— Написано, — не стал отрицать он. — И да, доктор Петров бы так любезен, что предоставил нам о вас всю информацию, за исключением врачебной тайны, конечно. И все же предлагаю вернуться к самому началу. Кто вы, мы знаем. И вы нас полностью устраиваете. Даже более чем. Но кто мы вам неизвестно. Вы не найдете о нас никакой информации, даже если перероете весь интернет. Потому, что нас официально не существует.

Он замолчал, давая мне возможность насладиться его словами, посмаковать их во рту, ощутить всю ту омерзительную горечь мании собственного величия, что сейчас была вывалена на меня. Я проникся. Проникся настолько, что восторженно кивнул.

— Я понимаю вашу реакцию, — его лицо расплылось в улыбке снова сделав его похожим на жабу. — Сам бы реагировал примерно так же. Как это нет в интернете, такого не бывает! Поверьте, бывает, если кто-то располагающий большими, очень большими, ресурсами захочет изъять себя отовсюду он это сделает. Не верите? Вот скажем вы, Егор. Вы не особый пользователь социальных сетей. Да у вас есть аккаунты в трех, но последний раз вы заходили в одну из них около месяца назад. Более того, вы никогда ничего туда не выкладывали. Ни единой фотографии, а в одной даже личные данные фальшивка. И тем не менее введите ваше имя в поисковик, и вы найдете о себе много чего интересного. Например, вы знали, что у вас есть штраф за переход улицы в неположенном месте? Да, ему восемь лет, но он есть и когда-нибудь он всплывёт. Мы нашли где вы отдыхали четыре года назад и что произошло там с вами. Мы знаем, кто и когда отнял у вас веру в себя. А еще мы узнали, что вас отчаянно разыскивает некая Наташа. И, если вы подождете еще месяца три-четыре, то она вас обязательно найдет. Надо ли вам это, решать только вам. Сейчас мы говорим не об этом, а о том, что мы оставляем в сети следы гораздо больше и активней, чем об этом думаем. О нас же вы не найдете ничего.

Глава 3

— Скажите, Егор, вы любите путешествовать? Хотели бы вы путешествовать? Много путешествовать. За чужой счёт. За наш счёт.

Эмм... Вопрос с подвохом? Или как? Люблю ли путешествовать? Возможно. Не знаю. Не пробовал. Слишком много сложностей я в этом предвижу. Другие города, другие люди, другие порядки. Гостиницы, черт возьми, наконец. Кто его знает какие грязные фантазии воплощались на белоснежных простынях, что сейчас покрывают кровать. А мне в ней спать. Да, я понимаю, что белье выстирано, выглажено и даже возможно обработано паром, но как подумаю, что кто-то...

С другой стороны это новые места, новые впечатления, смена обстановки. Ведь именно ее советовал мне доктор Петров. Когда он отправил меня сюда, я надеялся плотно осесть в офисе, а не разъезжать по командировкам. Я в принципе домосед.

Люблю ли я путешествовать? Не знаю, не пробовал. Хотя те два раза, что мы с родителями ездили в другие города в гости к родне, навсегда оставили в моей памяти гору впечатлений. И надо признать не лучших впечатлений.

Но доктор советовал сменить обстановку. А что может быть лучше, чем другой город.

Я отчаянно пытался найти возможность сказать «нет», но не находил. Феликс же смотрел на меня и его лягушачье лицо расплывалось во все более широкой улыбке. Он уже знал ответ, а я ещё не подозревал, что отвечу.

— Ну так что? — он поторопил меня с ответом. — Любите?

Я хотел сказать нет, хотел послать и путешествия и его самого, но рот открылся и кто-то чужой произнес «да». И я не узнал собственный голос. Да я вообще не знаю говорившего человека! Можно отмотать назад, а?

— Это хорошо! — Феликс довольно потер руки. — Хорошо, даже не смотря на то, что вы никогда не путешествовали. А я путешествовал и поверьте мне на слово, новые места дают ни с чем не сравнимые ощущения. Новые места, новые люди, — он мечтательно закатил глаза. — Вы же, если согласитесь конечно, побываете не только в новых городах, вы посетите сотни, а может и тысячи миров. Вы сможете окунуться в мир средневековья, или напротив попасть в возможное будущее. Вы сможете быть нищим, или богачом. Можете быть слугой или королем. Кем захотите!

Я подавился. Ну собственно с названием все прояснилось. Тут все уже давно в хлам! Секретарша хренова нимфоманка с завышенной самооценкой. А босс, ну тут и говорить нечего, его крыша уехала уже давно и далеко!

Жутко захотелось курить. Ищу глазами пепельницу, или хотя бы намек на нее. Не нахожу. Не удивлен, что хозяин кабинета не курит. Такие обычно считают себя слишком идеальными, чтобы портить свое тело. Хотя о чем я? Было бы что там портить! Коротенькие ножки, коротенькие ручки, высоко поднятые плечи, от чего кажется, что шеи либо нет совсем, либо она очень коротка. Ну и конечно большая голова с жабьей физиономией вместо лица. Вообще я бы не удивился, если бы увидел перепонки у него между пальцами.

Как же хочется курить!

Я покосился на полную кружку кофе. Нет, оно того не стоит. Надо уходить. Выкинуть к чертям их визитку и свою сим-карту. Да чего мелочится и телефон в помойку! И квартиру продать! Ну, ладно не продать, так хотя бы замки сменю. И пусть бесполезно, зато мне так спокойней будет.

Полный решимости отправиться домой, хлопаю ладонями по коленкам, начинаю вставать и замираю, едва оторвав зад от дивана. На столе, прямо на его поверхности горят цифры. Нет в самом деле горят! Огнем, мать его, горят!

— Это сумма вашего ежемесячного дохода, не считая премиальных и бонусов, — донёсся до меня голос Феликса.

Я замер. Повис над столом. Пересчитал ноли, подумал, что ошибся, пересчитал ещё раз. На эти деньги можно вагон сигарет купить, но сейчас я был готов отдать их все за всего одну сигарету. Ещё раз пересчитал ноли. Охренеть!

Я вновь опустился на диван и широко улыбнулся Феликсу.

— Вот с этого и надо было начинать, Феликс, вы меня серьёзно так заинтересовали. Когда едем в Шир? Или лучше в Мордор! Да, поехали в Мордор, оттуда такой репортаж сделать можно. Есть у меня пара идей, вот смотри, — я подался вперёд, чтобы ему лучше было видно, но он меня прервал.

— Туда мы не поедем. Слишком много сложностей, — он поморщился и тут же рассмеялся. — Егор, вы, наверное, решили, что я псих? Я бы на вашем месте именно так и подумал.

Феликс замолчал, ожидая ответа. Я не ответил, лишь слегка дёрнул губами. Он зашелся в приступе смеха.

— Я только сейчас понял, как прозвучали мои слова. Нет, Егор, я не псих. Но вы действительно сможете побывать в тысячах миров. Видите ли, — он вышел из-за стола и подошёл ко мне.

Извлёк откуда-то табурет и присел на него. Нас разделял лишь стол и ничего не мешало мне плеснуть ему в лицо кипятком. Даже и не знаю почему, но очень хотелось посмотреть как под кипятком забугрится его кожа. Я человек не злой и не жестокий, но любопытно было аж зубы заскрипели. Лишь усилием воли справляюсь с тянущейся к кружке рукой. С мыслью сложнее, а она такая сладкая! Но мне удается ее подавить.

— Видите ли, Егор, — мне кажется или ему нравится произносить мое имя? И не просто говорить его, а растягивать «р», словно наслаждаясь им. — Нам нужен человек с вашим психотипом. Слегка неуравновешенный, вы ведь хотели плеснуть мне в лицо кипятком? — я отрицать не стал, лишь приподнял брови, откуда он может об этом знать. — Часто впадающий в депрессии. Вы ведь ненавидите все вокруг, обвиняя все в своих неудачах. Вы нелюдимы, вы домосед. Вы ведь соврали мне, что любите путешествовать. И это хорошо, что вы мне соврали. Очень хорошо! Но при этом вы легко способны противостоять соблазну, даже когда он исходит от такой женщины как Жанна. Она ведь красивая? Ну, признайте.

Я признал, чем вызвал очередную широченую улыбку.

— Нам нужны вы!

— То есть вам для каких-то своих целей понадобился неудачник?

— Ну зачем же вы так о себе, — он состроил печальную физиономию и покачал головой. — Впрочем, да, можно и так сказать. Мы выполняем заказы для различного рода клиентов. Иногда встречаются весьма специфические заказчики. Но по большому счету девяносто девять процентов заказов идут от центра. От нашего, надеюсь вместе с вами, руководства. И нам, всем нам, нужен такой человек как вы.

Глава 4

Мне конец!

О чем это я? С чего я вдруг взял, что Феликс на пару с Жанной будут меня убивать? Да, в руках у жабомордого пистолет и направлен он на меня. Да, секретарша сняла туфли и прячет за спиной какую-то белую тряпку. Я вижу болтающиеся концы веревки. Но, черт возьми, не думаю, что в самом центре города, в шикарной офисной высотке, поселились два маньяка. Они заманивают сюда отчаявшихся простачков обещаниями работы, а потом крошат в капусту. Ну или на органы продают. Нет, на разборщиков они явно не тянут. Скорей просто маньяки.

Я засмеялся собственным мыслям и расслабленно развалился на диване.

— Ну, давайте, — улыбнулся я. — Кто первый.

Демонстративно сжимаю кулаки, разжимаю, удивляясь радостной переглядке маньяков. Тянусь за сигаретой и замираю, уткнувшись в весёлый взгляд на жабьей морде.

— Вот теперь точно все!

Феликс отбрасывает пистолет, Жанна счастливо выдыхает.

— Теперь мы можем действительно поговорить о предстоящей вам, Егор, работе. Но прежде...

Прежде? Опять прежде? Не надоело ещё? Мне надоело. Опять сейчас начнет нести всякую околесицу.

Однако Феликс меня разочаровал. Или не разочаровал, как посмотреть. Он достал откуда-то снизу пластиковую бутылку воды и протянул мне.

— Прежде чем мы начнем разговор, я бы советовал тебе выпит воды. А потом сходить в туалет. Он здесь, в кабинете. Это выведет из твоего тела токсин и позволит говорить именно тебе, а не химии в твоём теле.

Я взял бутылку, крутанул ее в руках, но логотипа корпорации не нашел. Обычная вода, что продается в каждом магазине. Тщательно осмотрев бутыль и не найдя прокола, или ещё какого нарушения целостности, я потянул крышку. А пить то хочется и сильно. В горле першит. Да не просто першит, а разрывает. Впечатление такое, что туда выпустили стало ежей, побегать, попастись. Я неспешно отвернул крышку, поднес бутылку к носу, понюхал. Вроде вода. А вкусная какая!

Опустошив бутыль на половину, я ощутил непреодолимое желание воспользоваться и вторым советом. Когда же я вернулся, значительно посвежевший и в то же время бесконечно уставший, на столике, теперь накрытом белой скатертью дымил кофейник. Чудный запах только что сваренного кофе смешивался с ароматом свежего хлеба, дорогой колбасы и не менее дорогого сыра.

От еды я отказался. Они удивлённо переглянулись, но ничего не сказали. Жанна плюхнулась на диванчик рядом с Феликсом и улыбнулась мне. Наклонилась, взяла кофейник, разлила напиток по кружкам. Не разгибаясь, грациозно подцепила пальчиками бутерброд и... и я утонул в соблазнительном декольте ее черного платья.

— Жанна! — с лёгкой ноткой осуждения произнес Феликс. — Перестань смущать нашего нового сотрудника. Вы ведь наш сотрудник, Егор?

Я сглотнул и честно признался, что пока ни в чем не уверен. Для того, чтобы избежать двойной трактовки моих слов, не забыл вставить отсылку ко всем известному и все знающему овощу. Пусть сходит, спросит, может и получит ответ.

Феликс никуда не пошел. Он понимающе кивнул, широко улыбнулся и выдал:

— Егор, вы что-нибудь знаете о созвездии миров?

Я ничего об этом не знал. Я и не слышал никогда о таком, но показаться свою неосведомлённость тоже не хотел. Потому кивнул и сказал:

— Это, что-то вроде компьютерной игры?

— Вы совершенно правы! — просиял Феликс, а я отметил, что мы почему-то снова перешли на «вы». Но мне без разницы, на «вы» так на «вы».

— И мы предлагаем вам работу именно там.

Он говорил, и говорил, и говорил. Кофе давно был выпит, и Жанна ещё дважды варила полный кофейник. Я и к бутербродам приложился, хотя и не горел желанием есть хоть что-то в этой компании. Час спустя я начал зевать, сперва прикрывая рот ладонью, а позже и не стесняясь. И кажется задремал.

— Егор, — кто-то тряс меня за плечо. — Егор, проснетесь!

Открыв глаза, я уставился на отвратительную, покрытую следами подростковых прыщей, улыбающуюся обворожительной жабоподобной улыбкой, харю. Сразу понять где я и что со мной не вышло, и я попытался отскочить назад, но спинка дивана не дала этого сделать.

— Я что-то пропустил? — спросил я.

— Немного, — улыбнулась харя. — Всего лишь наше предложение. Но я озвучу его снова. Если вы не вспомните.

Вспомнить? Можно попытаться, хотя я с трудом понимаю кто я, но чего не сделаешь, когда с тобой говорит жаба переросток. И к собственному удивлению я вспомнил. А вспомнив, и обрадовался, и похолодел одновременно. Обрадовался, конечно, обещаемой зарплате, не каждый день предлагают шесть нолей в табели, да и спереди не единичка. Совсем не единичка.

А похолодел от слов, слетающих с по жабье улыбающихся губ. По словам Феликса, корпорация, занималась тем, что готовила миры. Он так и сказал «мы готовим миры» для всех, кто способен платить. Миры, в которых люди могут выбрать себе любую жизнь, стать кем угодно. И я идеальный кандидат, чтобы миры эти тестировать. Никто же не хочет, чтобы влиятельный и очень богатый человек попал в ситуацию, из которой не сможет выбраться.

Объясняя, что и как именно, Феликс сыпал терминами, но я их не запомнил. Ясно было только одно, что мне предстоит прожить сотни тестовых жизней, а уж потом можно будет заняться и своей собственной.

Несколько минут я сидел, переваривая воспоминания. Было в них что-то, что мне категорически не нравилось, но что именно понять я не мог.

— У вас будет вполне реальное тело, все ощущения, вкусы, запахи, цвета. Еда, алкоголь, секс, наркотики. Много, много секса. Любые позы, любые формы, любые цвета партнёра. Да что там, любой пол. Вы можете экспериментировать как захотите и с кем хотите. Воплотить самые извращённые мечты. Все вам доступно! Вы можете попробовать все! Хотя наркотики я бы не стал даже пробовать. Разум все равно привыкает, даже если тело не ваше.

— Но ведь тело виртуально?

— В этом и состоит опасность. Тело виртуально, и оно может измениться и даже точно изменится, но разум, разум останется тем же. И в новых мирах, в новых телах он будет искать все тоже удовольствие. С физической тягой справится сложно, но можно. А с тягой моральной почти не возможно. Вы поймёте это когда попробуете шоколад на старте.

Глава 5

Я сижу на застеленной белым бельем кровати. Вокруг меня ровные гладкие, без единой цветной точки белые стены. С потолка льется ровный белый свет. Яркий настолько, что первые несколько минут я сидел зажмурившись. Не знаю зачем такое яркое освещение, кроме белоснежной кровати и белого же стула в комнате ничего нет. Даже окна нет. Вокруг все белое и это раздражает. Да и сам я весь в белом: белая футболка, белые просторные штаны и белый лёгкий халат, сейчас комком валяющиеся на кровати. Только мои босые ноги обуты в черные тапочки. И это единственное светлое пятно в царстве бесконечного белого. А потому я смотрю именно на них.

Анализы я сдал. Мочу суровому неразговорчивому мужику, бицепсам которого обзавидуется любой качок. А кровь брала болтливая медсестра, фигуре которой позавидовала бы и Жанна. Наверное. Впрочем, у Жанны полно других достоинств, улыбка, например. У медчестрички она сдержанная и совсем не сексуальная, тогда как у Жанны... Сегодня, не находясь под воздействием таблеток, я оценивал секретаршу Феликса несколько иначе. И такая оценка мне не нравилась. В отличии от самой Жанны.

И снова я думаю о ней. Пробую переключиться на медсестру и вроде как получается, но где-то на заднем плане маячит чёрное, плотно обтягивающее великолепную фигуру, платье.

Я заставляю себя полностью переключиться на медсестру в белом, мать его, халате. Чувствую, что стану люто ненавидеть все белое. Вспоминаю, как щебетала медсестра, пытаюсь вытащить из ее трёпа хоть толику полезной информации. Бесполезно. Она говорила, о чем угодно, только не о том, что интересовало меня. Стоило только заикнуться об устройстве корпорации или предстоящей мне работе, как она замолкала, смотрела на меня большими грустными глазами, хлопала густо накрашенными ресницами, и снова пускалась в разговоры о погоде и нынешней моде.

Валюсь на кровать, как сидел, поперек. Больно прикладываюсь головой об стену. Ругаюсь, сползаю ниже. Затылок болит, но терпимо. Закрываю глаза.

Дверь открылась бесшумно. Я повернул голову. На пороге, растянув в улыбке губы стоял Феликс. Нет, все же он похож на жабу. Я пытался не замечать сходства, но бесполезно жабью морду никуда не денешь.

— Не спишь? — спросил он очевидную вещь. Захотелось блеснуть остроумием, но быстро ничего придумать не вышло, и я просто признал, что не сплю.

— Это хорошо, — он без спроса прошел внутрь и так же не спросив сел на кровать. — Твои анализы пришли, ты здоров как бык. Хоть сейчас в космос. Но пока рано, для начала разберемся с делами земными. Готов к работе?

Сейчас? Прямо сейчас? Вот так сразу? Нет! Не готов! Вот ни хрена не готов. Но отступать поздно, да и некуда и я кивнул.

— Отлично! — снова жабья улыбка. — Тогда пойдем.

Я не спрашивал куда мы идём. Не видел в этом смысла, все станет ясно, когда дойдем. Ведь куда-то мы придем. На лифте мы спустились вниз, но я не понял, как низко. Прошли длинным, хорошо освещённым, выкрашенным в очень мягкий зелёный цвет, коридором. Наверное, это фисташковый, хотя не уверен. Феликс остановился у едва заметной двери, набрал код, на ещё более незаметном пульте и посторонился, пропуская меня.

И снова белая комната. Однако не целиком, здесь есть и окно во всю стену. Вот только не на улицу окошечко выходит, за ним суетятся трое в белых халатах. Посреди комнаты стул, точнее кресло, украденное из стоматологического кабинета. Или из гинекологического. Хотя, судя по тому, что подставки для раздвигания ног нет, все же из стоматологии. Из белой стоматологии.

Феликс подошёл к креслу, хлопнул по белоснежной коже и ложе заколыхалось. Оно пошло волнами, словно водяной матрас. Волны танцевали под белой кожей, сталкивались и расходились снова. Усиливались и исчезали. Я засмотрелся, чем-то зрелище поедающих друг друга волн меня зацепило.

— Садись, — подмигнул мне Феликс. — Это твое рабочее место. Здесь ты проведешь незабываемое время и получишь ни с чем не сравнимые ощущения. Скажу тебе честно, — он приблизил свое жабье лицо к моему, — я тебе завидую! Очень! Я бы и сам не против был бы оказаться на твоём месте, — он тяжело вздохнул. — Попутешествовать, — еще один тяжелый вздох. — Познакомится с парочкой моделей, без строгих моральных принципов. Хотя откуда у моделей моральные принципы, — он хохотнул. Нервно так, неприятно. — Но работа, — он сокрушенно всплеснул руками. — Должность, будь она не ладна! — Длинный тяжелый вздох, опущенные в пол глаза, чуть сдвинутые брови, все показывало как ему жаль, что он не может пойти вместо меня. — Работа!

— Меняемся? — буркнул я.

Феликс захохотал. Он смеялся, притворно хватался за живот и ещё более притворно, но сильно хлопал меня по спине.

Мне не понравилась его реакция, о чем я и высказался на чистом непечатном русском. Его это не смутило, он пожал плечами и состроив грустную жабью морду изрёк:

— Мы все нервничаем. Оборудование проверено сотни, если не тысячи раз, и все равно возможны непредвиденные ситуации. Накладки случаются. Космические корабли и те взрываются, — успокоил он меня, — а ведь их государства строят. Там ресурсов тьма, не то что у нас, — он наконец взглянул на меня.

Страха я не испытывал. Любопытства тоже. Никаких особых эмоций. Если что-то пойдет не так и их чёртово оборудование сожжёт мне мозг, значит так тому и быть. Значит так надо. Вот только кому?

— На самом деле бояться тебе абсолютно нечего. Все проверено, и с тобой ничего не случится. Техник тебя подключит. И да, это немного больно.

Ну, болью меня не испугать, и я влез на кресло. Устроился удобно. Кресло мягкое, приятное, лежишь словно на облаке, или пуховой перине. Так хорошо, так тепло и спокойно мне давно не было. И даже то, как говорил Феликс, даже то, что он говорил, не могло меня расстроить. Проще говоря меня его слова совсем не волновали.

Пока техник колдовал с проводами, защелкивая клеммы и проверяя датчики, я едва не уснул. Когда же он закончил и скрылся за стеклом, показав мне большой палец я понял, что ошибался.

Глава 6

Сколько раз за последние сутки я пожалел о том, что подписал контракт с некоей странной во всех отношениях корпорацией В. Х. Л. А. М.? Сколько раз за последний день я думал о том, что было бы, если бы в тот день я не пошел на терапию? А ведь я хотел. Хотел остаться дома, смотреть телевизор, жевать бутерброды, запивать их пивом, и весь день не вставать с дивана. Что было бы если бы не взял визитку? Сколько раз я хотел перегрызть глотку Феликсу? А еще лучше заставить Жанну сделать это! Вот это была бы фишка, а я бы смотрел, с медсестричкой на коленках. Ага! Сколько раз я ненавидел себя, за то, что не отказался, за то, что пришел, за то, что вообще еще дышу, а не сдох в зеленой жиже. Сколько раз я жалел, что не сдох.

Много! Даже считать не буду. Каждый раз, когда меня выворачивало наизнанку и разбирало на молекулы, каждый раз, когда я скрипел зубами от боли и ярости, я держался лишь потому, что мечтал, как вомну жабью морду в череп.

Сейчас же я думаю пощадить Феликса. Нет, наказать его конечно надо, это обязательно. Пару новых зубов он может себе позволить, но до смертоубийства доводить не стоит. И уж точно не стоит делать это при свидетелях. Больше того, видимо не лично. Жанну мы с медсестричкой накажем лично! А вот Феликс, пожалуй, пусть живет. Точно! Пусть Жанна его накажет, а потом саму Жанну накажем мы с доктором. Вот это мне точно понравится. Так и сделаем.

Но позже. Когда вернусь. Хотя, я тут подумал, а может не стоит возвращаться. Зачем? Там осень, там дождь идет, там с каждым днем все холоднее, все меньше красок. Там надо обувь зимнюю носить, куртку теплую. А их еще купить надо. Это по магазинам ходить. Фу!

Все! Я для себя все решил! Я остаюсь здесь!

Открываю глаза, смотрю на плещущееся у ног море, на проплывающую мимо белоснежную яхту, на пикирующих в воду чаек, на бокал с какой-то жутко вкусной фруктово-алкогольной фигней. На играющих в волейбол и демонстрирующих зарождающиеся мышцы юнцов, и шепчущихся рядом с ними девчушек в открытых купальниках, весело показывающих то, что лет пять как выросло. На полуголых теток предпенсионного возраста, расположившихся на соседних шезлонгах и бросающих на меня однозначно-заинтересованные взгляды. На неторопливо идущую ко мне официантку, одетую в две узкие полоски ткани: одна, едва закрывает соски, вторая теряется меж ягодиц. И надо сказать там есть где теряться, я бы тоже потерялся.

Ловлю себя на том, что представляю, как теряюсь, улыбаюсь возникшей картинке. Девушка решает, что я это ей, улыбается в ответ. Такая красивая открытая улыбка, белоснежные ровные зубы и смуглая кожа. Ты ж красота! А как бедра качаются при каждом шаге, загляденье! И между улыбкой и бедрами есть на что посмотреть. Прикрытое лишь лёгким купальником, украшенное листиками пальмы оно заставляет терять рассудок. И вся эта притягательно качающаяся красота идёт прямиком ко мне.

— Сигару? — она остановилась и наклонилась так, что листочки перестали скрывать что-либо.

От сигары я не отказался. Она наклонилась ещё ниже, чиркнула зажигалкой, поднесла огонек. Я попыхтел сигарой раскуривая ее и глубоко затянулся. Горький дым заполнил рот, провалился в лёгкие. Ещё бы выпить.

Она словно прочитала мои мысли и мгновение спустя на шезлонге, где я и лежал материализовался высокий бокал до краев наполненный жёлтой жидкостью.

— За счёт заведения, — промурлыкала она и, вспорхнув лёгкой бабочкой, умчалась прочь.

Я же не стал отказывать себе в удовольствии и подняв бокал отсалютовал полуголым дамам предпенсионного возраста. Они восприняли это как сигнал и, пошушукавшись, отправили ко мне парламентера. Точнее парламентершу, выбрав для этой роли самую молодую.

— Вы отдыхаете здесь? — спросила она, нависнув надо мной и совершенно позабыв, что ее сорок остались в прошлом, встряхнула копной крашенных в чёрное волос.

— Вроде как да, — я ушел от прямого ответа, хотя и вовсе не покривил душой.

Я не знаю, что я здесь делаю. Помню белую комнату, раскалывающуюся от картинок и букв голову. Потом вспышка и вот я здесь. Сижу на шезлонге, глазею на едва одетых женщин самых разных возрастов, курю толстенную отвратительную сигару и протягиваю волшебного вкуса коктейль.

— Извините, но не составите ли вы нам компанию вечером. Мы с подругами собираемся вечером покататься на яхте, а без мужчины страшно.

— А со мной вам будет спокойно, — усмехнулся я. — А вдруг я маньяк какой?

— Вы не производите впечатления маньяка, — она сощурила ещё сохранившие цвет глаза. — И мы готовы рискнуть, — ее губы разошлись в обворожительной улыбке. — С нас выпивка и развлечения. С вас: внимание, забота и хорошее настроение. Ну так как?

Да никак! Рвалось у меня с языка, я ещё со старушками не развлекался. Однако сказать этого я не мог, перед глазами горела яркая надпись: «Согласитесь на прогулку на яхте! Получено задание „Прогулка на яхте“. Задание категории А: обязательно к исполнению. В случае успеха вам будет начислен бонус в 30 марок. В случае неудачи штраф.».

А вот это уже интересно. Я был морально готов к чему-то подобному. Феликс говорил о рейтинге и игре, а также тестовых заданиях, а потому само задание удивления не вызвало, как и способ его получения. Вопросов же из серии «на кой черт» быть в принципе не могло. Единственное, что слегка напрягло, отсутствие информации о штрафе. Сколько чего и как решительно непонятно.

«Штраф определяется в зависимости от прогресса в данном задании или цепочке заданий. Он может быть выражен в финансовом эквиваленте, очках статуса или опыта. Так же возможен штраф в виде рейтинговых балов или мест рейтинга в зависимости от сложности задания и важности задания для корпорации.»

Я подозревал, что должно быть некое справочное пособие, но что оно будет реагировать на мои мысли даже не мечтал.

«Это тестовый мир, служащий для оценки ваших способностей и обучения вас механике взаимодействия с окружающими. Когда вы покинете этот мир, вы по-прежнему будете получать задания и вознаграждения, однако полная справка доступна только здесь. Советую вам узнать как можно больше. Время нахождения в этом мире, как, впрочем, и во всех последующих мирах ограничено.»

Глава 7

Обстановка в комнате не то, чтоб скромная, но и до шикарной ей далеко. Кровать с резными ножками, под балдахином. Два небольших столика, один со стеклянной столешницей, второй полностью деревянный. Кресло, под высоким торшером, на кресле клетчатый плед, картинно перекинут через подлокотник. Шкаф с посудой, точнее с бокалами и фужерами, для различных видов алкоголя. Полкой ниже кофейные чашечки и кружки побольше для воды или чая. За дверью со стеклянной вставкой ванна. Туда я лишь заглянул, надо бы помыть руки, но не хочется, да и смысла нет, грязь тоже часть программного кода, как и вирусы, и паразиты. Как и я.

Меня мелко трясет. Я сижу на кровати, кручу в руках права и не решаюсь на них взглянуть. Хотя тело свое я уже оглядел, но лицо увидеть боюсь. Тело же впечатление произвело. Кубики пресса, грудные мышцы словно камни, вместо бицепсов кто-то засунул под кожу два теннисных мячика. Да у меня даже задница накаченная. Если я подпрыгну и со всего маха хряпнусь ей об пол, то отскочу до потолка. Я всегда думал, что колоть орехи задом это выражение такое. Ни хрена! Я могу! Не пробовал, но, думаю, получится.

Меня трясет. Трясет от необъяснимого страха. Чего боюсь я не понимаю, готов был бы списать на нерешительность, но дрожь говорит о другом. Я боюсь. Боюсь узнать кто я.

Резко темнеет. Я подпрыгиваю от громкого, раскатистого удара. Гром? Подскакиваю, выбегаю на небольшой балкон. Небо заволокло тучами, ветвистая молния прорезает горизонт. От удара грома закладывает уши.

Господи боже, какое все реальное! Если бы не знал, что нахожусь в искусственной вселенной, решил бы что все взаправду.

Дождь ударил стеной. Только что не было ни капли и вот уже рычит ветер, ледяные капли залетают на балкон, кусают кожу. Хочется раствориться в дожде, насладиться им, но я отступаю на шаг, ещё шаг, ещё. Оказавшись в комнате, плотно закрываю за собой дверь и выворачиваю ручку до упора.

Ненавижу. Ненавижу дождь. Он несёт в себе только холод и сырость. От него лишь болезни и головная боль.

Новый близкий удар грома заставляет меня дрожать ещё больше, ещё сильнее.

Отчаянно ищу что-то, что поможет мне, отвлечет. Вижу пластиковый прямоугольник прав на полу. Останавливаюсь над ним. Его я тоже ненавижу. За что мне все это? Почему нельзя чтобы было проще? Все проще. Ведь можно же было расписать мне личность, дать фотографию. Познакомить меня со мной. А теперь я как слепой котенок должен тыкаться носом во все препятствия.

Даже если препятствия эти я себе сам создаю. У меня в руках права и перевернув их я узнаю кто я. И что изменится тогда? Я буду откликаться на другое имя. И все. Но страшно имя это узнать.

К черту! Сорвать словно пластырь!

Резко наклоняюсь, хватаю права и переворачиваю к себе картинкой. Большой палец ловко закрывает фотографию. Ну здравствуй, новый я.

Андреас Бабтиста. Хм...

«Вам удалось установить свою личность. Справочная информация об Адресе Бабтисте добавлена в ваш личный справочник. Пожалуйста ознакомьтесь с ней и запомните основные характеристики и события его жизни. Вы всегда сможете обратиться к справочнику, но лучше помнить все, что может пригодиться для выполнения заданий.».

Тыльную сторону правого предплечья обожгло огнем. Я круглыми глазами, как идиот уставился на круглую же татуировку, словно видел ее впервые. Собственно, а почему словно? Я и видел ее впервые! Я помню, как мне ее наносили, но что именно там изображено не видел. Теперь вижу.

Круг разделенный на восемнадцать секторов, я их пересчитал, тыкая в каждый пальцем. Внутри него круг поменьше разделен на восемь секций. Внутри ещё один деленный на четыре. И, наконец, самый маленький с циферкой ноль внутри.

Из всего многообразия лишь один затенен красным. Стоило только повнимательней в него вглядеться как он вырос так, что я без труда разглядел надпись «личный справочник».

Интересно, а остальные что?

Сколько я не вглядывался, сколько не тыкал пальцем в татуировку ничего не происходило. Только нолик в самом центре услужливо сообщил, что пока недоступен. В этом мире недоступен.

Ну и ладушки, разберемся пока с Андреасом, кем бы он там ни был, Бабтистой. Так, родился в городе, название которого ни хрена мне не говорит. Я и предположить не могу где такое, и гадать не стану и в карту не полезу. Дальше. Все банально: окончил школу, женился, завел двоих детей, развелся, пошел учиться. Именно в таком порядке. Странно, но это его дело. Личное дело. А личное дело каждого, это личное дело каждого.

Дальше. Ещё раз женился, снова двое детей и новый развод. Ещё одна свадьба и снова развод, на этот раз без детей обошлось. Профессия неопределенная. Это как? А, понятно, бизнесмен средней руки, сделавший деньги на торговле акциями. Бизнесмен, блин. Торгаш ты, Андреас. Просто торгаш, причем ни чем-то полезным. Спекулянт. Хотя и очень внимательный спекулянт. И усидчивый, поди разберись с таким количеством показателей и цифр. Теперь понятно для чего Андреасу такая задница. Попробуй высиди двенадцать часов пока биржа открыта. И ведь даже встать нельзя. Он и в сортир поди с ноутом ходит.

Я невольно покосился на теперь уже мою пятую точку. И сделал то, на что не решался, сославшись на необходимость знать и понимать человека, которым я стал. Хватит ссылаться на занятость, хватит утверждать, что нет ни времени, ни возможности. Пора признать, что я трус. Я боюсь знать, как выглядит Андреас Бабтиста, хотя самым наглым образом занял его тело и какое-то время в нем проведу. Егор, твою же мать, ты столько времени провел в играх отыгрывая за покойников, за эльфов, за пауков, и каких-то слизней. Ты был и ангелом, и демоном, и убийцей, и жертвой. Тебе же абсолютно не важен был даже их пол, ты ведь запросто и женским персонажем играл, даже в эротические игры и ничего. А тут, тут ты боишься взглянуть в придуманное лицо, придуманной личности, в придуманной вселенной. А чего бояться-то? Чай пиксели не кусаются.

Да, того что я в первый раз в такой реалистичной реальности. Я вижу свет и цвет, я чувствую запахи и вкусы. Меня обжигают и возбуждают чужие прикосновения. Черт возьми, да я чувствую, как перемещаются газы в моем кишечнике и вонь, когда они выходят.