Космический контракт. Землянка для боссов

Глава 1.

Современный космос пахнет властью и возможностями. Я чувствую это даже сквозь стерильный воздух посадочного шлюза.

Я не должна была здесь оказаться. Еще неделю назад мое будущее было предельно ясным: орбитальная юридическая фирма на Луне, поток контрактов, жизнь, подчиненная логике. В общем: скука и однотипность.

Но одно сообщение изменило все. На связь со мной вышла – «АстраИнкорп» – крупнейшая мегакорпорация во Вселенной. Их контракты скрепляют не просто сделки, они определяют судьбы целых планет. Они не нанимают просто так. Но сегодня я здесь. Стою перед зеркально-гладкой дверью, ведущей в главный офис корпорации, и понимаю, что от этой встречи зависит все.

Дверь беззвучно разъезжается в стороны. Я несдержанно приоткрываю рот от окружающей меня красоты. Холл из черного стекла и золотых голограмм. Все такое идеальное, стерильное, как будто мир здесь подчинен не законам природы, а чьей-то железной воле.

И вот он – мой первый тест. Меня никто не встречает. Ни ассистентов, ни голографических указателей. Только пустота.

Нерешительно цокаю каблуками по узкому коридору, постоянно оборачиваюсь в надежде встретить хоть кого-нибудь живого.

А в голове всплывает воспоминание того самого рокового дня.

Я сидела в своем офисе на Луне, рассматривая экран коммуникатора. Обычное утро: чашка крепкого кофе, папка с делами, список клиентов. И вдруг всплыло сообщение, которое выделялось среди сотен других. Отправитель: «АстраИнкорп».

«Уважаемая София Монталь, Ваша репутация и профессионализм привлекли наше внимание. У нас есть предложение, которое может изменить Вашу карьеру. Приглашаем вас на встречу. Местоположение: Офис «АстраИнкорп», станция Хелика. Дата: 12.04. Время: 10:00. Рекомендуем согласиться».

Без подписей, без дополнительных объяснений. Я перечитала сообщение трижды, ожидая подвоха. Бегала глазами по коллегам, искала в их лицах насмешки. Ведь это мог быть жестокий розыгрыш.

«АстраИнкорп» не работает с обычными юристами, они нанимают лучших. И если они выбрали меня, значит, у них есть на то веские причины.

Проход через зону безопасности заставляет меня нервничать.

Передо мной появляется голографический интерфейс, требующий идентификации. Я прикасаюсь ладонью к экрану, и мгновенно ощущаю легкий укол в подушечке пальца – биоскан. Затем лазерные лучи пробегают по моему лицу, анализируя структуру костей, сетчатку глаз и, вероятно, даже уровень адреналина в крови.

— Пожалуйста, оставайтесь на месте, — раздается механический голос.

Да я никуда и не собиралась, бежать уже глупо. Хотя я до сих пор не уверена, что поступаю правильно. Все же внутри тлеет чувство, что происходящее какая-то ошибка.

Дверь впереди меня остается закрытой. Внезапно из боковой стены выходит человек, или, точнее, андроид, покрытый гладким серебристым материалом, с глазами-линзами. Он сканирует меня с ног до головы, прежде чем заговорить:

— София Монталь. Личность подтверждена. Однако нам необходимо провести дополнительную проверку.

Прежде чем я успеваю возразить, из стены появляется тонкая металлическая рука с миниатюрным шприцем.

— Биохимический анализ, — спокойно объясняет андроид. — Политика безопасности «АстраИнкорп».

Я сжимаю губы, но руку протягиваю. Легкий укол, и спустя секунду раздается короткий сигнал.

— Чисто, — подтверждает андроид и отступает назад.

Дверь наконец открывается, и я делаю шаг внутрь.

— Мисс Монталь.

Голос раздается неожиданно близко. Я разворачиваюсь и сталкиваюсь с серыми, почти серебряными глазами.

Эзра Вайрон.

Я видела этого брюнета на снимках, в новостях, в отчетах о крупнейших межзвездных сделках. Он – легенда. Властный, безупречно элегантный, с хищной уверенностью человека, который держит в руках экономику галактики. В его взгляде только холодная оценка, как будто он уже просчитал меня наперед.

— Вы явились вовремя, — отмечает он, кивая на часы. — Это хорошо. Значит, вы понимаете ценность времени.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не ответить колкостью. Вместо этого улыбаюсь.

— Юрист без пунктуальности, как контракт без подписи. Бессмысленно.

Где-то слева слышится тихий смешок. Я поворачиваю голову и встречаю другой взгляд – теплый, насмешливый, полный скрытого огня.

Дарен Кроу.

Его имя менее известно в официальных кругах, но те, кто следят за теневой стороной бизнеса, знают, что без него не обходится ни одна крупная сделка. Если Эзра – разум корпорации, то Дарен – ее инстинкт, ее сердце и ее азарт.

— Ты не ошибся, Эзра, она интересная, — говорит блондин, скрестив руки на груди. — Но вопрос в другом: умеет ли она играть?

Эзра смотрит на меня еще пристальнее.

— Вы знаете, что такое контракт, мисс Монталь?

Я удивленно вскидываю брови. Они реально? Будут гонять меня на знание юридических терминов?

— Конечно, — уверенно отвечаю я, расправляя плечи, — это юридическое соглашение…

— Нет, оставьте свою скучную теорию, — перебивает меня Эзра. — Контракт – это власть. Это договоренность, которая создает новую реальность. Он не просто фиксирует условия. Он их навязывает.

Я понимаю, что это не просто собеседование. Это проверка. И от моих ответов зависит, выйду ли я отсюда с возможностью изменить свою судьбу или останусь в списке тех, кто оказался недостаточно хорош.

— Если контракт – это власть, — произношу я медленно, осматривая серьезных мужчин, — то юрист – это тот, кто определяет границы этой власти.

На мгновение между нами повисает тишина. Затем Дарен усмехается и наклоняется ближе.

— Добро пожаловать в «АстраИнкорп», София. Надеюсь, ты не боишься играть по высоким ставкам.

Я еще не знаю, во что именно ввязываюсь. Но ощущение внутри говорит мне одно: от такого контракта не откажешься.

Глава 2.

Я чувствую на себе их пристальные взгляды. Мужчины не просто смотрят, они считывают.

Эзра Вайрон стоит напротив безупречно собранный. Каждое движение отточено, словно в нем нет ни одной лишней эмоции. Он кажется человеком, способным переписать законы гравитации, если они мешают его плану.

Дарен Кроу, наоборот, расслабленный, но с той ленивой грацией, за которой скрывается хищник, готовый прыгнуть в любой момент.

Два альфа-самца, два лидера «АстраИнкорп».

И они оба сейчас сосредоточены на мне.

Я должна играть правильно. Любое неверное слово обернется против меня.

— Садитесь, — говорит Эзра, указывая на кресло перед массивным столом из темного стекла.

Я подчиняюсь, но не слишком поспешно. Здесь, в мире власти и контроля, даже неверно подобранный ритм движений может стать слабостью.

Дарен усмехается, будто заметив это. Он откидывается на спинку кресла, небрежно закидывает ногу на ногу. В отличие от Эзры, он кажется более человечным. Но я знаю: это обманчиво.

— Ты ведь понимаешь, куда ты попала? — спрашивает Эзра, сцепив пальцы в замок. — Это не просто работа. Это жизнь, в которую нельзя войти наполовину.

Он произносит это без угрозы. Просто как факт, как предупреждение.

Я выдерживаю его оценивающий взгляд. Не помню когда мы перешли на «ты», ну да ладно. Меня это никак не оскорбляет, придает больше уверенности, что они будут беседовать со мной на равных.

— Я никогда не работаю наполовину, — произношу серьезным тоном.

Эзра кивает. В его серебристых глазах мелькает проблеск одобрения, но голос остается ледяным:

— Тогда давай сразу к сути. Мы выбрали тебя не случайно. Ты – редкое сочетание таланта, интеллекта и умения держать удар. Но этого недостаточно. Пока недостаточно…

Я внимательно слушаю его, боясь упустить важные детали.

— В «АстраИнкорп» другие правила. Контракт с нами означает лояльность. Полную и безоговорочную.

медленно вдыхаю. Лояльность – это мощное слово. И опасное…

— Что именно вы хотите от меня? — мой голос спокоен, но внутри все сжимается от волнения.

Дарен наклоняется вперед, его черные глаза вспыхивают азартом:

— Ты будешь нашим главным юристом. Но, София, давай честно: здесь законы пишутся теми, у кого есть сила. Твоя задача – не просто защищать сделки. Ты должна уметь… сгибать реальность под наши интересы.

Я понимаю. Это не просто работа. Это испытание. Они проверяют, насколько далеко я готова зайти.

— Значит, вы ищете не юриста, а стратега? — уточняю я, не давая им преимущества.

Эзра медленно наклоняется вперед. Его голос низкий и властный:

— Мы ищем того, кто сможет быть частью нас. Того, кто поймет, что «АстраИнкорп» - это больше, чем корпорация. Это сила, способная менять судьбы миров.

Он откидывается назад, а затем добавляет с легким намеком:

— Но, конечно, если ты не уверена… дверь еще открыта.

Это вызов. Открытый и недвусмысленный.

Я смотрю на обоих. Эти мужчины не просто боссы, они вершители судеб. И теперь выбор за мной.

Моя карьера, моя жизнь, мое будущее. Я либо вхожу в их мир, либо ухожу навсегда.

Я чувствую, как внутренний голос шепчет: «Беги, пока можно». Но я не двигаюсь, потому что где-то глубоко внутри я уже приняла решение.

Может, я всегда ждала именно этого вызова?!

Я поднимаю глаза, встречаю ледяной и расчетливый взгляд Эзры. Затем перевожу внимание на Дарена, его глаза искрят, и он уже знает мой ответ.

— Где подписать?

______________________________

Мои звёздные, рада видеть вас!

Далее у нас идут визуалы главных героев, листайте ----->>>>

Визуализация - 1

София Монталь, землянка, 25 лет

Визуализация - 2

Эзра Вайрон, 35 лет

Дарен Кроу, 35 лет

Как вам наши герои, мои дорогие читатели?

Расу наших боссов и их способности мы узнаем чуть позже.

А пока ниже инстуркция, как добавить книгу в библиотеку и порадовать нас с музом лайком.

Глава 3.

На прозрачной панели передо мной вспыхивает свет. Над ней, словно зависший в воздухе хищный ореол, возникает голограмма – документ.

Точнее, контракт.

Он словно живой. Его строки переливаются металлическим серебром, а внизу пульсирует странный символ, напоминающий древнюю печать, обрамленную техно-узорами.

Я прищуриваюсь.

— Это не стандартная форма, — говорю я, скрестив руки. — В коде контракта встроены уровни, которых нет ни в одной из правовых систем, с которыми мне приходилось работать.

— Именно, — отзывается Эзра. Он стоит возле стола с безупречно прямой осанкой, его руки скрещены за спиной. — Этот контракт не для обычных юристов.

Дарен усмехается, небрежно вращая квадратный стакан с прозрачной жидкостью.

— Документ адаптируется в зависимости от подписанта.

Я провожу пальцами по первому разделу. Текст изменяется, будто чувствует мои намерения. Я бегло пробегаю глазами по строкам, анализирую каждый пункт, отмечаю скрытые смыслы, ловушки и… кое-что большее.

— «Уровень синхронизации сторон: триединый доступ», — шепчу я. — Что это?

— Это значит, что ты не просто работаешь на нас, София, — спокойно отвечает Эзра. — Ты будешь частью нас.

— Контракт бессрочный и не аннулируется. Даже смертью, — я вскидываю на мужчину удивленный взгляд. — Это метафора?

Дарен хмыкает:

— Мы не склонны к поэтике. Все, что там написано, буквально.

Я замираю, переваривая необычные условия данного контракта.

Вечное рабство?

— Все не так страшно, как кажется, София, — спокойно произносит Эзра и присаживается в свое кресло, сквозь светящуюся голограмму я встречаюсь с его пылающими глазами. — Думаю, тебе стоит озвучить все наши условия и детали. Мы ценим структурность.

Дарен включается в диалог:

— А я – реакцию этой структурности.

На голограмме высвечиваются строки. Я читаю их вслух, больше для себя:

— «Базовая компенсация: 150 тысяч флюмонов в цикл. Плюс бонусы по результатам операций».

Мои глаза ошарашено раскрываются, я несколько раз моргаю.

— Флюмоны? — уточняю я, не скрывая интереса.

— Внутренняя валюта АстраСоюза, — поясняет Эзра. — Привязана к уровню риска, влияния и результативности. Намного стабильнее земных кредитов.

Дарен встает с кресла, подходит к нам и лениво добавляет:

— На флюмоны можно купить шаттл, планету или лояльность системы. Зависит от того, как ты умеешь торговаться.

Мои пальцы невольно сжимаются. Это… не просто щедро. Это – масштаб новой лиги.

Раз уж мы перешли к условиям, меня теперь интересует все.

— Жилье? — спрашиваю я сдержанным тоном.

Эзра переключает панель, и между нами над столом появляется изображение здания – элегантная башня из прозрачного кварца, среди которой, словно живые организмы, мерцают линии энергопотоков.

— Служебные апартаменты в секторе Вахо, — говорит он. — В пяти минутах от офиса. Панорамные окна, полная изоляция, автономный климат и доступ к инфраструктуре станции.

Дарен склоняет голову ближе, будто шепчет в ухо:

— А главное: никто туда не попадет без твоего разрешения. Даже мы. Если не захочешь.

Мой взгляд на мгновение встречается с его. Теплый огонь внутри опускается ниже и ниже, задевая нервишки. Он знает, как играть словами.

— График? — произношу я, стараясь не выдать внутренней дрожи.

— Гибкий, — сухо отвечает Эзра. — В «АстраИнкорп» работают не по часам, а по задачам. Время подчинено результату.

— Иногда задач будет больше, чем сна, — добавляет Дарен с полуулыбкой. — И иногда они потребуют твоего физического присутствия. Далеко отсюда.

Он проводит пальцем по голограмме, и изображения сменяются: пустынная планета с синим небом, станция в астероидном кольце, скамейка переговоров на борту старинного дипломатического корабля.

— Командировки? — уточняю я.

— Часто, — подтверждает Эзра. — Иногда – внезапно. Иногда – опасно.

— Но всегда – интересно, — коварно шепчет Дарен. — Ты ведь не прилетела сюда ради рутины, правда?

Я выдыхаю. Да. Я знала, что иду не в кабинет с четким расписанием. Я иду туда, где границы гибкие, а реальность поддается сильным.

— У тебя будут ассистенты, доступ к архиву и к информационным потокам, — продолжает Эзра. — И полный иммунитет в рамках операций корпорации.

Дарен расслабленно присаживается на край стола.

— Единственное, чего у тебя не будет, это привычной стабильности.

Я слегка улыбаюсь.

— Мне кажется, стабильность – это иллюзия. Особенно после контракта, который даже смерть не расторгнет.

Мужчины улыбаются. И я слегка залипаю на их улыбках. Если у Дарена я уже видела легкие ухмылки, то улыбка Эзры для меня, как космическое чудо.

Я ощущаю, как по коже бегут мурашки. Я уже твердо осознаю, что это не просто юридическая игра, это выбор судьбы.

Перевожу взгляд на мерцающую голограмму контракта. Последняя строка пульсирует синим:

[Ожидание сигнатуры: ручная активация биометрии]

— Здесь нет строки для подписи, — растерянно произношу я, переводя взгляд на Эзру. — Как я должна…

Он встает и подходит ближе, в его голосе звучит едва уловимая нота тайного удовольствия:

— Только один способ. Контракты «АстраИнкорп» подписывают не цифровыми кодами, а намерением.

— Встань перед панелью, — добавляет Дарен с бархатной насмешкой. — И сосредоточься. Не на словах. На решении.

Я робко встаю с кресла, озадаченно поглядывая на мужчин. Свет документы слегка пульсирует, реагируя на мою близость.

— Задай себе вопрос, — произносит Эзра, вставая за моей спиной. — Готова ли ты быть одной из нас? Не служить, а быть равной.

— И если твой ответ «да», — Дарен так же медленно перетекает мне за спину, чувствую их всеми клеточками тела, — экран примет твою подпись.

Я выравниваюсь прямо перед голограммой, закрываю глаза.

Я пришла сюда за силой. За шансом. За другим будущим.

Глава 4.

— Что значит «ваша»? — спрашиваю я, заставляя голос звучать ровно, но внутри все сжимается.

Словно мир повернулся под новым углом.

Я не делаю ни шага. Не подаюсь вперед, не отклоняюсь назад, просто стою.

Между ними.

Между холодной уверенностью Эзры и обжигающим вниманием Дарена.

Чувствую, как их взгляды касаются меня, как невидимое давление. Становится неуютно от столь пристального внимания. Мысли атакуют: а идеальный у меня костюм? А не запутались ли волосы? Не воняет от меня потом? Но я себя успокаиваю: нет, у тебя все под контролем, София!

Эзра отвечает на мой вопрос первым:

— Теперь ты связана с нами. Контрактом. Решением. Намерением.

Он обходит меня медленно, и я улавливаю его легкий, но пронзительный аромат. Что-то темное и пряное, словно космос в полночь.

Мужчина встает чуть ближе, передо мной. Его глаза не просто серые, они… они…я таких никогда не видела, черный зрачок омывается волнами серебра. Завораживающе.

— И ты знаешь, София, — продолжает он, — что мы никогда не делаем ставку просто так.

Дарен не двигается, но я чувствую его за спиной, ощущаю его тепло и спокойствие.

Он говорит мягко, с тенью насмешки:

— «Наша» - не значит, что ты принадлежишь нам. Это значит, что мы держим тебя на орбите, и не позволим сойти с курса.

Я делаю слишком резкий вдох, и он выдает мое напряжение.

Мои новоиспеченные боссы физически никак не прикасаются ко мне: ни пальцем, ни дыханием. Только голосами, словами, интонацией, но я уже ощущаю, как их власть проникает под мою кожу.

— У меня есть свобода, — говорю я, глядя в лицо Эзры.

Не вопрос. Утверждение. Проверка.

Он смотрит внимательно, почти с уважением.

— Конечно, — кивает он. — Свобода делать все, что хочешь…

Дарен подхватывает, и голос у него вдруг становится почти бархатным:

— …если ты готова принять последствия. Потому что здесь, в «АстраИнкорп», каждое желание имеет вес. И цену.

Блондин делает шаг, не ко мне, но чуть в сторону, и я чувствую, как напряжение растет. Как будто пространство между нами заряжается.

— Не бойся, — добавляет Дарен чуть тише, — мы не касаемся того, что не выбрало нас само.

Меня обдает жаром, и я не могу этого скрыть. Плечи напряжены, спина прямая, а пальцы рук слегка дрожат.

— Я выбрала контракт, — произношу спокойно из последних сил.

— А значит, выбрала нас, — говорит Эзра, затем он разворачивается и направляется к своему столу.

— Завтра – твой первый брифинг. Подключим тебя к базам, присвоим доступ. Начнется все. А сейчас, пожалуй, пора устроить тебе небольшую экскурсию.

Дарен оборачивается, его губы растягиваются в хищной улыбке:

— С удовольствием.

Когда они выходят из кабинета первыми, я все равно ощущаю себя словно на невидимой привязи. Не шаг – приглашение. Не приказы – обещания.

И все внутри знает: дальше будет только … глубже и … горячее.

Мне никогда не нравились закрытые лифты.

Особенно когда они двигаются не вверх и не вниз, а вбок по каким-то бесшумным магистралям, встроенным в тело станции. Металл не дрожит, стены гаснут до полупрозрачного стекла, открывая панораму космоса. Где-то внизу медленно проплывает изогнутая дуга ближайшей планеты.

— Это экспресс-коридор к стратегическому блоку, — небрежно поясняет Дарен, стоя слишком близко.

Я с трудом сохраняю сосредоточенность, стараясь не смотреть в отражение стекла. Потому что их отражения не совсем такие же, как они сами. Эзра и Дарен выглядят, как идеальные мужчины, гравировка мужественности: плечи, взгляды, осанка. Но что-то внутри меня цепляется за детали, которых не должно быть.

Поверх пульсирующей вены на шее у Эзры на миг (на долю миллисекунды!) появляется легкая тень. Словно под кожей прошла волна темной энергии.

Я замираю.

— Все в порядке? — спрашивает брюнет, не оборачиваясь.

— Да. Просто… здесь тихо, — быстро отвечаю я, мысленно проклиная свою реакцию.

Дарен усмехается:

— Станция Хелика подавляет звуковые колебания в транспорте. Шум мешает думать.

Я смотрю на блондина и замечаю то же самое. Вдоль шеи, мимолетно, почти как обман зрения пролетает полоса, будто невидимая энергия проскользнула изнутри наружу и исчезла.

Как чернильная капля, растворившаяся под кожей.

Сердце начинает колотиться чаще. Сразу же появляется интуитивное ощущение: ты здесь среди существ, которые живут иначе.

И именно в этот момент лифт замирает. Двери открываются, и пространство передо мной озаряет мягкий бело-синий свет. Я выхожу вслед за мужчинами, стальные створки за моей спиной смыкаются с мягким шелестом, отрезая меня от прошлого.

Теперь я – внутри.

— Идем, — уверенно произносит Эзра, даже не оглянувшись.

Они движутся рядом, как две силы, противоположные по форме, но одинаково неумолимые. Эзра – прямолинейный, как импульс через сеть. Дарен – свободный, как пульс звезды перед вспышкой. Я между ними, и чувствую, как воздух становится плотнее от их присутствия.

Мы выходим в коридор, и я замираю.

Это не просто офис. Это какой-то космический храм власти.

Вокруг беспрерывно текут голографические потоки данных: миллиарды строк контрактов, вложенные в них коды, целые судьбы миров, обернутые в цифровую плоть. Где-то вдалеке светятся стеклянные капсулы, в которых заключаются сделки, и каждое движение внутри, как танец, как ритуал.

— Первый уровень, — говорит Дарен, — аналитика и прогнозы. Здесь мы узнаем о сделке до того, как она случится.

— Второй – правовой центр. Там ты и будешь проводить большую часть времени, — добавляет Эзра. — Если, конечно, не будешь в командировке на другой планете.

Глава 5.

Дверь растворяется, словно призрачный туман. Первыми входят боссы, я настороженно следую за ними. Сразу же улавливаю, что воздух здесь совершенно другой. Он тяжелее и гуще.

Возникает такое ощущение, что это место не просто отдел, это сердце корпорации.

Темнота не пугает, она манит. Свет мягкий, приглушенный, исходит не от ламп, а от самих стен, как будто металл здесь дышит в ритме.

А вот что меня пугает, как это абсолютная тишина. Ни звука, ни шагов, ни шороха ткани. Будто кто-то выключил звук во всей вселенной. Слышен только ровный стук моего сердца.

— Что это за место? — спрашиваю я, стараясь не шептать.

Хочется говорить громко, но горло сжимает нервный спазм, сглатываю.

Мужчины не отвечают. Эзра идет вперед, скользя пальцами по гладкой поверхности стены, и вслед за ним загораются символы. Черные, матовые, словно татуировки на коже титана.

— Здесь фиксируются нестандартные сделки, — произносит он. — Контракты, которые невозможно заключить обычным путем. Или, наоборот, те, что не могут быть нарушены. Ни при каких обстоятельствах.

Дарен усмехается, идя по другую сторону от меня.

— Здесь мы храним обещания, данные шепотом. Клятвы, заключенные в последний момент перед гибелью. Сделки, за которые миры платят не деньгами, а душами.

Я обхватываю себя руками, будто пытаясь защититься от чего-то невидимого.

— Вы шутите?

— Ни один Верхари не шутит о контракте, — произносит Эзра с такой холодной уверенностью, что меня пробирает до мурашек.

Мы поворачиваем за угол, и передо мной открывается зал. Он огромен, как ангар, но в нем нет техники. Только стоящие по кругу высокие колонны, похожие на обелиски. Внутри каждой мерцает светящийся сгусток, похожий на сердце. Пульсирующий и живой.

— Это…?

— Контрактные ядра, — сдержанно поясняет Дарен. — Материальные носители самых мощных соглашений. У каждого из них – свой привязанный субъект. Один неверный шаг, и он активируется.

— А если уничтожить ядро? — спрашиваю я, хотя внутренняя чуйка мне подсказывает, что навряд ли это возможно.

Эзра поворачивается ко мне, и в его взгляде нет эмоций. Только чистая и ледяная информация.

— Тогда распадется не только контракт. Распадется все, что было заключено через него. Люди. Страны. Планеты. Память. Иногда – сама реальность.

Я ловлю ртом воздух, как будто внезапно стало трудно дышать.

Дарен подходит ближе, почти касаясь меня предплечьем, но не задевает. Просто окутывает собой.

— Не бойся, София, — говорит он мягко. — Ты теперь часть этого, тебе ничего не грозит.

— А кто решает, что должно быть зафиксировано здесь? — спрашиваю я, с любопытством рассматривая светящиеся ядра.

— Мы, — отвечает Эзра. — И ты теперь тоже.

Брюнет подходит к одной из колонн, подносит ладонь к стеклянной поверхности, и она вспыхивает красным.

Контракт. Чей-то. Я чувствую его… эмоции? Воспоминания?!

Как такое возможно?

— Ты начинаешь понимать, почему юрист в «АстраИнкорп» - не просто профессия? — голос Эзры тихий, но он попадает точно в нерв. — Ты больше не просто анализируешь бумаги. Ты творишь реальность. Пальцами, словами, волей.

Дарен касается стены, на ней проявляется проекция: планета, вращающаяся медленно, окутанная сетью линий.

— Эта планета существует только потому, что мы разрешили ей существовать. Контракт, заключенный здесь, удерживает ее стабильной. Отмени его, и гравитация сойдет с ума. Атмосфера рассыплется. Жизнь исчезнет.

У меня пересыхает во рту, а глаза расширяются еще сильнее.

— Это власть, — шепчу я онемевшими губами.

— Это – ответственность, — поправляет Эзра.

— И удовольствие, — коварно добавляет Дарен, — если знаешь, как его вкусить.

Я чувствую, как по коже бегут мурашки. Холод от Эзры. Тепло от Дарена. И я, между ними. Чужая. Новенькая. Но уже вписанная в их игру.

— Пожалуй, на сегодня достаточно, — говорит Эзра, делая шаг назад. — Завтра начнешь обучение на практике. Мы ждем от тебя нестандартного мышления.

— И сильного самообладания, — усмехается Дарен. — Особенно, когда тебе придется подписывать договор с теми, у кого вместо глаз – пустота.

Я киваю, хоть внутри все сжалось от будущих перспектив.

Боссы поворачиваются, указывая на выход, а я еще раз оглядываюсь. Смотрю на колонны, на их пульсацию, на силу, хранящуюся в них.

И тут меня посещает мысль: а если часть меня уже заключила здесь что-то… неосознанно?

Когда я выхожу из Глубинного отдела, глаза некоторое время не могут привыкнуть к яркому свету коридора. Воздух здесь легче, почти обычный. Но во мне что-то уже сдвинулось. Как будто я прошла сквозь завесу и вернулась обратно не совсем той, кем была.

Эзра оборачивается ко мне, касаясь запястья браслета на своей руке.

— Тебе выделен космолет. Двуместный. Пилот уже ждет.

Я растерянно моргаю.

— Космолет?

— Разумеется. Ты ведь должна собрать свои вещи, — отвечает Дарен, как будто это самая обыденная просьба в мире. — Мы не возражаем, если ты возьмешь пару дней, чтобы уладить дела на Земле. Но советую не затягивать.

Мы направляемся в сторону прилетных шлюзов.

— Я же могу периодически бывать на Земле, верно? — спрашиваю я, уже шагнув в сторону выхода.

Эзра останавливается первым. Разворачивается медленно, будто заранее знал, что я это скажу.

— С какой целью? — уточняет он.

Не потому что не понимает, а потому что хочет услышать это от меня.

Я на мгновение замираю. Боюсь ляпнуть что-то не то.

— Родители. Они живут в Эвиане, над Аляской. Я не могу исчезнуть для них.

Дарен, стоящий чуть в стороне, отзывается мягче:

— Мы понимаем. Но твоя новая жизнь требует полной отдачи. Земля – далеко. Даже при наших возможностях – слишком далеко, чтобы летать туда «периодически».

Я сжимаю губы.

— Но это не запрещено?

— Не запрещено, — подтверждает Эзра. — Но крайне нежелательно, особенно в первые месяцы.

Глава 6.

Я стою посреди своей комнаты. Мой маленький уютный мирок, который пахнет теплом, кофе и маминым ванильным кремом для рук.

Повсюду коробки, сумки, разбросанные документы и одежда. Все кажется каким-то неправильным, словно я собираюсь не в дорогу, а в новую жизнь, откуда нет обратного билета.

Мама возится у шкафа, осторожно складывая мои старые вещи в компактные вакуум-пакеты. Ее движения такие родные, привычные, и на секунду мне хочется просто остановиться и все отменить.

— Мам, не утруждайся, — говорю я с любовью, но она только отмахивается.

— Ты и так себе мало берешь. На этих ваших космических кораблях, наверное, ни подушки нормальной, ни пледа.

Я улыбаюсь. Конечно, на станции Хелика все будет ультрасовременное: саморегулируемые температуры, антистрессовые коконы для сна, но говорить ей об этом – значит ранить.

— Мам, я буду жить в служебной квартире. Там климат-контроль, комфорт на высшем уровне.

Мама хмыкает, словно я рассказала ей детскую сказку.

— А теплоту человеческую ничто не заменит, — наставительно произносит она и вдруг исчезает в коридоре.

Я вздыхаю и в сотый раз оглядываю беспорядок, который сама же и устроила. Ну, не буду же я брать все свои вещи? Надо взять все необходимое.

Через минуту мама возвращается в мою комнату, держа в руках... пару вязанных носков. Толстых, мягких, глубокого лазурного цвета, будто небо на рассвете.

— Возьми, — говорит она, почти смущенно. — Вдруг где-то будет холодно, а ножки надо держать в тепле.

Я закатываю глаза, но улыбаюсь.

— Мам, ну мы в каком веке живем? Ты все еще носки вяжешь?

Она фыркает и гордо поднимает подбородок:

— И что? Моя мама вязала, ее мама вязала, и ее мама вязала, и так далее… Это ты у нас нарушаешь традицию.

— Хорошо хоть пряжа теперь с нанонагревом, — я тихо посмеиваюсь, но носки все же забираю. — И спицы из биотитана.

— Вот именно! — с торжеством заявляет мама. — Могли бы вообще вязать силой мысли, но ничего не заменит рук.

Я прижимаю носки к груди, вдыхая их запах: чуть шерстяной, чуть мамин. Невидимая тяжесть садится на плечи. Вот оно – то, что я теряю.

Я быстро моргаю, отгоняя предательские слезы.

— Я буду часто связываться с вами, мам. У нас там суперканалы.

— Связываться – это не обнимать, — грустно вздыхает мама и быстро отводит взгляд, будто боится, что я увижу ее слезящиеся глаза.

На мгновение хочется все бросить: космос, карьеру, эти странные контракты с невозможной властью... Хочется остаться здесь, в маленьком доме с мягким светом, запахом свежего хлеба и мамой, вяжущей носки из биопряжи.

Но я знаю: путь уже выбран. И мама тоже знает. Она просто молча подходит и крепко обнимает меня.

Я прижимаюсь к ней, слушаю биение ее сердца и шепчу, стараясь сдержать дрожь в голосе:

— Я люблю тебя, мам.

— Я тебя тоже, девочка моя, — шепчет она в ответ, словно заклиная меня на удачу.

В последний раз. Перед прыжком в другое будущее.

Мамина рука поглаживает мои сиреневые волосы, я закрываю глаза и на несколько минут погружаюсь в ее тепло.

— Так, сборы закончим после ужина, — тихо произносит мама. — Пойдем на кухню, а то твой отец снова будет всем рассказывать, что я морю его голодом.

Я прыскаю от смеха и выпускаю маму из объятий.

Мы с мамой заходим на кухню. Теплый свет старой лампы заливает все пространство мягким янтарным оттенком. На плите булькает суп в большой кастрюле, в духовке запекаются лепешки с сыром. Все родное, все мое.

— Сейчас ужинать будем, — повышенным тоном произносит мама, чтобы папа точно услышал.

Но за столом нас уже ждут. Папа сидит в углу, напевая себе под нос какую-то старую мелодию, а напротив – парень, с которым я училась в Академии права.

— Крис? — удивленно моргаю я. — Ты что здесь делаешь?

Он встает, улыбаясь. Его короткие светлые волосы чуть растрепаны, глаза блестят каким-то странным напряжением.

— Привет, Соф. Слышал, ты подписала контракт с «АстраИнкорп»? — его голос ровный, но я сразу чувствую: он держится на нервах.

Я киваю, глядя то на папу, то на маму. Родители притихли, делают вид, что заняты своими делами, но я-то уж их прекрасно знаю. Слушают каждое слово.

— Поговорим? — прокашливается Крис в кулак, тоже бросая на моих родителей озадаченный взгляд. — Наедине?

Мама, стоя у плиты, оборачивается с поварешкой в руке.

— Только недолго, а то ужин остынет! — строго произносит она.

Я перевожу взгляд на папу, он спокойно кивает, мол, иди.

Мы с Крисом выходим на улицу. Вечер уже опустился на город, в воздухе пахнет весенними цветениями и свежестью. Мы останавливаемся у старой липы.

Крис оборачивается ко мне, его лицо напряжено.

— София, — шепчет он и вдруг хватает меня за руки, — я тут кое-что пробил… по своим каналам.

— Что именно? — спрашиваю я, чувствуя, как внутри зарождается неприятное предчувствие.

— Владельцы «АстраИнкорп», — он понижает голос до еле слышного шепота, — это Верхари.

Я смотрю на него спокойно.

— Я знаю.

Его глаза округляются.

— Ты… ты знала?! — он отступает на шаг назад, словно я обожгла его.

— Да, Крис. И я согласилась с ними работать.

Он в отчаянии запускает руки в свои светлые волосы.

— София, ты с ума сошла?! — его голос дрожит. — Ты хоть понимаешь, с кем связалась? Это не просто корпорация! Это… Они... они другие. Непредсказуемые. Могущественные. Безжалостные!

Я молчу, только тереблю пальцами низ кофты.

— Я видел досье на них, — продолжает друг горячо. — Те, кто однажды вступал в их игру, никогда уже не возвращались прежними!

В его голосе звучит настоящая боль.

Я делаю шаг вперед, смотрю на него с теплом.

— Крис, я сама сделала выбор. Я знала, на что иду.

— Но зачем? — шепчет он и снова берет мои руки в свои теплые ладони. — Ты могла бы быть кем угодно здесь, на Земле, да хоть на Луне. Зачем идти туда, в пасть к хищникам?

Глава 7.

Станция «Хелика» заполняет обзорный экран передо мной.

Огромная, сверкающая, словно вырезанная из черного стекла, она висит над изумрудным вихрем газового гиганта, его сияние медленно пульсирует под брюхом станции. Сердце у меня начинает биться чаще.

Это мой новый дом.

Космолет мягко стыкуется к шлюзу, почти без толчков. Все внутри словно замерло, пилот Лиан Нерр отчитывается о нашем возвращении, быстро перебирает пальцами по сенсорной панели.

А я не могу усидеть на месте. Пальцы сжимают ремень безопасности, потом я резко его отстегиваю и поднимаюсь.

— Добро пожаловать, София Монталь, — говорит мягкий голос навигационного ИИ. — Станция Хелика активировала вашу зону доступа. Выйдите, пожалуйста, на платформу.

Шлюз открывается, и я делаю шаг наружу.

В первое мгновение кажется, что я здесь совсем одна. Только мягкий свет и бесшумные механизмы вокруг. Но потом что-то быстрое мелькает сбоку, и передо мной зависает крошечный летающий робот – округлый, с бронзовой гладкой обшивкой и двумя выразительными желтыми линзами-глазами.

— Хррр! Привет, София! — весело пищит он. — Я Глим! Ваш персональный помощник, гид, моральная поддержка и, в случае экстренной ситуации, подушка безопасности!

Я смеюсь. Нервное напряжение тут же оседает где-то у щиколоток.

— Приятно познакомиться, Глим, — говорю я, наклоняясь чуть ближе. — Ты всегда такой… энергичный?

— Только после зарядки! — бодро отвечает он, вращаясь вокруг своей оси. — Пойдемте, я провожу вас в ваши апартаменты. Надеюсь, вы любите панорамные окна, искусственные рассветы и кофе. Много кофе.

Он летит вперед, а я иду за ним. Мягкий шелест шагов по глянцевому полу, гулкий простор переходов, а за стеклом раскинулся вид на внутренний сад станции: невесомые деревья с лиловыми листьями дрожат в невидимом токе воздуха.

— Ваш сектор – Вахо, — щебечет Глим. — Офис «АстраИнкорп» всего в трех минутах по центральному коридору. А это ваши апартаменты.

Дверь с шипением открывается, и я замираю на пороге.

Это не квартира. Это капсула будущего. Просторная, с высокими потолками, полупрозрачными панелями, мягким золотистым светом. В центре – живая зона с диваном, креслом, небольшим столом и встроенной кухней. Слева – спальня, скрытая полупрозрачной перегородкой, справа – капсула-гигиена, сверкающая гладкой органической керамикой.

Я захожу внутрь, медленно, почти на цыпочках.

С приоткрытым ртом я снимаю плащ и аккуратно вешаю его в гардеробный отсек, который сам открывается, почтительно поглощая ткань. Провожу рукой по гладкой поверхности панели на кухне, она отзывается мягкой вибрацией, приветствуя меня.

Затем я подхожу к огромному окну, которое сейчас затемнено. Одним движением активирую прозрачность, и передо мной распахивается космос. Бескрайняя чернота, звезды, и тот самый газовый гигант внизу – пульсирующее чудовище цвета нефрита и молочного золота.

— Это... потрясающе, — выдыхаю я и широко улыбаюсь.

Глим зависает рядом.

— Добро пожаловать домой, София. Вы – особая гостья. Вас здесь ждут.

Я оборачиваюсь. Откуда-то приходит мысль: здесь начнется что-то большее. Что-то, чему я еще не могу дать имя. Но уже чувствую, как меня затягивает внутрь: в игру, в силу, в их мир.

И я делаю первый шаг в него, босыми ногами по теплому полу. Легко, как будто танцую.

Спустя некоторое время я сижу на краю кровати, ноги поджаты, волосы рассыпаны по плечам. Только что я приняла душ. Вода, кстати, здесь теплее, чем на Земле, и обволакивает, как невесомость. Махровый халат мягко щекочет кожу, и в голове почти нет мыслей. Только усталость и какой-то тихий восторг.

Я открываю чемодан – один из трех, что загрузили в космолет. Рядом висит в воздухе Глим, рассказывая как правильно нужно сортировать вещи в шкафу по категориям, которые явно ему одному известны.

— Не забудь про носки, — напеваю я, выуживая из глубины сумки связку мягких, пестрых вязаных клубочков. — И да, это не просто носки, это история в пряже.

После ужина мама все же незаметно подложила мне еще несколько пар носков. Я разворачиваю первые – мятные, с вкраплениями серебристых нитей.

Я усмехаюсь. Пряжа и песни – это моя мама. И ее тепло сейчас лежит у меня на коленях.

Аккуратно складываю носки на полку. И тут...

Бип!

Экран на стене загорается мягким белым светом. Сообщение.

От: Эзра Вайрон.

«София. Надеюсь, апартаменты соответствуют уровню. Завтра в 08:00 встреча на борту директивной палубы. Дресс-код – деловой. Рекомендую хорошо отдохнуть. Начало – всегда важнее, чем кажется.».

Под сообщением мигает встроенная короткая видеозапись. Я касаюсь панели, и она раскрывается: панорамный вид директивной палубы, голографические экраны, величественная тишина.

Голос Дарена вдруг звучит сбоку, как будто он рядом:

— Только не опаздывай, новенькая. Нам не терпится посмотреть, на что ты способна.

Он усмехается. Взгляд хищника, спрятанный за вежливой улыбкой.

Я выключаю экран. Сердце снова отбивает глухой ритм.

— Спокойной ночи, Глим, — шепчу я, перебираясь на удобную кровать.

— Сладких космо-снов, София, — шепчет мой помощник в ответ и гаснет в углу, его глаза-линзы мерцают, будто сверчки.

Я ложусь на спину, заводу руки за голову, и только один вопрос вертится у меня в голове перед тем, как заснуть:

На что я действительно способна… и насколько далеко это заведет меня?

Глава 8.

Утро приходит без солнечного света. Здесь, на Хелике, его заменяет тонкая, почти интимная подсветка, которая мягко струится из стен.

— Подъем, София, — мурлычет Глим, зависая над кроватью. — Время расчета до встречи – 58 минут. Я подготовил три варианта гардероба. Один из них, по моим алгоритмам, вызовет одобрение у господина Вайрона в 87% случаев.

— А у Дарена?

— Его реакция непредсказуема. Он по-прежнему не поддается моей аналитике. Но, — голос моего помощника становится игривым (и даже такое он умеет!), — я добавил легкий акцент на силуэт. На всякий случай.

Я смеюсь, коротко и тихо. И выбираю костюм с тонкой серебристой отделкой – строгий, элегантный, но не холодный. Волосы укладываю невесомыми волнами, смотрюсь на себя в зеркало и не могу наглядеться. Решительно. Представительно. Строго.

Лифт до директивной палубы плывет беззвучно, стеклянные стены открывают вид на центральное ядро станции. Я замираю от такого зрелища. Внутри сверкает гигантская жила энергии, бьющая импульсами, как сердце. Мощь. Вот она, та самая сила, о которой говорил Эзра.

Стальные двери открываются, меня встречает женщина в костюме сапфирового цвета. Кожа с золотистым отливом, глаза узкие, точно прорези. Она не представляется, только кивает и ведет меня вперед.

Директивная палуба высокая, овальная, с голографическими панелями, на которых живут данные.

Эзра стоит у голографической проекции. Его взгляд ловит мой – прицельный, мгновенно сканирующий.

— Вовремя. Это уже плюс.

Рядом Дарен. Он прислонился к столу, будто ему и дела нет. Но я вижу, как он оценивает каждое мое движение. Усмешка играет в уголке его губ.

— Готова к первому испытанию, София? — его голос низкий и интригующий.

— Если скажете, что мне нужно пройти через огонь, я только уточню, открытый он будет или плазменный, — отвечаю я и сама удивляюсь своей уверенности.

Боссы переглядываются.

— В подотделе «Интеграция» возникли трудности, — говорит Эзра. — Один из новых клиентов пытается оспорить пункт контракта, который не подлежит расторжению.

Я моргаю.

— Это... возможно?

— Теоретически – нет. Но он нанял независимого арбитра с Земли. Мы хотим, чтобы ты встретилась с ним. Убедила. Переиграла. Используй свои земные методы. Но помни, что ты уже не из их мира.

— Он не должен понять, что ты только что вступила в игру, — добавляет Дарен.

Я киваю, а мое сердце ускоряется.

Первое дело.

Первая миссия.

Проверка.

— Где он?

— Внизу, в отделе Н4. Мы уже вызвали лифт, — Эзра указывает рукой в сторону, и я замечаю, как стеклянная капсула плавно приближается. — Все необходимые документы Глим пришлет на твой планшет.

— Удачи, София, — шепчет Дарен. — И, пожалуйста, удиви нас.

Двери лифта открываются. Я вхожу, поворачиваюсь лицом к мужчинам и ловлю на себе их пронзительные взгляды. Только когда створки закрываются, я глубоко вдыхаю.

Лифт мягко останавливается. Отдел Н4 находится в самой глубине станции Хелика. Здесь нет той утонченной эстетики, как на директивной палубе. Свет холоднее, стены матовые, воздух чуть суше. Рабочая зона – строгая, выверенная, как строка в контракте.

Глим порхает рядом, сияя синим индикатором на корпусе.

— Клиент уже внутри. Его сопровождает независимый арбитр с Земли. По межсекторальному кодексу у вас будет 30 минут для преформальной беседы.

Я внимательно слушаю своего помощника. Сердце начинает успокаивать свой ритм, амбициозный юрист внутри меня просыпается, вытесняя все тревоги.

— Спасибо, Глим.

Дверь передо мной открывается. За стеклом – переговорная. Стеклянный стол, три кресла.

Мужчина лет сорока с серебристо-седыми висками, нервно поглаживающий запястье. Его данные всплывают в моем планшете – Лоан Вернер, корпоративный консультант, Земля, лицензия 7-го уровня, известен тем, что выигрывает дела, которые казались безнадежными.

Рядом сидит женщина в красном, нейтральная, но внимательная. Арбитр.

Я захожу спокойно, с планшетом в руке. Не улыбаюсь, но и не холодна.

— Господин Вернер. Госпожа арбитр. Я – София Монталь, главный юридический представитель «АстраИнкорп». Спасибо, что нашли время.

— Вы назначены недавно, — Вернер щурится, взгляд скользит по мне, ищет слабину. — Я надеялся на кого-то более… опытного.

— А я – на оппонента, который читал наш контракт, прежде чем поставить биоподпись, — отвечаю я, мужчина замирает, а арбитр скрывает улыбку.

Мы садимся.

— Давайте перейдем сразу к сути, — продолжаю я, включая голографическую панель. — Вы подписали соглашение о трансферной интеграции с пунктом 7-Г, который четко указывает на невозможность одностороннего выхода. Теперь вы утверждаете, что подпись была поставлена под давлением?

— Не совсем. Я утверждаю, что пункты были замаскированы под стандартную формулировку. Это нарушение.

— Наш шаблон сертифицирован Арбитражной коллегией Земли. Вот копия протокола.

Я вывожу перед мужчиной нужный документ. Он напрягается. Понимает, что ходы сокращаются.

Да, да, да! Все время пока я летела на Землю и обратно на станцию, я штудировала руководства «АстраИнкорп», поэтому теперь неплохо разбираюсь в организации их документооборота.

— Вам угрожали? — спокойно спрашивает арбитр.

— Нет. Но они… они Верхари. И…

— И это не относится к контрактной сути. Мы здесь обсуждаем не эмоции, а юридические основания, — перебиваю я его мягко, но четко.

Вернер медленно выдыхает.

— Вы хорошо подготовились.

— Я не работаю наполовину, — отвечаю я и поднимаюсь. — Вы все еще можете попытаться оспорить, но советую взвесить, сколько вы проиграете, прежде чем что-либо выиграете.

Глава 9.

— Я провела встречу. Арбитр осталась удовлетворена. Апелляция не состоится, — сообщаю спокойно без тени сомнения в свое правоте.

Эзра поворачивает голову. Его лицо каменное, ни одной эмоции. В глазах та сталь, что ломает глыбы не силой, а ожиданием.

Дарен продолжает молчать, лишь прищуривается.

Я начинаю нервничать.

— Это было быстро, — наконец говорит Эзра ледяным голосом.

Холод, от которого внутри скручивается все, что до этой секунды казалось твердым.

— Быстро – не значит некачественно, — отвечаю я, растерянно поглядывая то на одного босса, то на другого. — Или есть вопросы?

Повисает тишина. Долгая и мучительная.

Дарен медленно поднимается с кресла. Близко подходит ко мне. Слишком близко. Но не касается меня. Его глаза – черные омуты, в которых может утонуть весь отдел юрисдикции вместе с моим самообладанием.

— Скажи, София, — голос у него мягкий, почти интимный, но с занозой, которая не дает мне покоя, — ты знаешь, что случается, когда кто-то превышает ожидания в «АстраИнкорп»?

Я прикусываю губу. Чувствую, как напрягся воздух. Как дрожит пол под ногами.

Или это я так дрожу?

Эзра оборачивается к нам полностью, смотрит прямо. И я не могу понять: это взгляд победителя или … палача.

— Бывают последствия, — произносит брюнет.

— Очень… интересные…последствия, — добавляет Дарен с тенью улыбки, от которой становится не по себе.

Да что вообще происходит? Я облажалась? Сказала что-то не то?

Эзра подходит ближе плавно, шаг за шагом. Я стою между боссами, словно между полюсами. Дарен – огонь, ленивый и коварный. Эзра – лед, безжалостный и контролирующий. Моя кожа будто реагирует на оба импульса: горячо между лопаток, холодок вдоль позвоночника.

— Бывают последствия, — повторяет Эзра. — Когда кто-то демонстрирует такую… эффективность, мы начинаем задумываться.

— О чем? — хрипло спрашиваю я, и я ненавижу свой голос за то, что он выдал мое волнение.

Дарен улыбается. Не просто губами, а глазами, подбородком, всем лицом. Он приближается с другой стороны, и теперь я как в капкане. Между ними. Между напряжением и… искушением.

— О более высоком допуске, — отвечает блондин, будто бросая приманку. — О включении в закрытые программы.

— Возможно, — Эзра кивает, — даже к доступу в стратегические инициативы.

Слова звучат абстрактно, но интонации – не-е-е-ет. Ни один из них не говорит напрямую. Но между их фразами просачивается что-то другое. Что-то, что касается не только моей работы.

Дарен медленно наклоняется ближе, и я чувствую, как его голос касается моего уха, хотя он не прикасается ко мне ни на миллиметр:

— Такие, как ты, не просто становятся частью системы. Они меняют ее изнутри. Но для этого нужно больше, чем интеллект.

— Нужно полное слияние, — добавляет Эзра. И его голос похож на нежный бархат на твердой стали. Он не говорит «сдаться», не говорит «принадлежать». Но я чувствую: он именно это имеет в виду.

Мое сердце колотится слишком громко, во рту резко пересыхает. Я выпрямляюсь, гордо поднимаю подбородок, но внутри все дрожит. Это не страх. Это осознание. Меня испытывают снова. На другом уровне. Не на логике. На интуиции. На грани желания и опасности.

— И если я соглашусь на это… «слияние»? — спрашиваю я, не потому что уже согласна, а потому что должна знать, на какой доске мы играем.

— Тогда последствия будут… незабываемыми, — отвечает Дарен, и в его глазах вспыхивает огонь, который обещает сжечь до безумия.

— А если нет? — я перевожу взгляд на Эзру.

— Мы все равно найдем для тебя применение. Только… иное, — тихо говорит он.

Мои пальцы сжимаются в кулак, чтобы не дрожать. Я вдыхаю глубоко. Хочу сказать что-то уверенное, но не могу, язык прилип к небу, губы онемели.

И тогда Эзра отступает на шаг, будто отпуская натянутую пружину.

— Не сейчас, София. У тебя еще есть время на выбор.

Дарен подмигивает:

— Но не слишком много. Некоторые двери закрываются сами.

Я остаюсь одна. И чувствую, как мое тело пульсирует от их близости даже после того, как они ушли.

«Последствия», говорили они.

Ох, великая материя, да я уже в них! По самые уши.

Глава 10.

Я сижу в своем рабочем кабинете, в мягком высоком кресле, за которое моя попа и спина каждую секунду говорят мне «спасибо». Оно такое удобное и идеальное для моего тела, что часы, проведенные за работой, кажутся минутами.

Здесь тихо, стены поглощают любой звук. Мебель минималистична, как и все в «АстраИнкорп», но в каждой линии чувствуется вкус и власть. Стеклянный стол с матовым покрытием реагирует на прикосновение моих пальцев. Команд столько, что сразу и не разобраться.

Освещение в кабинете мягкое, рассеянное, оно меняет оттенок в зависимости от моего пульса. Инновация, сказали они, но мне кажется – это способ следить.

На экране планшета вспыхивают строки контракта: один по транспортным перевозкам, другой о добыче редких минералов в кольце Нион. Я пролистываю документы, глазами бегаю по условиям, цифрам, оговоркам. Все понятно. Все логично. Все идеально. Ни одной лазейки, ни одного лишнего слова.

Но мысли упрямо возвращаются к ним. К словам. К голосам.

«Слияние».

Что боссы имели в виду? Контекст был… нетипичным и не деловым. Я снова слышу, как Дарен склоняется к моему уху, вижу, как Эзра смотрит сквозь меня, в самую глубь моей бедной души.

— Глим, — произношу я, чуть громче, чтобы отогнать туманное наваждение.

Мой персональный помощник, крохотный сферический дрон, появляется из бокового отсека. Он крутится в воздухе, покачиваясь, как мыльный пузырь, а внутри корпуса переливаются синие огни – нервная система искусственного интеллекта. Он явно создан в самой дорогой инженерной лаборатории во Вселенной.

— Да, София, — отвечает он с мягкой, чуть меланхоличной интонацией.

— Расскажи мне о … Верхари. Все, что у тебя есть.

Глим замирает на долю секунды, его огни медленно мигают, будто он колеблется. И потом говорит:

— Я могу предоставить полную базу данных по расе Верхари. Но, по протоколу, должен предупредить: все твои запросы сохраняются в моей памяти. И в любой момент господин Вайрон или господин Кроу могут просмотреть журнал твоей активности.

Я поднимаю взгляд от планшета.

Неожиданно. Или ожидаемо?

— Значит, они знают, о чем я думаю?

— Я не имею доступа к мыслям, только к действиям. Но запросы фиксируются и могут быть интерпретированы.

Да уж, тут у меня тотальный контроль.

— А есть что-то, о чем мне не стоит знать?

Глим зависает справа от меня. Электронные зрачки вращаются чуть быстрее.

— Ничего секретного, София. Но я тебя предупредил.

Кручусь на кресле и поворачиваюсь к окну, закидываю ногу на ногу. Неосознанно провожу пальцами по шее, слегка оттягивая ворот рубашки. Почему-то не хватает воздуха.

Вспоминаю лифт. Вспоминаю те странные темные прожилки на коже Эзры и Дарена, как будто вены, но не совсем. Они пульсировали. Жили.

Я делаю глубокий вдох и снова смотрю на экран.

— Включи краткое досье. Только голосовое и без записи.

— Принято, — отвечает Глим, и свет внутри него становится темнее.

Я откидываюсь в кресле, прикрываю глаза. Просто слушаю.

— Верхари, — голос моего помощника медленный и ровный, будто протокол включил интонацию «максимально серьезно». — Раса, официально классифицированная как постбиологическая цивилизация второго уровня на шкале Кардашева.

Я – слух, ловлю каждое слово.

— Верхари произошли не с Земли, но и не с планеты, схожей с ней. Их родная система – Тенарис, газовый гигант с плотной сетью спутников, из которых три были пригодны для жизни. Согласно архивам, Верхари вели экспансию медленно, но последовательно. Их развитие не сопровождалось войнами, только контролем. Захват шел через долги, сделки, контракты.

Я открываю глаза, медленно выдыхаю.

— Они вообще не воевали?

— Только когда контракты нарушались. Но таких случаев в архивах крайне мало. У них иная система мышления. Рациональная и многослойная.

Я вспоминаю взгляд Эзры – сканирующий, пронизывающий, и в то же время почти безэмоциональный. Словно чувства в нем – это просто инструмент.

— Их основная особенность, — продолжает Глим, — мозг, разделенный на четыре параллельные области обработки. Это позволяет им одновременно вести переговоры, анализировать риски, формировать долгосрочные стратегии и, отдельно, наблюдать за эмоциями собеседника. Верхари – мастера манипуляции, но они не считают это чем-то отрицательным. Это просто часть их биологии.

Мурашки медленно пробегают по моей спине.

Да, это многое объясняет. Киваю сама себе.

— Уровень их технологического развития высок. Особенно в области юридической архитектуры. Контракты, созданные ими, практически невозможно расторгнуть. Они структурированы не только на правовом, но и на когнитивном и, возможно, нейропсихологическом уровне.

Я подаюсь вперед, ставлю локти на стол, прислоняю скрещенные пальцы к губам.

Анализирую…

— У них даже существует термин «симвектум», — добавляет Глим. — В дословном переводе – это значит «переплетение судьбы через слово». Это больше, чем подписание. Это привязка.

Я вспоминаю ту вспышку, когда я приложила палец к экрану контракта. Тепло, вибрация, чувство легкого укола. Как будто чье-то горячее дыхание коснулось кожи.

— «Симвектум» используется только в особых случаях, — уточняет Глим. — Он означает, что тебя признали достойной.

Я молчу.

— София, я могу рассказывать о расе Верхари долго, продолжать?

— Нет, — шепчу я. — Пока хватит, спасибо.

Я откидываюсь в кресле, вдруг осознав, что дыхание сбилось. Как после долгого бега или поцелуя.

Потолочный свет вдруг начинает незаметно меняться. Из мягкого серебристо-голубого он становится глубже, плотнее, с оттенком алого.

Пульс.

Проклятье!

Глим завис у стены, притих. Возможно, даже он понял, что мне нужно время, чтобы привести ускорившееся сердцебиение в норму.

— Мисс Монталь, к вашему кабинету приближается господин Кроу, — голос электронного секретаря звучит в помещении, бездушный и в то же время предательски громкий.

Глава 11.

Стою у зеркала, руки в боки, глаза прищурены.

На мне уже третий вариант комбинезона, и я все еще не уверена, что выгляжу «достаточно нейтрально». Не вызывающе. Не слишком строго. И уж точно не так, будто это свидание.

Потому что это не свидание!

— Этот оттенок подчеркивает твои глаза. Возможно, не лучший выбор, если ты хочешь сохранить эмоциональную дистанцию с господином Кроу или с господином Вайроном, — сухо замечает Глим, зависнув рядом.

— Глим, я иду на деловой ужин, а не на космический бал Верхари, — бурчу я, стягивая с себя молочно-серый верх. — Это просто встреча с боссами. Наедине. В ресторане. В вечернее время. При космо-свечах. Возможно.

Я останавливаюсь, поняв смысл своих же слов.

О, Великая материя!

— И все же, может выбрать оттенок «звездная медь»? Он притягивает внимание, но не провоцирует. Сочетается с архитектурой ресторана.

— Да что ты знаешь о провокациях?

Глим моргает или делает нечто похожее на это своими электронными глазами. Микроимпульс пробегает по его корпусу.

— Я был запрограммирован анализировать 32 тысячи реакций собеседников на цвет, тон голоса, дыхание и микродвижения зрачков. Я знаю о провокациях больше, чем ты думаешь.

Я закатываю глаза, и, все же, тянусь за комбинезоном цвета звездной меди.

— Ну, ладно. Только потому, что ты звучишь убедительно. И потому что я не хочу, чтобы мои зрачки выдали волнение.

Я застегиваю высокий ворот, поправляю тонкий ремешок на талии. Одежда легкая, почти невесомая, ткань мерцает, как отблески далекой туманности. В этом есть что-то правильное. И все равно сердце предательски ускоряется.

— Кстати, ужин состоится в ресторане «Спираль Кассиопеи», — монотонно сообщает Глим. — Один из лучших гастропунктов на станции. Интерьер выполнен в стиле нулевой гравитации – часть залов парит на антиграве, а панорамные окна открывают вид на Пояс Лири. Там подают блюда с планет-океанов и коктейли, синтезированные на основе эмоций.

— Эмоций? — я поднимаю бровь.

— Да. Клиенты выбирают состояние, и напиток подстраивается. Эффект до двух часов. Побочные реакции не зафиксированы. Точнее, в базе нет протоколов ухудшения самочувствия клиентов.

— Замечательно. То есть, я могу выпить «Сдержанную уверенность», а потом смеяться над галактическими налогами Дарена.

Глим, кажется, хочет что-то сказать, но ограничивается вежливым пиканьем.

Я беру небольшой клатч с мини-планшетом, бегло смотрю в зеркало.

Ужин. Боссы. Кассиопея. Коктейли из эмоций.

Я делаю глубокий вдох.

Пора идти.

Дверь в апартаментах мягко скользит вбок. Я выхожу в коридор, и сразу ощущаю легкую вибрацию пола.

Сектор Вахо живет своей жизнью: мерцающие дорожки уводят сотрудников в другие отсеки, служебные дроны скользят мимо, разнося контейнеры с документами или, возможно, с секретами галактического масштаба. Но сейчас весь этот мир кажется на паузе, как будто весь сектор ждал, пока я выйду.

У входа стоит транспорт – обтекаемый капсул-лайнер, длинный и элегантный, как капля расплавленного стекла. Словно предназначен не для перемещения, а для демонстрации статуса. Статуса «АстраИнкорп», разумеется.

Глим зависает рядом, довольный своей логистикой.

— Внутри установлена мягкая гравитация. Комфортная, с едва ощутимым отрывом от опоры. Визуальная траектория – через купол наблюдения.

— То есть, я полечу с видом на космос? — спрашиваю я, уже заранее зная ответ.

— Конечно. Дарен Кроу редко делает что-то просто так. Он предпочитает эффект.

Я усмехаюсь.

Точно. Эффект.

Попрощавшись с Глимом, я сажусь внутрь капсул-лайнера. Кресло плавно подстраивается под изгибы моего тела, окружая меня теплой тканью с едва уловимым ароматом.

Лайнер отрывается от посадочной площадки, и тут же начинается медленное, почти театральное движение по воздушному тоннелю. Потолок прозрачный, а через него видна вся бескрайняя галактика.

Спирали света, холодные голубые звезды, сгустки туманностей, где рождаются новые системы. Я замираю, поддавшись этому безмолвному величию. Впервые за долгое время чувствую себя крошечной.

— Внутри коктейльной карты «Кассиопеи» есть напиток под названием «Орбита желания». Вы бы хотели предварительно его заказать?

Голос Глима раздается из ниоткуда, и я сразу же испуганно осматриваюсь по сторонам.

— Глим?

— Да, София. Я подключился к компьютеру твоего лайнера.

— Предупреждать надо.

— Прости, я не хотел тебя напугать. Понижаю температуру воздуха на два градуса, чтобы ты успокоилась. Так что, заказать для тебя коктейль «Орбита желания»?

Я закатываю глаза.

— Ты что, теперь подыгрываешь начальству?

— Я анализирую ситуацию.

— Спасибо, не надо. Я хочу сама просмотреть коктейльную карту.

Я замечаю в отражении стекла, как станция Хелика уходит вниз, и над ней раскидывается Пояс Лири, словно ожерелье из сверкающих огней. А впереди – куполообразное здание, парящее в пространстве.

«Спираль Кассиопеи».

Капсула плавно снижается, а в моей груди все громче и громче стучит сердце.

Невесомость. Напряжение. И неизвестное задание впереди.

А ведь это только ужин.

Глава 12.

Двери капсулы раскрываются с едва слышным шипением, и я выхожу на площадку перед рестораном. «Спираль Кассиопеи» будто вырезана из темного кварца, со стеклянными лепестками, развернутыми в форме галактики. Свет стекает по стенам, словно живой.

У входа меня уже ждут.

Эзра, как всегда, собранный, в костюме глубокого серого с металлическими отблесками. Он не улыбается, но в его глазах вспыхивает оценка моего образа.

Рядом с ним стоит Дарен. В свободной темной рубашке, расстегнутой на одну пуговицу больше, чем требует деловой дресс-код. Он наклоняется ближе, не нарушая дистанции, и шепчет:

— Ты умеешь входить в пространство эффектно, София. Нам это нравится.

Я молчу. Не потому что не знаю, что ответить, а потому что сейчас меня легко выдаст мое дыхание. Я выравниваю его, и в этот момент Эзра жестом приглашает меня внутрь.

Ресторан завораживает. Тихая музыка, мягкий свет, изогнутые линии архитектуры. Стены прозрачны, за ними видны звезды и пролетающие корабли, будто мы не в помещении, а в сердце космоса. Нас ведут к отдельному столику с обзором на Пояс Лири.

— Мы хотели показать тебе, — говорит Дарен, опускаясь напротив, — с чем ты теперь работаешь. Масштаб. Потенциал. Ответственность.

Эзра кивает:

— Сегодня ужин не ради удовольствия. Мы обсудим следующее направление. Контракт с системой Юнакса.

— Перемещение капитала в тринадцатую сферу? — уточняю я, доставая планшет. — Там нестабильная правовая зона.

— Именно поэтому ты с нами, — тихо говорит Эзра. — Ты – не просто юрист. Ты – балансирующий фактор. Между контролем и хаосом.

В этот момент официант приносит прозрачные чаши с мерцающим голубым напитком.

— «Орбита желания», — произносит парень с узкими глазами.

Я бросаю взгляд на Дарена. Он смотрит с той самой ленивой полуулыбкой, в которой слишком много знания, чтобы быть просто насмешкой.

— Не я выбирал название, — отвечает блондин. — Но, согласись, иронично.

Мы поднимаем бокалы. Я делаю осторожный глоток, напиток холодный. Ментол, ягоды, что-то пульсирующее. И по горлу разливается приятное тепло.

Эзра протягивает мне кристаллический чип.

— Вот структура следующего контракта. Завтра ты его адаптируешь под три локальных законодательства. У тебя будет три часа. Успеешь?

Я улыбаюсь, и внутри меня пульсирует дикая уверенность.

— Успею за два.

Дарен откидывается в кресле и смотрит мне в глаза:

— Вот почему ты здесь, София. Потому что у тебя стальной хребет и молния в голове.

Он не сказал ни о чувствах, ни о влечении. Но я ощущаю силу, напряжение и непредсказуемость. Они не просто мужчины. Они – энергия, заключенная в крепкие тела.

И я между ними. Обычная землянка.

Ужин продолжается – планеты, цифры, дипломатия. Но каждый их взгляд, каждый акцент делает из этой встречи игру в электричество.

После второго бокала я расслабляюсь. Не теряю бдительности, с боссами такого позволить нельзя. Но напряжение, затянутое в позвоночнике с момента прибытия в ресторан, теперь словно чуть расплетается.

Мерцающий свет в потолке мягко пульсирует, отражаясь на гладкой поверхности стола, подсвечивая каждый жест, каждое движение пальцев – их, моих. Мы едим в тишине, но она не гнетущая. Она – заряженная.

Передо мной блюдо, похожее на земную рыбу, но с прозрачной плотью, переливающейся, как лед под звездами. Гарнир – микрокристаллы с пряным дымом, которые тают на языке. Эзра ест молча, филигранно, как будто каждое движение у него – ритуал. Дарен наоборот: он играет с едой, легко, будто бы небрежно, но я уже знаю: ничего случайного в нем нет.

И все-таки я задаю вопрос:

— Почему я?

Мой голос звучит тише, чем хотелось бы. Легкий налет коктейля на губах, теплый свет, мягкий воздух… все это делает меня чуть более уязвимой, чем я привыкла. Или просто настоящей.

— Только не говорите, — продолжаю я, стараясь держать голос ровным, — что я лучший специалист. Я знаю, что я хороша. Но как вы вышли именно на меня?

На миг воцаряется пауза.

Дарен ставит бокал на стол, скрещивает руки на груди и смотрит с таким выражением, которое разрушает броню.

— Мы давно наблюдали за тобой, — говорит он. — Еще когда ты отбивала тот иск в Верховном суде Терранской Коалиции.

Я быстро моргаю. Это дело было закрыто. И засекречено.

Эзра наклоняется вперед, его голос низкий, как ток, бегущий по коже.

— Ты не просто выигрываешь дела. Ты понимаешь, когда нельзя следовать закону, а когда надо создать новый. Такие инстинкты не преподают.

Я сглатываю. Внутри горячо.

— Такие специалисты есть, не много, но все же. Почему я?

Дарен смотрит на меня пристально. Медленно, очень медленно, его пальцы касаются края бокала, будто невзначай. Это не прикосновение ко мне, но от него почему-то низ живота начинает сладко потягивать.

— Потому что, — произносит он, — когда мы смотрели записи твоих заседаний, ты не отвела взгляд. Ни разу. Даже когда стояла против трех корпораций, каждая из которых могла стереть твою лицензию в порошок. И тебя саму.

Эзра дополняет, ровно и точно:

— Потому что ты не боишься. Даже когда должна бы.

Я улыбаюсь, не могу иначе. Внутри все дрожит от такого признания, от их близости, от того, как сильно мне хочется остаться в этой игре, и при этом выйти из нее победительницей.

— Может, я просто не знала, во что ввязываюсь, — отвечаю я.

Дарен усмехается.

— Вот теперь ты начинаешь догадываться.

Официант молча уносит пустые тарелки. На десерт – стеклянные лепестки замороженной звездной пыльцы с каплей янтарного сиропа в центре.

Дарен наклоняется ближе:

— После такого ужина мы должны предложить тебе что-то особенное на десерт, не так ли?

Эзра встает первым. Он смотрит на меня внимательно, и это уже не взгляд босса. Это взгляд мужчины, которому принадлежит слишком многое.

— Завтра будет непростой день, но ты его выдержишь.

Глава 13.

Воздух в коридоре прохладный, но внутри меня все кипит. Пока шагаю домой, слегка расстегиваю молнию на груди. Тепло от коктейля и странного десерта растекается по венам, медленно, словно растапливая ледяную броню, которую я возвела вокруг себя.

Дверь моих апартаментов мягко шипит, открываясь передо мной. Свет включается автоматически – нежное и рассеянное свечение. Яркость минимальна, только такая, чтобы я свободно ориентировалась в пространстве.

Я сбрасываю туфли, прохожу вглубь, опускаясь на диван. Сил нет. Или, наоборот, слишком много.

Пальцы лениво скользят по планшету, но документы расплываются в глазах. Мысли путаются. Они не о работе. Ни о делах. Они – о них.

Эзра. Дарен.

Великая материя, кто они вообще такие?!

Я откидываюсь назад и запрокидываю голову на спинку дивана. В потолке мягко мерцают те же огоньки, что были в ресторане. Визуальная память. Все здесь продумано до мелочей, и это бесит. Потому что я знаю: даже мое настроение учитывается. Даже мое волнение.

А я волнуюсь. По-настоящему.

Перед глазами всплывает образ Дарена, ленивый, знойный, хищный. Его усмешка, как лезвие, но сладкая. Он как ночь: опасный и манящий. Он бы обнимал жадно, с силой, требовательно. Его рукам было бы все равно на правила.

А потом я думаю об Эзре. Лед. Контроль. Грация. Он бы разбирал тебя по частям, пока ты не запомнишь, как дышать по его ритму. Он не тратит слов, он точен в действиях. С ним можно сгореть тихо, как искра в вакууме. И никто не узнает. Кроме него. Он всегда все знает.

Я протяжно стону, и звук вырывается из меня непрошено. Жар охватывает низ живота. Смешно, я ведь просто пришла домой после ужина. Просто ела, просто пила. Просто...

Нет. Все было не просто.

Это была игра. И я проиграла в ней.

С кем бы я осталась, если бы пришлось выбрать? Я закрываю глаза и вижу одновременно двоих. Дарен целует первым. Эзра не говорит ни слова, просто касается, и весь мир замирает. Они рядом. Они смотрят. Они хотят...

— Стоп, — шепчу я себе и провожу ладонями по лицу.

Я поднимаюсь, в спешке бросаю планшет на стол. Лицо горит.

Воды!

Мне нужна холодная вода.

На кухне я включаю поток и прижимаю ладони к металлической раковине. Она холодная. В отличие от меня.

— Это все коктейль, — пытаюсь убедить себя. — Десерт. Аромат. Атмосфера. Просто реакция.

Но я вру себе. Я уже не просто юрист, не просто девушка с Земли.

Внутри мира Верхари мои самые потаенные желания начинают просыпаться.

Я бросаюсь в постель, будто бегу от чего-то. Или к чему-то? Простыни прохладные, шелковистые, идеально гладкие. Я укутываюсь в них, как в защиту. Но никакая ткань не спасает от мыслей, которые пульсируют в моей голове, будто во мне живет еще одно сердце – беспокойное, горячее и неуправляемое.

Лежу, слежу за дыханием и закрываю глаза.

Просто отключиться. Просто отдохнуть.

Вдох. Выдох. Тишина.

Хорошо…

И тут снова они.

Не знаю, как это начинается. Будто в кадре: размытый фон, медленный фокус. Сначала силуэты. Высокие. Грациозные. Опасные. Мужские. Один из них подходит ближе – запах космоса и чего-то мускусного, плотного, обволакивающего, как бархат.

Дарен?

Нет, Эзра.

Он стоит в полутьме, только серебро его глаз светится. Протягивает руку. Не прикасается. Но я чувствую жар, исходящий от него.

— Ты не должна бояться, — шепчет он. Его голос низкий, вибрирующий прямо в моем теле.

Я хочу сказать что-то, но губы не слушаются. Все тело, как натянутая струна. Внезапно за спиной возникает второй силуэт.

Дарен. Его тепло ощущается иначе. Он ближе. Он дышит мне в шею.

— А мне нравится, что ты не сдаешься, — его губы почти касаются уха. — Даже когда дрожишь.

— Я не дрожу, — выдыхаю я.

— Еще как дрожишь, София, — Эзра улыбается, и это пугает больше, чем любое прикосновение.

Их руки одновременно скользят по моим плечам. Горячие, властные, уверенные. Я не вижу, кто из них первым касается чувствительных точек, но от этого становится только приятнее. Я между ними. Они – противоположности. Я – в эпицентре.

Один шепчет. Второй смотрит. Один держит. Второй дразнит.

Сон и не сон.

— Кому ты принадлежишь, София? — спрашивает Дарен.

— Или ты все еще думаешь, что выбор за тобой? — добавляет Эзра.

Я хочу ответить, но нет слов, потому что это не просто сон. Это предчувствие.

Что-то надвигается. Что-то слишком большое, чтобы игнорировать. И слишком сладкое, чтобы отвергать.

Мой пульс срывается в безумие. Я почти…

Глим! Его голос врывается в мое сознание, как отрезвляющий импульс:

— Доброе утро, София. Сейчас 6:00. Ваша встреча с господином Вайроном и господином Кроу через 90 минут.

Я рывком сажусь на кровати. Волосы липнут к шее. Простыня сбилась. Горло сухое.

Внизу живота тянущая приятная боль. И легкое, вызывающее покалывание на коже. Как будто кто-то действительно касался меня. Там, во сне.

Или… нет?

Я делаю резкий и глубокий вдох.

Нужен холодный душ.

Очень холодный!!!

Освежившись, я стою перед зеркалом, пальцы все еще дрожат ото сна, будто мое тело живет по своим правилам, вне зависимости от воли.

Глим парит рядом, вытирает свои блестящие сенсоры маленьким угловатым «рукавчиком», изображая заботу.

— Глим, — произношу я медленно, глядя на свое отражение, — у меня к тебе вопрос. Теоретический.

— Я люблю теорию, — бодро отвечает он, слегка увеличивая яркость своих глазиков-индикаторов.

Я оборачиваюсь.

— Верхари… могут ли они проникать в сны?

Мой помощник зависает. Всего на полсекунды, но я это замечаю. Словно система обрабатывает слишком сложный или слишком… нежелательный запрос.

— Не рекомендую задавать подобных вопросов в системном пространстве, — монотонно произносит Глим. — Но раз ты спросила, я отвечу. В частном режиме.

Глава 14.

Я вхожу в кабинет боссов и сразу чувствую, как воздух меняется.

Как будто в нем растворили напряжение. Тонкое, ароматное, почти притягательное. Запах черного кофе с чем-то более плотным… мускусным.

Эзра и Дарен уже здесь.

Они оба стоят у окна, говорящие силуэты на фоне космоса. Спокойные. Безупречные. Невозмутимые. И все же… слишком неподвижные. Словно ждали. Словно чувствовали меня.

— Доброе утро, София, — спокойно произносит Эзра.

— Как спалось? — добавляет Дарен более легким тоном.

Я останавливаюсь у стола.

На долю секунды мне кажется, что они все знают. Не просто спрашивают, а проверяют.

— Замечательно, — отвечаю я, глядя на них через тонкую завесу самообладания. — Без сновидений.

Ложь. И не только в части «замечательно». Сны были. И они были… не просто снами.

Эзра прищуривается, уголок его рта едва-едва приподнимается, но тут же возвращается сдержанность.

Я делаю шаг ближе. Внизу живота немного потягивает, та самая вспышка из сна, почти осязаемая. Я не хочу, чтобы она активировалась, но тело меня не слушается.

Дарен поворачивается, и я снова замечаю «это». Черные прожилки под его кожей.

Они мелькнули на его шее, когда он склонил голову. Едва ли видимые, если не знаешь, куда смотреть. Но я знаю. Я уже такое видела.

— Все в порядке, София? — спрашивает Эзра, почти заботливо.

Но я не доверяю его тону, это не забота, это – наблюдение.

— В полном, — хрипло отвечаю я и прокашливаюсь в кулак.

Дарен слегка наклоняется ко мне через стол, его взгляд цепляет мой:

— Ты ведь уже хорошо здесь освоилась. Даже с Глимом, как я слышал, подружилась?

Я киваю.

— Да, он забавный. И очень полезный помощник.

— И на все твои вопросы он дает тебе ответы? — спрашивает Эзра, тихо и ровно.

Я на миг замираю. Он смотрит на меня как сквозь стекло, будто все уже прочитал.

Мои поиски. Мои мысли. Мои сны.

— Нет, — выдыхаю я, стараюсь держаться спокойно. — Не на все.

Дарен улыбается. Но эта улыбка не для моего комфорта. Она – интрига.

— Может, на какие-то мы сможем тебе ответить лично?

И вот сейчас, после такого вопроса, я не знаю, чего хочу больше: спросить или сбежать.

— Смелее, София, такая возможность предоставляется раз в жизни.

Я не отвожу от них любопытного взгляда.

Слова Дарена вводят меня в легкое недоумение. Стоит ли вообще связываться с такими, как Верхари? И я сейчас имею ввиду далеко не деловые отношения…

Но я быстро беру себя в руки и, поправив манжеты белой рубашки, смотрю сначала на Дарена, затем на Эзру.

— Иногда, — говорю я спокойно, делая шаг к столу и опираясь ладонями о его холодную поверхность, — чтобы задать вопрос нужно быть уверенной, что готова услышать ответ.

Эзра чуть склоняет голову. Серебряные глаза заинтересованно скользят по мне.

— А ты не готова?

Он не спрашивает. Он проверяет. Диагностирует.

Я улыбаюсь уголком губ. Сухо и почти по-деловому.

— Возможно, я просто предпочитаю... интерпретировать факты. Например, если человек просыпается с ощущением чужого присутствия. С картинками, которые не может себе объяснить. С эмоциями, которых не испытывал раньше... Это же не обязательно говорит о вторжении, верно?

В кабинете повисает тишина, только слегка заметно гудение воздуха в климатической системе.

Взгляды боссов становятся ярче и горячее, чем этот кабинет должен позволять.

Дарен слегка наклоняется вперед, сплетая пальцы:

— Земляне склонны придавать слишком большое значение снам. Хотя, иногда сны просто отражают то, чего ты не хочешь признать днем.

Я смотрю прямо на него:

— Или то, что кто-то хочет, чтобы ты признала.

Серебристый блеск Эзры дрожит в воздухе, как натянутая струна.

— Твои выводы интересны, — говорит брюнет медленно. — Но Верхари не нарушают границы. Без причины.

Без причины.

Я цепляюсь за эту фразу. Язык юриста не прощает неточностей.

— А если причина есть?

— Тогда это уже не вторжение, — уверенно произносит Эзра. — Это отклик.

Дарен тихо и низко посмеивается, а потом почти мурлыкающе произносит:

— Сны, как сигнал. Но слышать его можно только, если ты на той же частоте. А ты, София, как оказалось, настроена весьма чувствительно.

Я чувствую, как мое сердце замедляется. Свет в кабинете едва уловимо становится теплее, глубже. Он реагирует на пульс. Они это замечают. Конечно замечают.

Я отступаю на шаг. Надо вернуть себе контроль. Надо закрыть эту тему. Немедленно.

— Благодарю за… прояснение, — мой голос звучит ровно, но пальцы сжаты слишком сильно. — Постараюсь держать свою «частоту» под контролем. Как и положено корпоративному юристу.

Эзра подходит ближе. Не нарушая дистанции, но достаточно, чтобы воздух между нами стал тяжелее.

— Контроль – это хорошо, — произносит он. — Но еще лучше – понимание, когда его стоит отпустить.

Дарен отходит к окну, и, словно между делом, бросает:

— Мы ведь с тобой, София, всего лишь настроены на работу. Пока.

Пока.

В этом слове – обещание или угроза. Я еще не решила.

Глава 15.

Сигнал на планшете вспыхивает ровно в 23:00. Я еще на ногах, мое тело будто знало заранее, что спать пока ложиться рано.

Глим зависает рядом, вращаясь вокруг своей оси с чуть более тревожной скоростью, чем обычно.

— София, господин Вайрон просил быть в Оперцентре через пятнадцать минут. Он сказал, цитирую дословно: «при парадном уме и с максимальной ясностью мышления».

Я закатываю глаза.

— Это его способ меня подбодрить?

Глим издает звук, похожий на цифровой смешок.

— У господина Вайрона свои формы вежливости. Но поверь, это – высший комплимент.

Я быстро натягиваю костюм из новой капсулы, выданной для командных выходов. Он как будто обнимает кожу, подстраивается под температуру тела, меняет оттенок в зависимости от света. Сейчас он матово-синий, с тонкой серебристой ниткой по шву.

— Что за задание? — спрашиваю я, подходя к зеркалу и собирая волосы в тугой пучок.

— Оно связано с секцией Кассиан, отделом, который напрямую подчиняется только директорату. Туда редко попадают внешние специалисты, но вас выбрали.

— Почему? — я резко оборачиваюсь.

— Запрос был персонализирован. С допуском по особому протоколу «S». Я не имею права озвучивать больше, пока вы не прибудете на место.

«S» - София?

Совпадение? Или кто-то снова манипулирует системой, как пальцами по сенсорному роялю?

Оперцентр – сердце станции. Пульс из света, стекла и энергетических потоков, который ощущаешь даже кожей. Я вхожу, и не успеваю сделать и трех шагов, как сразу же замечаю своих боссов.

Эзра – в безупречном черном, с серебром на воротнике.

Дарен – в более расслабленном, но все равно аристократически точном варианте формы. Рука небрежно засунута в карман, но взгляд, как сканер.

— София, — Эзра произносит мое имя так, будто оно у него на языке с самого утра, — ты сегодня особенно собранная.

— Учитывая, что вы дернули меня практически из кровати, это лестно, — я прохожу ближе, стараясь не придавать значения тому, как реагирует мое тело на их присутствие. — Что за задача?

Дарен жестом указывает на парящий дисплей. На экране мигают силовые конструкции, чертежи зданий, контракты в мельчайших деталях. Все, как я люблю.

— Один из объектов на орбите Кальдоры. Лабораторный модуль под кодом «Helix-7».

— Там произошла утечка?

— Не совсем, — Эзра смотрит на меня. — Там был зафиксирован выход за пределы юридического контроля. Кто-то из персонала активировал протокол независимости и пытается вывести модуль из подчинения корпорации.

— В каком смысле?

— В прямом, — Дарен подходит ближе. Я чувствую, как тепло его тела почти касается моего. — Он хочет вычеркнуть себя из всех контрактов. Даже из тех, которые необратимы.

Я напрягаюсь, потому что знаю: у Верхари нет обратимых контрактов. Это не просто слова на бумаге. Это магия. Код. Закон, зашитый в саму ткань материи.

— И вы хотите, чтобы я…?

— Ты должна выяснить, как он это делает. И почему у него это вообще получается, — Эзра говорит это тихо, почти интимно. — У нас есть основания полагать, что он не один. Кто-то помогает ему. Кто-то, кто тоже знает систему изнутри.

— И вы кого-то подозреваете?

Дарен улыбается, губы кривятся с тем самым ленивым шармом, от которого у меня сбивается дыхание.

— Пока нет. Но мы верим тебе, София. Именно тебе мы поручаем этот уровень допуска.

Я чувствую, как под кожей вибрирует что-то опасное. Боссы говорят о большем, чем просто работа.

И в их коварных взглядах плещется желание, не скованное корпоративной этикой.

Но я держу спину прямо.

— Тогда мне понадобятся все материалы и доступ к системе контроля контактов.

— У тебя будет все, — отвечает Эзра.

— Прекрасно, — я улыбаюсь.

Я собираю все материалы, прикладываю палец к разрешающему идентификатору и принимаю доступ. Экран оживает, переливаясь ледяным светом. Я ощущаю, как внутри все сжимается – волнение, азарт, страх. Все разом. Это задание непростое. Оно… особенное.

Я поднимаю глаза. Дарен и Эзра все еще смотрят на меня.

В их взглядах – ожидание, словно они наблюдают за процессом запуска чего-то большого.

Мне хочется немного разрядить обстановку.

— Это и есть то самое важное дело, о котором вы говорили на ужине?

Я замечаю один короткий взгляд между боссами, он почти незаметен, но я считываю его моментально.

Эзра улыбается первым. Мягко, чуть склонив голову:

— Нет, София.

— Это только прелюдия, — добавляет Дарен, его голос скользит, как тень. — К тому делу мы приступим позже.

Я не спрашиваю больше.

Но сердце бьется так, будто уже слышит приближение этого «позже».

Глава 16.

Я закрываю последние вкладки на голографическом планшете. Контракт, протоколы, внутренние директивы – все это растворяется в воздухе, оставляя за собой только тусклое, затаившееся напряжение.

Я медленно и глубоко вдыхаю.

— Глим, установи связь с Землей. Контакт: родители. Защищенный канал.

— Подтверждаю, София. Инициирую соединение. Шифрование полного спектра активировано.

Экран оживает, мама отвечает первой. Улыбка у нее мгновенная, такая родная, что у меня на секунду щемит в груди.

— Доченька, наконец-то, мы так ждали. Папа, иди сюда, она уже на линии!

Папа появляется в кадре, отряхивая руки, видимо, возился с домашней гидросистемой. Он усмехается:

— Ну, как ты там, звезда контрактного фронта?

Я смеюсь, но в голосе слышен надрыв. Надеюсь, родители этого не прознают.

— Работаю, осваиваюсь. Тут все немного иначе.

— Тебя плохо кормят? — мама щурится с подозрением. — У тебя щеки провалились. Я ж говорила, надо было положить тебе банку моего рагу.

— Мам, пожалуйста, здесь вообще-то молекулярные шефы, по пять звезд в каждом атоме.

— Вот именно. Там у тебя все искусственное, а у меня – душа в каждом кусочке.

Папа приобнимает маму. Его взгляд становится серьезнее.

— Софи, а ты счастлива?

Вопрос папы вводит меня в ступор. Я отвожу взгляд, поправляю волосы, будто это поможет.

— Я... делаю то, к чему шла столько лет. Это важно.

— Но важно – не всегда значит «правильно», — мягко говорит мама.

Ее пальцы тянутся к экрану, как будто могут дотронуться до меня.

Я делаю вид, что не слышу ее слов.

— Мне пора, скоро брифинг.

Мама сжимает губы. Папа кивает, стараясь улыбнуться.

— Хорошо. Но ты, главное, София, будь собой. Не позволяй им переделать тебя.

— Я не из таких, — выдыхаю я.

— Вот и держись. А то приедем туда на своей старушке-капсуле и напомним, чья ты дочь, — подмигивает папа.

Связь прерывается. Экран гаснет.

Я сижу несколько секунд в полной тишине. Смотрю на собственное отражение в черном стекле дисплея.

И вдруг я ловлю себя на мысли: как быстро мое «я» стало разделяться на два?

София Монталь: дочь с носками, обедами и теплом. И София из «АстраИнкорп»: женщина, подписывающая договоры кровью пульса и снами, которые кто-то, возможно, видит раньше нее самой.

Глим отзывается откуда-то с потолка мягким тоном:

— Тридцать семь секунд. Именно столько ты молчала после отключения связи. Зафиксировать как маркер эмоционального отклонения?

Я грустно выдыхаю.

— Не надо, Глим.

Пусть эти тридцать семь секунд останутся лично моими.

Через несколько минут я снова погружаюсь в отчеты, документы и контракты.

— Подтверждаю задание. Лабораторный модуль «Helix-7». Вылет через три часа, — Глим как всегда сосредоточен, уже перешел в режим логистики.

Я стою перед шкафом в своем кабинете, просматривая комплект формы, сшитой по моим параметрам. Холодные цвета. Практичные. Без права на эмоции.

— Глим, ты уверен, что в лабораторию стоит надевать это? Выглядит так, будто я направляюсь на бал у кого-то из администраторов Тринарного совета.

— Эта униформа стандартна для сотрудников класса «C-верхнего круга». А вы, София, теперь в этом классе, — он зависает на уровне моих глаз, моргает линзами. — Рекомендую завершить сборы. Ваш персональный шаттл проводит прогрев систем. Командир-бот уже синхронизирует маршрут.

Я провожу рукой по шву на костюме, стараясь спрятать волнение. Первый вылет. Первая настоящая миссия.

До этого все было теория. Сейчас начинается моя реальность.

— Что ты знаешь о модуле «Helix-7», Глим?

— Закрытый объект, юридически оформленный как «исследовательский блок в статусе повышенной секретности». Специализация: биоэнергетика, нейросвязи, синтез верхарийских и земных технологий. Уровень допуска: «яркий спектр».

— Кто будет со мной на модуле?

— Вы – главный представитель юридического отдела. Остальная команда: два куратора от научного центра, один наблюдатель от Консорциума. А также…

Он делает короткую паузу, но мое сердце успевает сжаться.

— Вас будет сопровождать заместитель координатора – Каллер Вест.

— Кто?

— Каллер Вест. Юрист, аналитик, выпускник Альфа-Синархической академии. Он был первым претендентом на твою должность.

Он говорит это без нажима, почти буднично, но внутри поселяется тревога.

— Значит, он будет не слишком рад меня видеть?

— Статистически: вероятность натянутого взаимодействия составляет 64%.

— Прекрасно, — выдыхаю я и хватаю кейс. — Просто восхитительно.

Глим пролетает чуть вперед и вдруг останавливается, разворачиваясь ко мне. Его голос становится тише, почти личным:

— Будь осторожна, София.

Я приподнимаю бровь.

— Ты сейчас говоришь как друг или как ассистент?

Мой помощник зависает, интересно, ему знакомо такое слово, как «друг».

— Как Глим.

Ну, конечно.

И прежде чем я успеваю ответить, двери моего кабинета скользят в сторону, открывая доступ к трапу.

Время вылетать на «Helix-7».

Глава 17.

Я поднимаюсь по трапу шаттла, чувствуя, как каблуки глухо стучат по металлическому покрытию.

Внутри царит искусственная тишина, те самые комфортные децибелы, за которые «АстраИнкорп» славится. Но даже этот безупречно выверенный акустический фон не способен заглушить то, как быстро стучит мое сердце.

Мужчина уже внутри.

Он стоит у одного из смотровых экранов, руки за спиной, профиль точеный, как из монолита. Волосы тёмные, коротко подстриженные. Серо-зеленый костюм сидит безупречно – корпоративный, но с нюансом: манжеты слегка заужены, воротник приоткрыт, на запястье мерцает браслет с символом Альфа-Синархической академии. Деталь, которую надевают не все. Только те, кто действительно гордится.

Он оборачивается, и наши взгляды встречаются.

— Каллер Вест, — произносит вроде дружелюбно. — Ты – София Монталь.

— Так и есть, — сдержанно и по-деловому киваю я.

Но между строк читается: я заняла твое место, и ты это знаешь.

— Рад знакомству, — говорит мужчина, оставаясь на месте, только оценивающе смотрит. — Хотя мы, кажется, уже конкурировали.

Я усмехаюсь уголком губ.

— Конкуренция закончилась. Контракт подписан.

— В этом-то и дело, — в его глазах я замечаю не зависть, а оценку. Он пытается понять за какие такие заслуги Эзра и Дарэн отдали должность мне. — Я всегда был уверен, что выберут меня.

— Уверенность – полезное качество, — я прохожу мимо него, опускаясь в кресло рядом с панелью управления. — Главное, не путать ее с самонадеянностью.

Тишина на миг затягивается, как шелковая нить, натянутая между двумя клинками.

— Интересно, — говорит он после паузы, садясь напротив. — Дарен и Эзра редко делают эмоциональные выборы. Но в твоем случае, возможно, они решили рискнуть.

Я внимательно смотрю на Каллера. Между нами выстраивается мысленная дуэль. Я понимаю, что в его словах было что-то личное.

— Ты говоришь так, будто знаешь их слишком хорошо.

— А ты, будто совсем не знаешь, — хмыкает он. — Верхари – существа сложные. Привязанность для них только вопрос стратегии.

Я внутренне напрягаюсь, но не показываю вида.

— Думаешь, я для них пешка?

— Думаю, ты еще не поняла, в какой игре участвуешь.

Каллера не интересует вежливость. Его интересует истина – та, что колет в уязвимые места. И, возможно, я уважаю его за это больше, чем хочу признаться.

— Интересно, что ты все еще работаешь в «АстраИнкорп». После того как…

— Меня обошли? — заканчивает он за меня и усмехается. — Я не привык уходить. Особенно когда появляется стимул остаться.

Наши взгляды пересекаются вновь. Пульс чуть учащается. Он это замечает.

Конечно замечает!

— Значит, я теперь твой стимул?

— Кто знает, София. Кто знает.

Секунда молчания, и корабль мягко отрывается от платформы. В иллюминаторах проскальзывает мерцающий край станции, а потом разливается только звездная чернота и вкрадчивый голос навигационной системы.

Я смотрю в окно, а внутри зудит странное ощущение. Как будто на этом борту я лечу не только на миссию. А в зону турбулентности, где смешиваются притяжение, ревность и игра на выбывание.

И Каллер Вест явно не из тех, кто легко сдается.

Модуль «Helix-7» оказывается куда более мрачным, чем я ожидала. Он словно вырезан из черного металла и выдолблен прямо в вакууме. Никаких панорамных стеклянных коридоров, никаких приветливых голосов. Все утопает в приглушенном освещении, скупых голограммах и безупречно молчаливом персонале.

Меня и Каллера встречает женщина в строгом серебристом комбинезоне. В ее взгляде нет ни грамма приветствия.

— Проходите. Время у нас ограничено. Пропуск на уровень «S» разрешен только до конца этого цикла.

— Почему? — спрашиваю я.

— Приказ сверху, — говорит она и смотрит на меня почти с сожалением. — Вы не увидите и трети.

Я киваю, но меня что-то тревожит. Нечисто тут что-то…

Мы идем по коридору. Я чувствую, как Каллер идет вполоборота, наблюдает за мной. Я бы хотела сказать ему, чтобы перестал, но в глубине души это даже приятно. Странно приятно.

Пусть смотрит, ему меня не сломить.

— Ты не заметила? — вдруг спрашивает он. — Все здесь построено не по стандартам корпорации. «Helix-7» - как чужеродный фрагмент.

— Я юрист, не архитектор, — отзываюсь спокойно, держа плечи расправленными.

— А я не просто аналитик, — усмехается мужчина. — И могу распознать дизайн, сделанный не человеческими руками.

Я останавливаюсь.

— Верхари?

Он пожимает плечами.

— Возможно. Или кем-то, кто стоит даже выше. Есть теория, что «Helix-7» - не лаборатория, а архив.

— Архив чего? — я растерянно моргаю.

— Того, чего не должно существовать. И, — он смотрит на меня с чуть насмешливой теплотой, — похоже, именно тебе поручено открыть один из его отсеков.

Прежде чем я успеваю ответить, серебристая женщина поднимает руку. Мы пришли.

Перед нами – герметичная дверь с узором, который не повторяется ни в одной человеческой культуре. Символика пульсирует, едва заметно реагируя на приближение.

— Вам разрешено войти только вдвоем, — строго говорит она. — Запись отключена. Передача данных запрещена. Внутри вы будете одни.

Я оборачиваюсь к Каллеру. Он чуть наклоняет голову:

— Идеальное место для откровений.

— Или ловушки, — тихо отвечаю я.

И в этот момент мой коммуникатор дрожит в ладони. Только одно уведомление.

От: Эзра Вайрон.

«Не доверяй никому в Helix-7. Даже тем, кто рядом».

Я поднимаю взгляд, Каллер уже стоит у двери, ожидая меня, его лицо непроницаемо.

А у меня в голове возникают вопросы:

Кто же ты на самом деле, Каллер Вест?

И почему именно ты стал претендентом на мое место?

Глава 18.

Как только дверь за нами герметично захлопывается, тишина становится абсолютной. Любая связь оборвана.

— Приятно снова побыть в тишине, — замечает Каллер.

Его голос гулко отзывается от стен, словно их поверхность не совсем физическая, словно мы находимся в каком-то вакууме.

Внутри все кажется другим. Пространство, хоть и невелико, но будто искривлено. Свет здесь искажен, цвета меняются при движении взгляда. И в нос бьет запах не химии, не металла, а скорее, праха.

Впервые за все дни мне не приходится выбирать слова. Внутри «Helix-7» царит абсолютная изоляция. Ни связи, ни сигналов, ни протокольной записи. Только я и Каллер. Мы стоим в шлюзовом тоннеле, где стены покрыты пылью космического забвения.

— Ты злишься, — говорю прямо, скрещивая руки на груди.

Мужчина хмыкает.

— Гребанные астероиды, София, конечно, я злюсь.

— Потому что я заняла твое место?

Он не отвечает сразу, а просто смотрит на меня. В его взгляде мелькают вспышки пламени и пустоты. И что-то более острое, почти личное.

А затем Каллер произносит:

— Я работал на этот пост три цикла. Я знал каждый блок корпоративного кодекса, умел растаскивать юридические завалы быстрее, чем они успевали образовываться. А потом тебя спускают сверху. Без объяснений!

— Может, тебе стоило бы спросить не почему выбрали меня, а что именно хотят от меня?

— Я знаю, что они хотят, — отвечает он тихо, подходя ближе. — Ты думаешь, они привезли тебя сюда для простой проверки? На этой станции что-то вырвалось за грань подчинения. Ты здесь, чтобы затянуть это обратно в клетки. Сделать вид, что ничего не было. Только вот вопрос – ты знаешь, что именно они просят тебя приручить?

Я молчу.

— Я не глупый, София, и я не слепой. Ты умна, хитра, красива, но сейчас..., — он делает еще шаг ко мне, — ты в ловушке. В этой корпорации нет случайностей. Если ты здесь, значит, ты уже часть их плана.

— Я не игрушка, — произношу уверенно, гордо держа голову, — и не пешка.

— Тогда докажи. Покажи мне, что ты видишь, — шепчет он почти яростно, — а не просто подчиняешься.

На секунду между нами возникает что-то острое. Как вызов. Как вспышка. Но я делаю шаг назад.

— Хорошо, — говорю я. — Тогда начнем с того, что видно.

И поворачиваюсь к панели. Она выглядит как надгробие. Массивная, тусклая, пока не активна. Я кладу ладонь на поверхность, она оживает под кожей, словно откликается не на тепло, а на пульс.

АКТИВИРОВАНО. СОФИЯ МОНТАЛЬ. ДОСТУП РАЗРЕШЕН.

Экран вспыхивает, открывая строки, которых не должно существовать.

АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ НЕЗАВИСИМОСТИ. ЮРИДИЧЕСКИЙ УЗЕЛ: ОТКЛЮЧЕН.

— Вот оно, — уверенно произношу я и подхожу ближе. — Система заявляет, что больше не подчиняется корпоративному коду.

— Самоподписанный отказ, — уточняет Каллер, вставая за моей спиной. — Кто-то пытается стереть свои контрактные обязательства. Это… кощунство.

— Или акт отчаяния, — выдвигаю версию. — Ты знаешь, что такое контракты с Верхари, Каллер. Их нельзя расторгнуть, только через смерть.

Я касаюсь панели, и интерфейс сдвигается, открывая имя инициатора.

Инициатор: ДОКТОР НАЭЛИ ТОРН.

Статус: ЖИВА.

Локация: ВНУТРЕННИЙ СЕКТОР.

— Она все еще здесь, — выдыхаю я. — На этом модуле. И если она добьется своего...

— ...это прецедент, — заканчивает за меня Каллер. — Один раз, и вся система рассыплется к ебеням.

Я прикусываю губу. В моей голове звучат слова Эзры: не доверяй никому.

— Показания жизнедеятельности нестабильны, — продолжает Каллер. — Возможно, она ранена или вообще уже не человек.

— Я должна с ней поговорить. В первую очередь, как юрист.

Каллер смотрит на меня с недоверием.

— Ты действительно думаешь, что это все еще юридическое дело?

Я перевожу взгляд на панель.

На экране мигает новый фрагмент: Контракт: УДАЛЕН.

Такого не может быть. Это против самой природы соглашения с Верхари!

— Она сделала невозможное, — шепчу я. — И если я не остановлю ее, следующей могу стать я.

Я быстро вылетаю из архива. Сквозь гул шлюзов и треск старых труб мы с Каллером добираемся до нижнего уровня. Свет в коридорах тусклый, станция сама экономит энергию, ведь на этих ярусах никто не ходит, кроме…

— Она здесь, — шепчет Каллер, сверяясь с локальной сеткой. — Биосигнатура стабильна. Кабинет D-9.

Дверь распахивается почти бесшумно. За ней царит темнота и тишина, лишь слабое мерцание голограммы над терминалом.

И сидящая в полумраке фигура.

Доктор Наэли Торн.

Она медленно поворачивает голову. Лицо у нее бледное, как у того, кто давно не выходил к свету. Но взгляд чистый, холодный и уверенный.

— Вы пришли, — спокойно говорит она. — Я вас ждала.

Мы ведем ее в Комнату Беззвучия – изолированный допросный отсек на нижнем уровне. Там нет аудио- или видеозаписи. Ни один имплант не работает. Даже биометрические браслеты глушатся. Это юридически «черная зона». Единственное место, где слово еще может весить больше, чем цифровая подпись.

Наэли проходит внутрь легко, почти с достоинством, спокойно садится за стол. Я закрываю за нами дверь, панель гаснет, теперь нас никто не слышит.

— Начнем, — говорю я. — Вы инициировали протокол независимости. Это нарушение условий основного договора с «АстраИнкорп».

— Нет, — мягко отвечает она, — это выход из него.

— Вы не можете выйти. Контракт с Верхари нерушим.

Она пронзительно смотрит на меня. Ее губы приподнимаются в подобии улыбки.

— Только если не знаешь, где именно он зашивается в ткань сознания. Только если не знаешь, кто выстраивает структуру и что можно вырезать.

Каллер, стоящий рядом со мной, заметно напрягается. Я подаюсь вперед.

— Что вы хотите этим сказать?

Доктор Торн медленно складывает руки на столешнице, смотрит прямо мне в глаза и тихо произносит:

Глава 19.

Контракты Верхари не расторгаются.

Это – аксиома. Юридическая гравитация всего нового мира.

Наэли Торн сидит спокойно, никакого страха, ни суеты.

— Возможно, ты просто не знаешь всех законов, — тихо произносит она, глядя на меня.

Каллер резко скрещивает руки на груди. Он стоит рядом, и краем глаза я замечаю, как дрожат его плечи от сдержанной ярости.

— Прекрати эти игры, Торн. Если ты знаешь что-то важное – выкладывай. Если врешь, то у тебя будут проблемы.

Наэли поворачивает к нему лицо, но ничего не отвечает. Просто смотрит на мужчину снисходительно. Складывается впечатление, что она его ни во что не ставит.

— Я буду говорить с Софией. Только с ней. Тет-а-тет, — уверенно заявляет Наэли и откидывается на спинку стула.

Я чувствую, как у Каллера сжимаются кулаки.

— Ты в своем уме? — рычит он. — Одна? С ней? После того, что ты тут устроила?

Наэли наклоняет голову, на ее губах появляется едва заметная усмешка.

— Поговорим как девчонки. У нас ведь могут быть свои секретики, верно, София?

Я поворачиваюсь к Каллеру. Говорю мягко, но с тем оттенком, который у нас в юридической практике называется «прямая корректировка иерархии».

— Напоминаю, Каллер, я здесь старший представитель Корпорации. Контроль лично на мне. Прошу выйти.

Он долго смотрит на меня. Я замечаю, как он борется с самим собой. Хочет остаться, возможно, хочет защитить. А может, просто боится пропустить правду.

Но затем Каллер коротко кивает.

— Не больше десяти минут, — строго бросает он. — Я буду за дверью. Крикни если что, и она будет отключена за три секунды.

Наэли улыбается, его слова вообще ее не пугают.

Каллер разворачивается и уходит, дверь закрывается. Теперь в Комнате Беззвучия только я и доктор Торн.

Две женщины. В самой тихой комнате вселенной.

Я присаживаюсь напротив нее, сжимаю пальцы в замок, кладу руки на стол и смотрю ей в глаза.

— Ну что ж. Я готова вас слушать.

Наэли склоняет голову, ее взгляд становится другим, и она медленно выдыхает.

— Скажи, София, ты никогда не чувствовала, что твоя воля – не совсем твоя? Что кто-то другой выбирает за тебя?

— Говорите по делу, доктор Торн.

Она наклоняется ближе и почти шепчет:

— Контракты Верхари не ломаются, но их можно развязать. Если ты знаешь, где искать узел.

Наэли внимательно смотрит на меня, словно оценивает, взвешивает или предвкушает.

Затем она медленно улыбается, как женщина, которая знает больше, чем говорит. И знает, что это «больше» изменит все.

— Ты ведь знаешь, что для Верхари значит Симвектум, София?

Я не моргаю.

— Знаю.

Ее улыбка становится шире.

— Вот и прекрасно, потому что ты уже переплетена с ними.

Я сохраняю невозмутимое лицо, контролирую дыхание. А внутри все сжимается в узел.

Она играет. Тянет. Щупает границы.

— Не тяните, Наэли, — говорю я, чуть подаваясь вперед. — Рассказывайте, как вам удалось обойти контракт? Какие конкретно точки вы подрезали, какие протоколы взломали? Меня интересуют все детали.

Женщина невинно приподнимает брови.

— Обязательно поделюсь с тобой такой информацией. Но… можно еще один вопрос?

Я ничего не отвечаю, только жду.

— Ты ведь видела на Верхари эти черные полосы? Здесь, — она касается своей шеи, — вот тут?

Я чувствую, как во мне все горит от волнения и… дикого любопытства.

Конечно, видела. В лифте, в свой первый день. Чуть заметные тени под кожей. Пульсирующие. Живые.

И на ужине… Когда Дарен пододвинул мне бокал, а Эзра наклонился ближе, эти тени проступили снова.

Наэли не отводит пронзительного взгляда, все замечает на моем лице. И сама же отвечает на свой вопрос:

— Видела.

Я молчу.

— Хочешь узнать, что это?

Она не ждет моего согласия.

— Я скажу.

Ее голос становится низким, почти гипнотическим.

— Это называется «Черный пульс», второе сердце. Верхари обладают двойной сердечной системой. Первое сердце – для жизни. Второе – для инстинктов. Его называют «Надир». Оно спит, пока не случается одно из двух: или опасность, или возбуждение.

У меня дыхание сбивается, но я делаю вид, что это просто от волнения.

Наэли улыбается мягко, смотрит на меня с жалостью.

— «Надир» ты и видела, София. Когда они рядом с тобой, второе сердце просыпается. Их пульс темнеет. Энергия взрывается. Эмоции закипают.

И тут ее голос становится бархатно-холодным:

— Ты возбуждаешь их, София.

Наэли произносит это, как приговор.

Я поджимаю губы и откидываюсь на спинку кресла. Не могу позволить ей видеть, что ее слова ударили прямо в точку.

— Сомневаюсь, что я такая уж исключительная, — говорю я с легкой усмешкой. — Они – взрослые мужчины. Верхари, да, но все же мужчины. У них при любой женщине может активироваться этот… Надир. Что в этом такого?

Наэли не улыбается в ответ, а становится вдруг мега серьезной.

— Нет, уважаемая София Монталь, ты не поняла. Надир проявляется не от любой женщины. Его может увидеть только та, кто истинно принадлежит Верхари. И душой. И телом.

Моя кожа покрывается мурашками. Горло перехватывает, но я не показываю своей реакции. Только сцепляю пальцы на коленях.

— Прекрасная юридическая формулировка, — бросаю я сдержанно. — У них есть контракты, есть власть. Люди им «принадлежат» на уровне закона. Что еще им нужно?

— Контрактом можно связать обязательства, София. Но не энергию. Не душу. Когда ты видела эти черные жилы у своих Верхари, они проявлялись не просто так. Они отвечали тебе, потому что ты уже была на их частоте.

Я с трудом сглатываю. В голове пульсирует: нет, нет, это невозможно…

— В этом и вся суть, — шепчет Наэли. — Это не ты выбираешь Верхари. Это они узнают тебя.

Она откидывается назад, будто выдохлась. А я сижу, почти не дыша.

Где-то в груди рождается страх.