Красные Орлы

Глава 1

– Вот и приехала. Давай помогу с поклажей твоей. – Приятная проводница ухватила чемодан и помогла девушке спустить его на платформу с невысокой подножки. –  Спасибо тебе, Машуля. Вот не думала что фифа московская такой рукастой окажется. И замок починила, и окно у меня теперь открывается. Удачи на новом месте!

– Спасибо, Раиса Захаровна. И вам доброго пути.

  Маша вытащила второй свой громоздкий чемодан и огляделась. Обычная станция. Никаких излишеств. Окрашено все свежей краской, рытвин на ступенях нет, а значит, следят за ней. Отрадно, но все равно не впечатляет. После московской техногенной роскоши кажется все древним и немного смешным. Простеньким.

  Постройка характерная для РЖД, скамейки, стенд с расписанием электричек и поездов дальнего следования. За полустанком лес сосновый зеленый, рощи, пока еще без листьев, и тишина. Апрельское утро без ветра и дождя приятно грело ласковым уже солнышком и дарило некую надежду на хорошее начало новой Машиной жизни.

– Девонька, тут мужичка столичного не видала? С поклажей должон быть. – Дедок-грибок подошел тихо.

– Нет, дедушка. Никакого мужичка. Я одна только и сошла с поезда. – Машка улыбалась широко, опознав в дедульке того самого типа, который знает много баек и частенько потешает ими народ.

– Вот и накрылось все самбрерой. И чё теперича? Ждать опять? Все московские такие. Пока кофею не тяпнут, никуды не двинутся.

– Деда, а кого ждете? – Машу должны были встречать, а она никого кроме деда не увидела, с того и решила поболтать. Компания ей не помешает это уж точно.

– Да инженера или мастера. Мне не докладают так-то. Фамилия у него чудная – Кан. Японец? Или китаец. А можа с Вьетнаму? Как думаешь? 

А Маша думала, что ее фамилия – Кан – имеет венгерские корни.

– Дедуль, так это я и есть. Кан. 

Дед сдвинул вязанную кепочку на затылок и оглядел Машулю с ног до головы: очень стройная барышня среднего роста с красивыми ножками и длинными черными волосами, собранными в высокий хвост. Черноглазая. Джинсы черные в «облипочку», на ногах высокие ботинки со шнуровкой, предположительно, военного образца. Курточка короткая модная. И девушка вся модная. Одни ногти чего стоили: красные, блестящие, яркие.

– Теперь точно, накрылось самбрерой. Мне Волохов ухи к дышлу прилепит. Нам мастер позарез нужон, а тут девка хвостатая! 

Маша ожидала чего-то такого, потому и засмеялась весело.

Мария Сергеевна Кан была десятка не робкого, а иногда и вовсе отважного. Про «хвостатую» дедок прав был. Так с чего ей на правдивые слова обиду затаивать?

– Чем же, дедуля, вам хвост мой не угодил? 

Дедок вроде и улыбнулся в ответ на девичью белозубую улыбку, но скис.

– Чем, чем… По мне ты справная деваха, а вот что Михал Андреич скажет, это еще послухать надо. Где видано, чтобы девка и мастером была, а?

– Вот и посмотрите. – В себе Маша была уверена, как ни в ком, если не сказать – самоуверенна.

– Вижу уже, чё глаза протирать. Идем нето? Там за кустами телега моя.

Вот тебе и на...

 Не так уж и от Москвы далеко, каких-то триста пятьдесят километров, а машины не нашлось? Будь на месте Маши другая девица, та бы и носик сморщила и лобик насупила, вероятно. А Маша задала вопрос, прежде чем делать выводы:

– А почему телега, дедушка? Бензин кончился или машин нет?

Дед подхватил ловко один из двух огромных чемоданов и повез его прочь от платформы. Второй катила Маша.

– Волохов затеял мост через Краснуху менять. Старый-то совсем тощий. Машину страшно через него пускать. Пока на опорах стоить. Вот и гоняют меня, как комара. Тудем, сюдем. Да ты не опасайся, телега у меня справная и Петручо мерин смирный. 

А вот и Петручо, и телега.

 Мерин спокойный, даже флегматичный местами. Телега нарядная с рисуночком на правом борту. Чемоданы устроили, устроилась и Машуля, правда, пришлось ехать спиной по ходу движения, свесив ноги с задка телеги.

– Ну, погнали? – дедок присвистнул, и затряслись, загромыхали телега и копыта мерина Петручо по асфальту, как выразился колоритный дед: «Скрозь головную усадьбу».

 Маша по причине удобного сидения смогла обозреть ту усадьбу. Обычный поселок городского типа. Очень чистый, нарядный. Наверно летом красиво! Много деревьев, невысоких домиков этажа в два, либо три. Магазинчики, парикмахерские и даже один тату-салон. Потом, когда «скрозь» проехали, затрясло по грунтовке. Поля, леса сосновые и речка-петлюшка. Кренделями она изворачивалась среди овражков, блестела и будто посмеивалась.

– Деда, это и есть Краснуха?

– Она самая. Ты не гляди, что плюгавенькая. В ней рыбы знаешь сколь? У-у-у и не переловить. Правда, все плотва больше. Но жирная. Хотя, тебе зачем знать? Ты, можа, и дня тут не посидишь. 

Странное заявление, если учесть, что ее приняли на работу в село «Красные Орлы» в качестве специалиста по технологическим операциям, специалиста в сфере электроэнергетики на селе и смежно, как специалиста в области компьютерных технологий.

 По-факту можно и главным инженером назвать, но в вакансии был довольно длинный перечень предлагаемых обязанностей. Маша знакома была со всеми этими сферами, потому и согласилась. Почти не глядя…

Почему продвинутая москвичка поехала в затрапезные Красные Орлы? Была на то причина, но горькая, болезненная. Считайте, что ее переезд из столицы и прощание с неплохой должностью на большом производственном предприятии был лекарством. Спасением от ломки, благо не наркотической.

– А как вас зовут? – опомнилась Маша уже половину часа спустя.

– Так-то Василий Иваныч. На селе Самбрерой погоняют. А тебя как? Кан, что ль? Так и звать? 

– Меня, Василий Иванович, Машей зовут. Мария Сергеевна Кан. А фамилия моя совсем не азиатская, а венгерская. А почему конь  Петручо? 

Дед хохотнул.

– А петрушку любит. Что грохочешь? –  это он так Машин смех обозвал. –  Вот вылазит первая из земли, надо ему нарвать и дать. Харя довольная, хвост раскрылетит.

Глава 2

– Михал Андреич! Михал Андреич! Там Самбрера девку везет! То ли мертвая, то ли спит! Я на мосту видел сам! 

Волохов припомнил, что сегодня должен приехать московский профи, мастер на все руки, согласно резюме.

  Село Красные Орлы было его вотчиной, его детищем и гордостью! Сам Михаил Андреевич Волохов, тридцати одного года от роду, местным жителем не являлся вовсе. Приезжий. Родился в Санкт-Петербурге, там же воспитался и обучился. В данный момент являлся сиротой круглым и, пожалуй, владельцем вот этого райского местечка с грозным и гордым названием.

– Кутя, не кричи. – Кутя, затрапезного вида мужичок, примолк после таких слов. – Какая девка? Что ты мелешь?

– Девка? Ну, красивая. Ботинки на ней дюже смачные. Такие... со шнуровкой. Типа военных. И ноги, вроде, ничего. Ровные. Сама чернявенькая.

  Кутя – Валентин Кузьмичев – воспринимал все буквально. С одной стороны его словам можно было верить, поскольку что видел, то и говорил. С другой – был глуповат. Не от природы, а по инвалидности. Вот теперь Кутя топтался в рабочем кабинете Волохова и всем своим видом готов был «докладать» о «девке» столько, сколько мог. Волохов с тоской посмотрел на неработающий компьютер, кулер и прочее то, что работает от электричества. Потом глянул на Кутю.

–  Ясно. Иди, Валь. Разберусь, – подумал и добавил, – спасибо.

  Кутя разулыбался и ушел.

  Село с приездом Волохова пять лет тому назад – расцвело. Затеплилась в нем жизнь трудовая, и как следствие, денежная. Селяне получили работу на мебельной фабрике, которую открыл Волохов, стали зарабатывать, и село поднялось. Дома стали ставить новые. Заборы крепкие. Машины купились и мотороллеры. А у кого и лодки моторные завелись. Молодежь перестала рваться на заработки во все стороны. Дети понародились. В общем, можно сказать, что мебельная фабрика стала предприятием жизненно важным для Красных Орлов, а Волохов, умело управляя (согласно полученному диплому) возглавил администрацию данного населенного пункта. Одна беда – рабочих много, а специалистов нет. От слова «совсем». Учиться ехать – дорого. Заочно – лень, вот и сидела молодежь дома, работала на местном предприятии и радовалась жизни.

 А света почти нет, об интернете можно только мечтать, о новом оборудовании для фабрики тоже! Нет, оно есть, закуплено уже, а наладить его никто не взялся. Ясно, что дураков мало переться в Красные Орлы и работать там даже за приличные деньги. Года два искал Волохов специалиста пока неделю тому назад не получил отклик одного М.С. Кан. Молодой специалист. После Бауманки. Опыт работы два года, но это вдохновляло. Ответ Волохов получил по факсу, в тот момент снова сбоило электричество, и факс получился смазанным. Однако перечень умений и послужной список прочесть Мишке удалось. Он не раздумывая позвал на работу М.С. Кана с щедрым предложением об отдельном доме, продуктовом обеспечении в части «картофеля и овощного пайка». Оклад дал приличный, хотя, по меркам Москвы обычный.

  Мишка не мог не понимать риски такого вот приема на работу. С фига ли специалист такого уровня пожелал находиться в Красных Орлах, а? И вот оно, объяснение. Лежит в телеге деда Самбреры, сладко спит со слов Кути.

  После ухода Кутиного Миша двинулся на улицу. Административное здание – новенькое, свеженькое – располагалось прямо по центру улицы Свияжской. Сады, дома и хорошая асфальтированная дорога. Левее, через дома Гусановых и Черединцевых, за ними церковь, отстроенная самими орловцами. Правее – после домов Замятиных и Самбреры – супермаркет сельского назначения и медицинский пункт.  Уютно и тенисто. Ну, тенисто летом, разумеется. Листвы по апрельскому времени еще не было. Через дорогу жилые дома. Там и Петуховы, и Рябинины, и Пронины… А напортив администрации домик, который и выделил разумный Волохов для нового московского специалиста, рассудив что нужен ему будет этот профи частенько. Так что самое простое – поселить рядом со своим местом работы. Много всего намечтал Волохов на счет нового мастера, а тут облом жесточайший.

  Уже у телеги Волохов опечалился, а потом и озлобился, увидев картину неутешительную. Девица спала сладко. Длинные стройные ноги свешивались с задка телеги, густой черный хвост волос живописно распластался по громоздкому чемодану. Руки раскинуты, как крылья птицы в полете. Сама стройная, подтянутая, но даже при всем этом, никак не могла подойти для работы, которой ждал Мишка. Баба? Мастер? Дурь и блажь!

  Пока отчитывал ни в чем не повинного Самбреру, пока молодежь отогнал, дамочка та тележная проснулась. Сидит, черными глазами сияет и улыбается, как не в себя. И как тут не рассердиться?

– А вы, барышня, за мной, – и пошел в администрацию, готовясь отказать от места этой фифочке в модном прикиде  с ярким лаком на ногтях.

***

  Машуля ступила на порог «Администрации», оставив поклажу свою прямо на крылечке. Огляделась, приметив разом множество вещей, а точнее недочетов. В свежеокрашенном коридорчике  у стен стояли банкетки добротного вида. Оконные рамы крепкие, приличные. В целом, ощущение почти московское, если не считать, что за окнами сельский пейзаж. Но было и «но». Абсолютная тишина в административном здании как-то покоробила Машу, заставила прислушаться. Мысль мастера заработала, сравнивая виденные ею доселе помещения такого плана с вот этим красноорловским. Вывод пришел сам собою – электричество в администрации отсутствовало. Кулер, что в углу, не сиял кнопочкой нагрева. Не было привычного жужжания офисной техники, и мониторы компьютеров были погашены. По полу змеились в хаотичном порядке провода-«сопли». У кого-то не хватило времени или сил уложить их правильно? Мастер в Маше возмутился, и на ум пришли слова ее папочки:

– Маська, «сопли» подбирай всегда. Иначе мастер из тебя никакой. 

Маша и подбирала.

  Еще заметила кривизну розеток и куски проводки. Соединения компов оставляли желать лучшего и так далее.

Глава 3

Шла Маша по аккуратной асфальтированной дорожке. Вертела головой во все стороны, подмечая новые столбы, ровные провода, хорошие разветвления к домам. Дома, кстати, тоже приятно удивили ее, городскую жительницу, которой внушали, что в деревнях развал и разруха. Ничего такого Маша не углядела в Красных Орлах, по крайней мере, на улице Свияжской.

  По городской привычке внимания на людей не обращала, а вот люди разглядывали ее с огромным интересом. Все же есть разница между мегаполисом и вот таким малым населенным пунктом. Каждый человек на виду, равно как и его жизнь: личная и общественная. По дневному времени и буднему дню народу на улице мало. Все больше женщины. Ну, а это и есть та самая внимательная и любопытствующая аудитория.

 Небольшой супермаркет в конце улицы сиял новенькой витриной и тарахтел тем генератором, на почве которого прочел ей давеча Волохов лекцию. Маша толкнула дверь и вошла в опрятный торговый зал. Народу в магазине человека три не более. Два кассира-девушки. Вот к одной из них и обратилась Маруся, памятуя о совете боса:

– Добрый день. А как мне найти Альберта Мазура? 

Кассир отвечать не спешила, изучая новенькую, пришлую.

– А зачем он вам? 

Ответила не кассир, а крупная, статная женщина, которая вышла из-за соседнего стеллажа с конфетами.

  Маша отметила и нарядную кофточку, и красивые крупные серьги, и укладку, явно парикмахерскую. Дама не была толстой, жирной, но отличалась деревенской сбитостью и плечистостью. Была, скорее симпатичной, нежели наоборот.

– По работе, – ответила Маша.

Вот тут навострили ушки и два кассира, и три покупателя, не считая дамы.

– И что же за работа такая? – крепенькая дама любопытствовала.

Вот вряд ли можно было бы отличить эту женщину от жительницы мегаполиса, если бы не легкий говорок, который Маша приметила еще в беседе с Самбрерой, и взгляд прилипчиво любопытный.

– В данный момент, электрика. Он здесь? – Машка улыбнулась.

  В ответ ни улыбки, ни слова. Все замолкли, переваривая информацию.

  Новости в деревне разносятся быстро, а если приносит их простачок Кутя, то молниеносно. Потому все присутствующие в супермаркете покупатели и работники поняли, что это и есть та самая «мёртво-спящая девка», которую по утру привез на своей телеге дед Самбрера.

  Машка смотрела на даму, а дама на нее. Потом, когда пауза уж слишком затянулась, статная выдала:

– А на хрена вам Альбертик-то? Из него электрик, как из меня балерина. – Слова ее вызвали неприятный такой смешок у всех, кто их слышал.

  Машульке подумалось, что это дурной знак. Впрочем, удивляться нечему. Если перебои с электричеством в Красных Орлах дело привычное, то Альбертика должны тут люто ненавидеть. Ни сериала вечером, ни новостей. А еще утюг не  включить и музыки не послушать.

– Вот и разберемся на хрена. Тут он?

– Я Мазур.

Маша обернулась на приятный мужской голос и увидела симпатичного парня лет тридцати.

  Даже не симпатичного, а красивого. Черные глаза и статная фигура. Рост, опять таки, приличный. Разворот плеч. И прочее… Если бы не печальные глаза, его можно было бы с легкостью назвать «первым парнем на деревне». Хотя, может, и лучше были?

– Я Мария Кан, – Маша протянула руку.

  Альберт уставился на узкую ладошку барышни, но не посмел обидеть и пожал ее самым аккуратным образом.

– Что надо?

– Идемте, Мазур. Дел много, – и повернулась, зашагала на выход, не желая развлекать присутствующих разговором, который планировала с неудачливым местным электриком.

  Уже на улице, отойдя на приличное расстояние от супермаркета и тарахтения генератора, она обратилась к Альберту:

– Значит так, если все пойдет по плану, я стану твоим непосредственным руководителем. Учитывай это. Потому я сейчас говорю, а ты слушаешь. Понятно?

Альберт кивнул равнодушно:

– И?

– У тебя диплом есть? – После вопроса Мазур напрягся и этим косвенно подтвердил Марусины догадки.

  Какие? Простые и очевидные для мастера. Щитки, столбы, натяжка проводов были весьма впечатляющими. Правильными. Маша сама бы лучше не сделала. А вот распределение безграмотное. Мазур недоучка?!

– Есть.

– Техникум? ПТУ?

– Техникум, – и набычился!

– Врешь.

– С фига ли?

– Я говорю, врешь, значит врешь! Рассказывай. – Когда нужно Машка умела подпустить в голос стали.

  С иными мужиками это не прокатило бы, но в Мазуре почувствовала она вечное его унижение, потому и решила надавить.

– Пошла ты! – сплюнул Альберт себе под ноги и повернулся к Маше спиной.

– Я пойду, не проблема. Но и ты пойдешь на три буквы, если я докажу твою ложь. Никакого диплома у тебя нет, и не было. Вот и подумай, что с тобой сделает Волохов, когда узнает, кто ты есть. Вали по-скорому, Мазур! Иначе в спину прилетит увесисто.

  Тот запнулся на ровном месте:

– Чего тебе надо?!

– Я скажу, если ты расскажешь мне все как на духу. Идет?

– Чтобы я сам себе могилу рыл? А хуху не хохо?!

– Это не мне надо хуху, а тебе. Подумай. Второй раз предлагать не стану, – и Маша сделала серьезный взгляд, умела, что характерно.

– С какого перепугу я обязан отчитываться какой-то пришлой шмакодявке, а?

– С твоего перепугу, Мазур. Плохо с памятью? Повторю, молчать не стану, что ты врун. Пробить твой липовый диплом могу как два пальца. Усёк?

  Альберт внимательно разглядывал фифу. Заметил и сияние черных очей, и блеск красивых густых волос, и стройность фигурки. Таких девок в Красных Орлах не было. Отличалась она от местных, как кинодива от коровницы. Что в ней такого особенного Альберт осознать не мог. Оно и понятно. На Машином лице отпечатались и высшее образование, и интеллект развитый, и редкая профессиональная уверенность в себе такая нехарактерная для девушки ее вида.

  Мазур задумался, решая непростую задачку. А Маша подстегнула:

Глава 4

Мишкина ночь прошла тревожно и рвано. Все снился тот день, когда узнал он о гибели родителей. История печальная. Отец Волохова поднялся в девяностых. Потом ушел в бизнес, а замашки остались: тут попёр против конкурента, там набычил. В общем, врагов было в достатке и тех, которые, как и его папа, поднялись в те же лихие времена. По-старинке встретили конкуренты машину отца и расстреляли. Мать умерла сразу. Отец жил еще сутки. Напутствий не оставил: лежал в коме. А вот наследство Мишке досталось большое, но неудобное.

  Ему, восемнадцатилетнему, предъявили отцовские долги. Пугали и пытались «стрясти». Друзья отца помогли парню преодолеть кризис, но от состояния семьи осталась четверть. Впрочем, и этого было много. Старший Волохов хорошо вел дела и не бедствовал, если не сказать – роскошествовал. Дядя Сёма, друг отца, посоветовал Мишаньке пойти в армию, а там, глядишь страсти и поулягутся. Мишка послушался совета и ушел служить. Вернулся в Питер, принял от дяди Сёмы увеличенное состояние и не стал прожигать жизнь, а направил стопы свои в Университет управления. Звезд с неба не хватал, но основное уяснил прекрасно. Потом, опять по совету дяди Сёмы, уехал в область строить свою управленческую карьеру. Оказалось не далеко. Вот от того и пришло решение сменить одну область на другую. Ленинградскую на Московскую. В Московской он недурно поработал, набрался опыта, а уж потом принял предложение управы поехать в Красные Орлы.

  Давно уж известно, что кровь не водица. И Мишка частью своей сущности пошел в отца. Решил, что лучше быть первым в Красных Орлах, чем мелкотой пузатой в Московской области. Забавно, что даже если бы Мишаню начали пытать, он бы ни за что не признался, что уехав с глухую деревню, разваленную и разрушенную, он тем самым пытался вернуть долг совести за отцовские неправедные дела. Волохов сам себе редко в этом признавался, почитая все это сентиментальностью и проявлением слабости.

  Часто мы стыдимся прекрасных мыслей и хороших дел. Почему? Загадка!

  Так вот и окопался ленинградец в селе, вложил часть своего состояния в фабрику, закрутил, завертел и получилось. И глава администрации, и хозяин, и прочее всякое.

  Одна беда – не было у Мишки собеседников. Не хотелось бы обижать аборигенов, но взыскательный ленинградец был несколько более притязателен в выборе тем для бесед и людей для общения. Спасением стал Олег Верещагин из соседних Зябликов. Тоже село. Сам Олег – глава администрации Зябликов, москвич, часто приезжал к Мишке на моторке по Краснухе. Они дружили и единомысленничали.

  В селе прижился поп Виталий. Выпускник Семинарии. Но Мишане не то, чтобы чужда была религия, а просто не умел и не мог он быть послушным до смирения и самопожертвования.

  Туманным утром Мишаня встал с постели, принял душ и зажевал пару бутербродов. Оделся наспех и вышел на Свияжскую. Тут же уловил хозяйским ухом звук. Генераторы не работали за ненадобностью, а вот  со стройки моста раздавалось отрадное жужжание бетонозаливки! Мишка бегом помчался, боясь сглазить или проснуться, не досмотрев чудесного сна!

– Сами починили? – Волохов поручкался с бригадиром строителей.

– Не! Девушка утром приходила, красивая такая, ладная. Улыбчивая. Открыла задок и копалась с форсунками. Я ажник глаза выпучил. Малая совсем, а чуйка мужицкая. На слух определила чё и как. Продула форсуны, укрепила всё и звездюлей нам раскатала. Мы смесь не ту крутили. Эта ж с песком уже намешана, а мы еще добавляли. Вот и засорилось все. Теперь все борзо пойдет, начальник. Не сомневайся! 

Мишка едва не закашлялся от радости и злости, одновременно.

– И что? В срок доделаете?

– А то! Теперь быстрее пойдет. Стоять не будем. Наверстаем все. А новая смесь быстрее твердеет и вообще… Михал Андреич, а девушка-то ваших будет? Местная? Как звать?

– Тебе зачем? – Мишка глаз прищурил, уже догадываясь о причине интереса молодого еще бригадира, и готовясь защищать склочную Кан от посягательств.

– Так эта… Красивая. 

Волохов чуть не сплюнул от злости, но сдержался.

– Заноза она, Вахирев. Ты держись от нее подальше. Всю плешь тебе проест, поверь мне.

Ну, бригадир если и кивнул, то это вовсе не значило, что мечтательность из его взгляда пропала совсем.

– Ну, ладно. Работать надо.

– Вот и работай, – махнул на прощание Волохов и бегом к дому Кан.

  Там ее не оказалось. Волохов пошел по улицам, думая, что ослушалась его Машка и принялась нести свет в жилые дома, а не как он приказал – на фабрику. На улице Речной встретил Альберта Мазура. Тот ковырялся в щитке со знанием дела.

– Мазур, здоров. А где Кан?

– Так эта… на фабрике. Утресь меня разбудила, выдала пломбировщик и убежала.

– Понял тебя. Ты что делаешь, Альберт?

– Распределяю поток напряжения и координирую подачу электричества, согласно схеме соединения, – отрапортовал Мазур, чем вогнал Мишку в некий ступор.

  Волохов понял, откуда в Мазуровской голове подобные словосочетания появились и уже более не боялся на проводку и электричество. Обдумал эту мысль и слегка обозлился. Снова Кан ему нос утерла. А он ее вчера обзывал всяко и выгнать грозился. А фифа эта за два неполных дня успела столько всего сделать. Если еще с фабрикой сегодня поможет, то так и быть, оставит он ее. Правда, придется сделать внушение и приструнить склочную девицу. Да и причину, по которой столичная штучка приехала в село, тоже надо провентилировать.

  Волохов пошел на фабрику проверить как там Кан, дела и работники. По дороге представлялось разное. Вот Машка все спалила и теперь на пепелище бродят куры Бекасовых. Или еще что похуже. Фабрика, правда, оказалась на месте. Генераторы все еще жужжали, это и показало Волохову, что Кан пока не разобралась с электричеством. Сама столичная барышня обнаружилась на столбе! В рабочем комбинезоне весьма впечатляющего покроя, плотно облегающем ее попку. Маша ругалась на мужиков, которые стояли вокруг столба и внимали ей: