Красный антуриум

Пролог

Заброшенный дом на краю деревни с заколоченными окнами и запертой дверью, окруженный бурными зарослями жгучей крапивы и острой осоки, казался мертвым, пустым, безжизненным, но это была лишь иллюзия. По темным коридорам и комнатам бродило Нечто. Голодное кровожадное Нечто, готовое присосаться к любому живому существу, что попадется в его мрачное пристанище, словно в паутину. Оно живет в старинных часах и выползает на охоту каждый раз, когда голубая деревянная кукушка показывается из маленького окошка, навечно привязанная металлической конструкцией к часам, такая же пленница, как и любой, кто попадет в этот страшный дом…

Вот и вся информация, которой располагали местные детишки, но ее было достаточно, чтобы слушаться взрослых, запрещающих даже прогуливаться мимо этого темно-голубого строения с белыми наличниками и криво приколоченными досками на окнах. Говорят, что деревенские – бесстрашные, но они не сравнятся с городскими по той простой причине, что вторые не ведают, сколько уже пропало детей. Когда ты с другом бегаешь посмотреть на страшный дом, а уже назавтра твой приятель исчезает, ты понимаешь даже в очень нежном возрасте, что есть такие вещи, с которыми не стоит связываться. А городские этого не знают, до них доходят слухи, которые, вместо того чтобы пугать, напротив, будоражат воображение.

Нечто, живущее в заколоченном доме, называет таких Экспонатами. Такие никогда не переведутся, а стало быть, Нечто никогда не будет голодным. Вот и сегодня один такой Экспонат трясущимися руками достал ключ из-под половой тряпки на крыльце и с третьей попытки открыл входную дверь. Участковый постоянно выбрасывает эти ключи, но они по какому-то мистическому закону вновь оказываются под половиком. Когда люди хотят знать правду и жаждут увидеть эту правду своими глазами, их ничто не способно остановить. Точно так же расходятся переписанные от руки копии запрещенных произведений. Их изымают, виновных наказывают, а они появляются вновь и вновь…

Экспонат не мог понять, как это самое Нечто, если оно и живет в этом доме, умещается в узких старинных часах с кукушкой? Это казалось враньем, дурацкой байкой, которую сочиняют в пионерских лагерях и рассказывают в темноте под одеялом, но вот растения путали все карты… В заброшенном (казалось бы!) доме все подоконники были уставлены горшками. Растения цвели, как говорится, и пахли, а слухи утверждали, что иногда самые смелые трогали землю в горшках, и она оказывалась влажной. Конечно, местные тут же придумали байку о том, что растения поливаются кровью убиенных.

Экспонат был любопытен по своей природе и решил проверить, что в этих мифах правда, а что ложь, для того и залез перед уроками в этот страшный дом. Да, плохая была затея – являться сюда одному. Но Экспонату даже не приходило в голову в тот момент, что может случиться что-то плохое. Посмотреть, проверить, убежать – примерно такой план действий сформировался в умненькой маленькой головке.

Экспонат шел по коридору, стараясь наступать так, чтобы половицы не скрипели, и жадными глазами водил по сторонам. Все запретное – а тем паче опасное – всегда волнует и вызывает к себе стойкий интерес. Экспонат гордился собой, что впервые решился на что-то дерзкое, отчаянное, смелое, прямо как персонажи обожаемого им «Кортика».

В доме было целых четыре комнаты, а еще кухня, и Экспонат решил тщательно исследовать их все, по крайней мере те, что успеет до уроков. Новенькие электронные часы показывали, что у него в запасе полно времени. В школу Экспоната собирает бабушка, она старенькая и не всегда понимает время. Достаточно было перевести стрелки ее настольного будильника на час, да еще и сказать, что хочет сегодня прийти в школу пораньше – и дело в шляпе. Зато как потом будет рассказывать всем, что был в этом доме! В мельчайших деталях припомнит все! И одноклассники будут сидеть с раззявленными варежками и делать восторженные замечания! Они и не догадывались, что Экспонат – такой отважный человек! Настоящий пионер!

К сожалению, Экспонат успел исследовать только одну комнату – самую большую, с гигантскими деревянными часами, красующимися в центре длинной стены прямо напротив двери. Сперва Экспонат проверил землю в горшках – действительно влажная, а никаких бутылок с водой поблизости не наблюдается. Даже если какой-то товарищ без определенного места жительства попал в дом и живет здесь, ухаживает почему-то за растениями, любит их, допустим, то чем он цветы поливает? От следующих мыслей Экспонат брезгливо сморщился и отошел от подоконника. И в эту самую минуту звонкие «бум-бум» донеслись из центра большого зала. А потом… Экспонат даже протер глаза ладонями, не доверяя собственному зрению. Стеклянная дверца часов приоткрылось, и оттуда появилось Нечто. Оно медленно подошло к Экспонату и приоткрыло смердящую пасть.

Глава 1

Здание обычной общеобразовательной школы № 3 маленького городка Железнодорожного сегодня сияло как никогда. Его в конце августа покрасили ярко-желтой краской взамен старой горчично-ржавой, давно облупившейся и выцветшей, и радостное сентябрьское солнышко, признав в школе «своего» ввиду данной теплой гаммы, ласкало ее щедрыми горячими лучами.

Заглянем в крайнее слева окно второго этажа: угловой кабинет русского языка и литературы всецело принадлежал Ирине Леопольдовне, любовно прозванной школьниками Леопольдихой. Подоконники уставлены розовыми бегониями, ярко-малиновыми фиалками и разноцветными антуриумами. Ирина Леопольдовна очень любит цветы, и в ее квартире вы найдете гораздо больше горшков, чем в классе, с еще более редкими экземплярами. Обыкновенные фикусы, декабристы и герань Ирина Леопольдовна считает скучными и даже пошлыми.

– Черт! – громкое восклицание из уст Гришки последовало сразу за звонким «шмяк!». Это неповоротливый Григорий Савушкин разбил горшок с красным антуриумом, взгромоздившись на подоконник, куда двумя секундами ранее грациозно залезла Вика Царева. Он всегда стремился быть поближе к ней, и зачастую эти попытки оканчивались какими-то потерями. Сейчас впервые из-за неуклюжести Гриши потери понесет их классная руководительница.

– Ну ты даешь, чувак! – Петька, закадычный Гришкин друг, нервно сплюнул, а сама Царева, неочевидная виновница событий, звонко рассмеялась. – Леопольдиха по головке не погладит!

– Слышь, их так много, она не увидит, что один пропал! Отряд не заметил потери бойца! – с этим громким восклицанием Савушкин взял остатки горшка и цветок с землей и понес к мусорке.

– Гриша, какой ты дурень! – громко засмеялась Царева, сразу привлекая к себе внимание целого класса. Даже птички замолкают, чтобы послушать звонкий Викин смех. – Корзина для бумаги! А ты землю несешь!

Савушкин впервые посмотрел на себя: темно-синий пиджак и брюки все в земле, даже красный галстук перепачкан. «Каким образом?!» – читалось на лице Гриши, когда он это заметил.

– Хоть на рубашку не попало… – с огорчением произнес он. Огорчение относилось, конечно, не к тому, что белоснежная сорочка вышла из переделки незапятнанной, а к тому, что за такой внешний вид можно и выговор схлопотать.

– Ты знаешь вообще, что это за цветок? – не вставая со своего места за первой партой, строго спросила отличница Саша Лопырева, наблюдавшая эту короткую, но запоминающуюся сцену. Она славилась тем, что знала абсолютно все.

– Нет, а что? – с вызовом молвил Григорий, который совсем запутался и не знал, что ему делать: то ли бежать застирывать галстук в раковине в туалете, то ли разобраться сперва с землей на полу и злополучным цветком, который он все еще держал в вытянутых руках. – Я че, ботаник, по-твоему?

Григорий терпел эту выскочку только из-за того, что Вика по какой-то причине с ней дружила. Сам он категорически недолюбливал отличников, считая их всех зазнайками и скучными зубрилами.

На самом деле, никто толком не знал, на чем зиждется эта дружба, даже сами девочки. Еще два года назад, когда Вика перевелась к ним из четвертой школы, Лепольдиха подвела к ней Александру, как гордость школы и ее личную гордость, и попросила ввести Викторию в курс дела, помогать во всем. У Вики были не такие уж плохие оценки в предыдущей школе, но перевод обычно не играет на руку успеваемости. Саша, конечно, согласилась, даже испытала радость от того, что ей доверили такую важную миссию. Она прилежно выполняла возложенные на нее обязательства, особо не стараясь при этом сходиться с новенькой, так как сама по себе была интровертом, хоть и не знала такого слова. Главным для нее были оценки новенькой, и она тщательно следила, чтобы Виктория выполняла все задания и не понизила свою успеваемость. Однако Вика, в отличие от Саши, была экстравертом, опять же, не зная такого термина, и вливание в новый класс прошло для нее абсолютно безболезненно. Зато девочки как-то незаметно сдружились, и Вика до сих пор считала Сашу лучшей подругой, хоть и общалась практически со всеми одноклассниками хорошо. В довесок к различиями во внутреннем мире, они даже выглядели совершенно не похоже: высокая, стройная, кучерявая шатенка Вика с красивыми правильными чертами лица и блеклая светло-русая Саша, маленького роста, хрупкая, угловатая и неказистая с носом-картошкой, но при этом с огромными светло-голубыми глазами. Словно чтобы подчеркнуть различия во внутреннем мире, они и одевались по-разному. Саша строго следила за формой, не выделялась, а волосы всегда собиралась в косу или хвост. Вика же укоротила юбку школьного платья и пришила ажурный кокетливый воротничок, а волосы носила распущенными, благо что в их школе за такой вид особо не бранили.

– Это красный антуриум, – важно пропела Саша, нахмурившись. – Ты такой нигде не найдешь. Это тебе не фиалка с геранью!

– А зачем мне находить-то его?!

На Гришку было жалко смотреть. Плечи поникли, темно-русая в рыжину челка прилипла к взмокшему лбу. Он стоял растерянный и начал уже беспокойно озираться на дверь. Вот-вот прозвенит звонок, и в класс войдет Ирина Леопольдовна. А он стоит с ее цветком в руках, перепачканный землей, а под ногами так и валяются осколки глиняного горшка.

– Ты реально думаешь, – смеялась Вика, так и сидя на подоконнике перед ним, – что Леопольдиха не заметит пропажи цветка? А в корзину для мусора тоже не заглянет? Исписанные бумажки она съедает, это всем известно!

Тут уже не только Вика, весь класс засмеялся.