Кратко

Тело

10.02.2ХХ0

Чужое тело. Я увидел его на фотографии: обыкновенный мужчина, не больше тридцати. Как мне сказали: «образцовый экземпляр». Никаких проблем с почками, сердцем, и, упаси Боже, головой у меня наблюдаться не будет.

«Меня»… забавно, сейчас, именно сейчас этот человек бродит по своей скудно обставленной тюремной камере. Не думайте, его никто не обидит. Он – особо ценный экземпляр. «Он жил так, будто ни разу не выходил из абсолютно стерильной комнаты» - еще бы, а потом внезапно все-таки выбрался и убил четырех человек.

12.02.2ХХ0

Кто-то особо умный решил, что жизнь достаточно справедлива хотя бы тем, что за все, что ты когда-либо совершил, тебе воздаётся по заслугам.

Ну да, так я и поверил.

Люди бы не придумали всю эту чепуху про переселение души, отпущение грехов и наказание за деяния в предыдущих жизнях, если бы толком могли понять свою вину перед миром.

Даже рождаясь, мы кричим от боли. По-моему, справедливость – очередной болезненный крик отчаяния, можете верить мне, как умирающему.

15.02.2ХХ0

Я всё смотрю на него в полный рост.

Не понимаю, как можно так чисто жить, чтобы так хорошо сохраниться?

Я смотрю невольно на свое иссохшее и болезненное тело, приподнимая одеяло.

Одно это движение приносит мне невыносимую боль, но она отдается в моих мыслях с удвоенной силой, когда я осознаю, насколько я ничтожен по сравнению с ним.

Я не могу смотреть на себя не иначе как с отвращением.

Мы одного возраста.

Я – источенное болезнями ничтожество, будто прогнившее дерево.

А он – мощный дуб, великан, столько в нем cилы и могущества!

Идиот, что же ты со всем этим сделал?!

О какой справедливости идет речь, если сам Бог приказал этому существу долго жить, чем я хуже?

Если бы я мог, а у меня будет такая возможность, я верю, я бы перевернул мир с помощью этого тела!

20.02.2ХХ0

Морфий… прекрасный сон ожидает меня. Моё тело умрет, а «душа» обретет новый сосуд…

Сказала бы моя жена, будь она рядом.

На деле, всё куда циничней.

Они сотрут все воспоминания того бедного парня, и посадят в его настрадавшееся тело воспоминания того еще паразита, пока его оригинал (то есть, я) всё еще будет корчится в конвульсиях.

Возможно, в мире будут какое-то время существовать две версии Даниэля Кентона, но меня уверяют, что такого никогда не случится.

Я им не верю.

Я знаю, что сам я усну и никогда больше не проснусь.

Удачи тебе, новый Даниэль Кентон.

23.02.2ХХ0

Почему бы таким как я не удалять воспоминания? Подчистить там, подчистить тут. И вот, счастливый человек будет думать, что он магическим образом исцелился от рака, всегда был брюнетом и видел мир четко без очков…

Почему бы не наделить такого человека несгибаемой волей, храбростью и вечным стремлением к совершенству…

Или о чем там мечтают утописты?

Печально, но тогда отпадает весь смыл во мне.

Все, что осталось от того Дэниеля, это его воспоминания. Я – всего лишь воспоминания, а если их изменить, в чем тогда смысл спасать мертвого утопленника?

Да и общество это бы не приняло: «как так, в чем тогда смысл моих всех стараний, если я могу просто умереть и возродиться лучшей версией себя.

Нет, тут все должны стараться одинакого, и точка!»

Поэтому, я всю жизнь теперь буду мириться с мыслью, что живу в теле какого-то идиота. Не простого идиота, а наверняка сумасшедшего!

Ну не может все быть идеально! Где-то обязан быть какой-то брак!

Что-то настолько здоровое просто обязано быть больным! Иначе, он был бы все еще жив…

24.02.2ХХ0

Никак не могу прийти в себя. Хорошая шутка.

26.02.2ХХ0

У меня изменился почерк. Стал каким-то слишком квадратным, что-ли. Врач говорит, что это совершенно нормально и беспокоится мне не о чем. Мышечная память, говорят они, если захочу – смогу переучится.

Но меня беспокоит не это: сколько же еще осталось вот такого вот багажа в этом теле убийцы? Чего мне еще нужно боятся и ожидать?

Мне сказали, что только пробок по дороге домой, ведь завтра меня выписывают.

10.03.2ХХ0

Заметил в себе много нового и незнакомого.

Человеческие кости на заднем дворе, так сказать (привет от мертвеца)

Никогда не думал, что тосты по утрам такие вкусные. Именно тосты и именно по утрам. Только стоило мне почувствовать запах хлеба, как я не удержался и попросил жену зажарить его до хрустящей корочки.

Мне казалось, что так я вспоминаю что-то важное, что-то такое неуловимое и прекрасное, что век мне мучатся от того, что я как-то умудрился это забыть.

Жена смеялась, глядя на мой небывалый аппетит.

Тогда я вспомнил, что тот я ржаной хлеб совершенно не переносил.

Отличная закуска после хорошей человеческой охоты.

Теперь нужно перебивать и полки. Слишком низкие, мне совершенно не удобно.

11.03.2ХХ0

Мой психолог советовал не рассуждать на эти темы:

«Джейк, это выше человеческого понимания, перестаньте мучать себя. Вам дали шанс, пользуйтесь им без зазрений совести. Вы другой человек, не менее достойный»

Ну да, что-то среднее между психопатом и ракобольным заучкой. Ядерная смесь.

Конечно, того человека похоронили неделю назад. Я бы даже принес цветы на его могилу, если б мне не запретили.

Последний факт делает меня ближе к бывшему владельцу этого тела.

Я получил свое имя.

17.03.2ХХ0

Когда я встретился с женой, первая мысль, промелькнувшая у меня в голове звучала примерно так:

«Приветствуй своего нового мужа – прирученного убийцу! Пикантные отношения обеспечены!»

Я особо с ней не говорю. Только шучу. Тогда она вздыхает с облегчением.

Забавно, тот я никогда бы не подумал, что его отвратительное чувство юмора буквально будет единственной вещью, способной спасти этот весьма странный брак, да и мой теперешний рассудок.

Я вижу, как испуганно смотрят ее глаза, когда она думает, что я не замечаю.

Ничка

В том месте, где она жила, всегда были четкие правила. Что-то постоянно растет вверх, будь то деревья или трава под ее ногами, что-то вечно убегает куда-то, пока не встретит свою кончину, став пищей для чего-то, что опять пустится в бег по бесконечному круговороту пространства и времени. И так день за днем, год за годом. Деревья растут, затем умирают и появляются новые. Феи любили праздновать эту феерию жизни. Хоть и не до конца понимая ее, ведь они-то бессмертны.

Но однажды пришли люди. Появившись столь незаметно, они изменили то, что существовало веками. Они обзавелись полями и деревнями, которые особо-то никому не нравились. Затем эти хрупкие создания научились убивать не хуже любого зверя. Странные существа. Какая добыча столь часто будет осмеливаться становиться охотником? Только человек.

Фея смеялась, упиваясь своим превосходством, поглядывая за одним таким.

Вот он идет. Статная и высокая фигура. Разумеется, он не голоден. Он будет сыт еще очень долго. На его спине красовались тушки убитого им зверя, но он зачем-то продвигался вперед. Не уходил из ее леса, из леса ее Госпожи. Разумеется, он будет охотиться, пока не убьет гораздо больше, чем сможет унести, чем сможет поглотить. Именно по этой причине фея собиралась это прекратить.

Солнце медленно поднималось над вековыми кронами, изредка проглядывая через золотистую листву.

Фея начала исполнять свою песню совершенно без слов. Ее куплетами были шелестящие кроны, ее нотами – ощущение свежести и чистоты, приходящее обычно только после грозы.

Она плела изящный букет чувств, заставляя человека идти куда-то, ведомого ощущением эфемерного счастья, словно бабочку, летящую прямо в огонь.

Так просто находили многие свою кончину. Фей забавляло то, как люди неделями блуждали по лесу, не способные найти выход. А как можно было порезвиться на болоте! Иногда они даже оставляли одного в живых, чтобы никто больше не повадился сюда ходить!

И этот человек не был отличим от остальных. В лесу достаточно опасных мест, полно крутых склонов и холмов на случай, если ей надоест развлекаться. Феи не способны испытывать жалость и сожаление. Но в какой-то момент человек остановился.

Остановился и, развернувшись, посмотрел прямо на нее.

Но он не мог ее видеть. Она не давала на это разрешение! Феи незримы, пока сами того не захотят! Не может же она захотеть, чтобы это никчемное существо познало ее истинный облик?

Но человек, к счастью, ее не видел. Он глубоко вздохнул и медленно побрел туда, откуда пришел. Из леса.

Фея не заметила, как прекратила играть свою песню.

А потом человек снова пришел. На то же место. Он не искал себе дичи. Долго он бродил по кругу, пытаясь найти то ощущение, что подарила ему фея. А та не понимала, зачем он опять пришел на свою погибель.

Ей льстило его раздражение, как будто он догадался, что его обвели вокруг пальца. Но разве она могла упустить такое развлечение?

И она принялась его вести, играя свою песню.

Знаете, это чувство возникает лишь однажды. Оно необъяснимо и неуловимо ведет куда-то вдаль. Как запах старого дома, незаметно настигающий нас, стоит нам войти за порог, или медово-сладкий запах кожи любимого человека, шепчущего что-то нам на ухо. Мы не можем его не слышать, не можем не пытаться приблизиться к нему поближе. Чтобы запомнить и чтобы, в конце концов, его понять.

Фее подчинялся ветер. Она незаметно ласкала человека, будто бы дотрагиваясь пальцами и говоря: «Туда». И он шел, наслаждаясь каждой минутой и улыбаясь все шире.

Человек смотрел по сторонам, радуясь деревьям, которые все чаще меняли размер и цвет. От маленьких деревьев до больших размашистых дубов, покрытых золотом осенних листьев. Человек наслаждался последними лучами теплого солнца, причудливо танцующими под песню ветра – ее песню.

Со временем появились высокие склоны, по которым стало тяжело идти. Но человек все равно шел, опьяненный счастьем.

Когда фея смотрела на него, она искренне не могла понять, куда делось все то плохое, что она слышала до этого о людях от своей Госпожи. Она слишком многое стала замечать. Она понимала, что значит этот взгляд, полный радости. Она не хотела, чтобы глаза этого человека стали стеклянными. Бездушными, как у нее. Пусть даже тогда, когда до пропасти оставалось сделать один шаг.

Но она остановила его. Ей больше не хотелось играть свою песню. Почему-то ей стало очень холодно. Так холодно, как бывает только морозной зимой. Она постаралась исчезнуть как можно быстрей, стоило лишь человеку вернуться к знакомому ему ручью.

Почему же в этот день в нем не оказалось ничего плохого?

Фея надеялась, что никто никогда не узнает о ее слабости. Она не хотела, чтобы над ней смеялись. Жалость не подобает испытывать к таким ничтожным существам, как люди, что познали жадность.

Фея до сих пор помнила, как один человек решил убить медведя. Не по нужде, а из праздности и желания потешить самолюбие.

Человек долго пытался убить. Гнался за животным в самые дебри леса, постоянно раня своими копьем и стрелами того, кто и не собирался на него нападать. Тот человек долго шел по кровавому следу, пока не добрался до глубокой чащи леса, куда почти не проникал свет. Там была медвежья берлога. Многие феи восхищались силой и мужеством этого животного, особенно в минуты жестокой схватки с человеком. Медведи никогда не показывали своей слабости, предпочитая оставаться грозными хищниками, пусть даже на смертном одре.

Но что до этого знания человеку с его глупыми амбициями? Он хотел убедиться, что медведь мертв. От его рук. Он не знал меры и жалости, предпочитая ей жадность и жестокость. Он решил подойти ближе к медвежьей туше. Он захотел ее коснуться. Но медведь не был мертв. Собрав последние силы, он решил показать человеку, почему его считают хозяином леса.

Все-таки люди – отвратительные создания. Они не знают меры и жалости, им нужна только жестокость.

Движимая этой мыслью, фея принялась искать человека, которого она услышала. Охотник? Вот и хорошо, она как раз знает одно место, где он может сломать шею.

Ненависть

С самого раненого детства, нам проповедовали героя. Невероятного мальчика, с уверенным темным взглядом и гранатой в руке. Стоя около монумента, ты видишь его железное положение, неизменяемое годами, в столь гротескной манере показывающее последние минуты его жизни… Его курточка развивается на ветру, волосы разбросаны в разные стороны, сейчас, он выполняет свою заветную миссию, миссию героя, того, кто спасает людей, спасает… жизни…

Такое никогда не изображают на памятных монументах. Глаза того мальчика видели явно не золотой рассвет. Что же ты видел, что чувствовал, мой маленький герой?

Ты был охвачен страхом, который сковал твои движения, заставляя до потери дыхания бежать куда-то в даль, пока руки, столь страшные и многочисленные руки, пытаются до тебя дотронутся? Унести с собой, унести туда, где никогда не светит солнце… Ты бы упал, да, но не смог бы подняться.

Ты их увидел, в какой-то последний момент, куда бы ни посмотрели твои глаза, ты мог видеть отвратительные лица, лица твоих палачей. Каждое из этих лиц должно быть несметное количество раз улыбалось в эйфории издеваясь над бедными женщинами и детьми, упиваясь властью оружия. Именно эти глаза смотрели, на то, как разваливается твой мир, то, чем ты дорожил. Твое будущее, прошлое – все стерто по их воле и желанию, подчиненное машинам хаоса и разрушения, приносящим ужас и отчаяние.

Мог ли ты услышать стук армейских сапог, горячее дыхание измученных погоней тел, или быть может, крики на непонятном, грубом языке?

Что заставило тебя остановится?

«Выхода нет» - возможно, подумаешь ты, стиснув свои зубы. Время перестанет существовать, смысл, счастье, да что уж тут, сама жизнь ускользнет из твоего сознания, все это заменит то страшное чувство, которого не должно существовать.

Это чувство заставит тебя подумать о грязных монстрах, крадущих твою жизнь, оно натянет на твое лицо улыбку безумца, пока за считанные секунды твоя рука поднесет как можно ближе к себе гранату.

-Вы все сдохнете! – прошепчешь ты, ожидая взрыва гранаты, пока все больше и больше монстров будут тянуть к тебе свои вспотевшие руки. Не волнуйся, скоро их всех не станет, можно и потерпеть, пусть подойдут поближе, пусть им будет больней!

Почувствовал ли ты боль, когда осколки гранаты проникли в твое совсем юное сердце? Вспомнил ли ты дом, в котором некогда ты провел столько счастливым минут? Простился мысленно с теми, кто тебе дорог и с чувством исполненного долга упал, коснувшись лицом родной земли?

Нет. Тогда мальчик увидел лица, огромное количество лиц с застывшим на них ужасом. Мальчик злорадствовал, до последнего вздоха упиваясь своей победой, тем, что его тело будет окружено трупами, по иронии судьбы, желавшими ему той же участи. Ну, что, получили?! Как вам это, понравилось?!

Эта ненависть за страх, голод и отчаяние. То, что ослепляет тебя, убивая изнутри. Она оскверняет все самое чистое, ведь ведомый этим чувством мальчик совершил самый страшный грех. Он убил всех. Себя, людей вокруг, счастье и надежду. Мальчик не видел ничего, кроме кровавых рук, хотя выше были глаза, молодые глаза, полные дикой ненависти, за то, что именно этот мальчик заставил их перестать себя чувствовать людьми! За этот взгляд, эти мысли, громко звучащие у него в голове. Ненависть из-за идеи, из-за желания, власти, но как ни странно, не своих.

Было ли это утром, или поздно вечером, светило солнце или лил дождь. Упал мальчик на траву или его тело разбилось об острые камни, ничего не поменяется. Он убил, не из-за патриотизма, не оправдываясь тем, что это правильно, нет. Он упивался мыслю об их крови, он радовался, что отомстил.

Радовался и ненавидел также, как и те, кого он убил.