Кренер

Глава 1 МАРТИН Чавкающая мельница

Деревья были прекрасны. Казалось, что мир нарисовал художник, купивший лучшие краски на Пограничной ярмарке. Кроны горели оттенками багрового и золотого. Прожилки на каждом листе были объемными и четкими, словно их специально чеканили на медных пластинах лучшие подгорные мастера.

Мартин утратил идеальное зрение лет десять назад. Целясь из лука, он все еще прекрасно видел глаз оленя на расстоянии пятидесяти шагов, но вблизи глаза уже подводили. Серебряные нити вплелись в его бороду, а он перестал различать нити на рукаве своей рубахи. С каждым годом старость становилась на один шаг ближе, а четкое изображение отодвигалось на пару ладоней.

В Зеленом квартале был купец, который привозил волшебные орлиные камни. Глядя через них можно было рассмотреть неровности на кончике портняжной иглы. Из похожих камней делали орлиный взгляд. В повязку из мягкой кожи закрепляли два тонких камня. Одев такую повязку, старики могли снова приблизить убежавшее острое зрение.

Жрецы милосердной Нииды называли такие повязки нечистыми. Они говорили, что Ниида добросердечно удаляет ясность взора стариков, чтобы они не видели морщины на своих дряхлеющих руках.

Мартин считал это редкой глупостью. Как можно считать милостью то, что лишает возможности зарабатывать на жизнь стареющих ремесленников. Шорники, ювелиры и оружейники, выполняющие тонкую работу, теряют свой хлеб из-за слабого зрения, когда руки еще полны силы.

Мартин кормил свою семью за счет охоты. Он сам вычинял шкуры и многое из них умел делать. Куртка, усиленная пластинами из рогов яка на его плечах была сшита им самим. Купцы же ценили седла его работы. Ценили за добротную кожу, двойные ремни, которые не лопнут при бешеной скачке, а также за идеально ровные швы, которые сами по себе служили украшением.

Последние пару лет шить стало сложнее. Мартин не видел отдельных стежков и полагался ни на глаза, а на руки.

Марин мечтал купить себе орлиную повязку, но она стоила больше, чем он зарабатывал за год, а ему нужно было кормить дочерей и собирать для них приданное.

Глядя на слегка качающиеся ветви ясеня, Мартин четко понимал, что такого не может быть. Он не может видеть каждый листик лучше, чем в юности. Значит эти деревья не реальны.

Старый охотник медленно достал из кармашка за пазухой джутовый платок, вываренный в бульоне из кулисьей желчи. Поднес к лицу и аккуратно вдохнул через ткань.

Пол секунды он ничего не видел и не слышал. Из ощущений остался лишь запах. Трудно придумать более ужасный запах, чем кулисья желчь, но если хочешь очистить свой разум, приходиться потерпеть.

Через мгновенье ясность зрения вернулась. Но это было уже привычное зрение. Мельчайших деталей Мартин больше не видел, но этого и не требовалось. Тварь была настолько большой и страшной, что и полуслепой мог испугаться до дрожи в коленях.

Хорошо, что чудовище пока не двигалось, ожидая, пока добыча подойдёт совсем близко. Чавкающие мельницы могли часами сидеть неподвижно и бесшумно, поджидая ослеплённую жертву. Свое название они получили за четыре огромных щупальца, которые тварь разворачивала крестом, из-за чего напоминала силуэт ветряной мельницы. А чавкающими этих созданий называли за звук, который они издают, начиная двигаться. Перемещаются они на толстых, покрытых слизью щупальцах, громко чавкая при каждом шаге. Придвигается монстр медленно, поэтому пищу добывает, дожидаясь зверя или человека в засаде, которую устраивает на тропе.

Мартину оставалось сделать два-три шага, чтобы познакомиться с объятьями чавкающей мельницы, чью щупальца иже подрагивали от нетерпения.

Старый охотник замер. Нельзя показать монстру, что он его видит. Слишком близко подошел, может дотянуться. Расстояние между мертвым Мартином и живым плюс хорошо заработавшим сейчас примерно в одну сажень. Если сейчас отпрыгнуть назад, щупальца стрельнут за ним и могут зацепить. Они не просто покрыты клеем. По всей поверхности на них выдвигаются микроскопические крючки. Прикоснется такое щупальце к руке и все, оторвать можно только с куском кожи. Поэтому нужно сделать хитрее. Мартин поправил котомку и медленно пошел вперед и влево одновременно, сохраняя расстояние между собой и монстром. При этом он не сходил с дороги, а просто сместился к обочине.

Монстр начал осторожно поворачиваться, продолжая раскрывать свои «объятья». Мартин прошел несколько шагов. Он не удалился от Чавкающей мельницы, но теперь находился сбоку от креста. Дальше по дороге можно только приближаться к ловушке. Все, это момент истины. Охотник, делая последний шаг, ускорился и рванул от дороги к лесу.

Щупальца выстрелили, удлиняясь, но Милосердная на этот раз была добра, и две его дочери не стали сиротами. Ветерок качнул волосы на затылке, ноздри уловили запах перезрелых персиков, но смерть чуть-чуть не дотянулась до него. Дальше уже не страшно.

Мартин пробежал между деревьями и оглянулся. Монстр не преследовал. Ходит он медленно, а между деревьями еще и застрять может. Теперь главное успеть. Нужно хорошо поработать. Если монстр старый и опытный, то знает, что если упустил добычу, то лучше уходить. Иначе сам можешь стать добычей. Но чавканья не слышно, значит чудище на месте. Не торопиться.

Мартин осмотрелся вокруг и побежал к зарослям орешника. Достал нож и начал вырезать ветки длинной примерно в свой рост, заостряя их с двух сторон. Таких нужно заготовить как можно больше. Изготовив первые двадцать клиньев, он перетянул их веревкой и понес к дороге. Не доходя шагов десять до опасной зоны, он опустил ношу на землю и развязал узел. Веревка ему еще понадобиться.

Он вернулся к орешнику и снова взялся за нож. За час он сделал четыре ходки. После этого прошел вдоль дороги саженей двести и перебежал на другую сторону. Там повторил примерно ту же схему. Только вместо орешника в дело пошли заросли молодого клена. Клинья он складывал с противоположной стороны от первой кучи и также на расстоянии нескольких шагов от безопасной зоны. Отойдя в лес, охотник присел на упавшее дерево, достал кусок хлеба и луковицу. Поел аккуратно, тщательно пережевывая пищу. Чем лучше пережевываешь еду, тем больше сил она тебе возвращает.

Глава 2 ЮКОН Несокрушимый рогоз и песни с танцами

Все началось с того. что его отец с соседом поймали бродягу на попытке украсть пару кулисов. Хорошо прирученные кулисы не пошли за чужаком, который пытался приманить их вяленой рыбой. Один из ездовых ящеров громко зашипел и привлек внимание хозяина, который еще не спал, потому что решил выпить в компании соседа пару кружек пива.

Через несколько минут неудачливый вор был пойман. При попытке улизнуть он получил крепкий удар по голове, который лишил его сознания.

И тут кренер вспомнил, что его сын еще не научился вязать пленных.

— Юкон, тащи сюда свои ленивые кости! — крикнул он из хлева.

Юкон прибежал быстро, он знал, что отца лучше не заставлять звать себя дважды.

На, держи, — здоровяк вытянул из-за пояса пару полосок из жил кулиса. — Свяжи эту сволочь, как я учил. У тебя времени — десять ударов сердца.

Юкон еще никогда не связывал врагов. Он учился вязать узлы на ветках, потом связывал братьев и даже разок связал наиболее смирного кулиса. Настоящий живой пленник ему достался впервые.

Он взял первую полоску и встряхнул за один конец, сложил пополам и протянул два конца в петлю. Полученную двойную петлю накинул на руки вору и резко потянул концы, заставляя полоску врезаться в кожу.

Потом протянул концы между локтями, затем между ладонями и снова между локтями. Поднял кисти пленника вверх и завел ему за голову. Свободные концы привязал к поясу вора . Второй полоской так же стянул лодыжки, снова закрепив концы на поясе.

Он спешил как мог. Но пленник был значительно крупнее его, поэтому десяти ударов сердца ему чудом хватило, чтобы завязать последний узел.

— Теперь отойди от пленника, — сказал отец и снял с пояса кисет с сушеной желчью кулиса. Обычно этот порошок используют для добычи огня. При контакте со сталью он быстро нагревается и вспыхивает. Но сейчас кренеру не нужен был огонь. Он взял щепотку желчи и поднес ее к носу пленника. Тот резко вздохнул, пришел в себя и громко закашлялся.

Поговаривали, что запах кулисьей желчи способен разбудить даже мертвого. Именно из-за запаха кренерское огниво не прижилось у других народов.

Прочистив глотку, пленник начал громко ругаться.

— Мерзкие рыбоеды, мои браться перережут вам глотки и сожгут весь ваш паршивый поселок, если вы меня не отпустите! Я сам расчленю ваши трупы, чтобы скормить их вашим кулисам! Я...

Договорить ему не дал хозяин, оборвав тираду аккуратным пинком в челюсть, из-за которого крикун крепко прикусил язык.

— Ты наверно знаешь, что мы всегда рады поймать вора. — сказал здоровяк. — Во-первых, воров мы убиваем, что само по себе весело. А во-вторых, пленник, приговоренный к смерти может быть полезен.

Сегодня ты, вороватый урод, поможешь моему сыну усвоить урок. Это он тебя связал. А ты проверишь качество узлов. Я оставлю тебя с сыном в хлеву до утра. Если сможешь развязаться и убежать, останешься жив. Если останешься на месте, завтра мы тебя повесим.

Сказав это отец вышел из хлева, запер его снаружи и пошел допивать пиво.

Юкон остался в хлеву с кулисами и пленником. Присмотревшись, он решил, что к ним забрался рош.

Роши были кочевниками, живущими небольшими общинами. Жили они по своим законам, украсть у инородца для них считалось нормальным и правильным. Общины постоянно переезжали с места на место. В некоторых странах роши были вообще вне закона. Правители травили их, как крестьяне травят лисиц, ворующих птицу.

Роши славились умением приручать кулисов. говорят, что они умели даже укротить взрослого ящера, пойманного на воле. Еще они мастерски выделывали кожу и жилы. Стеганные кожаные куртки кочевников трудно было пробить хорошим клинком.

На пленнике были сильно заношенные кожаные штаны и жилет. На ногах — стоптанные мокасины. Если бы Юкону дали больше времени, он бы снял обувь перед тем как связывать ноги.

Сейчас, когда отец ушел, Юкон понял, что рош довольно высок и крепок. На фоне отца, который даже среди кренеров считался великаном, он казался хлипким. Но этот взрослый мужчина средних лет был почти в два раза тяжелее Юкона, и заметно сильнее.

Кожа вора была обветренной, лицо покрывала щетина. Сальные волосы заплетены в короткую косу. Затягивая петли, Юкон заметил, что мужчина довольно мускулистый и жилистый.

Если пленник освободиться от пут, Юкону придется нелегко. Звать на помощь он не станет. Это — позор. А справиться с противником, который вдвое тебя больше, без оружия очень непросто.

Оставалось ждать. Ждать юный кренер умел. Он сел на охапку соломы и начал перебирать в голове основные удары топором, которые показывали старшие братья.

Настоящий кренер начинал обращаться с топором, едва научившись разговаривать. Частенько дети кренеров погибали в поединках на игрушечных топорах в пятилетнем возрасте. Игрушки были деревянными, но удар по голове вполне мог стать для играющих в воинов мальчишек последним.

Зато в десять лет кренер уже уверенно мог защищаться и уклоняться от ударов. Да и кости черепа в этом возрасте становились куда крепче. В десять лет уже разрешали тренироваться с железными топорами. Отрабатывали основы защиты малым и большим щитом, учились наносить рубящие и режущие удары.

Резать топором учились, заготавливая рогоз. Рогоз, как и камыш можно срубить топором, если рубануть очень быстро. Юкон так и сделал, когда его в первый раз взял отец на заготовку.

Рогоз шел на кровлю и циновки. Также мог служить подстилкой для кулисов. Поэтому за ним время от времени ходили на реку. И вот Юкону дали топор и предложили набрать рогоза.

Заготовка и рубка дров уже были мальчику знакомы. Он привычным ударом сверху наискось срубил пару стеблей. Но топор, легко разрубив рогоз, пошел дальше, разбрызгивая воду и ил.

Вытянув из речной жижи грязное топорище, Юкон со второго раза ударил слабее и больше в сторону. Топор проскользил по стеблям, слегка их царапая и сминая, но ни одного не перерезал.

Тогда Юп махнул с силой с права налево. Рогоз перерубился, но тяжелый топор едва не вылетел из руки, разворачивая за собой тело. Чтобы избавиться от инерции Юп попробовал бить по кругу. С равновесием стало лучше, но топор перерубал только часть стеблей, а остальные мял.

Глава 3 ЮП Бабочки в его голове

— Так что, теперь нельзя никого убивать? — спросил обычно молчаливый Юп.

В столице ходили слухи, что он становился кровожадным к середине недели, если ему не доплачивать за человеколюбие.

Слухи конечно ерунда, но скандалы после «недостаточно обоснованного массового кровопролития» и «неоправданных актов чрезмерной жестокости» патрульной службы чаще всего были связаны с Юпом. Он предпочитал решать вопрос с нарушителями в традициях своего народа. Ему, в принципе, платили не за гуманность, а за насильственные навыки, к которым располагало его происхождение и богатый жизненный опыт.

Сержант ответил на вопрос подчиненного резко.

— На ком будет еще один труп до конца месяца, вычту дневное жалование. А если трупов будет больше десятка, как ты, Юп, любишь, то сниму с довольствия на неделю.

Юп недовольно хмыкнул, но любимый тесак спрятал в чехол из бараньей шкуры на поясе и накинул на рукоять петлю. Чехол для тесака Юп сам сшил из конфискованной у контрабандистов овчины. Первые дни, вставляя в него тесак, он наносил на лезвие немного бараньего жира и теперь тесак всегда был защищен от сырости.

Кренер достал из кошеля на поясе несколько сушеных рыбьих хвостов и начал их не спеша грызть.

Сержант же по долгу службы продолжил портить подчиненным настроение.

— А ну, стоять смирно, обалдуи неотесанные, мордовороты безголовые, присланные мне Святой Юхой за грехи молодости! Слушайте приказ его светлости коммерпринца.

Ругался сержант без огонька, чувствовалось, что выполняет рутину. Выудив из-за пазухи сильно помятый документ, написанный каллиграфическим почерком на дорогой гербовой бумаге, он прокашлялся.

Лавочник Иза говорил, что такая бумажка, если чистая, стоит как половина жалования сержанта. Но, если писцы коммерпринца ее уже замарали, то продать ее точно не получиться.

Поэтому отношение к бумаге у командира патруля было не шибко почтительным. Он прищурил левый глаз и, держа приказ в вытянутых руках, начал вещать, подражая манере придворных глашатаев:

«Мы, Светлейший правитель Пограничья, покровитель всего доброго и попиратель всего дурного, гарант защиты жителей гор и долин от порождений бездны, опечалены!

Наша патрульная служба не чтит законы человеколюбия. Проливается кровь гостей нашего государства без доказательства вины либо за вину малую, смерти недостойную.

Доброе имя нашего края пятнают акты насилия, рисуя народу Пограничья личину кровожадного зверя, не чтущего законов гостеприимства.

Посему, всем стражам и патрульным отныне приказываю избегать кровопролития. Оружие применять только в крайнем случае. Проявлять человеколюбие и гуманность.

Нарушителей по мелким провинностям поучать добрым словом. За нарушение порядка взымать штраф, а если виновный платить откажется, то направлять его в долговую тюрьму для исправительных работ.

При всяком убийстве во время исполнения службы командирам писать пояснительные письма и передавать в канцелярию.»

— Поняли, обалдуи? Из-за того, что вы контрабандистов режете, а не штрафуете, у нас торговля хиреет и казна пустеет. Поэтому, если еще кого-нибудь прикончите, мне придется письмо в канцелярию писать.

Писать сержант очень не любил. Ему проще пол дня орать на подчиненных или бить их по мордам, чем написать одну страницу.

— А если письмо им не понравиться, то жалование порежут и мне и вам. Понятно, дуболомы?

— Оно то понятно — пробурчал Юп. — Но скажи, командир, если поймаем перебежчика с запретными артефактами за перевалом, то что с ним делать то? Денег у них ни шиша не бывает. Штраф не возьмешь! Что нам этих кряховых выродков до тюрьмы конвоировать? Может их еще и кормить по дороге?

— Ты дураком не прикидывайся! Если кого одного за за перевалом поймаем, то можно и в расход пустить. Никто о нем не узнает. А если целая шайка попадется, или торговцы рядом идти будут, то придется конвоировать. И блюсти при этом все требования гуманности!

Тут уже заворчал весь отряд. Никто не хотел вести пленных контрабандистов через горы. Те постоянно будут пытаться сбежать. Могут и подрезать кого из конвоиров или порчу навести, если какой-нибудь артефакт припрячут.

— Тихо, растопчи вас крях! Сейчас идем в казарму. Ярго, получишь у интенданта пайки на неделю. Остальным собраться. Пойдем в дозор к Мокрому ущелью. Там похоже огнелюбы новую дорожку натоптали.

Ярго, низенький сбитый ветеран с седыми усиками, кивнул и отправился за довольствием. Он был доверенным сержанта по всем материальным вопросам. У интенданта ему не втюхают плохие продукты или обмундирование.

Ярго знает, какую часть пайка можно продать, чтобы и на кормежку хватило и сержанту денежка сверх жалования перепала. Себе он тоже долю оставлял по чину. Если сержанту за месяц могло прилипнуть к рукам пять или шесть серебряных монет, то себе Ярго оставит одну или две.

При этом ветеран был честным человеком. Он жил по законам, которые никто не писал, но все патрульные их знали. Из того что выдавалось казной на содержание службы часть оставлял у себя бригадир патрульной службы, часть — интендант, и часть прибирали к рукам сержанты.

Если у контрабандистов конфисковали товары, то они также не все передавались в казну. Часть оставляли себе рядовые патрульные, которые поймали нарушителя. Часть брал себе сержант. Остальное сдавалось интенданту по описи. Но в опись тоже включали не все, чтобы интендант и бригадир поимели свою часть.

Через Ярго проходило все, что интендант выдавал отряду и все, что отряд сдавал интенданту. Патрульные его уважали, так как он всегда придерживался неписанных правил о честном дележе.

Но ценили усатого ветерана не только за это. У него был нюх на контрабанду. В прошлом охотник, он чуял, где спрятан запретный товар или артефакт, как раньше чувствовал, где прячется зверь или где под прелыми листьями вырос белый гриб. Без его таланта отряд не поймал бы и половины нарушителей.

Утром патрульные собирались рядом с караулкой у городских ворот. В казарме постоянно жил только Юп. Остальные давно обзавелись семьями и своими домами. Но за каждым в казарме были закреплены койка и сундук.

Глава 4 Мартин Дочери

Юдифь закончила поливать цветы и поставила ведро под навес. Маленький цветник в палисаднике был ее детищем. Первые цветы они сажали еще с покойной матерью. Дом у них был небольшой, но расположен в хорошем районе. Мартин купил участок с халупой, когда только собирался жениться.. Потом город разросся и домик, который они к тому времени построили, оказался на новой широкой улице, по которой проезжали дорогие повозки и благородные всадники.

Мартин часто говорил дочери, чтобы она поменьше времени проводила в палисаднике. Мало ли кому она может попасть на глаза. Младшая дочка как раз достигла того возраста, когда родителям нужно быть особенно бдительными. А отца по несколько дней не бывает дома.

Старшая Карина куда серьезнее. Да и жениха уже нашла. Правда Мартину он не шибко нравиться. Ученик кондитера Понк добивался Карины несколько месяцев. Хотя ухаживания его в основном сводились к постигаемому мастерству. Он рос на соседней улице и шапочно был знаком с девочками еще с детства. В 15 лет поехал учиться кондитерскому мастерству в другой город. Вернулся через три года и встретил подросшую Карину. Встретил и пропал. Два дня не находил себе места. А потом набрался смелости, приготовил пирожные и пришел к сестрам, когда Мартина не было дома.

Смелости его хватило только на то, чтобы отдать угощение открывшей Карине и смущенно убежать с красным, как помидор лицом. Девушка его жест не оценила. Ее тогда интересовал другой парень, куда более перспективный как муж. По диагонали от их дома была лавка оружейника. Старший сын хозяина тоже недавно вернулся после обучения. Парень был хорош собой и имел талант как к ремеслу оружейника, так и к торговле. После того, как он стал за прилавок, выручка в лавке отца заметно выросла.

Он неплохо стрелял из лука, чем сразу вызвал уважение у Мартина. Также знал с какой стороны берутся за меч. Говорят, он подумывал оставить торговлю, чтобы поступить в гвардию, если удастся обеспечить необходимую протекцию.

Карина, когда шла на рынок за продуктами, проходя мимо соседской лавки, обычно останавливалась перекинуться с молодым оружейником несколькими словами. Тот был приветлив, говорил комплименты и даже намекал на свидание.

Пирожные Понка были съедены с Юдифь, после чего сестры вынесли вердикт: паренек странный, но готовит исключительно. После этого Понк, так же стесняясь и краснея, приносил угощение еще несколько раз. Карина хотела сказать, чтобы он больше не приходил, чтобы не давать парню напрасных надежд. Но прогнать его у девушки не получалось. Парень был настолько взволнован, каждый раз стоя на пороге с очередным своим творением, что язык не поворачивался дать ему от ворот поворот.

Но с другой стороны, постоянно принимая угощения она ведь берет на себя какие-то обязательства. Дразнить явно влюбленного скромника Карина не хотела, также, как и чувствовать себя ему обязанной. Поэтому решила, что в следующий раз обязательно вежливо но твердо скажет, что приходить к ним не нужно.

Но получилось иначе. В канун праздника Башмаков Милсерднной Карина с покупками шла мимо оружейной лавки. Корзина была тяжёлой и девушка не на шутку запыхалась. У нее были светлые волосы с медным отливом и белая кожа, к которой плохо приставал загар. От долгого подъема она раскраснелась. Выбившаяся из под платка рыжая прядь и румянец на щеках придавали обычно степенной и аккуратной девушке особое очарование.

— Куда спешишь, красавица.

— Продукты несу. На рынке сегодня такая толчея! Я пол дня потеряла на покупках. А у нас дома ещё к празднику ничего не готово.

— Тебе идёт, когда ты торопишься. Смотрел бы и смотрел на тебя! А у меня к тебе предложение. Хочешь со мной пойти на праздничные костры?

— Если отец разрешит, может и пойду. Я сейчас у него спрошу.

От комплимента у Карины румянец стал ещё на пол тона ярче. Она улыбнулась парню и пошла к дому. Там занесла корзину на кухню и столкнулась с Юдифь.

— Привет, сестрёнка. Поможешь побыстрее прибраться? Меня Рузольф на костры пригласил.

— А отец то тебя отпустит? Рузольф тебе ведь не жених.

— Это пока. Но но мне кажется, я была бы не против получить от него платок и яблоко.

— Карина, а ты уверена? Я с ним мало общалась, но мне он почему-то не нравиться.

— Что за глупости! Он серьезный парень из хорошей семьи. Они богаче нас, но не на столько, чтобы мне ставили это в упрек, или чтобы ему было зазорно ко мне свататься. Рузольф для меня прекрасная партия. Ну а если ему удастся поступить в гвардию, он станет самым завидным женихом из всех, кого я знаю.

— Карина, не в этом дело. Я уверена, что ты не примешь ухаживания от парня из плохой семьи или с сомнительной репутацией. Покойная мама крепко вбила нам в голову за кого можно выходить замуж, а за кого нельзя. Хотя наш отец в молодости соответствовал ее требованиям с большой натяжкой... Меня тревожит другое. Я видела... — Юдифь смутилась и замолчала.

— Ты опять про свои фантазии? — Карина нахмурилась, — Если что-то чудиться, то надо Милосердной молиться, чтобы она избавила тебя от этих кошмаров. Мало тебе от матери доставалось. Хочешь чтобы тебя называли сумасшедший или, того хуже, ведьмой?

— Кариночка, не надо! Я помню, что ведовство редко приносит кому-то пользу. Видения часто обманывают, а люди очень не любят тех, кто может увидеть сокрытое. Ты знаешь, что когда у меня начали появляться эти странные картинки, мама водила меня к жрецам и там меня научили, как останавливать это. Я научилась не смотреть на то что мне кажется и молиться, чтобы очиститься. И это случается все реже и реже. Но несколько дней назад я видела Рузольфа. Он стрелял из лука. Первый раз он целился в оленя и попал, убив его стрелой в сердце. Затем он прицелился в сидящую на ветке куропатку и тоже попал. После каждого удачного выстрела он довольно смеялся. А потом он снова натянул лук и я увидела, что он целиться в тебя. А взгляд у него был веселым и злым. Я испугалась тогда и долго молилась Милосердной, чтобы кошмары наконец меня оставили. Но минуту назад мне показалось что я слышу твои шаги и я посмотрела на калитку, в которую ты должна была войти и снова увидела. Я увидела тебя, идущей к дому и Рузольфа, который смотрел на тебя сзади так же, как тогда, когда натягивал лук.

Глава 5 ЮКОН Деревянный топор против воровского ножа

Юкон мысленно повторял один из уроков Мирона, сидя рядом с пленным рошем.

Но связанный вор не хотел смирно ждать, пока его повесят.

– Слушай парень, развяжи меня, – сказал он негромко. –У меня четверо детей. Если меня убьют, кормить их будет некому.

– Надо было думать об этом до того, как ты полез воровать к кренерам! – жалости он у мальчика не вызывал, как и сочувствия.

Завтра одним повешенным рошем станет больше. Другие лишний раз подумают, прежде чем пытаться увести у нас кулисов.

– Парень, подожди, не горячись. У тебя есть свой кулис?

У моей семьи шестнадцать кулисов! – не без гордости сказал Юкон.

– Нет парень. Я не спрашиваю, сколько кулисов у твоего отца или у твоей семьи. Скажи, у тебя есть твой кулис? Который признает тебя хозяином и не позволит никому другому управлять им, пока ты на это не согласился.

– Не дури мне голову, рош. Кулисы слушается любого, кто умеет с ними обращаться. Просто есть хорошо выученные и полудикие кулисы. Если кулис плохо обучен и не знает нового человека, то может в первый раз не послушаться. Но через один-два дня они привыкают и позволяют собой управлять любому.

Еще конечно есть дикие, выросшие на воле. Но их вообще невозможно контролировать. Если не приучать кулисов в первые дни после того, как они вылупились, они не признают человека.

– Я думал кренеры лучше знают кулисов. Вы же славитесь умением их выращивать и обучать. Из шестнадцати ваших кулисов сколько вы растите для продажи?

– Двенадцать. Двое обученные таскать волокуши, не продаются. А двое лучших – ездовые, приученные носить всадника. Это их ты и пытался увести. Если ты так хорошо знаешь куликов, почему сам их не выращиваешь и не обучаешь? Похоже, ты горазд только воровать и врать.

– Парень, я не собираюсь врать, но я знаю о кулисах куда больше, чем ты. И готов научить тебя тому, чего твои соплеменники точно не знают. Но взамен я хочу сохранить свою шкуру.

Если я убегу, отец тебя отчитает. Может даже немного поколотит. Но всерьез наказывать мальчишку за то, что не смог удержать взрослого пленника не станут.

А я научу тебя, как приручить любого кулиса за несколько минут. И даже расскажу, как можно приручить дикого кулиса.

– Если я еще не взрослый, это не значит, что я верю в сказки. Только в легендах великие воины ловили диких кулисов и сражались на них верхом.

– Тогда, скажи мне, откуда взялись кулисы?

– Они всегда здесь жили. Кренеры сотни лет назад научились добывать их яйца, а затем выращивать и обучать домашних кулисов.

– Кулисы живут здесь давно, но они не из этого мира. Больше тысячи лет назад орда напала на эти земли и хотела сделать их своими. Их воины сражались на боевых кулисах. Они едва не извели под корень весь людской род по эту сторону горного хребта. Чудом людям удалось победить их в решительной битве. Остатки орды вернулись в свой мир. Но они не забрали всех кулисов. Люди истребляли ящеров как исчадие ада. Но часть из них выжила и поселилась в глубине болот или среди непролазных скал.

Они размножались и со временем люди поняли, что они не опасны. Точнее они не опасны, если их не трогать. Кулисы любят рыбу и лягушек, но могут есть траву и листья. Если на дикого кулиса напасть, он может разорвать сильного воина. С ним трудно справиться даже небольшому отряду. Но кулис никогда не нападает на человека первым.

С годами люди привыкли к кулисам и стали охотиться на них, как раньше охотились на кабанов или оленей, добывая шкуры, мясо и прочные жилы. Но охота эта непростая. Раненый зверь опасен.

Говорят, что раньше в этих лесах жило много разных хищников. Сейчас их нет, потому что они пытались охотиться на кулисов. Но люди изучили слабые места зверя, научились строить ловушки и убивать их длинными копьями.

Постепенно кулисов стало меньше и охота на них стала редкостью. Их добывали ради очень прочных жил, которые можно распускать на тонкие полосы и даже нити.

Но какой-то охотник наткнулся на только что вылупившегося кулиса и попробовал его приручить. Оказалось, что это не очень трудно. А когда детёныш вырос, он охотно слушался человека и даже позволил ездить на себе верхом.

Если кулис с первых дней растет рядом с людьми, то он не боится человека и позволяет себя воспитывать.

С тех пор люди не охотятся на кулисов, а охотятся на их яйца. До сих пор не понятно, почему кулисы размножаются только на воле.

Если кулиса хорошо кормить, то уже в возрасте одного года его можно будет запрягать в волокуши, а еще через год он сможет нести на себе не очень тяжелого всадника. Трехлетний кулис способен много часов двигаться с тяжеловооруженным воином на своей спине.

Кулисы растут всю жизнь, но после пяти лет их рост замедляется. Поэтому десятилетний кулис не намного крупнее шестилетнего. Элитных боевых кулисов растят до пятнадцати лет. В этом возрасте они весят почти две тонны и способны перекусить человеческую руку одним движением.

На воле ящеры до такого размера дорастают редко. Там их специально не откармливают. Но дикие кулисы при меньших размерах обычно превосходят домашних в силе и выносливости. Поэтому невозможно догнать дикого кулиса верхом на домашнем.