Крёстный Фей

1.

1.

Проснулась я от того, что на меня упала Корова. И вместе с ней младшая сестра. Опять.

— А ну, брысь! — шуганула я кошку, принявшуюся вылизываться прямо у меня на голове. — Полностью имя своё оправдываешь, — пробурчала я рыжей кошке. И тут же возмутилась: — Лейла, это моя рука!

— А мне твоя рука всю ночь снилась, — зевнула младшая сестра, обвиваясь вокруг моей руки змеёй. — Будто это гигантская кровяная колбаса от мясника, матушка её только пожарила, и она ещё скворчит. Вкусная, — И она даже укусить меня попыталась.

Так начинается моё утро.

— Да, ладно, всё равно, вставать, — вздохнула я и потянулась. Тут же ойкнула, потому что ударилась ладонью о второй ярус кровати.

Быстро выползла из-под сестры, оделась и ещё до первых петухов забрала молоко у фермера и утреннюю газету у почтальона, сбивающего снег со своей куртки. Мостовая ещё блестела от ночного инея, и настроение было преотличнейшее.

Наш город готовился к празднику, почти все домики были украшены еловыми веточками и алыми бантиками. Считалось, чем ярче украшение, тем богаче дом. Мой дом был самым высоким на улице, но позволить мы себе могли только один скромный венок на входной двери.

Можно ли считать себя неудачницей, если ты одна из двенадцати детей сапожника? Да ещё в достопочтенном городе Олдем, где зима практически круглогодична, а благородство меряется не знаниями или умом, а количеством украшений и роскошью шубки?

— Элла! Сейчас же верни на место позолоченные шпоры господина Лохэсса! — крик матушки разнёсся по коридору, поднялся по деревянной лестнице и заполз под кровать, где я как раз прятала свежую газету со статьёй о принце. — Элла! — не унималась матушка.

И мне пришлось выйти и присесть в лёгком книксене.

— Звали, матушка?

Мама молча постучала каблуком по полу. Возле неё уже собрались четыре девушки — мои сёстры: Жоззи, Охра, Луиза и Лейла, именно последняя спит надо мной, вечно ворочается во сне и постоянно падает. Они уже надели чепцы для готовки, потому что пришло время готовить завтрак.

С первого этажа раздавался стук — там работал батюшка и младшие братья. Старшие должны были вот-вот вернуться с рынка, где они продавали сделанную отцом обувь.

А самые маленькие Михаэль и Эрик носились по дому, распугивая котов, которых, кстати, у нас в доме тоже было двенадцать.

Мама пожалела последних котят Коровы и оставила всех. Вообще-то, когда я принесла эту кошку домой, её назвали Рыжая, но ела она за шестерых и раскабанела буквально на глазах, справедливо сменив кличку на более ей подходящую: Корова.

Корова даже на второй этаж сама забраться не могла — мы её на руках носили. А котятки её за нами хвостиками ходят, да еды просят. Они ещё прожорливее, чем их мамка, но зато хоть не такие габаритные.

Может быть, поэтому мы и были слегка бедноваты, слишком много ртов на трёхэтажный дом. Но с другой стороны, у нас всегда было весело и тепло.

Ну, кроме февраля, там мороз пробивал деревянные стены, и мы спали в одной кровати с сёстрами.

— И где же это ты сегодня летаешь? — одёрнула меня матушка.

Я передала ей газету.

Принц Кристофер Первый готовил рождественский бал и пригласил туда всю знать королевства. Но дочерям сапожников туда, конечно, вход запрещён.

А жаль, принц у нас наикрасивейший. Хоть я видела его только в газетах. Даже чёрно-белый, даже размытый, он был прекрасен.

У принца Эйтана волосы до плеч, чернее самой ночи, прямой нос и божественно-голубые глаза. Про глаза я не уверена, но поговаривали, что они сравнимы с ясным зимним утром. А сам принц добр и мудр не по годам. Хотя как можно быть добрым не по годам, это вопрос, конечно.

Вот бы посмотреть на него хоть одним глазком. Хотя бы издалека. Я мечтательно вздохнула.

— Всё равно это не для нас, — проворчала матушка, разглядывая улыбающегося принцы. — ещё шиллинг на неё потратила! Ты что, воображаешь себя принцессой?

Я покраснела. Я и правда представляла, как вхожу в бальный зал в платье, расшитом серебряными узорами, вот принц замечает меня в толпе и приглашает на танец…

— Хватит мечтать! — Матушка шлёпнула газету на стол. — Кареты у нас нет, платья нет, могу ведро дать. Надо? Да и кто пустит дочь сапожника во дворец?

— Но там написано: «все знатные особы»… — начала я.

— А мы разве знатные? Ноги у принца, может, и в наших башмаках ходят, но это не значит, что он пригласит тебя на танец, — рассмеялась матушка и отвесила мне смачный подзатыльник.

— За что? — возмутилась я. Всё-таки мне уже восемнадцать лет! А потом увидела у неё в руках шпоры и покосилась на Эрика, показывающего мне язык.

Уж ты ж жук мелковозрастный. Ну я тебе покажу, попроси у меня вяленых помидоров! Младший брат забрался в мой тайник и вернул матушке по ошибке мной взятое.

— Элла, нехорошо брать чужое, — завела шарманку матушка. — Оно не принадлежит тебе. И тебя могут рано или поздно обезглавить за кражу…

— Секир-башка! — весело запрыгали вокруг меня Эрик с Михаэлем, демонстрируя, как моя голова отделится от шеи, и я испущу дух. Для этого они поочерёдно валились на пол и вываливали язык.