— Маки! Ты, проклятая девчонка! — крик женщины разносился по дому. Восемнадцатилетняя девушка, которая пыталась скрыться от гнева матери, покорно вышла на её зов.
— Да, матушка, — девушка нервно сжала руки, боясь смотреть в глаза матери. Её плечи дрожали.
— Почему это я должна тебя звать!? Что за выходки?! — женщина грубо схватила Маки за руку. Настолько сильно, что девушка даже вскрикнула. В её уголках глаз собрались блестящие влаги.
— Живо принимайся за уборку!Вечером к нам придут гости, — Маки ушла прочь, сдерживая рвущиеся наружу слёзы.
Прошло целых десять лет с тех как умер её отец. И с того дня начались её мучения, как будто наступил ад наяву. Мать словно стала другой. Или она всегда была так? Просто хорошо скрывала свою мерзкую личность? Скорее да, чем нет. Ведь её отец был наивным и добрым человеком. А она была маленькой девочкой, которая не замечала истинный характер матери.
Она покачала головой, словно отбрасывая лишние мысли. Сейчас ей надо сделать уборку. А учитывая тот факт, что дом достаточно большой, то тратить время попусту это глупо. Ведь если она не успеет, её ждёт наказание. Маки остановилась и задрожала, внезапно вспомнив свои реальные кошмары в тёмном подвале. И равнодушные глаза матери. Их Маки никогда не забудет. Но как лучик солнца во тьме, в её разуме возник образ отца, который заботливо улыбался. Она вытерла слёзы, попытавшись улыбнуться. И поспешила исполнять приказ матери.
Маки решила начать с комнаты отца. Там она была часто, а после его смерти и вовсе переехала туда.
Небольшая, но уютная комната. По середине на полу был махровый ковёр, на котором стоял столик и стульчик, тумбочка и кроватик.
Девушка вздохнула, подойдя к тумбочке. Краем глаз она заметила тетрадь с темной обложкой.
— Откуда... — взяв в руки странную тетрадь, Маки застыла. Её тело пронзила дикая боль. Словно тысяча ножей вонзились в её тело. До такой степени сильная, что даже закричать ей было трудно.
— Подчинись своей судьбе! — прозвучал голос в разуме.
— Нет! Я не хочу! — она сама до конца не знала, зачем ей сопротивляться. Ради чего? Но было ощущение, что если сейчас она сдастся, то это будет окончательный конец.
— Ты должна! — боль начала усиливаться. И тьма словно поглотила весь мир
***
Ночь. Полная луна. Тишину дворца разрушил крик.
— Госпожа! Моя госпожа! — Себастьян ворвался в покои Сиэльи.
— Что с вами? — девушка тяжело дышала. Сердце бешено билось, и готово было вот вот выпрыгнуть из груди.
— Мне... приснился кошмар, все хорошо, — прозвучал тихий голос Сиэльи.