Кровавая Мэри "Поиграй со мной"

Глава 1. Лагерь «Ласточка»

Уже был поздний вечер. Солнце садилось поздно этими июльскими теплыми ночами, отчего приходилось постоянно ждать окончания дня, чтобы вот так посидеть с подругами, спрятавшись под одеялом. Поиграть в карты при свете фонарика, так как днем подобные забавы были под запретом. Потравить страшные истории. А чем еще заниматься в летнем лагере? Среди того режима и постоянного надзора. И как же хотелось убежать поскорее отсюда. Хотелось уехать обратно в город. Запереться в своей комнате, включить на телефоне любимую музыку. Заткнуть уши наушниками и не слышать ссор родителей. И как же им объяснить, что девочке в тринадцать лет совсем не интересно проводить время в детском лагере. Что она вполне могла посидеть дома одна, взаперти. И это не важно. Ведь она уже умеет чиркнуть спичкой и зажечь газовую конфорку их старенькой, через раз работающей плиты. Что сама в состоянии согреть себе поесть или приготовить. Или заварить лапшу на худой конец. Но мать наотрез отказывалась еще слушать. Отправляя в лагерь. И теперь ей приходилось считать деньки до того момента, когда её наконец-то заберут обратно в Москву.

- Оль? - окликнула её подруга, заставив обернуться и посмотреть на неё, отвлечься от своего незатейливого занятия. – Ты скоро?

- Да! – достаточно громко ответила Оля. Она провела еще пару раз по длинным белесым волосам расческой, после чего сделала несколько шагов по комнате и положила расческу на прикроватную тумбочку. Вздохнула как-то тяжело и протяжно. Всем своим видом показывая, как ей это уже всё надоело, и заплела волосы в косу, перетянув конец ярко-розового цвета резинкой. – Скучно как-то! – Протянула она, потянувшись и размыв плечи, забралась к подругам под одеяло. Одна из девчонок включила фонарик, свет от которого попал третьей в глаза, и та, зажмурившись, замахала руками, заставив подругу убрать от неё свет.

- В глаза не свети! – сказала она недовольно, нахмурив при этом и без того курносый носик. – Машка, совсем сдурела! На себя лучше свет направь! – и тогда девчонки рассмеялись, да так громко, что разбудили своих соседок по комнате.

- Что разорались?! – высказалась одна из девчонок, как-то недовольно буркнув под нос, после чего отвернулась к стенке, накрывшись с головой одеялом. – Ночь на дворе, а они орут. Спать не дают. И комнату мне поменять отказываются! Когда уже лето кончится?! Надоело! – продолжала высказываться девочка где-то там под одеялом.

- Вот и я о том же! – вздохнула Оля. – Тоже не дождусь, когда лето кончится. Домой уже хочется жуть как. А приходится тут сидеть. Ерундой страдать. А вот я бы лучше дома любимой ерундой позанималась, а не тут.

- Хватит ворчать уже! – под одеяло к ним залезла еще одна из соседок комнаты. Одна из тех, которых они разбудили своим смехом. – Домой они хотят. Все домой хотят! – тут она увидела при свете фонарика игральные карты у одной из девчонок в руках. – Раздавай карты. Давайте пару партиек в дурочка перекинем, раз уж вы меня разбудили! – и рыжеволосая девчонка, улыбнувшись широкой улыбкой, перетасовала карты и разложила на кровати, уместив посерединке остаток колоды, аккуратно придавив ею туз крестей. – Воооо. – протянула она радостно. – У меня шестерка крестей! – она достала карту из того веера, что держала в руках, и показала всем остальным, демонстрируя тот факт, что она не врет, а говорит правду. – Я первая хожу! – она убрала карту обратно в веер из карт, после чего положила на кровать девятку бубен.

- Отбиваю! – темноволосая подруга, полноватая и достаточно грудастая для своих тринадцати лет, одетая в свободном крое футболку в синюю и белую поперечную полоску. Она положила на девятку бубен бубнового вольта, после чего та, что делала ход, широко улыбнулась. На край кровати приземлился валет червей, и пышногрудая подружка, вобрав полную грудь воздуха, недовольно проговорила на выдохе: «Забрала!» – после чего собрала карты и впихнула их в веер, что с трудом помещался в её руке.

В итоге первый кон был сыгран достаточно быстро, а после и второй. – Не умеешь ты, Машка, играть в карты! – хмыкнула Оля, всем своим видом показывая, что ей уже порядком надоело каждую ночь вот так по-пустому гонять дурака. – Скучно от этого становится. Может, кто знает какую другую игру?

- Меня девчонки на даче учили в Акулину играть! – немного воодушевленно ответила рыжая из подруг. – Там смысл простой. Надо карты по виду собирать. Десятки к десяткам, вольты к вольтам, дамы к дамам и так далее. В итоге проигрывает тот, у кого в руках остаются дамы. А точнее, дама пиковая.

- Ну давай попробуем. – Вздохнула Оля, и подруга, взяв карты у рыжей, принялась перетасовывать колоду и раздавать карты. В итоге Оля проиграла пару раз, что достаточно веселило подруг, но когда проиграла рыжая, то, психанув, она собрала карты и, перетасовав их несколько раз, убрала в выдвижной ящик прикроватной тумбочки, заложив их аккуратно журналом с какой-то попсовой певичкой на обложке, блокнотом, в котором она вела записи по типу мини-дневника. Просто записывала туда всякие глупости, что они вытворяли с подружками в такие темные часы, когда совсем не хотелось спать, а хотелось просто пошалить. Вот и записывала, чтобы потом было о чем в школе рассказать другим подружкам, которые сидели всё лето в городе и никуда не выезжали. Просто ни дачи, ни домика в деревне у них не было. А родители ездили на юг без них и то редко, оставляя их на всяческих соседок и приезжих теток. Да и в лагерь их почему-то не отправляли. Ну вот. И сверху всего этого устраивалась книга «Прекрасная Анжелика и король». Книга, которую она благополучно стащила с маминой книжной полки в надежде почитать роман про любовь. Но так и не осилив даже одной страницы. – Надоело что-то мне уже играть! Давайте ложиться спать! – Она отдернула покрывало темно-зеленого цвета, так, что оно собралось горбинкой у подножья кровати, после чего спустила красного цвета шорты, швырнув их на стул, что стоял у окна, потом туда полетела и белая футболка, и столь же белый кружевной лифчик. Она достала из-за подушки короткую разноцветную ночную рубашку и забралась под одеяло.

Часть 1 Обычный летний день

Солнце резко пробралось в помещение комнаты, разбудив всех девочек. И как же не хотелось просыпаться так рано. Ольга натянула одеяло, снова накрывшись с головой, отвернулась в ту сторону, куда солнце почти не попадало. – Вставайте, сони. Доброе утро! – дверь открылась, и на пороге появилась вожатая. Достаточно красивая, темноволосая девушка лет шестнадцати. В короткой синей юбке, что лишь слегка прикрывала её округлые ягодицы, и белой маечке, что обтягивала тонкую фигурку. – Ну же! Вставайте, лежебоки! Сегодня купаться пустят наш отряд, если опять кто-то из вас бед не наделает!

- Купаться? – Машка первой скинула с себя одеяло, резво вскочила на ноги и столь же быстро заправила кровать. Поправила одеяло и ровненько уложила подушку, после чего встряхнула зеленый плед и накрыла им свою кровать. – Купаться я люблю! – она взяла расческу в руки, расчесала свои темные волосы, от чего они стали пышнее, объемнее. Казалось, завились немного.

— Машка, ты когда так делаешь, на мячик похожа! – хмыкнула Дина, которая также поднялась с кровати. Прошла по комнате, забрала у подруги из рук расческу и принялась расчесывать свои волосы.

- Как это? Что я делаю? – немного обиженно спросила Маша, надув и без того пухлые губки и щечки.

- Подпрыгиваешь так. Резко и быстро. От чего кажется, что ты сейчас запрыгаешь, как баскетбольный мяч. – ответила Дина и, закончив расчесывать волосы, впихнула расческу обратно в руки подруге. Принялась переодеваться. Скинула с себя ночную рубашку, прошлась по комнате до окна. Подняла со стула свой лифчик. Медленно надела его, после чего надела футболку и красные шортики. Казалось, она делала это специально так демонстративно и медленно. Всё лишь бы показать свою формирующуюся фигуру. Вызвать некого рода зависть у своей полненькой подруги. – Надо сегодня себя и правда вести подобающим образом и не навести на себя злобный взгляд Мегеры Васильевны. А то так вообще этим летом кожа речной воды не почувствует.

- Вот! Вот! – согласилась с нею другая из девочек, что тоже подошла к Маше и взяла расческу, причесала свои темные волосы. – Я тоже хочу купаться. Жара такая стоит. А мы за это лето еще ни разу в речку не нырнули. – Она закончила причесываться и тоже отдала расческу Маше.

- Вот что вы все мою расческу берете? А? Она что, особенная какая? – высказалась Маша и быстрым движением рук отдернула выдвижную полочку своей прикроватной тумбочки и, положив в него расческу, с характерным хлопком задвинула ящик обратно.

- Просто у тебя расческа очень хорошая. – ответила та, что последней пользовалась её расческой, немного улыбнувшись. – Моя вон вся расползается. Видела же сама, как основная часть от ручки отваливается, а потому и причесываться неудобно. – Она переоделась в шорты темно-серого цвета и футболку, что была чуть светлее бежевого. Цвета топленого молока или что-то вроде этого. – Не обижайся! – Она вернулась к Маше и обняла её. – У Динки вон вообще не расческа, а черт знает что. – прошептала она Маше на ухо. – Потому твоею и пользуется. Помнишь, как расческа у неё в волосах запуталась, и мы все пытались ей расческу из волос вытащить?

- Помню! – рассмеялась Маша, от чего Дина бросила в их сторону беглый, недовольный взгляд. – Оль! Вставай! – Маша окликнула подругу, что всё еще оставалась лежать на кровати. – Поднимайся. Из-за тебя мегера Васильевна нас купаться не пустит опять.

- Сейчас! – протянула Оля недовольно и, вот скинув с себя одеяло, переоделась. Так же, как и её подруги, заправила кровать, накрыв её сверху зеленым пледом, расчесала волосы и заплела их в косу, перетянув резинкой. – Готова.

- Ну раз все готовы, значит, бегом умываться и завтракать! – прокомандовала вожатая, и девчонки ровной стройкой вышли из домика и пошли в сторону уборных, умылись, почистили зубы, после чего побрели к столовой. В столовой уже было много народа. Мальчишки громко разговаривали, сидя за столом у дальней стенки. Чуть дальше от них сидели парни лет шестнадцати. Вот один из парней обернулся в их сторону, проводив беглым взглядом короткую юбчонку вожатой девочек. – Вот бы и мне было бы шестнадцать лет, чтоб и на меня так парни засматривались. – Вздохнула Дина, не отрывая взгляда от красивого светловолосого паренька, что не замечал никого, кроме короткой синей юбочки.

- Да ты, Динка, у нас вон какая фигуристая. У тебя парни вперед нас всех появятся. – сказала Оля, подтолкнув в спину подругу, заставив её идти быстрее к столику чуть дальше. – Пойдем уже за стол сядем. Есть хочется.

- Тебе, Оль, только поесть. Скоро с такими успехами до Машки дорастешь! – фыркнула Дина, поправив свои рыжие вьющиеся волосы, что вылетали из нелепого пучка, и, усевшись за стол, принялась ковырять ложкой в манной каше. – Ненавижу манную кашу! – еще более недовольно высказалась девочка, оглядев подруг, что с большим удовольствием и достаточно быстро ели кашу, пили чай. – Терпеть её не могу! – девочка отодвинула тарелку с кашей и, размазав по кусочку белого хлеба крохотный кусочек сливочного масла, принялась медленно его есть, столь же медленно разжёвывая и запивая чаем. – Ну хоть чай у них тут вкусный. Хоть что-то радует. – еле слышно сказала Дина, дожевав свой бутерброд и допив чай. Снова оглядела подруг, что уже съели всю кашу. И на то, как Маша уже доедает кашу из её тарелки. – Машка, хорош уже жрать! – сказала Дина громче, стараясь отучить подругу много так есть. – И так уже толстая. А с таким успехом скоро ни в одну дверь войти не сможешь. – её голос был настолько громок, что привлек внимание тех парней, что были старше. Дина увидела, как их компанию разглядывает тот самый парень, что до этого был увлечен короткой юбочкой вожатой. Сразу утихла, заулыбалась. Она немного прогнулась в спине, казалось, хотела сделать вид своих форм более округлыми, чтобы парень смотрел только на неё. Но вот он отвернулся и снова окунулся с головой в беседу с друзьями. Больше не смотрел на девчонок. – Вот как выросту, все будете у моих ног валяться. – хмыкнула она и, поднявшись со скамейки, пошла в сторону выходной двери.

Часть 2 Вечер танцев

И вот настал вечер. Время подготовиться к танцам. Нарядиться, причесаться. Дина залезла в узкие джинсы с короткой талией и облегающую полупрозрачную майку, которая пропускала на показ её белый лифчик.

Маша надела платье, в котором приехала в лагерь. Достаточно пышное, темное, в крупный белый горошек. И уж конечно, не надо было объяснять ей в этот момент, что платье её сильно полнило. Делало больше похожей на куклу, что сажала её бабушка на крышку самовара.

- Ну что, девочки? Вы готовы к танцам? – в комнатку зашла вожатая всё в той же одежде, в которой всегда ходила. От чего у девчонок вдруг пробежала мысль в голове. Мол, ей что, совсем одеть больше нечего, что она всё ходит в одном и том же каждый день. Но эта мысль быстро перестала их интересовать в тот момент, когда они увидели в руках Вики зеркало. Оно не было маленьким и в то же время большим. Где-то тридцать сантиметров в ширину и сантиметров сорок в высоту. – Вот я вам зеркало взяла. У Марии Васильевны выпросила. – сказала Вика и, войдя в комнату, сделала несколько достаточно тяжелых шагов по скрипучим доскам пола и поставила зеркало на столик, что стоял в центре комнатки у стены между двумя узкими окошками, облокотила его о стенку так, чтобы зеркало не могло упасть. – А то в те закривушки, в которые вы смотритесь, и лица-то не видно. – И вот она достала помаду нежно-розового цвета, пудреницу и подводку для глаз. – Хотите я вам подкраситься помогу?

- Макияж сделать? – Динка вышла вперед и, приблизившись к зеркалу, всмотрелась в стекло, повертелась и поморщила носик. – А может и правда подкраситься чуток? Что скажете? Девчонки?

- А что? Давай! – как ни странно, в этот момент именно Ольга оказалась в первых рядах и тоже вышла к зеркалу. – Покажешь, как это делается? – спросила она у Вики. – Моя мама не красится, а потому и подглядеть не за кем было. Как вообще лицо красить.

Тогда Вика обняла девочку за плечи и подвила ближе к зеркалу, усадила её на стул и взяла пудру. «Сейчас всё сделаем красиво», — с неким воодушевлением в голосе сказала девушка и легкими движениями подпудрила Оле носик и щечки. Потом взяла подводку для глаз. Прочертила тоненькие линии по контуру ресничек, от чего глаза Оли стали более выраженными, красивыми и глубокими. Потом взяла помаду и совсем чутка мазнула ею по губам. «Вот и всё», — сказала Вика, отойдя в сторону и позволив остальным девочкам подойти и посмотреть на подругу.

- Ах, Оля! Ты потрясающе выглядишь! – задыхаясь от восхищения, проговорила Маша. – А нас можешь тоже красиво накрасить? – спросила она у вожатой, и Вика одобрительно кивнула головой.

Следующей за стол села Маша, и вожатая сделала ей более легкий макияж. Не стала так сильно выделять глаза. Потом порылась в её вещах и нашла удлинённую тунику с размазанным цветастым рисунком. Попросила переодеться. И вуаля. Маша тоже стала красоткой. И уже не выглядела такой толстой благодаря свободному покрою её розовой туники. Потом за стол присела Дина. Ей Вика сделала более яркий макияж. Стрелки выражали миндалевидные глаза. А розовая помада на её и без того алых губах казалась куда ярче, чем на губах её подруг. – Как это у тебя хорошо получается! – Дина не могла никак налюбоваться на себя в зеркале. – Вика! Тебе надо идти учиться на визажиста. Ты так четко понимаешь, кого как накрасить надо. – Но вот её отодвинула следующая девушка и тоже присела на стул. – Кать? Подождать не могла? – Дина расставила руки по бокам, недовольно нахмурившись.

-Ты, Дин, пока в зеркало наглядишься, мы все на танцы опоздаем! – ответила ей Катя, стянув с волос резинку, распушила темные густые волосы.

- Это точно. – подметила вожатая и принялась красить последнюю из девочек.

На площади посередине лагеря горели прожекторы, освещая территорию с тремя беседками. Играла громкая молодежная музыка. Ольга с Машей стояли в стороне и наблюдали за тем, как Динка с Катей танцуют. Но Оля как-то хмурила нос. Казалось, ей совсем не нравилась эта тюкующая по мозгам без передышки однотипная мелодия. Вот и Маша решила потанцевать и присоединилась к подругам. – Почему скучаешь? – Оля услышала голос рядом. Она оглянулась и встретилась взглядом с тем парнем, которому так настойчиво строила глазки Дина в столовой, а потом на пляже. – Все твои подруги танцуют, а ты нет. Почему? – он подошел еще ближе и, облокотившись локтями о деревянную оградку беседки, дернул головой в ту сторону, где танцевали девчонки.

- Мне не особо нравится такая музыка, вот и всё. – тихо ответила Оля. – Хотя тоже люблю потрясти костями.

- Говоришь, как бабка старая. – рассмеялся парень, и Оля снова повернула голову, посмотрела на него. – Может, ты еще и музыку доисторическую слушаешь?

- Ага, – более резко ответила Ольга. – В компании с мамонтами.

- А ты смешная! – так-то невзначай отметил парень, и Оля качнула головой.

- А еще я маленькая! – подметила Оля, совсем не тонко намекая, что ей хоть и тринадцать уже лет, но мальчики её еще особо не интересуют.

На что парень рассмеялся сильнее. – Глупышка. Я просто поговорить подошел, а не подкатить. Вот и всё. Просто удивительно было увидеть кого-то, кто в этих безумных плясках не участвует. Ну, кроме Марии Васильевны и остальной стражи. – Он показал рукой на взрослых, которые с серьезным и престольным взглядом следили за танцующими детьми.

- Это точно! – Оля наконец-то позволила себе рассмеяться. – Надо тоже поплясать, чтобы белой вороной не выглядеть.

- Тебя как звать-то? Малыш? – спросил парень.

- Оля. – ответила она, почесав нос, и вот заметила, что её подруги смотрят в их сторону.

- Ну а я Сергей. Будет обижать кто — обращайся. — И вот он помахал рукой подругам Ольги, давая понять, что он уже давно заметил, что они прекратили танцевать и со стороны наблюдали за их разговором. — Ну ладно. Я пойду. До встречи, малыш. И, кстати, красивая подводка. Хорошо глаза выделяет.

- Это Вика постаралась, – пробурчала Оля.

- Кто? – спросил Сергей, но, казалось, ему уже надоело вести эту бессмысленную беседу, и он хотел быстрее уйти. – Хотя... Какая разница. Пока! – произнес он и поспешно ушел, исчезнув за толпой танцующих детей и подростков.

Часть 3 Кровавая Мэри – прейди.

Вернувшись после танцев в свою комнатку, девчонки не могли найти себе занятие. Спать никому из них не хотелось. Уж больно поднялось у них настроение после танцев. Девочки переоделись, расправили свои кровати и выключили свет. Чтобы никто не заметил, что они еще не спят, и не доложил это управляющей. И вот Дина снова достала карты из своего тайника, а Катя включила фонарик. – Ну что? Во что сыграем? – спросила Дина, устроившись на Машиной кровати и перетасовывая карты.

- Не знаю. – Вздохнула Маша, опустившись рядом с нею на краю кровати. – Всё уже надоело и неинтересно. Эта ваша Акулина мне вчера не понравилась, а в дурака я постоянно проигрываю.

- Да и вообще, надоели карты. – Так же вздохнула Оля, завалившись на свою кровать и уставившись в потолок. – Лично мне не хватает плеера и наушников. Сейчас бы сидела музыку любимую слушала. – Она снова вздохнула и закрыла глаза. – Но мама мне не разрешила их с собой взять. Сказала, что надо наслаждаться звуками природы и тому подобное. Надоело. Домой хочу.

Но вот в дверь раздался стук, взбудораживший девчонок, и они повскакивали с кроватей, а Дина быстренько спрятала карты под подушку. Ручка повернулась, засовы скрипнули, и дверь приоткрылась. Девочки замерли. Неужели делающий обход сотрудник лагеря заметил их фонарик и рассказал всё заведующему? Кажется, именно эта мысль сейчас поселилась в их головах. Но вот на пороге появилась вожатая, и девочки облегченно вздохнули. – Вы еще не спите? – еле слышно спросила она и, украдкой войдя внутрь их домика, закрыла за собою дверь.

- Уже собирались ложиться. – ответила Дина, снимая лифчик, стараясь не запутаться в лямках и не снять вместе с ним и ночную рубашку.

- Я принесла мицеллярную воду, чтобы снять макияж. – Девушка приподняла руку и показала небольшой бледно-розового цвета флакончик и несколько ватных дисков. – А то вы хоть и умылись, но всю краску все равно не смыли. Подводка для глаз туго смывается. Потому я и пришла к вам с водой. Снять до конца, чтобы глаза утром не опухли.

- А что, так может быть? – испуганно пробормотала Маша, вспомнив, что вообще не умывала лицо перед уходом в их домик и собралась ложиться спать с косметикой на лице.

Но Вика как-то нежно улыбнулась и, пройдя аккуратно по полу, казалось, стараясь не скрипеть половыми досками, присела на край кровати Маши, и та опустилась на неё тоже. «Это зависит у кого какая кожа. И есть ли аллергия». Голос Вики был на редкость нежным и добрым, ласковым и нежным. «Давай умоем тебя». Вожатая открыла флакончик и смочила жидкостью ватный диск. Протерла лицо Маши. «Закрой глаза. Давай аккуратно уберем подводку». – сказала она, и Маша закрыла глаза. Вика осторожными движениями провела по линии роста ресничек и стерла всю подводку. «Вот. Теперь твоё личико чистенькое». – улыбнулась Вика. «Кто следующий?» – спросила она.

- Я! – к ней подбежала Катя и тоже присела на край Машиной кровати. Закрыла глаза и приготовилась к процедуре. Тогда Вика взяла чистый ватный диск и, смочив его водой, очистила лицо девочки. – Ой, спасибо! – Катя похлопала себя по щекам и, поднявшись с Машиной кровати, пересела на свою.

Далее Вика перешла к Ольге и умыла и ей лицо. «Что-то ты сегодня чересчур добрая, — подметила Оля. — Сама на себя не похожа».

- Разве я обычно злая? – хмыкнула вожатая и, поднявшись с её кровати, прошла по комнате и опустилась на кровати у Дины. – Я строгая обычно, потому что именно меня за ваши шалости ругают, вот и всё. А так я зла никому не желаю. И просто хочется с вами немного ближе, что ли, стать. Сдружиться. – Девушка говорила, жестикулируя руками, при этом смачивая оставшийся ватный диск водой. – Разве плохо, когда вожатая хочет иметь хорошие отношения со своею группой?

- Вовсе нет, — ответила Оля и, прикрыв ноги одеялом, казалось, приготовилась ко сну, так же, как и остальные девчонки.

Вика закончила умывать Дину, которая так же, как и подруги, залезла под одеяло. Вика поднялась с её кровати, прошла по комнате до столика и бросила использованные ватные диски в мусорное ведро. Но вдруг обернулась и окинула взглядом кровать Дины, прищурилась. – А это что? – она оставила флакончик с мицеллярной водой на столике и подошла к кровати Дины, нагнулась и пошарила рукой под кроватью. После чего выпрямилась и демонстративно повертела картой перед девочками. – В картишки, значит, мы тут играем? А если Мария Васильевна узнает? – у девчонок читалась в глазах паника. А вдруг она их выдаст? Всё расскажет, и тогда их опять накажут. Вожатая посмотрела на карту и хмыкнула. – Дама пик. – сказала она как-то протяжно и задумчиво. После чего передала карту Дине. – Спрячь как следует карты. – сказала вожатая, и Дина, кивнув головой, достала колоду карт из-под подушки и убрала их в выдвижной ящик своей тумбочки, как и раньше прикрыв их книгой и блокнотом. – Я, когда в вашем возрасте была, мы тоже с девчонками в картишки любили перекинуться. А еще гадали друг дружке на картах. Правда, не сбывалось никогда. – Дина улыбнулась. Вот Вика перевела взгляд на столик, окинула взглядом стоящее на нем зеркало. – А зеркало-то я вернуть забыла. Вот растяпа. – ругнулась Вика сама на себя. – А хотите с вами какого-нибудь духа вызовем или какую другую страшилищу?

- Что сделаем? – Дина подняла спину, казалось, воодушевилась этой идеей. – Это как сеанс спиритизма в телешоу?

- Вроде того! – ответила Вика и взяла в руки зеркало и придвинула его ближе. Хмыкнула и положила зеркало на стол. Задумалась. – Надо облокотить о что-то, чтобы оно не упало, и поставить на столе так, чтобы мы все отражались в зеркале.

- Сейчас. – Дина достала книжку, что лежала у неё в ящике. – Это подойдет?

Вика прошлась по комнате, взяла в руки книгу. «Анжелика и король», — прочла она название книги, хмыкнула. «Ничего себе сейчас девочки в тринадцать лет какие книги читают», — протянула она, слегка цокнув языком. «В моё время в куклы еще играли». На что подружки переглянулись, не поняв слов Вики, ведь она была не особо-то и старше их. «Тонковата будет, не выдержит она зеркало». Вика вернула книжку Дине, и та снова убрала книгу в выдвижной ящик своей тумбочки.

Кровавая Мэри – прейди.

- Отлично! – Вика проговорила это слово по слогам и, взяв из рук Оли шкатулку, поставила её на стол, после чего облокотила зеркало о шкатулку. Выровняла, проверила, чтобы зеркало надежно зацепилось своими ажурными краями рамки и не упало. Потом она взяла Машин фонарик, включила его и положила так, чтобы его свет освещал зеркало. Но светило не прямо в него, а боком. Чтобы было отчетливо видно их отражения и в то же время не слепило глаза. – Отлично! – она снова произнесла это слово по слогам и подозвала к себе девчонок жестом руки. И девочки все четверо, спрыгнув со своих кроватей, достаточно резво и быстро подошли к вожатой. – А теперь делаем вот что. – проговорила она достаточно четко и громко, чтобы все могли её услышать и понять. Приподняла указательный палец кверху, словно учительница на уроке, заставляющая шумных детей обратить на неё внимание, а потом указала пальцем на зеркало. Смотрим пристально в зеркало. Так, чтобы нас всех было в нём видно, и повторяем фразу: «Кровавая Мэри, прейди, Кровавая Мэри, прейди». - Вот! Говорим эту фразу три раза и, не отрываясь, смотрим в зеркало! – на что девочки кивнули головой, полные энтузиазма, давая понять, что всё поняли. – Тогда начнём. Надеюсь, свет фонарика заменит свет свечей.

- А что, для этого свечи надо? – удивленно спросила Маша, отведя взгляд от зеркала и уставившись на вожатую.

- Нет, конечно! – махнула рукой вожатая. – Это же всё так. Развлекухи и только. Или вы правда верите в приведения? - Вика подняла руки над головой и издала завывающие звуки изображая призрака.

- Нет, не верю. – Ответила Маша и снова посмотрела в зеркало.

- А я верю! – достаточно громко сказала Катя. Но это же очень интересно, хоть и страшно.

- Тогда давайте начнем? – спросила вожатая и встала за спинами девочек, так, чтобы и её лицо было видно в зеркальном отражении. – Начинаем. – скомандовала она. – Кровавая Мэри, прейди, Кровавая Мэри, прейди, кровавая Мэри, прейди. – повторили девочки слово в слово за своею вожатой. Маша затряслась. Показалось, за окном послышался звук шагов. Непонятное шуршание травы и ломающихся веток. Дерево хрустнуло за окном, и вот ветка стукнула в окно, затряслась. А от этой ветки тени, отражаясь в стекле окна и дальше по стеклу, по полу, по стенам, поползли страшной, пугающей тенью. Из которой, казалось, вот-вот вылезет чудовище.

- Что это такое? – сильнее дрогнула Маша, от чего фонарик слетел со стола и, пробежав ослепляющим светом по глазам девочек, скатился со стола и упал на пол. Катя ойкнула и поднялась на ноги. Шум становился более четким, расползающимся по доскам стен странным и страшным скрипом.

- Что происходит? – Маша снова дернулась, Дина тоже резко поднялась на ноги и сделала несколько шагов назад.

А тем временем раздался стук в дверь. «Кто здесь?» — Оля поднялась на ноги, подошла к двери, открыла её и выглянула на улицу, но там никого не было. От чего Оля вернулась в домик. «Там нет никого». Но стоило ей произнести эти слова, как в дверь снова раздался стук, прерывистый и монотонный. Тук-тук-тук. После чего стук отзвуком пробежал по стене в сторону окон, туда, где находился столик. И вот стук был совсем рядом с ними, становился всё громче и громче, от чего Маша закричала и, резко поднявшись на ноги, в панике замахала руками, задев при этом зеркало. Зеркало соскользнуло со шкатулки и, не удержавшись на краю стола, перевернулось и упало на пол стеклом вниз, разбившись вдребезги. Осколки разлетелись по комнате достаточно крупными осколками, один из которых залетел к Дине под кровать.

- «Спасите, спасите! Это все призраки!» — кричала Маша, продолжая махать руками, погружаясь в истерику и наполняясь слезами. — «Мамочки! Я боюсь! Что это?»

Но вот за окном послышался звонкий смех мальчишек. Вика твердой походкой прошла по комнате и открыла дверь. «Вот же ж паразиты!» — сказала она, и Оля, обернувшись, увидела, как штук пять мальчишек лет десяти убегают в сторону домиков напротив. А среди этих мальчишек был и тот паренёк, которого Вика поймала за руку на танцах. Которому что-то шептала.

— Это ты всё подстроила? Да? — Оля повысила голос и осуждающе посмотрела на вожатую. — За что ты так решила поиздеваться над нами? А? — Но вожатая молчала, продолжая смотреть, как разрывается в истерическом крике Маша. Как подруги пытаются её успокоить, объяснить, что это всё была глупая и совсем неудачная шутка. Уложить в кровать.

- Ой! – высказалась Вика. – Подумаешь, напугала вас чуток. Зато шалить больше не будете. – Она снова сделала несколько тяжелых шагов по комнате, взяла мицеллярную воду со стола и так же громко ушла из домика.

- Успокойся, Маш. Вика просто так решила нас проучить, вот и всё. – Оля достала из кармана шорт платок и принялась собирать в него осколки от зеркала. Большую часть ей удалось собрать, после чего она вышла на улицу, сорвала ветку с ближайшего дерева и, вернувшись домой, принялась этой веткой выметать оставшиеся осколки, сметая их в одну кучку, после чего взяла из тумбочки Дины журнал, примяла страницы и обратной стороной ветки, палочкой, загнала осколки на журнал. Потом положила журнал на столик и выкинула ветку на улицу. – Всё. Теперь можно и спать ложиться. – сказала Оля, но новый шум, раздавшийся за окнами, привлёк их внимание. Шум, что отличался от предыдущих. Более правдоподобный, более тихий и в то же время громкий. – Вика! Хватит уже! Ну не смешно уже, честно! – громко сказала Оля, но вот шум, переползая по половым доскам, забрался под кровать Дины. От чего Дина взвизгнула и, подпрыгнув от страха, слезла со своей кровати, перебравшись на кровать Оли. – Что там такое блестит? – Оля нагнулась и посмотрела под кровать. – Не пойму? – девочка пригнулась сильнее и протянула руку под кровать Дины, нащупала достаточно большой осколок зеркала и достала его. – Это просто осколок залетел под кровать! – Оля выдохнула с облегчением, понимая, что бояться нечего. – Вот же мы с вами накрутили себя. – но вот она посмотрела на своё отражение в осколке и ужаснулась. Странная, худая и длинная фигура в черных одеждах стояла позади неё. Она слышала его голос. Страшный и хриплый. Голос, что звал её к себе. Шептал её имя. И вот. Сухая рука, серая и сморщенная, была готова вот-вот коснуться её плеча. Оля затряслась и дернулась, резко обернувшись, но сзади неё никого не было. И вот осколок соскользнул совсем немного, проехался по коже острым краем, оставив достаточно глубокий порез на её левой ладони. – Ай! – Оля ойкнула, но даже это не помешало девочке отнести осколок в общую кучу осколков, что лежали на столе. – Больно-то как. – подруги с ужасом в глазах, перепуганные, наблюдали, как Оля, словно не замечая пореза и то, как капает её кровь на пол, достает из своего рюкзака еще один платок и заматывает им рану в попытке остановить кровь. И кровь действительно остановилась после некоторого времени. И девочка снова вздохнула облегченно. – Ладно! Утром схожу к медсестре, попрошу обработать рану. - Она сейчас не понимала ничего. Не могла и не хотела рассказывать подругам о том, что видела в зеркале. И кто же знает. Может, это была очередная шутка мальчишек. Или издевка их вожатой.

Часть 4: глубокая рана.

Вот солнечный свет опять пробежал по лицу, ужалил лучиком щеки. Оля открыла глаза. Вокруг неё царила незабываемая тишина. Даже птицы, казалось, не пели свои песни этим таким солнечным и теплым утром. Оля скинула с себя одеяло, поднялась с кровати и сделала пару шагов по комнате. Доски скрипнули под её ногами, и Машка снова закричала, вскочила на ноги. Казалось, наполнялась новым потоком истерии. – Маш. Не пугайся так. Это я. – С уст Оли слетела фраза, пропитанная нервными нотками, смешанными с сожалением о сделанном. – Я правда не хотела пугать тебя. И будить не хотела. Проклятые половые доски скрипучие. – Ругнулась Оля, но вот её взгляд упал на стол. Её платка и осколков там уже не было. И следов Олиной крови на полу тоже не было. – Кто-то всё убрал уже? – хмыкнула она. Как-то растерянно и, быть может, даже напугано. Сейчас ей снова становилось страшно. И, можно сказать, неприятно, от чего холодком пробежал поток мурашек по спине и даже затрясло, такой мелкой и противной судорогой, выдавая во взгляде тот отголосок испуга, что Ольга старательно пыталась прятать. – А где Дина? – вдруг девочки заметили, что подруги нет в её постели, да и в комнате нет. Её книга и журнал лежали ровной стопкой на тумбочке сверху. Что совсем не было на нее похожим. – Ни за что не поверю, что это Динка осколки собрала. – Эта фраза прозвучала более уверенно. Ведь девочки знали, что Дина была не из тех девочек, что любили делать уборку. Да что там говорить! Дина вообще была не приучена к уборке, и тот максимум, что от неё исходил, это заправить кровать, и то кое-как. Лишь бы вожатая не ругалась.

- Наверное, она так и не смогла заснуть, а потому и ушла из комнаты ранним утром? – Маша уже успокоилась. Солнечный свет, пробивающийся в окно, явно воодушевлял её. – Может, она увидела, что мы спим, и ушла, чтобы нас не будить?

- Мы точно о Дине говорим? – вдруг вспылила Ольга, повысив голос и разбудив при этом Катю.

- Девочки! Вы чего разорались? – буркнула она. Казалось, была совершенно спокойной. Совсем не такой, какой она просыпалась каждое утро до этого. Так, словно ничего и не случилось ночью. Словно она и не была напугана совсем. – Спать не даете!

- Кать, а ты Динку не видела? – спросила её Маша, заставив подругу поднять токи спину и скинуть с себя одеяло.

- Не... Маш? Ну ты сама-то как думаешь? – Катя становилась раздраженной, недовольной. Оля наблюдала за нею со стороны и, казалось, не могла узнать подругу. – Как я могла Динку видеть, если я спала? А? Ну вот как думаешь? – Катя повысила голос, от чего у Маши снова накатили слезы, готовые вот-вот выпустить новый поток истерии. – Маш! Только не реви! Хорошо! – Катя быстро переоделась, заправила кровать и вышла из домика. – Пойду в столовую, а то желудок от голода сводит.

- Что с ней? – удивлённо протянула Оля и, подойдя ближе, обняла подругу так сильно, как только могла. – Не плачь, Машунь. Это вчерашние развлекухи Вики на нас всех сказались, вот и всё. – старалась она успокоить подругу. – Сейчас пару дней пройдет, и все снова станут прежними, а Вике этой надо отомстить. Тоже ей какой-нибудь кошмариус устроим. – На что Маша вытерла слезы с глаз и кивнула головой. - Вот и хорошо. – Пойдем завтракать.

Но когда они пришли в столовую, ни Кати, ни Дины там уже не было. «Как всегда, по-быстрому закинули в себя бутерброд и убежали. Даже каши своей для меня не оставили. Вредины», — нахмурилась Маша и, вот усевшись за стол, очень быстро съела гречневую кашу, но, заметив, что Оля не ест, придвинула к себе её тарелку и опустошила и её тарелку тоже.

- Ох, Машка. Как я завидую тебе. Как ты можешь есть после того, что ночью было? Не понимаю. – вздохнула Оля и придвинула к подруге блюдце, на котором лежали кусочек хлеба и сливочного масла.

- Прости. Я заедаю стресс. – ответила Маша, намазала на хлеб масло и, сделав пару откусов, казалось, проглотила бутерброд, не разжевывая. – Это я вот вас не понимаю, как вы при стрессе есть не можете? Еда очень даже успокаивает. Это даже ученые говорят. Я точно знаю. Видела как-то по телевизору.

Полдня прошло, но Оля так и не встретила ни Дину, ни Катю, да и Маша куда-то пропала. Сейчас Оля была совсем одна, отчего еще сильнее появилось чувство обиды на их вожатую и уж больно хотелось сделать для неё какую-то гадость, но по странному стечению обстоятельств и Вики не было видно весь день. От чего в голове пробежала мысль о том, что эта гадина просто прячется. Боится, что девчонки соберутся с силами и отомстят ей сейчас. Вернувшись в пустую комнату, Оля достала свою шкатулку, вышла из домика и, пройдя к беседкам, забралась в одну из них. Оля сняла крышку со шкатулки, достала фотографию, и так ей больно стало на душе, что слезы сами собой завладели ей лицом. Оля расплакалась, еле слышно хлюпая носом. Старалась быть тихой. Так, чтобы никто её не услышал, не заметил её слез. – Ты чего плачешь? – рядом послышался уже знакомый мужской голос, и Оля, подняв заплаканные глаза, посмотрела на молодого человека. Сейчас его русые волосы казались более светлыми, черты лица более четкими и выраженными. Перед нею стоял Сергей. Так странно. За своею истерией она даже не заметила, как парень подошел к ней. – Я слышал, что мальчишки подшутили над вами вчера. Не надо из-за этих мелких идиотов себя так истязать.

- Я на самом деле плачу не из-за этого. Это пустое. – ответила Оля и стерла ладонью слезы с лица и протянула руку, в которой держала одну из фотографий, что хранила в шкатулке. Сергей взял в руки фотографию, вглядываясь в те счастливые лица её семьи.

- Это твои родители? – спросил он и вернул фотографию девочке. Как-то неловко чувствуя себя сейчас. Почесал нос.

- Да. – ответила Ольга. – Отец умер три месяца назад. Мать постоянно корит себя. Считает себя виноватой в его смерти, потому что они ссорились постоянно. Вот в одну из таких ссор у отца и случился приступ. Врачи говорили, что у него с сердцем было что-то. Вот мать меня и отправила сюда, а сама там работает на двух работах. Говорит, деньги нужны. А я очень скучаю по дому.

Глава 2. Отражение.

Част 1 Что может показаться бредом.

Прошло десять лет с тех пор. Ольга выросла. Похорошела. Стала уже такой самостоятельной и сильной. Достаточно уверенной в себе молодой девушкой. Вся та стойкость и желание помогать людям, что всегда жили в ней, побудили её пойти учиться в медицинский. Найти подработку, связанную с профессией, на которую училась. И сейчас она разрывалась между учебой и работой. Благо работа была по душе. Хоть и была она обычной медсестрой в ожоговом детском отделении ближайшей к дому больнице. О своих детях она еще даже и не мечтала, хоть и любила их. Может, из-за молодости. А может, просто еще не от кого было деток ей рожать. Не везло ей с молодыми людьми. А потому эта работа была для неё некого рода отдушиной. Дарующей общение с юными пациентами, что называли её по-ласковому тетя Оля. И у каждого из них своя история. И каждому хотелось помочь. От того и ценил Ольгу главный врач. Старался выставлять её смены по более удобному для Ольги графику. Чтобы могла она совмещать и учебу, и работу. И чтобы хоть немножечко свободного времени оставалось и личную жизнь.

И казалось, всё прошлое было уже забыто. Теперь она была более взрослой, а значит, не верующей во всякую мистическую чушь, как в детстве. Хоть и было то, что она старалась скрывать от многих. От коллег по работе и от соучеников. Тот факт, как долго заживала травма, оставленная в детстве после лагеря. И речь шла не только о глубоком порезе на её руке, который с большим трудом зажил. Но и травме душевной. Ведь Ольге пришлось несколько месяцев проводить за беседами с психологом, так как продолжала она в своих кошмарных снах видеть страшную темную фигуру, что преследует её.

Вот раздался телефонный звонок. Оля достала свой смартфон из кармашка халата, отошла чуть дальше от стойки медсестринского поста и нажала зеленую кнопку принятия вызова. «Привет», — сказала она с некой нежностью, но в то же время с ярко выраженной принужденностью. Казалось, она заставляла себя так нежно разговаривать с этим человеком. «Хорошо!» — вздохнула она. «Давай сегодня. Приходи ко мне домой. Мама сегодня в ночную смену работает». Она старалась быть мягкой в разговоре, тихой. Казалось, что она боится, что сослуживцы услышат её разговор. «Я тебя люблю!» — проговорила она по слогам последнюю фразу, но с другой стороны уже повесили трубку. «Ну и ладно», — девушка погасила экран телефона и убрала его обратно в карман, глубоко вздохнула.

Сегодня её дежурство заканчивалось раньше. На ночь пришла её сменщица, и Ольга, подкрасив лицо, подвела розовой помадой губы и расчесала светлые волосы, заплела их в косу. Достала подводку для глаз из небольшой, бежевого цвета сумочки и нарисовала стрелку по кромке ресничек, выделяя контур глаза, но одна из стрелок оказалась неровной. Оля снова нагнулась и залезла в сумочку, достала из небольшой упаковки влажную салфетку в надежде поправить погрешности макияжа. Но когда она снова посмотрелась в зеркало, преподнесла салфетку к левому глазу, ужаснулась и выронила карандаш из рук, что крепко сжимала до этого. На неё из зеркала смотрела странная страшная женщина, чье лицо было полностью скрыто под черной кружевной вуалью, накинутой поверх черного капюшена. Лампы заморгали над её головой, издали противный щелкающий звук, перемешанный с неким треском, как при замыкании электричества. Ольгу затрясло так сильно, как когда-то в детстве, от чего она закрыла ладонями лицо, сейчас её уже не волновал макияж, и она еле слышно бурчала себе под нос одну и ту же фразу. – Тебя нет! Тебя нет! – Слова, которым учил её психиатр. Слова, что она, казалось, не произносила уже очень давно. Но вот она убрала руки от лица так медленно, с опаской снова увидеть в зеркале ту страшную женщину, но сейчас на Ольгу смотрело её отражение. – Что ж такое? – Голос Ольги явно выдавал некое беспокойство. – Уже десять лет как не мерещилось ничего в зеркалах. Может, просто показалось? – спрашивала она у своего отражения. – Может, просто стресс и волнение? Еще этот снова встретиться хочет. Ладно! Чушь! – она разговаривала со своим отражение так, словно оно её было лучшей подругой. – Просто себя накрутила, вот и мерещится всякое. Пройдет! Бывает! – Новая попытка поправить макияж прошла успешно, и Ольга расправила свою розовую юбку из легкой ткани. Закинула сумочку на плечо и ушла с работы.

Но сейчас она не могла расстаться с той нарастающей паникой, что уже четко читалась в её глазах, в её повадках. В том, как она шла сейчас по темной улице большого и шумного города. Сжала свою сумку в объятьях, прижимала её к своей груди. «Тебя нет! Тебя нет! Что же это такое?» — повторяла девушка еле слышно. В каждом стекле машин, в каждом зеркале витрин она видела ту самую странную и страшную фигуру в черных одеждах. «Тебя нет!» — повторила она. Сейчас совсем не замечая, как оборачиваются мимо проходящие люди, непонимающе смотрят на неё. Вот Ольга пробежала мимо большой витрины, дарующей её отражение в полный рост. Старалась не смотреть в стекло. Не столкнуться снова с тем ужасом, что преследовал её. Но вот улица опустела. Людей на дороге уже не было видно, а перед нею встали вряд припаркованные машины с одной стороны и еще одна большая витрина отделения банка с другой стороны. Оля встала в ступор. Она затормозила и сильнее прижала к своей груди сумку. И вот она затрясла головой, наполняясь ужасом и слезами, что сами собою потекли из её глаз. Но она не опускала взгляда сейчас, казалось, была привороженной той странной тенью, что медленно, хоть и хаотично двигалась к девушке. Там, в зеркале витрины, в стеклах машин. Тень, что перепрыгивала то на капот, то в стекло витрины, то снова проползала по блестящему от тусклого света фонаря покрытию машины, то снова в витрину. Она то исчезала, то появлялась вновь. Тень приближалась всё ближе и ближе. И вот тень остановилась. Казалось, прошептала её имя таким противным, как скрип старых ржавых дверных петель, голосом и потянулась к ней своею сухой, казалось, мертвой рукой. «Тебя нет!» — Ольга затряслась еще сильнее и закрыла глаза ладонями. Давно она не испытывала такого ужаса.

Част 1 Что может показаться бредом.

- Динка? – воскликнула Оля. - Ты что ли? – Ольга вгляделась в лица девушек, что стояли перед нею и улыбались своими сияющими улыбками. Все, кроме рыжей девушки, что, казалось, была лидером в любых условиях. Теперь Оля начинала сиять от некого счастья снова увидеть знакомые лица спустя столько лет разлуки. Настолько, что и недовольное лицо Дины сейчас её радовало, а не злило, как в старые времена.

- А кто ж еще! Я, конечно! – Дина сильнее нахмурила носик, давая тем самым понять, что успела обидеться.

- Динка! – Ольга убрала бумажный платочек в сумочку и обняла подругу, от чего Дина перестала хмуриться и, улыбнувшись, обвила Олю руками, крепко сжимая её в объятьях. – Девчонка! – протянула Оля, уже совершенно позабыв о том ужасе своих видений, в которые успела окунуться с головой. – Катюха. Машка, а ты похудела-то как сильно, смотрю! – и действительно, Маша выглядела совсем не так, какой её запомнила Ольга. От той толстушки не осталось и следа. Стройная и подтянутая фигурка, короткая кожаная юбка и облегающая маечка, сквозь которую, казалось, можно пересчитать её ребра, что так экзотично просачивались сквозь упругую ткань. И это её совсем не портило, а наоборот, создавало эффект особый. Темные волосы больше не выглядели как нечто лохматое и странное, а были уложены в идеальную прическу. Совсем не та простенькая и полненькая Машуня. Теперь уже это была красивая и интересная Мари, как называли её теперь подруги.

- А ты совсем не изменилась. – ответила Маша, выставив ножку вперёд и кокетливо сложив ручки на груди, что делало её еще стройнее. – Ты чего такая заплаканная и паникующая? Случилось чего? – на что Ольга затрясла головой, отрицая, не желая сейчас объяснять причины своих слез. Отпустила подругу и выпрямилась.

- Ой нет! – Старалась оправдать свой зареванный вид Ольга. - Всё нормально! Просто переутомилась сегодня, наверное, вот и мерещится всякое в зеркалах. Глупости! – махнула она рукой, после чего снова открыла сумочку и достала зеркальце. Посмотрелась на себя такую заплаканную и испачканную тушью. Достала последнюю салфетку из упаковки и, смочив её краешек слюной, стерла, как смогла, размазанную тушь. – Я же еще к парню своему на свидание спешу. – Она достала телефон из сумочки и посмотрела на время. – Уже опаздываю. Опять опаздываю. – вздохнула она, сказав последнее предложение как-то протяжно. Казалось, она не особо-то и спешила на то свидание. – А что вы тут делаете? Вы же живете в другом районе?

- У меня тут на соседней улице очень хороший знакомый живет, вот и приехали к нему потусить! Он сегодня всех к себе позвал, выпить, поболтать, потанцевать. Парень, что тоже в лагере отдыхал, в том же, что и мы. Помнишь его, может быть. Красивый такой и веселый. Анекдоты все любил травить. А Мария Васильевна его за это ругала. Помнишь? – ответила Динка и, сняв с запястья резинку, собрала рыжие локоны в хвост, затянув его резинкой в несколько оборотов. Оля задумалась. Старалась вспомнить того парня, о котором могла говорить Дина, но на ум почему-то приходил только Сергей. Хотя он совсем не подходил по описанию. Он был тихим и скромным. Да и пошлых шуточек от него не было слышно. – Пойдешь с нами, может? Увидишь его когда, быть может, сразу и вспомнишь?

- Нет, - ответила Ольга, приподняв правый уголок губы, казалось, старалась изобразить улыбку. - У меня же сегодня свидание! - вздохнула она. - Хорошо, что увидеться вот так удалось, а то ж я вас троих в последний раз только в лагере видела. Вы тогда уехали быстро и попрощаться не успели. Правда, и на следующий день уехала тоже. - Ольга протянула руку и показала затянувшуюся в жирную полосу шрама линию пореза на ладони. - Рана на руке загноилась, и пришлось срочно в город ехать. Промывать, зашивать. Лечили несколько месяцев.

- Ой! – воскликнула Маша и как-то по-странному оглядела подруг. Как-то неуверенно и в то же время подозрительно, словно она желала рассказать Оле страшную тайну, но боялась рассердить этим подруг. Словно они хранили все эти годы страшную тайну. Но вот Дина кивнула одобрительно головой, и Маша снова посмотрела на Олю. – Это даже хорошо, что мы все тогда уехали из лагеря. – проговорила Маша. Но сейчас её голос не был таким весёлым, как прежде. Был озадаченным, нерешительным. Всем своим тембром показывающий некого рода испуг.

- Да! Да! Это точно! – отметила Катя. При этом как-то быстро произнесла эти слова, тоже окинув взглядом Дину, что снова выглядела серьезной и нервной. – А то кто знает, что могло бы быть дальше.

- А что? Что-то случилось? – Оля снова затряслась, и снова холодок пробежал по её коже, вызвав при этом россыпь мурашек.

- А ты не слышала? – спросила Дина, на что Оля покачала, отрицая головой. – После нашего отъезда в лагере умерло пятеро ребят. Те самые, что нас тогда испугали сильно. Помнишь? Ну те! Которые с вожатой в сговоре были. Вот они! И непонятно от чего. Говорили, мол, сердце остановилось и всё. Представляешь? Мама мне рассказывала. И с тех пор в лагерь мы ни ногой!

- Ужас-то какой! – Оля прикрыла рот ладонью и закрыла глаза, казалось, в попытке остановить рвущуюся на свободу панику. – Кошмар. Ох, какой кошмар. – При этом подумав про себя, быть может, и правда проклятье Кровавой Мери обрушилось на тот лагерь. Быть может, её видения правдивы. Быть может, она совсем не сходит с ума. Но нет. Глупости! Все глупости! Все исковерканная игра её больного разума, и только!

- Точно с нами не хочешь пойти? – дернула Ольгу за руку Катя, казалось, желая отвлечь подругу от пугающих её саму и окружающих мыслей. От чего Оля снова затрясла, отрицая, головой. – Ну тогда ладно! – Катя обняла подругу на прощание, что потом сделала и Маша. А Дина забралась в сумочку, достала ручку и блокнот. Написала на листочке номер телефона с припиской «Динуся-лапуся» и рядом нарисовала сердечко. – Вот! – Дина протянула листочек бумаги и после того, как Ольга забрала его, тоже обняла подругу. – Звони, как будет время. Поболтаем!

- Хорошо! – ответила Ольга и, убрав листочек в боковой карман своей сумки, перевернула её другим боком, после чего снова прижала к своему телу сумочку, попрощавшись с подругами, и в желании идти дальше попятилась назад. – Созвонимся! Обязательно созвонимся! – сказала она громче, после чего, развернувшись, прибавила шаг и пошла дальше по дороге. Сейчас её больше не мучили видения, и люди, что шли по дороге, больше не обращали на неё внимания. Она улыбнулась, притормозила. И, подняв голову в попытке разглядеть звездочки на небе, вздохнула. – Просто надо было успокоиться. – произнесла она на новом вдохе и продолжила свой путь к дому, прибавив при этом шаг. Ведь её там уже, наверное, заждался любимый человек.