Кровавые тайны Вединдорского двора

Пролог. Кровь на его губах

Виллем Беквит бежал точно оголтелый.

Его рваное дыхание, вкупе со звуками торопливых шагов, разрезало сонную тишину ночи. Сердце в груди гулко колотилось. Кто бы знал, как сейчас горели его ноги в кожаных сапогах до колен! Но останавливаться нельзя. По его следу шла гнусная тварь, не угодное богу создание, с ловкостью циркового трюкача выдававшее себя за человека.

Виллем мысленно клял и корил себя. Самонадеянный болван! О чём он только думал? Почему сразу не догадался, что за маской благородного человека скрывается кровожадный монстр? Ведь всё было столь очевидно. Истина лежала буквально на поверхности, стоило лишь пошире распахнуть глаза. А что же он, Виллем Беквит? Недалёкий глупец, вот он кто! Так запросто попал в расставленную ловушку. Шёл по ложному следу, пока вампир вовсю потешался над ним. Но теперь уже поздно сокрушаться. Всё почти кончено...

Виллем хотел оглянуться, но понимал, что этого делать нельзя. Так он упустит драгоценное время. Впрочем, он и без того знал, что монстр совсем близко. Он слышал его размеренные шаги у себя за спиной. Он не видел, но точно знал, что монстр растянул алые губы в хищной, клыкастой улыбке. Эта улыбка таила в себе страшное. И Виллем боялся. Боялся до дрожи в коленях. Но вовсе не смерть пугала Виллема. Нет. Он страшился того, что теперь и сам превратится в гнусного кровопийцу, ведь Виллема укусили…

Ворот некогда белоснежной сорочки сделался мокрым и липким. Не останавливаясь, Виллем коснулся его дрожащими пальцами. Шея саднила от ран, что остались после укуса чудовища. Виллем до сих пор помнил, как монстр, выждав удобный момент, бросился вперёд и впился ему в горло. Боль была нестерпимой, но лишь на мгновение. Как только в кровь попал сладкий яд и заструился по жилам, тело сделалось необычайно податливым. Глаза закатились, руки ослабли, ноги подкашивались, голова, будто от вина, захмелела. Ещё секунда промедления, и Виллему вряд ли удалось бы высвободиться из невидимых оков.

Лишь неимоверным усилием воли он заставил себя опустить руку в карман синего бархатного сюртука. Именно там был припрятан флакон со святой водой, о котором монстр, упивающийся тёплой кровью, даже не подозревал. А зря. Изловчившись, Виллем откупорил пузатый сосуд. Монстр истошно взвыл, когда святая вода угодила ему в лицо. Безупречно-гладкая кожа пошла уродливыми волдырями. Виллем знал, что это лишь временно. Вскоре лицо чудовища, точно по волшебству, вновь сделается безупречным, но сейчас, когда монстр ослабил хватку, у Виллема появились возможность высвободиться.

Тогда Виллем бросился бежать. Он бежал вдоль извилистых коридоров, не встретив ни единой живой души на своём пути. Куда все только запропастились?! Не смотря на то, что стрелки часов давно перевалили за полночь, хоть кто-то же должен был ещё не спать! Где слуги? Где гвардейцы, в конце-то концов? Куда они смотрят?

Спустившись вниз по широкой мраморной лестнице, перешагивая сразу через две ступени, он выскользнул наружу, оставив позади каменные стены Вединдорского дворца.

Виллем и сейчас бежал, оказавшись во внутреннем дворе. В его лёгких бушевал самый настоящий пожар, но он не смел останавливаться. Во что бы то ни стало он должен добраться до беседки, расположенной сразу же за излюбленным садом королевы Клементины. Дариус обещал ждать его именно там.

Вскоре за живой изгородью показался фонтан, а следом — первые розовые кусты. Не теряя времени даром, Виллем устремился прямиком туда. Дорожка, мощённая каменной плиткой, разделяла сад пополам. Виллем бежал по ней вперёд, а серебристый свет луны освещал ему путь.

В тёплом ночном воздухе витал сладкий аромат жимолости.

Виллем чувствовал, как вместе с кровью силы постепенно покидают его. Ноги ослабли и подгибались, дыхание сбилось. Виллем знал наверняка, что ему уже недолго осталось. Но это не важно! Главное, успеть рассказать обо всём Дариусу, пока жизнь ещё теплилась в его теле. Он должен открыть страшную тайну Вединдорского двора ордену «Алого рассвета». Он должен рассказать, кто стоит за всеми гнусностями, что происходят внутри каменных стен дворца. Он должен! Должен!.. Должен!..

Внезапно он подумал о Мари и едва не запнулся. А что же будет с ней? После смерти Виллема она останется совсем одна. Кто защитит её? Кто о ней позаботится? А если кому-то станет известна тайна её рождения? А если Дариус расскажет кому-то о ней?

Тогда за ней придут... Тогда орден объявят на неё охоту...

Эти мысли страшили сильнее смерти.

Добравшись, наконец, до беседки, Виллем принялся шарить обезумевшим взглядом по сторонам. Где же Дариус? Почему он ещё не явился? Обычно он приходил минута в минуту, но сейчас, будто нарочно, его здесь не было. Что же его задержало? Что?

Виллем сделал ещё пару шагов в сторону беседки. Уставшие ноги заплетались. В какой-то момент Виллем споткнулся и упал на вымощенную камнем дорожку, издав при этом болезненный стон. Содранные ладони обожгло огнём, колени заныли. Виллем попытался подняться, но тщетно. Силы покинули его окончательно. Монстр отнял их вместе с кровью. Виллем обречённо опустил голову, едва ли не касаясь холодной плитки лбом.

«Всё пропало! — мысленно сокрушался он. — Моя тайна умрёт вместе со мной! Одна надежда на виконта. Вскоре он получит моё послание и узнает обо всём, а уж орден изыщет способ как с ним связаться».

Внезапно сквозь грохочущий шум крови в ушах, он услышал звуки едва различимых шагов. К нему кто-то направлялся. Должно быть, это Дариус! Однако же следующая мысль, пришедшая Виллему в голову, заставила его вздрогнуть. А вдруг это монстр настиг его? Что тогда?

Глава 1. Лилиан Кларик

Мари Беквит обмахнула раскрасневшееся лицо шёлковым веером.

Впрочем, ожидаемого облегчения ей это не принесло, поскольку внутри экипажа, что вёз Мари в Шелвудстон, царила предгрозовая духота. Небо затянуло сизыми тучами, того и гляди, обещавшими обрушиться на землю сильным ливнем. А сам воздух снаружи был пропитан запахом дождя.

Кучер без устали погонял лошадей вот уже несколько часов кряду. Экипаж плавно покачивался из стороны в сторону. Тихо скрипели колёса, слышался размеренный стук копыт.

От долгого пребывания в одном положении у Мари заныли мышцы. Она покрутила головой. На изящный изгиб шеи тут же соскользнуло несколько упругих каштановых локонов, случайно выбившихся из причёски. Она бы с удовольствием вытянула и ноги, но не смотря на невысокий рост, а также на простор и комфортабельность экипажа, проделать здесь такой манёвр, увы, не представлялось возможным.

Почти весь путь экипаж нещадно трясло, ведь ехать приходилось по ухабистой просёлочной дороге. Но по мере приближения к Шелвудстону дорога заметно преобразилась. Она сделалась широкой, ровной, и запросто могла вместить два экипажа рядом.

Устроившись на мягком сиденье, обитом пурпурным бархатом, Мари размышляла о том, что за восемнадцать лет своей жизни ей так и не довелось побывать в столице. Ни разу. И на то имелись причины. Лет до семи Мари вместе с отцом жила на севере королевства, в крошечном провинциальном городишке под названием Флоучеппел. Городок находился так далеко от Шелвудстона, что добраться туда можно было лишь морем. Разумеется, ни Мари, ни её отцу даже в голову не приходило пересечь море ради столичных развлечений. А у Мари, к тому же, обнаружилась морская болезнь. Выяснилось это гораздо позже, когда Мари покидала Флоучеппел. Она с таким трудом дождалась, когда «Паломник» причалит берегу! Впрочем, маленькая Мари вряд ли грезила пышными балами и приёмами. Её совершенно не прельщали роскошь и блеск столицы. Воспитание отца, который к тому же являлся охотником на вампиров, наложило на характер Мари свой отпечаток.

Позже, всё-таки решив привить дочери толику женственности, отец отправил Мари в пансионат мадам Оксли, что располагался на востоке королевства. Там, наряду с другими девочками её возраста, Мари изучала иностранные языки и литературу, обучалась придворному этикету и танцам, игре на фортепиано и верховой езде, рисовала и сочиняла стихи. Не смотря на то, что Мари не испытывала сложностей в обучении, она всей душой ненавидела пансионат, поскольку в его стенах не было самого дорого для неё человека. Там не было отца.

Их встречи, которых Мари ждала с жадным нетерпением, теперь сводились к двум жалким месяцам в году, когда девочек отпускали домой на каникулы. Но и там её обучение не прекращалось. Правда отец учил Мари вовсе не игре на скрипке или виолончели, а тому, как отрубить голову вампиру одним точным ударом серебряного клинка или же с какой силой лучше вонзить осиновый кол в сердце монстра. Следует заметить, что эти уроки нравились Мари гораздо больше, нежели музицирование или история. Мари старалась, изучая теорию, в надежде, что однажды эти знания пригодятся ей на практике. Правда, ожидание этого момента затянулось на пару лет.

По достижению шестнадцатилетнего возраста, Мари вернулась к отцу, который к тому времени уже отошёл от дел ордена «Алого рассвета» и перебрался в пригород Шелвудстона, приобретя там уединённое имение.

Оглядываясь назад, Мари с уверенностью могла сказать, что то был самый беззаботный и счастливый период в её жизни.

Однако ровно год назад отец неожиданно получил письмо от мистера Дариуса Филча, своего давнего приятеля и члена ордена «Алого рассвета» с просьбой как можно скорее приехать в столицу. «В Вединдорском дворце, в оплоте королевы Клементины, стали происходить жуткие, необъяснимые явления. Бесследно пропадают служанки, а несколько дней назад конюха нашли полностью обескровленным. Очевидно, дорогой мой Виллем, что к этому причастны вампиры. Мы всерьёз опасаемся за жизнь её величества, да и за королевство в целом», — писал мистер Филч. Далее из письма следовало, что ордену спешно требовался человек, готовый стать их ушами и глазами во дворце. Медлить было нельзя. Вскоре отец уехал, предварительно сговорившись с Мари, что она присоединится к нему нынешним летом.

Так и случилось. Мари всё-таки ехала в Шелвудстон, жаль только, что повод для поездки сыскался столь ужасающий, как смерть отца…

Как только они въехали в город и угодили на центральную улицу, вливаясь в общий поток, экипаж стал двигаться гораздо медленнее.

В тот злополучный день, получив письмо от мистера Филча, Мари почувствовала неладное. Не распечатав его, она уже догадывалась о содержании письма. У мистера Филча не было проводов писать Мари. Неужто они появились? Похолодевшими пальцами Мари сжимала кремовый конверт, в груди же тревожно сжималось сердце. Она надеялась, что лишь тоска по отцу вынуждает её предполагать самое худшее, но... Дурное предчувствие не обмануло Мари. «С прискорбием сообщаю о смерти горячо любимого тобою отца и моего давнего друга...» — было написано в письме размашистым почерком мистера Филча. Строчки зарябили у Мари перед глазами. Пошатнувшись, она обронила письмо на пол.

Глубоко в душе Мари знала, что однажды может получить подобное послание, учитывая род деятельности отца, но усердно гнала пугающие мысли прочь.

Однако же о причинах смерти мистер Филч так и не обмолвился, написав, что расскажет обо всём при личной встрече. Он просил Мари приехать в Шелвудстон, как только её слёзы иссякнут, а горе немного притупится.

Глава 2. Коридоры власти и страсти

Сквозь пелену дождя Мари смотрела на Вединдорский дворец, раскинувшийся перед ней во всём своём мрачном великолепии. Пристанище королей и королев. Средоточие власти. Колыбель роскоши и порока.

Дворец, возведённый из тёмного камня, поражал своими громадными размерами. В многочисленных арочных окнах, карнизы которых оплетал зелёный плющ, мерцал свет свечей. Мари насчитала с полдюжины высоких башен, и несколько башенок поменьше, над которыми повис серебристый диск луны. Самые высокие башни можно было разглядеть, лишь задрав голову. От накрапывающего дождя черепичная крыша казалась чёрной и глянцевой. Острые шпили, словно заточенные рапиры, стремились проткнуть пасмурное небо.

Кучер остановил экипаж чуть в стороне от парадного входа, будто намеренно хотел позволить Мари в полной мере насладиться величием этого здания. Дворец и впрямь поражал красотой архитектуры, но в тоже время было в нём что-то пугающее, словно бы внутри притаилось древнее зло. Мари ощущала себе жалкой песчинкой в сравнении с дворцом.

К центральному входу тянулась широкая дорожка, мощённая серым камнем. По обе стороны от неё росли источавшие благоухающий аромат цветы, за которыми простиралась живая изгородь. Она была ровно острижена умелыми руками садовников.

Контраст с набережной реки Тисы, откуда Мари только что приехала, был разительным. Казалось, перед ней свои объятия распахнул совершенно другой мир. Новый, неведомый ранее мир.

Несмотря на моросящий дождь, Мари неторопливо направилась к видневшемуся вдали входу. Быстрее чем ей хотелось бы, она увидела высокие мраморные ступени, за которыми сразу же выросли высокие колоны, обвитые снизу доверху плющом. Мари поднялась по ступеням и остановилась у массивных дверей, по обе стороны которых по стойке смирно стояли королевские гвардейцы. Мундиры насыщенного синего цвета на груди украшала золотая вышивка, а широкие кожаные пояса перехватывали станы золочёные пряжки, каждая размером с ладонь. На головах поблёскивали бронзовые шлемы, скрывающие лицо почти по середины. В руке каждый из них держал копьё. Мари понимала, что при возникновении опасности гвардейцы, не задумываясь, пустят оружие в ход.

Миновав безликих гвардейцев, Мари толкнула тяжёлые створы. Не издав ни звука, дверь отворилась, приглашая Мари пройти внутрь.

Шагнув вперёд, Мари оказалась в просторном вестибюле. Здесь было прохладно, но сухо, в сравнении с промозглым воздухом улицы. Раскинувшееся перед ней помещение освещало не менее сотни свечей. Мраморный пол с золотистыми прожилками красиво переливался в их свете. С высокого сводчатого потолка свисала хрустальная, многоярусная люстра. Окна драпировали тяжёлые бархатные портьеры пурпурного цвета, перехваченные широкими атласными лентами. Повсюду были изящно расставлены кушетки, стулья и мягкие кресла. Тёмно-бордовые розы, собранные в букеты и помещённые в пузатые вазы, украшали помещение. Издали лепестки роз казались бархатными и как будто не настоящими, но аромат, витавший в воздухе, говорил об обратном. В убранстве интерьера господствовали тёмно-синий, пурпурный и бронзовый цвета. Если бы не зажжённые повсюду свечи, то интерьер в вестибюле с лёгкостью можно было бы назвать мрачным.

Мари едва успела оглядеться, как заметила шедшую прямиком к ней девушку, в каждом шаге которой угадывалась уверенность. На ней было кремовое платье, чей кружевной воротник нежно обнимал изящную шею, подобную лебединой. Под тонким кружевом Мари сумела разглядеть ожерелье неземной красоты, в самом центре которого был помещён крупный лунный камень размером с голубиное яйцо. Камень пульсировал мягким голубоватым сиянием, словно в его глубинах был заключён крошечный кусочек ночного неба. При каждом движении хозяйки по его поверхности пробегали молочные блики, напоминающие лунные дорожки на воде.

Мари изумилась тонкости талии девушки, подчёркнутой изумрудным кушаком; он был усыпан мелким стеклярусом, словно росой. Золотистые локоны, искусно уложенные в причудливую причёску, открывали взору овал красивого лица, с которого на Мари взирали зелёные глаза в обрамлении пушистых ресниц.

— Мисс Кларик, я полагаю? — спросила блондинка высоким голосом. Её взгляд заскользил по фигуре Мари, оценивая.

Мари опустилась перед ней в изящном реверансе, который восхитил бы даже мадам Оксли, окажись она рядом.

— Лилиан Кларик.

Было непривычно называться чужим именем, но её голос не дрогнул, когда она представлялась.

Стежки на платье тёрли кожу в области груди. Мари стиснула зубы, чтобы не зашипеть от боли. Скорее бы от него избавиться!

— Я Тереза Хэдлин, старшая фрейлина её величества, — важно представилась девушка. В её руке Мари заметила кружевной веер. — Меня предупредили, что ты приедешь сегодня. Правда, я ожидала твоего приезда раньше. Гораздо раньше.

Девица бросила на Мари красноречивый взгляд. «Довольно позднее время для визитов. Или же ты не знакома с дворцовым этикетом?» — будто спрашивал он.

— Идём, я провожу тебя в твои покои, — не терпящим возражения тоном, заявила Тереза. Девица явно не привыкла, чтобы ей перечили.

Мари едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

Не дожидаясь ответа, Тереза направилась влево от центральной двери и свернула в один из многочисленных коридоров, которые словно лабиринт, протянулись по всему дворцу. В бронзовых канделябрах, развешенных по стенам, горели свечи. Сам коридор оказался широким. Пурпурно-синяя ковровая дорожка устилала мраморный пол.

Глава 3. Дождь над дворцом

— Позволь узнать, о чем ты только думала, разговаривая в таком тоне с герцогом Аттертоном? — набросилась на неё Тереза, как только они отошли в сторону.

— Разве я чем-то обидела его светлость? — изобразив вполне искреннее изумление на лице, поинтересовалась Мари.

Едва не сбившись с шага, Тереза бросила на Мари взгляд, полный негодования. В свете свечей её глаза полыхнули ядовито-зелёным.

— Не прикидывайся дурочкой!

Мари нахмурилась, искренне не понимая, почему Тереза так ополчилась на неё. Неужели герцог Аттертон — фаворит её величества? Из писем отца Мари знала, что королева Клементина являлась вдовой. Недолго поразмыслив, она отвергла эту догадку. Вряд ли человек, пользующийся благосклонностью монаршей особы, стал бы назначать свидания фрейлинам в коридорах дворца, где их могла заметить любая служанка.

— Полагаю, в первый раз это сойдёт тебе с рук, учитывая великодушие герцога. Но запомни, милочка, с его светлостью так нельзя разговаривать, — предупредила Тереза. — Иначе ты здесь надолго не задержишься. Хочешь оказаться в какой-нибудь грязной подворотне, когда тебе укажут на дверь? Уж поверь мне, вскоре так и случится, если не попридержишь язык за зубами.

Тереза бросила на Мари красноречивый взгляд.

— Вот уж не думала, что при дворе водятся столь обидчивые мужчины, — пробормотала Мари, однако же решила, что не стоит так легкомысленно отмахиваться от слов Терезы. Всё же до конца не ясно, кто такой герцог Аттертон и какую власть он действительно имеет при дворе.

— Между прочим, отдай! — резко бросила Тереза, вырывая из рук Мари конверт, что вручил ей мистер Филч. — Я сама разберусь, кому его передать.

На этом их разговор оборвался. Ни возражений, ни дальнейших объяснений, только лёгкий шелест бумаги в сжатых пальцах Терезы, да недоумённый взгляд Мари, повисший в воздухе.

Вскоре Тереза привела Мари в уютные покои на втором этаже. Они состояли из спальни, с примыкавшими к ней умывальной, комнатой для музицирования и небольшой столовой. Всё здесь было выдержано в спокойной гамме: переливы фиалкового, нежные оттенки лаванды и холодный блеск серебра. По мягким кушеткам и резным стульям были разбросаны бархатные подушки с серебряными кистями, а высокие окна драпировали тяжёлые фиолетовые портьеры.

Комнаты дышали утончённой гармонией, но прежде чем Мари успела рассмотреть всё как следует, Тереза, не проронив больше ни слова, с холодной учтивостью ретировалась, оставив после себя лишь тихий шорох платья.

Оставшись одна, Мари принялась тщательно исследовать свои покои. Она обшарила все полки и шкафы, проверила туалетный столик, исследовала глубины комода с пахнущими лавандой ящиками. В просторной гардеробной, где уже висело несколько платьев, также не нашлось ничего подозрительного.

Убедившись в прочности замков на дверях и окнах, Мари наконец позволила себе избавиться от невыносимо стесняющего движения дорожного платья. После этого она босыми ногами подошла к кровати с высоким изголовьем, и изящным движением извлекла из-под белой сорочки небольшой кинжал.

Холодное серебро клинка, отточенного до невероятной остроты, мягко поблескивало в свете канделябров. Ручка из слоновой кости, украшенная затейливой резьбой, идеально ложилась в ладонь. Один точный удар, и этот изысканный смертоносный цветок мог оборвать любую жизнь.

Припрятав оружие под мягкой подушкой, таким образом, чтобы его можно было достать в нужный момент, Мари позволила усталости одержать верх, и провалилась в блаженное забытье. Однако даже во сне её пальцы инстинктивно тянулись к спрятанному кинжалу...

Следующим утром она проснулась довольно рано.

Не теряя времени даром, Мари поднялась с постели, прошла к окну и взглянула вниз. Вчерашний ливень скрывал вид оттуда, но теперь перед ней открылась картина, заставившая затаить дыхание. Под окнами её покоев раскинулся великолепный сад, в котором буйствовали розовые кусты, лиловые ирисы и золотистые лилии, обрамлённые идеально подстриженными живыми изгородями. В центре сада находился фонтан.

Но эта идиллия была весьма обманчива.

У подножия фонтана, словно тени, замерли караульные в синих мундирах. Тяжёлые арбалеты в их руках отливали холодной сталью. Они стояли неподвижно, лишь глаза беспокойно скользили по сторонам, будто в любую секунду ожидали нападение невидимого врага. В них чувствовалась та же напряжённая готовность, что и у гвардейцев у ворот, только здесь, среди цветущей роскоши, она казалась ещё более зловещей.

Пока Мари разглядывала здешние пейзажи, тишину её покоев нарушил лёгкий стук. Вскоре двери отворились, а в комнату без промедления прошли две молоденькие служанки. Первая, высокая и статная, была одета в изысканное платье, где персиковые тона мягко переходили в коралловые. Её тёмные локоны, уложенные в изящные завитки, обрамляли круглое личико с живыми карими глазами. Вторая, миниатюрная, носила скромное синее платье, а её волосы цвета осенней листвы, были аккуратно убраны в высокую причёску.

— Доброе утро, мисс Лилиан, — поклонившись, защебетала темноволосая. — Меня зовут Вайолет, её — Хейзел. — Жестом она указала на вторую служанку; та сразу же поклонилась. — Мы приставлены, чтобы служить вам.

— В таком случае, помогите мне одеться, — распорядилась Мари, бросая последний взгляд на сад. — Я намерена осмотреть дворец. Пока что мне довелось увидеть лишь бесконечные коридоры. А сидеть взаперти, тратя драгоценное время, я не намерена.

Глава 4. Капризы королевы и кошачьи когти

Мари медленно обвела взглядом тронный зал, завороженная его величественной красотой. Под ногами расстилался чёрный мрамор с причудливыми белыми прожилками, напоминающие кружевные узоры на заледеневшем стекле. При каждом шаге камень переливался холодным блеском в мерцающем свете сотен свечей. Широкие окна были задрапированы тяжёлыми бархатными портьерами цвета полночного неба; вдоль стен стояли изящные стулья с высокими спинками, обитые той же благородной тканью. С высокого сводчатого потолка каскадами ниспадали хрустальные люстры. Их сверкающие подвески напоминали застывшие в воздухе капли дождя. На стенах, в резных серебряных канделябрах, горели бесчисленные свечи, отбрасывая трепещущие тени на украшенные причудливой лепниной стены.

Переливы виолончели и скрипки тонули в гуле голосов, рождая причудливую какофонию звуков. На миг Мари показалось, что она очутилась рядом с пчелиным роем.

Внезапно пространство зала разорвал ничем не сдерживаемый хохот, заставив Мари оторвать взгляд от созерцания роскошного интерьера. Инстинктивно повернувшись на этот звук, Мари быстро обнаружила его источник. Разумеется, так громко, так бесцеремонно и так свободно смеяться в присутствии королевы могла позволить себе лишь... сама королева Клементина. Её величество восседала на троне, всё ещё содрогаясь от приступов безудержного веселья. В этот момент она казалась не властной правительницей, а простой смертной, не способной совладать с охватившими её эмоциями. Мари пришло на ум, что в её смехе было слишком много… человеческого.

Тереза тем временем ловко прокладывала путь сквозь нарядную толпу придворных, где любой мог запросто оказаться вампиром, жестом призывая Мари следовать за ней.

— Когда подойдём, сразу же низко кланяйся, — шептала она на ходу, едва размыкая розовые губы. — Отвечай без промедления, не заставляй её величество ждать слишком долго. Она терпеть не может нерасторопных. — Тереза резко обернулась, сверкнув зеленью глаз. — И ни единого дерзкого слова! Если только оплошаешь, — её голос стал острым, словно лезвие кинжала, — она прикажет гвардейцам отрубить тебе голову.

«Сначала им придётся меня поймать», — мрачно подумала Мари, однако внутренне признала, что не стоит так легкомысленно отмахиваться от слов Терезы. Её цель — остаться при дворе, а значит, нужно любой ценой расположить к себе королеву, не вызвав при этом ничьей зависти и не привлекая излишнего внимания. Что ж, для этого придётся постараться.

Пока они пробирались к трону, Мари невольно отметила внушительное количество гвардейцев. Она насчитала не менее пятидесяти человек. Они стояли, подобно неподвижным статуям, равномерно распределившись по всему периметру зала. Каждый страж в синем мундире с золотой вышивкой на груди бдительно наблюдал за придворными. Мари ощущала на себе тяжесть их цепких взглядов. Именно взгляды и позы гвардейцев красноречивее любых слов говорили, что любого, кто осмелится сделать подозрительное движение в сторону королевы, ждала незамедлительная расправа.

Разодетая в шёлк и бархат толпа перед ними внезапно расступилась, открывая взору Мари золочёный трон с высокой спинкой, на котором удобно расположилась королева Клементина. Это была пышнотелая женщина лет на двадцать пять старше самой Мари, чьё округлое лицо с мягкими чертами покрывала сеточка едва различимых морщин, умело скрытых белилами и румянами. В данный момент всё её внимание принадлежало высокому, точно жердь, придворному в парчовых одеждах, чьи остроумные шутки вызвали у монаршей особы очередной приступ раскатистого смеха.

Пока королева не переключила на них с Терезой своё внимание, Мари решила воспользоваться моментом, чтобы рассмотреть монаршую особу внимательнее. Густые тёмно-русые локоны были мастерски уложены в башню из кос и крупных завитков, у основания которой крепилась золотая корона, инкрустированная драгоценными камнями. Пухлые персиковые щеки подрагивали от несмолкаемого смеха. Короткие пальцы с аккуратно остриженными ногтями то и дело барабанили по львиным головам на подлокотниках трона. Парчовое платье цвета спелой сливы струилось мягкими волнами по её пышным формам. Глаза карие, тёплые, но с хитринкой на дне, что выдавала острый ум и проницательность её величества.

Однако же сильнее всего Мари удивил огромный белоснежный кот, мирно почивший на коленях королевы. Несмотря на гул голосов и взрывы хохота, заполнявшие зал, животное сохраняло непоколебимую невозмутимость. Его покрытый пушистой шерстью бок мерно вздымался в такт дыханию, и лишь изредка подрагивающие кисточки ушей, говорили о том, что кот всё прекрасно слышит, просто не обращает внимание на происходящее вокруг. Королева с трогательной нежностью проводила пухлыми пальцами по его шелковистой шерсти. В этих неторопливых, размеренных движениях читалась глубокая привязанность, неожиданная для такой строгой обстановки.

— Ну не может быть! — Королева захлопала в ладоши, точно малый ребёнок; её щёки покраснели от смеха. — Вы хотите сказать, что ваш добрый приятель забрался в спальню к замужней женщине? Да я в жизни не поверю! Вы ведь необычайно набожны, Арчибальд, чтобы водить дружбу с дамскими угодниками и страстными сластолюбцами!

— Слово чести, ваше величество. — С комичной серьезностью высокий мужчина, не отходивший от королевы, прижал руку к впалой груди, покрытой жилетом изумрудного цвета. Его тощая фигура чем-то напоминала журавля, а жидкие, тщательно напомаженные волосы открывали неестественно высокий лоб. Под носом у мужчины виднелись ржавые усы, походившие на метёлку. Они вздрагивали при каждом его слове. — Всё так и было! Сам диву даюсь, как ему удалось избежать гнева её супруга...

Глава 5. Советник, которого не стало

— Неужели и в Шелвудстоне бывает солнце? — пробормотала Амабель, шурша накрахмаленными юбками серо-голубого цвета, пока неторопливо шла вперёд. — Кто же додумался возвести столицу в этом вечно дождливом краю?!

— Действительно, солнце… — согласилась с ней Мари, с лёгкой улыбкой подставляя лицо ласковым лучам, словно пытаясь вобрать в себя их тепло без остатка.

Последние пять дней небо над столицей напоминало хмурое лицо старика. Свинцовые тучи сплошь затянули некогда голубую высь. Город под ними осунулся, посерел, словно подхватил простуду. Но сегодня, наконец, погода прояснилась. Мари, привыкшая в родном пригороде ежедневно греться в золотистых лучах солнца, уже начала забывать, каково это ощущать их нежные прикосновения к своей коже. Ближе к полудню солнце разогрелось не на шутку. Оно заиграло на остроконечных шпилях дворца, золотило кроны вековых деревьев и рассыпалось бликами по мокрой после дождя зелёной листве.

Ничего удивительного, что королева Клементина велела подать ей кружевной зонтик от солнца и вышла в сад. Фрейлины, разумеется, последовали за ней, укрываясь от палящих лучей широкополыми шляпами. Никто из этих девиц не хотел заполучить загар, как у простолюдинки, проработавшей весь день на солнцепёке. Но Мари не приходилось притворяться и прятаться. Она искренне наслаждалась прогулкой, оказавшись за пределами каменных стен дворца. Солнце ласкало её лицо, но не оставляло на нём и следа. Её кожа, не смотря на причуды погоды, чудесным образом сохраняла девственную белизну, так ценимую аристократами.

Сад раскинулся перед ними пёстрым ковром, сотканным из бархатистых роз, нежных бегоний и горделивых лилий. Слышалось тихое жужжание пчёл. Воздух, пахучий от сладких цветочных ароматов, казалось, сам светился в ярких лучах солнца.

— Теперь понятно, почему в Шелвудстоне все такие бледные, — тем временам рассуждала вслух Амабель, щурясь от непривычного света. Её голову венчала лёгкая шляпка. — Если солнце выглядывает раз в полгода, то сохранить безупречную белизну кожи гораздо легче, нежели на юге королевства. В моём родном городе тяжело укрыться от его палящих лучей.

— И впрямь, — кивнула Мари.

«Идеальное место для вампиров, — неожиданно мелькнуло у неё в голове. — Бледные лица не вызывают подозрений. Вечные тучи не позволяют солнцу оставлять на коже ожоги… Поди, догадайся, кто из них грязный кровопийца! Вот и отец при всей своей проницательности не сумел разглядеть правду. Самая идеальная маскировка, та, что остаётся на виду».

— Выходит, ты южанка? — поинтересовалась Мари.

— Я из Чеймсфорда, — принялась рассказывать Амабель, придерживая накрахмаленные юбки. — Из самого удушливого уголка королевства, где даже тени ищут тень.

— Никогда бы не подумала, глядя на тебя сейчас, — произнесла Мари, отмечая безупречную фарфоровую белизну кожи без единого намёка на южный загар.

— Это всё матушкина алхимия! — Амабель лукаво подмигнула. — Она так старалась, пытаясь придать моему лицу пугающе бледный вид, что использовала, наверно, все белила, которые только сумела отыскать в Чеймсфорде.

Их взгляды пересеклись и обе фрейлины рассмеялись, нарушая тишину сада.

— А вот твоя бледность, кажется, природная, — заметила Амабель, бросив оценивающий взгляд на лицо Мари. — Никакая алхимия не даст такого фарфорового оттенка.

— Я родилась на севере королевства, — пояснила Мари. — В тех краях солнце — редкий гость.

— Какое совпадение! — Амабель хлопнула в ладоши, и тонкие браслеты на её запястьях звякнули. — Капитан Эймс тоже прибыл с сервера несколько лет назад. Неужто вам не доводилось встречаться с ним раньше?

— Север велик, — Мари хохотнула. — Нет, капитан мне не знаком. Я бы наверняка запомнила его лицо, если бы наши пути хоть раз пересеклись.

Процессия неспешно двигалась по широкой каменной дорожке, отполированной до идеальной гладкости за века придворных прогулок. На миг Мари почудилось, будто она идёт по льду. Казалось, один неосторожный шаг, одно резкое движение, и твёрдый камень предательски выскользнет из-под ног.

Первой шествовала королева Клементина, осанка которой была безупречна, а поступь — размеренной и величавой, будто она отмеряла шаги в такт церемониальному маршу, что не слышали другие. Голову, увенчанную роскошной короной, она держала высоко и ровно, как и подобает особе её положения.

Рядом с ней с важным видом шла Тереза. Она облачилась в безупречно сидящее на ней платье розового оттенка, водрузив на голову шляпку, украшенную живыми цветами в тон платья. Тонкие пальчики девицы сжимали кружевной веер. Впрочем, Мари ничуть не удивилась, увидев Терезу подле её величества. За несколько дней при дворе Мари успела разглядеть истинную суть Терезы. Эта льстивая кокетка всегда оказывалась в нужном месте в нужный час, готовая зайтись приступом неискреннего смеха даже от самой плоской шутки её.

Мари с трудом сдерживала отвращение. Глядя на Терезу, у Мари возникало одно единственное желание — сжать покрепче горлышко этой сладкоголосой пташке, пока её звонкие трели не перейдут в надсадный хрип.

Следом, чуть поодаль, шла Надин — высокая, статная девица, с огненным водопадом кудрей, уложенных в замысловатую причёску, которая выглядела до смешного нелепо. На мягкой бархатной подушке в её больших руках сладко посапывал Бакстер. Её величество наотрез отказывалась выходить в сад без любимого кота.

Глава 6. Глаза в темноте

Мари казалось, что она совсем не спала, а лишь на мгновение позволила векам сомкнуться, когда услышала в ночной тишине подозрительные звуки: едва уловимые шаги в коридоре, шорох ткани о каменную стену, металлическое клацанье...

Она распахнула глаза. За окном царила густая, непроглядная тьма, поглотившая лунный свет. Кто мог блуждать в столь поздний час по пустующим дворцовым коридорам и комнатам? Только тот, кто держал на уме дурные намерения...

Мари насторожилась, вновь услышав те же приглушённые звуки. На этот раз они раздались ближе, почти у самой двери её покоев. Не раздумывая, Мари достала из-под подушки серебряный кинжал. Пальцы привычным движением обхватили удобную рукоять. Сердце забилось чаще и сильнее, когда она бесшумно соскользнула с кровати, которую велела служанкам не разбирать. Ноги в мягких кожаных сапогах до колен коснулись мрамора полов.

Мари тщательно готовилась к этой встрече.

Вчера, перед тем как погасить свечу, Мари, задержала Вайолет лёгким касанием руки.

— Завтра принеси мне мужскую сорочку, брюки и удобные сапоги. И ещё... — Её пальцы слегка сжали запястье служанки. Тонкая голубоватая жилка отчаянно запульсировала под её пальцами. — Никто не должен знать о моей просьбе, особенно Хэйзел.

Вайолет замерла на мгновение. В её обычно невозмутимых глазах промелькнуло удивление, но лишь на мгновение. Вскоре её лицо вновь приняло учтиво-равнодушное выражение.

— Как пожелаете, мисс, — тихо ответила она, сделав едва заметный реверанс. — Я буду молчать.

Обнаружив сегодня с утра в своих покоях всё необходимое, Мари позволила себе улыбнуться. Вайолет оказалась настоящим сокровищем. Ни лишних расспросов, ни подозрительных взглядов, ни тихих шёпотков и пересудов за спиной. Идеальный союзник.

Подкравшись на цыпочках к двери, Мари прижалась к деревянной поверхности, щедро покрытой слоем лака, и затаила дыхание. В коридоре определённо кто-то находился. Она кожей ощущала чужое присутствие. Сердце в груди выбивало чечётку, но Мари приказала себе успокоиться и собраться.

«Здесь крыло фрейлин, — мысленно рассуждала Мари, пальцами свободной руки касаясь маленького ключа, что передал ей мистер Филч. Теперь он украшал изящную шею Мари, как напоминание об отце. — Неужели вампир явился в покои Эммы, чтобы закончить начатое? Я должна ему помешать, иначе... Иначе мне придётся вогнать осиновый кол в сердце бедняжке».

Мари отворила дверь и бесшумно выскользнула в коридор, слившись с тенями. В широком проходе царил зловещий полумрак. Свечи в канделябрах почти догорели, их тусклое пламя трепетало, отбрасывая на стены пульсирующие отблески. В некоторых местах коридора тьма становилась беспросветной. Даже острое зрение Мари, отточенное тренировками в тёмных подземельях, где отец обучал её ремеслу охотника на вампиров, здесь было бессильно.

Прижимая кинжал к груди, Мари, точно настоящая воровка, кралась вдоль стены. Каждый шаг был выверен, а каждый нерв натянут до предела. Таинственные шорохи доносились из самого тёмного угла коридора, куда даже угасающий свет свечей не мог пробиться.

Чем ближе она подбиралась к непроглядной тьме, тем сильнее сжимались её пальцы на рукояти кинжала. Внезапно она уловила мимолетный блеск в темноте. Два крошечных огонька, вспыхнувших и тут же погасших. Глаза? Сердце Мари забилось так часто, что кровь в ушах загудела. Она замерла, понимая: кто-то в этой тьме замер вместе с ней, притаившись и наблюдая.

На мгновение Мари показалось, будто все звуки и шорохи вокруг смолкли. Коридор окутала тишина. Глубокая, зловещая тишина, в которой даже собственное дыхание казалось ей предательски громким. Но Мари знала, что там, у стены, кто-то есть. И этот кто-то, в свою очередь, знал о её присутствии. Мари ощущала его холодный запах.

Сделав последний шаг, Мари погрузилась в абсолютную тьму, в которой могла различить лишь смутные очертания. Внезапно перед ней что-то дрогнуло, какое-то едва уловимое движение, заставившее кровь в её жилах заледенеть. Спина Мари натянулась точно струна, готовая лопнуть в любой момент.

Как только глаза привыкли ко тьме, Мари разглядела высокий силуэт, окутанный плащом. Незнакомец стоял вплотную к стене. Судя по очертанию широких плеч, тёмная ткань укрывала под собой мужчину. Он замер на месте, явно почувствовав её присутствие. Его поза выражала настороженность хищника, застигнутого врасплох.

Мари ощутила, как пальцы сами собой сжали рукоять кинжала с такой силой, что костяшки пальцев слегка хрустнули. Клинок стал продолжением её руки. Холодным, смертоносным продолжением. Каждая мышца напряглась, готовясь к молниеносному удару. В ушах зазвучал ровный гул, заглушающий все прочие звуки.

Мари едва успела сделать шаг, как вдруг... Её с силой толкнули, а следом прижали к холодной каменной стене. Из лёгких Мари со свистом вышел весь воздух. Твёрдое мужское тело обездвижило её, а рука с кинжалом была ловко перехвачена. Длинные пальцы в перчатках сжимали её запястье, словно стальные тиски. Мари попыталась высвободиться, но напрасно. Сила удерживающего превосходила силу Мари в тысячи раз.

— Интересно, и кто это у нас тут шныряет по ночам? — раздался в темноте бархатный голос, в котором одновременно смешались насмешка и любопытство. Мари мгновенно узнала его обладателя.

— Герцог... Аттертон... — с усилием выдохнула она. Его грудь давила на её рёбра, оставляя лишь жалкие крохи воздуха. Вблизи она отчётливо различала его запах: холодный, словно зимний лес на севере королевства, с едва уловимыми нотами чего-то древнего и чуждого.