Кровавый квест

Глава 1 Охранитель обозов

Напиваться до полной потери сознания с каждым разом становилось все сложнее и сложнее. То ли вино стали подавать слишком разбавленное, то ли качество таверен снизилось с моим погружением в глубинку, то ли я за последние три года научилась пить его не пьянея, однако на столе уже громоздилась пятая… или нет, взгляд еще вполне бодро сфокусировался на выстроившихся в ряд одинаковых бутылках… шестая пузатая бутыль из темной обожженной глины с узким удобным для захвата горлышком. Кинув совершенно трезвый взгляд на хорошо выскобленную деревянную столешницу, только недовольно поморщилась. Еда, заказанная еще при появлении первой бутыли, так и осталась нетронутой, грозя впоследствии отправиться в помойное ведро. Когда я пила, а случалось это в последнее время достаточно часто, пища не приносила никакого удовольствия и практически оставалась на столе в первозданном виде, не использованная по назначению.

В довольно обширном квадратном зале придорожной таверны, с высокими потолками и освещенном неверным светом многочисленных напольных светильников, в которую я заглянула по случаю, выпадавшему у меня, впрочем, постоянно, народу оказалось довольно много для небольшого пограничного поселка, где я на данный момент остановилась. Наличествовали в основном проезжие торговцы со своими пестрыми громкоголосыми свитами, несколько мрачных необщительных военных, да местный пьяный сброд, имеющий пару медяков за душой, и не брезгующий разбавленной выпивкой, щедро поставляемой рачительным хозяином.

Мне, как более зажиточному клиенту, внешний довольно опрятный вид которой позволял надеяться на то, что у меня есть деньги, вино подавали в залитых сургучом обжигающе холодных черных бутылях, которые я расплавляла с помощью маленькой толики магии. Не позировала, просто хотелось надраться побыстрее. В последнее время я как-то не экономила собственные запасы магической энергии, и не скрывала своей принадлежности к этой довольно опасной и почтенной братии. Да и соответствующая серебряная бирка открыто висела на широком поясе-кушаке, наряду с другими удостоверяющими мою неординарную личность медными и бамбуковыми бирками. Пусть и не слишком высокого звания, но для местных не искушенных обывателей и этого хватало, чтобы меня не трогать. Особенно если я в совершенно невменяемом состоянии, что давала мне выпивка.

Поставив локти на стол, и спрятав лицо в покрытых мозолями натруженных ладонях, посидела немного в таком положении, чтобы перестать думать хоть на краткий миг. Голова еще гудела от дневного конного перехода, так как в свите моего теперешнего нанимателя хватало балаболов, не считающихся с тем, что я выполняю свою миссию по их непосредственной охране, а не присутствую в свите ради прослушки их постоянной пустой болтовни. Если честно, я больше уставала именно от их шумного присутствия, нежели от постоянного сидения в потертом седле. К такого рода жизненному укладу я привыкла и могла находится в походе более суток подряд, но не выносила словесного мусора, которым так любили засорять головы мужчины, с коими мне приходилось иметь дело. К сожалению, и таверна не давала подобного отдыха, а полной тишины можно добиться разве что на кладбище. Сжав пальцами виски, снова постаралась перестать думать.

Легкие шаги непосредственно в направлении моего стола услышала мгновенно, многолетняя привычка, чтоб ее, даже несмотря на то, что просто сидела в таверне и напивалась. Даже не видя человека, мгновенно по походке оценила степень его опасности, в данном случае, для меня. И только спустя мгновение осознала, что делаю и едва заметно чертыхнулась, стараясь перестать делать ту работу, из-за которой и нахожусь в подобном странном положении то ли изгоя, то ли выброшенного за ненадобностью ветерана. Да и легкие пружинистые размеренные шаги говорили о полном отсутствии опасности со стороны человека. Потому даже не пошевелилась, поджидая его и стараясь забыть о том, что только что выяснила для себя. Да пусть и убийца по мою душу, мне давно была безразлична собственная судьба и насколько долго продлится моя никчемная и никому не нужная, даже самой себе, жизнь.

Когда неизвестный приблизился к моему месту нахождения вплотную, с силой потерев лицо, отняла руки и расфокусированным взглядом уставилась на еще одну бутыль, легонько стукнувшую по столешнице, и вставшую буквально перед моим лицом. Медленно положив расслабленные руки на стол, ладонями вниз, неподалеку от длинного меча, спрятанного в незамысловатые потертые ножны, вежливым поднятием одной из бровей обозначила, что увидела и высоко оценила жест доброй воли по отношению ко мне, болезной, которой явно не хватало еще одной бутыли для полной отключки. Всегда живо приветствовала подобные благородные подарки и неважно, от кого они поступали. Особенно если за них не нужно было платить.

Бутыль, кстати, привлекла меня намного больше, нежели человек, принесший ее и так любезно поставивший передо мной, потому я его попросту проигнорировала. Наниматься пока в мои ближайшие планы не входило. А она, красивая, изготовленная из высококлассной глины и покрытая небесно-голубой глазурью с уже упредительно сорванной сургучной пробкой и источающая умопомрачительный аромат настоящего дорогого вина, бутыль реально оказалась в приоритете. Как я еще поняла своим затуманенным спиртным мозгом, вино явно не из кладовых местной таверны, хотя это мне было реально не интересно.

Даже не подняв глаз на столь богатого дарителя, находящегося явно повыше горлышка бутыли, осторожно подхватила бутыль за узкое горлышко и выплеснув остатки другого вина, себе за спину, коим я пыталась себя тщетно утихомирить, щедро плеснула дорогое, дразнящее мое враз обострившееся обоняние своими пряными цветочными ароматами. Предвкушающе облизнув чуть потрескавшиеся от дорожной пыли и беспощадного для молодой кожи, ветра, губы, поднесла глиняный кубок ко рту и сделала шороший глоток. Живительная влага горячо обожгла мое уже луженое горло и прокатилась вниз по пищеводу, благословенно упав на благодатную, подготовленную загодя почву, пусть и не таким идеальным вином, взорвавшись там радужным фейерверком вкусовых ощущений. Даже застонала от наступившего совершенного блаженства, коим в последнее время себя не баловала. Все-таки дорогое выдержанное вино ни в какое сравнение не идет с дешевым пойлом, на которое у меня уходят последние заработанные потом и кровью копейки. Как же повезло в этой дурацкой жизни богачам.

Глава 2 Ненужные встречи

Фошань, куда я прибыла после двухдневного изматывающего конного перехода, встретил меня приграничной настороженностью и довольно защищенными границами своего местоположения. Расположившийся между двумя возвышенностями и казавшийся из-за этого несколько зажатым, тем не менее, городок имел довольно профессиональную стражу и охрану, тщательно проверившую меня уже на первом охранном разъезде. Однако, получив положенную пошлину во время проезда сквозь ворота, от меня тут же отстали, не став докапываться до сути моего появления возле стен в такое неурочное для приезда время.

На городок уже опустилась теплая душная ночь, все еще благоволящая запаздывающим запыленным дорожной пылью, путникам. Оказавшись внутри городских стен, пришлось спешиться и немного растерянно оглядеться в поисках очередного постоялого двора. Благо их поблизости от въезда оказалось целых два. Не скажу, что очень уж высококачественные, но я дама не привередливая и не жажду снимать комнаты в фешенебельных постоялых дворах.

Присмотревшись, выбрала тот, что находился поближе к въездным воротам и имел небольшую конюшню для конных путников. Хозяин, жуликоватого вида, сам выскочил изнутри, тут же находящейся таверны, едва заслышал мой призывный окрик.

Рассыпавшись в льстивых уверениях, что мой скакун окажется в надежных руках, он призвал заспанного конюха и поручил тому заботу о моем Ветре. Присмотревшись к тому, как последний, ухватил переброшенные ему поводья, не стала ничего говорить о довольно тяжелом характере моего скакуна. Пусть конюх сам разбирается с непокорной лошадью, если ему изначально неинтересны мои заботливые напутствия.

Забрав вещевой мешок и меч в ножнах, не спеша устремилась следом за показывающим дорогу кланяющимся хозяином. Внутри заведения оказалось не особенно многолюдно, что мне пришлось по вкусу, а вот контингент, обретавшийся за столиками, оставлял желать лучшего. А с другой стороны, я не собиралась заводить друзей или пить в этом питейном заведении с компанией. Спросив у хозяина ключ от комнаты, и заплатив за сутки, тут же направилась наверх по скрипучей лестнице. Оставаться надолго в Фошане я не планировала.

И с самого утра пораньше занялась поисками могилы человека, которого я надеялась застать еще в живых. Из всех моих знакомых, ради которых в последнее время я обивала пороги приграничных городков и весей, был самым возрастным. Но как я помнила, ему досталось тогда меньше всех. И вот, неожиданно для меня, едва перешагнув пятидесятилетний рубеж этот человек, оказался в могиле, как и трое других, что до этого мне удалось отыскать. Так и вообще никого не останется.

К сожалению, мне не удалось поговорить с информатором лично, и кроме коротенькой записки, оставленной дальнозорким мужчиной, другой информации об очередном знакомом, не было. Город Фошань и намек на могилу. А вот где та может быть расположена и где ее искать, ни единого намека. Потому пришлось приступить к поискам самостоятельно. Благо у меня уже имелись подобные навыки, однако побегать пришлось и вместо суток, мне пришлось потратить все трое.

Мне повезло в том, что в пограничье чтили заслуги бывших имперских военных и местные жители смогли идентифицировать могилу с именем человека, коего я искала. Однако мне от подтверждения его смерти не стало легче. За четыре года я неожиданно потеряла столько знакомых, что в пору стоило задуматься, от чего эти люди не доживали до седых волос.

Обнаружила искомую могилу я только на исходе третьего дня и не став откладывать поклонение в долгий ящик, тщательно закупившись разнообразной провизией, ароматическими палочками и вином, отправилась на указанное место захоронения, оказавшееся за территорией городка в лесной красивой бамбуковой рощице.

Расположившееся под сводами тонких бамбуковых деревьев, небольшое округлое каменное надгробие украшала только небольшая именная поминальная дощечка с именем моего знакомого. Немного постояв перед памятной табличкой, разложила на небольшой приступочке, ведущей к надгробию, белую ткань, специально приобретенную по такому случаю. Поставила на ткань плошки с положенными для кормления усопших подношениями и, в центре, разместила миску, с песком, куда поставила зажженные ароматические поминальные палочки. Отступив немного назад, откупорила небольшой кувшинчик с вином и налив в фарфоровый кубок, окропила вином место перед могилой. Наполнив кубок повторно, одним махом опрокинула в себя спиртное, отдавая дань своему другу и побратиму, оказавшемуся за гранью, пока я топчу эту грешную землю.

Опустившись на колени перед подношениями, съела несколько положенных кусочков яблока и горсть орехов, а остальное рассыпала перед могилой. После чего достала небольшой таз, хранящийся в небольшом углублении рядом с могильным холмиком, установила его перед могилой и сожгла положенные ритуальные бумажные деньги, несколько вырезанных охранных знаков и вырезанных из бумаги условно обозначенных лошадей, людей и карету с домиком, необходимыми подношениями, чтобы облегчить жизнь в посмертии. Посидев над этим импровизированным костерком, дождалась, пока бумага прогорит полностью, и молча поднялась на ноги. Говорить ничего не стала, думаю, он и сам все понял, когда увидел меня перед его могилой.

Возвращаться пришлось довольно поздно. На душе было тоскливо и одиноко. Мне раньше никогда не приходилось хоронить друзей, а вот на тебе, довелось уже третьего видеть в подобном недоступном для разговоров виде. А потому, когда хозяин вдруг позвал посидеть вдвоем, не сумела отказаться. Вино у него на удивление оказалось довольно сносным, даже не разбавленным, хотя и с не особенно распознаваемым душком. Скорее всего какая-то легкая наркота, чтобы привлекать клиентуру.

Глава 3 Отдых в гэгуане

Я праздно сидела на высоких узких перилах открытого балкона своего павильона, облокотившись спиной о балку, поддерживающую крыльцо, и медленными глотками поглощала неразбавленное персиковое вино годичной выдержки. В последнее время тяжелая выпивка в компании с тяжелым похмельем, совершенно не шла, и приходилось заменять ее чем-то более легким и сладким. Так сказать, пришлось пользоваться извечным женским аналогом.

Может это происходило из-за того, что массажировали мою спину каждый день и выпивка, особенно тяжелая не способствовала моему нормальному самочувствию. Хотя после одного раза мне хватило, и проверять больше не стала, остановившись на вине и неизменных кошмарах, посещавших мои сны, с постоянной завидностью. А может из-за того, что неожиданно для себя, оказалась в чисто женском обществе, пусть и не поддерживала с ними непосредственного общения.

Со своего места я хорошо видела девушек, расположившихся на небольшой полянке и весело кружащихся под легкую музыку пипы. Их пестрые летящие ханьфу и воздушные широкие юбки красочно мелькали, бликуя на ярком солнце. А музыка и беззаботный смех далеко разносились по открытому пространству. В дневные часы девушки, по большей части предоставленные сами себе, предавались беспечным невинным развлечениям, заодно оттачивая свое мастерство в танцах и игре на музыкальных инструментах, в преддверии вечерних променадов.

Как и прежде, я тщательно сторонилась представительниц этой элитной братии, только издалека и иногда наблюдая за их или выступлениями перед своими клиентами, или останавливалась, завидев их дневные репетиции, как и моменты такого вот легкомысленного отдыха. Заранее предупрежденные хозяйкой, девушки не пытались заводить со мной тесное знакомство, хотя я видела их заинтересованные взгляды, бросаемые украдкой.

Для них я была одной из неопознанных странных клиенток, так неожиданно остановившейся на территории гэгуаня, где в основном в клиентах ходил мужской контингент. Спрятавшись за стенами подобного заведения, никогда бы не подумала, что буду находиться в полной безопасности и ощущать себя таковой же.

Сервис и жизнь в гэгуане меня полностью устраивала. Выходить в город я пока не планировала. Работу искать тоже. Так что просто наслаждалась выдавшейся минутой затишья и свободы. Да, именно свободы. Здесь, среди людей определенного рода деятельности, я ощущала себя намного свободнее, нежели за его стенами.

В гэгуане ко мне никто не подходил, не спрашивал, как молодая девушка такой нежной наружности стала вольной женщиной наемницей. Никто не пытался вернуть меня на путь истинный и сделать снова чьей-то супругой, подругой или спутницей. Все девушки относились к появившейся постоялице с пониманием и не пытались заводить какие-то пространные разговоры, или навязывать свое знакомство, что не могло не радовать.

Я понимала, что моя достаточно, ванильная внешность, совершенно не вязалась с выбранной тяжелой физически профессией. Однако и у меня в свое время не было особого выбора, кем стать. Выросла я в столичном приюте для детей-сирот. Да, когда-то у меня тоже были родители, даже не простые. Отец, целый да-цзян-генерал, командующий элитным отрядом передовых войск его императорского величества и погибший в одном из боев в приграничье. Его я практически не помнила, так как была маленькой, когда в последний раз видела.

Мать. О ней нужен отдельный разговор, так как, не выдержав и года разлуки, молодая супруга, бросив малолетнюю дочь на попечение престарелой няньки и слуг, отправилась за своим супругом и сгинула на просторах моей обширной родины, так и не добравшись до ставки уже к тому времени погибшего генерала. В какой-то момент я, маленькая девочка, коей только исполнилось семь лет, осталась полной сиротой, а нянька долго не думая, подбросила меня под двери какого-то сиротского приюта, коих в столице много. И только через год меня отыскали сослуживцы отца и определили в приют для сирот, погибших военных.

На жизнь в приюте я никогда не жаловалась. Конечно, жить пришлось в совершенно других спартанских условиях, но ко мне хотя бы относились по-человечески и даже заметили мой небольшой магический потенциал. Так что годам к четырнадцати я даже сделала попытку поступить в магическую академию, даже смогла проучиться там несколько тяжелых для меня месяца, пока меня не отыскали военные вербовщики. Учеба в закрытом военизированном подразделении мне пришлась куда больше по душе, а последующая работа вначале в охране, а затем и в качестве телохранителя наследного принца, только способствовала улучшению качества жизни.

Внешность меня тоже по большей части устраивала, кроме некоторых моментов, когда приходилось доказывать, что при такой нежной и ванильной внешности, я могу не только постоять за себя, но и считаюсь элитным бойцом, имеющим голову на плечах и развитый ум в ее недрах.

Потому, я совершенно не обращала внимания на бросаемые девушками в мою сторону любопытные взгляды. Я доподлинно знала, как выгляжу, в свои полных двадцать восемь лет. Округлое личико со светлой нежной кожей, большие обрамленные длинными черными ресницами глаза карего цвета, аккуратные черные брови, высокий открытый лоб, тонкий аккуратный носик, и когда-то улыбчивый рот с алыми губами, длинные густые черные волосы, заплетенные в мелкие косички и собранные на затылке серебристыми маленькими заколками. Мне никто не давал мой истинный возраст, все сходились на мнении, что перед ними нежная юная красотка, едва перешагнувшая порог шестнадцатилетия.

И это они еще не видели меня во всей красе, когда я показывала свои боевые качества. Многие, особенно мужчины в возрасте, убеленные сединами, едва ли не в обморок падали, когда видели в моих тонких хрупких пальцах настоящий боевой меч или дротики, а иногда и метательное копье. Доспех, который я носила, совершенно не прятал формы моего поджарого тела, но только подчеркивал все необходимые девушкам выпуклости, а потому только давал лишний повод к отрицательным отзывам в свой адрес.

Глава 4 Афродизиак

- Не смей больше пить! – Голос с неприятной хрипотцой уже порядком достал своим постоянным нудным контролем, а в купе и с его хозяином и подавно, так что я даже не стала реагировать на его звучание. Однако, даже не успела поднести очередную пиалу ко рту, как ту у меня перехватили, вырвав из уже подрагивающих пальцев и расплескав драгоценный напиток, который только приближал меня к долгожданной нирване.

- Эй! Ты кто такой?! – Это поднялись на мою защиту случайные собутыльники, с которыми я решила распить бутыль-другую, пока и впрямь не полезла еще на стенку от новой порции дикой, съедающей душу, тоски.

Ну было у меня на душе настолько муторно, что хоть вешайся, хоть с обрыва бросайся, хоть ищи надежных дуэлянтов. А заканчивать подобным образом свою никчемную жизнь я уже не была готова. К сожалению, за четыре года скитаний подрастеряла былую решимость, а недавнее утопление только подтвердило это правило последних месяцев моей жизни. Как-то в последнее время мне стала странно дорога моя никчемная и бессмысленная жизнь.

Так что, собутыльники, подвернувшиеся совершенно случайно, только переключили мое внимание на себя. В последнее время у меня наметилось благостное и скучное времяпрепровождение в обществе этих трех чудаковатых братьев, которые вдруг заполнили мое личное пространство, после того как я все же приняла их приглашение и стала четвертым членом команды. Правда, от их постоянного присутствия мне иногда хотелось лезть на стенку и без моих внутренних проблем. Потому, как и всегда, я искала, чем же занять длинный вечер, прежде чем смогу уснуть, желательно мертвецким сном, пока ко мне не пристали с обычными нравоучениями, раз не могли набиться в учителя. Мое мастерство они уже имели честь лицезреть, при побеге от бандитов. Телохранителями я их не видела, даже всех скопом, а потому предпочла стать простым членом команды искателей карты.

Так что, вечера в обществе правильно настроенных парней для меня стали настоящей мукой. А тут четверка вроде бы вполне приемлемых и интересных мошенников, которые практически в открытую пытались облапошить в кости парочку гостивших на постоялом дворе торговцев, буквально как манна небесная, свалившаяся мне на голову или на пятую точку, это как посмотреть. Смотря, кто в нашем неожиданно образовавшемся тандеме искал настоящих приключений.

Пристально понаблюдав за ними некоторое время, и недолго задумываясь, над тем присоединяться или нет, заодно разгадав все их шитые белыми нитками секреты, попутно не дала обчистить местных простофиль, решительно подсев к ним. Ребята оказались ушлые. Вовремя заметив, что их уловки для меня открытая книга, мгновенно свернули свои основные игрища, и отправили торговцев на покой, они щедрым жестом предложили мне выпить, причем выпивку поставили сами. Отказываться не стала, даже обрадовалась такому подарку судьбы. Не на ту напали. К тому же пила я не хуже этих случайных на моем пути пройдох, и в какой-то момент смекнувшие мужчины даже стали удивленно перемигиваться, глядя на то, как я полными пиалами поглощаю дармовую выпивку, оставаясь совершенно трезвой и вполне готова облапошить еще их и в выпивке.

- Отдай! – Я устало закатила глаза, недовольно обеими руками потянувшись за исчезнувшей пиалой. Как же не хотелось прерывать собственное занятие в угоду этому праведно настроенному хлыщу, каким-то непостижимым образом узнавшего, куда я так тщательно запропастилась. – Это не для тебя. Ты такое просто не одолеешь.

- Ты что, ее ухажер, что так печешься о девчонке?! – К моему недовольному голосу присоединился возмущенный мужской, обращаясь непосредственно к Чжао Юню, отобравшему у меня выпивку и в последнее время чересчур уж пристально следящий за моими попойками и невыразительными попытками самоубиться. – Отдай ей выпивку. Она нам проспорила.

- Ты снова за старое?! – Чжао Юнь чуть закатил глаза, с неприязнью глядя на пиалу в своей руке, однако вино выливать поостерегся, так как понимал, что его за такое по головке не погладят. По крайней мере, до тех пор, пока он не разберется, кто ставил выпивку. Он поднял голову, поворачиваясь к моим собутыльникам и игнорируя мое присутствие. – На что вы спорили?

- На пятнадцать пиал, - ответила я, перехватив инициативу, и чуть склонив голову на правый бок, посмотрела на парня, довольно плохо видимого в неверном свете костра, так как мы с собутыльниками решили расположиться подальше от самого постоялого двора, и надо же, как чувствовала, что стоило отойти еще дальше.

- И сколько ты уже выпила?! – Скульптурное лицо, соизволившее повернуться ко мне, с четко очерченной линией узкого подбородка и слегка запавшими щеками в какой-то момент показалось мне привлекательным.

- Две, - ответил за меня мой появившийся защитник, решивший отстаивать мои права до конца, чем только раззадорил Чжао Юня, не терпевшего моего упрямого характера и вредных привычек, которые я не пыталась изжить в его угоду.

- Нет, восемь, две последние так себе, - я чуть пьяно откинула голову назад, поднимая руку ладонью вверх, снова вперив взгляд в парня, ставшего преградой между мной и моим забвением. – Верни. Я хочу выиграть.

- И что ты выиграешь, если сможешь все это выпить?! – В хриплом голосе слышалось отчетливое презрение к моему такому ничтожному занятию. Меня же его недовольство совершенно не тронуло. У каждого свои приоритеты и я, не гоняясь за большими деньгами, все же намеревалась отстоять то, что мне могло перепасть.

- Деньги, - я обиженно надула губы, понимая, что избавиться от праведника Чжао Юня будет непросто. – И для меня такое количество не проблема.

Глава 5 Свадебный обряд

Просыпаться от противной ноющей головной боли мне было впервые и это оказалось весьма непередаваемое ощущение. Виски ломило, затылок нещадно трещал, словно по нему ударили чем-то тяжелым, хотя, скорее всего это я приложилась им во время падения, что было наиболее вероятным исходом событий.

Хотя… я с трудом разлепила веки и сделала попытку посмотреть на мир более осмысленно и с помощью глаз, а не своего плохого самочувствия. И тут же их смежила обратно из-за заплясавших перед глазами болезненных искорок, что обычно бывало после сотрясения мозга. Давно я не зарабатывала его, если честно.

Мой наработанный годами профессионализм позволял мне обходиться минимумом повреждений после боев, в которые я старалась без крайней нужды не лезть, так что полученное сотрясение, скорее всего, не причина разборок, а банальная попойка и падение, из-за которого я сейчас и маялась стойкой головной болью.

Поморщившись от очередной порции стреляющей боли в затылке, и отбросив ее, постаралась оценить состояние, в общем. И с удивлением осознала, что сижу вместо горизонтального положения при таких симптомах. Я не доползла до кровати? Наверное, впервые в жизни на меня снизошло настоящее удивление собственной немощью после пьянки. Обычно я засыпала там, где и пила, а после небольшого перерыва, спокойно находила собственный ночлег. Спать в сидячем положении мне раньше не приходилось, так как поврежденная спина этого просто не позволяла. Каким образом я умудрилась в этот раз уснуть в таком положении? Чуть пошевелив плечами, крайне осторожно проверила состояние позвоночника и с удивлением осознала, что оно довольно сносное. По крайней мере, я пока не одеревенела и могла довольно свободно двигаться. Значит, просидела я недолго, раз тело слушается. Тогда что сподвигло меня уснуть в таком не типичном для меня положении?

Скрежетнув зубами, отогнала еще одну порцию непрошеной головной боли, мешающей рационально думать, и провела языком по пересохшим губам. Носа коснулись какие-то странные ароматы, но идентифицировать их я не сумела. Передернув плечами, подняла руку, чтобы потереть ноющую с перепоя переносицу и тут же ощутила, как чуть подрагивающие от напряжения, пальцы запутались в чем-то нежно-хрустящем, так и не достигнув лица. Удивленно распахнув глаза, так как головная боль мгновенно отошла на второй план, и с недоумением уставилась на что-то воздушное, странно-темного оттенка с вышитым рисунком, навешанное перед самими глазами. Удивительно, что я не заметила этого навеса в первый раз, когда в глаза забил яркий нестерпимый свет. Странно, что кажущееся темным покрывало, когда на него смотреть так близко, откровенно пропускало свет многочисленных светильников, расставленных по всему помещению.

Сглотнув от того, что это нечто, идентифицированное мною после некоторого заторможенного размышления, как женская вуаль, причем, по всей видимости, свадебная, вцепилась в нее обеими руками и приподняла ее, с легким мандражом посмотрев на себя вниз. Мои самые худшие подозрения, промелькнувшие на заднем плане еще до конца не проснувшегося мозга, не заставили себя подтвердить. На мне красовалось то одеяние, о котором я как раз и подумала с большим ужасом. Из-за того, что зрение, как и должно после качественного перепоя, сбоило и работало сугубо в серо-черном диапазоне, я отчетливо видела только темно-серое и все равно помпезное одеяние, состоящее из нижней плотной длинной юбки в широкую складку, жесткий красивый короткий до талии жакет с длинными узкими рукавами, поверх которого накинут, и тщательно расправлен праздничный ханьфу, предположительно ярко-алого цвета, как и положено при свадебных мероприятиях.

Сглотнув оскомину, на этот раз от того, что совершенно ничего не помнила, медленно подняла руки и закинув угол вуали, отягощенный небольшой кисточкой, с откровенным ужасом поглядела на широкие украшенные орнаментом рукава верхнего ханьфу. Медленно развела руки в стороны, даже не стараясь сообразить, каким образом это все оказалось на моих относительно хрупких плечиках. После чего, подняла руки и осторожно потрогала сооружение, устроенное на моей голове. И несколько раз облегченно выдохнула. Громоздких причесок, положенных невесте, на голове не оказалось. Как и прежде мои обычные мелкие косички, и распущенные остальные волосы, закинутые на спину. Мою голову просто покрыли свадебной вуалью, красиво разложив складки, а значит, я, по крайне мере, добровольно на сие мероприятие не соглашалась. Так решила я после окончательного осмотра своего достаточно тщательно упакованного тела. Я и невеста? Это сродни неосуществимой фантастике.

Немного посидела, пытаясь отогнать суматошные мысли и понять, что делать дальше. То, что выходить замуж я не собиралась, тут и к гадалке ходить не нужно было. И не важно каким образом моим собутыльникам удалось меня обрядить во все это надушенное противными благовониями непотребство, согласия на это я не давала. Правда на счет собутыльников не стала бы зарекаться, так как не очень помнила, а вообще были ли они. Для того, чтобы дойти до положенной кондиции отключки, обычно помощников не приглашала, а мои теперешние вынужденные спутники вряд ли могли мне составить компанию.

Зрение еще не пришло в относительную для меня норму, что крайне мешало. Я не могла в точности рассмотреть то, что на мне надето. Алое или все же нет. Тем более, что разница все же была и довольно существенная. В алом выходили замуж, в темно-красном становились наложницами. С наложницами было несколько проще, всегда можно написать расторжение брачного договора, если я сподобилась стать жертвой чьего-то глупого розыгрыша.

Не став больше попусту напрягать зрение, перешла непосредственно к осмотру помещения, в котором находилась. И вот тут стали проявляться, пока не ясные совершенно, но воспоминания. Комната, в которой пришла в себя оказалась довольно просторной, с большим количеством напольных подсвечников с зажженными свечами. И обставлена она, оказалась достаточно неприхотливо. В ней, кроме широкой кровати под балдахином и круглого стола, уставленного положенными случаю, яствами, да в углу положенного длинного столика с подношениями предкам, ничего и не было.