Кровь с молоком

Полковник Джон Бейкер не любит многих вещей. Медлительных и туповатых подчинённых, идиотские приказы начальства, азиатскую жару, бьющее в глаза солнце, от которого он вынужден скрываться за тёмными очками, пыль, густым слоем покрывающую его белый костюм и любимую машину – его первую колыбель, неистребимую пыль, которую приходится постоянно стирать, пачкая тонкие платки. А ещё он не любит проигрывать. Хотя «не любит» – это мягко сказано. Проигрывать он терпеть не может. На дух не переносит. Ненавидит.

И вот он проигрывает этой проклятой русской девчонке, соплячке, чёртовой мартышке, лазающей по скалам! Проигрывает раз за разом, с бессильной злобой наблюдая, как она ускользает из-под носа, сбегает, уносится на машине, скрывается в самый последний момент. От этого хочется скрипеть зубами, бить кулаком по стене, расстрелять бензобак своей любимой машины, чтобы она взорвалась и разлетелась на части, оставив лишь огромное облако огня. Хочется догнать наконец эту чересчур везучую девчонку с труднопроизносимым именем Альона, схватить её, прижать к стенке, заглянуть в её глаза, чтобы она поняла наконец, что он здесь главный.

Что он победил.

Однажды ему почти удаётся это сделать. В развалинах дома, где он только что потерял нескольких своих людей, Бейкер настигает девчонку, хватает её и крепко прижимает к себе – такую стройную, гибкую и обманчиво хрупкую. «Кровь с молоком», как и говорил безумный профессор Грин, описывая свою загадочную помощницу Элен. Теперь эта Элен в его руках – растрёпанная белобрысая девчонка в порванной одежде, и она смотрит прямо на него, Бейкера, перед которым склонялись даже важные шишки и главы мировых корпораций, и в её голубых глазах нет страха – только вызов.

От неё пахнет пóтом, кожа горячая и влажная, грудь тяжело вздымается под потрёпанной светлой курткой. Бейкер недооценивает её – думая, что эта худосочная девчонка ничего ему не сможет сделать, он слегка ослабляет хватку, касается её волос – они не мылись уже несколько дней, очень светлые, почти белые, но с красивым золотистым отливом, и он задумывается, встречается ли такой цвет только у русских женщин. Он медленно оглаживает девушку по голове, плечам, спине, и она даже не пытается вырваться – только стоит, глядя ему прямо в глаза, и вся она белая, как молоко, а под кожей чувствуется пульсация горячей крови. По её телу пробегает дрожь, время застывает между ними, становясь похожим на патоку или мёд...

... и распрямляется пружиной, когда Элен выпаливает про пряник с тротилом и резко бьёт своего преследователя коленом в пах.

Бейкер ненавидит русскую девчонку – но ещё больше, как ни странно, ненавидит её спутника, то ли бойфренда, то ли мужа, кудрявого программиста, который не способен ни удержать в руках оружие, ни влезть на скалу, ни защитить свою женщину. Пока что это она и её проклятые друзья из числа местных бедняков защищают этого никчемного бесполезного парня. Элен огрызается, когда Бейкер издевательски называет её «крошкой» и «куколкой», показывает русский неприличный жест и вновь уходит из-под носа, оставив его с разбитыми очками, взорванной машиной и белым костюмом, вывалянным в желтоватой азиатской грязи.

Новый виток погони приводит их в Центральные Альпы. Белый костюм сменяется военной формой, бронежилетом и шлемом, а ставки растут всё больше. Чёртова девчонка снова уходит, но теперь она совсем одна, и ей никто не поможет – ни азиатские бедняки, ни прикованный к инвалидному креслу профессор Вайнденхоф, ни даже бесполезный кудрявый мальчишка. Бейкеру непонятна страсть Элен, такой сильной, храброй и полной жизни, к этому амёбообразному созданию, и это раздражает его ещё больше. В своей жизни он знал множество женщин, никогда не страдал от недостатка их внимания, но как известно, слаще всего тот плод, что недоступен. Русская девчонка, кровь с молоком, сейчас кажется ему более желанной, чем любая из тех красавиц, с которыми он проводил ночи в своей роскошной квартире на Манхэттене.

Они с Элен, точно в каком-то нелепом боевике, сходятся на вершине узкой скалы. Девчонка совсем одна, окружена врагами, на неё наставлено оружие, но даже под прицелом она не теряет своей храбрости и угрожает выбросить артефакт – или упасть в пропасть вместе с ним. Бейкер не единожды отдавал приказ убить её, но сам он не может этого сделать, хотя он никогда не был трусом, свидетель этому Бог, в которого полковник давно не верит. Тяжесть пистолета кажется свинцовой, и нет сил поднять руку и навести оружие на Элен.

В груди что-то сжимается при мысли, что через несколько секунд этой упрямой девчонке так или иначе суждено погибнуть. Ещё больнее становится, когда солдаты притаскивают Алексея, кудрявого программиста, и отважная Элен сдаётся. На глазах её выступают слёзы, она готова отдать бесценный артефакт, потому что любит этого бесполезного мальчишку. Он отчаянно пытается быть храбрым и что-то кричит ей по-русски – наверное, признаётся в любви или умоляет не отдавать артефакт, – а Бейкера тошнит от непонимания. Что, ну что Элен могла найти в этом недоноске?

Благодаря вмешательству вконец обезумевшего Грина артефакт наконец-то в руках корпорации, мальчишка вот-вот отправится в пропасть, а Бейкер позволяет себе немного расслабиться и закурить. Элен смотрит на него полными слёз глазами, но она всё ещё не сломлена до конца. Сейчас она может даже броситься на него и утащить вниз – и Бейкер чувствует странное возбуждение при мысли о том, что она бросится вперёд и обхватит его, прижмётся своим горячим гибким телом и утянет за собой.

– Тебе нужен настоящий мужчина, а не этот, – он презрительно кивает на поникшего Алексея. – Думаешь, это случайность, что мне удалось выжить после того, как твои друзья сбили меня машиной? Я тоже не так прост, Элен. Очень скоро от прежнего мира не останется и следа. Многие погибнут, а те, кто выживет, приползут к нам за помощью. Мы будем править этим миром, и ты можешь присоединиться к нам. Ты сильная, смелая, умеешь выживать, – он протягивает руку, – такие, как ты, нужны новому миру. Пойдём со мной, скалолазка.