Кто ты? Учитель или раб...

Пролог

Этот мир был на пороге разрушения. Правители государств развязали войну из-за территорий. Им было все равно до страдающих людей. Да и само понятие «обычные люди» перестало существовать – для власти они были лишь расходным материалом. Боги давно покинули этот ужасный мир, отвернувшись от молитв простого народа.

Шел уже второй год этой ужасной войны, когда Хань Лое успешно прошел последний порог культивирования. В этом мире таких, как он, не любили, предпочитая физический труд. Но их помощь просили, когда нужно было разобраться с неизвестными тварями.

Хань Лое запустил мощное заклинание в центре столицы. Голубое сияние ударило в темные облака, и вся столица осветилась солнцем, лучей которого народ не видел уже годы.

Люди, столпившись вокруг него, с восторгом смотрели на яркое небо. Они не могли поверить, что наконец-то их мучения закончатся. Сияние превратилось в огромный портал.

— Теперь вы свободны. По ту сторону портала — другой мир, где вы сами будете решать, кем быть и что делать. Там решающей будет не власть, а лишь боевые искусства, которыми вы владеете.

В тот день больше половины людей вошли в новый мир. Властям это не понравилось, но, неизвестно почему, правители не смогли даже близко подойти к порталу.

Культиватора Хань Лое тогда прозвали Великим Заклинателем и Спасителем мира. Многие верили, что он — Бог, спустившийся в мир людей, чтобы помочь им. Даже ходили слухи, что он открыл портал ценой своей жизни...

А где-то в горах, после того как этот мир почти опустел, раздался крик — неистовый и громкий. В нем была ясно ощутима сильнейшая боль от потери чего-то родного и ценного:

— Учитель!!!

Том 1. Глава. Я жив?

Горы Тяньшань простирались недалеко, но глубокие впадины и отвесные скалы делали их опасным местом. В старом мире они имели круговое строение, в центре которого возвышалась самая высокая гора, где и занимался самосовершенствованием самый первый заклинатель.

Теперь же этот район был пустынен. Лишь слабый шепот ветра в расщелинах напоминал о том, кто положил конец многовековым страданиям той земли. На месте величественных руин разросся небольшой, но странно безмолвный лесок. Ни птицы, поющие на рассвете, ни звери, шелестящие в ночной тишине, не приближались к нему. Горы, окутанные густым, почти осязаемым туманом, стояли словно забытые стражи.

В один ясный день в сердце Тяньшань неожиданно загрохотало и тут же воцарилась мертвая тишина, еще более зловещая, чем предшествующий гром

В следующий миг на изумрудном ковре травы, у подножия одной из скал, появился юноша. Его длинные белые волосы спутаны и покрыты пылью, а одежда – некогда дорогое ханьфу – превратилась в лохмотья, едва прикрывавшие тело. Он лежал без движения, затем медленно, с усилием приоткрыл глаза. Взгляд был пустым, лишенным понимания. Кто я? Где я? – пронеслось в еще не проснувшемся сознании..

Над ним простиралось безупречно голубое небо, о котором он так отчаянно мечтал в свои последние мгновения там, когда был еще жив. Осознание этого – небо, воздух в легких, боль в содранных локтях – ударило, как молния. Он резко подскочил, едва не потеряв равновесие. В голове пронеслось единственное, оглушающее слово: ЖИВОЙ.

Но как?! Разве он не умер отдавая последние капли силы на открытие Порталa в Новый Мир! Где он? В Старом Мире? В Новом? Сколько времени прошло? Почему он… цел? Вопросы, как осы, жужжали в голове, заставляя медленно, шатаясь, подняться с земли.

Он машинально попытался отряхнуться, но жест замер в воздухе. Бессмысленно. Его любимое ханьфу было не просто грязным – оно висело клочьями, обнажая бледную кожу под синяками и ссадинами. Выгляжу как нищий, которого уронили на землю и проволокли по улице на потеху толпе, таща за собой на веревке. с горечью подумал он. Отбросив тщетные попытки привести себя в порядок, он окинул взглядом местность. Взгляд упал на темный провал в скале неподалеку – небольшую пещеру. Он вспомнил: это был не просто грот, а древний, потаенный проход, ведущий из горной гряды во внешний мир. Надежда, слабая, но теплая, шевельнулась в груди. Туда.

Добравшись до входа, он все же заметил первые признаки людей, увидев небольшое поселение. Оно находилось не так далеко от самого входа в гору. Но он наткнулся на преграду – толстые, грубо обтесанные деревянные палки, которые, по-видимому, служили защитой от проникновения во внешний мир посторонних из гор. Он инстинктивно попытался активировать простое заклинание рассеивания преград. Ничего. Ни вспышки света, ни привычного потока силы. Лишь слабое мерцание у пальцев, которое тут же погасло. Пустота. Он сжал кулаки, впервые ощутив леденящий холод беспомощности. Его духовная сила, некогда безбрежный как океан, было высушено до дна. Я… обычный человек? Мысль казалась кощунственной. Выхода не было. Пришлось бы ждать, пока кто-то не подойдет, или… или самому поззвать.
– Эй! Кто-нибудь! – Голос звучал хрипло, непривычно слабо.

Юноша успел смириться с мыслью, что он застрял здесь до тех пор, пока не сможет восстановить свои силы, как вдруг с другой стороны прозвучал мужской голос:

– Кто там? Демонические твари, разве вы не знаете, что это – земли заклинателей? – В узкий просвет между дощечек резко вонзилось острие старого, но хорошо заточенного меча. Хань Лое инстинктивно отпрянул.

– Я не демоническая тварь – поспешно выкрикнул он, стараясь говорить четко. – Я человек! Оказался в этих горах по неведомой мне причине и лишь хочу выбраться! Да и упоминаемые вами демонические твари разве жили не в подземном мире?

– Это было больше тысячи лет назад! – от голоса старика повеяло ностальгией, будто этот человек сам когда-то изгнал этих тварей. Хань Лое почувствовал, как земля уходит из-под ног. Больше тысячи лет...

– Что вы имеете виду, говоря, что прошло более тысячи лет? В каком же мы сейчас находимся мире?

В просвет теперь протиснулось худое, изможденное лицо старика, покрытое морщинами и щетиной. Легкая, но недобрая усмешка тронула его губы. Мудрые, острые глаза внимательно, с живым любопытством оглядели фигуру в лохмотьях.

– Сынок, я не понимаю, о чем ты сейчас толкуешь. Ты для начала хоть представься.. Имя назови.

– Меня зовут Хань Лое.

Наступила тишина. Потом старик фыркнул. Потом захихикал. И наконец, громкий, раскатистый смех, от которого он схватился за живот, заполнил пространство перед пещерой. Хань Лое замер, ошеломленный. Никто. Никто и никогда не смеялся над его именем. Даже в те дни, когда он был безродным щенком при дворе Императора Цзунь. Тогда были шепоты, презрительные взгляды, открытая вражда... но не смех. Никогда смех.

/Значение его имени и фамилии было таким:

Фамилия Хань (韩) относится к одной из наиболее распространенных фамилий в Китае.

Имя Лое (落伊) – Падение. Упадок. Закат./

Мать, давшая ему это имя, словно предвидела судьбу. Весь род Хань был истреблен вскоре после его рождения. И с детства на него лились упреки и проклятия: "Проклятый!", "Несущий гибель!", "Уничтожитель рода Хань!" Это прозвище – "Уничтожитель Рода" – стало его второй кожей. И вот теперь... смех. Грубый, искренний, от всего живота. Он не знал, что чувствовать. Гнев? Унижение? Или... странное, щемящее облегчение от того, что хоть кто-то не видит в его имени проклятья?

– Старик, ты чего тут один смеешься? – К ним быстрыми шагами подошел молодой парень, коренастый и крепкий. Он еще не заметил Хань Лое в тени пещеры. Хань Лое сделал шаг вперед. Луч солнца упал на его лицо, заставив зажмуриться. Молодой парень вскрикнул, отпрыгнув назад, глаза округлились от ужаса. Он уже открыл рот, чтобы закричать тревогу, но старик ловко ткнул его рукоятью меча в бок.

Том 1. Глава 2. Падение первого клана и создание совета.

Шёл сто двадцать пятый год после Открытия Порталa. Мир, рожденный из надежды, все еще искал свой путь.

В этот дождливый день клан Белый Тигр праздновал долгожданный выпуск своих учеников. Недавно признанный сильнейшим среди кланов новообразованного мира, он купался в лучах славы и гордости. Дождь моросил, загоняя всех в просторный Главный Зал, где царила атмосфера радостного возбуждения. Воздух гудел от молодых голосов, смеха и предвкушения будущего. Выпускники, облаченные в белые с серебряной окантовкой ханьфу клана, восторженно обсуждали свои пути. Многие мечтали основать собственные кланы или ордена. Другие рвались подняться выше по ступеням Дао-рангов. Энергия и надежда, витавшие в зале, заряжали даже видавших виды наставников и самого седовласого Главу Клана, У Фань. Казалось, будущее клана сияет ярче солнца, скрытого дождевыми тучами.

Внезапно мир взорвался. Ослепительная молния, неестественно багровая, ударила прямо в центр крыши Главного Зала. Древесина взлетела на воздух, камни рухнули вниз, погребая под обломками тех, кто не успел среагировать. Оглушительный грохот смешался с криками ужаса. Прежде чем ошеломленные культиваторы и наставники смогли понять, что происходит, главные ворота клана взорвались внутрь, сметая не только мощные створки, но и древние защитные руны, начертанные на них. В пролом хлынули демонические воины – существа с искривленными конечностями, горящими глазами и оружием из черного, как ночь, металла. Их рев заглушал раскаты грома.

Старейшина У Фань и его меч Грозный Клык вспыхнул чистейшим серебристым светом, стал живым щитом между своими учениками и ордой. Он сражался как разъяренный тигр, от чьей берлоги отняли детенышей. Но с каждым ударом грома, с каждым новым воплем, обрывавшимся слишком быстро, он чувствовал, как круг защитников тает. Его удары становились отчаяннее, точнее, смертоноснее, но врагов было слишком много, и они бились с холодной, нечеловеческой жестокостью. Когда гром стих на мгновение, У Фань огляделся. Ужас сдавил его сердце ледяной рукой. В огромном зале, залитом дождевой водой и кровью, среди обломков и пыли, не стоял никто. Повсюду лежали тела – его учеников, его соратников-наставников, его младших братьев... Все. Убиты. Разум старейшины, истерзанный горем и яростью, затуманился. Лишь одна мысль, горькая и ядовитая, пульсировала в такт сердцу: Зависть. Другой клан. Орден. Уничтожили нас из-за нашей славы! Но тогда при чем здесь демоны, исчезнувшие из памяти веков?! С рычанием, больше похожим на стон, У Фань бросился сквозь строй демонов к главному входу. Его меч, пожираемый остатками ци, превращал врагов в кровавую пыль одним взмахом. Ему нужен был главарь. Тот, кто отдал приказ. Он жаждал мести, жаждал растерзать того, кто обрек его мир на гибель.

У главных ворот, где еще недавно стояли гордые стражи клана, его остановило нечто. Паланкин. Не люди, а демоны, явно рангом пониже нападавших, несли его на своих скрюченных плечах. Паланкин был черным, из полупрозрачного шелка высочайшего качества, расшитого замысловатыми золотыми узорами, которые мерцали в скупом свете сквозь дождь. Ткань трепетала на ветру, скрывая сидящего внутри. У Фань вглядывался изо всех сил, но завеса и странная дымка, окутывавшая паланкин, не позволяли разглядеть фигуру.

– Из какого ордена ты?! – проревел У Фань, его голос хрипел от ярости и боли. – Что сделал тебе Белый Тигр?! За что ты вырезал моих детей?!

Забыв о любой осторожности, обезумевший от горя старейшина рванулся к паланкину, Грозный Клык занесен для сокрушительного удара. Но меч, способный рассекать скалы, с громким звоном сломался, встретив невидимый барьер из сгустившейся тьмы. Волна чужеродной, леденящей силы отбросила У Фаня, как тряпичную куклу. Он рухнул на мокрые ступени лестницы, ведущей обратно в зал смерти.

Собрав последние силы, У Фань поднял голову. Кровь текла по лицу из рассеченного лба, смешиваясь с дождем. И в этот миг его лицо исказилось не от боли, а от чистого, немого ужаса. Длинные, неестественно тонкие пальцы с острыми, как бритва, черными когтями зацепили полупрозрачную ткань паланкина изнутри и плавно отодвинули ее. То, что вышло наружу, было воплощением изящного кошмара.

Демон. Его одеяние – струящаяся черная парча с золотыми узорами – развевалось, словно живое, не касаясь земли. Длинные, чернее самой безлунной ночи, волосы были убраны строгой темной короной, украшенной золотыми шипами. Но больше всего леденили душу его глаза – алые, как свежая кровь, без зрачков, полные такого чистого, бездонного презрения и ненависти, что У Фань почувствовал, как душа его замирает. На ладони демона вспыхнул слабый огонек – не теплый, а холодный, кроваво-красный, окутанный клубящейся черной дымкой. Пространство вокруг него слегка искажалось, как над раскаленными камнями.

– Ты все еще думаешь, что я принадлежу какому то ордену или мелкому клану? – – Голос демона был мягким, шипящим, как змея, и абсолютно лишенным каких-либо эмоций, кроме леденящего отвращения. Его губы растянулись в улыбке, лишенной тепла и наполненной лишь высокомерием. – Как ограниченно ты мыслишь, жалкий червь.

– Кто... ты... – выдохнул У Фань, его шепот потерялся в шуме дождя и далекого пожара.

Прозрение ударило старейшину с новой силой. Демоны. Не просто твари, а организованная сила. Они не исчезли. Они вернулись. И первым делом стерли с лица земли его клан, его будущее.

– Я Чэнь Хуо. Король Демонов. – Он сделал шаг вперед, его когти блеснули. Огонек на его ладони вспыхнул ярче. – И я пришел... забрать всё. Начиная с тебя.

В тот день не выжил никто из клана Белый Тигр. Соседние кланы и ордена, привлеченные столбами дыма и неестественно долгим грохотом битвы, прибыли слишком поздно. Поднявшись на главную платформу клана, они замерли, охваченные волной леденящего ужаса и отвращения. Запах крови и гари стоял непереносимый. Посреди разрухи и тел, прислонившись спиной к единственной уцелевшей колонне, сидел мертвый У Фань. Его тело было изрешечено алыми шрамами и глубокими порезами, будто по нему прошлись когтями гигантского зверя. Рядом с ним, на клочке белого шелка, вероятно, оторванного от его собственного ханьфу, было выведено густой, запекшейся кровью:

Том 1. Глава 3. Демонические твари в деревне у горы.

– ...После этого Чэнь Хуо расколол этот мир надвое: Материк Заклинателей и Материк Демонов. Он воссел на кровавый трон как первый и единственный Владыка их проклятого царства. – Ли Тайху тяжело вздохнул. В его потускневших карих глазах, помимо горечи прожитых лет, читалась неизбывная усталость. – Сколько бы наша сторона ни бросала сил, сколько бы героев ни сложило голов... все попытки сокрушить это мерзкое отродье заканчивались поражением. Кровью и пеплом.

Слова старика камнем легли на сердце Хань Лое. Я открыл Портал, чтобы спасти... а вместо этого дал жизнь новому аду? Он всегда отвергал идею «Чистого Зла». Даже в самых темных душах тлела искра, шанс на исправление. Но чтобы понять, как ее раздуть, нужно было узнать мотив. Судить же... судить было легко. Слишком добрый. Непорочный глупец. Так говорили о Хань Лое многие. И теперь, глядя на плоды своих, пусть и невольных, тысячелетних трудов, он понимал: они были правы в одном – он недодумал последствия. Жгучее сожаление о прошлом, о несовершенстве своих решений, сковало его на мгновение.

Пока Старик рассказывал о мрачном прошлом, они дошли до одного из домов в центре деревни. Он выделялся среди убогих лачуг – крепче сруб, аккуратнее крыша, напоминая скорее скромную часовню, чем жилище. Внутри царили чистота и неожиданный уют. Воздух пах сушеными травами и воском. Старик протянул Хань Лое простое, но чистое белое ханьфу. Тот с почтением поклонился и отошел в угол переодеться. Жаль, не увидеть себя – ни зеркала, ни даже отполированного металла в доме не нашлось. Подняв свои изодранные, запачканные землей и травой лохмотья, Хань Лое уже обернулся, чтобы поблагодарить но замер..

Пожилой мужчина стоял у дальней стены перед небольшим, скромным алтарем. Тлеющая благовонная палочка источала тонкий аромат сандала. Его руки были сложены в молитве.На стене за алтарем висело длинное, выцветшее от времени полотно. На нем, поблекшими, но все еще узнаваемыми красками, был изображен..похожий на него самого мужчина в церемониальных синих с серебром одеждах, с белым клином в руке. Сердце Хань Лое сжалось от щемящей боли и неловкости когда он заметил четкую похожесть его внешности с тем кто бы нарисован.

Хань Лое желая узнать кому молится этот старик подошел к нему, слабо кашлянул привлекая к себе внимание.

– Благодарю за одежду, Старейшина. Она... сидит хорошо? – Хань Лое попытался улыбнуться, но его взгляд невольно скользил к полотну. – Я все еще в неведении, как обращаться к моему благодетелю. Ваше имя?

– Я? Всего лишь верный последователь, – он снова сложил руки в молитвенном жесте, глядя на изображение. – Великого Бога-Основателя этого мира. А меня зовут Ли Тайху.

Мир будто качнулся для Хань Лое. Перед ним стоял основатель клана Шэньлин! Какая ирония судьбы... или Провидения? Первым человеком в этом новом, изменившемся мире, кто протянул ему руку помощи, оказался тот, кто верил в него фанатичнее всех. Кто превратил его память в религию. Теперь Хань Лое понимал, почему Ли Тайху не узнал его: седовласый старец ждал явления Бога в сиянии славы, а не юношу в лохмотьях с пустотой вместо былой силы. Хань Лое еще раз взглянул на полотно. Легкая, тоскующая улыбка тронула его губы. Сколько веры... сколько преданности прошло сквозь тысячелетия…

– Старейшина... Нет, Глава Ли Тайху...

Он не любил вставать на колени, но сейчас... совесть не позволяла иного. Его колени мягко коснулись прохладного деревянного пола.

– Спасибо тебе... Спасибо за твою веру. За то, что ты хранил ее все эти долгие годы... Искренность твоей преданности... она поражает до глубины души. – Он поднял взгляд на старика. – Но позволь полюбопытствовать... Почему ты, основатель великого клана, находишься здесь, в этой... полуразрушенной деревне, а не среди своих учеников в цитадели Шэньлин?

Было видно, как Ли Тайху смутился от глубокого поклона.,

– Встань, сынок, встань! – поспешно проговорил он, помогая Хань Лое подняться. – Не гоже так перед... – Он запнулся, все еще не решаясь произнести имя Бога вслух перед этим странным юношей. – Объясню, конечно, но...
Он уже открыл рот, но в этот момент снаружи донесся пронзительный, полный ужаса женский крик, а следом – гул голосов и топот.

Они выскочили из дома. У главного входа в деревню, у обветшалой стены, собрались перепуганные жители. Увидев Ли Тайху и Хань Лое, люди расступились, открывая взору непрошеных гостей. Существа с кожей цвета запекшейся земли, покрытой грубыми шрамами и струпьями, будто от древних ожогов. Рога, кривые и острые, разной длины, торчали из их черепов. Демоны среднего уровня.

Один из демонов, самый высокий, с рогами, напоминавшими сломанные копья, тут же заприметил Ли Тайху, которого, видимо, знал как старосту. Он подскочил с нечеловеческой ловкостью, подняв облако пыли, и остановился в двух шагах, оскалив ряды желтых клыков. Его голос был хриплым скрежетом по камню.

– Слыхали, ты старейшина этой слабой деревушки? – демон тыкнул когтистым пальцем в грудь Ли Тайху, заставив того отшатнуться. – Наш Владыка, Повелитель Чэнь Хуо, приказал! Есть тут один... шатун. Забрел на гору Тяньшань. Выдай его нам сейчас – и твоя деревенька цела будет. Отказ... – Демон обвел взглядом хижины и перепуганных людей, – ...сожжем дотла. Выбирай.

Демоны пришли за ним? Хань Лое не сразу осознал это. Он не забрел на гору – он проснулся там. Но больше его поразило нелепое выполнение приказа: демоны выглядели растерянными, перешептывались, явно не понимая смысла поручения. Благодаря острому слуху, даже без ци, Хань Лое уловил обрывки их тихого разговора:

– ...Зачем Владыке этот жалкий человечишка? Опять для забавы новой? – шипел демон поменьше.

– Заткни пасть, червоточина! – отрезал третий, озираясь с явным страхом. – Услышат – доложат! Знаешь, что он с теми делает, кто его приказы обсуждает? Сдохнешь медленно, в муках! Лучше ищи!

Том 1. Глава 4. Погибель деревни у горы Тяньшань

Перед Хань Лое закрылся портал, ограждая его от происходящего в деревне. В глазах его бушевали страх и ужас, леденящие душу. Из-за него... Из-за него гибнут невинные! Лое оглянулся. В его окружении был какой-то ветхий полуразрушенный домишко. Он стоял на черном от пыли порванном матрасе. А вид перед ним представлял гору с другой стороны. Лое додумался, что он не так далеко от деревни, и, быстро соскочив с матраса, побежал по дороге обратно к деревне. Он верил, что сможет успеть на помощь.
Вера, что он еще может успеть, подхлестнула его.

Запинаясь об мешавшие ему палки, Хань Лое сорвался с матраса и выбежал наружу. Он мчался по заросшей тропе обратно, спотыкаясь о корни и камни, падая, сдирая кожу о колючий кустарник, но вскакивая вновь. Он несколько раз падал, но снова поднимался. Он не желал, что бы в этом мире после его неожиданного возвращения погибли люди. Но от родного проклятия, которое вновь настигло его, не убежишь. Боль в его плече, про которую он уже и забыл, вновь заколола, напоминая о его грехах и ужасе, что он пережил в своей прошлой жизни. Но он стискивал зубы, гнал прочь боль и отчаяние. Нельзя! Нельзя допустить, чтобы в этом мире из-за его возвращения лилась кровь! Заметив выглядывающие из-за деревьев крыши домов, он облегченно всздохнул . Но тут же его надежда надежда рассыпалась в прах.

еревня пылала. Огонь, подхваченный злым ветром, пожирал соломенные крыши и деревянные стены, вздымая клубы едкого черного дыма. Из ворот, превратившихся в адскую ловушку, выбегали люди – женщины, старики, дети – и тут же падали, пронзенные копьями и когтями демонических приспешников. Хань Лое остолбенел, не в силах поверить в ужас, разворачивающийся перед ним.

Пелена слез затуманила зрение. Боль в сердце сжала грудь тисками, пульсируя в висках. Но он нашел в себе силы рвануться вперед – туда, откуда его вытолкнули. Вера в то, что Ли Тайху и Чжан еще живы, была последней соломинкой. Но и тут злой рог судьбы посмеялся над ним.

Ужасная картина, представшая перед ним, ввергла в шок и ужас одновременно Хань Лое. Старик, истекая кровью, из последних сил сражался с одним оставшимся демоном. Вокруг валялись тела еще трех демонов с отрубленными головами – последний рывок старого воина. Раздался хриплый предсмертный вой, тяжелый удар о землю – и окровавленная голова демона покатилась к ногам Хань Лое. Ли Тайху, держась за страшную рваную рану на животе, медленно осел на колени, а затем рухнул навзничь.

Хань Лое бросился к нему, рухнув на колени рядом. Он рванул полы своего нового белого ханьфу, пытаясь заткнуть истекающую кровью рану, но тщетно. Кровь сочилась сквозь пальцы.

– Старейшина! Зачем?! – его голос сорвался на крик. – Зачем вы спасали меня?! Вы обрекли деревню! Лучше бы отдали меня им! Почему?! Вы ведь даже не знаете меня! К чему такая жертва ради чужого?!

Бывший глава школы божеств слабо улыбнулся. Его окровавленная рука дрожа коснулась щеки Хань Лое.

– Чужого? – хрипло рассмеялся он, и в смехе этом слышались кровь и боль. – Не смей меня смешить, мальчишка. Я просто старый глупец, который не понял сразу, кто перед ним. Ты ведь никакой не Шань... – Его взгляд стал пронзительным, несмотря на боль. – ...Я прав, Хань Лое?

Хань Лое вздрогнул, услышав свое имя. В устах старого воина, основателя клана Шэньлин, оно прозвучало как священная мантра. Он молча кивнул, отчаянно прижимая тряпку к ране. Ли Тайху, казалось, уже не чувствовал боли.

– Я это понял, когда ты сказал: В одиночку на бой идут только глупые люди или те, кто думают, что точно выиграют своими силами!– Грустная тень скользнула по его лицу. Взгляд ушел вдаль, в глубины тысячелетней памяти. – Мне сказал это однажды юноша... давным-давно... в Старом Мире... На поле боя. Я был тогда глупым солдатом. Получил повышение, возомнил себя героем... Решил в одиночку спасти отряд, пробравшись к вражескому посту. Самоубийство... – Он кашлянул, на губах выступила алая пена. – ...И тогда он остановил меня. Словно божество, спустившийся с небес... Играл на флейте такую прекрасную, умиротворяющую мелодию... что я замер...

В памяти Хань Лое, как вспышка, ожила та ветреная ночь. Он, юный внебрачный сын императора, сбежавший от дворцовых интриг... Сидел на ветви старого дерева, пытаясь обрести покой в игре на простой бамбуковой флейте. Мелодия «Песня спокойствия в мятежном пожаре». лилась в ночи... И привлекла солдата, полного глупой отваги. Хань Лое сразу понял его намерение – идти на верную смерть. Солдат приблизился, завороженный музыкой.

– Что это за мелодия? – спросил он.

Хань Лое опустил флейту. Его взгляд, казалось, проникал в самую душу солдата, видя и его тщеславную храбрость, и спрятанный глубоко страх.

– Я не вправе вмешиваться, – но не думаю, что ваша затея увенчается успехом. – по телу солдата пошли мурашки от взгляда юноши. Словно смотря в душу, юноша видел его всего. Видел и мысли, что бушевали в его голове, и страхи, скрытые в глубине души. Солдат замер от следующих слов юноши, –За свою недолгую жизнь я уяснил: одиночка, лишенный силы, мало чего достигнет. И лишь глупец или непоколебимо уверенный в своей непобедимости идет в одиночку на верную гибель

Солдата после этих слов словно пронзила стрела, накрепко засевшая в его сердце и мыслях. Солдат тут же опешил и, прежде чем юноша мог пропасть, спросил, кто он как его зовут. Хань Лое уже отворачивался:

– Мое имя не важно для того, кто ищет смерти. Но если ты выберешь жизнь... – он бросил взгляд через плечо, – ...то зови меня Хань Лое. Я всего лишь одинокий путник, ищущий смысл в этой никчемной жизни.

Воспоминания померкли, сливаясь с предсмертным шепотом Ли Тайху. Теперь Хань Лое понял. Понял исток этой слепой, беззаветной веры. Тот миг... та встреча... дала ему смысл...

– Я благодарен,за те слова... Они научили меня жить... не глупцом... а мудрецом... – Его дыхание прервалось, глаза потускнели. – Прости... не узнал... но... увидеть мое божество... перед концом... Спасибо... Хань Лое... за спасение... души...

Том 1. Глава 5. Прошлое, которое не забыть.

Деревянная грязная повозка медленно тащилась по извилистой дороге, ведущей к гигантской черной крепостной стене, все явственнее проступавшей из-за крон мертвых деревьев. . Монотонный скрип несмазанных колес бился в такт пульсирующей боли в виске Хань Лое. Каждый оборот напоминал: близится встреча с тем, кто правил этим адом – с Королем Демонов Чэнь Хуо.

Повозка двигалась чудовищно медленно. То ли по вине низшего демона-возницы, явно не справлявшегося с вожжами, то ли из-за его десятка уцелевших сородичей, устало бредущих позади, волоча ноги. Запах пота, гнили и серы висел в воздухе густым маревом.

Они ехали уже день. Хоть в прошлом мире Лое был культиватором, не нуждающимся в постоянной пище и воде, то в этой жизни он начинал с самого начало. И не сконцентрировать свою ци чтобы притупить мучительные сигналы тела: нестерпимую жажду, сводящий с ума голод, усталость, въевшуюся в кости. Пересохшее горло саднило, живот сводило судорогой от голода, а солнце, клонящееся к горизонту, нещадно палило, смешиваясь с липким страхом. Каждый глоток воздуха обжигал легкие пылью. Я жив. Слишком жив. И слишком слаб.

Мысли метались в его голове, как пойманные в ловушку птицы. Лицо Ли Тайху с последней умиротворенной улыбкой... Искаженные яростью морды демонов... И главный вопрос, гвоздем вбитый в сознание: Зачем? Зачем владыке демонов нужен незнакомец с горы? Что может хотеть Чэнь Хуо от того, кто умер тысячу лет назад?

Солнце, маячившее на горизонте, добивало бывшего культиватора, принуждая его вспоминать день, когда он впервые увидел демона. Тогда он только родился.

Июльский по китайскому календарю день выдался странным. С утра небо разверзлось яростным ливнем, прошиваемым багровыми молниями и оглушительными раскатами грома, от которых дрожала земля. Воздух был тяжел от озона и предчувствия беды. И в самый разгар бури, когда тьма казалась вечной, случилось немыслимое: тучи разорвались. Ослепительный, почти слепящий столп солнечного света ударил с небес прямо на скромный дом рода Хань. В этот миг и раздался первый, пронзительный крик новорожденного Хань Лое.

Этот крик увидевшего этот мир ребенка словно стал сигналом началом бед для рода Хань.

Запах гари, едкий и удушливый, окрасил деревню, в которой родился будущий спаситель народа, в огонь. Пламя, языки которого были неестественно синими и черными, охватило деревню с нечеловеческой скоростью. Оно пожирало не только дерево и солому – оно пожирало саму жизнь. Сквозь рев огня и крики гибнущих людей прорывался хриплый рев и скрежет когтей по камню.

Повитуха, седая старушк Хань не успевшая даже зажечь счастливое благовоние для наследника рода Хан, , схватила окровавленного, кричащего младенца. Выбежав на улицу, она увидела ад: дома рушились, люди метались, объятые паникой и синим пламенем, а среди них мелькали тени с горящими глазами и искривленными рогами – демоны. Стражники у древнего обелиска – Врат в Нижний Мир – лежали мертвые, их доспехи пробиты когтями. То ли их беспечность, то ли зловещий дисбаланс энергий, вызванный грозой и небесным знамением при рождении Лое, позволили тварям вырваться на свободу. Старуха, прижимая к груди орущего младенца, рванула в чащу, подальше от кошмара.

Но бежать было некуда. Резкий, животный рык оглушил ее. Из дыма и пламени перед ней выросли фигуры. Десятки демонов, облепленных струпьями, с горящими желтыми глазами. А во главе них... Женщина. Невероятной, ледяной красоты. Длинные волосы белее первого зимнего снега развевались вокруг ее лица, будто живое облако. Но контраст был жуток: ее изящные руки были по локоть в липкой, темной крови, а с губ, растянутых в оскале, свешивались острые, как кинжалы, клыки. Ее алые, бездонные глаза смотрели на старуху с холодным любопытством хищницы.

Сердце повитухи Хань сжалось ледяным комом, потом бешено заколотилось – и остановилось навсегда от чистейшего ужаса. Мгновение – и ее голова, с выражением немого вопля, слетела с плеч, описав дугу и шлепнувшись в грязь, смешанную с пеплом и кровью. Тело рухнуло, выпустив младенца.

Крик испуганного Хань Лое, теперь лежавшего на обугленной земле, привлек внимание Королевы Демонов. Та медленно наклонилась, ее кровавые когти, длинные и острые, как бритвы, протянулись к беззащитной груди младенца. Но едва кончики когтей коснулись кожи... От тела Лое ударила волна ослепительного, чистого света! Королева вскрикнула от боли, будто обожженная, и отпрянула, сощурив алые глаза в гримасе ненависти и неожиданной боли.

- Так вот какое чувство, когда трогаешь ребенка, благословенного небесами? - Ее голос, сначала тихий, прерывистый, вдруг перешел в истерический, ледяной хохот. Смех звенел, как разбитое стекло, и нес разрушительную силу: ближайшие деревья трескались вдоль, как сухие щепки, а слабые демоны падали на колени, зажимая уши и истекая кровью из ноздрей. Она перестала смеяться так же внезапно, как начала. Ее взгляд, полный безумной решимости и древней злобы, упал на плачущего младенца. - этот ребенок то, что нам нужно! Ты станешь семенем моего возмездия. Началом конца для него!

Она снова протянула руку, но не для убийства. Из ее ладони хлынул поток густой, зловонной черной дымы, холодной, как могильный склеп. Дым коварно стелился по земле, обвивая тельце Лое, пытаясь просочиться сквозь тонкую кожу к его еще не окрепшему сердцу, чтобы отравить саму душу. Королева хотела не убить, а осквернить божественное благословение, сделать его орудием тьмы.

Но планам не суждено было сбыться до конца. Властный оклик, знакомый ей до боли, прорезал гул пожарища: "Окружить! Никому не уйти!" Отряд императорских гвардейцев в сияющих латах, словно призраки, возник из клубов дыма. Мечи сверкнули – и головы демонов-охранников покатились по земле. Сквозь строй воинов на могучем боевом скакуне проехал Император. Тань Цзунь. Его лицо было каменной маской гнева и скорби, но аура – ослепительно золотая, несущая тяжесть небесного мандата и нечеловеческую мощь – была для Королевы Демонов как удар хлыста. Она узнала его мгновенно.
Цзунь молниеносно соскочил с коня, его меч ,уже свистел в воздухе, направляясь к ее горлу.