Кто украл кларнет?

Глава 1

Утро в небольшом домике, расположенном в Тихом тупике, последние полгода начиналось всегда одинаково. Я не спеша шла на кухню, чтобы приготовить сытный омлет на завтрак, заварить себе ароматный чай и с удовольствием расположиться возле окна, любуясь на умиротворяющий пейзаж. Сейчас как раз пора цветения, и от этого кажется, что наша улочка утопает во всевозможных расцветках.

Но сегодня мой ритуал был прерван самым наглым образом. Возле соседнего дома стоял врачебный мобиль! На его боку алел уроборос, намекая на бренность бытия.

Я аж губу прикусила от желания вытянуть шею, чтобы лучше рассмотреть, кому же именно понадобилась помощь: моему милейшему дядюшке или отвратительной тетке – его жене.

Но врачи уже зашли внутрь, и мне удалось только полюбоваться заинтересованным лицом Элоиз Мало в окне дома через дорогу. Милая старушка, обожающая вязать чепчики, тоже выражала всяческое переживание по поводу свежей сплетни, которая может пройти мимо. Что поделаешь, в Тихом тупике врачебный мобиль – повод порадоваться. Ведь, во-первых, не к тебе, а во-вторых, у соседей что-то случилось. Но у меня, в отличие от мадам Мало, было родственное преимущество внаглую зайти в гости к дядюшке.

Окинув себя придирчивым взглядом в зеркало, я поправила выбившуюся из строгого пучка прядку. Суета суетой, а выходя из дома вдова, всегда должна выглядеть достойно. Даже если она разведенка.

Необычный статус, понимаю. В первую очередь я вдова почтенного ученого, а уж потом женщина с позорным пятном в виде развода. В свои тридцать пять лет я научилась строго расставлять приоритеты.

Тихий тупик упирался в величественный особняк четы Гренье. Справа от него и располагалось мое милое и скромное жилище, которое отошло мне по завещанию. Имелась между домами в заборе ажурная калитка, соединяющая обе территории.

Я, кстати, тоже Гренье. Агата Гренье. И, строго говоря, родственники были не мои, а покойного мужа. Но это совершенно мне не мешало уважительно относиться к дядюшке Карлу и не переваривать тетушку Клару.

Стоило тронуть дверной молоток, как горничная тут же распахнула дверь. Тетушка так их вымуштровала, что они даже спят с открытыми глазами, дабы явиться по первому вздоху хозяйки.

– Что случилось? – спросила я у застывшей изваянием Эдит.

Та моргнула, демонтируя, что жива, и тихо проговорила:

– Хозяину плохо. У него врачи. Я уточню у мадам, сможет ли она вас сейчас принять.

Клара могла только принять на грудь. Любила она это дело самозабвенно. Но тайно. То есть за ужином демонстративно выпивался максимум один бокал, а вот уже потом в спальне под одеялом уничтожалась остальная бутылка. А то и не одна. Все обитатели дома это знали, но делали вид, что пьяное пение из комнаты хозяйки – обычная галлюцинация. Когда я тактично поинтересовалась у дядюшки, не мешает ли ему увлечение супруги, тот только рассмеялся в ответ. Мол, чем бы жена не тешилась, лишь бы его мозг не клевала. А так поет себе песенки с довольным видом.

– Не стоит, – я вежливо улыбнулась служанке. – Не откажет же она мне в беспокойстве о здоровье дядюшки Карла?

Вопрос был риторический, и Эдит ничего не оставалось, как резвой козочкой устремиться к лестнице на второй этаж, по которой уже вальяжно спускался высокий сухопарый врач, с врожденной брезгливостью касаясь перил только самыми подушечками пальцев. За ним вперевалочку семенила упитанная тетушка. Не зря дядюшка ее в порыве нежности величал не иначе, как «ты моя уточка».

Заметив меня, она наградила служанку недовольным взглядом и быстро извлекла из рукава белый платок, чтобы прижать его к совершенно сухим глазам.

– Агата, дорогая, – она трагично всхлипнула. – У Карла случился приступ, и он чуть не умер!

– Не преувеличивайте, – сухо бросил врач. – Мы успели вовремя. Теперь больному нужен покой и отдых. До паралича дело не дошло, поэтому обойдемся простыми микстурами. Также я бы рекомендовал отправить господина Гренье куда-нибудь на свежий воздух. В провинцию.

– Да-да, – охотно закивала супруга. – Конечно, отправим. Думаю, Агата не откажется составить компанию любимому дядюшке. Все-таки не хотелось бы брать незнакомую дамочку в сиделки. – И тонко мне улыбнулась. Ну, чисто змея.

– Увы, – я развела руками, улыбаясь не менее душевно, – у меня оплаченные дядюшкой курсы. Думаю, дядюшка не обрадуется, если столь пренебрежительно отнесусь к его заботе.

Клара недовольно поджала губы. Тут я ее задела, можно сказать, за живое. Ведь когда она обратилась к супругу с просьбой выделить ей немного средств на обновление гардероба, тот отказался. А через час перевел внушительную сумму на мое «образование», причем совершенно не спрашивая моего мнения.

Врач терпеливо дожидался окончания нашего обмена любезностями, не выказывая никаких эмоций. Ему не привыкать работать со змеями. А как еще людям его профессии добывать ценный яд, так необходимый при обезболивании. Вообще, врачам полезно иметь при себе мензурки, а то сцеживаем мы важный ингредиент совершенно бесцельно.

– А что послужило причиной приступа? – несколько виновато спросила я. Все же у человека работа, другие пациенты, а он при утренней разминке языка присутствует. Это мы с Кларой зарядились энергией, а ему, может, неудобно.

– Явно какое-то потрясение, – по-умному заявил специалист вышей категории, о чем говорил значок на лацкане сюртука. – Сейчас господин Гренье спит. Вот когда проснется, можно будет аккуратно расспросить. Но делать это лучше в присутствии…

Глава 2

– Мадам, неужели вы с ним сроднились? – иронично заметил Моранси после моего получасового обнимания с футляром.

Меня хватило только на раздраженное фырканье. Голова уже гудела от бесконечного мелькания картинок. Уж больно обширная биография была у вещицы. Ну не та у меня степень развития способности, чтобы хоть как-то притормозить этот поток информации. Вот был бы он новый, тот тут проблем бы не возникло.

А еще сам футляр обильно присыпали пудрой для снятия отпечатков пальцев, и теперь моя одежда местами поседела.

«Ребятки» явились с помпой. Эдит рухнула без сознания, когда два типа угрожающего внешнего вида, одетые в черные одежды, грозно спросили, не тут ли сейчас пребывает господин уполномоченный по особо важным делам. Бедняжка решила, что Поля Моранси собрались прирезать именно в доме четы Гренье, а быть свидетелем – та еще морока. А так вопросов к ней не будет – лежала себе тихонько в холле, ничего не видела.

Амбалы не растерялись и просто перешагнули через девушку. Заметив нас в гостиной, они повторили вопрос. Тетушка нервно икнула, а я светским тоном поинтересовалась, с какой целью молодой человек интересуется: если планируются всякие противоправные методы в адрес указанной персоны, то попросила бы выйти из дома, поскольку тут сейчас идут следственные мероприятия.

И пока амбалы переваривали вопрос, озадаченно пыхтя и краснея, между ними проскользнул маленький юркий тип. Он прищурился и стал похож на крысу. Меня тут же окрестили «язвой», и резво просочились в кабинет.

Еще в компании ребяток прибыл парнишка важного вида. Учитывая, что он выглядел, как молодая копия уполномоченного, я сначала подумала, будто это его сын. Но после высокомерного представления «Флоран Пинар, помощник господина Моранси», тут же нашла тысячу отличий во внешности. Аура серьезного человека рассеялась, и я перед собой увидела щенка, а не бойцового пса. Он так преданно смотрел на начальника и столь старательно его копировал, что не умилиться было невозможно.

Неназванный юркий малый быстро пробежался по кабинету с баночкой пудры и кистью. За пару минут все поверхности были щедро присыпаны.

Амбалы встали напротив нас, подозрительно сверля меня взглядами, словно точно знали, кто плюнул тетушке в чашку с чаем. Нет, воспитание мне такое позволить не могло, но мечтать никто не запрещал.

– Ребятки, – мило улыбнулась я охране, – а присесть дамам можно?

– Приказа не было, – раздалось ехидное из кабинета. – Жак, Жан, следите за дамами внимательно. Особенно за этой… в фиолетовом. Я пока не определился, это опасная преступница или важная свидетельница.

Я раздраженно оправила юбку. Тетушка в коричневом платье послала мне злорадную улыбку.

– Пытки запрещены законом, – мрачно известила я уполномоченного.

– Да? – иронично отозвался Моранси. – Надо пересмотреть закон. Жак, организуй дамам стулья.

– Мы в гостиной, – я закатила глаза. – Тут и без стульев есть куда присесть.

Как можно понять, что мужчина доведен до состояния «мадам, а не пошли бы вы… в сад цветы понюхать!»? Вот если из другой комнаты отчетливо слышен скрип его зубов, то все – цель достигнута. Кажется, кто-то растерял свою невозмутимую уверенность. Или ее и не было, судя по тому, как оперативно втянули головы в массивные плечи наши надзиратели.

Совесть робко поскреблась где-то в глубине души. К сожалению, не настолько глубоко, чтобы ее проигнорировать. Человек тут работу выполняет. Преступников ищет. А я со своим плохим настроением и ненавистью к самодовольным и надменным мужчинам…

– Простите, – миролюбиво произнесла я. – Это все от переживания за дядюшку.

Амбалы удивленно переглянулись и нахмурились. Теперь за мной следили с еще большей настороженностью.

– Агата, – прошипела тетушка, не размыкая губ. – Возьми себя в руки. Нашла кому хамить…

Но договорить ей не дали. Поль Моранси широкими шагами покинул кабинет и тростью сдвинул охранников в сторону, чтобы встать напротив нас.

– А почему мне хамить нельзя? – сладким тоном поинтересовался мужчина. – Это ущемление моих прав как свободной личности. А сидеть в гостиной я вам не разрешил не по причине врожденной вредности, – тут амбалы заулыбались, – а чтобы вы не испортили улики. Жером! После кабинета в гостиной отпечатки проверь. И заметьте, – мне послали хитрую улыбку, – я не намекал, будто ваша – он тростью очертил в воздухе женскую фигуру, акцентировав внимание на нижней ее части, – красота настолько огромна, что способна нанести вред следствию. Что вы, что вы. Ни в коем разе. Просто есть порядок следственных мероприятий. – В этот момент, когда решалась судьба его лица, потому что воспитание воспитанием, а ноготки у меня ухоженные, острые, к нам спешно подбежала Эдит, звеня ключами, как узник цепью. – О, это все связки? И какой ключ от двери на веранду?

Служанка удивленно хлопнула ресницами:

– Но мы ей не пользуемся.

– А я хочу с дамами побеседовать на свежем воздухе, – иронично искривил губы уполномоченный. – Имеете что-то против?

Краски пропали с лица служанки в мгновение ока. Она трясущимися пальцами стала перебирать ключи.

– Довольно, – Моранси неприязненно поморщился, когда одна связка выпала из рук девушки на пол. – Отдайте их. Хозяйка мне подскажет, раз вы не в курсе.

Глава 3

– И часто Эдит совершает ночные моционы? – заинтересовано приподнял брови Моранси.

– Последний раз около недели назад был, – равнодушно пожала плечами служанка.

– Может, вы знаете, куда она ходила? – уполномоченный еле заметно улыбнулся, словно заранее знал ответ.

– А чего знать-то, – Дениза потеребила фартук. – Свидание у нее было.

– Прямо в ночной рубашке пошла? – удивленно округлил глаза мужчина. Играл он на публику весьма умело.

– Скажете тоже, – фыркнула Дениза. – Она платье заранее подготовила. Быстренько одела, и все.

– И даже знаете, с кем встречалась Эдит?

– Нет, – недовольно поджала губы девушка. – Знаю, что это длится на протяжении пары лет, но личность она разглашать не хочет. Да и не подруги мы с ней. Вообще, Эдит ни с кем, кроме хозяйки, и не общается в доме. Так, слова цедит.

– То есть, она скрытничает, – довольным тоном заключил Моранси. – Причина? Боится, что кто-то уведет ухажера?

– Скорее того, что ее уволят, – небрежно махнула рукой Дениза, и Клара заинтересованно подняла морду, ожидая команды. – Мадам Гренье не поощряет личную жизнь слуг. Мне прямо заявили, если заведу шашни в ущерб работе – сразу вылечу.

– Сурово, – прищурился Моранси. – И вас это условие устраивает?

– Пока – да, – девушка стрельнула глазками в сторону Жака. Тот отлично изобразил полное непонимание намека, уставившись стеклянным взглядом в одну точку. Ровно так же он повел себя ранее с другой служанкой.

– Но не Эдит? – коварно уточнил уполномоченный.

– Я же говорю, – повела плечом девушка, – мы не подруги. Она со мной мыслями не делится.

– И хозяйки вы про ночные отлучки Эдит ничего не говорили? – с ноткой недоверия уточнил Моранси. Явно же, что служанки друг друга недолюбливают. А тут такой шанс сделать пакость.

– Да ну, – отмахнулась Дениза. – Потом ор будет стоять… Да и не в курсе она, что я знаю про ночные свидания. Предпочитаю притворяться спящей. А то вдруг ей тоже захочется покопаться в моем грязном белье…

– А оно есть? – тут же сделал стойку мужчина.

Девушка замялась и старательно принялась разглядывать Клару, которая, польщенная вниманием, завалилась на спину и раскинула лапы. Даже мне стало понятно – сейчас будут врать.

– А у кого их нет, – еле слышно пробормотала Дениза. – Я, к примеру, иногда сдачу, которая остается после покупки вкусностей для Клары, трачу на себя. Булочку сдобную беру.

– Страшное преступление, – охотно согласился Моранси. Заглянув в листы, каким-то обволакивающим тоном продолжил: – Конечно, у вас в семье ведь каждая монетка на счету, да? – Дениза побледнела. – Тяжело, наверное, такой маленькой девочке с пороком сердца. Бедная ваша сестра. Отец еще семью бросил. – Глаза служанки яростно заблестели. – Мать аж на трех работах трудится. И улицы убирает, и за больными ухаживает, и швеей подрабатывает. Трудно ей одной тащить трех дочек и двух сыновей. А за что вас уволили из салона мадам Жозиль? Там вроде духи продают?

А я только тихо сидела и переваривала тот факт, что у него есть досье на каждого жителя города. Вот это людям заняться больше нечем, называется. Их бы трудоспособность, да на фабрики…

– Да, – резко выдохнула Дениза. И совершенно напрасно. Между прочим, на нее теперь Жак смотрел куда более заинтересованно, чем до этого. Кажется, у нас обозначился герой, который нашел свою даму в беде. – Духи. И платили там хорошо. За вот это, – она обвела рукой симпатичное личико. – А хозяйка у нас вообще красавица была. И муж у нее очень ревнивый имелся. Так вот. Как-то раз я мадам Жозиль застукала в кладовке с любовником. Естественно, с меня взяли слово молчать, да еще и пару монет в виде премии накинули. Только все равно супруг узнал об регулярных изменах. А хозяйка обвинила во всем меня. Мол, это я рассказала. Ну и уволила. Но этого показалось мало. Мадам у нас личность была весьма общительная, круг знакомых имела обширный. В общем, меня больше ни в какие салоны не брали. Пришлось идти в служанки, чтобы помочь маме. Повезло, что я Кларе сразу понравилась. Мадам Гренье пыталась против чего-то сказать, но супруг ее слушать не стал.

– Но на лечение для сестренки вам денег все равно не хватает, – заключил Моранси. – И в ссуде банк отказал.

Дениза вздернула подбородок и гневно фыркнула:

– Ничего, мы дождемся очереди на лечение. Моника девочка сильная, пару лет вполне продержится.

Только вот поводок, который она сжимала пальцами левой руки, сердито скрипнул в кулаке.

Мне повезло с первым мужем. Пусть он был сухарь, ученый и зануда, но благодаря его нравоучениям у меня имелся капитал. Небольшой, но счет приятно радовал количеством нулей. Не зря он мне втолковывал про вклады и доходность. Надо будет узнать поточнее о сестре Денизы. Думаю, смогу чем-то помочь.

Отпустил Поль Моранси служанку быстро, ведь Клара уже начала всячески намекать, что неплохо бы подкрепиться. Чуть-чуть и начнет жалобный вой. Манипуляторша она у нас еще та.

Жак пошел обменять Денизу на повара. Только я заметила, как он старался держаться к девушке поближе.

– Не стоит удивляться, – мягко проговорил уполномоченный по особо важным делам, стоило парочке исчезнуть. – У Карла Гренье хранится ценная коллекция. И кларнет. Конечно, на людей в этом доме нами собраны подробные досье.

Глава 4

– Больше не могу, – выдохнула я сквозь сцепленные зубы. Ощущение, словно в висок ткнули раскаленной спицей. – Футляр хоть и не новый, но никто, кроме дядюшки и мастеров, его не касался.

– И что это значит? – веселым тоном спросил Моранси у потолка. – Тот, кто украл кларнет, был в курсе ваших способностей, мадам Агата. Впрочем, я об этом уже догадывался после снятия отпечатков пальцев. Трогал футляр только Карл Гренье. И не надо так грозно надувать щеки, – мне послали насмешливую улыбку. – Главное в нашем деле – все тщательно проверять.

– Вы бы еще Кларе дали его понюхать. Собака которая, – недовольно проворчала я. Боль потихоньку отступала, но приятней от этого не становилось. – Она вроде как охотничьей породы.

– Чтобы собака преступника зализала? – уполномоченный выгнул одну бровь. – Это новое слово в законодательстве просто. Думаю, тут мы результата получим еще меньше, чем от вас. Она сразу к хозяину побежит. Ладно, зайдем к вам домой, а после пройдемся по соседям.

– Как вы восхитительно приглашаете сами себя в гости, – умилилась я, с трудом поднимаясь на ноги.

В очередной раз Моранси продемонстрировал отсутствие воспитания, и даже не подал руки. Наверное, на моем лице отобразилось нечто ехидно-осуждающее, потому что мужчина кивнул одному из амбалов. Как он различает этих двоих, ума не приложу, но встать в итоге мне помогли.

– Вот еще, – отмахнулся Моранси, – я прихожу без приглашения. И обычно туда, где меня не ждут. Но сегодня мы сделаем исключение. Вы же, мадам, захотите переодеться. Не пристало приличной женщине появляться перед соседями в таком виде. Вы же выглядите, словно на тюки с мукой упали.

То, что он хам, я отметила еще в первые минуты знакомства, поэтому удивляться не стоит. Хотя и очень хочется.

Открывая дверь в мое уютное жилище, я судорожно перебирала в уме детали своего завтрака. Врачебный мобиль так заинтересовал меня, что посуду-то я не убрала. Да и пыль в гостиной сегодня не смахивала. В общем, незваные гости попали, можно сказать, на горяченькое.

Я бросила нервный взгляд через плечо на компанию из уполномоченного, его помощника и Жана. Теперь тетушка может смело распространять новую волну сплетен о моей распущенности – привести в дом сразу троих мужчин.

Моранси в ответ как-то по-особому тонко улыбнулся. Я не чтец, но издевку понять в состоянии.

– Ребятки, – мурлыкнул уполномоченный, – обождите нас снаружи. Не будем смущать мадам Агату.

Флоран озадаченно наморщился, видимо пытаясь сопоставить в одной фразе мою персону и смущение. Жан же, наоборот, облегченно выдохнул. И чего он так ко мне предвзято относится? Я же милая.

Но шагнуть через порог собственного дома я не успела. Трость самым наглым образом перегородила мне путь.

– Позвольте, – меня оттеснили в сторону.

– Конечно, – сладко пропела я в мужскую спину. – Чувствуйте себя как дома. Только прошу, ноги на чайный столик не кладите. Негигиенично это.

– Уверяю вас, мадам, – в тон отозвался Моранси, – негигиенично – это труп в доме. Все остальное пустяки.

– И вы у меня его искать собрались? – проворчала я, следуя за нахальным гостем, который, не стесняясь, сначала заглянул на кухню, затем в гостиную, а после и вовсе потопал по лестнице в святая святых – женскую спальню.

– Я хочу убедиться, что чистоту вашего дома не нарушит ваш же труп, мадам Агата. – Заметив, что я собралась грудью встать на защиту будуара, меня снова подвинули тростью. – Если взять за теорию, что преступник не успел убежать до поднятия Карлом и Эдит шума, то вполне можно предположить попытку скрыться в другом доме. Из Тихого тупика незамеченным выбраться проблемно. Особенно, если соседи прильнули к окнам из-за приезда врачебного мобиля. А ваши дома разделяет условный забор с незапертой калиткой.

– Постороннего в моем небольшом доме заметить несложно, – неуверенно сказала я.

Сейчас меня сильнее волновало белье, развешенное в будуаре на стульях. Только вчера занималась переборкой и до конца не убрала все на место. А Поль Моранси вовсе не тот человек, которому хотелось бы его продемонстрировать.

– Спокойно, – меня окончательно отодвинули от двери. – Я просто хочу убедиться, что придется расследовать одно дело, а не два.

Если же обычный закон можно попробовать обмануть при помощи взятки, то закон подлости неумолим. Именно благодаря ему каблук на новеньких сапожках подломился в этот момент. Есть легенда, будто служанка очаровала принца, запнувшись перед ним. Ну, чисто теоретически такое исключать нельзя. Она могла упасть так, что платье задралось, а там какой-нибудь неожиданный сюрприз, который поразил принца до глубины его чуткой души. Или он просто был очень веселым человеком, ведь упасть красиво незапланированно нельзя.

Я взмахнула руками в попытке ухватиться хоть за что-то. Пальцы нащупали настенный светильник. Раздался оглушительный треск и небольшой коридорчик погрузился во тьму. Дальше я заваливалась назад вместе с оторванной лампой.

Но мою неласковую встречу с полом пресекла молниеносная реакция уполномоченного по особо важным делам.

Едва не касаясь затылком досок, я сдавленно хрипела ругательства. Культурные и не очень. Наверное, полагается поблагодарить мужчину, но это затруднительно сделать, когда его кулак сжимает ткань моего платья на груди.

Глава 5

Я с сомнением смотрела на невысокую девушку с крепкой, сбитой фигурой и никак не могла уложить в голове пошатнувшуюся картину мира. Стояла она навытяжку и демонстрировала навык Жака, бездумно смотря в одну точку перед собой. Супруг, или кто он там, держался за женщиной, и старался уменьшиться в размере, чтобы полностью скрыться за ее могучими плечами.

– Вчера вечером подопечный после смены на почтамте вернулся сюда в моем сопровождении. Сегодня пределов дома не покидал. Ни с кем не общался, – отрапортовала Симон Алари.

– Да, – слабо вякнул из-за ее спины лже-супруг.

Милая семейная чета: отбывающий наказание и его надзиратель. А я-то еще думаю, чего они везде вместе за ручку ходят? До открытия правды я грешила на ревнивую натуру девушки, а оказывается, это работа: следить за мужчиной в оба глаза, еще и фиксировать, дабы не сбежал.

– Из дома четы Гренье сегодня утром была совершена кража, – Моранси строго посмотрел на сжавшуюся мужскую фигуру. – Можете ли вы сказать что-нибудь по этому поводу?

Симон Алари, или как ее на самом деле, приобрела еще более бессмысленный вид и начала тараторить:

– Карл Гренье – коллекционер, мизантроп. Вежливый, уравновешенный, педантичный. В порочащих связях замечен не был. Любит свою собаку Клару. Животное хорошее, доброе, игривое. Клара Гренье, – супруга. Характер склочный, мелочный, вздорный. Любит командовать. Играет в карты на деньги. Пьет. В браке состоят около сорока лет. Имеют двух сыновей. Старший служит на границе, младший – археолог. Дома появляются несколько раз в год. Агата Гренье, стоящая рядом с вами, прямого родства не имеет. Жена умершего брата Карла, Анатоля Гренье. В разводе. Вежливая, но при этом может быть колко-ироничной, каждый вторник посещает врача.

Никогда еще жизнь нашего семейства не звучала так убого. Мне захотелось сделать нечто выдающееся. Например, с криком «Еху!» поднять подол платья и, сверкая неприличными черными чулками, побегать с Кларой наперегонки. С собакой, естественно. Все что угодно, лишь бы не выглядеть в глазах людей никчемной, ведь Симон ничего не сказала о моем интеллектуальном досуге. Я же специально установила кресло возле крыльца, чтобы на свежем воздухе с умным видом читать. И неважно, что обложки на книгах от обычных дамских романчиков, дабы не спугнуть редкого гостя своим интеллектом, внутри-то новинки в области исследования способностей. А так трудно читать столь серьезную тему с романтическим благоговением!

Моранси покивал словам Симон. Мол, все так, все верно, одобряю. Ее супруг даже расслабиться успел и попытался выпрямиться, но уполномоченный сбил его настрой следующим вопросом:

– Заметили ли вы что-то необычное вчера вечером или сегодня утром?

Взгляд Симон переместился на записывающего Флорана. Помощник вздрогнул, и самописное перо громко чиркнуло по листу.

– Вы же понимаете, что мой объект наблюдения он? – девушка ткнула большим пальцем за спину. – Но сегодня нам на смену не надо, поэтому я позволила себе выйти на крыльцо, когда заметила врачебный мобиль. Спустя некоторое время, минут тридцать примерно, я увидела, как по кустам от дома Агаты Гренье крадется молодой человек.

– Что? – я подскочила на месте. – Кто крадется?

– Ну ваш… – Симон замялась, пытаясь подобрать приличное слово, – кавалер. Я его видела в вашей компании несколько раз. Я прекрасно понимаю, в каком окружении мы живем. А вы молодая, привлекательная. Свою… тайную жизнь вы, Агата, перед соседями выпячивать не рискнете. Местный контингент сожрет и не подавится. Вот поэтому… – она пожала плечами.

От волны возмущения, медленно поднимающейся из живота, стало жарко. В Тихом тупике хоть кто-то не интересуется моей личной жизнью? Но Симон вроде бы без негатива отзывается. Только вот от этого факта приятней не становится. Тем более, что я понимаю, кого она имеет ввиду. Уж я бы героя-любовника приголубила… кочергой.

– Как он выглядел? – ровным тоном спросил Моранси, стрельнув в мою сторону насмешливым взглядом. Да что меня читать? Я своего отношения и не скрываю.

Симон тоже покосилась на меня, только настороженно, и снова принялась рапортовать:

– Высокий блондин. Стрижка модная с зачесом назад. Сложен атлетически. Очень харизматичный. Одет был в серую неприметную куртку и бриджи с высокими сапогами. В руках нес небольшой саквояж, с которым обычно ходят мастера.

Пока Симон пела оду моему бывшему супругу, ее собственный смотрел на девушку с обидой, что не укрылось от зоркого уполномоченного. Моранси неприязненно поморщился, но комментировать не стал.

– Вот я и получил подтверждение своей теории, – пробормотал он. – Мадам Агата, это ведь был ваш бывший супруг?

– По описанию очень похож, – скрипнула я зубами. – Но вот откуда у него ключи от моего дома? Дубликаты есть только у дядюшки…

– Обсудим это позже, – предупреждающе повел тростью в воздухе мужчина, намекая на лишние уши.

Пара уточняющих вопросов, и меня аккуратно подхватили под локоть, чтобы вывести обратно на тротуар. От неожиданного касания я аж дернулась. Странно как-то, а чего не тростью меня подогнали?

– Вы себя нормально чувствуете, мадам Агата? – без эмоционального тона спросил Моранси.

– Если считать злость нормой, то да, – прошипела я на зависть тетушке.