Кукла

Глава 1. "Цветочки... и ягодки"

“Что мне было нужно, это то, что за деньги нельзя купить” (с)

Джон Фаузл, “Коллекционер”

...Почему-то в крупные города Весна не вступает, а врывается - поистине с буйством пьяной бабы. Обнажает всюду кучи мусора, до поры до времени дремавшие под снегом, расшевеливает скромных городских птах и нескромных городских котов и вносит в хмурые, измотанные зимними холодами души горожан призрачные надежды на перемены к лучшему (надежды, как правило, несбыточные...)

Природа живет по своим законам, люди выдумывают себе свои, а в действительности подчиняются тем же - данным свыше. По городским “джунглям” бродят свои хищники и их потенциальные жертвы.

Игорь Громов по прозвищу “Громобой”, о котором речь пойдет ниже, принадлежал к породе хищников. В былые времена Громов, возможно, сделал бы карьеру на спортивном поприще, но времена изменились, и “Громобой” успешно завоевывал авторитет на поприще рэкета.

Причем, в отличие от утрированно-дебильных “рэкетиров” из низкопробных отечественных сериалов, Громов дураком отнюдь не был. Возможно, блестящей образованностью он похвастаться не мог, однако, образованность и природные хватка и смекалка разнятся так же, как разнятся теории с реальной жизнью.

К своим двадцати семи годам “Громобой” успел пройти и крещение огнем, и крещение неволей. Ему прекрасно был известен отлаженный механизм мира организованной преступности - механизм примитивный, однако, надежный и эффективный.

Пока крутились шестерни этого механизма, такие как Гоша Громов, могли чувствовать себя вполне комфортно и даже процветать - ведь в этом мире выживал действительно сильнейший и всё продавалось.

“Громобой” считал - не только всё, но и все.

И был прав. Почти на сто процентов. Почти.

* * *

Глава первая

Цветочки... и ягодки

1.

День, который “Громобой” впоследствии всячески проклинал, начался для него вполне обыденно - со сбора дани. Парочку подопечных, как водится, поставили на счетчик (с одним, считал Гоша, придется все-таки разобраться - в назидание прочим, недостаточно серьезно относящимся к выплате долгов). Назревала “стрелка” с одной из конкурирующих группировок в связи с переразделом территории.

Ну, и прочие специфические мелочи - улаживание спорных вопросов, поддержание строгой дисциплины среди вверенных “Громобою” “бычков” и тому подобное.

Неприятность, а точнее конфуз случился, когда Громов проезжал мимо университетского корпуса, направляясь к одной из торговых точек, находящейся под “крышей” группировки, в иерархии которой Гоша занимал второе место, являясь “правой рукой” Юры Гвоздева (а проще - “Гвоздя”).

Ну как тут не поверить в предчувствия? Не успел “Громобой” раздраженно подумать, что “эти хреновы студенты” так и лезут под колеса, как перед ним (ну прямо-таки как из-под земли!) возник щупленький рыжий шкет. Гоша со злостью подумал, что имел полное право его переехать - до “зебры” оставалось метров пятьдесят.

К счастью, Громов не разогнался до привычных восьмидесяти. К счастью, успел вовремя затормозить. И лишь задел рыжего мерзавца правым крылом машины.

Парень, конечно, плюхнулся на асфальт, а рядом с ним рассыпались его книги и тетради.

“Ну, всё! - “Громобой”, кипя от ярости, выскочил из своего БМВ, - Сейчас, шкет, ты узнаешь, как выглядит клочок неба размером с овчинку...”

Рыжий не успел подняться на ноги, но, увидев неотвратимо надвигающуюся на него мышечную массу “Громобоя” (очень внушительную), стал задом, пятясь по-крабьи, отползать на тротуар.

Но Гоша не намеревался позволять шкету безнаказанно отползти. Отнюдь не намеревался!

Нагнувшись, он резко схватил рыжего за ворот рубашки (с некоторым удовлетворением услышав треск рвущейся ткани) и выдал потрясающую по своей силе и выразительности матерную тираду (вряд ли в этой тираде хоть одно слово являлось цензурным).

Еще большее удовольствие “Громобою” доставил неподдельный ужас, выплеснувшийся из голубых, едва не вылезших из орбит глазенок рыжего.

Гоша уже занес над парнем ладонь, намереваясь свое внушение сделать более веским, как вдруг, совершенно неожиданно, на его запястье сомкнулись тонкие, но довольно сильные пальцы, и “Громобой” услышал над ухом пронзительное:

-Прекратите! Что вы делаете?!

От абсолютной неожиданности Гоша даже отпустил рыжего. Это кто ж ему, хозяину жизни, посмел помешать? Какая-то малолетка, паршивая студенточка? Не соображает, кто перед ней?

Что ж, придется проучить не только рыжего...

Гоша не успел развернуться, как она сама возникла перед ним - действительно тонюсенькая пигалица в узких джинсиках. Определенно, намереваясь встать грудью на защиту рыжего недоумка.

“Тоненькая... а грудь хоть куда”, успел машинально отметить “Громобой” перед тем, как его глаза встретились с глазами девчонки.

После этого Гоша испытал нечто... странное. Сравнимое с легким электрическим разрядом. Или мини-землетрясением.

Словно качнулся асфальт под ним, дома и деревья сместились... а через секунду - все опять на месте.

И перед ним, “Громобоем”, стоит самая потрясающая девочка, какую ему доводилось видеть вживую.

Вот такие дела. Ему даже захотелось глаза протереть - может, мерещится?

Как бы не так. Не мерещится.

Глазищи - в пол-лица (поначалу он их цвет определить не мог - то ли голубые, то ли зеленые... лишь впоследствии убедился - серые, но какие серые!)

Лицо разрумянилось, тонкие ноздри маленького носика гневно трепещут, нежные губки чуть приоткрыты (словно она вознамерилась свои белоснежные зубки оскалить), но главное - не боится! Ни черта не боится! Хотя прекрасно видит, кто перед ней...

Студентка паршивая, пигалица, наверное, двадцати еще нет... но та-акая прехорошенькая! Он даже невольно сглотнул слюну. И, пожалуй, впервые за десяток лет, пока наращивал свои авторитет и мышечную массу, не нашелся, что сказать.

Глава 2. "Псы "Ржевского"

1.

Он ремонтировал теплицу, поврежденную недавним ураганным ветром, когда его посетило сильнейшее желание позвонить Ольге - настолько сильное, что впору бросить инструмент и схватиться за мобильник...

Разумеется, Кирилл себя осадил, посильнее стиснул зубы и просто дал себе слово - как только закончит работу, тут же... нет, не схватится за мобильный телефон, а сядет за руль Валеркиного “Жигуля” (на котором они и прибыли сегодня на дачу), да уедет в город. Не то, чтобы его часто посещали интуитивные озарения, но сейчас Кирилл определенно почувствовал что-то смутное и нехорошее.

Хотя, с чего он решил, что эти дурные предчувствия связаны с Ольгой? Может, он настолько по ней соскучился и так сильно хочет ее видеть (несмотря на последний, не слишком приятный, разговор, состоявшийся чуть больше месяца назад), что просто-напросто внушил себе нечто, похожее на предчувствие?

В любом случае он планировал с ней увидеться, причем, еще позавчера, ибо, по его прикидкам, сессия у нее как раз должна была закончиться, но... закон подлости. Он обнаружил, что его мотоцикл - подержанная “Ямаха” - требует куда более серьезного ремонта, чем представлялось поначалу...

А сегодня он обещал матери, наконец, помочь с теплицей, ибо Валерке, старшему брату, человеку семейному, уже недосуг на даче у мамы вкалывать... Что ж, спасибо, что хоть свою “консервную банку” одолжил... хоть до дачного поселка и на электричке можно доехать (что, правда, гораздо муторнее).

- Ки-ир! - это Ирка, младшая сестрица, выскочила из дачной времянки и мчится прямиком к нему, перепрыгивая через грядки с клубникой, луком и огурцами с грацией газели (видела бы мама - досталось бы “козе”!)

Кирилл чуть поморщился (ибо отвлекся и едва не угодил себе по пальцам молотком), отбросил со лба немного влажные от пота волосы и тут увидел в руках у Ирины мобильник. Свой мобильник.

Разумеется, как он мог услышать звонок, если телефон лежал в доме, а он, Кирилл, тут как дятел молотком стучал... Но вот молоток отложен в сторону и заколотилось сердце...

И когда, наконец, разрумянившаяся Ирка, сверкая своими лукавыми черными глазами, (от которых половина ее одноклассников-мальчишек уже млеет), заговорщическим голосом объявила:

- Тебя. Девушка...

Кирилл уже знал (то есть, почти знал), чей голос услышит в трубке.

(Да и какая еще девушка могла ему звонить? Разве что секретарша шефа Валентина (по поручению “Ржевского”, конечно) или та белобрысенькая, но довольно милая, с которой две недели назад познакомил его “гюрза”. Впрочем, той девице Кирилл ясно дал понять, что не горит желанием заводить флирт...)

Тут Ирка подтвердила его догадку, пока он наспех вытирал руки о рабочие штаны, чтобы взяться за трубку (номер на дисплее не определился, следовательно, звонила с домашнего).

- Может, я и ошибаюсь, - прошептала сестрица, - Но, по-моему, это твоя Оля...

“Твоя”... Ну, Ирке виднее. Что можно скрыть от четырнадцатилетней плутовки, у которой сейчас на уме как раз одни “амуры”?

Он чуть откашлялся (ох, как порой раздражал собственный, еще в детстве напрочь сорванный голос - глуховатый и порой даже переходящий в хрипотцу!)

- Слушаю?

- Кир? - не слишком уверенное. Он перевел дыхание. Она. Ольга. Ее голоса он не мог не узнать. Вот только охватившее его мимолетное ликование тут же сменилось тревогой - не нужно было являться экстрасенсом, чтобы понять по интонациям ее голоса - Ольга еле сдерживается, чтобы не сорваться на истерику.

- Кир, прости, если отрываю тебя от дел... но мы сможем увидеться? Мне... - тут ее голос действительно сорвался, и продолжить она сумела лишь через несколько секунд, - Мне очень нужно поговорить с тобой...

- Я сейчас на даче, - сказал Кирилл, постаравшись придать голосу максимально ровные и уверенные интонации (ибо Ольге, определенно находящейся на грани паники, необходима хоть толика уверенности. В том, что ей нужна помощь, Кирилл уже не сомневался), - В городе буду минут через сорок-сорок пять. Сможешь подождать?

Опять - слишком долгая пауза. То ли переводит дыхание, то ли сдерживает слезы. Что же все-таки случилось? “А тебе нужно было дождаться, чтобы с ней что-то случилось?” - ехидно шепнул внутренний голос. Пожалуй, “гюрза” со своим подколами был абсолютно прав: “Чудные вы все же, ребята... Неужели любовь на расстоянии романтичнее?”

И- совсем тихо:

- Д... да. Только... я сейчас продиктую тебе адрес, Кир. Адрес Рыжика. Подъезжай туда, ладно? Я тебе все объясню... на месте.

- Хорошо. Уже еду.

И по примеру Ирки (только не перепрыгивая, а просто перешагивая через грядки) направился к дачному домику.

Мать, конечно же, посмотрела с беспокойством.

- Что-то случилось, сынок?

- Не знаю, - честно ответил Кирилл, стягивая свой старый десантный “тельник”, в котором обычно работал на даче или в гараже, и надевая футболку, - Но я должен срочно уехать в город.

Лишних вопросов мать, как обычно, задавать не стала. Кивнула.

- Только, пожалуйста, будь поосторожнее на дороге. Я знаю, как ты обычно гонишь.

Кирилл невольно улыбнулся (вместо рабочих - опять же, старых, армейских - штанов натягивая привычные джинсы).

-Не буду гнать, обещаю. В городе я должен быть в целости и сохранности...

Конечно, гнать он будет - по мере возможности и в пределах допустимого - но к чему заставлять маму лишний раз волноваться?

- Я там с теплицей закончил почти. В ближайшее время доделаю, - чмокнул маму в щеку, - В общем, за меня не беспокойся, все будет в порядке.

Мать кивнула. Понимающая у него мама - Полина Вахтанговна Смирнова, в девичестве Маладзе. И не паникует зря, и знает, когда к мужчине лучше с вопросами не лезть... настоящая “дочь горца”.

...По дороге ему пришло в голову связаться с Орловым (“гюрзой”). Тот, по счастью, оказался дома.

- Что-то случилось? - осторожно спросил Дмитрий.

Глава 3. "Клоуны остались..."

1.

- Цирк уехал, а клоуны остались? - буркнул Кравченко и тяжело засопел, что являлось вернейшим признаком того, что “правая рука” “Ржевского” злится.

-Брось, Игорь, - устало сказал Ручьёв, закуривая свой излюбленный “Данхилл”, - У нас был иной выход, по-твоему?

Кравченко аж закрутил головой.

-И это я слышу от тебя? Ладно, наехали б на какую-нибудь “шестерку” из братвы, но “Громобой”?

- А что - “Громобой”? - подал свой, по обыкновению, чуть насмешливый, голос Дима Орлов, - Аль Капоне местного масштаба, что ли? Не “шестерка”, но и далеко не козырный туз. Так, валет паршивый...

- Помолчи, - негромко бросил Ручьёв, метнув на “гюрзу” не слишком приветливый взгляд своих пронзительных серых глаз, - Вам было дано указание взять Громова тихо, а вы? Едва до перестрелки не дошло!

- Да бросьте, Сергей Саныч, - прогудел стоящий у окна, закрытого жалюзи, Смоленцев, - Ну, погорячился Студент... так мальчишка фактически! А этот ваш “Громобой” мчался прямиком в мои теплые объятия...

Орлов издал легкий смешок.

- Объятия? - Ручьёв нехорошо сверкнул глазами, - С “Береттой”, причем заряженной?

- Да уж, - проворчал Кравченко, - Студент, может, и пацан... хоть, на мой взгляд, двадцать два - возраст уже не пацанский, но действовал как раз грамотно...

-Правда, чуть не подставился под пулю, - небрежно заметил Давидов.

Обсуждаемой персоны на совещании в кабинете главы “Феникса” не наличествовало, посему возражений не последовало.

- Ладно, - подвел итог Ручьёв, - Со Студентом все ясно, в присутствии своей девчонки он по-иному себя вести и не мог. Вопрос в другом - что нам делать с “клиентом”? Есть соображения?

Все четверо (не считая “Ржевского”) присутствующих в кабинете мужчин прекрасно знали - у шефа уже имелись собственные соображения...

Однако, как известно, ум хорошо, а несколько умов - еще лучше.

- Соображения? - Смоленцев этак небрежно (похоже, неосознанно) почесал кончик своего мясистого носа, - А какие тут могут быть особые соображения? Побеседуем с пареньком убедительно, так, что на месяц как минимум о девочках и думать забудет, да под зад коленом...

- Неплохая идея, - иронично заметил Олег Давидов, - А за месяц наш паренек оклемается, соберет братву...

- И объявит “джихад”, - тихо заметил Орлов, причем, без обычной насмешки в голосе, - И не говорите мне, что в душе Гоша Громов - весь такой нежный, пушистый и белый... Эта тварь не даст себя безнаказанно отшлепать! Смешно, честное слово... Или, по-вашему, его угрозы в отношении девочки - пустой звук? Да нанял бы какую-нибудь безликую “шестерку”, наркомана обдолбанного -поди потом докажи, что это сделано по его указке...

Ручьёв несильно хлопнул ладонью по столу.

-Тихо, Митя, тихо... Лирические отступления оставим... пока. Твое явное неравнодушие к Оленьке Снигиревой очевидно для всех...

-А я и не скрываю, - ухмыльнулся Орлов, правда, чуточку покраснев, - Так же вы можете говорить и о моем неравнодушии к Студенту...

- Браво! - Давидов иронично зааплодировал, - И давно ты ориентацию сменил, Митек?

- Хватит! - вдруг рявкнул Кравченко, и ухмылки с лиц парней сошли мгновенно - толстяк редко повышал голос, и причины для этого обычно находились веские. После чего взгляд небольших и колючих карих глаз уперся в деланно спокойное лицо Ручьёва, - Всё ты, мать твою, романтик! И прочие... с большой дороги рыцари. “Громобой” не даст себя безнаказанно отшлепать! - ернически передразнил он, - Если б дело упиралось только в этого отмороженного бандита, я первым приветствовал бы, если б Студент собственноручно открутил ему башку за свою девчонку, которую угораздило родиться не в меру сексапильной... (По лицу Давидова опять скользнула мимолетная улыбка) Но мы же пересеклись, хочешь, не хочешь, с группировкой, где ваш “Громобой” - в верхушке! Может, действительно, какую-нибудь “шестерку” они нам невозбранно отдали бы, но авторитета?..

- Довольно, - прервал тираду своего зама Ручьёв, - Что, по-твоему, мы должны сделать? Отпустить “Громобоя”, да еще и извиниться перед ним? Эта плесень окончательно оборзеет, если мы начнем отдавать им все, чего они не пожелают...

- И девочек наших ведут в кабинет... - пробормотал Смоленцев.

-Примерно так, - Ручьёв коротко вздохнул, - Если уж мы взялись преподать урок этим тварям, то преподадим. Такой урок, чтоб его надолго запомнили. И “Громобоя” нам отдадут. Как миленькие отдадут.

Лицо Кравченки начало багроветь, приобрело почти свекольный оттенок, но тут опять подал голос Смоленцев.

- А с чего мы вообще решили, что его исчезновение свяжут с нами? Мало ли что могло случиться...

Давидов поморщился.

- Вспомни, Вадик, сколько свидетелей наблюдало, разинув рты, за спектаклем, что мы разыграли? Живем-то, чай, не в тайге...

- Господа, - почти устало сказал Ручьёв, - Давайте не забывать о субординации... - обвел взглядом подчиненных, двое из которых являлись молодыми, подтянутыми, красивыми парнями (возраст и Давидова, и Орлова приближался к тридцати), громилу - больше смахивающего на Кинг Конга, и толстяка лет сорока, - По-вашему, я бы сунулся в эту авантюру, предварительно...

- Не имея козыря в рукаве, - пробубнил Кравченко, - Ясное дело...

Ручьёв тонко усмехнулся.

-Прошлогоднее дело о крупной партии контрабандного спиртного помните? Оно до сих пор у Конторы как кость в горле...

Давидов от избытка чувств даже хлопнул себя ладонями по коленям.

- Точно! И я о том же...

- Значит, торг? - набычился Кравченко, - Ты, “Ржевский”, забиваешь ”стрелку” “Гвоздю”, выкладываешь свои козыри, а взамен...

Ручьёв отрицательно покачал головой.

- Никакого торга, Игорек. Если Гвоздев настолько туп, что попытается на нас наехать, все, что мы не так давно накопали, отправится в соответствующие инстанции. Но станет ли он так рисковать? - “Ржевский” тонко усмехнулся, - “Громобой” ведь фактически с катушек слетел... На месте “Гвоздя” я был бы только счастлив от этой обузы избавиться...