Кукла мотанка и клавесин

Глава 1. Нежданно восстановленное знакомство, или благотворительный концерт

Сегодня Голда принимала участие в благотворительном концерте, вернее благотворительность распространялась на кого-то, о ком она не имела ни малейшего представления, более того не стремилась выяснить – лично ей платили.

Средневековая музыка пользовалась популярностью, популярностью пользовался и исполнитель, получив согласие Голды на участие в концерте можно было смело приглашать богатых меценатов.

Офелия брела по городу, пытаясь подавить в себе очередной приступ канцерофобии, уже несколько недель она безуспешно искала у себя признаки лейкоза и руки непроизвольно обследовали все лимфатические узлы, женщина зорко отслеживала появление неизвестных синяков на теле. Отвлекалась либо, общаясь с кем-то, либо находясь в плотном кольце людей.

Дети двое близняшек брели рядом с мамой, им надоело бессмысленное шатание по городу, но ничего другого они не могли предложить. Мама объявила, денег нет ни на мороженое, ни на пирожки, и вообще они не желают питаться нормальной пищей, а желают жрать всякую гадость, и заболеть. Девочки ничего не просили. Денег в достаточном количестве в их семье никогда не водилось, а если случайно и забредали, то немедленно исчезали, на нужные вещи и питание.

Мия одна из близняшек заметила афишу, приглашавшую на благотворительный концерт, к чему приурочен и что на нем прозвучит, девочка не отследила, но прочла главное «вход бесплатный».

– Мам, давай зайдём, даром ведь…, – проныла девочка.

– Хорошо, зайдём, но с условием, из зала никто не выйдет, пока не окончится концерт, – предупредила мама детей в своей категоричной манере.

Чем старше становились дети, тем категоричнее становились ответы. Девочки бесили мать все чаще, поводов сорваться находилось все больше.

Офелия и сама подустала, и час отдыха ей не мешал. Начало лета, каникулы, заказов на пошив пока не поступило, по этой причине и денег не намечалось.

Женщина с двумя детьми вошла в зал, буквально перед началом концерта. Васса и Мия не отрываясь, смотрели на сцену. Увиденное и услышанное, очень сильно отличалось от детских спектаклей и утренников, на которые их водили бабушка с дедушкой. Двенадцатилетние девочки, неизбалованные жизнью, попали в неведомый мир.

Офелия внимательно слушала средневековую музыку в исполнении клавесина и струнных инструментов, ей не нравились сухие надрывные, высокие звуки, извлекаемые не очень привлекательной и не очень молодой женщиной с длинным носом, делавшим её похожей на крыску из мультика. Офелия притерпелась и к концу концерта, даже определила одну мелодию как понравившуюся. Женщина показалась ей знакомой, она силилась вспомнить, где и когда их пути пересеклись.

«Где я её видела, хрен не вспомню. Такую внешность забыть невозможно, может в интернете. Страшная однозначно, только волосы украшают. Платье из дорогой ткани и пошито на совесть. Блин, все просто, эта красава забредала к моим родителям. Предки меня отгоняли от неё. Понятно, богатый трофей, интересно им удалось ей что-то втюхать из своих произведений».

Процесс узнавания произошёл. И Офелия решалась подойти после концерта, сделать или не сделать вид, что она узнала, или не узнала исходя из ситуации.

«А какого беса, вдруг она окажется доброй и щедрой, деньги мне никогда не мешали».

Офелия приняла решение, возобновить знакомство, тем более терять было нечего, могла попробовать разжиться деньгами, воспользовавшись, внезапно, представившимся случаем.

Голду привлекла странная троица, выбивающаяся из общей массы. Она не сомневалась, женщина с детьми пришла, прельстившись даровым искусством, и устроителям от этих людей ничего не перепадёт. Тем более она легко вспомнила где встречалась с Офелией, правда не общалась. Но прикидываться, что она не узнала молодую женщину не захотелось.

Девочки подошли к инструменту, замерев в немом восторге, рассматривая, как двое рабочих разбирали клавесин и укладывали в ящики. Офелия умышленно не остановила их любопытство, и следя за процессом подумала:

«Странно, может эта дама и правда не жадная, и одинокая, я заметила, как она посматривала на меня. И родители по этой причине меня отстраняли. Наивные. А что, говорят, среди дам с такой внешностью, особенно престарелых попадаются щедрые, плевать, не даст ничего хоть пообщаюсь. Деньги кончаются и мужики, готовые поделиться тоже как-то исчезают. А если ошибусь насчёт щедрости, возможно, она меня с кем-то познакомит. Хотя она могла меня узнать, по этой причине и посматривала, а все остальное я вообразила. И это ничего возможно просто денег даст. Не могу вспомнить как её зовут. Такое странное имя, что-то связанное с золотом. Голда – точно».

Офелия любила деньги, всё мерила на деньги и на еду. В лице непривлекательной женщины похожей на крысу, она видела и то и другое. И только потом знакомую своих родителей и в самую последнюю очередь, её могла заинтересовать личность человека, его проблемы и образ жизни.

– Вы так великолепно играли, – первой заговорила Офелия.

– Спасибо. Музыканту всегда приятна похвала, – ответила она молодой женщине.

– Вы меня не узнаете? А я вас узнала Вы, Голда, подруга мамы и папы, – проговорила Офелия, стушевалась, пока не понимая, как приблизиться, тихо надеясь, что она не ошиблась с именем.

– Так и есть, мама с папой как-то исчезли из поля зрения, вот сейчас узнаю, – без особого энтузиазма признала знакомство Голда.

Голда отметила красоту Офелии, молодая женщина манила своей необычностью.

«Странная дама, похожа на свою мать, но Леся откровенная дворняжка, а дочь красавица. Дама явно желает, заговорить. Хрен с ней, от меня не убудет. Последняя моя подруга, ушла, обидевшись, обвинив в скрытности. Дались ей задушевные беседы. Так я никому не рассказываю о своей жизни. Отлично, что она появилась просто замечательно. Сейчас ситуативно достану, жадного Алекса, пусть раскошелится, или разведёт работодателей, взял моду поднимать в любое время. Авральные предложения работы, меня бесят, знает и звонит. Офелия вроде из нормальной среды художников. Её семейка такая чопорная верующая, не богатая. А когда у художников водились деньги? Вот и сделаю широкий христианский жест, накормлю эту троицу в ресторане».

Глава 2. Приглашение в ресторан или «за шару» все равно кто-то платит

Офелия остановилась у входа и терпеливо ждала женщину, обняв Мию искала у неё шее местонахождение лимфатических узлов, и сравнивала их со своими.

Вернулась Голда и увлекла в автомобиль, дочь и внучек своей не очень близкой подруги.

– У меня сегодня ещё халтурка в одном ресторане, там прекрасно кормят и интерьерчик неплохой, – предупредила она женщину уже в автомобиле.

– Я не одета, для посещения ресторана, – смутилась Офелия.

Пригласившая заметила желание приглашённой остановить автомобиль и решительно отказаться от приглашения.

– Поверь, одеться для этого места просто невозможно, – текст прозвучал излишне беззаботно, подтекста Офелия не уловила.

– А денег у меня вообще никогда нет, сейчас такой случай. – произнесла главное приглашённая.

Голда промолчала, оценив, доход женщины по тому во что она одета и по манере держаться, ну и прикид девочек не оставлял сомнений, сплошной секонд, да ещё и подобранный как-то странно, и сгладила текст, убрав указание на личность. Что предпочитают носить современные дети, Голда не знала, и допустила, именно на таком одеянии настояли девочки.

В доме Офелии Голда не бывала, но дом её матери, красноречиво говорил об уровне дохода. Женщина не сомневалась, тот образ мышления и подход к творчеству и реализации его плодов, вряд ли обеспечил им прорыв в плоскости финансов, за несколько последних месяцев.

Девочки молчали, пытаясь скрыть восторг и удивление, рассматривая в окна автомобиля вечерний город. Такого путешествия в их жизни ещё не случалось. Им хотелось обсудить происходящее, но они стойко молчали, опасаясь, что их выставит из автомобиля, странная некрасивая женщина, определив её как добрую, но на всякий случай решили пока притихнуть.

– Офелия – это самое неподходящее из всех имён, почему-то досталось тебе, Леся случайно не проговорилась, как они выбирали имя? – решила перевести тему Голда.

– Тут я с вами соглашусь, почти двухметровый гренадер с грудью пятого размера, изрядно потрёпанной этими мелкими выродками и сороковым размером ноги, одному богу ведомо, что представили мои родители, нарекая меня этим именем. Наверно, прозрачную дурочку, бродящую по городу с букетиком увядших цветочков. Вы видели меня несколько месяцев назад, тогда я весила килограмм на двенадцать меньше, – немедленно включилась в тему молодая женщина.

– Да, давненько. Должна тебя заверить, цветочки вполне живые. А почему набрала вес? – поинтересовалась Голда.

– Длинная история, – ушла от ответа Офелия, она пока не могла рассказать о причине.

Одним из признаков лейкоза значилась потеря веса. По этой причине Офелия ела всё подряд без разбора, а главное в любых количествах. Не отслеживая своего поведения, вызывая отвращение окружающих. Главное, чтобы вес не уменьшался.

– Мне позвонили перед концертом, с предложением, от которого я не могу отказаться, даже если меня будут нести четверо в известное место, пришлось бы вставать и идти, – призналась Офелии женщина.

– Мам, а что это за известное место, куда несут четверо? – наконец заговорила Васса.

– Кладбище, – ответила Офелия вопрошавшей дочери, тон не позволил продолжить расспрос.

«Блин, зачем она спросила о весе и сразу заговорила о кладбище, наверно я ужасно выгляжу»:

Подумала Офелия, но тут же успокоила себя, только что встреченная женщина ничего не могла знать о её страхах и фобиях, тем более врач и музыкант, совершенно разные профессии.

Женщины не знали друг о друге ничего. Но наличие точек соприкосновения в лице родителей двухметрового гренадера, позволяло, не боятся подвоха.

Автомобиль нёсся по вечерним улицам, потом пересёк черту города, и остановился у стеклянного строения.

– Офелия, я тебя покину на час с небольшим, а затем мы продолжим нашу прогулку, – обратилась она к новой старой знакомой.

Навстречу вышел мужчина и распахнул дверцу автомобиля.

– Голдочка, ты умничка, – запел он нарочито медовым голосом.

– Почему поёшь не дуэтом, где Сеня администратор этого заведения, не уволили часом за старания? – спросила женщина, перенеся свой вес, на протянутую руку мужчины, ступая на асфальт.

Причём женщина именно облокотилась, а не вложила ладонь в его ладонь. Обернулась, взяла чехол с платьем и отдала его мужчине.

– Не мять и не наступать, – приказала она.

– Милая, прости, я не знал, что у тебя концерт…. А Сеня сейчас подоспеет и все накопившиеся проблемы уладит, – миролюбиво оправдался мужчина.

– Проблема первая, в машине злые помощники и настройщик, у них поломаны планы, за сверхурочные и ночные смены, им двойной тариф положен, сам знаешь, так как предварительно не оговаривалось, торг не прокатит, второй выезд и ожидание, плати родной. Проблема вторая, там же моя подруга с детьми организуй им отдельный столик за ширмой и покорми да без жадности. Не могла же её отправить, коль скоро пригласила, на благотворительный концерт, – попросила она мужчину.

– Все сделаю золотко, такие пустяки, – пропел он, увлекая за собой женщину.

Алекс позвонил и дал распоряжения администратору. Голда не отреагировала на его объятия, так и стояла рядом, не убирая его руку со своей талии.

– Проблема третья, нет у меня вдохновения, и устала неимоверно, у тебя есть способ стимулировать вдохновение и снять усталость? – спросила она мужчину, дождавшись окончания переговоров с Сеней.

– Вот, две проблемы я уже закрыл. Насчёт третей – естественно имеется два действенных способа, всегда работающих безотказно, секс и деньги, – ответил мужчина и притянул Голду ещё ближе.

Офелия выскользнула из автомобиля, а девочки выпрыгнули ещё быстрее и теснее прижались к маме. Молодую женщину, смутило такое откровенное поведение, с осуждением она не торопилась, слишком нарочито выглядели объятия.

К Офелии с детьми подошёл официант и пригласил проследовать в ресторан.

Офелия привыкла к своему униженному состоянию, но иногда она ощущала его особенно остро, вот как в такой ситуации. Живя на плавающий доход «то густо, то пусто», иногда просто выживая, она не понимала, где же они есть эти богатства и почему одни их отгребают огромной лопатой, а другие всю жизнь в поисках пропитания рыскают по задворкам жизни.

Глава 3 Серьёзные и несерьёзные предложения в неподходящем месте, или «согласиться нельзя отказать»

Её же новоиспечённая знакомая, Голда разбиралась с другими проблемами в гримёрной. Что происходит в маленьких комнатках для переодевания, мать двоих детей не представляла, вернее не догадывалась сколько времени проводит любой артист или музыкант в таких помещениях. Голда знала наверняка, но никогда в такие игры не играла, используя гримёрки, с определённого времени, только по назначению.

– Голдочка, золотце «Времена года» Вивальди. Сюда один денежный мешочек, до мешка он ещё не дотянул, пригласил иностранного представителя какой-то фирмы, а тот оказался ценителем классики. Прикинь, ну что мне оставалось делать? Ну, кто сыграет заказ слёту, с листа, без репетиции. Никто родная, кроме тебя, никто. Я, конечно, цену по максимуму, и к тебе, думал перегнул, и они отстанут, а они согласились, – Алекс объяснял своё безобразное поведение, протягивая конверт.

– Комиссионные снял? – уточнила Голда, она никогда не пересчитывала деньги и никогда не оговаривала процент, зная, если отдавать по максимуму, менеджеры сами потянутся с предложениями.

– Естественно. А как насчёт секса, для вдохновения? Я готов, – без стеснения, спросил и предложил мужчина.

– Алекс, ты же знаешь я не по этой теме. Помоги застегнуть крючки на корсете, я так понимаю, экстерьер тоже востребован, джинсы не катят? – отказала она в близости в сотый раз за время их знакомства.

Мужчина стал за спиной женщины, застегнул несколько крючков, поцеловал Голду в шею и замер.

– Продолжай, – попросила женщина и замерла.

Алекс, провёл рукой по груди.

– И чем ты занят? Я попросила застегнуть оставшиеся крючки, а не затевать эротические игры, – смеясь, отказала Голда повернулась к нему лицом и улыбнулась.

– Голда, я предпринял очередную попытку пробить оборону, может ты всё же, посмотришь на меня, как на мужчину? Я, конечно, уже поношенный, ты знакома со всеми моими отрицательными сторонами, я для тебя давно жадный жлоб, заработавший на тебе не одну тысчонку. Но у меня имеются преимущества, жён не заводил, алиментов не плачу, есть квартира, автомобиль, работа, но это ерунда, главное, я могу и хочу поделиться с тобой всем нажитым, и как последний аргумент, обо мне идёт слава прекрасного любовника. Вдруг срастётся, – балагурил, он, но Голда услышала в его голосе реальное предложение.

– Алекс, я должна подумать. Ты моложе, этот факт наводит на размышления, – поддерживая игривый тон, ответила женщина, но дала понять, что таки услышала его предложение, с каждой встречей звучавшее всё настойчивее.

«Надо принимать решение. Оставшись в полном бытовом одиночестве, выдержанный Алекс начал форсировать тему поиска жены. И мне пора подумать о своей старости. Или оставаться до смерти одной или вот она – перспектива стоит за спиной. И думает то ли крючки застегнуть, то ли белье содрать. Такой вольности мой импресарио раньше себе не позволял, видно придавило не на шутку, начал глупо шутить. Каламбур какой-то»:

Последние шесть лет Голда вела постную жизнь, с периодическими очень короткими всплесками. После ухода последнего относительно постоянного любовника, она решила больше в такие игры не играть. Если до тридцати пяти, она ещё надеялась, как-то увязать работу и семейную жизнь, то после тридцати пяти поняла, никто не станет терпеть её постоянную загруженность, странности, связанные с работой и особенности характера, опять же усугублённые профессиональной деятельностью.

Вначале мужчины покупались на лёгкость в общении, где-то на доступность, где-то на обеспеченность, а затем наталкивались на её образ жизни.

Женщина музыкант моталась по городам страны и заграницы, уезжала на несколько месяцев, иногда не звонила неделями. Но и оставаясь в городе, работала и по утрам, и по ночам, никакие планы построить не удавалось. Занималась по несколько часов в день. А главное при длительном общении исчезала лёгкость. Она ничего абсолютно ничего не рассказывала ни о себе, ни о своей работе, ни о своей семье, ни о своей прошлой жизни. Секс напоминал короткую схватку, и любовница опять уносилась по каким-то своим делам.

Всех без исключения мужчин бесил её образ жизни, Голда не разрешала прикасаться к рукам, зимой носила какие-то несуразные перчатки, не готовила перед концертами, в повседневной жизни готовила мало, и еда получалась невкусной, основа меню – польза и необременительный процесс приготовления. Женщина покупала и заказывала в ателье дорогие наряды. В доме кружились ученики, и незнакомые люди, по большей части, мужчины, музыканты, с которыми она репетировала до поздней ночи. Любовник впадал в состояние оцепления, когда в дом вваливались пять мужиков с музыкальными инструментами, и выяснялось, что его женщина ни с одним из них не знакома. Они запирались в комнате, оттуда доносилась мелодия, причём какие-то куски повторялись несколько десятков раз подряд в разных вариациях или без изменений, доводя до исступления, заставляя возненавидеть музыку. Периодически какие-то мужчины оставались ночевать, а утром ни свет, ни заря, Голда входила в комнату к музыканту, иногда в халате, поверх ночной сорочки, со словами: «все я поняла, как мы это сделаем». При этом она абсолютно не замечала реакцию на своё поведение со стороны любовника.

Постепенно количество неположительных эмоций захлёстывало, и мужчина исчезал.

Таких мужчин в её жизни насчитывалось трое, все они не имели никакого отношения к музыке, она не хотела, чтобы её интимную жизнь обсуждали в узком кругу музыкантов. Но этих связей хватило, чтобы осознать, человек далёкий от музыкальной среды жить с ней не сможет.

А вот тут обозначилась глобальная проблема, мужчины от сорока пяти оставались женатыми, воспитывали детей и содержали семьи, остальные не имели ничего кроме амбиций. Выступить в роли обираемой дурочки, содержащей альфонса она не могла себе позволить. И ситуация зависла на годы.

Голда повернулась лицом к Алексу и поцеловала мужчину в губы. Алекс и Голда никогда не относились серьёзно к своим отношениям, именно отсутствие обязательств и секса делало их отношения необременительными и лёгкими. А вот когда дело доходило до денег, музыкальный агент импресарио и исполнительница, превращались в настоящих хищников.

Глава 4 Интересно как звучит талант, приглашение провести ночь вместе

Офелия не стала заморачиваться, согласившись с дежурными блюдами. Резонно решив, что в следующий раз в ресторан «на шару» её вряд ли позовут и перебирать не приходится. Ей хотелось выпить, но цены на алкоголь в прейскуранте не были проставлены. Но она не сомневалась, что вряд ли в угощение входят вино, шампанское или коньяк, и подавила свою жажду. Мысль, что и за эту «шару» придётся расплачиваться, мелькнула, но в её беспросветно небогатой реальности любое приключение, имело определённую ценность, прямой угрозы не прослеживалось. Намечалась косвенная, скандал, когда, мама прознает, что она завела дружбу с её подругой. Последнее общение с другом семьи закончилось, тем, что друг послал всю их семью в полном составе очень далеко, приняв сторону Офелии, а потом перестал общаться и с ней. Ответив себе на конкретные вопросы, нырять ещё глубже в чужое семейное дерьмо он просто не мог себе позволить.

В предвосхищении сытного ужина молодая женщина отвлеклась от поисков лейкоза и выбросила все мысли из головы.

– Ешьте как люди, не давитесь, как пеликаны, – приказала она девочкам.

– Мам, а откуда ты знаешь эту тётю? – спросила Васса, выразив общее мнение.

– Отстань, и не используй слово «тётя». Есть прекрасное слово: «вы», дальше имя Голда, эта мадам вам не родственница, блин, тётя, – отмахнулась Офелия, отметив отчество новой подруги ей неизвестно.

И скорее всего ей тоже придётся обращаться к ней на «вы».

На эстраде, зажегся свет, и на сцену вышла Голда. Офелия замерла, женщина выглядела сногсшибательно, шикарно. И это при полном отсутствии природной красоты. Улыбнувшись, она произнесла негромким голосом:

– Я безумно рада, выступить перед немногочисленной публикой, весьма требовательной и взыскательной. Название произведения, которое я намереваюсь исполнить, переводится не совсем точно. Правильное название – «Четыре времени года». Как будто бы одно и то же, но не совсем. Дело в том, что содержание цикла Вивальди несколько богаче, чем просто музыкальные картинки, рисующие природу. Он подразумевал разный возраст человека, от рождения до смерти. Такие символические намёки и побочные смыслы были характерны для времени барокко. Желаю и вам услышать тихий ход времени.

Голда заняла место за клавесином, и Офелия оценила и инструмент, и исполнение.

Музыканта не интересовало мнение слушателей, она чётко в который раз исполняла это произведение.

Мелодия умолкла, Офелии почему-то обиделась на жующую публику. Мимолётная симпатия, лёгким ветерком, пронеслась в душе молодой женщины.

На сцену вышел элегантный мужчина средних лет, попытался взять женщину за руки, она убрала их, а потом протянула одну, он растеряно поцеловал руку, уже не прикасаясь к ней.

Официант вынес огромный букет бежевых роз. Голда изобразив искреннею благодарность, ещё какое-то время слушала слова восторга. Затем откланялась и исчезла за боковой дверью.

Офелия замерла в ожидании второго выхода Голды, представила, как она сядет за инструмент, и какая-то удивительная мелодия опять заполнит зал, она не понимала, как можно отказаться от минут славы.

Вместо женщины в темно-синем бальном платье, на сцену вышли трое мужчин и со знанием дела быстро разбирали инструмент и упаковывали его в специальные футляры.

А к её столику подошёл официант и произнёс:

– Вас, там ждут, у входа.

Офелия в который раз почувствовала свою униженность, ей показалось, вот сейчас ей предъявят счёт к оплате, и ей придётся рассказывать об отсутствии денег, или кому-то звонить и умолять выкупить её из рабства. Подавив панику, улыбнувшись официанту, молодая женщина вышла из-за стола первая. За ней поднялись девочки, неуклюже двигаясь, зацепившись по очереди за все стулья, наконец, покинули зал.

Офелия наелась по тошноты, девочки глядя на маму, тоже наталкивались едой. Мия набрала полный рот еды, и с набитыми щеками брела за мамой.

– Вы так играли, – высказала общее мнение Васса.

– Что ты девочка, я максимально чисто отбарабанила в стопятьсотый раз заученную мелодию. Без души. Я вообще не талантливая, но старательная, – призналась она, всем троим.

– Мам, а стопятьсот – это сколько? – спросила Васса, до обсуждения степени и наличия таланта девочка ещё не доросла.

– Очень много, деточка, – ответила за маму Голда.

– Я всегда завидовала людям, обладающими какими-то знаниями, состоявшимся что ли. Вы прекрасно играли. Странно, вы так себя охарактеризовали, а как же в таком случае звучит талант? – задала вопрос Офелия, никак не отреагировав на интерес ребёнка.

– Знаешь, если у тебя ещё осталось время предлагаю завалиться ко мне домой выпить вина и что-то съесть. Я голодная как три медведя. Хорошо, Алекс, старый друг, выдрал из этого ресторана какой-то нарезки и салатов, на магазин совершенно нет сил, – не стала отвечать на заданный вопрос женщина.

– А мы не помешаем, боюсь, у меня нет денег на такси в ночное время, и я есть не хочу, а тем более дети, нас накормили, спасибо, – призналась Офелия.

– Останетесь ночевать или я оплачу такси с барышей, – предложила Голда.

Офелия решила продлить знакомство, после отъезда Радована тоска, и безысходность постоянно грызли её душу. Ей хотелось с кем-то поговорить, услышать новые аргументы, или просто свежий взгляд на сложившуюся ситуацию то, что Голда при деньгах тоже сыграло свою роль в данном раскладе. Все подруги и друзья давно отмахивались от неё.

Во-первых, небольшое вспомоществование они ей выделяли, по мере возможности, откупаясь от необходимости общаться, и жалея её детей.

Во-вторых, подруги старались держать её подальше от мужей, опасаясь, что оставшаяся в одиночестве подруга, станет привлекательной и востребованной. При её внешности и лёгкости, с которой Офелия шла на контакт, такое развитие никто из замужних подруг не сбрасывал со счетов.

В-третьих, все знали историю её жизни почти наизусть, особенно подруги и друзья, отвисавшие у неё по несколько дней кряду, зачастую просто поддакивали, ничего нового добавить к сказанному не могли.

Глава 5. Утро. Две реальности, или если ты родилась некрасивой, будешь работать, как мужик

Офелия проснулась раньше Голды и на цыпочках обошла квартиру малознакомой подруги, подивившись, как она так легко пустила к себе абсолютно чужого человека. Молодая женщина не догадалась, незнакомые и полу знакомые люди в доме музыканта нормальное явление.

Затем, забрела на кухню, обследовала холодильник, не нашла ничего из приготовленного и подумала:

«Ведёт здоровый образ жизни. Нет, чтобы хранить палку колбасы. Сто грамм сыра, овощи и яйца весь набор продуктов».

Не особенно задумываясь, как отнесётся к её хозяйничанью хозяйка кухни, Офелия приготовила яичницу с луком и помидорами, использовав весь запас из десятка яиц и овощей. Подняла детей, девочки с восторгом и недоумением рассматривали огромную светлую квартиру. Перемещаясь из комнаты в комнату.

– Как тут приятно пахнет, – восхитилась Мия.

– Ничего необычного освежитель с ароматизатором и кондиционер, – ответила Голда девочке.

– Чем вы заняты сегодня? – спросила Офелия.

– Мне на работу, спасибо за завтрак. Выйдем вместе, я вызвала себе такси, у нас на сборы не больше часа, – предупредила Голда.

Офелия не сомневалась, даже если бы Голда никуда не торопилась, больше часа никто не стал бы её терпеть при таких обстоятельствах. Люди любят начинать день без оглядки на посторонних.

Обменявшись номерами телефонов женщины, расстались у дверей подъезда, пообещав созвониться.

Одна из женщин направилась домой на городском транспорте, другая в консерваторию на такси. В пять у неё назначена встреча с настройщиками и помощниками, ей не хотелось зависеть от пробок, так что Офелия не увидела автомобиль и её зависть и недоумение на тему: «где же водятся эти деньги» не достигли высшей точки.

«Восхитительно, сегодня упакованная музыкантша денег на тачку не предложила. Даже не спросила, куда мне ехать, не пригласила в такси, а может нам по пути. Мадам знает мой адрес. Выходит, не по пути, такая не станет тратить силы на пояснения. Странная история, со мной приключилась. Интересный этот Алекс, говорит он не любовник, хотя какое мне дело до Алекса, я ему не нужна от слова совсем – нищета. И почему деньги кружатся в таких недоступных местах. Они водились и у моего первого мужа и у моего гражданского мужа, но всегда исчезали, как только я приближалась. Но и это не главное, Голда мне не позвонит и мне ничего больше не перепадёт. Ни денег, ни ужинов в ресторане, ни бесплатных концертов, куда ходят богатые мужики. А пусть…. Это не мой уровень»:

Думала Офелия, отслеживая девочек, пытающихся устроиться сразу на всех сидениях в полупустом вагоне метро.

Голда и не думала предлагать денег на такси, раз световой рабочий день и ходит городской транспорт, значит, нет необходимости в такой трате. Она вообще не любила тратить деньги просто так, зарабатывая сама, знала цену каждой копейке, до онемения пальцев и спины, до звона в ушах, до головокружения от недостатка кислорода в душных залах музеев, театров и ресторанов. И других источников их раздобыть у неё не намечалось.

Так у Голды появилась новая подруга. Иногда такое случается даже после сорока, старые знакомые либо надоедают, либо отдаляются, и в любом из раскладов образуется пустота. Голда несколько раз меняла почти полностью круг общения, из-за отъездов и просто потому, что отношения заходили в тупик из-за образа жизни, оставались только единомышленники и деловые партнёры, вот и сейчас образовался очередной вакуум общения.

Подругами, знающими всю её подноготную и готовыми по первому зову прийти на помощь, Голда не обзавелась по нескольким причинам, к основным относилась скрытность, она могла часами говорить на отвлечённые темы, не сказав ни слова о себе, выслушивала откровения на различные темы, любой длины. И у подруги закрадывалось подозрение, что её используют в тёмную и не доверяют. В тёмную Голда никого не использовала, а не доверяла всем без исключения.

Профессия научила её общаться с огромным количеством людей, но никогда не идти на сближение, а тем более рассказывать о своей жизни.

Такое поведение снискало ей славу энергетического вампира, манипулятора, скрытного, недоброго и корыстного человека, такую характеристику Голда не опровергала, более того всячески поддерживала подобный имидж. Со временем соорудив из него защитный барьер.

И, конечно же, отсутствие мужа, накладывало определённый отпечаток. Женщины, с которыми общалась Голда, жили нормальной женской жизнью, рожали детей, растили их, бегали по садикам, школам и поликлиникам, не всегда выглядели идеально, Голда же и в быту одевалась, как на выступление. Не отличаясь красотой, приобрела стиль и шарм, и после тридцати пяти вышла в конкуренцию ко многим красавицам, истрёпанным повседневностью. Терпеть рядом с собой золушку, превратившуюся в принцессу, не желал никто, а она и не стремилась удержаться в круге замужних домохозяек, самоотверженно отпахивающих у семейного очага.

В свои сорок пять Голда так замуж и не вышла, посвятив себя музыке – игре на клавесине. Экзотический инструмент, позволил ей держаться на плаву. Отработав несколько сезонов на круизном лайнере, скопила приличную сумму. Соблюла формальности, получила все доступные регалии, от дипломанта до лауреата. Такое резюме позволяло ей принимать участие в хорошо оплачиваемых концертах, а также работать на частных лиц, понимающих толк в музыке, или просто приглашающих исполнителей классических произведений для престижа. Привыкшая рассчитывать только на себя, Голда устроилась на полставки в музыкальном училище, где в основном находила желающих заниматься индивидуально, такой вид деятельности позволял неплохо подрабатывать, правда, отнимал много сил. Но она, задумавшись о пенсии и боясь профессиональных и прочих болезней, решила, что такой род деятельности оставлять нельзя.

Вернувшись из последнего круиза, Голда пыталась сколотить ансамбль, но скоро поняла, творческие люди плохо управляемые и отказалась от такой идеи. Вышла на нескольких менеджеров из высшего круга, и попала в их список.

Глава 6. Две реальности. Не все красавицы удачно вкладывают свой капитал, или принуждение к работе

Дома Офелию, Вассу и Мию ждал щенок по кличке Фублин голодный, измученный ожиданием хозяев, провывший большую часть дня и ночи. Небольшая двухкомнатная квартирка вся пропиталась запахом собачей мочи и экскрементов.

Офелия налила в миску воды, щенок с жадностью набросился на воду. Каждый раз, возвращаясь из «похода» так она называла свои ночёвки у друзей, или просто у малознакомых людей, ей приходилось вживаться в свою реальность с ненавистью и отвращением. Но с завидным упорством Офелия ничего не меняла в обстановке, хотя переклейка обоев и побелка потолка, заняли бы от силы дня три.

– Так, быстро, выгулять собаку, потом накормить, зверь вторые сутки голодный, – приказала Офелия.

Она впала в оцепенение при виде нескольких куч и луж. В маленькой заставленной вещами прихожей женщина не понимала, куда поставить ногу.

Дети, не заходя в дом, позвали щенка и исчезли, прикрыв дверь.

«Нет, этот круг надо как-то разорвать или распилить. Я рехнусь. Я ненавижу всех на свете – детей, собаку, себя, родителей, Чмо…».

Подумала Офелия, перечислить Радована, она не решилась, хотя он уже подходил к внесению в список, и прошла в кухню. Убирать за собакой она и не планировала. Эта обязанность была возложена на детей, как только они подросли. По этой причине в доме царил многослойный беспорядок, при котором ничто не домывалось до чистоты.

Прозвонил мобильный.

– Да, сарафан, конечно, приходите, жду. Модель выберем, – приняла она заказ на пошив.

Вздохнув, принялась убирать, вернулись девочки, и присоединись к уборке. Только Фублин с жадностью давился холодной кашей со случайно найденной залежалой сосиской.

– Давайте, и быстрее, лазите как сонные мухи по дерьму, раз, два и убрали. Придёт заказчица не переступать же ей через говно, а заказчик – это деньги и еда, – приказала мать семейства.

– Ты купишь, нам шоколад и зефир, – обрадовались девочки.

– Утробные твари, с этих денег я заплачу за свет и интернет, шоколад им понадобился. Вам дай волю, вы меня сожрёте без соли. И не смотрите голодными глазами, я вас покормила утром, и вчера вы напихивались, какой-то пёсий голод, брысь, – прошипела она.

Офелия боялась похудеть, так как уменьшение веса могло свидетельствовать о болезни, и все претендовавшие на съестные припасы вызывали в ней ненависть.

Васса и Мия покорно убирали, тихо переговариваясь, обсуждая чистую, убранную квартиру, в которой они ночевали вчера. Такие праздники в их жизни случались не часто, вернее такой случился в первый раз и относился к незабываемым, во всяком случае, точка отсчёта обозначилась, они увидели мир намного светлее и приятнее. Хотя и квартиры подруг мамы, тоже отличались от их квартиры, но все же не так разительно.

Девочки жили в проходной комнате, Офелия занимала вторую изолированную комнату, в ней находилась спальня, мастерская, и место, куда периодически приходили мужчины. В те периоды, когда она оставалась без постоянного партнёра.

– Сколько у меня времени? – осведомилась Офелия, измеряя объем груди заказчицы.

– Ну, желательно до конца недели, – ответила женщина.

– Сегодня вторник, успею, приходите в субботу. Фасон простой, заберёте без примерки, если что подгоню. Вы сами едете отдыхать или с мужем? – продолжила она беседу.

– С мужем, – ответила заказчица.

– А мой муж меня бросил, когда девочкам исполнилось полтора годика, вот и выживаю, даже алименты не платит, – привычно пожаловалась она.

– Негодяй, вы такая красавица, обязательно найдёте себе пару, – успокоила её женщина.

– Что толку в красоте, счастья нет, и потом какой мужик согласится воспитывать двоих чужих детей, да ещё девочек, – вздохнула Офелия, заворачивая в ткань листик с мерками заказчицы.

Офелия всем рассказывала печальную историю своей жизни, осознавая банальность случившегося с ней, но у других она видела просвет, у себя же только полный мрак. Ещё такой текст останавливал желание клиентов торговаться, как-то неудобно выторговывать пару десяток, у обделённых судьбой и родным отцом детей.

Заказчица ушла. Офелия позвонила Радовану, и в подробностях рассказала о вчерашнем приключении. По заведённой ней же привычке, она докладывала все мало-мальски значимые события, понимая, её текст скорее бесит, чем развлекает, но настаивала на своём.

Слово за слово, она перешла к излюбленной теме:

– Радован, я схожу с ума от неизвестности, ответь мне, когда ты вернёшься?

– Офа, ну что я могу обещать. У папы здесь бизнес. И потом он не хочет возвращаться в страну, где развёлся такой бардак. Ты же знаешь. Думаешь, я не скучаю, – начал он привычный ответ.

– Ты всегда говоришь одно и то же. Батия, батия и опять батия. Он купил тебя с твоим потрохом, мерзким и гнилым. Ты прекрасно утроился, я здесь выживаю с детьми, а ты защищён своим папашей. Посмотри, ты же обслуживаешь отработанный материал, я хоть детей воспитываю, а ты, – взвизгнула она.

– Почему все наши беседы начинаются и заканчиваются моими отношениями с отцом, я завишу от него, он заботится обо мне. А ты, родив детей ничего им не предложила, кроме выживания, родила в канаву, – ответил он в который раз произнеся заученный обидный текст, успевший набить оскомину за последние время, но унижавший женщину.

– Если рожать в палаты каменные, род человеческий переведётся. Ты вообще ничего не родил, кастрат. Ты уехал с батией, живёшь с ним, и тебе наплевать на меня и детей. А они, между прочим, считают тебя отцом, – выдвинула она абсурдный аргумент.

Радован неоднократно давал понять, что не собирается принимать её детей, как своих. Более того он не желал поднимать тему о совместных детях.

Подобный текст Радован слышал и не в первый раз.

– Прошу не заводись, – попытался остановить он поток обвинений.

– А как мне не заводиться? Время уходит, я живу в нищете, девочки взрослеют, – произнесла главное одинокая женщина.

– Я завязан на бизнес отца, и в мои планы не входит остаться без всего из-за твоей прихоти. Прости, я приеду, как и когда смогу, – Радован попытался прекратить разговор.

Глава 7. Такого она не ожидала, все оказалось даже хуже, или квартира, куклы, девочки, Фублин, плата за общение

Прошло несколько дней, и вопреки прогнозам самой Офелии в субботу раздался звонок Голды.

– Поясни причину молчания? – задала вопрос Голда вместо приветствия.

– Не знаю, короче, я не думала, что вы захотите продлять знакомство со мной. Вы же и с родителями не особенно общаетесь, а кто я, – честно призналась Офелия, она не ожидала продолжения знакомства.

Впала в апатию, и всячески подогревала в себе уверенность в ненужности, на этой почве страх болезни усилился.

– Короче, я свободна, приглашай к себе, – напросилась в гости Голда.

Женщина не приняла решения по Алексу, по этой причине встречаться с ним не торопилась. Отыграв положенные четыре часа, Голда прошлась по парку и сейчас остановилась у своего автомобиля, размышляя каким способом развеять тоску. Где-то на подсознании ей захотелось занять себя, чем-то вне дома и, если Алекс все же решится позвонить, не дождавшись её звонка, она скажет, что находится в гостях и перенесёт встречу на более удобное для себя время. Тупо врать не хотелось.

– У меня не убрано и все очень просто, после ваших белых операционных палат, – предупредила женщина.

– Не испугаешь, что прикупить, попируем, без алкоголя, я за рулём, – настояла Голда.

– Купите яиц, молока и пару куриных филе, я приготовлю блины, такое для пира сгодится, – сделала заказ Офелия без стеснения.

– Годится, если учесть блины, я вообще не готовлю. Все жди, я через пару часов прибуду, улицу знаю, напомни этаж и квартиру, – уточнила она место жительства своей непонятно для чего обретённой подруги.

– Четвёртый, двенадцатая, стучите или открывайте у меня обычно не заперто, звонок не работает, эти мелкие твари расстреляли его из рогатки, так что он срабатывает через раз, а отремонтировать некому – назвала она адрес и подумала:

«А плевать пусть любуется. Позажирались, у неё ещё и автомобиль имеется. Полностью упакованная, ну где они берут эти деньги? Я кручусь всю жизнь. У неё нет детей, вот и тратит всё заработанное на себя. И что? Даже при отсутствии детей я бы не накопила на новостройку, автомобиль и точно не смогла бы купить клавесин и рояль, а у неё музыкальных инструментов полный дом, сама видела. Наверно, мадам музыкантша таки развела какого-то мужика, отсюда богатства. А всем внушает: «музыка моё всё». Что-то я не слышала, чтобы музыканты так круто жили, кроме звёзд. А она не звезда, сама говорит, что неталантливая. Интересно, кто позарился на такую уродину».

Офелия остановилась посредине квартиры, что-то передвинула, но порядок так и не наступил.

Женщина уселась за компьютер и нырнула в социальные сети, к ней присоединились дети, и они больше часа рассматривали фотографии, подглядывая за чужой реальностью выхваченной объективом фотоаппарата. Восхищались красотой, напрочь, отбросив очевидный факт – на фотографии все выглядит красивее, чем в жизни и естественно они не задумывались, если отвести взгляд в сторону, можно увидеть совершенно другую картину.

Из этого состояния их вывел звонок в дверь. Голде все же удалось позвонить, простреленный звонок на этот раз сработал.

Офелия открыла дверь и взяла из рук, по сути незнакомой женщины, пакеты с продуктами.

– Звонит, прикол. Проходите…, – сказала хозяйка, остальные слова утонули в заливистом лае щенка.

Перед глазами Голды предстало убогое жилище. Именно убогое, без намёка на креативность, в нем даже не прослеживались следы медленного сползания в убогость. Таким это жилище, скорее всего, выглядело всегда. Все полки и шкафы хозяйка уставила, какими–то странными куклами, без лица. Белая ткань лица каждой куклы перечёркнута крест-накрест тесьмой разного цвета.

– Впечатляет? – задала вопрос хозяйка дома.

– Твоих рук дело? Куклы что-то нереальное, а где глаза? Почему нет лиц? – спросила она хозяйку, догадавшись, кто автор этих работ.

– Нельзя, чтобы в них не вселилась нечистая сила, или кто-то недобрый что-то не сделал, назвав куклу именем противника, – пояснила она.

– А что нельзя пришить глазки и пририсовать губки и носик? – уточнила Голда.

– Можно, но тогда грех ложится на человека пришившего глаза, рот и нос. Я не на предмет кукол, берлога как вам? – настояла на ответе Офелия.

– Ты хочешь, чтобы я сказала правду или соврала? – спросила гостья, переступая лужу налитую на радостях щенком.

– Это наш щенок, – познакомили девочки гостью с их питомцем.

– Милая звИрушка, я не любитель собак, но ваш симпатяга, – ответила гостья девочкам, обнявшим её за талию с двух сторон.

Голда остереглась прикоснуться к лохматому чудовищу, стараясь держать руки подальше от пасти игривого зверька, чтобы щенок ненароком не укусил её за руку. По этой причине, женщина подняла руки вверх.

– Его зовут Фублин, он не кусается, – представила его одна из близняшек, правильно истолковав жест женщины.

– Так, оставили Голду в покое. Девочки у меня хитрые прилипалы, любят клянчить подарки. Пакеты уже у меня в руках, так что… всё в моей власти, – внесла смуту, строгая мама.

Её слова подействовали чудодейственным образом, девочки разомкнули объятия и исчезли за дверью комнаты, прихватив собаку.

Голда обрадовалась, в суматохе утонул вопрос, относительно жилища и на него не пришлось отвечать, ещё её давно не обнимали дети, чувство, поднявшееся в ней, не подлежало, ни обсуждению, ни объяснению. Голда вспомнила дом своих родителей и прикинула, бардак и убогость, в котором она провела своё детство, ничем не отличались от увиденного сегодня. Воспоминания о забытой, вымаранной, погребённой, прошлой жизни, мимо воли поднялись в душе женщины. Она легко загнала их на задворки памяти.

– Проходите, садитесь в кресло на кухне, мы тут в компьютер завтыкали, я сейчас блины приготовлю, – заверила гостью хозяйка.

Ловко разобрала пакет с едой, из недр кухонного шкафа с грохотом добыла кастрюлю, набрала воды, бросила в неё мясо и поставила на огонь.

– Я не по еде, мне нельзя набирать лишний вес, все платье придётся перешивать. Там зверь не закусит моей обувью? Я не пробовала нажимать на педали босой ногой, – задала она вопрос хозяйке.