Куница

Глава 1. Новая жизнь

На свете было не так много вещей, которых Ника Стрелецкая боялась по-настоящему, и одной из них по праву мог считаться хмурый таёжный лес, который она с недавних пор видела каждое утро из окна своей спальни. Просыпаясь, она первым делом бросала взгляд за окно и сердито смотрела на неизменный пейзаж – белую, присыпанную снегом равнину, едва заметные узкие тропинки, ведущие к другим домам, чёрные очертания деревьев вдалеке и надо всем этим – низкое тёмно-серое небо, вечно затянутое облаками, не пропускавшими ни единого лучика солнца. Ника злилась, сама не зная на что: на этот пугающий лес, на свой непонятный страх перед ним, на зиму, которая, казалось, будет длиться вечно, или на родителей, чья наигранная весёлость и непоколебимая вера в то, что всё непременно будет хорошо, раздражали её всё больше и больше.

Из-за родителей, точнее, из-за отца, она и оказалась в этом богом забытом посёлке на краю леса. Владислав Стрелецкий, автор детективных и криминальных романов – из тех самых, что продаются в киосках или стыдливо прячутся на задних рядах в библиотечных шкафах, романов в мягкой обложке, рассыпающейся после первого же прочтения, в обложке, на которой, как правило, изображён какой-нибудь «крутой» детектив с пистолетом и длинноногая красавица в вызывающем алом платье, – так вот, автор таких романов решил, что шум большого города мешает его вдохновению, и для творчества ему срочно необходимо более тихое место. Евгения, мама Ники, поддержала мужа, впрочем, как и всегда. Идея продать квартиру в Иркутске и переехать в маленький посёлок, где стоял полузаброшенный дом, унаследованный Владиславом от какого-то двоюродного дядюшки, вовсе не казалась ей безумной или даже хоть сколько-нибудь сомнительной.

– Говорят, в тех краях очень самобытный фольклор, – заявила мама в тот вечер, когда решение о переезде было принято окончательно. – Твой отец будет писать новую книгу, а я буду изучать местные сказки, легенды и предания.

Ника в свои двенадцать лет уже понимала, что в конце лихих девяностых филолог, специализирующийся на фольклоре, вряд ли сможет заработать хоть какие-то значимые деньги, и что её мать занимается исследованиями исключительно из любви к науке. Способность матери закрывать глаза на реальные проблемы и полностью погружаться в свой уютный литературный мирок одновременно раздражала Нику и вызывала у неё зависть. Хотела бы она уметь так же сбегать в свой собственный вымышленный мир!

– Заодно и ты найдёшь себе друзей, – уверенно заявил отец. – В этой школе учатся не детки «новых русских» [1], а простые ребята, уж они-то не станут над тобой смеяться, и вы с ними найдёте общий язык.

Ника только закатила глаза, но спорить не стала. В такие моменты ей казалось, что она намного старше, мудрее и опытнее своих родителей, что она знает много такого, о чём они даже не подозревают. В одном отец был прав – в прежней школе её действительно высмеивали дети из более богатых семей. Но Ника была уверена, что в новой школе она не станет «своей», скорее уж ситуация перевернётся, и её начнут высмеивать как дочку писателя, «богатенькую» и вообще девочку не их круга.

Родителям она об этом говорить не стала. Прощание с Иркутском Ника пережила без слёз, а встречу с маленьким посёлком – без радости. Дом, в котором они поселились, оказался невелик, но вполне уютен, здесь имелось электричество и можно было смотреть телевизор, а расставив многочисленные книги, привезённые с собой, по полкам в шкафу, Ника поняла, что она, по крайней мере, не умрёт тут со скуки. Можно было ещё гулять по посёлку и даже ходить на лыжах, но родители строго-настрого запретили ей идти в лес одной, и этот запрет, в отличие от многих других, Ника нарушать не собиралась. Правда, как вскоре выяснилось, часть пути в школу лежала через лес, но чтобы добраться туда, достаточно было пройти по самой окраине, не заходя в чащу.

Первый день в новой школе оказался ровно таким, каким она его себе представляла. Мать проводила Нику до школы, пожелала удачи и попрощалась, а Ника быстро переоделась в гардеробе и попыталась по возможности слиться с толпой. Добравшись до кабинета № 204, она прислонилась к стене и опустила глаза в пол, стараясь не привлекать к себе внимания. Она чувствовала на себе жадные любопытные взгляды, но упрямо не поднимала голову, не желая ни с кем встречаться глазами.

После звонка Ника зашла в класс вместе со всеми, надеясь сесть на заднюю парту и затеряться там, стать невидимкой, но её надеждам не суждено было сбыться. Почти следом за ней вошла высокая женщина со строгим выражением лица, волосы её были забраны в тугой пучок, а глаза сурово взирали на мир из-за очков-«лисичек». Классная руководительница Лилия Павловна, а это была именно она, окинула класс взглядом и задержалась на новом лице.

– Ты новенькая? – её строгий голос вполне соответствовал её внешности. – Как фамилия?

– Стрелецкая. Вероника Стрелецкая, – голос Ники дрогнул, и она разозлилась на себя – когда же она наконец перестанет робеть перед новыми людьми!

Лилия Павловна сверилась с классным журналом и кивнула.

– Класс, – она вновь строго взглянула на ребят, которые уже разложили свои вещи и теперь с любопытством рассматривали Нику, всё ещё стоявшую возле доски. – Знакомьтесь, у нас новенькая. Вероника Стрелецкая, приехала из Иркутска.

Вероника сжала зубы, чувствуя, как лицо краснеет от пристальных взглядов этих незнакомых мальчишек и девчонок, которые пялились на неё, словно она была образцом для препарирования или мухой под микроскопом. Мама называла её красивой – говорила, что у Ники очень необычное сочетание тёмных, почти чёрных волос и серо-зелёных глаз, что лицо у неё «ангельское», будто сделанное из фарфора, а потом со вздохом добавляла: «Если бы ещё характер этой внешности соответствовал!». Сама же Ника втайне ненавидела и детскую припухлость щёк, и пухлые розовые губы, и проклятый маленький рост. Угораздило же родиться с такой «кукольной» внешностью, да ещё и выглядеть младше своих лет! Наверняка будущие одноклассники мысленно уже хихикают и придумывают ей обидные прозвища.

Глава 2. Секреты

Первый день третьей четверти Ника встретила хмурой, невыспавшейся, погружённой в мысли о ночном кошмаре и совершенно не готовой к ожидающим её школьным испытаниям. Самое странное было в том, что ничего страшного, по сути, во сне не произошло – на неё не нападал монстр или маньяк, ни она сама, ни кто-то из её близких не погибал в мучениях. Нет, она всего лишь шла по заснеженному лесу навстречу зовущему голосу и напеву флейты (а с чего она вообще взяла, что это флейта?), но весь сон был полон такой острой тоски, такого чувства безысходности, неизбежности и неотвратимости, что Нику трясло ещё долгое время после пробуждения. Позавтракала она без аппетита, в школу брела неохотно, и даже морозная свежесть улицы не смогла приободрить её.

Впрочем, в школе её ждали кое-какие новости. Ника оказалась не единственной новенькой в классе – в начале третьей четверти в шестой «В» пришёл ещё один ученик, Антон Петров. Невысокий и худенький, с растрёпанными белобрысыми волосами и зеленоватыми глазами, встревоженно глядящими из-за круглых очков, он казался идеальной жертвой для Бабурина, Ромки и прочих любителей поиздеваться над слабыми. Семён сразу же начал задирать новенького, не пожелав сидеть с ним за одной партой, отпускал обидные шуточки по поводу очков, а на перемене и вовсе толкнул Антона так, что тот врезался прямо в грудь Кати Смирновой.

Полина смотрела на новенького сочувствующе и не раз глубоко вздыхала, Ника же поняла, что не испытывает к нему жалости. Да, над ней самой смеялись в предыдущей школе, ей досталось и в этой, но защищать новенького совсем не хотелось. За Нику же никто не заступался... никто, кроме Полины. Ей пришлось самой постоять за себя. Пусть же и Антон сделает это, если сможет. А если не сможет – то его и не особо жалко. Она, Ника, не благотворительная контора, чтобы помогать всем подряд. А от случая с Катей она испытала мстительное удовлетворение – наконец-то их надоедливая староста оказалась в неловкой ситуации! Впрочем, Катя быстро обернула всё так, как будто Бабурин здесь ни при чём, и, обозвав новенького «извращенцем», гордо удалилась.

Но Антон ещё раз удивил Нику с Полиной – вместо того, чтобы выносить насмешки Семёна и болезненные тычки в лоб, он двинул того в ухо. Хулиган, явно не ожидавший такого и взбешённый тем, что уже второй новый человек в классе даёт ему отпор, дал Антону понять, что спокойного житья ему точно не будет, и скрылся в кабинете, Полина же посмотрела на новенького с внезапно вспыхнувшим интересом в глазах.

– А он храбрее, чем я думала! – с уважением сказала она. – Надо будет попробовать с ним подружиться.

– Хорошо, что кто-то, кроме меня, не боится Бабурина, – поддержала её Ника. – Чем чаще он будет получать по носу, тем быстрее перестанет воображать, что он тут самый главный.

– Боюсь, его не перевоспитаешь, – задумчиво проговорила Полина, взгляд её голубых глаз не отрывался от Антона, с понурым видом стоявшего в уголке.

После уроков Полина, как и обещала, подошла к новенькому и что-то сказала ему. Ника не слышала, о чём именно они говорили, но Полина вернулась очень воодушевлённая и с радостным видом кивнула ей.

– Он вроде как согласился подождать меня, – прошептала она. – Сейчас у меня занятия по музыке, а потом он проводит меня домой, чтобы мне не пришлось идти одной через лес.

И, словно спохватившись, добавила:

– Ты тоже можешь подождать. Пойдём все втроём. Тогда никакой Бабурин на нас точно не нападёт!

Ника, если честно, не собиралась ждать. Она всё прекрасно видела – Полине понравился Антон, Антону, скорее всего, понравилась Полина, и всю обратную дорогу они будут мило болтать, а Ника будет брести рядом с кислым лицом и остро ощущать свою ненужность. Она не хотела быть третьей лишней и собиралась уже идти домой, но, мельком взглянув в окно, увидела, как Антон с рюкзаком за плечами стремительно убегает куда-то за школу.

«Ну разумеется», – подумала Ника с какой-то горькой иронией. «Стоило появиться одному-единственному нормальному мальчишке, как он резко перестаёт быть нормальным, нарушает своё слово и сбегает от Полины. Хотя... она ведь сказала «вроде как»? То есть Антон ей ничего не обещал? Ладно, в любом случае лучше остаться, подождать её и возвращаться домой вдвоём».

Из-за закрытой двери кабинета доносились нежные, завораживающие звуки скрипки. Пристроившись на скамье за подоконником, Ника успела сделать домашку по математике и теперь скучающим взглядом смотрела в окно. Ночной кошмар испортил ей настроение, и домой идти совсем не хотелось. Ей надо было с кем-то поговорить, развеяться, возможно, обсудить приснившееся. Но не высмеет ли её Полина, если узнает, что Ника весь день ходит смурная из-за какого-то сна?

Урок музыки вскоре закончился, Полина со скрипичным футляром в руке выпорхнула из класса, следом за ней вышел высокий худой мужчина с вытянутым лицом и короткими тёмными волосами. Выглядел он очень молодо, ненамного старше десятиклассников, которые порой проносились по коридорам с топотом, будто стадо слонов, и оглашали всё здание школы пугающе громким смехом, напоминающим лошадиное ржание. Это был школьный учитель музыки, но поскольку Ника училась здесь всего два месяца, а музыку частенько отменяли, она его почти не знала.

– До свидания, Сергей Сергеевич! – кивнула ему Полина.

– До свидания, Морозова, – строгим, по-видимому, привычным для него тоном ответил он. – Не забывай про постановку рук.

Учитель поплотнее закутался в пальто и ушёл, прижимая к лицу шарф, чтобы защититься от ветра.

Глава 3. Разборки в лесу

Всё воскресенье Ника провела дома, не смея и носа высунуть на улицу, и раздумывала о вчерашнем происшествии. Она злилась на себя за трусость – подумаешь, испугалась какой-то девчонки в маске лисы! – но в то же время чувствовала, что поступила правильно, что сбежать от странной девочки было самым разумным решением из всех возможных. Она подумала, не рассказать ли о произошедшем родителям, но не стала, живо представив их реакцию. Мама с папой наверняка посмеются над ней, скажут, что это была всего лишь какая-нибудь местная сумасшедшая, и Ника зря сбежала. Нет уж, если кому и рассказывать, так это Полине. Полина не станет смеяться, а может, она даже знает эту странную девочку в маске. И девочка в маске вполне может знать Нику – вдруг она видела её в школе, или дружит с кем-то из шестого «В», или даже сама там учится?

Слово «куница» не давало Нике покоя. Она уже дважды слышала его – сначала во сне, а потом от незнакомой девочки. Могло ли это быть простым совпадением? Ника не знала, да и о куницах она имела весьма смутное представление как о мелких хищных зверьках с ценным мехом, поэтому обратилась к подаренной на Новый год энциклопедии и вскоре уже внимательно вчитывалась в текст.

«Лесная куница имеет тело длиной 38-58 см, хвост – 17-26 см, массу – 750-1500 г. Тело у куницы стройное, сильное, уши довольно большие, заострённые, мех густой, пушистый, очень красивый. У лесной куницы он обычно тёмно-бурого цвета, на горле и груди имеется большое желтовато-оранжевое пятно.

Лесная куница, как следует из её названия, является типичным обитателем леса. Она предпочитает старые, захламлённые темнохвойные и смешанные леса с крупными дуплистыми деревьями, а на открытые места выходит только во время охоты. Хотя куницы прекрасно лазают по деревьям и умеют даже прыгать с дерева на дерево, они предпочитают бегать по земле или по снегу, обнаруживая при этом силу, ловкость, неутомимость, а на деревья забираются лишь время от времени. Лесная куница иногда ест ягоды, но в основном это хищник, причём очень энергичный и сильный. В тайге она принадлежит к числу лучших добытчиков. После удачной охоты остатки добычи она прячет про запас».

Ника внимательно рассмотрела рисунок, на котором был изображён симпатичный пушистый зверёк с круглыми торчащими ушками и светлой грудкой, но так и не поняла, какая может быть связь между ней и этим зверьком. Её никто никогда не называл «куницей», у них дома не было ручных куниц, да и вообще каких-либо домашних животных, потому что, цитируя её маму, «ухаживать за домашним питомцем слишком большая ответственность, мы вот сейчас заведём собаку или кошку, а мне потом её выгуливать и кормить?». Во время своих походов через лес Ника тоже никаких куниц не видела, хотя допускала, что они могут здесь водиться. Так ничего и не сообразив, она отложила книгу, твёрдо решив завтра рассказать обо всём Полине.

Школа встретила Нику холодом и гробовым молчанием, вскоре сменившимся робкими перешёптываниями учеников. Подойдя к доске с объявлениями, возле которой, как и неделю назад, столпилась группка ребят, Ника кинула на неё взгляд и вздрогнула. Объявлений о пропавших детях на доске было уже не два, а три, и с третьего на неё придирчиво смотрела Катя Смирнова.

Ника на мгновение замерла, а затем медленно побрела в класс, пытаясь переварить случившееся. Катю она недолюбливала, и это было взаимно, но в прямой конфликт с ней никогда не вступала. Вообще её не любил почти весь класс, за исключением нескольких подружек, которые, Ника была уверена, дружили с Катей только из-за выгоды, потому что она была старостой и дочкой классной руководительницы. Но кто мог быть замешан в её пропаже? Садясь за свою парту, она бросила взгляд в сторону Антона, от которого как раз с расстроенным видом отходила Полина. Сначала Бабурин, теперь Катя... Может, Антон и правда ко всему этому причастен?

– Привет, – Полина села рядом с ней и издала грустный вздох.

– Привет, – Ника принялась раскладывать вещи на парте.

– Уже видела объявление? – Полине, похоже, не терпелось с кем-то обсудить произошедшее.

– Видела, – кивнула Ника. – Как по заказу, пропадают те, с кем повздорил Антон. Семён Бабурин, Катя... Не думаешь, что он как-то с этим связан?

– Вот ещё! – Полина решительно помотала головой. – Антон не такой, он ничего бы не сделал Кате! Правда, в субботу они поссорились из-за классного журнала, и потом ещё на физкультуре Антон назло Кате дал Ромке и Бяше забить гол, но я уверена, он бы никогда не напал на неё! Антон – это тебе не Бабурин, он ни за что бы не ударил девочку!

Полина оглянулась на Антона, потом снова обратила свои печальные большие глаза на соседку.

– Я знаю, Катю многие не любили, и ты тоже, – извиняющимся тоном сказала она, – но она всё-таки пропала, и это ужасно! Я, наверное, должна ей сочувствовать, но я ничего не чувствую. А когда вспоминаю, сколько всяких гадостей она делала, то даже просыпается какое-то злорадство, и кажется, что так ей и надо. Я чудовище, да?

– Если тебя это утешит, то ты не одна такая, – ответила Ника. – Я тоже не могу ей сочувствовать. Да и не хочу. Так что мы обе с тобой чудовища, – она попыталась улыбнуться, но Полина оставалась грустной и серьёзной.

– Антон тоже пытался меня успокоить, – вздохнула она. – Только знаешь... Катя ведь не всегда была такой. В начальной школе мы с ней сидели за одной партой и даже, можно сказать, дружили. Хотя сплетничать она и тогда любила. А год назад у неё умер отец, и она стала... такой. Колючей. Язвительной. Злой. Я пыталась ей помочь, но... – она покачала головой. – Помню, она жаловалась, что на неё мать наседает. Мол, ты должна быть во всём первой, должна подавать пример. Наверное, поэтому Катя так и злится на меня, на тебя, на Антона – на всех, кто хорошо учится и в чём-то талантливее её.

Глава 4. Мясорубка

Чем ближе Ника подходила к гаражу, тем сильнее колотилось её сердце, так что ей в конце концов начало казаться, что его стук слышен всем вокруг, и если неведомый маньяк находится внутри, он непременно его услышит. Возле самых дверей все трое остановились, Ромка, приложив ухо к двери, прислушался, затем оглянулся на остальных и прошептал:

– Вроде тихо. Так, заходим по одному, не шумим, лясы не точим.

Он толкнул дверь, издавшую противный скрип, показавшийся Нике оглушительным, и шагнул вперёд, вызвав у неё невольное уважение: почему-то она была уверена, что Ромка пошлёт вперёд кого-то из своих спутников. Следом вошёл бледный, кусающий губы Антон, Ника проскользнула в образовавшуюся щель последней, оглянувшись и окинув взглядом размытые силуэты Полины и Бяши, видневшиеся на поляне. В следующее мгновение она очутилась в гараже, и полумрак поглотил её, а все звуки стихли – осталось лишь монотонное урчание генератора.

Гараж был тускло освещён одной-единственной лампочкой, свисавшей с потолка. На стенах висели различные инструменты – сначала Нике показалось, что они измазаны кровью, но она подошла ближе и с облегчением убедилась, что это всего лишь красно-коричневая краска. В центре гаража стоял автомобиль, накрытый брезентовым чехлом, на полу валялись пустые канистры и какие-то коробки, в углу были свалены друг на друга шины. В целом гараж производил впечатление захламлённого и даже заброшенного, но ничего пугающего в нём не было. Ника ненадолго задержала взгляд на странных символах, которыми были исписаны стены, поморщилась от запахов машинного масла, краски, затхлости и чего-то металлического и подошла к автомобилю. Рядом уже стояли Рома и Антон.

– Ничего такого тут нет, – не то с досадой, не то с облегчением проговорил Петров. – Просто пыль и рухлядь.

– Ага, один хлам, – Ромка с досадой смотрел на автомобиль. – А мы стояли, мялись, боялись непонятно чего!

– Надо заглянуть под чехол, – предложила Ника. – Посмотреть марку и номер автомобиля. Вдруг по нему можно вычислить преступника!

– Ага, я заодно и магнитолу скручу! – фыркнул Ромка и дёрнул чехол.

– Не смей! – вскинулась она. – Маньяк поймёт, что здесь кто-то был! Нельзя ничего трогать, надо оставить всё, как будто нас здесь не было!

– Да я пошутил! – огрызнулся Ромка, но тут из-под чехла донёсся тонкий жалобный стон. Все трое вздрогнули и испуганно переглянулись.

– Это Катя! – воскликнул Антон. Рома сильнее дёрнул чехол, тот затрещал, медленно пополз вниз, и на этот раз Ника с Антоном не сумели сдержать вскрик ужаса, а Рома испуганно попятился, выпустив из рук край чехла.

То, что стояло в центре гаража, не было автомобилем. Перед ними возвышалась огромная, блестящая металлом и пахнущая маслом промышленная мясорубка, из тех, на которых перемалывают свиные и коровьи туши на мясокомбинатах. И в раструбе этого чудовищного приспособления сидела Катя Смирнова, связанная по рукам и ногам, рот её был заткнут кляпом, в расширенных глазах стояли слёзы. Она слабо мычала сквозь кляп, на лбу у неё виднелась ссадина, школьная форма была перепачкана землёй, на коленях запеклась кровь.

– Вот же больной ублюдок, – пробормотала Ника – других слов для описания похитителя она подобрать не могла. Мальчики тем временем, сбросив оцепенение, кинулись к мясорубке, Ромка взобрался на неё, схватил Катю, намереваясь вытащить её, и случайно задел коленом какую-то кнопку. Ника сначала даже не поняла, что случилось: послышалось мерное гудение, сначала тихое, но с каждой секундой всё набиравшее обороты, становившееся громче и быстрее. Катя задёргалась и замычала сквозь кляп, Ромка побледнел и дрожащим голосом крикнул:

– Чёрт! Выключи! Выключи её!

– Я сейчас! Держись! – Антон засуетился, забегал вокруг машины, нажимая на кнопки и щёлкая тумблерами, но звук становился только громче. Ника стояла, медленно осознавая случившееся: Ромка нечаянно включил мясорубку, и сейчас Катю затянет туда, переломает все кости, разорвёт на части, перемелет в кровавый фарш. Буквально. Безо всяких там метафор и аллегорий.

– Не работает! Нихрена не помогает! – судя по голосу, Антон был близок к панике.

– Так помогите мне! – натужно ответил Ромка. Антон бросился к нему, и оба вцепились в Катю, вытягивая её наверх, изо всех сил борясь с мясорубкой. Катя извивалась и дёргала ногами, поджимая их, – Ника понимала, что она пытается помочь мальчишкам, отчаянно хочет выбраться, но эти рывки только мешали её спасению. Нику охватило странное безразличие, словно она находилась во сне. Этого ведь не может быть на самом деле, правда? Она не может стоять здесь, бессильно наблюдая, как Катя вот-вот исчезнет в пасти огромной мясорубки! Она просто пришла домой уставшая, легла спать, и ей снится кошмар, только и всего. Надо посильнее ущипнуть себя, и она проснётся.

– Ника! Сделай же что-нибудь! – закричал Антон, и это вывело её из ступора. В голове пронеслась мысль броситься нажимать на все кнопки подряд, но тут же была отвергнута. Она может ускорить работу мясорубки или увеличить её силу, и тогда Катю точно будет не спасти. Ника метнулась к стене, сорвала с неё тяжёлый железный лом и бросила в раструб. Раздался противный металлический скрежет, жернова на мгновение затормозились, Ромка с Антоном рванули изо всех сил и почти полностью вытянули Катю, но тут лом с оглушительным треском переломился пополам, как хрупкая деревяшка, и обе его части исчезли внутри мясорубки. Катю потянуло вниз, и она глухо завыла сквозь кляп.

Глава 5. Заячья губа

Следующая неделя прошла для Ники в каком-то странном смешении эйфории и тревоги. Родители, как и ожидалось, отругали её за позднее возвращение и не особо поверили в историю о спасении Кати Смирновой из мясорубки. Впрочем, им пришлось поверить на следующий день, когда Ника вместо уроков была вынуждена отправиться в милицию, где при родителях вторично рассказала лейтенанту Тихонову о произошедшем в Чёрном Гараже. Он тщательно запротоколировал услышанное, хотя при этом недоверчиво покачивал головой и хмурил брови. Другие участники вчерашних приключений тоже были здесь и давали показания. Ника увидела понурого Антона в сопровождении высокого красивого мужчины с тёмной бородой, Бяшу, который с несчастным видом почти тащил на себе коренастую женщину с раскосыми глазами – вид у неё был такой, как будто она только что вышла из запоя и не совсем понимала, что происходит. Ромка со своими родителями, видимо, должен был прийти позже, а про Полину Тихонов сказал, что сам заедет в дом к Морозовым, чтобы лишний раз не тревожить деда Полины, прикованного к инвалидному креслу.

Допросы продолжались несколько дней – то во время уроков, то после них. Родители, разумеется, страшно встревожились, узнав всю правду, провели с Никой долгую воспитательную беседу о правилах безопасности, взяли с неё слово больше не ходить по лесу, особенно после темноты, и не связываться с подозрительными компаниями. Мама, мельком увидевшая Рому и Бяшу, уверяла, что они выглядят как «самые настоящие хулиганы, что у тебя с ними может быть общего?», отец же после некоторых размышлений заявил, что история пропажи и чудесного спасения Кати вполне может стать материалом для его новой книги. Мама за это то ли в шутку, то ли всерьёз назвала его «литературным маньяком».

Родители остальных ребят отреагировали по-разному. Ника не удивилась, услышав от Бяши, что его матери «пофиг, я бы пропал в лесу, она бы и не заметила, на!». Рома насчёт своих родителей особо не распространялся, бросив только, что ему «западло» помогать Тихонову, и что отец «бесился, что в ментовку тащиться пришлось». Антон, вздохнув, сообщил, что мама жутко перепугалась, велела ему никогда больше не влезать в подобные приключения и даже угрожала запереть дома и не пускать в школу, а вот отец похвалил за храбрость. «А для Оли я теперь вообще какой-то супергерой, не хуже Человека-Паука», – слегка покраснев, добавил он, покосившись на Полину. «Оля – это моя младшая сестра». Ника сказала, что её родители отреагировали точно так же, а Полина погрустнела и заметила, что её дед после услышанного стал вести себя ещё более странно, чем раньше. «Он не хочет, чтобы я вообще подходила к лесу, но что делать, если дорога в школу и обратно лежит через него?» – сокрушённо спросила она.

– Я буду тебя провожать, – немедленно вызвался Антон. – Буду утром выходить пораньше, идти к твоему дому, потом вместе пойдём в школу. Хочешь?

– Наверное, так и правда будет лучше, – на бледных щеках Полины расцвёл слабый румянец. Ромка фыркнул и демонстративно отвернулся.

В школе их ожидало новое испытание: слава свалилась на них как снег на голову, и теперь на каждом углу школьники, сбившись в группы, судачили о спасении Кати и Чёрном Гараже, подбегали на переменах и после уроков, заглядывали в лицо и закидывали вопросами. Кто-то шутливо просил дать автограф, кто-то громогласно заявлял, что «ерунда это всё, Катька просто заблудилась, а потом нашлась, а они всяких ужасов напридумывали». Учителя изо всех сил старались делать вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, но даже на уроках между партами то и дело летали бумажные комочки записок, на ребят оглядывались, по кабинету бродили тихие шепотки. Лилия Павловна после помещения Кати в больницу взяла больничный, чтобы всё свободное время проводить рядом с дочерью, и её заменяла учительница начальных классов, молодая женщина, которая не могла держать класс в ежовых рукавицах, поэтому дисциплина на каждом уроке русского и литературы была ни к чёрту.

Нику повышенное внимание одноклассников раздражало, Полину и Антона смущало, а вот Ромка и Бяша просто купались в лучах славы. Они охотно обсуждали случившееся, хотя Бяша при любом упоминании о гараже начинал стучать зубами и заикаться. Ника узнала, что осенью неразлучные друзья баловались чёрной магией, и один «старый чудила» рассказал им, что если глубокой ночью постучать в самый чёрный гараж, он заберёт детей в какой-то чудесный мир. Как ни странно, они действительно нашли гараж, Бяша заглянул туда и впал в такую истерику, что его с трудом удалось успокоить. Ника так и не выяснила, что такого он там увидел: Бяша в ответ на все расспросы только мотал головой и блеял, Рома же всё больше мрачнел и наконец не выдержал:

– Кончай его допытывать, Сара Коннор! У него того и гляди совсем кукуха слетит!

Про таинственную девочку в маске лисы Ника тоже рассказала участковому, но тот поверил в это ещё меньше, чем во внезапное исчезновение гаража, и даже робкие упоминания Полины о словах своего деда не убедили его. Тихонов прямо называл истории о детях в масках байками и страшилками, а на очередные расспросы Ники о гараже устало закатывал глаза.

– Он был прямо за нами, я помню! – пыталась она достучаться до милиционера. – Мы прошли каких-то пять минут, а потом, когда я снова обернулась, его уже не было! И не я одна это видела! Мы все были свидетелями! Антон сказал, что тут замешана мистика, но... должно же быть какое-то разумное объяснение, верно?

– Ох, какая же ты дотошная, Стрелкова, – покачал головой Тихонов.

– Стрелецкая, – поправила Ника.

– Пускай так. До всего тебе докопаться надо! Что, тоже хочешь преступления расследовать? Как сыщики из книжек твоего отца? – он вздохнул и уселся поудобнее. – Суди сама: вокруг снег, зима, лес, темно, вы, напуганные, тащите на себе раненую девчонку, оглядываетесь по сторонам. В таком состоянии время или очень резко сжимается, или, наоборот, сильно растягивается. Похоже, что с тобой произошло первое. Ты шла довольно долгое время, но тебе показалось, что прошло всего пять минут. За это время гараж, естественно, скрылся из виду.