Куплю жену. Дорого

Глава 1

Наверное, не существовало другого человека в Должере, которому было столь тяжело сочетаться браком. Ивар сир Лир, граф Монтезе пробовал целых пять раз и всякий раз безрезультатно. В итоге он отчаялся, хотя еще молодой голубоглазый брюнет, наследник древнейшего магического рода пользовался успехом у женщин.

Погода выдалась на редкость подходящей: с утра лил дождь, перемежавшийся со снегом. Могильщики, проклиная переменчивость весенней погоды, с вечера трудились над тем, чтобы обеспечить Эжени сир Ниер достойное последнее пристанище. Она была несказанно хороша в гробу: белоснежная кожа, длинные темные ресницы, волнистые волосы. Куколка, а не человек. Однако Ивару лучше, нежели кому-либо еще, было известно: она мертва. Его стараниями, хотя, свидетели Темные боги, он не желал зла юной дочери барона Планка. Несчастная всего лишь стала его невестой.

Траурная процессия медленно приближалась к конечной точке — фамильной усыпальнице Планков. Замершему наверху холма всаднику не требовалось видеть лиц, чтобы разобрать, кто есть кто. Впереди, конечно, раздавленные горем родители, следом брат Эжени. Бастиан поклялся убить его, но Ивар не явился на похороны по другой причине. Его снедало чувство вины. Он знал об участи предыдущих девушек, но все равно сделал предложение Эжени. И она согласилась, хотя родители настоятельно советовали отказаться. И чем ей отплатил Ивар?

— За два месяца до свадьбы! — Он на мгновение закрыл лицо руками, пряча гримасу боли, хотя абсолютно никто, за это Ивар мог поручиться, его не видел. — Еще быстрее, чем прежде!

Сделав пару глубоких вздохов, граф заставил себя наблюдать за тем, как гроб сгружают с траурной повозки и на плечах вносят в склеп.

Он трус. Плевать на Бастиана, Ивар обязан был быть там, но как смотреть на мертвую Эжени?

Пальцы сжали букет из белоснежных лилий. Когда все уйдут, Ивар положит их на могилу.

Чары надежно уберегали цветы от губительного прикосновения ветра, а вот себя граф не жалел. Наоборот, он специально подставлял лицо под хлесткие удары, раз за разом бросал вызов стихии, не желая покидать продуваемого всеми ветрами места.

Похороны длились долго. День успел смениться сумерками, когда старинное кладбище наконец опустело. Стряхнув с тела оцепенение, Ивар спустился с холма и, привязав продрогшего коня к первому подходящему деревцу, тронулся в скорбный путь. Граф пожалел, что его самого не брал холод. Наверное, если бы он мог умереть от воспаления легких... Ивар тут же отогнал позорные мысли и прибавил шагу. Пальцы сжались в кулаки, сминая нежные стебли. Он первым осудил бы себя, вздумай искать смерти до срока. Эжени — всего лишь очередная страница в его жизни. Ивар извлек урок и больше не повторит ошибок.

Свежее мраморное надгробие украшало целое море цветов. Ивар с трудом нашел, куда положить свой букет. Расправив ленты на траурном венке, он постоял немного, склонив голову, и быстрым шагом, не оглядываясь, покинул склеп.

— Что, вурдалак, еще одну загубил?

Злые слова отравленным ножом вошли в сердце.

Ивар обернулся и увидел одетую с головы до ног в черное женщину. Даже сквозь скрывавшую лицо плотную вуаль он ощущал исходившую от нее ненависть. Если бы могла, женщина задушила его.

Граф промолчал и отвернулся.

Не стоило приезжать сюда, приходить на могилу. Ивар рисковал вызвать неудовольствие короля, но все равно проводил Эжене. Какова же будет плата?

— Что молчишь? — не унималась женщина.

Она смело шагнула вперед и ухватила его за край плаща.

— Думал, никто не узнает, если вырядишься простолюдином?

Женщина хрипло рассмеялась и порадовалась, что вуаль спрятала перекосившую рот скорбную гримасу. Ивар сир Лир не увидит ее сломленной, наоборот, это она сделает все, чтобы заставить его страдать.

— Мне очень жаль!

Избитая, жестокая фраза, но что еще он мог ответить?

— Жаль? Тебе — жаль?

Костяшки пальцев женщины побелели, но вовсе не от холода.

— Душегуб, ты отправил на тот свет пятерых! — Она почти кричала, намертво вцепившись в плащ Ивара. — Эжени сир Ниер было семнадцать. Всего семнадцать, слышишь?!

Ивар скорбно покачал головой. Он понимал ее ярость, но ничего не мог изменить.

— Не впутывайте Бастиана, — уставшим голосом попросил Ивар. — Не хочу убивать и его.

Это не было пустым бахвальством. Пожелай Бастиан бросить ему вызов, проиграл бы. Даже если бы Ивар дрался вполсилы, разница в мощи дара все равно сказалась бы. Бастиан совсем юноша, не закончил курса обучения, он заведомо обречен.

— Он сам решит, я ему не указ.

Немного успокоившись, женщина отпустила плащ Ивара и покосилась на вход в усыпальницу:

— Который из букетов твой? Его нужно выбросить.

Графу словно дали пощечину. Собеседница именно этого добивалась: не в силах причинить боль физически, старалась уничтожить морально. Только вот тетушка Эжени перешла границы дозволенного.

Она стойко выдержала его взгляд. На долю Марджери сир Ниер выпало слишком много испытаний, чтобы испугаться даже наследника рода Лиров.

Глава 2

Ивар всегда любил ненастную погоду, когда ветер остервенело хлестал по стеклам, силясь их выломать, а облака стремительно проносились по небу, врезаясь в верхушки деревьев. Она походила на него, была его сутью, той самой Тьмой, не знавшей покоя. Ивар привык находить спокойствие в буре. Сколько раз, еще ребенком, он тайком сбегал из дома, заслышав раскаты грозы. Бродил по саду, подставив лицо прохладным каплям, раскрывал объятия ветру, споря с ним в силе. Им овладевало странное упоение, пьянящее, звенящее. Правда, Ивар давно не испытывал его. Если быть точным — без малого двадцать лет. Однако Ивар все равно порадовался, что изменчивый март на время скрыл солнце за низкими облаками, залил землю бесконечным дождем. Он зарядил прошлой ночью и не думал заканчиваться, то усиливался, то превращался в туманную противную морось. Почерневшие деревья напоминали Ивару трупы. С некоторых пор у него многое было связано с кладбищем.

— Так не годится! — укоризненно цокнул языком Матиас сир Харт, маркиз Баме. — Этак ты скатишься в черную меланхолию!

Лучший друг неожиданно возник на пороге замка вечером. Будто чувствовал, Ивару требовалась его помощь.

— Я не убивал их. — Граф проигнорировал замечание приятеля и с трудом заставил себя отвести взгляд от буйства природы. — Разве только…

Он замолчал и невидящим взором уставился на собственные руки.

— Во всех девушках жила Тьма, — возразил Матиас. — Даже в Эжени.

— В ней ее было меньше всего, — вздохнул Ивар, пытаясь отогнать демонов прошлого. — Она родилась почти человеком. Может, Марджери сир Ниер права…

Вновь не закончив фразы, он вернулся к столу, налил себе вина и, не чувствуя вкуса, одним глотком осушил фужер на короткой толстой ножке.

Матиас нахмурился. Так не пойдет! Сдается, именно душевное состояние друга повлияло на погоду. В южной части Должера весна приходила рано, а тут вдруг будто вернулась поздняя осень. Перемены настроения магов уровня Ивара опасны, особенно в местах силы. Они никогда не обсуждали данный вопрос, но Матиас подозревал, Лиры не просто так выстроили замок именно на этом холме. Недаром он неизменно чувствовал прилив сил, когда приезжал сюда. Только вот пользоваться дарованной энергией Матиас боялся и при первой возможности стремился зарядить ей артефакты. Все же они с Иваром разные. Не только внешне — цвет волос и глаз маркиза был чуть теплее, но и во всем остальном. Настолько разные, что Матиас не раз задавался вопросом: что же их сблизило?

Тьма клубилась далеко не в каждом маге Должера, хотя некогда королевство заселяли исключительно темные. Но шли годы, местное население активно росло, и если первенец еще сохранял мощь крови родителей, то последующие дети получали все меньше Тьмы. Прибавьте к этому интрижки и мезальянсы с обычными людьми, договорные браки с магами из соседних государств… В итоге семьи, вроде королевской или те же Лиры, превратились в негласную элиту, став немногими, сумевшими сохранить дар без примеси. Несмотря на высокий титул, Харты тем же похвастаться не могли. Хотя, Матиас всегда думал об этом не без гордости, они на голову превосходили по силе многих дворян. Недаром представители вот уже пяти поколений его семьи с успехом выдерживали вступительные экзамены и достойно заканчивали Университет высшей магии или более привилегированную Закрытую высшую школу Затейна. Последняя в свое время и свела двух мальчишек. Учеба давно закончилась, а дружба осталась.

— Тебе нужно успокоиться! — решительно заявил Матиас. — И забыть бредни старухи. Убитая горем, она и не то скажет!

Прищурившись, он оглядел приятеля и удовлетворенно кивнул:

— Ага, проклятие почти растворилось.

— Проклятие? — недоуменно переспросил Ивар.

Он и не почувствовал. Ну да, сил Марджери не хватило на то, чтобы свести его в могилу, зато теперь понятно, отчего после кладбища Ивар пребывал в подавленном состоянии духа. «Ты знаешь почему, — упрямо возразил внутренний голос. — Ты злишься, потому что не сумеешь получить заветный пост. Ты оплакиваешь Эжени и пытаешься свыкнуться с горестным будущим». Ивар тряхнул головой. Вздор! Будущее еще не написано, и он найдет способ его изменить.

— Потрясающе! — восхищенно протянул Матиас, когда остатки смертоносной паутины на ауре, вспыхнув, исчезли.

— Не люблю сомнительных подарков, — мрачно усмехнулся Ивар.

Марджери не стоило этого делать.

— Не люблю, но раз за разом их получаю, — после короткого молчания добавил Ивар. — Вот и король удружил. Складывается впечатление, что он ищет предлог задвинуть меня подальше, но при этом сохранить добрые отношения.

Матиас мельком покосился в окно, прислушался. Ветер постепенно стихал, дождь уже не так рьяно барабанил по стенам. Выходит, приятель таки невольно приложил руку к разыгравшемуся ненастью. Но не он один — даже самый сильный маг не смог бы полноценно повелевать погодой. Так, вызвать грозу или смерч, изрядно подкосив свои силы. Март — месяц изменчивый, спасибо, снег не пошел. К примеру, имение Матиаса вчера завалило. Еще бы, оно в каких-то двух часах езды от дома Ниеров. Теперь и маркиз ощутил укол вины. Некогда именно он устроил тот несчастный бал, познакомил Эжени и Ивара. Кто же знал, что девочка влюбится?..

— Сомневаюсь. Ты ему нужен. Ты и твоя магия.

— Осталось только понять, что нужно мне, — ненадолго погрузившись в собственные мысли, пробормотал Ивар.

Глава 3

Боль. Казалось, она заполняла каждую клеточку тела, просочилась в мозг.

Августа со стоном с трудом подняла голову, провела ладонью по волосам. Что-то липкое. Кровь? Она попробовала ее на вкус и сплюнула. Мерзко! Вся ее недолгая жизнь состояла из этого чувства. Сегодня она едва не закончилась…

Все началось в прошлую субботу.

Августа проснулась оттого, что прямо в глаза било яркое солнце. Заворочавшись, уткнувшись лицом в подушку, она недовольно пробормотала:

— Эд, закрой занавески!

Ответа не последовало, и Августа толкнула локтем… пустоту.

Сон мигом испарился. Встревоженная, Августа села на кровати и в растерянности уставилась на смятую постель. Наверное, Эдуард ненадолго отлучился, к примеру, купить свежую выпечку к завтраку. Его одежды на стуле нет, значит, он действительно ушел. И давно: постель успела остыть.

Нахмурившись, Августа обернулась одеялом и подошла к окну. Она снимала комнату на втором этаже с видом на улицу, если Эдуард действительно отправился в пекарню, Августа его увидит. Однако минута уходила за минутой, а знакомый силуэт не появлялся. Устав ждать, Августа вернулась в постель.

Вчера она потеряла девственность. Не здесь: Эд взял ее внизу, в общей прихожей, так ему не терпелось. Августа не возражала. Наоборот, сердце ее пело, тело стремилось к нему. Августе казалось: вот оно, то самое счастье! Судьба ее не баловала, посылала удар за ударом, а тут Эдуард… Они встретились на почте, когда она отправляла очередное письмо сестренке и матери. В каждое Августа неизменно вкладывала половину своего скудного заработка учительницы. Отныне она единственная кормилица семьи, больше о них некому позаботиться. Именно поэтому Августа переехала в это захолустье, не доучившись в Университете высшей магии. Не до амбиций, за любое место ухватишься. А ведь ей оставался всего год…

Августа отогнала неясную тоску по упущенным возможностям и, завернувшись в одеяло, принялась искать трусики. Все равно не вышло бы из нее ничего путного, на год позже оказалась бы в схожей школе.

Дела семьи и прежде шли плохо. Отец тяжело болел, и Августа больше тревожилась о нем, матери и маленькой сестре, нежели о мужчинах, поэтому затянула с девственностью. Но вчера с ней, наконец, было покончено.

Эдуард казался уставшей тащить все на своих плечах Августе долгожданным глотком свежего воздуха. Что она видела за те два года, которые провела в Умайне? Одноэтажное здание школы, в которой вечно пахло гарью и мышами. Скучающие лица детей, мечтавших скорей сбежать с уроков. Коллег, которые не могли отличить magia spiritum от magia mentalica, но мнили себя знатоками жизни. Августу тошнило от их поучений, советов скорее найти мужчину и забеременеть. Почти все представители сильного пола, они считали юную учительницу недоразумением, даже порывались помочь ей в реализации женского счастья. Августа мужественно терпела. По контракту она не имела права уволиться целых три года. Но если Августа выдержит, а она выдержит, то станет старшей учительницей, получит прибавку к жалованию.

Снова деньги. Отыне все в ее жизни упиралось в деньги.

В дверь постучались.

Решив, что вернулся Эдуард, Августа метнулась открывать. Увы, на пороге стояла хозяйка. Поджав тонкие губы, она осуждающе уставилась на квартирантку. Августа остро ощутила свою наготу и плотно сжала бедра. Захотелось немедленно вымыться, стереть последствия бурной ночи. Кончики ушей Августы горели. Казалось, хозяйка знала, даже как именно она вчера занималась любовью. К счастью, пожилая женщина промолчала и протянула ей стопку конвертов:

— Принесли с утренней почтой.

Поблагодарив, Августа хотела закрыть дверь, когда хозяйка таки высказалась насчет ее поведения:

— Очень надеюсь, что вы не превратите в мою квартиру в бордель. В противном случае я буду вынуждена отказать вам от комнаты.

Августа недоуменно покосилась на нее. Сначала она решила, что хозяйка не одобряла добрачные связи, но затем ее взгляд упал на тумбочку рядом с дверью. Там Августа держала разную мелочевку: шарфик, перчатки. Теперь поверх этого поблескивали две медные монетки номиналом в пять грошей — во столько оценил ее любовь Эдуард.

Кровь отхлынула от лица Августы. Покачнувшись, она деревянным голосом пробормотала:

— Это не то, о чем вы подумали. Знакомый вернул долг.

— Надеюсь! — недоверчиво хмыкнула хозяйка и наконец-то ушла.

Августа, как в тумане, закрыла за ней дверь и рухнула на пол поверх сползшего одеяла.

Десять грошей — стоимость трех селедок на рынке. За такие деньги Эдуарду вряд ли удалось снять шлюху на ночь. В душе закипала ненависть. Вот как он оценил ее! А она, дура, поверила. Месяц, целый месяц, Эдуард красиво ухаживал, встречал ее после работы, водил на реку. А потом грубо взял возле лестницы. Почему она не оттолкнула его? Разве так вел бы себя влюбленный? Но тогда Августа сгорала от желания, думала только о его губах, руках, даже умолчала о девственности. Помнится, Эдуарду очень не понравилось, когда он почувствовал нежданную преграду, однако Августа неумелыми, но искренними ласками убедила его продолжить. И вот награда — десять грошей.

Августа тряхнула копной русых волос и рассмеялась. Она хохотала и хохотала, уткнувшись в сложенные «лодочкой» ладони. И вдруг резко перестала, подхватила с пола одеяло и швырнула на постель.

Глава 4

— Всесильные духи! Алиса, какой кошмар! Как ты?

Имя погибшей подруги ножом резануло по сердцу, но Августа одернула себя. Хочешь очутиться в тюрьме, похоронить сестру и выкинуть мать на улицу, тогда мучайся угрызениями совести. Если же нет, старательно играй свою роль.

Августу пошатывало. Ее била крупная дрожь. Сложно сказать, от пережитого ли потрясения или от страха перед родственницей Алисы. Из головы вылетело ее имя. Как некстати! Придется разыграть небольшую потерю памяти. Такое вполне могло случиться — во время крушения Августа пару раз приложилась головой о сиденье и пол. Но ей повезло, она отделалась синяками, а вот Алисе… Прикрытую чьи-то плащом мертвую леди несли сзади. Ее отправят в погреб, когда как Августа отправится отдыхать в мягкую постель.

«Прекрати! — мысленно шикнула на себя новоиспеченная самозванка. — Твоей вины в случившемся нет! Не ты настегивала коней». Однако дурнота не отступала, и Августа по привычке потянулась к внутреннему карману платья, где хранила платок. Алиса держала его там же — пальцы нащупали тончайшую ткань. Мимолетная кривая усмешка тронула губы Августы. Платок украшала монограмма в виде алой буквы «А». Ну вот, сама судьба толкала ее на выбранный путь. Имена обеих девушек начинались с одной буквы. Кто докажет, что платок чужой?

Тем временем взволнованная родственница Алисы спустилась по ступеням во двор и порывисто обняла Августу. Та отпрянула: не успела подготовиться. Владелица замка же решила, будто нечаянно причинила ей боль.

— Ох, прости меня, душечка! Не трогаю, больше не трогаю! За врачом уже послали, с минуту на минуту будет.

Августа промолчала. Ей предстояло потренироваться, чтобы научиться копировать голос подруги, пока лучше отвечать односложно. Хоть в одном повезло — кучер погиб, не раскусит самозванку. Нехорошо радоваться чужой смерти, но иногда приходится. Странно, конечно, что Алиса отправилась в путь без горничной, ну да она всегда была с причудами.

О том, что в доме маркиза ее быстро раскусят, Августа старалась не думать. Нужно решать проблемы по мере их поступления.

Но требовалось что-то сказать: постоянное молчание тоже подозрительно.

— Все так… ужасно!

Августа не узнала собственного голоса. Тихий, надтреснутый, он напоминал шелест ветра.

— Да, да, милая! — сочувственно закивала родственница и вторично раскрыла объятия, чтобы утешить, успокоить.

Августа не стала отказываться: ей требовалась поддержка. Слезы градом полились из глаз, стоило ей уткнуться в шею незнакомой женщины. Она казалась такой домашней, ни чуточки не высокомерной, будто и не дворянка вовсе. А еще, судя по одежде, троюродная сестра Алисы нуждалась в деньгах. Такое случается: одна часть рода выбивается на самый верх, а вторая прозябает в провинции.

Мысли путались. Слезы перемешались со снегом, потом и кровью.

Августа часто-часто дышала. Ноги окончательно перестали ее держать, и новоиспеченной родственнице пришлось позвать слуг, чтобы те перенесли несчастную в дом.

— Не беспокойся, душенька, мы позаботимся о твоей спутнице. Понимаю, — владелица замка на мгновение запнулась, — тебе сейчас тяжело, но нужно известить стражу, родных бедной девушки.

Это был поворотный момент. Отыграть все назад после невозможно.

— А…

Августа сглотнула, набралась мужества и солгала, назвав Алису своим именем. «Бедная матушка! — пронеслось у нее в голове. — Бедная сестренка! Как они переживут?» Дурнота удушливой волной подступила к горлу. Не чудовищную ли ошибку она только что совершила? Вдруг материнское сердце не переживет потери? «Я приеду и все объясню, — твердо пообещала себе Августа. — Или подойду после похорон».

Хозяйка продолжала сетовать на нелепую случайность, оборвавшую жизнь совсем юной девушки. Августа ее не слушала. Тупая боль железным обручем сжимала голову, настоящая, не выдуманная, поэтому она несказанно обрадовалась появлению заспанного мужчины с черным ридикюлем в руке. Судя по всему, он дал ей снотворного, потому что Августа совершенно не помнила, как очутилась в широкой мягкой постели.

В окно струился мягкий дневной свет. Створку чуть приподняли, и свежий ветерок, пропахший пробудившейся весной, мягко касался щеки Августы. Она ощущала себя разбитой. Все тело ныло, вдобавок во рту пересохло. К счастью, сердобольные люди оставили на прикроватном столике не только букет первоцветов, но и стакан воды. Августа залпом осушила его и с легким стоном спустила ноги с кровати.

Все как в тумане…

Воспоминания возвращались яркими вспышками: предательство Эдуарда, приезд подруги, темнота, полет и бесконечный ужас. Только сейчас Августа в полной мере осознала, что разминулась со смертью. Сядь она чуточку правее — и труп.

По коже пробежал холодок. Августа обняла себя руками и принялась раскачиваться из стороны в сторону. В таком состоянии ее и застала молоденькая горничная, посланная хозяйкой проведать больную. Темная головка мелькнула и тут же исчезла в дверном проеме. Послышался топот ног и громкие крики: «Очнулась, очнулась!» Августа вздрогнула и перестала раскачиваться. В голове щелкнуло: сейчас придет та женщина, хозяйка. Нужно взять себя в руки и притвориться Алисой, хотя больше всего на свете Августе сейчас хотелось лечь и снова заснуть. Может, если она вторично откроет глаза, все окажется страшным сном.

Глава 5

Тело ныло. Каждая его клеточка молила вернуться обратно в постель, подарить ему желанный отдых, но Августа игнорировала малодушные призывы. Завтра вечером прибывает маркиз Тове, она должна подготовиться.

Свеча вспыхнула со второй попытки.

— Стареешь! — ворчливо пожурила себя Августа и устроилась против зеркала. — Простейшие магические действия не даются, как же ты дело провернешь?

Откинув волосы с лица, она уставилась на собственное отражение, пристально изучила каждую черточку. Очень похожа на Алису, но не Алиса. Маркиз не Марта, его не проведешь, а провести надо. Августа слишком хорошо представляла, чем обернется обман.

— Ну, работы не так много, — удовлетворенно кивнула она, походя коснувшись повязки на голове.

Рана мгновенно откликнулась тупой болью. Августа зашипела сквозь плотно сжатые зубы.

Вот ведь почта, когда надо, письма годами идут! А тут не успела Марта отправить, как фамильяром пришел ответ. Он у маркиза занятный, в виде призрачного грифона. Оно и понятно, боевому магу голуби не положены. Интересно, Алиса тоже умела ладить с грифоном? Во время учебы Августа ни разу не видела, чтобы она кого-то призывала, по старинке таскала в потайном кармане переговорный шар. Августа даже над ней посмеивалась. Пусть у нее тоже не было фамильяра, но, если бы он ей полагался, сил удержать бы хватило. Тогда, не сейчас.

— Ну как, — стремясь приободрить, подмигнула отражению Августа, — обдурим старого вояку?

— Конечно, обдурим, — ответила она сама себе, пытаясь унять дрожь в пальцах. — Куда ему разглядеть невидимое!

И все равно страшно. Да что там — Августу подташнивало. Страх комом застрял в горле, не желая упасть в желудок.

Она никогда этого не делала. В университете подобные вещи не преподавали, зато Августа любила читать и обладала хорошей зрительной памятью. Подружившись с университетским библиотекарем, она получила доступ в закрытые секции, где вычитала про ритуал.

На туалетный столик легла тонкая полоска окровавленной ткани. Тогда, в опрокинутом экипаже Августа, сама не зная для чего, оторвала ее от нижней юбки Алисы и спрятала в карман. И вот кровь пригодилась.

— Сейчас проверим, прав ли был старичок из приемной комиссии.

Августа тщательно разгладила ткань и сделала пару глубоких вздохов, выравнивая дыхание. Хватит уже трястись, нужно либо бежать, либо действовать.

— Над ним тогда посмеялись, только вот глупым старшекурсникам потом было совсем не весело.

Августа коротко усмехнулась, вспомнив проказу боевиков. О, знатно она тогда их напугала! Бедолаги целый год не приставали к «зеленым» студенткам. Правда, после Августа надежно похоронила свой секрет, вела самую обычную, даже скучную жизнь.

Страх ушел, его место заняло безграничное спокойствие. Вопреки опасениям, Августа быстро вспомнила магические практики, ввела себя в нужное состояние. Перед глазами ожили энергетические потоки, вещный мир словно подернулся дымкой. Потянувшись к шкатулке для косметических принадлежностей, Августа вытащила пинцет для бровей и положила рядом с окровавленной тканью. Пододвинула ближе свечу, расположила все три предмета рядом. Замкнул линию стакан с водой.

Августа прикрыла глаза. Слова ритуала огненными буквами вспыхнули перед мысленным взором.

Зашелестела ткань.

Переступив через ночную сорочку, Августа расплела волосы и встала перед зеркалом так, чтобы видеть себя всю. Она медленно скользила взглядом сверху вниз, мысленно заменяя свои формы на формы покойной Алисы. Августа повторяла упражнение снова и снова, пока не получила четкий, цельный образ. Выстроив его в голове, она потянулась к лоскуту нижней юбки и по очереди коснулась тех мест, которые жаждала изменить. Августа втирала в кожу чужую кровь, бесшумно повторяя: «Твое отныне мое. Отдай свой лик, забери мой!» Убедившись, что ничего не забыла, пометила даже веки, она кинула ткань на столик. Прикасаться к ней руками отныне нельзя.

От напряжения на лбу выступили капельки пота.

Магия давалась тяжело, отчаянно сопротивлялась, но Августа победила. Она монотонным речитативом закончила заклинание, не переставая держать перед мысленным взором образ Алисы.

Ткань на туалетном столике светилась. Пламя свечи дрожало, тянулось к зеркалу. Последнему предстояло стать финальным аккордом ритуала.

Никогда прежде Августа не ощущала себя такой сильной. Она словно пробудилась ото сна, почувствовала небывалую легкость. Голова больше не болела, царапины на теле стремительно заживали. Пришлось затормозить процесс регенерации: Алиса такой точно не обладала. Августа до недавнего времени тоже.

«Это все ритуал, древняя магия», — успокоила она себя, но в голову упорно лезли слова проклятого старика. Августе стоило большого труда сохранить нужный настрой, не разрушить транс.

Вроде, пока все верно.

Августа довольно улыбнулась, когда ее тень отделилась от тела и полетела к зеркалу.

Обрывок нижней юбки теперь напоминал болотный шар, переливаясь всеми оттенками зеленого. Августа аккуратно подхватила его пинцетом и поднесла к огню. Пламя жадно потянулось к добыче и за считанные мгновения поглотило ее, оставив лишь горстку пепла. Августа с трудом подавила радостный вскрик, когда ее обгрызенные ногти отросли, порозовели. Но это пока чепуха, не полное преображение.

Глава 6

Ивар смахнул с плеча пространственную пыль и огляделся. Разговоры мгновенно смолкли, в актовом зале стало тише, чем на кладбище. Ивар слышал редкое нервное покашливание, ловил брошенные украдкой встревоженные взгляды. Весь преподавательский состав Университета высшей магии выстроился перед ним. В первых рядах, разумеется, деканы, оба проректора, один из которых напрасно надеялся занять вакантную должность. Ивар скривился. Хотели пустить пыль в глаза, устроили помпезную встречу. Он неторопливо сделал шаг, другой и ловко спрыгнул со сцены, прямо в людское море. Студенты зашушукались, напряглись, готовые в любой момент повскакивать с мест. Преподаватели на сцене тоже вытянулись в струнку, недоумевали, что взбрело в голову исполняющему обязанности ректора.

Назначение Ивара сир Лира удивило. За многие века в университете сложилась традиция, по которой ректора неизменно назначали из своих. Им обычно становился самый прославленный маг из руководящего состава — и тут чужак.

Весть о приезде Ивара свалилась как снег на голову, прямо во время очередного преподавательского совета. Обсуждение текущих вопросов прервало появление королевского фамильяра. Проректор по научно-педагогической и административной работе Конрад сил Милс предпочел бы навсегда вычеркнуть те минуты из жизни. Дурак! Тогда, неделю назад, самодовольно посматривая на коллег, он поманил горгулью:

— Давайте послание его величества, любезнейший!

Вскрывая конверт с печатью Трезора сир Валлена, Конрад лучился от предвкушения триумфа. Письмо адресовали ему — это ли не добрый знак? Трепеща от близости заслуженной награды, проректор приосанился и, свысока поглядывая на помрачневшие завистливые лица коллег, зачитал послание. Фатальная ошибка!

Конрад мечтал провалиться сквозь землю, даже умереть, лишь бы все закончилось. Должность отдали сир Лиру и обязали сир Милса всячески ему содействовать. Внутри клокотало бешенство. Для темного, вроде Ивара, пост ректора — пустяк. Если бы хотел, тот мог основать собственный университет, стать его божеством. А вот для Конрада упущенная должность — заветная мечта. Он и вполовину не так знатен и богат, как граф, безумно далек от трона, а его род давно утратил Тьму.

Первые смешки не заставили себя долго ждать. Над Конрадом потешались. Стиснув кулаки, он нашел в себе силы огласить волю короля до конца и продиктовал ответ. А после, сославшись на нездоровье, сбежал. Но теперь Конрад уйти не мог, хотя отдал бы все на свете, лишь бы оказаться подальше от актового зала. Он снова злился, теперь на Ивара. Почему тот пренебрег протоколом, поставил всех в неловкое положение?

Ивара сир Лира не волновали чужие чаянья. Он легко считывал витавшее в воздухе недовольство и усмехался. Сегодняшние эмоции — ничто, скоро Ивар поднимет самую настоящую бурю.

Взгляд его обратился на студентов. Дремавшая внутри Тьма всколыхнулась, придав глазам Ивара особый блеск. Теперь они светились словно сапфиры. Вытянув руку, Ивар попытался уловить, откликнулась ли на его Тьму чужая. Увы, ни одного чистокровного темного мага, сплошь полукровки. Что ж, он и не надеялся.

Удовлетворив любопытство, Ивар наконец развернулся к подчиненным.

— Рад приветствовать вас, господа, — сухо поздоровался он. — Как вы все, наверное, знаете, волей его величества я временно назначен на пост ректора. Насколько временно, решать королю. Однако я не советовал бы вам расслабляться, думать, будто я фигура номинальная.

Ивар предупредил. Если не сделают выводов, пусть пеняют на себя.

Студенты ахнули, когда тело Ивара осыпалось пеплом, чтобы вновь соткаться на сцене.

— Должер — темное королевство, — небрежно прокомментировал он свой фокус, — а я сир Лир. Ивар сир Лир, граф Монтезе.

Дружный вздох прокатился по залу. Юноши восхищенно повторяли: «Тот самый!», девушки посматривали на Ивара со смесью страха и любопытства. По словам его величества, среди них обязательно найдется очередная невеста. Какая-нибудь наивная романтичная особа, решившая побороть проклятие, или, наоборот, чрезмерно алчная и амбициозная, жаждавшая похвастаться перед подружками огромным кольцом с бриллиантом. Ивару стало противно, и он отвел взгляд от моря лиц.

— Вижу, вы пользуетесь авторитетом, милорд, — ворвалось в мысли саркастическое замечание Конрада. — Половина дела сделана.

— Какова же вторая?

Голубые глаза отыскали дерзкого выскочку и внимательно изучили. Проректор поежился, но не отвернулся. Ивар стращал, но Конрад не из пугливых. Может, он не граф, как некоторые, всего лишь второй сын мелкого лорда, но пресмыкаться перед новым ректором не намерен.

— Достойно руководить университетом, — не смутился Конрад и, смело шагнув к нахмурившемуся начальнику, протянул руку: — Местный проректор по научно-административной работе, Конрад сир Милс. Его величество поручил оказать вам всяческое содействие.

Ивар кивнул и пожал протянутую руку. Если Конрад надеялся на другой исход, он просчитался. Ивар даже приветливо улыбнулся, как положено будущему дипломату, заверил в грядущем успешном сотрудничестве.

Итак, первый кандидат для проверки намечен. Однако был еще кто-то. Ивар никак не мог уловить, кто именно вызывал смутную тревогу. Едва заметная, она маячила на границе сознания. Поневоле задумаешься, не пригодится ли присланный от имени короля артефакт. Ивар взял его с собой. Медальон был надежно скрыт одеждой, граф позаботился о том, чтобы шнурок не торчал. Он придерживался старых правил, верил, металл ослабляет свойства амулетов, и предпочитал проверенную поколениями магов телячью кожу.

Глава 7

У Августы тряслись колени. Она несколько раз приказывала себе встать, позвонить в колокольчик, но никак не могла.

Захария сир Хайн здесь!

Липкий страх сковал легкие. Казалось, они заполнились ватой, не позволявшей сделать полноценный вздох.

Отец Алисы гостил в замке Марты не первый день, однако Августа неизменно изыскивала способы не встречаться с ним, ограничившись коротким свиданием при приглушенном освещении. Она мастерски разыгрывала сон, переутомление, даже сумела обмануть врача, сымитировав резкое ухудшение состояния. Августа не спускалась к столу, не вставала с постели. Непривычное безделье утомляло, но она слишком хорошо сознавала, чем рискует. Однако теперь им предстояло полноценно встретиться и поговорить.

Ах, если бы дело было только в Захарии!

Августа перевела взгляд на скрюченные холодные пальцы.

Завтра ее похороны. Похороны Алисы. Приедет ли мать, сестренка? Августу снедало беспокойство и чувство вины. Вдруг Джулии стало хуже? А матери? Какой удар! И ведь она пока не сможет подойти, ободрить их. Да что там — Августа даже написать не могла! С большим трудом, умаслив горничную, ей удалось отправить письмо секретарю Ивара сир Лира. И то Августе несказанно повезло. Приставь к ней Марта служанку постарше, поопытнее, она в два счета раскусила бы ее задумку, отнесла записку прямиком к госпоже. Но юное бесхитростное создание поверило, будто речь «о делах покойной барышни, которые должны остаться тайной», и согласилось отправить письмо с постоялого двора.

Нужно встать. Августа Дзирт не имела права на страх.

Ковыляя, она кое-как добралась до окна и отдернула портьеры.

Свет хмурого мартовского дня залил комнату. Ветер быстро гнал по небу низкие тучи. Они набухли, будто вербные почки. Пойдет дождь. Подходящая погода! Она великолепно отражала обуревавшие Августу думы.

Откликнется ли Ивар, приедет ли на кладбище?

Августа сделала все, что могла, оставалось только ждать, хотя ожидание изводило больше всего. Беспомощность. Она раздражала Августу всю ее жизнь. И вот опять!.. Августа отогнала панические думы и выглянула в окно. Взгляд скользил по темным, давно не знавшим ремонта стенам замка, чахлым деревцам в заднем дворике, неясной густо-серой полоске то ли селения, то ли леса на горизонте. Она постепенно успокаивалась. Через пару минут Августа была вполне готова.

Траур — верный помощник скрыть ненужные детали, рассеять внимание. Пусть облик Алисы никуда не делся, Августа предпочла не рисковать и облачилась в черное. Ну вот, под глазами и у рта сразу залегли густые тени, кожа приобрела землистый оттенок. Именно так обязана выглядеть серьезно пострадавшая в крушении Алиса. Главное, помнить о своем вчерашнем нездоровье, хотя кусок и так в рот не полезет.

Умел ли Захария читать ауру? К сожалению, покойная подруга об отцовском даре рассказывала мало, оставалось надеяться на собственные способности. Последних Августа достоверно не знала. До поступления в университет она вообще о них понятия не имела, если бы не старичок из приемной комиссии, до сих пор считала себя обычным человеком с небольшим магическим даром. Ну легко даются преображения — так хорошо подготовилась.

Вдох, выдох, и можно спускаться.

Когда Августа возникла на пороге столовой, все разговоры разом смолкли. Взгляды дружно обратились в ее сторону. Августа с облегчением выдохнула: ни сестры, ни матери. Хотя их бы сюда и не пустили. Марта при всей ее бедности дворянка, а Дзирты даже в лучшие годы оставались лавочниками, торговцами.

Сердце отпустило. Августа точно справится. Сложнее всего врать близким людям, а маркиз ей никто.

— Тебе уже лучше? — первым нарушил тишину Захария.

Он сидел во главе стола и мрачно посматривал на мнимую дочь. Впрочем, его взгляд Августу не смутил. Она поздоровалась и медленно направилась к столу. Главное, не ошибиться с местом. А, вот и оно. Разумеется, судьба подложила свинью, усадила ее подле маркиза. Августа бросила на него короткий косой взгляд. Определенно, Алиса пошла не в отца. Он коренастый шатен с карими глазами. Хотя, кто знает, вдруг со временем волосы покойной подруги бы потемнели.

— Спасибо, отец.

Для себя Августа решила, что будет отвечать максимально коротко. Ей тяжело давался голос Алисы, спасало лишь якобы слабое здоровье. Все больные одинаково ворочают языком с оттенком безграничной усталости. Но долго разыгрывать эту карту нельзя. Если Ивар не объявится, Августе придется туго. Пусть она наперечет знала все любимые обороты Алисы, полностью скопировать ее голос не выйдет.

— Мне очень жаль.

Маркиз намекал на погибшую подругу. Ах, если бы он только знал!..

На мгновение Августе стало безумно стыдно, и она спрятала лицо в ладонях, опасаясь выдать себя. Недалекая Марта приняла ее поведение за приступ истерики и бросилась утешать. Пришлось подыграть, взять у нее платок и вытереть несуществующие слезы.

— Это твоя вина, — припечатал Захария. — Ты убила двоих.

Августа низко опустила голову — именно так поступила бы Алиса.

— Надеюсь, ты сделала правильные выводы? — продолжал наседать Захария. — Собираешься просить прощения?

Прощения? За что?