Куплю маму для сына. Дорого

1

Глава 1

-Авокадо очень полезно. Очень. В нем куча ненасыщенных жирных кислот, он полностью покрывает дневную потребность организма в калии. На завтрак обязательно надо есть этот чудо фрукт, хотя по составу он к овощу ближе. Не важно. Рита, ты меня слышишь вообще?

- Слышу,- уныло выдыхаю я в мембрану телефонной трубки, которую прижимаю ухом к плечу.- Уже иду в магазин, покупать.

- Опять в этих своих уродских трениках идешь? Маргарита. Так ты навсегда останешься одинокой, синим чулком, старой девой, пряхой. А я твоя мать. И мне очень...

- Мама, я прекрасно одета сейчас. Дышу духами и туманами,- я вру. На мне любимые спортивные штаны, кеды которым, если мне не изменяет память уже лет пять и куртка моего бывшего, что он забыл, когда сбегал от меня.- И вообще. Мне некогда. Ты сама всегда меня учила, что дорогу надо переходить не отвлекаясь на разговоры по телефону и не считая ворон.

- Рита, купи яйца еще. Запечешь авокадо с яйцом. Чуть присыпь моцареллой. Не пармезаном, а моцареллой. Твой зад не вынесет еще и жирного сыра. Дочь...

- Угу,- бухчу я, уставившись на крошечную детскую фигурку, застывшую на травяном газоне, разделяющем четырехполосную оживленную дорогу. Мальчик, совсем крошечный. Одет странно, как будто сбежал из фильма ужасов: в коричневый строгий пиджачок, такие же шорты и гольфы, настолько белые, что у меня начинают слезиться глаза. И все проезжают мимо, будто не ребенок стоит посреди дороги замерзший, а невидимка. Я даже моргаю, ну а вдруг это у меня уже глюки на фоне недавно диагностированного у меня “уродства”. Да нет, мальчик так и стоит. Ждет, когда загорится зеленый. Не понимает, что надо нажать на кнопку на стоящем рядом столбе, чтобы светофор переключился.

- А еще, не соли...- несется мне в ухо назойливый голос любящей родительницы. Да, любовь моей мамы безгранична и очень абьюзивна. Она умеет заботиться на расстоянии так, что мне иногда хочется оглохнуть и разбить телефон.

Мальчик делает крошечный шаг, и у меня сердце пропускает удар. Телефон пихаю в карман, даже не отключив, и не раздумывая бросаюсь вперед. Главное успеть. Нажимаю кнопку и даже не дожидаюсь когда наконец включится разрешающий сигнал. Зажмурившись бегу вперед, слушая визг покрышек по асфальту, ругань и проклятья, которыми осыпают меня водители. Мальчик испуганно сжавшись, закрывает ушки руками. Не плачет, не кричит. Просто молчит и мне от этого становится бесконечно страшно.

-Эй, ты в порядке? - беру ребенка за плечи, разворачиваю к себе. На меня смотрят пустые глазенки василькового цвета. И по телу моему пробегает волна ледяных мурашек. Взгляд у мальчишки как у кукушонка из старого хоррора. Но одежда очень дорогая, теперь я могу ее рассмотреть. На кармане мериносового пиджачка вышит логотип какой-то школы. Стрижка у ребенка идеальная. Красивый. Он красивый, словно кукольный. А ручонка, которой он вцепляется в мою ладонь ледяная. - Ты же замерз. Как тебя зовут? Ты можешь сказать откуда ты тут?

Молчит. Все время молчит, пока я сдираю с себя куртку и шарф и закутываю его, чтобы хоть немного согреть. Даже не моргает, не дрожит. Просто смотрит мне прямо в душу и молчит.

-И что мне с тобой делать?

В ответ тишина. Только ладошка в моей руке начинает подрагивать, а во взгляде ребенка появляется какая-то решимость и наливаются они влагой. Боже, он что немой? Не может говорить, отсюда и эта злость. А я глупая и дурная. Он и голодный наверное. Но не домой же тащить чужого ребенка. -Откуда же ты взялся? Ладно, пойдем. Тебя ищут, наверное. Нужно в полицию. Идем, малыш.

Он выдергивает ладошку из моей руки резко, хмурится. Что же это означает? Он не хочет домой? Может его обижали и он сбежал. Но ребенок ухоженный, одет дорого, нет на нем следов побоев или издевательств. Нет, мальчик необычный.

-Послушай, так правильно. Ты же меня слышишь? Полицейские добрые. Найдут твоих маму и папу. Понимаешь?

Кивок. Слышит и понимает. Чудесно. И даже опять доверчиво дает мне взять себя за ладошку. Только при слове мама как то дергается, а потом даже пытается улыбнуться.

-Только сначала зайдем вон в тот магазин, и купим тебе штанишки теплые и шапку. Ты же замерз?

Снова кивок. Из взгляда малыша исчезает напряжение. Сколько ему? Лет семь, наверное. Хотя судя по тому, как взросло он смотрит на меня васильковыми глазами обрамленными густыми ресницами, возраст определить трудно. Ему и все десять может быть.

Идет за мной послушно, словно доверчивый щеночек. Господи, родители наверное с ума его сходят. С ног сбились. А вдруг его украли, похители, а он каким-то чудесным образом сбежал? Тогда если меня поймают сейчас с ним за ручку, я загремлю в тюрьму. Черт, мне надо меньше смотреть дурацких сериалов на ночь, запивая их и свое чертово одиночество вином. Малыш тянет меня за руку к витрине с медведем. Мишутка смешной и очень дорогой, сидит прямо в центре инсталляции рекламной и стоит, как крыло боинга. А ребенок тычет пальцем в игрушку так оживленно, что я сдаюсь почти сразу. Что ж, медведь так медведь. Вспоминаю, что там у меня на карте осталось после зарплаты. Должно хватить если залезть в накопления неприкосновенные. Прости мама, но авокадо откладывается. После сегодняшней прогулки я буду до следующей моей зарплаты продавца зоомагазина, жевать пустые макроны из мягкой пшеницы и наедать зад, про который ты мне все уши прожужжала.

Медвежонок, курточка с динозаврами, шапка которую мальчик нацепил на себя в форме мультяшного миньона, приведшая его в неописуемый восторг и флисовые штанишки делают мою карту не похудевшей, а выжатой до основания. По фигу, зато ребенок теперь даже улыбается и больше не похож на Омена. И ему тепло, а это самое главное.

-Ты молодец и герой,- шепчу я.- Медведя как назовешь?

Снова тишина. Игрушку он прижимает к груди, будто старается за ней спрятаться от этого мира. Идет послушно за мной, вцепившись ручонкой в мою ладонь. Господи, а если бы кто-то другой его подобрал? Люди то разные. Сердце сжимает ледяная рука ужаса. И пока мы идем до полицейского участка, я гоню от себя мысли о том, что сейчас у меня мальчика заберут и я даже не буду знать, что с ним будет дальше.

2

Глава 2

-А что с ним будет? - смотрит на меня равнодушно молодой лейтенант, или кто он там, я не разбираюсь в званиях.- Отправим в приемник распределитель и начнем искать родню. В сводках нет ничего о пропаже ребенка, так что, скорее всего мальчик просто сбежал.

- У него на пиджачке. Вон там. На кармане написано название школы,- я нервничаю, и поэтому говорю слишком громко, что совсем не нравится сотруднику доблестных органов правопорядка. А меня страшно бесит его равнодушие, прямо аж скулы сводит. Зато мальчик сидит спокойно на дурацкой деревянной скамейке возле стены выкрашенной зеленой краской и смотрит на игрушечного медведя, и даже улыбается, а может общается с Топтыгиным ментально. Я не смогу его оставить тут одного. Ну какой приемник распределитель? Он и без того напуган.

- Спокойно, дамочка, разберемся. На то мы тут и посажены. И про курточку разведаем, и про то, почему пацан один по улицам шляется. И, кстати, вы его в этой одежде нашли? Игрушка у него была?

- Нет, я купила,- шепчу я. Черт, что я натворила? Может в сводках описана одежда пропавшего ребенка, а я...

- Мать Тереза? - кривится в ухмылке полицейский.- Денег девать некуда?

- Мальчик замерз. Я не... Послушайте, а почему вы со мной в таком тоне разговариваете? - я завожусь. Это плохо. Это очень-очень плохо. Потому что я сейчас слечу с катушек, и тогда снова влипну в историю. Хотя, уже влипла, как муха в варенье.

- Ладно не надо кипятиться. Просто я не верю в альтруизм.- морщится лейтенант. Да нет, точно, одна звездочка на погонах маленькая.

- Мне вас очень жаль в таком случае. Доброта мир спасет.

- Подписывай протокол и свободна. Вызовем повесткой если будешь нужна. Там внизу пиши “С моих слов записано верно, и мною прочитано”.

- А мальчик?

- С ним будут работать наши педагоги из детской комнаты. Опросят, и потом по инструкции - приемник, детская больница. А потом....

- Нет. Я его не оставлю,- выдыхаю я. Ребенок словно воробышек встрепенулся, смотрит на меня расширившимися от ужаса глазенками. Понял, что я могу уйти сейчас. Черт, черт, черт, ну за что? Почему именно я.- Не уйду без него. Слышите?

- Девушка, покиньте кабинет, пока я не вызвал охрану. Вы свой долг гражданский исполнили, поступили по закону. До свидания.

Мальчик вдруг соскакивает с лавки, бежит ко мне, вжимается в ногу и я слышу...

-Мама, не уходи. Мама...

Мне кажется что неведомая сила поднимает меня в воздух, переворачивает вверх ногами и со всей силы бьет дурной башкой об дешевый линолеумный пол. И дышать нечем, а грудь распирает от яростной боли.

-Мамочка,- шепчет малыш, раздирая всю мою уверенность в том, что я поступлю правильно, в клочья. Прижимаю к себе крошечное тело, уже точно зная, что сейчас я наживу себе кучу неприятностей на мою толстую по мнению мамы задницу. Авокадо мне теперь будет только сниться, потому что в обезьяннике не подают таких изысков.

- Интересненько. Мама? Почему ребенок говорит что вы его мать? - теперь сотрудник смотрит на меня с подозрением.

- Откуда мне знать,- нервно дергаю я плечом. Мальчик прячется за моей спиной и я чувствую его тепло.- Может перепутал?

- А может ты так решила избавиться от немого пацана? Кто ж вас теперь разберет. Вы то “Я ж мамки”. А то кукушки.

- Что вы несете, я бы никогда... Да я мечтаю стать матерью. Вы... Что бы вы понимали, несчастный человек, не имеющий понятия о простом человеческом участии,- сжимаю кулаки. Мальчик за моей спиной тихо поскуливает.

- Ребенка сейчас заберут, а вы задержаны до выяснения. И давайте без глупостей,- поднимается со своего стула лейтенант, нажимает на кнопку на селекторе. Время мне кажется жеваной жвачкой. И я смотрю на открывающуюся дверь, в которой появляется строгая женщина. И понимаю, что найденыша ей не отдам. Никому не отдам.

- Мама,- шепчет малыш, цепляется за мои чертовы дешевые треники как обезьянка.- Мама, медвежонок, его будут звать Пузан. Пойдем домой. К папе. Он хороший. Мама. Он очень хороший. Правда. Ты же вернулась? Насовсем? А няня Бу говорила, что ты теперь ангел.

Легкие детские слова рушатся на ошалевшую меня бетонными плитами.

-Пойдем, малыш. Твоя мама тебя тут подождет. А ты мне расскажешь, про мишку своего. Он у тебя красивый и дорогой. Тебе его кто купил? - тетка улыбается, но взгляд у нее остается ледяным и колким.

- Мама,- улыбается ребенок открыто. Его сейчас у меня заберут. Заберут.

- А зовут тебя как? Имя свое ты знаешь?- тетка профи. Мне нужно сейчас, вот прямо сейчас доверить профессионалам ребенка, разобраться с недоразумением и просто уйти.

- Руки от ребенка уберите,- рычу я, вопреки всем воплям голоса разума, раздирающим мою голову болью.

- Мама знает,- улыбается малыш. Берет меня за руку.

- Я не знаю,- шепчу я. Боже, может у меня шизофрения, и я просто сейчас брежу? Ну не бывает же так в реальности. В нормальной реальности здорового человека.

- Мамочка, ну как же? Я Тима. Тимофей Мерзлов. Ты забыла да? Там на небушке память исчезает? Как мой голос, да?

- И вы Мерзлова, так? - пробивается мне в сознание голос лейтенанта. - Маргарита Макровна Мерзлова. Паспорт ваш?

- Мой, — очумело киваю я. - Но... А, это розыгрыш, да? Камера тут где-то скрытая? А вы артисты, блин,- хихикаю я тупо. Ну а как иначе можно еще объяснить творящийся вокруг дурдом. - А я смотрю погоны у вас пришиты плохо,- в один прыжок оказываюсь возле пранкера. Но как у них получилось все так обставить? И я то повелась. Вцепляюсь пальцами в погон со звездочкой. Треск раздается, когда парень отшатывается. И погон в моей руке остается. Смешно.

- Эй. Ты чего творишь? Нападение на сотрудника. Лидия Павловна ребенка уберите, не надо ему видеть... И с дежурки ребят сюда пришлите. Баба то буйная, может под наркотой. Эх, эти богатейки совсем берега теряют. Ребенка меняют на дурь.

- Эй, вы чего? - удивленно шепчу я, когда двое дюжих парней врываются в кабинет и бросаются ко мне.- Шутка затянулась. И не весело вообще. Какая дурь? Я за авокадо шла вообще. И на работу мне завтра, там у нас придут котят прививать.

3

Глава 3

-Вот ты мне скажи. Тебе почему всегда больше всех надо? Почему я должна бросать “жирную” клиентку, которая собирается отсудить у благоверного, миллиард и нестись вытаскивать тебя из кутузки? Ответь мне, Марго,- Машка злится. Пиджак свой дорогой одергивает постоянно, который сидит на ней, к слову, превосходно. Она не я. Мы полные противоположности. Сестры, но разные как бриллиант и булыжник. И булыжник, как вы догадались, я. Машка супер удачливый дорогой адвокат, мамина гордость, я - разочарование, имеющее два высших образования и протирающее дешевые брюки в магазине, воняющем кормом для собак.- Между прочим, тебя хотели за нападение на сотрудника при исполнении натянуть. Считай с кичи спрыгнула. Можешь праздновать. Не каждый день корячится пять лет за прогулку до магазина. Кстати, в тюряге бы тебя уважали. Шутка ли, погон "мусору" оторвать.

- Прекрати. И не выражайся, я просто думала, что это пранк какой. А мальчик... Можно подумать ты бы прошла мимо, — морщусь я, стягивая с себя растянутое худи. Сходила, блин, в магазин за авокадо. Знала бы, в каком куртуазном обществе проведу полтора часа своего выходного дня, нарядилась бы “покрасивше”. А то бомж и проститутка выглядели гораздо приличнее меня.- Маш, этот мальчик...

- У этого мальчика все шоколадно, Рит. И судя по форме закрытого пансионата для детей с особенностями развития, обучение и пребывание в котором стоит столько, что тебе и мне не снилось, его родители не просто не бедные люди, а космически богатые.

- Но ребенок несчастен. Богатые получается тоже плачут. И фамилия... Блин, у него наша фамилия. Как он оказался на улице? Как? Это же не щенок, за которым не доглядели. Ребенок, маленький и беспомощный.

- Просто однофамилец. И я совсем не хочу знать, чей он. Этот ребенок чужой и проблемный. Ты лучше думай о себе. Мама с ума сходит...

- Боже, ты ей рассказала? - у меня аж горло от ужаса спирает. Хотя, если бы мама узнала, что ее вечную головную боль загребли сотрудники полиции, от кутузки не осталось бы даже решетки.

- Нет конечно, ты что? Я же тебя люблю, и пока не готова есть кутью на твоих поминках. Но... Слушай, я готова помочь во всем тебе, психолога оплачу, хочешь?

- Зачем еще?

- Ну... Слушай, Марго, я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Серега ушел, диагноз... Детка...

- Да уж,- выдыхаю я. Вот уж не думала никогда, что родная сестра решит меня мозгоправу сдать.- Знаешь, Машка, что больше всего меня пугало в нашей с Сереней сосуществовании? Не то, что я понимала, что рано или поздно он меня предаст. И даже не то, что я останусь одна.

- А что? - Машка смотрит на меня с жалостью. Черт. Самый поганый ее взгляд. Эта чугунная дюймовочка так смотрит обычно только на убогих умирающих животных, которых тащит с улицы с самого детства. И эта женщина упрекает меня в том, что я помогла ребенку, нуждающемуся в помощи.

- То, что после секса с ним я думала зафаршировать курицу к обеду, или на шампуре ее гриловать, - хмыкаю я, отвернув лицо к окну.- Знаешь, Маш, что мне сказал Сереня, когда уходил? Что из жалости жить с уродкой не может. Что у него в планах дети, а я... Я уродка. Так что не нужен мне психолог. Лучше помоги оплатить ЭКО. У меня полгода всего. И яйцеклеток по счету. Получается мой бывший, не так уж не прав. Оказывается он отцом мечтал стать,- я хмыкаю, стараясь скрыть боль. Но Машка все видит. Все-все. Мне никогда ничего от нее не удавалось скрыть.

- Бесплодие - не уродство, Ритусь,- ох если бы сейчас моей сестре попался под горячую руку Сереня, она бы его вывернула на изнаку, слишком хорошо я знаю вот это ее выражение лица. Мамины гены. В мне вот не досталось совсем этой яростной генетики, поэтому наверное я урод во всем.- А этот придурок просто скот. Сам он уроду уродский. Какой из него отец? Как из говна пуля, блин. Ритка, послушай, я попробую кредит взять, в конце концов машину продам. У меня пару дело наклевывается очень денежное. Что-нибудь решим. Может...

- Не может, нет смысла. Я совсем не уверена, что хочу родить от донора из пятьсотсемидесятой пробирки. А мужика нет нормального рядом. И знаешь что я хочу сейчас? Знать, что мальчик в порядке. Ты это можешь?

- Даже и не6 буду стараться. Рита, забудь. Это чужой ребенок. У него родители, которые тебя могут закатать под землю, за твой дурацкий интерес и меня заодно. Мальчик живет в пансионе для детей с различными задержками развития. И спрятали его туда не просто так. Есть люди, которым не нужна огласка. Я думаю и фамилия у пацана липовая. Собирайся, поедем с тобой поедим где-нибудь. Отвлечемся.

- Нет, я поеду в полицию. Пусть мне объяснят, что стало с ребенком,- упираюсь я. Мне не дает покоя жалобный голосок мальчика, который звучит в моей голове непрестанно. Когда его уводили он смотрел на меня таким больным взглядом, что я чуть не сошла с ума. И сейчас не могу думать ни о чем, кроме маленького найденыша, невесть каким злым роком оказавшегося на улице.

- Дура, да? - заводится Машка. Если она сейчас оседлает метлу, будет очень плохо.

- Ты умная. Когда ты ворона домой приволокла мне с вырванным крылом, я слова не сказала.

- Гектор нуждался в помощи. И он говорить научился и вообще... У него не было никого. А у пацана есть родные. Очень серьезные родные, до которых нам как до луны.

- И малыш которого я нашла нуждается в помощи,- уже кричу я, чувствуя себя выжатой словно лимон, до основания. Машка права. Права во всем. Я пытаюсь свою боль и свое горе заместить. Заполнить пустоту. Но этот ребенок не мой. Он чужой. У него есть родные. А то, что он назвал меня мамой... Черт, ребенок особенный, с отклонениями развития, кто его знает, что там в голове его. Я нафантазировала себе... Но он одинок. Он одинок, и я знаю это точно. И ничего не могу поделать.

- Ну хорошо. Я позвоню сейчас в полицию. Рит, не надо. Не плачь.

- Маш, у меня никогда не будет такого счастья,- всхлипываю я, уткнувшись носом в ткань дорогущего пиджака сестры.

4

Глава 4

-Авокадо, конечно, полезно. Но...- хихикает Машка, заруливая в мой двор. Сумерки красивые, лилово мутные, весенние. Да и жизнь после ужина и бокала Шато Марго, кажется уже не такой омерзительной. А вот двор выглядит странно. Как декорация к фильму про мафию. Огромный представительский седан, сияет даже в полумраке, посреди маленького двора. Два джипа, явно машины сопровождения. Надо же...

- Но торт "Гараш" в сто раз вкуснее,- заканчиваю я мысль любимой сестры.

- Ого, это к кому у вас такие посетители приезжают? - Машуля даже бровь приподнимает от удивления.

- К Вовке Морковкину наверное из третьего подъезда. Он айтишник крутой,- дергаю плечом. Мне не интересно.

- Ясно, что не к бабе Клаве,- хихикает моя любопытная сестрица.- Проводить тебя, Марго? А то вдруг это тебя принц выследил.

- Сама дойду. Не переживай, никто на меня не позарится,- ухмыляюсь я. Телохранитель из Машки, как из той терьера бойцовый пес. Росту в ней полтора метра, а веса как в приснопамятном тое.- Маме привет передавай. Скажи, что я была одета в платье и пальто.

- Обязательно. Еще придумаю аксессуары.

- Сильно только не старайся, а то она нас раскусит,- хихикаю я и выбравшись из крошечной машинки сестры. Машу Машуле рукой.

Родной подъезд сегодня мне кажется странно зловещим. Хотя даже лампочка, о чудо, на месте. Странно, как это дядя Петя еще не выкрутил ее. Обычно он тырит светоч со скоростью двухголового гуманоида из “Людей в черном”. А тут прямо чудеса. Я даже решаю прогуляться, хотя обычно пользуюсь лифтом. Мама бы порадовалась такому моему спортивному порыву. Живу я на шестом этаже, и уже на третьем жалею, что так раздухарилась. К двери родной квартиры приползаю, похожая на одышливую старую кобылу. Все таки мамуля права. Надо двигаться. И наверное потому, что мозг не наполняется нормально кислородом, я захожу в квартиру, дверь которой оказывается не запертой. Ну и что. Подумаешь, забыла. Не впервой. . Гипоксия отключает чувство самосохранения. Бреду в кухню. Пить хочется адски. Щелкаю выключателем. Под потолком вспыхивает новый плафон, который я ненавижу. Слишком яркий свет, как в операционной. А Серене он нравился.

И я даже рот успеваю открыть, чтобы заорать, потому что...

-Я никого и никогда не жду так долго,- ледяным тоном говорит мужик, сидящий в моем кресле, прямо посреди моего крошечного пищеблока. Держит в пальцах мою любимую кружку с нарисованными на ней обнимающимися лисятами и пьет МОЙ чай. Это что? Это как вообще?

- Какого черта...? - боже, я блею, словно мультяшная овца. И взгляда не могу отвести от пришельца. Он кажется огромным, и моя любимая кружка в его руке выглядит жалко и убого. И все кухня эта ему мала, будто жмет в плечах. А костюм наглого бандита стоит дороже этой чертовой квартиры в спальном районе. Стальной, с искрой, шикарный костюм. Чего ему надо тот меня то? Не вакцину же для котенка? Дороже то у меня в квартире все равно ничего не найти. Разве что Машкин кубок позолоченный, который она получила лет пять назад в каких то играх разума.- Что вы делаете в моей квартире? Я вызову полицию. Я...

- Ты сейчас закроешь рот и будешь слушать,- ледяной тон мужчины замораживает все мои внутренности, кажется. И я за своей спиной чувствую движение, и понимаю, что он не один пришел. И те, кто сейчас маячат сзади, наверняка тоже огромные как скалы.

- С чего бы? Если вы грабить меня пришли, то берите все что нужно и уходите,

- Я похож на дурака? - приподнимает бровь мерзавец. На меня смотрят насмешливые глаза, цвета... полевых васильков.

- Вы похожи на бандита и убийцу,- говорю я ровно, хотя хочу верещать от страха. Но, думаю, если я разорусь, то смерть моя будет быстрой, и не факт, что очень легкой.

- Вообще-то я пришел в гости и с определенной целью.- надо же. Он даже улыбаться умеет. Точнее скалиться как оборотень, и кажется с клыков его кровь капает прямо на шикарную серебристую ткань.

- В гости ходят по приглашению. Что-то я не помню, чтобы я отправляла вам открытку,- ну вот такая у меня защитная реакция на стресс. Я становлюсь наглой и соображать начинаю плохо.- И, кстати, если я не позвоню сестре через пять минут, то она приедет и...

Что она сделает, я даже придумать не могу. Наверное сбежит, закрыв глаза.

- Так позвони, кто мешает? - снова превращается в ледяное божество этот странный мужчина, делает глоток из моей кружки, и я сглатываю, потому что рот у меня пересох, словно я ползла неделю по пустыне. - Влад, дай хозяйке телефон. Набери номер Марии Марковны сам, чтобы Маргарита не утруждалась. Может еще вашему бывшему звякнем? Хотя... Маргарита Марковна, вы не умеете выбирать мужчин, это я уже понял.

- Откуда вы...

- Все про тебя знаю?

Киваю, потому что язык присыхает к небу, не давая мне возможности произнести и слова. Потому что страшно и хочется в туалет. И потому что до ужаса хочется отобрать у этого страшного мужика мою любимую чашку.

-Ты открытая книга, Маргарита. Я тебя читаю. И знаешь, удивляюсь своему присутствию в этой норе. Но...

- Да кто вы такой, вообще? - наконец выдавливаю я из себя слова, усилием воли собирая их из звуков.

- А ты как думаешь? - приподнимает бровь “Человек из стали”. Ха-ха, глупость какая, но мысли мои сейчас выдают такие предположения, что голова тяжелеет настолько, что кажется вот-вот лопнет, как перезрелый арбуз. - Ну, удиви меня. Скажи, кто я.

- Я недавно сериал смотрела,- господи, какую глупость я несу. Но у меня вправду нет других предположений. Да уж, денек у меня с утра задался в кавычках. - Так там, вот таким голосом говорил сам дьявол. И псы ваши цепные...

- Сериалы любишь, значит,- он даже и бровью не ведет. Только в васильковых глазах зажигаются искры, и я никак не пойму, смешливые они или издевательские. Но, что ж, сама виновата. Идиотизм всегда смешон, а у меня он часто преобладает над разумом. - Это хорошо. Тогда тебе мое предложение понравится.

5

Глава 5

Я вспомнила где видела этого человека. Этот взгляд пронзающий насквозь, волевой подбородок, губы, скривленные презрительно, словно из гранита вытесанные. Вспомнила и как-то сразу разжелала гусарить. Ястребов, точно. Человек, о котором ходят легенды одна другой страшнее. Великий и ужасный. Один из богатейших людей страны, постоянно мелькающий на экране телевизора в новостных блоках и обросший такими легендами, что даже будь он оборотнем мне бы сейчас не было так страшно. Что ему надо от меня? От меня - серой мыши, просиживающей дешевые штаны в зоомагазине, влачащей существование без будущего. Точнее не так, будущее мое прозрачно и предрешено. Я закончу свои дни в компании десятка кошек и копеечной пенсии.

А он смотрит на меня сейчас, словно на гусеницу, которую не раздавил только из интереса, получится из нее бабочка или нет и губы свои чертовы кривит.

-Маргарита послушайте,- наконец прерывает затянувшееся молчание мой гость.- Я предлагаю вам сделку. Не заставляю, что большая редкость. Не ломаю вас, хотя мог бы. Всего этого я не делаю, потому что вы нужны моему сыну. Вы, а не запуганное существо, которое я при желании моем горячем, давно бы доставил наследнику не спрашивая на то вашего позволения.

- Вы можете,- давлю из себя улыбку. И мне, вот уж чудо, совсем не страшно. Что может быть страшнее ранее нарисованной мной картинки старости? Разве только вот эта его ухмылка, блин. И глаза, вымораживающие насквозь.- Я надеюсь это все таки шутка.

- Могу. И нет-не шутка. Я хочу вас купить. Как помните в фильме старом французском с Жераром Депардье, кажется?

- С Пьером Ришаром. Фильм “Игрушка” назывался.

- Не важно. Я могу сделать вас, Маргарита, богатой женщиной. А так же решить любую вашу проблему щелчком пальцев. Поверьте, невозможного для меня нет. И принципами тоже я не обременен.

- Зато я обременена и я не продаюсь. Ну вот такие у меня установки, простите. Слушайте, ну чего вам я то именно так пригорела? Наймите сыну няню с оксфордским образованием, десять нянь наймите. Я не умею с детьми управляться. У меня нет необходимых знаний и навыков. Я котят то вон воспитать не могу. Не хотят, праразиты сладкие, в лоток ходить, хоть ты тресни. А еще у них пищевые привычки неправильно выраба...

- Ты можешь избавить меня от шикарных подробностей кошачьего пищеварительного недержания? - кривится Ястребов. Амбалы тихо хрюкают, их ситуация явно веселит.

- Могу. Просто уходите. И вам не придется слушать. Все просто.

- Все очень сложно, дорогая Маргарита. Мой сын не разговаривал два года. С тех пор как его нашли на обочине дороги. Его мать, с которой он поехал к бабушке исчезла бесследно. Просто испарилась, вместе с машиной. А мальчика просто пожалели, наверное. А, может, решили не возиться, — голос громадного мужика теперь звучит глухо, и лицо его становится непроницаемым. Не понять о чем он думает. - Я вложил кучу средств, использовал такие ресурсы для поисков, которые тебе во сне не могли присниться, Маргарита. Гельку признали мёртвой. Мой сын с тех пор не сказал ни слова, ушел в себя настолько, что стал казаться роботом. Ел, пил, жил, но только оболочкой. Пришлось его в интернат определить, все думал его там раззомбируют. Сегодня он заговорил и ожил. Медведя твоего из рук не выпускает. И пока ты ему нужна, ты будешь с ним рядом. Поняла?

Мое сердце скачет в груди, разрывается болью. Я вспоминаю глаза мальчика, пустые и безжизненные. Такие, какими их увидела в самом начале нашего с крохой знакомства. И я очень хочу помочь ему быть счастливым. Но не так.

-Моему сыну нужна мать, которой он тебя назначил. И если для того, чтобы он был счастлив мне придется тебя выкрасть, поверь я не раздумывая это сделаю. А заставить тебя быть послушной очень легко. Влад, пакуй,- хлесткий приказ приводит меня в чувство. Амбал, словно тень движется ко мне.

- Подождите.

Легкий взмах руки Ястребова останавливает движение приближающегося ко мне человека-горы.

-Вы сказали, что решите ЛЮБУЮ мою проблему если я соглашусь? - делаю нажим на слово “Любую”. Алексей Романович приподнимает свою бровь, с интересом на меня смотрит. Хотя я уже готова согласиться на все, лишь бы снова увидеть маленького мальчика, которому я нужна. Без всяких условий, просто потому, что целый день думала о малыше, словно он мой ребенок. Мой маленький мальчик. Это глупо и странно. И скорее всего я просто дура, но...

- Абсолютно. Любое. Называйте цену. А говорила не продаешься.

- Мне не нужны деньги.

- Ты странная. Деньги любят все,- щурится он насмешливо, становится похож на хищного кота,- а ты на чужого ребенка потратила все свои сбережения. Кстати, я там возместил. Можешь проверить карту. Считай это авансом.- Так что, по рукам?

Я достаю телефон, подчиняясь приказу. Черт, мой счет сроду не видел цифр с таким количеством нулей. Он знал все наперед. Знал, что я соглашусь. Точнее, он все давно решил за меня.

-Это задаток,- снова эти губы скривленные. И взгляд прямо под кожу.

- Это очень много за медведя и шапочку.

- Это очень мало за мое спокойствие. Так что, по рукам?

- Я еще свое желание вам не озвучила, вдруг вы передумаете, — хриплю я, борясь с головокружением и страхом. Черт, куда я лезу? Зачем? Он ведь меня пережует и выплюнет, когда я стану ненужна. Или, чего лучше, исчезну так же, как его жена бесследно. С него станется.- И условия.

- Ого, мне никогда никто еще не ставил условий до сегодняшнего дня. Ну давай, как ты там говоришь? Жги,- его хохот звучит чужеродно и зловеще. А может я просто себя накрутила? Еще бы, обнаружить у себя в квартире человека, к которому и подойти то невозможно без записи, небожителя.

- Я занимаюсь только Тимошей. Два выходных в неделю. С вашей стороны никаких поползновений, в любом формате. И я хочу... Я...

- Давай пока остановимся на условиях. Первое - моего сына зовут Тимофей. Не Тимоша, не Тима и не Тиша. Второе - расслабься. Я не настолько искушен, чтобы приставать к женщине в трико. По поводу желания...

6

Глава 6

А я ждала увидеть не красивое поместье в викторианском стиле светящееся, словно игрушечное, а замок Синей Бороды, с горгульями на стенах и черепами поверженных врагов заборе. Уставилась в окно, открыв от восторга рот. Словно девочка, которую привезли в Диснейленд, исполнившие ее заветную мечту, родители. В вечернем, почти ночном марке, мне дом показался сказочным. И даже гнетущее молчание, висящее всю дорогу в кондиционированном воздухе шикарного автомобиля, перестало мне казаться тяжелым и зловещим.

-Какой красивый дом,- совершенно искренне прервала я затянувшуюся тишину.- И природа. Слушайте, красиво живете, господин олигарх. Надо же, особняк почти в лесу. И озеро... И сосны. Они до неба достают.

- Я рад, что вам понравилось,- эта улыбка его кривая. Не поймешь, что она означает. Глаза моего работодателя, почти всегда остаются ледяными.- Моя жена этот дом ненавидела. Вы разные. Совсем. Тимофей ее не помнит, странно.

- Странно,- я снова замолкаю. Неприятно становится. Не пойму от чего. Может от равнодушия в голосе Алексея Романовича. Он говорит о жене, которую потерял, безо всяких эмоций. Лучше на сосны смотреть и не анализировать чужие отношения. Здоровее буду психически. Что мне до него? Я тут совсем не ради этого короля мира.

Машина останавливается у широкого крыльца, шурша по гравию дорогими шинами. Я нетерпеливо хватаюсь за ручку. Тесно. Мне с ним тесно рядом сидеть на широченном сиденьи почти лимузина.

-Не нужно, Маргарита,- морщится Ястребов. Он сейчас кажется мне огромной глыбой льда, а не человеком.- Жди, водитель должен дверь открыть перед тобой. Ты теперь не продавщица котят, привыкай.

- Я и сама в состоянии. А продавщицей котят мне нравилось быть, - эти экивоки и правила уже начинают меня раздражать. Я хочу глотнуть соснового звездого воздуха, и скорее увидеть моего мальчика. Боже, видно я сошла с ума. Это не мой ребенок. Мир не мой, и дом этот.... Все чужое, ненастоящее, будто декорация к пьесе, в которой мне предрешили сыграть главную роль. Но я чувствую, что именно вот это все сейчас мне нужно. Я должна быть тут. И мальчик этот во мне нуждается, а я в нем.

- Это правила. Правила семьи. В этом доме все подчиняются определенному уставу,- ровно говорит глыба льда. Ха-ха, он реально похож на барона из страшной сказки, и свет, отраженный от тонированных стекол, окрашивает аккуратную щетину в цвет почти кобальтовый.

- Я не ваша семья, господин Ястребов, это вы понимаете? Я няня Тимофея. Примите это к сведению. Моя семья, кстати, до сих пор не в курсе, что я здесь. Учтите, Машка перетряхнет этот город, просеет через сито, если я не дам о себе знать.

- Вы его мать. Он так решил. Так что будьте любезны не разочаровывать ни моего сына, ни меня. Кстати, улыбайтесь. Он вас встречает. Он вас встречает, а вы его... любите. Это ваша работа.

- Любовь - не работа, если вам, конечно это ясно,- да не вредничаю я. Просто мне обидно.

И улыбаться меня не нужно заставлять. Губы сами расплываются, когда я вижу мальчика, бегущего по ступеням, с медведем игрушечным в обнимку. В шапочке в виде миньона и с такой сияющей радостью на лице, что плевать я хотела на все правила. Дергаю ручку на дверце, распахиваю ее настежь, выскакиваю прямо в распахнутые объятия моего мальчика, не слушая злого раздраженного сопения моего работодателя. Пусть хоть на мыло изойдет. Правила, выдумщик.

-Мама,- у меня в животе свивается тугой узел, а горло сдавливает будто удавкой.- Ты приехала. Я так ждал. А няня Бу сказала, что если я поем и посплю, то ты быстрее приедешь. Я поел и притворился, что поспал. Наверное поэтому так долго вышло, да? Потому что обманывать плохо. Но я ждал, очень-очень. А папа такой радый был, что я снова научился говорить. Даже меня подкинул в воздух. Но потом поругал, что я сбежал. А я не сбежал. Я тебя ходил искать. И нашел. А никто мне не верил. И папа не верил. Но я то ждал. А ты так долго...

Да, обманывать плохо. Очень-очень плохо. А я ведь сейчас его обманываю. Я не его мать. Я самозванка. А мужчина, стоящий сейчас рядом со мной, просто демон во плоти.

-И я очень ждала, — я говорю правду сейчас. Абсолютную, чистую, искреннюю. Надо же, а Синяя Борода умеет быть человеком. И сейчас, он так смотрит на сына, что кажется его подменили инопланетяне. Столько боли во взгляде ледяного человека, и тепла. Тьма в глазах, тьма в душе и ночь такая темная накрывает землю. Интересно, как у такого чурбана мог родиться такой чудесный ребенок?- И чем же тебя кормили? Ну-ка признавайся. Наверное ты ел кашу, как в мультике?

- Нет. Я ел бутерброд. Потому что я не люблю есть. Меня тошнит как поем. Пойдем домой, мама?

- Ну и зря, — шепчу я заговорчески, прямо в дурацкую шапочку, пахнущую молоком и сладостью.- Я вот лично очень люблю есть. Это весело и вкусно. Только что-то не похожее на авокадо. А вот например белый хлеб с сахаром вкснее пирожного. Пробовал?

-Нет,- загорается глазенками мальчик.- Ты мне сделаешь? А авокадо я тоже не люблю. Буэ,- морщит носик малыш, и я вижу, что к у него не хватает переднего зуба. Трогательный. Самый замечательный. Он похож на отца. Очень похож. Только более мягкие черты лица, не потерявшие человечности. Прижимается ко мне всем телом. Словно боится, что я исчезну. Никуда я не денусь. Не смогу.

- Почему мой сын не спит? Ночь на дворе, — гремит голос Ястребова в синем воздухе. И я наконец замечаю симпатичную, чуть полноватую женщину, спускающуюся по ступеням.

- Потому что я не смогла его уложить. Он слишком возбужден,- ее голос, без тени страха и раболепия, действует на меня успокаивающе. Уютная женщина, словно тоже из сказки нянюшка. - Зато он поел. И даже добавку попросил. И болтает без умолку.

- Добавку? - надо же. Что так удивляет отца Тимоши? Ну поел ребенок. Он растет же. Но ошеломление написанное на каменном лице мужчины неподдельное. Да что тут происходит вообще? И мальчик мой сжимается, словно воробышек. Я чувствую, как он напрягается. Замолкает, замыкается. Снова превращается в мальчика Омена, каким я встретила его в первый раз.