Лапочка для эгоиста

-0-

- Мне интересен секс.

Яхин сидит спокойно, даже вальяжно. Ни грамма сомнений, ни грамма смущения.

Об этике, судя по всему, он также имеет весьма туманные представления.

Выдаю свою нервозность весьма прозаическим, но не явным способом: перекладываю ногу на ногу, переплетаю пальцы рук и слегка наклоняю голову набок.

- Ничего странного, - говорю я отстраненно, но мягко. - Вы еще не так стары, чтобы было иначе.

- Не придуривайся. Мне интересен секс. С тобой.

И снова бросает насмешливый взгляд на букет.

О-па. Интересно девки пляшут.

Так это от него, получается, презент?

С трудом, но сохраняю на лице беспристрастное выражение.

Хотя… не удивляюсь. Я ж не слепая. Вижу, как он на меня смотрит. И всегда видела.

Но одно дело - когда тебя хотят трахнуть. И совсем другое - слышать собственными ушами.

- Что ж… - отвечаю аккуратно и тактично. - Жаль, но я не могу ответить вам взаимностью.

- 200 тысяч, девочка.

Палюсь. Слегка дергаюсь. И от смысла фразы, и от уничижительного обращения.

Но в том, чтобы играть оскорбленную невинность, нет никакого смысла. Поэтому - лишь холодно парирую:

- Отказываюсь.

- Мало? - мужчина хищно усмехается, - 400!

Немало он готов выложить за одноразовый перепихон.

Но это непрофессионально. И абсолютно неэтично.

- Нет, Богдан Игоревич. И не стоит продолжать этот разговор дальше.

- Брось. Я знаю, сколько получает ваша братия. Неужто не хочется получить возможность прикупить себе пару новых шмоток?

А вот это прям совсем низко.

Злюсь.

Готова сказать пару ласковых.

Но держусь до последнего. Нельзя, Акулова, нельзя. Как говорила наша куратор по практике - засунь свою гордость в задницу и терпи.

“У тебя слишком хорошенькая мордашка, Акулова. Не раз с таким еще столкнешься”.

И ведь даже медформа не спасает - свободная, балахонная. Неприятного светло-зеленого цвета выгоревшей травы, на фоне которой кожа приобретает неестественный и болезненный оттенок.

Добавьте к этому серые стены и чрезмерно яркое освещение.

Всё должно играть против внешней красоты.

Но - вот вам, пожалуйста. Очередные домогательства. Пока что словесные. Но от этого не менее мерзкие.

Хотя, конечно, в иной ситуации, наверное, я бы даже присмотрелась к Яхину.

Видный мужчина. Ему больше сорока, но никакого лишнего веса, мышечной вялости, сутулости и прочих возрастных явлений нет. Наоборот: этот человек явно держит себя в форме, следит за питанием и регулярно тренируется. Кожа лица гладкая, здоровая, волосы густые и блестящие, под одеждой легко угадывается крепкое и выносливое тело.

Его, наверное, даже можно назвать красивым. Просто красота эта не экранная, прилизанная и смазливая.

А мужественная такая. Жесткая. Агрессивная. Колючая.

В чем-то - оглушающая и заставляющая подчиняться.

Приходилось прикладывать определенные усилия, чтобы во время каждой нашей встречи держать лицо перед этим Яхином. И практика сделала свое дело - я привыкла.

Но сегодняшний его пассаж… Это что-то с чем-то.

В иной ситуации я даже посмеялась бы над абсурдностью ситуации.

- А вам зачем? - спрашиваю я, как мне кажется, достаточно равнодушно. Но при этом в полной мере ощущая в действии фразу “хорошая мина для плохой игре”. - Не поверю, что у вас может быть недостаток в женщинах. Ну а если вы боитесь обязательств и предпочитаете платить за секс вместо стабильных и продолжительных отношений… Есть дамы, которые профессионально занимаются этим делом и могут оказать данную услугу на самом высоком уровне.

- Проститутки меня не интересуют, - вполне ожидаемо сообщает Яхин с жесткой улыбкой. - А вот ты чистенькая. Нежненькая. И аккурат в моем вкусе.

- Спасибо за комплимент, - отвечаю я, причем даже без саркастических ноток. - Но повторюсь - ваше предложение мне не интересно.

- Дело лишь в цене? - будто не услышав меня, спрашивает он. - 600?

Да чтоб тебя… Пора заканчивать этот цирк.

Уперевшись ладонями в подлокотник кресла, решительно встаю. Собираю со стола документы, складываю в папку и, не глядя на Яхина, иду на выход.

Но мужчина поднимается и шагает вслед. Причем очень быстро - и я не успеваю уклониться, когда широкая и сильная ладонь надежно и уверенно перехватывает меня поперек талии и притягивает к себе, буквально впечатывая в свой торс. Разница в росте, конечно, впечатляет, но сильнее бьет гнетущая и тяжелая аура.

И горячее дыхание, которое обжигает мое ухо и щеку, когда Яхин наклоняется и негромко и вкрадчиво произносит:

Слово от автора:

Добро пожаловать в мою новую историю!

После продолжительного перерыва, совершенно забросив дела творческие, я все-таки вернулась к писательству.

Жаль, конечно, что у меня осталось столько незаконченных проектов... Каждый раз говорю - вот-вот разгребу все дела и вернусь! Допишу! Доделаю!

И каждый раз то одно, то второе... Как же стыдно!

Но в сентябре я начала эту историю и даже решила - не буду выкладывать, пока не допишу!

Ииии... да! Я сделала это!

Конечно, текст нужно редактировать, подправлять, поэтому - выкладывать буду по маленьким главам, зато - каждый день.

Изначально планировался совсем небольшой рассказ, но меня затянуло. Поэтому произведение получилось больше, чем я планировала, и развернутей. Но не шибко.

Здесь все, как обычно, - любовная история без претензии на оригинальность, с большим градусом пикантных и откровеннх сцен.

Все события - сугубо плод авторской фантазии, ничего с реальностью, наверное, общего не имеют, любые совпадения случайны и непреднамерены.

За комментарии и отзывы буду благодарна и...

Спасибо, что вы со мной! =)

Всех люблю и обожаю!

С уважением,

ваша Деметра

-1-

Впервые я встретилась с Богданом Яхином, с одним из спонсоров нашей больницы и крупным бизнесменом, чуть больше полгода назад. Я только-только устроилась сюда в терапевтическое отделение, показала себя с самой лучшей стороны и вроде как наладила хорошие отношения с большинством из сотрудников.

В конференц-зале, в котором нас всех собрали, я сидела далеко, в самом уголке. Незаметная и вроде как не привлекающая внимания. Но мне было достаточно хорошо видны наши “гости” - сам Яхин, сидящий рядом с главврачом, его секретарь и охранник.

Олег Яковлевич в красках расписывал неоценимую помощь спонсора и последствия прекращения действия договора. Говорил о том, какая аппаратура была закуплена благодаря Яхину, как повысилось качество обслуживания и какие перспективы у нас открываются вследствие продолжения столь продуктивного сотрудничества.

Вот только мне этот спонсор не понравился категорически.

Он смотрел на нас, врачей и медсестер, пренебрежительно, почти брезгливо. Сидел вальяжно, царственно, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку кресла, которое для его крупной фигуры явно было маловато. Откровенно оценивающе оглядывал молоденьких сестричек, которые, как ни странно, чуть ли слюни не пускали и непроизвольно кокетничали - поправляли воротники рубашек, трогали волосы и лицо. И заискивающе улыбались, трепыхая подкрашенными ресницами.

Аж как-то грустно стало.

Вот Марина, например. Она замужем. У нее трехлетний малыш. Но и она невербально флиртует с мужчиной, буквально пожирая того горячим взглядом и крутя пальцами кулон на цепочке, тем самым привлекая внимание к очертаниям своей весьма полной груди.

Бесконечная речь Дудина усыпляет. В какой-то момент я совсем теряю ее нить, смаргиваю и тру переносицу, чтобы согнать сонливость. Борюсь еще и с раздражением - у меня результаты анализов не заполнены, анамнез двух больных не составлен. Да и прием никто не отменял - потом столько выслушать придется, что едва ли получится валерьянкой ограничиться. Пациентам не объяснишь, что на планерке задержали, работать не давали.

- Алин? - слышу вдруг шепот сбоку. И поворачиваю голову с сидящему рядом Гордееву. - Что вечером делаешь?

Денис старше меня на несколько лет. Не женат. Хотя - симпатичный и на счету хорошем.

Но - мутный, как мне кажется, хоть и без четких на то обоснований. Поэтому дальше простого общения не иду и на его приглашения отвечаю отказом. Я своим предчувствиям обычно доверяю.

- Дежурю.

- В смысле? Твоя ж смена вчера была!

- А я поменялась. Попросили.

Денис громко фыркает, и этот звук вполне понятно заставляет несколько людей украдкой на нас обернуться. Я инстинктивно прикрываюсь, заслоняя лицо ладонью и опуская взгляд.

… Через две недели Яхин снова объявляется. В детали я не вдаюсь, но случайно узнаю, что не все ладно в Датском королевстве. Спонсорская помощь бизнесмена под большим вопросом, и главврач с юристом из кожи вон лезут, чтобы заручиться его поддержкой.

Но меня это не касается. Я человек маленький. Просто терапевт. Хочется, конечно, свежего ремонта в кабинете и часов поменьше. Но у нас как? Раз молодая, тяни лямку, пока тянется. И не филонь. Мгновенно доложат или западло какое устроят.

Я была на смене и как раз принимала очередного пациента, когда в кабинет влетела Дина Маратовна - наша главная медсестра.

- Акулова, в регистратуру, быстро!

- Что случилось?

Мне такой подход не нравится категорически. У меня прием - вот, женщина сидит, хмурится недовольно.

- Вы подождите пару минут, Алина Викторовна быстро вернется. А мы пока карточку заполним!

- Да как так?! - возмущается пациентка. - У меня назначено!

- Экстренный случай, поймите! - строго глянув на нее, чеканит медсестра. - Акулова! Не тормози!

Еще и на глазах у пациента…

Раздражает!

Машинально поправив клавиатуру и документы, я встаю и иду, куда сказано. В коридорах привычно людно, стоит ровный гул, состоящий из разговоров и звуков шагов, отвлеченно отмечаю мерцающую уже третий день лампу. Почему ее до сих пор не заменили?

А за стойкой регистрации царит напряжение. Вместо трех медсестер сидит только одна. А еще между шкафами замечаю фигуру Дудина. А рядом - еще одну, мужскую, в дорогом костюме по мерке и с густой темно-русой головой. Яхин!

Когда захожу через дверь на территорию регистратуры, Олег Яковлевич едва не бросается на меня.

- Акулова! Что происходит?!

Шипит, глядит раздраженно и зло. А я не понимаю, чего он так взбеленился.

- Олег Яковлевич, стоять! - я хмурюсь и решительно поднимаю перед собой ладонь. - Успокойтесь! И четко сказали - что случилось?

- Правильно девочка говорит, - неожиданно хмыкает Яхин. - Зачем пугать её?

- Меня зовут Алина Викторовна, - говорю я строго, бросив на мужчину тяжелый взгляд. - Не недо фамильярничать. Олег Яковлевич? Я вас слушаю.

Судя по виду главврача, тот немного опешил от моего тона. А у меня всегда так. Защитная реакция. В момент наивысшего напряжения и страха я действую прямо и холодно, беря инициативу в свои руки. Мне говорили, что с такими нервами мне надо было в хирургию идти. Но я уже давно выбрала другое направление. Может быть, потом…

Переведя дыхание, Дудин напряженно процедил:

- Где документы отделения, Акулова?

- Какие именно документы вам нужны?

- Твоего отделения, Акулова, не тупи!

- Сбавьте тон, пожалуйста. Спрашивайте у Дианы Дмитриевны, я тут при чем?

- У Абрамовой выходной. Я тебя спрашиваю!

- Пройдемте в кабинет.

Я, сдерживая злость, резко поворачиваюсь, выхожу в коридор и прямо иду в сторону кабинета заведующей. Не оглядываюсь. Но чувствую - мужчины идут следом.

Кабинет, разумеется, закрыт. Но у меня есть ключ. И хотя я по-прежнему не знаю, что именно нужно Дудину, я захожу внутрь, рывком достаю со стеллажа несколько увесистых папок и с грохотом роняю на стол.

-2-

Некоторое время спустя

О Яхине я и думать забыла. Человек я маленький, простой штатный врач. Мне нет никакого дела до великих денежных вопросов. А вот отношение главврача в тот день занозой засело под кожей, вызвав у меня к начальству четкую неприязнь.

Во время обеденного перерыва вдруг звонит заведующая. И к себе в кабинет вызывает.

- Хорошо работаешь, Алин. Я очень довольна, - говорит

Я аж выдыхаю.

Признаться, накануне ситуация неприятная была. Нахамила мне одна пациентка. Костерила почем зря. Будто я виновата в том, что у нее психосоматика, а анализы - хоть в космос отправляй. Я и не сдержалась, после ночной-то смены. Ответила. Не повышая голос, но жестко и конкретно. Думала, что жалобу накатала, вот по этому вопросу Диана Дмитриевна и позвала.

- Я на неделю в отпуск ухожу. Будешь меня замещать.

Я аж застываю.

Неправильно это как-то. Не с моим опытом.

- Может, Гордеева лучше? - предлагаю.

- Нет, - категорично заявляет заведующая. - Сам-то он не против, но я лучше часть приемов на него переложу. Ты в документах лучше ориентируешься. А на днях проверка будет.

Ага. Ясно-понятно. Нашли козла отпущения.

Меня аж потряхивает. Но не отказываюсь. Иду к секретарю и подписываю необходимые бумажки.

И уже на следующий день сижу на планерке заведующих отделениями и ловлю на себе пренебрежительные взгляды, в которых легко читается “Подсидела!”

А что я? Мне и самой подобный расклад не устраивает! И ежу понятно - подстава.

До ночи сижу за компьютером, проверяя базу и сверяя с карточками. Едва не вою, потому что - бардак. В итоге - домой не возвращаюсь, ночую в ординаторской. А рано утром будит медсестра и тянет в приемный покой - привезли парней с переломами. А ведь я даже не дежурю!

- Завьялова отпросилась, - виновато разводит руками сестричка на мой вопрос, где дежурный врач.

- У кого?

- У Дудина…

Ага. А меня в известность не поставили.

Подстава.

Парни из мажоров оказались. Наглые, нахрапистые. В кондиции, но не настолько, чтобы вызывать реальное беспокойство.

Хорошо, называется, потусили.

Идти досыпать бесполезно. Быстро приняв душ и кое-как высушив волосы, шурую в кабинет. Беспощадно зеваю и плюю на косметику. Только синяки под глазами замазываю и переодеваю свежий халат.

Но торможу. Не помогает ни кофе, ни энергетик.

Раздражена. Но послушно принимаю до 11 пациентов по записи.

А после - приезжает та самая проверка. И тут приходится активизировать все возможные резервы.

Но мне же мало проблем для одного дня, правда?

Очередная планерка, и на ней снова присутствует Яхин.

А меня аж потряхивает, ибо есть четкое ощущение, что его наличие в больнице ничем хорошим для меня не закончится.

- Акулова, задержись!

Ну? Что я говорила?

С тоской наблюдая за тем, как все уходят, я послушно поднимаюсь из своего угла и подхожу к Дудину. Рядом - биз. И снова смотрит на меня, как тогда.

Напрягает.

- Поможешь Богдану Игоревичу сориентироваться, - непонятно сообщает главврач, подтолкнув по столу в мою сторону несколько папок.

- В чем? - спрашиваю, искренне обескураженная.

- В нашей кухне, Акулова. Будешь теперь в нашей сцепке.

Еще больше недоумеваю. Я и правда от недосыпа так туплю, или Дудин требует что-то, в чем я совершенно некомпетентна?

- Простите, но это не входит в мои обязанности.

- Тебя Абрамова замом поставила? Поставила. Ну так вперед!

Успокаивает только то, что не чувствую я в главвраче злорадства. Скорее наоборот - он обеспокоен. И это понятно. Я никакого отношения к спонсорам не имею. И что там и как - совершенно не понимаю.

Ладно. Разберусь по ходу. Если что - прикинусь Бегемотом, который ничего не делает, лишь примус починяет.

- Что-то она бледная у тебя какая-то, Олег Яковлевич, - замечает Яхин.

- Молодежь, - вздыхает начальник, - Наверное, в клубе отдыхала, да, Акулова?

Я чуть глаща не вытаращила от удивления и обиды. В клубе? Серьезно?

- Я на смене была, Олег Яковлевич, - хмуро оповещаю я. - Двух ломаных ночью привезли. Латали. С полицией общались.

- Так Завьялова же дежурила.

“Так она же у вас отпросилась”, - почти брякаю я, но преждевременно одергиваю саму себя. Только многозначительно плечами пожимаю и беру чертовы документы.

Яхин встает. Идет следом и быстро обходит, чтобы открыть передо мной дверь. Я на автомате вскидываю на него взгляд, хочу поблагодарить…

Но быстро проглатываю слова, наталкиваясь глазами на выражение мужского лица. Хищное, голодное. Предвкушающе.

-3-

В течение последующих пяти месяцев мы пересекаемся еще несколько раз. Сугубо в деловой обстановке и преимущественно - в присутствии третьих лиц.

Интересный опыт. И интересная практика.

Я не только штудирую контракт и многочисленную бюрократию. Пробираюсь через юридические и экономические термины, воюю со сложными текстовыми конструкциями, собираю данные для базисного основания, а еще - провожу ревизию и экскурсии по больнице.

Лучше узнаю штат. И как будто становлюсь старше. Сильно старше.

После очередной смены вне графика, например, я впервые за долгое время присматриваюсь к своему отражению и ужасаюсь - впавшие щеки, воспаленные глаза и кожа, волосы сухие и ломкие. Я уже молчу про состояние ногтей… Вместе с этим приходит осознание, что и живу я на автомате, одной работой. В квартире бардак, а в мусорке полно упаковок от замороженной еды. Редкие выходные я посвящаю лишь условной уборке, а на самом деле - тупо пытаюсь отоспаться.

Кажется, кто-то даже мне говорит, что я плохо выгляжу, но я лишь отмахиваюсь. Я работаю. До красоты ли мне?

И все же…

- Три дня, Алина.

Я непонимающе вскидываюсь на Диану Дмитриевну. Мы сидим в столовой и едим. Я, правда, больше пребываю в состоянии между дремой и медитацией, попросту отключив голову и вяло ковыряясь в салатных листьях.

Но, видимо, заведующая уже говорила со мной какое-то время. Просто я ее не слушала, занятая своими мыслями. Или не-мыслями - тут как уж посмотреть и с какой стороны подойти.

- Простите, что?

Диана Дмитриевна усмехается и зачем-то несколько раз щелкает пальцами у своего лица.

- Что и требовалось доказать, - недовольно ворчит она, покачав головой. - Для контуженных повторяю - скоро в гроб себя загонишь, лапочка. Совсем истончилась. Так что я договорилась и выбила тебе три выходных. Никаких срочных вызовов. Никаких дежурств и компьютера. Задание - отоспаться, собой заняться, на свидание сходить. Это, конечно, не полноценный отпуск, но тебе должно хватить.

- Выходные? - непонимающе переспрашиваю я.

- Да, дорогуша. Выходные. С завтра и до воскресения.

Не стала строить из себя героиню. Улыбнулась и кивнула.

- Только у секретаря распишись - приказ уже оформили. Я похлопотала.

- Спасибо, Диана Дмитриевна.

- Зря, что ли, меня заменяла… За такое и поощрение должно быть.

А поощрение и было, признаться. В виде приятной премии на зарплатную карточку. Так что я более чем довольна. Тем более - не получается толком тратить свою зарплату. Времени-то нет. Метаюсь между работой и домом с заходом в магазин. И на этом всё… А когда я бабушку в последний раз видела? Были бы силы - застыдилась.

- Спасибо, - повторяю я искренне и улыбаюсь. - Наверное, мне этого и не хватало.

- Никому не хватает… Не надо, чтоб ты ушла еще на стрессе. В ту же клинику платную. Честно - не удивлюсь. И даже, наверное, правильно сделаешь…

На автомате киваю, но мыслями - уже в завтрашнем дне. Точнее говоря, в постели, из которой не вылезу, пока не отосплюсь как следует. А потом - в магазин схожу, еды нормальной куплю. Ужин приготовлю, а после - ванная с пеной.

А может, в деревню к бабуле наконец-то съезжу. У нее баня есть.

В субботу, например.

А на воскресенье можно записаться на ноготочки, массаж и к парикмахеру. Действительно пришло время заняться собой и привести собственную тушку в порядок.

… Дежурство тянется резиной. Несмотря на хорошее настроение, я то и дело впадаю в апатичное состояние и тупо смотрю в одну точку. Один раз выезжаю на вызов. Давление у бабульки.

Сидим с девчонками в ординаторской и пьем чай с тортом. Сестрички болтают, хохочут. Улавливаю пару раз отдельные темы, но за нитью разговора не слежу. Неинтересно. Даже комплименты мимо ушей пропускаю. Что-то насчет фигуры. Что-то насчет цвета глаз.

Мечтаю добраться до дома и завалиться спать. Ничего другого в данный момент мне и не надо.

Полной неожиданностью для нас всех становится появление Гордеева. Сегодня не его дежурство, а вот он - явился. Заходит в ординаторскую довольный, улыбается. Безошибочно натыкается на меня взглядом.

- Денис Артурович! - воркует одна из сестричек, поднимаясь навстречу врачу. - У вас же сегодня выходной! Что-то случилось?

- А мне Алина Викторовна нужна, - говорит Гордеев. - Ее ж только на работе и можно найти! Пойдем выйдем, Алин.

Вот только этого мне и не хватало для полного счастья!

И ведь никакой отмазки не найти…

Выходу из ординаторской. Денис - следом. В коридоре в это время, конечно, тихо, половина ламп выключена. Интимный полумрак скрадывает несовершенства последнего ремонта, в том числе и криво установленные коробы для проводов. Одна из ламп неприятно гудит и мерцает, раздражая сетчатку. Но и это не бесит так, как навязчивое внимание Гордеева. Напрягает он.

- Я слышал, ты выходные себе выбила, - говорит Денис. - Правильно. А то всё работаешь и работаешь. Надо и о себе думать. Хотя бы иногда.