«Ⲥⲩⲇьⳝⲁ ⲕⲣⲟⲏⲡⲣυⲏцⲉⲥⲥы»

Выведение

Мир…

Он с самого начала был другим. Многоцветным. Многоголосым. Многорасовым. Здесь соседствовали существа, не похожие друг на друга, но сотканные из одного дыхания мира. Горгульи с телами, будто высеченными из скал. Аквахомисы — дети морей и приливов. Эльфы с белой кожей и вечными глазами. Феи с хрупкими крыльями, крылатые — властелины неба. Животноподобные и гноллы, эльхи и пресмыкающиеся…

И магия. Она не была даром — она была частью самой сути. У кого-то — в голосе, у кого-то — в теле, у кого-то — в крови. Сила, которая передавалась от матери к дочери, от отца к сыну, от земли к народу. Она не делала существ равными — но давала им что-то, чем они могли стать самими собой.

Все… кроме людей.

Люди родились в этом мире без магии. Им были даны разум, воля, смелость, но не сила. И сперва они не нуждались в ней. Они строили, изучали, исследовали, торговали. И хотя завидовали иногда, не враждовали. Потому что знали: мир держится на равновесии.

Но равновесие всегда кому-то мешает.

Когда на трон Флоригнии взошёл новый король — мужчина умный, жестокий и пугающе дальновидный — он увидел в магии угрозу. Не в самой силе, нет. В тех, кто ею владеет. Он понял: люди — единственные, кто не рождается с магией. А значит, все остальные — потенциальные господа, угроза порядку, бомба замедленного действия.

Он стал говорить: магия — это зло.
Он внушал страх: если ты не чувствуешь магии — значит, ты уже под контролем.
Он шептал: эти существа не равны нам. Они нас обманывают. Они могут изменить разум. Могут убить одним взглядом. Они скрывают свою истинную силу — потому что готовят удар.

Люди, сначала испуганные, начали слушать. Потом верить. Потом — действовать.
В страхе перед неизвестным они стали первыми бросать камни. Первые сжигать дома. Первые гнать тех, кто "не похож".

Началась Тень — эпоха, о которой в новых летописях не пишут. Потому что слишком стыдно.

Горгульи исчезли первыми — почти полностью.
Аквахомисов загнали обратно в моря, перекрыв реки и гаванны.
Животноподобных выгоняли из городов, травили, убивали.
Эльфов лишали их достоинства — отрезая уши, заливая кожу краской.
Фей ловили, превращая в рабов и живое оружие.

А ксоны — полукровки, дети любви и боли — стали изгоями среди изгоев. Они были "недолюди" и "неполные нелюди". Их отвергали все.

Флоригния, некогда страна смешения культур, стала символом чистки, страха и крови.

---

Так продолжалось до тех пор, пока не родилась она.

Принцесса — дочь прошлого, но не его продолжение. В её крови текла история. В её глазах отражалась память. Она знала, что страх нельзя убить мечом. Его нужно переписать.

Когда она взошла на трон, в её первой речи не было угроз. Только слова:
"Хватит."

С того дня началась новая эра. Были отменены законы чистоты крови, разрушены лагеря, раскрыты ворота. Народы вновь могли жить вместе. Могли, но... не спешили.

Потому что одно слово не лечит сломанные крылья. Одно указание не заживляет сожжённые деревни. И прощение не приходит в сердца, где всё ещё пульсирует страх, боль и ненависть.

Сегодня Флоригния — одно из немногих мест, где разные расы снова могут дышать одной землёй. Но на этом воздухе всё ещё висит привкус прошлого. Люди, хоть и молчат, по-прежнему смотрят с опаской. А феи, эльхи, аквахомисы, горгульи, пресмыкающиеся... они не забыли. И не простили.

Мир — как хрупкое стекло: целое, но с трещинами.
И каждый день кто-то рискует стать тем, кто разобьёт его окончательно.
Или тем, кто склеит его вновь.

---

Здесь живут не просто расы — здесь живут истории:

Люди — смертны, пылки, рассудочны. Их сила — в изобретательности. Они веруют в Господа Бога, Христа и Святого Духа. Именно среди них начался страх, но и среди них родилась надежда.

Ксоны — полукровки, наследники двух миров. В них почти не видно иной крови, но её достаточно, чтобы быть отвергнутыми. Они — воплощение забытой правды: что различия можно соединить.

Эльфы — белые, древние, благородные. Сильные в магии и духе. Их уши — символ силы, их песни — память. Они верят в Трёх Сестёр: Люкс — свет, Нокс — тьма, Терру — землю.

Феи — легкие, как ветер, маленькие, но отважные. Их крылья — символ свободы, отнятой и возвращённой. Они живут недолго, но горят ярко.

Крылатые — властелины неба. Быстрые, гордые, не любящие вмешиваться в дела наземных. Но если вмешиваются — мир сотрясается.

Животноподобные — рогатые и ушастые. Сила зверей, разум людей. Их часто называют дикарями, не понимая, что они ближе к природе, чем любой другой.

Эльхи — двуликость их проклятие и дар. В одной форме — человек, в другой — зверь. Они — мост между мирами.

Гноллы — покрытые шерстью, сильные и упорные. Не принимаются ни в одну культуру, но уважают кодекс чести, которого нет у многих.

Горгульи — каменные воины, низкие ростом, но твёрдые духом. Некоторые с крыльями, другие — с когтями. Их мало. Почти не осталось.

Аквахомисы — дети вод. Русалки, земноводные, речные духи. Их жабры, плавники, глаза — отражение глубин. Они помнят каждое предательство.

Пресмыкающиеся — существа на грани. От пауков до хамелеонов, от жаб до бабочек. Их тела гибки, их формы причудливы. Их прошлое — мозаика боли.

---

И у каждого народа — своя вера, свой бог, своя боль.

Но боль однажды может стать силой.
А сила — началом новой истории.

Мир стоит на краю.
Кто-то должен сделать шаг.
И, быть может… это будет крон-принцесса.

«Кровь и корона»

✧ ─── Глава 1 ─── ✧

«Кровь и корона»

«Где начинается свет — всегда рождается и тень»

Её звали Лилит.

Принцесса Флоригнии. Наследница престола, дитя древней династии. Но мало кто знал, что за титулом и благородной внешностью скрывалась не роскошь, а выживание.

У Лилит были чёрные, как ночь, волосы, струящиеся до плеч, и тёмно-синие глаза, в которых отражались не звёзды, а сожжённые города. Её кожа — бледная, почти прозрачная — будто впитала в себя всё безмолвие прошедших лет. Она была прекрасна. И мудра. Не по возрасту. Не по положению. А по боли.

Она родилась тогда, когда мир ещё дышал — пусть хрипло, но свободно. Во дворце служили все: и люди, и крылатые, и феи, и эльфы. Её колыбель качала фея с крыльями, как осенние листья, а первые шаги принцесса сделала под присмотром крылатого стража, бывшего рыцаря.

Но всё изменилось, когда её мать ушла.

Она не умерла. Она сбежала.

Лилит тогда было всего четыре года. И она до сих пор помнила тот крик — полный ужаса и мольбы.

— Мама! — *вопила она в холодную ночь, вцепившись в подол чужого платья.* — Мама, не уходи!..

Но мать не обернулась. Ушла в темноту, к животноподобному, которого полюбила. Оставила дочь на произвол королевского гнева. На произвол отца.

С тех пор детство Лилит исчезло.

Король — великий и ужасный — начал видеть в своей дочери слабость. Напоминание о предательстве. И он стал ломать её — не мечом, но методично.

Принцесса жила в золотом дворце, полном боли. Холодная комната. Дни без еды. Синяки, которые не могли скрыть даже самые дорогие ткани. Она была не ребёнком — узницей.

Но рядом с ней были двое.

Эльфийка Авалин — или просто Ава — служанка с белоснежными волосами, добрым лицом и лёгкой походкой. И её муж, Феанор — высокий, с волосами цвета выгоревшего золота и пронизывающим взглядом. Оба они служили роду короля ещё до его восхождения. Их не изгнали, но давно не считали равными.

Они стали Лилит родными. Втайне. В тени. В заботе.

Ава лечила её раны, шептала сказки, обнимала, когда боли было слишком много. Феанор учил смотреть прямо, не опуская головы. Он показывал ей меч. Показывал стойкость.

Но даже это не могло продолжаться вечно.

Когда война с другими расами длилась уже три года, Феанор сломался. Он больше не мог смотреть, как убивают его народ. Он больше не мог служить тирану.

— Я ухожу, — *сказал он Аве, в последний раз касаясь её руки.* — Но прежде… я признаю Лилит своей. Нашей. Она — не его тень. Она — наша дочь по духу.

В ту ночь он ушёл из дворца и стал наёмником. Головорезом. Убийцей тирании.

А Ава осталась. И продолжала защищать Лилит. До конца.

---

Годы шли. Кровь всё так же лилась. Мир за окнами дворца уже почти не дышал. А внутри — росла она.

Лилит.

К шестнадцати годам она не просто повзрослела. Она превратилась в сталь, закованную в кожу. Каждая рана — как гравировка на её сердце. Каждая ночь без сна — как заточка воли.

И в один из таких вечеров, когда отец в пьяной ярости вновь поднял на неё руку, Лилит не дрогнула. Не заплакала.

Она встала. И нанесла удар.

Простой кинжал, спрятанный в рукаве. Один точный выпад — прямо под рёбра. Без крика. Без речи. Без пафоса.

Только шёпот:

— Ты больше не мой отец.

Так умер король. Так началась новая эра.

Но даже убив тирана, Лилит не получила корону.

Ей не было двадцати одного — возраста, когда по закону можно стать правящей королевой. Но народ… народ увидел в ней силу. Совет принял решение: она станет крон-принцессой. И будет править до своего совершеннолетия.

С этого дня начался её путь. Путь к примирению. К спасению. К возрождению Флоригнии.

Но всё оказалось не так просто. Раны, нанесённые её отцом, были слишком глубоки. Народы, которых предали, уничтожили, изгнали — больше не верили в слова.

Они смотрели на Лилит — и видели в ней человека.
А значит — врага.

И теперь Лилит должна была доказать миру, что человек может нести не только пепел.

Но и свет.

Но где зарождается свет, там всегда есть и тень.

Пока Лилит шаг за шагом пыталась вернуть этому миру дыхание, далеко от столицы, в руинах мёртвых деревень, в трещинах старых стен и глубинах ночных лесов жил тот, чьё имя шептали со страхом.

Хирако Энджиру.
Ксон.
Воин.
Призрак мести.
Огненный призрак.

Ему было двадцать два по человеческим меркам, но душа его давно перегорела и сплавилась с болью, как клинок с магией. Ярко-красные волосы, словно горящие угли, обрамляли лицо, скрытое под тёмной маской. Один глаз — чёрный, без дна. Второй… его не было.

На месте левого глаза — повязка из тканевой чешуи, гладкая, но прочная, с алой розой, вышитой вручную. Это был единственный след от той жизни, что он когда-то знал. От матери, что плакала, когда вышивала эту розу. От отца, который надел повязку ему сам, сжимая лицо сына кровавыми руками, прежде чем их дом обрушился в огне.

Эта роза — память.
И клятва.

---

Прошло более десяти лет с тех пор, как деревня, в которой родился Хирако, исчезла с лица земли. Он уже чувствовал в себе магию огня — горячую, пульсирующую, буйную.

В ту ночь, когда на небо взвился первый столб дыма, он ещё смеялся. Бросал угольки в костёр, споря с другом, чей из них взорвётся ярче. Через мгновение раздался рёв. Земля содрогнулась. Из леса вышли они.

Противорасовый рыцарский орден.

Люди в броне, с белыми гербами и священными лентами, на которых горели слова: «Очищением возрождаем».

Очищением.
Убийством.
Резнёй.

Хирако бежал. Он видел, как мать горит в доме, прижав к себе младшую сестру. Он видел, как отцу вспороли грудь, а друга — сожгли на его глазах, за то, что «использовал магию». Ему самому повезло выжить — с выжженным глазом, с кровью в лёгких, с криком в груди, который больше не выходил наружу.

Он был одним из последних из семьи. Но не один.

Те немногие, кто выжил, собрались. Испуганные, израненные — они нашли друг друга в пепле. Их сердца стучали быстро. Их боль стала общим знаменателем. Из страха родилась решимость. А из решимости — группировка.

«Пепел прошлого»

✧ ─── Глава 2 ─── ✧

«Пепел прошлого»

«В каждом пламени есть пепел прошлого, и в каждом пепле — искра будущего»

Небо только начинало светлеть, когда Хирако стоял на возвышенности и наблюдал, как очередной человеческий город исчезает в пламени.

Красные языки огня жадно пожирали крыши, взмывали вверх, словно хотели коснуться самого неба, а с земли доносились крики тех, кто осмелился выбраться из своих домов.

Он ждал их.
Он ждал каждого.

Словно молча судил — и выносил приговор собственноручно.

Его клинок скользил по горлам и телам, не зная жалости. Ни старик, ни женщина, ни ребенок — не имело значения. Он не видел в них невинности. Только — породу убийц. Людей.

Город погружался в пепел, точно также, как когда-то погибла его деревня — с криками, дымом, запахом паленой плоти и магии, которой он не мог тогда защитить своих родных.

Когда последний житель рухнул у его ног, с полными боли глазами, из-за стен послышался звук рогов.
Стража.

Хирако чуть дернул головой, словно недовольно. Он не собирался уходить. Он никуда не торопился. Ему даже стало скучно.

Бой был коротким, но напряженным. Он двигался, как пламя — то взрываясь мощью, то ускользая в тень. Стрелы срывались с арбалетов, клинки звенели, вспарывая воздух, но всё падало перед ним. Он будто танцевал в дыму.

Однако, один из стражников, едва ли не случайно, накинул на него кандалы из гасильного железа — артефакт, созданный людьми для блокировки магии.

Кандалы впились в запястья и с глухим щелчком стянулись, словно сами нашли свою жертву. Пламя, которое плыло за его спиной, угасло, будто его задул ветер.

Только тогда остальные смогли сбить его с ног.

Его избивали, били, срывали ярость за павших товарищей. Но он не сопротивлялся. Он только смотрел в небо. Оно было дымным, серым. И... пустым.
Как он сам.

— Живой? — *прорычал один из капитанов.*

— Пока что, — *усмехнулся другой.* — Отведём к принцессе. Посмотрим, насколько её «новый мир» готов к такой дряни, как он.

---

Тем временем во дворце Флоригнии солнце только начинало проникать сквозь витражи, раскрашивая полы длинных коридоров голубым и золотым светом. Лилит сидела у зеркала, пока Авалин и две служанки помогали ей с причёской и одеждой.

— Сегодня ты особенно задумчива, — *тихо сказала Ава, заплетая волосы принцессы в изящный венок.*

— Всё ещё думаю о переговорах с северными гномами, — *солгала Лилит, хотя в душе всё ещё не утихало беспокойство. Что-то было не так. Воздух с утра казался тяжелее, чем обычно.*

Она уже собиралась направиться к утреннему приёму, как в покои вбежал запыхавшийся страж.

— Ваше Высочество! Его поймали. Головореза. Ксона. Энджиру.

Время будто остановилось.

— В тронный зал. Немедленно, — *коротко сказала она, вставая.*

Авалин пошла за ней без слов, лицо её стало жёстче обычного.

---

В зале уже ждали.
Тронный зал был огромен, своды уходили ввысь, а свет падал через окна высоко под потолком. На троне из чёрного дерева сидела Лилит — спокойная, собранная, как того требовала её роль. Но внутри, сердце колотилось.

Авалин стояла рядом, и по лицу её было видно, что она напряжена. Она знала, кто такие головорезы. Знала, как они убивали — не с яростью, а с пустотой в глазах.
Холодной. Беспощадной.
Хирако был из таких.

Когда его ввели, стража держала его крепко. Его одежда была порвана в нескольких местах, но он всё ещё держался прямо. Не склонив головы. Не показав слабости.

Его руки были скованы, на лице кровь, а чешуйчатая повязка с розой осталась нетронутой.

Его бросили на колени. Он не посмотрел на трон. Даже когда Лилит начала говорить:

— Хирако Энджиру, ты обвиняешься в сотнях массовых убийств. Ты вторгался в земли людей, жёг деревни, города...

— Плевать, — *прорычал он и, даже не поднимая головы, продолжил.* — Вы все одинаковые. Твари. Ваши короли... ваши матери...

— Замолчи, — *грубо сказал один из стражников и ударил его кулаком в живот.*

Хирако хрипло выдохнул, но даже не застонал. Он только усмехнулся, криво, с вызовом.

Тогда другой страж схватил его за волосы и резко дёрнул, поднимая голову вверх.

И в тот момент их взгляды встретились.

Черные, как безлунная ночь, глаза Хирако уткнулись в тёмно-синие, глубокие, почти морские глаза Лилит.
И он замер.

Что-то в нём щёлкнуло. Нет — не жалость, не страх. Не прощение.
Но... это было лицо, которое не укладывалось в его голове. Лицо, которого не должно было быть среди людей. Спокойное. Мудрое. Женское. Красивое... и одинокое.
Как будто он увидел человека, который, как и он, носил на себе пепел прошлого.

Он смотрел, не отводя взгляда. Он не ожидал... её. Не ожидал, что человеческая принцесса может выглядеть — так.

А Лилит впервые почувствовала странную тяжесть от этого взгляда. Он не был ни умоляющим, ни злобным. Он был... пустым.
И в этой пустоте было нечто, что заставило её сердце сжаться.

— Это он, — *тихо сказала Авалин ей на ухо.* — Хирако. Он опасен. Он не станет слушать.

— Может быть, — *ответила Лилит.* — Но я хочу услышать... его историю.

Хирако снова усмехнулся.

— История? Ха. У тебя будет целая книга. Только вот... тебе она не понравится, принцесса.

И это был лишь первый день их встречи.

Когда его взгляд ещё был прикован к Лилит, э в его глазах всё ещё отражалось то странное — то ли узнавание, то ли тревожное непонимание, — его тело вдруг обмякло.

Глаза медленно закатились, голова бессильно опустилась. Он потерял сознание.
Прямо там, у подножия её трона.

Один из стражников вздрогнул и, словно только сейчас понял, сколько крови стекает по одежде Хирако, крикнул:

— Он теряет слишком много! Мы...

— Хватит! — *резко приказала Лилит, встала с трона. Голос её был спокоен, но твёрд*. — Немедленно отнесите его в гостевые покои. В самые лучшие. И Авалин будет его лечить.

«Ночь памяти и дрожащих рук»

✧ ─── Глава 3 ─── ✧

«Ночь памяти и дрожащих рук»

«Иногда руки, что жаждут убить, дрожат лишь потому, что слишком долго не держали в них любви»

Несколько дней прошли в тишине и полумраке.

Хирако оставили одного в роскошных покоях, чьи стены были выложены белым мрамором и обиты мягкой тканью. Воздух здесь пах благовониями и чистотой — чуждыми ему вещами. Окна были высокими, но решётки на них напоминали: он не гость, он пленный.

Он не просил ничего. Не звал. Не стонал от боли. Просто лежал — то с закрытыми глазами, то смотря в потолок, словно пытаясь уговорить себя не сойти с ума. На третий день он поднялся с постели, но ни разу не подошёл к двери.

Каждое утро служанки приносили поднос с едой — тёплой, ароматной, приготовленной будто для самого принца. Он не прикасался к ней. Изредка только пил воду, чтобы не потерять сознание от обезвоживания.

Слуги не задерживались в комнате дольше нескольких секунд. Они боялись его. Даже молчаливого, ослабленного — он вызывал в них животный страх. Был в его взгляде какой-то тёмный огонь, что не гаснет, даже когда тело на грани.

Охрана стояла у дверей, но им строго-настрого было запрещено входить или как-либо взаимодействовать с пленным.

Таков был приказ Лилит. Так пожелала наследная принцесса.

---

Лишь Авалин осмеливалась переступать порог его покоев. Она приходила редко, но каждый её визит становился для Хирако новым испытанием.

Он не поднимал на неё глаза, но чувствовал её присутствие кожей. Она не разговаривала с ним без нужды. Просто подходила и лечила — её ладони излучали мягкое, зелёное сияние. Она могла бы залечить всё мгновенно, но будто нарочно оставляла часть боли при нём. Чтобы напоминание о поражении всё ещё жило в теле.

— Ты всё ещё сражаешься, — *сказала она однажды, когда он попытался оттолкнуть её руку.* — Даже лёжа на постели, связанный и без магии, ты сражаешься.

— Я не хочу твоего исцеления, — *прохрипел он в ответ.* — Я хочу твоей смерти.

Она не испугалась. Лишь чуть наклонила голову, глядя ему в глаза.

— Может быть, когда-нибудь и получишь её, — *ответила Авалин спокойно.* — Но не сегодня.

Он знал, что она могла бы убить его одним движением. Но не делала этого. Потому что была мудрой. Потому что была сильной. Потому что знала, что Лилит что-то видит в нём. И сама Авалин начинала это ощущать.

Хирако презирал её, потому что она — часть этого мира. Она жила среди людей. Защищала их. Но в то же время... он уважал её. Как чистокровную эльфийку, древнюю и гордую. Он чувствовал в ней силу рода, старше даже его собственного.

Она не объясняла, зачем приходит. Не умоляла его есть. Не говорила, что он должен смириться.

Просто приходила. Смотрела на него. Исцеляла. И уходила.

---

А Хирако в те дни будто замкнулся внутри самого себя. Он вспоминал деревню. Маленькие домики. Запах гари после дождя. Тепло маминых ладоней, когда она клала руку ему на голову перед сном. И её крик. Последний. Который разорвал не только воздух, но и что-то внутри него.

Он помнил, как бежал по улицам, по телам… как рыдал, сжимая в руке вырванную с её шали алую розу.

Теперь она была на его повязке. Последнее, что связывало его с тем домом, которого больше не существовало.

---

На четвёртую ночь он сел на кровати и смотрел в окно. Тусклый лунный свет ложился на его лицо. Он чувствовал, как внутри снова шевелится огонь. Его магия по-прежнему была заперта кандалами, но он знал: это лишь временно.

И он знал — всё не закончено. Он должен исполнить то, ради чего жив. Ради тех, кого сжигали заживо. Ради тех, кто умер, не поняв, за что.

Но пока... ему оставалось только ждать.
И слушать шаги Авалин в коридоре.
И думать о взгляде той самой принцессы, в глазах которой не было страха.

Этой ночью Хирако не кричал. Он не метался от боли, не злился на стены и не вспоминал сгоревшие города. Он просто спал — впервые за долгие дни — и его сон был другим.

Он увидел её.

Мать.

Она стояла у старого дерева у дома, где они раньше жили. Вся в белом, такая же, как в последний день — с тёплой улыбкой, с руками, раскрытыми для объятий.

— Мам... — *выдохнул он, бросаясь к ней.*

Он сжал её, как в детстве, уткнувшись в плечо, боясь отпустить. Женщина гладила его по голове, шепча:

— Я скучаю, мой огонёк... Я так скучаю...

— Я тоже... Я всё это делаю ради тебя... ради всех нас... Я не забыл...

Слёзы текли по его щекам, но во сне он улыбался. Мама была рядом. Мама не осуждала. Она просто держала его, и ему снова было семь. Он не был чудовищем. Он был ребёнком. Обычным, живым, любимым.

Но всё кончилось слишком быстро.

Он проснулся в холодном поту. Сердце колотилось в груди, как пойманный зверь. Комната вдруг показалась слишком душной, слишком чужой. Тепло сна исчезло — вместе с тем, кого он обнял.

Осталась только пустота.

И рядом с ней — старая, тяжёлая ненависть.

Его пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Он встал с постели и без звука подошёл к двери. Стража была — как всегда — у входа, но кто-то из них задремал, а другой отвернулся. Он проскользнул мимо, как тень.

Хирако знал, куда идёт. Его вели не ноги, а ненависть. Он чувствовал её ауру. Чувствовал её — ту, что сидела на троне. Наследницу крови, из-за которой его деревни больше нет. Лилит.

Дверь в её комнату не была заперта — кто мог бы напасть на принцессу во дворце?

Он вошёл бесшумно. Пол был устлан пушистыми коврами, тяжёлые занавеси слегка колыхались от ветра. В центре комнаты — она. Лежала на боку, её дыхание было глубоким и ровным. Такая беззащитная. Такая... чужая.

Он подошёл ближе.

Сердце билось чаще.

Его пальцы потянулись к ближайшей вазе с водой — и он разбил её об пол. Стекло с треском рассыпалось, вода растеклась по ковру. Принцесса резко проснулась, вскочив на постели, испуганная, в ночной сорочке.

Он навис над ней.

Руки сомкнулись на её шее.

«Веник правосудия и кандалы чувств»

✧ ─── Глава 4 ─── ✧

«Веник правосудия и кандалы чувств»

«Сражаться легче, чем проснуться рядом с тем, кого должен убить»

Утро в покоях принцессы должно было быть, как всегда, спокойным, чинным и достойным. Авалин вошла с лёгким стуком, как делала каждое утро. За ней, неся подносы с лёгким завтраком и свежей водой с травами, следовали две молоденькие служанки.

Но стоило им переступить порог…

Авалин остановилась, будто в неё ударила молния. Служанки испуганно замерли позади, едва не выронив подносы.

— Что... — *еле слышно прошептала одна.*

Перед ними, на огромной кровати, в лучах утреннего света, спали Лилит и Хирако. Он лежал, прижавшись к ней, обнимая её за талию. Его лицо покоилось у неё на груди, словно в поисках защиты. А сама принцесса, несмотря на всю свою королевскую гордость, спала спокойно, одной рукой будто бы… обнимала его в ответ.

Картина казалась невозможной.
Крон-принцесса — и чудовище, враг людей, ксон — в одной постели.

Скрип двери и звук шагов разбудили обоих.

Хирако приоткрыл глаза первым. Его тело чуть напряглось, будто готовясь к атаке. Он моргнул, не понимая, где находится… И тут его взгляд упал на Лилит.

Она проснулась через мгновение. Потянулась лениво, по-принцессиному, зевнула… и только потом осознала: её обнимают.

Она резко вскинула голову, уставилась на Хирако в упор. Он тоже теперь ясно осознавал, где находится. Их взгляды встретились.

И… они закричали одновременно:

— ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?! — *взвизгнула Лилит, отшвыривая его рукой.*

— Я?! Это ты меня обнимала! — *в ужасе вскочил Хирако и грохнулся с кровати на пол, запутавшись в покрывале.*

— Я бы никогда! — *закричала Лилит, ползком отодвигаясь назад.* — Ты… Ты тварь! Ты хотел меня убить!

— А ты, может, хотела задушить меня своей мягкой грудью?! — *огрызнулся Хирако, лёжа на полу, с простынёй, зацепившейся за ногу.*

Лилит вскочила на колени на краю кровати. Хирако — с пола, приподнявшись на локтях. Они кричали, перебивая друг друга, не замечая шокированной Авалин у двери.

— Ты сломал дверь в мою спальню!

— А ты спала так, будто ждала меня!

— Грязный ублюдок!

— Черноволосая истеричка!

— Я — крон-принцесса!

— А я — ксон, головорез, и это хуже, чем принцесса!

Их спор напоминал брак, который давно выдохся — полон обид, язв, но каким-то странным образом… живой.

Служанки сзади уже старались отступить, чтобы не попадаться под горячую руку. Некоторые даже тихо хихикали, прикрывая рот. Потому что, как бы страшно ни звучали их ругань и крики — выглядели Лилит и Хирако, как супружеская пара с десятилетним стажем.

— Ты всегда такой грубый? — *крикнула Лилит, пытаясь завязать халат.*

— Только с теми, кто ночью обнимается, а утром ведёт себя, как будто я прокажённый!

— Да ты и есть прокажённый!

Вместо того чтобы сдержанно удалиться, как и подобает наставнице королевской крови, Авалин осталась стоять на месте.

Ни слова, ни вздоха.
Лишь один медленный жест руки, и в воздухе засверкали тонкие искры магии. Лилит замерла. Хирако ощутил нехороший холодок по спине. Перед глазами, будто в замедленной съёмке, из потоков света и магических символов материализовался веник.

— О нет… — *прошептала Лилит.* — Только не веник…

Веник был обычным лишь на первый взгляд — но каждый его прутик мерцал рунами. Он медленно начал кружиться в воздухе, как ястреб, выискивая жертву.

— Сейчас, — *Авалин заговорила с пугающим спокойствием,* — я отлуплю этого пылающего идиота за то, что он хотел сделать с моей…"дочерью".

Она обернулась к принцессе.

— А тебя, Лилит… за то, что даже не удосужилась оттолкнуть его, а вместо этого сладко спала с ним, как котёнок на подушке.

— АВА, ЭТО НЕ ТАК! — *закричала Лилит, подскакивая.* — ОН УСНУЛ ПЕРВЫМ!

— А МНЕ КАКОЕ ДЕЛО?! — *взревела эльфийка, и веник вспыхнул золотым пламенем.*

Хирако и Лилит переглянулись.

— План? — *прошипел Хирако.*

— Бежать. — *прошептала Лилит.*

— Отличный план.

И они рванули с места, как снаряды.

Спустя секунду веник с треском взвился за ними, словно живой. Авалин, плавно идя следом, при каждом шаге подпитывала метлу чарами, а её лицо выражало смесь благородной ярости и разочарования.

— Ты сам влез в мою постель! — *вопила Лилит на бегу.*

— Ты меня обняла! — *парировал Хирако, подхватывая её на руки, когда они свернули в узкий проход.*

— Я спала!

— А я душил тебя, если ты забыла!

— Вот именно! Поэтому и бегаем!

Хирако петлял по коридорам, унося принцессу, будто это был не побег, а свадебное похищение. Лилит указывала путь между галереями, залами и лестницами, по дороге крича на него, сбивая ему дыхание.

— Направо! Нет, налево! ТАМ ЛЕСТНИЦА! И СТЕНА! НЕТ, ВЕННННИК!!!

Слуги во дворце замерли от происходящего. Кто-то ронял подносы, кто-то застывал с полными руками белья.

— Крон-принцесса?..

— В объятиях ксона?..

— И от госпожи Авалин бегут?..

— Это что, новый этикет?..

Несколько храбрых,или глупых стражников бросились следом, будто надеясь успокоить Авалин, которая с каждым шагом только больше раскалялась.

— ОНИ ПОШЛИ НА ЮГ! — *прокричал один из них.*

— КУДА? — *крикнула в ответ эльфийка.* — К КУХНЕ?!

— НЕТ! В САД!

— ПРЕКРАСНО! В САДУ Я И ЗАКОПАЮ ИХ!

— Ава, я же твоя любимая ученица! — *закричала Лилит, пытаясь умилостивить её.*

— Ты была моей любимой! До сегодняшнего утра!

— Ты слишком серьёзно к этому относишься!

— Ах да? Тогда пусть он тоже разделит твоё наказание!

Хирако мрачно хмыкнул:

— Это худшая ночь в моей жизни.

— Это уже утро! — *уточнила Лилит.* — Добро пожаловать в реальность!

Казалось бы, они оторвались.

Казалось бы, успели спрятаться.

Но Авалин появилась так внезапно, словно материализовалась из самой ярости. Её глаза сверкали, волосы развевались от ветра магии, а волшебный веник в её руках горел тем самым пугающе-сияющим светом справедливости, который не предвещал ничего хорошего.

«Совет молчания и встреча с наставницей»

✧ ─── Глава 5 ─── ✧

«Совет молчания и встреча с наставницей»

«Иногда сильнее всего связывает не клятва и не кровь, а тишина, в которой двое остаются рядом»

Лилит сидела перед зеркалом, пока одна из служанок осторожно укладывала её волосы. На лице девушки не было ни тени утреннего хаоса — только сосредоточенность и ледяное спокойствие. Она прекрасно знала, что слухи уже начали расползаться по замку, но никто из слуг не осмелился даже намекнуть на то, что увидел на рассвете.

Она вошла в зал совета с гордо поднятой головой. Лица советников — сдержанные, каменные. Все молчали. Все делали вид, что утро началось обычно. Только Авалин не появилась — и Лилит знала, почему.

Тем временем…

Хирако стоял в коридоре, у массивной двери, за которой находилась та, кто утром чуть не вымела из него всю гордость. Он глубоко вдохнул. Его раны почти зажили, но нечто внутри всё ещё кровоточило — стыд, тревога, злость и… непонятное тепло от воспоминания, как он засыпал в чужих руках. В руках врага.

Он толкнул дверь.

Авалин стояла у окна, сложив руки за спиной. Она не обернулась, но знала, кто вошёл.

— Ты решил показаться, — *произнесла она спокойно, но в голосе звучала угроза.* — Или пришёл за второй порцией веника?

Хирако стиснул зубы.

— Я пришёл… поговорить.

Авалин медленно повернулась. В её взгляде не было враждебности, но и тепла тоже. Она долго разглядывала Хирако, словно изучала не существо, а причину будущей беды.

— Тогда говори, ксон. Пока я снова не взяла метлу.

Он сделал шаг вперёд.

— Почему ты не вылечила меня полностью?

Она чуть приподняла бровь.

— А ты хочешь, чтобы я верила тебе настолько, чтобы давать силу врагу моей дочери?

— Я не враг… — *прошептал Хирако, сам не веря этим словам.*

— Пока — да, — *спокойно ответила Авалин.* — Пока ты в кандалах. Пока ты ещё не решил, кто ты: убийца... или тот, кто может остановить круг смерти.

Некоторое время они молчали. Только сквозь окно в зал проникал дневной свет.

— Ты ведь не просто ксон, — *вдруг сказала она.* — В тебе... что-то другое. Ты чувствуешь. И ты боишься этого. Именно поэтому ты заснул с ней на груди.

Хирако дёрнулся, будто его ударили.

— Я… перепутал её с матерью, — *сухо бросил он.*

— Возможно. — *Авалин мягко подошла ближе.* — А может быть, впервые за много лет ты позволил себе быть не чудовищем… А тем, кто может... не мстить.

Он отвёл взгляд, а она добавила:

— Лилит будет ждать. Она хочет говорить с тобой. Но ты должен выбрать, кем ты хочешь быть в этом дворце.

И, не дожидаясь ответа, Авалин вышла, оставив Хирако стоять наедине с тишиной и самим собой.

Весь оставшийся день Хирако провёл в одиночестве, глядя в потолок, прислушиваясь к своим мыслям и проклиная всё вокруг. Его грудь жгло от неясных чувств, а воспоминание о том, как он лежал, обнимая Лилит, не давало покоя. Он злился — на неё, на себя, на мир… но сильнее всего — на собственную слабость.

К вечеру он не выдержал. Встал, бросил на плечи тёмную накидку и направился к её покоям.

У дверей стояли двое стражей. Высокие, в блестящих доспехах с гербом Флоригнии на груди. Один из них — светловолосый, с надменной ухмылкой, — взглянул на него сверху вниз, будто на насекомое.

— О, гость из темных лесов, — *произнёс он, не глядя прямо, но с ядом в голосе.* — Принцесса не жалуется на ночных посетителей?

Второй хмыкнул:

— Стража, конечно, бессильна перед таким великим воином. Особенно с кандалами.

Они оба засмеялись. Смех — тихий, но язвительный. Хирако молчал. Он смотрел на них взглядом, от которого в других обстоятельствах даже драконы попятились бы. Но сейчас — он не мог использовать магию. Кандалы всё ещё пульсировали слабым огненным жаром, подавляя внутреннюю силу. Однако физическая мощь осталась при нём, и он уже сделал шаг вперёд...

— Ещё одно слово — и я вышибу из вас остатки чести, — *прорычал он.*

Оба стража напряглись. Первый уже потянулся к мечу, но в этот момент дверь резко распахнулась.

— Довольно! — *раздался звонкий голос.*

На пороге стояла Лилит. Серьёзная, но не холодная. Её взгляд пронзил стражей как копьё.

— Ещё раз услышу подобное в адрес моего гостя — и вы оба будете охранять отхожее место. Снаружи. Всю ночь.

Стражи вытянулись, сжав зубы, и молча отступили.

— Заходи, — *спокойно сказала она Хирако, и, не дожидаясь ответа, развернулась и пошла внутрь.*

Он последовал за ней.

Покои Лилит былы залиты мягким светом магических фонарей. Запах лаванды и старинных книг витал в воздухе. Она подошла к столику и жестом предложила ему сесть.

— Почему ты пришёл? — *спросила она просто, без упрёков, без надменности.*

Хирако молчал несколько секунд, потом сел напротив, опустив взгляд.

— Не знаю. Может, чтобы понять, что со мной происходит.

Она кивнула, будто ожидала этот ответ.

— Тогда начнём с простого, — *мягко сказала Лилит.* — Я Лилит. Крон-принцесса королевства. Но сегодня... просто Лилит. А ты?

Он вскинул глаза.

— Ты знаешь, кто я.

— Нет. Я знаю, кем ты стал. Но кем ты был — до огня, до ненависти… — *её голос стал тише, но не менее уверенным.* — Кто ты, Хирако?

Ксон долго молчал. Но что-то в её голосе, в её взгляде, заставило его впервые за долгое время захотеть сказать правду…

Лилит сидела, обхватив руками чашку с остывающим отваром, но даже не притрагивалась к нему. Она смотрела куда-то в пол, словно заново переживая всё то, о чём говорила.

— Моя мать... она не умерла, как всем говорили. Она просто… ушла. К другому мужчине. Животноподобному что-ли..., — *с горечью в голосе сказала Лилит.* — Отец воспринял это как предательство. А я стала напоминанием. Напоминанием о его слабости, об унижении, которое он не мог простить. Он больше не видел во мне дочь. Только… позор.

Хирако слушал, не перебивая. Только его пальцы медленно сжались на подлокотнике кресла.

«Пламя правды»

✧ ─── Глава 6 ─── ✧

«Пламя правды»

«Мир рождается там, где кто-то впервые осмеливается перестать бояться»

Каждую неделю в зале совета собирались самые влиятельные умы Флоригнии: советники, генералы и личные стратеги короля. После смерти правителя королевства управляла Лилит, хотя официально ей всё ещё не передали трон. И каждый совет превращался в поле битвы — не мечами, а словами, интригами и взглядами.

В этот раз обсуждали поставки зерна в северные деревни. Потом — границы и усиление стражи. Но, как часто бывало в последнее время, разговор снова повернул в сторону магических рас.

— Мы не можем больше позволять им находиться на нашей территории! — *загремел старейший советник, лорд Вендаль.* — После предательства Феанора стало очевидно, что они — угроза!

— Феанор — был нашим союзником, — *ровным, но холодным голосом произнесла Лилит.* — Он спасал мою жизнь столько раз, сколько вы, милорд, даже не сможете сосчитать.

— И что с того? — *не унимался советник.* — Он был вхож в замок, пил наше вино, ел за одним столом, а потом… устроил резню на восточных землях. Вы ведь знаете, принцесса, он перебил караван с мирными жителями?

— Я знаю, — *Лилит сдержанно подняла подбородок.* — Я также знаю, что этот караван первым напал на его народ. Люди вырезали поселение ксонцев и других рас на границе. Женщин. Детей. Он лишь ответил на это.

В зале повисла гнетущая тишина. Несколько советников обменялись злобными взглядами. Кто-то вжал плечи. Кто-то, наоборот, выпрямился, словно готовясь к схватке слов.

— Принцесса, вы слишком молоды, чтобы судить, — *сказал барон Мерихольд с вежливой фальшивой улыбкой.* — Эмоции застилают вам разум. Он — предатель, как и все они. Магия — зараза. Она давно должна быть выжжена из этого мира. Ваш отец…

— Мой отец был слеп. Слеп от боли, предубеждений и страха, — *её голос повысился.* — Он испугался силы, которую не понимал. И допустил резню, вместо того чтобы искать союза. Я не позволю повторить это.

— Но ведь вы же человек, — *бросил кто-то с другого конца стола.* — Почему вы защищаете тех, кто не из вашего рода?

Лилит встала. Её взгляд был холодным, как ледяной ветер в горах.

— Потому что я не монстр, — *ответила она.* — Потому что правда — не в том, к какому ты виду принадлежишь. А в том, кем ты являешься.

Она обвела глазами каждого за столом.

— И если кто-то из вас надеется, что я стану марионеткой в ваших играх — советую забыть. Я буду защищать тех, кто заслуживает защиты. Даже если вся страна встанет против меня.

Стоило стихнуть обсуждению Феанора, как кто-то — с притворной вежливостью, а кто-то с настоящей злобой — перевёл разговор на Хирако.

— А этот... ксон, — *презрительно сказал магистр Рудал.* — Что он вообще делает в стенах дворца? Убийца, охотник на людей, чудовище! Мы что, совсем лишились здравого смысла?

— Это беспрецедентное решение, — *добавил другой советник.* — Разве не рискованно держать в замке того, кто не раз публично говорил, что будет уничтожать наш род?

— Это плевок в лицо павшим! — *воскликнул кто-то из военных.* — Его место в клетке, а не рядом с принцессой!

С каждым словом у Лилит в груди нарастал жар. Она слышала не только слова — она чувствовала их страх, злобу, ненависть. Страх, посеянный ещё её отцом. Страх, что прятался за маской "логики", но на деле был всего лишь удобной отговоркой, чтобы снова пролить кровь.

— Довольно! — *Вскрикнула она, стукнув ладонью по столу.
Звук ударил, как гром. Все затихли. Кто-то даже вздрогнул.*

— Вы говорите о нём, как о животном, — *голос Лилит дрожал, но не от слабости. От ярости.* — Как будто он не человек, не живое существо. Но Хирако.... Он не убил никого, хотя имел на это право. Он не дотронулся до меча, даже когда вы, трусливые шакалы, шипите ему в спину!

Она посмотрела каждому в глаза.

— Я устала от вашего страха. От вашего яда. Если бы вы хоть раз вышли за стены замка и посмотрели, что творится снаружи — вы бы знали: этот мир трещит по швам. Он захлёбывается в ненависти. И если мы не прекратим эту бойню — погибнут все. И маги. И люди. И вы, сидящие здесь, в золоте и шелках.

Она резко выдохнула. Сделала шаг назад.
Молчание тянулось.

— Подготовьте карету, — *приказала она резко.* — Сегодня я отправляюсь к феям и горгульям. Буду говорить от имени королевства.

— Принцесса, это крайне опасно! — *вскочил Рудал.* — Они могут...

— Если кто-то хочет меня остановить — пусть попробует, — *бросила Лилит.* — Но знайте: если мы не протянем руку, наши дети будут сражаться за пепел.

Она развернулась на каблуках и вышла из зала, оставив советников в гнетущей тишине.

---

Карета мчалась по каменистой дороге, рассекая ветром пыль и сухие листья. Внутри, несмотря на мягкие подушки и парчовые зановески, витало напряжение, почти ощутимое на вкус.

Перед отъездом Лилит распорядилась снять с Хирако кандалы — и, впервые за долгое время, он снова почувствовал, как по венам медленно побежала магия. Не в полную силу, но уже не пустота. Он почти забыл, как это — быть живым по-настоящему.

Лечившая его Авалин справилась быстро. Тело зажило. Но осадок боли и усталости оставался в глазах.

Теперь он сидел напротив Лилит, рядом с Авалин, и тишина между ними была гнетущей. Принцесса то и дело украдкой поглядывала на обоих, а затем попыталась завести разговор:

— Сегодня хорошая погода, — *сказала она, слишком бодро.* — Я надеюсь, феи и горгульи будут в более миролюбивом настроении, чем в прошлый раз…

— Если не посчитают, что ты продалась, приведя с собой ксона, — *ядовито бросила Авалин, не глядя на Хирако.*

— Лучше быть ксоном, чем трусливым дипломатом, который десятилетиями лишь смотрит, как всё рушится, — *отрезал Хирако, не моргнув.*

Авалин резко повернулась к нему.

— Если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты не понимаешь, что несёшь. Ты говоришь, будто у тебя есть моральное право. После того, как ты выжег тридцать деревень?

«Пламя и корона»

✧ ─── Глава 7 ─── ✧

«Пламя и корона»

«Корона тяжела, но огонь в сердце ещё тяжелее. Лишь тот, кто разделит с тобой и то и другое, достоин быть рядом»

Карета, слегка качнувшись, остановилась у парадных ворот. Уставшие, но довольные, они вернулись во дворец под тёмным небом, усыпанным звёздами. Вестник ещё не успел объявить о прибытии, как толпа слуг, стражников и советников уже сбежалась ко входу, окружая экипаж, словно муравьи вокруг капли мёда.

— Принцесса! С вами всё в порядке?

— Ваше высочество, как прошла встреча?

— Мы волновались!

Их лица были напряжёнными, некоторые — напуганными, особенно когда увидели Хирако, выходящего из кареты. Он взглянул на них, и не успел никто и рта раскрыть, как его магия начала слегка потрескивать в воздухе, будто воздух стал плотнее.

— Отойдите, — *прорычал он,* — Вы ей мешаете дышать.

Слуги в ужасе расступились, советники замерли. А он встал перед Лилит, защищая её собой, как если бы на неё собирались напасть.

Принцесса приподняла бровь — не ожидала, что он будет настолько... пылким. Но не успела ничего сказать, как Хирако просто взял её за талию, поднял на руки, потом закинул на плечо, как мешок с зерном, и направился к дверям замка.

— Хирако?! — *ахнула Лилит, стуча кулаками по его спине.* — Ты что делаешь?!

— Несчастная ты женщина, совсем себя не жалеешь. Устала, вся дрожишь, а эти паразиты вокруг лезут. Ты теперь моя ответственность — и не спорь.

— Ты... Ты ведёшь себя как дикарь!

— А ты как глупая королева без охраны.

Авалин, которая вышла следом, вздохнула и подошла к сбившимся в кучку людям у ворот.

— Успокойтесь. Принцесса в порядке. Это всего лишь… ксонская забота. В их культуре так проявляют уважение. Иногда с элементами похищения, но мы опустим детали.

— Он точно не причинит ей вреда? — *пробормотал один из стражников.*

Авалин смерила его ледяным взглядом:

— Если причинит — тогда мне придётся оживить его, чтобы убить самой. А пока он её просто несёт. Вот туда.

Она указала на центральную лестницу дворца, где ксон с принцессой на плече уже поднимался вверх, игнорируя её возмущённое бормотание.

— Опусти меня, я не мешок!

— Точно не мешок. Мешки молчат, а ты слишком разговорчивая.

— Ты…чудовище!

— Спасибо, милая. Привыкай.

Все, кто смотрел на них, остались в полном замешательстве. Кто-то осенил себя, кто-то зашептался, кто-то смущённо отвёл взгляд. Но Авалин лишь хмыкнула:

— Началось.

Комнаты бани были наполнены паром, ароматами целебных трав и горячей воды. Хирако не позволил Лилит даже пикнуть, прежде чем сам аккуратно усадил её на тёплый камень.

— Ты что творишь?! Я могу и сама!

— Можешь, но не будешь, — *отрезал он, начиная осторожно смывать с неё усталость дня, будто смывал пыль с драгоценного артефакта.*

Его руки были сильными, но осторожными, тёплая вода струилась по плечам принцессы, и хоть она ворчала и возмущалась, в глубине души ей это было… не неприятно.

— Ты слишком наглый, — *прошипела она, когда он начал аккуратно смывать пену с её спины.*

— Ты слишком упрямая, — *спокойно парировал он.* — Тебе нужна забота, а не скидывание с ног из-за своего титула.

— Я не слабая!

— Не говорю, что слабая. Я говорю, что ты не обязана быть сильной каждую секунду.

Он замолчал, затем чуть тише добавил:

— ...Особенно передо мной.

Эти слова прозвучали странно тепло — совсем не так, как обычно звучит речь Хирако. Лилит удивлённо посмотрела на него, но тут же снова надулась:

— Всё равно могла сама. И что это за привычка — таскать людей на плече?

— Ты — не "люди". Я с тобой иначе не умею.

---

Позже, уже вымытая, в его просторной рубашке поверх ночной сорочки, Лилит лежала в его руках, когда он нес её по коридору замка. На этот раз — бережно, как нечто бесконечно хрупкое.

— Можешь меня хотя бы сейчас не нести? — *проговорила она, уткнувшись в его плечо.*

— Нет.

Она тяжело вздохнула.

---

Хирако аккуратно открыл дверь в её покои и ступил внутрь. Покои были тёплыми, мягкий свет свечей играл на шторах и подушках. Он поставил её на ноги — и тут же Лилит гордо развернулась к нему спиной, задев мокрыми волосами его лицо. Хирако фыркнул, отступая назад.

— Это за баню.

— Оно того стоило, — *усмехнулся он, стряхивая капли с лица.*

Принцесса отошла к кровати, молча стянула с себя рубашку, накинула ночной халат и села, спиной к нему.

— Разрешаю тебе остаться. Но вести себя будешь тихо. Не трогай меня. Не пялься. И... не тащи никуда.

— Слишком много условий, — *пробормотал он, снимая сапоги.*

— И не умничай.

Он лёг рядом. Некоторое время они молчали. Лишь потрескивание свечи и шорох тканей. Хирако лежал на спине, уставившись в потолок, но всё время ощущал её дыхание.

А потом...

— Почему ты так... обо мне заботишься?

— Ты моя. — *прозвучал его ответ почти мгновенно.* — По крайней мере... пока ты позволяешь.

Лилит не знала, как ответить. Она лишь сжала подушку и повернулась к нему спиной. Но когда её дыхание стало ровным и спокойным, Хирако протянул руку и обнял её, прижав к себе.

Он всё ещё не понимал, почему не чувствует к ней ярости, как к другим. Почему в её голосе слышит голос матери, а в характере — отголосок отца. Но что бы это ни было...

Он привязался слишком быстро. И с каждым днём — сильнее.

«Тени прошлого»

✧ ─── Глава 8 ─── ✧

«Тени прошлого»

«Иногда тени прошлого длиннее самого человека. Но именно в них мы встречаем тех, кого боялись потерять»

Прошёл месяц.

Месяц хрупкой тишины, осторожного равновесия, множества переговоров и тяжелых решений. Лилит была везде — на совещаниях, в лазаретах, на площади. Она была принцессой, которой гордились. Даже самые старые советники уже не говорили о её возрасте — слишком много всего она успела изменить.

Мир с феями, горгульями, эльфами, ксонами и другими видами был достигнут. Но не с "головорезами" — отрядами магических мстителей, к которым когда-то перешёл и Феанор, муж Авалин. Те были слишком дикими, слишком обожжёнными войной.
Их не интересовали речи — только кровь.

Но даже без них многое изменилось.

Во дворце больше не было лишь людей. Среди стражников теперь можно было увидеть мускулистую горгулью с серым кожаным отливом, служанку-фею с пыльцой на волосах, эльфийского библиотекаря с древними знаниями. Они сначала настороженно держались в стороне друг от друга, но Лилит лично подходила к каждому, и это раз за разом ломало лед.

---

Авалин чаще всего была рядом с принцессой.
То с лекарствами в руках, то с тяжелыми книгами, то с успокаивающим взглядом.
Она всё ещё оставалась колкой, резкой, но все понимали — она любит Лилит как дочь, даже если никогда это не скажет вслух.

Иногда Авалин исчезала — чаще всего это было в лазарете, где она помогала раненым, подбирая травы, накладывая повязки, кастуя тонкую магию исцеления, от которой пахло полынью и медом.

Бывало, что Хирако приходил туда с разбитыми костяшками — не потому что пострадал, а потому что кого-то бил за дело.
Она ворчала, но лечила.

— Надо бы тебе руки не лечить, а мозги вставить, — *язвила она.*

— Тогда ты останешься без развлечения, — *язвил Хирако в ответ.*

И хоть они всё ещё грызлись, между ними появилась терпимость. Почти уважение. Иногда — даже совместный смех, хотя оба старались это скрыть.

---

Хирако тем временем стал учителем.
По распоряжению Лилит, он начал обучать стражу и рыцарей магической обороне и ближнему бою. Никто не ожидал, что ксон — то самое чудовище из детских страшилок — станет стоять с палкой в руках и кричать:

— Слишком медленно! Тебя уже трижды бы убили!

Он был строгим, беспощадным, но справедливым. Даже самые ярые противники магических рас через две недели говорили:

— Он как черт... но учит лучше любого из нас.

А Лилит... каждый вечер, как только могла, приходила на тренировочную площадку. И просто смотрела. Иногда он ловил её взгляд — и всё вокруг теряло значение.

---

Однажды, уже на закате, он подходил к ней, весь в пыли и поту:

— Тебе не надоело на меня глазеть?

— Это мой дворец. Хочу — смотрю, — *ответила Лилит с лукавой улыбкой.*

— Ммм... Тогда я пойду в баню. Хочешь — можешь и там "посмотреть".

Она покраснела, но только отвернулась:

— Хам.

— Привыкай, — *ухмыльнулся он и ушёл.*

---

Так шли дни. Медленно, тяжело, но всё лучше.

И только за пределами стен, в тенях руин и забытых лесов, собирались головорезы. Они выжидали. Следили. И уже знали, кто такая Лилит — и что рядом с ней предатель.

Одежды Хирако весь день ходил по замку как на иголках.

Он чувствовал внимание — скрытое, напряжённое, цепкое. Некоторые магические существа всё ещё побаивались его, другие — завидовали. Но большинство просто наблюдали, не вмешиваясь.
И не потому что он был ксоном.
А потому что он — бывший из головорезов.

Те, кто когда-то сражался с ним плечом к плечу, теперь считали его предателем. Он это знал.
И это жгло внутри сильнее огня.

---

Когда солнце клонилось к закату, он решил подняться в покои Лилит.
Он скучал. Хотел просто увидеть её. Может, посидеть рядом. Просто быть рядом.

Но как только он открыл дверь, на пороге возникла Авалин.

— Назад, демон. У нас тут девичник, — *сказала она, скрестив руки.*

— Что ещё за девичник?

— То, куда тебе нельзя. Лилит отдыхает. Я ей делаю маску, мы обсуждаем всякие женские штучки. Цветы. Ленты. Мужиков. Понял, да?

Он попытался заглянуть за её плечо, но та ловко прикрыла проход.

— Иди тренируй своих мальчиков. Или иди в баню. Но сюда — ни ногой.

— А если я уже обе ноги сюда занёс?

Авалин прищурилась.
Но Хирако, упёртый как камень, не ушёл. Через пять минут он уже сидел на полу, прислонившись к дивану, попав прямо в середину "девичника".

Лилит, завёрнутая в шёлковый халат, наносила на лицо что-то ароматное — нежного розового цвета. Волосы были подняты, щеки румяные, в глазах блестела весёлая искорка.

— Что ты тут забыл? — *спросила она, не удержав улыбку.*

— Ты. Я тебя забыл. Вот пришёл — и нашёл.

— Ксон, мы мазюкаемся. Ты уверен, что хочешь тут сидеть?

— Я сидел в грязи, среди крови. Маска на лице — не худшее, — *усмехнулся он.*

Но когда посмотрел на Авалин, то глаза прищурились с озорством.

— Хотя тебе бы не мешало на лицо побольше... мм... шлифовки.

Авалин бросила в него подушкой. Лилит рассмеялась.

— Так, достаточно. За такую наглость — на тебе маску!

— Чего?!

— Держи его, Лилит!

Принцесса вцепилась ему в плечо, а Авалин уже размешивала что-то в миске. Через минуту Хирако сидел с маской на лице, а на глазах у него аккуратно легли огуречные кружочки.

— Вы издеваетесь?

— Ты заслужил, — *одновременно сказали обе.*

Он не возражал. Только хмыкнул, поёрзал на месте и смирился с судьбой.
Потому что она смеялась. Потому что ей было хорошо. А значит — и ему тоже.

---

Так и прошёл вечер.
Снаружи — мир на волоске, слухи о нападении, заговоры в тенях.
А внутри — свет, смех и… огурцы на лице ксона.

Когда всё было убрано, миски с остатками масок унесены, огурцы — выброшены, а подушки — аккуратно расставлены, Авалин поднялась с пола, отряхнулась и взглянула на Лилит: