Лайла. Сквозь галактику за счастьем

Глава 1: Путь

...Так вперед за сигойнской звездой кочевой,

Где планеты становятся в ряд,

И глаза глядят с бесприютной тоской

В бесконечность и звезд мириад.

И вдвоем по тропе навстречу судьбе,

Не гадая, свой путь выбирай,

Так и надо идти, к счастью путь свой найти,

На галактики край и за край...

Настоящее время. Станция "Экрана"

Лайла Орис (Боянова)

— Вы уверены в своем выборе, Лайла? — старший агроинженер восьмого хозяйственного комплекса “среднего” кольца самого большого внепланетного поселения Содружества разумных рас, космической станции “Экрана” (подробнее в книге “Араксия” гл. 44), Вилан Айс, выжидающе прищурился и склонил голову к плечу, забарабанив кончиками пальцев по столу.

— Уверена, — твердо отозвалась я, смело, почти с вызовом встречая пытливый и изучающий взгляд своего собеседника. — Я готова присоединиться к экспедиции, раз место бортового агроинженера на “Невусе” пока свободно, и мне предложили занять его одной из первых, в обход более опытных коллег и даже не спрашивая вашего дозволения, что было прямым нарушением всех правил.

“Будто я не знаю, по какой причине это было сделано и к чему такая спешка.” — хотелось добавить едко. Но я промолчала. Шеф прекрасно все понимает и без моих комментариев.

— В галактике Андромеды неспокойно. Моргианские пираты лютуют на границах своей системы и нападают на торговые транспортники и пассажирские суда икеланцев. Да и редкие корабли Содружества, идущие от нас в Икелан, иногда попадают под раздачу. — попытался вразумить меня господин Айс.

— Нас до самой икеланской Фригоры будут сопровождать два вооруженных до зубов боевых мини-катера с лучшими пилотами, присланными военным ведомством Земли с самой Уны. — возразила я. — К тому же “Невус” прекрасно защищен от любого нападения трехступенчатой экранирующей защитой нового поколения. Думаете, я не просчитала и не взвесила все риски, изучая предложенный нашим с вами руководством контракт? Думаете, я не понимаю, что, милостиво и настойчиво подсовывая мне это назначение, от меня хотят избавиться хотя бы временно, чтобы успокоить чересчур мнительных работников комплекса, распускающих обо мне все те пугающие слухи и не желающих находиться со мной в одном пространстве, "вдруг прокляну"?

Как только руководство агрокомплекса, в котором я трудилась уже без малого семь земных лет, оповестило меня о возможности покинуть “Экрану”, присоединившись к торговой экспедиции, организованной в соседнюю галактику Андромеды, в систему Икелан, с которой Содружество разумных рас галактики Млечного пути пытается укрепить политические связи и наладить обмен товарами и разработками, я сразу уцепилась за эту вовремя подвернувшуюся, пусть и авантюрную и в некотором роде сомнительную возможность скрыться от привычной жизни, чтобы подарить себе временную передышку в окружающем меня в последние месяцы хаосе и сменить картинку перед глазами, пытаясь выторговать у судьбы шанс восстановиться и физически, и морально. А может быть, вообще найти причину не возвращаться в место, на долгие годы ставшее мне надежным пристанищем и домом.

Мне хотелось бежать. Впервые с самого детства, когда я, наслушавшись бабушкиных историй перед сном, мечтала о приключениях и путешествиях от планеты к планете, а бабуля Нана убеждала меня, что единственный безопасный дом можно найти только на "Экране" и странствовать по космосу не всегда во благо, мне захотелось отправиться в путь, куда глаза глядят, чтобы облегчить душевную боль и снова почувствовать себя свободной и цельной. Пробудить в себе вкус жизни и желание двигаться вперед, почти потерянное из-за ряда обрушившихся на меня бед.

Улететь отсюда другим способом прямо сейчас, к сожалению, не представлялось для меня возможным. Паромы на станцию не летают, а частные катера запрашивают за свои услуги неподъемную для моего опустошенного счета сумму сольдов. Кто же мог подумать, что ко всему прочему бывший супруг еще и умудрится меня ограбить, обнулив наши семейные счета как раз незадолго до своего памятного ухода и вывернув все так, что я не успела ничего доказать или вернуть? А теперь и подавно не стану этого делать, чтобы не навлечь на себя еще большее количество грязных и беспочвенных наветов, ведь мои сольды наверняка перекочевали в пользование "новой любви" Адама Ориса, которую все сейчас активно защищают от "коварной сигойны" Лайлы и жалеют.

“Неужели в тебе просыпается мятежная сигойнская суть, Лайла Боянова?” — невесело усмехнулся внутренний голос.

— Я прекрасно понимаю ваши мотивы, Лайла, но разве побег со станции - рациональный и правильный выход из вашей ситуации? Разве ваш спешный отъезд с, будем откровенны, далеко не безопасной миссией в соседнюю галактику сможет заткнуть всем рты и прекратить эти глупые пересуды? Может быть, проще немного подождать, и эти шушуканья по углам утихнут сами собой, когда окружающие найдут новый повод для разговоров? Ведь вашей вины в произошедшем точно нет. То, что говорят эти недалёкие разумные - бред чистой воды, в который нормальные люди и инопланетники никогда не поверят, без веских доказательств, которых конечно же не существует. Я готов даже собрать всех подотчетных мне работников комплекса и...

— Не стоит... — резким жестом остановила я шефа, одного из немногих, между прочим, кто, наряду со своей супругой и детьми, пока еще безоговорочно остается на моей стороне. Не дай космос, господин Айс действительно так поступит, добавив нас обоим проблем. — Иначе будут говорить, что я применила к вам свои "сигойнские штучки”, и теперь вы в моей власти, а может быть даже постели. Хотите и себе испортить репутацию?

Вам странно слышать нечто подобное, учитывая, что на дворе тридцать четвертый век? Так знайте, что меня обвиняют в числе прочего и в том, что я якобы "околдовала" своего супруга, применив доступную мне по наследству "магию сигойнов", только из-за того, кем я являюсь по крови, по материнской линии.

Глава 2: Наследие

Лайла Боянова

Пусть люди уже многие столетия, еще со времен "Великого объединения землян" перед началом многовековой космической экспансии делятся на расы, народы и национальности только по особенностям внешности и наследию предков, являясь гражданами одного гигантского государства Земля или ее колоний, потомки моих родичей по материнской линии все равно выделяются на фоне всех прочих представителей нашего вида “человек разумный” из-за особого статуса "космических кочевников" и соответствующего образа жизни.

Их и по сей день именуют не просто "люди" или "гуманоиды человеческой расы", а "сигойны" или "ромы", земляне без своей земли и дома, межпланетные странники, мятежные души, не нашедшие приют ни на родной планете людей, ни в каком-либо ином обитаемом и пригодном для жизни уголке галактики Млечного пути и даже за ее пределами.

Не все выходцы с Земли помнят и берегут свое наследие и корни, древнюю культуру или язык, использованный до внедрения сначала общеземного, а затем и общего, давно перемешавшись между собой и с трудом сохраняя память о тех, от кого берут свое начало.

Сигойны же все эти знания хранят и лелеют, трансформируя под современные реалии, даже порой цепляются за свое земное прошлое и традиции предков, так как за неимением общей земной родины, конкретного места на карте, которое мы могли бы назвать исконно нашими территориями, это - то единственное, что у них осталось.

Быт и культура древних землян ром окутана множеством тайн и слухов. Их не понимали, боялись, обвиняя во всем подряд, так как бытовало мнение, что некоторые ромы обладали некими сверхъестественными способностями (вводили в гипноз, предсказывали будущее, колдовали), а порой промышляли не самыми законными делами.

Сигойны всегда были закрыты от других народов, обособлены от них собственным мирком со своим укладом, так как кочевая жизнь в изолированных от других разумных общинах накладывала на "космических странников” свой отпечаток.

Развитие мира и возможность космических путешествий за пределы Земли позволили ромам пересесть с наземного транспорта на межпланетные корабли, продолжая бродяжничать теперь уже не между землями одного мира, а между планетами нашей бескрайней вселенной.

С приходом новой космической эры мои предки объединялись в общины, складывали накопленное, покупали транспортники и улетали с планеты наших прародителей на поиски лучшей жизни, странствуя и бесконечно перемещаясь без какой-то конкретной конечной цели по всей обитаемой части освоенных к настоящему моменту галактик.

Кто-то оседал на колониях или других планетах, но большинство не прекращало кочевать по космосу, находя на обжитых территориях людей и других рас лишь временное пристанище и оставаясь землянами только по расе.

Многие сигойны по-прежнему вели полутеневой образ жизни, многие зарабатывали, организовывая представления на планетах, которые посещали, так как ромы всегда отличались умением ярко и необычно выглядеть, петь и танцевать, таким почти канувшим в лету образом развлекая разумных, пресыщенных достигшими небывалых высот технологиями.

***

Я никогда не знала своих родителей. Мама умерла в родах на одном из кочевых транспортников, на которых по сей день бороздят просторы космоса представители сигойнского племени. Неисправность регенера и недостаток необходимых медикаментов сделали свое черное дело: мама не выжила, а я родилась слабой и недоношенной, неприспособленной к условиям кочевой жизни.

Меня и мою бабушку оставили в первом попавшемся на пути маршрута транспортника месте, на станции "Экрана", окраинной населенной разумными точке нашей галактики.

Бабушку, вдову баро Златана Боянова, предыдущего предводителя нашей общины (во времена древних сигойнов такие группы именовались таборами) фактически бросили на станции доживать свои два века и не мешать становлению власти нового баро, а меня оставили просто выживать или умирать, это как высшие силы распорядятся. Больше родни у нас с бабушкой не осталось, ведь кочевая жизнь порой непроста, непредсказуема и наполнена рисками и опасностями, а место на транспортниках и ресурсы общины ограничены, что вынуждает сигойнов четко контролировать рождаемость и не иметь более одного-двух отпрысков в одной паре, тем самым разительно отличаясь от плодовитых предков.

Возиться со старухой и полуживым младенцем никто не захотел несмотря на почетный статус и прошлые заслуги семьи Бояновых. Молодой баро, выбранный предводителем вместо почившего незадолго до маминого возвращения в общину деда, из мести за отказ мамы стать его "ромни" когда-то в прошлом с удовольствием избавился от меня и бабули как от ненужного балласта. И моя единственная оставшаяся в живых кровная родственница пошла на подобный шаг без споров и отстаивания своих законных прав, понимая и надеясь, что хотя бы на "Экране" мне смогут помочь.

Кто был моим отцом, я понятия не имела. Бабушка отказывалась сообщать какие-то подробности обстоятельств моего зачатия, да и вряд ли вообще что-то об этом знала. Она лишь с горечью признала, что ни по законам Содружества, ни по принятым у сигойнов церемониям заключения брака, мама никогда не была замужем, что подтверждала и ее карточка личности, а я - плод внебрачной связи ее дочери, Розы Бояновой, с каким-то неизвестным мужчиной неопределённой расы.

Бабушка даже не могла сказать наверняка, был ли мой биологический отец человеком или нет, а проверять это официально через специальный генетический анализ не захотела, чтобы меня у нее не отобрали, окажись я дочерью гражданина другой, не принадлежащей людям планеты. Позже и я не решилась бередить прошлое и устаивать своему ДНК какие-либо проверки, так что тайна моего рождения так и оставалась тайной по сей день, перестав с годами меня беспокоить.

В юности мама сбежала от родителей из временного становища их общины на одной из земных колоний, сев на пассажирский паром, отправляющийся в соседнюю систему нашей галактики, на планету-курорт Грол. Потом следы Розы Бояновой терялись, хотя бабуля с дедом неоднократно и безуспешно пытались найти и вернуть пусть и блудную, но единственную дочь домой. И нет, не чтобы к чему-то принудить или наказать. Златан и Нана Бояновы любили маму безумно, баловали ее и позволяли порой слишком многое. По словам бабули, маме в общине всегда было тесно, мятежность сигойнской души, порывистый и временами безрассудный характер толкали Розу на всяческие авантюры, последней из которых и стал ее дерзкий и неожиданный для родителей побег.

Глава 3: Предчувствие

Два месяца назад. Станция "Экрана"

Лайла Орис

— ”...Так вперед за сигойнской звездой кочевой, Где планеты становятся в ряд...”.

— Госпожа Орис, вы все поете? — раздался в ухе веселый голос Вилана Айса, моего непосредственного начальника, к которому я всегда относилась с приятием и искренним уважением.

— Ой! — пискнула я сконфуженно. — И давно вы подслушиваете меня через аурикуляр, шеф?

— Достаточно давно, чтобы заслушаться и забыть, зачем вы мне вообще понадобились. — хохотнул мужчина. — У вас потрясающий голос, Лайла. А песня... прямо за душу берет, честное слово.

— “Багала сыр чирЕклы”, —говорила про мое пение бабушка. “Поешь, как птица”, то есть. — хихикнула я.

— Это что-то из... гхм... вашего...

— Сигойнская, вы правы. — подтвердила я улыбаясь. — Ничего не могу с собой поделать. Пою при каждом удобном случае, сколько себя помню. Это помогает... сосредоточиться и бодрит. Муж уже привык к моим импровизированным концертам и даже перестал ворчать о том, что постоянно отвлекается на мое пение.

— Эх, вот бы моя Лолита радовала меня такими концертами... — протянул господин Айс мечтательно и, судя по наступившей в эфире тишине, явно предался каким-то своим, далеким от работы мыслям.

— А подключились вы ко мне, чтобы узнать, не сдохнут ли от снижения температуры в экспериментальной оранжерее три B наши фиросские перцы. — напомнила я.

— Вы обнаружили, в чем проблема? — вернулся из мира грез в реальность шеф, сделав голос более деловым и почти строгим. Хотя я почти наяву могла представить, как сейчас в его серых глазах, обрамленных многочисленными морщинками, наверняка пляшут смешинки.

— Да, дело было в сгоревшей плате в системе климатической регулировки. — я с трудом поднялась и встряхнула затекшие ноги, пристегивая чехол с инструментами к поясу рабочего комбинезона. — Я все проверила. Можете перезапускать системы. Наши образцы спасены.

— Принято... Подождите... Да, все показатели в норме. — прогудело с той стороны. — На сегодня можете быть свободны. Вы ведь отпрашивались на несколько часов и отработали их еще три дня назад, правильно я помню?

— Да, у меня на сегодняшний вечер большие планы. — довольно сообщила я.

— В таком случае хорошего вам вечера, Лайла.

— Благодарю. И вам того же. Передавайте привет Лолите и детям. — я отключилась и почти вприпрыжку поторопилась к выходу из технического отсека оранжереи в помещения для персонала.

***

— О, Лайла! — догнал меня голос брианки, Тиры Кош, помощницы агроинженера соседнего сектора — Подождешь меня после смены? Может быть, зайдем в пищевой блок и выпьем по концентрату?

Я остановилась и развернулась в сторону высокой, тепло улыбающейся мне женщины с короткой стрижкой пепельно-белых волос, чье лицо было напрочь лишено каких-то красок ввиду особенностей брианской расы.

Подобные Тире немногочисленные выходцы с планеты Дилос, живущие на станции, поголовно работали в тех сферах жизни станции, где предполагалась хоть небольшая возможность взаимодействовать с растениями, так как обладали особыми способностями влиять на их токи, ускоряя рост или цветение. Это преимущество делало их незаменимыми специалистами в агрокомплексах, обеспечивающих “Экрану” овощами, фруктами, ягодами, цветами, злаками и другими культурами.

Мы с брианкой устроились на службу ассистентами агроинженера с разницей в несколько месяцев почти семь лет назад и делили соседние боксы в раздевалке, поэтому частенько ходили на совместные обеды в пищевой блок для сотрудников или добирались в свой жилой квартал после работы, используя один микрошаттл на двоих.

В отличие от нашей с Адамом маленькой семьи из двух человек, у Тиры и ее мужа-землянина подрастало целых трое детей, младшему из которых не было и года. Из-за перерывов, вызванных родами и восстановительным периодом, брианка все еще продолжала трудиться в должности ассистента, в то время как я уже пару лет занимала позицию специалиста, то есть пребывала в профессиональной иерархии комплекса гораздо выше ее. Впрочем, коллега вроде бы никогда моим успехам не завидовала, продолжая по-приятельски общаться со мной, как и раньше. Скорее это я совсем капельку завидовала ей, ведь она сумела стать матерью, а я - нет, хотя очень этого хотела.

Тира нравилась мне своим легким нравом, деликатностью и тягой видеть во всем только хорошее. В отличие от некоторых других коллег-женщин нашего возраста или старше, обремененных браком и детьми, с которыми я тоже старалась сохранять ровные рабочие отношения и быть по возможности дружелюбной, брианка никогда не скатывалась в беседах на чересчур личные темы и не лезла мне в душу. Слава космосу хотя бы она не приставала ко мне с неуместными вопросами об отсутствии у нас с Адамом детей после пяти лет брака и не пыталась в каждом разговоре показать гало-фото своего румяного карапуза, чтобы, так сказать, наглядно продемонстрировать, чего я лишаюсь, отказавшись родить такого же малыша, а также бесцеремонно напомнить, что семьи с детьми ценятся на “Экране” больше одиночек или пар.

Таких собеседниц приходилось осаживать и сокращать с ними общение на нерабочие темы до минимума, чтобы поменьше касаться болезненной для нас с Адамом ситуации, с которой ни я, ни муж пока так и не смогли до конца смириться.

А кто сказал, что мы не пытались?
Мы посещали медцентр даже на “верхнем” кольце, истратив на это накопленное за несколько лет. Муж точно был полностью здоров и физически готов стать отцом в любой момент. Мои обследования также не показывали никаких отклонений, что заставляло задуматься о том, может ли дело быть в физической несовместимости на генетическом уровне.

Медики разводили руками, проводили многочисленные проверки и процедуры, но фиксаторы медицинских показателей на моем коммуникаторе упорно показывали отсутствие беременности.

Адам никогда ни в чем меня не винил, покорно посещал со мной медцентры, а потом... мы просто отдали это на откуп высшим силам, решив, что, возможно, наше время стать родителями еще не пришло. Впереди у нас целая жизнь.

Глава 4: Измена

Два месяца назад. Станция "Экрана"

Лайла Орис

Я приложила ладонь к сканеру открытия входной двери, от нетерпения притоптывая на месте.

Так, первым делом я закину в варочный ящик рыбу, которая ввиду отсутствия на нашем внепланетном поселении естественных водоемов, выращивается искусственно и в очень ограниченных количествах, поэтому стоит довольно дорого. Потом поставлю охлаждаться бутылку неприлично дорогого фиросского вина, подаренного мне полгода назад коллегами на день рождения и отложенного для особо случая, потом...

На мое прикосновение сканер отреагировал тихим писком, даже не запросив дополнительное включение голосового кода, что обычно происходит тогда, когда дома ни меня, ни мужа нет.

Хм... То есть Адам уже вернулся? Тоже собрался приготовить мне сюрприз?

Я предвкушающе улыбнулась, представив, как муж стоит в кухонном отсеке с закатанными рукавами домашнего комбинезона и режет овощи, тихо насвистывая что-то себе под нос.

Пусть он и ворчит, когда я начинаю петь, занимаясь какими-нибудь домашними делами, но все равно иногда я слышу, как Адам мурчит какую-нибудь мелодию, думая, что я ничего не замечаю...

Нет. Пусть он вообще сдернет верх комбинезона и завяжет его на поясе.

Я подкрадусь к нему сзади, обниму за талию, прижмусь щекой к его голой горячей спине, вдохну родной запах с пряной ноткой и поцелую в родинку между лопатками.

Из кухонного отсека действительно донесся голос супруга. Створки входной двери тихо сжались за моей спиной. Я шагнула вперед, но замерла на месте, с удивлением прислушиваясь к тому, о чем именно вел разговор мой муж.

- Нет, Рика, я не могу прямо сейчас сорваться и приехать к тебе. - произнес Адам мягко и успокаивающе, явно общалась с кем-то по гало-связи. - Ну, выпей тот витаминный концентрат, который прописали тебе в медцентре, и тошнота должна пройти.

Другой голос, несомненно, женский, тихо и недовольно что-то проговорил ему в ответ.

Этот голос я не узнала, да и имя собеседницы Адама ничего мне не говорило. Среди коллег моего супруга почти не наблюдалось женщин, а о знакомых, и тем более родственницах мужа по имени "Рика", Тарика, Эрика и прочих я ни разу от него не слышала. Кто же тогда эта его таинственная собеседница, о здоровье которой он так беспокоится?

Адам Орис, человек по расе с незначительной примесью крови зитарцев, как и я, являлся на станции так называемым переселенцем второго поколения. То есть сюда прибыли родители мужа незадолго до его рождения, поселившись, правда, в отличие от нас с моей покойной бабушкой, сразу на среднем торе "Экраны", а не внизу, в трущобах и отстойниках для бедных переселенцев. То есть его жизнь на станции с самого рождения была более спокойной и благополучной, без тягот и лишений.

К моменту нашей с Адамом встречи старший господин Орис уже умер от какой-то болезни, связанной с органами дыхания и реакцией организма на станционный воздух, а моя свекровь вышла замуж во второй раз за заезжего дипломата и перебрались жить на Флодан, одну из первых земных колоний, когда муж ещё учился в военном университете станции на одном из технических факультетов. Не знаю точно, по какой причине госпожа Орис не забрала сына с собой. По скупым и туманным объяснениям Адама я поняла, что супруг вроде как не нашел общего языка с отчимом и предпочел остаться жить и доучиваться здесь.

После окончания высшей ступени обучения муж принял решение не переселяться к матери, а остаться на “Экране” и нашел работу по профилю в бригаде бортовых ремонтников, где и трудился до сих пор.

Вскоре мы с ним случайно познакомились на вечернем сеансе в гало-театре, понравились друг другу, начали встречаться, а потом тихо оформили брак в комитете по делам семьи, обойдясь без всяких пышных церемоний, и съехались. Точнее, муж перебрался ко мне из служебного отсека, который делил с несколькими коллегами из ремонтной бригады.

Отношения с мамой Адама у меня были... никакими. Все пять лет нашего брака госпожа Орис упорно делала вид, что меня в жизни ее сына просто не существует. Весть о нашей свадьбе женщина приняла без энтузиазма и радости, считая меня неподходящей его сыну партией ввиду моего происхождения. Впрочем, и с мужем свекровь также общалась крайне редко и мало, так что ее присутствие в нашем браке было эпизодическим, а ее влияние на жизнь Адама - минимальным. Это меня вполне устраивало.

- ...завтра я тоже не смогу. У Лей выходной, и она точно знает, что никаких дел у меня не запланировано. - проложил голос Адама. - Рика, прекрати, мы с женой давно уже не спим вместе. Живем как соседи, я же говорил тебе..... Да, мне тоже это не нравится, но я не могу пока...

В ответ раздался тихий недовольный протест сказанному. Затем что-то, напоминающее всхлип.

-... я не знаю, милая. Подожди ещё немного... Я обещаю, что все улажу. Нет... Рика, послушай, ты же знаешь, что я давно не люблю ее, но, если мы с Лей расстанемся прямо сейчас, я не смогу остаться в этом отсеке. Я же говорил тебе, что его дали жене от агрокомплекса, и он принадлежит только ей. Но я уговорю Лайлу продать это жильё и купить другое, и мы с тобой сможем быть вместе по-настоящему. Да-да, моя девочка, я тоже очень по тебе скучаю и хочу поскорее тебя увидеть...

Казалось, с каждым новым произнесённом Адамом словом в мое сердце наносят острый, невыносимо болезненный удар пропитанного ядом предательства лезвия.

Неужели это происходит на самом деле? Не ужели это не кошмар и не галлюцинации, и муж действительно прямо сейчас говорит этой своей... "милой", какой-то чужой, незнакомой женщине все эти ужасные вещи обо мне.

“Это наглая ложь” - захотелось закричать мне - “Зачем ты врешь, Адам? Все не так, все совсем не так, как ты говоришь...”.

Я стиснула дрожащие, вмиг заледеневшие и подрагивающие пальцы и прикусила губу, чтобы не издать ни звука. В висках стучало, голова кружилась, а колени подгибались от желания упасть, скрючиться в позе эмбриона на полу и просто отключиться, ослепнуть и оглохнуть от затопившей всю мою сущность, раздирающей на тысячи частиц невыносимой боли.

Глава 5: "Невус"

Дорогие мои!

Думаю, это не секрет, что "космос” всех моих фантастических циклов составляет единую вселенную с одними и теми же планетами и расами. Вводя в повествование инопланетные расы, описанные в других книгах, я стараюсь делать пояснения, которые уже где-то встречались, но все же надеюсь, что вы что-то помните из других моих произведений.

После “Эйнара-Аль-Тура” я делала гайд по “той” части “своей” галактики в блогах (https://litnet.com/shrt/PQun), где есть информация о планетах Грол, Хольм, Вердан и Данар, упомянутых и в данной книге. Скажите, нужен ли еще один путеводитель, включающий уже Миран и Тирию и другие планеты, которые там фигурируют?

Буду рада обратной связи))

______________________

Настоящее время. Станция "Экрана"

Лайла Боянова

Посещение космопорта “Экраны”, где в данный момент проходил последние предполетные технические проверки космический фрегат транспортного типа “Невус-3034”, флагман нашей торгово-исследовательской миссии в систему Икелан галактики Андромеды, состоялось через пять земных суток после моего официального зачисления в экипаж в качестве одного из двух бортовых агроинженеров, участвующих в экспедиции.

К этому моменту мои личные вещи были собраны, переданы транспортной службе станции и переправлены на судно, жилой отсек со всем оставшимся там содержимым законсервирован до моего возвращения, а контракт с восьмым агрокомплексом “среднего” кольца расторгнут по соглашению сторон без каких-либо неустоек, предусмотренных в иных случаях.

Кроме господина Айса и его семьи, я ни с кем не попрощалась. Просто за сутки до начала полета не вышла на работу в комплекс, а отправилась в космопорт, чтобы познакомиться с будущими коллегами, обустроиться на фрегате и подготовиться к вылету. К моей радости, в дни после памятного разговора с Виланом Айсом и последующего подписания контракта с "Невусом" ко мне никто особо не лез, а непрекращающиеся взгляды и злобные шепотки за спиной я просто старалась игнорировать, зная, что скоро меня на родной станции уже не будет.

С господином Лелуко Тадом, хольмином по расе, и по совместительству административным и хозяйственным координатором полета, в чьем подчинении находились все гражданские служащие, участвующие в экспедиции, я познакомилась заочно во время финального согласования своего контракта.

Сейчас же я должна была предстать перед новым руководителем уже вживую, пройти на “Невус”, поучаствовать там в общей планерке экипажа, а затем занять свою каюту и проинспектировать вверенный мне агроотсек вместе с новым напарником, с которым мы будем работать в оранжереях посменно.

Об этом меня проинформировали сообщением от командования “Невуса” накануне, когда я уже заканчивала сборы и прощалась со своим жилым отсеком, обойдя напоследок каждый его уголок.

Было грустно и совсем капельку больно, хоть я и уговаривала себя, что делаю все правильно.
Здесь я испытывала и скорбь от утраты бабушки, и моменты семейного счастья, и горечь предательства, и отчаянье, и радость. Я не знала точно, когда я вернусь на “Экрану” и вернусь ли вообще. Смогу ли вновь войти в эти стены и буду ли чувствовать себя здесь как дома когда-нибудь потом.

Какая-то странная тоска, поселившаяся внутри меня, подсказывала, что возможно, я не зря так долго и основательно прощаюсь со своими апартаментами, первым собственным домом, который у меня появился, как в последний раз. В любом случае я буду знать, что место, где я точно смогу найти приют, пока я жива и что бы со мной ни случилось, у меня точно имеется.

Хотя я бегу сейчас из него без оглядки. Бегу от злых слов, отчуждения местного общества и подозрений. Бегу от воспоминаний, с сожалением осознавая, что хорошие моменты моего прошлого среди них тоже есть.

***

Будущий начальник произвел на меня благоприятное впечатление еще во время нашего недолгого гало-сеанса, несмотря на свой довольно специфичный и даже несколько устрашающий внешний вид. Я сразу однозначно почувствовала, что проблем в налаживании рабочих отношений с ним у меня не возникнет, хотя выходцев с Хольма на “Экране” обитало мало, и до этого мне не доводилось как-либо с ними взаимодействовать достаточно близко, особенно в профессиональном плане.

Хольмины не любили селиться вне родной планеты, расположенной в относительной близости от дальних земных колоний, ввиду слишком отличного от других гуманоидов строения тела (четыре руки, рост почти два с половиной метра, серо-зеленая кожа), и несоответствующих принятым на некоторых планетах Содружества предпочтениям в выборе партнера и способам образования пар, что делало их, как и землян-сигойнов, своеобразными изгоями в глазах многих других разумных.

Все дело в том, что хольмины гермафродиты. Это единственная известная к настоящему моменту раса разумных, четко не разделяющаяся по половым признакам на женских и мужских особей. Данные инопланетники выглядят как огромные мужчины, но отношения строят исключительно с представителями своего же пола, в том числе и с мужчинами других рас, с которыми также совместимы физически. Законы Содружества однополых союзов не запрещают, хотя предубеждение и негативное отношение к данному явлению некоторых сугубо гетеросексуальных рас (зитарцы, брианцы, данарцы) до сих пор остается неискоренимым. При этом зачать и выносить ребенка для хольминов проблемы не составляет. Как? Ох... Я не медик и не ученый, но вроде как они каким-то образом трансформируют для этих целей тело в определенный период своей жизни.

Но я отвлеклась...

Вживую господин Тад выглядел еще внушительнее, чем на гало-изображении, особенно когда встал, чтобы поприветствовать меня, в полный рост, возвышаясь надо мной на три головы и протягивая верхнюю правую руку в два раза крупнее моей собственной. Голос у мужчины (а хольмины в обычной жизни идентифицируют себя как мужчины, а не как особи без пола) оказался настолько грохочущим и сильным, что от него пробирало буквально до костей, хотя глаза господина Тада при этом казались добрыми, а улыбка вполне приветливой и теплой.

Глава 6: На фрегате

Настоящее время. Станция "Экрана"

Лайла Боянова

К кораблю мы шли по специальному техническому коридору, ведущему в закрытый отдельный бокс, в котором в данный момент пристыковали "Невус”. Доступ к фрегату был строго ограничен, так как, как я уже говорила, о подготовке к экспедиции на “Экране” не особо распространялись и не желали, чтобы какие-то детали просочились в местную инфосеть.

Конечно же, власти станции, военные и служащие “ядра” были в курсе того, что за корабль в данный момент ждет своего вылета в космопорте, и куда он держит путь. Но никто из обычных жителей “Экраны” эту информацию знать не должен. Этот пункт о конфиденциальности был закреплен и в контрактах всех членов экипажа.

Как поделился со мной разговорчивый де Сильва, несмотря на этот пункт о неразглашении, на время стоянки на “Экране” почти всем членам прибывшей с Уны команды не разрешили покидать фрегат без крайней на это необходимости, хотя каждому, как и Талису, было очень любопытно побывать хотя бы на одном из трех станционных колец.

Увидеть воочию самую старую и дальнюю от обитаемых планет станцию Содружества интересно, думаю, любому жителю нашей галактики, особенно зная, какую роль она когда-то сыграла в ее истории. Я имею в виду то нападение Икелана, произошедшее почти столетие назад.

Никто из членов экипажа, кроме капитана и еще нескольких служащих “Невуса”, участвовавших в предыдущих экспедициях, также использовавших станцию как перевалочный пункт на пути в систему Икелан, досюда в рамках обычных космических путешествий до этого не добирался - слишком далеко и дорого. Обычно на “Экрану” сразу же переселяются с концами, если не посещают ее в служебных целях. Да-да, это прямо окраина окраин, настоящий край галактики в прямом смысле этого слова, поэтому без средств или полномочий путь сюда чаще всего - это билет в один конец.

Безопасник привел нас на “Невус” через шлюзовой отсек на нижнем уровне и поднял на пассажирской платформе наверх, по ходу на примере одного из отсеков продемонстрировав систему ручного сенсорного доступа в открытые для гражданских служащих помещения судна, а также убедившись, что в моем коммуникаторе загрузился план фрегата с обозначением всех путей эвакуации, технических отсеков и прочего. Вместе с этими данными мне также были предоставлены подробные инструкции по действиям в той или иной чрезвычайной ситуации, которые наш сопровождающий потребовал обязательно выучить наизусть.

Де Сильва пытался его уверить, что на правах “бывалого” члена команды, летевшего на “Невусе” с Уны, может и сам мне все показать, но молодой краснокожий паренек-верданец, представившийся лейтенантом Туто, пробурчал, что такого инструктажа требуют правила, смерил землянина раздраженным взглядом и, выполнив возложенную на него роль, отправился за следующей партией новых членов экипажа.

Мы же с напарником прошли в кают-компанию, находящуюся на первом, верхнем ярусе фрегата из трех.

К сожалению, мне не довелось посмотреть на “Невус” целиком со стороны космопорта, но, видя план его внутреннего устройства и зная количество членов обслуживающего фрегат экипажа, можно было предположить размеры этого судна, которые наверняка впечатляли. Не пассажирский паром, курсирующий между обитаемыми планетами, само собой, но что-то явно близкое к этому.

На первом уровне корабля располагались общие и рабочие отсеки: кают-компания со столовой, кухонные помещения, медблок, кабина управления, командный, аналитический и технический центры с отсеками для инженеров, военных и безопасников, а также помещения для совещаний и работы гражданских членов экипажа (кроме таких, как мы с де Сильвой, так как наш агроотсек находился в технической части корабля).

Второй ярус занимали жилые одноместные каюты для всех членов экипажа, складские, транспортные и хозяйственные отсеки. На нижнем же ярусе находилось все остальное, большей частью технического назначения.

***

Кают-компания оказалась огромным помещением с множеством сидячих мест, большинство из которых уже были занято другими членами экипажа. Количество мужчин явно превалировало, и женщин среди этого обилия лиц с ходу я смогла отыскать с большим трудом.

Наше с де Сильвой появление не осталось незамеченным. Присутствующие с интересом оглядывались, прекращая разговоры, кивали моему напарнику, а потом оценивающе рассматривали меня.

От такого внимания сразу стало некомфортно, хотя презрительных или каких-то неприятных взглядов на себе я не почувствовала, скорее простое и естественное любопытство к новому лицу. Кто-то из присутствующих тихо присвистнул, правда, потом ойкнул, полагаю, получив тычок от своего соседа за неприличную реакцию.

Я несмело улыбалась, кивала, продвигаясь вперед и ища глазами свободные места. Таковые обнаружились почти с краю у самого входа. Туда же двинулся и Талис, а я последовала за ним, решив пока держаться землянина, как единственного разумного, помимо господина Тада, с которым я успела познакомиться лично.

В итоге мы приземлились за столик к троим мужчинам разных рас и одной женщине-землянке. Все они, как и мы, оказались гражданскими служащими. Симпатичная рыжеволосая дама сразу одарила меня ободряющей улыбкой и представилась Дафной Маас, лингвистом и переводчицей с икеланского языка с колонии Уна.

Я прошлась взглядом по гало-значкам соседей по столику и постаралась отложить в памяти их имена. Лица я с детства запоминала плохо, поэтому была рада, что на форме экипажа “Невуса” имеются подобные отличительные знаки, которые хорошо заметны при любом, даже самом скудном освещении.

Форму, кстати, мне доставили станционным робо-курьером вскоре после получения сообщения о времени прибытия в космопорт от руководства миссии. Она состояла из черного кителя на сенсорных застежках со стоячим воротником, черных брюк и очень удобных высоких черных ботинок, почти идентичных тем, которые я носила в обычной жизни. Облачившись в этот наряд сегодня, я почувствовала себя как-то более... уверенно и спокойно. Словно новая одежда приобщала меня к чему-то, совершенно отличному от привычной жизни. К чему-то такому, что превратит меня в другого разумного, который начнет писать очередную главу своей жизни с новой, девственно-чистой страницы.

Глава 7: Прошлое

Два месяца назад. Станция "Экрана"

Лайла Орис

- С тобой все в порядке? - было первым, что я услышала от Тиры, придя утром на работу после своей “болезни” и встретив ее в раздевалке агрокомплекса.

- Все в порядке - попыталась улыбнуться я как ни в чем не бывало - А что?

- Ну-у-у... - замялась приятельница, отводя взгляд и подбирая слова - Вчера я была в медцентре и видела Адама... в “женском” секторе - последнее она добавила чуть тише, следя за моей реакцией.

Я поняла, что муж решил теперь открыто сопровождать свою беременную новую пассию в перинатальный или так называемый “женский” сектор. Причем именно в медцентр нашего кольца, который находится очень близко от центрального жилого квартала, то есть моего дома. Там встретить коллег, соседей или знакомых почти не составляло особого труда.

Последние сомнения в сказанном мужем во время нашей последней встречи отпали сами собой. В наличие другой женщины я поверила сразу, а теперь фактически подтверждалось и ее “интересное” положение.

О, космос, как же все это мерзко и горько...

Адам словно нарочно стремится к тому, чтобы о его любовной связи узнали все как можно скорее. Ну да, скрывать что-либо смысла-то больше нет - он сам признался мне во всем в тот вечер.

Я посмотрела на брианку. Встреча с моим супругом в обществе другой женщины, кажется, в целом ее не удивила и не шокировала. Скорее удивило то, что он так открыто продемонстрировал свою подругу, о наличии которой я до этого даже не догадывалась.

Знаете, в этот момент у меня в голове что-то щелкнуло. Словно несколько разрозненных деталей сложились в единую картину. Вспомнился даже ее жалостливый взгляд после разговора о годовщине нашей с Адамом свадьбы, который показался мне неуместным...

- То есть до этого ты тоже его видела... с некой дамой, не так ли? - предположила я. - Но мне об этом решила не сообщать.

- Это не мое дело, Лайла - с нажимом, явно защищаясь, отозвалась Тира.

Я выжидающе молчала, склонив голову к плечу.

- Я видела его пару раз, да - брианка поняла, что я жду от нее продолжения, и снова с неохотой заговорила. - В разных местах. Случайно. С одной и той же светловолосой женщиной. Он... явно старался не попадаться на глаза знакомым. Но вчера все это было так открыто... И твоя болезнь...

Какая ты догадливая, дорогая.

- Знаешь кто она? - уточнила, стараясь сохранить ускользающее с каждой секундой спокойствие.

- Видела в восточном медцентре в терапевтическом секторе, когда наш средний заболел. Она там работает. Имени не знаю.

“Ее зовут Рика” - возникло в моей голове. Но озвучивать этого вслух я не стала.

- Во-от как... - протянула я. - Что же, спасибо, что решила наконец-то сообщить мне об этом хотя бы сейчас.

- То есть вы...

- Это по-прежнему только мое дело, Тира - начала выходить из себя я.

- Еще скажи, что, если бы я сказала обо всем раньше, ты бы мне поверила. Ты же вообще...

“Дальше своего носа не видела” - закончила мысленно за нее.

Все влюбленные наивны. Все влюбленные слепы. Так, кажется, говорят.

- Понимаю твои мотивы - кивнула, гася в себе желание накинуться на собеседницу с какими-то претензиями.

Я действительно понимала, чем руководствовалась брианка, решив молчать о том, что видела моего супруга в довольно недвусмысленной ситуации. Будь я на ее месте, тоже бы десять раз подумала, прежде чем влезать в чужие семейные отношения и остаться потом крайней в случае чего. Хотя мы с Тирой ведь знаем друг друга столько лет, так хорошо общались, с такой симпатией друг к другу относились... Неужели видя, как предают кого-то близкого, ты не захочешь ему помочь?

Как же мучительно осознавать, сколько лжи окружало меня все это время.

В молчании мы переоделись в рабочие комбинезоны. Тира будто ждала, что я захочу рассказать ей больше, выплакаться, разоткровенничаюсь или стану искать в ее лице сочувствия, но не дождалась и почему-то из-за этого разозлилась, судя по недовольному сопению, доносившемуся с ее стороны.

Мне делиться личным совершенно не хотелось.

- Знаешь, может, все и к лучшему. Изначально было понятно, что вы не пара - выдала на прощание брианка, заставляя меня в удивлении обернуться в ее сторону. Вот это заявление. Вот это сомнительный способ меня поддержать.

Ладно соседка, от которой ждешь каких-нибудь обидных слов или неприятных откровений, но ведь Тире я никогда ничего плохого не делала, чтобы сейчас кусать меня подобными словами.

- Думаю, тебе стоит держать свое мнение при себе - процедила я, смерив ее не сулящим ничего хорошего взглядом.

Куда делась тактичная и всегда доброжелательная Тира Кош?

- Раз он был в “женском” секторе, значит, та блондинка беременна, да?

Я, сжимая зубы от желания сказать какую-нибудь колкость, промолчала и отвернулась, стремясь поскорее уйти из раздевалки.

- Тогда все понятно - донеслось мне в спину.

В воздухе так и витало невысказанное продолжение: “Потому что ты-то ему подарить ребенка так и не смогла”.

***

Месяц назад. Станция "Экрана"

Этот месяц стал для меня настоящим испытанием на прочность.

Казалось, Адам сделал все для того, чтобы о его новой женщине не узнал только ленивый и слепой, стремясь продемонстрировать свое новообретенное счастье, буквально выпячивая его во все стороны.

К этому времени я знала, что его любовницу зовут Энрика Болер. Она является чистокровным человеком и происходит из рода “старых” переселенцев одной из первых волн, проще говоря, не последней по меркам “Экраны” семьи, пусть и не принадлежащей “элите” верхнего кольца станции.

Госпожа Болер младше нас с Адамом Орисом на пару лет. Она - миловидная невысокая блондинка с большими зелеными глазами и ладной фигурой, которая работает в восточном медцентре младшим медиком. Познакомилась эта дама с моим почти бывшим супругом, скорее всего, именно на месте своей службы, когда как раз приблизительно год назад Адам повредил на работе руку из-за неисправности своего киборга и некоторое время для проведения различных медицинских восстанавливающих манипуляций был вынужден посещать как раз восточный медцентр, ближайший к техническим отсекам “среднего” тора “Экраны”, в которых он служил ремонтником.