Леандр Ксирот

Часть 1: "Тень императора"

Песок хрустел на зубах. Леандр сплюнул, пытаясь избавиться от назойливого привкуса, но мелкие крупинки всё равно скрипели между коренными зубами. Он лежал лицом вниз на горячем мраморе рыночной площади Амфиреи, вцепясь пальцами в трещины между плитами. Где-то рядом горели корабли, и дым щекотал ноздри, смешиваясь с запахом крови и пороха.

— Встань, сын.

Голос отца прозвучал спокойно, будто они находились не в эпицентре бойни, а в тренировочном зале их фамильной виллы. Леандр поднял голову. Телемах из Амфиреи, последний стратег колонии, стоял спиной к нему, опираясь на сломанный меч. Его позолоченные доспехи были изрешечены стрелами, а пурпурный плащ, который когда-то вызывал восхищение у ахейских девушек, теперь почернел от крови.

— Пусть увидят, как умирают Ксироты, — добавил отец, не оборачиваясь.

Где-то рядом рухнула колонна, осыпая площадь градом мраморных осколков. Один из них впился Леандру в ладонь, но он даже не вскрикнул. Всё его внимание было приковано к фигуре, шагающей сквозь дым и пламя.

Император Виндерланда.

Он шел неторопливо, словно прогуливался по саду, время от времени отряхивая перчатки от крови. Его серебряные латы сверкали неестественно ярко, будто впитывали пламя горящих кораблей. Когда он снял шлем, Леандр невольно ахнул - вместо ожидаемого чудовища перед ним стоял усталый мужчина с добрыми морщинками у глаз.

— Ты дрался достойно, — сказал император, протягивая руку. — Служи мне.

Леандр потянулся за мечом - и проснулся.

Солнечный луч, пробившийся через щель в стене, ударил прямо в глаза. Леандр вскочил с соломенного тюфяка, едва не сломав себе нос о низкий потолок ночлежки "Три монеты". Сердце бешено колотилось, а ладонь инстинктивно потянулась к мечу, которого не было - только ржавый ахейский кинжал за поясом.

Гнилые половицы скрипели под сапогами, как кости повешенных на старом рифе Амфиреи. Леандр ненавидел это место — оно пахло прокисшим вином и страхом. Стены, обитые выцветшим бархатом (когда-то красным, теперь грязно-розовым), хранили следы кровавых драк — замазанные, но не стёртые. Над стойкой висел ржавый ахейский щит с пробитым дельфином — трофей какого-то виндерландского ублюдка.

«Десять лет. Десять лет, а они всё ещё выставляют наши гербы, как трофеи», — подумал Леандр, сжимая кулак

— Спишь как убитый, капитан, — хрипел старик, вытирая кружку грязным подолом. — Опять снилась Амфирея?

Леандр провёл пальцем по краю стола, ощущая зазубрины от ножей.

— Снилось, как ты мне вёдрами вино подносил. Настолько же бредово.

Старик захохотал, обнажив три чёрных зуба.

— Ха! Если бы у меня было вино, я бы его паладинам продал. Их золото пахнет так же мерзко, как и они.

«Их золото оплачено кровью моего отца», — промелькнуло в голове Леандра, но вслух он лишь хмыкнул.

Леандр провел пальцами по фамильному амулету - зубу акулы, оправленному в серебро. Его руки, покрытые сетью белых шрамов от морских сражений, слегка дрожали. Он знал, что хозяин заметит это, но уже давно перестал обращать внимание на подобные мелочи.

Леандр сжал амулет с зубом акулы, и память ударила волной:

Десятилетний он стоит с матерью в полуразрушенном святилище Тохируулаха. Черные стены испещрены иероглифами, которые шевелятся при свете масляной лампы. Мать, Каллироя, проводит пальцем по символу "Глаза":

— Видишь эти трещины? — её голос звучит как шелест песка. —Статуи Света — это не камни. Они — кожи, сброшенные Лаэрином. Каждая трещина — где он пытается выбраться наружу.

Маленький Леандр тычет пальцем в жертвенник с костями:

— А почему люди им молятся?

Мать резко хватает его за подбородок, заставляя смотреть на стену, где тени складываются в фигуру с короной:

— Потому что страус зарывает голову в песок, когда видит шакала. Но от этого шакал не исчезает.

Ночлежка встретила его привычным хаосом. В углу два пьяных матроса делили добычу, у входа старуха-проститутка чистила карманы клиенту, а под лестницей мальчишка лет десяти точил нож, бросая на Леандра оценивающие взгляды. Сквозь тонкие стены доносился хриплый голос:

—…а потом паладины вырезали всех, кто не смог прочесть молитву Свету!

Леандр узнал этот голос - брат Людвиг, бывший капеллан, а теперь спившийся проповедник, торгующий сказками за выпивку. Он хотел было ответить, но в этот момент заметил незнакомца.

Человек сидел за его столом, перебирая пальцами серебряные монеты. Его плащ был слишком чистым для этого места, а лицо... Лицо казалось неестественно гладким, будто вылепленным из воска.

Незнакомец сидел слишком прямо, будто позвоночник его был скован стальным прутом. Его пальцы перебирали монеты с неестественной точностью — не как у торговца, а как у хирурга, разрезающего труп.

«Глаза как у эльфа. Но эльфы не носят перстней Магакратии», — отметил Леандр, замечая синий блеск кристалла.

— Георгос, — представился незнакомец, поднимая голову. —Торговец редкостями.