Лёд и пламя

Глава 1 Земля Обетованная

Воды океана нещадно били в борт корабля, качая его из стороны в сторону, словно игрушку. Мимо проплывали огромные льдины, на которых отдыхали до отвращения мерзкие существа, то ли рыбы, то ли звери. Мне было не понять тех, кто сотворил это жуткое место. Мы еще не прибыли на место, а мое тело уже ломило от холода. Пальцы закоченели, несмотря на пуховые перчатки, выданные мне сердобольным боцманом, который, видя мои скрюченные покрасневшие и уже опухшие от холода пальцы сжалился и принес перчатки грубой вязки, но зато из медвежьего пуха, гордо отрапортовал он. Я взяла. Тепрь я беру и такие подачки, а ведь когда-то я бы даже не взглянула на такой подарок, хоть и сделанный от чистого сердца.

- Вэйра, спуститесь в трюм! Здесь вам не место! - Гаркнул на меня старый капитан этого судна, несшего меня в новую жизнь. И вэйрой он назвал меня не случайно. Чужачка или чужеземка. Так это переводится с вахельтского.

Все мы тут вэйры. Презрительно усмехаясь, думала я спускаясь по деревянной лесенке, пока меня болтало, как ложку в стакане и било о деревянные стены.

А ехали мы в Вахельт не просто так, десять девиц из когда-то знатных, но обедневших родов, задолжавших короне. Вот и решил наш рачительный венценосный государь одним ударом сразу две цели поразить. Северянам - невесты, государю - закрытие счетов с севером. А нам - неизвестность.

- Ну что там? - Судорожно кутаясь в шубу спросила Таис из рода Илэя. Было видно, что она дрожит, но не понятно, то ли это от холода, то ли от нервов. А может и то и другое вместе. Ведь мы не знали кому именно предназначены в невесты, а потом и в жены. Одно только было известно - все они воины. Но это не значит, что они хорошие люди, или молодые, или будут уважать пришлых. - Мне кажется я не доплыву до конечной точки. - Сказала она ни к кому не обращаясь.

- Ничего. - Ответила я на ее первый вопрос. - Все тот же бескрайний океан. Правда, все чаще стали попадаться плавающие льдины с мерзкими тварями на них. - Вспомнила я коричневых созданий с висячими носами и длинным рыбьим хвостом.

- Значит мы уже близко. - Всхлипнула самая молоденькая из нас. Рин было шестнадцать, но ее все равно признали готовой стать женой.

Она больше всех боялась диких снежных варваров, легко управляющих животными этого мира и достающих снежные алмазы из океана.

- Не бойся куколка! - Тут же кинулась ее утешать Манон. Весела толстушка с пышной каштановой косой. Она умудрялась во всем находить хорошее. Как у нее так получалось? Сама я была на грани истерики. Моя семья единственная из всех была из высшей аристократии, но как оказалось, всего один неверный шаг, и ты уже едешь на Север. А ведь я поступила, как порядочная дочь своего рода. Отказала его высочеству в его желании сделать меня своей фавориткой. А теперь думаю, ну что мне стоило, потерпеть его каких-то пол года, больше он не держал при себе ни одну фаворитку? Потом уехала бы куда-нибудь, например в Чао-Сан любоваться цветущими вишнями и рисовыми полями, или в Чироку на лазурный берег Южного океана. Но, нет, его высочество сделал все, о чем обещал. Хотя нет, я еще жива и относительно здорова, и не ползаю на коленях целуя его сапоги, умоляя, взять меня прямо здесь и сейчас. Фу! Какая гадкая картина предстала моему взору! У меня удивительно богатая фантазия! И иногда это минус.

Никогда я, Наина де Грей не опущусь до подобного! Подыхать буду, но не позволю венценосной скотине вытирать об меня ноги!

- О чём думаешь Нина? - Облокотившись о стену корабля спросила Таис. В неярком свете жировых, чадящих ламп ее лицо выглядело болезненным. Черные круги под впалыми глазами и заостренные черты лица в купе с худобой пугали.

Я тяжело вздохнула и часто заморгала, пытаясь прогнать злые слезы.

- Его высочество, весьма доходчиво объяснил, как я была не права, отказав ему в его желании сделать меня фавориткой. - Проглотив колючий комок в горле, проговорила я, пытаясь справиться со своими чувствами и не сказать ничего плохого в адрес правящей семь. Мало ли, как далеко могут быть у них уши и простираться руки.

В каюте, если это место можно было так назвать, наступила тишина. Потом кто-то смачно выругался, подозреваю, что это была Зейна. Дочь обедневшего капитана Морро. Потом к обсуждению характера и моральных качеств принцаприсоединиласьь Таис. Никогда не думала, что дочери знатных семей могут знать такие слова!

Еще три дня мы провели в этой конуре, на верх нас не выпускали. Кок, приносящий нам еду, сказал что штормит, и капитан боится как бы льдины не прошили корабль. Теперь мы начали дрожать еще и от осознания того, что в любой момент можем пойти ко дну.

И когда корабль замедлил ход, а затем послышались крики и хороший толчок сбросил нас всех с лежанок. Я подумала, что все - это конец!

Но нет!

Судьба не желала дарить нам забвение. Старпом лично спустился, чтобы сообщить нам, что мы прибыли вместо называемое Лайны или по имперски - "Земля Обетованная", здесь начинаются земли Вахельта.

Всех нас попросили на выход. И когда неяркий свет резанул по глазам, я зажмурилась пытаясь привыкнуть и не ослепнуть и сразу не заметила ни пронизывающего ветра, ни ледяного дождя со снегом. Нас погоняли как овец, торопя покинуть борт корабля. И я понимала капитана. С горизонта надвигалась чёрная туча, явно несшая очередные ураганные ветры, а ему еще до бухты Надежды добираться и он боялся не успеть.

Нас ссадили на покрытую наледью землю, тут и там перекрикивались незнакомые мужчины, державшие под узды низкорослых серо-белых оленей, которых невозможно было сравнить с нашими лесными, благородными и грациозными оленями. Их тоже было десять. Как и нас. И мне тут же стало нехорошо от мысли, что прямо сейчас нас разберут как игрушки, и увезут куда-то в неизвестность и ... А что дальше, я не могла придумать, ведь я не знала какие тут традиции.

Глава 2 Стан

Ветер, свирепый и ледяной, хлестал в лицо, смешиваясь с градом, который бил по рукам. Льётольв подумал, что ему досталась не такая уж и глупая спутница. Все они, прославленные защитники своей земли, сильные воины, у которых крепкий дом. Но кёнуг Йоханес кажется совсем выжил из ума, его провели. Обвели вокруг пальца, подарив Северу не лучших дочерей Руж, а тех, кого было не жаль.
Но, может это даже и к лучшему. Ведь изнеженные барышни не выдержали бы плавание, а эти, хоть и выглядят плохо, но живы. Все.

Сани мчались по обледенелому покрову Лейна и Льётольву было все сложнее удерживать их ровно. Лёд, гладкий как стекло, подрагивал под тяжестью саней, издавая глухой, скрипучий звук. Каждый толчок, каждый поворот сопровождался резким скрежетом полозьев.

Его спутница не показывалась. Умно поступила, наверное ее он и выберет. Умная жена - мужу помощь. Ее толстые меховые покрывала, несмотря на свою защиту, быстро покрывались слоем смерзшегося града и инея. Мех на капюшонах замерзал, становясь жестким и колючим, словно ощетинившийся еж. Каждое движение вызывало хруст замерзающей воды на меховой одежде.

Олени, мощные и выносливые, мчались вперед, но обледенелая поверхность была коварной. Несколько раз они скользили, их копыта с трудом цеплялись за лёд. Один из оленей, молодой и неопытный, сильно поскользнулся, почти упав, и только напряжение мускулов и опыт наездника предотвратили падение, иначе они бы не смогли добраться в стан во время. Его мокрая шерсть давно покрылась ледяной коркой и мешала бегу.

Ойвинд, управлявший санями, напряженно держал поводья, его лицо было сосредоточено и серьёзно. Град бил в его лицо без пощады, но он не ослаблял хватку. Ему было видно как градины разбиваются о его заиндевевшую бороду и намерзают на густых бровях, образуя ледяные козырьки. Вэйты были привыкшие к этой суровой местности, впитали ее силу и коварство с молоком матери. И сейчас спуиница Ойвинда познала всю прелесть ее радушия. Она жалась в шкуру, пытаясь спрятать там лицо, мгновенно покрывшееся тонкой корочкой льда, и руки. Глупая женщина! Подумал Льётольв, кому-то из его друзей не повезёт. Ведь выбор должен состояться, поэтому и торопиться в стан их небольшой отряд. Белая медведица ждать не будет. Да и шаманка тоже.

Они торопились в стан, к теплу, к огню, к спасению от безжалостного северного холода. Каждый пролетевший миг был борьбой за выживание, соревнованием с ненастьем, с ледяным ветром, с градом и обледеневшей поверхностью земли. И только несгибаемая воля людей и выносливость оленей давали им шанс достичь цели.

Вдали показался стан.

Неясные силуэты яранг постепенно вырисовывались на фоне туманного горизонта. Сечас ранняя весна, а значит можно не опасаться, что заблудишься в ночи, когда меркнут звезды и спускается буря. Сейчас день. И ему быть еще несколь месяцев.

Этот момент, когда мир окутан легкой дымкой, словно обнимает нас своей таинственностью, всегда вызывал у Льётольва особые чувства. Весна только начинает пробуждать природу, и воздух наполняется свежестью, обещая новые начинания. И Льётольв невольно скосил взгляд на свою спутницу, которой не было видно из-под шкуры белого медведя.

Стан расположился в уютной ложбине, защищённой от пронзительного северного ветра невысокими горными холмами поросшими кустами каменоломки, ивы и ольхи. Эта самая южная часть Вахельта. Здесь, на острове Лейна, много корма для оленей, овецебыков и снежных баранов, но они не задержаться здесь. Дальше, на север, этого изобилия уже не будет и с кормом для животных будет сложнее. Уже завтра на рассвете они разъедутся, каждый в свои владения, увозя с собой своих женщин. Анетта, единственная шаманка, у которой связь с Белой медведицей крепка, поэтому и имперских женщин везли именно на Лейн.

Лёд в стане, хоть и покрывал землю толстым слоем, местами уже подтаял, обнажив бурую, промёрзшую землю покрытую первой осокой, лишайниками и мхами. Яранги, расположенные полукругом, напоминали большие, шатры. Их каркасы из крепких, тёмно-коричневых, почти чёрных от времени и копоти жердей, были покрыты толстыми шкурами оленей, китов и медведей. Шкуры, местами поблёскивающие на солнце, были сшиты грубо, но умело, образуя прочные, водонепроницаемые покрытия. На некоторых ярангах виднелись узоры, вышитые из разноцветных ниток – символы клана Ингвара, охраняющие обитателей от злых духов. У входа в каждую ярангу лежали циновки, связанные из прутье кустарников, а над входом висел украшенный костями и перьями талисман.

Возле края стана располагалось стойло для северных оленей и снежных баранов, сооружённое из грубо обтёсанных жердей, связанных между собой. Олени, с их ветвистыми рогами, переминаясь жались к друг другу сохраняя тепло. Из стойла доносился глухой, успокаивающий рёв животных, перемежающийся с звоном колокольчиков, прикреплённых к их шеям.

Воздух, сразу после въезда в стан, наполнил густой, сладковатый запах дыма. Это был не просто дым от костров – он пах копчёной рыбой, с лёгкими нотками смолы и выделанных оленьих шкур. Это был запах дома.

Дым, клубясь и извиваясь, поднимался к небу, оставляя на заснеженных холмах лёгкую, дымчатую вуаль. Несколько костров, полыхающих ярким, живым огнём, были расставлены по стану, это были сигнальные костры для таких, как отряд Льётольва, которые заблудись в буре.

Над кострами висели котлы, из которых доносился аппетитный аромат варившейся похлебки из китового мяса.

Загорелые и крепкие мужчины, с длинными волосами, собранными в косицы и бородами, суетились вокруг костров. Их широкие, рубахи, с застёгнутыми на грудь металлическими пряжками, были украшены нашитыми рунами и спрятаны под меховые жилеты. Они сновали между ярангами, перенося поджаренную на вертелах рыбу в большие плетёные корзины. Некоторые чистили рыбу, ловко снимая чешую острыми костяными ножами. Другие, напевая старинные песни, нанизывали её на деревянные палки, готовя к дальнейшему копчению. На лицах мужчин, освещённых бликами редкого солца, играли улыбки, говорящие о довольстве и спокойствии, царящих в этом месте.

Глава 3 Брачные клятвы

Льётольв смотрел на приближающийся закат и думал о том, что сказала ему Маргрит. Она приняла его предложение, вот только он уже связан обязательствами с другой волей кёнуга. - О чём думаешь Льётольв? - Вальгард подошел, как всегда, неслышно и встал рядом, любуясь кострами, которые уже горели в ожидании милости Белой медведицы. - О Маргрит. - Он не стал увиливать, все знали что эта девчонка только морочила голову и не ему одному. Зигфрид из Долины Гейзеров, и Ульве из Йорга. - Неужели согласилась? - Хохотнул потомок южан. Его отец был чужеземцем, потерпевшим крушение. Он единственный смог добраться до Лайны, где его приютила шаманка. Вот только, шаманкой может быть только та, что не познала мужской ласки. А Шильда не устояла. Ее место заняла Агнетта. А Шильда родила сына умеющего слышать океан. За это, единственного смуглолицего вэйта кёнуг приблизил к своему каменному трону. Все они были лучшими в чем-то. Вальгард слышал океан. Ангейр видел пути, Дьярви видел ложь, Ингольв управлял огнем, а у него в руках пела сталь. - Согласилась. - Поздно! - Вальгард улыбался. - Знаешь, а не так плохи эти имперские птички. Я думал хуже будет. Вопли, крики, слезы. А тут нет, почти все нормальные. - Вальгард достал из кармана деревянный кругляш и взяв руку Льётольва вложил его в раскрытую ладонь. - Это дала Агнетта для тебя. Льётольв раскрыв ладонь увидел руну "дагаз" означавшую рассвет. - Агнетта умеет удивлять. - Произнес Льётольв сжимая в руках кусок дерева. Значит Белая медведица дарит ему рассвет, словно он заблудился в сумерках. А может и так. Льётольв бросил взгляд на кучку девиц стоящих неподалёку, где царствовала Маргрит. Высокая, статная. Маргрит обладала фигурой, выточенной северным ветром и солнцем – стройная, широкие бедра и высокая грудь. Густые белоснежные волосы, заплетённые в две тугие косицы начинающееся от висков и украшенную серебряными фибулами. Некоторые пряди выбивались из косы, обрамляя лицо, открывая его острые, высокие скулы и решительный подбородок. Глаза Маргрит были её самой поразительной чертой. Яркого, почти небесного, голубого цвета, они излучали одновременно нежную мягкость и стальную твердость. В них таилась глубина, которая говорила о пережитых бурях и о скрытой силе, способной как ласкать, так и уничтожать. Ресницы, длинные и густые, отбрасывали лёгкую тень на её высокие скулы. Она не была хрупкой имперской красавицей. Её красота заключалась в силе, уверенности в себе и независимости. Руки её, с мозолями, полученными от работы с шерстью были сильными и умелыми. Даже её одежда - простое, но качественное шерстяное платье тёмно-синего цвета, украшенное вышивкой из красных нитей, изображающей сплетенных змей, — подчёркивала её естественную красоту и статус. На шее у неё висел амулет из янтаря, тёплый и гладкий кусочек солнца. Маргрит держалась с достоинством, её осанка была прямой, взгляд – уверенным и ожидающим. - Цепляет да, Льётольв? - Проследив за взглядом друга и усмехаясь произнес Вальгард. - Разве имеет смысл об этом говорить Вальгард? Белая медведица сделала свой выбор и это не Маргрит. - Надеюсь мне достанется та пышечка с толстой косой! - Мечтательно улыбнулся Вальгард. Зазвучал рог, ему вторила пан-флейта, а ней мунхарпа. Яранга Агнетты распахнулась и из нее вышли в два рядя девицы, накрытые традиционным кружевным покрывалом черного цвета. Льётольв пошарил у бедра и нащупав мешочек с ключами, которые он вручит своей хозяйке. Обруч, который надет ей на голову и перстень. Все было на месте. Агнетта запела ритуальную песню, вознося Великой праматери хвалу и благодарность за дары, посланные ее сынам. Взяв первую девушку Агнетта подвела ее в Вальгарду. Льётольв беззлобно усмехнулся, ну конечно, любимому племяннику в первую очередь. Откинув покров Вальгард улыбнулся и что-то сказал своей толстушке, которая тут же залилась ярким румянцем, в отсвете костров он стал выглядеть ярче. Он надел ей на лоб обруч, проговаривая слова клятвы, застегнул серебряный пояс, на котором были ключи от дома и от хранилища. И последним надел кольцо. Агнетта возгласила о первом союзе. За Вальгардом жену обрел Дьярви. Льётольв прищурился вглядываясь в хрупкую девчушку с заплаканным лицом, постоянно поглядывающую на жену Вальгарда. Что ж им повезло, будут жить рядом. А потом наступил его черед. Кого же уготовила ему Агнетта? - Льётольв, возьми за руки свою невесту. - Подвела к нему, скрытую покров девушку, Агнетта. Береги ее. Ей благоволит Великая праматерь. - Произнесла она и отошла к следующей паре. - Звенят мечи, воют ветры, а мы, под сенью Белой медведицы, соединяем наши судьбы перед свидетелями, — Начал Льётольв с брачной клятвы поднимая покров и едва не сбился. На него смотрела серыми, словно грозовые тучи Хальфдага. Она напряженно ждала, слишком крепко сжимая его пальцы. - Я Льётольв Айварс принимаю тебя, — Я сделал паузу позволяя ей назвать свое имя. - Наина де Грей. - Прошептала она хрипловатым голосом так ине оторвав взгляд от его глаз. - Принимаю тебя Наина де Грей в жены. Обруч словно сам прыгнул ему в руки, все так же не отрывая глаз он надел ей обруч. Дыхание Наины сбилось, казалось, она пытается сделать вдох, а вот выдох уже не может. - Принимаешь ли ты этот венец, как символ твоей верности, как символ защиты, что я тебе обещаю? - Да. - Она наконец-то выдохнула. Пусть он украшает твою голову, как украшает луна ночное небо. Буду хранить тебя от бурь жизни, как хранит щит воина от вражеских стрел. Клянусь защищать твой покой, твою честь и твою жизнь, пока бьется мое сердце, пока светит солнце на нашей земле. Тонкая серебрёная цепочка пояса, на котором звенели ключи и обхватила тонкую талию Наины, отчего она вздрогнула, но продолжала упорно стоять. Эти ключи, Наина, – символ моего дома, ставшего твоим. Они знак доверия, и символ твоей власти на моей земле. Управляй мудро, храни очаг, пусть в нашем доме всегда царят уют и любовь, пусть каждый день будет полон богатства – и души, и сердца, и стола. Я, Льётольв Айварс, дарую тебе власть над нашим домом, и клянусь тебе в помощи и поддержке во всех делах. Буду рядом, когда ты будешь нуждаться во мне, как верный щит, отражающий удары судьбы. Льётольв взял Наину за холодную, дрожащую, слегка влажную руку и подумал, как же сильно наверное волнуется эта храбрая дочь Руж. Слегка погладил ледяные пальцы и надел бронзовый перстень с красным агатом на палец своей жене. - Этот перстень, символ верности связывает наши судьбы на земле и в звездах. Клянусь тебе, Наина де Грей, в верности, уважении, которые сильнее шторма и крепче дуба. Пусть этот перстень станет залогом нашего союза, напоминанием о клятве, данной перед богами и людьми. В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в здравии и в болезни, до последнего вздоха, я буду с тобой, моя жена. Перед всеми богами и предками нашими, клянусь!

Глава 4 Дорога на Хёхенберг

Я сжала руки в кулаки. Молчание, повисло между мной и Льётольвом, тяжелое и густое, как дым от костра. Лицо Льётольва выражало ворох противоречивых эмоций: гнев, страх, и что-то ещё, что я пока не могла распознать – возможно, стыд или сожаление.

- Льётольв, – наконец, прошептала я, неузнавая свой голос. Он был едва слышен, – Кто она такая? Что это значит – сестра кёнуга? - Я не хотела, чтобы мои предположения подтвердились.

Льётольв резко повернулся ко мне от чего я отшатнулась, глаза его горели тёмным огнём. Он провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него напряжение и те эмоции, которые я успела заметить.

- Маргрит… она… - Начал он неуверенно. - Дествительно доводиться родней кёнугу, – пробормотал он, избегая моего взгляда. – Дочь его младшей сестры… она всегда была такой… сложной, безцеремонной, яркой.

- Сложной? Яркой? – Я едва не плакала от эмоций скользивших в голосе Льётольва. Мне только этого не хватало! Одно дело выйти замуж за кого-то свободного, и совсем другое выйти за того, чье сердце занято! – Она угрожала разрушить наш брак! Она сказала, что я…

-... Что ты не достойна. – Закончил за меня Льётольв, горько усмехнувшись. – Да, она намекнула на это. Она всегда считала себя выше всех. В её глазах… в глазах всей её семьи… наш союз – это... мезальянс.

Я почувствовала, что теряю под ногами почву. Мезальянс… это слово звучало как приговор.

- Но ты… ты же… – Я не могла подобрать слова. – И слово кёнуга... - Я что-то блеяла, как овечка, а что, сама не понимала. В голове раненой птицей билась мысль - это конец! Неужели Рудольф нашёл способ, как унизить меня еще сильнее и опозоренной вернуть в Руж. Вот тогда на его пути не будет препятствий и я окажусь в его постели бестрее, чем думаю.

Льётольв приблизился ко мне, но у меня не было сил даже взглянуть на него.

- Наина, – его голос был тих , – слово кёнуга не рушимо. Но Маргрит… она слишком хитра. Она умеет манипулировать, умеет влиять на мать, а та имеет влияние на кёнуга. И скорее всего нам придётся не легко. Но Белая медведица сделала свой выбор, и тот выбор не пользу Маргрит. Агнетта это подтвердит, и даже кёнуг не станет спорить с верховной ведьмой.

Он взял мои руки в свои, но я ничего не чувствовала, кроме страха вернуться в Руж.

- Мы должны быть осторожны, – сказал он, его голос был тверд, но в нём слышалась усталость. – Не думаю, что Маргрит остановиться на словах. Не переживай, на рассвете мы двинемся в путь. А на Хёхенберг ей ходу нет.

- Но, ты ведь приехал за ее ответом. Значит твое сердце не свободно. И ... не понимаю, зачем тогда этот обряд? - Я спросила не то, что хотела, и устало опустилась поближе к жирнику. Меня бил озноб, и обняв колени я уткнулась в них лицом, пряча мокрые дорожки слез. Хотелось, как маленькой, спрятаться под одеяло, а на утро все проблемы легко бы исчезли.

- Обряд - это необходимость. Нашими союзами Руж и Вахельт скрепили важный для Вахельта договор. И то, что выбрали нас, мы знали еще несколько декад назад. Кёнуг Йоханеса отбирал тех, у кого не было невесты и свободно было сердце. Но потом я встретил Маргрит...

- Вот только обратно уже не отыграть, да? - Спросила я поднимая голову. Льётольв на меня не смотрел. Он что-то укладывал в плетеную торбу.

Красноречивое молчание было мне ответом и я горько усмехнувшись спросила:
- И как нам быть? Как мы будем жить дальше Льётольв? - Я так разозлилась, что последнюю фразу буквально прокричала.

Льётольв резко выпрямился, аккуратно поставив торбу на пол рядом с оружием. Звон металла и дерева эхом отозвался в тишине, резко контрастируя с прежним спокойствием. Его лицо, до этого скрытое в тени, стало отчетливо видно при свете жирника. Губы были сжаты в тонкую, белую линию, глаза – узкие щелки, полные нетерпения и, внезапной, жгучей злости.

- Ложись спать, Наина. – Сказал он низким, угрожающим голосом. Его голос лишен был всякой мягкости, вся та нежность, что была в нём ранее, исчезла без следа. – Я не желал жениться на вэйре, имперской дочери! И кёнуг знал об этом, но руны выпали так, что мне пришлось взять на себя не свою ношу. И ты еще смеешь устраиваить мне истерику, как избалованная девчонка, и спрашиваешь меня, как мы будем жить?

Он шагнул ко, возвышаясь надо мной словно скала, которая вот-вот рухнет и раздавит меня. В свети жирников его тень наползла на меня , усиливая ощущение подавленности и нереальности происходящего.

– Да, мое сердце не свободно. Но я служу своему кёнугу. И ради Вахельта я готов даже терпеть такую, как ты! Эгоистичную, истеричную девчоку, желающую получить на блюде здесь все и сечас. А ты? Что ты вложила? Слезы и детский эгоизм?

Он указал на меня пальцем, движение было резким, почти жестоким.

– Этот обряд – это не игра, Наина. Это клятва, священное обещание. Ты легкомысленно относишься к вещам, которые для меня святы. Ты даже не понимаешь, что делаешь.

Он наклонился, его лицо приблизилось к моему, глаза горели холодным огнем.

– "Как мы будем жить дальше?" – прошипел он, имитируя мой голос, с явной иронией. – А тебе хоть раз пришла в голову мысль о том, как буду жить я? Как я буду жить, зная, что рядом со мной не та, кого я хотел видеть, как я буду к тебе прикасаться, ведь залог этого союза- дети!

Он отпрянул. Тишина казалась еще более тяжелой. Льётольв резко повернулся и ушёл, оставив меня со слезами и тяжелым ощущением собственной вины. Где я была не права?

После ухода Льетольва я осмотрелась. Хотелось отвлечься от мыслей, крутившихся в моей голове. И я решила изучить этот переносной дом. Ну, что могу сказать, минимализм меня совершенно не порадовал и я очень надеялась, что в доме Льётольва будут и кровати и нормальные столы со стульями и посуда. Сейчас же я наблюдала сложенные в несколько слоев шкуры, на которых лежали маленькие подушки место кровати, большой глиняный жирник вместо печи и масляных ламп. Низкий маленький столик на котором лежала торба и оружие Льётольва. Я подняла голову и огляделась и увидела висящую на специальных жердях рыбу, которая вялилась. Тут же вспомнилось, что так и не поела на собственной свадьбе. Свадьбе! Ха! Не так я себе представляла такое важное событие в собственной жизни. Приедаться меланхолии мне не дал Льетольв, который вернулся с плоской корзиной, в ней лежала запечённая на костре рыба, какие-то сухие лепешки, отварное оленье мясо и рыбная икра.

Глава 5 На Ойстейне

Льётольв отправил свою Нисхель в вегард*, а сам руководил посадкой воинов и упаковкой груза, который вез домой. Все это время он отчаянно старался не думать о том, что вчера произошло. Маргрит уже не вернуть и даже если кёнуг пожелает, то он не сможет так опозорить Нисхель. Достаточно того, что вчера он наговорил лишнего. Рассвет встретил их далеко от Лайны и дождь уже не хлестал, ветер был попутный и можно было разворачивать парус.

Следом за ними следовал Вальгард со своим хирдом* иногда сигналя рогом, за ним, Ингольв. Все они жили каждый на своем улусе*, но в отдаленной близости, всего в каких-то паре суток на кнорре.

Сейчас ранняя весна, и это время года приносит с собой не только надежду, но и беспокойство. Зимние холодные ночи, когда звезды меркнут под натиском бурь, остаются позади. Впереди – несколько месяцев, полных жизни и движения, частых дождей и сильных ветров.

С приходом весны жизнь в улусе начинает бурлить. Скотоводы готовятся к переходу на новые пастбища. Рыболовы и китобои выходят в океан за добычей, которая потом долгой зимой будет их кормить и обогревать.

Туман, окутывающий кнорр, словно напоминает о том, как легко заблудиться в бескрайних просторах океана, когда ранние сумерки начинают поглощать дневной свет. Но сейчас, когда день только начинается, нет причин для беспокойства.

Туман постепенно рассеивался открывая красоты океана: белые льдины на синей глади моря, плеск волн о борт корабля, крики моржей и далекие песни китов.

Льётольв сжимал поручни кнорра, вдыхая горьковатый, ледяной воздух. Он любил Вахельт с его суровой, а порой и жестокой красотой. Это был его дом, и ради него он был готов на все. Если Йоханес думает, что эти браки помогут ему заручиться поддержкой империи, откроют торговые пути и снизят пошлины, что ж он, Льётольв, готов забыть о Маргрит и научится уживаться с вэйрой Нисхель. К тому же, она оправдала его надежды, он ведь хотел умную жену? Теперь она у него есть.

***

Льётольв разбудил меня по моим расчетам примерно часа через три после отплытия.

- Нисхель, просыпайся. - Спустился он в подпалубную каморку. - Одевайся, я покажу тебе Вахельт во всей его первозданной красоте. - При этом глаза Льётольва горели азартом, который передался и мне, я поспешно натянула на себя ботинки и влажноватую шубу, но Льётольв покачал головой. - Нисхель, — по-доброму усмехаясь произнес он. - Вахельт не любит глупцов. Поэтому, — Льётольв опустился на корточки и выдвинул из сундука ящик, доставая от туда грубой вязки шерстяной свитер. - Одевай, а шубу свою оставь здесь, наденешь мой плащ сверху. - И он снял с крючка добротный шерстяной плащ, изнутри подбитый мехом. - Готова? Я кивнула в ответ, застегивая фабулу. - Тогда идем. И взяв меня за руку Льётольв потянул за собой.

Неяркий свет рассветного солнца чуть резанул по глазам, но я быстро привыкла и едва не ахнула, забыл о своем происхождении. Моему взору открылся бескрайний океан, в котором изредка попадались проплывающие мимо белоснежные льдины. Солнце было ярким, но при этом совершенно не грело. Воздух был тяжелым от влажности и горьковатым.

- Льётоль, —- обратилась я к мужу с улыбкой. - Как долго нам плыть?

- Еще дня три Нисхель. Выдержишь? - Мне показалось, что Льётольв беспокоился о моем состоянии. И я боялась, что мне только показалось. - Твой путь к Вахельту был долог, ваш корабль, не был предназначен для перевозки людей, тем более женщин. Может следовало остаться еще не надолго на Лайне?

Что? И каждый день лицезреть искаженное яростью лицо Маргрит? Вот уж нет! Это без меня!

- Нет, я бы и дня не осталась на Лайне зная, что там Маргрит. - Отвернувшись выдавила я из себя слова. Я решила быть честной с Льётольвом иначе нам не построить даже дружеских, доверительных отношений.

- Приветствую ярл Льётольв! К нам подошел рыжий воин в кожаных доспехах. - Фру* Альварс. - Он склонил передо мной голову и внимательно поглядывая на меня стал что-то говорить Льётольву.

- Зигфрид, труби остановку! - Поговорил довольный Льётольв. - Нисхель, позволь представить тебе моего форинга* Зигфрида Рагнарсона. И сейчас мы будем проплывать мимо Ойстейна, Годи заметил там овцебыков. Славная будет охота! - Льётольв в предвкушении потер руки в кожаных перчатках. - А ты сможешь сойти на берег и пообщаться с жёнами Вальгард, Дьярви и Ингольва. - И он указал на запад. Там позади нас в относительной близости плыли кнорры, которые тут же отозвались утробным звучанием рогов. И мы плавно свернули, огибая огромный айсберг. Перед нами открылся равнинный остров, на котором, неизвестно как, оказалось стадо животных похожих на волосатых быков. Я с нетерпением ждала встречи с девушками, я уже знала, что Манон и Рин будут рядом, но вот кто достался загадочном Ингольву я не знала и очень надеялась, что это не Яника.

***

Кнорры швартовались, мужчины перекрикивались, я с трудом могла узнать некоторые слова, переводчик, которого удалось найти отцу за оставшееся время меня едва смог научить понимать с десяток слов. Поэтому понять, отчего все так рады спуску на берег, ни как не могла. Льётольв помог мне спуститься на берег, где его хирдманы уже установили для нас полог, накрытый китовой шкурой.

- Нисхель, я не могу остаться здесь с тобой, все мы сейчас уйдем, поблизости будут дренги* Гуннар и Инг, они присмотрят за тобой, если что-то понадобиться смело обращайся к ним. Пока Льётольв объяснялся со мной, к нам уже успели подойти Манон со своим Вальгардом, Рин с молодым Дьярви и Таис. Так вот значит, кто стал женой Ингольва? Я была очень рада всех их видеть. К тому же Рин и Манон лучились, если не счастьем то довольством. Таис же была сдержанна, как всегда. Но отчего-то хмурилась, да и Ингольв не выглядел довольным. Он хмуро поклонился нам и Таис и поспешил к своим воинам.

- Наина! - Манон бросилась мне в объятия и я крепко прижалась к опушке ее мехового капюшона. - Как ты? Мы с Рин так переживали, что ты останешься одна, благодаря тебе нам повезло. Мы будем вдвоем. Пусть не в одном доме, но на одном острове.

Глава 6 Новый дом

Оставшиеся два дня пути слились для меня в один миг. Все это время я переделывала одолженные мне платья и была очень благодарна Таис и Манон за помощь. Я срезала со своего, теперь уже ненужного, шелкового платья серебряную отделку и нашила на то, в котором была сейчас. Я должна была произвести нужное впечатление на людей мужа, чтобы меня приняли. А как всем известно, всегда встречают по одежке. И приедь я сюда в свадебном платье, это было бы унижением в первую очередь для Льётольва. Океан оказался коварным, еще вчера над нами светило солнце, сегодня же это снова был дождь со снегом. Но нам везло, ветер был попутным и Льётольв не спускал парус. Как мне объяснил Зигфрид, этот парус из шести особых пород овец, которые выращивают на улусе кёнуга, ее не стирают, и после прядения сразу ткут. Поэтому парус словно пропитан воском и не намокает. Спустя три дня пути среди тумана, медленно стали проявляться очертания каменистого острова. Неясные силуэты перевернутых кораблей виднелись на галечном пляже. Скалы то тут, то там выныривали из тумана словно волшебные существа. На палубе кнорра слышался радостный гул. Рог протрубил три раза и спустя пол часа только наш кнорр вошел в укрытую нависшими скалами гавань. Каменный причал уже ждал кнорр. На берегу, где волны нежно плескались о каменистый берег, стояли люди ярла, собравшиеся встретить возвращение своего вождя. Было видно, что они насторожены. Кнорр медленно подходил к берегу, его паруса уже спустили, а на борту суетились фигуры моряков. Вокруг царила атмосфера ожидания и волнения, и я невольно поддалась этому волнению. Благодаря Манон, я приехала к мужу не нищенкой. Она одолжила мне мелочи, которых не было у меня. Точнее были, но не те, что нужны были для этого климата. Сорочки, чулки, перчатки. На мне были теплые, тонкой выделки, замшевые перчатки, моя лисья шуба с глубоким капюшоном и теплое шерстяное платье красного цвета. Как только корабль пришвартовался, люди начали собираться ближе, чтобы рассмотреть меня поближе. Сначала спустили бочки. Затем большие корзины от которых шел копченый дух. Затем мешки. И только после этого Льётольв помог мне спуститься по скользкому деревянному трапу. Стоило мне сойти, как на нас обрушился шквал с поздравлениями. Мужчины хлопали моего мужа по плечам, пожимали руки, но на меня смотрели подозрительно. Некоторые смотрели с настороженностью, их лица были напряжены. Взгляды женщин, стоящих в первой линии, метали недовольные искры. Они шептались между собой, обсуждая, меня, и наверняка переживали не угрожаю ли я их статусу и традициям. Не введу ли свои имперские законы и традиции. Среди толпы находились и те, кто с радостью приветствовал ярла. Один из старейшин, с длинной белой бородой, поднял руку в знак приветствия и крикнул: - С возвращением, ярл! Ты выбрал достойную спутницу! Его слова были встречены одобрительными кивками и улыбками, хотя в них чувствовалась и доля зависти. Однако не все были так доброжелательны. Взгляд одной женщины, стоявшей в тени, полыхал ненавистью. Она сжимала кулаки, словно готовясь к буре.

- Она не наша! Вэйра! — Презрительно прошипела она, обращаясь к своей подруге.

Льётольв, спустившись с корабля, уверенно шагал сквозь толпу, крепко сжимая мои пальцы. Его лицо было хмурым, когда он поднялся на возвышения и обняв меня за плечи представил её всем.

- Это моя жена, посланная мне милостью Белой Медведицей, Агнетта подтвердила это. - После этих слов гул на причале стих. Изредка кое-где слышался не верящий шепот. - Я прошу вас принять её как свою! Имя ей Нисхель! — Произнес он, его голос звучал громко и уверенно. После этого Льётольв повернулся к нескольким женщинам стоящим чуть поодаль и сказал: - Проводите её в дом, покажите ей все. Торхилд, покажи ей мою спальню, и весь дом пока меня не будет. Ужин подать, когда я вернусь. Женщины, оставшиеся в замешательстве, обменялись взглядами. Некоторые из них, всё ещё недовольные, кивнули, но в их глазах читалось, что они не собирались легко сдаваться. Я в замешательстве оглянулась на Льётольва, но он уже был занят разговором с тут же подскочившим к нему мужчиной, который жарко что-то ему доказывал. Что ж, отсюда ждать помощи не следовало, придется справляться самой. Меня окутывали смешанные чувства — от настороженности до открытой ненависти, пока я направилась в сторону дома. За моей спиной раздавались шёпоты и разговоры. А главное меня не стеснялись и это тревожило. Пока я не знала язык, они могли в моем присутствии говорить все, что вздумается. А я буду стоять и улыбаться, потому что не пойму о чем речь! Каждый мой шаг был наполнен ожиданием, а будущее в этом новом, суровом мире было неясным.

***

Дом Льётольва стоял на небольшом холме, как бы возвышаясь над всей деревней. Позади виднелись горы, а рядом была вода. То ли озеро, то ли источник, не разобрать с такого расстояния. Это был просторный, но крепкий двухэтажный дом, построенный из обтесанных камней, потемневших от времени и непогоды. Крыша, круто скатывающаяся, чтобы выдерживать тяжесть снегов, была покрыта толстым слоем дерна, где уже пробивался зеленый мох. Стены были украшены резными рунами, изображающими сцены охоты, битв и подвигов богов. Два ряда резных столбов поддерживали крыльцо, которое огибало дом с двух сторон. Над входом висел большой деревянный щит с изображением оскаленной головы медведя – символом Белой медведицы, покровительницы всех вэйтов.

- Прошу госпожа, — Торхилд, намеренно коверкая всеобщий пригласила меня взойти первой на ступени. Две девушки, которые шли с нами молча стояли позади, ожидая чего-то. Я так ругала себя за то, что вместо поисков возможностей избежать этого брака, могла бы заняться пробелами в своем образовании! Да, я понимала, что девочки готовились к этой поездке задолго, а меня бросили на амбразуру. Но я не могла позволить унижать меня. Вот только, как сделать так, чтобы тебя уважали? Знаю, уважение просто так не дается, нужно заслужить его. Пришлось переступать через себя и спрашивать Торхилд о традициях. Ведь у нас муж должен был вводить жену в дом и знакомить ее с прислугой.