Леди и Мышь

1

- Фуф! Ещё немного, и будет мне счастье. Наверное. — я в очередной раз прополоскала ветошь и осторожно присела на опасно кособокий табурет, обводя критическим взглядом почти отмытую комнату.

Впрочем, наводимая здесь чистота не слишком-то помогала эстетическому преображению жилища.

Дом, «щедро» выделенный мне для проживания новой «семьёй», выглядел как архитектурная ошибка. Руина в состоянии философского смирения. Крыша – набекрень, полы – под уклон, плюс остатки мебели, давно исчерпавшие все мыслимые ресурсы прочности и сроки службы.

Доски под ногами «стонали» так тоненько и жалостливо, что казалось, будто дом вздыхал, протестуя против возвращения к жизни из затянувшегося летаргического сна. Но я не сдавалась, мысленно уговаривая себя и эту хлипкую развалюху бодриться и не терять веры в наш совместный успех.

За последний месяц своей странной новой жизни я успела к ней почти привыкнуть. Отчаянное желание сбежать обратно в родной Подольск притупилось в тот момент, когда окончательно прояснилось: на карте этого незнакомого мира такого города по определению не существует.

Оставалось принять диковинный кульбит судьбы и постараться как-то выжить в окружившем меня абсурде.

Вдохновляя себя незатейливыми, но очень даже позитивными речовками, сочинёнными на ходу, я снова взялась за тряпку.

- День не ждёт — иди вперёд,
Кто шагает – тот живёт!

Если трудно – смело в путь!
Значит, есть куда свернуть!

Всё вокруг чуть-чуть не то?
Значит, время для… эм-м… — нужная рифма никак не ловилась на язык.

- Всё вокруг чуть-чуть не то?
Значит, время для… мечто! – игнорируя очевидную «кривость» собственного таланта в стихосложении, припечатала я, яростно натирая окно.

И ровно в этот момент в ещё ненамытой кухне моего крошечного домишки отчётливо послышался шорох. Ага, характерный такой, неприятненький.

- Только не крысы! Только не крысы – к ним я пока морально не готова! —мысленно взмолилась в давно не белённый, облупленный потолок.

Снова шорох

Потом – писк.

И ещё низкое утробное рычание, от которого в сердце нехорошо ёкнуло.

Пристыдив себя за малодушно дрогнувшие коленки, с мысленным кличем: «Кто, в конце концов, в доме хозяин?!» — я, не выпуская тряпки из рук, одним глазом храбро выглянула в дверной проём.

Ну вот. Картина за углом нарисовалась вполне ожидаемая: кот загнал грызуна в угол. И теперь с ленцой и подавляющим чувством превосходства медленно выкруживал перед затаившимся пучком восхитительно солнечной шерсти.

Доброй домовладелице бы выдохнуть и порадоваться: нашлось кому погонять нежелательную в хозяйстве живность.

Однако чувства, вспыхнувшие в груди при виде этой сцены, вдруг получились прямо противоположными тому, что должен был диктовать здравый смысл.

Жертва, назначенная охотнику на обед, оказалась вовсе не крысой. А чу́дным созданием довольно крупного для своего вида размера, ярко-золотистого окраса и явно декоративного назначения. А кот…

О, этот злобный монстр-голодранец с болотными камнями вместо глазищ не понравился мне ещё в нашу первую встречу. Когда я только заселялась в свою древнюю хибару.

А если совсем уж честно, я этого зверюгу с самого начала знакомства откровенно побаивалась. Вот вроде же мелкая по сравнению с человеком животина, а позорного мандража в жилы влёт нагнал. Вид у него был какой-то отмороженно-лютый. Такому до лампочки кратное превосходство противника в размерах. Почует угрозу – бросится в драку не задумываясь. И ведь порвёт бедолагу, вставшего на его пути. Как пить дать, порвёт, кем бы он ни был. Например, мной.

Вальяжно развалившись на кособоком заборе и нервно подрагивая тощим хвостом, кошак в тот раз проводил меня колючим, недобрым взглядом непререкаемого господина здешних земель. Нет, я, быть может, конечно, излишне впечатлительна, но в зрачках этого исчадия-недомерка натурально плескался ад.

Понятное дело, подобное соседство нисколько не радовало. И я уже размышляла, как доказать чёрному меховому монстру своё превосходство, да вытурить со двора. Боевой конфликт был неизбежен, и, кажется, как раз сейчас для него наступила роковая минута.

Опять же мышь было самым парадоксальным образом жалко. Какая-то она была трогательно-беззащитная и милая.

Подавляя трепет, в общем-то, унизительный для высшего в пищевой цепочке существа, я поискала глазами более подходящее, чем тряпка, оружие. Швабра показалась понадёжнее куцего клочка ткани в плане удержания врага на безопасной дистанции.

Аккуратно вытянув её вперёд, попыталась «подсказать» кухонному оккупанту путь на выход. Куда там!

Принимая вызов, кот изогнулся дугой. Угрожающе зашипел, силясь превратить свои куцые колтуны в неубедительный шар и, пристально послеживая за грызуном одним «ястребиным оком», из второго окатил меня презрительной яростью.

- Эй! А ну, топай отсюда! – я снова двинула шваброй в направлении чёрной бестии.

Вся ненависть злобного мрака обратилась на меня.

- А ты чего застыла? Шурши давай, пока я гада отвлекаю! – громко подсказала «кошачьему деликатесу», и мышь к полной неожиданности как будто меня поняла.

Золотистая пуховка отмерла и, мелко цокая коготками, резво ринулась… в мою сторону! Цепко ухватилась за подол и покарабкалась по юбке наверх!

Это был полный караул! Абзац!

Мало того что нормальная барышня вряд ли способна испытать восторг от шебуршения мыши в собственной одежде. Так ведь и кот, оскорблённый наглым преступлением против его гастрономических интересов, буквально ошалел. Ещё секунда, и быть моему новому красивому лицу расцарапанным жуткими секирами подзаборного хищника. И даже разделять охотничье внимание у злодея нужда отпала. Вот они жертвы: две в одной, прямо по курсу.

2

- Ну всё, подруга, путь открыт, можешь возвращаться к хозяину, — я снова, теперь уже сосредоточенно тряхнула изрядно провисший подол юбки, изгоняя из её складок гостью.

Хорошо упитанное при близком рассмотрении создание мягко шлёпнулось на пол. В том, что это не какая-нибудь полёвка или заурядная домовая мышь, отпали последние сомнения. Это была с любовью кем-то откормленная «Златовласка» со всеми признаками приручения.

Меня она совершенно не боялась и драпать прочь не торопилась. Деловито обошла комнату по периметру, вскарабкалась на сундук и принялась тщательно драить взлохмаченную в недавних перипетиях шерсть. Такую мягкую, волнисто-шелковистую, что где-то даже закралось подозрение в её искусном селекционном происхождении.

- Ну так что, домой-то пойдёшь, красотка? – я присела на другой край сундука и осторожно протянула руку к мышке.

Та оставила кропотливые парикмахерские манипуляции, обнюхала мои пальцы чутким, подвижным носом, а потом вдруг… поднялась на задние лапы и исполнила поворот вокруг себя. И снова ткнулась мне в ладонь.

- Ого! Так ты у нас ещё и дрессированная? – я от неожиданности чуть не съехала с сундука.

Кажется, эта танцорка таким вот изящным образом выпрашивала у меня еду. Значит, у мелкой звезды точно где-то имелся хозяин, который теперь наверняка горевал о своей пропаже.

Выгонять на улицу «образованную» животинку рука категорически не поднималась. А сама она никуда не спешила. И то верно, зачем? Здесь добрая, мирно настроенная я с едой, а там, за дверью, где-то шастал мстительный кот, оставшийся голодным.

- Придётся само́й поискать твоего Человека, — направляясь за хлебной горбушкой, вслух размышляла я. – Ладно, закончу с уборкой – займусь тобой. А пока будешь у меня… Мышелью. А?! Мышель – по-моему, неплохо звучит.

Разгребать последствия собственноручно устроенного погрома пришлось до ночи. Поначалу быстрому наведению порядка основательно мешала хвостатая гостья. Просто эта любопытная цирковая или какая там… балетная звезда совала нос везде, где ни попадя и самозабвенно ворошила хлам, который я горками складывала «по ранжиру».

Что-то должно было безжалостно отправиться в помойку или в топку, что-то на пыльный чердак, а какие-то вещицы, например, ещё вполне годились в экстренную починку.

Так вот, неутомимая труженица хаоса как-то уж слишком по-хозяйски рылась в чужом добре, выискивая что-нибудь страсть, какое полезное для себя. Ага! Я в кучку, она в стороны. Я назад, она уже под кровать тащит, чтобы, значит, понадёжнее схрон устроить. Пришлось даже наворчать на нескромную посетительницу.

- Какая из тебя благородная Мышель?! Мышка-ворушка, больше ты никто! Лучше бы помогала с таким же энтузиазмом.

Я демонстративно-показательно ухватила торчавший в зубах «помощницы» бумажный клочок и прямо вот так, вместе с вцепившейся в него обиженной писклявой пуховкой, потащила к нужной горке.

- Поняла? – спросила у горестно семенившей за своей «прелестью» воровайки. – Сюда несёшь, и будет тебе вкусный сухарик вместо этой гадости.

Не без усилия выдрав из пасти охотницы за древностями мусор, я сунула ей в лапы обещанное взамен лакомство.

С наслаждением похрустев угощением, не побоюсь этого слова, пронырливая дамочка, кажется, кое-что сообразила. Милейшая шантажистка схватила ту же самую бумажку и бодро поскакала к ближайшему укрытию, не забывая поглядывать на меня. Мол, давай, хозяйка, раскошеливайся на сухарь снова: хорошая игра получилась.

Ну это была уже наглость.

Я хмуро уставилась в умненькие бусины интриганки и упёрла руки в бока, не двигаясь с места.

Мышь ещё немного пометалась по комнате с клочком в зубах, призывая меня к действию, а потом растерялась и с грустным видом застыла передо мной.

- А ну, неси, где лежало, — построжилась я. – За это уже уплочено, так что нечего на меня смотреть. А будешь хулиганить, я тебя вон… в банку посажу.

Глупо, конечно, было предполагать, что Мышель способна осознанно внимать человеческим речам, но угрожающую интонацию оценила. И даже приняла к сведению.

Помахав для пущей убедительности ворушке пальцем «Ай-яй-яй!», отобрала предмет спора, бросила в помойку и снова взялась за уборку. Та ещё немного поразмышляла, вернулась на сундук и вроде как обиделась. То есть натурально растопырила во все стороны шерсть и в прямом смысле надулась. Но к мусору больше пока не приближалась.

Даже немного жалко стало страдалицу.

- И чего нахохлилась? Взяла бы да посодействовала с уборкой, так все сухарики в доме твои будут - жертвую с барского плеча.

Я взяла питомицу в руки и сунула под кухонный шкаф, где всякого добра в духе одинокого полуистлевшего носка или фантиков ещё валялась тьма-тьмущая.

- Ну, давай, соображай… Клац-клац, и на помойку, а? – я даже выразительно щёлкнула зубами, изображая. что конкретно требуется сделать.

Смех смехом, а подобрать какую-то жухлую тряпицу Мышель догадалась. Остальную интеллектуальную работу доделало угощение: размахивая перед помощницей вкусным хлебным мякишем, я поманила её к нужному месту. Отобрала находку и вручила приз.

Кто бы мне сказал, зачем я, в общем-то, взрослая женщина, так увлечённо маялась дурью, обучая чужого дрессированного любимца новым трюкам? Однако день пролетел незабываемо. А главное, продуктивно.

Мышь раскусила суть задачи, лопалась от обжорства, но до победного упрямо таскала в утиль из самых узких щелей скопившийся в них прах времён.

Наскоро поужинав, я растянулась на узкой кровати, чувствуя, как застонали натруженные за день ударного труда мышцы и кости. В голове вяло ворочались воспоминания недавнего прошлого и не очень-то радужные мысли о будущем.

Как всё-таки непредсказуемо устроена жизнь. Её изнанка, кстати, тоже.

3

Изнанка, дубль, изменённая версия – я не знала, как точно можно назвать то, что со мной случилось.

Накануне глобальных и, как выяснилось, абсолютно необратимых перемен я, закутавшись в плед, сидела на подоконнике. Просто сидела с кружкой чая в руках, с настроением человека, который вроде бы жив, но, по сути, уже архивирован. И предавалась унынию.

Знаю, грех. За что, видимо, и поплатилась.

С таким отчаянием раскисла, с таким прорвавшейся плотиной отпущенных на волю чувств, как никогда в жизни. Нет, обычно я небольшая любительница хандрить, честное слово.

Но в этот раз всё как-то… в общем, навалилось.

До того, как стать «леди Мерран», я была просто Ольгой Муравьёвой — женщиной, у которой всё вроде бы шло по плану, только без логичного финала.
Обычная жизнь в обычном городе:
работа в архиве, вечные авралы, маленькая квартира, чай в кружке с надписью «Главное – не кипятиться» и подруга.

Да! Недавно появился очередной ухажёр с перспективой на брак – второй по счёту (брак) и не слишком вдохновляющий.

Ну вот, «тлела» потихоньку, никому не жаловалась — просто жила.
До тех пор, пока судьба не решила, что неплохо бы встряхнуться. Заодно капитально взболтать зеленеющее вокруг болото.

Сначала всё посыпалось на работе.
Потом, как в дурном кино, подруга вышла замуж за программиста Стасика. Того самого Стасика, который совсем недавно претендовал на безраздельное владение моими рукой и сердцем. («Ничего личного, Оля, просто судьба» Ага. А к дню свадьбы Светочка уже с трудом скрывала растущий животик.)

Нет, я, признаться, и так не очень горела желанием разбрасываться знаковыми частями тела: руками там и тем более сердцем. Особенно в безвозмездный дар всяким ненадёжным личностям. Подспудно ласковый и слишком уж медоточивый Стасик большого и честного доверия во мне не вызывал. О его скоротечном пребывании и английском уходе из моей жизни сожалеть причин не было.

Но подруга… Получить удар исподтишка от близкого человека оказалось больновасто. Да и смотрелся этот её поступок больше, как жест отчаяния, чем действительный шаг в счастливое будущее. Светка всегда страстно хотела замуж. Пунктик такой персональный. Ну и…

Вдруг стало как-то вдвойне противно и горько. Зачем я вообще об этого засранца маралась? Даже так недолго и несерьёзно. Чуяла ведь: с душком товарищ. И как могла настолько слепо обмануться с подругой? Ай…

Ну и что, кто-то скажет, велика беда? Таки я согласна – невелика при объективном стороннем рассмотрении. Но её, злодейку, тоже надо пережить. И в тот момент казалось, будто жизнь моя тихо закончилась, хотя формально – вроде как ещё шевелится.

Так вот, сидела я, значит, смотрела на мокрый город, на отражение фар в лужах и вдруг сказала в эту пустоту:

— Хочу туда, где можно всё начать сначала. Без боли, ошибок… Без этих всех.

И, главное, громко так сказала, с чувством.

Потом легла спать.
А небо, видимо, решило: ну ладно, давай, дерзай.

И что бы вы думали? Утром я проснулась в чужом теле, другой жизни и незнакомом мире.

Клянусь, если бы не шок и в целом ненормальное, вышибающее из рамок здравого смысла положение… (Себя ещё пришлось немало поуговаривать, чтобы подобное принять.) я бы, ей-богу, требовала премию Дарвина у тех, кто для меня сей сказочный кульбит организовал.

Что я там столь истово выпрашивала у неба? «Хочу туда, где можно всё начать сначала». Так? Угу. И чем меня теперь в итоге радовала новая судьба?

Загибаем пальцы.

Первое: я снова дамочка на выданье, от которой к более богатой невесте сбежал жених. С той лишь разностью, что там, в прошлом этот «подвиг» совершил скромный программист, а здесь – целый феодал. Прогресс налицо, но по факту – та же незадача.

Второе: здесь, в отличие от утраченной (по личной горячей просьбе) жизни у меня обнаружились родственники. Буквально по заезженному сказочному сценарию: мачеха и две сводных сестры. Которые, соответственно, совсем не рады моему присутствию в доме. Нормально обеспеченном, кстати. Но ко мне то богатство не имело никакого отношения.

Точнее, не так. Изначально, когда был жив глава родовитого семейства, ещё как имело. Однако любящий родитель скоропостижно скончался, завещания не оставил. И всеми вопросами, включая денежные, нынче занималась мачеха. На своё избирательное усмотрение, разумеется.

Достойное содержание падчерицы в её планы по закону жанра не входило.

Удачной идеей, чтобы избавиться от ненужной девчонки и не чувствовать себя последней сволочью, было замужество. Но и тут дамочка немного недотянула: зажала нормальное приданное. В итоге промашка вышла: перспективный жених оскорбился подобной скупостью. И после провальных помолвочных торгов разорвал всякие отношения с очаровательной, но огорчительно нищей девушкой.

Надо полагать, это был удар по репутации дома. Разгневанная громким, некрасивым поражением, мачеха тут же указала падчерице на дверь. В смысле, монастырскую. По её мнению, только отринув мирское, имелся шанс сохранить остатки уважения и обелить запятнанную честь.

Мы с прежней Ольвией так не считали. Только выбрали, похоже, разные пути из тупика. Жутко было поверить, однако… Кажется, девчонка, не выдержав давления и кошмарных перспектив, наложила на себя руки. На то намекала горничная старшей леди – единственный человек, относившийся к Ольвии с добром.

Не знаю, истины никто достоверно не ведал. Мне хотелось думать, что она просто так же, как я, напросилась на новую жизнь. И высшие силы подкинули ей аналогичный сюрприз. Вот так для себя и решила считать.

Ладно, что у нас там в сухом остатке получилось, господа присяжные?

Бонусы в виде семьи и финансового благополучия можно смело вычёркивать из списка призов. Здесь мне их тоже фактически не досталось.

Так что, вместо шила мне выдали мыло, только в другом историческом антураже.

Пока подбивала баланс, обнаружила факт некоторой недостачи в нынешнем имущественном багаже по сравнению с прошлым. Что показалось несправедливым и… наверняка исправимым.

4

Это было замечательное утро. Наверное, самое лучшее за всё время, проведённое здесь. Да-да, впереди маячила полная неопределённость. Но это ведь был мой собственный осознанный выбор.

Самым ценным казалось другое: те обстоятельства и лица, которые настойчиво стремились угробить мою новообретённую жизнь, удалось оставить за спиной. А к упомянутой неопределённости я получила свободу от липовой, крайне поганой родни, которую хотелось поскорее забыть.

Ну вот. Уже рассвело, а вокруг всё ещё царила восхитительная, благостная тишина. Никаких тебе свар великовозрастных девиц (в смысле, сводных сестриц) за стеной, ни ругани старшей леди в адрес каждого встречного. Ни ожидания, что с минуты на минуту в комнату беспардонно ворвётся мачеха с единственной темой для разговора: «Какое тебе здесь от всех «не здрасьте», и что б тебя уже монастырь побрал».

Нет. Сегодня всё было совсем по-другому. Покой и солнце, которое меня, собственно, и разбудило.

Живое такое, тёплое, нахальное. Оно лезло в глаза, играло лучами на стенах и категорически отказывалось принимать, что в этой жизни может быть что-то не так.

Я села на кровати и несколько секунд просто смотрела вокруг.

Трещина в потолке, конечно, никуда не делась. Как и кое-где облезлая краска. Но с некоторых пор пуганая «отзывчивостью» верхних сил, я даже внутренние монологи теперь старалась строить исключительно позитивно.

Потому с удовольствием потянула носом запах мыла и дерева, старательно при этом «зажмурившись» на огрехи окружающих стен.

Чистота-а.

Чисто, как в новеньком блокноте, когда ты ещё не знаешь точно, что будешь в нём писать, но чувствуешь — обязательно что-то хорошее.

Поднялась, сладко потянулась и отправилась на хозяйский обход по своим «хоромам». Просто так, чтобы получить заряд удовольствия от проделанной накануне титанической работы.

Всегда приятно встретить новый день в облагороженном свежей уборкой жилище. Когда никакие крошки не липнут к босым ступням, а из углов на тебя не таращатся настороженные, недовольные пауки.

Тело слегка поскрипывало, но эдак с ноткой победы. Всё-таки мы с Мышелью были большие молодцы, что на чистом упрямстве довели дело до конца.

Солнечная квартирантка, всю ночь проспавшая где-то в недрах моего одеяла, также, кстати, выбралась наружу. И уже активно наводила красоту.

- Правильно мыслишь, подруга, — похвалила мышу я, — умываться, завтракать и приступать к составлению грандиозных планов.

В силу стеснённых финансовых обстоятельств, наш завтрак никак пока не мог похвалиться изысканностью. Как говорится, «хлеб да каша – пища наша». И за них спасибо.

А главным пунктом в планах на будущее неоспоримо лидировал поиск работы.

Я, естественно, понятия не имела, сколько здесь зарабатывали служащие архивов… (Ну, если в трудоустройстве опираться на знакомый опыт.) Однако пока эта информация вряд ли могла стать для меня полезной.

За время новой жизни я успела кое-что понять об этом мире. Достаточно, чтобы усвоить: на подобные должности здесь предпочитали принимать людей хорошо образованных, с глубоким пониманием социального устройства общества, а также с широким кругом знакомств и наличием надёжных рекомендаций.

Кроме всяких исторических талмудов, архивные данные содержали в себе всю подноготную жителей и охранялись не хуже, чем, к примеру, банковские ячейки богатеев.

То есть знакомая и понятная мне по недавнему прошлому служба в ближайшей перспективе никак не светила.

Начинать следовало с простого. А если совсем уж честно, с любого. Кроме того, что могло запятнать дамскую честь, разумеется. Вот прям подниматься и топать по лавкам и прочим заведениям, встреченным на пути, в поисках свободных вакансий. Или… в идеале, чтобы совсем уж пятки не стоптать, было бы неплохо с кем-нибудь посоветоваться.

С кем-то из местных, коренных, желательно, дружелюбно расположенных. Только где их таких было взять, когда знакомств в новом адресе имелось ровно ноль.

И тут, наблюдая, как Мышель увлечённо точит предложенную кашу, меня вдруг осенило, что эту Златовласку мне буквально послало небо.

Я ведь обещала прожорливой пуховке отыскать её хозяина? Вряд ли беглянка, прежде чем оказаться в моём жилище, проделала путь длиной в половину города. Наверняка до этого жила себе где-нибудь поблизости.

Ну и… чем не милейший способ познакомиться с соседями, разыскивая владельца столь чудной звёздочки? А там слово за слово, разобраться, кто в окру́ге самый душевный всезнайка, балагур и сплетник. Да поболтать попутно на интересующую острую тему.

Удачная, как мне виделось, идея придала решимости.

Спустя минут тридцать, я, одетая в своё самое приличное платье, покидала дом. К слову заметить, «приличное» — совсем не означало «роскошное». Просто самое симпатичное, по-девичьи целомудренное и… кхм… целое.

На леди-шик наряд никак не тянул. Зато принять меня в нём можно было за кого угодно, что было удобно. Признаваться в перипетиях собственной жизни я была не готова. Сперва хотелось хоть немного освоиться, разведать обстановку. Понять, кто, быть может, заслуживает доверия, а кого к дому лучше на пушечный выстрел не подпускать. Как нашего демонического кота.

Где вот он, кстати, шастал? Не то, чтобы я жаждала новых встреч с бесноватым монстром… Просто сильно не хотелось получить нападения из засады.

Зорко озираясь по сторонам, прижимая к груди сумочку с притаившейся в ней Мышелью, я бочком-бочком проскочила за калитку и выдохнула с облегчением. На общей дороге лютый подзаборный тиран отчего-то казался уже не таким опасным.

Недолго колеблясь в выборе направления, отправилась вправо по узкой извилистой улице, собираясь заглянуть в ближайший дом.

Однако, подойдя к нему ближе, я как-то неожиданно для себя остановилась. Некоторое время внимательно наблюдала, прислушивалась к тому, что находилось за приветливым зелёным забором и… передумала заходить.

5

Интересное наблюдение. Притом что район нового проживания выглядел довольно благополучным и даже состоятельным (за резким, контрастным исключением моего двора), в подробном ознакомлении он оказался эдакой полудеревенской пасторальной окраиной.

Участки домовладельцев нельзя было назвать внушительными. После впечатлений безразмерного поместья мачехи, от которого до ближайших соседей не меньше получаса пешком подать, возникало некоторое чувство тесноты. Но сами жилищные постройки здесь смотрелись добротными и более уютными, что ли.

Плюс, особого сельского колорита месту добавляли звуки проживающей в хозяйствах живности. Многие из моих соседей, наверняка вполне состоятельных людей, не брезговали держать при дворах птичники и прочую полезную скотину.

Это я к чему… Прямо сейчас перед моими глазами разворачивалась презабавная картина с элементами комичного драматизма. За очередным невысоким забором (теперь уже небесно-голубого окраса) творился апокалипсис местечкового масштаба. (Кстати, здесь все заборы были максимум по грудь высотой и совершенно чудных расцветок, балующих глаз щедрым разнообразием.)

Каким-то образом хозяйственная живность совершила побег из мест заклю… непосредственного проживания и шумно носилась по двору. До ЧП наверняка безупречно облагороженному.

Почуявшие вкус свободы куры и две козы безжалостно топтали идеальные клумбы и ловко уворачивались от рук своих эксплуататоров.

Пера в пределах заварухи кружилось и припорашивало изумрудную траву столько, словно кто-то здесь зверски распотрошил подушку. Шум, гам, холопская беготня…

И в эпицентре хаоса – гордая, осанистая фигура абсолютно невозмутимого мужчины. В этом столпе бесстрастного хладнокровия безошибочно угадывалась хозяйская стать и воля.

Весь вид соседа, между прочим, не лишённый аристократического гламура, транслировал миру, кто здесь главный полководец.

«Полководцу» на вид было, наверное, лет сорок с хвостиком. Означенный «хвостик» был тщательно зализан на ровный пробор, не слишком успешно маскируя начинавшую лысеть макушку. Что явно не мешало соседу чувствовать себя вполне себе знойным мужчиной в полном соку.

Особую нарядность образу придавали белоснежная сорочка с длинными воздушными рукавами, идеально отутюженные мягкие брюки благородного бежевого цвета и эффектная жилетка, глянцево поблескивавшая богатой шёлковой вышивкой. Ничего себе такой домашний комплект.

Щёки сияют, усы браво топорщатся – шик! Небрежными щелчками стряхивая с себя липнущий куриный пух, этот харизматичный лев, этот величавый капитан идущего ко дну "Титаника" уверенно раздавал команды.

- Дерек, оставь в покое птицу, лови козу! – приказал он взмыленному мужичку в поношенной рубахе

Тот метался с куском верёвки в руках и обречённостью человека, который уже минут двадцать спорит с судьбой — и проигрывает.

- Стоять, Сельма! — раздалось следующее указание, теперь уже бодастой хулиганке. — Сельма, не трогай кур! Куры не еда, куры — твои друзья!

Пернатые, похоже, были другого мнения.
Громко возмущаясь, бедолаги кубарем катались по двору в полной панике. А за ними бодро цокала белая коза с видом: «Я просто интересуюсь».

Вторая вредительница спряталась от преследователей за аккуратно стриженным кустом, оказавшись прямо у меня на обозрении. И торопливо жевала стыренную шляпу своего владельца.

Я не выдержала.
Смех вырвался сам собой.

- Уважаемый! – крикнула я, привлекая к себе внимание. – Господин э-э…

- Оу! Рандольф Трем к вашим услугам, милая леди, – мужчина растянул рот в лучезарной улыбке и, беззаботно махнув рукой на звериное побоище, энергично устремился ко мне.

- Ольвия Мерран, ваша соседка, — вежливо представилась в ответ.

- Рад! Сердечно рад знакомству со столь чудесной девушкой.

- Прошу прощения за беспокойство, но… у вас здесь наблюдается злостное истребление хозяйского имущества, — я указала Рандольфу на застывшую в чутком напряжении преступницу.

- Миранда! Как ты могла?! – с напускным трагизмом воскликнул сосед. Между тем краем глаза отслеживая, какой эффект производит на меня его театральное выступление.

- Любимая шляпа? – участливо поинтересовалась я.

- И её уже не спасти, — печально кивнул тот и, не отрывая заинтересованного взгляда от меня, деловито крикнул в сторону двора:

- Дерек, забери Миранду! Пока проказница, дожевав мою шляпу, не закусила сортовой акацией!

- Сочувствую, — кивнула в адрес погрома я.

- Не стоит! – светло просиял лицом и небрежно взмахнул перстами собеседник. – Всё это – ничтожное недоразумение, в сравнении с очарованием ваших глаз. А вы… очевидно, новая владелица чу́дного владения вниз по улице?

Ой-ой! Моя внутренняя чуйка настороженно встала в стойку, что та коза за голубеньким забором.

- Д-да, — неуверенно молвила я, делая мелкий шажок назад. – Правда, ваш комплимент моему скромному жилищу, считаю больши́м преувеличением. Называть его чу́дным пока можно лишь с немалым напряжением фантазии.

- О, драгоценная Ольвия! Прочь меланхолию! Всё в нашей жизни легко поправимо! Кроме, разумеется, смерти и хм… — он игриво повёл бровью, — упрямства моей домашней живности.

Ага. Продолжал, значит, упражняться в зажигательном остроумии.

- Впрочем, мне, как доброму соседу, безусловно, понятно ваше беспокойство. Налаживать хозяйство… без надёжного мужского плеча… — мужик остро и как-то масляно зыркнул прямо в мои зрачки. Словно надеялся увидеть в них подтверждение своей версии про отсутствие защитника в моей развалюхе.

Тьфу, от такого нахальства даже щёки заалели. Опешив, не сразу нашлась с ответом. Что господин Рандольф немедленно (И, прошу заметить, превратно!) расценил, как милое девичье смущение, дающее ему зелёный свет на дальнейший лихой «абордаж».

- Так вот. Вы в полной мере можете рассчитывать на мою помощь, — мурлыкнул этот деревенский сердцеед, и ещё мягче, проникновенней повторил:

6

Судьба определённо сжалилась надо мной, послав на выручку эту замечательную пожилую леди с активной гражданской позицией.

Из калитки цвета вызывающе-дерзкой фуксии вышла великолепная дама «серебряного возраста» в довольно ярком, при этом безукоризненно элегантном домашнем платье.

Невысокая, худощавой комплекции и с царственно прямой спиной. Гармоничные черты лица моей спасительницы хранили печать прожитых лет, но не утратили характерной точёности истинного благородства.

Она посмотрела на Рандольфа искристыми глазами оттенка утреннего дождя, и тот… да просто сдулся. Спёкся наш знойный ловелас в мгновение ока. И теперь сам, как я минуту назад, натужно искал повод достойно дать дёру из-под обвинительного, чуть ироничного взгляда колоритной соседки.

«Ну… — говорила её поза, — и кто у нас здесь теперь вперёд заплачет?»

Да уж… Эта леди, похоже, всё на свете уже видела и, как говорится, не особо впечатлилась. Высказывалась прямо, действовала быстро и в сомнительных ситуациях не испытывала ни малейшей неловкости. Почтенная особа оказалась из той неробкой породы, что не стареет, а просто становится всё более убедительной.

- Я? Да что вы, я только… интересовался соседством! — залепетал Рандольф, как будто даже уменьшившись ростом.

- Интересуйтесь козами, милейший друг, так будет безопасней, — отрезала она. — А девушку оставьте, она только-только прибыла. Дайте ей освоиться без ваших... «чисто дружеских» комплиментов.

- Я и не…

- Знаем, — мягко и так ласково, что последний румянец исчез с физиономии заслуженного героя-любовника, улыбнулась благородная старушка. — В прошлый раз вы тоже «не собирались», а потом вся наша благословенная «деревня» гадала, чьей это утренней серенадой петух миссис Лоренции подавился. Пока её уважаемый супруг по делам дома в отлучке находился.

Щёки Рандольфа вновь обрели краски – сочные такие, кумачово-багряные. Он пробормотал что-то вроде «приятного дня» и растворился за своим забором.

- Спасибо, — сказала я, стараясь, чтобы стон облегчения выдувался из моей груди не слишком демонстративно. – Ольвия Мерран, несказанно счастлива нашему знакомству.

- Миссис Гарда Стоун, — приподняв подбородок, чинно представилась дама. – И не благодарите, дорогая. Я была обязана вступиться за вас.

Надо же, даже имя у новой знакомицы оказалось исключительно подходящим. Не сказать, говорящим.

(Гарда — это защитный элемент, расположенный между клинком и рукоятью ножа, предназначенный для предотвращения скольжения руки на лезвие.)

- Признаться, действительно не ожидала такого… напора, — поёжилась я.

- По большому счёту, Рандольф – не такой уж дрянной человек. И вполне безобидный, пока не оседлает своего любимого конька. Наш сосед отчего-то полагает себя неотразимым и частенько склонен нарушать всякие границы приличий. Но… — тётка красноречиво развела руками. Мол, мужчина – что с него взять.

- И всё же вы знатно его отчитали, — хмыкнула я.

- Конечно! – с неподражаемой убеждённостью и достоинством кивнула миссис Гарда. – Ведь кто-то должен был окоротить его пылкий энтузиазм. Одно дело, когда амурные стрелы столь зрелого мужчины летят в равную ему многоопытную особу, которая… — собеседница… чёрт меня раздери, если это вот лёгкое движение узким плечиком не было проявлением былого умелого кокетства, — которая сама вправе решать, каким образом ей приятнее порочить собственную репутацию. И совсем другая история вы – воплощение неопытной юности.

Да-а-а… Ох, не проста была моя защитница. Кстати, по последнему её заявлению я, конечно, могла бы поспорить. Однако по понятным причинам предпочла промолчать, всем видом стараясь подтвердить лестное мнение соседки.

- И поверьте, несмотря на проблески солнечных зайчиков в редеющей шевелюре нашего Рандольфа, мало кто оказывается способен противостоять его прелестной самоуверенности, – тем временем продолжила рассуждения собеседница. И доверительно посмеиваясь, добавила:

– А вы молодец. Впервые в жизни вижу, чтобы девушка так находчиво и ловко отбивалась мышью. Безусловный талант. А это, — она указала на сумочку, куда я снова спрятала Мышель, — если не ошибаюсь, должно быть, питомица господина Труфоля?

- Так вам известен хозяин моей нежданной квартирантки? – встрепенулась я. – Миссис Гарда, я ведь как раз по этому поводу и вышла знакомиться с соседями – узнать, от кого сбежала сия меховая красотка. И в первой же попытке потерпела бесславное поражение.

- Отчего же бесславное? И почему поражение? Вполне достойный дебют, если учесть, кем оказался ваш визави.

- Так что же господин Трефоль? — стараясь не расхохотаться, я вернула нашу беседу в нужное русло.

- К сожалению, здесь не всё так просто. Пойдёмте в дом, дорогая, я угощу вас чаем. Вам следует передохнуть и успокоиться. А заодно я расскажу, что произошло.

И моя новая гостеприимная знакомая решительно двинулась вперёд. Как будто была абсолютно уверена, что я без колебаний отправлюсь за ней.

Честно, я была рада приглашению. Но на всякий случай изобразила смущение. Скромница, как никак.

Не услышав за собой моих шагов, дама остановилась и обернулась. На лице – лёгкая улыбка, в глазах – утверждение: «Не спорьте, всё уже решено».

- Я… не хотела бы беспокоить, — пробормотала я.

- Ещё как хотели, — проницательно заметила та. – Просто сами пока не знали, что именно меня. К тому же, поверьте, милая, у старости не так уж много доступных развлечений. Одно из них – любопытство. Не лишайте меня удовольствия от нашего знакомства. Вам удалось зажечь во мне симпатию, и это уже немало!

Смягчая изрядную смелость заявления, лицо тётки осветила тонкая улыбка самоиронии.

- Теперь мне жутко интересно узнать кто вы, откуда и как вообще умудряетесь выжить в том пыльном склепе, что отныне зовёте домом.

М-да, подкупающая откровенность.

- И знаете, отчего-то возникло предчувствие, что две достойные дамы могут оказаться весьма полезны друг другу, — как-то расплывчато, однако оч-чень многообещающе посулила миссис Гарда.

7

Дом миссис Гарды оказался больше моего раза в четыре и был аккуратен до полной педантичной безупречности. Всё блестело, лучилось исключительной надраенностью и пахло сушёными травами вперемежку с ароматной сдобой.
На стенах гостиной — коллекция вышитых картин на фоне пастельной молочности тканевых обоев. Куда ни зайди – везде обилие воздуха, большого, какого-то объёмного света, изящество мебели и связки лаванды с мятой.

А возле нас тут же засуетилась пышнотелая, румяная, как свеженькая, с пылу-с жару плюшечка, кухарка.
На столе моментально материализовался чайник, пузатый и «важный».

- Садитесь, — пригласила миссис Гарда, сама, не чинясь наливая чай. — И не вздумайте скромничать.
- Спасибо, у вас уютно, — осторожно похвалила дом. — Если честно, ещё не совсем понимаю, как тут всё устроено, и рада любой поддержке. Ну… разумеется, кроме щедро предложенного плеча господина Рандольфа. – спохватилась я, вызвав понимающую усмешку старушки.

- Вас что-то тревожит? – участливо поинтересовалась дама, заметив, как я с беспокойством поглядываю на сумочку, в которой уже немалое время томилась Мышель. За исключением краткого мига, в который я стращала её упитанной тушкой соседа.

- Ах да, конечно, поскорее освободите малышку из душного плена.

- Не думайте, она очень воспитанная мисс.

- Я знаю. Вы тоже это заметили?

- О да. Так что вы хотели сообщить мне о её хозяине?

- К сожалению…

И Гарда Стоун поведала о том, что бедняга Мышель осиротела. Возвращать её было некому. Наследникам почившего буквально на прошлой неделе господина Труфоля она была не нужна.

- Близкие несчастного доброго соседа никогда не разделяли его увлечения дрессурой животных. Между тем он был больши́м мастером в этом деле. Сам герцог Арвеллар регулярно приглашал его для воспитания своих породистых собачек. А эту хорошенькую лапушку Труфоль завёл себе для души – приобрёл у заезжего иноземного купца и обучил на славу.

- А-апчх, — придушенно раздалось рядом.

Я обернулась и увидела испуганную до круглых очей кухарку, со стремительно краснеющим носом и мольбой, обращённой к хозяйке. Пышечка подошла поухаживать за нами, но, кажется, случилась незадача.

- Иди, иди, милая, мы сами управимся, — сочувственно кивнув, отпустила кухарку Гарда. - Вот видите, что происходит? У Миры ужасная реакция на шерсть.

- Вы потому не забрали нашу солнечную крошку себе?

- Увы. Мне пришлось бы выбирать между преданной служанкой, которая служит у меня добрый десяток лет и ко всему великолепно готовит, и мышкой моего покойного друга. М-да... Всё же я надеялась, что родные Труфоля найдут, куда пристроить это необычное создание. Она ведь должна представлять интерес для знатоков. В конце концов, стоить не так уж мало денег. Но…

- Что?

- Подозреваю, кто-то из них нарочно открыл клетку, предоставив ручной любимице своего отца самостоятельно устраивать жизнь. Не распознали ценности, не захотели возиться.

- В итоге Мышель едва не стала обедом для одного кота весьма бандитской наружности.

- Чёрного?

- Как недра ада.

- Беда всей округи, — сокрушённо покачала головой собеседница.

- И что же мне делать? Искать наследников? Ну… если Мышель действительно представляет из себя ценность.

- Ни в коем случае! Будьте милосердны, если вас хоть сколько-то радует компания воспитанной мыши, оставьте её себе. Похоже, она уже выбрала именно вас.

Я спорить не стала. Как ни странно, сама мгновенно успела привязаться к свалившейся в мою жизнь питомицы. И без неё, казалось, мои будни значительно потеряют в живости, потускнеют.

- Теперь ваша очередь, — устраиваясь поудобней, Гарда намекнула на ответную откровенность с моей стороны.

Под её внимательным взглядом я ненадолго замолчала, размышляя, насколько смело я могу говорить.

- Вы из тех, кто не просит помощи, да? Сначала упрётесь, потом делаете вид, что всё под контролем, а потом тихо падаете от усталости? – острый, прозорливый прищур собеседницы продел меня насквозь.

- Э-м… что вам сказать…

- Правду, девочка.

И я решилась. Решилась довериться интуиции: несмотря на всю резкость натуры миссис Стоун, я не чувствовала от неё опасности. Напротив, за своим ворчанием, язвительными остротами и величавой, даже малость надменной горделивостью тётка прятала доброе сердце. Большое и щедрое на сострадание.

В общем, исповедалась, как на духу. За исключением истории с попаданством, естественно. Но ей и без того хватило эмоций. Сурово сдвинутые брови соседки красноречиво транслировали, что именно она думала о моём семействе.

- Ну вот, вчера домыла дом… до состояния хотя бы морального просветления, и теперь твёрдо намерена искать работу, — закончила я свой рассказ.

- А что вы умеете?

- Неплохо обращаюсь с документами.

- С документами? – тётушка надолго задумалась, потирая тонким пальцем висок. – Нет, здесь я для вас, скорее, не помощница. Некоторый авторитет в городе, не скрою, сохранила, но не в среде законников. С моим прямым характером, признаться… мы несколько не ладим. И моя рекомендация окажется сродни чумной метке. Однако…

Я только собралась чуть-чуть погрустить по поводу упорхнувшей возможности, как миссис Гарда, сверкнув хрусталём азарта в глазах, многообещающе задрала палец.

- Не вешать нос, милая! Пожалуй… — она ещё на миг задумалась, кивнула сама себе и решительно продолжила:

- Я открою вам одну дверцу, из которой при должной ловкости и упорстве можно выйти куда угодно. В конце концов, и я когда-то начинала с чего-то подобного. Почему судьбе не подарить удачу и вам?

И вдруг без всякого «лирического» перехода, в лоб поинтересовалась:

- Дорогая, вы не боитесь испачкать руки?

В смысле? Что значит, «испачкать руки»? В моих укоренившихся с прошлой жизни представлениях, подобные выражения чётко ассоциировались с чем-то не очень хорошим, криминально окрашенным. Наверное, крайняя степень изумления явственно обрисовалась на моём лице.

8

Когда мы с миссис Гардой допили по первой чашке чая, я уже чувствовала себя гораздо лучше. Уверенней, что ли. Рядом появилась опытная самоназначенная наставница весьма боевого нрава. А впереди замаячила вполне реальная возможность трудоустройства, способного обеспечить кусок хлеба. Причём в самом прямом смысле этого выражения.

Правда, я до сих пор так и не понимала, каким образом (цитата) «при должной ловкости и упорстве можно выйти куда угодно» из дверей… кухни.

Ага, никто не ослышался, именно кухни. Выдающейся в ряду прочих скромных «пищевых комбинатов» местного разлива разве только тем, что находилась она не где-нибудь, а в замке самого герцога Арвеллара.

Нет, я вовсе не имела ничего против тяжёлой работы. Кулинарной феей на столь ответственный пост меня вряд ли бы кто-то пригласил. Ничего творчески возвышенного из разряда гастрономической поэзии «девчонке с улицы» явно не светило. Так сама ведь разве только транспарантом не махала, что готова на любую деятельность. Да? Да. Что угодно, лишь бы отогнать прочь от себя и теперь вот от внезапно объявившейся прожорливой пуховки призрак голодной нищеты.

Но столько надежд (как по мне, так весьма преувеличенных) на какие-то широкие перспективы при подобных исходных позициях… На моём лице, должно быть, явственно обозначилась тень здорового скептицизма.

В ответ на который, в очах миссис Гады заплясали подозрительно азартные огоньки.

- О, деточка, не сто́ит недооценивать само понятие «кухня»! – она нравоучительно оттопырила изящный указательный пальчик.

Прозвучало… эм-м… загадочно. Как минимум.

Прочертив в воздухе оттопыренным пальцем пару кругов и так и не озвучив никаких более подробных объяснений собственному заявлению, соседка просто заявила:

- Не спорь, — ещё пару секунд подумала и добавила:

- Впрочем, сильно благодарить тоже не торопись.

Прелесть какая! Как говорится, «упс!»

Спорить я как будто и так не собиралась. А вот последняя фраза явно намекала, что пора заволноваться.

С выражением «так, и в чём у нас здесь подвох» я решительно сложила руки перед собой, прищурилась и приготовилась слушать.

Ну вот. И что же выяснилось?

Миссис Гарда ещё раз подтвердила, что готова дать мне письменную рекомендацию, на которую «непременно обратят внимание, даже не сомневайся» и «примут к сведению в лучшем виде». Но! Приём может оказаться… непредсказуемым.

Зато! Если мне удастся «преломить некоторое естественное на первых порах недоверие» — судьба подарит шанс выбраться из той «неудобной и даже неприличной для столь отважной леди» ямы, в которую меня угораздило провалиться.

- Миссис Гарда, вы обещали быть предельно точными, — проникновенно напомнила я, начиная теряться в её туманных полунамёках. – Будьте так великодушны, объясните непонятливой мне, о каком недоверии идёт речь? И почему оно непременно должно возникнуть в адрес скромной труженицы кухни?

Ей-богу, чем дальше, тем больше меня тянуло чего-нибудь испугаться в абсолютно, на первый взгляд, простом и прозрачном предложении. Но чего именно – неясно.

Однако и сама моя собеседница, наконец, поняла: пора раскрывать карты.

Дело в том, что рекомендательное письмо миссис Гарды требовалось передать заведующей кадрами при упомянутом замке, некоей леди Агате Лодж. Даме непростой: умной, властной, наблюдательной и абсолютно безжалостной к нарушителям трудовой дисциплины в любых самых мизерных её проявлениях. Клинок какой-то разящий с всевидящим оком в собственном благородном лбу.

Безгранично предана герцогской семье, остальных представителей здешней знати считает бездельниками и разгильдяями за очень редким исключением. Особенной нелюбовью Агаты Лодж пользовались легкомысленные дамочки - охотницы до особого внимания мужской части семейства.

Так вот, сама моя благодетельница доводилась вышеописанному Церберу в юбке ни больше ни меньше, как невесткой. Я ведь ничего не путала? Так называют супругу мужчины по отношению к его сестре?

И новость-то могла быть вполне позитивной, если бы не один маленький нюанс. Две эти на редкость характерные родственницы оказались, некоторым образом, в контрах. Основательных таких и многолетних.

Признаваться в причинах конфликта досконально собеседница отказалась. Пояснила лишь то, что гвоздём его несколько лет назад стал добрейший супруг соседки. Точнее, гибель господина Стоуна. На этом всякие подробности по теме радикально закончились.

- Поняла, — не стала настаивать я. – Но… Хотелось бы уточнить: вы предлагаете мне сунуть голову в пасть тигру… оу, пардон, домоправительнице замка герцога Арвеллара…

- Главной распорядительнице герцогского двора, Ольвия. И не вздумайте назвать леди Агату как-то иначе – не простит, — педантично поправила Гарда, прерывая мою тираду.

-Оу, я запомню, — покладисто «задрала лапки» я. – А… насчёт тигра, так понимаю, возражений у вас не будет.

- На редкость меткое определение, деточка, — прямодушно подтвердила мою мысль собеседница.

И даже бровью не повела, ни одной морщинкой не дрогнула.

- Так я продолжу. Значит, приду я к леди Лодж – вашей непримиримой невестке, и она меня возьмёт в штат?

- Непременно.

- Вы уверены?

- Конечно.

- С письмом… от ВАС, — с дотошной настырностью продолжала добывать истину я.

- Именно потому, что от МЕНЯ, — с непоколебимой убеждённостью кивнула та.

- Она игрок? – мой вопрос возник озарением и прозвучал в лоб.

Даже несколько вызывающе. Но что-то я в происходящем по-крупному недопонимала, и это мне категорически не нравилось.

- В некотором роде, да, — дама приосанилась в кресле, но при этом странным образом перестала выглядеть каменным изваянием.

- А я для вас?.. – фраза полезла из моего горла сама, но так и застряла в нём на середине.

Гарда буквально выстрелила в мои зрачки горящим открытым взглядом и натурально вспыхнула на непроизнесённое «пешка». Полыхнула как спичка! Обжигающей гордостью, леденящим достоинством…

9

- Ну, насколько понимаю, продавать душу дьяволу за работу на кухне мне всё-таки не придётся, — слабо улыбнулась собеседнице, погладив шелковистую спинку Мышель. Подружка, кажется, капитально облопалась и теперь мирно дремала на моих коленях, засунув нос в складку юбки.

- Ой, милая, не льстите ни мне, престарелой мятежнице, давно списанной в утиль, ни моей золовке. Неужели удалось вас запугать?

- Самую малость взволновать. И уж точно не перспективой чистки картошки.

- Надеюсь, вам не придётся этого делать, поднимаясь с места, чтобы подлить нам обеим чаю, с задумчивым видом произнесла собеседница. – Но вы, как неглупая девушка, хотите понимать, что я рассчитываю получить взамен за свою услугу.

- Миссис Гарда, на примере моего блистательного знакомства с соседом я уже имела счастье в полной мере убедиться: вы бескорыстно приходите на помощь, если есть возможность её оказать. Но здесь явно что-то другое. Что я отчётливо чувствую, но не могу опознать.

- Что же… вы имеете полное право получить ответ на свой вопрос. Только я, признаться, и сама пока не понимаю, на что надеюсь. Давайте начнём с простого: вы возьмётесь устраивать свою жизнь, а я обещаю, что ничего порочащего честь достойного человека от вас не попрошу.

- Договор! – я открыто улыбнулась и, тостуя, приподняла кружку с чаем.

- Вас как будто даже обрадовало моё весьма бестолковое объяснение, — довольно самокритичным бурчанием прокомментировала мой жест Гарда.

- Главное сказано. А в остальном… В остальном ваше предложение знатно попахивает приключениями, — бодро парировала я.

- Узнаю́ себя в юности, — хмыкнула Гарда, ответно поднимая свой «бокал».

А ещё, на самом деле, мне очень сильно захотелось вдруг постараться помочь Гарде. Вернуть живое, уверенное сияние глазам этой чудесной женщине. Вот туда, где тлела догорающая свеча. Как? Понятия не имела. Однако абсолютно ясно чувствовала, что Гарда сейчас давала шанс нам обеим. Мне – уверенно встать на ноги, а себе… как это у нас называется? Закрыть повисший на годы, терзающий сердце гештальт?

Две симпатичные и неглупые, уважающие себя дамы действительно найдут, чем быть полезны друг другу.

***

- Теперь слушайте, как мы поступим: я напишу Агате только половину письма, в котором выражу своё мнение о вас. Дальше, Ольвия, ваша задача чётко описать свои умения и возможности.

Ух, кажется, мне только сообщили, что я должна сочинить на себя эффектное резюме. Чтобы что? Продемонстрировать элементарные навыки письма? Подозреваю, не только. Следующие слова собеседницы подтвердили догадку.

- Имейте в виду: с Агатой лукавить нельзя. Запомните это крепко. Любое отклонение от истины станет ей известно и закончится плохо. И дело не в том лишь, что моя золовка невероятно проницательна. Ей доступны те рычаги и ниточки, которые раскопают любую ложь в нашем герцогстве.

Что-то подобное я уже и так подозревала, в связи с чем заранее предвидела некоторые осложнения. Всё же непроста была моя личная ситуация…

- То есть вы хотите сказать, что я обязана представиться леди Агате Лодж под своим настоящим именем? Мой отец был когда-то не последним лицом в герцогстве. То, что его дочь является в замок, чтобы найти работу… Да я просто опозорю фамилию знатного рода – это, во-первых. А во-вторых… Вы уверены, что леди Агата вообще захочет участвовать в подобном?

Честное слово, я как-то уже почти придумала себе, что могу нечаянно «потерять» документы и трудиться не покладая рук под вымышленной биографией. Которую, например, сможет «прикрыть» та же миссис Гарда. А здесь такое непреклонное условие. Я – только Леди Ольвия Меран, и баста.

- Только так, — припечатала Гарда. – И ещё более устрашающе… в смысле, оптимистично, добавила:

- Не беспокойся, ты же придёшь от меня.

- Поняла. С вашим покровительством, я даже с собственной историей не стану для неё причиной сердечного приступа. Но проверять во всех смыслах будет жёстко.

- Да.

- Что-то подсказывает, наверняка ещё и гнобить.

- Возможно, но не обязательно. Поверь мне, девочка, Агата при всей своей ядовитой зловредности – кристально честная женщина. И благородная.

- Несмотря на ваши… эм-м…, уверена, суровые разногласия, вы явно испытываете к ней уважение.

- Я зла на Агату. Но не имею причин усомниться в её порядочности. Хоть внутренние нормы этики золовки бывают чрезмерны даже в тех случаях, когда… ну, неважно. Важно, что она имеет принципы, которые никто и ничто не заставит её нарушить. И я их отменно знаю.

- Ух!

- Да. Леди Лодж честная и до язв желудков большей части двора въедливая дама. При этом весьма умная и практичная. Действительно сто́ящих работников она ценит на вес золота.

- Уже представляю: смотрит на меня в лорнет, а в глазах одно – недостача-то у нас, деточка, в драгметалле и, скорее всего, в килограммах, — весело хмыкнула я.

- Покажи ей себя. И она увидит то же, что вижу я…

***

«Покажи ей себя…» Отличный совет. Жалко, что размытый. Ладно. Жизнь – на самом деле лучший арбитр. Сейчас мне предстояло поломать голову над письменной самопрезентацией, которая должна быть ёмкой, правдивой, с достоинством и по существу. Плюс как-то внешне облагородить собственный облик.

Тысячи раз сказано: «Нельзя второй раз произвести первое впечатление».

- Деликатно поинтересовавшись, сколько средств я могу потратить на то, чтобы «чуть разнообразить свой гардероб», миссис Гарда удовлетворённо кивнула. А я, признаться, тоненько, напряжённо выдохнула. Цифру я озвучила на грани фола.

В том смысле, что расход для моих финансов оказался существенным. Однако мне было озвучено, что наградой может стать нечто большее, чем мытьё посуды в замковой кухне. Стоило рискнуть. И даже очень хотелось, чего греха таить.

Не откладывая в долгий ящик, мы с соседкой отправились за обновками. Гарда точно знала, куда повести свою подопечную, чтобы и я, и продавцы чувствовали себя комфортно.

10

Утром следующего дня, заперев Мышель в реанимированном птичьем домишке, я направлялась к герцогскому замку. Клетка была хоть и хорошо потрёпанной бывшими постояльцами и временем, но оказалась достаточно крепкой.

Плюс, что немаловажно – просторной. К полной удаче ещё и прутья корпуса располагались довольно часто, чтобы волноваться о том, что подружка найдёт способ сквозь них протиснуться. Не с объёмистой талией Мышель. По крайней мере, так я себя успокаивала, впервые оставляя питомицу без личного присмотра.

Дорога, как и обещала соседка, оказалась недолгой. По совету миссис Гарды первый раз этот путь я решила проделать на извозчике – чтобы не плутать в одиночестве и не потерять свежесть вида. А дальше, если всё пойдёт по плану, попадать на работу и домой можно было и более экономичными способами.

Вскоре я уже шага по уложенной брусчаткой тропинке роскошного герцогского парка вслед за провожатым из охраны. Рекомендательное письмо в адрес Агаты Лодж с требованием передачи лично в руки послужило волшебным пропуском на служебную территорию замка.

Демонстрировать собственную провинциальность слишком явным верчением головой по сторонам не хотелось, но как же трудно было от этого удержаться! Это была территория ничем не прикрытой изысканной роскоши, заявлявшей о себе из-под каждого камня, из-под любого идеально стриженного куста.

Даже жаль, что дорожка слишком быстро закончилась, а совать нос дальше предложенного мне, пока категорически не рекомендовалось.

У входа в крыло для работников дома меня с рук на руки передали другому охраннику. Тот перепоручил доставку посетительницы по назначению молодому, страшно серьёзному слуге в чудной зелёной ливрее.

Дальше, покружив по череде переходов и этажей, я оказалась перед высокими дверями большой, светлой приёмной, во власти строгого, очень значительного и важного секретаря – господина Вильома Пулько.

Он был усат, круглолиц, безукоризненно опрятен и невозмутим, как ледокол, бороздящий скованные вековым холодом толщи Северного Ледовитого океана.

Впрочем, явно тренированное хладнокровие правой руки леди Лодж не помешало ему выразить определённое удивление и даже некоторое недовольство от моего незапланированного вторжения.

Всего одним мимолётным жестом приподнятой брови. Но и этого было достаточно, чтобы остро почувствовать, насколько неуместным субъектом он считал меня в царстве своей хозяйки.

Однако послание принял и понёс в кабинет Агаты, довольно сухо предложив подождать на стуле. Причём даже не в приёмной, а в коридоре.

Что же, оставалось набраться терпения. И снова набраться. Потом ещё поскрести по сусекам, чтобы не растерять осанку и крошки уверенности за те два часа, что пришлось провести в напряжении и безызвестности.

Хотя… чего уж сразу и безызвестности? Если письмо доставили без проволочек, но никто меня отсюда сразу метлой не погнал, значит, встреча должна была состояться. Всё по сценарию соседки.

За время томительной, тщательно упрятанной под маску сдержанности коридорной маяты мимо меня в кабинет главной распорядительницы герцогского двора вошло и выскочило обратно четыре других посетителя. Ага, именно с такой экспрессией в действиях.

Заходили призванные на беседу с траурно-сосредоточенными, бледными лицами, а покидали приёмную со скоростью ошпаренных и в таком же окрасе.

При этом один из «несчастных», категорически отрицая всякое чувство вины, бурно демонстрировал крайнее негодование. Эмоционально размахивая руками, этот милейший господин с роскошной жгуче-смоляной гривой широко вышагивал ногами, обтянутыми светлыми панталонами, и натурально ругался! Громко и абсолютно непонятно. Кажется, это был иностранец, который сносно говорил по «нашему», однако браниться и скандалить предпочитал на родном языке.

Последней из «логова тигра» выбралась миловидная пухленькая дама, прижимая платочек к припухшим глазам. Сочувственно кивнула мне, посеменила прочь, и…

Господин Пулько объявил мою очередь.

Я едва не икнула от неожиданности. За два часа ожидания как-то даже привыкла к роли стороннего наблюдателя. И ещё подспудно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь передо мной вышел из кабинета леди Лодж улыбаясь, оставив его хозяйку в благодушном настроении.

Увы, таких счастливцев не оказалось и в принципе, кажется, не ожидалось. Ну что, я шагнула судьбе навстречу, не зная, чего от неё ожидать.

Вопреки картинам, что рисовало взбудораженное воображение, никакой фурии с кровожадным взглядом и нервно раздувающимися ноздрями, я не увидела.

Агату Лодж даже с натяжкой нельзя было назвать сколько-то приветливой – это факт. В остальном… Да её даже взволнованной было назвать невозможно. Абсолютно ясные глаза хрустально-голубого цвета, ровное дыхание, великолепный, не тронутый эмоциями цвет лица… Высокая, статная, худощавая. При таком росте без должной выучки тела она могла бы казаться даже угловатой. Не-а! Ничего подобного.

Во-от что значит Леди с большой буквы «Л»! Стилет в дорогих элегантных ножнах. М-да. Я, хоть и тоже в некотором роде леди, а смотрелась на её фоне крайне неубедительно.

- Ничего! Какие наши годы! – внутренне подбодрила себя я, едва успев удержаться от того, чтобы воинственно шмыгнуть носом.

Кажется, мой подбородок самую малость вздёрнулся вверх. Что не ускользнуло от внимания леди Агаты, встречно изучавшей меня с особым интересом.

- Леди Ольвия Мерран? – отходя от широкого окна и направляясь к столу, уточнила моя перспективная нанимательница.

- К вашим услугам, — вежливо, но не без некоторого задора отреверансила я, стараясь не чувствовать себя хромым муравьём перед голодным муравьедом.

На замену всяким неправильным пессимистичным сравнениям тут же прилетел образ потрёпанного, но великолепно бравого д’Артаньяна в первую его встречу с де Тревилем.

Я, конечно, сообразила не впадать в крайности, держаться какой-то усреднённой линии поведения, но воспоминание о мушкетёре всех времён и народов непроизвольно чуть дёрнуло уголок моего рта.

11

- Неожиданно, - леди сложила тонкие ладони перед собой на талии и принялась изучать меня с каким-то кхм… свежим интересом, будто я только-только предстала пред её льдистые очи.

Что именно подразумевалось по этим «неожиданно», пока было неясно.

То ли внезапно прямодушная самокритика, прозвучавшая в моём ответе? (Это в ситуации, когда я изо всех сил, со всем усердием, вроде как, должна была нахваливать себя, стараясь понравиться Агате.)

Или то отчаянное бесстрашие, с которым я умудрялась держаться перед суровой и могущественной блюстительницей порядка огромного замка.

Не будем совсем уж наивными: не просто так меня столь долго протомили перед дверью в роли ожидающего наблюдателя. Не-ет. Полагаю, это подопечной миссис Гарды, то есть мне, нарочно предоставили возможность в красках рассмотреть слёзы, страх, огорчение, досаду и даже гнев предыдущих посетителей кабинета.

Зуб даю – специально манежили*, ужаса нагоняли. Чтобы, значит, заранее прониклась должным трепетом.

Всерьёз трепетать пока никак не получалось, что, как ни парадоксально, нравилось леди. По крайней мере хмыкнула она без всякого раздражения и даже с некоторым удовлетворением. Словно подтверждая мысль о том, что дорогая родственница-невестушка хоть и заслужила чем-то её решительное осуждение, а марку по-прежнему держит: абы кого под своим покровительством не пришлёт.

Впрочем, это вовсе не означало, что меня примут всерьёз на основании одного лишь теста прочности нервов.

Вдоволь налюбовавшись на мою нахальную невозмутимость, Агата величаво приземлилась в кресло за рабочим столом и указала на стул, позволяя присесть и мне.

Итак, леди Мерран, значит, вам нужна работа. И то, что написано в этом письме – правда, - взяв в руки лист послания, она снова побежала глазами по строчкам.

- Всё, до последней буквы, - подтвердила я.

- Что ж… ситуация незаурядная. Посмотрим-посмотрим… - Агата помолчала, дробно простучала ухоженными ноготками по столешнице и кивнула, принимая какое-то решение:

- Посмотрим, на что вы годны. Вот здесь указано, что вы неплохо обращаетесь с документами и цифрами.

- Да, - просто пожала плечами я, чувствуя, что впереди меня, кажется, ожидало новое испытание. Хозяйка кабинета явно собиралась устроить мне заковыристый экзамен. Ну, так и вышло.

- Смелое утверждение, - сложив лезвия губ в подобие улыбки, прокомментировала моё "да" Агата, - Вот сейчас мы его и проверим.

С этими словами она вручила мне несколько плотно исписанных листов. И у меня тут же возникло стойкое подозрение, что бумажки эти тоже оказались "под рукой" леди Лодж вовсе не случайно. Ну точно использовала время моей коридорной "мариновки", чтобы подготовиться к эффектному разоблачительному ходу.

- Здесь отчёт за последнюю неделю, предоставленный кухней. В нём имеются ошибки, которые вы должны найти.

Вот так вот просто, без затей и лишних пояснений я получила задание, призванное немедленно подтвердить мои нескромные заявления в собственный адрес. Или опровергнуть их, поставив на карьерных притязаниях выше чистки овощей и надраивания котлов жирный крест.

Кстати, подумала, и снова оживилось недоумение, отчего Гарда столь настойчиво старалась пристроить мою кандидатуру именно на кухню. Не в горничные какие-то или кто там ещё при господах служит, а конкретно в поварское царство.

Почему просить для меня более высокое место она не решилась – было понятно. Отсутствие всякого опыта, доверия, которое только предстояло заслужить и прочее. Но из множества самых разных вакансий она упрямо выделяла только кухню.

Зато суровая дама напротив меня явно знала ответ на данный вопрос. И, несмотря на скромность запросов, описанных в рекомендации, проверку собиралась устроить тотальную.

В общем, обе родственницы что-то там хитро между строк мудрили, понятное только им. А мне – выкручивайся. При этом и пожаловаться, как будто, не на что. Напротив: покажи себя – и получишь больше, чем могла ожидать. Как-то так.

Рабочее место для выполнения задания мне выделили в приёмной. Секретарь, который вряд ли понимал, что происходит, почему моя скромная персона до сих пор интересна его хозяйке, а не рыдает, убегая прочь, как остальные приличные посетители, со старательно бесстрастным лицом исполнил поручение леди.

Меня усадили за низкий столик в углу помещения и велели уведомить, когда я закончу работу и буду готова вновь явиться перед Агатой Лодж.

Уф-ф… Усилием воли отключаясь от всяких внешних раздражителей, я углубилась в сведения, содержавшие закупки и расходы замкового пищеблока.

Первая ошибка нашлась довольно быстро. Она возникла из-за небольшой путаницы в близкородственных названиях некоторых продуктов, вроде томатного сока и томатной пасты.

Остальные пришлось поискать подольше. Кропотливому умственному труду изрядно мешала оживлённо-нервная обстановка вокруг меня. Несколько раз громко бряцал колокольчик, заставляя непроизвольно вздрагивать на неожиданный, резкий звук – леди Лодж продолжала принимать служащих дома. А те, соответственно, вовсю полыхали эмоциями.

Но больше всего сейчас смущало незнание того, сколько именно огрех содержали бумаги. Мой экзаменатор сознательно усложнил мою задачу, утаив эту информацию.

Пришлось несколько раз вдоль и поперёк прошерстить отчёт, чтобы наверняка ничего не упустить.

Наконец, я рискнула привлечь внимание господина Пулько. Тот степенно кивнул, дождался, когда очередной визитёр освободит кабинет, и доложил о моей готовности к докладу.

- Итак, - кристаллики глаз Агаты сверкнули эдак предвкушающе, - вы готовы?

- Пожалуй, да, - кивнула в ответ.

- То есть вам так быстро удалось увидеть в документе все три ошибки? – с плохо скрываемой иронией поинтересовалась собеседница.

- Все четыре, - на полном автоматизме поправила я и… зарделась.

Кхм… это что, я в порыве ревизорского рвения ненароком умудрилась «обскакать» самого главного проверяющего? И в лоб об этом брякнула?

12

В кабинете повисла несколько неловкая пауза, которую срочно захотелось как-нибудь прервать. Но перетягивать на себя инициативу после того, как вдруг прямым текстом указала безупречной Лодж на возможный просчёт… Ох, нет, увольте. Пускай госпожа "Стилет" сама решает, как выходить из задумчивости, и что делать дальше.

К чести леди, она не стала выкручиваться никакими обманными манёврами. А ведь могла бы, например, сделать вид, что всего про три погрешности в документе (умолчав, мол, о четвёртой) заявила нарочно, чтобы сбить меня с толку.

Нет. Она действительно насчитала (или внесла своей рукой – неизвестно) только три ошибки и не собиралась отступаться от своих слов. Никаких лживых трюков. Хотя медленно каменеющее, покрывшееся лёгкой бледностью лицо собеседницы никак нельзя было назвать довольным.

Напряжённо постучав пальцами по столу, она плотно сжала губы и требовательно протянула вперёд руку, в которую я передала бумаги.

- Встаньте рядом и укажите то, что вам удалось обнаружить, — коротко скомандовала она.

Я замерла на деликатном расстоянии сбоку и принялась перечислять, чего просили.

- Так! Верно! Да! — чётким командным голосом одну за другой подтверждала мои выкладки Агата. – Ну и где ещё любезный господин де Фонтейн злоумыслил покуситься на герцогскую казну?

- Ну, как сказать, злоумыслил… — замешкалась с ответом я. – В последнем случае всё как раз наоборот: указанный вами господин, очевидно составлявший этот доклад, скорее немного ограбил себя.

- Как это возможно? – приподняла шелковистую бровь леди Лодж.

- Вот здесь, обратите внимание, цифру три, прописанную наспех, изобразили слишком похожей на восьмёрку. Из-за чего дальше возникла неразбериха, сыгравшая против самого счетовода.

- Позвольте, но откуда вам известно, что здесь должна быть именно тройка? – подняла на меня несколько обескураженный взгляд моя экзаменаторша.

- Если взглянуть в записи немного выше, это станет очевидным, — старательно придушив в себе всякие проявления победного ликования, ровненькой интонацией пояснила я.

Ошибка на самом деле была настолько труднозаметной, что я и сама-то накопала её почти случайно. Только лишь потому, что до сухости в глазах дотошно проверяла каждую цифру, каждую закорючку.

- Хм… действительно, — согласилась леди Лодж. И ещё негромко так пробормотала куда-то в сторону:

- Одна морока с этими иноземцами. В деле своём – чистый бог, гениальный творец. Но как доходит до бумаг… чудовищная бестолковщина. Чудовищная.

Агата коротким жестом отослала меня на стул, сама же, наоборот, поднялась из кресла и принялась неторопливо и абсолютно молча расхаживать по комнате.

- Признаться, не думала, что буду вынуждена это сказать… — хозяйка кабинета, наконец, решила нарушить безмолвие, — Но вы молодец. Сумели меня удивить и даже, — короткий взгляд-вспышка в мой адрес, — немного превзойти кхм… ожидания. Отличные вычислительные навыки, устойчивое внимание, сдержанность характера и, что, пожалуй, самое неожиданное – полное отсутствие робости при вполне приятных манерах.

Она ещё какие-то секунды вышагивала вдоль окна, а потом вдруг застыла как вкопанная передо мной, грозой нависая сверху и впечатав в мою переносицу твёрдый, как клинок, испытующий взгляд:

- Ведь вас почти не смутило то обстоятельство, что предложенная работа оказалась проделана вами лучше, даже чем мной. И я не скрываю такого результата.

«Смутило, ой как смутило-о!» — снова полыхнуло румянцем моё лицо, предательски выдавая собеседнице все мои настоящие переживания. А их было немало. В основном по поводу того, как бы мои удачливость и прозорливость не вызвали гнев немножко «уетого» в профессиональном смысле начальства и не вылезли мне же боком.

- Так вот, запомните, юная леди, что скажет вам Агата Лодж: признавать свои ошибки не стыдно! – отчеканила леди. - Стыдно прикрывать их, демонстрируя собственную слабость и малодушие! Так ведут себя шкодливые коты, но никак не уважающие себя дворяне.

Кажется, прямо сейчас мне преподали урок того, как леди Лодж видела понятие безупречной честности. О которой, кстати, упоминала и миссис Гарда. Впору само́й было тихо присвистнуть и протянуть: «Неожиданно».

- Я запомню ваши слова, — вместо этого негромко произнесла я. – Благодарю.

- Так вот, достоинства ваши весьма похвальны. И что же дальше, — приняв как должное мою реакцию, Агата кивнула, закрыла предыдущую тему и продолжила рассуждения. – Мне на самом деле не помешало бы лицо, которое могло бы избавить меня от доли счетовода, отнимающей уйму времени. Хотя бы в документах, касаемых кухни, где ими заведует наш великолепный Анжу де Фонтейн – гениальный управитель герцогского стола и совершенно бездарный отчётник.

Сердце моё, вроде как, затрепетало от столь многообещающего начала, но тут же и притихло обратно. Слишком уж «вкусное» было бы предложение - как бы без определённого опыта не подавиться. Да и вообще не очень-то возможное для человека с улицы, которым я, собственно, и являлась.

Потому только коротко утвердительно кивнула на следующую фразу собеседницы, словно ничего другого не ждала.

- Но принять вас на эту должность я не готова, — Агата внимательно поискала в моих глазах следы разочарования, не нашла и закончила:

- Пока.

Вот! Вот это многообещающее «пока» — было именно то, что надо! Эге-гей, друзья! Мне прямо сейчас обрисовали преотличную и очень даже осуществимую перспективу.

- Так куда же мне с толком пристроить вас, юная леди, чтобы подарить шанс заслужить моё доверие?

- Если позволите высказаться… — благосклонный кивок Агаты, — это может зависеть от того, какие точно обязанности вы предполагаете вменить такому помощнику.

- Любопытно, — чуть склонила набок голову та. – Поясните свои слова.

- Если вы хотите лишь того, чтобы кто-то пересчитывал готовые цифры, то это совсем простая задача. Как можно было убедиться, к ней я готова в любой момент. Однако, если для вас было бы полезным, чтобы к банальным вычислениям прилагалась проверка обоснованности тех самых самих чисел, что указаны в отчётах…

13

Пока добиралась домой, предвкушая разговор с миссис Гардой, бесконечно прокручивала в голове всю прошедшую встречу. И раз за разом убеждалась, что всё сделала правильно.

Прям десять раз себя похвалила за то, что не «купилась» на лёгкий, сам идущий в руки вариант. Умения и навыки, которые продемонстрировал устроенный мне экспресс-экзамен (пусть даже пройденный блестяще), могли обеспечить лишь должность банального счетовода. И то, как я сильно подозревала, разве что при неизвестном мне господине Анжу де Фонтейне, вызывавшем большую досаду леди Лодж ошибками в отчётах.

Хотя… наверное, не совсем неизвестном. Кажется, я всё-таки получила удовольствие познакомиться как минимум с разгневанной спиной этого колоритного персонажа. Имею в виду импозантного брюнета, покидавшего кабинет начальницы, сотрясая коридор иностранными ругательствами.

Скорее всего, вполне себе интересный человек, профессионал от бога (как его между острыми уколами критики нахваливала леди), ещё будет возможность убедиться в его замечательности. Но дело-то в другом: мне не хотелось осесть и застрять в роли писаря, исправляющего ошибки за шефом герцогского стола. Даже самого гениального.

Собственное нахальство, заметно ожившее в лучах сегодняшнего успеха, громко утверждало, что это для нас с ним (с нахальством) кхм… мелковато. А если без шуток, то Гарда постоянно намекала на некие широкие возможности, которые надо только рассмотреть. Да и родственница её льдистоокая показалась мне дамой разумной, открытой полезному новаторству.

Ну… вот я мысленно уже и замахнулась на нечто большее. Уж не знаю, что имела в виду моя соседка и покровительница, а я нарисовала себе ни больше, ни меньше – сделаться аналитиком самой Агаты Лодж. А?! Красиво звучит? Пока эта сверхнедоверчивая, гиперответственная леди предпочитала сама перепроверять всё и за всеми – когда только успевала это делать. Откуда, собственно, и редкие, но всё-таки недосмотры.

Только сделаться для распорядительницы двора таким полезным специалистом – задача не для слабаков. Начиная с того, что в большой степени эта жёсткая, требовательная дама ценила в людях не только профессионализм, но и наличие сильного характера. Тут я достаточно насмотрелась, и двух мнений быть не могло.

Чтобы привлечь стойкий интерес Агаты, непременно требовалось показать, так сказать, личность, произвести впечатление. Что, вроде как, и получилось сделать. Причём даже с перевыполнением плана.

И вишенкой на торте – добровольное согласие на самый простой труд. Временный, разумеется. Как доказательство того, что я пришла действительно работать, а не пытаться использовать покровительство миссис Гарды как дармовой блат, путь в лёгкое, приятное и, к сожалению, абсолютно незатейливое будущее. Как-то так.

Но самое важное, что я получала с таким неказистым стартом задуманной мною очень даже нескромной карьеры – страховку от грубых ошибок и планомерный набор реального опыта.

Ну, право слово, будем разумными: какой из меня мог выйти аналитик на сегодняшний момент? Если максимум, что я могла сейчас с уверенностью просчитать на кухне – семейный обед. Куда тут до замковых размахов?

Нет уж, только постепенно разобраться в тонкостях вопроса, составить выводы, доказать на деле свою полезность, а там, глядишь, и в другие сферы двери откроются. Тем более что прям уж на мытьё тарелок меня никто и не посылал – придумали более интересное занятие.

Вдохновлённая последним выводом, прибыла к дому.

Миссис Гарда, очевидно, совсем потеряв терпение, дожидалась моего возвращения прямо на улице. При этом, как ни странно, весьма непринуждённо болтая с нашим соседом-весёлым вдовцом. Похоже, в мирных обстоятельствах эти двое между собой вполне чудесно ладили.

- Миссис Гарда, нам есть что обсудить, — радостно сообщила своей покровительнице.

- Ну, наконец-то, — не скрывая любопытства, эмоционально всплеснув руками, воскликнула та. – Милая, вы должны немедленно всё рассказать в самых мельчайших подробностях. У меня и чай согрет.

- Минуту, только переоденусь с дороги, проведаю Мышель и я ваша до вечера, — порхая к дому, пропела я и не удержалась, с чуточку коварной лучезарностью улыбнулась соседу. – Господин Рандольф, вы, как всегда, великолепны.

Хотелось ещё добавить что-то вроде «я ослепла», но вовремя остановила расчесавшийся не ко времени язык.

Нет, ну правда, он снова блистал практически парадным нарядом, своим особым непередаваемым шиком и всё это буквально посреди огорода. Какое-то поразительно искусное пижонство, которое странным образом именно в соседе смотрелось удивительно гармонично, даже естественно, но всё равно жутко забавно. Разве можно было совсем молча пройти мимо такой красоты? Тем более в столь чу́дном настроении.

Как и ожидалось, внезапный комплимент вызвал в нашем ловеласе неоднозначные чувства. С одной стороны, зардеться бы видному мужчине довольством, ан нет: подвох и даже намёк на что-то подобное Рандольф распознавал чётко.

Потому вместо того, чтобы расплыться в ответной улыбке, сосед коротко, как-то нервно стрельнул глазами... почему-то в миссис Гарду, очень вежливо поприветствовал меня и крепко насторожился.

Махнув рукой обоим под смешливо-укоризненный взгляд соседки и недоверчивый, немного по-детски обиженный Рандольфа, исчезла за своим забором, влетела в дом...

И поняла, что быстро я к миссис Гарде не попаду. Мышель пропала. Эта мелкая злодейка умудрилась как-то разболтать дверной крючок и смылась из клетки. Свободолюбивая моя. Расстроила-ась — страсть. Ну и, понятное дело, забыв про всё на свете, полезла по всем углам искать беглянку.

Спустя минут двадцать моих безуспешных стараний, в поисковую группу присоединились Гарда с Рандольфом. Просто соседка заволновалась от моего долгого отсутствия и решилась узнать причины. А господин Трем, как всякий порядочный джентльмен, посчитал своим долгом сопроводить даму и тоже убедиться, что со мной всё в порядке.

14

Чаем с миссис Гардой в этот день не обошлось. Обошлось торжественным ужином в гостях у Рандольфа Трема.

Надо сказать, в доме у соседа оказалось весьма приятно. Даже очень. Кроме шика и лоска, наш франт обожал тот самый особый уют, который делает жилище тёплым, обособленным от бурь внешнего мира гнёздышком.

Особую солнечно-душевную атмосферу в повседневной жизни Рандольфа создавала его… м-м… назвать бы эту женщину экономкой, но, кажется, миссис Флоренсия была для своего господина гораздо бо́льшим. Хранительница очага и личный ангел Трема.

Он, уже переодетый и опять блистательный, так и говорил, встречая нас с Гардой на своём пороге:

- Ангел мой, Флоренсия, сегодня у нас день великолепных событий. Мы просто обязаны удивить и порадовать наших милых гостий!

- Конечно, — мягко улыбаясь, соглашалась с соседом женщина, с ласковой заботой снимая с волос хозяина пучок недосмотренной при спешном возвращении должного лоска чердачной паутины.

Надо же... Я как-то подспудно ожидала, что дома сего щёголя и любителя дамского общества должны были обязательно окружать прелестные служанки не слишком значительного возраста.

Флоренсия же оказалась пухленькой пожилой тётушкой с добрым лицом, проницательными карими глазами и самой обыкновенной внешностью. Она явно души не чаяла в Рандольфе и, очень вероятно, опекала того едва ли не с юных лет. И, зная беспокойный нрав (не сказать, вольный норов) подопечного, блюла приличия хотя бы в рамках его жилплощади.

А ещё, что оказалось весьма кстати, не имела аллергии на шерсть. Потому что в гости пришлось идти вместе с Мышель. Клетку Рандольф забрал с собой сразу с уверением в том, что его мастер починит мышкин дом в мгновение ока. А оставлять хулиганку без защиты и присмотра я не рискнула.

Пир удался на славу. Серьёзно, это был совершенно чудесный вечер. Я делилась своими достижениями и планами, Гарда с Рандольфом, не жалея эмоций и дельных советов, выражали одобрение. Хлопали в ладоши и требовали подробностей до самых мелких мимических проявлений леди Лодж.

- Я же говорила! — с примерным постоянством восклицала сверкающая горящими очами соседка, на глазах перевоплощаясь в славную богиню победы. И по-генеральски обводила взглядом слушателей.

- О, драгоценная миссис Гарда, ваши мудрые советы и проницательность не могли не иметь успеха! — без всякого лицемерия признавали мы с Рандольфом.

Мышель под бурные восторги публики показывала нехитрые трюки. «По заказу» кружилась на месте, довольно изящно и чертовски мило изображая балерину в пышных формах. Затем вдруг решила вспомнить наш стахановский подвиг по уборке дома, шмыгнула под монументальный столовый шкаф и… притащила оттуда смятый в сморщенный паутинный комок платочек.

Чем ввергла в неловкость меня и в краску девчонку, подававшую нам за столом и теперь заработавшую короткий гневный взгляд от ангела-Флоренсии.

- Слава богу, не носок! – мысленно «перекрестилась» я.

И тихо порадовалась тому, что деликатная Гарда и неутомимый жизнелюб-сосед предпочли акцентировать внимание не на самой находке, а на талантах моей шерстяной артистки.

Потом мы дружно восхваляли смекалку, героизм и гостеприимство хозяина дома. А под конец он совсем расчувствовался и предложил мне услуги своего конюха для доставки на работу. Исключительно по-соседски. Точнее, теперь уже практически по-дружески. Что было просто замечательно, тем более в этот раз таким заявлениям можно было смело верить.

Рандольф вообще относился к тому типу мужчин, которые легко переживают отказ дамы уплотнить, так сказать, общение на амурной ниве. Никаких потерь в самооценке – максимум минутное огорчение. Зато дружескими связями, судя по его отношениям с Гардой и уж тем более с ангелом-Флоренсией, этот человек дорожил всерьёз. И советчиком, надо признаться, оказался отличным.

Одним словом, расходились в полной мере довольные собой и друг другом.

А на рассвете я в волнительном предвкушении отправлялась на свою первую в этом мире работу.

Обговаривая уже детальные моменты предстоящей службы с леди Лодж, мы пришли к единодушному мнению, что пугать моих новых коллег громкой фамилией отца совершенно не стоит. Это у нас с Агатой решение о скромной должности сложилось как-то само собой и более-менее логично. А вот простому человеку на своём рабоче-крестьянском месте принять рядом с собой целую леди было бы… да просто сломом шаблонов, разрывом понимания и делом весьма-а подозрительным.

Потому в замковую кухню я, вся из себя вдохновлённая на трудовые достижения, явилась под фамилией родной матери Ольвии. Её батюшка моей предшественницы брал замуж по любви, а не по выдающимся данным в родословной.

- Ольвия Кьезо, — вежливо представилась я первому лицу, встретившемуся мне на пороге храма высокой кулинарии. – Доброе утро, мне бы увидеть Тильду Модвик. Я её новая помощница.

При этих словах «лицо» из милого девичьего в трогательных канапушках (хоть и розовато-надутого) в считаные секунды превратилось в сердито-пунцовое, махнуло рукой куда-то… м-м… неопределённо, в общем, махнуло и, уже не сдерживая обиженного всхлипа, умчалось во двор.

С этого момента и началась светлая веха моей жизни под кодовым названием «Хроники хаоса».

Чтобы понять, что предстало моим глазам, следует задаться мыслью, какая орда работников должна обслуживать своевременное и по возможности качественное питание сотен жителей внушительного по размерам замка. Начиная от лордов и леди, рыцарей и знатных дворян – вассалов лорда, составляющих его военную свиту. Плюс слуги, ремесленники (что поддерживали порядок в доме), стражи всеобщего покоя, горничные и, собственно, сами труженики кухни.

Да в этом чадящем горниле сотворения гастрономических шедевров Анжу де Фонтейна сновала целая армия поваров, поварят и прочих «мастерят»! А ведь это был всего лишь один из объектов контроля управительницы герцогского двора.

Сразу, вот просто каким-то неосознанным порывистым движением души стало уважительно жалко леди Лодж. Заодно и себя. И моментально прояснилось, чего это моя нанимательница так радостно, просто и даже с нескрываемым энтузиазмом согласилась на моё предложение «разобраться на кухне». Чудовищно легкомысленное по первому реальному впечатлению. Чудовищно. И дерзко-нахальное.

15

Я шагнула внутрь помещения и окунулась в атмосферу бардака, имевшего между тем определённую гармоничность и планомерность. Вокруг всё шипело, рубилось, шинковалось, проносилось мимо, булькало и пыхтело.

И посреди всего, уперев руки в крутые бока, возвышалась и властвовала пышная фигура монументальной дамы. Ни секунды не сомневаясь, что она как раз та, кого я ищу, направилась прямо к ней. И да, это была Тильда Модвик – грозная и мощная, как её имя и голос. Услышишь «Тильда» – и как металлом лязгнуло.

Меня она осмотрела с больши́м интересом и пристрастием. Очевидно, пытаясь понять, чего такого ценного нашла во мне Агата Лодж, раз прислала к ней в помощницы с весьма расплывчатым кругом обязанностей.

Помощница. А там уже разбирайтесь сами. Похоже, ситуация обстояла именно так.

- Переодевайтесь, а дальше поглядим, куда вас пристроить, — без всяких тонких реверансов приказала после моего представления владычица кухни – правая рука Анжу де Фонтейна.

Которого пока, кстати, нигде видно не было. Похоже, сам маэстро конкретно к повседневной готовке собственных рук не прилагал. Разве что, ради проведения какого-нибудь экзотического эксперимента. Творил меню, распоряжался о поставках, изобретал блюда, раздавал указания и маялся с отчётами.

- Миссис Тильда, стричь тонкой соломкой капусту и лук я, конечно, тоже умею. Однако думаю, вам больше могут пригодиться мои навыки в письме и вычислении.

- А!.. – Тильда застыла на полуобороте и снова повернулась ко мне. – Так это совершенно меняет дело.

- Леди Лодж не сообщила?

- Очевидно, Леди Лодж решила, что вы сами сможете рассказать о своих талантах. Переодевайтесь, — повторила она, — я кое-что сейчас прослежу, и мы обсудим дела, которые вы будете исполнять.

На этих словах она ринулась к булькающим котлам, откуда немедленно раздалось её грозовое рычание:

- Какой поганец свалил на столе мясо рядом с рыбой?! !..

Привести себя в должный для работы на кухне вид много времени не заняло. Тильда тоже не заставила себя ждать. Как только заметила моё возвращение, подхватила под локоть и усадила за небольшой стол, оказавшийся в это время свободным.

- Человек, обученный грамоте, в этом бардаке – это просто находка. Замечательно, — прямо сообщила она, не забывая бдительным оком поглядывать в рабочую зону. – Это очень хорошо. Не стану спрашивать, что вынудило вас при подобных знаниях искать работу здесь, наверняка причины существенны. И это может оказаться слишком личным. Так что захотите – когда-то сами расскажете. А пока... На самом деле я рада. Гора с плеч, если вы толково сумеете вести еженедельный учёт продуктов и принимать участие в закупках.

Я согласно кивнула.

- Основные запасы поставляются сразу большим количеством. Что-то привозят в замок каждый день. Но нередко возникает необходимость отправляться на рынок. И вот здесь частенько возникает путаница просто от отсутствия нормальной грамотности у посыльных.

- Слишком существенные объёмы и перечень необходимого?

- Да. Особенно если приходится добирать у разных торговцев.

- Ясно.

- Дальше. Получением самых ценных и дорогостоящих товаров занимается господин де Фонтейн лично. Их нам привозят проверенные, выбранные им поставщики. Но, мне кажется, и ваше участие было бы очень полезно. Он у нас… кхм… В общем так, я сама представлю вас Анжу и уверена, он не откажется от вашей помощи.

Как раз в этот момент на кухне появился и сам Анжу. О! Это было впечатляюще.

Я только поднялась со стула, расправила складки фартука и растянула рот в вежливой улыбке, чтобы, значит, приготовиться к знакомству… Как чем-то сильно взбудораженный господин маэстро ринулся прямиком в нашу сторону. Точнее, в сторону Тильды, ну и меня заодно. И двигался с такой напористой экспрессией, что мне, как новичку здесь, вдруг стало немного не по себе. А по кухне зашелестел эдакий тихий единодушный полувздох-полустон.

Остальные, очевидно, точно знали, что сейчас произойдёт, и народной радости это явно не вызывало.

Анжу широко шагал вперёд и громко хлопал в ладоши, привлекая общее внимание.

- Любезные мои, сегодня мы добавим к столу его светлости новый шедевр. У меня родилась чудная идея, мы приступаем немедля! Ты! – маэстро полыхнул пламенеющим взором В МЕНЯ (Не знаю почему. Может, следовало вовремя опустить глаза, как другие, и пригасить лучезарность улыбки?) Для точности понимания, гений ещё выстрелил вперёд указательным пальцем. – Сейчас же принеси из птичника две курицы. А вы, драгоценная Тильда, перестаньте делать столь огорчённые глаза и идите за мной.

И, энергично размахивая ладонью, продолжил выдавать ц. у. всем, кто оказался неподалёку. Вихрь творческого вдохновение, торнадо кулинарной страсти и главный организатор кухонного хаоса.

Не знаю, что отразилось на моём лице, кажется, я опешила. А вот лицо внешне, казалось бы, несокрушимой Тильды действительно исказилось тоской и страданием. Самым натуральным. Она как-то обречённо поджала губы, тяжко вздохнула и грустно молвила:

- И вот так всегда.

Полагаю, реплика относилась к тому, что фееричный Анжу имел привычку внезапно вмешиваться в уже спланированный процесс. Только-только, понимаешь, наладишь работу, распределишь ресурсы и людей, как появляется Он, и весь хрупкий, управляемый Тильдой «порядок» летит к чёртовой бабушке.

- Может быть, сто́ит попробовать перевести внимание уважаемого господина Анжу с кур... на меня? — неуверенно предложила собеседнице, провожая взглядом творца, секунды не сомневающегося в том, что его распоряжения уже исполняются.

- Обычно в такие моменты он бывает неумолим. Но попытаться стоит, всё-таки сегодняшняя новость чрезвычайно интересна и полезна, — решительно выступая вслед за де Фонтейном, прокомментировала идею Тильда. - Господин де Фонтейн!..

- Не хочу слышать никаких отговорок! — даже не обернувшись на зов, отмахнулся тот. - Да, вы заняты и работы, как это по-вашему... невпроворот! — с некоторой заминкой и читаемым акцентом он выговорил длинное иностранное для него слово. - Но вы всегда заняты, и здесь всегда много-много работы! Когда же время для новых шедевров?!

16

Анжу был очарован. Другого слова не подобрать для манеры передачи эмоций этого чудного иностранца.

Причём очарован, скорее всего, не лично моей замечательной персоной, а прекрасной перспективой облегчить себе жизнь. Уменьшить время общения с противными, нудными циферками и увеличить количество восхитительных минут для творчества.

Заниматься учётом и выдачей продуктов для приготовления еды на день тоже входило в обязанности вроде как Анжу. Только где учёт и где Анжу мы уже, наверное, поняли.

По крайней мере, я нисколько не удивилась той картине, что увидела на складе. Тот же самый творческий бардак, что он вносил своим появлением на кухне, царил и здесь.

- Ах, драгоценная миссис Ольвия, это такой кошмар! – провожая меня в экскурсе по складу и трагически закатывая глаза, вздыхал он.

Ага, после представления меня Тильдой я сразу из «эй, ты, принеси кур» превратилась в драгоценную миссис Ольвию и на «вы».

- Продукты просто исчезают сами собой! – продолжал жаловаться маэстро. – Нет, ну, конечно, специи, лучшее мясо, травы, бесценные фрукты и прочие товары такого толка я держу под замком, отдельно. Но остальное… То им крупы не хватило, то масла мало, то соль закончилась – готовы поминутно дёргать несчастного меня! А я разве могу всё время отвлекаться от своих дел? Ведь всё на мне, всё на мне… И что же я обыкновенно наблюдаю к концу недели? – он с невыразимым праведным огорчением уставился на меня, дожидаясь немедленного сочувствия.

Я с пониманием легонько похлопала расстроенного гения по локотку, но промолчала. Выводы напрашивались вполне определённые. Однако мнения о причинах, приведших к ситуации, у нас с де Фонтейном вряд ли могли в точности совпасть. Так что, предпочла, чтобы Анжу завершил свой возмущённый монолог сам.

- Да-да! Продуктов катастрофически не хватает! И у меня есть подозрение, что виной тому – воровство, — доверительно сообщил он. – Какое счастье, что появились вы и спасёте доверчивого творца от этих неприятностей…

И, утомлённый нашей довольно длительной беседой, упорхнул искать вдохновение в своих кулинарных фолиантах. Потому что идея с сегодняшним куриным шедевром «кажется, недоработана», пока мы здесь общались, он это совершенно точно понял. «Да! Кое-что явно следует соединить по-иному!»

Какая прелесть. Ну да ладно, чего уж, спасать так спасать.

Тильда ждала меня в рабочем зале с какой-то загадочно-весёлой улыбкой.

- Ну, судя по тому, что наш великолепный Анжу всё-таки больше не появился на кухне, ваша беседа задалась? – больше утвердительно, чем задавая вопрос, поинтересовалась она. – Что он вам поведал, миссис Ольвия? Хотя можете не говорить, готова предположить сама. Воруют!

- Я так понимаю, удивить мне вас нечем, — улыбаясь ответно, развела руки в стороны.

- А что на этот счёт думаете вы?

- Насчёт хищений утверждать ничего не могу, я ведь и дня ещё не провела на этой работе. Но беспорядок в кладовой знатный – это первое. И второе: чувствую, непредсказуемое «таяние» продуктов на полках – «заслуга» не только работников кухни.

- Вот! – ладонь Тильды победоносно хрястнула по застонавшей от этого действия столешнице. – Даже вы, пробыв здесь всего несколько часов, уже понимаете это. Наш милейший творец едва ли не каждый день выдумывает какой-нибудь новый опыт и тем самым не только путает мне все карты в работе, но и бессчётно тратит запасы кладовой!

- А записывать подобные «мелочи» господин Анжу не приучен, — понятливо кивнула я.

- Зачем?! Он всегда полагается на свою великолепную память!

«Точнее, гению просто лень затеваться с записями», — пришло в голову мне. Но Тильда и так, без оглашения вывода вслух, прочитала на моём лице ход моих мыслей.

- Нет, никакого спору: память у господина де Фонтейна прекрасная. Но только не на траты, — хмыкнула собеседница. - И ещё, вы же не думаете, что Анжу его новые, им придуманные изыски всегда удаются с первого раза? Он, конечно, великий мастер, но и его опыты вовсе не всегда удачны. Так что же происходит дальше?

- Повторение с учётом ошибок?

- Верно. Пока не получит то, что хотел. В итоге его светлость герцог Арвеллар весьма доволен, ведь именно за неистощимость фантазии он ценит Анжу де Фонтейна. А мы здесь на кухне все у Анжу де Фонтейна – «битые» да виноватые. – скривив лицо в язвительной гримасе, припечатала Тильда и возмущённо упёрла руки в бока.

- Ясно. Постараюсь наладить учёт между кухней и складом, чтобы господин Анжу на достоверных цифрах сумел увидеть расход от своих спонтанных опытов.

- Сделайте это, дорогая, век благодарна буду. Мне ведь первой от него достаётся. Нет, ну какое-то воровство тоже имеется. Таскают мои потихоньку, пока я не вижу. Так человек – существо слабое. Чего не занырнуть в хозяйские закрома, коли они открыты? А мне за всем тоже не уследить, сами видите, у котлов глаз да ухо — попробуй отойди. Ещё новеньких недавно понабрали – того гляди дурость какую учудят…

- Подождите, не поняла, — я даже головой слегка тряхнула, уцепившись за одну странно прозвучавшую фразу. – Что значит закрома открыты? Совсем открыты?

Анжу вроде тоже вскользь что-то такое упоминал. Но я не ожидала, что всё действительно так и есть. Что он нисколько не преувеличил истину ради пущего сочувствия гению.

- Вот именно! До того дошли! Внутри-то лари и ящики с ценным на замки закрыты, ледник тоже. А остальное – пожалте вам. Ключи ведь по ранжиру полагается Анжу у себя хранить. Он к ночи закрома запирает, утром отпирает, что надо выдаёт. Да только жмотится частенько. А в течение дня, чтобы добавки допроситься — трогать его не смей. Но что приказано по меню – вынь да положь. Вот и перестал простецкие товары совсем запирать. Мол, что надо – сами берите.

- М-да… — я задумчиво взглянула на двери, ведущие в складские помещения. – Впору колокольчик на них навесить.

- Зачем? – недоумённо приподняла бровь Тильда.

- Чтобы когда в следующий раз пропадёт кусок масла, мы с вами знали, кому пожелать приятного аппетита, — попыталась пошутить я.

17

До конца дня возилась-разбиралась с сортировкой склада. Сколько «сюрпризов» обнаружила — страсть!

Но оказалось, что самая неприятная проблема ожидала меня всё-таки дома. По возвращении в свой скромный теремок я обнаружила в нём натуральный погром.

Клетка с перепуганной Мышелью, оставленная утром на столе, валялась на полу. Ну и по комнате кто-то знатно порезвился, срывая злобу от того факта, что столь близкий, толстенький, соблазнительный ужин так и остался недосягаемым. Постель была хорошенько перекурочена, словно по ней катались кубарем, одеяло яростно подрано когтями. Понятно уже чьими. Ну и завершали картину опрокинутый табурет и шторы.

Вот шторы было особенно жалко. Конечно, не так, как настрадавшуюся Мышель, которую я уже бережно прижимала к груди, но всё равно. Эти чу́дные занавески нежно бежевого цвета и в очень приличном состоянии мне буквально накануне презентовала из своих запасов Гарда.

Теперь они превратились в жалкие тряпочки в неисправимых затяжках, кое-где продранных до дыр, которые уныло болтались на свёрнутой с одного края гардине.

Ещё раз окинув грустным взглядом сотворённый в моё отсутствие бардак, принялась утешать ошалевшую от пережитого страха Златовласку.

Кто навёл мне весь этот хаос, было ясно без всяких расследований. Наш с Мышелью общий враг – демонический дворовый кот, который вволю побесновался здесь от досады из разряда «видит глаз, да зуб неймёт».

Как он пролез в дом – тоже невеликая тайна. Домишко просто изобиловал прорехами – видимыми глазу и незаметными оному.

Непонятно было другое: что теперь делать? Куда девать мышь, пока меня не будет дома? Подлый изверг, судя по всему, футболил клетку по столу и полу с таким ожесточением, что страшно представить, что пережила моя пуховая подружка. Второй раз такого испытания Мышель могла и не выдержать.

И как теперь было поступить? Брать мою неженку с собой? Мышь? На кухню? Не вариант. Искать и латать прорехи в подполе дома, требующего основательного ремонта, тоже не находилось ни времени, ни сил.

Подсунуть Мышель хотя бы временно миссис Гарде нельзя. У неё там аллергик на хозяйстве служил, вся привычная жизнь у доброй женщины в доме встанет. Оставался один вариант: упросить соседа подержать у себя питомицу, пока я не придумаю, как исправить положение.

Низкий поклон Рандольфу – он мне не отказал. И сделал даже больше, чем я могла рассчитывать: предложил отправить своего работника, чтобы тот нашёл и починил хотя бы очевидные кошачьи лазейки. Конечно же, в моём присутствии.

А вот с последним как раз возникала очередная проблема. Когда же было присутствовать, если я весь светлый день на работе? Но предложенная помощь была бесценна и очень своевременна. Потому легко всучила Рандольфу ключ от своих «хором», уверяя, что совсем не против, если его мастер похозяйничает в них без моего личного участия.

По большому счёту сосед имел случай побывать в доме, и сам наверняка понимал: покрасть у меня совершенно нечего, потому и переживать не за что. А вот починка нужна срочная. В общем, долгого спора не случилось.

Рассыпаясь в абсолютно искренних благодарностях и вздохнув чуточку свободнее, отправилась на работу. Углубилась в трудовой процесс, однако спустя, наверное, минут тридцать за дверью склада, то есть непосредственно со стороны кухни послышалось какое-то странное оживление. Подозрительное. По нарастающей.

Сперва раздался девичий визг на высокой ноте, к нему присоединился второй. Затем затопали торопливые шаги, и вот, показалось, уже половина тружеников кухни принялась носиться по помещению с воплями «Лови её!», «Заходи слева!» и «Гони заразу на меня!».

И тут же в сердце затаилось нехоро-ошее такое предчувствие. Да что там! Ещё секунда, и в груди просто ухнуло жуткой догадкой.

Ну, точно! Выскочив из кладовых, я застала ужасную картину, которую уже в красках успело нарисовать моё воображение.

Посреди кухни толпились работники, образовав собой плотное кольцо. А в самом центре его сжалась в золотистый ёршик моя красотка!

Как она оказалась здесь – вопрос. Вероятно, злодейка умудрилась выбраться из клетки и забраться в мою объёмистую сумку. Всю дорогу просидела в ней тихонько, значит, как… ну, собственно, как мышь, а теперь заскучала и решила прогуляться наружу. А-а-а!

Подавив тяжкий вздох, направилась к центру событий, попутно представляя, как через пять минут меня вытурят вместе с пуховой хулиганкой за ворота.

- Ой, смотрите, а она какая-то странная!

- Ага! Вроде мышь, а непонятная.

- Какая хорошенькая-а!

- Милаха! – слышала я реплики со всех сторон, радуясь, что реакция людей пока оказалась довольно мирной.

По крайней мере, никто из них не мчался, например, за лопатой, чтобы пристукнуть нарушительницу порядка на месте и на этом закончить инцидент. Но всё в любой момент могло измениться. Во всяком случае, Тильда выглядела озадаченной и недовольной.

- Друзья, миссис Тильда, это я виновата – не уследила. Моя мышка, каюсь. Но она совершенно безобидная и очень воспитанная. Клянусь. Просто вчера, пока меня не было в доме, беднягу едва не сожрал дикий кот. Вот она и решила, что рядом со мной будет более безопасно! – сбивчиво затараторила я. – Конечно, мышам совершенно не место на кухне, совершенно! Сейчас же всё исправлю.

Я подхватила на руки подружку, которая, заслышав знакомый голос, рванула ко мне на всех парусах.

- Смотрите, она совсем ручная и весьма чистоплотная леди, — я распрямила ладонь со Златовлаской. И взгляды присутствующих разом, как по команде упёрлись в виновницу переполоха.

А та, то ли перестав в моей руке отчаянно трусить, то ли почуяв внимание публики, вдруг поднялась на задние лапы и исполнила пируэт. И ещё. И ещё. Вызывая восторженные охи и одобрительные смешки у зрителей.

- Чудо как хороша!

- Во даёт!

- Глянь-ка, а зверь-то учёный! – снова посыпалось тут и там.

- Так! Всем немедленно вернуться к делу! – грянуло звучное контральто Тильды. – А вы, миссис Ольвия, вместе со своей питомицей немедленно проследуйте…

18

Несколько долгих минут мы с Тильдой напряжённо ожидали появления Анжу в нашей каморке, отчего-то шёпотом выдвигая предположения на тему того, что сейчас происходило в кухне.

- Может быть, спрятать пока мою хулиганку? – внесла предложение я.

- Бесполезно, — уверенно махнула рукой тётка. – Эти ж болтуны не сдержатся, наверняка уже докладывают Анжу о «милой проказнице», которая сегодня чудом оказалась здесь.

- Порадовала визитом, — я язвительно посмотрела на присмиревшую мышь.

- Порадовала так порадовала, — в тон мне покачала головой собеседница. Нарочито напрягла слух и добавила:

- О-о! Ну всё, пиши пропало. Слышу голос Барбары. У этой язык совсем без костей. И даже не со зла, а потому что в голове сквозняк.

- Это которая?

- Та самая, что твоим зверьком больше всех умилялась, — как-то обречённо пояснила повариха. - Эх! Ну что-то сейчас будет…

Я и сама уже слышала приближение характерных, эдаких летящих шагов маэстро и постаралась приготовиться ко второму раунду противостояния.

- О! Так вот вы где, драгоценные мои! – распахнув дверь настежь, воскликнул Анжу. – И покажите мне уже это чудо, о котором на кухне только и говорят!

Вопреки ожидаемому возмущению, праведному гневу, ну или хотя бы элементарному раздражению, в глазах де Фонтейна сверкало азартное любопытство.

- Вот… кхм… оно, — опешив от такой реакции кулинарного мастера, скромно представила подружку я. – Она. Знакомьтесь, это Мышель.

Та, словно почуяв важность момента и значимость производимого ею впечатления, оживилась. Уселась на пышную попу, внимательно посмотрела на вошедшего и сообразила, что не помешало бы снова, наверное, выпендриться.

Любимый балетный номер трюкачки поразил чуткого до всего необычного и прекрасного Анжу в самое сердце.

- Какая прелесть! Восторг! – ещё сильнее заискрившись глазами, восхитился он.

И я в очередной раз не ко времени поразилась, как он при таких замашках и тонкости натуры умудрялся выглядеть нормальным мужиком. Который ещё и при случае не стеснялся знатно сквернословить, хоть и непонятно.

- Совершенное золотистое великолепие! Мыше-ель, — как-то вкусно, с удовольствием растягивая гласные, не унимался тот. И даже состроив просящие глаза, протянул к пуховке руки. – Вы позволите?

- Оу, конечно, — встрепенулась я, краем глаза отмечая полный нокаут, нарисованные на лице Тильды.

Похоже, подобной реакции от де Фонтейна она ожидала ещё меньше, чем я.

Мужчина тем временем самозабвенно наглаживал мышь, едва ли сам не урча от удовольствия.

- Милейшая моя Тильда, вы же не позволите пропасть этой милой крошке? – он поднял взгляд на повариху.

И так это прозвучало… Одним словом, практически, как завуалированный приказ.

- Мне всё рассказали. И я полагаю, что мы с вами просто не имеем право сгубить столь уникальное создание. Невероятно: совсем чуть-чуть держу её в ладонях, а на душе уже удивительный покой. Мышель просто обязана стать нашим другом. И наверняка принесёт удачу.

- Но… господин де Фонтейн… — совсем растерявшаяся от такого поворота Тильда решилась, наконец, высказать резонные возражения. – Безусловно, эта мышка мила и воспитана, однако… эм… куда я, по вашему мнению, должна её определить?

- Ну… не знаю, — небрежно отмахнулся маэстро, которого подобные формальности уже не интересовали. – Тоже мне придумали трудность! В клетку. Неужели в герцогском зверинце не найдётся ни одной свободной птичьей клетки? Но я хочу спускаться сюда и, кроме неизменной печали в ваших глазах, видеть эту солнечную прелесть. Хотя бы она всякий раз будет радовать бедного творца и поднимать настроение!

- М-м… Но что на это скажет леди Лодж? – негромко, однако с нажимом напомнила Тильда.

- Леди Лодж – моя забота, — легко взмахнул ладонью Анжу. – Она просто не сможет мне отказать. Как будет готова достойная клетка, пошлите кого-то ко мне. А пока мы с Мышель погуляем на воздухе.

Вот и весь сказ. Засим наш гений развернулся на каблуках и удалился, что-то ласково мурлыча моей подружке.

К слову сказать, пушистая изменщица на редкость милостиво приняла заботу нового знакомца. Вела себя смирно, жмурилась под мягкими пальцами мужчины и вовсе не стремилась куда-нибудь сбега́ть.

Как почуяла, проныра, от кого здесь в полной мере зависело её пребывание.

- М-да… Кто бы подумал? — несколько шокировано протянула я.

- Не то слово, — столь же озадаченно согласилась Тильда. Затем встряхнулась и добавила:

- Ну вот, всё и разрешилось само собой. А ведь в чём-то любезный Анжу прав. Вы со своей питомицей уже начали приносить нам удачу. Определённо!

- Что вы имеете в виду?

- Вот уже второй день подряд кухне удаётся избежать вмешательства господина де Фонтейна в меню, — басовито-мелодично хохотнула повариха. – Он является сюда с какой-то идеей, но так и уходит, позабыв о своих намерениях. Вот где чудеса, да и только.

- Миссис Тильда, — вдруг на полуслове задумалась я. – А у нас есть кто-нибудь, кого можно отправить посыльным с запиской. Срочно. Здесь недалеко.

- А что такое? – посерьёзнела собеседница.

- Просто… Понимаете, я ведь после вчерашних событий дома не решилась оставить Мышель в одиночестве – отнесла под пригляд к соседу. А она, смотрите что натворила – сбежала. Боюсь представить, что сейчас происходит с бедным господином Рандольфом. Не удивлюсь, если к моему возвращению он и доски пола успеет перебрать в поисках пропажи.

- Вы так думаете? – начиная хохотать, поинтересовалась миссис Модвик.

- Господин Рандольф – очень ответственный человек, — с нарочито серьёзной убедительностью кивнула я.

- Что же, тогда конечно…

***

Таким вот затейливым кульбитом судьбы моя пуховка получила законный вид на жительство в замке. Стремительно превращаясь во всеобщую любимицу и круглея на глазах от обрушившейся на неё заботы.

Златовласке выделили целый угол вдали от рабочей зоны. И этот угол как-то быстро и незаметно сделался эдакой крошечной зоной «эмоциональной разгрузки».

19

Для начала Мышель научилась сбега́ть и из новой клетки, которую ей выпросили в замковом мини-зверинце. Принцесса в розовой пачке оказалась той ещё фокусницей с непостижимыми для грызуна криминальными талантами.

Впрочем, наверное, не такими уж и непостижимыми. Вспомнить хотя бы старую байку про пару советских воров, которым крыса – обыкновенная подвальная, никакая не дрессированная таскала денежные купюры из замурованного в каменных завалах схрона. А они её за это кормили. Там, правда, как-то нехорошо всё закончилось. Так что это не наша история.

А наша про то, что шерстяная дамочка ловко и на редкость сообразительно научилась справляться с крючками и задвижками не только домашней клетки, но и своей замковой «темницы».

Первый раз, похоже, никто даже не успел заметить, что Мышель умудрилась сбе́гать на самостоятельную прогулку. Просто обнаружили дверцу незапертой – закрывать за собой калиточку обратно на замок мелкая барыня не трудилась. Ну, или просто не умела. А мы решили, что кто-то забыл запереть клетку. Даже немного посотрясали воздух на эту тему.

А вот во второй раз наша принцесса возвратилась с «рывка» с такими фанфарами и помпой, что не осталось сомнений: Мышель познала вкус воли и поднаторела в искусстве освобождения. Вре́менного.

По крайней мере, когда Златовласку заметили ребятишки, проживающие при замке, драпала она от них не куда-то, а назад в заточение, в спасительную клетку. Очень резво и вполне добровольно.

Ох и шума наделала! Человек шесть детворы в дорогих штанишках и кружевных рубашечках да платьях ворвались на кухню в погоне за необычным зверьком. Ребятня была в восторге от беглянки и самого увлекательного процесса погони. Запыхавшиеся няньки в панике и возмущении. Кухня – в шоке от оглушающего гомона вторжения. Еле разгребли ситуацию, чтобы не обидеть господских наследников и не затормозить работу производства.

Для Мышель раздобыли ещё более просторную клетку, в которую наши мужики даже смастерили маленький домик. И узница на какое-то время присмирела. Очевидно, столь громкая популярность с последствиями в виде ожесточённого преследования пришлась принцессе не по вкусу.

Однако маленький замочек с ключом мы всё-таки решили заказать. В складчину с ближайшей зарплаты. Что удивительно, даже не я предложила такой вариант расчёта. Смешно сказать, на почве защиты одной упитанной экзотической мыши в коллективе образовалось редкостное единение. Хоть по любым другим поводам народ был готов спорить друг с другом до пены у рта.

А потом у нас случилась неприятность. По меркам кухни — так настоящее ЧП. Стало пропадать дорогое господское серебро. По ложечке, по вилочке – не сразу и заметили. Обвинить в потерях отчего-то сразу решили поварню.

Над головой Тильды нависла грозовая туча. Да вся кухня погрузилась в мрачное настроение. Разбирательства начались нешуточные. Всё же серебро – не пара незаконно приватизированных луковиц, до которых милордам дела нет.

Хуже всего было переносить атмосферу непроизвольной тотальной подозрительности.

Тильда совсем перестала улыбаться, а де Фонтейн буквально заболел хандрой.

Работа выполнялась на безрадостном автоматизме – без всякого намёка на вдохновение. И даже Мышель — нашему пушистому антидепрессанту, такой груз всеобщего уныния оказался не по плечу.

Агата и меня вызывала на разговор. Но ничего сто́ящего сообщить леди Лодж я не могла. Да, удалось вычислить мелких «несунов» с продуктового склада. Двоих рецидивистов из новеньких, кто оказался совсем уж несообразительным и падким до хозяйского добра, Тильда сразу уволила недрогнувшей рукой.

Остальные — почти все — были давно сработанной командой и дорожили рабочими местами.

Девчонки на мытье посуды клялись, что невиновны в пропаже приборов.

И тогда я сама отправилась к леди Агате с предложением, которое было способно обелить репутацию кухни и снять с нашего трудового корпуса всякие подозрения.

Ничего гениального. Я всего лишь высказалась в пользу того, чтобы как её… ну, главная надзирательница над прислугой, что обслуживала господ за столом, присутствовала при получении использованной посуды кухней. А потом при получении её в чистом виде обратно. По счёту.

Это было ужасно неудобно для всех. Отвлекало от непосредственной работы экономку, меня (с нашей стороны качественно заниматься пересчётом больше было просто некому), создавало проблему хранения немытой посуды вне кухни до самого последнего едока за столом.

- Как вы это себе представляете?! – плескала в меня непониманием леди Лодж.

- Соглашусь, моё предложение вызовет некоторые вре́менные неудобства. И никто ведь не говорит о том, чтобы держать грязной до конца застолья следует обязательно всю посуду. Только драгоценные столовые приборы. Ведь тарелки с чашками у нас пока не пропадали? — я улыбнулась самой располагающей, невозмутимой улыбкой. - Однако только так мы сможем восстановить репутацию кухонных служащих и сократить круг поиска вора.

- Миссис Йона весьма тщательно проверяет количество выданного к трапезам серебра. - Агата нервно постучала ноготками о столешницу. А потом не без толики желчи продолжила:

- И в отличие от господина де Фонтейна у неё никогда не возникало ошибок в счёте.

- Нисколько не хочу умалять достоинств миссис Йоны, но не сто́ит упускать один немаловажный момент: выданное серебро проходит через многие руки, прежде чем попадает к нам. — я многозначительно понизила голос. И тут же торопливо добавила, пока меня не заподозрили в немыслимом: в неприличных намёках на благородных обитателей дома, которые этими самыми приборами как раз пользовались. - Ни в коем случае не имею в виду многоуважаемых гостей его светлости.

Вообще-то, я бы и такому варианту не сильно удивилась. Клептомания не имеет классовых предрассудков — может легко скосить как вельможу, так и простолюдина. Но произносить подобную «крамолу» вслух, конечно, не стоило.

- Поймите, сейчас серьёзно страдает имя миссис Тильды Модвик. А ведь у вас, насколько понимаю, никогда не возникало сомнений на счёт этой почтенной дамы, — настырно не сдавалась я, чувствуя, что Агата всерьёз задумалась над моей идеей. Несмотря на понятную раздражённость, она всё-таки имела понятия о чести и справедливости. И до сих пор твёрдо их придерживалась.

20

Неделю мы с изрядно гневающейся миссис Йоной занимались перебиранием чёртовых вилок-ложек всех мастей по шесть раз на дню. Ей вся эта затея изначально казалась абсолютно бесперспективной и крайне утомительной.

Стиснув зубы, я слушала ворчание предводительницы домашней прислуги и упрямо держалась своего. При этом мысленно, каюсь, нет-нет, да уговаривала воришку украсть уже хоть одну разъединственную ма-аленькую ложечку.

Но пока, как назло, всё сходилось точно как в аптеке.

А мне, между прочим, ради добычи истины, пришлось даже отказаться от законных полутора дней безделья, полагавшихся по должности раз в десять дней.

Сразу как выяснилось, что запланированный нами торжественный ужин в честь первых выходных откладывался, Гарда с Рандольфом вспыхнули негодованием. Мы теперь слишком мало виделись. А добрые и крайне любопытные друзья жаждали самого подробного и обстоятельного рассказа о моих делах.

Но столь уважительная причина примирила всех с вынужденным ожиданием. Точнее, ещё больше раззадорила азартный интерес. Как-никак натуральное детективное приключение наметилось! (Ага! «Дело о пропаже ложек» — смех и грех. М-да…)

Гарда не удержалась от похвалы в адрес моей находчивости и здравомыслия своей золовки. А сосед настойчиво советовал не отступать.

Я тоже смутно подозревала, что вор – не просто преступник, действующий из жажды наживы, а слегка… как это… нездоровый человек. Всё-таки регулярно тырить столовое серебро, которое, между прочим, стоит на строгом учёте – не самая умная идея.

Здесь пока медицина не доросла до того, чтобы установить, что «la kleptomanie» — это серьёзное психическое расстройство. Но я-то была немного в курсе. И если мои догадки были верны, следовало ждать рецидива. Не в похищении столового драгметалла, так в чём-то ещё. Но вилки упорно продолжала считать.

И не зря! Чем уж похитителю так полюбились именно герцогские приборы – не угадать. Однако ровно спустя неделю наших с Йоной мытарств пропала она – крошечная, изящная десертная ложечка!

Сказать, что миссис Йона оказалась в потрясении – всё равно что промолчать. Потому как новая кража случилась на её «поле». А выяснилось это так…

- Мисс Ольвия, когда вам надоест уже мучить меня этим глупым занятием? – завела традиционную шарманку Йона, страдальчески вздыхая на все лады и с грохотом высыпая передо мной на стол груду серебра.

- Надо потерпеть, уважаемая, — сдерживая собственное раздражение, в сотый раз повторила я.

- Терплю ещё три дня. Три, мисс Ольвия, и ни днём больше. А потом иду к леди Лодж с жалобой и требованием прекратить это безобразие. В конце концов, вы уже просто мешаете работать! ... два, три, четыре… — вилки все до последней на месте. Вот видите?! – она скорбно поджала дрожащие губы.

- Что у нас дальше? – игнорируя обиженные гримасы тётки, деловито продолжила я. – Ложечки? Начнём с десертных.

- … восемнадцать, девятнадцать, двадцать… — в этот момент на лице Йоны возникла выражение лёгкой растерянности.

- Что-то не так? – участливо поинтересовалась я.

- Всё так! И не может быть по-другому! – довольно нервно воскликнула та. – Просто… Просто ещё одна где-то здесь затерялась.

- Но это все, — развела руками я.

- Нет, она точно должна быть здесь! Следует всё разложить по ранжиру, и двадцать первая сразу отыщется. Я точно помню, как выдавала их к обеду, вот, у меня даже записано, — женщина потрясла передо мной пухлым журналом и плюхнула его на край стола.

Для пущей доказательности собственной правоты Йона завела правило записывать каждое своё действие. И теперь эта предусмотрительность отлично сыграла на руку. Нам. То есть кухне.

Сколько бы мы с Йоной ни перекладывали серебро из кучки в кучку, сколько бы ни пересчитывали – недостача была на лицо. И она свершилась, не доходя до кухни.

В повлажневших глазах миссис Йоны отразилось отчаяние.

- Будет лучше, если о происшествии леди Лодж доложите вы, — мягко предложила ставшей абсолютно несчастной женщине.

Её действительно было жаль. Но, с другой стороны, весьма непросто было скрыть облегчение… не сказать, торжество, которое испытала в этот же момент я.

- Всё, можете дышать свободно: мы отбились! – улыбаясь во все своих здоровых тридцать два, я ворвалась на кухню.

- Это правда? – ещё пока не вполне доверяя своим ушам, севшим голосом переспросила Тильда.

- Самая настоящая! – чувствуя себя героиней дня, гордо выпятила грудь в ответ. – Этот ад для вас и всех нас закончился.

- Девочка моя… — всхлипнула наша несгибаемая мадам и вдруг всем своим дородным телом… повисла у меня на шее. Похоже, Тильде немного отказали ноги.

- Всё хорошо, — сама пошатываясь под весом расчувствовавшейся поварихи, ласково погладила её по волосам.

- А я уже и не верила, что из твоей затеи что-то получится, — крупные градины покатились из её глаз.

Ну, тут и остальные пришли в себя – оживились, зашумели, усадили свою предводительницу на стул, притащили чайку, послали кого-то за де Фонтейном.

Маэстро примчался сразу.

- Я знал! Знал, что всё это – гнусный… как это… — он пощёлкал пальцами, подбирая подходящее приличное слово, чтобы опять неприлично не ругнуться по-своему, по иноземному.

- Навет, — подсказала я.

- Вот! Драгоценная Ольвия – вы чудо, прелесть и просто моя спасительница! – распалялся в комплиментах Анжу.

А я смотрела на него и думала о том, что недолго наш гений будет оставаться в столь лестном заблуждении относительно меня. Потому что на складе уже лежала отдельная папочка с расчётами, касающимися именно его – великолепного и безмерно расточительного Анжу. И я была намерена с этими цифрами маэстро ознакомить.

***

Пожалуй, оставим за кадром сей непростой, прямо скажем, разговор. Де Фонтейн пыхтел, возмущался и даже натурально дул на меня губы.

Однако с гордостью могу констатировать: я оставалась непреклонна. Спорить можно сколько угодно — со мной, но не с цифрами. И да, он был вынужден припомнить каждый раз, когда не задумываясь нырял в продуктовые закрома.

21

Случилось?! Ещё как! Только теперь совершенно непонятно было, что с этим «случилось» делать. «Сесть» на клетку подружки попой, спрятать юбкой и сделать вид, что всё в порядке? Подобный способ сокрытия мышиного преступления, может, на ком-то бы и сработал. Но только не на опытной, закалённой годами руководительской должности Тильде.

- Ольвия, да на тебе лица нет! – всплеснула руками повариха, начиная беспокоиться ещё сильнее.

А я тем временем действительно, кажется, приближалась к полуобморочному состоянию. Вот зла на меня нет! Сколько себя помню – всегда была хреновой интриганкой. Чуть что, кожа тут же покрывалась испариной и теряла краски, превращая меня в бледную немочь. Тренироваться надо, что ли, как-то…

- Что-то с Мышель? – потеряв терпение, женщина сама начала предлагать варианты «страшного», что могло довести меня до подобного состояния.

- Нет, всё в порядке. Мышель абсолютно здорова (чтоб её, злодейку, мышиные черти растаращили), — постаравшись взять себя в руки и состряпать невозмутимую физиономию, я продемонстрировала Тильде вполне себе бодрую принцессу.

- Действительно, здорова… — задумчиво протянула повариха и прищурилась. – Тогда что?

- Я же говорю, не о чем волноваться, — невинно пожала плечами я.

Кажется, получилось неубедительно. Потому что, наблюдая за моими странными метаморфозами, Тильда, вроде как, что-то для себя сообразила.

- Милая, что бы ни произошло, я всегда останусь на твоей стороне, — понизив голос до грудного шёпота, заговорщическим тоном сообщила она. – Я в неоплатном долгу перед тобой и ни за что не причиню зла. Признавайся, глядишь, чем и помогу.

Фу-у-уф, ну добрый совет мне бы сейчас точно не помешал. Осторожно приподняла край мышиного домика. Тильда всё поняла без слов. Правда, глаза у неё сделались… ну, примерно такие же, как у меня в момент обнаружения пуховкиного схрона. Но в себя она пришла гораздо быстрее – опыт, знаете ли, жизненная закалка сказывались.

Вместо того чтобы вздыхать и охать, Тильда залезла в теремок рукой и основательно растребушила мышиные закрома. Так вот, кроме упомянутой ложки, в них обнаружились ещё булавка для мужского шейного платка и запонка. Обе тоже из серебра и очень хорошей работы.

Ну всё, приплыли: сушите вёсла, господа. Похоже, моя ворушка себе на три пожизненных натырила.

- Ой, а что это вы здесь затеяли? – почуяв, что в мышином углу происходит нечто весьма любопытное, да без её участия, к нам, игриво улыбаясь, подкралась Барбара. Это которая главная болтушка коллектива.

- Да вот порядок у Мышель наводим. – абсолютно невозмутимо заявила повариха. – Хочешь, так тебе это почётное дело доверим.

- Ой! А я ещё не всю капусту накрошила, — тут же «вспомнила» та и поспешила сбежать от предложенной миссии.

- Вот-вот, и про лук-то не забудь, — вдогонку рыжей любопыте прикрикнула Тильда. И медленно, аккуратно опустила спрятанные в широкой ладони находки в объёмистый карман своего фартука.

- Тильда, что делать будем? – тихо выдохнула я самый животрепещущий вопрос.

- Пойдём-ка, милая, на воздух прогуляемся, — энергично прокручивая что-то в голове, предложила собеседница. И так спокойно, уверенно это произнесла, будто уже имела ответы на все вопросы.

Во дворе было тихо и хорошо. Ветерок обдувал взмокший лоб, ласковое солнце улыбалось с неба. Благодать. Если бы не шерстяная проблема, которую я на выходе ко всем защёлкам ещё и намертво заперла подпоркой из надёжной палочки.

- Это что же получается. Мышель всех обокрала? – с тоской вздохнула я.

- Нет, дорогая, — как-то расплывчато ответила Тильда и ненадолго замолчала.

- Не понимаю, — тряхнула кудрями я.

- Наша Мышель обокрала… вора – вот как. – убеждённо припечатала женщина.

- Откуда такая уверенность?

- Оттуда, что запонка и булавка пропали из гардероба одного из сыновей его светлости ещё до вашего появления в замке. Тогда тоже шум был, но до большого скандала не дошло. Решили, что запонка просто слетела с рукава наследника во время танцев на балу, а булавка… Ну, наш маркиз имеет привычку избавляться от шейных платков, не дожидаясь окончания приёмов. Вот, мол, оставил где-то, да и забыл где именно.

- Вот как.

- Да. Выходит, и те пропажи произошли не случайно. А Мышель просто нашла место, где похититель хранит свою добычу.

- Так это в корне меняет дело! – расправляя плечи, чувствуя, как душеньку покидает отчаяние и напряжение, обрадовалась я. - Теперь мы можем проследить за нашей охотницей и отыскать как минимум остальные исчезнувшие герцогские приборы.

- Ольвия, вы уверены? Она всего лишь мышь и вряд ли поймёт, что мы от неё хотим… — скептически развела ладони Тильда.

- Пф-ф… Я договорюсь!

Прозвучало, может быть, слишком самонадеянно. Однако азарт во мне уже полыхал буйным пламенем. К тому же у нас с подружкой уже был некоторый опыт дрессировки во время уборки дома. Половину ночи играли в «принеси предмет, получи вкусняшку». Попробовать в любом случае стоило.

Главной проблемой оказалось то, что у нашей «с осени закормленной» толстушки как-то нивелировалось само понятие «вкусняшка». На кухне «царицу» угощал каждый первый. И не абы чем. В общем, пришлось поломать голову над средствами Мышелькиной мотивации.

Опытным путём в этой дегустаторской гонке победил, кстати, вовсе даже никакой не сыр, а тыква.

Ну вот, с этого момента и началась потеха, которая напрочь сбила мне все планы с тихим и методичным подъёмом по карьерной лестнице.

***

Мышель прытко неслась по тёмному коридору, ведущему… да чёрт его знает, куда ведущему, я в этих лабиринтах пока ещё знатно путалась. Но забрались мы по ощущениям внутреннего "навигатора" хорошо в глубину жилой части замка. Правда, пока перемещались всё какими-то чёрными ходами, собирая подолами пыль веков. И очень хотелось надеяться, что марш-бросок состоится не зря.

Завидев за очередным поворотом забрезживший свет, мышь припустила быстрее. Ну и я за ней. Сама не заметила, как на всех парах выпорхнула в хорошо освещённое помещение. Чтобы не спалить свечой тяжёлые шторы, небрежно прикрывавшие лаз в те катакомбы, из которых я вынырнула, неловко крутанулась, прикрывая ладонью огонёк и…