Леди и оборотень

***

- Кхм, - прорицатель кашлянул, прочищая горло. - Звезды очень интересно распоряжаются вашей судьбой. Вас может ждать как оглушительный успех, так и полнейшее разочарование. Я вижу непростую борьбу, что вас ждет. Если вы справитесь с ожидающими вас трудностями, мужчина, который будет рядом с вами, изменит мир ради вас. Но если нет… - он поднял взгляд на девушку, от чего Стефания замерла в страхе. – Если нет, то вы не познаете ни любви, ни счастья.

Стефания выдохнула, и посмотрела на прорицателя. Может он ее просто пугает, устав от однообразных вопросов молодых леди? Её, как и других девушек, приходящих в это место, интересовал единственный вопрос: найдет ли она свои любовь и счастье?

Прошло уже два года с тех пор, как они с матерью покинули дом и перебрались жить в столицу. За это время Стефании пришлось свыкнуться с порядками двора и позабыть о детских мечтах. Родители искали для нее наиболее выгодную партию. И лучше, если это будет сам будущий наследник империи, ведь именно из-за него Стефании пришлось так долго провести вдали от дома. Но если она не сумеет очаровать его, то придется вернуться домой и выйти за того, кто может стать хозяином в их поместье. Тем волнительнее было думать, что всё это время было потрачено зря.

Прорицатель задумчиво рассматривал разложенные перед ним гадальные кости и сверял их с положением звезд. В нетерпении Стефания склонилась ближе к столу, пытаясь понять, что видит в полученных знаках прорицатель.

- Линии вашей судьбы сплетаются в причудливый узор, - продолжал прорицатель. – У вас есть все шансы обрести счастье. Однако путь к нему придется искать самостоятельно. Никаких подсказок, леди, звезды вам не дают.

Прорицатель поднял на неё взгляд и замолчал, показывая, что сеанс закончен. Стефания торопливо встала из-за стола, поклонилась ему и вышла из комнаты, уступая место новой посетительнице.

Никаких подсказок или даже амулетов на счастье, что обычно давали посетителям, в этот раз Стефания не получила. Если бы этому прорицателю не доверял весь двор, то Стефания решила бы, что он шарлатан.

1

Карета покачивалась, иногда подпрыгивая на редких залитых дождевой водой ямках. Стефания смотрела в окно на унылый проплывающий мимо пейзаж. Её настроение было таким же, как погода - серым и пасмурным. Рядом ворчала мать. Она всегда ругалась долго, вспоминая и прежние проступки. Но в этот раз превзошла саму себя, высказывая девушке свое недовольство вот уже который день, пока они были в пути от столичного дворца к родовому поместью.

Стефания не слушала матушкиного ворчания. Она сама была подавлена и расстроена результатом отбора. Больше двух лет она провела в столице вдали от дома. Казалось, она поставила на кон целую жизнь, а теперь вынуждена будет разделить ее с незнакомцем, которого выбрала для нее мать в качестве будущего мужа.

Стефания успела сдружиться с наследником, хоть тот намного старше её. Да и на самом отборе он выделял её среди других так, что она была уверена в своей победе. Стефания даже вошла в тройку лучших и вернулась во дворец как самая достойная девушка на отборе. Но на заключительном балу в столице принц снял цветок не с её руки. Она не была влюблена в принца, но и смириться с поражением оказалось не так просто, как ей того бы хотелось.

Как тихоня Вирджиния вообще дошла до финала, Стефания не понимала до сих пор. Стефании не нравилась избранница будущего императора. Она казалась ей двуличной, нарочно притворяющейся, будто разделяет нестандартные взгляды наследника престола, мечтающего изменить мир. И не могла забыть высокомерного взгляда, которым Вирджиния одарила её, когда принц провел свою избранницу к родителям мимо оставшихся не у дел девушек.

Но теперь ничего не изменить. И Стефании придется называть ненавистную Вирджинию своей королевой. А самой выйти за того, кто станет хозяином в доме, где Стефания выросла. И именно это, а не разбитые наследником надежды, было главной её проблемой.

- Ты меня вообще слушаешь? - мать повысила голос, а Стефания перевела замутненный мыслями взгляд, даже не вздрогнув.

- Да, матушка, - смиренно проговорила она.

- Через месяц проведем прием, где ты познакомишься с Вителлием ла Грелль, - уже в который раз напомнила мать. Она вообще любила повторять об одном и том же по несколько раз, будто считала, что кто-то способен забыть её слова даже после десятка напоминаний. - И только попробуй снова оплошать!

Стефания сдержанно вздохнула и отвернулась. Разве её виной было то, что принц полюбил другую?

Вскоре карета въехала на подъездную дорожку поместья Хиншельвуд. Стефания уже слышала радостные голоса своих сестер, которых не видела так долго. Она соскучилась, но сейчас не очень хотела встречаться с кем-то из родни. И всё-таки, как полагается, выскочила из кареты и бросилась к ним с объятиями. Радостное щебетание девушек вдруг успокоило её тревоги.

- Как хорошо, что ты вернулась! - воскликнула Амелия. - Я так боялась, что мы больше не увидимся.

Стефания закрыла глаза, прижавшись к младшей сестре, и улыбнулась. Ведь правда, стань она королевой, с Амелией, сосватанной за одного из лордов с окраинных земель, могла больше никогда не увидеться. Они всегда были близки. Даже ближе, чем со средней дочерью Хиншельвудов Сесилией. Но и Сесилия уже обнимала обеих сестер – Стефанию и Амелию, что никак не хотела отходить от неё.

Но вот из кареты вышла их мать, и обе девушки побежали встречать родительницу, которую не видели так же долго, как и сестру. Стефания с теплотой смотрела, как мать причитает, то обнимая, то отстраняясь и рассматривая младших дочерей.

- А как выросли! А как похорошели! - восклицала она.

Стефания отвернулась и вошла в дом. Рассказывать любопытным сестрам о столице и отборе сейчас не хотелось. Она еще не видела отца, но уже будто слышала его, говорящего:

- Всего лишь была в тройке лучших? Но почему принц выбрал не тебя?

Да, к ней, как к старшей, всегда предъявляли большие требования. Она должна быть идеальной во всем - от вышивки до верховой езды, от изящества речи до музицирования. Что прощалось младшим сестрам, то не было разрешено ей. Стефания понимала, что ей всего лишь не повезло родиться первой и по традиции стать продолжательницей семейного дела, даже если она не могла унаследовать его, как мужчина. Но это не значило, что она была в силах простить непонимание со стороны близких. Они будто не хотели видеть её переживаний и слабостей, требуя быть лучшей буквально всегда и во всем.

Боги не подарили емье Хиншельвудов мальчика, что мог унаследовать поместье и имя лорда Хиншельвуд. Её мать родила троих девочек. И теперь, когда надежды на союз с императорской семьей больше нет, Стефании, как старшей из дочерей, предстоит стать женой человека, который придёт в их поместье, чтобы заменить лордам сына.

Случись так, что Стефания стала бы королевой, одна из младших сестер заняла бы сейчас её место. Обе уже были помолвлены с сыновьями лордов. И будущие родственники потирали руки, ожидая, кому достанется власть над землями Хиншельвудов. Каждый из них желал отхватить для себя кусок побольше.

И поэтому Стефания знала, что ее будущий муж не будет так знатен, чтобы иметь достаточно влияния для раздела земель Хиншельвудов. Младших семей, жаждущих за счет лордов избавиться от приставки “ла” в фамилии, было достаточно для того, чтобы Хиншельвуды могли выбирать.

Стефания прошла мимо замершей при её появлении прислуги, поднялась в свою комнату. Её личная служанка, жившая все в это время вместе с ней в столице, уже распоряжалась насчет ванной. Но Стефания остановила её. Несмотря на усталость и необходимость привести себя в порядок после дальней дороги, сейчас ей хотелось просто побыть одной, отдохнуть от бесконечных упреков матери и не говорить ни с кем о том, почему принц выбрал не её.

2

…Много лет назад.

Стефания и Сессилия крались, будто воришки, к восточной стороне сада, где росла вишня. В их краях лето редко было настолько теплым, чтобы ягода успевала как следует вызреть и налиться солнечной сладостью. В этом году им повезло: лето было хоть и засушливым, но жарким. И девочкам не терпелось попробовать первых ягод, которые раньше годились только на компоты.

Тогда Стефании было семь, а Сессилия ждала своего шестого дня рождения. Их мать занималась новорожденной Амелией, и у сестер было достаточно времени, когда они могли делать, что захотят.

Они были леди, и обычно слуги не мешали девочкам пробовать угощения или ходить по поместью, где вздумается. Конечно, пока того не запрещала старшая леди Хиншельвуд. Вот и в этот раз она велела не прикасаться к долгожданной вишне. Однако эта вишня от того казалась еще желаннее.

Кому из них двоих пришла идея пробраться в сад не могла теперь вспомнить ни одна из девочек. Их так захватил азарт этого хитрого действа и предвкушение, что они и не думали об этом.

Спрятаться от садовника было делом несложным. Сад Хиншельвудов был большим, и, конечно, садовник не мог наблюдать сразу за каждым его уголком. Но его сын, ровесник Стефании, был оставлен на охрану вожделенной вишни. В поместье он слыл хулиганом, хотя поручения отца всегда выполнял беспрекословно. Несмотря на юный возраст, он успел подраться со всеми мальчишками, живущими в поместье и за его пределами. Даже с теми, кто был старше и сильнее его. Стефания побаивалась этого мальчика, потому как знала: его не остановит даже то, что она девочка и леди.

Стефания выглянула из-за угла сарая, где садовник хранил свой инструмент, и осмотрела сокрытый от посторонних глаз участок сада. Даже отсюда было видно освещенные ярким солнцем бордовые ягоды. Сына садовника нигде не было. Она велела Сессилии сидеть тихо, а сама осторожно пошла к дереву. Оглянулась лишь раз, чтобы убедиться, что маленькая сестра не идет за ней – если явится садовник или его сын, Стефании будет проще убежать от них, чем по-детски неповоротливой Сессилии. Та одним глазом смотрела из-за сарая, но не выходила из укрытия.

Сколько ни оглядывалась Стефания, охранника вишни нигде не видела. Неужели ушел? Она подошла к самому дереву и протянула руку к низко висящим ягодам. Они были мелкие и не такие красивые как те, что висели на ветках выше. Стефания дотянулась до самой высокой, какую могла достать и, не удержавшись, сунула ягоду в рот. Она была кислой, совсем не сравнить с фруктами, которые иногда привозили в поместье с юга, но сочной. Еще раз воровато оглянувшись, стала быстро набирать в ладонь ягоды, до каких могла дотянуться. Стефания не думала брать много. Лишь горсть, которую потом поделит с Сессилией.

Набрав ягод она обернулась, чтобы вернуться к сестре, и встретилась глазами с сыном садовника. Тот стоял рядом с её сестрой, а Сессилия, указав на Стефанию пухлым пальчиком, воскликнула:

- Вот! Она ворует вишни!

Мальчишка тут же подскочил к Стефании и хлестнул её по рукам крапивой, которую сжимал в руках. Садовник безжалостно уничтожал этот сорняк, но мальчуган всегда где-то находил длинные стебли крапивы и потом гонял местную малышню.

Растение больно обожгло запястья Стефании. Она вскрикнула и рассыпала ягоды. Несколько из них в попытке поймать раздавила в ладони, и её пальцы окрасились липким алым соком. Сессилия развернулась и побежала к дому. Стефания же снова посмотрела на сына садовника, который уже замахивался крапивой для нового удара. Стефания прикрылась руками и отступила, угодив ногой в рассыпанную в траве вишню. Крапива опять обожгла кожу, и Стефания побежала вслед за сестрой. А сын садовника, некоторое время преследуя её, подгонял девочку ударами обжигающего стебля.

Стефания забежала в дом, не проронив ни одной слезы, хоть было больно и обидно. Мальчишка давно отстал от неё и вернулся сторожить вишню. Но руки Стефании горели и чесались, напоминая о неудавшемся преступлении. В гостиной её уже ждала разъяренная мать. Сессилия, прибежавшая в дом раньше, рассказала о случившемся. Стефания со злостью посмотрела на сестру: вот же маленькая ябеда!

3.

- Какая красота! - воскликнула Амелия.

Она кружилась перед зеркалом, надев одно из платьев Стефании, привезенное из столицы. Амелия была намного младше сестры. Её фигура была угловатой и худощавой. Нужных округлостей, как у Стефании или Сессилии, еще не появилось. Платье оказалось для нее слишком широким и длинным, но она уже тянула руки к следующему, которое не успела примерить.

Стефания смотрела на неё с улыбкой и не запрещала перебирать собственную одежду. Модные веяния из столицы доходят до дальних земель с запозданием. И конечно сестры пока не видели подобных платьев. К тому же с того времени, как Стефания уехала с матерью в столицу, Сессилия и Амелия не выезжали даже на ежегодный императорский бал, где собирались большинство лордов со всем империи. Если Сессилия уже бывала там раньше, то Амелия была еще слишком мала, но уже в этом году, если бы не отсутствие старшей сестры и матери, могла быть представлена ко двору.

Платья Стефании казались Амелии сказочными, о чем она не уставала повторять. Она брала их аккуратно, будто боясь, что ткань может рассыпаться. Но Стефании не было жалко, если вдруг Амелия наступит на слишком длинный подол и порвет кружево. В конце концов, когда Стефания выйдет замуж, останется здесь, в поместье, и её гардероб заполнят более практичные платья из теплых тканей. Тонкий невесомый шелк она сможет носить в суровом северном крае лишь в разгар лета. Так может сразу подарить несколько платьев сестрам? Укоротить и ушить слишком длинные для Амелии. А Сессилии, которая за время разлуки сильно выросла и выглядела теперь совсем взрослой, платья могут быть в пору, и перешивать их не придется.

- Сесси! - Амелия будто услышала мысли Стефании и подскочила к сестре. - Примерь и ты хоть одно платье. Смотри, какие они красивые!

Сессилия посмотрела на нее строго и покачала головой, как обычно делала матушка. Она всегда пыталась казаться взрослее и серьезнее, чем была. Сейчас Стефания не могла не заметить, как Сессилия стала похожа на мать и как старалась подражать ей.

Раньше она злилась на сестру за это, считая, что та намеренно подставляет её и пытается выглядеть лучше, лишь пока мать ругает Стефанию. А в остальное время Сессилия была неуклюжим утенком и будто даже не старалась быть настоящей леди. Но сейчас Стефания понимала, что таким образом Сессилия лишь надеялась оградить себя от гнева матери, в то время как Стефания получала наказание за каждый свой проступок.

- Что ты за неумеха? Ты же старше. Должна быть примером для сестер. Но посмотри на Сессилию, она гораздо прилежнее тебя, - всегда приговаривала мать.

И Стефания изо всех сил старалась быть идеальной. Чтоб показать родительнице, что она всё умеет и может не хуже, чем притворщица Сессилия. А жизнь в столице, где строгость матери была созвучна со злыми языками завистниц, научила делать всё так, как будто она всегда в центре внимания. Держать ровно спину или изящно поправлять складки платья стало привычным и незаметным, как дышать.

Сессилию никогда не ругали так, как Стефанию. Не потому, что девочка действительно была более послушна или старательна. Просто каждый раз, когда доставалось сестре, она начинала показывать, как хорошо она старается делать всё, что требуют родители. Соперничать со старшей сестрой вошло у нее в привычку. А сейчас, когда сестра вернулась из столицы, где почти стала женой будущего императора, не могла не чувствовать себя рядом со Стефанией провинциальной простушкой. От того косилась на неё и пробовала повторить жесты, позу или даже выражение лица.

Усугубляло всё то, что Стефании досталось за недавний побег по возвращении домой, и Сессилия, как в детстве, боялась попасть под горячую руку матери и хоть как-то оплошать. И даже сейчас, когда старшей леди Хиншельвуд не было рядом, по старой привычке Сессилия пыталась показать, как хорошо она воспитана.

- Ну же, не будь занудой, - Амелия подскочила сестре и накинула на нее одну из цветных шелковых юбок на манер шарфа.

- И правда, Сесси, я уверена, что тебе подойдет одно из платьев, - поддержала младшую Стефания. Сессилия смущенно улыбнулась, но сдалась под напором сестер.

Когда сестры наконец насмотрелись на привезенные из столицы вещи и ушли, Стефания отдала служанке два платья, которые, как ей показалось, больше всего шли Амелии. Их переделают по фигуре младшей сестры, и та непременно будет счастлива. Стефания думала и о Сессилии, но сомневалась, что такой подарок может её порадовать. Хоть Сессилия и присоединилась к забаве Амелии, но будто была сдержана и снимала наряд быстрее, чем сестры успевали налюбоваться ею.

Стефания решила, что среднюю сестру сможет порадовать как-нибудь потом. К тому же они с матушкой и так привезли обеим девочкам подарки. Она успокоилась на этой мысли и вышла в сад.

С того времени как она вернулась в поместье, Стефания почти никуда не выходила. Лекарь запретил ей напрягать подвернутую ногу, а разозленная матушка – покидать стены дома. Стефания злилась особенно из-за запрета матери. Она была уже взрослой. Если бы не отбор, к которому её так тщательно готовили, могла бы давно выйти замуж и родить собственного ребенка. Но вместо этого сама была наказана, как непослушное дитя. Однако поделать ничего не могла – такой была жизнь любой молодой леди. Сначала она принадлежала родителям, потом мужу.

Потому Стефании так и нравился наследник императора. Он хоть и был старше её и других кавалеров, что кружили вокруг, пока Стефания жила в столице, но мечтал, в том числе, и о том, что леди и лорды станут свободнее от многих устаревших традиций и даже равны в правах. Его слова о собственных будущих планах уже казались глотком свежего воздуха. И теперь, когда всё это осталось лишь мечтами, Стефания думала, что вся её жизнь потеряла хоть какой-то свет надежды. Стефания напомнила себе, что пора бы уже повзрослеть и перестать верить в подобные глупости. Но тоска о несбыточной свободе не желала так просто отпускать её сердце.

4

Семья ла Грелль прибыла в поместье Хиншельвуд за два дня до приёма, чтобы обсудить условия брачного союза до того, как о помолвке будет объявлено официально. Здесь был старший ла Грелль, дедушка жениха, с которым мать Стефании и договорилась о браке. Его сын с женой, которая, судя по манерам, была из простой семьи и лишь благодаря браку с ла Греллем смогла называться леди. Она хоть и старалась держаться соответствующе положению, но Стефания не могла не отметить, как тяжело ей даётся наука, которую всем леди прививают с детства. Их младшая дочь, которую ла Грелли, видимо, пытались воспитывать соответственно статусу, и то выглядела достойнее своей матери.

Стефания чуть поморщилась. После того как она столько времени провела при дворе и чуть не стала женой будущего императора, разница между придворными лордами и семьёй ла Греллей была особенно ощутима, тогда как Амелии было легко общаться с сестрой жениха Стефании. Они были примерно одного возраста и теперь тихо шептались, не участвуя в беседах взрослых. Стефания перевела взгляд на своего жениха. Вителлий ла Грелль был высок и худощав. На бледном лице резко выделялись угловатые скулы. А тонкие губы презрительно кривились каждый раз, когда он смотрел на кого-либо из Хиншельвудов. Будто это его род делал милость младшей семье, заключая союз, а не наоборот.

Вителлий Стефании не понравился. Несмотря на то, что он казался вежливым и воспитанным и не уступал манерами старшему ла Греллю, было в нем что-то отталкивающее. Стефания говорила себе, что первое впечатление может быть обманчивым. Да, он не так красив, как она ожидала, а что кривит лицо – так может именно так выглядит его улыбка. Как бы то ни было, у них еще есть время до свадьбы, чтобы познакомиться ближе.

Тем временем, обсуждая условия будущего союза, родители и жениха, и невесты, не уставали расписывать, как хороши они оба. Стефания давно не получала столько похвалы от матушки, что ей даже неприятно было слышать о собственных преувеличенных достоинствах. Но она внимательно слушала о том, что говорят о Вителлии, и пыталась найти хоть что-то, что сделает жениха в её глазах более привлекательным.

- Итак, вы предлагаете Вителлию сменить фамилию на Хиншельвуд и покинуть семью ла Грелль, - подытожил старший предок жениха состоявшиеся переговоры о свадьбе.

В таком положении дел не было ничего удивительного, семьи лордов поступали или именно так, когда у них не оказывалась наследников мужского пола, или передавали управление поместьем ближайшему родственнику по мужской линии. У лорда Хиншельвуда была только сестра, а та имела единственного сына, который станет наследником её мужа. С другими родственниками Хиншельвуды не были на столько дружны, чтобы доверить им свои земли.

- Конечно, мы не предлагаем ему разорвать связи с семьёй. Вы всегда будете желанными гостями Хиншельвудов, - запричитала мать Стефании. – Не забывайте и о предложенной компенсации за потерю наследника. Так же мы готовы поспособствовать в поиске жениха для вашей младшей дочери.

- Напоминаю, что наши владения обширны, а имя Хиншельвудов достаточно известно, - напомнил лорд. – Вы и ваш сын получите больше, чем кажется на первый взгляд.

- Но всё же наш сын не будет здесь полноправным хозяином, - с сомнением произнесла мать жениха.

Она столько раз за время беседы пыталась выторговать лучшие для их семьи условия, хотя казалось, что ла Грелли и так должны быть довольны. Леди ла Грелль проявляла завидную деловую хватку, но её сомнения лишь подтверждали то, как их семья далека от порядков старших лордов. Лорд и леди Хиншельвуд даже согласились на передачу в ненаследуемое право собственности одной из своих резиденций семье ла Грелль. Эта резиденция была гораздо больше, чем владения семьи, где они были лишь управляющими – их земли принадлежали старшему роду Грелль.

Но даже так ла Грелли будто сомневались, и мать Стефании начала нервничать. Постороннему наблюдателю было не понять, но изменившиеся интонации и то, как она перебирала пальцами по столу, говорило домочадцам о её настроении.

И все же старший ла Грелль наконец кивнул. А Стефания не могла не заметить, как лицо Вителлия снова скривилось. Конечно, должно быть ему не слишком приятно, что за его жизнь родители пытаются торговаться, будто он и человеком не был. Но в самом деле, он же идет не в услужение более старшим по статусу лордам, а женится!

- И всё же позвольте уточнить, - снова подал голос старший ла Грелль. – Вы так скоро объявляете о помолвке после прошедшего отбора. Не окажется ли, что невеста… скажем так, в положении, которое необходимо скрыть скорой свадьбой?

Теперь пришла очередь Стефании почувствовать неловкость. А её мать тут же вспыхнула и выговорила гостям:

- Что вы себе позволяете? Стефания никогда бы не позволила такому произойти!

- Если вы сомневаетесь, можете сами назначить дату свадьбы, - отец, как обычно, сгладил назревающий конфликт. – Нам нет нужды торопиться, и мы готовы ждать столько, чтобы вы могли убедиться в порядочности нашей дочери.

Стефания опустила глаза, скрывая презрение. Она нервно теребила край платья – так скверно она не чувствовала себя даже тогда, когда принц на заключительном балу подошел не к ней, а к Вирджинии. Но разговор уже был окончен. Будущие родственники и правда назначили дату намного позже, чем того хотели леди и лорд Хиншельвуд. Действительно сомневаются в непорочности Стефании? Но мать её улыбалась, а отец уже обсуждал со старшем ла Греллем охоту. Чету лордов Хиншельвуд назначенная дата свадьбы вполне устраивала.

5

На приеме, который запланировали еще по приезду из столицы, объявили о помолвке Стефании Хиншельвуд и Вителлия ла Грелль. Молодые люди стояли рядом, приветствуя гостей, а потом, когда родители сообщили гостям о их будущем союзе, открыли бал, начав первый танец.

Все это время Стефания не поднимала глаз на жениха, не желая видеть его лица. Так можно было представлять на его месте кого-то другого. Конечно, от того на душе становилось еще тяжелее: как бы она ни старалась, Вителлий не станет кем-то другим.

- Приношу извинения за свою грубость, - вдруг сказал он, когда они кружились по залу, и к ним начали присоединяться первые пары. Впервые за вечер Стефания подняла на него взгляд. – Я не должен был оскорблять вас и говорить то, что сказал. Но вы же понимаете, как внезапно было это решение.

- Разве не должен лорд делать то, что пойдет на пользу его роду и владениям, как бы ни внезапно это произошло? – с упреком произнесла Стефания. Хотя собственные слова вызывали в ней сейчас столько же отвращения, сколько и сам жених.

- Младшие семьи лордов не так часто задаются такими вопросами, - усмехнулся он, неловко завершая довольно сложную серию па, что вновь показало, как ему недостает светского воспитания.

Стефания сделала вид, что не заметила этого, хотя её движения были отточены до идеала. Она не посмела указать ни на его ошибки в танце, ни напомнить, что незнание каких-то аспектов жизни лордов – не повод для подобного общения с будущей женой. Она промолчала. А Вителлий снова сказал:

- Я понимаю ваши чувства. Но уверен, вы не откажетесь дать мне еще один шанс, - он снова улыбнулся. А Стефания не могла не отметить, что, когда он улыбается, выглядит намного симпатичнее.

Несмотря на принесенные Вителлием извинения, Стефания так и не могла расслабиться и получить от общения с женихом хоть какое-то удовольствие. Чувство отвращения душило её несмотря на то, что сегодня Вителлий был предельно мил и не дал ни единого повода для обид или недопониманий. Когда наконец вечер был закончен, и она ушла в свою комнату, почувствовала облегчение. Она глубоко вздохнула и снова с сожалением подумала, что с этим человеком ей придется провести всю свою жизнь.

Гости, приехавшие издалека, остались в поместье еще на несколько дней после приёма. Среди них были и две подруги Стефании. Пусть они не виделись давно, а последние годы общались только посредством писем, Стефания была рада их видеть. Глория вообще могла считаться её родственницей и в девичестве носила фамилию ла Хиншельвуд. Теперь, конечно, она была замужем, а под складками платья угадывался выступающий животик – её новую семью вскоре ждет пополнение. Далия, как и Стефания, еще только готовилась к свадьбе. Её брак был оговорен задолго до того, как она достигла нужного возраста. И если бы не крестьянский бунт на землях её будущего мужа, давно была бы в браке и, как Глория, могла бы ждать ребенка.

Сначала девушке неловко беседовали, обсуждая общих знакомых или расспрашивая Стефанию о жизни в столице. Время разлуки сыграло свою роль, они отдалились друг от друга. Но постепенно это время было забыто, и девушки уже смеялись о прошлом или делились секретами.

- Мне совсем не нравится Вителлий ла Грелль, - поделилась с подругами Стефания. – Я не могу представить себя рядом с ним. Это как-будто… неправильно.

- Вы просто с ним почти не знакомы, поэтому тебе так кажется, - заявила Далия. Хоть её брак так же был договорным, но она успела влюбиться в своего будущего мужа и ждала свадьбы с нетерпением. – Дай себе время узнать его получше.

- Мне он не кажется хорошим человеком, - не согласилась Стефания.

Жениха Далии она знала лично, и он действительно казался человеком, достойным любви девушки. Вителлий же не вызывал доверия ни с первого взгляда, ни со второго.

- Каким бы он ни был, есть секрет, как быть счастливой, - вставила Глория. Она единственная из них уже познала семейную жизнь, потому обе девушки замерли, слушая её совет. – Главное, чтобы ни случилось, стать хозяйкой в собственном доме. Контролировать всё: от работы слуг до грызни мышей в подвале. Если есть власть над домом, будет власть над мужем. Когда в его собственном доме ты можешь сделать для мужа жизнь как раем, так и полнейшим адом, ты можешь крутить им, как захочешь…

- Да не правда. Ты сама то в это веришь? – не согласилась Далия.

- Не знаю, - та лишь улыбнулась. – Илария ла Флоуренс сказала мне об этом. Её муж довольно резок с ней. Но, как она сказала, в быту беззащитен, как котенок. С тех пор она прибрала всё его поместье к рукам, он и слова поперек не скажет.

- Быть может, он просто перестал видеть в ней наряженную куклу и стал уважать за заботу о доме? – задумчиво протянула Стефания. Она ведь и сама думала о подобном, но сейчас взглянула на собственные мысли, казавшиеся прежде абсурдными, с другой стороны.

- Не знаю, - ответила ей Глория. – Я пытаюсь следовать её совету. Это так утомительно, следить за целым поместьем. Но мой муж до сих пор не оценил этого. Гораздо больше ему нравится, когда я не переживаю о таких вещах, а уделяю всё свое время ему одному…

Девушки долго говорили и о браке, и о многих других вещах. Разошлись уже после полуночи. Но Стефания еще долго не могла уснуть, думая о том, что так или иначе, единственный выход для неё – стать хозяйкой собственного поместья и жизни. Как бы ни был обходителен Вителлий в последние дни, она не верила, что однажды он снова не станет говорить и обращаться с ней так, как в первую их встречу.

6.

За делами поместья время, казалось, летит неумолимо быстро. Стефания сама не заметила, как закончилось лето и сбор урожая. Она еще так много должна была узнать и понять, и до сих пор не была уверена, что справится хотя бы с одним только поместьем.

Она так и не решилась заговорить с Мансуром о том, кем хотела бы его видеть. Каждый раз, когда когда она видела его, душу сковывало сомнение. Какая из служанок поместья побывала в его объятиях? И как далеко могли зайти их отношения? Но что гораздо хуже, она не могла не думать о том, что сама могла быть на месте той девушки. Каким был на вкус поцелуй Мансура?

Стефания отгоняла эти мысли и напоминала себе, что их дороги разошлись давно. Намного раньше, чем она собралась уехать в столицу. Слишком широка была пропасть между ними, чтобы она могла позволить себе думать об этом. Тем сложнее было признаться Мансуру, как сильно она хочет, чтобы он был рядом с ней. Это чувство пугало её.

Она ходила к конюшням, брала Бусинку для прогулок, интересовалась нуждами скотного двора. Мансур, как и обещал, рассказывал всё, о чем Стефания спрашивала. И даже сговорил других слуг помочь ей. Так что Стафания была уверена, что с этой частью поместья она справится, даже если не успеет понять все, что происходит во владениях Хиншельвудов.

Но каждый раз уходила, так и не предложив другу лучшую жизнь, чем жизнь конюха.

Тем временем с очередным визитом к ним прибыл жених Стефании – Вителлий ла Грелль. В этот раз он приехал в компании матери, остальная родня осталась обживаться в дарованном Хиншельвудами поместье. Стефания была уверена, что Вителлий и сам бы просидел там до самой свадьбы. И если быть честной, она была бы рада этому. Но Вителлий был тут. И ей пришлось бросить запланированные дела и проводить время с женихом.

На её счастье, в это время в поместье гостили подруги матери, и ей не нужно было придумывать, как и о чем говорить с ним. У них не было ни общих тем для разговора, ни даже повода для споров. А женщины оказались не прочь пообщаться с будущим зятем Хиншельвудов и наперебой спрашивали его о каких-то пустяках. Вителлий был со всеми вежлив и мил, дамы были от него в восторге. Стефания все это время сидела рядом и скалилась в улыбке, благодаря всех за поздравления в скорой свадьбе, если кто-то замечал её присутствие.

- Так замечательно, что у владений Хиншельвуд появится хозяин, - говорили женщины.

- В эти неспокойные времена землям нужна крепкая мужская рука.

- И не говорите. Эти простолюдины совсем забыли о том, кто их кормит.

- Я слышала, что во многих землях селяне голодают, - скромно заметила Стефания, вспомнив слова принца.

- Ну что ты, милочка, от того они и голодают, что бросили труд ради разбоя. Если бы они были заняты делом, а не разоряли собственные дома, разве это бы произошло?

- Вы абсолютно правы, - согласился Вителлий. - От собственной необразованности люди винят в своих бедах лордов и идут на преступления. Если бы они все были воспитаны в духе Школы Святой Азалии и забыли бы о неповиновении, то даже не думали бы о том, чтобы бунтовать. А были бы благодарны за заботу лордов.

- Увы, на всех школ не хватит, - вздохнула одна из дам.

- Слуги из школ хороши в поместьях, но для работы в полях никуда не годятся, возразила другая.

- Люди работают лучше, когда чувствуют себя свободными и уверены в покровительстве сильнейших, - сказала третья.

- Вы слишком мягкосердечны, - не согласился с ней Вителлий. - Люди пользуются покровительством лордов, но в и обвиняют сильнейшего в собственных неудачах. Разве не потому все больше селян восстает против хозяев земель?

Женщины замолчали, прислушиваясь к словам Вителлия. А тот, пользуясь их вниманием, продолжал говорить.

- Слуги из школ не допускают даже мыслей о неповиновении, потому остаются на стороне своего хозяина до последнего вздоха. Конечно, взращивать таких людей сложно и дорого. И, как вы уже заметили, они полностью лишены собственной воли, что делает их бесполезными вне стен поместья. Но задача лордов держать принадлежащих им людей в железной хватке.

- Многие из наших слуг живут в поместье поколениями, - возразила старшая леди Хиншельвуд. - Мы относимся к ним, как к дальним родственникам, и они отвечают нам тем же. Лорд Карсель того же мнения, и его земли один из самых богатых в наших владениях.

- Однако посмотрите, что с ним стало, - упрямо заявил Вителлий. - Поместье Карсель разорено его же людьми. Если бы они боялись даже поднять голову, разве посмели бы идти против своего хозяина. Они сочли его слабым…

- Но лорд Карсель сильный воин, как и его сын. И они не раз доказали это!

- Он показал свою силу, когда едва не потерял всё, что у него было, - отмахнулся Вителлий. - Я уверен, что ворота мятежникам открыл кто-то из слуг, что он пригрел в надежде на их преданность. Но ошибки не учат Карселя. Вместо того, чтобы найти и наказать виновных, он вновь ищет приют для этих людей. На вашем месте, я бы не стал помогать ему, пока он так легкомысленно повторяет свою ошибку…

Леди Хиншельвуд хмыкнула, не согласившись с ним. Но некоторые из дам закивали, соглашаясь с доводами Вителлия. А сам Вителлий продолжал говорить о том, как бесчестны проживающие в поместьях лордов простые люди.

7.

Последующие дни Стефания выходила лишь на обед или ужин и тогда, когда Вителлий желал пообщаться с ней. Она держала положенную маску вежливости, ни словом, ни жестом не нарушая приличий.

В душе будто образовалась огромная дыра, вобравшая в себя все чувства. Конечно, мать рассказала о произошедшем отцу. То не был так многословен, как старшая леди Хиншельвуд, но его слова били больнее пощечины Вителлия. Кроме того, что её просто заперли и выводили, как зверушку, по желанию жениха, Стефании запретили снова заниматься делами поместья и общаться со слугами. Казалось, жизнь потеряла всякие краски. И Стефания теперь могла жалеть только об одном: что не сделала с Мансуром того, за что её теперь осуждали.

Тем не менее при гостях семейство Хиншельвуд играло роль дружной семьи. Никто из гостей поместья не знал о случившемся в тот день. Стефания думала, что Сессилия из собственной вредности расскажет об этом и другим, но, видимо, мать хорошо пригрозила ей, потому сестра сейчас была такая же замкнутая и напряженная, как и Стефания. Лишь Амелия сохраняла прежнюю жизнерадостность, даже не догадываясь о конфликте в семье.

В этот день настроение у всех было на подъеме: женщины собирались посетить лавку предсказателя. Несмотря на то, что сроки проведения свадьбы были оговорены еще в первую встречу, точную дату следовало определить в один из самых благоприятных для этого дней.

Правило это было незыблемым – ни один брак среди лордов не заключался без одобрения союза богами. Конечно, это одобрение во многом зависело от размера оплаты. Однако выбор правильной даты определял будущее молодой семьи. Ни разу выбранный предсказателем день не приносил неудач. А если повезет, можно было получить несколько рекомендаций: один день был хорош для любви и взаимопонимания в семье, другой нес материальное благополучие, третий обещал многочисленное потомство.

Не только браки, но и большинство важных событий просчитывалось заранее. А для молодых людей, особенно для девушек, это было забавой. Они гадали на любовь, или сколько детишек подарит им судьба, каким будет будущий муж и что принесет им счастье. Женщины постарше гадали на здоровье детей или покупали обереги для близких. Поэтому сейчас собрались все женщины из поместья – леди Хиншельвуд и все три её дочери, леди ла Грелль и гостящие до сих пор подруги матери Стефании.

В этот раз они садились в кареты на подъездной дорожке. Стефании не хотелось говорить с женщинами, к тому же, ожидаемо, их вопросы все касались свадьбы и её жениха. Потому пожелала отправиться верхом на Бусинке. Слуга подвел к ней лошадь и Стефания заскочила в седло. Она испытывала одновременно и облегчение, и разочарование от того, что Бусинку привел не Мансур. В беспросветной тьме, в которую, казалось, превратилась её жизнь, он оставался единственным источником тепла и света. Ей хотелось знать, что он в порядке, но Стефания боялась, что больше не сможет поднять на него глаз – ей было по-прежнему стыдно за то, что Мансура наказали за ее проступок. У нее даже не было возможности извиниться или спросить о его здоровье.

Она повернула лошадь вслед за отъезжающими к воротам каретами и вдруг заметила торчащий из-под седла лепесток. Она осторожно потянула его и вытащила смятую хризантему. Ее пальцы задрожали, и Стефания едва скрыла волнение. Не было сомнений, кто положил цветок под седло. Но что он значит? Что Мансур не винит её за тот день? А может так решил поддержать её?

Стефания сунула цветок в карман и старалась больше не думать о нем. Но мысли о Мансуре крутились в её голове всю дорогу до дома предсказателя и там, пока она ждала своей очереди для гадания.

Леди Хиншельвуд и ла Грелль зашли первыми – судьбу своих детей обе матери намеревались решить сами. Стефании было все равно. Но она, как и другие не могли не отметить, что женщины пробыли в сокрытой от чужих глаз и ушей комнате слишком долго. А вышли оттуда не очень довольными.

- Матушка, все в порядке? – первой спросила Сессилия. Как и обычно после ссоры матери и старшей сестры она была покладиста и внимательна к настроению леди Хиншельвуд.

Их обступили и другие женщины, обсуждая результат предсказания. Стефания сидела на лавке, безучастно глядя на мать. В руках родительницы был лист, определяющий её, Стефании, судьбу. Но ей отчаянно не хотелось знать, что написано на этом листе.

Наконец женщины успокоились. Одна их них скользнула в комнату предсказателя, а леди Хиншельвуд и ла Грелль подошли к Стефании. Ей пришлось изобразить интерес и посмотреть на начертанные на бумаге символы. Выходило, что подходящих для свадьбы дней почти не было. А в назначенные сроки не стояло вообще ни одного. Одна из дат была на два месяца раньше желаемой даты, в разгар зимы и несла благополучие роду Хиншельвуд.

- Но как же? – не соглашалась леди ла Грелль на скорую свадьбу, в дату которой её семье места совсем не отводилось. – Кто из гостей поедет на свадьбу, когда все дороги завалит снегом?

Другая дата была в конце весны, что намного позже, чем все хотелось ранее. Этот день обещал богатство и благополучие обеим семьям.

- Но зачем же тянуть так долго? – леди Хиншельвуд подозревала, что богатство ла Греллей будет получено за их, Хиншельвудов, счет. Потому никак не хотела соглашаться ждать до конца весны.

Мнения Стефании никто не спрашивал. Потому она так и сидела молча и хмуро смотрела на обеих женщин. Ей одновременно хотелось, чтобы этот фарс со свадьбой закончился как можно скорее, и чтобы свадьба вообще не состоялась. Пока женщины спорили, остальные гостьи одна за другой заходили и выходили из комнаты предсказателя. Наконец настала и очередь Стефании. Она не стала заставлять себя ждать и шагнула за штору.

8.

Стефания едва дождалась, когда они отправятся домой. Она сжимала в руках оберег с изображением хризантемы и размышляла о том, что сказала ей прорицательница. Слабая надежда на то, что она может избежать свадьбы с Вителлием, теплилась внутри неё. Но что будет, если она использует магический артефакт прямо сейчас? Казалось, что ее положение и без того совсем безвыходное. Но разве прорицательница не предупредила Стефанию, что не стоит опрометчиво использовать магию сразу?

И что скажет Мансур? Испытывает ли он те же чувства, что и она?

Она отвечала что-то невпопад любопытным дамам, которым не терпелось узнать, что загадала прорицательнице Стефания. Пропустила мимо ушей колкие замечания матери, что, наверное, Стефания спросила гадалку о какой-нибудь глупости. Мысли о предсказании казались важнее всего этого.

Вскоре дамы погрузились в кареты. Стефания оседлала Бусинку и, наконец, оказалась предоставлена самой себе. Всю дорогу до дома она вертела в руке деревянный кругляш и поглядывала на него, гадая, как он сможет изменить ее судьбу.

В поместье их встретила суета. Встречавшие их слуги были обеспокоены.

- Что случилось? - спросила леди Хиншельвуд.

- В округе видели оборотней, - ответил один из распорядителей и оглянулся, будто ждал, что они могут появиться прямо здесь.

- Что за глупости? - нахмурилась леди Хиншельвуд и вошла в дом, не веря услышанному.

Сердце Стефании сжалось в ужасе. Оборотни. Люди со страшным даром превращаться в зверей. Говорили даже, будто они могут повелевать чувствами и мыслями людей. Они скрывались среди простых селян, и только маги могли почувствовать их и избавить мир от этой угрозы.

Не так часто приходилось слышать о поимке кого-то из оборотней. И никогда прежде они не объединялись вместе, предпочитая в одиночку скрываться в глухих деревнях.

Когда Стефания вошла в главный зал поместья, все уже обсуждали пришедшие новости. Отец выглядел встревоженным, его лицо было мрачным.

- В городе спокойно? - спросил он, с тревогой оглядывая прибывших дам. - Мы переживали, что оборотни в облике людей могли проникнуть в город незамеченными.

- Мы не видели ничего такого, - ответила леди Хиншельвуд. - Но как это ужасно думать, что мы могли встретиться с ними!

За обедом снова обсуждали эту новость. Дамы, которые собирались покинуть поместье до того, как осенние дожди размоют дороги, теперь боялись отправляться в путь. Что, если группа оборотней объединилась с разбойниками? Так ли теперь безопасно покидать укрепленные поместья?

- Конечно, я разберусь с этим, как только стану мужем Стефании, - бахвалился Вителлий. - Оборотни возомнили о себе слишком много, если считают, что имеют право на существование.

Стефания бросила на него короткий взгляд. Он так уверен, что сможет сделать то, чего не сумели другие? .

- Почему бы не заняться этим прямо сейчас? - неожиданно предложил лорд Хиншельвуд. - У молодого поколения гораздо больше свежих идей и сил для их воплощения. Если мы все равно вскоре породнимся, я буду рад разделить с тобой некоторые обязанности.

Вителлий замер на мгновение. Все взгляды теперь были обращены к нему. Он небрежно откинулся на спинку стула, и с усмешкой сказал:

- Но разве борьба с оборотнями не задача магов?. Мы, лорды, должны заниматься управлением, а не... - он махнул рукой в воздухе, будто истребление оборотней было чем-то слишком мелким для него. - Я пока не могу менять порядки и распоряжаться магами, что служат вам.

Стефания склонилась над тарелкой, пряча презрение. Вителлий не только жесток, но и труслив. Отец так просто предлагал ему часть управления поместьем, но Вителлий легко отказался от этого. Будь у Стефании возможность что-то сделать, она бы не сомневалась ни мгновения.

- Но разве не вы, молодые, должны прийти на помощь? - едва не вспыхнула мать.

- Маги уже предупреждены о появлении оборотней, - ответил Вителлий, явно не желая продолжать разговор. - Теперь они справятся с этим. Мне незачем мешать им делать свою работу.

И этот человек должен стать её мужем, - думала Стефания. Но отказывается действовать, когда от него ждут решений. Она подумала о Мансуре. Стефания не могла не вспомнить момент, когда видела его сражающимся с воинами поместья. Казалось, он способен справиться с оборотнем даже без помощи мага. И уж он точно не остался бы в стороне, если бы потребовалась его помощь.

Что бы ни думала Стефания, дамы согласились с доводами Вителлия. Вскоре оборотни были забыты, а разговор сменился на обсуждение их с Вителлием свадьбы. Обе матери снова спорили о лучшей из двух подходящих дат. И наконец остановились на второй. Лорд и Леди Хиншельвуд согласились с доводами леди ла Грелль, а сидящие рядом дамы подтвердили, что конец весны позволит сыграть более пышную свадьбу.

Стефания вздохнула. Это решение лишь оттягивало неизбежное. Но все же судьба дала ей чуть больше времени придумать хоть что-то, что изменит её жизнь к лучшему.

Её мысли вернулись к недавнему разговору с прорицательницей и к оберегу, который она боялась оставить в комнате и прятала в кармане. Когда настанет лучший момент, чтобы использовать его?

Разговоры о свадьбе и мероприятиях на предстоящем торжестве продолжались. Казалось, что во всём этом нет никакого смысла, но Стефания пыталась сохранить видимость интереса. Особенно после того, как мать ворчливо напомнила, что неплохо бы и невесте принять участие в обсуждении. Однако ей не давали вставить и слова, а самой Стефании сказать было нечего.

9.

Зима подступала все ближе. Ночные заморозки вскоре перестали проходить с восходом солнца. И землю покрыл снег. Он засыпал улицы и дороги белым покрывалом, смешался с грязью на дорогах, притоптанный колесами повозок и сотнями ног. А потом так и застыл.

И тогда Стефания смогла навестить свою подругу Далию. Мать ворчала, что Стефания должна готовиться к свадьбе, хотя подготовка и так шла без её участия. Но отец в этот раз поддержал её, заявив, что ей полезно будет немного развеяться.

Путь прошел без особых приключений. Редкое в это время года солнце ненадолго выглянуло из-за облаков, и морозный воздух будто потеплел. Стефания, сидя в карете, согревалась от небольшого угольного печки, тихо потрескивающей в углу.

После возвращения из столицы Стефания впервые навестила подругу, и далия встречала ее с радостью. Девушки провели вместе несколько дней, болтая о будущем и смеясь, как раньше, когда их жизнь казалась беззаботной.

Теперь, когда Карсели разобрались с последствиями крестьянского бунта, а в их землях воцарилось спокойствие, Далия тоже готовилась к свадьбе. Жених навещал её совсем недавно, перед приездом Стефании. И теперь она много говорила о нём самом, его отваге, когда он защищал свое поместье, и, конечно, о будущем событии. Торжество назначили на начало весны, и Далия охотно делилась радостью и волнением. Она была так рада, что выйдет замуж почти одновременно со Стефанией.

Стефания улыбалась, но ей нечем было поделиться с подругой. Она слушала её радостное щебетание, но молчала о том, как ненавистен ей собственный жених и что её брак с Вителлием ла Греллем больше похож на приговор, нежели на начало новой жизни.

В один из дней её пребывания в доме Далии пришли новости из столицы. Молодой император, едва взошедший на престол, совершил свой первый смелый шаг - объявил о новой реформе, направленной на улучшение жизни простых людей. Ходили слухи, что это решение вызвало недовольство среди некоторых лордов. Они видели в этом угрозу своим привилегиям. Но, несмотря на это, реформа обещала принести спокойствие и порядок в земли империи.

- Представь себе, Стефания, какой смелый ход. Отец говорит, что это изменит всё. Упростит жизнь крестьянам, торговцам, и даже предотвратит новые бунты. Кажется, что беспокойные времена заканчиваются.

Стефания кивнула. Несмотря на опасения многих лордов, это были перемены к лучшему. Однако в них она видела и отражение собственного бессилия. Молодой император обладал властью изменять не только свою судьбу, но и судьбы всех в империи. Он мог принимать решения, воплощать свои мечты о стране, изменять жизнь миллионов. А что могла она, если даже собственная судьба была ей не подвластна?

- Стефания? - позвала её подруга и взяла за руку. - Ты меня слышишь?

- Да, конечно, - Стефания заставила себя отбросить грустные мысли и улыбнуться. - Просто задумалась.

- О чем?

Стефания вздохнула, обдумывая ответ, и тихо произнесла:

- О том, как это - иметь власть изменить всё вокруг.

Вскоре настало время прощаться, и Стефания отправилась обратно домой. День был солнечный. Лучи отражались в свежем снегу, заливая всё вокруг ослепительным светом. Лошади медленно шагали по замерзшей дороге, пуская из ноздрей пар.

Стефания смотрела в окно на проплывающий мимо пейзаж. Её мысли снова и снова возвращались к молодому императору. Прошло всего два месяца, как он взошел на трон, сменив отца, а уже воплощал свои мечты о мирной свободной империи в жизнь. Тогда как её мечты и надежды не имели никакого значения.

Мысли об императоре неизбежно привели её к воспоминаниям об отборе невест. Не провались она на нем, сейчас бы поддерживала молодого императора в его начинаниях. И никогда бы не знала Вителлия ла Грелля.

Конечно, она бы вновь не встретилась и с Мансуром. Но, быть может, для них обоих лучше было бы больше никогда не видеться?

На дорогу пала тень леса, через который предстояло проехать. Стефания потянулась и задумчиво закрыла шторку, не желая смотреть на угрюмый голый лес. Она закрыла глаза и не заметила, как задремала.

Карета резко остановилась, и Стефания чуть не упала вперёд. Она не успела понять, что произошло, а снаружи раздались звуки: громкое ржание лошадей, перепуганные крики людей и звон стали

Сердце Стефании сжалось от страха. Разбойники! - промелькнула мысль. Но неужели это случилось с ней?

Она забилась в угол, боясь пошевелиться. Конечно, она слышала о разбойниках и знала, чем заканчиваются такие встречи с ними. Стефания осмотрела карету, надеясь спрятаться. Но, конечно, карета слишком мала, в негде укрыться.

Дверь кареты резко распахнулась. Стефания отпрянула назад, еще плотнее прижимаясь к мягкой обивке. В проеме показалось лицо разбойника. Его губы растянулись в довольной улыбке, а в глазах мелькнуло предвкушение. Он явно был доволен, увидев внутри кареты молодую леди.

- Какая интересная добыча сегодня нам попалась, - пробасил он и протянул руку к Стефании.

Она вскрикнула и отпрянула в дальний угол кареты. Её дыхание сбилось, а сердце стучало в ушах так сильно, что она едва слышала то, что происходило снаружи. Стефания пыталась придумать хоть что-то, но её тело сковало от ужаса.

Вдруг что-то мелькнуло перед её глазами, и разбойник отшатнулся. Один из её стражников рывком вытащил его из кареты и бросился на него с мечом. Раздался звон стали, и началась жестокая схватка. Стефания услышала тяжёлый удар и звук падающего тела. Её спаситель на мгновение замер у дверного проёма, тяжело дыша после боя.

10.

С того дня прошло уже почти две недели. В поместье успели оплакать погибших, но Стефания все еще не могла отойти от произошедшего. Она просыпалась по ночам. Иногда от кошмаров, иногда от пугающих мыслей, что враг пробрался в их поместье. Она боялась выйти за пределы поместья, тем более, что тех стражей, сопровождавших её обычно, больше не было в живых.

Но никто, казалось, не задумывался о её чувствах. Только Амелия иногда заходила к ней, садилась рядом и крепко обнимала её.

Остальные же - слуги, родные, гости - крутились вокруг её матери, которая громко жаловалась на то, как перепугалась, услышав о нападении в лесу. Стефания пыталась рассказать о том, в каком ужасе была, когда увидела разбойников, но слушать ее не пожелали.

- Ты же осталась невредима, - сказала леди Хиншельвуд. - Почему ты думаешь только о себе? Ведь ты заставила близких переживать о тебе.

Стефания поджала губы. Она вдруг поняла, что не могла надеяться на то, что кто-то и в этот раз будет думать о её чувствах. Но теперь она ощущала это острее.

Мансур, тот человек, которому, казалось, она может доверять как самой себе, не был искренен с ней. Она раз за разом думала об их встрече в лесу и об оборотнях. И каждый раз говорила себе: лучше бы она не видела тот знак, что подал Мансур оборотню. Лучше бы не поднимала на него взгляд, и всю жизнь провела в неведении.

В тот день, когда он привез её в поместье, Мансур остановил лошадь у ворот и приказал слугам сопроводить её в дом. Он сказал, что встретил Стефанию на дороге, ведущей к поместью. Будто она смогла сбежать от разбойников и найти дорогу к дому. Но ни слова о том, что случилось на самом деле. Ни намёка на их встречу в лесу и тех, кто помог ему.

Он передал её в руки слуг, которые тут же окружили девушку заботой. Стефания, позволила им поддерживать её под руки и увести в комнату. Перед тем как уйти, она оглянулась на Мансура, как будто надеясь увидеть ответ на свои незаданные вопросы. Их взгляды встретились. Он был спокоен. Верит, что она никому не скажет о встрече с оборотнями?

Стефания ничего и не сказала. Если никто вокруг не был с ней честен, зачем ей говорить правду? Она отчаянно цеплялась за призраки прошлого, где всё было так просто. И от того чувствовала себя еще более подавленной.

Все последующие дни она старалась избегать Мансура. Ей нужно было время, чтобы решить, как относиться к нему теперь. Но раньше, казалось, она не встречала его так часто. Он появлялся в саду, когда она совершала утренние прогулки. Даже видела его в коридорах поместья, когда он вдруг заходил к её отцу по делам, хотя прежде он не решал проблемы конюшни с лордом напрямую. Стоило больших усилий избежать встреч с ним.

Однажды, вернувшись в свою комнату после ужина, Стефания заметила на своей постели цветок - позднюю хризантему. Сейчас было слишком холодно для цветов. И видно было, что кто-то специально растил хризантему в тепле - возможно где-то в горшке в тени, так, что стебель сильно вытянулся.

Стефании не нужно было гадать, кто оставил цветок здесь. Только Мансур дарил ей хризантемы прежде, и некому больше было сделать это сейчас. Стефания взяла хризантему, провела пальцами по её лепесткам. Что Мансур хочет сказать ей этим?

И всё же ей пришлось отбросить все свои сомнения, ведь жизнь продолжала идти своим чередом. Слуги были погружены в повседневные заботы, родные - приготовлениями к свадьбе. Вскоре принесли на первую примерку её платье.

Стефания смотрела в зеркало, как портнихи закалывают ткань, подгоняя платье по фигуре. Оно еще не было расшито бусинами и серебряной нитью, рукава не пришиты, лишь наскоро закреплены крупными стежками. Но она уже чувствовала себя загнанной в ловушку. А белоснежный шелк свадебного наряда казался коварными путами.

Отражение в зеркале было будто чужим. Девушка с её лицом казалась бледной, а белая ткань подчеркивала нездоровый румянец - последствие её переживаний. Она напомнила себе, что должна думать о женихе и предстоящей свадьбе, а не о прошлом. Но с облегчением вздохнула, когда примерка была окончена, и портнихи унесли дошивать платье.

Стефания потянулась к подносу с письмами, что принесла ей служанка, пока Стефания была занята примеркой, и развернула несколько конвертов. Все они были от полузабытых подруг, которые выражали свои сочувствие и тревогу. Но ни одного письма, пусть даже краткой записки, она до сих пор не получила от Вителлия ла Грелля.

Писем от него не было ни накануне, ни в другие дни. Новое поместье ла Греллей находилось не так далеко, чтобы там не могли не услышать о случившемся. Да и матушка, наверняка, уже успела написать леди ла Грелль обо всем во всех известных ей подробностях. Но разве не должен был жених первым выразить поддержку своей невесте?

Взгляд Стефании на мгновение задержался на хризантеме, которая теперь стояла в стакане на прикроватном столике. Лишь забота и молчаливая поддержка Мансура не была фальшивым знаком вежливости, которого она так и не дождалась от жениха. Так почему Стефания продолжает сомневаться в нём?

Эта внезапная мысль будто вернула ее в реальность из пучины собственных тревог. Что бы ни задумал Мансур, он оставался на её стороне. Она должна хотя бы поблагодарить его за спасение.

Стефания схватила теплую меховую накидку и вышла в сад. Если бы не примерка платья, сейчас она могла гулять, и, наверное, Мансур снова ждет её. Она должна дать ему шанс объясниться.

11.

***

- Когда вырасту, женюсь на тебе, - сказал Мансур.

Ему тогда не было и десяти. А Стефания была совсем малышкой. Она шла по оставленному кем-то бревну, репетируя ровную походку, которой накануне учила её мать. Мансур сидел на траве рядом и грыз принесенные Стефанией печенья.

- Не получится, - ответила она, не останавливаясь. Когда дошла до края бревна развернулась и пошла назад. - Я же леди. Я выйду замуж только за лорда.

- Пф, - фыркнул мальчишка. - Тогда я вырасту, стану лордом и женюсь на тебе.

- Глупенький, - Стефания спрыгнула с бревна и подошла к другу. - Лордом нельзя стать. Лордом можно только родиться. А твой отец - конюх.

- Ну и что, - насупился мальчик. - Другим нельзя, а я стану.

***

После этого разговора Стефании стало спокойнее. Всего несколько слов, сказанные Мансуром, будто вернули ей уверенность и желание бороться с судьбой. Казалось, что её жизнь снова обрела яркие краски. Каждый раз, когда он видел её, обращался так, как положено обращаться слуге к его леди. Но от улыбки Мансура становилось теплее на душе.

Почему-то вдруг вспомнила детство, и как Мансур обещал Стефании стать лордом ради того, чтобы быть рядом с ней. Тогда они были всего лишь наивными детьми, строившими мечты о невозможном. Но даже тогда Стефания понимала, что сын конюха не может встать на одну ступень с лордами.

Не изменилось это и сейчас. Но одно было ясно: он сохранил свои детские мечты и никогда не оставлял попыток улучшить своё положение. Пусть в этот раз ему и повезло благодаря печальным обстоятельствам, он не упустил предоставленный ему шанс. Стефания даже слышала, как отец хвалил Мансура за его усердие. И она была искренне рада за друга.

Стефания взглянула на хризантему, подаренную Мансуром. Она засушила цветок между страниц книги, и теперь доставала каждый раз когда собиралась читать. Едва удерживая улыбку, она задумалась: что, если Мансур действительно сможет стать тем, кто убережёт её от брака с Вителлием? Или, если нет возможностей избавить её от этой судьбы, то хотя бы станет надёжным компаньоном, которому она сможет довериться?

Эти мысли казались ей ужасными - леди не должна думать о другом мужчине, когда день её свадьбы всё ближе. Но её это не смущало. Чувство притяжения к Мансуру казалось естественным и таким искренним, что сомнения не находили места в её душе.

Новые чувства не помешали ей делать то, что она обещала себе раньше. Стефания стала навещать семьи погибших стражей и даже пыталась оказать им посильную помощь. Она начала с тех, кто жил в поместье. Конечно, лорд Хиншельвуд уже позаботился о них. Живя под защитой поместья, эти люди ни в чем не нуждались. Но им было приятно внимание Стефании. Мать одного из погибших стражей, всю жизнь проработавшая на кухне поместья, даже призналась, что считала вернувшуюся из столицы леди холодной и отстраненной, и рада, что ошибалась.

Но таких, кто жил здесь, было не много. Большинство стражей из её охраны жили в городе и приходили в поместье только на время службы. Стефания чувствовала тревогу каждый раз, когда думала о том, что ей предстоит выйти за ворота. Раньше город казался ей безопасным, да и сейчас там не происходило ничего, что могло бы вызывать опасения. Но и дорогу к Далии она прежде считала спокойной. А лица новых стражей были незнакомы и пока не внушали ей доверия.

Мансур заметил её страх и предложил сопроводить её.

- Я знаю, что ты до сих пор напугана. Если позволишь, я буду рядом.

Стефания согласилась не сразу. Защита Мансура казалась ей самой надежной из всех возможных. Но так же она боялась осуждения. Согласись он стать стражем, как она хотела, пересудов бы не возникло. Но он так и оставался работником конюшни, хоть и стал теперь распорядителем…

Но Мансур решил и это, получив одобрение её отца.

- Мансур уже доказал свою преданность, - сказал Стефании лорд Хиншельвуд, когда она наконец решилась выйти в город. - Мне также будет спокойнее, если ты будешь под его присмотром.

- Я обещаю, что сделаю всё, чтобы защитить вашу дочь, - пообещал Мансур.

Лорд одобрительно кивнул. И Стефания повернулась к выходу, пряча смущение. В этот важный для неё момент она была особенно рада компании Мансура.

Вопреки страхам Стефании, в городе было спокойно. Так же, как и всегда, люди сновали по своим делам и обращали на Стефанию внимание лишь для того, чтобы поклониться ей, как молодой леди. Вскоре они подошли к дому одного из её бывших стражей. Стефания не сразу решилась постучаться. Нужны её слова сочувствия людям, которых она не знала прежде?

Дверь открылось с легким скрипом, и на пороге появилась молодая женщина. Её лицо было иссушено горем, под глазами залегли тени. Она взглянула на Стефанию, и хотя она улыбнулась, взгляд оставался холодным и недоверчивым.

- Леди, - женщина поклонилась и отошла в сторону, пропуская Стефанию внутрь.

12.

Лорд Хиншельвуд, как и обещал, не стал наказывать Мансура или лишать его должности, которую сам же недавно ему пожаловал. Он отчитал его и велел впредь быть внимательнее к тому, чем он на самом деле должен заниматься. А также вновь повторил Стефании, что она не должна использовать слуг для решения конфликтов в семье.

Мансур посмотрел на Стефанию и будто даже хотел сказать, что вины девушки в произошедшем нет. Но она чуть заметно качнула головой, в надежде, что Мансур послушает её просьбу. И он промолчал.

Конечно, Вителлий не был доволен таким исходом произошедшего, и даже леди Хиншельвуд в итоге согласилась, что одних слов недостаточно, чтобы зазнавшийся конюх понял свою ошибку. Но лорд был тверд в своих словах и даже напомнил, что сам велел Мансуру защищать Стефанию. И раз тот счел необходимым вмешаться, значит причина была.

После лорд Хиншельвуд беседовал с Вителлием в своем кабинете. Стефания не знала, о чем они будут говорить. Но Амелия решила подслушать и сказала, что их отец не был доволен и поступками Вителлия. Он очень злился, когда жених Стефании пытался обвинить её в неуважении, и запретил общаться в подобном тоне с дочерью. И даже напомнил, что приличия обязывают Вителлия хотя бы создавать видимость заботы о будущей невесте…

В этот раз отец Стефании был на её стороне. Но она понимала, что ей придется рано или поздно прислушаться к его совету и подстроиться под характер будущего мужа. Сейчас же у нее было немного времени, чтобы не думать об этом. К тому же Вителлий не собирался задерживаться в поместье надолго.

Все последующие дни они сохраняли холодную вежливость в общении друг с другом. К счастью, мать больше не настаивала на их личном общении. А Вителлий заявил, что уедет раньше, чем планировал, хотя больше не выказывал своего недовольства вслух. И Стефания воспользовалась данной ей отсрочкой, чтобы заняться своими делами. И конечно, она хотела вновь выйти в город и навестить родных погибших.

На этот раз она не стала звать Мансура. Она и так доставила ему проблем. А сейчас было важно, чтобы все забыли о его участии в конфликте. Мать сказала, что правильно было позвать с собой Вителлия - общие дела объединяют людей. Но Стефания не стала этого делать. Она слишком хорошо знала, как тот относится к простым людям.

На улицах в этот день было оживленно. Стефания медленно шла по улице, оглядываясь вокруг. За её спиной шагали десяток стражей, но ей было неспокойно. Люди, как и обычно, расступались, при виде её. Но даже так она могла услышать, как они обсуждают последнюю реформу императора.

Но вместо одобрения с их словах были тревога и осуждение. Люди беспокоились о закрытии школ для слуг, в которых, несмотря на жестокость, дети получали хорошее образование и стабильную работу.

- Сначала школы, потом ещё что-нибудь отнимут, - доносился до нее разговор из толпы. - Как же теперь детей кормить? Работы и так было мало, а теперь и вовсе не будет.

Стефания замедлила шаг, прислушиваясь к людям. Оказалось, перемены, которые она так отстаивала недавно, были не столь однозначны. Люди, которых она пыталась защитить, сейчас испытывали страх перед изменением привычного уклада жизни. Когда она вернулась в поместье, ей очень хотелось спросить об этом у Мансура. Конечно, он знает гораздо больше о настроениях простых людей и сможет объяснить то, чего Стефании было не понять. Но сейчас она не смела провоцировать новый скандал и решила дождаться отъезда Вителлия.

Однако её планам вновь не суждено было сбыться.

Вскоре поместье сотрясла новость о новых волнениях и беспорядках. Внезапные перемены напугали одних людей, но других заставили требовать еще больше свобод. Стефании пришлось отложить очередной выход в город, а Вителлий внезапно изменил свои планы на счет отъезда.

- На дорогах сейчас опасно, - сказал он. - Я останусь, пока беспорядки не прекратятся.

Это решение было понятно, но, конечно, не обрадовало Стефанию. Однако волнения не прекращались. Наоборот, новостей о них становилось все больше.

Вителлий, как и прежде, с презрением отзывался о людях, не понимая их тревог и нужд.

- Эти селяне никогда не будут довольны, - говорил он, лениво потягивая вино за семейным ужином. - Они откусывают руку, которая их кормит, стоило им кинуть единственную подачку.

Стефания упорно хотела думать, что лишь прежние недовольства и страх перед неизвестностью заставляет людей выходить на мятежи. Но собственное беспокойство все больше и больше заставляло её соглашаться со словами Вителлия.

Конечно, все эти размышления возвращали ее к мыслям о Мансуре. Ей не только нужны были его успокаивающие слова. Она хотела знать, что когда он выходит за пределы поместья, чтобы встретиться с оборотнями, не попадет в беду. Как он там? В порядке ли? Не станет ли он жертвой разбойников? И не примут ли за разбойника его?

Стефания решилась пойти к конюшням. Но она не застала Мансура. Конюхи, занятые повседневными делами, сказали, что Мансур ушел еще утром в город, чтобы нанять новых работников. Но она не желала уйти, ничего не узнав. И направилась к домику за конюшней, где Мансур жил со своим отцом.

Она не была здесь с самого детства, когда бегала к этому дому, чтобы поиграть с Мансуром. Она невольно улыбнулась, вспомнив о тех днях, и осторожно постучала в дверь.

Баньян, отец Мансура, открыл ей не сразу. Он стал совсем старым, и с трудом передвигался, опираясь на палку. Трудно было представить, что когда-то он был грозой для непослушного сына и гонял его за проделки.

13

Как бы ни старалась Стефания, она не могла не думать о произошедшем. Возможно, поэтому Мансур был так занят в последние дни. А может нарочно избегал её и не показывался, скрываясь за делами. Баньян, его отец, вероятно, знал об этом, поэтому и молчал, не желая говорить правду.

Детали складывались в единую картину, открывая неприглядную правду. Стефания пыталась убедить себя, что всё это правильно и иначе быть не должно. Но сердце упрямо отказывалось верить, и Стефания снова и снова думала о Мансуре.

Тем временем ситуация и в землях Хиншельвудов становилась всё неспокойнее. Вместе с новостями о беспорядках пришли новые слухи об оборотнях. И если волнения селян немного утихли, а войскам удалось поймать несколько банд разбойников, что промышляли на дорогах, то оборотни оставались неуловимыми, как и в прошлое появление. Хотя они не причиняли вреда, но и оставлять их в живых было опасно. Маги из города не раз пытались поймать сбившихся в группу оборотней, но все попытки оказались тщетными.

Чтобы решить эту проблему, пришлось пригласить мага из Башни. Любой маг имел достаточный дар, чтобы найти оборотня, но маги Башни были особенно сильны. Конечно, лорды предпочитали не приглашать магов в свои поместья. Но в этот раз лорд Хиншельвуд решил сделать исключение, чтобы контролировать поимку оборотней лично.

Однако маг предпочёл остановиться в городе, чтобы предварительно осмотреться и разобраться с ситуацией. И лишь через несколько дней он собирался воспользоваться приглашением лорда.

Весть о приезде мага вызвала взволновала жителей поместья. Хоть маги и служили империи, но оставалась такими же опасными, как оборотни. Те, что жили в городах возле поместий и служили лордам, для общего спокойствия носили неснимаемые артефакты, которые не давали возможности навредить или ослушаться хозяев земель. Но маг из Башни такого артефакта не имел.

Стефания помнила, что обещала себе впредь не вмешиваться в жизнь Мансура. Но приезд мага нес угрозу. И это был не только страх перед сильным одаренным. Это было опасение за жизнь друга. Ведь если маги найдут оборотней, то Мансур окажется в опасности, как и все, кто был с ними связан.

Не выдержав, Стефания снова направилась к конюшне. Что бы между ними ни происходила, она должна предупредить друга об опасности. Но, когда она пришла, навстречу ей вышел лишь мальчик-слуга.

- Его нет уже несколько дней, госпожа, - признался мальчик.

Один из работников конюшни, услышав разговор, тут же подошел к ним и шикнул на мальчишку, велев не болтать лишнего, а потом обратился к Стефании:

- Не говорите об этом лорду, госпожа. Все здесь уважают Мансура. Мы не хотим, чтобы у него были проблемы. Наверняка он скоро вернётся.

Стефания кивнула, но сердце сжалось в еще большей тревоге. Просить кого-то найти Мансура сейчас было хуже бездействия. Но что, если с ним что-то случилось?

Не найдя ответа в конюшне, Стефания направилась к его дому, чтобы спросить обо всем у Баньяна. Но когда она подошла к дому, то вдруг остановилась, не решаясь зайти. Ни к чему ей лишний раз тревожить старика.

Потоптавшись возле дома, она развернулась и ушла. Увы, она ничего не может сделать сейчас. Любое её действие или слово лишь навредит Мансуру. Она вернулась в дом и, не найдя занятия, которое могло бы её успокоить, ушла в свою комнату.

Там её уже ждала Амелия. Сестра заходила к ней, когда было скучно. И, если Стефании не было в комнате, перебирала её украшения. Сейчас Амелия спокойно сидела на краю кровати и никак не пыталась себя развлечь, хотя Стефания никогда не ругала сестру, что та берет ее вещи.

Амелия подскочила, как только Стефания зашла в комнату. Она казалась рассеянной и невпопад говорила о каких-то незначительных мелочах. Но Стефания хорошо знала её - сестра, если так сильно хотела поделиться чем-то, что готова была ждать, говорила об этом сразу.

- Что-то случилось, Амелия? - спросила её Стефания.

Амелия замолчала и сжалась, будто испуганный зверек. Стефания даже решила, что Амелия случайно сломала что-то из ее украшений, пока играла с ними.

- Я... не уверена, что правильно всё поняла, - начала она и снова замолчала. Она опустила взгляд, разглядывая свои руки, и теребила ткань платья. Но все же продолжила, решившись: - Сегодня я ходила в крыло слуг... к дочери кухарки. Мы играли, а потом я вышла в коридор и увидела кое-что.

Амелия снова замолчала, но Стефания не торопила её, давая сестре собраться с мыслями. И, конечно, она была готова помочь ей с любыми сомнениями, как только Амелия поделится своими тревогами, пусть на сердце Стефании не было спокойно от собственных проблем.

- Я видела твоего жениха, - все же сказала Амелия. - Он говорил с Мартой - она тоже служит на кухне, ты её вряд ли знаешь. Я... не сразу поняла, что происходит, но они стояли очень близко, и он... он её поцеловал. А потом они зашли в её комнату.

Амелия посмотрела на неё и покраснела. Так что Стефании не нужно было слов, чтобы понять о том, что происходило дальше. Но её будто даже не удивило то, что в этот раз Вителлий не стал выходить из поместья ради удовлетворения своих желаний. А вот то, что он общается со слугами намного ближе, чем она предполагала, зажгло в её душе совсем другие надежды.

- Я не хотела, чтобы ты расстраивалась, - добавила Амелия, по-своему оценив молчание Стефании. - Сначала я подумала рассказать об этом маме, но... она ведь всегда защищает Вителлия. Но мне кажется, он не такой хороший человек, как все считают.

14

Стефания проснулась на рассвете. Она всю ночь спала плохо. Несколько раз вставала, чтобы посмотреть на Мансура. Ей было неловко от того, что он вынужден столько времени находиться в её шкафу, но разбудить его и предложить перелечь в кровать она так и не решилась.

Утром же Стефании не давала покоя мысль, что вот-вот зайдет кто-то из служанок, чтобы помочь ей одеться к новому дню, и обязательно увидит то, что не следует. Потому она встала и оделась сама. А как только дверь отворилась и одна из служанок заглянула в комнату, чтобы убедиться, что леди уже не спит, заявила, что не станет выходить сегодня из комнаты.

- Вы плохо спали? - тут же поинтересовалась служанка.

- Да, - ответила Стефания, на ходу придумывая причину. - Я неважно себя чувствую. Принеси мне завтрак в комнату, я бы хотела сегодня побыть одна.

Служанка сочувственно кивнула:

- Это, должно быть, от переживаний, леди. Этот маг и спрятавшийся в поместье оборотень - хоть его так и не нашли, никто сегодня не мог спать спокойно.

Стефания лишь кивнула в ответ и не стала обсуждать произошедшее накануне. Вскоре служанка вернулась с подносом с едой. Стефания отпустила её и, снова закрыв дверь на ключ, подошла к шкафу.

Мансур уже не спал. Он сел, опираясь спиной на стенку шкафа - иначе в тесном пространстве ему ноги не выпрямить. Стоило Стефании открыть дверцу, он посмотрел на нее и улыбнулся так беззаботно, как будто они встретились где-нибудь в саду.

- Как ты? - прошептала Стефания и опустилась на колени перед шкафом.

- Лучше, - ответил Мансур. - Уже к вечеру я смогу уйти.

Стефания кивнула, принимая его слова. Но внезапно поняла, что, возможно, когда он уйдет, она больше никогда его не увидит. Мансур не сможет вернуться в поместье без риска быть пойманным.

- Ты должен поесть, - Стефания отогнала тревожные мысли и протянула ему ложку с кашей.

Мансур усмехнулся:

- Я не настолько слаб. Я смогу справиться и сам.

Стефания подняла на него глаза, и, когда их взгляды встретились, он будто прочитал спрятанные за показным спокойствием мысли девушки. Мансур позволил ей накормить его и послушно принимал еду из её рук. Стефании казалось это важным - быть сейчас рядом с ним, каждую секунду, запомнить каждую черточку его лица.

- Что ты будешь делать теперь? Куда пойдёшь? - спросила она, когда Мансур поел. - Я думаю, лучше бы тебе уйти с другими оборотнями подальше. Маг не сдастся так просто. Он продолжит поиски, и тогда... - она замолчала, не решаясь договорить.

- У меня еще есть дела здесь, - ответил Мансур. - Конечно, пока мне придётся спрятаться и восстановиться, но я не могу так просто уйти.

Стефания нахмурилась, глядя на него с сомнением.

- Я сильнее, чем обычный человек, - проговорил Мансур. - И восстановлюсь быстрее. Может я ещё не смогу сразиться с магом, но, поверь, у меня хватит сил, чтобы позаботиться о себе. Ты не должна об этом волноваться.

Стефанию тревожило совсем не это, но она не стала ничего говорить. О каких бы делах ни говорил Мансур, она не считала верным его решение остаться где-то возле поместья. Однако никогда бы не стала пренебрежительно относиться к тому, что для него важно, а в империи всё равно не было места, где оборотень мог бы быть в безопасности.

Сердце сжималось от мысли, насколько сильны и безжалостны по отношению к одаренным силой зверя маги Башни. Стефания не смогла сдержать внезапный порыв эмоций. Она наклонилась к Мансуру и осторожно обняла его, стараясь не причинить ему боли. Прижалась к его груди и закрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Она чувствовала тепло его тела и слышала, как билось сердце, и от того становилось еще тоскливее.

Мансур на мгновение замер, но потом его рука мягко скользнула по её волосам, ласково приглаживая их.

- Пожалуйста, будь осторожнее, - прошептала Стефания.

- Если ты об этом просишь, Стефания, то я обязательно буду осторожен. Я обещаю.

Она поднялась и посмотрела не него. Он тепло улыбался и не понятно было, говорит ли он серьезно или пытается шутить. Но от его слов стало спокойнее. Стефании казалось, будто даже воздух вокруг нее стал теплее и, словно кокон, обнимал её и скрыл от бед. Оборотни умеют влиять на эмоции людей, вспомнила Стефания. Может это и есть касание его ауры? Но оно оказалось совсем не страшным.

Стефания провела весь день в своей комнате рядом с Мансуром, стараясь быть с ним каждую секунду. Но была настороже, понимая, что никто не должен даже заподозрить того, что он здесь.

Служанки безропотно выполнили её просьбу и не заходили без надобности, но остальные, казалось, будто сговорились и желали видеть её именно сегодня. Сначала заглянула её мать.

- Стефания, дорогая, тебе стоит выйти хотя бы к ужину и пообщаться с семьей, - говорила она.

Стефания поспешно согласилась, чтобы мать не стала спорить и задерживаться в её комнате.

Позже к ней пришёл Вителлий. Слова заботы и сочувствия казались еще более фальшивыми, чем раньше. Теперь Стефания знала о его связи со служанкой и о том, о чем он сговорился с ней. А будто случайно брошенная фраза, что именно Мансура - друга детства Стефании - теперь ищет маг, еще больше усилило это чувство.

15

В этот же день Стефания распорядилась на счет похорон Баньяна. Его тело уже увезли из поместья, и ей пришлось отправить в догонку своих стражей. Могила отца Мансура не должна остаться безымянной, хоть правила приписывали другое из-за обстоятельств смерти. К вечеру было все готово к похоронам. Конечно, Стефания не могла оказать Баньяну всех почестей, но и того, что она делала, было больше, чем мог было позволено для человека, намеренно скрывшего оборотня.

Несмотря на ранние сумерки, Стефания сама вышла из поместья, чтобы проститься со стариком. С ней были только стражи её охраны. Других слуг она и не звала. То, что позволено леди, не простят простым людям.

Она стояла у могилы Баньяна, ощущая отчаянное желание повернуть время вспять и спасти его жизнь. Но всё, что она могла сейчас, это шепотом просить богов о лучшей участи для его души.

- Леди, я удивлён, что вы так обеспокоены судьбой слуги, - вдруг раздался рядом голос мага из Башни. Он встал рядом с ней и усмехнулся.

- Вы же сами знаете, что я была дружна с Мансуром в детстве, - ответила Стефания, скрывая раздражение за вежливостью. - И я слишком хорошо знала Баньяна, чтобы оставить его смерть без внимания. Разве он сделал что-то, из-за чего я должна забыть про него?

- Он скрывал оборотня и помог сбежать, а значит, разделил его вину, - равнодушно ответил маг. - С каких пор лорды стали переживать о судьбе преступников?

Стефания резко повернулась к нему. В ней закипала ярость. Именно этот человек повинен в смерти Баньяна, и Стефания не могла так сразу принять его слова.

- Единственное, чего хотел Баньян - это спасти своего сына, - сказала Стефания. - И вы знали, что он не был оборотнем. Но всё равно убили его, даже не разобравшись, виновен он или нет.

Маг снова усмехнулся. В сумерках его лицо казалось зловещим.

- Считайте, леди, это небольшой платой за то, что оборотень скрывался в вашем поместье все эти годы. Если бы у меня были доказательства вашей причастности, я бы не побоялся сжечь всё поместье вместе с жителями.

Наверное, если бы она не знала Мансура, если бы оборотни не спасли её в тот день и не помогали бы простым людям, попавшим в беду, слова мага так не задели бы её. Но сейчас, казалось, она совсем забыла о прежнем страхе перед одаренными силой зверя. Стефания стиснула кулаки, чувствуя, как внутри закипает негодование, но спокойно сказала, не скрывая холода в голосе:

- Вы готовы убивать только из собственной ненависти. Разве это не делает вас тем чудовищем, которого видят в оборотнях?

- Если где-то появляется скверна, я должен её уничтожить, - процедил сквозь зубы маг. - Только тогда в империи воцарится мир. Таков мой долг. И не вам судить о этом.

Стефания опустила глаза, сдерживая слова, которые рвались с языка. Её взгляд упал на свежую могилу. Невозможно переубедить мага, живущего в своей Башне, что оборотни не те, кого стоит ненавидеть лишь за то, что они родились с иным, чем у магов, даром. Для него оборотни были воплощением зла, которое требовало немедленного уничтожения. Но жизнь куда более многогранна, а зло порой скрывается под маской благопристойности.

Она не стала продолжать спор. Молчание было её ответом на жестокие слова. Этому магу не понять ни её чувств, ни желания Баньяна защитить самого дорогого для него человека.

Стефания не стала долго стоять у могилы Баньяна. Она уже сделала для него всё, что могла. А магу, убившему старика, вовсе не стоило находиться здесь и тревожить покой мертвеца.

Она развернулась и пошла назад к поместью. Маг шагал рядом, будто они были на прогулке, а не говорили только что у могилы об оборотнях. Стефания оглянулась на него. Даже сквозь сгущающиеся сумерки он казался спокойным, как человек, уверенный в своей правоте. Её же терзали ощущение несправедливости и раздражение.

Они дошли до ворот поместья, и только тогда маг попрощался с ней и ушел в город - задерживаться в поместье лорда он не пожелал.

- Вы ещё молоды и наивны, - сказал маг перед тем, как попрощаться. - Не стоит жалеть тех, кто того не заслуживает. Иначе это принесет вам разочарование и неприятности.

Стефания посмотрела вслед его удаляющейся фигуре. Он проводил её до поместья из желания защитить или в надежде, что где-то рядом объявится Мансур? Стефания была уверена, что верно второе предположение, а до жизни девушки магу нет никакого дела. Она с облегчением вздохнула, когда ворота за ней закрылись, а её с магом стало разделять не только расстояние, но и каменная стена.

Как только Стефания зашла в дом, её уже ждали. Вителлий и мать сидели в гостинной. Старшая леди Хиншельвуд недовольно посмотрела на Стефанию, а Вителлий нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидел.

- Где ты была? - резко спросил он.

- Я слышала, ты организовала похороны конюха, - сказала мать, не дожидаясь ответа Стефании. - Это недопустимо. Он преступник, наказанный магом Башни. Что станут говорить люди, когда узнают об этом? Нет ничего плохого в том, чтобы проявлять милосердие, но ты ушла, не спросив позволения. Ты должна была подумать о репутации и поручить это кому-то, кто не привлекал бы внимание.

- Ты не можешь позволить себе подобных вольностей, - поддержал мать Вителлий. - Особенно после того, как выяснилось, что здесь скрывался оборотень. Стефания, ты бросаешь тень на имя своей семьи. Почему ты совсем не думаешь об этом?