Леди. Кошка. Некромант

Глава 1

В кабинете дядюшкиного душеприказчика пахло табаком, вишней и еще какими-то сладкими ароматами. Сам господин Ростоцкий, важный, в дорогом костюме и при модном пышном галстуке, дочитывал последние строки завещания. Помимо его монотонного голоса было слышно, как тикают часы на каминной полке и как непоседливый мелкий дождь стучится в окно, словно желая присутствовать при оглашении последней воли князя Вяземского. И несмотря на то что посторонние звуки меня отвлекали, самые важные аспекты документа я успела понять и принять.

Когда душеприказчик закончил читать, он поправил очки, съехавшие на нос, и внимательно посмотрел сначала на моих родителей, а затем и на меня.

– Вот таковы условия вступления в наследство, – проговорил служащий и положил документ, после чего опустился в кресло и, облокотившись на стол, таинственно улыбнулся.

– Ну Петруша, ну братец! Ну услужил! – проворчал мой отец. – Нет, у нас достаточно своих денег, чтобы не ввязаться в подобную авантюру. У Лизоньки будет хорошее приданое и без денег Петра.

Они с матушкой переглянулись, уверенные в своем решении, но тут я решила вступить в разговор:

– Дорогие мои родители, я вас обоих уважаю и люблю, но прошу позволить мне самой решать, вступать в наследство или нет. Все же дядюшка Петр Феоктистович завещал все мне, а не вам. – Я мило улыбнулась, уже догадываясь, какое сопротивление встречу от родных, а потому, прежде чем мама успела высказать свое мнение, добавила: – Смею вам напомнить, что я уже совершеннолетняя и вполне могу принимать подобные решения. А я хочу этот дом!

Матушка ахнула, а отец сдвинул брови, хмурясь так, как делал всегда, когда начинал злиться.

– Старый болван! – не вытерпел батюшка, помянув брата недобрым словом. Он резко поднялся из-за стола и посмотрел на душеприказчика, словно тот был виновен в произошедшем. Стоило отметить, что господин Ростоцкий с честью выдержал пристальный взгляд князя и лишь передернул плечами. Я невольно зауважала служащего, потому что мой отец умел смотреть так, что коленки начинали трястись. Матушка не единожды говаривала, что мне достался отцовский взгляд, излишне пристальный, изучающий. Такой взгляд, словно видишь человека насквозь.

Не каждому придется по нраву, когда на него смотрят столь изучающе.

– Увы, ваша светлость! Чтобы получить наследство, вашей дочери надо выполнить все условия, – проговорил Ростоцкий.

– И переехать в этот кошмарный дом! – ахнула мама и закатила глаза, откинувшись на спинку кресла.

– Господин Ростоцкий, – взяв себя в руки, сказал отец, обращаясь к душеприказчику, – позвольте, мы дома обсудим данный вопрос и передадим вам ответ уже завтра.

Я мысленно улыбнулась. Таков мой отец. Надеется, что сможет заставить меня передумать? Но нет. У меня его твердый характер, и я не передумаю.

– Батюшка, – как можно спокойнее произнесла я, – ничего ждать не надо. Я все решила и принимаю все условия.

Отец сверкнул глазами, а мама потянулась ко мне. В ее взгляде было так много слов, но я знала, что здесь, в присутствии постороннего, она не решится высказать мне то, что думает. Однако когда мы окажемся наедине в экипаже, придется собрать всю силу воли, чтобы остаться при своем мнении. Снова начнутся упреки, возможно, даже прольются слезы…

На меня такое уже не действовало. Просто я отлично знала матушку и ее талант манипулировать с помощью слез и давления на жалость.

С батюшкой подобное проходило. Но не со мной. Я ведь тоже женщина и знаю все эти маленькие хитрости.

– Я подпишу все сегодня, – сказала спокойно и встала.

Ростоцкий, улыбнувшись, кивнул и подал мне перо и чернила.

Матушка тут же начала причитать. Отец заворчал, а я взяла перо и принялась читать документ, чтобы ознакомиться со всеми его пунктами. Не привыкла подписывать то, что предварительно не изучила. Лишь удостоверившись, что бумаги в порядке, я подписала и оригинал, и копию, после чего вернула перо душеприказчику и, поблагодарив его, обернулась к родным.

– Вот и будешь жить там сама, – обиженно сказала матушка. – Я ни ногой в этот дом! – предупредила она.

– Буду, – ответила ей с улыбкой и, поправив перчатки, кивнула Ростоцкому.

Душеприказчик дядюшки поклонился в ответ, и мы попрощались с ним, после чего покинули кабинет и направились к лестнице, ведущей на первый этаж.

На улице нас поджидала карета. Кучер, дядюшка Платон, поспешил слезть с козел и распахнул перед нами дверцу экипажа.

Первой в салон забралась матушка. Затем отец подал руку мне, но при этом ухитрился одним взглядом выразить недовольство. Я же улыбнулась ему в ответ и, устроившись внутри напротив мамы, приготовилась выслушать родителей.

– Платон, трогай! – велел отец. Захлопнув дверцу, он сел рядом с княгиней Вяземской, и, едва карета тронулась с места, оба, словно сговорившись, посмотрели на меня.

– Ну и что это было, Лизонька? – тут же начала матушка. Тон ее был обманчиво вкрадчивый. Но мне не впервой. Знаю, что она может за секунду превратиться в слезливую даму, а затем так же быстро стать твердой, как кремень, просто настоящей княгиней Вяземской, урожденной Мордвиновой.

– Что ты имеешь в виду, матушка? – осведомилась я с милой улыбкой.

– Все это. И наследство в том числе.

– И мы еще не обсудили твою практику, – не удержался отец.

Да. Практика и наследство – две темы, которые очень волнуют мою семью. Матушка, конечно же, мечтала, чтобы я устроилась секретарем к графу Лесинскому и весь год только и делала, что писала да переписывала его доклады с заседаний совета. Что и говорить, спокойное времяпрепровождение. А дочка возьми да выбери отдел по расследованию темных сил! Да ни одна благородная барышня, будучи в здравом уме и трезвой памяти, не выберет этот отдел. По крайней мере, так предполагала мама.

Вот как им объяснить, что мне хочется делать что-то нужное! Что с моим даром просто позор просиживать на месте секретаря! Что это, можно сказать, мое призвание! Неужели я напрасно потратила семь лет жизни на академию, чтобы потом стать обычной домохозяйкой?

Глава 2

— Милая, ты должна сегодня выглядеть лучше всех девиц, которые будут присутствовать на приеме, — твердила матушка, бесконечно вертясь перед зеркалом. Битый час она выбирала наряд для такого важного случая. Еще дольше горничная провозилась с ее прической, укладывая волосок к волоску, чтобы все выглядело идеально. А теперь, когда я приводила себя в порядок, сидя за туалетным столиком, она подбирала к платью украшения и не ленилась одновременно пенять мне на мое поведение.

— Мало того, что ты порядком испортила мне настроение с этим наследством, так еще и отказывалась идти с нами на ужин к Уваровым, — говорила она, примеряя серьги с тяжелыми слезами топазов. — Твоя практика начинается завтра. Сегодня можно и отдохнуть. Вот не понимаю тебя. Другие девушки твоего возраста только и думают, что о танцах и кавалерах. Я сама, когда мне было двадцать… — тут матушка выдержала паузу, важно отложила серьги в шкатулку и принялась мерить другие, с круглыми алмазами. — Так вот, — продолжила она, покосившись на мое отражение в зеркале, — я в двадцать лет уже была давно замужем и, кстати, имела двухлетнюю тебя на руках, никаких академий не заканчивала. И вполне счастлива в браке с твоим отцом. Более того, скажу, что о лучшей судьбе не могла бы и мечтать.

— Но я ведь в итоге иду к Уваровым, — проговорила я со вздохом.

— Да. Но идешь с таким видом, будто делаешь нам всем одолжение. — Матушка остановила свой выбор на алмазах и продела серьги в уши. — Мне категорически не нравится твоя практика, и я против этого жуткого дома, который ты приняла от дядюшки.

— Практика и дом — дело решенное. — Я поблагодарила взглядом горничную, отступившую на шаг назад, и встала, чтобы оценить свой внешний вид в отражении зеркала.

Матушка повернулась ко мне. Посмотрела критичным взглядом, но даже она не смогла высказать ничего против изящного голубого платья и малого гарнитура с сапфирами, подаренного отцом на мой шестнадцатый день рождения.

— Выглядишь очаровательно, — признала мама. — Но боги, Лизонька, что у тебя за несносный характер! Будь ты моим сыном, а не дочерью, я, возможно, находила бы это идеальным дополнением к уму, но ты девушка. Вот и сейчас ты говоришь так безапелляционно, что у меня мурашки по спине. Да какой мужчина, услышав подобные речи, пожелает для себя такую супругу?

Я пожала плечами.

— Дорогая, женщина всегда должна казаться глупее, чем есть на самом деле, — понизив голос, поделилась со мной своими убеждениями княгиня Вяземская. — Ты же понимаешь, о чем я?

Тихий вежливый стук в дверь позволил мне уйти от ответа. Анфиса, горничная матушки, которая укладывала нам обеим волосы, поторопилась открыть дверь. За порогом стоял отец. С улыбкой на губах он вошел в комнату, и я тут же поспешила к нему, протягивая руки к кошке, которую держал отец.

— Ах, Лиза, нет! Лиза! — запротестовала мать, заметив, что я собираюсь взять свою любимицу на руки. — И не вздумай! На платье останется шерсть! — возмутилась она. — Черное на голубом! Отвратительно!

— Мама, — усмехнулась я, — ничего страшного. Я потом почищу платье с помощью магии, и никаких волосков на нем не останется. — И подхватила Тамару, прижав к груди.

Кошка покосилась на мою матушку и заурчала, когда я погладила ее блестящую шерстку.

— Вот, нашел ее под дверью, — проговорил отец.

— Надо было гнать ее прочь, — сказала мама, которая предпочитала кошкам собак. Я же, воспользовавшись приходом родителя, поспешила уйти в свою комнату, пообещав, что спущусь в холл через пять минут и уже готовая к отъезду.

— И с чистым платьем! — крикнула мне вслед княгиня.

— Несомненно! — пообещала я в ответ и выдохнула с облегчением, лишь когда покинула покои матери.

Миновав длинный коридор, поднялась на этаж выше по широкой лестнице и, только оказавшись в своей комнате, опустила кошку на пол, после чего сделала то, что обещала, — почистила платье от черных волосков, оставшихся на нежной ткани.

— Отвратительно, — прошипела Тамара и, усевшись на ковре, задрала заднюю лапку и принялась вылизывать хвост. Затем, опомнившись, фыркнула и села, посмотрев на меня.

— Потерпи еще немного, — попросила я кошку. — Мы обязательно найдем способ тебе помочь.

Тамара поднялась на лапы и прошлась до дверей, затем вернулась ко мне и снова села.

— Ты просто не представляешь себе, что я чувствую, — промурлыкала она и была права. Я себе не представляла, каково это — быть кошкой. Ловить блох, вылизывать… Ой, вот об этом вообще и думать неприятно.

— Я обещала, и я помогу. — Присев на корточки перед кошкой, я посмотрела в ее изумрудные глаза.

— Твоя матушка меня терпеть не может, — тут же пожаловалась Тома. — Я боюсь, что в один прекрасный день она попросту велит избавиться от меня. Выбросит куда-нибудь через портал, и все, прости-прощай.

Не удержавшись, я протянула руку и погладила атласную шерстку.

— А вот об этом можешь более не переживать, — заверила кошку и, поднявшись на ноги, добавила: — Мы скоро переедем в свой дом.

Глаза у Томы, и без того огромные, стали просто невероятных размеров. Она нервно дернула хвостом, затем развернулась и принялась кусать спину в отчаянной погоне за блохой — отчего-то эти мелкие пакостники не выводились даже магией, — а затем снова посмотрела на меня.

— Ушам своим не верю, Елизавета Павловна! — сказала она. — В свой дом? И неужто без маменьки и папеньки?

— Издеваешься? — спросила я и, призвав магию, принялась очищать платье.

— Только самую малость, госпожа княжна. — Кошка оскалилась, попытавшись улыбнуться. Я покачала головой. Она неисправима. С тех самых пор, как я ее нашла, эта кошка просто сыплет на мою голову свои шуточки. Но, конечно, она делает это только тогда, когда никого рядом нет.

— А если без шуток, Елизавета. Что за дом такой? И почему ты мне прежде о нем не рассказывала?

Я закончила с платьем. Магия обнаружила на рукавах и на груди несколько темных шерстинок, которые тут же превратила в ничто. Платье стало безукоризненно чистым. Так, как и просила мама.

Глава 3

Дом и вправду казался мрачным. Нет, Тамара назвала бы его даже пугающим и несколько отталкивающим. И дело было совсем не в запустении, которым дышало здание. Дело было в самом доме, который, как полагала черная кошка, примостившаяся на стене, окружавшей парк, был переполнен тайнами. Большая часть их казалась темной, как ночь, кутавшая особняк в уютный плед. Но чтобы утверждать точно, стоило сперва во всем разобраться.

Где-то рядом проехал экипаж. Скрипнули колеса, и карета остановилась, но Тамара не обратила на это внимания, как и на мягкие шаги по тротуару. Кошка смотрела только на дом. Смотрела так пристально, будто ожидала, что вот-вот окна вспыхнут желтым светом и кто-то, распахнув дверь, выйдет на порог.

Конечно, ничего подобного не произошло. Здание оставалось таким же спящим и мрачным, но при этом оставалось настороже. Словно чуяло непрошеную маленькую гостью.

— Ну и что же здесь не так? — промурлыкала кошка. Мягко спрыгнув вниз, она побежала вперед по идеально чистой дорожке. Но уже на лестнице, поднимавшейся к центральному входу, маленькая хищница остановилась и замерла. Сработали инстинкты. Кошка резко прыгнула в сторону и, угодив прямо в густой куст рододендронов, затаилась, высунув наружу лишь кончик любопытного носа. Она успела спрятаться за несколько секунд до того, как на тропинке, ведущей к дому, показались две фигуры. Одна принадлежала статной, но уже немолодой даме, одетой довольно богато. Вторая — мужчине. Женщина шла, опираясь на трость, а следом за ней, похожий на тень, брел ее спутник, коротконогий толстяк в одежде кучера.

— Стой здесь, Матвей, — велела незнакомка, и Тома потянула носом воздух, улавливая терпкий запах духов, окутывавший женщину наподобие призрачной шали. В запахе смешались сандал и цитрус с нотками жасмина, такими легкими, что Тома едва уловила их.

Тем временем женщина приблизилась к зданию и остановилась перед лестницей. Тома смогла разглядеть ее ноги и подол платья. А еще туфли с серебряными пряжками, очень модные. Точно такие же, ну или почти такие, носила матушка Елизаветы Павловны, княгиня Вяземская.

— Что, Петруша, — обратилась незнакомка к тишине, — вот ты и ушел. Дом больше тебе не принадлежит. Как же я ждала этого момента!

Женщина говорила странные вещи. Тамара навострила уши, решив, что сегодня же расскажет обо всем произошедшем Лизе. Конечно, девушка станет ее бранить за то, что ушла без спросу из дому, но Тому слишком уж заинтересовало это наследство и то, как Елизавета упомянула его. Ее хозяйку явно заинтриговали тайны родового гнезда. А значит, здесь было место обитания сил, может быть темных, может светлых. Иначе Лиза не говорила бы о здании так загадочно.

И вот теперь эта странная незнакомка.

Тома ждала, что женщина скажет что-нибудь еще, но дама лишь стояла, запрокинув голову, и молча рассматривала здание. А затем так же молча развернулась и, стуча тростью по тропинке, ушла прочь в сопровождении слуги.

Подождав, когда эти двое сядут в экипаж и уедут, кошка выбралась из куста и, отряхнувшись, принялась приводить себя в порядок.

Ей было неприятно вылизывать дурно пахнувшую зверем шерсть, но инстинкты брали свое. Только несколько минут спустя, закончив наводить красоту, кошка рискнула подняться по ступенькам и приблизиться к входной двери.

Дом по-прежнему спал. Или делал вид, будто спит.

Тома огляделась в поисках хоть какой-то щели или приоткрытого окна, но не нашла ничего подходящего для проникновения внутрь.

— И все же что-то здесь нечисто, — мурлыкнула она. Бросив еще один взгляд на здание, кошка побежала прочь, избегая тропинки. С легкостью забралась на стену и, спрыгнув с нее на тротуар, побежала в направлении дома Вяземских, оставив за спиной родовое гнездо своей хозяйки и ощущение чего-то скрытого от глаз.

********

— Родители настаивают на нашей помолвке, — проговорил Николай, пока мы кружились в вальсе в самом центре зала среди доброго десятка таких же танцующих пар.

— А я против, — проговорила уверенно, держа руку на сильном плече молодого княжича. — И ты, кажется, не так давно тоже не горел желанием вступить в брак, — напомнила я Уварову. Сейчас, находясь в относительном уединении ото всех, я могла обращаться к Коле на «ты», как привыкла еще с детства.

Николай улыбнулся. Его карие глаза мягко сверкнули.

— Скажем так… — Он на миг отвел взгляд и улыбнулся кому-то в зале. Затем продолжил: — Я на досуге немного подумал и осмыслил наше с тобой положение, Лиза. Родители же просто так не отстанут.

— Мы будем настойчивы в своем обоюдном протесте, — предложила я Коле.

— А что, если нам и вправду пожениться? — вдруг заявил он, и я едва не сбилась с такта после таких неожиданных слов. Секунда, другая... Я сделала глубокий вдох и смогла взять себя в руки, после чего мы продолжили танцевать. Кажется, почти никто не заметил этот конфуз. По крайней мере, мне хотелось так думать.

— Нет, нет и еще раз твердое нет, — шепнула партнеру по танцу. — Ты с ума сошел? А как же твои планы отправиться на север? Кто у нас главный драконоборец в столице? Кто еще недавно уверял меня, что принесет больше пользы на границе, чем здесь, изнывая от безделья?

Николай пожал широкими плечами.

— Но если рассудить, ты мне нравишься. Я тебя знаю с детства, и, возможно, мы даже составим отличную пару. Подумай, Лиза, сколько выгоды и пользы можно почерпнуть из этого союза!

Я закатила глаза.

— Во-первых, родители успокоятся. Мечта их исполнится, и они перестанут нас беспокоить. Во-вторых, у нас будет своеобразная свобода. Я отправлюсь на север, а ты сможешь заниматься тем, что тебе будет угодно, здесь, в столице. И в-третьих, как говорится, любовь приходит не сразу. Сколько пар до нас с тобой обрели счастье после вот такого договорного брака?

Я вздохнула и почти не сбилась с такта.

— Нет, Николай. Нет. — Я мило улыбнулась, чтобы со стороны никто не заметил, что мы спорим. — Ни во-первых, ни во-вторых, ни в-третьих. Брак — это серьезно, и я не собираюсь рушить наши судьбы по прихоти семьи. Подумай сам: вот встретишь ты женщину, которую сможешь полюбить, а тут я, твоя жена, невольная помеха. Что делать? Разводиться? Ни мне, ни тебе не нужен скандал, а потому давай оставим все как есть.

Глава 4

Старшему следователю даже не пришлось предъявлять свое удостоверение. Подчиненные знали главу отдела в лицо и беспрекословно отошли в сторону, покосившись лишь на его спутника, мрачного джарганца, тенью скользнувшего за Лехно.

Миновав магическое заграждение, мужчины вошли в переулок, освещенный магией одного из работников отдела. Младший сотрудник создал огненный шар, который завис в воздухе, освещая все, даже самые дальние, уголки переулка.

— Господин старший следователь!

Лехно встретили с почтительным поклоном. На Горича посмотрели с интересом.

— Этот человек со мной, — не глядя ни на кого, объяснил Станислав и приблизился к месту, вокруг которого уже суетилась бригада из отдела.

Милош последовал за ним и увидел только нетронутый пепел, рассыпанный на дороге. Приглядевшись, он различил контуры человеческого тела и замер, ожидая, что скажет Лехно.

— Кто нашел? — сухо спросил старший следователь.

— Вот он. — Маг из отдела вытолкнул вперед мальчишку-оборванца, прятавшегося за спинами собравшихся.

— Как интересно, — произнес Лехно и, посмотрев на мальчика, поманил его к себе.

Ребенок, обогнув следователей, осторожно приблизился к главному магу отдела по расследованию темных сил и замер, глядя напуганным, ничего не понимающим взглядом.

— Доброй ночи, молодой человек, — сказал Лехно и наклонился к насмерть перепуганному мальчишке. — Расскажите мне, что вы видели.

— А? — Мальчик удивленно моргнул, открыл рот и тут же, закрыв его, попятился назад.

— Он напуган, — произнес Милош, встав рядом с Лехно, и сразу опустился на корточки, глядя в глаза оборванцу.

— Привет, — проговорил он спокойно. — Как тебя зовут? — Он оценивающим взором скользнул по потрепанной курточке мальчика и темным брюкам, порванным на коленке.

На оборванце была шапка. Надетая набекрень, она придавала его лицу несколько забавное выражение.

Ребенку было от силы лет десять. Возможно, и того меньше. И он был напуган так, что мелко подрагивал, обхватив себя руками.

— Илья, — все же произнес мальчик, отвечая на вопрос джарганца.

— Илья, — кивнул Милош, — хорошее имя для мужчины.

— Моя мама тоже всегда так говорила, — согласился мальчишка чуть более открыто.

— А где сейчас твоя мама? — спросил Горич.

— Так нет ее, мамки-то. Померла. — Лицо оборвыша изменилось. Глаза наполнились слезами, и Милош поднялся на ноги, положив руку на худое плечико мальчика.

— Станислав Иванович, позвольте, я заберу мальчика, — сказал он. — Тут неподалеку я приметил трактир. Его бы накормить.

— Накормить? — спросил Лехно таким тоном, словно начал сомневаться в умственных способностях горца. — Его надо допросить.

Старший следователь положил руку на плечо Горича и отвел его в сторону на несколько шагов, после чего, понизив голос так, чтобы не услышали подчиненные, добавил:

— Милош, этот мальчик, возможно, первый свидетель. Его следует немедленно допросить, а не водить по тавернам.

Горич усмехнулся.

— Признаться, господин Лехно, я сильно сомневаюсь, чтобы мальчик что-то видел. Но он напуган, а еще голоден, и я считаю, что сытый свидетель охотнее станет отвечать на вопросы.

Лехно выдержал паузу, после чего вздохнул и с неохотой сказал:

— Хорошо. Мы попробуем ваш метод, Милош. Берите мальчишку, но через час я жду от вас отчет, если там только будет о чем отчитываться.

Горич кивнул и вернулся к мальчику.

— Ты голоден? — спросил он.

Мальчишка кивнул, и глаза его вспыхнули, освещенные надеждой.

— Хорошо. Тогда сделаем так. Ты мне дашь несколько минут оглядеть здесь все, а потом мы пойдем, и я покормлю тебя чем-то горячим и вкусным. Согласен?

— Да, господин! — Илья едва не подпрыгнул на месте, и все же в самой глубине его глаз продолжал жить страх.

Милош вернулся к следователям и посмотрел на пепел. Затем, присев, взмахнул руками, требуя, чтобы люди отошли на несколько шагов. Те покосились в сторону Лехно и, лишь заметив, что старший следователь утвердительно кивнул, сделали так, как просил джарганец.

Милош протянул руки над пеплом и закрыл глаза. Призывая магию, он успел краем уха услышать перешептывания магов. И конечно же, обсуждали его.

— Это тот самый некромант?

— Да. Говорят, он очень хорош в своем деле…

И все в том же духе.

Покачав головой, Горич сконцентрировался на своей работе, и миг спустя окружавшие его сотрудники отдела увидели, как вокруг джарганца поднялась сила.

Она не была похожа ни на что виденное ими ранее. Словно сама тьма обступила мага. Она потекла по его спине, рукам, поднялась выше и замерла, ожидая приказа хозяина.

Горич шевельнул пальцами. Губы его дрогнули, но мужчина не произнес ни единого слова. И все же тьма поняла. Она потекла вниз, застыла над пеплом, постепенно принимая очертания человеческого тела, обретая объем и форму. Несколько секунд спустя, когда Милош открыл глаза, то увидел прямо перед собой лежавшую на дороге девушку. Она была буквально соткана из тьмы. Будто статуя, созданная из черного мрамора.

Маги замолчали. Перешептывания оборвались, и Милош был только рад этому, потому что тишина помогала сконцентрироваться.

— Девушка, двадцать лет. Не маг, — произнес он. — Скорее всего, служанка из богатого дома.

Лехно осторожно подошел к джарганцу и встал за его спиной, чтобы не мешать. А маленький Илья, отступив к стене дома, испуганно и с любопытством, свойственным всем детям, таращился на работу некроманта.

— Как ее убили? Это ритуальное действие? Ее сожгли? — спросил старший следователь, но Милош лишь покачал головой.

— Сожгли. Но она уже была мертва, когда ее тело пожирал огонь, — проговорил он. — Я не вижу, что было ранее. Пепел — слишком ничтожная улика.

Лехно вздохнул.

— И все равно это уже больше, чем мы знали прежде.

Горец открыл глаза и резко развел руки в стороны, после чего свел их вместе, оглушительно хлопнув в ладони. Тьма тут же взорвалась и исчезла. Исчезло и тело погибшей, а Милош поднялся на ноги и посмотрел на Станислава.

Глава 5

На первый взгляд улица была как улица. На темной мостовой виднелись грязные лужи. Через дорогу от места, где мы остановились, красовалась вывеска таверны. Сейчас рядом с ней было тихо, но я могла себе представить, что здесь творится по вечерам и ночью, когда уставшие после трудового дня рабочие и торговцы собираются вместе, чтобы пропустить кружку-другую свежего пива, а потом начинают горланить песни или даже затевают споры и драки.

Милош первым выбрался из кареты и подал мне руку. Я коснулась его пальцев, даже через ткань белой перчатки ощутив, какой горячей оказалась ладонь мужчины. И тут же поспешила разорвать этот контакт.

Джарганец молчал, видимо предоставляя мне самой определить место, где произошло убийство. А возможно, просто хотел проверить меня. Наверное, Лехно так и не рассказал Горичу о моих способностях, потому что во взгляде последнего читался неприкрытый интерес.

Оглядевшись по сторонам, я заметила женщину с корзиной, полной свежей зелени. Она покосилась на нас и прошмыгнула мимо. Чуть дальше по улице какая-то старуха вывесила сушиться белье. Еще минуту спустя со смехом пробежали тонконогие мальчишки, гнавшие по мостовой сорванный с какой-то бочки ржавый обруч.

Я закрыла глаза и, сосредоточившись, посмотрела вокруг уже другим взглядом. Сейчас я видела не глазами. Видела своей силой, выпуская ее, как птицу из клетки.

Улицы предстали почти в том же виде, что и прежде, с небольшим отличием. Чуть дальше, в узком и грязном переулке меж домами, светилась чужая магия. Я потянулась к ней и поняла, что это защита, наложенная сотрудниками отдела. Благодаря ей никто не мог увидеть место происшествия. Никто, кроме одаренных магов.

Открыв глаза и не глядя на куратора, я решительным шагом вошла в переулок, успев заметить, что он заканчивается тупиком.

Пахло здесь отвратительно, что и немудрено: прямо у стены дома, стоявшего слева, расположились бочки с мусором и отходами. И эти бочки, судя по жуткому амбре, давно никто не чистил как следует.

— Осторожно, — произнес джарганец, следовавший за мной буквально по пятам. — Здесь стоит защита.

— Я вижу, — ответила мужчине и, наклонившись, с легкостью подняла магический занавес, а затем шагнула вперед и почти сразу опустила взор на мостовую.

Пепел остался на месте. Полагаю, его не убрали специально для меня.

Прищурившись, я разглядела отчетливый силуэт того, что когда-то было живым человеком, молодой женщиной, погибшей столь ужасным образом.

Я обхватила себя руками и сделала глубокий вдох, борясь с подступившей внезапно тошнотой.

Нет, вот не думала, что окажусь настолько слаба, столкнувшись с настоящим убийством.

— Вам дурно? — спросил Милош, но я покачала головой и, подхватив платье, присела на корточки, изучая пепел.

На первый взгляд здесь не было ничего особенного. И мне не стоило огромного труда догадаться, что какая-то неведомая сила сожгла бедняжку дотла вместе с одеждой и даже с костями. Отчего-то в голове мелькнула мысль о том, что сказала бы матушка, узнай она, чем я занимаюсь сейчас. Точно не одобрила бы.

Нет, скорее всего, она просто упала бы в обморок. Мама всегда в этом плане была нежной. Вид крови, сломанных частей тела и прочее лишали ее возможности говорить, отнимая речь.

Маша в этом плане пошла в матушку, а я…

Не скажу, что мне нравилось то, что я вижу, но отвращения я не испытывала. Была лишь глубокая ярость на того, кто посмел лишить человека жизни, да еще и столь ужасным образом!

— Мы еще не знаем, кто это был, — произнес Милош, имея в виду жертву. — Но отдел работает.

Обернувшись, я смерила джарганца взглядом и попросила:

— Создайте, пожалуйста, полог невидимости, господин куратор.

Он прищурил глаза и, кажется, был заинтригован. Не сказав мне ни слова, Горич расставил руки в стороны, и я с любопытством увидела его магию: темную, похожую на туман. Она лилась не из рук мужчины. Она словно сочилась из его тела и, поднимаясь, создала нужную мне защиту, этакий купол, скрывший нас от любопытных взглядов.

— Благодарю, — кивнула магу и снова посмотрела вниз, рассматривая пепел.

Пришел мой черед колдовать.

Почти физически ощущая интерес своего спутника, я передернула плечами и простерла ладони над пеплом, призывая силу.

Как и всегда, она отозвалась лениво, похожая на кошку, которую разбудили после сладкого сна на мягком покрывале. Магия потянулась и заструилась под кожей, покалывая кончики пальцев будто тоненькими иголками. Но это покалывание было приятным, и я невольно улыбнулась. Но радость моя была недолгой. Еще миг спустя я поднялась на ноги и застыла, глядя в пространство, которое вдруг вспыхнуло ярким светом, и перед лицом появились картинки, словно книга с иллюстрациями, страницы которой принялись перелистываться с конца книги на самое начало.

Это же происходило и со мной. Только я не видела лиц, не видела людей, возникавших перед взором. Для меня это были лишь темные силуэты, по которым, впрочем, было несложно понять, кто стоит передо мной — женщина или мужчина.

— Вяземская, вы в порядке? — раздался где-то, будто бы вдалеке, голос горца.

Я молча кивнула и взмахнула рукой, подзывая джарганца подойти ближе. Когда пальцы коснулись его ладони, я вцепилась в рукав мага и держала до тех пор, пока видение не остановилось, показав мне силуэт девушки, которая забежала в тупик и, заломив руки, принялась метаться в тщетной попытке отыскать выход там, где его не было.

Она, поняла я и открыла глаза.

— Что за… — проговорил Милош, но я подняла свободную руку и, прижав указательный палец к губам, призвала куратора к молчанию.

Теперь, благодаря моей силе, он видел то же, что и я.

Рука джарганца заметно напряглась, и я почувствовала сталь его мышц, твердых, как гранит.

— Тсс! — прошептала еле слышно.

Мы, словно зачарованные, посмотрели на девичий силуэт. Даже не видя ее лица, я поняла, что девушка молода. На ней была модная широкополая шляпка, какие обычно делают из соломки. Приталенное платье, модное в прошлом сезоне, обтягивало тонкую фигурку несчастной.

Глава 6

Это было похоже на кабинет: небольшая квадратная комната со стенами, заставленными полками с книгами, и столом, накрытым белой тканью, на окнах висели тяжелые бархатные шторы, отчего внутри помещения было темно, как ночью. Впрочем, наверное, все окна в доме были закрыты от дневного света и от любопытных взглядов.

Тамара проскользнула за дверь, грациозно, как это умеют делать одни лишь кошки, запрыгнула на запылившийся глобус, высотой доходивший мне до талии, и устроилась на его оси, таращась сверкающими глазами.

— Что это за место? — проговорила я и, оглядевшись, спросила: — И кто же хотел со мной поговорить?

Тома промолчала, зато в тишине прозвучал слабый, едва различимый, женский голос.

— Я.

Медленно повернувшись на звук, я увидела сияющую фигурку, застывшую в метре над полом. Она была прозрачная, как самый обыкновенный призрак, так что сквозь нее отлично просматривалась дальняя стена с книжным шкафом.

— Кто вы? — спросила я, рассматривая девушку лет двадцати. До смерти она была моей ровесницей, не иначе. А ее наряд свидетельствовал о том, что она покинула мир живых не так давно.

— Я? — Девушка удивленно моргнула, а затем опустила взгляд и осмотрела себя так, будто впервые видела.

— Да, вы, — сказала я.

— Не знаю, — пожал плечами призрак. — Не помню.

— А что вы собирались сообщить мне, надеюсь, помните? — уточнила я тихо, и девушка, мягко улыбнувшись, кивнула.

— Да. Это я знаю точно. Мне он сказал… Просил вам передать…

— Он? — Я насторожилась. — Кто такой этот он?

— Ну как же… — Девушка нахмурилась, сдвинув брови, и словно бы пыталась что-то вспомнить и никак не могла.

Я покосилась на Тамару. Все это было очень и очень странно. Призрак оказался безобидным, и я совершенно не боялась такого соседства.

— С мертвыми такое бывает, — шепнула мне Тома со знанием дела. — Я вообще думаю, что ее оставили лишь для того, чтобы передать послание.

— Оставили? Но кто? — удивилась я.

Призрак тем временем закончил осматривать себя и снова посмотрел на меня. На его губах расцвела милая улыбка.

— Я точно помню, что должна сказать вам про ключ. Тот, особенный. Вы должны понять. — Речь девушки могла бы показаться безумной, но я, кажется, поняла, что бедняжка имела в виду.

Особенный ключ.

Взяв в руки связку, я осмотрела ключи. Там ведь был один, который отличался от остальных. Точно помню.

Отделив его от связки, показала призраку, и он снова улыбнулся совсем легкой, даже немного блаженной, улыбкой.

— Наверное, это он, — проговорила девушка. — А теперь следуйте за мной, — добавила она и, плавно развернувшись, полетела к книжному шкафу. Я последовала за ней. Тамара тоже спрыгнула на пол и, с деловым видом обогнав меня, застыла перед шкафом, запрокинув вверх голову.

— Вот здесь, — проговорил призрак.

Я недоуменно осмотрела шкаф. На первый взгляд ничего интересного там не было. Разве что книги стояли словно невпопад, как бывает, когда их в спешке ставят на полки, отчего они стоят не ровно, а будто клавиши на рояле.

Покосившись на призрака, я открыла дверцы.

— Есть идеи? — спросила Тамара.

Я закусила губу и принялась ощупывать книгу за книгой, пока взгляд не упал на одну, как мне показалось, отличавшуюся от остальных.

У книги был темный переплет и никакого названия на корешке. Просто темная кожа с золотым узором тиснения. Ни имени автора, ни названия.

— Кажется, я знаю, что это за тайна, — сказала с улыбкой и потянула книгу.

Тут же раздался странный скрежет. С потолка посыпалась пыль, и мы с Томой отпрянули назад.

Книжный шкаф отъехал в сторону, открыв моему взору крепкую дубовую дверь с латунной рукой, находившейся на месте, где должна была бы быть замочная скважина.

Я поглядела на призрака. Девушка висела в воздухе и продолжала улыбаться. Она была то ли глупа, то ли не от мира сего.

«Или умерла совсем недавно!» — промелькнула в голове догадка.

Я еще раз оглядела ее и на миг просто представила себе тот силуэт из пепла, который увидела в тупике.

— Не может быть! — прошептала неверяще.

Нет, это просто невероятно! Это точно не она. У бедняжки, от которой остался лишь пепел, отняли душу. А призрак — это и есть душа. Неупокоенная душа, у которой осталось на земле незаконченное дело.

Значит, мне показалось. Девушка — не одна из жертв загадочного мага-убийцы. Уже легче.

— Ты эту ладошку-то подвинь, — посоветовала Тома, заскучавшая, пока я размышляла. — И ключик вставь, если подойдет.

Усмехнувшись, я так и сделала.

Латунная рука с легкостью сдвинулась в сторону, открывая замочную скважину. И особенный ключ вошел в нее, а затем провернулся раз, другой.

Замок щелкнул, и дверь словно вздохнула.

— Интересно, что там за ней? — проговорила кошка торопливо.

— Сейчас узнаем, — ответила я и толкнула створку ладонью.

Дверь не скрипнула. Открылась с легкостью, и я, прежде чем переступить порог, за которым была лишь густая тьма, подняла руку, пробуждая на кончиках пальцев примитивное заклинание огня. Встряхнув кистью, подбросила огоньки вверх. Они поднялись в воздух с легкостью парашютиков одуванчика и слились в один огненный шар, способный осветить темноту.

— Надо проверить, все ли здесь безопасно, — проговорила я и, оглядевшись, увидела на стене рычаг, который открывал тайник из коридора.

— Идемте за мной, я все покажу, — прошелестел тихий голос девушки-призрака, и она первой полетела вперед. Мы с Тамарой переглянулись, а затем храбро пошли следом. И едва переступили порог, как дверь захлопнулась, а затем раздался скрежещущий звук — это книжный шкаф встал на место.

Я не была из трусливых, но отчего-то мне стало не по себе. И наверное, для того, чтобы немного успокоиться, я повернулась и проверила рычаг.

Он работал. Несколько секунд — и проход открылся. За ним показался кабинет, и только тогда, облегченно вздохнув, я пошла догонять призрака и кошку, которые не стали меня дожидаться.

Глава 7

На улице, где произошло убийство, сегодня было удивительно людно. Поэтому, остановив экипаж напротив тупика, мы долго находились в салоне, дожидаясь, пока поток горожан не поредеет. Конечно, можно было бы применить магию и заставить людей отвлечься, но это сработало бы на одного — трех человек, а не на толпу, в два потока текущую по обе стороны улицы.

На экипаж не обращали внимания. По крайней мере, это Милош смог нам обеспечить. Сегодня мы приехали на его карете. Той самой, с которой долго не могли разминуться, когда возвращались с родителями от Ростоцкого, и оттого мне было несколько неуютно. Но я пыталась отвлечься, то рассматривая предполагаемый портрет жертвы и надеясь, что мы на верном пути, то выглядывая в окно на прохожих, которые в основном были из рабочего класса.

Чуть дальше, за кварталом, располагался завод. Видимо, мы попали на пересменку. Идущие были в рабочей одежде совсем простого покроя, разительно отличавшейся от моего дорогого платья.

— А ведь среди этих рабочих есть и те, в ком чувствуется сила, — проговорил Горич, видимо, чтобы разбавить затянувшееся молчание.

Господин Седых, наш целитель, довольно молодой мужчина с острой бородкой и очками, сидящими на носу, согласно кивнул, отметив:

— Сила есть, но ее крохи. Порой люди даже сами не замечают в себе магию. А ведь ее так просто различить. Кто-то может предугадать какое-то событие, но списывает все на совпадение. Кто-то видит насквозь других людей, их характер, желания. Кто-то просто талантлив в своей профессии, но думает, что его способности — результат долгого и кропотливого труда над собой, обучения и практики.

— И они правы, — проговорила я, поднимая глаза от портрета. — Что такое талант, если не сама магия?

Милош посмотрел на меня и, странно улыбнувшись, вдруг бросил взгляд в окно экипажа и произнес:

— Кажется, мы можем выходить.

И он оказался прав. Улица почти опустела. Несколько человек, торопливо спешащих к месту работы, были для нас не помехой.

Седых первым выбрался из экипажа. За ним последовал джарганец. Он подал мне руку и помог покинуть салон.

Сжимая пальцами портрет, я посмотрела вглубь тупика, ощутив некоторое волнение. Слишком свежи были воспоминания о загадочном убийце и о ярком свете, который излучала душа несчастной.

Увижу ли я их снова?

Наверное, да. Но теперь я готова и не обернусь на свет.

Место происшествия все еще было скрыто магией, и мы проскользнули под полог, не замеченные никем, кроме кучера. Но он, видимо привыкший работать с Милошем, только зевнул и поудобнее устроился на облучке, скрестив руки на груди. Лошади стояли смирно. Опустив головы, они пряли губами и тоже ждали.

— Плохое место, — проговорил целитель.

— Да. Там, где происходят подобные убийства, хорошего мало, — кивнула я.

Седых оглядел силуэт из пепла и вздохнул.

— Тот, кто проделал это, умен. Здесь нет работы ни для кого. Даже для некроманта. Не помню, чтобы можно было поднять тело из пепла, — проговорил он.

Горич протянул мне цепочку, принадлежавшую Серафиме, и я на миг сжала ее в ладони, согревая своим теплом.

— Из пепла можно, если сильно постараться и потратить много сил. Но душа… Если нет души, то и поднимать некого, — сказал Милош. А я, решив не откладывать в долгий ящик то, что должно произойти, присела, подобрав юбки, осторожно положила на силуэт портрет, туда же добавила и цепочку, затем простерла ладони над пеплом и выпустила магию.

И все повторилось. По телу пробежала легкая дрожь, вызванная скорее волнением, чем силой. Затем стало тепло и вокруг заструился свет. Я пристально смотрела на происходящее. Снова увидела девушку, которая забежала в тупик. Увидела и почти прочувствовала ее отчаяние, ее страх. Поднявшись на ноги, я потянулась к Горичу, намереваясь взять его за руку и показать то, что видела сама.

На губах всего на секунду расцвела улыбка, когда несчастная вдруг повернулась ко мне и ее черный образ начал плыть, приобретая черты и краски. Секунда, другая… Все произошло слишком быстро, но я успела почувствовать, как Милош взял меня за руку, и поняла, что мы видим одно и то же.

— Это она! — прошептала я.

— Не смотрите назад, — велел горец, и мне стоило огромного труда просто закрыть глаза до того, как нестерпимо яркий свет умирающей души залил пространство.

Я успела лишь услышать, как Горич велел Седых зажмуриться, а когда снова открыла глаза, все было закончено. Мы стояли там же, в тупике. Вернулись звуки, и я отчетливо слышала, как фыркнула одна из лошадей.

— Как вы, Вяземская? — Милош отпустил мою руку и встал напротив, с тревогой глядя мне в глаза.

— Отлично, — ответила я и добавила поспешно: — Это она. Девушка, которую мы искали.

Джарганец переглянулся с целителем и кивнул. Он наклонился и поднял портрет и цепочку, сдув прилипший пепел. Свернул все и отправил в карман.

— Отлично. Теперь нам надо узнать, кто она такая и что в ней было настолько особенного, что убийца выбрал ее.

— А вы не предполагаете, что жертвы могут быть случайными? — спросил Седых, когда мы уже выбрались из-под полога и направились к экипажу Горича.

— Маловероятно, — ответил Милош и, открыв передо мной дверцу кареты, помог забраться внутрь.

— Куда мы теперь? — спросила я.

Горич назвал своему кучеру какой-то адрес и сел в экипаж.

— Куда? — спросил он с усмешкой. — Отправимся в дом, где работала Климова, и попросим разрешения осмотреть ее комнату.

— Я могу попробовать призвать прошлое и заглянуть в него, — проговорила тихо. — Вдруг мы что-то поймем из поведения Серафимы.

— Сомневаюсь, — пожал плечами Милош. — Но попробовать стоит.

Ехали долго. Как оказалось, дом Беловых, где работала гувернанткой погибшая, располагался в хорошем зеленом районе столицы. Не так далеко от центра, но и на удалении от ремесленных кварталов и, конечно же, завода.

Я ехала и удивлялась, как Серафима могла оказаться так далеко от места работы. Что она делала в том тупике?