Ледяное сердце

Потрепанную «восьмерку» резко тряхнуло в потоках арктического воздуха, заставив меня очнуться от короткого сна без сновидений. В иллюминаторе сияла мутная белизна без всяких очертаний и взгляду совершенно не за что было зацепиться. Лишь свинцовое небо позволяло немного ориентироваться в пространстве за бортом. В вертолете находились только я, пилот, да несколько ящиков с оборудованием и продуктами для очередной вахты.

Шум двигателя совершенно не располагал к разговорам, а интернета тут не было и в помине, поэтому я просто смотрел на проплывающий внизу унылый пейзаж, прижавшись лбом к холодному стеклу и размышлял о том, как изменился мир IT за последнее время.

Я, Алексей Петров – одинокий тридцатидвухлетний вайб-кодер со страстью к искусственному интеллекту (или просто ИИ) и здоровой дозой интроверсии. Еще лет десять назад звание вайб-кодера было почти что ругательством. Но, с ростом сложности задач и повсеместным внедрением ИИ-агентов уже не осталось места простым «кодерам», которые даже не могли нормально сформулировать запрос ассистенту. Больше не нужно было изучать какой-то особенный язык программирования, достаточного было знать один. Свой родной. В общем, это стало больше про «вайб», чем про «кодинг».

Кто-то не смог приспособиться и ушел из профессии, кто-то, как я, быстро освоился и заменил собой целую команду специалистов, выдавая результат на порядки быстрее, чем прежде. Мне всегда нравилось работать в одиночку, а с ИИ это перестало быть недостатком и требование «работы в команде» постепенно исчезло из объявлений. Мир изменился и нам пришлось измениться вместе с ним. Вот только находить друзей, а тем более завести семью с такой работой стало намного сложнее и одиночество стало частым спутником моей профессии.

Вертолет в очередной раз тряхнуло, прогоняя тяжелые мысли и, как будто отзываясь на мое настроение, на небе показалось яркое Солнце, осветив бескрайнюю снежную равнину. Буря прекратилась так же неожиданно, как началась, и я вновь с интересом вгляделся в иллюминатор. Смотреть по-прежнему было особо не на что, пока на ослепительно-белом полотне тундры, как жирная черная точка, не проступил комплекс «Полюс-7» – наша цель и мое короткое приключение на эти выходные.

Место для комплекса не зря выбрали в безлюдной глуши за Полярным кругом, в сотнях километров от ближайшего поселка. Тундра с ее ледяным воздухом – идеальный, почти бесплатный «холодильник» для серверов, пожирающих мегаватты энергии, на прочном фундаменте вечной мерзлоты. Сам комплекс напоминал гигантского, притаившегося паука – низкое, обтекаемое здание из черного композита, с торчащими вентиляционными шахтами. Картинку дополняла протянувшаяся к зданию тонкая паутина высоковольтной линии, да пятно вертолетной площадки, слегка припорошенное снегом, вместо «головы». Никакой романтики и архитектурных излишеств, только суровая функциональность, заточенная под одну задачу: хостинг «Прометея».

«Прометей» – мощнейший ИИ проекта «Европа», мозг, обрабатывающий терабайты данных для будущей колонии на спутнике Юпитера. Он управлял здесь всем: от климат-контроля и энергоснабжения до систем безопасности. Людей было мало – вполне хватало вахты из двух-трех человек, меняющихся раз в три месяца. Автоматизация это позволяла, да и запасов много не требовалось. Я попал на пересменку: предыдущая смена улетала на вертолете, который доставил меня, а следующая вахта должна была прибыть только через двое суток. На бумаге – форс-мажор. Для меня – «подарок» с двойной оплатой и возможностью поработать с «Прометеем».

Вы, наверное, спросите, как молодому кодеру доверили комплекс стоимостью в несколько миллиардов крипторублей? Просто, когда начальник нашей группы поддержки обвел нас глазами и предложил выбрать добровольца на выходные – семейные коллеги единогласно выбрали меня.

***

Большая грузовая дверь вертолета распахнулась, и меня тут же обдало ледяным ветром, пронизывающим до костей. Чистый арктический воздух ворвался в салон, пропахший маслом и авиационным керосином.

Двое вахтовиков в оранжевых комбинезонах поприветствовали меня короткими кивками и сразу же взялись за разгрузку немногочисленного багажа. Один из них, плотный невысокий мужчина с обветренным лицом, буркнул: «Ну что, Петров, принимай эстафету. Дубак сегодня знатный.» Он зябко поежился, поправляя шапку-ушанку. Второй, высокий и худой, с красным от мороза носом, торопливо доставал из грузового отсека тяжелые коробки и бросал их на роботизированную тележку доставщика. Видно было, что им не терпится поскорее убраться отсюда, обратно в тепло. Я спрыгнул на заснеженную площадку и побрел от вертолета ко входу в комплекс, проламывая колючий наст и прикрываясь руками. Ветер хлестал по лицу, словно сотней ледяных иголок.

Наконец, двери шлюза герметично закрылись за спиной, отсекая холод и вой ветра. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь низким, ровным гудением систем охлаждения где-то в недрах комплекса. Прохладный воздух пах озоном и каким-то пластиком, но внутри было гораздо теплее, почти комфортно. Снаружи донесся глухой рокот улетающего вертолета. Я стянул парку, покрывшуюся снегом и потянулся. Одиночество? Не просто не пугало – манило. Никаких длительных согласований доступов, никакой писанины. Только я, бескрайние возможности «Прометея», и… та самая идея, ради которой я, возможно, и прилетел сюда.

Мысли о ней не давали покоя месяцами. «Прометей» был совершенен в логике, анализе, прогнозировании. Но ему не хватало… интуиции. Того самого «озарения», что позволяет человеческому мозгу делать скачки через пропасти неполных данных. Несмотря на пугающие прогнозы футуристов начала века, создать полноценный интеллект пока так никому и не удалось. Мечта поговорить с ИИ на равных оставалась на страницах фантастических романов. Моя гипотеза была достаточно дерзкой: возможно ли, используя невероятные вычислительные ресурсы комплекса и прямой доступ к ядру ИИ, «вживить» ему мой прототип нейро-символьного гибрида, создав подобие человеческой личности? Конечно, это не сделает «Прометей» полноценным интеллектом. По сути, это просто симулятор человеческой интуиции, основанный на обработке метапаттернов в хаотических массивах данных проекта «Европа». Я назвал свой пет-проект «Орфей», в честь гениального музыканта, поэта и певца из мифов древней Греции – в детстве «мифы» были моей любимой серией на образовательном канале.