Легенда об основании Великого Ордена Боевой Кочерги

1

**

— Мы все умрём, — сказал Монах-Паникёр.

Все на него посмотрели с мрачным раздражением людей, которые просто не могут больше слушать чьё-то нытьё, но при этом по техническим причинам не способны никуда уйти от источника словесного поноса. Во многих глазах по разную сторону решётки читалось желание забить кому-то зубы в глотку. Но адептов, ступивших на путь трусости, чужим неодобрением не напугать, потому монаха так просто было не пронять.

— Я чувствую, как холодок смерти ползёт у меня по спине… — сообщил он драматично.

— Успокойся, это просто блоха, — зевнул толстенький мужичок роскошном шёлковом ханьфу явно с чужого плеча.

Его заявление почему-то никого не успокоило. Скорее даже наоборот.

— Блоха?! — взвизгнула пятихвостая лисица, красивая, как все представительницы её племени. — Мои хвосты!

Она сделала попытку подобрать эти самые хвосты, и многие присутствующие, включая стражников, залипли на грацию движения и покачивание тех частей тела, которые не были хвостами, но от этого не менее радовали размерами.

Впрочем, Монах-Паникёр, спасибо ему большое, не позволил народу впасть в какие-то там заблуждения и во всю мощь лёгких (внушительную, ни отнять ни прибавить) заголосил:

— Блоха?! Как блоха! Почему блоха! Мне нельзя блох, я же заболею и умру! Вы знаете, какие болезни переносят блохи? Нет, не знаете? Там огромный список! Возможно, я умираю прямо сейчас! А-а-а…

— А ну заткнулся! — стражник с размаху долбанул по решётке. — Иначе я прям щас зайду и прерву твои страдания! Как звучит?!

Монах издал горлом некий неопределимый булькающий звук, но заглох.

— ..Как блохи вообще могут что-то там носить, тем более болезни? — пробормотал второй стражник, который как раз заглядывал в кувшин, очевидно, пытаясь узреть там не то ответы на вопросы бытия, не то смысл жизни, не то утопшую муху. — Они ж вон какие маленькие…

— Ты их ещё послушай, они тебе и не такое расскажут, — буркнул тот, что бил по решётке. — Пьяный сброд как он есть.

— Возможно, это должны быть магические блохи, — прогудел из своего уголка камеры герой, слегка потрёпанный, но пожизненно не сдавшийся. — Волшебные блохи, которые могут нести в себе духов злобных болезней. Мне учитель говорил, такое бывает.

— У-у, — всхлипнул Монах-Паникёр.

Стражник у решётки, недолго думая, ткнул его копьём. Древком, но всё равно это вряд ли было очень приятно.

Монах захныкал.

— Вот видишь, — фыркнул стражник, — просто горстка полоумного отребья.

Толстячок в роскошном наряде не по плечу тяжело вздохнул, выудил откуда-то из складок одежды богато украшенную серебрянную флягу и от души отхлебнул. Стражник тут же протиснулся сквозь решётку и выхватил флягу.

— Эй! — возмутился толстячок. — Это моё!

— Твоё? Ты в любом случае его у кого-то украл!

— Я не крал!

— Знаю я таких, как ты, — фыркнул стражник, поднося флягу к губам. — Все вы…

— Я бы это не пил, если бы я был тобой, — вежливо сообщил толстячок. — Оно сделано под меня, потому очень крепкое.

— Ну, хорошо, что ты — не я.

— Пожалуй, таки хорошо.

Стражник отхлебнул из фляги, издал невнятный звук и ссыпался на пол.

— Ну вот, — сказал толстячок, — а я предупреждал вообще-то.

Второй доблестный страж порядка вскочил.

— Что ты с ним сделал?!

— Я? Помилуйте! Это он забрал мою флягу! И я его предупреждал! Кто ему виноват, что он такой хиленький?.. Не хмурься ты так, ничего ему не будет. Проспится — и станет как новенький! Ещё даже и снов отличных насмотрится!

И действительно, стражник на полу смачно всхрапнул и принялся бормотать что-то там о задницах. Второй стражник глубоко задумался, что вообще теперь делать, и снова решил заглянуть в кувшин в надежде, что там всё же отыщется просветление (ну или не до конца утопшая муха чего подсоветует, на худой конец).

Кто знает, чем бы дело кончилось, если бы в этот момент в подземелье не нашёл сам глава стражи многострадального города Мо-Цяло, всеми (ну, некоторыми) уважаемый господин Бык (было у него, конечно, и другое имя; но, как и многие маги Западной Долины, он предпочитал брать прозвище, чтобы не искушать судьбы звучанием от рождения данного имени).

Человеком Бык был вполне неплохим, особенно с учётом занимаемой должности: с вышестоящими не забывал под настроение пьянствовать, но так, чтобы не слыть ничьим протеже; с простым людом был в меру вежлив, в меру весел и в меру строг — некоторые шутили, что ему стоило бы взять прозвище “в меру”, но конечно, никто не рисковал говорить ему подобное в лицо; с подчинёнными же он не зверствовал попусту, но и умудрялся при этом держать разномастный сброд, каким, по сути, являлась стража, в винно-ежовых рукавицах.

Вот и сейчас, зайдя и немного послушав бормотание падшего подчинённого насчёт задниц, он лёгким пинком откатил его в сторону, подобрал выпавшую из его рук флягу и осторожно понюхал.

— Вино из виноградников небесных птиц? — хмыкнул он. — Я так понимаю, ваше, господин тануки?

— Моё-моё, — вздохнул толстяк. — Я вашего подчинённого честно предупреждал, что он сразу опьянеет, но он не слушал.

Несколько человек, сидящих в камере, уставились на него удивлённо: пока что этот человек был похож не на таинственного оборотня с островов, а на проходимца. У него даже ушей и хвостов не было! Ох уж эти иноземцы…

— Вот уж не сомневаюсь, но всё же буду вынужден конфисковать… Если не хотите оспорить моё право это сделать, конечно.

— Да на здоровье!

Бык хмыкнул, сложил руки на груди и задумчиво осмотрел всех, собравшихся в камере смирения, созданной специально для магов. На лисице взгляд его задержался, но, надо отдать ему должное, ненадолго. И почти не мигрируя ниже глаз.

— Ну так, — сказал Бык, — господа, у меня для вас новости хорошие и плохие. С каких начать?

— С хороших, — оскалился тануки, — вместе порадуемся.

— Ну-ну… Хорошая новость: в той драке в таверне никто слишком серьёзно не пострадал.

2

*

— Итак, госпожа Меня Не Зовут. Ты у нас из какого ордена?

— Всего лишь скромная туристка, получила некоторое образование у странствующего барда и прошла курс основ пути туриста. Ничего слишком серьёзного, смею уверить.

Бык чуть не застонал: странствующий бард, значит. Путь туриста. Твою мать, орден Шёпот Листвы, полный идейных странников, способных болтать с деревьями, видеть духов, превращать искусство в магию и ещё бездна весть что. Потому что этот вечер просто не может стать ещё лучше!

— Отлично. Так скажи, будь же так любезна: что произошло с охранниками? В твоем случае-то они, надеюсь, не поскользнулись и не оступились?

— Нет. То есть, один из них перецепился, через мою ногу, это верно.

— Какое совпадение!

— Всего лишь закономерность. Вы видите, как они неуклюжи? Упомянутому господину Дзеджо просто стоило бы нанимать более устойчивых стражей. Возможно, они были просто пьяны — они вели себя так агрессивно… Так или иначе, я спела им колыбельную, и они уснули. Возможно, устали.

Бык подавил желание закатить глаза.

— ..И когда они проснутся?

— Через два дня, полагаю. Но это весьма сложно предсказать! Я же не знаю, сколько бедняги перед тем бодрствовали. Уснуть от простой колыбельной — ну разве это не показатель?

Бык пару мгновений рассматривал Не Зовут, прикидывая, насколько он хочет с ней связываться. Решил, что всё же не очень — по крайней мере, пока что.

— Ладно! До сего момента я услышал множество замечательных историй и даже не знаю, как на них реагировать. Порадуйте меня ещё немного. Итак, что произошло с почтенным Дзеджо? Господин тануки, я тебя спрашиваю.

Господин тануки похлопал себя по пузу.

— Ну что ж ты поделаешь, что ни день, то много вопросов! Никто не оставляет в покое этого бедного ёкая! И что я могу сказать, господин начальник? Это всё — одно большое недоразумение!

— В жизни бы не догадался, — Быку уже, собственно, просто из спортивного интереса хотелось узнать, что за фигню ему сейчас наплетут. — так что там с ответами на мои вопросы, почтенный тануки?

— Ну с чего ж бы начать… Ах да, моё имя — Тануки Рю, к вашим услугам, но всё же не наглейте. Магический набор типичен для моего роду-племени. Что со мной случилось? Ну, дайте подумать: я сидел, вкушал местное рисовое вино, ел чайные яйца, думал о жизни…

— ..в компании двух красоток! — встряла лиса. — Одна из них сидела у тебя на коленях!

— ..Думал о жизни, — повторил с нажимом тануки. — И я не виноват, что женщины не способны сопротивляться моему врождённому обаянию!

Лиса закатила глаза и пробормотала что-то, подозрительно напоминающее “долбанные еноты”. Тануки фыркнул.

— Енотовидные собаки, с вашего позволения. ..В общем, всё у меня в жизни было замечательно, спасибо большое, пока не объявилась эта хвостатая особа и не началось полное светопреставление. Все кричат вокруг, спугнули моё спокойствие…

— …твоих баб..

— ..разбили моё вино. Понимаешь, господин начальник стражи? Я впал в глубокую душевную печаль! И поблизости не было даже цветущих слив, чтобы утолить мою глубокую сердечную боль! И не с кем стало даже полюбоваться на отражение луны в воде!..

— Бедняжка. Но давайте к делу: как почтенный Дзеджо оказался без сознания?

— Да так же, как ваш этот! — сделал большие глаза Рю. — Говорю же, эти нехорошие люди разбили моё рисовое вино! Что оставалось делать, кроме как достать питьё из своих сокровенных запасов! И дальше всё просто вот так вот случайно вышло: этот ваш почтенный человек начал голосить о том, что надо кого-то убить, кому-то хвосты отрубить, и выглядел он при этом таким нервным… Я подумал, что ему не помешало бы глотнуть несколько капель моего питья, ну знаете, чтобы успокоиться. Кто же ему виноват, что он не услышал мой совет насчёт нескольких капель?

Бык открыл рот, подумал — и закрыл его.

— Ладно, — сказал он, решив покончить с этим, не заработав зубной боли. — Теперь ты, госпожа. Признаться, из всех наших сегодняшних гостей ты самая… Таинственная, — что значит потенциальные проблемы. — Откуда ты? Возможно, Орден Веретена?

Последняя из магов, сидевших в тот день в камере, подняла голову на Быка и посмотрела с совершенно непередаваемым выражением на лице. Он мог прочесть раздражение, возмущение и нечто вроде какой-то странной обречённости человека, который окружён идиотами и точно это знает. Бык привык сам дарить окружающим этот взгляд, потому оказаться внезапно получающей стороной было как минимум странно.

Из всех присутствующих, эта женщина выглядела старше всех — не старуха, но несомненно женщина в летах. Что говорило или о по-настоящему почтенном возрасте, или о желании выглядеть именно так, чтобы замаскироваться. О последнем говорила и её одежда: практичная, из дешёвого материала, совсем не приличествующая магу. Может, шпионка?..

Пока Бык крутил эту мысль у себя в голове, женщина вскинула руки вверх в условно молитвенном жесте. Бык напрягся: камера, конечно, в теории изолирована от магии наглухо. Но на практике, если маг достаточно силён…

— О Небесный Император Кан, спаси меня от этих сумасшедших!! — внезапно заголосила она. — Что не так со всеми вами?! Почему вы ко мне пристали?! Просто выпустите меня отсюда, это всё какая-то ошибка!!

Бык с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза: и с чего он взял, интересно, что с последней будет проще, чем с предыдущими?

— Ага. Так ты тут, значит, случайно.

— Конечно! — воскликнула она. — Я сразу сказала это твоим подчинённым, но они велели сидеть тихо, ждать опроса, ты разберёшься. И вот ты здесь!

— Да, так удачно… И в сражение с двумя охранниками почтенного Дзеджо вы, применяя магию, не вступали?

— Нет! В смысле, это случайность!

Тануки коротко хрюкнул.

— Вот видишь, начальник? Мы все тут, понимаешь ли, случайные! Добропорядочные граждане! А ты всё туда же! За решётку нас, за решётку…

— Так, — сказал Бык с той выработанной годами окончательностью, которая затыкала даже самых говорливых. — Госпожа, давай покончим с вопросом. Как тебя зовут, из какого ты ордена, какой магией владеешь и что именно произошло с тобой сегодняшним (или уже вчерашним) вечером?

3

***

Эта ночь обещала быть длинной.

Помощник Хо-Хо, мрачно щуря слезящиеся глаза на завалившие стол стопки бумаг, осознавал это с поразительной точностью.

Тут вот какая штука: жизнь несправедлива.

В ней можно было бы сделать всё правильно, но никто, никто не хочет даже думать в ту сторону! Все без исключения вокруг играют на стороне несправедливости. Даже природа.

Так, Хо мог бы родиться у старшей жены градоправителя. Или хотя бы у одной из младших. Да что, он даже на наложницу согласен! Но нет, он был сыном служанки, люто ненавидимым всем семейством. На словах его признали, но на деле никто не позволял ему забыть о его статусе. Мать свою он не видел с малых лет, его забрали у неё под благовидным “он будет воспитыватся в семье” предлогом, и Хо иногда думал с горечью о том, что не знает даже её имени. Любимые старшие братья избивали его, когда у них было паршивое настроение, отец смотрел, как на пустое место, и все его мечты о магии осыпались прахом под давлением родительских указов.

“Даже думать забудь об этом! Какой из тебя, недоделка, маг?!”, — вот и весь ответ.

Кто-то рождался красивым, кто-то талантливым, кто-то — богатым или удачливым. Хо-хо не досталось ни одного из вариантов. Похоже, его судьбой было пожизненно выполнять работу за его более удачно родившихся братьев, получать пинки и думать забыть о магии. И о веселье. И о браке.

Потому что жизнь несправедлива. Кто эти психи, которые думают, что тяжкий труд и терпение награждаются? Хо-хо посмотрел бы на них и поржал бы им в лицо! Он сам горбатился с малых лет, учился как проклятый в надежде, что в день первого совершеннолетия получит хоть какую-то должность в отцовском департаменте, и что? Разумеется, назначили его старшего брата! С документами которого теперь надо знакомиться Хо-Хо, потому что, конечно же, именно он будет делать за несчастного придурка всю работу!..

Хо-Хо печально простонал и уронил голову на руки.

— Если бы только я мог сделать всё правильно, — пробормотал он. — Если бы только я мог сделать этот мир справедливым…

Усталость валила его с ног.

Умом он прекрасно понимал, что спать нельзя, что ему предстоит ещё одна — очередная в ряде прочих — бессонная ночь. Но торс всё ещё ныл от братского поздравительного пинка, усталость накатывала волнами, и сонная депривация брала своё.

— Я хотел бы сделать этот мир правильным… — снова пробормотал он.

И уснул.

…

Во сне Хо-Хо оказался в божественно-прекрасном месте.

Что настораживало, потому что обычно его сны были какими угодно, но не божественно прекрасными. Если честно, то всё про Хо-Хо не было прекрасным. А тут…

Он смотрел, широко открыв рот, на роскошные величественные палаты с золотой отделкой и огромное окно, открывающее вид на…

— Святые яйца, — пробормотал Хо-Хо, глядя на огромного красного дракона, что плясал извилистой змеёй над алыми и золотыми крышами. Зрелище было… ошеломляюще прекрасным.

— Молодому господину нравится то, что он видит?

Хо-Хо дёрнулся: голос, что прозвучал у него за спиной, был, возможно, самым прекрасным явлением, какое только можно вообразить. Его звучание звало и обволакивало, утешало и окрыляло, что для Хо-Хо было состояниями нетипичными.

Если чему-то жизнь его в этом смысле и научила, то это только одному: ничего хорошего ему не положено, как минимум, в перспективе долгосрочной. Потому он медленно повернулся, уже мысленно прикидывая, куда бежать и как умолять. Может, его хотят съесть? Кому он показался вкусным?

Повернувшись, Хо-Хо понял: всё плохо. Потому что на него смотрела женщина настолько прекрасная и величественная, что ни в каком хорошем сценарии нельзя представить, с какого перепуга подобная могла бы заинтересоваться кем-то вроде него. Хо-Хо очень любил женщин, да, но они никогда не отвечали ему взаимностью. Что в целом логично, учитывая полное отсутствие денег, времени и впечатляющих перспектив. А тут…

— О, я не собираюсь тебя есть, — улыбнулась женщина мягко. — Моё имя — Дар Ита, и я избрала тебя.

???

Ладно, Хо-Хо разгадал свою загадку: он спит, и ему снится сон. Потому что это натурально единственный возможный вариант, при котором он тут беседует с самой Небесной Императрицей. Никаких других вариантов, это точно!..

Но он всё же бухнулся на колени.

Просто на всякий случай.

— Моя госпожа…

— О, дитя, не стоит. Встань и взгляни на меня. У нас не так много времени, но я многое должна тебе сказать… Ведь я избрала тебя. Для важной миссии. Ты ведь хотел этого, верно?

Хо-Хо не мог ничего поделать с ростком надежды, что медленно проклюнулся внутри его груди. И нет, он знал, ладно? Знал прекрасно, что чудесные истории с такими, как он, никогда не случаются. Ему не быть прекрасным гордым героем с большим мечом, которого уважают и слушают, которого любят девушки… Да он даже на друга друга главного героя не тянет! И потому таких, как он, боги не выбирают. И прекрасные богини, матери императоров, вознесшихся на небеса, тоже.

Но… Он может надеяться, правда? Только сегодня, только пока спит?..

— Я.. очень хотел бы быть героем, о Великая.

Она мягко хмыкнула, прекрасная, изящная и возвышенная, как из легенд.

— И изменить этот мир?

— Да!

Она тихо рассмеялась.

— Вот это сердце, полное жажды справедливости!.. Тот мир, где мы с тобой родились, несправедлив, мой юный герой. Я тосковала по нему, но, чем больше оглядывалась назад, тем больше видела в нём уродливых сторон. То, как этот мир обошёлся со мной, с моим сыном, с моей любовью… Он несправедлив, особенно — к своим героям. Он горит пламенем надежды в юных сердцах, но потом это пламя тухнет, и что остаётся? Лишь разочарование, беспомощность и осознание всё продолжающейся несправедливости. Почему всё, во что ты верил, всегда обращается прахом?..

Она замолчала, глядя куда-то в пустоту, и в глазах её была боль, которую Хо-Хо было больно видеть самому. Если даже великая богиня говорит о таких вещах, то что уж упоминать о нём самом! И всё же, глядя на неё, ему стало горько: как вышло, что мир не жалеет даже кого-то настолько прекрасного?..

4

***

— Я уверен, что нас свела судьба, — сообщил Большой Меч. — Я думаю, нас ожидают великие дела!

Он подождал.

Все присутствующие в камере дружно его проигнорировали.

Большой Меч загрустил.

Он не очень любил медитировать, у него не было фляги, из которой можно пить, или хвостов, в которые можно завернуться, и он не умел напевать в качестве мантры список болезней, которыми он совершенно -точно -вот -прямо -завтра -заболеет -и -умрёт, и он, конечно, не умел храпеть так внушительно, как Кухарка Хэн.

У него даже его большой меч отобрали!..

Большой Меч тяжело вздохнул.

Хотелось общения. В кои-то веки ему удалось вляпаться в подвиг не посреди каких-нибудь заброшенных селений и густых буреломов, где из говорящего только коты с человеческими головами и прочая условно разумная нечисть, а с братьями и сёстрами по миру культивации! Вот уже шесть лет, с тех пор как его выгнали из ордена, у него не было возможности пообщаться с собратьями: изгнанников не очень любят, да и сам он предпочитал брать дела вдали от людей. А тут такой шанс — и все такие… Такие замечательные!

Особенно Кухарка Хэн с Техникой Боевого Супа и Боевой Кочерги. Большой Меч никогда о такой не слышал!

— Нас свела вместе судьба, — попробовал он снова. — Может, нам стоит узнать, зачем? Рассказать о себе?

Тануки Рю тяжело вздохнул.

— Прости, парень, но это не тот случай. Наша судьба закончится завтра. Я не буду говорить за всех, конечно, но поверь моему слову: все мы здесь — бродяги, сегодня здесь, завтра там. Судьба? Я не верю в судьбу. Она не в игре.

— Хм, — сказала Не Зовут, приоткрыв глаза. — Опасные слова, мастер Рю. Мы тут все — маги. Не боишься, что говорящий да будет услышан?

— И что случится?

— Кто знает? Вдруг нам потолок на голову упадёт? Судьба приходит странными путями.

— О нет! — прижал руки к груди монах-паникёр. — Не говорите такого вслух! Я уже начинаю чувствовать вес камней на себе! Ах, я уже почти задыхаюсь!

Тануки Рю вздохнул.

— Парень, как тебя вообще терпят?

— Обычно никак, — признал монах. — Но я боюсь одиночества, потому люблю компанию. Правда, компании я тоже боюсь, потому люблю одиночество… Что вокруг, того и боюсь. Странно, правда? Тяжка жизнь паникующего монаха!

— Ну конечно, кто б сомневался… — буркнул Рю. — А отвечая на твои слова, госпожа, уж извини, но почему судьба всегда должна приходить в форме падающих на кого-нибудь потолков? Нет, правда, что за странная идея? Я вот поверю в судьбу, если сейчас нас отсюда выпустят, а вместо нас посадят начальника стражи. Как тебе такая заявка для судьбы?.. А если нет, то и судьбы нет. Я так решил. И дальше что?

В установившейся тишине падение магического барьера, окружающего камеру, прозвучало особенно громко. Внутрь под конвоем завели Быка и нескольких его помощников.

Тануки подавился и закашлялся.

Лиса опустила хвосты и приоткрыла рот.

Не Зовут удивлённо приподняла бровь.

Кухарка Хэн перестала притворяться, что спит, и демонстративно храпеть на всю камеру.

Большой Меч обрадовался.

— Вот видите? — сказал он. — Судьба.

На него очень выразительно посмотрели буквально все. Большой Меч подумал, что это хороший знак: в их группе появляется единство!

— Что-то не так, — сказал монах-паникёр. — Что-то случилось.

— Да ладно, правда что ли, — пробормотал тануки.

— Мы все умрём!! — заголосил монах.

На него никто не обратил внимания.

— Да чего умирать-то? — хмыкнул один из стражей, которые привели Быка. — Вы свободны, господа герои! Вы можете идти! Ваше оружие ждёт вас на стойке у входа!

— Кхм, — сказал тануки Рю. — Не то чтобы мы были против, или нечто в таком духе, но чисто из любопытства и для общего развития: а почему нас освобождают-то? И почему господин начальник у вас под конвоем?

Про тупую блаженную улыбку, что блуждала на губах стражника, тануки спрашивать не стал, хотя она его тоже слегка беспокоила.

— О, господа герои, не извольте беспокоиться: справедливость восторжествовала! Вы сражались за правое дело и теперь можете быть свободны!

— Отлично! — обрадовалась лиса. — Спасибо вам огромное! Есть на свете справедливость!

— Хм, — сказал тануки. — И кто же сказал, что мы можем быть свободны?

— О, — улыбка стража стала ещё шире и глупее. — Наш новый городской глава! Мы все его очень любим!

— Да сколько можно!? — Бык, который всё это время сверкал глазами, сдавленно выругался. — Вы что все, посходили с ума? Какой новый глава? Какая справедливость?

— ..Мы собираемся сделать всё правильно, — продолжал улыбаться страж, — потому вы получите награду из казны за ваше благородное деяние.

— Хм? — прищурился тануки. — Ладно тогда, принято.

Бык сверкнул глазами.

— Когда я узнаю, кто из вас сделал это…

— Прости, господин начальник, но мы тут действительно ни при чём, — развёл руками тануки. — Жизнь — интересная штука, правда? Всё может измениться за одну ночь, и ты никогда не предскажешь, кто из нас завтра будет сидеть в камере, а кто — получать награды… Счастливо оставаться и всё такое.

Бык сердито выругался, но его уже потащили в камеру.

— Мы попробуем разобраться, — сказал Большой Меч уверенно. — Мы узнаем, что тут происходит!

— Говори за себя, уважаемый, — скривился тануки.

— Вот поддерживаю! — распушила хвосты лиса. — Зачем разбираться? Справедливость восторжествовала, и это главное! Если кто-то позаботился об этом, он — хороший человек!

— Хм, — Не Зовут растерянно наблюдала за улыбающимся стражем, который действительно выдал им расписку о получении награды и поздравил с героическим поступком. — И всё же, творится нечто неладное.

— Именно! — обрадовался монах-паникёр. — Почему я всегда предупреждаю, но меня никто не слушает?!

— Вы не о том думаете, — буркнула Кухарка Хэн. — Скажите лучше, кто из нас забирает награду!

5

**

Магистрат открылся, как ему и положено, через три часа после рассвета.

Обычно очередь туда собиралась немалая, состоящая преимущественно из купцов. Но то ли после вчерашнего фестиваля, то ли в силу непонятных магических потрясений, обрушившихся на город, посетителей на этот раз практически не было.

Сонный чиновник, чьё недовольное похмельное лицо по контрасту с ранее встреченными улыбающимися психами казалось почти что облегчением (хоть что-то знакомое, ну!), посмотрел на бумагу, поджав губы, а после скептически оглядел их компанию.

Кухарка Хэн подумала, что ни у кого из них не должно быть иллюзий по поводу открывшегося ему зрелища.

— Так вы у нас, значит, герои, — сказал чиновник скептически.

— Да. Мы они, — ответил флегматично Большой Меч.

— И вот она тоже? — Кухарка Хэн напряглась. У многих чиновников есть нюх на беглых рабов, верно? Но он не может ничего знать, она…

— Конечно! — искреннее и праведное возмущение, которое источал Большой Меч, заставило чиновника слегка податься назад. — Она называет себя Кухарка Хэн, и она — великий тайный мастер боевых искусств! Она владеет техниками Боевой Кочерги и Убийственного Супа! Я не шутил бы с ней, если бы я был вами! А то я всё покажу вам мой меч, защищая честь госпожи мастера!

— О, вот только не надо мне тут мечи показывать! Я на эти ваши мечи насмотрелся, тошно уже!

— ..Приятно встретить человека с таким обширным жизненным опытом, — пробормотал тануки.

— А я покажу свои хвосты! — тут же подхватила лиса. — Вы дискриминируете мастера Хэн только исходя из её внешности! Мы, люди духовной стороны, можем выглядеть, как хотим, и не обязаны соответствовать вашим ожиданиям!

Чиновник перевёл взгляд на лису и медленно моргнул. Пылающая всеми видами праведных негодований подряд, госпожа Яо была поразительно прекрасна.

Чиновника слегка повело.

И правда, ну что он придрался к этой женщине? Да, видок у неё, как у беглой рабыни с большой дороги, и неплохо бы проверить на наличие долговой печати. Но с другой стороны, эти, из так называемого “дзянху”, как они недавно принялись именовать мир духовных сил в новеллах (простите яйца, чего только не вспомнишь с утреца) — все поголовно ненормальные. Особенно маги. Если мастеров боевых искусств ещё можно узнать по мечам, выправке, эмблемам школы и прочим атрибутам, то с магами совсем беда. Видишь на улице суперподозрительного нищего, выглядящего так, как будто он обезумел уже вот три года как? Не спеши делать выводы: может, это очередной великий маг решил покинуть добровольное самозаключение и порадовать мир своим сияющим присутствием. И такого злить лучше не стоит…

Ещё раз тяжко вздохнув над своей судьбой, клерк решил не лезть к “Кухарке Хэн” лишний раз, быстро прикинул в уме, как расплатиться с очередной командой хероев, и нашёл, как ему показалось, идеальное решение.

— Простите, господа, я не хотел ничего такого сказать! Конечно же, я не имею претензий к почтенной героине Хэн! Дайте мне минуту, и я принесу вам ваш выигрыш!..

..Сердце Кухарки Хэн стучало где-то в горле.

С одной стороны, если они собираются принести выигрыш, то он скорей всего не корова, что весьма печально. С другой стороны… Может, это её шанс, который она не понимала раньше? Прицепиться к героям, чтобы её саму принимали за героиню?.. Но они все идиоты, и никому из них не нужна кухарка… Эх.

— Вот, возьмите, — вернувшийся клерк выглядел весьма довольным собой, протягивая им тонкую каменную пластинку. — Это документы на владение вашей наградой!

— Хм, — все с сомнением посмотрели на непонятное нечто.

“Не корова,” — расстроилась Кухарка Хэн.

“Не вино,” — мысленно вздохнул тануки.

“Не свободный допуск в бордель”, — с облегчением осознала лиса.

“Нам всё же дали награду! — обрадовался Большой Меч. — Жаль только, что не корова — госпожа Хэн огорчится.”

— Это же право на владение землёй, — отметила Не Зовут удивлённо. — Вы даёте нам в награду… землю?

— А что тут такого? — пожал плечами клерк. — К тому же, не просто какую-то там землю, а целое имение! Цените!

У Кухарки Хэн слегка закружилась голова.

— Да зачем оно нам? — возмутился тануки. — Мы — странствующие мастера, а его даже не продашь, небось какая-то рухлядь…

— Мы берём! — рявкнула Кухарка Хэн. Видя, что клерк собирается забрать табличку обратно, она потянулась вперёд и быстро выхватила её себе. — Спасибо огромное!!

— Это как корова, да? — пробормотал Большой Меч, покосившись на неё. — Тогда мы, конечно, берём!

— Идиоты, — буркнул тануки Рю.

Но, надо отдать ему должное, тихо.

Кухарка Хэн прижала табличку к груди, всем своим видом показывая, что не отдаст её без боя. Клерк прищурился.

— Только попробуйте забрать её у меня! — сказала она. — Я… я применю технику Боевого Супа!

В этом высказывании было больше отчаяния, чем чего-то другого, но, кажется, ей удалось нацепить на лицо достаточно впечатляющее выражение.

— Ну вот, — сказал Тануки Рю, — вы её довели своей приземлённостью! И ведь правда же может применить, я её знаю.

— Может-может, — покивала лиса, — я видела.

— Хм, — чиновник вздохнул. — В таком случае, вопрос закрыт. Господа герои, вы получили, что хотели? Тогда не смею вас больше задерживать.

— Разумеется, почтенный, — Не Зовут изобразила идеально выверенный вежливый поклон, который заставил тануки на пару мгновений задержать на ней взгляд. — Только один вопрос, если позволите. Эти мимолётные слышали, что в городе сменился глава. Правда ли это?

Клерк вздохнул и мрачно перемешал тушь.

— О, это правда, — сказал он, — теперь во главе всего Ман Хо, младший сын прошлого главы. Он справедлив, и его все любят.

— И вы разделяете это чувство?

Клерк хмыкнул.

— А я — делаю свою работу. Кто там нынче сидит на верхней жёрдочке, не моего ума дело. Двигайтесь, господа герои! Бумаги сами себя не подпишут, а у нас тут много… нововведений.

6

*

— Что такое справедливость? Хотел бы я знать. Для начала… Люди не должны лгать! Всё должно быть честно и прозрачно! Разве не в этом суть?.. Бездна, почему это так сложно? Я делаю всё, как нужно, но почему-то…

Не волнуйся, мальчик. Слушай меня.

Ты велик. Ты могуществен. Ты властелин. Ты знаешь лучше, что нужно исправить и как. Ты выше прочих, а значит, тебе решать.

Мы можем исправить этот мир, пока ты держишь меня в руках.

Я покажу тебе, как.

Просто слушай меня.

…

— Пошла вон! Изменница! Шлюха!

— Я не знаю, почему я это сказала! Пощади! Я умру на улице!

— Так значит, у тебя не было любовника до свадьбы?

— Да, но…

— Вон!!

..

— Не бейте меня, я не это имел в виду!

— Правда?

— Нет! Вы — урод, жадный брюзга, я терпеть не могу эту работу!

— Сломайте ему кости!

..

— Я ненавижу тебя! Меня от тебя тошнит!

— Так зачем тогда были все эти разговоры о любви?

— Потому что только так ты бы выкупил меня из борделя!..

..

— Твои якобы заморские шелка — подделка!

— Конечно да, мы делаем их в соседнем селе. Но это хорошие шелка!

— Лжец! Он обманул нас всех!

— Сожгите его лавку!..

***
— Что же, это ужасная антисанитария, — сказал монах-паникёр, скептически рассматривая очередной валяющийся на дороге труп. — Если они будут так валяться, мы точно заболеем и умрём.

Никто из них не был сильно удивлён: этот был третий по счёту, и зрелище становилось уже привычным.

— Это плохо, — вздохнул Большой Меч, к которому тихо жалась шокированная Кухарка Хэн. — Ситуация очень быстро ухудшается, да? Похоже, на этот раз какие-то чары правды.

— Похоже на то, — вздохнул монах-паникёр, — но как же я от всего этого чешусь! И на нас не действует, похоже. Как тебе кажется? Ощущаешь какие-то симптомы? У меня вот в горле першит…

— Я — кочерга, — сказала Кухарка Хэн.

Они оба замолчали и удивлённо уставились на неё.

— Что? Мы выяснили — не работает. Я всё ещё могу лгать. Теперь, пожалуйста, пойдёмте! Я не могу на это смотреть!

Если честно, зрелище и правда вышло так себе: город как будто спятил, отовсюду доносились крики, ссоры, кое-где пахло палёным.

— Опасная же это штука — правда, — вздохнул драматично монах-паникёр. — А меня потом ещё спрашивают, почему я её всегда избегал. Да вот примерно поэтому!

Кухарка Хэн опустила голову, но мысленно согласилась. Что было бы с ней, если бы она сама не могла сейчас лгать, более того, в порыве навеянной злобной магией откровенности начала выбалтывать важные секреты?

— ..Странное всё же дело, — заметил Большой Меч тихо. — Я никогда с подобным не сталкивался раньше, хотя со многими тварями сражался. Некоторые из них изменяли сознание. Но это… это должна быть… какая-то исключительная тварь.

— Ну не знаю, — вздохнул монах-паникёр, — я не разбираюсь в этом во всём, если что! Я слишком труслив, чтобы иметь дело со всякими монстрами!.. Но если честно, то зачем это монстру?

— Хороший вопрос, — кивнул Большой Меч, по широкой дуге обходя очередную пару сцепившихся драчунов. — Монстры, даже самые жестокие, даже голодные и ментальные паразиты — это существа, действия которых можно понять. В них всегда есть очевидная логика, даже если эта логика — желание питаться. Это всё ещё разумно в рамках природы, где кто-то кого-то постоянно поглощает. Как и любой хищник, они развивают в себе способность привлекать, загонять и поглощать жертву. Они будут культивировать те эмоции, которыми насыщаются, либо заставлять жертву убить кого-то, себя или другого, если таков их типичный почерк… Но не похоже, что тут тот случай. Живой или мёртвый, но тот, кто это делает, наверняка человек… Ну, был человеком на определённом этапе своего существования. Так я думаю. Хотя, конечно, нельзя полностью исключать знать из демонических миров… Но я не могу себе представить, что кому-то из них могло бы тут понадобиться. Так что нет, мне кажется, это человек.

— Заставляет всех говорить правду, ха?.. — пробормотал монах-паникёр. — Многие не посчитают это злодеянием.

— Только те, кто обратит внимание не на слово “правда”, а на слово “заставляет”, — пожал плечами Большой Меч и отвёл взгляд. — И потом, очень часто ложь — способ спасти, себя или других. Отбирать его… Это неправильно.

— Ну может, — вздохнул монах-паникёр, — это всё слишком сложно для меня, я не хочу вникать. Я и так слишком перенервничал! Интересно, есть ли таблетки, которые защищают от этого непонятного поветрия честности? Я боюсь подхватить!

Кухарка Хэн вздохнула. Она подумала, что у монаха-паникёра есть одна замечательная черта: юноша отлично умеет заполнять тяжёлые паузы. За что честь ему и хвала.

Между тем, судя по карте, выгравированной на обратной стороне их символа владения, они почти что пришли.

..

Как и предсказывал тануки Рю, имение было заброшенным.

Честно, это была скорее заросшая травой развалина, доставшаяся городу в наследство каким-то неясным путём. Неудивительно, что дом легко отдали непонятным залётным героям в качестве награды: вряд ли возьмут, но если и возьмут, то невелика беда — никому особо подобное счастье не надо. Стоящее на отшибе в густом лесу из разросшихся локв и мандаринов, покрытое пылью и разграбленное, с провалившейся местами крышей и засорившимся колодцем — кому особенно нужно подобное местечко? Нет, вполне вероятно, тут и там ночуют беспризорники, ведь какая-то крыша над головой лучше совсем никакой, и из старой мебели можно развести костёр. Но в целом?..

— Я уверен, там водятся орды неведомых науке насекомых, — сообщил монах-паникёр печально. — И крыша может обвалиться прямо на нас. И…

— Ну хватит! — воскликнула Хэн. У неё внутри всё пело: это был её дом! Её собственный! Пусть оказавшийся у неё в руках в результате дурацкого случая, но всё ещё! И даже лучше, что выглядит он сейчас именно так: меньше конкурентов будет. Опять же, дом такой просто так не продать, да и в итоге выручишь совсем не те деньги, что могут заинтересовать благородных героев. А значит, меньше угрозы!