Лето, север, автостоп

Глава 1. Волгоград

Яна

Воздух дрожал над раскаленным асфальтом, силуэты плыли, машины, не притормаживая, проносились мимо, и мне все казалось, что какая-нибудь из них обязательно меня собьет. Но я держалась, нацепив на лицо нервную улыбку и никак не решаясь поднять руку с оттопыренным вверх пальцем.

- Ты стопить-то будешь?

В спокойном голосе Женьки Данилова слышалась насмешка. Я покосилась на него: так и быть, ухмыляется. Скалится во все свои тридцать два возмутительно ровных зуба. Высокий, плечистый, загорелый. Кончики светлых, живописно растрепанных волос выжжены солнцем до белизны. Просто парень с буклета тур клуба какой-то! Красивый и по-своему стильный, особенно в этом своем походном прикиде. И, зараза такая, прекрасно это понимает.

Раздражение во мне поднялось новой волной, закипело где-то у горла. Я стиснула зубы, не собираясь отвечать на провокацию. Отвернулась, заправила за уши каштановые пряди, выбившиеся из короткой, но толстой косы. Утерла пот со лба. Лето в Волгограде всегда было жарким, трава за городом выгорала уже к середине июня. Но этот июль, кажется, бил все рекорды.

Ну и кто меня дернул выбрать именно этот день? Сегодня все шло не так. Все! С самого утра.

Женька, так и не дождавшись ответа, ковырнул носком кроссовка камень и точным пинком запулил его куда-то далеко в степь.

- Янка, ты вообще тут? Или опять на связи с космосом?

- Очень смешно, - прошипела я.

- Так что там с машиной? Или мы и дальше на солнышке греться будем? Если так, то я бы лучше на Волгу смотался.

- Помолчи уже, а? Я… собираюсь.

- С духом, что ли?

- Данилов!

- Ладно, ок. Молчу.

Думала, он скажет что-то еще, съязвит – как всегда, как привык за долгие годы нашего с ним знакомства. Но он, будто сдаваясь, поднял вверх раскрытые ладони, а потом запихнул их в передние карманы штанов.

Я не вытерпела и опять покосилась на парня. Признаться, он был собран гораздо лучше меня. Поношенные, но явно удобные и дорогие кроссовки, походные штаны с кучей карманов, ярко-желтая футболка с безумным принтом. И рюкзак, весь облепленный нашивками: фестивали, походы, сплавы. Я не удержалась от завистливого вздоха.

Эти двое – Женька и мой брат Миша, оба на пять лет старше меня – с восемнадцати лет активно мотались по России. Где они только ни были: Кавказ, Урал, Алтай, Хибины. До Баренцева моря доезжали прошлым летом.

Они. Не я.

Меня никогда не брали с собой. Для них я всегда была слишком мелкой. Слишком… проблемной. А я только и жила, что редкими поездками на Кавказ да рассказами активных в юности родителей и брата. И мечтами: вот когда-нибудь и я так смогу. Сорвусь, поеду далеко-далеко, чтобы ветер в лицо, дорога под ногами, и новое все – места, люди, события. Приключения… это прекрасное, волшебное слово, которое я встречала лишь в книжках. В жизни моей все было прозаично. Ну, или почти все.

Женька тяжко вздохнул. Понял, что я опять зависла. Их с братом шуточки насчет связи с космосом возникли не на пустом месте – порой я уходила в свои мысли и мечты, и выглядела, наверняка, не очень-то адекватно, замирая посреди разговора.

- Не вздыхай так громко, - проворчала я.

- Может, мне вообще дышать перестать?

- Было бы неплохо. Нет, Данилов, как же ты меня бесишь!

- Взаимно, Яночка, взаимно, - сладко проворковал парень, доводя меня до белого каления.

- Не зови меня так! – взорвалась я.

- А как? – притворно удивился он. – Может, как в детстве, а?

Мои щеки полыхнули алым. «Как в детстве». Пусть только попробует, и я убью его прямо тут. А потом скину в канаву за отбойником и скажу, что все так и было. Да, идеальный план. Так и сделаю, если он что-нибудь вякнет.

Кажется, Женька прочитал это в моих глазах. Оскалился, протянул насмешливо:

- Яна, ну какая же ты…

И не закончил, лишь цокнул языком. Я вздернула нос.

- Какая?

- Как в детстве.

Стиснула кулаки.

- Скажи, Данилов, какого хрена ты поперся со мной? Чтобы поиздеваться, да? «Как в детстве». Ты тоже не изменился. Вот ни капельки! Я это знала, потому и не просила ехать со мной.

- Ага. Это сделал твой брат.

- Ну так послал бы его куда подальше. Как я.

Он покачал головой, глядя на меня, будто на ребенка.

- Я – не ты, мелочь.

- Да пошел ты, Данилов!

Усмешка, сощуренные голубые глаза – он смотрел на меня против солнца. Его ленивое:

- Ладно. Как скажешь.

Он подхватил с земли рюкзак – легко, будто тот ничего не весил, - и закинул его на спину. И… действительно пошел дальше по трассе, шагая по кромке асфальта, плавящегося под жарким степным солнцем. А я, приоткрыв рот, смотрела ему в след.

Он что, и вправду бросит меня вот так? Тут? Одну? Как бы я ни хорохорилась, утверждая, что могу поехать куда угодно сама, мне было… страшно. Все же я никогда не ездила автостопом одна. И вообще мало куда ездила.

Веки пекло от подступающих слез, и я закрыла глаза. До боли стиснула кулаки.

- Эй! Ты идешь уже или как?

Я поморгала и недовольно шмыгнула носом. Женька успел отойти метров на двадцать и стоял там, весь такой подтянутый, сильный, спортивный. Такой… уместный тут. Не то, что я.

- Оттуда стопить удобнее, - снизошел он до объяснений.

Мимо прогрохотала фура, и я вздрогнула. И пошла следом за парнем, проклиная и его, и себя, понимающую, что он прав.

Яна, двумя часами ранее

Утро не задалось.

Вечером я долго не могла уснуть и ворочалась в духоте, то накручивая на себя хлопковый плед, то спихивая его на пол. Задремала после рассвета, будильник придушила, не глядя, и… закономерно проспала. В результате электровеником металась по дому: принимала душ, запихивала в рюкзак едва высохшие вещи и пыталась проглотить хоть что-то. От радостного волнения и нервного страха меня трясло так, что есть совсем не хотелось.

Я в очередной раз проверила документы и деньги, рассованные по карманам одежды и рюкзака, зарядное и телефон. Обулась и замерла на пороге квартиры. Выдохнула:

Глава 2. Саратов

Яна

С Пашкой, Олей и Артуром мы и впрямь домчали до самого Саратова. Это было весело, шумно и, как сказал Данилов, достаточно быстро. Мне сравнивать было не с чем: на машине я ездила лишь на юг, на поезде – в Москву. И все. На этом мой «богатый» опыт путешествий заканчивался.

Поначалу я, сидя между Олей и Женькой, робела. В целом я неплохо вела себя в стрессе, умела держаться, не показывая другим свое волнение – иначе не пошла бы в медицину. Но девушка тормошила меня, выдавая вопросы быстрее, чем я могла на них отвечать: про автостоп, про место, в которое едем, и причину, по которой мы это делаем именно так. Ребята тоже поглядывали: один через зеркало заднего вида, второй – обернувшись назад. Кажется, девушка-автостопщица интересовала их гораздо больше парня.

А я не знала, что говорить. Потому сразу призналась, что такой опыт у меня впервые. И они – первые. Этот факт вызвал у ребят еще больший восторг.

- Ты не поверишь! - взахлеб говорила Оля, чуть развернувшись ко мне и размахивая перед носом руками, - мы же мотаемся тут постоянно – у Пашки родители в Саратове и младшая сестра с мелким, а Артур за компанию с нами – и никогда, вот просто ни разу никого не подбирали! И тут вы. Я как увидела, сразу сказала, чтоб тормозили.

- Слышишь, она нами командует, - пожаловался Артур, но при этом улыбался он так, словно совершенно не против.

- И вам это нравится, - фыркнула Оля. – А все спасибо милому моему – доброму и с хорошей реакцией.

Она наклонилась вперед и огладила плечо Павла, а тот поймал ее ладонь и поднес к губам, целуя пальчики. Это было так интимно и, в то же время, быстро и непринужденно, что я лишь улыбнулась, отводя взгляд.

С ребятами было странно легко. Будто со старыми знакомыми, с которыми мы выбирались за город не раз, и сейчас снова встретились. В какой-то момент парни и впрямь позвали нас с Женькой на дачу – конечно, после того, как мы все вернемся домой.

Артур все время шутил, Пашка больше молчал и следил за дорогой, а Оля болтала со мной – и я успела узнать историю их с мужем отношений почти целиком.

А еще говорил Женька. О том, где был и что видел, что успел попробовать и во что встрять. И все это было… великолепно. Мы вчетвером слушали, едва не открыв рты. Боже, да в его рассказы можно было влюбиться! В то, что он говорил и как, в манеру слагать истории, в тембр голоса и правильные паузы, во время которых дыхание в груди замирало или, наоборот, рвалось наружу неудержимым смехом.

Брат был прав, когда утверждал, что Данилов – идеальный кандидат для подобного путешествия. Но ему я это, конечно, говорить не собиралась.

Мы уезжали все дальше на север, и я глядела по сторонам, жадно ожидая изменений. Но степь казалась прежней: плоской, пыльной, выгоревшей до желтизны, с редкими унылыми посадками и причудливыми шрамами оврагов. Небо над нами висело бледное, с легкими росчерками перистых облаков где-то на немыслимой высоте. Изредка справа голубой полоской мелькала Волга, наша привычная артерия жизни.

Тот факт, что через несколько дней я увижу другую реку – северную, холодную, мрачную – все еще казался невероятным.

Женька

Мы пролетели эти триста километров, почти не заметив их. Болтали, слушали музыку – у народа оказалась удивительно приличная подборка. Яна ожила, перестала стесняться и сияла теперь, как новенькая монета. Сидела рядом, касаясь бедром моего бедра, о чем-то вполголоса шушукалась с Олей, смущенно улыбалась в ответ на шутки Артура… и сияла. Я чувствовал это по манере ее разговора, по расслабленному телу, по тому, как она жестикулировала, невольно «зеркаля» жену водителя. Зануда во мне бухтел о слишком открытом и близком общении, но я не давал этому ворчуну воли. Я был рядом и всегда четко контролировал ситуацию. К тому же, ребята нам и вправду попались хорошие.

Мы почти добрались до объездной. Предстояло решить, двигаем ли сегодня дальше или остаемся тут. Саратов – чудесный город, но я бывал тут не раз. Солнце стояло высоко, и мы легко успевали добраться хоть в Саранск, хоть до Нижнего. Яна торопилась на север – подальше от дома, поближе к Карелии и Заполярью, которые так ее манили. Я мог помочь ей доехать быстро и без проблем. Хотя бы до Питера, как предложил Миха.

Суть в том, что задача моя была совершенно иной.

- Народ, - я чуть повысил голос, перекрывая музыку, - а вы в Саратове куда едете? Какой район?

- По объездной до Сокола, а потом на 5-ю Дачную, - тут же отозвался Павел.

Я покивал, сверяясь с картой в телефоне.

- Нормально. Подбросите?

- Да без проблем. На остановке высажу. Пойдет?

- Идеально.

Нога Яны, прижатая к моей, напряглась. Девушка наклонила ко мне голову, ее шепот коснулся уха:

- А мы разве не дальше?

- А ты разве не хочешь погулять по Саратову?

Я повернулся к ней, едва не задев носом ее нос, и девушка слегка отстранилась.

- С тяжелым рюкзаком – нет, - отозвалась она.

- А если без него?

Глава 3.1 Все еще Саратов

Женя

День был хорош. Мы добрались сюда удивительно быстро, а потом гуляли – и это была прекрасная прогулка. Легкая и веселая. Дружеская. Яна, в отличие от других девчонок, не заглядывала мне в рот. Наоборот, щурилась и хмыкала, будто подвергала каждую историю мысленной критике – не брешет ли? Это капельку раздражало и держало в тонусе, не позволяя расслабиться.

И вот я все почти испортил. Сморозил чушь, а теперь откупался мороженым, и Яна смотрела на меня с подозрением и легкой тревогой. Как на неадекватного пса, который то машет хвостом, то норовит укусить. Ну не дурак ли? Еще пару раз выскажу что-то в подобном духе – и она вовсе сбежит. Янка с детства упрямая, и храбрости ей не занимать. И тогда Миха мне голову оторвет. Непременно.

Я же обещал присмотреть за ней. От начала и до… ну, хотя бы, до Питера, в который я совершенно не торопился возвращаться. Лучше бы еще где-то завис. Что же, кажется, это будет нелегкий путь.

Я покосился на Яну. Высокая, подтянутая, крепкая, она шла рядом, сосредоточенно поедая мороженое. На ней были спортивные сандалии, шорты, открывающие стройные и явно тренированные ноги, и свободная светлая футболка. Густая каштановая грива лежала на плечах, отливая на солнце легкой рыжиной.

Мы оставили парк за спиной и спускались к Волге. Воздух становился свежее, и вот наконец река встретила нас простором. Яна замерла, распахнув глаза, вдохнула так глубоко, что еще чуть – и лопнет от восторга. Я прикусил язык, чтобы не сказать это вслух. Опять же вспылит, а момент слишком хорош, чтобы его портить.

- Другая, - выдохнула она.

- Чего?

- Волга здесь другая.

Я перевел взгляд на реку, пытаясь увидеть ее так, как Яна. Солнце заходило за нашей спиной, и густая тень подползала к набережной. Волга, огромная, мнимо неподвижная, отливала расплавленным золотом и медью. Перистые облака, расцвеченные в яркие краски, казалось, прилипли к ней, как нарисованные. По реке медленно скользила баржа, оставляя за собой длинный ленивый ус. Другой берег – частный сектор Энгельса – был далеко, почти в трех километрах, и этот простор захватывал, и впрямь заставляя дыхание замирать в груди.

- Красиво.

Я потянулся к телефону, сделал несколько кадров, но когда перевел камеру на Яну, она закрылась ладонью. Так и осталась на снимке: чуть смазанная в движении, с растопыренными пальцами напротив лица.

- Давай договоримся, - строго сказала она. – Ты не будешь меня снимать.

- Давай договоримся, - ответил ей в тон. – Я следую только своим правилам. Ну, или тем, которые кажутся мне разумными. А отказываться от фото – неразумно.

- Да кому это вообще нужно?

- Ты что, не выкладываешь фотки в соцсети? Не хвастаешься подружкам, где была, что ела и с кем гуляла?

И ведь знал, что нет – буквально вчера заглядывал в ее профиль, пытаясь понять, с кем мне предстоит иметь дело, а нашел лишь странные медицинские мемы вперемешку с красивой северной природой. Но я продолжал дразнить девушку, ожидая реакции.

- Ты меня явно с кем-то спутал, Данилов.

Я хмыкнул. Ну вот, сердится.

- Зря ты так. – Я поднял вверх указательный палец. – Вот вырастешь совсем большая, будут у тебя внуки, и станешь рассказывать им, как баба Яна в юности путешествовала. А они будут слушать и не верить тебе. Ну и как ты убедишь их без фоток, а?

- Данилов! – она резко выдохнула. – Хочешь мое мороженое?

- М-м, пожалуй, откажусь.

- Жаль. Может, тогда бы ты заткнулся.

Она отвернулась и зашагала вниз, а я остался смотреть ей вслед, чувствуя, как губы расползаются в ухмылке. Ох, Янка! Ты выросла очаровательной заразой. Как раз…

Я резко тряхнул головой, не позволяя себе закончить мысль. Это же Янка, младшая сестра Михи. Навязчивая мелочь, которая липла к нам в детстве, а в двенадцать смотрела на меня влюбленными глазами. Не дело думать о ней… так.

Тем более, может, я вообще отсюда уеду.

Догнал девушку быстро – она не пыталась сбежать, просто шагала в своем темпе, не дожидаясь меня. Крутой спуск закончился, и мы вышли на набережную. У воды было прохладнее, пахло свежестью и водорослями, в воздухе тут и там вились стаи мошек. Старая часть набережной протянулась от Ротонды до Саратовского моста, изящно гнутого и на таком расстоянии будто ажурного.

Яна прислонилась к парапету и смотрела на Волгу, как завороженная. А я косился на нее. Легкий ветер шевелил распущенные каштановые волосы, и девушка то и дело убирала их с лица, откидывала за спину. На щеке у нее виднелась белая полоска, контрастирующая с загорелой кожей. Мороженое. Испачкалась, как ребенок.

- Если хочешь сказать гадость, то лучше помолчи, - проворчала она.

Я повернулся к девушке и она, вздохнув, сделала то же самое.

- Сильно бешу? – поинтересовался с притворным участием.

- Слов нет.

- Понимаю. Я сам все это не планировал.

- Так почему согласился? Ни за что не поверю, что ты не смог отказать Мишке.

Глава 3.2

В итоге сто двадцать ступеней мы одолели бегом. Наверху оказались вместе, оба красные, запыхавшиеся. Глаза Яны блестели, а волосы совсем растрепались и, влажные от пота, вились у висков. Она облизнула пересохшие губы и уставилась на меня.

- Ну, мелочь… ты зачем побежала?

- А ты?

- Так за тобой.

Девушка фыркнула и пихнула меня кулаком в плечо. Я хохотнул, и она, не сдержавшись, ответила смешком.

- Вода есть?

Я тут же скинул со спины маленький городской рюкзак, протянул бутылку девушке. Думал, что присосется к ней, но Яна лишь прополоскала рот и сделала пару глотков.

- В следующий раз, когда соберешься бегать по лестницам, предупреди, - сказал я.

- Тебя никто не просил за мной гнаться.

- Ну не мог же я допустить, чтобы меня уделала какая-то малолетка… Ну, чего ухмыляешься?

Она мотнула головой, но при этом улыбалась так, словно ей сделали дорогой подарок. Я мысленно чертыхнулся. Вот и повелся, ага. Как глупый мальчишка.

На Журавли мы поднимались чинно, рядом, как приличные люди. Посвежело, и я чувствовал жар, исходящий от разогретого тела девушки. Наверху было… великолепно. Я подошел к широкому наклонному парапету, жадно вдыхая вечерний воздух. Уже и забыл, как тут красиво.

Под ногами у нас лежал город. Светящиеся артерии дорог, золотые луковки храмов, мрачные пятна кладбища и Глебучева оврага, тревожащая масса Волги, сияющий Саратовский мост и огни Энгельса на другой стороне реки.

- Ух, - выдохнула Яна.

Она стояла, обняв себя за плечи, смотрела на город и улыбалась. Потом развернулась и задрала голову, уставившись на самый верх стелы, где плыли двенадцать журавлей, на такой высоте будто бы невесомые. Я тоже взглянул на них – так, будто видел впервые.

- Сколько раз ты тут бывал? Ну, в Саратове.

- Не знаю. Много. – Хмыкнув, я добавил, - у меня тут была девчонка. Давно, еще до Питера. Мотался к ней почти каждые выходные, пока не расстались.

Кажется, Яну смутила моя внезапная откровенность. И все же она спросила:

- А разошлись почему?

Пожал плечами.

- Отношения на расстоянии – такая лажа. А может, просто человек не мой был. Не знаю. Идем? Тут еще много интересного.

Девушка передернула плечами, пытаясь подавить дрожь, и я тут же предложил ей свою рубашку, сложенную в рюкзаке. И Яна, как ни странно, согласилась.

Мы гуляли по Парку Победы, разглядывая военную технику, и я читал ей вслух данные с табличек. Наверное, стоило повернуть в сторону хостела, завтра нас ждал новый непростой день в дороге. Но Яна, пригревшаяся в моей рубашке, выглядела такой умиротворенно-задумчивой, что мне хотелось растянуть этот вечер. Ведь завтра она наберется сил и вновь станет колючей, а я попытаюсь – безуспешно, конечно, - не скатиться в привычную модель поведения с ней. И все будет, как прежде.

Наконец девушка широко, прикрываясь ладошкой, зевнула, и я предложил свернуть нашу прогулку. И опять, как ни странно, не получил отказа.

- Мне кажется, ты что-то замышляешь, - не выдержал я, когда мы сели в такси, - слишком покладистая.

- Я просто спать хочу, Данилов. Вот и все. Помолчи.

Она снова зевнула, а я хмыкнул и… промолчал.

В наш номер в хостеле так никого и не подселили. Яна уцепила полотенце и косметичку и первой сбежала в душ. Вернулась чистая, розовая, в симпатичной синей пижаме. Плюхнулась на свое место у окна, взяла в руки телефон, но тут же уснула, кажется, так и не набрав сообщение. Я осторожно вытащил ее гаджет из ладони и поставил на зарядку.

Во сне Яна казалась… безобидной. Простая девчонка, симпатичная, темненькая, загорелая. Она не выглядела той, кто доставляет кучу проблем и беспокойства сразу двум парням. А это еще родители о ее побеге не знают…

- С первым днем путешествия, Янус, - прошептал я, называя ее детским прозвищем, от которого девушка непременно бесилась. – Доброй ночи.

Конечно, она уже не ответила. Дрыхла без задних ног.

Я проспал – глупо и бестолково. На удаленке совсем отвык от ранних подъемов. Нет, я следил за распорядком дня и тренировками, пытался не забывать есть и спать – ведь если дать себе волю, то в работу можно уйти с головой. Но вставать в шесть утра давно не было необходимости.

Янка оказалась пунктуальнее меня. Эта зараза не только встала, приняла душ и помыла голову, так еще и завтрак нам приготовила.

- И что это? – спросил, ковыряясь в своей тарелке.

- Мюсли. Ешь давай, не капризничай. В твоем возрасте полезно.

Ухмыльнулся. Это она за «мелочь», понятно. И, в общем-то, справедливо.

- Яночка, кажется, ты охамела.

- Ты хотел сказать «осмелела»?

- Нет, я сказал именно то, что хотел.

Зачерпнул ложкой коричневато-белое месиво, вгляделся. Мюсли, блин. Кажется, с изюмом и орехами. А где моя колбаса и сыр? Где яйца? Вот и доверяй после этого завтрак девчонке. Мысленно я ворчал, но съел все – и это даже оказалось вкусно.

Глава 4.1 Сызрань

Яна

Мы опять стояли на трассе. Степное солнце, яркое и безжалостное, палило немилосердно, а водители будто сговорились, и машины все как одна проносились мимо. Моя улыбка померкла, стала усталой. Натянутой. Но Женька молчал, и я тоже держалась, не ныла. Жаловаться при нем? Ни за что!

Мысли в голове метались от «одна я уехала бы быстрее» до «а вдруг они правы: я и впрямь не справляюсь?»

- Воды? – Женька протянул бутылку, и я благодарно кивнула. – Ну что, Яночка, не надоело еще?

Я лишь фыркнула – отвечать на подобные вопросы было ниже моего достоинства. Парень тоскливо и тяжко вздохнул:

- Ты же не сдашься, да? Упрямая мелочь. Ладно, сейчас поедем.

Он закинул на спину рюкзак, огляделся, будто выбирая, куда скрыться. И… действительно пошел в кусты.

- Жень?

- Машину стопь давай! И водилу потом уговаривай на «плюс один». Без меня ехать не соглашайся, поняла?

Растерянно кивнула. Я читала, что у разнополых двоек самый медленный стоп, что парни иногда прячутся, а девчонки работают за двоих. Но что так будет и у нас, не думала. Вдохнув поглубже, я улыбнулась и подняла руку.

Остановилась четвертая машина.

Сердце заколотилось где-то у горла. Я подхватила рюкзак и быстрым шагом, едва не переходящим на бег, кинулась к дальнобою. Вокруг фуры, вырулившей на обочину, медленно оседала серая пыль. Я обошла прицеп справа и приблизилась к кабине. Дверь у тягача была так высоко, что я на миг растерялась, не понимая, как взобраться туда, да еще с большим рюкзаком. Или мне надо говорить через окно? Но я же даже водителя отсюда не вижу!

Обернулась на Женьку – парень стоял метрах в двадцати позади – и он махнул мне рукой. Я скривилась. Понять бы еще, что этот его мах значит. Вздохнула и постучала костяшками в нижнюю часть двери, а потом открыла ее, взобравшись на высокую ступеньку. Было неудобно: рюкзак тянул назад, машина чуть вздрагивала от проносящихся мимо фур. Но я улыбнулась крепкому дядьке с волосами, тронутыми сединой, и сказала:

- Здравствуйте! Спасибо, что остановились! В сторону Сызрани не подбросите?

Он смерил меня внимательным взглядом, и захотелось посмотреть в зеркало, чтобы понять, как я выгляжу. Ноль макияжа и украшений, волосы в косе, свободная футболка и штаны. Да и рюкзак намекает, что я не какая-нибудь легкомысленная девчонка, а вполне серьезный путешественник.

- Ну, садись, - наконец сказал он. – Подброшу.

Ободренная, я вновь улыбнулась.

- Со мной еще друг, мы вместе едем. Возьмете обоих? Мы не шумные, места много не займем.

- Могу только одного.

Мне бы кивнуть и отойти, но я взмолилась:

- Ну, пожалуйста! Мы тут зависли, и жарко сегодня, просто кошмар!

Он смотрел хмуро, явно не в восторге от просьбы. Немолодой, жилистый. Жесткие черты лица, мощные брови, темные волосы, припыленные сединой. Надежда на успех таяла с каждой секундой. Но я смотрела просто и прямо, лишь слегка сдвинув брови домиком. И он сдался.

- Ладно. Где там этот твой друг?

Обернулась, едва не свалившись со ступеньки, и энергично помахала Данилову. Парень подошел ближе. Я втянулась в кабину и подвинулась на широком сиденье ближе к водителю. Рядом со мной плюхнулся Женька. Он поздоровался и сразу же скинул рюкзак, поставил у себя в ногах. А потом наклонился ко мне и дохнул в ухо, так, что нервная дрожь пробежала по спине:

- Умница. Знаешь, как говорят? Девушка не роскошь, а средство передвижения. Что-то в этом есть.

Кажется, я покраснела. Его слова звучали странно и, в то же время, тепло. Женя поверил в меня, в то, что я смогу – и у меня получилось. Получилось!

Я пересела назад, на спальное место, Женька пристегнулся на пассажирском, и мы поехали.

Это было не так, как в легковушке или автобусе. Я сидела настолько высоко, что видела крыши встречных машин. Нас мягко покачивало, и казалось, что мы, тяжелые и мощные, летим над дорогой, а не едем по ней. Эйфория билась пульсом где-то у горла. Мой успех, прохладная кабина, сама дорога и это чувство парения – все было великолепно. В этот момент я чувствовала себя счастливой, как никогда.

- Яна, очнись, - окликнул меня Женька, и я смущенно заморгала.

- Простите. – Я нервно вздохнула. – Первый раз еду на большой машине. Это что-то нереальное! Так здорово!

Водитель усмехнулся. Сейчас он уже не казался суровым и жестким дядькой – всего лишь серьезным человеком, который работает. Делает свое дело, просто и качественно, но при этом открыт миру и добр настолько, чтобы помочь случайным путешественникам.

- Спасибо еще раз, - выдохнула я. – А вы куда едете?

- Да в Сызрань и еду. Чуть дальше.

- Домой?

- Домой, - улыбнулся он.

- А мы на север.

И я, внезапно разговорившись, рассказала ему про свое безумное желание добраться до Мурманска и Териберки, про Карелию и Баренцево море. Про северные леса и озера, про тундру, в которой я никогда не была, но питала святую уверенность – она мне точно понравится. А он – не сразу, конечно, - говорил про дом. Про Сызрань, городок на Волге, полтора века назад крупный мукомольный и жд центр, а сейчас симпатичную провинцию. Про свою деревню. Про край. Он делал это с такой любовью, что я сразу поняла: человек счастлив жить здесь.