Личная (не)приятность темного магистра

Пролог

Плотный белый туман стелился по полу заклинательного зала, погруженного в густой багровый полумрак, и брезгливо одергивал щупальца, подкатываясь к сияющей фиолетовым границе круга призыва.

Еще минута, и звезды выстроятся в нужном порядке. Неважно, что сверху, вместо ночного бархата неба, потолок и несколько этажей. Заклинательный зал академии ничуть не хуже каменного чар-круга в башне родового замка, даже лучше – не поддувает и свечи не дрожат. Дымок ровными струйками тянется вверх, наполняя помещение запахами воска и трав.

Магическая фигура отзывалась ровно, а сидящая в фокусе девушка вошла в транс и была полностью готова исполнить задуманное. Настоящее сокровище. Как удачно, что его в этом году назначили в приемную комиссию.

В этот раз – получится.

Он не сомневался в своих силах и поступках. Никогда не сомневался. Магия нежизни жестоко мстит за неуверенность и колебания. Все предыдущие попытки, закончившиеся неудачей, не имеют значения. Важен только момент сейчас.

И…

Свечи вспыхнули и разом оплыли, цветной воск потек, шипя, стремительно заполняя канавки в камнях, формируя еще один рунный контур – защитный.

Слова срывались с губ сами собой – столько раз он произносил их. Прибывающая сила приятно покалывала пальцы.

Повинуясь мысленному приказу, девушка приподнялась и мантия легко соскользнула с плеч.

Красивое юное тело, подсвеченное мерцанием рун, вызвало вполне естественную реакцию, но так даже лучше, проводник должна слышать эмоциональный отклик, любой, и желание ничуть не хуже прочих. Желание – лучше всего. Для нее это будет просто сон о страсти и поцелуях.

Речитатив плыл, мысли не мешали.

Туман стягивался к полюсу отражения, на противоположной стороне магического круга. Из массы начала формироваться фигура в таком же, как у него, длинном плаще с накинутым на голову капюшоном. Сравнялась в росте, сделалась плотной и перестала мерцать, налилась цветом, приняла ту же позу.

Зеркало. Живое зеркало, совершенно идентичное, разве что волосы, спадающие из-под капюшона на грудь, были темные.

Медиум поднялась с колен раскинув руки в стороны. Одна указывала на руну сердца, другая на руну судьбы или неизбежности предначертанного. Под ногами, просвечивая фиолетовым сквозь ткань лежащей на полу мантии, тускло мерцала руна единства – это и был фокус фигуры.

От звуков древнего как мир заклятия с ярких приоткрытых губ девушки срывались призывные стоны, высокая грудь вздрагивала, так сильно и часто билось ее сердце. Как метроном, отбивающий такт.

Последний аркан…

Руна истинной сути, на которой стоял он сам, сделалась ярче, пустила багровую дорожку к фокусу. От руны отражения, которую занял зеркало, протянулась такая же дорожка, только черная.

Потоки достигли фокуса, руна единства вспыхнула, окутывая тело девушки фиолетовым пламенем, и он шагнул навстречу своему проклятию и своему избавлению, навстречу своей судьбе.

Они шагнули оба.

Он и его отражение, собравшееся из тумана.

Шагнули к той, что должна была принять их обоих, чтобы они снова…

Яркий свет ударил по глазам, а в зал ворвались.

Душной периной навалился антимагический полог, по полу текла смешанная с горькой морской солью вода, заливая и уничтожая труд нескольких ночей и сводя на нет полугодовую подготовку. А это значит, снова собирать нужные травы, снова варить и заговаривать воск для трех видов ритуальных свечей, снова высчитывать день и час для ритуала, снова искать подходящего медиума – девушку с редкой разновидностью дара, который часто ошибочно принимают за обычный дар прорицания и снова…

– Снова! Янис Мортравен! Снова! Вы снова это сделали! – разнесся по залу голос ректора.

Антимагический полог держал он и, едва заговорил, ощущение духоты ослабело, зато декан факультета боевиков, оборотень и здоровяк Максхер, ловко накинул сеть, хотя Ян не собирался ни сопротивляться, ни нападать.

– Не сделал. Я снова не сделал это. Вы мне помешали, лерд Асмард, – произнес он и поморщился, попытка ослабить путы не увенчалась успехом – магическая сеть лишь сильнее вдавилась в тело.

Помимо ректора и боевика в зале находились деканы факультетов стихий, огненного и прорицательского. Стихийник был ответственен за разлившийся по полу соляной раствор, огневик за внезапный рассвет в зале, так как активировал все имеющиеся светильники разом. А пожилой прорицатель, единственный из всех, кто был не в халате поверх пижамы, набросил собственную мантию на плечи девушки и повел медиума к выходу.

Глаза девушки все так же были пусты. Заклинание рассеется к утру, она ничего не вспомнит. Почти. Ведь ритуал прервали в самый ответственный момент. Интересно, кто-нибудь успел заметить зеркало до того, как фигура растаяла вместе с туманом?

– А знаете, хватит. – Келум Асмард стоял впереди всех, сложив руки на груди.

Халат на ректоре был по-восточному пестрый, но забавным или смешным Асмард не выглядел. Коротко стриженые волосы, седеющие на висках, чуть топорщились, светлые глаза были похожи на две колючие ледышки.

– Я все понимаю, Мортравен, даже где-то сочувствую, и сделал достаточно, чтобы войти в ваше затруднительное положение, но это, – руки поднялись, указывая куда-то вверх и по сторонам, – в первую очередь, учебное заведение, а не полигон и не питомник. В вашем замке в Мереткуре можете делать все, что вам в голову взбредет, хоть темные ритуалы проводить, хоть голышом бегать, но не здесь. Адептов надо учить, а не использовать в личных целях. Это последнее предупреждение. Еще один инцидент, и я больше не стану принимать во внимание, что это ваш прадед основал академию. Вы не только лишитесь должности, звания магистра и права преподавать, вам запретят пользоваться магией до конца всей вашей жизни. Вы все поняли, Мортравен?

Глава 1

Я всегда любила Тафае, наш город в королевстве Аэдмас. Не столица и не дыра, спокойно и мило. Даже когда не стало отца и нам, маме и мне с сестрой, пришлось выживать самим. Женщине сложно найти достойную работу, но даже если повезет, всегда платят меньше. Открывшийся у меня дар стал и наказанием, и надеждой.

У нас не так много одаренных и, казалось бы, теперь нам будет на что жить, но все не так просто. Когда у тебя дар, ты просто обязан пойти учиться. Нет денег – твои проблемы. Необученные маги вне закона, либо в вечном рабстве у королевства. Еще один выход – добровольная блокировка. Но это работает со всеми, кроме прорицателей.

Поэтому мне пришлось сделать все, чтобы получить шанс учиться в Магической академии Аркоириса бесплатно. Ты участвуешь в конкурсе и если выигрываешь, королевство не просто оплачивает учебу в любом месте на выбор победителя без иных обязательств, еще и платит стипендию. Да, потом ты должен вернуться в родной город и больше никогда не покидать пределов Аэдмаса, но это такая мелочь.

Победа – один шанс на очень много, но у меня вышло.

И что теперь? Я проучилась один курс, съездила повидать маму и сестру, провела самые чудесные два месяца лета с родными людьми в родном городе, вернулась и влипла в неприятности прямо с порога.

– Уважаемый, вы ошиблись, это не мой цвет. Цвет моей магии – индиго, я учусь на прорицании. Проверьте снова. Адамина Айдин, первый… уже второй курс.

– У меня никакой ошибки нет, лерда. Вот, – гном-служащий снова ткнул мне в протянутую ладонь жезлом, кончик которого сделался густо-фиолетовым вместо самого прекрасного на свете оттенка синего, – и вот. – В сунутом мне в лицо списке печатными литерами значилось: “Адамина Айдин, второй курс, факультет темной магии”. – Так что смиритесь и ступайте.

– А мои вещи?

– Уже отправились куда следует, а вы все еще здесь. – Нахмурился и прикрикнул: – Не задерживайте.

Я оглянулась. Кроме меня в небольшом помещении, похожем на зал гостиницы, никого не было. Не так много стипендиатов в академии. Я только знала, что мне по прибытии нужно обязательно отметиться, иначе отправилась бы прямо в общежитие без лишней канители. Но куда же мне идти теперь?

– Будто не знаете, где темный факультет, – буркнул гном. – Нечего тут слезы лить.

– Это не слезы. Там дождь пошел.

– Дождь пошел и вы идите.

Вот же грубиян…

Где темный факультет, знают все. Тринадцатый корпус, мрачное приземистое двухэтажное здание и такое же мрачное, похожее на башню темного властелина, общежитие за ним. В дальнем углу территории академии. Единственный корпус, в который попадешь, если идти по дорожке от ворот, никуда не сворачивая. И не спрашивайте меня, как так получается, что если встать у ворот и посмотреть вперед – тринадцатого корпуса не увидишь. Ни корпуса, ни общежития “смертников”, как иногда называют адептов с темного.

Сейчас же вообще мало что видно было. Уже темнеет и дождь. Пальто мокрое, мысли мрачные, а мои прекрасные рыжие волосы выглядят жалко. Сбились сосульками, и с этих сосулек за шиворот натекло. И дальше стоять и надеяться, что случится чудо, напрасно. Магия не чудо, а наука, а чудеса только в сказке бывают.

О факультете темных слухи ходили разные, один другого невероятнее, но все сходились в одном: его декан не самый приятный человек, преподаватели странные, адепты… Впрочем, теперь я одна из них. Надеюсь, что это ошибка.

Как хорошо, что я выехала раньше и не стала ждать следующего утреннего парома, чтобы пересечь залив, а отправилась на дневном, несмотря на дурную погоду. У меня будет время прийти в себя, написать ректору, а завтра утром, до начала занятий, сбегать на прорицательский. Может там мне помогут? Я одна из лучших адепток курса как-никак.

– Вы опоздали, адептка Айдин, – было первым, что я услышала, не без содрогания переступив порог общежития темного факультета. Круглый холл хоть и был ярко освещен, все равно производил впечатление наскоро отмытой пыточной.

За стойкой дежурного было пусто, а тот, кто стоял напротив меня, на дежурного явно не тянул. Один из преподавателей. Строгий костюм, мантия, черные волосы стянуты в хвост, на молодом красивом лице такое выражение, что любой красавец тут же вызовет отвращение.

Вежливость? Нет не слышали. Кажется, это про него.

– Простите, лэрд. Я не могла опоздать. Занятия начнутся…

– Занятия начнутся через час, а на вас мало того, что форма не та, так с нее еще и течет.

Прямо перед крыльцом я влезла ногой в маленькую, но коварно глубокую лужу, щедро одарившую меня накопленной водой и грязью.

– Там дождь, – озвучила очевидное я и встряхнула полой пальто для наглядности.

Брызги… брызнули. Брюки и край мантии не представившегося преподавателя усеяло неопрятными каплями, недовольство на его лице перешло на новый уровень, но меня волновало не это.

– Как через час? Разве не завтра утром? Как у всех?

– Здесь никогда не было и не будет, как у всех, утро наступает тогда, когда пожелает декан Мортравен, а я не обязан встречать опоздавших рыжих нерях, чтобы разъяснять очевидное. Ваш чемодан с вещами под лестницей, ключ от комнаты на стойке дежурного, а комната на седьмом уровне. Все необходимое вы найдете в шкафу, расписание и учебники – на столе. Меня зовут куратор Витравен, опоздаете, будете наказаны.

Глава 2

Мне случалось попадать в немилость за то, что способна предсказывать будущее, но за цвет волос впервые. И раз уж так, и понятно было, что повод наказать найдется в любом случае, решила оставить испачканный пол как есть. Уберу – куратор придумает еще что-нибудь. Интуиция подсказывала, что этот первый урок как раз его, а я привыкла верить себе.

Большую часть из оставшегося до занятий часа я посвятила тому, чтобы отволочь свой чемодан в выделенную комнату (она оказалась единственной на этаже среди кладовок), найти указанный шкаф (мимо такого монстра и захочешь – не пройдешь), переодеться, наскоро изучить распорядок и расписание, бросить в сумку учебники, чистые тетради и пишущие принадлежности.

На то, чтобы понять, куда идти, времени осталось мало, пришлось бежать. Одно хорошо, в брюках бежалось удобно, а длинный пиджак был почти как пальто. Комплектов в шкафу нашлось целых четыре: черный с фиолетовым, фиолетовый с черным, черный и фиолетовый. И это помимо других вещей. Но рассматривать внезапное изобилие было некогда. Я схватила с вешалки ближайший комплект и ученическую сумку.

Выскочила из комнаты, грохоча, спустилась по лестнице вниз, выбежала на улицу и, так же бегом обогнув башню, влетела в учебный корпус, надеясь, что тут, как на прорицании, найдутся таблички-указатели, а классы пронумерованы по порядку, а не как корпуса академии. И чуть сердечный приступ не схватила. Прямо напротив входа в холле, между двумя жмущимися по сторонам лестницами, находилось огромное живое зеркало, отразившее запыхавшуюся меня в полный рост пропорционально высоте. Отражение поплыло, съежилось до размеров меня настоящей, а эффект коридора остался.

Что значит живое зеркало? Если вам доводилось когда-нибудь, глядя на собственное отражение, испытывать легкое чувство тошноты, не касающееся несвежего лица и неопрятного вида, или вам казалось, что отражение запаздывает, за его спиной мечутся странные тени или присутствуют предметы, которых нет рядом с вами в комнате, поздравляю, ваше зеркало – живое.

Их еще называют зеркалами души. Общение с бестелесными сущностями при наличии этой штуки становится не просто менее затратным, имея при себе живое зеркало любой, даже не обладающий магическим даром человек способен пообщаться с почившей бабушкой, если будет знать, как.

Существует легенда, что все на свете зеркала на самом деле живые, только к каждому нужен свой ключ, как человеку имя. Если предсказатель или медиум знает это имя, может не только с неживыми говорить, но и подглядывать сквозь зеркало, как в окно, и ходить сквозь него, как через обычные двери, главное, чтобы размер позволял. В то, что находилось сейчас передо мной, можно было каретой въехать.

Первым из трех уроков в расписании значилась “Некромагия”, аудитория девять на минус втором уровне. Спуска вниз я, обойдя холл по периметру, так и не нашла. Табличка, указывающая на левую лестницу, недвусмысленно намекала, что там просто второй этаж, администрация и актовый зал, а правая вела к кафедрам некромагии и других дисциплин.

Уточнить было не у кого. Такое ощущение, что во всем здании ни одной живой души кроме меня. Или это потому, что занятия уже начались?

Кажется, выход только один, вернее, вход, – в зеркало с дрожащей, как водяной пузырь, поверхностью. К зеркалу, помимо моих неуверенных следов, вели и другие, и там же, у зеркала, обрывались. Вряд ли некромаги все как один владели левитацией или способностью растворяться в воздухе, так что я несколько раз глубоко вдохнула, радуясь, что ела достаточно давно, закрыла глаза и вошла.

Развлечение с живым зеркалом устроили однажды нашей подгруппе на одном из практических занятий. Нам предложили посмотреть на себя со спины в буквальном смысле. Для этого нужно было всего лишь сунуть голову в раму живого зеркала, чтобы тут же выглянуть из установленного позади другого.

Назначение ведра, принесенного лаборантом вместе обоими зеркалами, прояснилось тут же, как начались первые опыты. Не все адепты оказались достаточно тверды духом, чтобы добежать до уборной.

Зачем я закрыла глаза? Довольно сложно уговорить организм шагать в стекло, а когда не видишь, все получается само собой.

Кто бы еще предупредил, что лестница начинается сразу за зеркалом, без всякого перехода. Всего три ступеньки, но именно благодаря им я протаранила дверь аудитории, к счастью, той самой девятой, одновременно со звуком, будто кто-то ударил двумя медными блюдами.

Дверь медленно с душераздирающим скрипом закрылась за спиной, на меня, грачами рассевшись на длинных скамейках, молча и с благоговейным ужасом смотрели адепты в темном, а опирающийся локтем о кафедру преподаватель удивленно и с любопытством.

– Последний гонг для преподавателя, адептка…

– Ада… Ай… – стараясь совладать со сбивающимся дыханием, выдавила я.

Меня впервые подвела интуиция. Это был вовсе не встретивший меня в общежитии куратор, это был декан темного факультета Мортравен собственной седовласой персоной.

– Неважно, – поморщился мужчина на попытку представиться, словно звук моего голоса доставлял ему дискомфорт, – я все равно вас запомнил. Сядьте уже хоть куда-нибудь.

Пустой первый ряд был ближе всего.

Глава 3

Начало лекции я самым безответственным образом прослушала. У меня в голове не укладывалось, как меня мог подвести дар. Предсказывать или гадать для себя всегда сложнее.

Да, я совсем не классический прорицатель или ясновидящая, я медиум. Настоящие прорицатели нас за себе подобных не считают, потому что медиуму для предсказания всегда нужен посредник: предмет, существо или бестелесная сущность. Медиумы работают исключительно в контакте с кем или чем-либо.

Однако интуиция это не гадание и не предсказывание, это равносильно передвиганию ног при ходьбе. И тут раз – твои обе ноги левые.

Откровенно говоря, не увидеть куратора в классе было приятно, но фраза “я все равно вас запомнил” из уст декана и магистра некромагии в твою сторону удовольствие сомнительное.

И со скамьей, куда я села, явно что-то не так. Во-первых, весь первый ряд пустой, а во вторых, не прошло и десяти минут, как я снова отличилась.

Стараясь издавать как можно меньше шума, я достала тетрадь и ручку, устроилась на столике “под локоток” растущем на деревянной ножке из основания скамьи. Должно быть, когда в аудитории никого нет, пустые скамьи похожи на поросшие опятами бревна.

В тетради на первой странице я аккуратно вывела “Некромагия, пр. маг. некр. Мортравен” и тут же вспомнила, как мне представился куратор. Такие похожие фамилии… Братья они что ли?

– Ага, близнецы, – тихо но отчетливо раздалось над плечом с изрядной долей иронии, так что я не сдержалась и прыснула, настолько забавным мне показалось сравнение. Смешок разнесся по аудитории в гробовой тишине.

Увековеченный чернилами на бумаге магистр, заложив руки за спину, возвышался за плечом как символ неумолимой судьбы. Нет, это не он про близнецов сказал. Фразу произнесли женским голосом. И точно не кто-то из тех, кто сидел на скамье позади меня. Там вообще девчонок не было. Лерд Мортравен, заглянув мне в тетрадь, сказал другое:

– С начала занятия это единственное, что вы посчитали нужным записать? Информация ценная, но легко восполнимая, а вот знак-концентратор и сопровождающая речевая формула, которые я только что стер с доски – нет, разве что вы вдруг владеете заклятием “свежий след” или, быть может используете свой дар ясновидения? А хотите я сделаю вам предсказание, адептка Ада Ай, на ближайшее практическое занятие? Вы не сможете ответить на вопрос преподавателя и получите взыскание.

– Тоже не любите прорицателей, магистр Мортравен?

– Тоже? Успели пообщаться с куратором? И как он вам показался?

– Производит впечатление.

Некромаг хмыкнул и вернулся к кафедре, положил руки поверх и внимательно посмотрел на меня пронзительно-синими глазами.

– Я не не люблю прорицателей, как не не люблю прочие виды магии, я не люблю, когда наплевательски относятся к изучаемому предмету и нарушают дисциплину, позволяя себе фамильярно беседовать с преподавателем и мешать другим заниматься. Я прощаю вам вашу оплошность в ваш первый день. Но только раз и только сегодня. Это не астрология и не гадание на чаинках, неверная расшифровка знаков не будет стоить кому-нибудь жизни или смерти, а если вы встроите в базис фигуры не ту руну или не в том порядке – будет. И в первую очередь вам самой.

Замолчал.

Пауза тянулась. Я уже боялась рот открыть, чтобы не навлечь на свою голову еще одну отповедь.

– Вот сейчас вам стоило заговорить и сказать: “Да, магистр, я все поняла, больше не повторится”.

– Я все поняла, – попугаем отозвалась я и Мортравен удовлетворенно кивнул.

– Потраченное на беседу с вами время я компенсирую за счет перерыва, – добавил декан, и благодарные взгляды сокурсников едва не пригвоздили меня к скамье.

Дальше я просто механически записывала и перерисовывала с доски, не стараясь вникнуть. Все потом. А может и не понадобится. Я очень на это надеюсь. К тому же окружающие уже год, как во всем этом варятся, а меня только-только в кастрюльку кинули, как ломтик картофеля, оставшийся на столе по рассеянности хозяйки и брошенный в булькающий суп последним.

О некромагии я, адептка первого курса прорицания, точно знала только то, что она есть. Кое-что я помнила из общего вводного курса “Все цвета магии”, примерно представляла, чем зарабатывают на жизнь некромаги и, увы мне, так же, как все, развешивала уши, когда о темном факультете рассказывали всякую небывальщину. А с деканом знакома была исключительно заочно, по портрету в холле центрального корпуса, где проводились общие лекции. И то, со “смертниками” у первокурсников с других факультетов мало общего, а с прорицателями вообще ничего.

Но кто же тогда сказал про близнецов? Неужели я так остро чувствую себя здесь одиноко и не в своей тарелке, что придумала вымышленного друга?

Ответом был печальный смешок (женский!) и тоскливо произнесенное: “Никакой надежды”.

Глава 4

Я уже исписала четыре страницы. Отвыкшие за каникулы пальцы мерзко ныли. Между лопатками тоже – сидеть было непривычно, да и неприязненные взгляды время от времени прилетали. Я чувствовала их, как комариные укусы. Перетерпеть можно, но с каждым новым потихоньку начинаешь звереть и сам готов кусаться. А еще над ухом зудит. В ушах, если точнее. Голос лерда Мортравена старательно суфлировался заунывным женским, причем не непрерывно, к чему можно было бы адаптироваться, а в чем-то значимых для привязавшейся сущности местах. Особенно ее волновало любое упоминание окончательной смерти.

В момент, когда скребущий по нервам дискант практически полностью заглушил преподавателя, я не выдержала. Нарисовала разрыв-руну рядом с незаконченной схемой очередного знака-концентратора, уже третьего за сегодня вместе с тем, что я проморгала. Сложила пальцы левой руки в “ом”, удерживая разрыв-руну перед глазами, мысленно представила связь между мною и сущностью и с искренним посылом “изыди” так же мысленно эту связь оборвала.

Нудящий голос пропал. Оба голоса пропали. Мортравен запнулся на полуслове и несколько долгих секунд буравил меня взглядом. Затем продолжил, но время от времени продолжал этим взглядом за меня цепляться. Неприятненько.

Поэтому на первом ряду никто не сидит? И тут я. Захочешь, не захочешь, а наткнешься.

Мне казалось, что занятие никогда не закончится. А когда закончилось, почти тут же началось следующее.

Так как я ничего здесь не знала, поплелась хвостом за напрочь игнорирующими меня сокурсниками. Знаете, очень странное чувство, когда на тебя старательно не смотрят две дюжины человек. Не гнали и то хорошо иначе я тут же бы заплутала, несмотря на указатели.

Здание темного факультета на поверку оказалось как плавучая ледяная гора, которая под водой втрое больше, чем видно на поверхности.

И все равно что-то эти темные перемудрили. Зачем живое зеркало, если можно было обойтись обычной лестницей? Зато второй урок – “Темные руны и ритуальная каллиграфия” – порадовал.

В рунах я понимала больше, чем в некромагии, и с начертанием магических знаков у меня никаких проблем никогда, так что даже удостоилась кивка в знак одобрения от профессора Эжены Шмель.

Я помнила эту эффектную даму средних лет по первому году обучения. Она читала общий курс по рунам в первом семестре, а во втором мы уже изучали руны отдельно от прочих факультетов.

Очень непоследовательно было меня вот так переводить. Со второго семестра на всех факультетах начинается специализация. Смежные дисциплины вроде рун, учитывая смену фокуса изучения, можно подтянуть без проблем, но как быть с профильными предметами? Взять учебник за первый курс и разбираться самостоятельно? Вряд ли подобное здесь поощряется. А еще меня изрядно пугала перспектива скорой встречи с мертвецами: ходячими, лежачими, лежачими по частям… Бр-р-р… Наверняка и могилы копать придется под руководством той же профессора Шмель или ее ассистента.

Мне так и не дали возможности представиться по всем правилам. Понятно, я опоздала (хотя тут можно поспорить), но лерд Мортравен мог уделить минутку в конце занятия, все равно задержал. Впрочем, сокурсники не горели желанием общаться, а по фамилии меня лерда Шмель назвала на занятии, так что знакомство в некотором роде состоялось.

Третьим занятием была “Анатомия тела”. Точка. Это меня добило. Я понимала, что люди не так просты, как кажется, но чтобы настолько… А еще не подозревала, что у некромантии столько общего с целительством, что курс читают до выпуска. Лерда Ива Анец начала занятие с того, что радостно посочувствовала по этому поводу. Сообщила, что в первом семестре нас ждет “Топографическая анатомия”, много-много практических занятий в уютных лабораториях и воодушевленно напомнила об экзамене. Очень радостная женщина. Убийственно.

Обратный переход сквозь зеркало не запомнился. Я замешкалась в аудитории, собирая разбежавшиеся карандаши, а когда вышла в коридор там никого не было. Вообще. Хорошо, таблички никуда не делись, а то так и бродила бы здесь.

В общежитие я возвращалась тем же путем, что и пришла. Всю дорогу в голове пытались ужиться знаки-концентраторы, отраженные руны и открытие, что органы в мертвом, но по каким-то причинам беспокойном теле, могут находится вовсе не там, куда их определила природа. В связи с этим выражение об ушедшем в пятки сердце приобретало совсем иной смысл.

Мое примерно в пятках и оказалось, когда я снова стала ногой в гадкую лужу перед крыльцом общежития. Это не только меня взбодрило – натекшая в ботинок вода была холодной – но и напомнило о мытье полов. Любопытно, куратор явится проверять, насколько я исполнительна?

Процесс меня не пугал, дома мы все делали сами, но мысль о том что вместо того, чтобы лечь отдыхать, мне придется еще около часа потратить на то, что в общежитии, где я жила в первый год, делалось с помощью заклинаний чистоты, наложенных на полы и другие поверхности.

И тут случилось чудо. Видимо, в благодарность, что я решила не тащить новой грязи и немного поколдовала над ботинками на крыльце, использовав заклинание разделения: воду отдельно, ботинки отдельно, а лишенная влаги грязь осыпалась сама.

Чудо выглядело как худощавый взъерошенный парень, в позе краба елозящий тряпкой по полу в холле. Двигался он бодро, насвистывал и иногда подпевал что-то вроде “тру-ла-ля” и “пам-па-рам”.

– Ты что делаешь? – спросила я. Да, знаю, вопрос – умнее не придумаешь.

Глава 5

Рано я обрадовалась, глупенькая, что избавилась от надоеды. Она просто вернулась к месту своего обитания. А я только внимание Мортравена лишний раз привлекла.

В том, что ко мне призрак пристал, ничего удивительного. Как только медиум начинает развивать и сознательно использовать дар, желающие поболтать, поныть, пожаловаться, поужасать находятся быстро. Им скучно, а тут свежие уши. Так что первое чему крепко-накрепко учат медиумов – избавляться от нежелательных контактов. Призраки тянут из вас энергию при общении просто потому, что они вот такие, а не по злобе или из-за дурного характера. Из-за характера конечно тоже, но этих легко узнать. Когда рядом злобная сущность, которая вознамерилась вами перекусить, вы почувствуете озноб.

Мы только начали изучать разные возможности экранироваться от нежелательных последствий и при этом сохранять контакт с потусторонним объектом, так что мне еще было далековато до совершенства. Поэтому разрыв-руна и “изыди”, если экран почему-то не сработал.

Довольно грубый способ. Изгнанная сущность вполне может вернуться попозже и напакостить. И вряд ли теперь я усовершенствую навыки, разве что у темных есть какие-то свои способы избавляться от бродячих душ. Например – окончательно упокоить.

Я думала обо всем этом, разбирая свой чемодан, на дне которого лежала коробка с печеньем. Мама сама пекла. Обычное сухое медовое печенье, которое может храниться очень долго, ничего изысканного, но его ценность была конечно же не в этом.

Им я и поужинаю. О том, чтобы идти в столовую, и речи не было. Поздновато уже. Меня, конечно, покормят, но смотреть будут так, словно я лично повара объесть пришла. Не понимаю, что за предвзятое отношение к стипендиатам? И понятно, еслибы адепты завидовали, но раздатчице в столовой какая разница?

– Это все так печально, – хлюпнула носом дама, просачиваясь лицом сквозь дверцу шкафа.

Что именно вызвало печаль: идеальный порядок на полках, на которых, кроме форменных рубашек и штанов, теперь лежали и мои личные вещи и белье, или оброненное вслух замечание о столовой – непонятно.

Вообще, все то время, пока я раскладывала вещи, призрачная дама старалась привлечь мое внимание, комментируя едва не каждое действие и в каждой извлекаемой из чемодана вещи находила повод для придирок. То у меня вкуса нет, то такое еще в прошлом веке носили, а белье – вообще порыдать. И даже всхлипнула пару раз.

Тут я была с ней частично согласна. Но мне демонстрировать кружева было некому, да и не нужно. Нет у меня времени на романтику и свидания. Если я не буду успевать, размер стипендии уменьшат и отправлять деньги, чтобы помочь семье, будет не из чего.

Оказаться в числе отстающих было реально. Ну какой из меня некромаг, некромант или проклятийник? Зачем перевели? Почему заранее не сообщили о переводе?

Я сняла наконец форменный пиджак, встряхнула, резче, чем планировала, и повесила на вешалку. Мое единственное платье, синее, как глаза декана Мортравена, сиротливо жалось в уголке, мужественно защищало обе юбки, но явно сдавало позиции перед численным превосходством черного и фиолетового.

Это вам не яркая форма прорицателей. Даже вышитый знак темного факультета – три переплетающихся друг с другом треугольника – никак не выделялся, потому что вышивка была выполнена в тон ткани. На черном – черное, на густо-фиолетовом – такое же фиолетовое.

Волосы декана Мортравена (как-то часто я о нем думаю) на черном смотрелись исключительно хорошо. Будь на нем костюм цвета индиго, со спины легко можно было бы принять за лерда Горса, преподавателя интуиции с факультета прорицания. Такой же высокий. И привлекательный, что уж. Но если на занятиях Горса все передние столики трещали от желающих за ними сидеть, то с лердом-некромагом все в точности наоборот. Очень неприветливый преподаватель.

А куратор и вовсе грубиян. Хоть и красивый. Вот на кураторе как раз фиолетовое было. И ему даже шло, а красноватые огоньки в глазах – почудились, не иначе. Или взбесился, когда я его идеальные брюки грязной водой обрызгала. Можно подумать, я нарочно. Ладно, если совсем начистоту, отчасти нарочно.

Рыжих он не любит… А я не люблю, когда хамят без причины.

От сравнительной характеристики только есть захотелось.

Я устроилась с печеньем за стол, намереваясь изучить расписание и распорядок как следует, а заодно попробовать понять, каким образом меня к темным занесло.

Итак…

– Очей моих прекрасный свет, под солнцем нет… – заунывно потянуло из шкафа, затем раздался “трунь”, а у меня печенье поперек горла встало. Откашлявшись и утерев слезы, я продолжила игнорировать назойливую сущность, хотя стало любопытно, что за предмет мог издавать подобный неприятно дребезжащий звук.

Итак…

– Нет тебя…

Бз-з-з-з. А где “трунь”?

– Тебя миле…

Бз-з-з-з.

– Миле… милее!

Трунь!

Нервы не выдержали. Я вскочила, распахнула шкаф, рывком раздвинула вешалки по сторонам, но внутри была только одежда, а из днища чуть приподнявшись торчала длинная узкая щепка. Я поддела ее пальцем, услышала “трунь”, выпрямилась, вернула вешалки на место, аккуратно распределив их по всей длине перекладины, закрыла шкаф и обернулась.

Глава 6

Утро настало неприлично скоро, а разбудил меня протяжный заунывный звук. Когда открыла глаза, надо мной с интересом склонилась Триш.

– Это не я, – сказала призрак и развеялась, а звук повторился.

Он шел из моего живота и был очень жалобный. Нужно встать, умыться и пойти позавтракать. Вчера вечером, едва мы с Триш пришли к соглашению, я разузнала, где в этой башне скорби удобства. И знаете, я согласна делить комнату с призраком ради того, чтобы ванная была в моем единоличном пользовании, а не как раньше один санузел на три комнаты и вечная война, что кто-то слишком долго душ принимает или полотенца мокрые за собой не убрал.

На самом деле этот седьмой уровень такой же, как все прочие в общежитии, только комнаты так часто пустовали, что их превратили в подсобные помещения. Я даже сунула нос в некоторые, в те, что открылись. В одной стояли горки стульев, матрасы и разобранные кровати, вторая походила на мастерскую по починке осветительных артефактов, в третьей как раз и была ванная: три душевые, умывальники и чисто-шкаф для сушки полотенец. И кухня нашлась. Но там было все печально. Включенный на пробу чайник едва-едва грел. Ячейка для завтрака с номером 7-1 сиротливо стояла на верхней полке шкафчика совершенно пустая. Но был поздний вечер и я решила, раз корзинка есть, утром в ней будет что-нибудь лежать.

Так что не только голод заставил меня выбраться из постели, но и любопытство.

Что получают на завтрак адепты темного факультета? То же, что и все прочие. Сегодня в меню было яблоко, пакетик с сухой кашей, булочка и коробочка с чайным кубиком – спрессованными чайными листьями

Пакетик с быстро заваривающейся кашей при отсутствии кипятка удручал, как и чай. Триш уронила слезу слезу поддержки но заварить завтрак на призрачных слезах выше моих сил, потому я собрала все обратно в корзинку и отправилась на этаж ниже. Там живут, а значит кухня должна работать как положено. Заодно и познакомлюсь.

– Эвил, – сказала я войдя на кухню и увидев вчерашнего долговязого поломоя,нависающего над кастрюлькой.

– Адамина, – узнал меня парень, приветственно помахал зажатой в руке ложкой и сосредоточился на моей корзинке. – Каша с чем?

– Лесные ягоды.

– Сыпь в мое яблоко с корицей, шустренько, пока не кипит. Заваривать прямо в миске даже не пытайся, на вкус как старый пергамент, а если вот так – хорошо.

Я быстро сориентировалась и пошла на контакт. Мне нужны тут хоть какие-то знакомства, и каша дружбы не помешает.

Я сыпала, а Эвил шустро орудовал ложкой и языком.

– Какая-то ты слишком отважная для первокурсницы. Хотя после ночи на седьмом, даже на полевую практику вприпрыжку побежишь не то что к парням на этаж.

– Я на втором курсе. Перевели с прорицания. А на этом этаже только парни?

– Угу. С четвертого по шестой. Девчонки на втором и третьем. Наверное, свободных комнат больше не было, вот тебя к Унылой Даме и определили.

Каша была готова, Эвил достал из настенного шкафчика над мойкой две лиловые миски, разделил завтрак поровну и предложил устроится прямо здесь, на кухне.

– А отделение? Куда перевели?

– Призыв и изгнание.

Так было написано на табличке с расписанием: факультет темной магии, отделение призыва и изгнания, 2 курс. И помимо общих с моей группой занятий, начинающихся во второй половине дня, а то и вечером, и продолжающихся часто за полночь, у меня были утренние. Не каждый день и хорошо, что не сегодня, но все равно засада. А когда к практическим готовиться? В библиотеку ходить?

– Я тоже на втором. Второй раз на втором. Практическая некромантия. У нас много общих занятий, так что будем видеться.

– Вчера не видела ни на некромагии, ни на рунах, ни на анатомии, а там точно не одна группа была.

– У меня имелась уважительная причина не быть, – глубокомысленно изрек Эвил.

Его каша закончилась быстрее моей, и парень сделал нам чай. Пока он возился с чашками – тоже лиловыми, но более темными – я сполоснула миски и сунула в чисто-шкаф для посуды.

– А где все? Я уже начинаю думать что в этом общежитии только ты. Вчера вошла – ты, сегодня спустилась – опять ты.

– Муахахаха! – раскатисто расхохотался Эвил, растопыривая поднятые руки и напустил фиолетового сияния в глаза, такое же сияние заклубилось между пальцев, стекая с кончиков ногтей, в волосах тоже искрило. – Ты узнала тайну темного факультета, теперь ты обречена.

– Куда уж дальше? – с умеренной долей обреченности среагировала я, снова усаживаясь за стол.

– А вообще рано еще. Спят все. Можешь сюда спокойно на завтрак ходить, если одной скучно или Унылая Дама достает. Ей с этажа хода нет, только если кто специально проведет или вызовет.

– А куратор Витравен очень злобный?

Потянувшийся к кружке Эвил поперхнулся.

– Утро было такое доброе, – откашлявшись, выдавил он. – Что натворила?

– Забрызгала ему ботинки и брюки водой из лужи и посмела возражать.

– Бессмертная?

– А ты?

– А я на самом деле эльф, – огорошил меня Эвил.

Глава 7

– Но… Декан Плест, неужели совсем-совсем ничего нельзя сделать?

На меня сочувственно смотрели две пары глаз. Одна принадлежали декану факультета прорицания Кларену Плесту, а другая ворону, его фамильяру, устроившемуся на деканском плече.

В кабинете было светло и очень волшебно. Всюду чудесный синий цвет: шторы и ковер, обивка на кресле декана и стуле для посетителей, на который я не села, хоть мне и предложили. Книги на полках соседствовали с различными приспособлениями для прорицания и медитаций: шары, пирамидки, странной формы зеркала и подвески. Фигурки были и на столе.

– А что вы хотели, лерда, – развел руками мужчина. – Вы больше не адептка факультета прорицания, как я могу что-то сделать, если за вас теперь отвечает декан Мортравен и куратор вашего курса. У нас и документов ваших нет. Все передали в администрацию темного факультета. Вы же отличница, вы должны хорошо знать Устав академии, но даже если вам не хватило терпения долистать до исключительных правил, слухи и сплетни всегда работают. У факультета темной магии неотъемлемое право на перевод адептов с темным даром. Вам, в некотором роде, повезло, что вы только в начале обучения. Был случай, что адепту вручили приказ о переводе вместо диплома.

Да уж. По сравнению с этим мне действительно повезло. Представляю, какой шок был у бедняги, когда он узнал, что снова первокурсник. Но что же делать мне?

Наверное у меня лицо в этот момент было очень выразительное, да и декан Плест, как никак, ясновидец и пророк. Так что вполне мог знать о моем визите еще до того, как я пришла. Здесь и моя интуиция сработала, как нужно, а не как с куратором. Я вошла в приемную как раз в то время, когда Плест не был занят, и секретарь сразу же меня пригласила.

– Я бы вам посоветовал, лерда Айдин, в первую очередь обратиться в деканат вашего факультета или попросить о встрече с ректором Асмардом и подать прошение о переводе. У вас есть право, – продолжил мужчина.

– И его рассмотрят? Прошение?

– Конечно. Если декан Мортравен его заверит. Форма есть в приложении к Уставу. Но просить о встрече нужно заранее.

Ворон декана соскочил на стол, процокал к краю и уставился на меня круглым блестящим глазом сквозь хрустальный шар на высокой подставке. Поверх вороньего глаза в хрустале отразился туманный женский силуэт в вуали с чуть заведенными за спину руками, будто за каждую из рук держал кто-то невидимый.

– Все у вас сложится хорошо, лерда Айдин, – сказал Плест.

– С прошением? – уточнила я, отвлекшись от шара и птицы.

– В конечном итоге.

– А прошение?

– Вы этого хотите? Тогда подавайте. И не нужно так смотреть на меня. Вы ведь учились у нас и знаете главное правило для тех, кто обладает способностью заглядывать в грядущее.

– Не вмешиваться.

– Все верно. Всего доброго, лерда Айдин и удачи.

Я поблагодарила и вышла.

Было так тоскливо, что хотелось поплакать. Не от того, что Плест мне ничем не помог, а от того, что я теперь здесь чужая.

Начался перерыв между занятиями и адепты косились на меня, как синие сойки на случайно залетевшего к ним в стаю грача, так что я передумала идти к аудитории, где должна была заниматься моя бывшая группа. Специально расписание посмотрела, чтобы сходить, и не пошла, но встреча случилась все равно. И не с кем-то, а с моей Рис, соседкой по комнате, одногруппницей и подругой.

Мы удивительно быстро друг другу понравились. А сколько радости было, когда выяснилось, что обе не только на одном факультете, но еще и в одной группе. А теперь на лице Рис это странное выражение брезгливости и страха. Но я подошла и поздоровалась. Рядом с Рис были и другие ребята. Они не кривились, но на приветствие не ответил никто, кроме вечно зачарованного Кира. Худенький парень-фейри ни с кем особенно не общался, был рассеянным и все время вещи забывал в аудитории. Вряд ли он даже заметил, что у меня форма другого цвета. Кто-то дернул его за рукав.

– Что? – удивился он, словно просыпаясь.

– Зачем ответил? Она же теперь некромантка, видишь? – отворачиваясь от меня, сказала ему Рис.

– И что? – снова удивился Кир. – Разве цвет магии делает человека лучше или хуже? Вы же дружили.

Рис фыркнула и ушла, следом потянулись другие ребята. Кир задержался. Огромные серые глаза парня смотрели поверх моего плеча.

– Она такая милая.

– Кто? Рис? – удивилась я.

– Неживая лерда, твой фамильяр. – улыбнулся фейри. – Мне пора. Пока, Адамина. Если совсем тоскливо будет, приходи. Вместе приходите.

А ведь мы за весь год даже не говорили ни разу. Я не была уверена, что он вообще мое имя помнит. Всегда приходил первым. И во сколько бы я не вошла в класс, Кир уже там был. Говорила ему “привет” и шла на свое место, а Рис фыркала и удивлялась, зачем я здороваюсь с тем, кто мне ни разу не ответил. Я однажды специально на час раньше пришла, но фейри все равно меня опередил. Я сказала: “Привет”, а он, как всегда, промолчал, только глазами хлопал, будто только что проснулся.

Неужели я весь год здоровалась с ним ради сегодняшнего утра?

Размышляя, уныло добрела до центрального корпуса.

Глава 8

Библиотека, по моему мнению, самое удивительное место в академии. Меня всегда, а бывала я здесь довольно часто, охватывало чувство, близкое к благоговению, когда я входила под крону-крышу.

То ли дерево выросло внутри здания, то ли само здание строили вокруг, или мастера природной магии создали это чудо целиком. Недаром напротив библиотеки – теплица с множеством обычных и волшебных растений.

Все было буквально пропитано магией и именно она не давала осадкам попадать внутрь, но пропускала просеянный сквозь ветви и листья свет. Осенью – тягучий золотой, зимой – перламутрово-голубой и серебряный, летом – приглушенно-изумрудный, весной – лучисто-зеленый. А когда темнело зажигались магические светильники.

Так было на верхнем этаже, под крышей, в зале для отдыха. Внизу царила совсем другая атмосфера.

По лестнице, ведущей на второй этаж и огибающей спиралью огромный ствол и по веткам-мостикам, ведущим в сектора разных видов магии, сновали адепты. Для каждого факультета – свой сектор и туда не пропустит “чужих”. С мостика открывается потрясающий вид на первый этаж.

На первом – книги по общим дисциплинам. Здесь же читальный зал и отдельные кабинки для занятий, если нужно применять магию. Это в секторах – только кабинки и отдельный библиотекарь, который все приносит. В общем зале тебе никто книгу не подаст, нужно идти за ней самому и самому искать место, где сесть.

Столы библиотекарей находились у подножия дерева и были похожи на торчащие из пола корни со спиленным верхом. Там как всегда топтались адепты.

Библиотека огромна, а стеллажи с книгами – настоящий лабиринт. Чтобы вместить все нужное, здесь использовали заклинания для расширения пространства. Вероятность свернуть не туда велика, а на карточке, которую выдает библиотекарь, помимо отметок, где искать книгу, есть магическая стрелка, которая всегда указывает на центр библиотеки.

Даже если уверен, что точно знаешь, что тебе нужно, и где и на какой полке это стоит, лучше подойти и взять карточку.

Что я и сделала, а теперь, ожидая своей очереди, глазела по сторонам и вверх, вспоминая о времени, проведенном здесь одной или с… Кажется, друзей у меня больше нет. А раз нет, значит и друзьями не были.

Но зато наметились совершенно неожиданные приятели: эльф-некромант без эльфийских ушей и вечно спящий на ходу фейри-медиум.

Никогда особенно не дружила с ребятами, немного стеснялась и никогда толком не знала, о чем с ними можно говорить вне класса и что с ними вообще в принципе можно говорить о чем-то, кроме учебы. Но как показал совместный завтрак – можно и даже весело.

Я хихикнула, припомнив историю появления на свет Эвила.

– Лерда, библиотека для серьезных занятий и учебы, хихикать идите с подружками. Ну? Так и будете стоять? Сле!..

– Мне, пожалуйста, полный Устав Академии с приложениями, – протораторила я.

Этот гном-библиотекарь случайно не брат привратника? Так и норовит поскорее от меня отделаться. Еще и бровями рыжими на меня шевелит как рассерженный майский жук. Или опять форма виновата?

Сегодня я отдала предпочтение короткому фиолетовому пиджаку, черной блузке с галстуком-бантом и юбке чуть ниже колена. Юбка в форме факультета прорицания короче. Мне первое время было неуютно, потому что в Аэдмасе приняты более строгие нормы для одежды. Женщины там почти не носят брюк, а юбки и платья – длинные.

– Еще копир нужен. Разовый. Э-э-э, лучше многоразовый. Пожалуйста, – попросила я.

– На сколько копий? – обрадовался библиотекарь.

Многоразовые копиры – платные, но мой статус полного стипендиата позволял пользоваться этими артефактами без оплаты, нужно было только отметки в формуляре делать. Сейчас “жук” имя спросит, формуляр с пометкой стипендиата увидит и расстроится.

– На три копии, лерд. Айдин Адамина, второй, прори… темный факультет.

– Вижу, что не бабочковедение, – буркнул гном.

Расстроился. Наверное, им к жалованию добавляют, когда адепты пользуются платными услугами. Шлепнул отметку-печать на заднюю страничку моего читательского формуляра, вписал, что я буду брать Устав и протянул карточку с кодом сектора, отдела, стеллажа и полки вместе с копиром – тонкую, похожую на книжную закладку, дощечку с гравировкой с одной стороны.

Далеко идти не пришлось. Отдел с книгами об академии был прямо передо мной, только дерево обойти. На полках стояли тома об истории создания, биографии выдающихся магов, преподававших здесь, об открытиях, сделанных в стенах академии, различного рода путеводители, сборники творчества адептов, посвященных любимому учебному заведению и многое другое.

Устав лежал на отдельной тумбе, так что и место в читальном зале не понадобилось. Я сразу открыла приложения и сделала копии. Просто кладешь копир в книгу как закладку в нужном месте, закрываешь, открываешь снова и забираешь странички. Если целый разворот не нужен – копир нужно класть поперек гравировкой к нужной странице.

Три копии я сделала на всякий случай. Вдруг испорчу, когда буду заполнять. И в раздел с исключительными правами заглянула тоже. Нашла там про перевод к темным. Повздыхала. Перечитала еще раз.

Фраза “при наличии достаточных оснований” была помечена звездочкой, а сноска отправляла посмотреть примечания к общему положению о зачислении и переводе, где я удостоверилась, что декан Плест изложил все более доступно и кратко: заполнить форму, подписать у декана факультета и подать прошение ректору. И раз уж я все равно собралась к нему идти…

Глава 9

Призрака, которой, по словам Эвила, нет хода с этажа и из общежития соответственно, сначала заметил Кир в корпусе прорицателей, а затем и я собственными глазами в полоске зеркала, когда выходила из библиотеки и мельком посмотрела, не осталось ли на лице следов от чернил. Когда входишь, зеркал в боковых панелях из-за освещения не видно, а когда выходишь – в них можно посмотреть, все ли у тебя в порядке. Очень удобно. Многие адепты, выполняя задания, в задумчивости пачкают себя пастой.

– Хватит прятаться, – сказала я в никуда, сходя с кривой дорожки, затейливо огибающей клумбы за библиотекой, на прямую, ведущую к тринадцатому корпусу.

Раз болтающие непонятно с кем прорицатели никого не удивляют, вряд ли удивит адептка с темного, делающая то же самое. Но призрак не среагировала. Пришлось иначе. Остановилась, зашла за еще зеленое неизвестного вида разлапистое дерево, сложила пальцы в жесте концентрации и воззвала:

– Явись. Триштуар Занье.

– Бессердечная, – тут же проявившись в паре шагов от меня, заламывала руки дама. – Зачем так грубо?

– Как ты за мной увязалась и почему я тебя не услышала? – строго спросила я игнорируя стенания.

– Ты первогодка-недоучка, а я… ты столько не живешь сколько я неживая. О… Я такая старая… – брови призрака поползли вверх, собираясь домиком, из глаз хлынуло.

– Прекрати. Я спросила, как ты вышла, если заперта на этаже.

– Ой, ну брось, – тут же подобрала нитки слез Триш. – Да просто положила в кармашек пиджака свой платочек. Так и знала, что не догадаешься с собой меня позвать.

– Я могла надеть другой пиджак.

– У меня много платочков, – дама приподняла полупрозрачную руку и за собранными щепотью пальцами из массы, составляющей подол платься вслед за рукой потянулась вереница связанных за уголки полупрозрачных платочков. С монограммами, кружевные, обычные, большие, маленькие. Рука все тянулась, делаясь непропорционально тонкой и длинной, а платочки не заканчивались и, поручусь, все разными. – Видишь? На все твои карманы хватит и еще останется.

– Да зачем?

– Мне так ску-у-у-учно сидеть в шкафу-у-у. Каждый день, год за годом, ничего кроме этого жутко унылого шкафа. Совсем никуда-а-а не вы-ы-ы…

Слезы лились, Триш отцепляла платочек от вереницы, промакивала уголок глаза, правого, где набухала фасолина слезы, и выбрасывала. Использованный платок, покачиваясь, как опавший лист, опускался вниз и втягивался в край подола туманной струйкой. Набухала еще фасолина и действие повторялось.

Цирк какой-то…

Я махнула рукой, отгоняя дымку перед глазами и пошла дальше.

Триш издала душераздирающий стон навсегда брошенной, потом проявилась рядом и заскользила, пропуская сквозь призрачное платья случающиеся по пути невысокие фонари и остриженные в форме шаров кусты. От фонарей она икала, от кустов хихикала, будто ей щекотно было.

Ближе к зданию факультета стали попадаться собратья по теперешнему цвету магии. Вчера я не разглядывала сокурсников и на всякий случай приветственно улыбалась всем без разбора. Адепты вздрагивали и жались к краю дорожки, а то и вовсе обходили по газону на всякий случай как чумную. Кажется, приветствия тут не приветствуются.

Сделала угрюмое лицо. Еще не хватало чтобы и темные, вслед бывшими одногруппниками, шарахаться начали. Одна не выживу. А выжить нужно, хотя бы до встречи с ректором.

Тринадцатый корпус был передо мной. Лепнина, горгульи и какие-то другие хари с зубами и шипами в нелогичных местах. Вчера было не до изучения архитектурных изысков: дождь, сумерки, освещение не очень, будто они тут свечи вместо магических шаров жгут и экономят. А при свете дня здание выглядело не так и зловеще, как мне показалось сначала.

– Исчезни, – попросила я, вздыхающую за спиной Триш и вошла.

Однако… Будто совсем другой корпус. Как все меняет солнечный свет. Но таблички были те же и расположение лестниц, и большой магический экран с расписанием и объявлениями. Сновали туда сюда по лестницам или беседовали небольшими группками в холле и на балконе адепты. Большинство в темном. Но встречались желтые пиджаки целителей, бирюзовые боевиков, и даже розовые стихийников. Преподаватели выделялись тем, что носили длинные мантии. Темные, конечно же.

А живое зеркало прикидывалось обычным. В целях безопасности, наверное, чтобы адепты других факультетов случайно не попали куда-нибудь, где им быть не только не нужно, но и опасно. Я полюбовалась собой, не без удовольствия отметила, что мне, оказывается идет фиолетовый, поправила волосы и не удержалась, обошла зеркало.

За массивной рамой, которую подпирали будто проросшие из пола корни из черного стекла, обнаружилась еще одна лестница, ведущая на нижний уровень. Все ступеньки были серыми с вкраплением темной крошки, а две нижние – наоборот, черные с серым. Лестница была освещена и тоже не безлюдна. Вот так штука. Так и тянуло спуститься вниз, но до обеда оставалось мало времени, а мне еще с деканом беседовать.

Следуя табличке-указателю, поднялась по левой лестнице. Передо мной оказался вход в актовый зал, значит к декану снова налево, потому что с правой стороны, согласно указателям внизу, – факультетские кафедры.

Эта часть коридора была пуста. За немногочисленными дверями ощущалась какая-то деятельность. Наверное здесь тоже заклятиями расширяли пространство, потому что к двери с крупной металлической табличкой “Приемная” я шла целую вечность.

Глава 10

– Вы вспомнили как пользоваться речью? Удивительно. – Мужчина закинул ногу на ногу и даже не попытался привести одежду в порядок. – Что вам от меня надо?

– От вас – ничего. Я не к вам пришла, а к декану Мортравену. Он здесь?

– Как видите, – и так дернул кистью, будто предлагал проверить, не прячется ли декан в шкафу, таком же массивном, как тот, что стоит у меня в комнате. Наверняка у такой тип не только свои шкафы скелетами набил, но и в чужие по парочке насовал.

Я старалась быть вежливой и говорить нейтрально, но выходило не очень. Сложно вести себя прилично, когда собеседник настолько к тебе не расположен, слова цедит, будто одолжение делает, а я должна радоваться уже тому, что на меня вообще реагируют.

– Могу я узнать, когда он будет? – сделала я очередное усилие.

– Во второй половине дня, ближе к вечеру. Может быть. Что вам нужно от него?

– Не ваше де…

Я все же успела замолчать до того, как яма, в которую меня мысленно закапывал куратор, стала настолько глубокой, что без лестницы не выбраться. А неприятный преподаватель даже не скрывал разочарования, что не случилось повода наказать меня за грубость, впрочем…

– За хамство преподавателям здесь наказывают.

– Я ничего не сказала.

– Но собирались, – губы Витравена растянулись в улыбке, в темных зрачках зажглось по огоньку, как у оборотня, а сам он отклеился от спинки кресла и чуть подался вперед. Рубашка разошлась еще сильнее, гроздь амулетов, каждый на своей цепочке, качнулась и брякнула о край стола.

Язычки свечей вздрогнули, запах будто стал сильнее, а в кабинете сделалось ощутимо жарче. Или это мне на воздух пора?

– Спасибо за предостережение, куратор, я зайду позже, – с трудом поборов желание облизать пересохшие губы, сказала я и поторопилась выйти.

Хотелось как можно скорее отгородиться от взгляда, улыбочки, кулонов, поскребывающих по краю стола, и остальных зрелищ хотя бы дверью. Двумя. И коридором с лестницей. И вообще не видеть как можно дольше. Но тут уже ничего не сделать. В расписании имелось несколько дисциплин, которые вел куратор – заметила на информационной доске, когда шла к лестнице. Там как раз кто-то сверялся, увеличил часть общей таблицы, проведя пальцем по интересующей строке.

Но только моя рука легла на ручку двери…

– Айдин.

Я дернулась и застыла, будто меня к полу приморозили. Случалось. Стихийники те еще шутники, особенно в общежитии, где шанс попасться во время шалости на глаза преподавателю в разы меньше, чем в учебном корпусе.

– Айдин, – повторил Витравен, и я обернулась, но дверную ручку из рук не выпустила. – Без шансов.

Он все еще улыбался, чуть-чуть.

– Что вы имеете в виду, куратор?

– Ваше прошение о переводе. Какую причину вы указали? Отсутствие достаточных оснований? Исключительное право на то и исключительное, Айдин, а тьма не игрушки.

– Я не… не темная.

– Неужели? Уверены? Я не могу показать вам ваше личное дело, но поверьте на слово основания для перевода были. За вами наблюдали весь год. За всеми медиумами наблюдают. Вы прокололись на экзамене.

– Я блестяще сдала экзамены, лерд Витравен.

– Точно. Особенно экзамен по контактам с бестелесными сущностями. Один нюанс, Айдин. Вы не просто вступили в контакт с уже обитающим на нашем плане бесом, вы призвали из небытия тень. Разницу улавливаете? Нет? – Он будто издевался. – У вас в расписании есть занятия программы первого курса, по которым вам нужно будет сдать зачеты, так что скоро поймете, если по какой-то причине прохлопали этот момент во время одной из лекций по “Цветам магии”.

Я понимала разницу между обычным бесом, бестелесной сущностью, и тенью, потому что всегда исправно посещала занятия и была внимательна и усердна, но решила, что мои возражения лишь позабавят и вызовут новые насмешки.

– Благодарю за информацию, куратор, я зайду, когда здесь будет декан Мортравен, – сказала и потянула дверь на себя.

На сей раз он дал мне ступить на порог прежде, чем окликнуть и снова то же чувство: ноги будто прилипли к полу.

– Айдин. Уберите волосы. Сейчас. – Насладился моим недоумением и добавил: – Возьмите ваши волосы и поднимите, как если бы собирались сделать пучок.

Наверное, не будь я так изумлена странной просьбой, больше похожей на приказ, просто вышла бы за дверь, но руки уже делали, что велено.

– Выше, Айдин, как носят благородные лерды. Вы же не простолюдинка, – продолжал командовать куратор.

Собранные волосы едва помещались в одной руке. Я не зря гордилась своим ярким солнечным богатством, которое отчего-то так неприятно Витравену.

– По-прежнему ужасно.

– Я не понимаю, – в замешательстве сказала я и опустила руку. Рыжие пряди, которые я перед выходом тщательно расчесала, приподняла у висков и закрепила заколками, рассыпались по плечам.

– Подумал, вдруг вы будете меньше меня раздражать, если прижмете этот рыжий беспредел шпильками. Но вам не везет. Кстати, брюки идут вам больше.

Глава 11

Время было еще даже не обеденное, но я чувствовала себя так, словно целый день прошел. Толка особого нет, зато впечатлений выше головы. А еще занятия, которые закончатся только к полуночи: три лекции и практика.

Поздним и даже ночным занятиям я не особенно удивилась. На первом курсе у нашей группы были ночные уроки по астрологии, а у других групп с прорицания – семинары и практикумы далеко за полночь. Только на следующий день всем давали отдохнуть и уроки не начинались с утра, а у меня – да. Те самые дополнительные занятия с группой первого курса. Жаль на индивидуальной табличке с расписанием напротив лекции не было подписано фамилии преподавателя. Можно было посмотреть на большом расписании в холле факультета, но я так торопилась сбежать подальше от Витравена, что выскочив из кабинета и приемной, мячиком скатилась по лестнице вниз и выбежала наружу, с облегчением оставив за спиной здание с горгульями.

Свежий ветер, не слишком холодный, приятно обдувал полыхающее лицо. Я шла к столовой и время от времени проверяла, хорошо ли волосы прикрывают мои малиновые уши. Сумка хлопала по бедру, а моя рука сжимала ремешок так, словно это была шея… Все усилия ветра остудить щеки пошли прахом. Я так отчетливо увидела свои руки, обвивающие шею куратора Витравена, а его самого, с закрытыми глазами склонившегося к моему лицу, что меня не только заново в краску бросило, пришлось срочно искать, куда присесть.

Как все рыжеволосые я легко краснела, но была достаточно уравновешена, чтобы это не было проблемой, а те немногочисленные кавалеры, которым доводилось провожать меня к дому или до крыльца общежития считали щечки, розовеющие от комплиментов и поцелуев на прощание, милыми. Но то что происходило сейчас – натуральный пожар. Лишь бы отпустило поскорее или начинать опасаться, что буду птицей-малиновкой всякий раз, как куратор посмотрит в мою сторону.

Присела я не слишком удачно. Ветер поддувал и бросал на лицо волнистые пряди. Пришлось заплести косу, свернуть на затылке и прижать снятыми заколками. В процессе я вспыхивала еще дважды, сначала вспомнив взгляд Витравена в тот момент, когда приподняла волосы по его просьбе, затем глядя на свои щиколотки в тонких темных чулках.

– Это пламя победы или поражения? – подражая завыванию сквозняка в пустом коридоре заброшенного замка, пропела Триш.

В воздухе над скамейкой медленно проступали очертания, будто кто-то невидимый рисовал женский силуэт в вуали красками из тумана и рассеянного лунного света.

– А тебе будто повод нужен попричитать?

– Для любимого дела повод не нужен. Так что было?

– А ты не видела?

– Я может и неживая, но пока в своем уме, чтобы лезть в кабинет к декану темного факультета без призыва. Подписал? Куратор?

– Откуда знаешь, что там Витравен был?

– Я может и неживая… Ладно, – закатила глаза призрак, среагировав на мой гневный взор, тут же плаксиво скривилась и хныкнула. – Ну прости-и-и, прости, что не сказала.

– Что? – не выдержав, рявкнула я. Замешательство, густо сдобренное смущением, сменялось раздражением, и это новое состояние мне нравилось больше, чем предыдущее.

– Что бесполезно искать декана в кабинете факультета раньше трех, а то и четырех часов дня. Как настоящий некромаг он предпочитает темное время суток для бодрствования. Хочешь застать его именно в кабинете – нужно идти туда около двух ночи, когда заканчивается практика у старших курсов. В дневное время делами факультета заведует Витравен и его подпись на документах, за редким исключением, имеет ту же силу.

Я задохнулась от возмущения. Ведь сам мог подписать! И кто его только куратором назначил с таким отношением к служебным обязанностям.

– Какой непредставимо гадкий тип!

– Декан?

– Куратор! – воскликнула я, ударив по коленкам сжатыми в кулаки руками.

– Инис Витравен? Мы вообще об одном и том же? Он просто душка. Все адептки нашего факультета только и мечтают, как бы попасть к нему на индивидуальные, или на крайний случай в штрафную группу, чтобы, так сказать, внимания побольше.

– Есть вариант выкрасить волосы в рыжий и внимание обеспечено, только вряд ли им это понравится, – буркнула я и встала со скамейки. – Я на обед. Одна.

– Это жестоко и несправедливо, ты бесчувственная, черствая, ты разбила мне сердце…

У меня из-за плеча брызнуло призрачными каплями, похожими по форме на стеклянную крошку, я обернулась, Триш тут же прекратила гримасничать, втянула в себя “осколки разбитого сердца” и пообещала, что будет ждать меня в нашей (!) комнате.

В столовой едва не случился казус. Забрав с раздачи поднос едой, обычным обедом, как у всех, и входящим в мой сервисный пакет десертом на выбор я по привычке едва не села за стол прорицателей с вращающейся над ним эмблемой факультета – золотым “третьим глазом”. Если бы не удивленно пренебрежительный взгляд черноглазого брюнета. Сделала вид, что просто ищу знакомых, развернулась и направилась туда, где мерцали темно-фиолетовые переплетающиеся треугольники.

На мое появление за столом никто не отреагировал, будто мы с Триш внезапно поменялись формой существования и я стала призраком вместо нее. А ведь через три места от меня я приметила несколько относительно знакомых лиц. Одногруппники все еще дуются за пропавший перерыв?

Глава 12

За учебниками тетрадями пришлось бежать в общежитие бегом и так же бегом в учебный корпус.

Первое сегодняшнее занятие было на минус втором этаже, как и вчера, но спускалась я туда по лестнице за зеркалом, а не шагала сквозь стекло. Сначала подошла, на пробу потыкала в стекло пальцем, поймала в отражении пренебрежительный взгляд проходившего мимо старшекурсника и сделала вид, что просто поправляю волосы.

На урок не опоздала, хотя лестница вниз преподнесла сюрприз. Шедшие впереди меня адепты все как один перешагнули две последние темные ступеньки. Я посчитала это местным факультетским суеверием, не стала за ними повторять, но когда мои ноги коснулись черного мрамора, я мгновенно оказалась там же, откуда начала спуск – на первой ступеньке лестницы, рядом с поддерживающими зеркало опорами. Хорошо что Триш не увязалась, сейчас бы рыдала. От смеха. Выражение лица у меня должно быть было презабавное.

В аудиторию я вбежала вместе с первым гонгом и снова застыла в нерешительности. Что на факультете темной магии не так с первыми партами? Очень подозрительно. Нужно будет узнать об этом у Триш или у Эвила. А заодно спросить, насколько раньше нужно прийти, чтобы сесть хотя бы на второй ряд.

Судя по количеству адептов в небольшой аудитории, здесь была только моя группа, она же отделение призыва и изгнания. Не густо. Двенадцать человек (кажется, действительно, только человек) и я – тринадцатая.

Женщина, вошедшая в аудиторию со звуком второго гонга была поразительной. И первое, что меня в ней поразило – высота каблуков на сапожках. Совершенно не представляю, как на подобном можно просто стоять, не говоря уж о том, чтобы уверенно и стремительно передвигаться.

Миниатюрная брюнетка замерла рядом с кафедрой, окинула взглядом присутствующих, щелкнула языком и чуть склонив голову на бок, представилась:

– Профессор Лиана Бз. Магистр Бз. Лерда Бз. Можно комбинировать как душеньке угодно и даже без Бз. О-о…

Пальчик с острым, ярко красным ногтем тут же взлетел вверх и покачался из стороны в сторону, останавливая зарождающуюся в адептских рядах волну спонтанного кашля, маскирующего смех.

– Мою фамилию потом обсудите, зайки. Сейчас ваша задача ее запомнить. Курс называется “Темные проклятия”, в конце каждого семестра у вас случится или не случится зачет и экзамен в конце года. Видеться мы будем всего дважды в неделю, но очень качественно. Зачем призывающим и изгоняющим проклятия? Очень просто, солнышки. Очень часто то, что выглядит как одержимость бестелесной сущностью, есть не что иное как темное проклятие. Можно открыть учебники на странице сорок и сравнить с тем, что вам весь прошлый год пытался вдолбить и продолжит вдалбливать в этом магистр Витравен. Это и будет темой сегодняшнего занятия. Не магистр, адептка Сильф, а признаки темных проклятий и как их отличить от одержимости.

На сей раз смешки, даже не замаскированные кашлем, никак не пресеклись. Я, надеюсь незаметно, покосилась на девушку, уличенную в излишне бурной реакции на фамилию куратора. Именно так я себе и представляла женщин темных магов: черные волосы, черные глаза, алое пятно рта, кожа как самый дорогой белый фарфор с южного побережья, длинная шея, осанка королевы и красивые кисти с тонкими пальцами. Девушка сидела через стол от меня по диагонали на третьем, последнем ряду.

– Почему мы начинаем с середины первого раздела, а не сначала, – профессор, – спросил болезненного вида светловолосый парень.

– Потому что учебники пишут теоретики, моя прелесть, а не практики и потому что учебники очень редко соответствуют реальному положению вещей. У меня свой взгляд на первоочередные задачи, адепт Денер, так что к учебнику вам придется взять еще несколько книг и часть из них с курсов других факультетов.

– Но нам не дадут этих учебников в библиотеке! – возмутился кто-то позади меня.

– О, действительно, как я могла забыть, – притворно смутилась Бз. – В таком случае вам придется тщательно конспектировать лекции или завести личные знакомства вне факультета темной магии, чтобы добыть материал для подготовки к лабораторным, которых у нас будет две за семестр. Копии со списком необходимой литературы я оставлю на кафедре, разберете после занятия, а теперь, прочтите уже кто-нибудь эти признаки и начнем работу. Давайте-ка вы, адептка… Айдин, верно? – профессор смотрела на меня, я кивнула, подтверждая, что фамилия названа верно и дернулась подняться. – Вставать не обязательно, птичка, я не настолько тщеславна. Чудесные волосы. Вы как солнечный блик в этом темном царстве.

Я прочла. Чего там только не было: “полоса невезения”, чувство необъяснимой тревоги, ночные кошмары, сны наяву, ухудшение здоровья, резко наступившая худоба или тучность, изменение облика (цвет волос и глаз, пигментные пятна на коже, раннее старение) и прочее. Забавно, что половину из перечисленного почти наверняка испытывает каждый прорицатель и медиум.

Сила одолевающих проклятого симптомов в момент “укоренения” напрямую зависит от силы проклятия.

– Силы того, кто проклятие наложил? – уточнил Денер. Профессор разрешила задавать вопросы.

– Нет. Именно от силы самого проклятия. Чем больше проклятие было произнесено, тем оно сильнее, – ответила Бз.

– То есть можно каждый день бубнить “типун тебе на язык” и кто-то ласты склеит от болячек во рту?

– Не совсем. Сильнее тем, чем больше живых, обладающих силой, когда-либо произносили формулу, вкладывая в слова магию, или за неимением магии, эмоции и часть себя. Да-да, любой проклинающий отдает часть души и это не фигура речи. Как раз за счет этой энергии сила воздействия возрастает. Так что, кто-нибудь через несколько сотен тысяч лет действительно может, как вы сказали, адепт Денер, склеить ласты от болячек во рту. Но это все обычные проклятия, подчиняющиеся общим правилам и классификациям. Существует группа проклятий вне класса и сильны они тем, что отбирают душу и жизнь проклинающего целиком, независимо от того, когда, кем и сколько раз были произнесены. Избавится от такого “подарка” либо почти невозможно, либо невозможно в принципе. Но об этом на другом занятии.

Глава 13

Я замерла, ошарашенно хлопая глазами. Да у меня на неделе практики после медитации и специальной подготовки не случалось столько видений, сколько случилось сегодня, а еще… Декан стоял позади и довольно близко, так что я чувствовала исходящий от него легкий приятный запах.

– Ох ух эти прорицатели, так и норовят застыть столбом где ни попадя. – Рука Мортравена коснулась плеча и чуть подтолкнула. – Сядьте, Айдин. Первый ряд всегда свободен, потом выберете себе место повыше, если повезет. Ваши сокурсники, видимо, опасаются, что при более близком знакомстве вы тут же начнете предсказывать им всякие гадости вроде внезапной мучительной смерти.

Раздались скупые смешки.

– А вы не боитесь, лерд Мортравен? – поинтересовалась эффектная девушка со второго ряда. – Я бы на вашем месте не стала касаться Айдин, ведь всем известно что при телесном контакте предсказания как раз и случаются.

– Вам нечего опасаться, адептка Лайз, разве что вы прихватили с собой призрак вашей бабушки или ее же любимую пудреницу. Медиумы, к которым до определенного времени относилась лерда Айдин, не способны к спонтанному прорицанию. Им обязательно нужен посредник.

– До определенного времени? – Это парень из моей группы, блондин с нездоровым цветом лица.

– Так случается иногда. Один дар принимают за другой из-за схожих характеристик на начальном этапе развития. Лерда Айдин такая же призывающая, как и вы, адепт Денер. – Рука декана соскользнула с плеча к лопаткам, затем к талии и снова подтолкнула. – Идите же, лерда. Или вас проводить?

Но я сама шагнула вперед, не дожидаясь слов. И даже когда села, ощущение от прикосновения все еще щекотало спину. Собственно, только этим теперешняя лекция и отличалась от прошлой. Я по прежнему мало что понимала, но старательно записывала все, что говорил и рисовал на экране декан.

Сегодняшний Мортравен был куда радушнее вчерашнего. Наверное никто достать пока не успел. Солнце избирательно светило в верхние части разбитого на ромбы окна, и когда декан поворачивался лицом к экрану, свет падал на свободно лежащие на спине волосы, и те вспыхивали жидким серебром. Как маятник с зеркалом для погружения в транс. Прохладный нейтральный тон и приятный тембр голоса успокаивали, а четкие движения руки, которой Мортравен выводил на экране идеально ровные прямые, дуги и окружности или стремительно покрывал пространство рядом с готовой схемой столбиками вычислений или строками готовых формул, погружали меня в состояние близкое к медитативному.

Ручка машинально скользила по бумаге. Может дело в моем договоре с Триш? Она делает то же, что делают фамильяры прорицателей, усиливает способности? Отсюда и видения?

Честно говоря, договор с призрачной дамой был импульсивным решением. У нас и практики толком не было, всего одно занятие в рамках основного курса по контакту с бесами. Нам рассказали, как делать привязку и ограничивать условия взаимодействия, не показывали. Мы записали в тетрадки и все.

Когда Триш начала меня изводить, я вспомнила про договор только потому, что уже перебрала все доступные мне варианты от нее избавиться. Изгнание не помогло бы. Нельзя изгнать призрака из места его постоянного обитания. Только окончательно упокоить, но тут настоящий некромант нужен, а не недоучка вроде меня, и останки или вещь. То, что держит беспокойную душу в нашем мире.

Первая сущность, с которой у меня был контакт – мой отец. Со дня его смерти прошло меньше месяца и никто из нас еще не привык к тому, что его нет, поэтому я даже не испугалась. Искала документы на дом, перерыла весь его стол и взялась за секретер. Отец вдруг заговорил из угла, у окна, где стояло его любимое кресло. Сказал, чтобы я смотрела в нижнем ящике, ключ от которого в шкатулке, что в тот момент была у меня в руках.

Но это был классический случай контакта. В моих руках была вещь умершего, часть сути которого еще не покинула физический план бытия.

С Триш все не так. Кир ее заметил. Принял за фамильяра. Может потому и говорил со мной.

Фамильяры бывают только у обычных прорицателей. Фамильяр для медиума, как легендарная истинная связь между людьми: все слышали, что бывает, но никто воочию не видел. У медиумов вместо фамильяров личные предметы для концентрации.

Их называют просто атрибут. Любой предмет, чаще всего небольшой, который легко носить с собой и в руках вертеть. Бусы, перстень, кулон, камешек на веревочке, карманное зеркало. У профессора Байн, что вела практикум по контакту это был монокль с синим стеклом.

Как правило атрибутами обзаводятся к курсу третьему-четвертому, и одним из любимых развлечений медиумов любого младшего курса является копошение на развалах в лавках старьевщиков и антикваров в надежде отыскать свой уникальный концентратор.

– …адептка Айдин.

– Что? – встрепенулась я и едва не порезалась о пристальный взгляд Мортравена.

Преподаватель стоял напротив.

– Я заметил, вы подробно конспектируете, не напомните курсу и себе заодно три основных немагических признака неупокоенности.

Я заметалась взглядом по конспекту, выискивая нужные слова, перелистнула тетрадь на предыдущую страницу, снова не нашла и почувствовала что краснею.

– Конспектировать нужно и полезно, адептка Айдин, но еще более полезно слушать, что говорит преподаватель. В бездумное записывание не поможет вам ни на практике, ни во время экзамена.

Глава 14

На миг мне показалось, что Мортравен откажет, но он вдруг, опередив меня, спросил сам, остановившись напротив:

– Что вы видели?

– Простите?

– Что вы видели, когда я вас коснулся и до этого, в коридоре у двери.

– Ничего. В коридоре – ничего.

– Ладно, пусть, – мужчина снисходительно дал понять, что понял, что я вру, но принял. – А в аудитории?

– Девушку, которую держат за руки. За обе руки. Профессор…

Но вопросы сыпались один за одним, не давая ни времени на раздумья, ни шанса заговорить о другом.

– Кто держит?

– Их не видно.

– Эта девушка вы?

– Зачем вам?

– Отвечайте, – надавил Мортравен и взгляд синих глаз сделался тяжелым. – Эта девушка вы?

– Нет. Не знаю.

– Нет или не знаете?

– На ней вуаль. Не знаю. И это не видение, просто отголосок. Видение случилось раньше, утром, когда я беседовала с деканом Плестом. Я ходила к нему…

Глаза декана чуть прищурились, на скулах перекатились желваки.

– Я как раз об этом хотела…

Бровь Мортравена дернулась. Ладонь руки, опущенной в сумку, к тетради, между страниц которой лежали оба варианта прошения о переводе, стала влажной. Я собралась и выпалила скороговоркой:

– Видение случилось утром в кабинете декана Плеста. В гадательном шаре, в который с другой стороны загляну ворон-вещун профессора Плеста, я увидела силуэт девушки в длинной вуали. По обе стороны девушки находились двое. Держали ее за руки. Когда вы меня коснулись, я увидела отголосок. Только в этот раз рот был приоткрыт, будто она хотела закричать или ей было больно, или…

Ощущения во время видения были неоднозначные.

– Или?

– Или хорошо, – выдавила я и снова покраснела.

– Вот видите, лерда Айдин, вы вполне способны отвечать четко и по существу, если захотите. Вашу руку.

– Что?

– Дайте. Вашу. Руку. Другую. То, что вы комкаете в сумке, подождет. Руку.

Его ладонь оказалась сухой и жесткой, а пальцы цепкими. Я смотрела на них, потому что в лицо смотреть было неудобно. Уши пламенели. Время шло. Ничего не происходило. Ничего из того, чего ожидал Мортравен.

– Хм… Чувствуете что-нибудь?

– Да, мне неловко.

– А так? – он выпустил мои пальцы, в два шага оказался за спиной и положил руку на плечо. Так близко к шее… Большой палец коснулся кожи над воротником рубашки и меня словно обожгло.

Я снова видела сцену из шара с дополнением в виде приоткрытого рта, видимого сквозь спадающую до пола вуаль, под которой на девушке ничего не было. Стройное тело, подсвеченное лиловым светом, мягкая линия бедер, полукружия груди… Мы дышали в такт. Шум дыхания сбивался плотнее, будто кто-то, те, кто держал за руки, говорили. Считали: “Три, два, один…”

– Айдин… Адамина… Слышите меня?

– Да, я…

Волоски, качнувшиеся от чужого дыхания, пощекотали кожу на виске, а я дернулась, вырываясь, потому что опиралась спиной на стоящего позади Мортравена, который придерживал меня за талию. Но тут же отпустил.

– Лерд!..

– Вы бы упали на пол. Видели что-нибудь?

– То же самое! – не слишком вежливо отозвалась я.

– То же, что в аудитории, или то же, что в коридоре?

Румянец вернулся, а у меня возникло подозрение, что Мортравен развлекается, наблюдая, как вспыхивает мое лицо.

– Вы меня заинтриговали, Айдин, этим коридором. Что вы там такого увидели, что так реагируете?

– Это не про вас, – торопливо ответила я и получила снисходительный взгляд.

– Тогда вернемся к тому, что про меня.

– Ничего нового. Я все вам рассказала.

– Ладно, попробуем в другой раз. – Я открыла было рот возмутиться, но он снова меня сбил, сказав нетерпеливо: – Что вы там хотели, лерда? Перерыв вот-вот закончится.

– Лерд Мортравен, вы не могли бы…

Краешек прошения показался из сумки. Декан опознал форму еще до ее появления целиком.

– Мог бы. Но не стану.

И это после всего, что тут по его милости со мной произошло? Виски и затылок ломит, сил почти нет, а он!..

– Вам жалко? – не сдержалась я.

– Жалко. Жалко ваших бессмысленных усилий. Вас не переведут обратно к прорицателям, потому что вы не прорицатель и медиум так себе, по сравнению с прочих вашими возможностями. Вчера на моем занятии вы провели простой ритуал изгнания. Выполнено настолько безупречно, что не взгляни я на вас в тот момент, когда вы нарисовали на полях тетради разрыв-руну… У меня хорошее зрение, лерда Айдин, а у разрыв-руны достаточно узнаваемый вид, чтобы опознать по движению выполняющей ее руки. Вы талантливый призывающий, вам придется учиться и учиться хорошо. Ради вашей безопасности и безопасности окружающих.

Глава 15

Что-то творилось со мной или со временем? С момента появления на пороге общежития темного факультета я только и делаю, что пытаюсь не опоздать. Секунды с минутами словно сговорились бежать быстрее, чем я успевала, либо куратор проклял меня в отместку за забрызганные брюки.

Минус четвертый этаж, лаборатория восемнадцать, “Технология зомбирования”.

Мне бы испугаться, но было некогда.

Я вошла, предварительно отдышавшись перед дверью и сложив в голове слова оправдания в нужном порядке, но они почти тут же перепутались. На меня поверх толстых линз в золоченой оправе, усыпанной стразами пристально взглянула гнома. Роста в ней было метра полтора, но она с успехом компенсировала еще сантиметров двадцать с помощью массивных ботинок на платформе и высокой прически, в которой в хаотичном порядке торчали спицы, шпажки, карандаши, завернутый спиралькой прут и небольшая лупа на длинной тонкой ручке.

– Ты кто? – спросила наставница.

– Айдин. Прошу простить за опоздание. Меня декан Мортравен задержал.

– Так-так-так, – придвинув очки повыше, пробормотала гнома, изучая список в каком-то журнале. – Вот ты где! В самом конце. А я думаю, отчего это у меня картинка не сходится. Класс, у кого на столе свободные руки?

– У меня, профессор Шурп, – раздался знакомый голос, я повернулась на звук и увидела Эвила.

В довольно просторном помещении, заставленном длинными лабораторными столами народа было меньше, чем на лекции. Группы две всего на вскидку. Адепты распределились за столами по четверо, лишь за одним был один. Эвил.

Парень лыбился во весь рот и призывно махал мне двумя руками, которые держал в руках. Собственные руки Эвила, как и у других адептов, были в желтых перчатках почти до локтей, а руки, которые парень держал, радовали блекло синюшным цветом. Кисти с вялыми пальцами покачивались… Все, мне дурно.

– Тернел, у вас шутки как у первокурсника на первом практическом, а вы уже второй раз на втором. Айдин, идите за стол к этому клоуну и постарайтесь его игнорировать. Фартук и перчатки в столе. Внимание всем. Наигрались? Тогда приступим. Напоминаю для забывчивых и только прибывших, я профессор Гильса Шурп, а это курс “Технология зомбирования”. Тема первого занятия “Анимация фрагмента”. Вставьте ваши фрагменты на держатели, отрегулируйте по высоте для комфортной работы, подготовьте тетради для поэтапного ведения протокола, откройте наборы для препарирования…

Адепты зашевелились, выполняя указания профессора Шурп, класс наполнился звуками.

К столу Эвила я, стараясь не смотреть по сторонам на деловито копошащихся сокурсников, подошла с цветом лица мало отличающимся от цвета практического материала. Парень посмотрел с сочувствием, сам закрепил доставшуюся мне руку и предложил залезть к себе в карман.

– Там конфетка, чтобы не мутило. Как знал! – радостно возвестил он.

Упаковавшись в фартук, я поспешила воспользоваться предложением.

Внешний вид пособия по-прежнему не вызывал энтузиазма, но и склониться над раковиной, разделяющей лабораторный стол на две части, больше не хотелось.

Набор для препарирования изобиловал острыми предметами и холодно поблескивал посеребрением. Так же притягивал взгляд небольшой ящичек с пузырьками разного цвета: в одном клубилась чернильная тьма, в другом – будто клок тумана закупорили, три или четыре разноцветных светились. Еще парочка флаконов была из темного стекла и что в них налито, не просматривалось.

Сама я только на специальную подставку, похожую на торчащий из стола пюпитр, тетрадь положила и с содроганием взглянула на конечность, лежащую в двух захватах снулой лебедью.

– Не стесняйся, рыжая, – проворковал за спиной подкравшийся Эвил. – Это как невинность терять, сначала страшно и неловко, зато потом ух. Уверен тебе понравится! Посмотри на нее, вы просто созданы друг для друга. Она – рука, а у тебя – сердце.

– Ты дурак? – спросила я, разворачиваясь к долговязому недоэльфу.

– Случается. Но это не тот случай. – Я засомневалась, и Эвил поспешил уточнить: – Я пытаюсь разрядить обстановку, чтобы ты почувствовала всю прелесть…

– Неживые прелести меня не привлекают.

– Тернел, – одернула шалопая профессор Шурп, – что ты там за брачные пляски устроил? Быстро хвост свернул и встал на свою часть стола. Айдин для зачета по занятию хватит и четырех баллов, а тебе и восьми мало будет.

– Лерда Шурп, да я все это уже сто раз делал, ну вы же знаете же, давайте вы у меня все примете прямщаз и я свободен?

– Нет уж, Тернел, будешь страдать по полной, скальпель в руки. Это всех касается между прочим. Что уши поразвешивали простынями? Делаем аккуратный ровный надрез от основания ладони…

Рука, в которой я держала скальпель, тряслась и, судя по едким замечаниям прохаживающейся между столов гномы, не только у меня одной. Косорукие раскройщики и кривоглазые мазилы сыпались из профессора Шурп беспрестанно, и для каждого дрожащего над пособием адепта у нее находилось задорное мотивирующее прозвище.

Меня она вниманием обошла, отдав на растерзание Эвилу. Наверное решила, что адепт с отделения практической некромантии с таким послужным списком, как у него, сам за мной присмотрит, раз уж шефство взял.

Глава 16

Я устала, хотелось присесть, так что то, что следующим в расписании было лекционное занятие – радовало. После зомборук анатомия уже не казалась чем-то неприятным.

– Да не переживай ты так, – потыкал в плечо Эвил, – это же не человеческие руки, их как големов выращивают. Где бы они рук на всех набрались.

Я тут же представила лес рук и наказанных за проступки адептов, пропалывающих лишние пальцы. Икнула и полезла в карман пиджака парня за очередным леденцом. Буйное воображение у прорицателей, к которым я упрямо продолжала себя относить, вовсе не исключение, а очень даже правило. Эвил от моих манипуляций захихикал и выгнулся в сторону, будто ему за бок щекотно стало.

– Я же говорил, что понравится… Здравствуйте, лерд Мортравен.

– Тернел, вы начали год с игнорирования моих занятий, считаете, это сойдет вам с рук?

Опять руки… Конфетка встала поперек горла, я закашлялась, Эвил под пристальным взглядом декана принялся хлопать меня по спине. Толку от его действий было чуть, леденец проскользнул ниже. Я чувствовала, как конфетка медленно сползает по пищеводу…

Мортравен шагнул ближе и ткнул пальцем в солнечное сплетение. Я снова икнула, в груди разлилось холодком, леденец благополучно попал, куда следует, а я перестала кашлять.

– Спасибо, лерд, – просипела я.

– Пожалуйста. Тернел, два пропуска подряд.

– У меня все ваши лекции есть, профессор. С прошлого года остались. Могу ответить прямо здесь.

– Лучше проводите Айдин. А то она снова опоздает, – поджал губы Мортравен.

Говорил Эвилу, а смотрел на меня. Я отвела взгляд и в поле зрения попала его рука. Пальцы дрогнули, сжимаясь, лицу тут же сделалось жарко, и я шмыгнула прочь поскорее, чтобы скрыть смущение. Не понимаю, отчего такая реакция. Подумаешь, за руку взяла. Может в видении и не его рука была вовсе.

Руки… Умгм…

В туалетную комнату, попавшуюся на пути, я ворвалась ураганом и, едва не сбив какую-то девчонку, повисла над умывальником, упираясь в фарфоровые края. Из зеркала на меня смотрела бледная девица с красными пятнами на щеках.

– Умойся, легче станет, – посоветовали мне. – Понимаю, на первой практике я тоже первым делом после занятия в туалет побежала. Веро́ника Сильф, мы в одной группе.

– А что, бойкот уже окончен? – спросила я после того, как побрызгала на лицо холодной водой и промокнула одноразовым полотенцем из коробки рядом с умывальником.

– Какой бойкот? – вздернула бровки девушка, та самая, на которую я обратила внимание на лекции профессора Бз. – Нет никакого бойкота, просто ты сама не спешишь знакомиться. Девчонки вчера гадали, к кому тебя подселят, и куда третью кровать пихать, если подселят. Тебя оставили в прежнем общежитии? Или ты на этаже с ребятами?

Заглянувший в уборную Эвил избавил меня от необходимости отвечать. Парень поиграл бровями и, копируя голос Витравена, забрюзжал:

– Вы соскучились по мытью полов, лерды? Гонг вот-вот прозвучит.

– Исчезни, Тернел, это дамская комната, войдешь сюда, когда на тебе будет платье, – возмутилась Вероника.

Взлохмаченная челка вместе с просиявшей физиономией Эвила пропала, а девушка снова уставилась на меня.

– А что за шутка с первым рядом? Почему там никто не сидит? – воспользовавшись моментом спросила я.

– Первый ряд для смертников. Традиция такая, еще со времен, когда на занятиях, вместо демонстрационного экрана, использовали натуральный материал. Будто у тебя на родине дурацких традиций нет, в которых логики чуть, но все соблюдают.

– То есть я могу сесть повыше?

– Если свободное место будет. Наверное, сможешь.

– На занятии у профессора Шурп первый ряд был занят.

– Она же гномка, они ничьих традиций не чтят, кроме своих собственных. Идем. А то и правда, придется полы мыть, как простолюдинкам. Между нами, в общежитии всегда можно договориться за небольшую плату, чтобы кто-то из плебеек сделал это за тебя. Витравен следит за исполнением, только если ему лично самолюбие прищемить. Ты не думай, Адамина, я к тебе в подруги не набиваюсь, но можно ведь общаться и без всего этого.

Я сомневалась, прежде чем кивнуть. В Тафае была традиция по четвергам посыпать порог солью. Непонятно, почему в четверг и почему соль должна быть непременно розовая. Считалось, что это отпугивает от дома дурное. На мой взгляд, толку никакого, только сор в прихожую носится. Но мы исправно посыпали. И чем ярче соль – тем надежнее защита. Сейчас, глядя на радушие Вероники, мне как раз хотелось посыпать вокруг себя солью поярче. Лучше вообще красной. Ей бы пошло красное, с такой кожей.

Когда мы пришли в аудиторию, сопровождаемые плетущимся в хвосте Тернелом, я подумала и села, как прежде, на первом ряду. Никто не пихает локтем, не возится, не отвлекает разговорами. Я и не отвлекалась.

Как быстро идут занятия, когда ты понимаешь, о чем речь. Не то что на лекции декана. То, что было после нее, вообще за гранью. Особенно обещание попробовать в другой раз. Зачем Мортравену прорицатель-недоучка, если он в любой момент может обратиться за прогнозом или предсказанием к магистрам ясновидения? Но ему была интересна именно я. В воспылавшего внезапной страстью к малознакомой девице взрослого мужчину я не верила. Кто вообще в такое верит? На поклонника декан был похож в последнюю очередь. Куратор и то больше, когда мои щиколотки оценивал.