Личный секретарь генерала драконов

1

На заводе, где воздух насквозь пропитался запахом машинного масла, раскалённого металла и мужским потом, существовала своя иерархия богов. И все они — от матёрого начальника цеха до самого генерального директора — знали твёрдо: если хочешь, чтобы отчёт ушёл вовремя, премия не затерялась в лабиринтах бухгалтерии, а шеф не снёс тебе голову после особенно провального совещания, есть только один вариант. Иди к Варваре Ивановне.

Я не просто секретарь. Я — последняя инстанция. Я — опора этого шаткого мира из бумаг, сроков и входящей корреспонденции. Я — богиня архивных папок и местная решала. Мне сорок пять лет. У меня ест две золотые грамоты «Лучший сотрудник года», но в глубине души — аккуратный, пополняемый список смертных грехов, которые я дополняю за каждым новым начальником. Пятый пункт, к примеру, — «фамильярно называет меня Варенькой». Девятый — «не видит разницы между Excel и 1С:Бухгалтерией». Это раздражает меня куда сильнее, чем опоздание на работу всего отдела снабжения.

— Варвара Ивановна, а вы кофе хотите? — просипел над самым моим ухом молодой голосок, сладкий и липкий, как сироп.

Я медленно подняла глаза. Передо мной стояла новая стажёрка. Девочка с ресницами невероятной длины. В её наманикюренных пальчиках дрожал поднос, а на нём, весело подпрыгивая в такт её трепету, плескался кофе. Сердце моё, закалённое в боях, сжалось от тихого ужаса.

— Я — нет, — ответила я, и голос мой прозвучал ровно и холодно, будто я диктовала очередной меморандум. — А вот ковёр в приёмной, кажется, изнывает от жажды.

В офисе воцарилась мёртвая тишина. Ни единого хихиканья. Все знали: если Варя шутит — жди грозы. Её шутки — это как предупредительные выстрелы перед настоящим артобстрелом.

Но в тот миг я почти не злилась. Сегодня был мой юбилей. Ровно двадцать пять лет назад я, девочка в скромном коричневом костюмчике и с дипломом в потной ладошке, впервые переступила порог этого завода. С тех пор я пережила семь генеральных директоров, четыре проверки прокуратуры, одну попытку переворота в бухгалтерии и бессчётное количество корпоративов. Я была не просто свидетельницей — я была живой историей этого завода. И сегодня я собиралась уйти пораньше, купить себе в кондитерской у метро тот самый кусок «Праги», который обожаю, а дома, включив на фоне «Служебный роман», позволить себе аж целых два бокала красного. Не как Варвара Ивановна — железная леди и гроза менеджеров, а просто как Варя. Как женщина, которая чего-то там всё-таки достигла.

Но, как известно, если хочешь рассмешить богов, расскажи им о своих планах. Чем подробнее — тем смешнее.

— Варвара Ивановна, зайдите, пожалуйста, — раздался из-за тяжёлой дубовой двери голос нового шефа.

Игорь Дмитриевич. Мальчик. Всего три месяца как назначенный на это место. Лицо как с обложки глянцевого журнала, а харизма как у камня. Я глубоко вздохнула, поправила прядь волос, отточенным движением подтянула строгую юбку и вошла, приняв свой самое деловое и непроницаемое выражение лица.

— Слушаю вас, Игорь Дмитриевич.

Он нервно перебирал бумаги на столе, не решаясь поднять на меня глаза.

— Варвара Ивановна, присаживайтесь… вы… вы, безусловно, большая молодец. Профессионал с большой буквы. Все вас ценят и уважают, — начал он, и у меня в груди ёкнуло что-то тяжёлое и холодное. Я узнала эту интонацию. Это было предисловие к «но». — Но… видите ли… руководство посчитало, что нам на данном этапе… требуется несколько иной формат секретаря. Более… современный. Поменьше вот этой… строгости, — он мотнул рукой в мою сторону, — побольше… ну, вы понимаете… лёгкости. Улыбки. Ваша работа безупречна, не подумайте! Но времена меняются, и стиль управления… новая стратегия развития компании…

Я слушала его с самым невозмутимым выражением.

— То есть, если я правильно понимаю, — проговорила я, и мой голос звучал спокойно, — вы хотите сказать, что я слишком старая для этой работы?

Он вспыхнул.

— Что вы, что вы! Нет, конечно! Речь совсем не о возрасте! Просто… современный образ компании требует современного образа сотрудника! Более… соответствующего духу времени.

— То есть, — уточнила я, чувствуя, как потихоньку начинаю злиться, — вам нужна молодая. И глупая. Так?

— Не обязательно глупая! — взвизгнул он. — Просто… не такая… как вы.

Вот эти слова — «не такая, как вы» — прозвучали как приговор. Окончательный и обжалованию не подлежащий. Двадцать пять лет моей жизни, мои сертификаты, мои бессонные ночи над отчётами, спасённые шкуры нерадивых менеджеров — всё это в одночасье превратилось в кучку мусора, в то самое «не такое».

Я поднялась. Медленно, с поистине королевским достоинством, опираясь на стол кончиками пальцев. Внутри всё замерло и окаменело.

— Знаете, Игорь Дмитриевич, — сказала я, и голос даже не дрогнул, — вам невероятно повезло. У вас действительно будет «не такая, как я». И я от всей души надеюсь, что ваша новая, современная и улыбчивая девочка хотя бы через пару лет научится различать входящую и исходящую корреспонденцию. Удачи вам. И — нового образа.

Я развернулась и вышла. Не хлопнула дверью. Я слишком хорошо воспитана для этого. Я прошла по коридору, чувствуя на себе десятки колючих взглядов, слыша за спиной наступившую могильную тишину. Я собрала свои вещи — любимую чашку, запасную пару туфель, фотографию с первого корпоратива. Я не плакала. Я просто делала свою работу в последний раз.

Домой дошла как в тумане. Квартира встретила меня одинокой, холодной пустотой.

Я плюхнулась на диван, включила свет, потом резко щёлкнула выключателем — пусть будет драматично, чёрт побери, раз уж на то пошло! Я заслужила немного драмы! Потом достала из серванта ту самую бутылку дорогого вина, что хранила на «особый случай». Ну вот он, особый случай, пей не хочу. Двадцать пять лет жизни — на свалку. В утиль.

Первый бокал вина прошёл легко и незаметно. Второй — с лёгкой горчинкой на языке и теплотой в животе. С третьим я уже начала говорить тосты. За своё освобождение! За новую жизнь! За всех идиотов, которых мне больше не придётся терпеть! Четвёртый бокал… Четвёртый бокал оказался роковым.

2

Голова гудела и раскалывалась. Я с трудом открыла глаза и сразу же их зажмурила от яркого света. Потом открыла снова, медленно. И обомлела.

Я лежала на земле в густом, незнакомом лесу. Вокруг стеной стояли высокие сосны и ели. Подняла руку, чтобы потереть виски, и застыла. Рука была… другой. Тонкой, белой, с гладкой кожей. Я сжала пальцы, разжала. Чужая.

Сердце застучало где-то в горле. Я села и осмотрела себя. На мне была простая серая рубаха и штаны из грубой ткани. Я потрогала свои волосы — они были длинные, до пояса, и русые. Тело… тело было лёгким, стройным, но с округлыми бёдрами и с упругой грудью. Совсем не моё сорокапятилетнее, дряблое тельце.

«Боже, — мелькнула единственная мысль. — Это же моё пьяное желание. Я и правда стала молодой».

Паника, холодная и липкая, подкатила к горлу. Я вскочила на ноги. Что происходит? Где я? Это сон? Но всё было слишком реально: холодный воздух, колючая хвоя под босыми ногами, странное лёгкое тело.

Вдруг над самой головой раздался оглушительный рёв. Воздух задрожал, с деревьев посыпались шишки. Я вжалась в землю, закрывая голову руками. Над поляной, закрывая солнце, пролетела огромная тень. Что-то очень большое и страшное приземлилось неподалёку с таким грохотом, что земля под ногами затряслась.

Я рискнула поднять голову и увидела его. Дракона. Он был огромный, с чешуёй цвета тёмной бронзы и огромными кожистыми крыльями. От него исходил жар и пахло грозой и пеплом. Я замерла, не в силах пошевелиться от ужаса.

И тогда произошло невероятное. Фигура дракона начала меняться, сжиматься, обливаться светом. Через мгновение на том месте, где только что был монстр, уже стоял мужчина. Высокий, с атлетичным телосложением, одетый в практичную, но качественную одежду тёмных тонов, похожую на военную, но будто средневековую, а на груди куча медалей и орденов. У него были короткие тёмные волосы и… янтарные глаза. Они светились мягким светом, как у хищного зверя. Его лицо было утончённым, с аристократическими чертами, но в его осанке и взгляде чувствовалась железная воля и сила.

Он отряхнулся, оглянулся, и его взгляд упал на меня. В этих странных глазах мелькнуло удивление, сменившееся мгновенной настороженностью.

— Что за дурочка забрела в пограничные леса? — его голос был низким и властным, без тени хрипоты. — Здесь не место для прогулок. Уходи, пока цела.

Пограничные леса? Значит, я не в России. Мысль промелькнула и тут же утонула в новом витке паники. Он же сейчас уйдёт! Или превратится обратно и улетит! А я останусь здесь одна.

И тут во мне что-то щёлкнуло. Страх отступил, уступив место старой, знакомой, офисной решимости. Жизнь дала мне второй шанс, новое тело — молодое, наверняка красивое. Глупо им не воспользоваться. А этот… этот дракон-аристократ выглядел как… начальник. А я умела работать с начальниками.

Я встала, отряхнула свою дурацкую рубаху, инстинктивно выпрямила плечи и грудь, которую теперь не стыдно было показать, и выпрямилась во весь свой новый, по ощущениям, невысокий рост.

— Я не дурочка, — сказала я, заставив свой новый, мелодичный голос дрожать ровно настолько, чтобы звучать беззащитно, но не истерично. — Я просто заблудилась. А вы… — я сделала паузу, чтобы с восхищением окинуть его взглядом с ног до головы, — вы, я вижу, человек… э… о-о-очень важный. Генерал? Князь? Повелитель сих мест?

Он скрестил руки на груди, смотря на меня с лёгким недоумением и заинтригованностью, будто на редкую, но неопасную букашку.

— Генерал Кайден, — подтвердил он, и в его низком голосе прозвучала усталая терпимость. — И у меня нет времени на беседы. Граница неспокойна. Уходи, пока цела.

— О, генерал! — я сделала шаг вперёд, позволив своему новому телу двигаться плавно и кокетливо, запрокинула голову, чтобы смотреть ему в глаза, и улыбнулась. Мои новые длинные волосы рассыпалисьпо плечам живописными прядями. — Я сразу поняла, что вы человек исключительный! Такому занятому и важному человеку просто необходим личный помощник! Секретарь! Я отлично составляю документы, веду учёт, организую встречи, фильтрую ненужных посетителей… Я могу быть невероятно полезной! Очень!

Он рассмеялся. Звук был красивым, бархатным, но абсолютно пустым и холодным.

— Мне не нужен помощник, — отрезал он, и его янтарные глаза сузились. — Тем более такая… юная и неопытная девица, чьи главные таланты, я думаю, ограничиваются милым личиком и умением хлопать ресницами. Я прекрасно справляюсь сам.

— Внешность обманчива, генерал! — парировала я, вспомнив все свои годы опыта. — Я невероятно организованная! Уверена, ваши отчёты — это хаос, а документооборот давно требует тотальной оптимизации! Я наведу идеальный порядок! Возьмите меня хоть на испытательный срок! Ну пожалуйста!

Я сложила руки на груди в наивном, умоляющем жесте, посмотрела на него снизу вверх, широко открыв глаза — большие, теперь, наверное, голубые или серые, и полные надежды. Он молча смотрел на меня, его пронзительный взгляд, казалось, сканировал каждую мою клеточку, ища подвох.

— И с чего бы мне взваливать на себя такую обузу? — спросил он наконец, и в его голосе послышалась лишь скука и лёгкая насмешка. — У меня армия, а не детский сад.

И тут я поняла, что стандартные приёмы не работают. Оставалось последнее. Я видела такое в фильмах, поэтому… Я отвела взгляд, позволила своему новому, молодому лицу дрогнуть от обиды. Губы задрожали, глаза наполнились влагой — чистейшая манипуляция. Одна-единственная, идеальная слеза скатилась по щеке.

— Потому что я совсем одна, — прошептала я, сделав голос тихим и надломленным. — И мне некуда идти. А вы… вы выглядите как человек сильный и благородный. Я буду работать день и ночь! Я буду лучшим секретарём, который у вас когда-либо был! Клянусь!

Я видела, как его скучающее выражение лица сменилось на лёгкое раздражение, затем на тягостную необходимость что-то решать. Он смерил меня взглядом ещё раз, тяжко вздохнул, будто принимая худшее решение в своей жизни.

3

Вскоре внизу показались огни. Сперва редкие, потом всё чаще и чаще, пока вся долина между холмами не превратилась в огромное, мерцающее живое полотно.

Генерал плавно пошёл на снижение, и я смогла разглядеть военный лагерь. Частокол из заострённых брёвен, земляной вал, а за ними — строгие ряды шатров и палаток, дымящиеся полевые кухни и центральная площадь. И повсюду — движение. Сотни, тысячи людей, снующие как муравьи, но куда более организованно. Мы приземлились на специально расчищенную площадку на самом краю этого муравейника.

И вроде бы американские горки на драконе закончились, но... Мне предстояло решить нетривиальную задачу: как слезть с этой огромной, чешуйчатой горы.

Я неуклюже перевалилась через гребень, пытаясь найти хоть какую-то опору. Но в итоге моя нога соскользнула, и я издав невольный испуганный писк съехала вниз. Приземлилась я не изящно, а почти на четвереньки, едва успев выставить вперёд руки. В ушах зазвенело от адреналина.

Я подняла голову, стараясь сделать вид, что так и было задумано, что это мой фирменный стиль спешивания с мифических существ, и… окончательно потеряла остатки своего и так пошатнувшегося достоинства. Пока я приходила в себя после неловкого приземления, мой взгляд скользнул по лагерю, и моя челюсть буквально отвисла. Вид у меня, наверное, был самый что ни есть идиотский.

По лагерю сновали солдаты. Десятки, сотни солдат. И все они были… невероятно красивыми. Высокими, под два метра ростом, с плечами косая сажень, с идеально выточенными телами, обтянутыми практичной кожаной и стальной бронёй. Смуглая кожа, светлая, блондины, брюнеты и рыжие — все типы мужской красоты были представлены тут, как на конкурсе «Мистер Вселенная» эпохи Средневековья.

Они отдавали честь генералу, но их взгляды — любопытные, оценивающие, мужские — тут же цеплялись за меня, за мою нелепую позу и растерянное лицо. Я почувствовала себя мышкой, забредшей в питомник для породистых котов. Моё новое тело внезапно показалось мне очень маленьким, глупым и беззащитным.

— Иди за мной и не отставай, — сухо бросил Кайден, уже двигаясь вглубь лагеря, даже не обернувшись.

Я покорно засеменила следом, стараясь не смотреть по сторонам. Воины расступались перед генералом, как вода перед крейсером, но их молчаливое внимание было почти осязаемым. Мы шли мимо рядов аккуратных палаток, мимо кузницы, откуда доносился звон молотов, мимо стрельбища. До меня доносились обрывки фраз, смех, но в основном царила дисциплинированная тишина.

Генерал привёл меня к большому шатру, стоявшему на небольшом возвышении в стороне от общего строя. Внутри было по спартански просто: походная кровать, сундук, складной стол, напрочь заваленный свитками и картами, и пара складных табуретов. Пахло кожей, древесиной и чем-то пряным — возможно, им самим.

— Это мой походный дом. Пока ты здесь, это и твой приют, — он обернулся ко мне, и его янтарные глаза сузились. — Запомни первое и главное правило: одна по лагерю не шастай. Мужчин здесь много, годных, скучающих, а ты… — он окинул меня быстрым, оценивающим взглядом, — ты выглядишь как та самая конфетка, которую каждый захочет развернуть. Поняла?

Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не от страха, а от странного возбуждения. Его слова были грубыми, но в них сквозила не забота, а скорее… предупреждение собственника. Мне это почему-то польстило.

— Я не конфетка, я секретарь, — попыталась я парировать, но звучало это жалко и неубедительно.

Он лишь фыркнул и указал на большой медный таз с водой в углу.

— Умойся. Приведи себя в порядок.

Я медленно подошла, заглянула внутрь и застыла.

Из воды на меня смотрела незнакомка. Совсем юная девушка, лет двадцати, не больше. Русые, с лёгкой волной волосы спадали до самой талии, обрамляя миловидное личико с большими-большими голубыми глазами, в которых застыло изумление. Пухлые, будто надутые, розовые губки были приоткрыты в безмолвном «о». Я скосила глаза — отражение скосило глаза. Я дотронулась до щеки — в воде повторилось то же движение. Это была я. Новая я.

Сердце ёкнуло то ли от восторга, то ли от ужаса. Сорок пять лет жизни, опыт, шрамы, морщины — всё стёрто. Я получила чистый лист. Красивый, очень соблазнительный чистый лист. И глядя на это наивное, прекрасное личико, я внезапно твёрдо решила: раз уж вселенная дала мне второй шанс, я проживу его на полную катушку. Без оглядки на прошлое, без страха перед будущим. Буду легкомысленной, ветреной и буду пользоваться всеми преимуществами, которые дала мне эта новая оболочка.

— Ну что, девочка, — прошептала я своему отражению. — Поехали.

Я умылась, с наслаждением ощущая прохладу воды на коже, и принялась осматривать шатёр. Генерал тем временем разбирал бумаги на столе, явно игнорируя моё присутствие. Но я не собиралась молчать.

— Так-с, генерал, — начала я, подходя поближе и слащаво улыбаясь. — Просто дико интересно, куда же я попала? Как называется это чудесное место? И надолго ли это? Я просто чтобы ориентироваться.

Он даже не поднял головы.
— Тебя это не должно волновать.

— Как же не должно волновать! — не унималась я, делая круглые глаза. — Я теперь ваш ценный кадр! Мне нужно понимать фронт работ! В какой компании я оказалась? Какие у нас планы на квартал?

Он тяжело вздохнул, отложив свиток.
— Мы на границе. Это гарнизон Драконьей Стражи. Сейчас затишье. Всё.

— Ой, а что было до затишья? — не унималась я, опираясь руками о край стола и склоняясь над картами, чтобы поймать его взгляд.

— Война, — ответил он коротко и так мрачно, что стало понятно — тема закрыта.

Но я уже разошлась не на шутку.

— Война? С кем? Почему? И чем всё закончилось? А то я новенькая, меня нужно ввестись в курс дела, чтобы я могла эффективно работать!

Он посмотрел на меня с таким нескрываемым раздражением, что я чуть не отшатнулась. Но внутри всё закипало: я была на пороге настоящего приключения!

Визуал

Варвара в новом теле

Генерал Кайден

4

Генерала не было уже больше часа. Сначала я спокойно лежала на его кровати, прислушиваясь к звукам лагеря, доносящимся сквозь толстую ткань шатра. Но тишина и безделье начали действовать на нервы. Мой взгляд, скользя по шатру, раз за разом натыкался на одно и то же зрелище, от которого у меня, как у профессионального секретаря с двадцатипятилетним стажем, начинал дёргаться глаз. Его рабочий стол.

Это был не стол. Это был алтарь хаоса. Нагромождение свитков, некоторые из них были развёрнуты и придавлены потрёпанными книгами, другие свёрнуты кое-как и валялись под стулом. Карты, испещрённые непонятными мне знаками, лежали друг на друге, кое-где на них красовались жирные кляксы и даже крошки от еды.

Письма, десятки писем! Одни были аккуратно запечатаны, другие представляли собой смятые комки бумаги, явно прочитанные в гневе и брошенные в угол. Перья для письма были воткнуты в щель между досками стола, как отравленные стрелы, а чернильница стояла на самом краю, грозя опрокинуться от малейшего движения. Под столом валялась ещё одна груда бумаг, и мне почудилось, что оттуда на меня с укором смотрел чей-то официальный герб. Возле ножки стола притулилась одинокая, засохшая булочка.

Я лежала и смотрела на это всё. Сначала с недоумением, потом с лёгкой улыбкой, а потом во мне медленно, но верно начало закипать профессиональное возмущение.

Это же был кошмар! Абсолютный провал в делопроизводстве! Как он вообще что-то здесь находит? Как управляет целой армией? Во мне заревел тот самый внутренний секретарь, который годами наводил порядок в кабинетах нерадивых директоров. Руки сами собой зачесались.

— Ну нет, — твёрдо сказала я сама себе, вставая с кровати и с решительным видом подходя к столу. — Такой бардак я терпеть не могу. Меня же за это уволить могут. В смысле… съесть.

Я нашла в углу относительно чистый кусок ткани, смочила его водой из таза, засучила рукава своей убогой рубахи и с глубоким вдохом приступила к операции «Спасение документов».

— Так, милый мой генерал, — бормотала я, аккуратно разбирая завалы. — Давайте посмотрим, что у нас тут. О! Письма от некоего лорда Элдрина. Целая кипа. Видимо, важный персонаж. Значит, пойдёшь в отдельную стопочку, почётную. А это что? Карты с драконами? Интересно. Значит, это наверняка, стратегически важные карты. Отложим их сюда, аккуратненько. А эти все в черепах и красных метках… Мрачновато. Наверное, карты территории врага. В общем, отдельно. Ой, а это что за свиток с красивой печатью? Похоже на указ. Важно! На самое видное место.

Я работала с азартом археолога, расчищающего древний храм. Сметала крошки, стирала пыль, аккуратно разглаживала смятые листы. Нашла пустой деревянный стаканчик и превратила его в подставку для перьев. Свитки с планами разместила слева, свитки с отчётами о продовольствии — справа. Письма рассортировала по отправителям в аккуратные стопки. Карты разложила по смыслу: спорные территории, свои владения, вражеские крепости. На это ушло пару часов, но я и не заметила, как пролетело время. Я насвистывала себе под нос и чувствовала глубочайшее, почти животное удовлетворение от наведения порядка.

Когда я закончила, то отступила на шаг и полюбовалась на плоды своих трудов. Стол сиял. Ну, почти. На нём царил идеальный, кристальный порядок. Всё было разложено по стопкам, рассортировано с логикой, понятной даже ребёнку. Я вытерла пот со лба, с чувством выполненного долга опять плюхнулась на кровать, и усталость мгновенно накрыла меня с головой. Мысли о странном мире, драконах и красивых солдатах поплыли куда-то далеко, и я незаметно для себя провалилась в лёгкий сон.

Меня разбудил не крик, а низкое, рычащее, абсолютно негодующее рычание, прозвучавшее прямо над моим ухом.

— Это… что… такое?

Я испуганно открыла глаза и увидела генерала Кайдена. Он стоял посреди шатра и смотрел на свой преображённый стол с таким выражением лица, будто видел его впервые в жизни и это зрелище вызывало у него физическое отвращение. Его брови были грозно сдвинуты, а в янтарных глазах плескалось чистейшее недоумение, смешанное с яростью.

— Ты что наделала? — он повернулся ко мне, и его взгляд стал колючим. — Где всё? Куда ты подевала мои бумаги? Я теперь ничего не могу найти! Я специально всё разложил особым образом!

Я села на кровати, сонная и искренне не понимающая причины его гнева.

— Я… я навела порядок, — пробормотала я, с трудом соображая. — Всё на своих местах. Вот тут карты наших земель, а вот здесь — с вражескими крепостями, те, что все исчёрканы красным. Вот стопка писем от лорда Элдрина, он вам часто пишет, видимо, важный человек, а вот это, от кого-то другого, с синей печатью. Свитки с планами — слева, отчёты — справа. Чернильницу я поставила подальше от края, а то она вот-вот упадёт. А булочку… булочку я выбросила, простите.

Я говорила спокойно, медленно, будто объясняла очевидные вещи очень непонятливому, но любимому ребёнку. Он слушал, и по мере моего рассказа его гневная маска начала медленно сползать, уступая место сначала недоумению, потом лёгкому удивлению, а затем и потрясённому молчанию. Он подошёл к столу, ткнул пальцем в стопку с картами.

— А это что?

— Это карты приграничных территорий, которые оспариваются, — тут же ответила я. — Они все помечены зелёными точками, я их сложила вместе.

— А это? — он указал на свитки справа.

— Отчёты о поставках провизии за последний месяц. Я их по датам разложила.

Он помолчал, повертел в руках несколько бумаг, заглянул под стол в тщетной надежде найти там привычный хаос, но под столом тоже было чисто. Наконец он тяжело вздохнул, и в его взгляде мелькнуло то самое редкое чувство — неохотное признание.

— Чтоб мне хвост оторвали, — тихо выругался он. — Не хочется этого признавать… но так… действительно удобнее.

Победа! Внутри у меня всё ликовало. Я сдержанно улыбнулась, делая вид, что так и должно быть.

— Я же говорила, что могу быть полезной.

5

Проснулась я оттого, что стало холодно. Солнечный свет робко пробивался сквозь щели в пологе шатра, а вот тепла от него было мало. Я потянулась, ленясь открывать глаза, и обнаружила, что лежу в гордом одиночестве на просторной, но уже совершенно остывшей кровати. В принципе, чего я ожидала? Что генерал будет будить меня нежным поцелуем? Сомнительно. С другой стороны, тот факт, что он не стал меня будить вовсе, а тихо слинял, пока я спала, тоже о многом говорил.

В общем, шатёр был пуст. Но на столе стояла деревянная миска с какой-то дымящейся кашей, кусок свежего хлеба и кружка с молоком или чем-то похожим. А на спинке стула висело платье. Простое, из неокрашенного льна, без всяких изысков, но чистое и светлое, с аккуратным поясом. Рядом лежали простые кожаные сандалии. Моё сердце ёкнуло от неожиданной заботы. Он же настоял на том, чтобы мне нашли одежду. И ведь нашли!

Я с наслаждением съела завтрак — каша оказалась вполне съедобной, с кусочками мяса и овощей, — а потом с любопытством примерила новый наряд. Платье сидело на мне идеально, подчёркивая новую, юную фигурку с тонкой талией и соблазнительными округлостями. Я покрутилась, любуясь отражением в медном тазу, разглядывая незнакомое лицо с румяными щеками и сияющими глазами. Как же здорово! Ни тебе дряблых бёдер, ни ноющих коленей, ни вечной усталости в глазах. Одна сплошная свежесть и молодость. Я твёрдо решила, что эту жизнь я проживу на все сто, выжму из неё все соки, попробую всё, что не успела в прошлый раз. И начну прямо сейчас.

А начинать, правда, было не с чего…

После завтрака и примерки я снова навела идеальный порядок на столе, прошлась по шатру раз десять, посчитала письма и свитки, прислушалась к шуму лагеря за тканью… Мне стало дико скучно. Генерала не было, а сидеть в «четырёх» стенах, даже если это очень внушительные стены из кожи и ткани, — это не для меня.

Я вспомнила его вчерашнее предупреждение: «Одна по лагерю не шастай». Но ведь я же не шастаю, я просто… осматриваю территорию своего нового работодателя. С целью улучшения эффективности труда, конечно же.

Сначала я лишь робко выглянула наружу, буквально одним глазком. Никто на меня не набросился. Воины ходили туда-сюда, что-то носили, о чём-то переговаривались. Обстановка показалась мне вполне спокойной. Я сделала глубокий вдох и вышла, стараясь выглядеть как можно более непринуждённо, будто гуляю тут каждый день.

И тут же моя непринуждённость испарилась, а челюсть в прямом смысле слова отвисла. Если вчера вечером я лишь мельком увидела этих мужчин, то сейчас, при ярком дневном свете, зрелище было просто ошеломительным. Лагерь кипел жизнью, и главным его украшением были они — десятки, сотни тренированных, идеально сложенных мужских тел. Многие из них, несмотря на прохладу, были без верхней одежды, и я могла во всех подробностях рассмотреть игру мощных мышц на спинах и руках, когда они рубили дрова, точили мечи или просто перетаскивали какие-то тяжести. Смуглая кожа лоснилась от пота, светлые и тёмные волосы были собраны в практичные хвосты. Повсюду слышался смех, дружеские подначки, звон металла. Это был не просто военный лагерь, это был райский сад для ценителей мужской красоты.

И я, проходя между шатрами, чувствовала себя одновременно и счастливой, и горько-печальной. Счастливой — потому что глаз было действительно не оторвать. А печальной — потому что в своей прошлой жизни я променяла всё это на кипы бумаг, вечные переработки и иллюзию незаменимости. Я потратила лучшие годы на то, чтобы угождать начальникам, которые в итоге выбросили меня на помойку, как использованный материал. А здесь, вокруг, кипела настоящая жизнь, полная силы, страсти и энергии, которой я себя добровольно лишила. Я шла, краснея, как школьница, и ловила на себе заинтересованные, одобрительные, порой даже слишком смелые взгляды. Видимо, новое платье и моя растерянность делали своё дело.

Я бродила так довольно долго, совершенно забыв о времени и о запрете генерала, пока не забрела в какой-то более тихий угол лагеря, где между двумя большими шатрами стояли деревянные чаны с водой. И тут я поняла, что зашла слишком далеко в буквальном смысле. У чанов стояли мужчины. Совсем другие. Они только что помылись, вода стекала с их мощных торсов, и единственное, что прикрывало их нескромную наготу, — это короткие полотенца, наброшенные на бёдра. Они что-то весело обсуждали, громко смеясь, пока один из них, высокий брюнет со шрамом на щеке, не заметил меня.

— Ого! — он свистнул, и все остальные обернулись. — Смотрите-ка, какую пташку к нам занесло! Привет, красотка! Потерялась?

Я замерла на месте, чувствуя, как горит лицо. Они все смотрели на меня с нескрываемым интересом и одобрением.

— Я… я просто проходила мимо, — пробормотала я, пытаясь сохранить остатки достоинства.

— Выглядишь на редкость свежо для этих мест, — сказал другой, рыжий и весёлый на вид. — Не хочешь присоединиться? Вода ещё тёплая!

— Или может быть просто познакомиться поближе? — подмигнул третий, делая шаг ко мне.

Мои ноги будто приросли к земле. Они были красивы, чертовски красивы, но в их глазах читалось что-то такое, от чего по спине побежали мурашки, совсем не похожие на вчерашние, приятные. Это был чистой воды, неприкрытый охотничий интерес.

— Нет-нет, спасибо, я… я вообще шла не сюда, — залепетала я, начиная пятиться. — Я к генералу… в шатёр… я ошиблась дверью…

— Генерал? — рыжий сделал ещё шаг ко мне, широко улыбаясь. — Кайден? Так он сейчас на совещании, ему не до тебя. Давай к нам, с нами веселее!

— Так мальчики, спокойствие! — попыталась я использовать свой фирменный офисный тон, но он прозвучал жалко и пискляво. — Я ценный кадр! Личный помощник генерала! Вы не можете меня трогать!

Они только рассмеялись, и этот смех прозвучал уже не так дружелюбно.

— Ценный кадр? Ну тогда мы сейчас оценим твою ценность, милашка!

Это был уже откровенный намёк. Я развернулась и бросилась бежать, не разбирая дороги. Сердце колотилось где-то в горле, в ушах звенело. Я слышала их смех и быстрые шаги за спиной. Я металась между шатрами, пытаясь сообразить, куда же бежать, и в отчаянии уже готова была закричать.