Личный тренер. книга первая

Глава 1. Работа, которая нашла меня

— Иль, два средних чёрных за пятый столик.

Я повернулась на голос хозяйки, на ходу подхватив составленные стопкой грязные тарелки, и ещё тряпкой успела смахнуть крошки со стола. Как-никак, уже второй год тружусь в сфере общепита. Куда ещё пойти женщине, которая одна воспитывает троих детей? Хочешь не хочешь, а приходится хвататься за любую подвернувшуюся работёнку.

Сегодня в зале ресторанчика «Метр до неба» народу было совсем не густо. Я отнесла стаканы с кофе парочке, сидящей за угловым столиком. Они и ещё несколько молодых людей, которые уже доедали свой ужин, — вот и все, кем сегодня мог похвастаться «Метр до…».

— Уйдут, и можешь собираться, — угрюмо бросила заведующая сим заведением — Санти Кохейно, большая и тучная кольма, типичная представительница планеты Коль созвездия Гончих псов.

— С каждым днём всё хуже, хотя каждый день кажется, что хуже быть уже не может. Распад Союза не пошёл нашей планете на пользу, — прошипела темнеющая кольма.

Я села на высокий барный стул, Санти поставила передо мной внушительных размеров картонный стакан с горячим чёрным напитком. Я с удовольствием втянула кофейный аромат.

— Говорил мне муженёк: нечего соваться на эту богом забытую планету. А я… нет бы послушаться, так нет же, романтику мне подавай, приключения, новые неоткрытые миры. А теперь вот сижу здесь, в этой дыре и едва свожу концы с концами, — кольма щупальцем стёрла набежавшую огромную слезу и, шмыгнув сразу всеми тремя дыхательными отверстиями, в который уже раз взялась протирать стеклянные стаканы и одновременно подметать и без того чистый пол.

— Счёт, пожалуйста.

Я спрыгнула со стула и, вынув блокнот из кармана фартука, пошла рассчитывать пожелавших уйти посетителей.

Молодые люди — земные парень и девушка — были связаны Узлом Света. Это, конечно, не сразу бросалось в глаза, но тот, кто сам имел несчастье побывать на «той стороне», не заметить этого не мог. Они постоянно держались за руки, видимо, связь проходила именно там. Я поморщилась. Левое плечо обожгло фантомной болью, живо напомнившей мне об утраченной половине.

Узел Света — способ заключать браки, позаимствованный у жителей планеты Нибиус, созвездия Альма. Особи этой расы, находя истинную половину, соединяют тела, становясь единым целым, и так, полностью синхронизировавшись, проживают теперь уже общую жизнь. Для нибиусцев это приемлемо — они выбирают себе пару один раз и навсегда. Для человечества же такая практика обернулась многочисленными смертями. Люди пытались самостоятельно разорвать связь после того, как чувства остывали. Но, как оказалось, Узел Света невозможно разорвать без последствий. Инициатор разрыва неизменно выживал, но вот вторая половина, чаще всего ею оказывалась женщина, погибала, не в силах пережить потерю. Ведь, если чувства ещё живы, разрыв связи воспринимается телом как смерть возлюбленного, что мгновенно запускает процессы самоуничтожения.

Вскоре Всеобщий Космический Межмировой Союз запретил такую практику для землян. Но после того, как Земля потеряла свой статус уникальной планеты и превратилась в межгалактический порт дозаправки для проходящих мимо редких кораблей, власть ВКМС здесь ослабла. А с тех пор, как Союз и вовсе распался, всё чаще стали находиться подпольные умельцы, которые за небольшое вознаграждение проводили запрещённый ритуал, соединяя тела желающих Узлом Света. И я побывала в числе оных, сгорая от страсти и думая, что вот она, моя истинная вечная любовь. Да, это у других всё заканчивается, фактически, убийством, а у меня всё будет по-другому. Но по-другому не получилось… Однажды, после очередной ссоры, он разорвал связь и бросил меня умирать, несмотря на то что тогда у нас уже родились тройняшки. Но я не умерла… До сих пор не знаю, почему смогла выжить. Может, это гены моего неизвестного мне отца. Мать упорно не говорит о нём, так что я не знаю, кем он был. Но всё больше склоняюсь в сторону того, что он не был землянином. Иначе почему, пролежав четыре месяца в коме, я благополучно вернулась к жизни, удивив весь медицинский персонал, члены которого давно уже уговаривали мою мать согласиться на отключение меня от искусственного жизнеобеспечения. Но мама упорно ждала, словно что-то знала. С трудом находила деньги на содержание меня в больнице и на подрастающих тройняшек. И вот дождалась… Три года прошло с тех пор, а я всё страдаю от застрявшей в моём теле боли и мучаюсь странными сновидениями, от которых просыпаюсь в слезах и с беззвучным, сводящим судорогой горло криком на губах.

Проводив взглядом скрывшихся за входной дверью молодых людей, я вздохнула и честно попыталась не думать о том, насколько туп бывает человек.

За окном уже зажглись жёлтые фонари. Их свет выхватывал из темноты путаницу ветвей могучих деревьев, не земных, земного на Земле уже давно ничего не осталось. Великаны плотной стеной высились вдоль тротуара и служили естественной защитой от бродивших по округе одичавших гоби — хищных шестилапых подобий земных собак, которых те давно съели, успешно заняв освободившееся место. Не помню, с какой планеты случайно завезли этих тварей, но передёрнуться от одной только мысли о них мне моя плохая память абсолютно не помешала.

Я собрала стаканы и тарелки со стола и уже было направилась в сторону кухни, но зацепилась ногой за ножку стула и в очередной раз эпично полетела носом вниз, параллельно наблюдая, как парят вокруг фарфоровые тарелки.

Успела углядеть расширившиеся от ужаса фиолетовые глазищи хозяйки заведения. Но и не в этот раз… Я провернулась, ловко поймала каждую тарелку, пальцами другой руки зацепила дзынькнувшие бокалы и, подогнув ноги, мягко приземлилась на кафельный пол, даже не расплескав остатки чая из стаканов. Вот только благодаря этой своей нечеловеческой скорости я всё ещё и держалась на этой работе. Опять же спасибо моему мифическому отцу, просто за мамой я такой прытью не замечала.

Когда я сгрудила спасённую посуду в раковину, краем глаза увидела направляющуюся в мою сторону Санти. Кольма от перенесённого стресса пошла большими пурпурными пятнами и теперь пыталась выровнять дыхание, чтобы как можно быстрее прийти в норму.

Глава 2. СТАДИОН

Выбегая из подъезда в предрассветные морозные сумерки, я на ходу застёгивала спортивную куртку и засовывала в рот недоеденный кусок хлеба.

…Какого дохлого гоби этот тип не сказал, что шесть часов — это через пятнадцать минут!

Получив обещанное сообщение с адресом, облегчённо выдохнула. Это недалеко, всего через три перекрёстка. Стоэтажное угловое здание с горгульями на крыше. Считалось элитным жильём.

Наконец-то справившись со своим завтраком, я перекинула за спину сумку и перешла на бег. Общественного транспорта у нас не было. По той простой причине, что не было постоянного единого правительства, которое бы было заинтересовано решать такого рода вопросы. Поселяне передвигались каждый в меру своих финансовых возможностей. Кто на автолётах, а кто, как я, на своих двоих. Были ещё таксисты, но не по моим деньгам пользоваться их услугами.

Уверенно набирая скорость, носом втягивая обжигающе холодный утренний воздух, я наслаждалась этой неожиданной возможностью размять своё уставшее тело. Иногда, вот в такие моменты моей жизни, когда нужно было действовать на пределе своих возможностей, я думала, что моё тело будто создано для скорости. И сейчас, несмотря на раннее утро, несмотря на жуткий, почти несовместимый с жизнью недосып, я радостно улыбалась, преодолевая ступени пролётов, поднимаясь на новый уровень улицы.

Здесь уже не было низких, ниже двадцати этажей, зданий. Каждое из строений было украшено лепниной, и то здесь, то там можно было увидеть лица представителей многочисленных рас Межгалактического Союза, увековеченные в камне.

Ближе к историческому центру улицы всё больше напоминали готические средневековые церкви, которые я видела в книгах, своей мрачностью, холодностью и эпичностью. Конусовидные крыши пиками врезались в предрассветное небо. Сводчатые окна готовились взорваться калейдоскопом рассветных огней. Камень, стекло и свет сплелись в неудержимом порыве забытого художника выразить величие космоса, величие жизни.

Я очень редко бывала здесь, на этом уровне поселения. Здесь обретались наиболее успешные жители и состоятельные приезжие. Но времени осмотреться как следует не было.

Свернув за угол, я остановилась у широких ступеней, ведущих к основанию величественного здания, того самого, адрес которого был в сообщении. Присвистнув, я растерянно воззрилась на бесчисленное количество каменных ступеней, каждой высотой мне по колено.

…Да чтоб вас… Для кого это здание вообще строилось, что за неприкрытый расизм? Нормальный человек погибнет, пока доберётся до парадного входа.

Я внутренне собралась и взлетела на первую ступень, легко отпружинила и коснулась носком кроссовки второй. И так пошло-поехало.

Минута… ровно минута… и я у массивных деревянных дверей, украшенных резьбой, которая изображала каких-то неизвестных мне титанов, которые, согласно картинке, держали на своих могучих плечах свод небес.

…Вот для них эта лесенка в самый раз…

С сомнением потянула за железную витую ручку. Дверь на удивление легко отворилась, я бесшумной тенью скользнула внутрь. И тут же замерла, раскрыв рот и оглядываясь. Мраморный светлый пол, молочные оштукатуренные стены, высоченные потолки, украшенные яркими фресками… Да это дворец…

И очередная лестница с невменяемо высокими ступенями. Благо эта — небольшая, всего ступеней десять. И там, на площадке, двери лифта.

Так как в холле никого не оказалось, чтобы спросить разрешения войти, взобралась по ступеням и нажала на кнопку вызова. Дверь с тихим шипением отворилась. Перед моими глазами предстала широкая стеклянная кабина с поручнями. Испытывая неловкость перед габаритами сего помещения, вошла и нажала на кнопку с цифрой семьдесят три — именно туда мне было нужно.

Двери закрылись. Лифт мягко заскользил вверх. Затем остановился и поплыл в бок, что меня немало удивило, а после — очередная остановка и снова вверх.

Когда двери отворились, я испытала очередной культурный шок, потому что я, судя по всему, сразу же оказалась в гостиной нужной мне квартиры. То-то мне показалось странным, что номер этажа совпадает с номером квартиры.

Весьма просторное помещение с окнами в пол и сдержанной, но по всем признакам богатой обстановкой. Один кожаный диван чего стоит. Несколько картин на стенах. Камин — дорогостоящий пережиток прошлого. И большой горшок с зелёным растением, которое своими мясистыми листьями напоминало лапы гуаранского ящера.

Я переступила с ноги на ногу.

…Мне нужно как-то сообщить о своём прибытии?

Только я начала оглядываться в поисках звонка или, может быть, настенного коннектора, из соседней комнаты появился мужчина, сидящий в инвалидном кресле. Кресло плавно скользило в десяти сантиметрах над полом. На коленях, видимо, моего будущего работодателя лежала небольшая спортивная сумка.

Кентанец… С седыми волосами и жёлтыми глазами — основные отличительные черты этой расы. В остальном жители заснеженного Кентана походили на людей. Может, немного выше, жилистее, и кожа у них была намного бледнее нашей.

Мужчина остановился в паре метров от меня и вопросительно поднял бровь.

— Иль Свон, — поспешно представилась я. — Это мне вы звонили сегодня.

— Я надеялся, что ты будешь больше.

— Что? — не поняла я.

— Твой рост, — мужчина устало поморщился. Будто моё присутствие его уже успело порядком утомить. — Впрочем, без разницы. Держи.

Он бросил в мою сторону сумку, я схватила её и с ужасом поняла, что она не такая лёгкая, как выглядит на первый взгляд. Сумка утянула меня назад, и я спиной врезалась в металлические двери лифта.

— Резво, — вынес вердикт кентанец.

Я с трудом отлепилась от дверей и опустила неподъёмную тяжесть к своим ногам.

— Жаль всё же, что тебе больше придётся таскать, чем ловить. У тебя есть МОП?

— Нет, — насторожившись, ответила я.

МОП — межгалактический общепринятый паспорт, маленькая металлическая «таблетка», которую вживляют под кожу. Этот чип хранит в себе всю возможную информацию о человеке. У меня его никогда и не было. По этой причине на нормальную работу устроиться не получалось. Не думала, что и здесь он может понадобиться.