Лиминальность

Часть первая. Пробуждение и привычные процедуры

Будильник наполняет пространство громогласным трезвоном. Следом, в комнате, начинают звучать хлопки. Рука бьёт по тумбе в поисках раздражающего устройства и кнопки включения, что позволит прервать весь этот надоедливый шум.

Спустя пару секунд, шершавая поверхность прибора касается пальцев, а выступающий переключатель врезается в кожу. Резко наступившая тишина обволакивает комнату, временами пропуская в свои владения звуки, доносящиеся из полуоткрытого окна.

„Надо вставать… — в чертогах разума появляется мысль, что эхом заполняет бесконечные нейронные коридоры. — Сегодня важный день… надо просто подняться и умыться.“

Предложение, с большим усилием, формируется в голове, но почти сразу же растворяется в сознании, уступая место безмолвию. Ещё пару минут в подобном состоянии и остатки воли на пробуждения потонут во снах.

В этот момент, на грудь ложится что-то тяжёлое. Веки отворяются и глаза, объятые лёгким жжением, видят морду пса. Его ноздри выпускают тёплые потоки воздуха прямо в лицо. Слабая улыбка посещает сонного человека.

— И когда же ты дверь успел открыть, а? — тишина, наступившая после выключения недовольного будильника, вновь рвётся на лоскуты. На этот раз, юношеским голосом. — Ты же знаешь, что тебе нельзя сюда, Никс.

Предложение тонет в пространстве. Ладонь начинает нежно поглаживать харю белого бульдога. В ответ на поглаживание слышится тихое посапывание. Только хлопки его хвоста по одеялу выдают, что это непомерно тяжёлое создание притворяется спящим.

— Ладно, пора вставать, — мысль слетает с уст вместе с тяжким вздохом. Тело с трудом принимает сидячее положение. Для этого даже приходится схватить мокрый нос пса и сжать. Скулёж и фырчанье, больше похожее на невнятное бормотание старика, сопровождает уход собаки с кровати. — Извини, ты слишком тяжёлый.

После осознанность уступает место привычке. Ноги несут молодую плоть из комнаты, в которой ещё не проснувшийся взгляд подмечает любимые вещи юноши: плакат любимой фолк-группы „Сфинкс по имени Инеш“, выполненный в чёрно-белом стиле, и бас-гитару с подписью солистки.

Половицы недовольно скрепят под давлением ступней и следующих за ним лап. По пути в ванную комнату, взор вонзается в большое панорамное зеркало. Из мира отражений на него смотрит брюнет с длинными взлохмаченными волосами, чья кожа требует встречи с ультрафиолетом. Однако, увидев свою почти аномальную бледность, он лишь усмехается.

Дверь в обитель чистоты открывается. Дерево и обои меняются на кафельную плитку, обжигающую холодом обнажённые пятки. Равномерные и неторопливые шлепки его сопровождаются быстрым топотом собаки. Она не отстаёт от парня и на сантиметр, кружит вокруг и отбегает вперёд.

— Как поспал, Никс? — спрашивает мальчишка, пока глаза с интересом начинают осматривать белоснежную раковину. Ладонь берёт и поворачивает кран с ледяной водой. Дрожь посещает кожу, когда жидкость обволакивает сначала руки, а после и черты лица. — Ох… Мне тоже ничего не снилось.

Вздрогнув от прохлады, юноша снова направляет взгляд в зеркало. Теперь удаётся приметить аккуратную форму его физиономии и радужку цвета ночи. Однако, изучение собственного лика отходит на второй план. За спиной, в проёме, появляется мужчина средних лет.

— Уже проснулся? Хорошо. Сегодня лучше не завтракать, — басистый голос звучит громко и властно. В горле подростка сразу появляется ком. Пёс, что сидит всё это время подле ноги, смотрит на своего молодого хозяина и машет хвостом. — И да… с добрым утром, Фламм.

— Хорошо, — кивает юноша, пока пальцы откупоривают новую зубную пасту, синие внутренности которой выдавливаются на белую щётку. — С добрым утром, пап. Ты выспался сегодня?

Чертоги разума силятся сделать тон более уверенным, отчего спросить нечто иное просто не хватает ума. Слишком много сил отдано на изгнание слабости из голоса. Понимание этого приходит слишком поздно.

— Нормально, — сухо отвечает человек в проходе и пожимает плечами. Однако, он решает продолжить свою мысль. Возможно, от нежелания оставлять в таком подвешенном состоянии их своеобразный и односторонний диалог. — Ладно, не буду отвлекать тебя. Буду ждать в машине.

Вместо ответа в комнате начинает звучать трение щётки о эмаль зубов.

Часть вторая. Поездка

Машина едет по свободному шоссе. За окном мелькают разноцветные машины. Чуть дальше же виден лес, что из-за полуприкрытых век и высокой скорости автомобиля превращается в зелёную монолитную стену. В салоне торжествует тишина. Только мурлыканье машины и посапывающие звуки пса на заднем сидении сопровождают отца и сына в пути.

— Хорошая сегодня погода, — уста мальчика роняют пришедшую мысль, когда взор отрывается от загруженного горизонта и утыкается в пушистые облака, что обнимают и прячут яркий огненный диск от излишнего внимания. — Пап, какая погода тебе нравится?

Вопрос появляется после того, как взгляд одаривает родителя своим любопытством. Лёгкая улыбка начинает украшать бледное лицо Фламма. Лик мужчины же расслаблен и почти безмятежен, а глаза, пусть и смотрят на дорогу, но, кажется, не видят асфальт и тех, кого ему получается объехать. Руки, будто, на автоматизме, крутят руль, пока ноги чередуют педали.