Лионские ткачи

Глава 1: "Шёлковая столица"

Майским утром 1902 года поезд из Марселя прибыл на вокзал Перраш в Лионе точно по расписанию. Питер Морган вышел из вагона первого класса, вдыхая прохладный воздух города, который уже месяц не давал ему покоя своими загадками.

Лион встретил детектива совершенно иной атмосферой, чем портовый Марсель. Если средиземноморский город дышал морской вольностью и восточной экзотикой, то древняя столица Галлии излучала деловитость и промышленную мощь. Здесь не пахло морской солью и специями — воздух был наполнен запахами угля, машинного масла и окрашенных тканей.

На перроне Питера встретил комиссар Поль Дебиэн — высокий мужчина лет сорока пяти с проницательными серыми глазами и аккуратной бородкой в духе времени. Его строгий костюм и цилиндр выдавали буржуазное происхождение, что было редкостью среди провинциальных полицейских.

— Месье Морган, — приветствовал он детектива крепким рукопожатием, — добро пожаловать в Лион! Надеюсь, дорога из Марселя прошла благополучно?

— Благодарю, комиссар. Ваша телеграмма упоминала об убийстве промышленника?

— К сожалению, да. Анри Берто, владелец крупнейшей ткацкой фабрики в городе, найден мёртвым в своём кабинете три дня назад.

Они сели в элегантную карету, запряжённую парой гнедых лошадей. Кучер направил экипаж по широкой улице Республики к центру города, мимо величественных особняков лионской буржуазии.

— Расскажите об обстоятельствах убийства, — попросил Питер, изучая панораму города.

— Утром пятнадцатого мая месье Берто не появился на утреннем совещании, хотя всегда был пунктуален, — начал комиссар. — Секретарь забеспокоился и попытался войти в кабинет.

— И что обнаружил?

— Дверь была заперта изнутри, ключ в замке. Пришлось вызывать слесаря.

— А Берто?

— Сидел за письменным столом, откинувшись в кресле. На первый взгляд — спокойно спал.

— А на второй?

— Мёртв уже несколько часов. Врач определил отравление.

Карета катилась по оживлённым улицам Лиона, и Питер поражался контрастам города. Роскошные особняки соседствовали с закопчёнными промышленными зданиями, элегантные дамы в кринолинах — с усталыми рабочими в синих блузах.

— А что за яд? — продолжил детектив.

— Цианид, подмешанный в утренний кофе. Действует быстро и относительно безболезненно.

— А доступ к яду?

— В Лионе множество химических производств. Цианид используют в текстильной промышленности для некоторых красителей.

— То есть круг подозреваемых широк?

— Очень широк, — вздохнул комиссар. — Практически любой, кто имеет отношение к промышленности.

Экипаж свернул на площадь Белькур — одну из крупнейших пешеходных площадей Европы. Отсюда открывался великолепный вид на холм Фурвьер с базиликой Нотр-Дам наверху.

— Впечатляюще, — заметил Питер. — А что за холм?

— Фурвьер, священное место Лиона. Там ещё римляне построили свой Лугдунум.

— А базилика?

— Построена недавно, в благодарность за избавление от прусской осады в семидесятом году.

— А промышленные районы где?

— В основном на востоке, в Круа-Русс и Жюльетт. Там живут и работают ткачи.

Карета поднималась по склону холма Круа-Русс — знаменитого квартала лионских ткачей. Здесь узкие улочки петляли между высокими домами с удивительной архитектурой — здания соединялись крытыми переходами и потайными лестницами.

— А что это за проходы? — спросил детектив, заметив людей, исчезающих в подъездах и появляющихся в совершенно других местах.

— Трабули, — объяснил комиссар. — Тайные проходы, которые прорубили ткачи для транспортировки шёлка, не повреждая его дождём и снегом.

— А сейчас для чего используют?

— Официально — для тех же целей. Неофициально — для всевозможных тайных дел.

— А полиция может контролировать?

— Практически невозможно. Трабули образуют настоящий лабиринт под всем кварталом.

Они остановились у внушительного здания из красного кирпича с высокими трубами, из которых валил густой дым. Медная табличка у входа гласила: "Шёлковая мануфактура Анри Берто и сыновья. Основана в 1823 году."

— Вот она, империя покойного, — сказал комиссар, выходя из кареты.

— Впечатляет. А сколько людей работает?

— Более тысячи человек. Одно из крупнейших предприятий в Лионе.

— А что производят?

— Лучший шёлк в Европе. Ткани для королевских дворов, театральные костюмы, дамские платья.

— А конкуренты?

— Есть, но Берто долго оставался вне конкуренции благодаря качеству и новым технологиям.

Внутри фабрики царил удивительный мир. Сотни ткацких станков стучали в унисон, создавая завораживающую симфонию промышленности. Рабочие, в основном женщины, склонились над станками, следя за переплетением тончайших нитей.

— Шёлк требует особой осторожности, — объяснял заводской мастер Жан-Луи Морен, проводивший гостей по цехам. — Одно неловкое движение — и часы работы пропадают.

— А рабочие довольны условиями? — спросил Питер.

— Берто платил лучше многих, — ответил мастер. — Но рабочие всегда недовольны. Хотят больше денег за меньшую работу.

— А забастовки были?

— В прошлом году. Требовали восьмичасовой рабочий день вместо десятичасового.

— И что решили?

— Месье Берто пошёл на компромисс — девять часов с получасовым перерывом на обед.

— А довольны?

— Социалисты агитируют за дальнейшие уступки. Им всегда мало.

Они поднялись на второй этаж, где располагались административные помещения. Коридоры были отделаны дорогим деревом, стены украшены образцами лучших тканей, произведённых на фабрике.

— А это кабинет покойного? — спросил Питер, останавливаясь у двери с табличкой "Директор".

— Да. Пока ничего не трогали, ждали вашего приезда.

Кабинет Анри Берто поражал роскошью и хорошим вкусом. Массивный дубовый стол, кожаные кресла, персидский ковёр, картины известных художников. На стенах висели дипломы промышленных выставок и фотографии с известными политиками.

Глава 2: "Утро на фабрике"

Второй день в Лионе начался с тумана, который поднимался от рек Роны и Соны, окутывая город белой пеленой. Питер Морган прибыл на фабрику Берто в семь утра — в то же время, когда обычно приходила секретарь покойного мадемуазель Клод Рише.

Комиссар Дебиэн ждал детектива у главных ворот предприятия вместе с невысокой женщиной лет тридцати в строгом тёмном платье и очках в тонкой оправе.

— Мадемуазель Рише, — представил комиссар, — секретарь месье Берто. Согласилась помочь в восстановлении событий того утра.

— Мадемуазель, — поклонился Питер, — благодарю за содействие. Расскажите, пожалуйста, о ваших обычных утренних обязанностях.

Клод Рише была женщиной явно неробкого десятка — держалась прямо, говорила чётко, смотрела собеседнику в глаза. Типичная представительница новой формации образованных работающих женщин.

— Каждое утро в половине седьмого я прихожу на фабрику, — начала она, ведя гостей по знакомому уже маршруту. — Первым делом готовлю кофе для месье Берто.

— А где готовите?

— В небольшой комнатке рядом с его кабинетом. Там плита, посуда, запас кофе.

Они зашли в крошечное помещение, больше похожее на кладовку. Здесь стояла маленькая газовая плита, шкафчик с чашками, банка с кофейными зёрнами.

— А кофе какой предпочитал месье Берто?

— Только самый лучший, из Бразилии. Заказывал в специальном магазине на улице Республики.

— А готовили как?

— Особым способом. Зёрна мелко молол, заваривал очень крепко, добавлял немного сахара.

— А молоко?

— Никогда. Месье Берто говорил, что молоко портит истинный вкус кофе.

— А сливки?

— Тоже нет. Только чёрный кофе с сахаром.

Питер внимательно осмотрел помещение. В углу стояла кофемолка, на полке — несколько фарфоровых чашек, в шкафчике — банки с кофе и сахаром.

— А доступ в эту комнату у кого есть?

— У меня и у месье Берто. Больше никто сюда не заходит.

— А ключ есть?

— Не заперта никогда. Зачем? Здесь нечего красть.

— А в утро убийства что происходило?

— Я заболела, — вздохнула мадемуазель Рише. — Накануне вечером почувствовала себя плохо.

— А что за болезнь?

— Желудочные боли, тошнота. Думала, что-то не то съела.

— А врача вызывали?

— Нет, прошло само к утру. Но идти на работу не могла.

— И как известили начальство?

— Отправила записку с племянником Жюлем. Он живёт по соседству.

Комиссар показал детективу записку, написанную аккуратным женским почерком: "Месье Берто, вынуждена остаться дома из-за недомогания. Прошу извинить. К. Рише."

— А племянник во сколько отнёс записку?

— Около шести утра. Я попросила передать сторожу.

— А сторожа звали как?

— Франсуа Дюран. Добрый человек, работает у нас много лет.

Они отправились на поиски ночного сторожа, который должен был заступать на смену в восемь вечера. Дюран жил в рабочем квартале неподалёку от фабрики, в небольшом доме на улице Круа-Русс.

Франсуа Дюран оказался пожилым мужчиной лет шестидесяти с седыми усами и добрыми карими глазами. Он встретил гостей в рабочей одежде — собирался ремонтировать забор.

— А, комиссар Дебиэн! — приветствовал он полицейского. — И месье детектив из Парижа! Слышал, что приехали разбираться с убийством бедного месье Берто.

— Франсуа, расскажите о той ночи, — попросил Питер. — Что происходило на фабрике?

— Как обычно. Пришёл в восемь вечера, обошёл все помещения, проверил замки.

— А месье Берто видели?

— Конечно. Около одиннадцати заглянул к нему в кабинет доложить, что всё спокойно.

— И как он выглядел?

— Как всегда. Сидел за столом, разбирал какие-то бумаги, пил кофе.

— А кофе откуда у него?

— Не знаю. Может быть, сам приготовил. Иногда он задерживался допоздна.

— А курил?

— Да, сигару. Хорошую, дорогую. Кабинет пах табаком.

— А настроение какое было?

— Обычное. Может, немного усталое. Много работал в последнее время.

— А о чём говорили?

— Поинтересовался, не было ли посторонних. Велел быть особенно внимательным.

— А почему?

— Не сказал. Но чувствовалось — что-то его беспокоило.

— А утром что происходило?

— В шесть утра передал дежурство дневному сторожу Пьеру Мартену. Как обычно.

— А записку от мадемуазель Рише получали?

— Да, мальчишка принёс. Сказал, что тётя болеет.

— А мальчишку знаете?

— Жюль Рише, племянник секретарши. Хороший парень, учится в технической школе.

— А записку куда девали?

— Положил на стол месье Берто. Дверь была заперта, не стал беспокоить.

— А ключ где был?

— У месье Берто. Он всегда запирался, когда работал с важными документами.

Дневной сторож Пьер Мартен жил ближе к центру города. Это был мужчина средних лет с военной выправкой — бывший сержант, служивший в Алжире.

— Франсуа передал мне дежурство в шесть утра, — рассказывал он, усаживая гостей за кухонный стол. — Всё было спокойно.

— А месье Берто видели?

— Нет. Дверь в кабинет заперта, свет горит. Решил не беспокоить.

— А посторонние приходили?

— Никого не было до половины восьмого.

— А в половине восьмого?

— Пришла мадемуазель Рише... то есть хотела прийти, но её не было.

— А кто пришёл?

— Никто. Только рабочие начали собираться к началу смены.

— А в кабинет месье Берто кто-то заходил?

— Не видел. Но я не всё время дежурил у дверей. Обходил территорию.

— А кофе кто мог принести?

— Обычно мадемуазель Рише. Но её не было.

— А кто ещё знал привычки месье Берто?

— Многие. Он каждое утро пил кофе в одно и то же время.

— А доступ к кофейной комнате?

— Формально — только у секретарши. Но комната не заперта.

Питер задумался. Картина становилась яснее, но появлялись новые вопросы.

— А техническая школа, где учится племянник мадемуазель Рише, где находится?

Глава 3: "Рабочие кварталы"

Третий день в Лионе начался с посещения рабочих кварталов Круа-Русс и Жюльетт, где жили тысячи ткачей, красильщиков и других работников текстильной промышленности. Питер Морган понимал, что для полного понимания дела необходимо изучить социальные конфликты, которые могли послужить мотивом для убийства.

Комиссар Дебиэн повёл детектива по узким улочкам холма Круа-Русс, где в многоэтажных домах размещались одновременно жилища и мастерские ткачей.

— Здесь особая архитектура, — объяснял он, поднимаясь по крутой улице Шарль III. — Высокие потолки нужны для установки ткацких станков Жаккара.

— А эти проходы между домами?

— Трабули. Позволяют переносить готовые ткани, не выходя на улицу. Защищает шёлк от дождя и пыли.

— А сейчас для чего используют?

— Рабочие собираются здесь на тайные встречи. Полиции трудно контролировать.

Они остановились у дома номер 14 по улице д'Иврие, где жила Мари Дебюссон — одна из лидеров лионского рабочего движения. Женщина лет двадцати пяти с энергичными тёмными глазами и решительным подбородком встретила гостей в простой рабочей одежде.

— Комиссар Дебиэн, — сказала она холодно, — что привело полицию в наш квартал?

— Мадемуазель Дебюссон, — ответил комиссар, — это месье Морган, детектив из Парижа. Расследует убийство Анри Берто.

— А что я могу знать об убийстве буржуя?

— Возможно, больше, чем думаете, — мягко сказал Питер. — Приглашаете пройти?

Квартира была маленькой, но чистой и уютной. На стенах висели портреты социалистических лидеров — Жюля Геда, Жана Жореса, Поля Лафарга. На столе лежали брошюры и газеты рабочих организаций.

— Садитесь, — предложила Мари, указывая на простые деревянные стулья. — Только времени у меня мало.

— А что за спешка? — спросил детектив.

— Сегодня собрание ткачей. Обсуждаем новую забастовку.

— А против кого?

— Против всех капиталистов. Они эксплуатируют рабочих, как рабов.

— А конкретно против Берто были претензии?

— Берто был одним из худших! — вспыхнула девушка. — Десятичасовой рабочий день, нищенская зарплата, штрафы за малейшие провинности!

— А после его смерти что изменилось?

— Пока ничего. Но мы добьёмся справедливости!

Питер изучал обстановку комнаты. Помимо политической литературы, здесь были учебники по экономике, истории, даже химии.

— А образование у вас какое?

— Самообразование. Читаю всё, что попадается. Рабочие должны быть образованными.

— А химию зачем изучаете?

— Чтобы понимать производственные процессы. Как нас обманывают с красителями, травят ядовитыми веществами.

— А о цианиде слышали?

Мари насторожилась.

— А причём здесь цианид?

— Им отравили Берто. Интересно, кто мог знать о его свойствах.

— Любой химик. Или тот, кто работает с красителями.

— А среди ваших товарищей такие есть?

— Многие работают красильщиками. Но это не значит, что кто-то из них убийца!

— А угрозы Берто поступали?

— Мы не угрожаем — мы боремся законными методами!

— А радикалы среди рабочих есть?

— Есть товарищи, которые устали от терпения. Думают, что буржуазию можно победить только силой.

— А анархисты?

— Несколько человек. Но мы с ними не сотрудничаем.

— А кто именно?

— Не буду называть имена. Сами найдите, если это важно.

Комиссар записывал показания в блокнот, изредка задавая уточняющие вопросы.

— А в ночь убийства Берто где были? — спросил он.

— Дома. Читала, готовилась к сегодняшнему собранию.

— А свидетели?

— Соседка Мадам Бонне. Мы до поздна обсуждали рабочие проблемы.

— А что думаете о смерти Берто?

— Каждый получает по заслугам. Он угнетал людей — люди от него избавились.

— То есть одобряете убийство?

— Я одобряю справедливость. А справедливость бывает разной.

Покидая дом Мари Дебюссон, они прошли по трабулю в соседний квартал, где жил Пьер Лафарг — организатор забастовок и один из лидеров лионских социалистов.

Лафарг оказался мужчиной лет тридцати пяти с интеллигентным лицом и манерами образованного человека. Его квартира была больше, чем у Мари, и лучше обставлена.

— Месье Лафарг, — представился Питер, — детектив из Парижа. Расследую убийство Анри Берто.

— Садитесь, господа, — ответил Лафарг вежливо. — Готов ответить на вопросы.

— А что думаете о смерти Берто?

— Трагедия для его семьи, но не для рабочего класса. Один эксплуататор меньше.

— А кто мог его убить?

— Кто угодно из тысячи человек, которых он обирал.

— А конкретные подозрения?

— У меня нет привычки доносить, даже на классовых врагов.

— А забастовки против Берто проводили?

— Несколько раз. Требовали сокращения рабочего дня и повышения зарплаты.

— А результаты?

— Минимальные уступки. Он предпочитал подавлять силой.

— А угрозы ему поступали?

— Не от нас. Мы используем законные методы борьбы.

— А анархисты?

— Это отдельная тема. У них свои методы.

— А кто из анархистов мог интересоваться Берто?

— Жак Боннэ, Люсьен Гамбетта, возможно, Анна Берто.

— Анна Берто? Дочь покойного?

— Именно. Она увлекается анархистскими идеями, ссорилась с отцом.

Это была важная информация. Дочь жертвы, связанная с радикалами — серьёзный мотив.

— А где можно найти этих анархистов?

— В кафе "Вольтер" на улице Республики. Но будьте осторожны — они не любят полицию.

— А химические знания у кого-то из них есть?

— У Боннэ. Он работал на химическом заводе, потом уволился.

— А почему уволился?

— Конфликт с администрацией. Требовал улучшения условий труда.

— А сейчас чем занимается?

— Агитацией, революционной деятельностью. Живёт на подаяния товарищей.

Во второй половине дня они посетили кафе "Вольтер" — небольшое заведение в подвале дома на улице Республики. Здесь собирались представители всех левых течений — социалисты, анархисты, синдикалисты.

Глава 4: "Семейные тайны"

Четвёртый день в Лионе начался с визита в особняк семьи Берто на престижном холме Фурвьер. Питер Морган понимал, что для полного понимания мотивов убийства необходимо изучить семейные отношения и выяснить, кто мог извлечь выгоду из смерти промышленника.

Особняк Берто располагался на улице Монте-дю-Гурге, откуда открывался великолепный вид на весь Лион. Трёхэтажное здание в стиле неоклассицизма с колоннами и балюстрадами свидетельствовало о богатстве и хорошем вкусе владельца.

Комиссар Дебиэн и детектив были встречены дворецким — пожилым мужчиной в строгом костюме с траурной повязкой на рукаве.

— Месье комиссар, месье детектив, — поклонился он, — семья ждёт вас в гостиной.

В просторной гостиной, украшенной картинами и дорогой мебелью, собрались наследники покойного Анри Берто. Атмосфера была напряжённой — все понимали, что разговор коснётся не только обстоятельств смерти, но и вопросов наследства.

Старший сын Шарль Берто, мужчина лет тридцати двух с располневшим лицом и усталыми глазами, сидел в кресле у камина. Его элегантный костюм не мог скрыть признаков разгульной жизни.

— Господа, — сказал он, поднимаясь навстречу гостям, — готов ответить на вопросы, хотя не понимаю, зачем это нужно.

— Месье Шарль, — начал Питер, — расскажите об отношениях с отцом в последнее время.

— Как обычно — сложные, — ответил сын с горькой усмешкой. — Отец не одобрял мой образ жизни.

— А конкретно что не одобрял?

— Игру в карты, посещение ресторанов, общество молодых дам.

— А деньги давал?

— Скупо и неохотно. Постоянно читал лекции о бережливости.

— А долги у вас есть?

— Некоторые. Но ничего критичного.

— А сколько именно?

— Около ста тысяч франков различным кредиторам.

Комиссар записывал показания, изредка переглядываясь с детективом. Сумма была значительной.

— А кредиторы требуют возврата?

— Настойчиво. Некоторые угрожают судом.

— А после смерти отца положение улучшилось?

— Наследство ещё не вступило в силу. Но да, проблемы решатся.

— А в ночь убийства где были?

— В клубе "Прогресс" играл в покер. Много свидетелей.

— А до какого времени?

— До четырёх утра. Проиграл две тысячи франков.

— А отношения с сёстрами?

— Луиза вышла замуж за конкурента отца — это его бесило. Анна связалась с революционерами — это его пугало.

Средняя дочь Луиза Берто-Дюпон, женщина лет двадцати восьми с аристократическими чертами лица, держалась с холодным достоинством.

— Мадам Дюпон, — обратился к ней Питер, — ваш муж Эмиль Жаккар конкурент покойного отца?

— Да, они соперничали в бизнесе уже много лет, — ответила она сдержанно.

— А это влияло на семейные отношения?

— Отец считал мой брак предательством семейных интересов.

— А муж что думал об отце?

— Эмиль уважал его как профессионала, но не любил как человека.

— А наследство?

— Я получу свою долю согласно завещанию.

— А сколько это?

— Миллион франков плюс акции фабрики.

— А мужу это выгодно?

— Эмиль достаточно богат сам. Ему не нужны мои деньги.

— А в ночь убийства где были?

— Дома с мужем. Принимали гостей на ужине.

— А кто были гости?

— Друзья семьи, деловые партнёры Эмиля.

— А до какого времени?

— До полуночи. Потом легли спать.

Младшая дочь Анна Берто оказалась самой интересной из наследников. Девушка лет двадцати двух с огненными глазами и решительным выражением лица явно не собиралась играть роль покорной дочери.

— Мадемуазель Анна, — сказал детектив, — слышал, что у вас были конфликты с отцом?

— Мы не сходились во взглядах на жизнь, — ответила она прямо.

— А конкретно в чём?

— Он был капиталистом, эксплуататором рабочих. Я считаю это неправильным.

— А анархистские идеи разделяете?

— Разделяю идеи свободы и справедливости.

— А революционные методы?

— Иногда насилие — единственный способ изменить мир.

— А к отцу применяли бы насилие?

— Я не убийца! Но смерти отца не оплакиваю.

— А наследство получите?

— Получу. И потрачу на помощь угнетённым.

— А в ночь убийства где были?

— На собрании товарищей. Обсуждали планы агитации.

— А где проходило собрание?

— В кафе "Вольтер". Много свидетелей.

— А до какого времени?

— До двух ночи. Потом пошла домой.

— А домой во сколько пришли?

— Около половины третьего.

— А кто может подтвердить?

— Горничная Мари. Она дежурила в передней.

Питер попросил вызвать горничную для уточнения показаний Анны.

Мари Дюбуа, женщина лет сорока с усталым лицом, подтвердила время возвращения молодой хозяйки.

— Мадемуазель Анна пришла около половины третьего, — сказала она. — Я помогла ей раздеться.

— А настроение у неё было какое?

— Обычное. Может, немного взволнованное.

— А что-то необычное заметили?

— Платье было грязноватое, словно где-то ползала.

— А объяснения?

— Сказала, что упала на улице в темноте.

— А раньше такое бывало?

— Нет, мадемуазель обычно аккуратная.

Это была подозрительная деталь. Грязное платье могло указывать на ночное проникновение через трабули.

— А ключи от отцовского кабинета у кого-то из семьи есть? — спросил детектив.

— Только у самого месье Берто, — ответила горничная. — Он очень ревниво охранял свои документы.

— А запасные ключи?

— Не знаю. Месье Берто таких вещей с прислугой не обсуждал.

— А в особняке есть планы трабули?

— В библиотеке хранятся старые карты района. Месье Берто их иногда изучал.

В библиотеке особняка действительно нашлись старинные планы квартала Фурвьер с отмеченными подземными проходами.

— Вот интересно, — сказал Питер, изучая карту XVIII века. — Один из тоннелей ведёт от этого дома к промышленной зоне.