Лишняя невеста

Пролог

- Сначала ты сбегаешь, подарив мне свою невинность, а теперь хочешь стать герцогиней?

- Нет! Ни в коем случае. Меня выбрал этот ваш артефакт. Вот, кольцо. Теперь до конца отбора не смогу его покинуть.

- То есть на этот раз тебе не уйти.

- Да я и в прошлый раз не ушла бы, просто эта тьма с глазами сказала, что пробудившаяся сила поможет вернуться домой.

- Тьма с глазами? Ты видишь ворлоков?

- А это что-то меняет?

- Это меняет всё. Ты – Источник.

Засыпала на вечеринке – очнулась в другом мире, в теле ведьмы, которую вот-вот убьёт её невинность. Пришлось избавляться, не раздумывая. Подручными средствами, а точнее, подручными герцогами.

Кто ж знал, что попытка вернуться домой обернётся попаданием на отбор к этому самому герцогу? Ваша светлость, я просто мимо проходила. Я здесь лишняя, честно!

Однотомник, ХЭ

Глава 1

Небо пылало, переливалось всеми оттенками пурпурного и оранжевого. Розовый диск солнца уверенно скользил к скрытому за чудны̀ми макушками деревьев горизонту. Чудны̀ми, потому что не бывает таких деревьев – эдакие зонтики, только гигантские - с необъятными стволами и курчавыми кронами-куполами. В нашем штате так точно не встречаются. Об абсолютно белом цвете коры и нежно-розовой, в свете закатного солнца, листве вообще молчу.

Я сидела, привалившись спиной к нагретому за день дереву и тяжело дышала.

Передо мной клубилась тьма. В буквальном смысле.

Чёрная, в форме небольшого облака и подозрительно любопытная. То и дело она вытягивалась вперёд, заглядывая мне в лицо. Из тьмы на меня смотрели два красных немигающих глаза. Тьма с глазами, в буквальном смысле!

С ума сойти!

Это ж сколько мы вчера выпили, пока развод Беверли праздновали?!

Точнее – чего там такого было в этих коктейлях, что эдакий сюр теперь во сне является?

Из чёрного облака передо мной раздался голос. Жуткий и противный, что, в принципе, логично, учитывая, то принадлежал голос тьме.

- Очнулас-с-сь, значит. В с-следующий раз может и не повезти, Анка…

Поморщившись, я отмахнулась.

- Помолчи, пожалуйста!

Мало того, что звуки, исторгаемые тьмой, что есть дури по барабанным перепонкам лупят, до костей пробирают, так глазастая тьма ещё и имя моё изуродовала! Да меня Анкой сто лет никто не звал, с того самого переезда, что разделил мою жизнь на до и после. Впрочем, и раньше, дома, тоже не звали. Ну, может, когда-то в школе «пулемётчицей» дразнили…

Так что пусть это всего лишь сон, но фамильярность, как известно, она и в Африке фамильярность.

- Не дойдёш-шь, Анка! – не унималась тьма. – Надо срочно тебе от невинности избавляться. Не дотянешь с полным резервом до Орен-гоя.

- Уренгоя? – вытаращила я глаза. – Это ж где-то в заполярье, нет? К тому же в России.

Не настолько я вчера на вечеринке у Беверли затосковала, чтобы домой вдруг потянуло со страшной силой. И не настолько наши отношения с Майклом себя изжили, чтобы в заполярье от них бежать.

- Какого ещё Уренгоя? – вытаращила тьма глазищи. – Анка, ты, когда последний раз падала, голову, что ли, ушибла? 

- Сделай милость, прекрати меня Анкой звать, ладно? Ненавижу, когда имя коверкают.

- Вот, значит, как ты заговорила… - растерянно протянула тьма и вдруг вся как-то подобралась. Туманные клубы, из которых она состояла, превратились чуть не в вихри. – Вспомнила, что ли?!  

- Что - вспомнила? – я приложила пальцы к вискам и поморщилась. Вроде ж во сне голова не должна так трещать. Неправильно это… - Количество шоколадных коктейлей?

- Ты не Анка! - сообщила вдруг тьма уверенно и отпрянула, бледнея на глазах.

- Ну слава богу, разобрались, - пожала я плечами. - Значит, спутал… спутала… спутало меня с кем-то. Обычно, кстати, мне такие не снятся.

- Ох, Анка-Анка, - не слушала меня тьма. – Говорил я ей… предупреждал (ага, всё-таки предупреждал!), что не дойдёт! Надо было сперва девственность терять, а потом уже бежать, давно б в Орен-гое были! Нет, решила, видите ли, по всем правилам! За что и поплатилась. Дура. Какая же всё-таки дура!

*

Должно быть, (в виде исключения) на этот раз я кое-что даже поняла из горестного монолога тьмы.

Но, скорее всего, это случилось благодаря тому обстоятельству, что головная боль улетучилась, словно её и не было, и я начала относиться ко сну… как ко сну, в общем. То есть как к чему-то в крайней степени нелогичному и сумбурному.

Так что удивляться чему бы то ни было, требовать смысла и логики – просто глупо.

Приняв мужественное и гениальное решение ничему не удивляться, я даже посочувствовала незнакомой Анке, с которой, оказывается, меня просто спутали. Видимо, решение не расставаться с девственностью перед каким-то побегом было ошибочным. А судя по воплям тьмы, и вовсе обернулось для этой загадочной Анки прямо-таки настоящей драмой.  

- А что с ней случилось? – осторожно уточнила я.

- С кем? – прервав завывания, вытаращила красные глаза тьма.

- Так с Анкой.

- Ты издеваешься?!

- Ещё даже не начинала.

- Так померла она! – внезапно рявкнула тьма. Я даже отшатнулась, приложившись затылком о шершавый ствол. – Если ты теперь на её месте!

- На чьём месте? – уточнила я осторожно. Известно же, с буйными только так и можно разговаривать. А тьма мне попалась психованная какая-то! 

- На Анкином, - раздражённо, как будто разговаривает с непроходимой тупицей, буркнула тьма. – Ты в её теле!

Я даже присвистнула. Вот это у меня, точнее, у моего подсознания фантазия! Гилберт обзавидуется! Нет, серьёзно, приснится же такое! Просыпаться разом расхотелось, тем более, что головная боль о себе больше не напоминала. И голос у тьмы оказался не такой и противный.

Когда ещё выдастся такая уникальная возможность на другой мир посмотреть? Пусть и вымышленный. Хотя каким ещё он может быть…

Глава 2

- Ух ты, - довольно потёрла я руки. Про некую прямую передачу, конечно, немного не догнала, но вот остальное... – Даже интим будет? Такие сны я люблю!

- Да не во сне! – поняли меня превратно. – Срочно нужно искать мужчину!

- Издеваешься? – я снова поднялась и потопала вперёд. Потому что лежать и ждать, когда в очередной раз скрутит, это точно не по мне. Тьма чёрным облачком летела рядом. Первое очарование яркой картинкой благополучно схлынуло: слишком уж реалистичным оказался сон. И боль была слишком... Да просто слишком! – Где я тебе здесь мужчину найду?

Тьма крутанулась на месте, вращая глазами.

- Где-где, - передразнили меня. – Направление-то выбрала правильное! У Древа душ кто-то... Причём, похоже, не просто чародей, а йерхв.

- Это что значит? – спросила я с опаской.

- Темнота! Откуда только взялась только на мою голову!

- Голову? – возмутилась я. – Ты в зеркало давно смотрелась? И по поводу темноты, на минуточку... Кто ещё из нас тёмный!

Какое-то время тьма молчала. Должно быть, решала, обижаться или нет. Затем, видимо посчитав мои замечания правомочными, всё же буркнула:

- Йерхв - значит, служитель культа Ийериви. То есть тот, кто тебе нужен. Маг.

- Ох, может, найдём кого попроще? – усомнилась я. – Слишком уж важно звучит.

- Ты обалдела? – опешила тьма. – Может, тебе ещё отбор женихов здесь устроить?

Внутри что-то кольнуло. Неприятно довольно-таки. И дело было не в ехидстве глазастой тьмы: слова про отбор мне не понравились. Совершенно.

Ах да! Мы же поспорили вчера с тёткой Беверли, Алишей! Чуть не с пеной у рта причём. Она доказывала, что её обожаемое шоу «Холостяк» - это про романтику, чувства и отношения. И любовь, что правит миром, да. Я же заявила, что всё это чушь коровья, и чувства с романтикой тут ни причём. Поелику сие шоу – фальшивка и постановка от начала и до конца. Убивание времени. А миром, если на то пошло, правит здоровый прагматизм, умение вести переговоры и договариваться. Ну и гормоны ещё, пожалуй…   

Как тётка Беверли принялась меня жалеть!

При Майкле, что было совсем уж оскорбительным.

И на этом она не остановилась! Сказала, что даже не сомневается в том, что я ещё встречу свою любовь! И это при живом-то муже! Накануне хрустальной свадьбы!

Понятно, что я оскорбилась. Правда, виду не подала.

Вместо этого обратила внимание, что любовь в её обожаемом шоу выступает, вообще-то, в качестве приза. Что её же саму и обесценивает. Что и требовалось доказать.

Беверли тогда быстро перевела тему, и вскоре все забыли о нашем с Алишей споре. Но вот осадочек неприятный остался. Подозреваю, не только у меня. Алиша буравила меня взглядом весь оставшийся вечер. Неприятное ощущение. Словно по лицу букашки ползают.  

Мэриан ещё вытянула меня на веранду жарко зашептала на ухо, чтоб не злила тётку Беверли. Мол, Алиша – самая настоящая колдунья-вуду. Вот отольёт мою фигурку из воска и утыкает иголками, как дикобраза, буду знать. Я, разозлившись окончательно, посоветовала Мэриан завязывать с травкой…  

…- Так что бери, кого дают! – возопила над ухом тьма и я поняла, что она уже давно разоряется. Собственно, и не замолкала всё это время.

- Если, конечно, дойдёшь до Древа душ! – съехидничала тьма.

*

«Не волнуйся, ещё как дойду», - собиралась я её заверить, но ещё один невидимый нож в животе скрутил меня пополам.

К тому времени, как удалось добраться до леса, я уже с тьмой не спорила. И вообще, слов понапрасну не тратила. Берегла силы. Вспышки боли участились, и, что хуже, усилились. Каждый раз я только чудом не отключалась. Подозреваю, в сознании меня удерживало чистой воды упрямство. Ну и злость на безвременно ушедшую Анку – вот чего, спрашивается, было столько тянуть?!

Если невинность причиняет столько страданий, так может, ну её к чёрту, эту невинность?

А мне теперь, вместо того, чтобы цветочками-бабочками любоваться, и запоминать цветовые сочетания для будущих шедевров, только время тратить… Хотя это я брюзжу. Мне тут вроде как предлагают приключение поинтереснее, чем любование пейзажем. Просто «манера этого предложения», а именно, её настойчивость укатала, честно!

Стоило шагнуть под свод белоснежных крон, как к тревоге – а не будешь тут тревожиться, когда тебя вот-вот снова скрутит! – добавилось ещё одно ощущение. Очень, хм, интересного свойства. Я даже сперва не поверила, пока не удостоверилась, что… оно. Как бы это сказать, предвкушение. Того самого, ага. Интима. Причём – интима качественного. Желанного.

Да если тьма с глазами права и этот самый интим избавит меня от этих мучений – он уже будет лучшим в моей жизни!

- Вперёд, шире шаг, пехота! – тьма, летевшая впереди, время от времени оборачивалась на меня и принималась подбадривать.

- Да иди ты, - прохрипела я, в очередной раз сползая по стволу на землю и сжимая зубы, чтобы не орать. Эдак мы всю добычу испугаем. То бишь потенциального растлителя. Ещё сбежит этот хрен, или как там его, волхв, йерхв… и, поминай, как звали. Только зря терпела этот ад, получается.

Глава 3

Прежде, чем развести мягкие на ощупь, белоснежные ветви, в стороны, я замешкалась.

Я здесь по конкретному и безотлагательному телу, то есть делу.

Невинность терять пришла.

И вот в самый последний момент кольнуло: а вдруг этот хрен-йерхв откажется? Ощупав пальцами лицо, ничего отталкивающего в виде бородавок там, шрамов или свёрнутого набок носа, не обнаружила. Только лишний раз подивилась мягкости и нежности своей кожи. Как будто к ребёнку прикасаешься.

И тем не менее – вопрос с девственностью нужно решать, и чем быстрее, тем лучше. Я, конечно, ещё держусь, но, похоже, больше из упрямства и любопытства. Но (что-то тихо, но довольно убедительно шепчет, подсказывая изнутри) ещё одного приступа мне не вывезти.

Значит, действовать надо наверняка. Палить из всех орудий.

Было б мне столько лет, сколько этому телу, я бы, наверное, застав мужика врасплох, даже несмотря на боль и крайнюю степень необходимости, принялась бы мяться, краснеть, бледнеть, объяснять «всё, как есть» и призывать быть рыцарем, не оставлять даму в беде.

Вот только жизненный опыт, пусть с точки зрения тётки Алиши и небольшой, и, если честно, не очень, чтоб богатый (но уж какой есть), подсказывал, что в этом деле разговоры лишние. Более того, наши женские «объяснялки» только всё портят. Ведь известно, что это женщина любит ушами, а мужчина всё-таки другим местом. И воздействовать надо на это самое место. Бить, как говорится, строго в прицел.

С этой мыслью я храбро потянула за завязки плаща, затем принялась споро расшнуровывать платье, радуясь, что шнуровка расположена спереди… Поочерёдно упираясь носком одной туфли в смятый задник другой, избавилась от обуви.

Это только женщины подымают визг и машут сумками, когда перед ними в парке незнакомый дядя плащ распахивает. Руку дам на отсечение, явись таким экзотичным образом перед представителем сильного пола младая нимфа, блажить он точно не станет. А уж ежели эта нимфа с самыми, что ни на есть, нимфоманскими намерениями, тут вообще всё понятно. Главное, чтоб супруги поблизости не оказалось.

Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что парковые извращенцы все, как один, до боли паскудного вида. Вот если б перед нами из кустов всякие «хьюджекманы» выскакивали, глядишь, и мы б вопили уже и не так убедительно…

Стянув платье через голову, я лишний раз убедилась в гениальности своего коварного плана: тело у неведомой Анки оказалось не просто красивым, а, без ложной скромности, восхитительным! Мне, конечно, всегда были ближе пейзажи, но попадись мне такая натурщица, никаких денег не пожалела бы, чтобы уговорить её мне позировать.

Аккуратная девичья грудь, тонкая талия, приятно округлые бёдра, длинные ноги с маленькими изящными ступнями – удивительная гармония хрупкости, женственности и изящества. Эдакое очарование готового распуститься бутона… На теле удивительного оттенка карамельного кофе со сливками ни единого волоска. Эх, увидеть бы этого йерхва, которому такая красота достанется. Надеюсь, он хотя бы не горбатый. Судорога, заставившая согнуться пополам, ненавязчиво напомнила, что мне ли выбирать.

Что ж, до этого момента визуальные настройки удивительного сна радовали. Так что тьфу-тьфу-тьфу, пусть и сейчас не подкачают.          

Представив, что и в нашем мире невинность начнёт приносить столько же хлопот, и, в предчувствии приближения эдакого пушного зверя, девицы станут выбегать из домов и носиться голышом по улицам в поисках добычи, с совершенно ошалевшим видом, я хихикнула. Вот когда, должно быть, наступит истинно мужской рай…

С этой оптимистичной картинкой перед глазами я вытащила из волос деревянные палочки, придавая своему готовому к разврату облику завершающий штрих, а именно - рассыпая волосы по плечам. Они у меня оказались чёрными и блестящими, как у куклы. А ещё густыми и тяжёлыми.

Тряхнув головой, я зачем-то осенила себя крестным знаменем и решительно развела свисающие лианы в стороны, шагая под сень этого их Древа душ.

Глава 4

Мужчина стоял перед фарфорово-гладким стволом на одном колене. Склонив голову, что-то говорил нараспев. Голос у него был глубокий, звучный. Как на мой вкус, так чересчур низкий, но зато с будоражащими бархатистыми нотками. Ладно, уговорили. Нормальный голос. Даже… какой-то магнетический, что ли.

То обстоятельство, что стоял мужчина вполоборота ко мне, позволило присмотреться к объекту своей сексуальной фантазии повнимательнее. Что ж, ширина плеч не подкачала. Профиль тоже, кажется, правильный, с высоким лбом, крупным прямым носом и решительно торчащим вперёд подбородком.

Оценить узость талии и подтянутость ягодиц (а иначе я не играю) мешал длинный синий плащ, переливающийся в неоновом свете лиан… я только сейчас заметила, что ниспадающие на землю «ивовые ветви» с этой стороны, так сказать, с изнанки, излучают мерный приглушённый свет. Оглянувшись, я поняла, что прожилки на листочках пронизаны фосфоресцирующими прожилками. Красиво. Очень. Преломление света создаёт приятный полумрак, и в то же время словно находишься в беседке с ажурными светящимися стенами.

Мужчина что-то сказал снова, и я вновь обернулась к нему. Только не говорите, что вот-вот сейчас этот странный сон закончится. Потому что голос у него всё-таки подходящий… И даже более, чем. Вот если и всё остальное окажется не хуже, то мне совсем повезло.

Я уже хотела как-то обозначить своё присутствие, как вдруг мужчина порывистым движением вытянул в сторону дерева руки. На распахнутых ладонях лежит обнажённый меч.

Покашливание так и застряло в горле. Соваться под руку к незнакомцу, к тому же вооружённому незнакомцу, с, судя по нашей с ним одежде, средневековой психологией? Может, ну его, этот сон, а? Пора просыпаться?

Вот только если б это было так просто… Подумала – и проснулась.

Да и если уж говорить откровенно, просыпаться не хотелось. Что я, столько вытерпела, чтобы голос послушать и профилем полюбоваться?

Надо бы всё же как-то дать понять, что он здесь не один, может, тогда перестанет с деревьями разговаривать...

И надеяться при этом, что в меня не запустят мечом. Хотя это ж вроде копья бросают. Метают точнее. Ну, кинжалы ещё. Дротики…

Я так увлеклась разглядыванием мужчины и своими мыслями, что не сразу поняла главное. Чуть ли не основное.

Говорил мужчина на другом языке!

Из которого я ни слова не понимала!!!

И вот как теперь быть, а?!

Так, спокойно, Аня, спокойно. Держи себя в руках. В штанах-то держать уже поздно.

На каком языке я говорила с тьмой?

Вообще я свободно владею двумя языками, родным и английским, могу объясниться в Париже и Монреале, и меня даже поймут. Убей бог не помню, как мы договаривались с тьмой с глазами, но языкового барьера точно не было! И как мне теперь призвать сего индивида к, хм, неотложной сексуальной помощи? Хотя о чём я. Стою тут голая, абсолютно. Если не дурак, сам догадается. А если дурак… что ж, не судьба тьме в нагвали повышаться. Пусть другую ведьму ищет, которая не будет носиться со своей девственностью, как с писаной торбой...

Я уже даже кашлянула. Робко так, нерешительно, как и подобает юной невинной деве, заставшей врасплох отважного рыцаря за беседой с самим собой. Хотя, по логике, это юную деву полагается заставать врасплох, ну да нет в жизни совершенства.  

Что обидно – меня не услышали.

Потому что этот псих вдруг полоснул себе мечом по руке! Прям по ладони!

Причём меч у него, наверняка настоящий, не бутафорский. Эдаким запросто полруки отхватить можно!

С рассечённой ладони заструилась кровь. В неверном свете фосфоресцирующей листвы она казалась густой и тягучей. А может, как это случается во снах, просто время странно замедлилось. Казалось, каждая капля тянет до последнего, прежде чем обрушиться на землю, а потом так же медленно стечь по белому мху к корням дерева и исчезнуть под ними бесследно.

Нет, похоже, не судьба мне расстаться с невинностью во второй раз, пусть и во сне. Этот тип какой-то маньяк. Вон, руки себе режет. Сейчас за ноги примется. Мало ли что такому в голову придёт. Ну и ладно. Ну и не очень-то и хотелось. Уйду, как говорится, незамеченной, и пусть его полюбит лошадь злая, а не такое солнышко, как я. Ещё и в теле юной, безвременно почившей от собственного ханжества, Анке…

Я уже даже шаг назад сделала, и ощутила, как пятку защекотали висячие фосфоресцирующие лианы, как вдруг… Нет, ничего нелогичного. Просто скрутило снова. Серьёзно так скрутило.

Причём на этот раз я всё-таки отключилась.

Глава 5

Я пришла в себя от похлопывания по щекам.

Не размыкая век, отмахнулась от чьей-то бесцеремонной ладони.

- Только не надо фамильярности, - вырвалось само собой.

- Я не фамильяр, - ответил мне мужской голос, причём, судя по паузе перед ответом и интонациям, ответил, находясь в лёгком таком охренении. – Я – йэр.

Это ещё кто? А Майкл где? Почему он позволяет хлопать свою жену по щекам, к тому же незнакомым мужикам? Я точно помню, с вечеринки Беверли мы вчера уехали. Так какого булшита некий самоуверенный «йэр» делает у нас дома?!

Открыв глаза, я чуть не взвизгнула от неожиданности, потому что, вопреки всякой логике, сон продолжался!  

Надо мной склонился тот самый подозрительный тип, который с деревьями разговаривает и руки себе режет! А не завизжала я… потому, что вблизи он оказался совершенно крышесносным!

Идеальные, словно и не человеческие вовсе, черты. Красиво вылепленные высокие скулы, впалые щёки, квадратный подбородок, сизый от лёгкой щетины... Лицо, в каждую черту которого хочется вглядываться со страстью визуального маньяка, понятной каждому художнику. Даже обидно, что в этом полумраке толком и не рассмотреть детали. А что рассмотреть? Крупный ровный нос а-ля мечта скульптора. Чётко очерченную линию рта. И глаза… чёрные, завораживающие, пронзительные. Да, пожалуй, мужик из тех, в которых влюбиться с первого взгляда – как нечего делать.

- В смысле йэр? – помотав головой, переспросила я, прокручивая в памяти реалии этого сна. – Разве не йерхв?

Ощущение чего-то гладкого под спиной не приснилось. Я лежала на том самом синем переливающемся плаще. Соответственно, пока валялась в отключке, он устроил занедужившую мадам с удобством. А значит, не совсем маньяк.

 И если принять во внимание, что мне, согласно навеянному (подозреваю, что длительным воздержанием) сюжету, предстоит соблазнение этого представителя местных йэров, что бы это ни значило, то… нет, ну до чего же всё удачно складывается! Главное, не переборщить с болезненностью, мужчины предпочитают здоровых самок, это я точно знаю. Впрочем, с таким телом, как у меня… Мысль, что пока он переносил меня на плащ (ну не волоком же тащил?) успел рассмотреть во всех подробностях, заставила запылать щёки и губы, бросила в жар, взбудоражила и вместе с тем смутила.

Захотелось вдруг прикрыться, хоть чем-то. Да хоть бы и этим его плащом.

Сказано – сделано. Не сводя взгляда с незнакомца, робко натянула на себя край плаща, прикрывая стратегически важные верхние девяносто и то, что пониже. Не меньшей стратегической важности, а даже большей.

Судя по тому, что брови мужчины не замедлили съехаться у переносицы и между ними пролегла недовольная складка, мой скромный жест пришёлся кое-кому не по душе. А может, просто бывший вид нравился больше. Жалко всё же, что я понятия не имею, как выгляжу!   

Да что это со мной? Откуда взялось это стыдливое желание прикинуться ветошью или, что лучше, провалиться под землю? Какое-то навязчивое стремление сгореть от стыда! Ведь, казалось бы, судя по тяжёлому дыханию незнакомца, расширяющимся ноздрям и жадному взгляду - интим у меня таки будет! Ещё и с таким красавчиком. Жизнь определённо начинает налаживаться!

*

Так откуда взялось это стеснение, которое совсем некстати?!

Ведь до этого я с лёгкостью играла по правилам, диктуемым сном. То есть сон, конечно, не причём, всё дело в моём собственном подсознании, а мы с моим подсознанием друзья (я надеюсь) и оно почём зря меня не обидит. Что же касается продиктованных мне несуразным сюжетом адских мучений, прежде, чем получить «сладкое», так и здесь всё логично.

Разве не в этом заключается секрет загадочной русской души – настрадаться вволю? Особенно для того, чтобы что-то заслужить?

Увы, в отличие от Михаила, американкой я так и не стала. Но вот раньше, до этого самого момента, если забыть про этот жуткий несуществующий нож внутри (а, пожалуй, что и меч… бр-р-р), всё это воспринималось, как сказка. Яркая, красочная фантазия.

А теперь, в присутствии этого незнакомца всё стало каким-то уж чересчур реалистичным! Абсолютно! Как в жизни прямо…

А в жизни… Да в жизни, окажись я в подобной ситуации я б со стыда померла, вот на месте. Я и с мужем, что называется, «решилась», после двух лет «хождения по мукам». То есть я имею ввиду, «хождения за ручку». И то, не поставь тогда Миша (во времена нашего счастливого студенчества он ещё не был Майклом) ультиматум, и дальше бы тянула… Как бабушка воспитывала, до свадьбы. Но свадьба всё же состоялась, и я не чувствовала себя такой уж виноватой...

Ну вот о чём я только думаю?!

Коловорот самых разных, разношёрстных и противоречивых мыслей пронёсся в голове буквально в одно мгновение.  

Между тем, так и продолжающий хмуриться и неодобрительно коситься на прикрытую плащом меня мужчина вдруг пожал плечами и заявил:

- Так ведь йэр выше по положению, чем йерхв.

Причём сказал это таким тоном, словно лучшего аргумента для моего «разоблачения» и быть не может. И даже, как будто случайно, за край плаща потянул.

Рефлекс меня опередил.

Хлопнув незнакомца по руке, строго сказала:

Глава 6

Мужская ладонь коснулась щеки, чуть шершавый палец прошёлся по губам, приоткрывая их. Короткая, скупая ласка отозвалась подрагиванием внизу живота. Тело словно прошил разряд тока, заставляя шумно выдохнуть и выгнуться навстречу мужчине.

Но это самое подрагивание внутри, в котором безошибочно распознала крайнюю степень возбуждения (хоть и бывало такое со мной нечасто) и сыграло со мной злую шутку. Внизу живота всё сжалось, отдаваясь болезненной судорогой во всём теле, и предчувствие нового приступа так и подкинуло, заставляя обхватить мужчину за шею и припасть в поцелуе к его губам.

Скажете, нелогичное поведение для подыхающей от боли юной девы, или, скорее, вполне себе взрослой тридцати шестилетней художницы-эмигрантки на родину Авраама Линкольна и Марка Твена?

Нелогичное, зато действенное, вот что я на это отвечу!

Потому что стоило нашим губам соприкоснуться, начинающая было разворачиваться, и обещающая стать прямо-таки адской, боль самым чудесным образом трансформировалась в такой острый, на грани с болезненным приступ желания, что я невольно застонала мужчине прямо в губы, выгнулась ещё больше, чувствуя, как край плаща соскальзывает с груди.

- Вы в порядке, лейла? – спросил мужчина хриплым голосом, отстраняясь.

Что, впрочем, не помешало ему сграбастать меня в охапку весьма собственническим жестом. Ладони у него были горячие, обжигающие даже, чуть шершавые. Причём одна из них не замедлила соскользнуть вниз и сжать – ощутимо так! – «нижнюю красоту», или, как говорит тренер в спортзале, ягодичную мышцу.

То есть ещё непонятно, чем была продиктована столь трогательная забота, из-за которой поцелуй прервали – заботой о моём самочувствии в связи с внезапным приступом нимфомании, или же вежливым уточнением, не слишком ли сильно сжали мою задницу.

На мой субъективный взгляд – прям как надо. Как сейчас и хотелось. И даже если потом синяк останется, удовольствие, которое буквально заструилось по телу в следующие секунды, того стоило.    

Но я, как и полагается порядочной девушке, решила немного покапризничать. Самую малость буквально. Потому что сил терпеть надоевшую хуже лютой смерти боль не осталось совершенно. К тому же как там говорила тьма? В следующий раз так не повезёт. По логике – и в этот раз не должно было везти. Поэтому нечего вату катать. Я бедная-несчастная-больная-умирающая. И лечить меня надо срочно! Хватит вату катать.

- Если честно, кое-что беспокоит, - выдохнула ему прямо в губы, прежде, чем снова впиться в них поцелуем.

На этот раз поцелуй длился дольше, и волна желания, окатившая изнутри, отдалась приятным потрескиванием на кончиках пальцев рук и ног. Словно слабые удары тока, только совсем не болезненные, а, наоборот, приятные, чуть щекотные.  

- Что? – хрипло выдохнул в ответ мужчина, оказавшийся самым настоящим джентльменом, продолжающим во время светской беседы с жаром массировать мои нижние девяноста, покрывать жадными поцелуями уголок губ, щёку, шею, обнажённое плечико. Очень правильным джентльменом, да.  

- Болит, - пожаловалась я, и, воспользовавшись тем, что мужчина снова отстранился, положила его руку себе на грудь. – Вот здесь. Кажется, нужно срочно поцеловать…

*

Мужчина мне попался не просто джентльмен, а джентльмен понятливый, который тут же приступил к неотложной помощи. С такой отдачей и самоотверженностью, что я прям растрогалась. А что касается моей на первый взгляд детской просьбы, ничуть я не кокетничала. Грудь и правда налилась болезненной тяжестью и ныла. До определённого момента.

Результат лечения не заставил себя ждать. Очень скоро болезненные ощущения внутри сменились новыми - приятными, пронзительными. Очень будоражащими.

Стоило признать, что случайный любовник мне попался замечательный.

Жадный, настойчивый – и вместе с тем терпеливый. Властный, бесцеремонный, но при этом невероятно чуткий и заботливый.

Конечно, мне и раньше снились сны эротического содержания. И каждый раз удивляло, как обычные, в общем-то ощущения – приятные в жизни, но не более того, в волшебном пространстве сна обретают некую невероятную глубину и пронзительность, становятся поистине волшебными, крышесносными, чувственными…

И вот сейчас каждое мгновение, каждая пережитая секунда буквально вопила в офигении! Потому, что всё, что было до, в самых что ни на есть расцвеченных и пропитанных эротикой снах было… не тем. Совсем не тем!

Сравнивать всё, что я до этого знала о сексе с тем, что происходило в объятиях этого сильного мужчины с удивительно умным телом (и только потом уже красивым) это как сравнивать, ну, допустим фотографию мороженого – яркую, красочную, при одном взгляде на которую сама собой выделяется слюна и настоящим вкусом этого самого мороженого!

Фото красавчика-актёра в инстаграме – и, чёрт меня побери, самый крышесносный секс с этим самым актёром в реальности!

Меня кружило в некоем радужном, безумном водовороте, я захлёбывалась от острых, пронзительных ощущений, удовольствие невероятной силы прошивало насквозь, вынуждая всхлипывать, вскрикивать, отчаянно цепляться за эту красочную, совершенно невозможную реальность.

Тело снова и снова прошивало какими-то острыми, невероятными в своей восхитительности разрядами, от чего оно плавилось и всё больше сходило с ума.

Глава 7

Почему-то я снова очутилась на вечеринке в честь развода Беверли. Первый и самый резонный вопрос был – какого хрена?! И это мягко сказано.

Точно помню, как Майкл увёз меня вчера!

А вот этот самый момент я помню слишком отчётливо! Наоми как раз сменила музыку, и, поскольку новая мелодия показалась слишком громкой, я улизнула на кухню за закусками. Радуясь, что могу немножко побыть одной.

За мной следом, ещё, помнится, выскочила Мэриан… Вон, в дверях мелькнул розовый шёлк её блузки…

Совершенно не понимая, что происходит, я устремилась за Мэриан. Войдя на кухню, услышала, как хлопнула дверь на веранду. Кухня же была пуста. Не совсем понимая, зачем я это делаю, ринулась следом за Мэриан и внезапно обнаружила, что не могу повернуть ручку!

Пальцы просто проваливаются сквозь неё!

Не успела толком удивиться, что за чушь коровья творится, как меня вдруг качнуло вперёд и я оказалась на веранде! Провалившись сквозь, мать её, дверь!!

И на этом странности не закончились!

Наоборот, они, кажется, только начинались!
Буквально через секунду мне стало уже не до внезапно обретённого умения ходить сквозь стены, тьфу, двери!

На веранде, ожидаемо, была Мэриан. Не одна. Со мной.

С настоящей мной! И пусть я привыкла смотреть на себя в зеркало и – периодически – во фронтальную камеру айфона, а никак не со стороны… не узнать себя было невозможно.

Высокая стройная блондинка с аккуратной стрижкой. Майка облегает грудь третьего размера, джинсы чуть висят на стройных бёдрах – за последний месяц я сбросила восемь фунтов. На мой взгляд, многовато, но Майклу нравилось…

Только вот зеркало обычно прячет от меня этот усталый вид, скорбные «арлекинки» у губ и тёмные круги под глазами… Да дело даже не в морщинках и кругах, просто… вид у меня был какой-то совсем уж жалкий, чуть ли болезненный. Даже не думала, что я так ужасно выгляжу со стороны.

Неудивительно, что Мэриан так покровительственно обнимает меня за плечи. И бормочет всю эту несуразицу про вуду, Алишу и мою неосмотрительность. Слава богу, «я» прихожу в себя, услышав всю эту муть, снисходительно щурюсь и сразу становлюсь похожей на ту, прежнюю...

Меня вдруг рывком тянет обратно, протаскивает через весь дом, игнорируя стены, прямо через гостиную, где гости устроили танцы. Скользя мимо друзей, знакомых, приятелей, пытаюсь заглянуть каждому в лицо, просто, чтобы убедиться… Убеждаюсь. Никто из них меня не видит. Вот взгляд мой замирает на круглом чёрном лице в розовом тюрбане и… сталкивается с совершенно осмысленным взглядом с той стороны! Алиша!

Тётка Беверли! Руку готова дать на отсечение, она меня видит! Видит!!

Но неведомая сила тянет меня дальше, и вскоре я оказываюсь в призрачном полумраке коридора, что ведёт в спальню. Слышатся шорохи, ритмичные удары, вздохи… стоны сквозь плотно сжатые губы.

Приглядевшись, вижу у стены странно дрыгающееся двухголовое существо, в котором спустя секунду узнаю Майкла, своего мужа и… Беверли, свою лучшую подругу… Которая вообще-то очень тяжело переживает развод!..

То есть, это пока «я»… там, с Мэриан, они… здесь, что ли?

Факт измены почему-то не тронул, совершенно. Раньше казалось, что хуже этого известия ничего быть не может, но ведь раньше также казалось, что ничего не может быть хуже, если муж вдруг разлюбит меня. Когда-то казалось, что не переживу тот день, когда Майкл нахамит мне, нагрубит, обзовёт как-то… Да много чего, собственно, казалось… Жизнь тем не менее продолжается. Выяснилось опытным путём, что есть жизнь и после любви. А миром правит здоровый прагматизм. И гормоны… Так, кажется, я и сказала тогда Алише…

А может, всё дело в том красочном, невероятно реалистичном сне, благодаря которому я узнала-таки (на старости лет, ага)… ч т о  е с м ь  в действительности  с е к с. Вот эти нелепые потуги и подрыгивания Майкла – я теперь точно знаю, не  о н. От Беверли я, конечно, такого не ожидала, но возмущение по поводу вероломства лучшей подруги тоже было каким-то вялым, что ли.     

А вот когда они наспех привели в порядок одежду и Беверли извлекла из кармана блеснувший в отблесках тусклой лампы пузырёк, я буквально встала в стойку, аки служебная собака в аэропорту.

Потому что на первый взгляд ничем не примечательный с виду аптечный пузырёк светился! Играл на лицах изменников тревожными багряными отблесками! А внутри пузырька клубилась тьма! Чёрная, беспросветная… Беспощадная. Меня передёрнуло от одного её вида...

Что это за дрянь?!

Удивительно, что Майкл ничего не замечал. Ничего, блин, подозрительного!!

- Вот, - горячо прошептала Беверли, белозубо улыбаясь. - Добавишь ей в питьё. Только не тяни! Сделать это надо уже сегодня! Обязательно, слышишь?!

К чести мужа, на его лице проявилось сомнение. Впрочем, малоубедительное.

- А это точно безопасно? – он покрутил пузырёк в руках, прежде, чем сунуть в карман джинсов.

Глава 8

Да что за чертовщина вообще происходит?! Где я?! Что со мной? Меня заколотило.

Третий раз попасть в один и тот же сон?! Нереально! Кажется, мне и в самом деле подмешали наркотик. Я галлюцинирую! Но разве можно с таким упорством галлюцинировать на одну и ту же тему? Чёрт! Да мне-то откуда знать?! Я вообще в этом не разбираюсь. Я и алкоголя-то не выношу! Зря я согласилась вчера на треклятые «пару коктейлей»…

Не мучилась бы сейчас от этих странных видений о предательстве Майкла и Беверли, о толстой чернокожей ведьме Алише... Это всё навеяно глупыми россказнями Мэриан, не иначе!

Дрожь усиливалась, в унисон ей начали клацать зубы.

Со внезапной, абсолютно беспощадной ясностью я вдруг поняла, что не сплю.

Словно раньше, в первые два раза, я всё ещё не перенеслась в этот странный мир целиком (может, потому и удалось не подохнуть от боли, как Анке), а сейчас, после того, как тётка Беверли прогнала меня, это случилось окончательно.

Паника мгновенно овладела всем моим существом.

Блажить не стала исключительно благодаря шоку. И сопутствующему онемению.

И вдруг сквозь тишину прорезался далёкий, но очень знакомый голос:

- Анка! Или кто ты там, хек тебя побери! Вали давай сюда! Нам ноги делать надо! Сейчас йерхв проснётся, и если распознает в тебе й’эвили, всё, капец! Не уйдём.

Тьма!

Та самая тьма с глазами, что привела меня сюда, девственность терять, чтобы от неё же не скопытиться!

Стоп! Кажется… кажется она ещё говорила, что пробудившаяся после потери девственности магия поможет мне вернуться домой! Точно! Только она и поможет!

- Анка! Я же знаю, что ты меня слышишь, дуй сюда, говорят тебе!

Я оторопело помотала головой. Судя по тому, что чувствовала я себя превосходно, а приступы прекратились сразу же, как только этот йерхв, или, как он сам представился, йэр, прикоснулся ко мне, тьма не солгала. Я оказалась в магическом мире.

Аиша сказала, что к утру я уйду окончательно… В каком часу мы разговаривали, точнее, она говорила, а я бесцельно пыталась прервать её чёрный ритуал? Кажется, пели петухи. Первые, вторые? А может, уже третьи? Даже если так, и сейчас в моём мире – около четырёх утра, есть время! Его совсем мало, но оно есть!

И осведомлённая тьма, которая сходу распознала во мне иномирянку, и вообще вся из себя такая магическая, должна знать, как мне вернуться обратно! Не связано ли это, кстати, с той самой тьмой, которой меня опоили там, в моём мире?!

Рассуждая так, я вскочила, и, убедившись, что тело переполняет звенящая лёгкость и энергия, несмотря на (самый длительный в моей жизни) сексуальный марафон, который для этого тела первый раз как бы, устремилась что было прочь из-под этого Древа душ, но… в последний момент обернулась.

Неужели всё то, что здесь было, было правдой?!

Булшит!!!

Так, если желание выжить и заставить мерзавцев заплатить за содеянное недостаточно мотивирующий фактор, то желание провалиться сквозь землю от стыда и никогда не смотреть в глаза этому свидетелю моего падения (Господи, так низко я не падала никогда, вообще никогда, но, чёрт побери! Я же думала, это сон! Мамочки мои!) более, чем веский аргумент!!!

И если это не аргумент – с мужественным волевым лицом, идеальными чертами лица и квадратным подбородком… с сильными руками и умным телом, и… боже, что же я наделала, да меня даже спасение жизни не оправдывает! – то я и не знаю, что тогда аргумент!

Мужчина заворочался во сне. Я вытянулась струной и даже перестала дышать. Но он не проснулся. На чётко очерченных губах появилась мечтательная полуулыбка. Хорош, как же хорош!

Никогда его не забуду, но сейчас не до него, честно!

Меня же там, в моём настоящем мире, убить хотят!

Где тут мои шмотки?! Не бежать же голой… Тьмы, наверное, можно не стесняться, но мало ли снова кого встречу. Да не дай бог!!

Надеюсь, тьма вновь выстроит для меня туманную тропинку через пропасть. Должна же, правда? Учитывая, что она меня звала… Значит, ждёт. С нетерпением. Жаль, нельзя откликнуться, йерхв, то есть, йэр, проснётся!

Обернувшись к пропасти, я так и застыла с открытым ртом.

Пропасти не было. Совсем.

Вместо неё… божечки, я такой субстанции и не видела никогда!

Вначале я приняла её за воду. Только вот не бывает такой воды… радужной какой-то, в сполохах. Подвижной и светящейся. Приглядевшись, поняла, что больше всего субстанция, чем бы она ни была, напоминает плотно-плотно сжатый туман.

Это… Это что такое? Верните мне пропасть и дорожку из чёрного тумана!

- Да быстрее же, вот наказание! – снова раздалось знакомое с того берега.

На этот раз я разглядела тьму. Она нетерпеливо подпрыгивала на противоположном берегу и отчаянно жестикулировала сразу несколькими туманными конечностями. В таком виде, издалека, тьма напоминала сердитого паучка с красными глазами.

- Прямо… - я поспешно закрыла рот ладонью, взволнованно оглядываясь на Древо душ. -  Сюда? – спросила уже шёпотом, чуть ли не одними губами, и с сомнением снова вгляделась в это… чем бы оно ни было.

Глава 9

Я бежала, не разбирая дороги. Падала и снова поднималась, сбивала ноги о камни… Один раз бултыхнулась в глубокую, мне по пояс лужу с какой-то едкой, отдающей бензином, грязью. Бултыхалась в ней, не в силах выбраться на берег и перебирала все матерные слова, что знаю. Когда привычные американизмы закончились, принялась за родные, русские. Полегчало. Но из ямы не вытянуло. Наконец, тьма не выдержала – она, может, ждала, что я вскоре замолчу, ан нет, особое искусство владения «великим и могучим» не пропьёшь, хотя попытки были, - и за шкирку вытянула меня из ямы. 

Я снова понеслась вперёд, не разбирая дороги, радуясь юному неутомимому телу и открывшемуся таланту видеть в темноте, благодаря которому я без труда различала чёрное облачко, клубящееся между деревьев.

Когда мне стало казаться, что бег этот никогда не кончится, мы оказались на краю реки, на этот раз настоящей, куда пришлось сигануть вслед за тьмой. Меня тут же подхватило течением и понесло вперёд. Тьма летела над водой, скользя по поверхности и всё повторяла, что «вот уже почти»...  

Что именно «почти» я даже не спрашивала, опасаясь захлебнуться. Но когда впереди послышался грохот, который с каждой секундой приближался, я поняла, что, кажется, мне пришел абсолютный и окончательный «локальный катаклизм в песцовой шубке». Потому что такой грохот я уже слышала. В Аризоне. Так грохотал водопад под названием Гранд. Правда, справедливости ради стоит заметить, что Гранд грохотал не в пример тише. В то время как к этому мы ещё и не подплыли!

Выкрикнув и частично пробулькав тьме всё, что я думаю о её гениальном плане и ей самой, я принялась грести к берегу. Но не тут-то было! Течение и тьма, настырно лезущая в глаза и ругающаяся на чём свет стоит, не самые лучшие помощники в тщетной попытке выжить...

Когда грохот достиг такой стадии, что буквально превратился в тишину, оглушив напрочь и избавив от набившего оскомину на зубах визга тьмы, призывавшей меня, дуру, «образумиться и перестать сходить с ума», началось падение.

Длительное! Почти бесконечное!

Поначалу я всё ждала, когда у меня, то есть у тела незнакомой Анки остановится сердце. Сперва с ужасом, а потом с нетерпением. И лишь когда с размаху бултыхнулась в воду, больно приложившись пятками и пятой точкой, вновь подивилась недюжинному, непривычному здоровью. Хотя, возможно, дело в этой самой «йэ»-силе.

- Вставай быстрее, доходяга, мы ещё не на месте! – провизжала, прыгая вокруг тьма, когда я, кашляя и отплёвываясь, выползла на каменистый берег.

- Ты издеваешься?! – наполовину прорычала-наполовину просипела я, но ослушаться не посмела и снова понеслась, точнее, уже поковыляла вслед за мучительницей.

Вновь начались колючки, впивающиеся в пятки, падения в лужи и ямы с жидкой грязью. А также стойкой ощущение, что сердце вот-вот выскочит горлом.

Лишь когда мы оказались в каменной пещере, освещаемой лиловыми кристаллами у подножия стен (у одного из таких я споткнулась и вытянулась во весь рост, так, что вполне смогла оценить красоту светящегося кристалла в полном объёме), тьма довольным голосом сообщила, что она молодец, увела-таки меня прямо из-под носа у погони.

И вот на этом жизнерадостном утверждении мне бы взять и умереть спокойно, или хотя бы вырубиться минут так на шестьсот… но вырубаться рано, а умирать слишком рискованно.

Поэтому я – не с первой и даже не с пятой попытки, но всё же села, и потребовала от тьмы немедленного своего возвращения домой.

- А-а-ха! – по тону было слышно, что тьма осклабилась. – Дош-шло, наконец? Больше не будешь взрывать мне голову, убеждая, что тебе всё это с-снится, даж-же я?

- Вообще-то, для того, чтобы взрывать голову, голова всё же должна быть, - вежливо напомнила я.

- Вот ты хамка! Так меня ещё никто не оскорблял!

- Ничего не хамка, - возразила я уязвлённо. – И причём тут оскорбление? Я всего лишь констатировала, что ты – облако. Потому что это факт.

- Сама – облако!

Я вздохнула и сосчитала про себя до десяти. Время улетало, ускользало, сочилось сквозь пальцы. Я ощущала его ток почти физически. Ссориться с тьмой в мои планы не входило. Да и в интересы тоже.

Поэтому заметила миролюбиво, что раз глаза есть, значит и голова… должна быть.

Тьму, судя по фырканью, мои попытки наладить контакт не слишком впечатлили. Но всё же она ответила великодушно, что у меня голова вроде как тоже… должна быть.

- Послушай, - сказала я. – Ты же сразу поняла, что я – гостья в этом теле! Я не одна из вас, не й’эвили, не чародейка… я – не из вашего мира, понимаешь? У нас нет магии, у нас всё совсем по-другому. Пожалуйста… Помоги мне вернуться домой!

- Вот ты нахалка! – почти восхитилась тьма. – А ты ничего не забыла?

- Да вроде нет…

- А кто меня обещал нагвалем сделать?!! – рявкнула тьма мне в лицо так громко, что не успевшие просохнуть после заплыва волосы отбросило назад, да и сама я отшатнулась.

- Нагвалем, - кивнула я. – Конечно, помню.

- Ну так?!

- Без вопросов, - оптимистично заявила я. – Не подскажешь, как это делается?

Глава 10

Тьма следила за моими потугами с самым неподдельным интересом и плохо скрываемым ехидством. Ещё и фыркала время от времени, зараза. А когда и откровенно ржала! Гаденький глумливый хохот автоматически погружал в состояние под плинтусом, лишал веры в себя и свои возможности. Умственные, в первую очередь! Что совсем обидно, учитывая, сколько раз меня попрекал ими же Майкл… Сначала я была «чересчур доброй», «доверчивой», «наивной», потом перешла в разряд «глупышек», «дурёх» и «дурочек», и однажды как-то незаметно для себя стала «дурой» и «идиоткой»…

Правда, после этого наш брак чуть было не рухнул (вот знала же, тогда ещё надо было разводиться!). А мы с мужем прошли целый курс у новомодного психолога и раз и навсегда, что называется «отстроили границы в отношениях».

Любовь, конечно, не вернулась, про страсть вообще молчу, но со временем мы научились «уважать друг друга» и «быть партнёрами», так называемой модным словом, «командой».

То есть это я так думала... Но это всё лирика.

Главный вопрос сейчас – и в чём же, спрашивается, Майкл был неправ?!

Воспоминание о бывшем муже и бывшей подруге, до которых из-за вредной тьмы не могу добраться спровоцировало вспышку гнева, который в считанные секунды трансформировался в самую настоящую ярость!

И я – исключительно от злости и никак иначе – умудрилась-таки повиснуть в воздухе на тех самых нитях, как на качелях. Правда, учитывая, что стоило мне повиснуть на руках, нити, ведущие из стоп, тоже вздёрнулись, вскоре я уже качалась в некоем подобии гамака. Со стороны, должно быть, напоминала дичь, которую аборигены тащат через джунгли на бамбуковой палке…   

Чувствовала себя при этом донельзя нелепо. Зато тьма перестала хихикать. А это чего-то да стоило!

- И ничего сложного, тьма, - не упустила я случая поддеть притихшего оппонента. - Вот сейчас ка-ак перенесусь обратно… и без твоей помощи.

- Ага, конечно, мечтать не вредно, - попыталась съехидничать тьма, но вышло откровенно фальшиво, что только распалило и воодушевило меня.

Нити окрепли, засветились, я почувствовала лёгкую дрожь во всём теле, вибрацию, наполняющую изнутри звоном и предвкушением… чего-то хорошего, однозначно!

Радуясь маленькой, но всё же победе, я попыталась снова сосредоточиться на родном, привычном мире.

Звон в теле усилился.

- Ничего у тебя не выйдет! Вообще ничего не получится! Сейчас ка-ак ляснешься больно! – как-то слишком уж торопливо заговорила тьма.

При этом она заметалась вокруг, подпрыгивая, словно пыталась достать до моего импровизированного гамака, но допрыгнуть никак не получалось, потому что окрепшие нити непрерывно тянули меня вверх, и это совсем уж выводило тьму из себя.

- Да ты даже не…

Что именно «я не» мне так и не довелось узнать, потому что какая-то сила дёрнула меня вверх прямо-таки рывком. Когда поняла, что сейчас расшибусь о каменистый свод, порода вместе с минеральными вкраплениями вдруг растаяла в воздухе, а я с размаху бултыхнулась в темноту без верха и низа.

На этот раз никакой краткосрочной потери сознания не было. Так, лёгкое головокружение.

Впереди забрезжил свет. Меня несло к нему по чёрному тоннелю на каких-то космических скоростях.    

Несколько раз тряхнуло, как тряпичную куклу, а затем швырнуло вперёд.

Оглохнув от собственного крика, я рухнула на какую-то твёрдую поверхность, больно приложившись ладонями и отбив колени.

По глазам ударил свет, и я зажмурилась.  

Если честно, думала, что я просто проснусь в своей постели или куда там меня сгрузил Майкл… Того, что ляснусь обо что-то гранитное, точно не ожидала.

Стоп. Гранитное?!

Меня что, уже похоронили?! Или, скорее, готовятся к похоронам – и швырнули пока на чью-то могилку, пока рядом мне собственную роют?!

Проморгаться удалось не сразу.

Уж очень немилосердно резало глаза светом.  

Зато, когда всё-таки удалось, я часто заморгала, оглядываясь по сторонам.

Уж всякого ожидала, но такого…

Я стояла на четвереньках на какой-то каменной плите, или, судя по высоте, на каком-то каменном столе посреди светлого, пожалуй, даже чересчур светлого зала. Такого огромного, что и стен-то не видно!

Вокруг были люди.

Много людей.

Женщины в ярких и пышных платьях, с какими-то немыслимыми причёсками, все усыпанные камнями так, что глазам больно смотреть, мужчины… тоже в чём-то крайне этим платьям соответствующем. Не то камзолы, не то фраки какие, тоже расшитые всякой блестящей и сверкающей дребеденью…

На первый взгляд дресс-код на народе какой-то старинный, чуть ли не средневековый, а приглядишься – в таких нарядах (что на женщинах, конечно) не зазорно и по красной ковровой дорожке пройтись.

Даже неловко стало за свой холщовый прикид, так и не высохший после купания и не обтрясшийся после грязевых ванн, а потому издающий аромат тины напополам с бензином, с пикантной ноткой мокрого мешка из-под картошки.

Глава 11

Наверное, подобные ситуации как ничто другое подходят под определение «картина маслом». Хотя действо, развернувшееся вокруг, было достойно кисти самого Боттичелли!

Отпрянувшие было граждане неведомого мне государства напоминали сборище любопытствующих котов, которые хотят подойти, но некая космическая сила удерживает на месте и заставляет переминаться с лапы на лапу, а также таращить глаза, делая их круглыми и совиными. Хотя, опять же, если говорить о толпе местных модников, разряженных в пух и прах, уместнее было бы сравнение их с павлинами. Но! С совиными глазами. Уж тут что есть, то есть.

Я подняла голову и увидела высоченный серебряный купол, под ним прямо в воздухе парит… нечто. Гигантский кусок жёванного серебра, ну или серебряный самородок. Начищенный такой, до глянца.

Свет же, струящийся из огромных, в три человеческих роста окон, каким-то невозможным образом прилипает к этому самородку намертво, преломляется в его изгибах, и затем стекает вниз, обрушивается водопадом света!

Зрелище, конечно, фантастическое, но под этим водопадом света я и нахожусь, понимая теперь, почему всё никак проморгаться не удавалось. На каком-то постаменте, что ли, или же на столе из светлого камня, очень мрамор напоминающего, но, в отличие от мрамора этот камень тёплый на ощупь и оттенка тоже тёплого, золотого...

…Стою, растерянно и подслеповато моргая, прямо на четвереньках. С всклокоченными и спутанными, не просохшими толком волосами, в мокром грязном платье – плащ на завязках, должно быть, ещё в речке утонул, а может его сдуло, когда меня сюда несло. Сейчас уже не вспомнишь.

В общем, если б кто из великих застал подобное действо, любоваться бы миру (и неважно какому) бессмертным полотном: «Двор и нищенка».

Тишину вдруг прорезал шепоток, который отозвался сразу в нескольких местах и принялся гулять по залу.

- Ингивальд? – звучало слева. – Из тех самых Ингивальдов?!

- Вот это?! – раздавалось справа. – Эта… замарашка?

- Должно быть, дурная шутка…

- Больше всего оно похоже на лесную зверушку.

- Вот и я говорю, не может такого быть!

- Оно человек вообще?

- Что-то непохоже.

- Глупости, конечно, она человек, ещё и из такого уважаемого рода!

- Может, это дикий альв?

- Разве альвы, даже те, которые совсем дикари, бывают такими грязными?

- Ну вы же знаете, герольды не ошибаются!

- Если её выбрал Оракул, она и в самом деле восьмая невеста нашего герцога…

 Усевшись на пятки и покрутив головой, я разглядела за спинами «придворных» белые колонны, подозрительно напоминающие фарфоровые стволы деревьев из того самого «белого» леса, только на этих не было ветвей, и они были отделаны серебром: в основном, сложным витиеватым орнаментом.      

- Восьмая невеста?!

- Да где ж это видано?

- Какая ещё восьмая невеста? – прозвучало капризное уже в полный голос, и все обернулись на этот голос. И я тоже обернулась.

На невысоком постаменте стояла хорошенькая, как куколка, блондинка с золотистыми локонами – изящная, миниатюрная, с огромными, в пол лица голубыми глазами и пухлым капризным ртом. На блондинке было золотое, струящееся платье в пол. С подолом, густо усыпанным камнями.

- Отбор закрыт! – куколка от негодования даже ножкой топнула и камни на золотой ткани так и засверкали. - Все семь невест уже выбраны!

Дамы картинно обмахивались веерами, пряча за ними усмешки, кавалеры весело переглядывались и косились на меня.

То, что я помешала какому-то придворному ритуалу, я уже поняла.

Надеюсь, здесь за это не жгут на кострах.

- Но не можем же мы спорить с Оракулом, - растерянно пробормотала рыженькая девушка, которая стояла рядом с блондинкой, на таком же постаменте и нервно кусала губы.

Блондинка кинула на неё испепеляющий взгляд. В бездонных сапфировых глазах плескалась самая настоящая злость.

Рыжая, впрочем, не стушевалась. Пожала плечами и виновато улыбнулась, причём не блондинке, а окружающим, что на фоне не умеющей вести себя соседки по постаменту было высшим пилотажем.

Я пригляделась к рыжей повнимательнее.

На ней было платье из зелёного шёлка, щедро отделанное серебром и зелёными камнями. Огненные локоны уложены в сложную высокую причёску, на лбу - серебряный обруч с крупным зелёным камнем.

Один из самых расфуфыренных граждан, в пышном фиолетовом парике и серебряном камзоле с фиолетовой отделкой словно отмер после слов рыженькой и мигом оказался возле меня.

Едва потянув носом воздух, страдальчески закатил глаза, что прямо оскорбило. Уж не настолько и благоухает моё мокрое тряпьё, чтобы корчить такие рожи. И вообще, что он там смог различить в этом одуряющем ароматном облаке, окружающем его самого. Вот уж в самом деле, то, что называется «дышать невозможно»!

Героически справившись с собой, «фиолетовый» поинтересовался хорошо поставленным голосом, эдакий профессиональный диктор с CNN:

Глава 12

Но я к этому моменту успела более-менее прийти в себя.

В конце концов, попадание в этот блистательный зал, полный напомаженных граждан не самое странное, что случилось со мной этой ночью. Ну честно. Помня, что счёт идёт на минуты, если не на секунды, я изо всей силы зажмурилась в попытке сконцентрироваться и, как могла, настроилась на возвращение в свой мир. Как можно ярче представила наш с Майклом дом на Черри-стрит, свою спальню, себя же, лежащую в расстеленной постели с любимым фисташковым бельём… Или Майкл не стал утруждаться и сгрузил меня на кожаный диван внизу?

Вся поверхность кожи вдруг странно зазудела и нагрелась, как будто в меня плеснули горячим воском для эпиляции, причём со всех сторон.

Мрамор – или что там подо мной – тоже нагрелся, укусив за голые колени и тыльные части стоп. Я ойкнула, но моё тихое «ой» потонуло в воплях окружающих.

Помимо ординарных «ахов» и «охов» преобладали следующие:

- Й’эвили!

- Смотрите, й’эвили!

- Чародейка…

- Значит, и правда, Ингивальд…

- Из Ингивальд или нет, но это й’эвили! Нет никаких сомнений!  

- Да что вы несёте! Герольды сказали вам, что это Ингивальд! Сила Оракула выбрала её! Какие ещё вам нужны доказательства, леры и лейлы?!    

Хуже всего, что в теле появилась та самая едва уловимая дрожь, знакомая, которая сопровождала меня в переносе в этот самый зал.

Видимо, какой-то заработавший некстати магический артефакт притянул меня, активировавшую магическую силу, как магнит, выдернув из процесса перемещения.

Вот ведь булшит! Как же не вовремя-то…

И эти их вопли только отвлекают, не дают сосредоточиться…

Я закрыла лицо ладонями, изо всех сил настраиваясь на перенос домой. Кожа буквально запылала, камень подо мной раскалился, но меня это, кстати, ни капли не напрягло. То ли дело в этом теле, то ли в силе й’эвили, магии, не знаю… Но мне очень, очень нужно постараться вернуться!

К сожалению, одними воплями народ не ограничился.

Меня самым бесцеремонным образом стащили со стола, причём, судя по сдавленным стонам, те, кто стаскивали, в отличие от меня, обожглись, и, подхватив под локти, потащили куда-то.  

Выведенная из себя столь бесцеремонным обращением, я сопротивлялась изо всех сил: дёргалась и брыкалась, как могла.

- Пустите! Вы не имеете права!! Отпустите! Сейчас же! Мне домой надо, как вы не понимаете! Оставьте меня в покое!!

Но двое мужчин – в таких же пиджаках, что и «фиолетовый», только, в отличие от него, в чёрных и с более скромной отделкой – держали крепко.

«Фиолетовый» же плясал вокруг и призывал «лейлу Вивиану» успокоиться, взывал к чести древнего рода, просил «не разыгрывать представление на Отборе его серебряной светлости». В общем, нёс какую-то чушь, которая ни о чём мне не говорила.

- Какой ещё Отбор?! Какой герцог? Вы в своём уме?! Отпустите, сейчас же! Пустите же, кому говорю!!

По лицам окружающих, их восклицаниям, репликам было видно, что они разделились на два лагеря, одни патетично восклицали, что нужно вернуть «эту зверушку», то есть меня «в то болото, откуда она вылезла», другие же бубнили что-то о священном выборе Оракула, и раз Он решил, что в Отборе его серебряной светлости будет восемь невест, а не семь, то так тому и быть!

Тем временем меня дотащили до тех самых блондинки и рыженькой на постаментах и обнаружилось, что таких постаментов всего семь, и на каждом из них стоит по нарядной девице, а за постаментами возлегает огромный лев из того самого, «тёплого» мрамора.

Могучий зверь застыл, вытянув перед собой лапы. Выполнен лев так искусно, что кажется, вот-вот встанет и зевнёт во всю гигантскую пасть… или же бросится прямо на нас, кто знает… Потрясающе живая работа! Респект творцу сего!

Конец воцарившейся катавасии положил, как ни странно, «фиолетовый», который (довольно быстро) понял, что увещевания его исчезают втуне, и ка-ак рявкнет на весь зал:

- А ну, тихо все!! Устроили из Представления Невест его серебряной светлости балаган!!!

Чей-то робкий, но с ноткой ехидства, голос заметил, что «его серебряная светлость сами, мол, на Церемонию Приветствия Невест не явились», в связи с чем «не мешало бы прояснить, верны ли слухи, что герцог передумал принимать наследие», а значит, Отбор отменяется.

«Фиолетовый» снова удивил. Глубоким, прекрасно поставленным голосом профессионального ведущего он сообщил, что «его светлость непременно поприветствует своих невест позже, на балу, а сам факт выбора Оракула как ничто лучше доказывает, что Серебряному Отбору быть».

Обернувшись ко мне, «фиолетовый» заговорил в полтона:

- Лейла Вивиана, метеор вы наш, снег вы наш на голову, гроза посреди ясного неба, я не знаю, я понятия не имею, что за суровые и несправедливые обстоятельства довели вас до такого плачевного положения, но, умоляю, не позорьтесь перед всей страной и не позорьте его светлость? Ну, ради меня, вашего самого преданного поклонника, слуги и раба, а?!

Заявление о «всей стране» было слишком уж неожиданным, даже «поклонника и рабом» перевесило. Нет, тут, конечно, прорва людей, но что ж это за страна такая? Задавшись этим вопросом, я на время оставила попытки высвободиться, решив заодно перевести дух, и переспросила, обведя глазами зал:

Глава 13

- Какая ещё роза, - всё ещё с надеждой, которая вот-вот уступит место обречённости, пробормотала я. – Не было никакой розы…

«Фиолетовый» оглянулся, а потом сверкнул глазами на тех, что держали меня за руки.

- Почему не дали драгоценнейшей лейле Вивиане её розу?!

Меня тут же отпустили, правда, обескураженная словами «фиолетового» и ещё больше воспоминаниями о чернокожей ведьме Алише я больше не брыкалась и мигом принесли мне розу с того каменного стола, который со стороны напоминал алтарь со ступенями. Должно быть, по этим ступеням до моего эпичного во всех отношениях появления величественного нисходили остальные невесты, которые были опять же, в отличие от меня, при полном параде. Только сейчас я заметила, что у каждой из стоящей на постаментах девушек в руках было по розе. Белая, оранжевая, жёлтая, зелёная, голубая, лиловая, фиолетовая…

Мне сунули в руки алую розу и пальцы машинально сомкнулись вокруг стебля. Несмотря на то, что уколола пальцы, разжать их уже не получилось, как если бы руку на время парализовало лёгким электрическим зарядом. Не самое приятное ощущение, но в принципе, ничего критичного.

Спустя миг я поняла, что парализовало меня всю. Не полностью, то есть подвижность я не утратила, просто нахлынула волна некоего странного спокойствия и готовности делать, что скажут.

Какая-то часть меня продолжала биться птицей в клетке и кричать, что нужно вернуться домой, но её быстро вытеснило спокойствие, напомнив, что теперь, когда меня, то есть эту самую лейлу Вивиану, выбрал Оракул, покинуть Отбор не получится. При всём желании. А значит драгоценное время потеряно и можно навсегда попрощаться с родным миром и шансом справедливого возмездия…  

- А сейчас наша дорогая, наша драгоценнейшая, алмазная лейла Вивиана тель Ингивальд займёт место среди участниц Серебряного Отбора! – улыбаясь в один из летающих кристаллов, провозгласил «фиолетовый».

И… я и рада бы послушаться, и даже сделала уже первый шаг, но… постаментов-то всего семь. И девушек на них тоже семь! Я же лишняя.

В прямом смысле слова – лишняя невеста!

На лицах остальных участниц проступило откровенное превосходство, тщательно прикрываемое напускным сочувствием.

Я беспомощно оглянулась на «фиолетового», продолжая, помимо воли, сжимать в руке треклятую розу.

Но «фиолетовый», кем бы он тут ни был – местным тамадой или магом, похоже, прекрасно знал своё дело.  Ничуть не стушевавшись, сверкая белозубой улыбкой, и сыпля восклицаниями «о, какой конфуз!», «какая интрига!», «вот это накал страстей, я это обожаю!», он обратился к невестам, мол, кто из вас, дорогие и обожаемые лейлы, готов поделиться с нашей нежданной, как гроза посреди ясного неба, но от этого не менее желанной гостьей местом рядом с собой?!!

Я, естественно, ожидала, что никто не захочет. Ещё чего – делиться местом рядом с собой любимой с такой замарашкой, как я. Наморщенные носы и брезгливо поджатые губы девушек были тому свидетельством. Блондинка в золотом, та и вовсе прихватила изящными наманикюренными пальчиками крылья носа, что заставило меня ещё шире расправить плечи и выпрямить спину.

Вот ведь стерва!

 «Фиолетовый» обернулся к летающему за ним кристаллу и забормотал с фальшивой растерянностью.

С фальшивой – потому что несмотря на тихий тон и кажущуюся скороговорку каждое его слово было слышно всем в этом зале – приём, которым в должной степени владеют лишь профессиональные дикторы.

- Благородные жители Демантуума! Граждане Королевства Семи Герцогств! Я, конечно, могу ошибаться, но… кажется, Серебряный Отбор уже начался! Оракул решил устроить внеплановое состязание для наших участниц… Что же перевесит – жажда личной славы или…

- Я готова, уважаемый лер Жефрель тер Суолд, - прозвучал ангельский голос, и все тотчас уставились на брюнетку на постаменте слева.

- Я ничего другого и не ждал от такой умницы, как вы, драгоценная лейла Алина тель Уиллитон!!! – возопил этот самый лер и по лицам остальных невест было видно, что до них, наконец, дошло, как они просчитались.

Лейла Алина, оказавшаяся брюнеткой с белой фарфоровой кожей, широко распахнутыми голубыми глазами и алыми губами уже протягивала мне руку в приветственном жесте. Кто-то из помощников «фиолетового» подтолкнул в спину, и я, ответив на рукопожатие девушки, как-то неожиданно для самой себя оказалась на постаменте рядом с ней.

Невеста тут же обвила рукой мои плечи, вроде как в жесте дружеской поддержки, который, впрочем, с моей стороны больше ощущался как снисходительно-покровительственный и ослепительно улыбнулась в подплывший по воздуху кристалл, который «фиолетовый» отправил к нам воздушным поцелуем.

Я проследила взгляд Алины и изумлённо уставилась на своё отражение в этой магической приблуде.

Не думала, что в первый раз увижу себя именно так.

Потому что худшего случая нельзя и представить!

На фоне ослепительной и во всех отношениях блистательной соперницы с белой фарфоровой кожей и безупречным макияжем, в алом струящемся платье с шикарной золотой отделкой, с сияющими красотой и здоровьем иссини-чёрными блестящими локонами я и впрямь смотрелась той самой «зверушкой», как меня сразу тут обозвали.

Глава 14

После Церемонии Приветствия Невест и Открытия Отбора всем участницам предстояла торжественная поездка во дворец, где нас уже ждал приём с напитками и закусками, а также индивидуальные интервью, в которых полагалось рассказывать свои истории до попадания на Отбор. А именно, где и как до этого мы жили, как мечтали о приглашении на герцогский Отбор и всё в таком духе. В общем, стандартные «пара слов о себе».

Мне же повезло: «фиолетовый», оказавшийся Главным Распорядителем Серебряного Отбора сжалился надо мной и отправил во дворец в крытой повозке, запряжённой какими-то голубыми животными. Впрочем, толком я их не успела рассмотреть.

Толпа, ожидающая невест снаружи не то храма, не то местного ЗАГСа, так и напирала, рассчитывая воочию увидеть «лишнюю», восьмую невесту. Распорядителям пришлось загораживать меня от любопытствующих и галдящих нарядных граждан живым щитом.

Ко мне были приставлены два Распорядителя, имён которых я не запомнила, а учитывая, что это именно они бесцеремонно стащили меня с алтаря и держали так цепко, что на плечах проступили синяки, и не пыталась запомнить. Впрочем, и сами Распорядители, раздосадованные тем, что по моей вине пропускают всё веселье, всем своим видом напоминали напыщенных и напомаженных индюков в париках (ладно, ладно, павлинов), для которых общение с дикаркой-замарашкой (лягалась-то я здорово, и, наверное, ощутимо, кажется, даже кусаться умудрялась) грозит утратой чувства собственного достоинства. В общем, попыток к общению не предпринимали. Так что дорога прошла в полном молчании, за что я была Распорядителям даже благодарна.

Я изо всех сил пыталась унять панику и свыкнуться с мыслью, что я – попаданка. Я в новом мире, в новом теле, участница какого-то немыслимого Отбора, на котором я – лишняя. Я ни в зуб ногой местных реалиях, и совершенно не представляю, чем мне всё это грозит. И, главное – как они тут относятся к иномирянам?!

Насколько я поняла, меня угораздило угодить в тело знатной леди, или, как тут говорят, лейлы. Леди, по каким-то причинам ударившейся в бега.

Вопрос – откуда и куда она бежала?

Впрочем, куда – я знаю, глазастая тьма говорила об Орен-гое. Вопрос – это за место и что беглянка там забыла? И, вопрос – откуда она бежала, не из отчего ли дома?! Хотя нет, «фиолетовый» же говорил, что меня украли ещё в младенчестве. Значит, киднепперы (или те, кому её могли передать) и довели настоящую Вивиану до такого состояния, что не пробудившаяся магия её и убила.

Тогда встреча с родителями, которые сходу меня раскололи бы, если бы мы общались ещё на прошлой неделе, не так и страшна. Хотя, должно быть, это то ещё удовольствие – общаться с родителями девушки, чьё тело ты заняла. Если правда выйдет наружу – меня ж запросто объявят злым духом, не знаю, некой энергетической пиявкой или во что они тут верят… И, как следствие, «изгонят»! Булшит!

На многие вопросы, чувствую, могла бы ответить тьма с глазами, но, увы, она осталась в той пещере с кристаллами. Поначалу, я, кстати, подумала даже, что на этот раз меня забросило в новый мир, слишком уж «та» реальность и «эта» отличались. Но потом вспомнила, как меня назвали й’эвили и поняла, что мир всё-таки тот.

Это открытие взбудоражило и заставило застонать сквозь зубы: значит, это местными звёздами любуется по ночам мужчина моей мечты, как сказала бы героиня любимого сериала. Мужчина, которого я буквально изнасиловала. Хм, вопрос, конечно, кто кого, да, и о насилии там точно не шло речи, но суть, по-моему, ясна… Мужчина, при первой же встрече с которым я, ничтоже сумняшеся, предстала обнажённой и вела себя как последняя… хотя нет, «последние» так себя не ведут. Попросту не умеют. Да и не в умениях дело. С тем… воином (ну, если судить по имеющемуся у него мечу) у нас такое сумасшедшее взаимное притяжение было, такое крышесносное желание и чувствование друг друга, что…

Хотя… чего теперь о нём думать.  

Я на Отборе, у какого-то герцога. Дошутилась о шоу «Холостяк», блин!

Вопрос: как у них тут по части непременной девственности потенциальных невест?

Ответ: подозреваю, что в любом мире, времени, эпохе ответ будет одним. И единственным. Это ж не шоу, как у нас, а настоящий кастинг на роль жены правителя. Всё серьёзно.

Вопрос: и что мне тогда делать? Когда эта самая девственность осталась под Древом Душ?

Ответ: а хрен его знает.

А значит вылечу я, как пить дать, с этого Отбора после просьбы предъявить справку со штемпселем о посещении местного гинеколога.

И что тогда делать? Аиша сказала, что к утру я уйду окончательно. А это значит, что даже чародейская сила мне не поможет в возвращении – потому что возвращаться просто-напросто некуда. Моё тело, наверное, уже мертво.

Мысль о собственной смерти, тем более от рук подлецов, прикидывающихся близкими людьми, намочила глаза и сжала горло, но новая реальность была столь невероятной, что раскисать я себе запретила. Надо осваиваться в новом мире.

И Отбор, на который угодила – отличная возможность познакомиться с новой Родиной. А значит, нужно постараться как можно больше выведать о местном мироустройстве и порядках. Поразмыслив немного, я утвердилась в мысли, что Отбор – не самый худший вариант для попаданки. Хотелось бы, конечно, чтобы конкуренток было побольше – тогда можно было бы затеряться в сверкающей, как новогодние ёлки, толпе, но уж… «что выдали». Отдаю должное скромности местных герцогов.  

Глава 15

Следующие часы превратились в «полный-олл-инклюзив» элитного SPA-салона. Тем более элитного, что местные услуги предоставлялись в комплекте с магией. Как мне вежливо объяснили, сие «самым чудодейственным образом усиливает эффект и несомненную приятность процедур».

Меня тёрли и растирали, мыли и скребли, мазали, обёртывали, массажировали и лечили. Ушибы, ссадины, порезы, синяки, шишки... Надо мной охали и ахали, мне сочувствовали и сопереживали, меня угощали умопомрачительными тарталетками и пирожными. Кормили мороженым-щербетом и поили подкисленной газировкой.

Сперва команда стилистов отнеслась ко мне настороженно, даже с некоторой опаской. За что их не осуждаю. Затем, убедившись, что я веду себя тише воды ниже травы (а не то что, как говорится, по прибытию), народ осмелел и выкладывался на полную. Каждый стремился угодить – обезличено и с таким рвением одновременно, что я чувствовала себя по меньшей мере, вип-клиенткой с платиновой картой, а по большей – самой обожаемой «голливудской звездой», угодившей на приём к фанатом своих фильмов.

Во взглядах, которые ловила на себе было столько немого обожания, столько священного трепета и сочувствия, что невольно задумаешься – относится ли сие сочувствие к моему персональному «бедственному положению», или же к тому обстоятельству, что я – невеста на Отборе?

Потому что весь этот трепет, это всё, конечно, приятное явление, особенно после эпичного «забега наперегонки с тьмой», после которого единственное, чего хотелось по-настоящему – это лечь и впасть в летаргию... Если честно, до сих пор недоумеваю, как выжила и даже не покалечилась – синяки и ссадины, над которыми стилисты чуть ли не слёзы лили, не в счёт. Но как-то подозрительно всё это фанатизмом отдавало, и вот ты уже не вип-клиентка, оказывается, и, тем более, не Скарлетт Йохансон, а жертвенная овца, которую готовят к закланию.

Потому что всё бы ничего – весь этот мрамор, бани, позолота, минеральные бассейны, ванны из разноцветных, как радуги, смесей, парящие в воздухе фонтаны, массажи в шесть рук и многочисленные маски, обёртывания, щекочущее магическое воздействие – казалось бы, жить можно, а всё равно жутковато, учитывая, с каким усердием меня тут «ублажают». Словно от меня зависят их собственные жизни, а это вряд ли.

И какой тут напрашивается вывод?

Правильно.

Чего-то мне здесь не договаривают.

Поэтому я бессовестно пользовалась привилегией, дарованной «фиолетовым» Распорядителем, а именно – задавать вопросы. И побольше. Собственно, этим я и занималась при каждом удобном случае, беседуя напрямую с тем самым главным стилистом в шапочке в пайетках.

Его звали Майло. Полным именем представляться отказался. Я так поняла, во всех мирах у «вершителей чужих красот» какие-то свои приколы и заморочки – например, остальная команда обращалась к нему без официального «лер», правда и по имени не звала, а звала просто «мастер». Скромно, так сказать и со вкусом.

Майло руководил стилистами и отвечал на все мои вопросы, проявляя невиданную расторопность и терпение.  

Конечно, во время некоторых процедур, общение становилось невозможным, но чаще всего – вполне даже.

С помощью простейшей, как мне объяснили, бытовой магии, мой персональный стилист воздвигал между нами магический заслон – матовую стену прямо в воздухе, через которую проникала исключительно моя голова, в то время, как остальное подвергалось умелому массажу и растираниям.

Помимо этой магической заслонки на стилисте были круглые, как у Гарри Поттера очки, только из прозрачной оправы и с зелёными, в цвет шапочки, линзами – оказывается, они также прикрывают в его глазах мою наготу.

Впрочем, может, это, конечно, и звучит ужасно, но в данной ситуации собственная нагота волновала меня меньше всего. А потому невзирая на усталость и то, что чем дальше, тем немилосерднее меня клонило в сон, я спрашивала и спрашивала.

 И чем больше узнавала, тем сильнее шевелились волосы на макушке. В метафорическом смысле, конечно.

Хотя если б они в это время не находились во владении умелых рук команды Майло, сильно подозреваю, зашевелились бы и в буквальном.

Потому что то, во что меня втянули… да даже не втягивали, а зашвырнули, как кутёнка за шкирку – это как раз то, что называется интеллигентным термином «попадос».

Подстава, мать её, из подстав.

Подлянка, пакость, гадость, подлость, свинство... и далее по списку, всё, что взбредёт в голову в качестве синонима к слову гнусность. Мне так поначалу в голову приходили одни маты. Поэтому прежде, чем замучить своего персонального стилиста вопросами по мироустройству, я благоразумно молчала, как пришибленная, радуя Майло своей скромностью и понятливостью.

Признаться, когда меня с головой окунули в местный сервис спа-процедур для випов, к тому же все вокруг оказались такими милыми и заботливыми, я как будто даже расслабилась. Повелась на вежливое обращение и симпатию со всех сторон. Невольно вспомнилось бормотание Алиши, когда ведьма пробурчала что-то насчёт извинений за некое шоу, встречу с истинной любовью и прочее. Подумалось даже, что Алиша решила мне таким образом «компенсировать», как говорится, за «доставленные неудобства».

То есть с одной стороны вроде как подлость, мерзость, убийство, словом, всё для счастья любимой Беверли, а выигрывает по итогу пострадавшая сторона, то есть я.

Глава 16

Начать с того, что все участницы Отбора - й’эвили, что здесь и в самом деле обозначает чуть ли не божество. Конечно, до божества, на мой взгляд, тут далековато, но факт остаётся фактом: й’эвили – самые сильные чародейки этого мира. Так что пофиг, что понятия не имею, как с магией обращаться, научилась бы. Я упёртая и способная. А ещё злая очень, что тоже на руку.

Только вот, мелочь какая досадная: времени на науку у меня нет. И, похоже не будет… Но даже фиг с ней, с магией.

Первым по-настоящему шокирующим открытием для меня стало известие, что й’эвили здесь сами себе не принадлежат! От слова совсем. Мол, слишком хороши, чертовки, чтобы распоряжаться собственной судьбой. Дарам некой Великой Светлой (я так и не поняла, кто это, наверняка ещё какое-нибудь божество, рангом повыше) сие не пристало. А что? Эл. Логика.

Короче, чародейки й’эвили - самое, что ни на есть, народное достояние, а если быть точной – собственность правительства этого их Дендрариума, то есть Демантуума, или Королевства Семи Герцогств.

Не знаю, что там не поделили, или, наоборот, поделили в далёкой древности семь герцогов, и при чём тут эти самый й’эвили: на все вопросы, хотя бы косвенно затрагивающие эти темы, Майло наотрез отказывался отвечать. Суеверно плевал себе на плечи и оглядывался.

Так что почему местным королевством без короля правят семь герцогов, и, опять-таки, причём тут й’эвили, предстояло выяснить.

Местные герцоги, оказывается, не просто правят, а буквально оживляют свои герцогства, а с ними и весь этот Демантуум. Ладно, может, с оживляют я перегнула, тут уж Майло виноват – с таким придыханием стилист отвечал на мои вопросы о магии, «о чудотворной силе, наполняющей жизнь смыслом», о силе, «которой они тут обязаны решительно всем», а главное – «защитой границ государства людей», за которыми, как я поняла, обитает разная дрянь. Магии же человеческие земли обязаны и собственным процветанием (вот тут готова поверить, пока ничего, кроме роскоши, не наблюдала, хотя, может, это только столица, а глубинка здесь… как у нас). В общем к концу сего страстного монолога я уже даже не сомневалась, что магия в этом мире важнее человеческой жизни.

Как у нас деньги, например. Независимо от количества, их всегда не хватает, они необходимы для жизни в роскоши и больше всего их у власть имущих – во времена монархии. Тут же монарх ещё и что-то вроде верховного жреца – очень удобно, с церковью делиться не надо.  

Герцоги здесь что-то вроде проводников магии в мир, точнее, каждый в своё герцогство. Каждый герцог при принятии наследия «подключается к волшебному серверу» и наполняет чудотворной силой подвластных граждан. Удобно, что тут скажешь. Подозреваю, что не так это просто, учитывая мои потуги управлять теми самыми нитями. Хотя я ж покамест, как есть, обезьяна с гранатой.

Но есть и «тёмная сторона». Не станет герцога – исчезнет магия и навернётся защита границ, причём не только территориальных, а и других измерений, откуда так норовят атаковать «ворлоки и прочие создания тьмы».

Конечно, укокошить герцога не так-то просто.

Не зря он подключается к некоему чудесному Источнику, откуда впоследствии всю жизнь черпает магию, чтобы раздать её подданным. Но всё же вместе с «интернетом животворящим» в сеть просачиваются и разные вирусы. Короче, дрянь разная, в терминах я тут пока плаваю.

Так что, увы, самый мощный удар (зачастую единственный) наносится во время «подключения к интернету», то есть «принятия наследия».

И вот спрашивается, какое отношение к местному магическому замуту имеют чародейки й’эвили, сильнейшие в своём роде. А такое, что прежде чем принимать наследие и подключаться к главному источнику магии, герцог должен жениться.

На й’эвили. То есть на одной из тех самых чародеек, в высшей касте которых я отныне имею честь состоять.

Что важно – в этом мире правит бал строгая моногамия, то есть гаремов из й’эвили здесь не держат. Хочется сказать и на этом спасибо. Но лучше всё же воздержаться от преждевременной благодарности, потому что очень скоро станет понятно, что благодарить новый мир вообще не за что. 

Сам себе жену герцог не выбирает. Вроде и тут всё логично. Политика. Но поскольку здесь всё строится на магии, женой верховного мага должна стать самая сильная чародейка. В нашем мире к невестам раньше приданое прилагалось. И сейчас, конечно, тоже случается.

Здесь же жена для герцога выбирается «независимым экспертом», то есть, магией, с помощью древних артефактов.

По мере того, как участницы Отбора справляются с испытаниями, артефакты решают, какая наиболее достойная. То есть сильнейшая. Именно она и становится герцогиней. Но и это ещё не всё.

Мало герцогу жениться, мало принять наследие, нужно ещё при этом выжить.

- Потому что не все выживают, - со вздохом сообщил Майло и его помощницы сочувственно зацокали языками.

Кроме того, пообещавший людям защиту и светлое будущее, и не сдержавший своего обещания герцог, считается недостойным фамильной усыпальницы и имени рода. Хоронят таких где-нибудь на обочине, в безымянной могилке, и тут же забывают. Так велит закон.

Хуже обстоят дела со вдовой герцога. С герцогиней.

Она отправляется в Орен-гой (тут стоило приложить немалых усилий, чтобы не подпрыгнуть прямо во время педикюра, но я всё равно дёрнулась и… пришлось перекрашивать ноготь заново), в Обитель Скорби, где до конца дней замаливает преступление своего мужа.

ВИЗУАЛИЗАЦИЯ главные герои

По многочисленным заявкам ;)

ВАЖНО Дорогие читатели, насколько я знаю, с мобильного приложения визуализация может не открыться. В этом случае нужно перейти на РС версию и проверить соединение с интернетом. Бывает, что из-за низкой скорости картинки не открываются.

Главная героиня

лейла Вивиана тель Ингивальд, чародейка й'эвили

Из зеркала на меня смотрела… Я и не я одновременно. Точнее я, только после какого-то немыслимого апгрейда. Нежная смуглая кожа, чёрные и блестящие, как бывает только в рекламе, волосы, несколько более густые и широкие брови… это, понятно, фишки нового тела. Как и изумительная фигура, хрупкая, изящная, с тонкой талией и приятно округлыми бёдрами. Кисти с длинными тонкими пальцами, узкие аккуратные ступни – для нашего мира, такие идеальные линии и пропорции невозможны, слишком уж «неземные». Как и яркие, насыщенные цвета – кожи, волос, глаз и губ… Только вот сквозь это всё проглядываются знакомые, с детства узнаваемые черты. 

Да, глаза чуть больше, а густые веера ресниц делают взгляд глубже. Тонкий аккуратный нос с более изящными, чем положено, крыльями. Пухлый чувственный рот, и губы такого цвета, что, кажется, никакой перманент и никакая помада не нужна. Красиво вылепленные скулы, тонкая длинная шея…

Главный герой

лер Джаред тэр Эштард Аргентум, Серебряный йэр

Идеальные, словно и не человеческие вовсе, черты. Красиво вылепленные высокие скулы, впалые щёки, квадратный подбородок, сизый от лёгкой щетины... Лицо, в каждую черту которого хочется вглядываться со страстью визуального маньяка, понятной каждому художнику. Даже обидно, что в этом полумраке толком и не рассмотреть детали. А что рассмотреть? Крупный ровный нос а-ля мечта скульптора. Чётко очерченную линию рта. И глаза… чёрные, завораживающие, пронзительные. Да, пожалуй, мужик из тех, в которых влюбиться с первого взгляда – как нечего делать.

Тьма

Передо мной клубилась тьма. В буквальном смысле.

Чёрная, в форме небольшого облака и подозрительно любопытная. То и дело она вытягивалась вперёд, заглядывая мне в лицо. Из тьмы на меня смотрели два красных немигающих глаза. Тьма с глазами, в буквальном смысле!

Глава 17

С трудом оторвав взгляд от неземного создания в зеркале, я пожала плечами. Слышать по отношению к себе «Вив» вместо привычного «Анна» (а уж «карамельная ягнёночка» и подавно) было странно, даже оглянуться хотелось, как не ко мне обращаются. Но нужно привыкать.  

- Вы же сами только что говорили со мной, - вздохнула я. – И знаете, что я ни в зуб ногой во всём этом… Я ничего не помню и понятия не имею, как пользоваться магией. А испытания й’эвили на Отборе – магические. 

Столкнувшись с таким упадническим настроением после своего подвига, Майло возмущённо всплеснул руками, приняв мою реакцию за самую чёрную неблагодарность.

- Ты хоть понимаешь, что с этой мордашкой у тебя все шансы завоевать сердца всех меценатов Демантуума? – фыркнула одна из его помощниц, Дита – брюнетка с чуть раскосыми глазами и родинкой над алым ртом.

Я пожала плечами и Лита – как две капли воды, похожая на Диту, только с золотистой шевелюрой и родинкой на другой стороне лица, снисходительно пояснила:

- Твои соперницы очень сильные й’эвили. На этот раз Серебряный Отбор не пройдёт впустую.

- Но даже если пройдёт, и тебя отправят… а хотя бы засранцам вроде Витольда или Османа, - Дита раздражённо отмахнулась от зашикавшей на неё команды, - у тебя есть все шансы избежать лишения магии и постели женатого герцога!

- Почему?

- Потому, что Золотой герцог сильно проигрался, хоть это и преподносится Всевидящему Оку так, что тэр Авастрин потратился на благотворительность, а одному из Платиновых герцогов пришлось практически полностью восстанавливать границу после атаки ворлоков, соответственно, его казна тоже пуста.

- И что? – я всё ещё не понимала, к чему они клонят.

- А то, что если ты приглянешься спонсорам, они заплатят за сохранение твоей магии! Такие деньги отвалят, что тебе и не снились. Выкупят твоё право на силу й’эвили и на честное имя. Так что им придётся выдать тебя замуж за йерхва.

- Всё равно сомнительная перспектива – выйти замуж за незнакомца… - пробормотала я, слишком поздно спохватившись – от растерянности фраза прозвучала вслух.

На меня посмотрели, как на умалишённую.

- По сравнению с перспективой оказаться лишенкой и наложницей… ты знаешь, неплохая!

- Так что как можно скорее выбрасывай из головы всю эту блажь, - на этот раз Дита покачала головой на предупреждающий взгляд самого «мастера». – Включай мозги и торгуй личиком. С нами у тебя есть неплохой шанс устроиться в жизни.

- Не упусти его.

А до меня дошли, наконец, слова Распорядителя по поводу спонсоров. Я-то думала, местные меценаты помогают девицам во время Отбора – может, на испытаниях им покупают голоса, или наряды оплачивают, может даже ещё за рекламу с этого имеют… но, когда узнала, что балом правит магия, пришла в некоторое недоумение по поводу важности этих самых спонсоров.

А теперь всё встало на свои места.

Значит, всё-таки для невест спонсоры – и есть по-настоящему первая цель, даже важнее герцога. Потому что герцогиней всё равно станет только одна, а вот благополучие остальных зависит от власть имущих и тех, у кого кошелёк потолще. Ну, хоть что-то во всех мирах неизменно.  

Учитывая моё не вполне ординарное появление на Отборе, от обязательных для первого дня мероприятий меня освободили.

Дита и Лита вздыхали и чуть ли не требовали, чтобы мне было позволено присоединиться к остальным, мол, на Отборе всегда надо быть в центре внимания, но Майло решительно отверг все их доводы.

Заявив, что интрига влечёт чуть ли не лучше очевидного преимущества, главное её не передержать, мой главный стилист сообщил, что мы этой самой интригой и возьмём. Так что до вечернего бала мне следует отдохнуть, а им всем очень хорошо поработать, потому что у меня, в отличие от остальных невест, гардероба вовсе нет. Оказывается, вещи остальных невест, которые готовились к Отбору, прибывают специальными телепортами сразу во дворец. А моих вещей, учитывая «тот ужас, в котором я появилась», ждать не приходится.

Я хмыкнула. У меня и в самом деле никакого имущества. И непонятно, было ли таковое у Анки даже до побега. Разве что тьма телепортом подтянется, в чём я сомневаюсь.

Таким образом, блистать перед гостями Отбора и Всевидящим Оком мне просто не в чем.

Лита что-то ещё гундосила, что можно выбрать что-то из готовых нарядов, предназначенных на тот случай, если чей-то багаж запоздает или потеряется при телепорте, но Майло заявил, что такую редкую красоту, как у меня, нельзя одевать во что попало, кроме того, ничего из готового мне просто-напросто не подходит. Первое впечатление самое важное, и раз мы итак его уже продули, значит, вечером, на балу, я должна произвести по меньшей мере, фурор.

На это помощницы ничего не ответили, видимо, аргумент «нечего надеть» действует на женщин во всех мирах.

Меня проводили в выделенные мне покои – две девушки-камеристки с острыми ушками и глазами-блюдцами, в остальном же вполне «человеческого» вида, разве что очень миленькие – неустанно извинялись за то, что «покои для восьмой невесты пришлось готовить наспех», к тому же комнаты всех семи невест расположены этажом ниже, в белом крыле, мои же, по словам девушек, «совсем рядышком, наверху, но всё же без общей веранды».

Глава 18

Мне снились голоса. Много голосов. Они громко спорили, что-то выясняли, препирались... Затем один из них показался знакомым. Майло. Ну вот, мне стилисты уже снятся, - подумала я прежде, чем открыть глаза и проснуться окончательно.

- Очнулась, спящая красавица! – воскликнул стилист, перехватив мой взгляд и раздражённо замахал обеими руками на помощниц. Те тут же задвигались в два раза быстрее, видимо, «мастер» отдал какие-то невербальные распоряжения.

Меня, сонно моргающую и искренне недоумевающую, как я умудрилась проспать такое столпотворение буквально в десяти шагах от кровати, и это притом, что сон у меня всегда был чутким, выдернули из-под одеяла и потащили в ванную, освежаться. Выдворив всех лишних (а лишние, когда я освежаюсь, все кроме меня) я тихонько присвистнула – конечно, ванная комната не была такой же роскошной, как SPA-салон дворца, но всё равно впечатляла.

После того, как я вышла, меня усадили за стол, сунули в руки высокий дымящийся бокал с жидкостью едко-зелёного цвета, оказавшейся очень ароматным кисло-сладким взваром, сами же занялись моей причёской.

Когда со взваром и причёской, то есть c непричёсанностью, было покончено, настал черёд макияжа.

А когда я открыла глаза, оказалось, что в покои успели вкатить манекен c платьем на нём. Которое Майло сшил (сшил?!), пока я спала.

Нет, вот теперь никаких сомнений, что я попала в мир волшебников!

Платье… Это алое великолепие даже язык не поворачивался назвать платьем!

Майло что-то бубнил о том, что это всё, что можно было успеть за такой срок, вид у стилиста был усталый, но довольный. Я же глаз не могла отвести от наряда.

Скромное на первый взгляд и роскошное, если приглядеться детальнее. Незнакома с местными ценами, но сдаётся, толкнуть эту шмотку можно за о-о-очень хорошие деньги. Я так увлекалась разглядыванием бретелей, усыпанных мелкими камнями, что Майло, должно быть решил, что мне не правится. Стилист торопливо заявил, что такого дивного оттенка кожи нет ни у одной из участниц, и это обязательно нужно обыграть во время «дубля-два». К тому же, как доверительно поведала Лита, пока они с Дитой самым бесцеремонным образом крутили меня, помогая надеть платье, под которое полагалось кремовое, почти в тон коже, в кружевах, бельё, серебряный герцог не явился ни на фуршет, ни на интервью, ни даже на обед. И даже в саду, где невесты отдыхали после обеда, его не было. Ходят слухи, что серебряный герцог отказался от наследия, передумал, так сказать, в последний момент. Правда, Майло тут же эти слухи опроверг, сообщив раздражённо, что герцога нет во дворце, и ещё более раздражённо – во всём герцогстве.

- Но Первый бал он точно не пропустит! – заявила Лита, разворачивая меня к зеркалу. – Так что будь умницей!

Из зеркала на меня смотрела незнакомая девушка с изысканной вечерней причёской в алом платье невероятной красоты. Лиф расшит красными прозрачными камнями, завышенная талия каким-то образом ещё больше подчёркивает хрупкость и изящество фигуры. Юбка, прикрывающая носки алых туфель-лодочек на каблучке, из тонкой струящейся ткани, длинный шлейф крепится на запястье, чтобы не мешать ходьбе.

Украшений к наряду не было, может, невесте они не полагались, а может, просто местный герцог жмот.

Вообще, если бы не алый, насыщенный цвет, наряд был бы скромнее тех, в которых явились на Отбор другие участницы, но я была солидарна с командой стилистов – в этом тандеме гвоздём программы была я сама, а не платье.

- Тот случай, когда именно платье прилагается к человеку, а не человек к платью, пробормотала я, вглядываясь в своё отражение.

Майло приподнял подведённую и тонко выщипанную бровь и посмотрел на меня по-новому, после чего сказал, что мы, похоже, подружимся.

- Все шансы выиграть Отбор у нас есть! – одобрительно кивнула Дита.

Тут я бы с ней, конечно, поспорила, но на споры совершенно не было времени: прибежала запыхавшаяся Лита и сообщила, что, мол, у малого зала ждут только нас!

По усмешке Майло я поняла, что всё идёт по плану.

С воплями, «интригу нельзя передерживать» и «балы с плохой интригой надо выбрасывать на помойку», меня увлекли из покоев, пискнуть не успела.

Глава 19

Лица невест, дожидавшихся нас в холле перед высоченными закрытыми дверями аркой в компании нескольких Распорядителей, служили самым красноречивым доказательством того, что дамочки до последнего надеялись, что восьмая невеста не появится.

Может, недоразумение вышло, и Оракул ошибся. А может, я им всем и вовсе померещилась... На нервах.

И, конечно, они ожидали увидеть «не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку». И уж никак не красотку (скромность к лицу юным и невинным девицам, а в моём возрасте надо уже уметь признавать очевидное) в алом разлетающемся платье, с ровной и нежной, как у младенца, кожей, такой карамельной, что, по заверению Майло, «хоть яблоки макай».

Уж если я сама под впечатлением, притом, что успела привыкнуть к мысли, что тело в этом мире мне досталось не просто роскошное, а прямо лакшери в чистом виде, то чего ждать от дамочек, которые видели меня лишь мельком, в тряпье и с подбитым глазом?

Первой меня заметила блондинка, которая успела сменить золотое платье на красное. В тот же миг её знатно перекосило. Я невольно расправила плечи. И не только с целью засунуть собственный страх поглубже (они-то все с детских лет в курсе местных реалий, и другой жизни никогда не знали, а я ещё от рассказа Майло не отошла), а потому, что на мне платье сидело лучше. И алый цвет мне, в отличие от блонди, теряющейся на фоне «насыщенного кровавого», шёл.  

Подведя меня к невестам, Распорядитель растворился в толпе, зато откуда-то сверху спустилось это их Всевидящее Око и жизнерадостно устремилось к нам. Девчонки сразу приняли позы, выставляя «на камеру» свои рабочие стороны.

- Припёрлась всё-таки, - процедила сквозь зубы блондинка.

- Крис, надо быть добрее, - ослепительно улыбнулась рыженькая, старательно копируя улыбку Алины, которая в прошлый раз поделилась со мной местом на постаменте. – Иди сюда, не бойся.

Так, надо завязывать со славой чокнутой, раз и навсегда.

Я присела в подобии книксена, как учила Дита, и, стараясь копировать местную манеру говорить, чуть растягивая гласные, поздоровалась с лейлами и назвала своё имя. Мало ли, кто забыл.

Невесты смотрели на меня оценивающе. Кто-то – настороженно, а кто-то, как та самая блонди, и откровенно зло.

Судя по кислым улыбкам, то, что они видели, девицам категорически не нравилось. Ну ещё бы. К тому, что их будет семь, они были готовы, восьмая в Серебряном Отборе – лишняя.

- Когда же начнётся бал в нашу честь? – посчитав, видимо, что хватит с меня всеобщего внимания, вопросила в пространство эффектная шатенка с тонкими, удивительно правильными чертами лица и чуть заострёнными кончиками ушей.  

- Если бал вообще будет, - фыркнула рыженькая, обмахиваясь веером. Заметив мой взгляд, пояснила громким шёпотом: - Герцога до сих пор нет.

- Какое неуважение к будущей герцогине, - надула губы блонди.

Я уставилась на неё. Неуважение?! Она серьёзно? В мире, где участь й’эвили прямо скажем, незавиднее положения служанки?!

От блонди мой скептицизм не укрылся и розовые щёки девушки тут же стали малиновыми. Она сделала глубокий вдох, явно набираясь сил, прежде чем высказать мне что-то не слишком приятное.

Неизвестно, чем бы это всё закончилось, но вдруг совсем рядом еле слышно звякнуло. В холле тут же наступила тишина. Раздался уже знакомый обезличенный и торжественный голос – я уже знала, что это голос Оракула и он зовётся здесь герольдом.

- Лер Джаред тэр Эштард Аргентум, Серебряный Герцог!

Невесты дружно сказали «ах» и присели в реверансах. Причём проделали это настолько синхронно, как если бы ими управляла некая единая сила. Я же замешкалась – взгляд как магнитом приковало к распахнувшимся в противоположном конце холла дверях.

Как назло, в конце коридора царил полумрак, особенно по сравнению со слишком ярким освещением над нами. Разглядеть того самого серебряного лорда, который вошёл, и, не сбавляя шага, направился к нам, и которому меня записали в невесты, не удалось.  

Сходу я успела оценить высокий рост и тренированную фигуру. Какое-то время я пялилась на обтянутые чёрными брюками мускулистые ноги и узкие бёдра, затем подняла взгляд выше, на тренированный, широкоплечий торс. Синий камзол с серебряной отделкой показался почему-то смутно знакомым. А синий переливчатый плащ, струящийся за герцогом, и подавно.

Руку дать на отсечение готова, я уже видела этот плащ. И не просто видела, но и ощущала, какой он гладкий и прохладный на ощупь…

Булшит!!!

Чья-то рука дёрнула меня вниз, должно быть, напоминая о реверансе, но к тому моменту я уже застыла, окаменела, одеревенела, вросла в мраморную плитку пола, стала одной из стоящих у стен статуй.

Пошевелить меня можно было бы разве что уронив сверху плиту.

Потому что герцог вышел на свет, и я разглядела его лицо.

Это был незнакомец. Тот самый.

Из-под Древа душ.

Я промешкалась несколько секунд, не больше, а затем, как подкошенная, поспешно склонилась в поклоне. Вышло у меня ловко, словно всю жизнь только этим и занимаюсь. При том, что перед глазами потемнело. Кровь пульсировала в ушах с грохотом давнишнего водопада, и я всерьёз опасалась грохнуться в обморок.

Глава 20

Меня тянули вперёд с такой силой и скоростью, что приходилось чуть ли не бежать, что не так-то просто, учитывая, что я на каблуках, а ноги подкашиваются. Зато, кажется, дилемму падать в обморок или погодить решили за меня.     

Наконец, меня втолкнули в пустую комнату. Судя по книжным стеллажам, кабинет или библиотека. А потом также бесцеремонно пихнули по направлению к низкому кожаному дивану.

Я чудом устояла на ногах, но в следующую секунду порадовалась этому обстоятельству – упади я на диван, герцог, скрестивший на широкой груди руки (на ум пришло, что сделал он это, чтобы не придушить меня… раньше времени), сейчас возвышался бы надо мной горой. Очень злой горой причём.

Хотя его серебрейшество, или как тут к нему положено обращаться, итак огромный, кажется, занимает всё пространство кабинета.

Вглядевшись в него снизу-вверх, поняла, что всё-таки он (за время забега по коридору я всё пыталась убедить себя, что это какая-то ошибка и что таких совпадений не бывает).

Герцог, должно быть, ждал, что я заговорю первая, но я не понимала, с какой стати я должна это делать. И вообще, чего он так распсиховался?

К тому же бег на каблуках давал о себе знать и мне нужно было банально отдышаться.

Взгляд отводить я и не подумала. Знаю, что вроде как не по местному этикету, вон девчонки при виде его всемогущества глазки в пол. Но после того, как меня буквально проволокли по коридору на глазах у всех, желания изображать из себя правильную «ведическую жену», а точнее, невесту, и возникнуть даже не могло.

Поэтому разглядывала герцога также, как и он меня. Нагло и в открытую.

Молод, не больше тридцати, и, как я и запомнила, удивительно хорош собой. Мужественные, словно высеченные из скалы, черты, уверенная линия губ и подбородка. Вот только взгляд не такой, как во время, хм, прошлой встречи. Жёсткий, обличающий. Даже откровенно злой.

Может, дело в том, что глаза его сменили цвет и из чёрных, бездонных стали голубыми, холодными, как лёд?

Также отметилось, что на этот раз вид у герцога был куда менее холёный. То, что сапоги заляпаны знакомой грязью со знакомым запахом, я уже говорила. Ну так и камзол в пятнах, рукав на соплях держится, волосы встрёпаны – вьющиеся от природы крупными кольцами, они теперь торчат в разные стороны, придавая его серебрейшеству какой-то юный, почти мальчишеский вид.

Вот если бы ещё таким злым не был… Потому что, когда у твоего визави ноздри хищно расширяются, а губы сжимаются в линию, как горизонт в степи, невольно ждёшь, что ничем хорошим для тебя этот разговор не закончится. Потому что реально страшно.

А ещё откуда-то из самой глубины души поднимается ответная злость.

Эдакое праведное возмущение.

Видимо, эмансипированное воспитание взяло верх над местными шовинистическими реалиями, заставляя опротестовать столь бесцеремонное с собой, любимой, обращение.

Что я сделала-то, чтобы так теперь психовать? Да любой другой на его месте счастлив бы был. Он, кстати, тоже – был. А сейчас вот-вот обернётся в дракона!

Молчание становилось всё более неловким, и герцог всё-таки нарушил его первым.

- Сначала ты сбегаешь, подарив мне свою невинность, а теперь хочешь стать герцогиней? – от ноток его низкого бархатистого голоса привычно подогнулись колени и закружилась голова.

- Нет! Ни в коем случае, - я помотала головой, не отрывая взгляда от его глаз, вновь потемневших, как в прошлый раз... - Меня выбрал этот ваш артефакт. Вот, кольцо, - продемонстрировала я местный аналог «браслета олл-инклюзив». - Теперь до конца Отбора не смогу его покинуть.

Взгляд герцога смягчился. Но не сильно. Просто из откровенного злого стал хищным. Тревожащим.

- То есть на этот раз тебе не уйти.

Я пожала плечами и решила строго придерживаться версии с амнезией, и при этом не противоречить своему выступлению в том самом зале с каменным львом. Поэтому, глядя в чёрные глаза герцога, я выпалила:

- Да я и в прошлый раз не ушла бы, просто эта тьма с глазами сказала, что пробудившаяся сила поможет вернуться домой.

- Тьма с глазами? Ты видишь ворлоков? – вот теперь герцог выглядел удивлённым. И нехило.

- А это что-то меняет? – осторожно уточнила я.

- Это меняет всё. Ты – Источник.