Лисичка для Стального Волка

1 Беги, Эрика, беги!

Эрика

– Держи её! Вон она! Улах, вон! К лесу бежит!

– Так хватай! Уйдёт же, шкура рыжая! Быстрее!

– Стой, дрянь! Не уйдешь!

Злобные крики подхлёстывали жестче, чем удары плетью. От каждого я вздрагивала всем телом и мчалась ещё быстрее. Не оглядывалась, не останавливалась. Летела вперёд, как стрела, сорвавшаяся с тетивы. Казалось, мои мельтешащие ноги земли не касались.

Я бы и ветер могла обогнать, но бежать по буйным молодым зарослям было не так-то просто.

Лето уже хвастливо раскинуло по лугам свой яркий, пёстрый наряд разнотравья. Сочные густые травы вставали стеной выше моего роста, сплетались между собой, как змеи в пору свадьбы. Я путалась в их сетях. Упругие ветви хлестали по глазам, но я лишь щурилась и проворно неслась вперёд.

Вроде бы, и сил уже не осталось, и ноги от страха не держали, но нельзя останавливаться, нельзя!

Только бы успеть миновать луг! До леса оставалось совсем немного. А там они меня вовек не изловят. Махну хвостом на прощание, и…

– Держи её!

Вопли, глумливое улюлюканье, топот копыт и захлёбывающийся лай собаки слились в единый оглушающий гул. Меня до ужаса пугали разъярённые охотники, но от них удрать всё-таки проще. А вот от лошади и пса…

Проклятый Улах! Чтоб ты с седла свалился и шею свою бычью свернул!

Я, не глядя, чуяла – нагоняют.

Ну же, Эрика, ну же, быстрее, быстрее! Ещё чуть-чуть…

Пригнувшись ниже к земле, я нырнула в кусты тальника, росшие уже почти на опушке леса, надеясь хоть здесь скрыться от глаз тех, кто объявил на меня охоту.

– Проклятье! Куда она делась? – долетело издалека.

В душе моей вспыхнул крохотный уголёк надежды – неужели у меня всё-таки получится ускользнуть от погони?

Обдирая бока, я протиснулась сквозь густой частокол тонких гибких ветвей и оказалась снова на свободе. Лес уже протягивал ко мне руки-ветви, готовый радушно принять в свои объятия. Грозные крики остались позади.

И тут меня угораздило-таки оглянуться…

Я хотела лишь увериться, что провести охотников удалось. Ведь собаку не так-то просто сбить со следа.

Только на один миг я позволила себе отвлечься от дороги и посмотреть назад, и этот миг тотчас стоил мне слишком дорого.

Земля внезапно ушла из-под ног, и я с разбега ухнула куда-то вниз, в пустоту.

***

Ударилась о землю я так сильно и так больно, что невольно взвизгнула, рискуя выдать себя. В глазах на миг свет погас.

Несколько мгновений лежала, зажмурившись, неподвижно, боясь шевельнуться – казалось, всё себе отбила и встать уже не смогу.

От сильного запаха сырой земли и папоротника свербело в носу. Где-то рядом негромко журчал ручей.

Я наконец открыла глаза, огляделась и мысленно взвыла от досады.

Ох, Эрика, ох, бедовая, как говаривал отец! Только я так могла! В двух шагах от спасения...

Меня угораздило свалиться в овраг, узкий и глубокий. Неприступные глиняные откосы обступали с двух сторон – почти отвесные, голые, гладкие.

Видимо, весной здесь бежали талые воды и промыли расщелину в земле, выше человеческого роста. Сейчас по грязному дну оврага тёк лишь небольшой ручеек, по берегу которого вольготно выстроились в ряд изумрудные перья папоротника и ёлочки хвоща.

Яма была не так уж широка – заметь я её вовремя, легко перепрыгнула бы с разбега, а теперь… не представляла, как выбраться. Терять время было нельзя, погоня всё ещё где-то рядом.

Разумеется, мои попытки зацепиться за гладкую стену закончились неудачей. Я соскальзывала по влажной скользкой глине обратно вниз, на дно. Прыгала, раз за разом, как несчастная мышка, угодившая в узкий, глубокий кувшин. Бесполезно.

Разбежаться тут толком тоже не вышло бы.

Оставалась последняя надежда…

Не теряя больше ни мгновения, я избавилась от лисьей шкурки и перекинулась обратно в человека. Это убегать по лугу сподручнее было в облике лисицы, а сейчас больше пользы от человеческих рук и ног, а главное – роста.

Вот так-то лучше! Теперь, привстав на цыпочки и вытянувшись, я могла хотя бы достать до кромки оврага.

Да что толку?!

Пальцы всё равно соскальзывали, подтянуться не выходило.

Я всегда была худенькой, лёгкой, росточку небольшого, но при этом довольно крепкой и ловкой. Однако сейчас мне не хватало сил, чтобы вытащить себя наверх. Ноги по гладкой волглой стене соскальзывали точно так же, как и лисьи лапы.

Я все измазалась, содрала ладони, чуть не плакала от досады, но ничего не получалось. Я угодила в ловушку, из которой не могла выбраться.

От мысли, что вот-вот к оврагу явится Улах с дружками, меня накрыло такое отчаяние, что не передать словами.

Ещё одна последняя попытка…

Сжав зубы, заглушая собственные всхлипы, я изо всех сил потянулась вверх…

И вдруг испуганно вздрогнула, ощутив, как мои запястья обхватили чьи-то пальцы. Я вскрикнула, когда некто потянул меня за руки и выдернул из ямы так легко, без усилий, будто вовсе ничего не весила.

Я с ужасом вскинула лицо, ожидая увидеть мерзкого Улаха. С перепугу даже не успела сообразить, что меня вытащили на ту сторону, что ближе к лесу, а мои преследователи всё ещё оставались на лугу.

Узрев прямо перед собой поистине огромного незнакомца, я так растерялась, что вместо благодарности смогла выдать лишь глупое и совершенно неуместное:

– Ой!

А потом и того хуже – зажмурилась на миг: у этого красавца была такая огненно-рыжая шевелюра, что она слепила будто яркое солнце.

Не зная, чего ждать от чужака, я попятилась, едва не свалившись обратно. Рыжий резко отдёрнул меня от края, после чего, к счастью, отпустил.

2 Беги, Эрика, беги!

Эрика

Этот был расторопнее Рыжего. Мгновенно сцапал меня своими огромными ручищами, будто в стальные тиски заковал. Я беспомощно дёрнулась, попыталась вырваться – куда там! Притиснутая к широкой груди в кожаном доспехе, я даже толком не могла рассмотреть этого негодяя.

Кажется, он был чуть ниже Рыжего, чуть уже в плечах. Однако меня это не спасло – я ему всё равно и до подбородка не доставала.

Но сдаваться не собиралась: чудом высвободив одну руку, я, не глядя, начала колошматить схватившего меня злыдня. Кажется, даже до лица дотянулась…

В ответ над ухом раздалось гневное шипение. После чего меня резко скрутили так, что теперь я могла лишь беспомощно брыкаться в стальных объятиях этого каменного истукана.

А он действительно казался мне каменным – такой твёрдой была грудь мужчины, такими точёными были плечи, такими жёсткими ощущались витые мышцы.

А ещё в его руках мне внезапно стало так жарко, что во рту пересохло – я сглотнула и задышала чаще.

Должно быть, это всё от злости и нашей с ним нелепой возни…

– Тише ты, дикая! – рыкнули с высоты.

Я испуганно втянула голову в плечи, но тут же дерзко пискнула:

– А ты… пусти! Чего вцепился?

– Уймись сперва, тогда отпущу! – голос незнакомца снова звучал сердито и грозно, но я отчего-то поверила его словам.

И ведь не обманул – едва я перестала биться, как рыбка на берегу, как тотчас разжались оковы стальных объятий.

Даже раньше, чем рядом прозвучало с благодушным смешком:

– Да пусти ты её, Вир!

Я отскочила чуть в сторону, теперь уже глядя на обоих незнакомцев. И глаза у меня сейчас, наверняка, сверкали очень недобро.

Тот, что так ловко меня изловил, был статен, хорош суровой мужской красой, светловолос и… хмур. В отличие от своего рыжего приятеля ни разу не улыбнулся, глядел на меня настороженно, по-волчьи. Впрочем, как и я на него.

– Куда так спешишь, Лисичка? Убегаешь или догоняешь? – насмешливо поинтересовался Рыжий, отвлекая меня от разглядывания его угрюмого спутника.

– Не ваше дело, – буркнула я.

Вообще-то стоило вести себя полюбезнее. И хорошо бы поблагодарить за то, что из оврага вытащили. Но я пока что не поняла, чего от этих двух грозных молодцев ждать.

Уж больно вид у них был пугающий – доспехи, мечи, у Рыжего вон ещё и топор боевой.

На разбойников, вроде, не похожи, не иначе… из служивых, чьи-то дружинники…

Да только одинокой девице в глухом лесу лиходеев и ратников одинаково опасаться стоит.

А ещё больше – разъярённого жениха…

– Вон она! Вон она! – раздалось уже совсем близко.

– А вот и ответ пожаловал… – хмыкнул язвительно Рыжий.

Я вздрогнула, бросила лишь один взгляд на приближавшуюся свору Улаха и снова непроизвольно дёрнулась, готовая сорваться с места. Но дорогу мне тотчас заступил угрюмый.

– Стой! – осадил этот человек-камень.

Я вскинула на него затравленный взгляд, уже взмолиться хотела...

Но в сумрачных глазах внезапно промелькнуло что-то тёплое, светлое, доброе, как первый солнечный лучик на рассвете.

– Не бойся! – добавил он уже не так грозно и шагнул ближе, будто закрывая меня своим плечом. – Если ты ничего дурного не делала, то и тебе никто ничего не сделает.

Мне так хотелось в это поверить, так хотелось!

Вот только эти чужаки хоть на вид и грозны, и сильны, но их всего двое. А с Улахом ещё пятеро закадычных дружков. И пёс.

– Вы их не знаете… – прошептала я, ругая себя за то, что голос так трусливо дрожал.

– Ничего… сейчас познакомимся, – задорно подмигнул Рыжий, тряхнул огненной копной и развернулся, встречая незваных гостей.

***

3 Беги, Эрика, беги!

Эрика

– Эй… Девку мою отдайте!

Улах никогда сообразительностью не отличался, зато гонору и наглости на десятерых бы хватило. Вот и сейчас с чужаками он повёл себя так, как обычно со своими дружками. Чуял за собой силу – сам был тем ещё верзилой, да прихвостни его за спиной стояли. Вот и дерзил.

А напрасно… Видно же, что эти ратники – люди непростые. И если бы он схитрил, иначе к ним обратился, с почтением, так, может, они бы и отдали меня не глядя.

Зачем им из-за какой-то незнакомой девицы в драку встревать?

Но Улах был глуп, а потому сразу хамить начал. И даже с лошади не спустился. Должно быть, ему мнилось, что так, свысока поглядывая, он важнее, значимее смотрится.

А может, просто на всякий случай в седле решил остаться, чтобы быстрее ноги унести, если что. Он хоть и строил из себя смелого да дерзкого, но явно струхнул порядком, когда узрел со мною рядом двух таких дюжих молодцев.

С настоящими дружинниками спорить, это не безоружную девчонку гонять или лису собаками травить.

Его пёс, такой же злобный, как и хозяин, захлёбывался лаем и рвался в нашу сторону. Но Улах рявкнул грозно, и собака тотчас прижала уши и стихла.

Подъехав к краю оврага, Улах остановился там, недобрым взором наградив сперва моих новых знакомых, потом меня саму. И я от этого липкого, злого взгляда невольно спряталась за мрачного ратника. Он и так меня, конечно, уже за спину задвинул, но я ж любопытная, я из-за плеча выглядывала. А сейчас как в норку юркнула. Не больно-то хочется на этого гнусного бычину Улаха глядеть.

– Ого! Так это твоя? – наигранно ахнул Рыжий. – А чем докажешь?

– Чего это я ещё доказывать буду?! – Улах насупился и побагровел. – Говорю же – моя! Отдавайте по-хорошему, не то хуже будет!

Ох, дурак, дурак! Ещё грозить вздумал.

Я, впрочем, и сама не лучше – с перепугу тоже сперва кусаться пыталась. Но сейчас-то понимала, что зря. Если кто меня от ненавистного мерзавца защитит, так только этот Рыжий да его угрюмый приятель Вир, суровый, холодный и мрачный, как сталь меча.

Он, конечно, тоже пугал так, что сердце замирало, но вот сейчас, в этот самый миг, мне казалось, что места безопаснее, чем за широкой спиной ратника, в целом мире не найти.

Однако любопытство взяло верх, и я опять тихонечко высунула нос из-за его плеча.

– Дак, её, вроде, никто не держит… Сама уходить не хочет. Видать, мы ей больше по нраву, – Рыжий снова ухмыльнулся, вроде бы, добродушно, но с явной издёвкой. – Да и нам эта Лисичка глянулась. Так что... нет, братец, не получишь ты никого. Ступай лучше с миром!

Последние слова Рыжего прозвучали уже иначе, без насмешек, но с вполне ощутимой угрозой. У меня аж мурашки по спине пробежали. И на месте Улаха я бы унесла поскорее ноги.

Но он снова полез на рожон:

– А ты меня не стращай! Я сказал, эта девка моя, моя по праву. Не отдадите сами – силой заберу!

Если честно, сейчас мне стало не по себе уже не только из-за Улаха, ещё и слова Рыжего порядком напугали. Ну… про то, что я им приглянулась.

Как бы… от одного похотливого мерзавца избавившись, к двум другим не угодить…

Они, конечно, оба красавцы. Да только я не такая, чтобы вот так сразу!

Может, напрасно я чужакам доверилась? Может, пока они тут меня делят, надо скорее в лису перекинуться и дальше бежать. Не зря же я всегда только на себя полагалась.

А Рыжий, между тем, чуть склонив голову, исподлобья снова пристально поглядел на Улаха.

– Твоя, стало быть… Это по какому ж такому праву, скажи? Ты кто такой, вообще?

– Жених я её! – с вызовом вскинул косматую голову Улах.

– Жени-и-их?! – удивлённо протянул Рыжий. – А чего же она тогда от собственного жениха драпала так, что чуть не убилась?

– Дура потому что! – фыркнул Улах. И дружки, стоявшие подле него, хором загоготали.

– Зато ты больно умный, как я погляжу, – неожиданно рыкнул сумрачный Вир. И я вздрогнула и отпрянула от него, сообразив, что сама не заметила, как прижалась к ратнику со спины и вцепилась в плечо. – Додумался же девицу с собакой по полю гонять!

– Да я же это так… в шутку… Проучить малость хотел. Повздорили мы… – Улах, казалось, чуть смутился. Но тут же снова нос задрал: – Свадьба у нас завтра! Верните невесту!

– Так что… правда, жених? – снова вступил в разговор Рыжий, переводя внимательный взгляд с Улаха на меня, и обратно, будто насквозь видеть мог. – Не врёт?

– Жених, – поспешно кивнул Улах. – Правда.

– Врёт, врёт он всё! – не стерпев, я выскочила вперёд Вира, сжав до боли кулачки.

– Это она врёт! – не остался в долгу Улах.

Рыжий нахмурился, буравя нас взглядом.

– Так жених или нет? – теперь он смотрел только на меня и требовательно ждал ответа.

– Нет! – фыркнула я. И тут же с досадой притопнула ногой: – То есть… да… жених… Только я за него не пойду! Я ему брачных обещаний не давала и никогда за него не выйду! Пусть на мачехе моей женится, с которой сговорился! Она меня ему продала, не пожалела. А я… я умру лучше, но ему не достанусь!

Последние слова я выкрикнула с такой злостью и горечью, что они, кажется, лишили меня последних сил. Успела только заметить, как сменился с лица Рыжий – мигом помрачнел так, что стал напоминать своего приятеля.

А я как-то сразу сникла, ноги уже едва держали. Хотелось упасть на землю, свернуться клубочком и расплакаться.

Но тут на моё плечо легла тёплая ладонь. Угрюмый Вир снова мягко отстранил меня назад, а сам встал передо мной. Я рассеянно отметила, что пальцы его сжимали рукоять меча.

Но моё внимание тут же переключилось на его огненного друга.

– Ну… теперь всё ясно… – хмыкнул Рыжий. Недобро так хмыкнул. – Вот что… жених, ступай-ка туда, откуда пришёл, и свору свою забирай!

Я разглядела, как у Улаха желваки заходили. Он покосился на дружков, потом на нас. Судя по всему, этот трус уже был готов воспользоваться нелюбезным советом Рыжего. Собственная шкура ему точно дороже меня…

4 Беги, Эрика, беги!

Эрика

Дым я учуяла раньше, чем мы вышли на обширную поляну, где горел костёр. Здесь же мирно паслись две ладные, рослые лошади, под деревом были аккуратно сложены походные вещи. Повезло моим заступникам, что никто на их богатство не позарился, пока его владельцы бегали по лесу и так самоотверженно меня спасали.

К счастью, никого больше на поляне не наблюдалось. Чему я искренне обрадовалась. Мне и от соседства двух моих новых знакомых было не по себе. Окажись тут целая дружина таких красавцев, я бы на месте умерла от страха.

Впрочем, мне и сейчас всё ещё было тревожно. Хотя Рыжий и Хмурый не давали пока никакого повода заподозрить их в недобрых замыслах, но я всё равно была настороже. Да, они меня спасли, от Улаха защитили, но это ещё ни о чём не говорило.

Знаю я этих мужиков, вот только спокойно сидели, а вот уже руки распускать стали. Тут только дай слабину!

На самом деле, о мужчинах я знала не так уж много. Самой ещё даже целоваться не доводилось. Ну так… по-настоящему…

Было дело, на деревенских праздниках некоторые особо наглые лезли, хватали пониже спины да губы тянули. Вот тот же Улах, чтоб ему икалось до утра! Но у меня с такими разговор был короткий – не зря батюшка в своё время научил, как можно выкрутиться и так приложить, что ещё долго будет фонарём светить ухажёр незадачливый.

Так что… были в моей жизни и неудачные попытки целоваться, и удачные попытки отбиваться.

А так, чтобы с любовью, чтобы всерьёз, нет, не доводилось…

Однако я не в лесу глухом выросла и кое-что о жизни тоже знала. Самое первое и самое верное: мужчинам верить нельзя, на что только не пойдут, чтобы к девке под юбку забраться. А потом ищи ветра в поле…

Вот поэтому и сейчас беспокойно мне было. Глядела во все глаза на своих неожиданных благодетелей и пыталась разгадать, что за той добротой на самом деле прячется.

Дело уже к закату, и если мне тут с ними ночевать придётся, ещё неизвестно, как ночь пройдёт, и не доведётся ли мне опять удирать, теперь уже по лесу.

Я бы и сейчас дала стрекача с удовольствием, но пока у меня совершенно не было такой возможности – Вир по-прежнему не спускал с меня своего мрачного взгляда.

Рыжий Ильд наоборот был мил, любезен и весел. Вот только именно он ясно дал мне понять, что отпускать меня они никуда не собираются.

Мы как раз подошли к их стоянке. Котелок, подвешенный над огнём, пыхтел и фыркал, вода в нём бурно кипела. И Рыжий тотчас поспешил к костру, казалось, на время позабыв обо мне.

– О, как мы вовремя! Кипит уже… Сейчас пельмешки сварим, ужинать будем, – Ильд потянулся к стоявшему неподалёку коробу и бросил на меня короткий взгляд. – Чего застыла, как не родная? Сказано же, никто тебя не съест. Вроде, бойкая девица, а притихла, как мышь в норе… Садись к огню поближе! Мы тебя сейчас таким блюдом угостим, м-м-м! Про пельмени слышала?

– Нет, – честно призналась я, с любопытством глядя, как Рыжий стал сыпать в кипящую воду причудливые белые штуковины. Мне они показались очень забавными, улиток напоминали. – Это из теста?

– Угу, – кивнул Ильд, деловито помешивая в котелке, – а внутри начинка из мяса. Вкуснотища! Между прочим, с княжеского стола кушанье… Сама княгиня Хельга такому всех научила. Для походной жизни – лучше не придумаешь! Особенно зимой. Летом тоже хорошо, но приходится в коробе хранить, заговорённом на холод, не то слипнутся… без магии.

Про такие чудеса мне только слышать доводилось – в нашем селении, далеко не бедном, заговорённые на холод короба никто отродясь не видел. Как и эти самые пельмени.

Ильд продолжал болтать и неторопливо помешивать дружно всплывавшие белые шарики, а я сглотнула, чувствуя, какой аппетитный пар поднимается над бульоном.

Но сейчас, несмотря на пустой живот, мысли мои были вовсе не о новом, дивном кушанье…

– А вы откуда знаете… ну… про княгиню и… – растерянно начала я.

– Так… служим мы у ярл-князя Аррдена… – невозмутимо пояснил Рыжий, пробуя горячий бульон на вкус и довольно жмурясь. – В дружине у него.

– Что прямо в самой Снежени? – ахнула я.

Для меня все эти разговоры о столице Зимени, о князьях и кушаньях диковинных были сродни волшебным сказкам, которые отец временами рассказывал.

– И в Снежени тоже, – усмехнулся Рыжий. – Куда пошлёт княже, там и служим.

– Неужто вы самого ярл-князя видели? – всё ещё не верила я.

Тут смешливо фыркнул даже молчаливый, сумрачный Вир.

– Видели… – хохотнул Рыжий. – И не просто видели. Вир вон, было дело, пару раз по молодости Аррдену даже нос расквасил… Ну… не с умыслом, – тут же осёкся и пояснил Ильд. – Драться их вместе обучали. Вир хоть и моложе, а вёрткий был, резвый, задиристый, князю нашему не уступал. Так, Вир?

– Так, – буркнул нехотя Хмурый.

А я и вовсе язык прикусила и дар речи потеряла. Выходит, это ещё и не простые вояки, а нашего властителя ближние люди. Вот же угораздило меня, бедовую!

С теми, кто властью наделён, простым девицам вовсе лучше не связываться.

Нет, о ярл-князе нашем я за всю жизнь ничего дурного не слышала. Был он правителем суровым, но справедливым. Защищал землю от врагов, сам никаких бесчинств не чинил. Да и мир в Зимени столько лет лишь благодаря ему и держался. Смог он дело своего отца завершить, союзы заключить с соседями, объединить все народы под твердой рукой Снежного Волка.

Да только то ярл-князь!

А его дружина…

Вир и Ильд вовсе не обязаны быть такими же, как их господин.

Так что я решила, что лучше мне убраться подобру-поздорову, пока ещё есть такая возможность.

– Ну вот… почти готовы пельмешки… Сейчас трапезничать будем, – благодушно улыбнулся Лис.

– Знаете… я, наверное, пойду лучше… – смущённо промямлила я, прикидывая, как бы мимо Вира шмыгнуть, тот будто чуял, так на меня и косился. – Я не голодная, да и… вам тут самим мало…Как говорится, за помощь благодарствую! Да хранит вас Отец-Волк…

5 Кусь тебя!

Эрика

Вода в лесном ручье оказалась неожиданно тёплой. Вроде бы, в тени деревьев должно быть иначе, но мне повезло. А ещё приятно удивила прозрачность, никакой тебе тины, ила на дне – мелкие камушки, песочек. Красота!

Да и само место дивное: я даже застыла на миг, любуясь стремительным течением, зарослями папоротников, нависавших по обе стороны, и тем, как свет закатного солнца подсвечивал листву, как играл золотыми бликами на стальной ленте ручья.

Потом, склонившись, я зачерпнула пригоршню воды и довольно улыбнулась. Какая благодать! Сейчас бы сюда с головой занырнуть…

Нет, с головой всё-таки не стоит. Солнце скоро сядет, станет прохладно. У огня, конечно, можно обсушиться хорошенько, но к костру я возвращаться не намеревалась.

Скинув башмачки, подобрала повыше юбку и шагнула ближе к ручью, присматривая, где лучше сойти в воду.

– Осторожно, скользко тут! – предостерёг Вир у меня за спиной.

Берег и в самом деле был влажный и местами обрывался резко, так что предупреждение, вроде бы, казалось не лишним.

Но, оглянувшись, я перехватила взгляд Хмурого, прилипший к моим оголенным ножкам, и тотчас насупилась, носик вскинула горделиво и задиристо бросила:

– Что, так и будешь пялиться? Не совестно?

Вир в ответ хмыкнул пренебрежительно.

Добавил с зимней прохладцей в голосе:

– Ильд сказал присматривать за тобой, я и присматриваю.

– А ты можешь присматривать, в другую сторону глядя? – не сдалась я и, решившись, шагнула наконец в воду. При этом юбку пришлось уже до колен поднять. – Я, может, раздеться хочу, искупаться, платье постирать… Ты и на это будешь смотреть? Совсем стыда нет?

Хмурого наконец проняло.

– Да надо больно! – надменно фыркнул он, отворачиваясь.

Потом отошёл чуть в сторону и уселся на поваленное дерево.

Спиной ко мне.

Чудесно! Вот это уже гораздо лучше…

Я принялась невозмутимо плескаться в приятной тепленькой водичке, отмывая грязь с рук и ног, между делом, шаг за шагом, увеличивая расстояние между нами.

– Не отходи далеко! – пробурчал мой страж, будто у него на затылке глаза были. – Мало ли, кто тут бродит…

– А ты не подглядывай! – возмутилась я.

– Я не подглядываю, – проворчал Вир сердито, – но я же не глухой.

Ух! Вот и как тут сбежать? Придётся потянуть время. Может, и выпадет шанс…

Спроси меня сейчас кто-нибудь, куда и зачем я бежать собиралась, наверное, и ответить бы толком не смогла. Я ведь тоже понимала, что одинокая девица для любого лёгкая добыча: хоть для лиходея, хоть для зверя лесного.

Но тогда мне казалось, что я и одна не пропаду. Переночую где-нибудь под кустом в лисьей шкурке. А завтра на дорогу вернусь да пойду искать людей.

Небось, найду себе где-нибудь приют. Благо, прокормить себя смогу, деньги у меня всегда будут…

– Долго ты ещё? – снова раздался недовольный голос Хмурого. – Есть хочется…

– Я ещё платье не постирала… – немного приврала я. Снимать одежду рядом с чужим мужчиной я не собиралась, но, в самом деле, слегка опустила юбку и принялась замывать грязь на подоле. Добавила беспечно: – Хочешь есть – так иди, не жди! Я дорогу помню. Сама вернусь.

В ответ до меня долетело:

– Ильд велел тебя стеречь.

– Зачем меня стеречь? Разве я пленница? – спросила я как бы в шутку, но ответа ждала, чуть дыша. – На что я вам сдалась?

– Вот у него и спросишь, когда к костру вернёмся.

– А у тебя своих забот нет? – фыркнула я. – Охота тут со мной нянькаться?

– Ильд велел тебя стеречь, – опять возразил этот упрямец.

– А ты всегда его слушаешься, да? – подначила я.

– Всегда, – отрезал Вир, будто лезвием клинка отсёк.

– Вроде, не отрок уже… под чужую дудку плясать… Своей головы на плечах нет, что ли? – снова нарочно поддразнила я.

Не раз видела, как деревенские мужики друг перед другом похвалялись, норовили доказать, кто важнее да главнее. Вот и подумала, что этого Каменного заденут мои слова. Уйдёт, чтобы слабаком не казаться.

А он только фыркнул, на миг бросив на меня взгляд:

– Что ты понимаешь!

– Эй, не подглядывай! – гневно вскрикнула я.

Вир резко отвернулся.

– Слово форинга – для любого воина закон. Ясно тебе? – уже не глядя на меня, сурово рыкнул Хмурый. – Выше только князь.

Ух, злющий какой! Прямо волчара, только зубами не щёлкает!

– Форинга? – удивлённо переспросила я.

Как раз в этот миг мне на глаза попалось такое чудесное местечко на берегу – пологий подъём и просвет между кустами… Одним прыжком можно выбраться из воды и исчезнуть в зарослях. Я уже почти решилась, уже приготовилась.

Но это словечко сбило и буквально лишило меня способности двигаться.

Форинг… это же в дружине самый главный…

В моей памяти вдруг что-то там закопошилось, выбираясь на свет из дальних уголков. Я пыталась выудить из неё всё, что когда-то слышала о столице, ярл-князе и тех, кто в Зимени всем заправлял.

И тут меня ка-а-ак осенило! Я чуть в воду не села.

– Ой… Это же… Так Ильд… тот самый Лис? – изумлённо ахнула я.

Наша деревня от забот столичных была, конечно, далека. Но слава Лиса – правой руки князя Аррдена, его верного друга, отважного воина и главы княжеского войска – и до нас долететь успела.

– Тот самый, – хмыкнул довольно Вир. – Лис – он один такой, ни с кем не перепутаешь.

Скажу честно, в этот самый миг во мне зародилось сомнение – а так ли хороша моя затея с побегом? Куда и зачем бежать? Разве можно найти место безопаснее, чем под крылышком у самого княжеского форинга?

Благоразумная была мысль. Но она чуть-чуть запоздала. На одно мгновение, но запоздала. Тело оказалось проворнее.

Я ведь уже готова была к прыжку, уже решилась бежать. И меня сейчас будто кто-то в спину толкнул. Какая там лиса… Сиганула, будто молодая резвая козочка!

Прикрывая лицо ладонью, пробилась сквозь прибрежные заросли и…

6 Кусь тебя!

Эрика

Вот такого я точно не ожидала! Ждала, что Вир обругает. Даже ударит. А потом, вцепившись в косу, потащит обратно к костру.

Улах, на его месте, наверняка сделал бы именно так.

И вдруг это…

Его поцелуй меня ошеломил. Ошеломил настолько… что я на него ответила!

Да, я так опешила, что в первые мгновения мои губы непроизвольно приоткрылись, принимая его пылкие, обжигающие поцелуи.

От такой непривычной для меня ласки голова пошла кругом. Сперва бросило в жар, а потом по телу прошла дрожь, но не такая, как бывала при горячке, а приятно щекочущая кожу. А ещё мною вдруг завладела странная слабость, ноги едва держали, да и вся стала такой податливой – бери и делай, что хочешь!

Впервые в жизни мне не было противно, даже нравилось, как меня касался мужчина. Не хотелось его отталкивать, и эта близость не вызывала брезгливости или злости.

Но наваждение продлилось лишь несколько мгновений…

Потом я внезапно очнулась и поняла, насколько всё неправильно и непозволительно. Всё это: и жаркие губы Вира, сладко терзающие мои, и его большие горячие ладони, что легонько поглаживали мои пылающие щеки, скользили по коже с такой неуместной для сурового воина нежностью.

Вместо медовой неги по всему телу разлилась ярость, клокочущая и бурлящая, будто кипяток в котелке. Не знаю, на кого я злилась больше: на бесстыжего наглеца Вира или на себя саму, так легко поддавшуюся ему и растаявшую от одного поцелуя, но сейчас моя ярость вырвалась на свободу и ужалила, будто ядовитая змея.

Я сердито дёрнулась в руках Вира и без капли сомнений и жалости впилась зубами в его губу.

Кусь тебя! Будешь знать!

Хоть я и была сейчас человеком, а не лисицей с клыками, так цапнула этого нахала, что ощутила на языке солоноватый привкус крови.

Вир тоже дёрнулся и взвыл от боли, резко отстраняясь. Меня он в то же мгновение из рук выпустил и, мучительно скривившись, прижал ладонь к прокушенной губе.

Он снова взирал на меня изумлённо, недоверчиво и зло.

А я, понимая, что теперь мне точно конец, не теряя времени, со всей силы толкнула Хмурого в грудь.

Не ожидавший от меня очередной подлости ратник качнулся назад, попытался удержаться за меня, но поскользнулся на влажной траве и полетел навзничь, прямо в ручей. А я…

Уж не знаю, на что я рассчитывала. Наверное, на то, что пока он будет выбираться на берег, я всё-таки успею сбежать. Обдумывать подробности мне было некогда, и я позволила внезапному порыву взять надо мной верх.

Но, так или иначе, моя затея провалилась – падая, Вир успел прихватить и меня. Пытаясь удержаться на ногах, он непроизвольно вцепился в мою руку и утянул в ручей следом за собой.

С громким плеском этот суровый красавец, довольно большой и тяжёлый, рухнул в воду, так что брызги разлетелись во все стороны. Ну а я, соответственно, плюхнулась прямо на него, избежав болезненного падения на камушки, но при этом выбив из Вира последний воздух.

Он даже успел сдавленно охнуть. Но тут его светлая голова ушла под воду, и он забрыкался так отчаянно, что я, путаясь в мокрой юбке, поспешно отскочила в сторону. Испугалась, что или он меня нечаянно зашибёт, или я его нечаянно утоплю.

Вир тотчас взвился над поверхностью ручья, свирепо рыча. Вид у него сейчас был жалкий и смешной – мокрый с ног до головы, длинные волосы повисли как пакли, облепили лицо, вода ручьями бежит. А злой какой – вот-вот от гнева просто лопнет, как переспевший гриб-дождевик.

Даже не знаю, как мне удалось сдержаться и не расхохотаться в голос. Но в следующий миг стало совсем не смешно.

– Ты что творишь?! – взбешённо прорычал Вир, надвигаясь на меня. – Вот же… дикая!

А я, не сводя с него испуганных глаз, пятилась, пока не упёрлась спиной в высокий берег. В паре шагов от меня было то самое удобное, пологое местечко, но я отступила туда, где так просто из воды не выскочишь.

Да я, вообще, если честно, оцепенела, когда надо мной снова навис этот огромный, разъярённый мужчина. Только смотрела, как с волос по его лицу скатывались прозрачные капельки, а на подбородке некоторые из них становились алыми, да глазами хлопала.

Мне стало так жутко, что в какой-то момент от страха я совершенно голову потеряла.

Поддавшись безрассудному порыву, шагнула ему навстречу, вскинула голову, с вызовом задрала нос и сердито фыркнула:

– А ты что творишь? Что, думаешь, если такой верзила, всё тебе можно?! Нечего руки распускать! Кто тебе позволил честную девицу лапать? Вот попробуй ещё после такого спросить, почему я сбежать хотела! Знаю я вас… Поёте-то все красиво, а думаете только об одном. Ничем не лучше Улаха!

Ох, надо было видеть лицо Хмурого в этот самый миг. Впрочем, я и на своё бы взглянуть не отказалась. Не знаю, как я от страха не умерла, не знаю, что такого он в моём голосе услышал, да только…

Вместо того чтобы прихлопнуть меня, как букашку, за мою дерзость, Вир вдруг стыдливо отвёл глаза, отступил назад, а потом чуть хрипло обронил:

– Прости! Прости меня!

Я подавилась собственным возмущением.

А он, уже подняв взгляд и глядя прямо мне в лицо, виновато добавил:

– Сам не знаю, что на меня нашло. Будто силой притянуло. Не серчай, Эрика! И в мыслях не было тебя обидеть. Сам не знаю, как так вышло… Прости!

Скажу честно, после таких слов я как-то мигом остыла. Даже растерялась. Но нельзя было слабость показывать.

А потому я снова сурово бросила:

– Не знает он… Сейчас с поцелуйчиками пристал, а ночью под юбку полезешь, так? С девкой справиться – много сил не нужно. А потом тоже скажешь: «Не виноват. Не знаю, как оно так вышло. Прости…»? А то и вовсе промолчишь. Стоит ли перед простой…

– Что ты говоришь такое?! – сумрачный взгляд воина снова полыхнул огнём гнева. – Никогда я… Да чтобы силой женщину брать, надо вовсе чести не иметь! Я, в самом деле, не знаю, зачем поцеловал тебя, но с таким-то не сравнивай! Клянусь, что оскорбить не хотел и ничего против воли твоей бы не сделал.

7 Кусь тебя!

Эрика

– О, Вир, я смотрю, ты тоже умыться решил, – хохотнул Рыжий, едва мы показались на полянке у костра, – да причём весь – от макушки до пяток! И постираться заодно…

– Так вышло, – буркнул Хмурый.

Видно, неловко ему было и обидно, что простая девица с ним так легко справилась. Мне даже совестно на миг стало, но только на миг.

Вир тотчас отвлёк меня от собственных мыслей весьма искусным образом.

Ничуть не смущаясь, расстегнул и сбросил кожаный доспех, а следом стянул с себя и мокрую рубаху. После чего принялся всё это развешивать на ветках ближайшего к огню куста – просушиться, видишь ли, решил. Хорошо хоть штаны на себе оставил.

Я хотела отвернуться, честно хотела, но… меня будто чарами оплели. Смотрела на полуголого мужчину, чувствуя, как рот наполняется слюной, и вовсе не от аппетитного аромата ужина, ждущего в котелке.

Мне, конечно, доводилось в нашем селении видеть мужиков без рубахи: у реки да в поле. Но впервые это было так… близко и…

Ох, помоги мне, Сестрица-Лисица, даже не знаю, какими словами такое описать! Но, глядя на узор витых мышц на широкой спине и мощных плечах, я, кажется, онемела и оцепенела на несколько долгих мгновений.

Пока Вир не заговорил снова…

– Вон… бегунью эту ловил. Удрать хотела, – безжалостно выдал ратник.

Вот же гад нехороший! Мог бы и промолчать.

– Удра-а-ать?! – изумлённо уставился на меня Ильд.

А я вспыхнула ярче пламени костра, так и закипела от злости.

Не удержалась и тоже выпалила:

– Сбежишь тут, когда некоторые с поцелуями лезут!

Вот так! Получай, злыдень!

И неважно, что целоваться он начал уже после моей попытки бегства. Просто я заранее знала, что так будет… и не стала ждать.

А он! Ведь даже прощения попросил, а теперь нажаловался на меня, как дитя малое.

Я ведь уже почти извинила его за эту выходку и промолчала бы, но Вир решил и Рыжего впутать. Сам виноват! Вообще-то я не злопамятная, но сегодня меня будто подменили. Так и захотелось этого Хмурого ещё раз хорошенько тяпнуть! За губу…

Ох, зря я это припомнила! Тут же снова, как наяву, вспомнила, как он целовал меня там, у ручья, как его губы жадно сминали мои, и от этого тело таким огнём наполнялось, что до сих пор жар в груди и животе тлел, несмотря на мокрое, холодное платье.

Но меня снова от мыслей и непривычных ощущений отвлекли.

– Ви-и-ир?!! – ошеломлённо протянул Рыжий, уставившись на своего помрачневшего приятеля.

Бедняга Лис! Да, мы с Хмурым смогли его порядком огорошить.

Вир виновато опустил голову, тяжело вздохнул, поднял на старшего дружинника смущённый взгляд и неловко развёл руками.

– Так вышло… – Вир вздохнул снова, ещё тяжелее, и добавил, покосившись на меня: – Я уже попросил прощения. И обещал, что ничего дурного не сделаю.

– Обещал… – признала я, но тут же фыркнула ядовито: – Да вот не знаю, можно ли этим обещаниям верить!

Теперь уже взвился Вир, развернулся ко мне и таким взглядом ожёг, будто плетью хлестнул.

– Да нужна ты больно! И близко не подойду! А захочешь сбежать – держать не стану. Вон, лес большой – иди, куда хочешь!

Я уже открыла рот, чтобы выдать в ответ что-нибудь такое же едкое, но между нами неожиданно встал Ильд.

Вскинул руки, заставляя умолкнуть обоих, и примирительно велел:

– Так… Всё! Ни слова больше! Сперва ужинать. Пельмени отведаете – потом поговорим. А то на пустые животы, вижу, разговоров у нас не выйдет. Друг друга быстрее покусаете.

Вспыливший Вир мгновенно сник, молча отошёл в сторону, где дорожные сумки лежали. Выудил там другую рубаху, оделся и только после сел у костра, на меня нарочито не глядя.

Надо же! Не сильно-то и хотелось!

Я поёжилась, подсаживаясь к огню поближе. Хоть я и меньше намокла, мне бы тоже одежду просушить требовалось, да только, увы, запасного платья не было.

Тут меня Рыжий в очередной раз удивил. Ну, не всё же нам его…

Он поднялся и тоже пошёл к мешкам под деревом. Порывшись, вернулся обратно и протянул мне светлую рубаху.

– Вот держи! Застынешь в мокром…

Я замотала головой, не спеша принять сей дар. Уж лучше в сыром посижу, чем перед чужими мужиками переодеваться стану да голой сдобой из-под рубахи сверкать. В крайнем случае, в лису перекинусь, если совсем замёрзну.

Но Ильд не отступился.

– Бери! Чистая, – моё замешательство он понял по-своему. Но потом, видимо, разгадал и остальные мои мысли: – И длинная. Такой пигалице ниже колен будет, всё прикроет. Бери говорю!

Я насупилась, но сдалась.

Шмыгнула за куст, торопливо, оглядываясь то и дело, стянула мокрое платье, надела рубаху. Так сразу стало хорошо, сухо, тепло.

Конечно, коротковата одежонка, но на мой рост, в самом деле, рубашка Рыжего как платье села.

Боязливо поглядывая на мужчин, я вернулась обратно к костру, примостилась, натянув светлую ткань на ноги, как смогла.

Рыжий меня со своим плащом поджидал, накинул на спину заботливо.

Я в плотную ткань запахнулась, прячась от смущавших меня взглядов. И, кажется, впервые за вечер выдохнула облегчённо, плечи расправила и благодарно улыбнулась.

А Ильд уже протягивал мне миску с загадочными пельменями. От запаха этого незнакомого блюда заурчало в животе. Какая же я, оказывается, голодная!

В этот раз меня не нужно было уговаривать. Накинулась на еду как голодный зверь. Дивное кушанье, в самом деле, княжеского стола было достойно.

Вроде бы, всё просто – мясо да тесто, но с каким аппетитом я сейчас эти забавные пельмени уплетала. А бульон какой – наваристый, сытный, ароматный! Вкуснятина!

– Ух, наелась! Благодарствую! – расплывшись в сытой улыбке, сказала я, когда в миске даже бульона не осталось. – Ничего вкуснее не ела!

– Ещё хочешь? Тут немножко осталось, – предложил Ильд.

– Нет, больше я съесть не смогу, – я рассмеялась и головой покачала.

8 Пригрейте бедную сиротку!

Эрика

Всё моё сытое благодушие тотчас как ветром сдуло. Я настороженно покосилась на Рыжего и запахнулась в плащ наглухо, будто стену возвела.

Сразу мысли нехорошие в голову полезли, а вдруг этим двоим что-то про мои секретики известно, вдруг они нарочно схитрили – притворились добренькими, чтобы всё разнюхать, выведывать…

Но я всё-таки не такая уж трусливая дура – мигом взяла себя в руки и, отбросив страх, здраво рассудила, что вряд ли ратники князя Аррдена сюда по мою душу явились. Явиться-то, конечно, могли, но уж точно не в поле бы меня тогда ловили, а в селение приехали.

Ну, откуда им было знать, что я именно по этому лугу, именно сегодня, решу пробежаться? Откуда им было знать, что Улах именно сегодня решит меня заполучить. Об этом даже я узнала совершенно случайно.

Нет, напрасно я так осторожничала – ведь всё-таки сердцем чуяла, что Ильд и Вир – хорошие люди. По крайней мере, хотелось в это верить.

Даже несмотря на ссору с Хмурым, хотелось. Я понимала, что будь он действительно подлецом и похотливым мерзавцем, вроде Улаха, его бы и падение в ручей не остановило. Ну, охладился слегка, а дальше… Вполне мог вытащить меня на берег и довершить начатое. И я вовсе не про поцелуи.

Нет, всё-таки стоило признать, что мне повезло встретить этих двоих. Видно, сами Великие решили нынче меня пожалеть и помощь послать. Спасибо, Сестра-Лиса, за милость твою!

Мой настрой резко изменился. Я взглянула на всё случившееся с другой стороны и поразилась собственной недальновидности.

А что если выкинуть из головы мысли о побеге и заручиться поддержкой этих двух сильных и отважных воинов? С ними-то в пути как-то понадёжнее будет. Дело за малым – вызнать, куда и зачем они направляются. И как-то убедиться, что я на их счёт не ошиблась, что им можно доверять.

А пока придётся о себе поведать.

Разумеется, не всё, далеко не всё. Но чем-то я готова поделиться…

Пожав плечами, я смущённо улыбнулась:

– Да что тут рассказывать. История обычная, каких много. Начать, наверное, надо с того, что я сирота...

Удивительное дело, но дальше история из моих уст сама собой потекла, будто я сказительница какая-нибудь…

– Мать свою и не знала. Она родами умерла. А я вот живая осталась. Отец меня сперва один поднимал. Нанял соседку в кормилицы, она меня и выкормила. Деньги у нас в ту пору водились. Отец золотых дел мастером был, хорошим мастером. Он же из Золотых Лис родом, – я улыбнулась Рыжему, – сам понимаешь, что это значит. Дар у него особый был – золото слышал, чувствовал. Да и не только золото, в его руках и серебро, и медь оживали, такой вязью струились, таким узором, что глаз не отвести. Всё-таки кровь есть кровь…

– Не скажи! – усмехнулся Ильд. – Не всем таланты по Роду даются. Я вот с золотом не дружу. С железом как-то больше… – Рыжий кивнул на свой боевой топор, мощный, увесистый. – Размахивать у меня им хорошо получается, головы врагам рубить – тоже неплохо. А красоту всякую ладить… – он хмыкнул, поднимая повыше свои огромные ладони, – ну, куда такими ручищами за тонкую работу?

– Не в руках дело, в Магии Рода, – неожиданно возразил Вир. – К кому-то Дар приходит, к кому-то нет. Правда, сказывают, что Магия Рода в знати чаще просыпается. Издавна ведь во главу Рода тот вставал, кто сильнее был по крови. Оттого ярлы завсегда Даром владеют, а остальным уж как повезёт. Даже обращаться не всем дано.

– Отец говорил, что в нас как раз немного знатной крови имеется, – смущённо краснея призналась я. – Мол, народ болтал, что отец его – дед мой, значит – был сыном одного ярла. Ну, не законным, разумеется, а бастардом, на стороне прижитом. Только Дар ведь не разбирает такого, коли кровь сильная, то и Магия Рода есть.

– Это да, – согласно кивнул Ильд. – Однако иногда и простому народу что-то перепадает. Ты вон не княжеских кровей, – Рыжий мотнул головой в сторону друга, – а тоже при Даре. Чтоб ты знала, Эрика, прозвище у Вира – Стальной Волк. И это не только от того, что он дюже суровый и в бою храбрый. Он у нас тоже… как ты это сказала… металл чувствует. Только не золото, а сталь. То, что он с оружием вытворяет, словами не описать. Будто прирастает к мечу, когда бьётся. Мне до него далеко, хоть тоже кое-что умею. Раз уж живой до сих пор…

Я изумлённо уставилась на Хмурого.

Сталь чувствует… Вот это дела!

Мне сразу столько спросить захотелось, но с языка слетело совсем не то.

– Волк, значит… – ахнула я. – И обращаться умеешь?

– А что там уметь? – пожал плечами Вир, наконец-то удостоив меня и словом, и взглядом. И хоть взгляд тот был пасмурный, всё ещё сердитый, у меня отчего-то сердечко встрепенулось, забилось чаще. – Случалось, и волком бегать.

Да уж. Значит, Магия Рода у него действительно сильная. Далеко не все в зверьё своего Рода обращаться умеют. Я-то с легкостью умею, но я и на Дар свой не жалуюсь. Только об этом я пока рассказать не готова.

Ильд будто подловил меня на этой мысли с улыбкой напомнил:

– Что там дальше-то было… Прости, перебили тебя!

Я вздохнула и продолжила свой рассказ:

– Так вот… Отец у меня настоящим мастером был. Народ к нему со всех окрестных селений приезжал, даже из самой столицы, случалось. Жили мы, стало быть, хорошо, не бедствовали. А потом, как я подросла немного, женился он второй раз. Мне тогда лет пять, наверное, уже исполнилось. С мачехой особого лада у нас никогда не было, но и до раздора не доходило. Маму же я не помнила, а потому особо на отца не обижалась, что он новую жену привёл. Та тоже, хоть и не любила меня, но старалась по-доброму относиться, учила всяким женским премудростям. Ну, по хозяйству там, как стряпать повкуснее. Разное такое… А вот с батюшкой… – я не сдержалась, шмыгнула носом, стёрла торопливо покатившуюся слезу, – с батюшкой мы друг в друге души не чаяли. Я с малых лет за ним как хвостик бегала. Всегда во всём помогала. Ну, так по мелочи, конечно. Подать чего, принести, унести… И на ярмарку в Радун он всегда меня с собой брал. Всегда… Один раз только не поехала я с ним. Два года назад. Я просилась, а он… отчего-то не взял. Словно знал наперёд…

9 Пригрейте бедную сиротку!

Эрика

– Даруйте ему Великие покой и скорое перерождение! – с тяжёлым вздохом произнёс Ильд.

– Даруйте ему Великие покой и скорое перерождение! – подхватила я. И одновременно со мной то же сказал Вир.

И хоть это служило мне малым утешением, всё-таки на сердце немного потеплело оттого, что кто-то разделил со мной моё горе, поддержал, посочувствовал.

Пусть и минуло уже два года, а скорбь всё ещё не отпустила душу. И слёзы привычно катились по щекам, а я никак не могла их остановить и продолжить свою историю.

Ильд тут же подсел ближе, приобнял за плечи. Но в этот раз мне и в голову не пришло вырываться, фыркать, огрызаться. В его дружеских объятиях я не усмотрела ничего похотливого, лишь сочувствие и желание облегчить мою боль.

Так мог бы обнимать старший брат, если бы у меня был старший брат. Но у меня его не было.

У меня, вообще, больше никого не осталось.

И это внезапное участие чужих людей так меня растрогало, что я начала всхлипывать его громче. Вир поднялся и принёс мне воды, прохладной, родниковой, от которой наконец-то стало легче.

Я успокоилась и смогла продолжить.

– Убили отца не случайно, как бывает в пылу драки. Мне сказали, что перед смертью его долго мучили.

– Что-то выпытать хотели? – Рыжий сразу уловил то, что я и говорить-то не собиралась.

Ох, до чего же он прозорливый – надо с ним поосторожнее, за каждым словом следить!

Я пожала плечами, стиснула плащ на груди и отвела глаза.

– Должно быть, надеялись ещё деньгами или золотом поживиться. Мало им было того, что сразу у него отобрали.

Рыжий кивнул, принимая мои объяснения.

А мне вдруг стало так стыдно и неловко. С детства ненавидела лукавить и лгать. А теперь вот приходилось.

Ведь я прекрасно знала, что надеялись заполучить от отца те мерзавцы, которые с ним расправились. Как знала и то, что он ничего им не сказал, иначе за мной бы уже пришли.

И пусть сейчас мне было совестно врать этим добрым людям – они ко мне со всей душой, а я будто камень за пазухой припрятала – но я знала, что поступаю верно. Ведь не зря же отец тогда перед отъездом меня просил никому никогда ничего не рассказывать про то, что он в наследство мне оставил. Нет, уж лучше промолчу, чем моя откровенность бедой обернётся. Лучше солгу, чем подвергну опасности и себя, и их.

– Нашли того, кто это сделал? – спросил Вир.

И его голос, прозвучавший в тишине, так удивил меня – ведь все расспросы до этого вёл Ильд, что я, забыв муки совести, снова подняла взгляд.

– Нет, разумеется, – зло хмыкнула я. – Где и кого искать? Ветра в поле? Мало ли разбойников да лиходеев по лесам прячется. Никто ничего не видел. Никто ничего не знал. Первые дни всё наше селение гудело, народ бушевал, возмущался. А как предали мы отца огню и тризну справили... Всё – успокоились и забыли.

– Да уж! – досадливо скривился Ильд. – Ну а этот… жених твой… откуда взялся?

– Улах… – я невольно брезгливо поморщилась, – мерзавец каких мало…

– Это мы уже поняли, – ухмыльнулся Рыжий. – С чего он вдруг взял, что у него на тебя права есть?

– Это мачеха моя постаралась, – вздохнула я. – После смерти батюшки она своё истинное лицо показала. До той поры мы жили с ней мирно, а тут к каждому слову, к каждому моему шагу цепляться начала. Она привыкла на широкую ногу жить, деньги не считать. Однако сбережения отца быстро таяли, а новые с небес на нас не сыпались. Мачеха всё ждала, что я по стопам отца пойду, что теперь во мне Дар его проснётся. Но, – я снова опустила глаза, – ничего такого не произошло. Конечно, батюшка меня ремеслу своему учил, кое-что и я умею. Небольшие, простенькие заказы брала – всё какой-то заработок. Но творить из золота так, как отец умел, я оказалась не способна. Меня, вообще, к целительству больше тянет. Вот это дело мне легко даётся.

– Целительство? – удивлённо вскинул брови Ильд. Оглядел меня как-то по-новому, заинтересованно. – И что, прямо уже и травы знаешь, и зелья всякие?

– И травы, и зелья, и перевязать могу, и исток болезни найти. И не только, – с гордостью поделилась я. – Уже не одну жизнь спасла. Но, сами понимаете, лечишь то всех, а отблагодарить за это не каждый может. Доход целительницы с доходом мастера золотых дел не сравнится. Вот из-за этого у нас с мачехой разлад и начался. Она два года ждала в надежде, что всё-таки и во мне Магия Рода заговорит. А потом решила иначе денег заработать…

– Продала тебя этому… – договорил за меня Рыжий.

А Вир скрипнул зубами. Или мне это только показалось.

– Да, так всё и было, – подтвердила я. Наконец-то можно было говорить всю правду без утайки. – Продала, не пожалела. Улах давно на меня поглядывал. Даже к отцу как-то приходил. Тогда ещё свататься. Хотел по закону невестой меня назвать. Но отец его сразу за порог выставил. Знал, что я скорее умру, чем соглашусь женой этого мерзавца стать. Все в нашем селении его ненавидят, кроме его прихвостней. Хотя и те, наверное, тоже. А как батюшки не стало, – я снова шмыгнула носом, – Улах стал мою мачеху обхаживать, пообещал ей за меня денег отсыпать. Сколько не знаю, но, думаю, не продешевила она. Мачеха сперва меня по-доброму уговорить пыталась, разжалобить – мол, обнищали мы совсем, так отблагодари за всё добро, согласись этого гада ублажать. А я ни в какую. Сказала, работать буду, с голоду не умрём, зато и честью не поступлюсь. Ну… тогда она тайком с ним сговорилась. Меня заперла, чтобы я не сбежала, покуда он ещё за мной не явился. А я всё равно ускользнула! Выбралась на волю и прямо перед носом у него лисой прошмыгнула. А дальше… вы сами всё видели.

– Видели, – кивнул Ильд. – И слышали. Так… что ж это выходит, тебе и возвращаться теперь некуда? Домой вернёшься – обратно в загребущие лапы Улаха попадёшь.

Я тоскливо вздохнула, понимая, что идти мне действительно некуда.

Никто бедную сиротку не пригреет, не пожалеет!

– Может… нам Эрику проводить? – неожиданно предложил Вир. – Да самим потолковать с мачехой. Ну и с этим… уродом… ещё разок. Припугнуть хорошенько. Авось, смирнее будут.

10 Пригрейте бедную сиротку!

Эрика

А вот теперь я себя почувствовала так, как немногим раньше, наверное, чувствовал себя Ильд, решивший выведать, что из себя я представляю. Я уже поняла, что этот красавец людей насквозь видит, так что от него, разумеется, не могло укрыться, как я недоговаривала и юлила.

Сейчас же, после моего невинного вопроса, и сам Рыжий как-то напрягся, переглянулся многозначительно со своим хмурым приятелем, будто решая, стоит ли на мой вопрос вообще отвечать.

Потом Лис снова посмотрел на меня, сверкнул лукавым прищуром зелёных глаз и выдал:

– Ладно, скажу всё, как есть. Мы, Эрика, далече путь держим. Аж в сами Огненные Земли. Говорят, неспокойно там нынче стало. Уже не раз вести недобрые приходили. Вот и отправил нас ярл-князь разобраться, сколько в тех слухах правды, а сколько домыслов. Оно бы, конечно, лучше было ему самому туда отправиться. Да княгиня Хельга на сносях, вот-вот родить должна. Наследник у них уже есть, а теперь надеются, что Великие дочерью благословят. Так что в дорогу нашей княгинюшке никак нельзя, а одну Аррден оставлять её не желает. Они ж, как голубь с голубкой, и дня друг без друга обойтись не могут, – Ильд улыбнулся светло, умилённо. – Вот, стало быть, и решил ярл-князь вместо себя верных людей отправить, то есть, нас с Виром.

– Ого! Аж в сами Огненные Земли! Никогда так далеко не была, – восхищённо воскликнула я.

По правде сказать, я, вообще, нигде дальше Радуна не была. А так хотелось на дальние края посмотреть.

И я, зажмурившись от собственной наглости, пискнула:

– А возьмите меня с собой!

Ильд, кажется, от такой заявочки дар речи потерял.

А вот молчаливый Вир в этот раз промолчать не смог.

Рыкнул раздражённо:

– Ты думай, что говоришь! Куда взять? Ты хоть понимаешь, сколько до тех мест ехать? Понимаешь, что в дороге случиться может? Придумала тоже!

– Сами ж видите, мне податься некуда, – насупилась я. – Домой пути нет. Я думала до Радуна добраться, да там попробовать осесть… Но я же там никого не знаю. Крыши над головой не будет, заработок – пока найду… – я вздохнула так тяжко, что аж самой себя стало жалко. И тут же решила, что немного лести не повредит: – А вот с такими защитниками, как вы, и на опасной дороге лучше будет, чем одной в чужом городе. Возьмите, не пожалеете!

– Да на кой нам обуза такая? – снова возмутился Вир. – С девицей возиться – велика радость! Тут свою бы шкуру уберечь, а ещё на тебя оглядываться. Знала бы, на что напрашиваешься, не говорила бы такой вздор. Нет уж, я против! Хотела в Радун ехать, вот туда мы тебя завтра и доставим. Город хороший, богатый, торговый, пристроим куда-нибудь – жильё найдем, а дальше сама… Может, в подмастерье к какому мастеру пойдёшь или к травнице в помощницы.

Я фыркнула сердито. Вот же упёрся! Не Волк, а баран, самый настоящий баран!

Обо мне он печётся, ага, так и поверила! Просто злится на меня за то, что цапнула его... и, вообще, осадила там, у ручья.

Тут я невольно бросила взгляд на припухшую губу Вира и сразу ощутила, как щёки загорелись, будто кипятком ошпарила. И всё из-за него, из-за нахала этого! Ух, и за что он на мою голову свалился! То целоваться лезет, то рычит и отделаться от меня хочет – сам не знает, что ему надо. Небось, привык, что девки на шею вешаются, а тут – я, этакая недотрога. Вот точно из-за этого он так на меня и взъелся.

Ничего, ничего… Всё-таки главный тут Рыжий… А с Ильдом я договорюсь.

– А ежели Улах меня и там найдёт? – я решила давить на жалость. – Или другой кто обидеть захочет… Не совестно вам будет? Сперва спасли, а потом сами и бросили на растерзание…

– Да никто тебя не бросает! Зачем ты так… – дёрнулся Вир. – Это ж не яма со змеями, а город с людьми. Живут же как-то там…

– Постой, Вир! – Рыжий наконец-то очнулся и одним властным движением руки заставил умолкнуть своего внезапно разговорившегося друга. – Не руби с плеча! Покумекать надо! В том, что девке в дороге не место, ты, конечно, прав. Да и дальше… Мы ведь и сами не знаем, что нас там, в Огнеже, ждёт. Однако и Эрика права – Радун слишком близко. Если этот Улах не совсем дурак, то быстро смекнёт, куда она податься могла. А там уж не так велик городок, захочет найти – найдёт. Я смотрю, этот гад настырный, так просто не отступится. Стало быть, нельзя тебе в Радун, Лисичка… Но и с нами нельзя. Вот что… – кажется, Лис что-то придумал, – давай так поступим! Возьмём мы тебя с собой…

Я аж взвизгнула от радости, не сдержалась. Знаю, не стоило так открыто показывать, что мне без этих двоих никак, но не научилась я ещё притворяться.

– Погоди, я ещё не всё сказал! – с беззлобным смешком осадил меня Ильд. – В Радуне тебя оставлять не будем, но дорогой всё равно куда-нибудь пристроим. Не знаю пока где. Как говорится, там видно будет…

– И на том благодарствую! – лучезарно улыбнулась я и смиренно добавила: – Благослови вас Сестрица-Лисица за вашу доброту!

В самом деле, там видно будет…

Главное, сейчас не прогонят, а дальше… Я же как репей, который за лисий хвост прицепился – попробуй потом оторви!

Однако не все разделяли мою радость.

– У нас всего две лошади… – угрюмо напомнил Вир.

– Ничего, завтра в Радуне купим третью, – беспечно пожал плечами Рыжий.

– А до Радуна она пешком пойдёт? – скривился Стальной Волк.

– Почему она? – ехидно ухмыльнулся Рыжий. – Ты что же, женщине седло не уступишь? Сам будешь верхом, а её ноги бить заставишь?

Вир посмотрел на нас с Рыжим так, словно желал надеть кому-нибудь на голову котелок с остатками бульона от пельмешек и решал, на ком из двоих заговорщиков остановиться.

– Да ну вас! – Вир проворно вскочил и, уже исчезая в сумраке летней ночи, буркнул:

– Уступлю. Куда ж мне деваться…

***

11 Пригрейте бедную сиротку!

Эрика

– Не надо мне лошадь. Я могу и лисой рядышком бежать, – тихонько шепнула я Ильду.

Затея, конечно, была не из лучших. Всё-таки каждый из нас в первую очередь был человеком, и долго носить облик зверя никто не любил – тяжело его удерживать. У некоторых и вовсе не получалось. Но когда выбора нет, и не такое сделаешь.

Так что я готова была потерпеть и на весь день в лисицу превратиться. Уж лучше я, чем Вир или Ильд. Совестно мне как-то стало, что я столько хлопот доставляю – и в нежеланные попутчицы напросилась, и неудобства всякие причиняла.

– Волку-то, пожалуй, легче будет. Он у нас крепкий, выносливый… – возразил Рыжий и подмигнул лукаво. – Ладно, не бери в голову! Завтра всё решим. А сейчас спать пора. Давай ложись, отдыхай спокойно! Мы посторожим по очереди. Вир первый в дозор заступает. А мы с тобой – спать.

Вот, вроде, ничего такого же не сказал, но, как известно, пуганая ворона и куста боится. Все мои страхи и сомнения мигом головы подняли, как змеи в гнезде, зашипели, зашевелились. И я так на Ильда глаза вытаращила, что тот расхохотался в голос.

– Ну что ещё? – хмыкнул он, отсмеявшись.

– Сперва поклянись, что… приставать не будешь и силой не тронешь! – выпалила я.

Ну а что, надо сразу всё прояснить. Раз пока у нас всё мирно и дружно складывается, может, и здесь повезёт.

– Вот прямо поклясться? – хохотнул Ильд.

– Да, – я усиленно делала строгое лицо. – Вон… Вир уже пообещал, что не тронет. Теперь твоя очередь.

– Ох, Эрика, Эрика… – продолжая ухмыляться, покачал головой Рыжий. – Ну, зачем я к тебе полезу? У меня, между прочим, жена есть, Мала. Любимая. Заботливая. Красавица. В том году сыновей мне подарила. Сразу двух.

– Как это двух? – я от удивления даже забыла, о чём мы вообще толкуем.

– Да близнецы у нас, Агрид и Дан, – с гордостью пояснил Лис. – Все в меня, такие же рыжие.

– Вот это да! Пусть хранят Великие ваше счастье! – я порядком успокоилась. Ильд с такой особым чувством говорил о своей семье, что у меня аж слёзы навернулись от умиления. Но я была бы не я, если бы так просто сдалась. – Но, знаешь, жена-то сейчас далеко…

– И что же, я её от этого любить меньше стал? – хмыкнул Ильд. Потом шумно вздохнул: – Ладно, Лисичка, вижу, тебя не переспоришь. Чтоб тебе спалось мирно и сладко… Клянусь жизнью своей, что не обижу и не стану на твою девичью честь покушаться. И да покарают меня Великие смертью, если слово своё нарушу. Довольна? Можно спать идти?

– Угу, – радостно кивнула я и отчётливо услышала язвительный смешок со стороны едва различимого в темноте Вира.

– Ложись тогда здесь, к костру поближе, – указал мне Ильд. – Здесь теплее будет.

Я стала моститься прямо на траве, только дорожную сумку под голову положив. Завернувшись в его плащ, как в кокон, я, наконец, улеглась более-менее удобно, прикрыла глаза, проваливаясь в дрёму.

И уже сквозь сон услышала негромкий голос Ильда:

– Смешная ты всё-таки, Эрика! Зароки какие-то требуешь. Неужто сама не понимаешь, что если у мужчины совесть есть, он и без клятв женщине зла никогда не сделает. А тех, кто может женщину обидеть, и клятва не сдержит. Что им слово данное, если они чести не ведают? Но мы тебя таким в обиду не дадим. Так что спи, Лисичка! Доброй ночи!

– Доброй ночи! – чуть слышно отозвалась я и тотчас провалилась в сон.

***

Спалось мне, правда, тревожно. Хоть и уснула быстро, просыпалась много раз за ночь. Во сне забывала, где я, а потому пугалась, открывая глаза неизвестно где. Успокаивалась, лишь заметив могучий силуэт Вира у костра. Стальной Волк бдительно охранял наш сон.

Но мне всё равно было как-то боязно. Лежала, вслушиваясь в тишину. Всё чудилось что-то, голоса леса пугали: шорохи, ветер, крики ночных птиц.

А ещё вскоре зябко стало, от ручья туман пополз. Я с головой закуталась в плащ, свернулась клубочком, колени к животу подтянула, а всё мёрзла. В одной тонкой рубахе особо не согреешься. Хорошо ещё, что я не в мокром платье. У меня уже зубы слегка постукивали.

Сон никак не шёл. Я ёрзала, вертелась. И всё никак не могла решить, что лучше сделать: пойти ближе к костру, погреться немного, или просто перекинуться в лису и полежать пусть без сна, но в тёплой меховой шубке. Однако из лисы я обернусь обратно в Эрику, как только сон меня сморит. А вот костёр – костёр манил…

Но у огня сидел Вир. И мне заранее становилось неловко от понимания, что придётся сидеть с ним рядом, наедине, без разговорчивого Ильда. Ведь Лис спал преспокойно – я слышала его размеренное дыхание.

Я не знала, о чём говорить с Волком, а молчать и вовсе было бы неудобно. Потому я лежала и мучилась от озноба, но к огню не шла.

И тут моё внимание привлёк тихий шорох рядом, следом ещё один, и ещё…

Шаги. Шаги приближались.

Я мгновенно навострила ушки, чуть приоткрыла один глаз…

Вир ступал почти неслышно и степенно, как настоящий матёрый волк. Позади него, слепя глаза, танцевало рыжее пламя. И даже не знаю, что завораживало сильнее: он или огонь. Но мне не до красоты было – сердечко сжалось испуганно.

Что ему нужно?!

Я затаилась, замерла, не дыша, отчаянно молясь про себя Великим, изо всех сил притворяясь спящей. Обещания обещаниями, но ничего хорошего я сейчас, разумеется, не ждала. Глаза больше не открывала, но чувствовала, как он склонился надо мной, коснулся края плаща.

Я сжалась, готовясь дать отпор – впиться в руку, в лицо, да куда угодно, но не даться легко!

А он вдруг поправил ткань, укрывая меня почти до самого носа, как в детстве кутал в одеяло батюшка. После чего я ощутила, как меня накрывает ещё один плащ, нагретый у костра, пропахший смолистым дымом. Мгновенно стало так тепло и уютно, что я наконец вдохнула глубоко, полной грудью, и вытянулась в полный рост, прекратив скрючиваться.

Подумать только – этот ворчливый, хмурый, злой волчище добровольно отдал мне собственный плащ!

12 Приключения начинаются

Эрика

– Эрика, просыпайся, ехать пора!

Бодрый окрик Ильда проник в мои сладкие сны, и я, с трудом разлепив веки, приподнялась, удивлённо озираясь. Солнце сияло уже вовсю. Ничего себе я спать!

Я больше ни разу не пробудилась, после того как пригрелась под плащом Вира. Так сладко уснула, будто дома у батюшки… когда ещё он жив был.

Давно мне так спокойно не спалось.

А вот мои новые знакомые, видимо, поднялись рано. На костре пыхтела свеженькая горячая каша. Вещи почти все были собраны. Мужчины оседлали лошадей, закрепили дорожные сумки у седла.

А я… засоня.

– Доброе утро! – я подхватилась с радостной улыбкой.

Но вовремя вспомнила, что на мне только рубашка Лиса, и тут же завернулась в один из плащей, придерживая его рукой на груди. Второй уже исчез.

Оно и понятно: утром, когда солнце поляну осветило, я бы под двумя уже спеклась.

Но мне вдруг стало досадно, что вместе с плащом исчез и повод ещё раз поблагодарить моего хмурого ночного стража.

– И тебе доброе… Доброе, – нестройно долетело в ответ.

Я поспешно сгребла высохшую за ночь одежду и метнулась в сторону ручья, крикнула на ходу:

– Я умываться…

– Погоди! – придержал мою прыть Ильд. – Провожу.

– Ой, не надо! – смешливо фыркнула я. – Один вчера уже проводил…

Вот зачем я это опять сказала? Ух, ну что за язык у меня?! Вроде же, в шутку, без обиды, без злого умысла. Но вышло так, что снова ненароком в Вира камень полетел.

Да и Рыжему слова мои не по душе пришлись.

Ильд нахмурился и остановил меня жестом:

– Так, красавица… Я думал, мы вечером всё обговорили, но, видимо, зря понадеялся. Давай сразу проясним. Значит, так… чтоб я больше вот таких намёков не слышал! Мы тебе пообещали, что защищать будем и не обидим. Ты это приняла. Вир у тебя прощения попросил. Ты простила. Всё. Хватит о том уже толковать! Если ты с нами хочешь и дальше ехать, тебе придётся доверять нам. А нам придётся доверять тебе. Хуже нет попутчика, чем тот, к кому спиной повернуться нельзя. Без доверия у нас ничего не выйдет. Понимаешь?

– Угу, – пристыженно кивнула я.

– Так-то лучше, – улыбнулся Лис.

Рано. Ох, рано он обрадовался.

– Но если вы мне доверяете, – тут же вздёрнула я носик, – то и меня стеречь не надо! Я же сама попросила взять меня с собой. Так неужто теперь сбегу?

– Мы тебя не стережём, а бережём, – усмехнулся Рыжий. – Лес ведь кругом. Всякое может случиться. Уж больно ты бесстрашная, Эрика!

– Бедовая… – тяжело вздохнула я, признавая правоту Рыжего.

– Пойдём, бедовая! – Вир обогнул нас и первым двинулся уже знакомой тропкой к ручью. – Я пригляжу.

***

В этот раз Волк со мной до самого ручья не пошёл, приостановился поодаль, махнул рукой – иди, мол, плескайся! То ли смущать меня не хотел, то ли боялся сам опять искупаться. Видеть он меня точно не видел, а вот услышал бы легко, если бы я позвала.

Ну, я только рада была, что нынче я не под пристальным взором Вира оказалась. Нет, бежать я сегодня не планировала. Хотя вот сейчас как раз такая возможность была. Просто хотелось освежиться по-настоящему.

Я скинула рубаху Лиса, закрутила волосы в узел и нагишом вошла в воду. Ух, хорошо-то как!

Искупалась, как следует. И на берег выбралась уже бодрая и свежая.

Мокрыми пальцами прочесала и пригладила волосы. Получилось, конечно, не очень. Волосы у меня были длинные, густые, светлые, чуть курчавые. Им хорошая щётка нужна. В Радуне надо будет купить себе. А то так спешно из дома бежала, что ничего с собой не взяла.

Потом заплела я косу. Нижнюю рубаху надела.

Покосилась на тонкую, прочную цепочку, висевшую у меня на груди. На ней болтался причудливый перстень, доставшийся мне от батюшки. Хорошо, что с моим главным сокровищем я не расставалась никогда. Вот и вышло, что прихватила с собой, убегая от мачехи и Улаха.

Тревожно оглянувшись по сторонам, я спрятала кольцо под рубашку, затянула шнуровку на груди и взялась за платье.

Нарядившись, попыталась разглядеть себя в ручье – хороша, вроде…

Во всяком случае, теперь можно и в город ехать, не стыдно людям показаться. Не то, что вчера была – после погони и грязного оврага.

В том, что людям теперь точно показаться не стыдно, я убедилась, когда вышла из кустов навстречу Виру. Заскучавший ратник бросил в мою сторону такой взгляд, что меня мгновенно в жар кинуло, и даже недавнее купание не спасло.

Однако вслух Волк ничего не сказал. Кивком позвал за собой и отвернулся поспешно.

До поляны мы снова шли молча. Мне, вроде, и хотелось что-нибудь моему спутнику сказать, но я сдерживалась изо всех сил. Ведь уже сколько раз нехотя говорила что-то обидное, неуместное. Вдруг опять так выйдет. Нет, лучше помолчу.

Уже подходя к нашей стоянке, я вдруг с удивлением поняла, что с Виром и молчать неплохо, как-то нетягостно совсем, даже уютно.

***

Позавтракали мы на удивление спокойно. Рыжий привычно балагурил, Вир привычно помалкивал, я старалась брать пример с последнего и следить за языком.

Вскоре с трапезой было покончено. Я помогла собрать последние вещи. Вир затушил костёр. И мы наконец-то двинулись в путь.

Мужчины слово своё держали. Бежать лисичкой следом за лошадками мне никто не позволил. Я гордо возвышалась в седле.

А вот спутники мои верхом ехали по очереди. А остальную часть пути… либо шли пешком, либо на четырёх лапах. Лошадки топали неспешным шагом, так что это было не так уж сложно.

Вир, оборачиваясь волком, чаще всего сразу мчался вперёд, оставляя нас далеко позади, а, устав, дальше бежал рысцой или вовсе возвращался к человеческому облику и шагал по дороге, поджидая, пока мы нагоним его.

Ильд, будучи лисом, обычно трусил рядом, поглядывая на нас время от времени.

Удивительно, но лошадей не пугал волк, бегущий так близко – видно, привычные были или чувствовали, что это хозяин.