Ловушка для полоза

Пролог

Тихо опускалась зимняя ночь на великокняжеский Нежен.
Снежный покров с мягкой нежностью окутывал город, погружая даже самые яркие фонари в дрëму... А ведь от Разлома Тьмы это был первый крупный город. Хотя вернее было бы сказать, что это был один из самых крупных городов девятого королевства.
Древней историей он похвастаться не мог, всего-то четыреста лет от основания. Куда уж тягаться с военным городом-крепостью Великославском, или со столицей Белоозёрском, или Славнем, у стен которого уже полторы тысячи лет назад сражались ни на жизнь, войска полозов и аспидов.
Но зато именно в Нежене было целых два учебных заведения для ведьмочек и ведьм постарше. Ведическая школа и Академия ведовского искусства имени Елизары Огнерождëнной. Здесь же можно было увидеть множество магазинчиков и ведьминских лавок. Или жилища с котелком на двери. Знак, что дом принадлежит ведьме.
Как символ жизни в королевстве, или как сами себя называли полозы, Великом Княжестве, на большой площади, с торчащими из земли, словно чьи-то пальцы пятью каменными столбами, друг напротив друга стояло здание Главного храма Инквизиции и Большая Ведическая Библиотека.
Уже почти четыреста лет прошло с того дня, как ведьмы перестали быть дичью, двуногим зверем, законной добычей любого полоза. О них отдельно был целый свод законов, требования к ним были строже и равными полозам они не были. Но с каждым днём вплетались их судьбы в полотно истории княжества, менялось и отношение к ведьмам.
Особенно здесь, в Нежене. Жуткой пуповиной связывал Разлом этот мир с изнанкой. Исковерканным тьмой отражением. И лезли оттуда целые армии аспидов. Ядовитых, кровожадных и могущественных существ, так напоминающих самих полозов. Вот только людского облика за ними никто не замечал. Да ядовитыми у полозов кроме княжеского рода никто и не был.
И давно уже заметили полозы, что магия во время нашествий аспидов не действовала. Ни артефакты не спасали, ни кристаллы-храны, ничего... Кроме магии ведьм.
Ведьмы во всём мире были единственными существами, чья сила возобновлялась сама по себе. Ведьма могла и землю напитать, и артефакт зарядить, и напрямую магу передать. А почти все полозы обладали магической силой. А ведьм иной раз и сейчас называли живым храном.
Особенно сладко полозу было запечатлеть на себя ведьму, а потом тянуть из неё силы, хоть до последней капли. Ничего не могла противопоставить ведьма силе и мощи полозов. А уж сорвать цвет первой весны юной ведьмы и вовсе в своё время было любимой забавой у знатных полозов.
Ведьмы бежали, прятались, таились... А были те, чьë сердце чернело от пережитого горя. Вот тогда приходила беда. Проклятья ведьмы косили и правых и виноватых. И справиться с обезумевшей ведьмой иной раз было непросто. Вот и звонили колокола на храмах Инквизиции, и горели очистительные костры на площадях, чтобы не пришла душа ведьмы мстить. И хмуро смотрели на толпы с высоты пыточных помостов палачи.
Но здесь, в Нежене, особенно в крепостях у засечной черты, что трижды окаймляла Разлом, ведьм старались не обижать. Ведьмы лечили, ведьмы наполняли полозов-богатырей силой, оберегали своими заговорами. Да с любой бедой бежали люди к ведьмам. Здесь, куда долетало зловонное дыхание Разлома, этого не скрывали и не стеснялись. Оттого и жили ведьмы в Нежене не таясь.

Глава 1.

Неженская ведическая школа готовилась к самому важному событию, к будущему выпуску юных ведьмочек. Каждый год, для кого-то из тех, кого приняла под свою крышу школа, заканчивался десятилетний цикл первого обучения.
Дальше девочки либо шли в одну из трёх Академий или уходили в личное обучение к старшим ведьмам. А кто-то и вовсе исчезал, пряча свою сущность.
Многие боялись и доверия к полозам не было, хоть и признавали ведьмы, что при двух последних князьях, Радимире Гневном и его отце Димитрии Суровом, как раз ведьмам стало жить гораздо легче.
Ещё при князе Димитрии на площадях стали прилюдно наказывать полозов, буть те хоть боярами, за зло учинëнное над ведьмой. За разбой и насилие даже казнили. Никто не мог больше охотится на ведьм по своей воле и ради развлечения. И прийти в дом ведьмы и заставить её что-либо делать или служить источником для полоза тоже.
За насилие над ведьмой можно было получить до полусотни кнутов, и после оскопления уехать на рудники.
Но и ведьма, нарушающая закон, знала о Инквизиции, о печати, закрывающей дар, о кострах... Князь требовал, чтобы ведьма искала защиты у закона, а не мстила сама. Только ведьме иной раз нужно было вырваться из плена, а там уж не о законе думала Чёрная.
Вот и бывало иной раз, что рядом горел костёр черной ведьмы и стаяла плаха её мучителя. Князь Радимир требовал, чтобы о причинах проявления чёрного лика ведьмы ему докладывали.
Вот и звали ведьмы, в отличии от всего княжества, князя Димитрия Строгим, а правящего князя Радимира Справедливым. Вот и держали юных ведьмочек в школах при самых крупных и важных городах. Чтобы как бы на виду у князя быть.
- Новое поколение уже почти не скрывается, из выпуска только трое собираются в тень уйти, - докладывала старшая ведьма-наставница Ведьме-попечительнице школы. - Кое-кто так и вовсе в столицу собрались.
- Светозара поди? - улыбнулась Владлена. - Надо будет Ледяну предупредить.
- Так сила-то у неё какая, на такую управу чтобы найти, нужно учиться у тех, кто сам управляется с немалым потоком, - кивнула наставница. - Я на память не жалуюсь, но таких мало помню.
- А Рогнеда? - отвернулась от окна Владлена.
- Да куда же она от старой Ягниды? - улыбнулась наставница. - Как на первом году в библиотеку пришла, так и прикипела к Хранительнице, а та и рада подаренной судьбой внучке.
- Сил у Рогнеды не меньше, чем у Светозары, а то и поболе будет. Только сила та, как кисель густая, тягучая. В глаза её смотришь и как на берегу Вечного моря стоишь! - задумчиво протянула Владлена. - И душевная связь девочки с Хранительницей... Ягнида ведьма сильная и настолько своенравная...
- Ягнида ведьма настолько старая, что даже её ворон уже лет десять не летает и в сторону кладбища с тоской глядит, - засмеялась наставница.
- Божена! - зазвенел смех Владлены. - Все же знают, что фамильяра Ягнида встретила на кладбище, он воронëнком из гнезда выпал. Оттого и смотрит в сторону родных дубов с тоской. Кстати, о фамильярах.
После перелома года для будущих выпускниц начинался один из самых важных периодов в жизни каждой ведьмы. Ведьма не могла быть сама по себе. Сила требовала для своего носителя спутника и помощника, друга и советника, а заодно и поглотителя излишков силы при проведении ведьминых обрядов и ритуалов.
Ведьмы тщательно выбирали своих спутников, ведь с ними устанавливалась очень сильная связь, позволявшая фамильярам жить столько же, сколько жили их ведьмы. Получали фамильяры и другие свойства, отличавшие их от собратьев.
Ведьмы понимали звуки, что издавали их фамильяры, как обычную речь. А многие звери и вовсе получали дар речи. Ворон Ягниды, Хранительницы Ведической библиотеки, и вовсе мог говорить на нескольких языках.
Бывало, что ведьмочка встречала своего спутника в очень раннем возрасте, были и такие среди выпускниц. Кто-то уже присмотрел для себя зверя, остальным этот выбор сделать только предстояло.
В день начала весны каждая ведьмочка должна была войти со своим выбранным зверем в ритуальный круг. Покидала ограниченный рунами мир ведьмочка уже с фамильяром, а не просто со зверем.
Чем больше силы было в руках ведьмы, тем сильнее должен был её фамильяр. Ведь в случае чего, именно он должен был поглотить выплеск ведьминой силы.
Оттого и беспокоились старшие ведьмы, кого выберут ведьмочки, совпадёт ли зов сердца с силой? Примет ли зверь эту связь, справится ли, не погибнет ли?
- Ну, и в этот раз не без сюрпризов, - вздохнула наставница. - Две трети курса пока выбора не сделали. Из самых сильных среди неопределившихся по прежнему Рогнеда и Ясноцвета.
- А Светозара? Неужели выбрала? - удивилась Владлена.
- Как бы помягче-то, - вздохнула наставница. - Скоро же перелом, праздничная неделя уже началась. Вот Светозара и пошла к бабушке, навестить да сладких пирожков отнести. А по дороге встретила голодную и замëрзшую собачку. А ты ж знаешь, она только с виду девка огонь, резкая и вспыльчивая. Сердце у неё доброе, вот и пожалела собачку. Говорит, что видно уже нарывалась собачка на злых людей, потому что пыталась сбежать не покушав, пришлось ведьминой нитью удерживать.
- Собачка? - прищурилась Владлена.
- Ага, собачка, - засмеялась наставница. - Светозара её Снежкой назвала. Вот только там матёрый волк с телёнка ростом, прям волк, а не какая ни Снежка. Он может и почуял неладное, да удрать не успел. Уж если наша Светозара решила причинять добро, то никто не увернётся.
- И что, ведьмочка собачку от волка не отличила? - засомневалась Владлена.
- Ты же её знаешь, - вздохнула наставница. - У неё сарнийский грифон "ой, какая птичка". А аспид, которого в прошлом году в клетке в столицу через Нежен везли? Да у него у самого глаза с блюдца стали.
- Ну, наверное, аспиды не каждый день слышат о себе, что они бедные змейки, - вспомнила тот случай Владлена. - А уж молока им точно никто не подносит! И ведь послушно пил зараза!
- А что Малаша, так и не признаëтся, кто у внучки родители? Неспроста же ведь такие дела, - спросила наставница.
- Молчит, только усмехается. Говорит, если много знать будем, то так и запомнят нас молодыми и красивыми, - вздохнула Владлена. - Волк-то этот хоть не оборотень? А то неловко выйдет.
- Нет, проверила сходила, - заверила её наставница. - Ещё нас ждёт разделение даров.
- Милолика? - приподняла брови Владлена.
- Она, - кивнула наставница. - Как при мачехе жила в чулане с мышами, так и всю школу с ними в одной постели спала, из одной тарелки ела. Спутниками всех троих и берёт.
Беседу прервал долетевший в приоткрытое окно шум со двора школы.
- Что случилось? - переглянулись ведьмы и кинулись к окну.
- Рогнеда? - узнала девушку издалека Владлена. - Почему так поздно?
- Ягниду навещала, но должна была час назад вернуться, я не досмотрела, - заволновалась наставница. - А что она такое мелкое к груди прижимает?

Глава 2.

Дни перед Переломом года были не только наполнены предпраздничной суетой, но и по праву считались самыми морозными и холодными в году. Полозы верили, что именно с мороза, возводящего ледяные лестницы и мосты, и начинается новый годовой круг.
И чем дальше от главной площади и центральных улиц, тем важнее становился холод, а не праздник. Особенно для маленького котёнка, которого мать-кошка родила под самые морозы. Однажды она резко вскочила, схватила один чёрный комочек из пяти и убежала, унося котёнка. Оставив малыша в месте, показавшемся ей надёжным, она побежала за остальными, но больше не вернулась.
Маленькому зверьку было очень холодно и хотелось есть. Он попытался выйти, но на него набросилась здоровущая крыса, подравшая своими когтями бок и прокусившая лапу до крови. Из последних сил чёрный комочек, совсем недавно только открывший глаза, шёл сам не зная куда.
В одном месте ему показалось, что ветер чуть теплее. И он уселся поджав лапки и хвост.
- А ну, пшёл прочь! - откинул его пинком с порога дома, вернувшийся домой горожанин.
В теле котёнка от удара о стену что-то хрустнуло. Но как будто этого было мало, выглянувший через некоторое время горожанин, разозлившись, что какая-то падаль всё не уберëтся от его порога, не пожалел свежезаваренного чая, плеснув кипятка в сторону котёнка.
От страха и боли котёнок закричал, но мороз становился всё крепче, а голос маленького израненного и мокрого котёнка всё тише.
Вдруг свет, что добирался в закоулок, где располагались друг напротив друга пороги трёх домов, с большой улицы с ярко освещёнными фасадами закрыла чья-то тень. Добротное, хоть и не дорогое и не вычурное, тёплое пальто не скрывало девичьей фигурки.
Девушка сдëрнула с головы глубокий капюшон, открывая личико с яркими зелёными глазами. Выбившиеся из-под платка волосы отливали благородной медью. А на груди притягивала взгляд брошь-жетон, говорившая любому, кто её видел, что перед ним ученица Ведической школы.
Юная ведьмочка внимательно вслушивалась в тишину и только поэтому услышала тихий полустон-полувсхлип.
- Так вот, кто здесь плачет так отчаянно, - присела она на корточки над прижавшемся к ледяному камню котёнком. - Ой, а дела-то совсем плохи.
Девушка сняла свой платок и осторожно накрыла им котёнка. Этот плачущий свёрток она спрятала на груди под пальто. Вернувшись на ярко освещённую улицу, ведьмочка на секунду остановилась, задумавшись.
Раздавшийся звон большого гулкого колокола с часовой башни, прервал её раздумья. До школы было ближе, чем до библиотеки. Да и так она уже сильно опаздывала.
- Давно похоже бродяжничать пришлось, а по виду родился совсем недавно. - Говорила ведьмочка дрожащему под её пальто комочку. - Как же мама-кошка такое допустила?
Ответом ей послужил очередной всхлип.
- Ой, а ты похоже сирота, да? - даже чуть приостановилась ведьмочка. - Я тоже. Ну не плачь, вон уже ворота. Почти пришли.
- Рогнеда, - окликнули ведьмочку, стоило ей миновать ворота. - У наставницы Ладомиры совята сегодня появились.
- Прямо у самой наставницы? - чуть прищурилась ведьмочка.
- Ну, что ты придираешься-то? Фамильяр её птенцов вывела, - насупилась русоволосая девушка, с косой гораздо ниже пояса. - Ой, а кто это у тебя? А ты на ужин опоздала, чем угощать будешь?
- Для начала всем, что поможет ему выжить! А потом твоими мышами! - рассерженно фыркнула Рогнеда и поспешила в свою комнату.
Волнение, что ещё придётся оправдываться перед наставницей Боженой за задержку в библиотеке у бабушки Яги, отошло на второй план. Дар ведьмин от близости того, кто попал в большую беду пробуждался, разгорался, становясь из искры пламенем.
Горели этим огнём зелёные ведьминские глаза, превращаясь в изумрудные очи, ложился на щëки румянец, искрами пробегала сила по спешно выпущенным из косы волосам.
- Уууу, распустила ведьма косы, - отвлеклась от расчёсывания притащенной из леса собачки златовласая красавица Светозара. - Ух ты, ты с некромантом познакомилась? Влюбилась в него, да?
- Это с чего это такие мысли? - удивилась Рогнеда.
- А с чего тогда ты решила за него его работу доделывать? Ты только это... Некроманты же от Смерти дар получают, а мы свой от Жизни. Ты как это умертвие доделывать собралась? - разглядывала не подающего признаков жизни котёнка Светозара.
- Я его лечить собираюсь, - нахмурилась Рогнеда, открывая котёнку пасть и отсчитывая капли девятисила.
Девушка мягко промяла горлышко котёнку, через минуту он распахнул глазищи и начал откашливаться.
- Рогнеда, не хочу тебя обижать, но... Смотри, с него вон даже блохи побежали. Даже у них надежды нет на то, что он выкарабкается, - посмотрела на происходящее темноволосая ведьмочка в синем платье. - Куда уж ведьмочке недоучке.
- Ясноцвета, солнце ты наше, ты б лучше не каркала, а пасту дегтярную развела, раз о блохах заговорила, - нахмурилась Рогнеда. - У меня второй пары рук отродясь не было!
- А ты смотри! Вот заболеешь, я тебя также лечить буду, - показала своей собаке на Рогнеду с котёнком Светозара.
Когда два часа спустя в комнату девушек вошла Владлена и наставница Божена, котёнок был уже отмыт, высушен. Все его раны обработали, а перелом рёбер ему Рогнеда срастила нитью силы. Сам котёнок был завëрнут в нагретое над огнем полотенце и напоен животворным отваром на трижды тринадцати заповедных травах.
- Рогнеда, - сжала запястье бледной ведьмочки наставница, - Полрезерва вбухала!
- Неужели не видишь, что ты силу в него льёшь, а она как в решето уходит? - с грустью спросила ведьмочку Владлена, уже понявшая причину опоздания. - Ведьмы не всесильны, Рогнеда. Иногда нужно признавать очевидное, как бы больно от этого не было, и прекращать борьбу. Порой она лишь во вред. А этот малыш и до утра не доживёт.
- Ложитесь спать. Да комнату проветрить не забудьте. А то травами на весь этаж пахнет, - строго велела наставница, уходя следом за Владленой.
Девушки послушно проветрили комнату, и даже погасили свечи. Но вот ложиться спать девушки не торопились.
Вместе с первым боем часов в комнату пробрался рыжевато-серый мыш, привычно забрался по специально для него сделанной маленькой леснице в уголке на тумбочку у кровати. Милолика протянула руку и усадила мыша к себе на плечо.
- Рогнеда, - произнесла Милолика через пару минут мышиного писка и шебуршения. - Наставница Мстислава уже уснула. Мимо её комнаты пройти можно будет.
- Я присмотрю, если что, скажу, что опять за книгой шла, - пообещала Ясноцвета. - Если решишься.
- Решусь, - ответила Рогнеда. - Видишь же, сам он не справится. Тут только если на двоих разделить.
- Беляну пойду подыму, - поднялась с кровати Светозара. - Что смотришь? Думаешь, легко тебе будет, когда все страхи и боль с котёнком разделишь? Сама ты до кровати не доползëшь даже по змеиному. А Беляна самая сильная из нас. Не даром она с берендеева края. Только котейку твоего назвать как-то надо...
- Черныш будет, - осторожно почесала за ушком котёнка Рогнеда. - Вон какой славный, столько вытерпел. Значит по судьбе ему и имя будет, Чернослав.

Глава 3.

Ночь в ведической школе всегда была самым тихим, но далеко не самым спокойным временем. Всходила на небо луна, покровительница чар и ведовства. Наполняла травы и камни своей силой. Рассыпались по небосводу самоцветные звëзды, отражаясь в сотнях обращённых к ним глаз...
Как же упустить столь особенное время? Тем более, если ты юная ведьмочка?
Вот и шелестели страницами родовые тетради, передаваемые от матери к дочери. Бережно, почти не дыша, выкладывались на столы, а порой и вовсе на девичьи кровати толстенные талмуды, каких и не в каждой библиотеке сыскать можно было. Вспыхивал колдовской огонь под ведьминскими котелками.
- Полынью и рябиной тянет, - чуть принюхалась Светозара.
- Так это комната Саяны, она без отворотного и из-под одеяла носа не покажет, - пояснила Беляна, поднятая посреди ночи.
Девушкой она была высокой и крепкой, кровь берендеев видно не раз смешивалась с ведьминской. Но девушку такое наследие совсем не портило. Статная, светлокожая и русоволосая красавица казалась сошедшей со страниц сказочной девой-воительницей, богатыршей.
А вот характер имела добрый и покладистый, и в помощи никогда не отказывала. Единственное, скандалов и склок не терпела. И могла обеих спорщиц по затылку приголубить, а рука у неё была тяжёлая.
- Ну что, жив ещё котейка твой? - спросила она Рогнеду. - А то пришли уже почти.
- Жив, на коготке всего, но держится. - Хмурилась Рогнеда. - Поторопиться надо.
- Не надо, - не согласилась с ней Милолика. - Сама знаешь, в ритуалах наших спешка всегда зло. Да и связь с ведьмой... Нелегко это для них. Мы под смертью ходим, вольно не живём. А звери, они к нам искренне привязываются, душой прикипают. Им потом наша мука во сто крат горьше собственной боли.
- Может ещё и обойдётся? Великие князья уже сколько лет нас защищают. Глядишь уже и спокойно жить сможем. Но если он сейчас погибнет, то и такого, малого шанса уже у этого котёнка не будет, - вздохнула Рогнеда.
Рыжеволосая ведьмочка прижала к груди котёнка и, низко склонившись, прошмыгнула в узкую арку, по краю которой вилась надпись, высеченная ведами. Буквами, которые не только использовались для чтения или письма, но и каждая была символом, имела своё значение и толкование.
Остальные остались за дверью. В обрядовый круг ведьмочка могла войти только одна.
Эта комната не имела ни окон, ни иных выходов. Сами по себе вспыхнули зелёным пламенем факелы на стенах. Тонкой огненной нитью загорелись линии круга на каменном полу. С тихим звоном начинали сиять расставленные по кругу тринадцать зеркал.
По числу ведьм полного круга. Или ведьминской звезды.
Уже горели десять вершин, начертанных пятиконечных звёзд. Ведьмочки знали эти фигуры с самых первых уроков. Когда ведьмам нужно сложить свои силы, они встают в три линии границы. Одна пятиконечная звезда, ложится поверх второй так, чтобы каждая её вершина лежала между двумя вершинами второй. В каждый угол такой вершины встаёт ведьма. В центре звёзд три ведьмы встают треугольником. Это последний, внутренний барьер.
А вот внутри этого треугольника был расчерчен ритуальный круг.
Говорили, что зеркала эти не просто так стоят, а что отражаются в них верховные ведьмы. Это они силой своей оберегают ведьмочек во время ритуала. Ведь ведьма сильна, но беззащитна. Особенно во время ритуала связи. Когда вся душа, всё сердце ведьмино нараспашку. Слабее, чем во время ритуала, ведьма только когда любит, когда весна в душе сады пробуждает и цвести заставляет. Но от этой заразы ещё ни одна ведьма зелья не придумала.
- Пришла, - хрусталëм зазвенел вздох одного из зеркал.
Тени в нём заклубились, приобретая смутные очертания. Лишь глаза яркие, синие, успокаивали. Потому что верила Рогнеда, что за этим туманом оберегающая школу Владлена.
- Совсем слаб, - вздохнуло второе. - Помогу.
- Я на это очень рассчитывала, - низко поклонилась Рогнеда, пряча улыбку.
Эту тень она тоже не боялась. Отчего-то напоминала она Рогнеде подругу, дерзкую и решительную Светозару.
Не теряя больше времени, Рогнеда скинула плащ, оставшись в одной рубахе, расшитой красной нитью, распустила косу и опустилась на колени внутри круга. Котёнка нужно было положить на пол напротив, но Рогнеда решила, что вреда не будет, если она его подержит на руках. И не беспокоить покалеченного зверька, да и пол был холодным.
- Подожди, положи, как положено! - строго прозвучало из самого тёмного зеркала.
Но Рогнеда уже начала обряд, и шевелиться теперь могли лишь её губы.
- Я Рогнеда Весенняя, сирота неизвестного рода, без принуждения и по собственному выбору и желанию, разделяю свою жизнь со зверем именем Чернослав. - Громко и чётко произносила Рогнеда. - Боль и радость на двоих, силу и знания на двоих, смерть и жизнь на двоих!
Из-под пальцев, удерживающих котёнка, послышался тихий и слабый мяв, а следом потянулись тонкие алые ниточки, что складывались в веды и сплетались замысловатым узором.
- Оой, мама! - вскрикнула вдруг ведьмочка, когда рёбра и позвоночник окатило огненной болью.
Ведьмочке было больно. Всю душу скручивало от страха, ставшего вдруг совсем понятным. Как будто она вдруг вспомнила, что чувствовала младенцем, не встретив тепла и защиты материнских рук. Образы недолгой кошачьей жизни разбередили такие раны, о которых сама ведьмочка и не знала.
- Держись! - требовало тёмное зеркало.
- Помни правила ритуала, - звенело синеглазое.
- Спи дитя под ветра шум, в лунной колыбели,
Спи дитя под звёздный свет, пусть поют метели.
Пусть дорогу занесут от беды с потерей,
Спи дитя под песнь мою, ставшей оберегом, - мягко, но громко пело то, что было наполнено золотым сиянием.
И теряющая сознание от боли ведьмочка жадно вслушивалась в слова незнакомой ей колыбельной. Они как будто были наполнены живительной силой, что смывала боль.
- Я, Рогнеда Весенняя, сирота неизвестного рода, принимаю связь со зверем именем Чернослав, - шептала Рогнеда пересохшими губами с трудом удерживая сознание.
Ритуал ещё не завершился, а силы покинули Рогнеду. Тело обмякло, и ведьмочка упала на каменный пол.
- Ах, - испуганно вздохнуло сенеокое зеркало.
- Ритуал не завершён! - зло выдохнуло тёмное зеркало. - Фамильяр слаб и лишь забрал жизненные силы глупой ведьмочки!
- Она боялась не успеть спасти, - заступилось золотое.
- Боялась она! Теперь вот валяется словно падаль! - кажется где-то в глубине зеркала что-то каркнуло или скрипнуло. - Жалость сгубила больше ведьм, чем костры Инквизиции!
- Теперь надо подумать, - задумалось синеокое зеркало.
- Теперь? - ехидно переспросило тёмное. - А я-то всегда считала, что подумать не мешает вначале!
- Может и не так всё безнадёжно? - с хорошо слышимой улыбкой ответило золотое, - Смотрите.
Маленький котёнок выполз из-под волос девушки, поднялся, хоть и на трясущихся лапах, и вцепился зубами в рубашку ведьмы.
- Ну вот, сам с ладошку, еле живой, а ведьму свою, хоть зубами, но тянет! Хороший котик, надо будет Рогнеде сказать, пусть сливками побалует, - донёсся от двери шёпот. - Пойду, помогу.
- Нельзя в круг, - добавился второй голос.
- А я в круг и не полезу, вон, у неё рука торчит за границей, - ответила, подходя к Рогнеде, Беляна. - Да и не узнает никто!
- Прелестно! - прошипело тёмное зеркало. - Зато я точно теперь знаю, почему так мало среди Верховных ведьм молодых. Не доживают с таким-то обучением!

Глава 4.

Рогнеда пришла в себя только к концу следующего дня.
В комнате было тихо, только скрип перьев о бумагу нарушал тишину. Рогнеда приподнялась, оперевшись на локти. Светозара, Милолика, Ясноцвета и Беляна сидели друг напротив друга за столом и старательно что-то переписывали.
Посередине стола сидел знакомый Рогнеде ворон и зорко следил за ведьмочками. Стоило хоть одной отвлечься, он грозно раскрывал крылья.
- Да пишу, я пишу. Уже зубы сводит от этой науки! - ворчала Беляна.
- А что произошло? - спросила Рогнеда.
- Фух, наконец-то! - отложили перья в сторону девушки.
- Ты после лечения не восстановилась, а пошла сразу ритуал проводить. И ритуал тяжёлый. - Начала пересказывать Ясноцвета. - А начав ритуал, остановить его уже нельзя. И если ведьма...
- Дурррная! - перебил её ворон.
- Да, если дурная недоученная ведьма, возьмётся в твоём состоянии за ведовство, то недостаток сил будет компенсироваться за счёт жизни этой самой ведьмы. - Процитировала с закрытыми глазами Светозара.
- Карраул! - важно кивнул ворон.
- И единственное, чем можно помочь, это собрав малый круг, перекинуть часть сил по связи между ведьмами одной полной звезды. Подкидывать накопители или самим прикасаться к ведьме в ритуальном круге нельзя. Смещение вектора сил может привести к необратимым последствиям. - Словно отвечая урок, озвучила Беляна, глядя на ворона.
- Необратимые последствия? - не поняла Рогнеда.
- Memento morrri, - каркнул ворон, раскрывая крылья. - Киррррдык!
- Рогнеда, ты не сможешь провести обряд выбора фамильяра в ближайшие полгода, - села на край кровати Милолика. - А тот что мы провели, то есть ты провела, он не завершён.
- А Черныш? - закрутила головой Рогнеда. - С ним что? Не... Не помогло?
- Ну-у-у, как тебе сказать, - подошла к ней Ясноцвета. - Он жив, он подрос за ночь и окреп. Он как будто фамильяр наполовину. Чтобы связь закрепилась и он смог стать твоим помощником, придётся накладывать чары объединения. Тогда обряд выбора завершится. Зато мы теперь без труда сдадим обрядовое ведовство.
- Теорррию, - поправил её педантичный ворон.
- Почему это только теорию? - повернулась к птице Светозара.
- Ой, не спраш... - хотела её остановить Рогнеда, прекрасно знающая этого ворона, фамильяра хранительницы библиотеки Ягниды.
- Дурры и прррактика несовместимы! - склонил голову на бок ворон.
- Вот он всё время так! - нахмурилась Светозара. - Чего он постоянно обзывается? Это вообще старшие его к нам приставили.
- А что им ещё делать было нужно? - вздохнула Беляна.
- Поррроть! Ррозгами! Дуррр, - громко каркал ворон.
- Ну вот опять! - заблестели глаза Светозары.
Серый волк подошёл к столу и легко на него запрыгнул. Посмотрел на птицу, на Светозару... И придавил ворона лапой. Для большего понимания волк наклонился к ворону и оскалился.
- Ты ж мой хороший, - умилилась Светозара. - Пойдём в город, возьму тебе рёбрышек!
- Так Черныш-то где? - беспокоилась Рогнеда.
- Да вон, тебя порадовать собирается, - засмеялась Милолика. - Сначала он хотел моих мышек придушить.
- Нет, сначала он тут на когтях вокруг Серко ходил. Грозно так, шерсть дыбом, спина дугой, глазища чёрные! Видать решил, что удивлять добычей, так удивлять. - Фыркала Светозара. - Но я ему сказала, что надорвётся. Тогда он полез к ворону, получил клювом и пояснение, что Рогнеда дура, но не прожорливая.
- У мышек я его еле поймала. Сказала, что нельзя. Это не еда, это друзья. Ясноцвета к своему чудо-юде и не подпускает, - продолжила Милолика.
- А откуда у Ясноцветы чудо-юдо взялось? - прищурила глаза Рогнеда, садясь на кровати.
- Наставница Божена, когда прибежала, сначала испугалась, а потом страх весь свой на нас и выплеснула. Ну, знаешь же, как это обычно бывает. Грозилась всем, от розг до наложения печати. Обещала лично к инквизитору пойти да в ножки покланяться, пока мы сами себя не поубивали. - Отвлеклась от своего волка, которого наконец-то перестала считать собачкой, Светозара. - Ну, и чтобы у нас сил на всякие сомнительные подвиги не оставалось, если разума, чтобы остановиться, не хватает, отправила сначала на чердаке часовой башни порядок наводить. А там вон... Мëрз сидел.
- Его стая обижала. Он вон и крупнее, и сильнее, но добрый. А те мелкие, злобные. Он гнездо себе обустроит, а они ломают, назло плохо делают, - объясняла Ясноцвета. - Теперь мы с ним дружить будем.
- Нетопырь? - уточнила Рогнеда. - Ясноцвета, а ты помнишь, что ведьм с таким фамильяром... Тяжело им живётся.
- Да уж не сложнее, чем с чёрными котами, - отмахнулась Ясноцвета. - На нетопырей хоть облавы как на чёрных котов и ведьм не устраивают. Так что знакомьтесь, Мирха, мой фамильяр. Он правда сейчас занят, стережёт добычу твоего Чернослава.
- Мы здесь говорили, что надо как-то тебе сил придать. Хорошо бы листьев с эльфового древа из сада наставницы Ладомиры отварить, да её сад заповедный, ход туда не так просто найти. - Поманила Рогнеду к окну Милолика. - А твой котик посидел, посидел, да и нырк в окно. Вон, смотри, какую горку натаскал уже.
- Наставница весточку уже прислала, мол не больше трёх листьев на меру кипятка, и обязательно пять листьев смородины. Если лишнего взбодримся, то будем ещё и её науку учить, пока бодрящее действие не закончится. - Насупилась Беляна. - А у этого дерева бодрящий эффект от недели.
Рогнеда осторожно выглянула в окошко. По тонкой и узкой жëрдочки, по которым летом вились зелёные или цветущие плети, шёл над высотой котёнок. Выглядел он куда лучше, чем в момент знакомства. Подрос, окреп. Плотная чёрная шëрстка казалась бархатной. На фоне алеющих крон эльфовых древ он казался комочком тьмы. В зубах он тащил честно украденный в саду наставницы листочек.
Увидев Рогнеду он пошёл быстрее, но в шаге замер. Стоит и ждёт. Рогнеда улыбнулась и, протянув руки, втащила котёнка вместе с его добычей в комнату.
- Красавец какой, - улыбнулась Рогнеда. - И хозяйственный! Я теперь с тобой точно не пропаду, да?
Чернослав неуверенно муркнул, не сводя глаз с ведьмочки. Та почесала его за ушком, и пошла за блюдечком со сметаной, которое приготовили соседки, пока она в себя приходила.
Мурлыканье огласило всю комнату.
- Вот и хорошо, вот и славно. А чары мы потом наложим, уже перед выпуском. Как раз, когда в звезду впервые встанем, - гладила своего найдëныша Рогнеда, пока котёнок вылизывал блюдце.
Правда от бодрящего отвара, ведьмочка решила воздержаться. И без того сил прибывало. Каждый листик она бережно расправила и засушила, сохранив на будущее. В этой части королевства эльфовы древа, кроме как в саду наставницы не росли.
На кровати Рогнеды появилась вторая подушка, на которой растянулся Чернослав, или Черныш, пока маленький. Котёнок внимательно наблюдал за ведьмочкой, сосредоточенно читающей какой-то справочник и делающей пометки в лежащей рядом тетради.
С улицы донёсся колокольный гул, извещающий о наступлении ночи. Черныш потянулся, а потом, обойдя кровать, легко запрыгнул на тумбочку рядом с кроватью и задул свечу.
- Есть-то, от роду неделя, а смотри-ка, уже командует! - хмыкнула Светозара.

Глава 5.

Праздничные гулянья Перелома уже набрали полную силу. Начались заповедные дни, когда все старались никого не обидеть. Ведь в это время даже вечно враждующие сëстры Зима Лютовна и Весна Дивовна встречаются за семейным столом.
- Ведьма, ведьма, выходи,
Выгляни в окошко,
У меня есть леденцы,
Угостись немножко, - кричали известную песенку мелкие полозята.
- С чего это ведьма должна за ради леденцов куда-то там выглядывать? Сама что ли сварить не может? - ворчала Светозара.
- Да будет тебе, чудес змеятам хочется. Праздник же, - улыбалась Беляна, направляясь к воротам.
- Нашли ярморочных скоморохов, - бурчала Светозара.
- Ну, малышня, у кого сладостей избыток? - донеслось от ворот.
- Пойду, посмотрю, какие чудеса Беляна будет показывать, - оставила подруг и Рогнеда.
Черныш лишь чуть пошатнулся, сидя на её плече.
За воротами было шумно. Бойкая ватага мальчишек наперебой заказывала Беляне кого-то из зверей, а та, заставляла снежинки складываться в рисунок. Вдруг все снежинки взвились в воздух, сложились в десятки рук и пощекотали каждого по носу, заставив со смехом разбежаться.
- А ещё? Ну пожалуйста! - просила детвора.
- Тётя, тётя ведьма, - вдруг кто-то осторожно дёрнул Рогнеду за край плаща.
Маленький полоз был одет гораздо проще веселящихся рядом с Беляной ребят. Плащик с двумя аккуратными заплатками был надет прямо на стëганную курточку.
- Да ты совсем замёрз, - оценила Рогнеда красный нос и уши мальчишки. - Давно здесь?
- Давно, - вздохнул змеëнок. - Я ведьму жду, настоящую. Второй день хожу. Еле дождался.
- Это меня что-ли? - удивилась Рогнеда. - И как же ты определил, что я настоящая.
- Рыжая, красивая, и чёрный кот. Самая настоящая ведьма и есть, - серьёзно перечислил мальчишка.
- И зачем же тебе ведьма понадобилась, да ещё и настоящая? - заинтересовалась Рогнеда.
- Сестрёнка у меня, третий год как не ходит, - нахмурился мальчишка. - А она эти все ваши забавы любит страсть. Что и говорить, девчонка! Сходите со мной, а? Я отблагодарю! Вот, смотрите!
Мальчишка осторожно достал из-под плаща кулёк. Жаренные в карамели орешки и в цветных обёртках дорогое лакомство, халва в шоколаде, удивили Рогнеду.
- Это ты ведьме вместо леденцов принёс? - присела на корточки Рогнеда.
- Так идти далеко, а на сани у меня уже не хватило. Я у моста сапоги чищу за медь, - признался мальчишка.
- Ну, какая же ведьма устоит перед жареными орешками, да в карамели! Знаешь, очень щедрое угощение. - Кивнула Рогнеда.
Идти и правда, пришлось долго. Улица хоть и чистая, но жили здесь те, кто концы с концами сводил с большим трудом. Но и здесь, как могли, украшали дома к празднику. На белëнных стенах вывешивали еловые венки, перевитые алыми или синими лентами. Под дверными колокольчиками висели вязаные, с крупными узорами носки.
Те носочки, что смотрели в сторону двери дома, были предназначены для подарков проходящим мимо людям от хозяев дома. Край подарка всегда торчал, чтобы люди видели. Считалось очень хорошим знаком на будущий год, если все носочки отдарков на исход третьей ночи перелома окажутся пустыми. Но и забирать нужно было лишь то, что действительно по нраву.
А вот те носки, что от двери были отвëрнуты, это подарки для хозяев. Брать что-то оттуда себе чужому человеку знаком было хуже некуда.
Мальчишка уверенно вёл к крайнему дому. Рогнеда мельком кинула взгляд на окно, выглядывающее на дорогу.
В нижней четверти окошка горела негасимая свеча. Всем известный знак. Значит, в этом доме ждут воина с Разлома. Не укрылось от взгляда Рогнеды и то, что подарки гостям всё ещё на месте. Да и кого удивишь в Нежене вязанными носками да варешками? А вот носки для хозяев совсем пустые.
- Раська! - крикнул мальчик от порога. - Я к тебе кота с ведьмой привёл!
В домике было чисто и пахло поднимающимся тестом.
- Ну, - приняла строгий вид Рогнеда. - Я ведьма занятая, кому тут чудеса показывать?
Такая же кудрявая и желтоглазая, как и брат, девочка не сводила с Рогнеды глаз. Была она на пару лет постарше.
- Я... Извините, - ей явно было неловко.
- Печь как натоплена, - притворилась, что не обратила внимания на неё Рогнеда. - Доброе пламя оно всегда хорошо.
- А бывает злое? - не понял мальчишка.
- Конечно. Когда беду несёт, боль причиняет. - Нахмурилась Рогнеда, уже успевшая увидеть пламя костров инквизиции. Хоть и издали. - А есть доброе. Что в печи живёт, дома греет, хлеб печёт. Что в каждом сердце. От которого жизнь своё начало берёт.
Рогнеда присела на табуретку за спинкой кровати и поманила к себе несколько искорок из печи. Те легко откликнулись. Прыгали по пальцам, росли до язычков, а потом взмыли вверх.
Разлетались и сталкивались посередине, опадая ярко оранжевыми снежинками. И снова кружились, распускаясь полыхающими цветами, взлетали величественными жар-птицами, разбегались по стенам гордыми оленями.
- Красота-то какая, - раздалось восхищённое от двери. - Как хорошо, что сегодня пораньше отпустили! Когда ещё такое увидишь!
- Мама! - обрадовались дети.
- Осторожно, пироги не помни! - улыбнулась вернувшаяся хозяйка дома. - В честь Перелома Ежи Полянович всем гостинцы раздал, рыбы лучшие кусочки выложил, а обрезь разрешил без веса забирать. А жена его с рассвета у печи. Вон, по большому сладкому пирогу раздала и по кулебяке с рыбой и рисом. Вьюша, собирай на стол, пока горячее всё! И ты, кудесница, присаживайся за стол, раздели угощение с нами!
Отказывать в таком было не принято, да и не часто ведьму за стол звали. А тут и Чернышу рыбки положили.
- У меня к столу с собой ничего и нет, только заработок сегодняшний, - улыбнулась Рогнеда, выложив на стол сладости.
Время пролетело незаметно. Когда за окном небо расцвело закатной росписью, Рогнеда поблагодарила хозяйку за гостеприимство и засобиралась обратно. Вьюша дёрнулся тоже одеваться.
- Я провожу, - без вопросов объяснил он.
- Да я уж как-нибудь дойду. Я же с котом, - напомнила Рогнеда.
Уходя из этого дома, она чувствовала, как разгорается дар, спиралью оборачивается по позвоночнику.
- Кудесница, - окликнула её хозяйка. - Вот, возьми. Я в рыбной лавке работаю. Хозяин своих работников не обижает. И платит исправно, и товар подешевле отдаёт. А я с рыбой работать умею. Муж говорит, что лучше моей ухи, да запечённой рыбки никогда и не пробовал. Угостись, не побрезгуй.
- Благодарю, хозяйка. - Чуть склонила голову Рогнеда в жесте признательности за дар.
- И я тебя. За сказку. Для Расветы это настоящая радость, - грустно улыбнулась женщина.
- А что с ней? Оборот? - проверила свою догадку Рогнеда.
- Да, рано обернулась. Да муж на заставе уже был, у Разлома. Вот и вывести было некому, а сама... Как смогла, так и вышла, - ответила хозяйка.
- Понятно. Пройдёт. С Переломом, хозяюшка. Благодарю за угощение, - попрощалась Рогнеда и поспешила в школу.
В комнату она влетела вихрем.
- О-о-о, - протянула Светозара. - Что, опять?
- Дар сильный, вот и рвётся наружу, - на секунду отвлеклась от очередной книги Ясноцвета.
- Милолика, хлеб у нас есть? Картошки в золе запечь найдëшь? - поставила на стол угощение Рогнеда. - Яся, где у нас в библиотеке книги о ведовстве оборотном?
- Шестая секция, восьмой ряд, все литеры под семнадцатым номером. Там полок сорок, - ответила ей Ясноцвета. - Но если нужно по обороту полозов, то лучше Ялины Чернодубной о них никто и ничего не писал.
- И где мне её найти? - обернулась к подруге Рогнеда.
- Кого? Ялину? Так сожгли же её после того, как она обезумела и дар извратила. Восстание павших помнишь по истории княжества? - пожала плечами Ясноцвета. - А зачем тебе ведьма-демоница?
- Посоветоваться хочу, - прищурилась Рогнеда.
- Эээй! Стоять! Что бы не случилось, тревожить покой павших не дело! - вскочила с постели Светозара. - Вообще не те знания, что нам нужны!
- Нужны, - сложила руки на груди Рогнеда. - Только не как мёртвое воинство поднять и за собой повести. А вот те самые, что в книгах её, о полозах и обороте! Эта книга мне и нужна. Где её найти я и спрашивала!
- Ну, так спрашивала, - хмыкнула Милолика. - А книга вон, у Ясноцветы на полке.
- Яся! - возмутилась Рогнеда.
- Не ворчи, - отложила книгу в сторону Ясноцвета. - Так что там у тебя опять стряслось?
- Мальчика помните у ворот? - села на кровать Рогнеда, и утягивая к себе на колени Черныша.
- Это который за красивой ведьмой приходил? - хмыкнула Милолика.
- У него семья, мама работает в рыбной лавке толстяка Ежи, ну, того, который вечно строго так смотрит на ведьм, а сам пирожки подсовывает, помните? Жена у него печёт всякие. - Напомнила всем Рогнеда. - Отец на заставе где-то. А сестра рано зов услышала. Обернулась, а обратно по наитию.
- Ноги? - прищурилась Светозара.
- Как ты всегда о полозах всё с полуслова понимаешь, - покачала головой Рогнеда. - И о покое павших печëшься. И кольчуг на заставы больше всех заговариваешь.
- Что ты хочешь сказать? - зло сверкнули глаза златовласой.
- Да ты иной раз прям не ведьма, а княжья защитница, - фыркнула Рогнеда.
- А вы не знали? - вскочила, уперев кулаки в боги. - Погибшего воеводы Горыни Добрынича единственная дочь, великой княгини единственная племянница.
- А что так скромно? Чего не сразу великая княжна? Или ещё лучше наследный княжич? У него говорят характер такой, что с пятнадцати зим с заставы не вылазит. Один в один ты! - засмеялась Милолика и следом за ней остальные.
- Дуры! Правильно ворон говорил, - ворчала Светозара. - Чаще всего у полозят беда после оборота с ногами. Только придётся запасы вытрясать. И часа три ещё не спать.
- Я сварю зелье, - замерцали глаза Милолики.
- Я справлюсь, вам силы беречь нужно. Обряд скоро, - ответила Рогнеда.
- Я зелья и яды лучше всех в школе варю, а у тебя только супы на отлично выходят! - язвительно улыбнулась всегда милая Милолика.
Но когда в ней просыпался дар... Даже наставница Божена говорила, что у Милолики взгляд и то такой, что хоть яд сцеживай.
- А я тогда за Беляной. Ну, как обычно. - Развела руками Светозара.
Беляна особой радости не выказала.
- Опять ваши похождения? А сейчас и вовсе, выйти им ночью нужно! Боком всем нам эта ваша идея выйдет! - ворчала она на подруг.
- Да нам вон, подарки и зелье отнести, - отвечала ей Светозара.
- И зачем вам тогда Белянка? Стенку даже она не приподнимет, - язвила вышедшая из соседней комнаты Трояна.
- Тебе что за дело? - нахмурилась Светозара, любопытную и от души вредничающую Трояну она недолюбливала.
- Любопытно, - пожала плечами та. - А давай обмен? Ты мне историю, а я вас выведу? Сама знаешь, даже Владлена не всегда мой отвод глаз разглядит.
Светозара задумалась, но куда собрались и зачем рассказала.
Странные тени миновали ворота Нежинской ведической школы глубоко за полночь. Бесшумно скользили вдоль стен и откинутого с дороги снега.
Только старый выпивоха с удивлением смотрел, как обегают его с разных сторон с дюжину теней.
- Не, никого. - Произнёс он после того, как оглянулся. - Зря на кабатчика думал. Не разбавляет, точно.
Утром, едва проснувшийся мальчишка тихо накинул на плечи плащ и выглянул за дверь.
- Мама, мама! Раська, все носки пустые! - вбежал он в комнату.
- Неужели? - в этом доме очень ждали добрых вестей.
Только кому нужны их поделки, да и улица небогатая, соседи и сами вяжут да шьют.
- Ой, Вьюша, а что же ты не сказал, что и нам подарки оставили? - удивилась женщина.
- Да? А я и не посмотрел, - тряхнул кудрями мальчишка.
Подарков было много, каждый носочек был полон. В одном набор моточков ярких ниток для вышивания, в другом гребень, в третьем ремень, да не узкая лента, а настоящий, в ладонь шириной. Была даже кукла, вырезанная из дерева и поднимающая руки в красивом платье. Но важнее всего был пузырёк с тëмно-зелëным зельем с прикреплённым к нему свитком.
- Кудесница, - улыбнулась женщина.
Не было лекарства от недооборота. Или само пройдёт, или так на всю жизнь и останется полоз калекой. Но иногда случалось чудо. Обычно перед этим нужно было найти ведьму, сильную, мудрую и щедрую. Злобы людской небоящуюся.
Ведьма лишь по доброй воле могла сварить зелье, а добрую волю ни за какие деньги не купишь. Рецепт хоть и был сложен, но всё можно было найти. Всё, кроме добровольно подаренной ведьмой крови. А без неё зелье было лишь отваром редких трав.
А в трёх комнатах ведической школы юные ведьмочки примеряли обновки.
- Мягкие какие, - довольно улыбалась Беляна, рассматривая белые носочки с аккуратно вывязанными пчëлками.
- И тёплые очень, - себе Рогнеда выбрала тëмно-коричневые, но зато с ярко-зелёными листьями папоротника. - С душой вязались!

Глава 6.

С обеда на всех площадях праздновали Светлый Перелом. Зазывно кричали скоморохи, звенели бубенцы на рожках их колпаков, шумели дудки и бубны. Под яркими навесами шли представления, стояли большие котлы с медовыми и ягодными взварами. Ими угощали всех желающих. То и дело взрывались над головой хлопушки.
- Тпррру! - остановил сани, запряжённые тройкой гнедых лошадей молодой полоз. - А ну, малышня, уступайте место следующим!
- Благодарствуем, боярин, - поблагодарили парня на несколько голосов разновозрастные ребятишки.
- Ух ты, ведьмочки, - заметил он четырёх девушек, только вырвавшихся из громко хохочущего и крутящегося хоровода. - А садитесь-ка в сани! Прокачу!
- Да мы отдохнём в сторонке, - насторожилась Рогнеда, окидывая взглядом молодого и явно знатного полоза.
- Да вы боитесь меня что ли? Или не пригож? Или на разбойника похож? - засмеялся полоз. - Так я боярин Зорислав Гордеевич, воеводы Нежинского единственный сын. Не по чину мне обиду творить да ещё и в Переломов день.
- Коняшки какие, - восхитилась Милолика. - А можно я их угощу?
- Угости конечно, раз душа просит, - сверкал лихой белозубой улыбкой боярин. - Ну, кто смелый?
Парень спрыгнул на снег, да откинул дверцу расписных саней и выставил вперёд руку, чтобы желающие могли опереться, садясь в сани.
Светозара только юбки подхватила и впорхнула на подножку санного короба без помощи.
- Ну чисто боярыня, - хмыкнул полоз.
На скамью напротив уселись Милолика и Ясноцвета. Одна Рогнеда всё не решалась.
- Да чем же я тебя так напугал, красавица? - мягко спросил боярин.
- Не страшно мне, просто сробела. Сам поди знаешь, что ведьмочкам от бояр лучше держаться подальше, - нахмурилась Рогнеда.
- Ну не в праздник же! - засмеялся сын воеводы и легко подхватив Рогнеду на руки, поставил её на пол саней. - А что же ты лёгкая такая. Неужто голодаете?
- А это чтоб метла выдерживала, - прищурилась Светозара. - Ты вроде покатать обещался, а сам только языком метëшь.
- У-у-у! Ведьма! - развеселился от язвительности ведьмочки боярин.
Лучшая тройка из конюшен воеводы легко несла за собой сани по широкой главной улице, специально освобождённой для проезда саней. Сын воеводы, умело управляясь, гнал на покатый берег реки Студёной, что и в летний зной сохраняла прохладу своих вод. По её льду сейчас скользили на коньках полозы от мала до велика.
Вдоль берега стояли столбы, на которых в честь праздника развесили гирлянды из разноцветных огоньков. От этого и накатанный путь был раскрашен в разные цвета и напоминал радугу. По этой радуге и гнал коней боярин, время от времени кидая взгляд через плечо на рыжеволосую ведьмочку.
- Ой, боярин, ты б за дорогой следил, - хитро улыбнулась Светозара, поймав один из таких взглядов.
Боярин ответил заливистым свистом, ещё больше разогнавшим лошадей.
- Ишь, красуется, - еле слышно пробурчала Светозара. - А ты чего сидишь, щеками с алым маком соперничаешь? Или глянулся?
- Чепухи не неси, - шикнула на неё Рогнеда, отводя взгляд от полоза.
Молодой боярин и правда был хорош собой. Высок и статен. Алый кофтан с меховым воротником ладно сидел на плечах. Зимняя шапка с меховой опушкой, сдвинутая назад, открывала высокий чистый лоб. Тёмные кудри обрамляли безбородое, как и у всех полозов, лицо. Янтарные глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами казались темнее.
Сделав два круга, боярин остановил сани и высадил ведьмочек ровно там, где и когда усаживал в сани. Только высаживая девушек, чуть дольше удерживал Рогнеду на весу, чуть задержал ладони на девичьей талии.
- Счастливого Перелома, ведьмочка, - улыбаясь пожелал он.
- И тебе того же, боярин, - опустила смущённый взгляд Рогнеда.
- А звать тебя как? А то я и по имени, и по отчеству представился, а как вас величать и не знаю, - не сводил глаз с Рогнеды сын воеводы.
- А многие знания, многие печали, - схватила Рогнеду за руку Светозара. - Вот и не к чему голову забивать!
Светозара решительно направилась в весело гомонящую толпу, не выпуская руки подружки.
- Рогнеда, ты чего это сама не своя, - заволновалась Милолика.
- Ой, девочки, сама не пойму. Только сердце вдруг зашлось, - прижала руку к груди ведьмочка. - Может домой, к Чернышу поближе?
- Сердце у неё зашлось, поглядите-ка! Ум за разум у тебя зашёл! - разозлилась Светозара. - И домой она хочет, в тишину. Будет кота своего наглаживать, да под его мурчание кое чьи глазищи наглючие вспоминать, да шипение по-змеиному ласковое! Никак забыла, что у этих ящеров безногих чуйка на жар нашего дара, что твой магнит? Что, запечатление пережить решила? Это он сейчас весь такой весёлый да внимательный, а как прикипит, что делать будешь? Житья же не даст!
- Да что ты завелась, Светозара, - ответила ей Рогнеда.
- Со страха, за тебя глупую! - топнула ножкой златовласая. - Полозы свою ведьму берегут, в истином обличье и вовсе обвивают в тридцать три кольца. Только обручального никогда не подарят. А ведьма... Как потом жить, глядя на свадьбу того, в чьих руках сердце бьётся, на рождение его детей от другой, законной супруги! Запечатлённую ведьму, чьей силой досыта напитался, змей от себя никуда не отпустит. Как эту муку вынести?
- Как Владлена выносит, - еле слышно напомнила подругам Ясноцвета.
- Ведьмочки! А чего грустим? - выкрикнул кто-то из толпы. - Давайте, ребята, их в круг!
Хохочущий хоровод закружил подруг, втянул в свои бесконечные плетения и увёл в сторону от проезжей улицы и опасного для ведьмочек внимания знатного боярина.
Вскоре девушки и думать забыли о сыне воеводы. Только когда хоровод рассыпался на пары для ручейка, Рогнеда замерла, заметив кто удерживал её ладонь.
- Вот наглючий же! - прошипела Светозара. - Зорислав Гордеевич, а не часто ли мы сегодня встречаемся? Или пошутил кто и все улицы заговорил, что об тебя за каждым поворотом спотыкаемся?
Пока Светозара язвила с боярином, Милолика разбила пару и утащила Рогнеду за собой.
- Бежим? - предложила Ясноцвета подругам.
Те ничего не ответили, только разом сорвались с места и бросились в переплетение улиц под хохот и весёлое улюлюкание толпы.
- Ой, девочки, стойте, - схватилась за бок Милолика. - Ох, отдышаться не могу!
- Надеюсь, что оторвались, - облокотилась на стену Светозара.
- Что-то слабовато вы бегаете, - спрыгнул со стены Зорислав. - Разве вам неведомо, что когда девушка убегает, то в любом сразу охотник просыпается? И чем сложнее погоня, тем ценнее добыча.
- Шёл бы ты отсюда, добытчик! - нахмурилась Рогнеда. - Ученицы Ведической школы под княжеской защитой!
- Так я разбоя и не чиню. - Усмехнулся боярин.- Это вы дразните, голос крови будите, силу молодецкую испытываете. Вон, на ловкость, да выносливость проверяете.
- Не было такого! - возмутилась Рогнеда. - Чего привязался?
- Да вот, варежки свои ты у меня в санях забыла. А я увидел и подумал, как же ты в зимнюю ночь, да без рукавиц? Озябнут же ладошки, - достал из запазухи приметные рукавицы боярин.
- Спасибо, Зорислав Гордеевич, - смутилась Рогнеда. - Извини за резкость. Но ты и сам поди знаешь, что предостерегают ведьмочек, от внимания полозов.
- Так, красавица, не просто так же предостерегают! А желая уберечь, - без обиды улыбался молодой полоз. - Только не дано крови полоза от жара ведьминой силы вскипеть, если зова сердца нет. Это все знают. А я же тебе не по нраву пришёлся. Так чего же боишься? Или всё же приглянулся?

Глава 7.

Дни и ночи сменяли друг друга в калейдоскопе времени. Уже и середина зимы осталась далеко позади. И хоть спуску Зима Лютовна ещё никому не давала, первые признаки скорого прихода Весны уже ощущались. Всё чаще небо удивляло яркой лазурью, а наполненные солнцем дней становилось всё больше. Да и снежные хлопья кружились в медленном танце, оседая с небес на землю. А не бесновались метелью.
Всё ближе был первый день весны, и ученицы Ведической школы ждали его со всё нарастающим волнением.
- Беляна, ну что ты опять, - успокаивали ревущую в подушку девушку подруги. - Ну, Беляна!
- Что Беляна? Я сколько живу, столько и Беляна! - вытирала ладонями мокрые щëки Беляна. - И зачем я только такая непутёвая уродилась? Неделя осталась, а у меня зверя так и нет. Я уже и зов отправляла, а никто так и не откликнулся!
- Беляна, - присела рядом на край кровати Рогнеда. - Ты ведьма сильная, дар у тебя яркий. Не может такого быть, чтобы на его жар никто по тропинке судьбы не пришёл!
- Если только полоз какой приползëт! Буду кормушкой бессловесной до конца дней, - тяжело вздохнула девушка. - Сама знаешь, если дар пробудился, а фамильяра, что для ведьмы и окружающих защита и гарантия, что дар этот из под контроля не вырвется, у ведьмы нет, то и ведьмой быть не положено. Опасно это для людей.
- А знаешь, пошли со мной? - предложила Беляне Рогнеда. - Я в библиотеку, Хранительницу Ягниду навестить. Дел там на нас обеих хватит, а на обратном пути зайдëм в волхвову рощу. Если уж где и искать зверя, тебе по духу родного, то только там. Там, говорят, и филины живут, и олени. Даже медведя там видели.
- А кто же это у нас такой говорливый да то, что не для его глаз, видящий? Уж не боярин ли Зорислав свет Гордеевич? - сложила руки на груди Светозара, недовольно сжав губы.
- Тоже мне загадка, - усмехнулась Ясноцвета. - От рощи там одно название, бор стоит еловый да дремучий. Тёмное место, жуткое. Но на то оно там пращурами и оставлено, чтобы безтолку не ходили и намолëнные алтари не тревожили. А на холме над древним капищем как раз академия воинского искусства, обучение в которой каждый боярин пройти должен. Особенно, если он сын княжеского воеводы. Ну и куда полезет толпа молодых и знатных полозов, если прямо за стеной находится заповедная роща? Правильно, туда, где им делать вовсе нечего. Не удивлюсь, если горлопаны и охотиться там пытались.
- Так и дала им волхвова роща беззаконие чинить среди своих деревьев, как же! - фыркнула Светозара. - Вон, лет пять назад таких дерзких у рощи сама Верховная с полным кругом вымаливала! Говорят, Владлена наша трое суток на границе у елей на коленях стояла!
- А с чего это Владлена змеëнышам жизнь вымаливала? - удивилась Трояна.
- Да кто ж о том ведает? Тебе если так узнать невтерпеж, то поди, да у Владлены и спроси, - язвительно улыбнулась Светозара. - Только перо с собой захвати. И бумагу. А лучше сразу тетрадь.
- Думаешь, рассказ таким долгим выйдет? - ехидства в ответной улыбке Трояны было не меньше.
- Путь, который она тебе укажет, будет долог и извилист. Переживаю, вдруг не запомнишь? - похлопала ресницами Светозара.
- Да хватит вам лаяться! Как сойдëтесь, так вечно как две собаки брехливые, - сердито проворчала Беляна. - Иной раз так и вовсе чудится, что кровь в вас одна, оттого и соперничаете. Да и странно выходит, ядом в друг друга брызжете, но так, чтобы и в самом деле, что больное сказать, отродясь за вами не водилось. Да и вражда ваша, вся на ехидстве в разговорах и оканчивается. Прям сëстры-погодки.
- Ой, Беляна, ворона тебе искать надо, с такой-то прозорливостью! Сëстры и есть, - засмеялась Трояна. - Вон и масти одной.
- Ну, это ты погорячилась, - хмыкнула Рогнеда. - У Светозары волос хоть и белый, но золотом отливает. А у тебя, словно кто серебро расплавил. Такой свет у луны если только. Да и глаза разные, или ты свои голубые очи с зеленью Светозариных не различаешь?
- И вообще у нас Светозара в княжьи племянницы метит, говорит, что Горыни Добрынича дочь. А у того дитя одно было, дочь-младенец, - вспомнила часто звучащие слова Милолика. - Так что сестрой ты ей быть не можешь.
- Как это? - удивилась Трояна. - У Горыни Добрынича сестра ведь есть, наша великая княгиня.
- А-а-а-а, вон оно что, - протянула Беляна. - Эк вас девки заносит на поворотах-то! У князя с княгиней, как всем известно, сын наследник, княжич Севостьян, да дочь. О которой все знают, но почти никто и не видел, уж больно болезненная малышка уродилась.
Жалостливая и добрая Беляна, только вздохнула.
- Так а что там с полозами-то стало? Отпустила их роща заповедная? - любопытничала Ясноцвета.
- Отпустила, - засмеялась Светозара. - Лучше скажи вышвырнула, прямо к ногам Владлены и выкатились, словно им пинка кто дал. Такого натерпелись, что седьмицу потом у нас в башне в себя приходили. Наставница Ладомира им со своего сада травы всякие чуть ли не корзинами несла.
- А потом что? - спросила Рогнеда.
- Что-что, - продолжила Светозара. - Досрочные испытания, выпуск и сами впереди обоза к разлому бежали! Вон, иной раз слухи доходят, что дозор несут безвылазно. Похоже в роще такого натерпелись, что теперь совсем страха не ведают. Героями и храбрецами слывут. В личной дружине княжича Севостьяна ходят под рукой его дядьки, воеводы Черномора Ратиборовича.
- Осталось только уточнить, это на них так несколько дней в роще повлияли или заключение в лекарской башне под опекой рассерженной ведьмы? Ох, думаю Владлена им своё стояние припомнила, - усмехнулась Беляна.
- Знаете, я думаю, что роща волхвов не просто так стоит, а что дух её оберегает. Хозяин ходит среди елей. - Напомнила о своей идее Рогнеда. - У бабушки Яги и спросим. Она наверняка ведает. И пойдём честь по чести, с поклоном да просьбой. Если уж полозов-бедокуров по ведьминой просьбе вернул, то в оглядке среди своих владений не должен отказать.
Обнадëженная Беляна только согласно закивала головой. И собралась раньше Рогнеды.
Хранительница библиотеки Ягнида встретила их за порогом. Старая ведьма прогуливалась со своим вороном на плече. Седые кудри копной вились из под остроконечной шляпы. Кожа её была так суха и испещрена морщинами, что сама напоминала древний пергамент. Лишь глаза горели яркой потусторонней зеленью.
Объяснения, почему сегодня названная внучка пришла не одна, и что за нужда их в заповедную рощу тянет, Ягнида выслушала внимательно.
- Каждой ведьме судьба дарует друга и помощника, - сочувственно улыбнулась она статной ведьмочке в волнении теребящую толстую косу. - И сводит их друг с другом разными путями. Кто-то на зов идёт, кто-то сам зовёт, кто-то случайно обретает, а кому-то заслужить надо, чтобы его выбрали. И кому какой жребий выпадет никто не ведает. Только лежать да рыдать в подушку явно не в помощь. Тут смотреть нужно, а мокрая подушка зрению сильно мешает. Ну и на вопрос я ваш конечно отвечу, но сначала вы мне службу сослужи́те!
По древней ведьминой традиции, чтобы помнили, что ничего просто так не даётся, назначила старая Ягнида ведьмочкам задания. Да и села в кресло у огня.
Из расшитого ведами льняного мешочка под едва слышный говор старухи полетели в пламень высушенные листья папоротника, несколько веточек полыни и короткие палочки орешника. В конце ведьма отправила в огонь горсть зверобоя.
Пламя в очаге разделилось на два больших языка. И в каждом отразилась ведьмочка. В правом Беляна, в левом Рогнеда. Папоротник превращал простой огонь в магический, полынь усиливала способность ведьмы "видеть". Правда, больше её использовали в прорицаниях да гаданиях. Орешник питал пламя силой, а зверобой не давал никому лишнему, никакой силе, заглянуть через волшебное пламя в мир. И уж тем более пройти в него. Не зря же при всех ритуалах, связанных с вызовом потусторонних сущностей, зелья со зверобоем использовали для создания защитной границы.
Ведьма наблюдала. И увиденное её заметно радовало.
Вот Беляна смела всю паутину со стен коридора, ведущего в жилую часть, личные комнаты Ягниды. И за дверь заглянуть не забыла. Несколько раз открыла и закрыла дверь, каждый раз морщась от громкого скрипа. И пошла на кухню, где Рогнеда ей показала на кувшин с маслом. Девушка по чуть-чуть капала масла под дверную пятку и открывала дверь, пока скрип совсем не исчез.
Вот Рогнеда начищала котлы на кухне. Намытые и начищенные котлы, ведьмочка натёрла мягкой ветошью. И только сухими сложила аккуратными стопками и поставила в шкаф. Потом замерла, словно резко что-то вспомнила и пошла в небольшой закуток за кухней. Там Ядвига варила свои зелья. И там тоже было достаточно грязной посуды. И котлов, и плошек. Да и бокалов. Любила Ядвига, наблюдая за готовящимся зельем, побаловаться отваром с малиной или молоком с мёдом.
Вопреки глупому поверью, молоко рядом с ведьмой не сворачивалось. А вот то, что большинство ведьм молоко и молочные напитки просто тихо обожало, было правдой.
Вот Беляна начала раскладывать стопки книг. Из одной выпал старый-старый пергамент. Девушка осторожно его подняла... И нахмурившись положила обратно.
- Не для меня писано, ни мне и читать, - донеслось до Ягниды сквозь пламя.
- Для памяти что ли чего попить, - задумалась Хранительница. - Что-то книга приметная, а бумаги я этой не помню.
- Письмо там, от ухажёра твоего, - проворчал ворон. - Объяснить пытался, отчего донос на тебя настрочил.
- Для памяти что ли чего попить, - повторила со стеклянным взглядом Хранительница библиотеки.
- Каждый раз, - замотал головой ворон.
Когда-то очень давно, когда он сам ещё был совсем воронëнком, юная ведьмочка Ягнида дала волю сердцу. Да так, что себя почти забыла. Что уж говорить об оглядке, да осторожности. Хоть и говорили, и напоминали, и как могли старались уберечь юную ведьмочку мудрые наставницы. Но кому нужна их мудрость, когда в душе живёт любовь, да ещё и взаимная.
Только вот та взаимность слишком уж пугала молодого инквизитора. Долго он думал, долго боролся с сомнениями. А потом пошёл и попросил орден пролить свет на происхождение этой любви. Уж не под приворотом ли он.
В тот же день, Ягнида оказалась в пыточных застенках инквизиции. И то, что в соседней камере сидел и сам доносчик, её обиды не уменьшало. Через несколько месяцев орден рыцарей Очистительного пламени вынес вердикт. Не нашли они злого умысла, да и волю их брата-инквизитора ничто не сдерживало, значит и приворота не было. А потому, может рыцарь Грегориан держать при себе ведьму Ягниду, тем более, что в деле их непростом вечный источник силы лишним не будет.
Вот только сама ведьма, выйдя под чистое небо, знать возлюбленного больше не желала. И хоть он слал ей подарки и письма с объяснениями, понимать причин его поступка Ягнида не желала. А потому и прокляла сама себя на забвение всего, что связано с инквизитором Грегорианом.
Оттого никогда и не замечала стоящего у окна, выходящего на её библиотеку, и пытавшегося хотя бы издали поймать взгляд бессердечной ведьмы верховного инквизитора Грегориана. И напоминать ей о тех днях было занятием бесполезным.
Выполнив свои задания, Беляна и Рогнеда поспешили к Хранительнице. Та их уже ждала. За добрую службу и благодарность была по совести.
- Молока возьмите, да свежего хлеба. Можете горшочек масла топлёного прихватить. Хозяину рощи угощение, - улыбалась Ядвига. - Деревья не ломать, огня не разводить. И не вздумайте хоть веточку с ольхи сорвать! Там на весь бор едва два десятка живодрев соберётся. За них особый спрос.
Ведьмы верили, что погибшие ведьмы, не почерневшие сердцем, оборачиваются ольхой. Оттого-то у этого дерева и древесина красная, и силы столько. А если уж необходимо для оберега или обряда веток набрать или часть ствола взять, то делается это строго с полудня до часу дня. И перед этим обязательно попросить у дерева прощения и помощи. Поэтому это напоминание было хоть и важным, но не обязательным. Ведьмочки и без того к ольхе относились с большим уважением.

Глава 8.

Уже заметно вечерело, когда две юные ведьмочки остановились на границе тени от высоких елей, стоящих непреодолимой стеной.
Пройти конечно можно было, зазоры между стволами были видны и на расстоянии. Да и с запретами у ведьмочек были очень непростые отношения. Но были и те правила, которые уважала каждая ведьма, несмотря на возраст.
Ведьмочки прошлись вдоль линии теней, внимательно всматриваясь в ели.
- Вот эта, - указала на не самую высокую, но с длинными пушистыми лапами и хорошо видным дуплом, ель Беляна. - И дупло есть. А где, если не в таких дуплах, глазам Хозяина быть?
- Похоже, - хмурилась Рогнеда. - Да и выбора у нас особого нет. Идём?
Осторожно ступая друг за дружкой обе ведьмочки подошли к дереву по уже рыхлому снегу.
- Долгие годы стоять твоему бору, Хозяин, - не сговариваясь поклонились обе ведьмочки дереву. - Не гневайся, что в рощу идём. Не от безделья маемся, а от нужды великой тревожим твой сон. Позволь средь твоих елей оглядеться, вдруг откликнется ведьмин зов в ком из твоих подопечных!
- Прими от нас угощение, не как плату, а по сердца велению да подсказке Ягниды Хранительницы, - расстелила чистый платок у ветвей Беляна и выставила угощение.
Ждать ответа пришлось недолго. Где-то среди колючих ветвей что-то зашелестело. И пока девушки вглядывались, пытаясь угадать от чего это звук пошёл, не заметили, как совсем рядом ветви двух соседних елей опустились вниз, открывая на удивление натоптанную тропу.
Поклонившись ещё раз, Рогнеда и Беляна поспешили вглубь волхвовой рощи.
- Ой, смотри, - кивнула в сторону нескольких белеющих стволов Рогнеда. - Берёзки.
- И не просто берёзки, - указала пальцем Беляна. - Смотри чага какая! То ходишь, ищешь, все ноги истопчешь, и в пустую! А тут вон, хоть иди и бери.
- А чего же не идëшь? - улыбнулась Рогнеда.
- Так из чаги настой хороший, а фамильяр так себе, - ответила Беляна. - А так, вокруг посмотри. Ёлочки, как игрушки, кое-где до сих пор снежком припорошены. Красота... Ой!
Беляна тëрла макушку и с удивлением рассматривала валявшуюся рядом шишку.
- Может с дерева какого отскочила? - оглядывалась Рогнеда.
Ответом ей послужил возмущённый треск и ещё одна шишка, попавшая в Беляну.
- Эй, ты чего это озорничаешь? - возмутилась Беляна, заметив в ветвях крупную белку в серо-рыжей шубке.
Но белка проскакала несколько веток и замерла, обернувшись к ведьмочкам. Видя, что те не тронулись с места, вернулась и опять затрещала над головой Беляны.
- Рогнеда, а она похоже за собой зовёт, - догадалась Беляна. - И торопит всё. Случилось видно что-то.
Причину беспокойства белки девушки скоро обнаружили. Матёрый медведь погибал от яда. Рваная рана на ноге уже почернела, и зловонный запах очень явно ощущался в воздухе.
- Ох, дела! - без страха присела рядом с распухшей вдвое лапой Беляна. - Это где ж это ты на аспида нарвался?
- Где-то далеко отсюда, - нахмурилась Рогнеда. - Вон видишь, снег до прошлогодней травы протаял. Видно какой-то портал сработал, или рядом кто проход открывал. Вот медведя сюда и закинуло. Отчего сюда непонятно правда. Ой, Беляна, ты что?
- А как чего? - прошипела Беляна, только что больно-больно ущипнувшая подругу за руку. - Тут рану промывать надо. А сама знаешь, от яда аспида просто так не избавиться. Тут или молоко стратим-птицы или слеза невинной ведьмы со смолой еловой смешанная. Извини, но у меня под рукой только ведьма невинная. Так что не дëргайся, и так пара слезинок всего, а мне их ещё собрать надо.
- А что же ты своих слëз не собрала? - тем не менее замерла Рогнеда.
- Свои без зеркала несподручно, - просто ответила Беляна. - Так, где эта белка-зазывала? Не трещи мне тут! Лучше вон, смолы собери. Кто лучше тебя с этим делом справится?
Белка словно поняла человеческую речь и серой молнией исчезла среди еловых лап.
Беляна времени не теряла. Достала из напоясной сумки фляжку с вытяжкой корня папоротника и листа крапивы. Пояс с девичьей талии лёг поперёк медвежьей лапы. Ведьмочка, внимательно вглядываясь в рану, аккуратно подтягивала получившуюся петлю, перетягивая лапу.
Медведю это видно не понравилось, потому что зверь поднял голову и издал негромкий рык, напугавший Рогнеду. Беляна же только кинула быстрый взгляд через плечо. Опасного соседства она как будто совсем не боялась.
- Поворчи у меня тут ещё! - фыркнула Беляна. - Знаю, что неприятно, а будет ещё и больно. И плешь на ране будет, года два не сойдёт. Зато запомнишь, что нечего таскаться незнамо где и со всякими аспидами связываться! Да и вон, рослый какой. Явно не перволеток. Поди и медведица уже есть, и пара медвежат бегает.
- Ты смотри, отвечает, - хмыкнула Рогнеда, прислушиваясь к продолжению ворчания. - Беляна, а ты совсем не боишься? Медведь же? Или того хлеще, берендей.
- Да без разницы, - пожала плечами Беляна. - Яд аспида всю силу магическую отнимает, что у полозов, что у оборотней. Так что сейчас, как не крути, это только зверь. Да и берендеи хоть и одной природы с волками-оборотни, хоть и иного зверя, но отличия столь весомы, что это два разных народа.
Беляна отвлеклась на вернувшуюся белку, старательно несущую в лапках большой ком янтарно-жëлтой ароматной смолы. Сложность заключалась в том, что белки пользуются всеми четырьмя лапками с цепкими коготками во время движения. А свежая смола была мягкой, тягучей.
- Умаялся? - улыбнулась Беляна, забирая ту часть смолы, что не касалась лапок зверька. - Спасибо тебе за помощь! Я пока мишкой займусь, а подружка моя твои лапки и коготки очистит. А потом угощу тебя сухариком сахарным.
Смола и слеза Рогнеды отправились во фляжку, которую Беляна тщательно встряхивала.
- Волка-оборотня всегда в любой толпе увидишь и узнаешь. Они всегда в центре внимания. Что парни, что девушки их. Им важно силу и особенность свою показать. Вот кошки, те особняком, своим обычаем. А берендеи... - продолжила свой рассказ Беляна. - У них зверь не опасная особенность, защита или оружие. У берендеев их зверь это душа. Они к земле-матушке ближе, к Живе. Им связь с природой важнее людских законов. Да и не по душе берендеям людские города. Шумно, суетливо и бестолково. Неспроста наши земли сплошь дремучим лесом покрыты.
- А в лесах тех сколько ведьм растворилось? Или скажешь, что берендеи свой дар силой ведьм не подпитывают? - прищурилась Рогнеда.
- Да, в леса берендеева края много ведьм ушло, - согласилась Беляна. - Или думаешь просто так речи о мудрых старухах, что посреди чащи безбоязненно живут, сами по себе родились? Коли ведьма выбирает этот путь, никто ей не мешает. Но любая из нас жаждет дома, чтобы было ради кого у печи стоять, кому рубашки расшивать. Зря что ли на прорицаниях, когда ведьма только учится отличать желанные грёзы от действительности, три четверти нашего набора колыбель видит? От того у нас в селениях и на хуторах так много ведьм и приживается.
- Приживается? И не неволят? - усомнилась Рогнеда.
- Ой, скажешь тоже! - засмеялась Беляна, пропитывая чистую тряпицу зельем из фляжки. - Неволить ведьму посреди дремучего леса, когда сама твоя жизнь с силой земли связана, той самой, для которой любая ведьма родная дочь? Таких дурных в наших краях не водится и отродясь не водилось!
- Ещё скажи клятвы брачные дают, - хмыкнула Рогнеда.
- Ох, Рогнедушка, берендеи на своих землях чужаков не терпят, и сами языками не трепят. Чего злить да осиное гнездо будоражить? - хитро улыбнулась Беляна. - Да и уклад у нас свой, полозами не признанный. Нам с того печали никакой, но и всё остальное княжество мало интересует, что за обряды идут в наших чащах, и какие клятвы берендеи дают своим парам перед древними алтарями.
- Погоооди! - заинтересовалась Рогнеда. - Но тогда выходит... Раз связь устанавливается, то и разделение даров должно быть. Или нет?
- Должно быть, - помрачнела Беляна, очищая медвежью рану. - Вот и у нас в селенье старики всё голову ломали, пробудится ли во мне зверь от отца, или проснётся дар от матери. Вот оттого наверное я до сих пор и без своего зверя.
- Разве? - кивнула в сторону белки Рогнеда. - Беляна, а может ты просто по сторонам плохо смотришь, а? Гляди, какой у тебя помощник!
- А и правда, - на глазах расцветала ведьмочка, уже с улыбкой стреляя глазищами медовыми в сторону терпеливо ждущей обещанного угощения белки.
При этом и о нуждающемся в помощи медведе Беляна не забывала.
- Эх, перевязать бы, да нечем, - расстроилась ведьмочка, окончив лечение. - Хотя... Погоди-ка!
Беляна взяла свою ленту, которую отложила, когда расплела косы перед лечением. Косы у ведьмочки были на зависть. Длинные, тяжёлые, с руку толщиной. И чтобы удержать такую красоту в плетении и лента была под стать. Широкая, в ладонь, и длинная. Сама беляна украсила её вышивкой. По белому льну цвели васильки и ромашки с ярко-жёлтыми сердцевинками.
Вот этой лентой и перевязала медведю его рану ведьмочка, что-то нашептывая.
- Что, заговор почуял? - улыбнулась приподнявшему голову медведю Беляна. - Оно и должно так быть, зверь волшбу завсегда чует. Но я за тобой по лесам бегать, чтобы потом повязку снять, мысли не имею. А после моих слов, когда нужда в ней пройдёт, лента сама с лапы спадёт.
Ведьмочка поднялась и отошла от медведя. Тот тоже встал, с недоверием поглядывая на заднюю лапу. Первые шаги были осторожными, мишка проверял не появится ли в раненной лапе. Потом развернулся прорычал в сторону ведьмы и убежал в чащу.
Беляна только помахала ему вслед рукой. Даже Рогнеда поняла, что в этом рыке угрозы никакой. А Беляна тем временем достала завёрнутый в чистый платок сладкий сухарик и протянула белке. Пока зверёк сосредоточенно грыз свою награду, ведьмочка присела рядом.
Не смущаясь того, что разговаривает с лесным зверем, Белянка рассказывала о своей беде.
- А ты меня позвал, и просьбу мою понял, хоть и бельчонок ещё мелкий по возрасту. Это же твоя первая зима, да? Вот и думаю, не пойдёшь ли со мной? Не службу предлагаю, а о дружбе прошу, - закончила она.
Белка закончив с угощением, что-то протрещала и убежала. Рогнеда уже расстроилась, думая как утешать Беляну. Но тут вернулась белка, в подол Беляны упала сухая веточка с тремя орешками.
- Это что? Запасы переносит? - засмеялась Рогнеда.
- А то! У белок знаешь сколько кладовых? Про половину они сами забывают, часть их припасов прорастает потом. - Кивнула Беляна и засмеялась. - Пойду помогу зверю-побратиму скарб собрать.
Из рощи уходили уже втроём. Подойдя к границе рощи, о которой лишь ведающие и понимали, девушки обернулись и поклонились до земли, благодаря Хозяина.
- Рогнеда? - прозвучал за спиной удивлённый голос. - Ты что, в эту гиблую чащу зайти можешь?
- С чего это гиблая? Оттого что слишком любопытным полозам хвосты прищемили, чтобы они этими хвостами где ни поподя не мели? Так за что наговариваешь на рощу, Зорислав Гордеевич? - прищурилась Беляна.

Глава 9.

Две ведьмочки и пока ещё несвязанный с ведьминым даром зверёк замерли перед четырьмя молодыми полозами. Знаком из этой компании ведьмочкам был только сын воеводы.
- Дозорррр! - неожиданно раздалось с одной из елей знакомое что Рогнеде, что Беляне, карканье.
- Смотри-ка, а бабушка твоя за тобой присматривает, - хмыкнула Беляна, кивнув на фамильяра хранительницы библиотеки.
- Бабушка? - удивился один из полозов. - Так это разве не ворон карги с площади?
- Язык попридержи, Боромор. Или не знаешь, что та, кого ты каргой величаешь, под защитой самого верховного инквизитора? Хочешь, чтобы тебе пару уроков в застенках преподали? - хмурился боярин Зорислав, при этом теребя крупную брошь в виде щита на кафтане. - Да и птица верно сказала, что эти места дозором обходим. У нас выпуск скоро, оттого наставники верят, что успели вложить в наши головы знания об опасности этого места. Оно полно силы, и говорят, что способно наделить того, кто не струсит и пройдёт к сердцу этой чащи, небывалыми возможностями. Только и цену спросит втридорога. Оттого и приходится это место охранять, чтобы молодняк сюда не лез за силой богатырской и удачей в бою постоянной. Знаете наверняка, как с нашей академии сюда парни отрядом зашли, да еле живыми вышли. И то, только сильнейшие ведьмы и смогли вывести, да и то с трудом великим. Какими же ещё эти места считать, как не гиблыми? Да и вам, я думаю, сюда тоже прогулки заказаны. А вы из самой чащи вышли.
- Так не на прогулку же, - улыбнулась Рогнеда, получив понятное объяснение. - Мы места эти не тревожим, силой разжиться сверх дара не пытаемся, удачи в желаниях своих корыстных не ищем. Беляна вон, зверя лесного могучего лечила, да друга себе нашла. От нас этой роще свои дары охранять ни к чему.
- Поэтому вы и войти в неё можете? - уточнил ещё кто-то из полозов.
- И как так выходит, что говорим мы одно, а вы слышите что-то совсем-совсем другое? - удивилась Беляна. - Сказано же, что место это заповедное, и тревожить его не дело. А уж по прихоти бестолковой и подавно! Пришли, о нужде рассказали, о помощи попросили, и ждите. Если роща готова помочь, то проход сами увидите, если же нет, то и тревожить её границы неслед! То даже ведьмочка-перволетка знает! А вам скоро испытания проходить, чтоб доказать, что не зря наставники ваши силы и время тратили, а вы всё о том, как бы чего себе присвоить думаете.
- Вот тебя, такую говорливую, сейчас и присвою, - засмеялся ещё один боярин.
Ответом ему был гневный медвежий рык из чащи за спиной ведьмочки. Да такой силы, что незадачливый парень аж присел, еле устояв.
- Поясок подтяни, а то присваивать не сдюжишь, - хмыкнула Беляна, опознав в боярине оборотня-берендея.
- А ты похоже с нашего края, - хмыкнул в ответ парень. - Я Дубослав Моранович из Дремдола. Может слышала?
- Это которого Дуболомом все зовут? - засмеялась Беляна. - Кто ж о племяннике нашего боярина в берендеевом крае не слышал? А уж мне и подавно не знать зазорно выйдет.
- Это отчего же? - прищурился Дубослав.
- Беляна Михайловна я, с Пасечного, - чуть вздёрнула носик ведьмочка.
- Понятно, - сразу помрачнел молодой боярин.
- А вот нам не очень, - развёл руками Зорислав.
- Да что тут непонятного-то? - недовольно проворчал берендей. - Малой я был. А в обороте я крупнее и сильнее сверстников был. Вот и тянуло на проказы всякие. Ну и отправили меня зверю волю дать подальше, в глубь наших лесов. А я мёд, страсть как люблю!
- Как и все берендеи, - улыбалась Беляна. - А наше Пасечное и имя носит из-за того, что вокруг селения нашего с десяток пасек.
- А самая большая, с самыми сочными сотами, у Михайло Лютомировича, бывшего сотника дядьки моего, - вздохнул боярин. - Пасечник по старой памяти, как в столицу края едет, то всегда дядьке гостинец передаёт. А тут я решил сам угоститься. А у того пасечника пчёлы с мою лапу, и злые! Не пчёлы, а псы сторожевые. Они меня полдня гоняли, а там вокруг поляны дубрава молодая была.
- И чего? - уже смеялись и остальные бояре.
- Так уже ж всё и рассказал, - улыбалась Беляна. - Он медведем ту молодую дубраву и поломал. Поэтому дубрава была, а он теперь Дуболом.
- Мёда-то хоть досталось? - спросил Зорислав.
- Да на треск деревьев и мой рёв пришёл пасечник и пчёл своих угомонил. А потом, когда все занозы и жала из моей шкуры вытащили, на ломоть свежего хлеба мёда налил, аж волной, - от воспоминаний о том угощении молодой берендей даже слюну сглотнул. - А жена его целый узел крендельков медовых с собой дала. Эх, как сейчас помню, что уезжать от пасечника не хотелось. В дядькином-то тереме при его жене всем жилось несладко. Она своих-то медвежат била, а я и вовсе мужев племянник. Иной раз думал, что и шкуру спустит!
- А сейчас её разве нет? - удивилась Рогнеда.
- Унесла её лихорадка лет пять назад, - зло бросил Дубослав. - Хоть и нельзя такое говорить, тем более о семье родича, но чтоб вот ей желчью своей лет за пять до этого не захлебнуться? Спесь свою да злобу напоказ выставляла, вот беду и привела в дом! Только её нет давно, а горе горюют по её милости братья мои да дядька!
- Это что же случилось? - полюбопытничал Боромор.
- Мы бедами близких не трясём, всем напоказ, чтоб позубоскалить повод был. Я и так сказал больше нужного, - хмурился берендей. - Пошли лучше, ведьмочек проводим. Нечего здесь делать даже им.
- И то верно, - согласился с ним Зорислав, о чём-то задумавшись.
У ворот школы ведьмочек уже ждала наставница Божена. Отряд дозорных из академии она встретила недовольным взглядом. А вот любопытного бельчонка одарила доброй улыбкой. За Беляну она искренне переживала. Уж больно открытой и светлой была её сила. Потерять носительницу такого дара было бы очень болезненно для ведьм.
Однако радость от того, что и эта ведьмочка наконец-то обрела своего фамильяра, не помешала наставнице заметить того, как сжал на мгновение ладонь Рогнеды сын воеводы. И как вспыхнули от этого щëки ведьмочки, как сверкнули глаза, тут же спрятавшись за опустившимися ресницами. Решив, что чуть позже обсудит свои наблюдения с Владленой, Божена отпустила ведьмочек по комнатам. Тем более, что к Рогнеде уже спешил её Черныш. И судя по недовольному прищуру кошачьих глаз, одну припозднившуюся ведьмочку ждали строгие воспитательные меры от её кота.
А о том, что Чернослав очень злился, когда Рогнеда надолго пропадала из его поля зрения, знала вся школа. Словно и не он был котёнком-сиротой, а Рогнеда.
- Хороший фамильяр выйдет, - улыбалась Божена, наблюдая за тем, как рассказывает котёнку, недовольно ворчащему на её руках, где так задержалась рыжеволосая ведьмочка.
Поэтому и Беляна, выйдя из комнаты за соломой для гнезда своего бельчонка и обнаружив Рогнеду на подоконнике, не удивилась.
- Что? Лютует Чернослав Найдёнович? - с улыбкой присела рядом Беляна.
- Да нет, уже сменил гнев на милость, - оттянула ворот рубахи, показав спящего запазухой котёнка Рогнеда.
- А что тогда? - спросила Беляна.
- Да всё разговор твой с боярином вспоминаю, - произнесла Рогнеда. - Вроде и слов немного было сказано. А столько тепла в них. А ты никогда не рассказывала о доме и семье.
- Так у нас здесь больше половины из сирот, что ни отца, ни матери не знают. Что же это я, получается, перед ними хвастать буду? - пожала плечами Беляна. - Нехорошо это. По мне, так всё равно, что голодного хлебом дразнить. От зависти многие беды. Но ещё больше, от чувства несправедливости. От неё боли и обиды иной раз куда больше, чем от любой раны.
- А я подумала, что ты молчала, чтобы беды не накликать, - вздохнула Рогнеда.
- Ну, и это тоже, - кивнула Беляна. - Беды никто не хочет.
- Я хотела, - грустно улыбнулась Рогнеда. - Когда маленькая была, в любое болото лезла, в любой драке первой была.
- На зов родной крови надеялась? - поняла Беляна.
- Да, - призналась Рогнеда. - Как только о кровных узах узнала, так всё и пыталась их пробудить.
- Ой, глупая! - покачала головой Беляна. - Ты хоть представляешь, какая беда должна на твою судьбу взглянуть, чтобы кровь пробудилась, и как последнюю надежду зов родичам отправить где и кем бы они не были?
- Тогда не понимала, - улыбалась Рогнеда. - Тогда желание быть с кем-то было сильнее. А сейчас трусливая стала, рисковать боюсь. Даже через зеркало Мары ещё не смотрела есть ли в мире где родная мне ниточка, или я последний росток своего рода. Как я одна осталась сразу после рождения? Если я из ведовского рода, то почему даже записей никаких нет, не то что книг родовых от матери, от бабушки?
- А отчего же не глянула? Сил у тебя достаточно, а ритуал мы этот уж лет пять как знаем, - нахмурилась Беляна. - Может родичи о тебе и не ведают?
- То-то им радость будет, когда роднёй сирота бездольная объявится, да ещё и ведьма, - усмехнулась Рогнеда. - Да и... Знаешь, поутихла моя жажда родню найти.
- Из-за хранительницы? - догадалась Беляна.
- Да, - сверкнули теплом зелёные глаза Рогнеды. - Я около неё и впрямь себя дома чувствую. Так мне у бабушки Яги тихо и спокойно, что и не уходила бы никуда.
- Да вы и похожи, - обняла ведьмочку Беляна. - Глаза-то одинаковой зеленью сверкают. А ещё у тебя сестёр с десяток. Так что ты и не заметила, какая у тебя большая семья.
- Ой, да, - засмеялась Рогнеда. - Глаза зелёные среди ведьм ведь редкость небывалая!
- А ещё небывалая редкость, когда ведьмочки, гуляющие по коридорам после отбоя, без наказания остаются, - появилась из-за угла наставница Божена. - А ну марш на кухню за стаканом тёплого молока и быстро спать! А то на чердаках смотрю опять пыль легла, будет кому убрать.
Совсем не испугавшись строгого вида наставницы, девушки со смехом поспешили за угощением перед сном. В последние дни перед началом весны всё вокруг для них казалось наполненным загадками и волшебством.

Глава 10.

Рогнеда торопилась обратно в школу. Вроде и бежала в библиотеку к хранительнице всего на пару минут, передать приглашение на праздник по случаю обретения фамильяров, а задержалась почти на два часа. А ведь ещё надо было подругам, сёстрам названным по дару ведьминскому, помочь. Предстоящая ночь для каждой будет особенной, одной из самых важных в жизни ведьмы.
- Рогнеда, - окликнул ведьмочку знакомый голос.
- Зорислав, - встретила боярина улыбкой ведьмочка. - А что же ты так поздно и не в академии?
- Это ты у меня спрашиваешь? - усмехнулся молодой боярин. - Время, как ты только что указала и впрямь позднее, а вот ты не в школе, не под охраной надёжных стен.
- Да я ненадолго и по важному делу, - отмахнулась Рогнеда, давно уже переставшая опасаться полоза.
- Оно конечно по-другому и быть не может, - кивнул Зорислав, качая головой. - Поиск неприятностей дело такое, важности неимоверной! Пойдём, до школьных ворот провожу.
- А что так? Вроде не слышала, что ведьмам в Нежине запрещено вечером по городу ходить, - лукаво улыбнулась Рогнеда.
- Так то ведьмам, а не юным и красивым ведьмочкам. Тем более, что скоро выпуск в академии. Со дня на день испытания начнутся, от которых вся жизнь боярина зависит! А тут ведьмочка и без охраны, без сопровождения, - хмурился боярин.
- А как же запрет княжеский? - напомнила Рогнеда.
- Запрет запретом, но и искушение уж больно велико. Да и мало кто о справедливости думает, когда речь о собственной шкуре идёт, - ответил ей сын воеводы.
- А ты, значит, не такой? Или ты не полоз и боярин, для которых ведьмы всегда лишь источник большей силы, чем от рождения дано? - прищурилась Рогнеда.
- Полоз. И боярин. И сын княжьего воеводы. Я не только за себя отвечать буду, если что. Я и отцово имя опорочу. Сама понимаешь, с меня спрос втрое будет. - Хмыкнул Зорислав, разведя руками.
- И на испытаниях? - проснулось любопытство юной ведьмочки.
- К сожалению, да. Что бы не было, но я путь с послаблениями выбрать не могу. Даже если сегодня до полуночи в ратном кругу стоял, навык владения оружием показывая, то на рассвете должен встать перед началом самой трудной тропы с препятствиями. - Рассказал Зорислав.
- Так это же нечестно! - возмутилась Рогнеда.
- Так я сын воеводы. Думаешь, аспиды перед нападением узнают не устали ли наши богатыри? - засмеялся боярин. - А ты у бабушки засиделась? Не знал, что у ведьмы из библиотеки дочь есть.
- Так и нет у хранительницы дитя, - грустно улыбнулась Рогнеда. - Не родная я ей, не по крови. Просто ко мне она с добром отнеслась. Я же сирота, что у ведьм дело обычное. Ни кто я, ни откуда, ни кем были мои родители никто не ведает. Даже слухов никаких молва не принесла. Просто в начале весны на пороге дома собраний в селе Заречном кто-то оставил корзину с младенцем. Ни записок, ни украшений, ни указаний, хоть каких-то, на то, кто мои родители или чем занимаются. Только глаза горели пробудившимся от рождения даром.
- Неужели сразу? В младенчестве? - удивился Зорислав.
- Думаю, что из-за этого от меня и отказались. Многие ведьмы уходят в тень, скрывают свой дар всю жизнь. Особенно по стародавним временам, - вздохнула Рогнеда, делясь своей печалью. - Может, кто из прабабок и был такой ведьмой. А дар никуда не ушёл, пробудился через поколения. Только вот дочь-ведьма не в каждом доме за радость.
- Да и уж где бы родиться ведьме, то только не в Заречном, - посмотрел боярин на девушку с заметным сочувствием. - Там же в пяти днях пути окрест земли инквизиторов, а в Междуречье и вовсе усадьба верховного инквизитора, которую он сыну своему отдал.
- Всё-то ты знаешь, - нахмурилась Рогнеда.
- Так ничего удивительного. Мне положено. Тем более, что и инквизиторы с нами наравне в бой против нечисти идут, - ответил Зорислав.
- Что-то о подвигах инквизиторов у Разлома мы не слышали, а вот с ведьмами воевать, да издевательства учинять, борьбой с тьмой прикрываясь, это да, это они горазды! - зло ответила Рогнеда.
Девушка резко развернулась, и не глядя на полоза, быстро пошла в сторону школы.
- Рогнеда? - не понял резкой смены настроения девушки Зорислав. - Да что случилось? Чем я тебя обидел?
- А сровнять ведьм с нечистью это не обида? - хмурилась ведьмочка. - Да ещё и пойди, разберись, от кого зла больше! Я в лесу полном нечисти спокойно спать лягу, а вот мимо одного единственного инквизитора буду с оглядкой идти. Нечисть, в отличии от твоих инквизиторов, лгать и оговаривать не станет. И пытать, свою злобу лютую насыщая, тоже никого не будет. А самое главное, вот кто бы тут и делил всех вокруг на чисть и нечисть, но вот только не полоз, что вовсе змеем оборачивается!
- Рогнеда, - чуть прикрыл глаза боярин.
- Что Рогнеда? - горячо возмущалась ведьмочка. - Оно с нечистью конечно бороться надо, прям ни на жизнь, а на смерть! Но вот только чуть что, так и бежите к той самой нечисти. И дом оберечь вам надо, и охоту послать богатую, и пруды да озёра сохранить, и чтобы гать в болоте не тонула. А уж ведьмы вам и вовсе каждым вздохом обязаны! И лечи вас, и оружие заговори, и... И вообще! Сам ты нечисть!
- Если ты и меня так горячо даже от злого слова будешь защищать, то согласен быть хоть нечистью, да хоть аспидом, - тихо произнёс Зорислав, чуть сжимая ладошки ведьмочки.
- Ты чего это, боярин, - насторожилась Рогнеда.
- Вся душа перед тобой нараспашку, - вздохнул Зорислав. - Не держал злого умысла, и обидеть не желал. Отряды инквизиторов и правда несут службу у Разлома. В одном строю с нами бьются с аспидами. И так же гибнут. Вот о них я и говорил. Одно верно, у Разлома всё иначе. Говорят, на последней засеке живёт ведьма, потерявшая дар. Но руками лечит. Ухаживает за ранеными. Прямо с ратного боя порой вытягивает. Так инквизиторы, что службу там несут, при встрече ей руки целуют и низко кланяются. Вот уж кому обиду учинить ведьме и в голову не придёт. А что до меня... Я и себе-то лишь издали позволяю любоваться, а воли себе дать не смею.
- О чём это ты? - взволнованно порхали ресницы юной ведьмочки. - Неужто...
- Тише, Рогнеда. Не говори злых слов. Ровно как и имени моим чувствам не давай. Пока они для тебя тайна, ты для меня, всё одно, что солнце зимой. Красиво, ярко и радостно, а тепла нет. А если за моё сердце сама всё скажешь, то проснётся надежда безумная. - Опустил голову молодой полоз. - Я один, может и справлюсь. А вдвоём мы точно лишь преграды разрушим.
- А зачем же ты тогда рядом ходишь, - еле слышно произнесла Рогнеда. - Ведь и сегодня не случайно у библиотеки оказался. Так ведь?
- Не случайно. Мне к испытаниям готовиться надо, а я одну ведьмочку стерегу, - признался Зорислав. - Потому что единожды увидев солнце, не захочешь обратно в ночную тьму.
- Молчал-молчал, а тут решил признаться? - попыталась остаться невозмутимой ведьмочка.
- Само вырвалось, - сверкнули золотом змеиные очи. - Не суди меня строго за сердечную слабость. Я себе воли не дам, лишь позволю чуть-чуть побыть рядом. Словно тень. Она же вон всегда рядом, но ничем не мешает.

Глава 11.

Ещё по зимнему ранние сумерки опускались бархатной синевой на холодную землю. Гасили огни в окнам, насылали дрëму на люд, наполняли тёплой тяжестью одеяла и наполняли мир вокруг покоем холодной ночи.
Уже царица ночь, смеясь раскидала повсюду драгоценные кристаллы звëзды, наполнившими всё вокруг волшебным звоном.
Не многим дано его услышать и уж тем более понять. Но в эту ночь, песня звёзд сплеталась с десятками шепчущих голосов. Каждый звучал особенно, по своему. Каждый взгляд обращённый к небесам был полон искренних чувств. Всё, что было на душе у ведьмочек, сейчас отражалось в блеске глаз.
Не было установлено времени начала ритуала обретения фамильяра. Для каждой оно было своим. По зову, веря только собственному дару, шли ведьмочки в комнату с ритуальным кругом и тринадцатью зеркалами, на поверхности которых клубился туман.
Первой в комнату, миную низкую притолку, вошла Трояна. Чуть повела плечами, скидывая с плеч плащ. Белые волосы сияли, словно луна в полнолуние, синие очи напоминали бушующее море в грозовой час. Неощутимые порывы ветра трепали подол длинной, бордовой рубахи, расшитой синей нитью и плашками малахита.
Девушка встала в центр круга, надменно обвела взглядом все тринадцать зеркал. Трояна знала, что нарушает правила. И что сейчас открыто объявляет о том, что владеет страшным даром. Запрещённой магией крови.
- Ну, норов это у вас семейное, - задрожало хриплым смехом тёмное зеркало. - А никого ты не забыла, ведьма?
Трояна лишь чуть скривила губы в ироничной усмешке, открывая кругу верховных ещё одну свою тайну.
- Аршшшас, - громко и уверенно произнесла ведьмочка, взмахивая руками словно крыльями навстречу друг друга.
- Призыв? Уже? - заволновалось синеокое зеркало.
След от грациозного движения руками юной ведьмочки вспыхнул пламенем, закружился спиралью, и опустился на пол редкой и опасной змеёй, от яда которой не было противоядия даже у ведьм.
- Ох, дитя, - грустно вздохнуло горящее золотым пламенем зеркало.
- Интересно, а чего ты ждала от законной дочери полоза? Да ещё и вопреки обыкновению любимой и балованной? - зазвенело то зеркало, что было покрыто пушистым инеем.
- Больно уж фамильяр... Приметный, да о даре своей ведьмы много говорящий. - Вздохнуло золотое зеркало.
- То-то папеньке радости привалит, - ехидно звенело тёмное зеркало. - Хоть ядовитостью любимая дочурка в него уродилась.
- Любимая дочурка и помимо ядовитости много чего от отца взяла. Что она, что брат её и ликом, и нравом в отца удались, - полыхнуло жаром ещё одно, алое зеркало.
- Ой, а по материной линии там все такие спокойные, что о спокойной улыбке её матери вон, вся столица сказки рассказывает. Жуткие и страшные, - спорило с ним ледяное. - Помнится, когда её папенька к её маменьке женихался, с другой будучи сосватанным, а маменька про то узнала, то покойники с погостов встали и по домам пошли. Прятаться.
- А потому что знать надо, кого в жëны берёшь. А я говорила, между прочим! - напомнило о себе тёмное. - Сначала полоз тайком в дом ведьму из тени женой приводит, а потом его сыночек женится на некромантке. Некромантка же не ведьма, а магичка! А потом вот, внученька вроде светлая ведьма, но в гневе землю на две сажени этим светом прожигает, а правнучка ещё лучше! Целительница с даром магии крови и ядовитым фамильяром! Мне уж на старости лет, даже интересно стало, кого в семью на этот раз притащат? Оборотня какого, вампира или инквизитора? Не кровь ведь, а зелье ядовитое!
- А может и к лучшему оно? - задумалось ледяное зеркало. - Слухи о девочке разные ходят. Много тревожных, смуту сеющих. А так...
- Трояна так взор отводит, что и с артефактами её не разглядишь, нос к носу с ней стоя! А оставит на месте себя змею, да ещё и по всем приметам ядовитую, то вопросов-то может и поубавиться, - поделилось мыслями синеокое зеркало.
- Ха, - закашлялось смехом тёмное зеркало. - Конечно вопросов поубавиться. Соразмерно убыванию желающих эти вопросы задавать. Противоядия то от яда конкретно этой змеи ещё никто не знает.
Пока верховные переговаривались, Трояна завершила ритуал. Только чуть потускневший взгляд и совсем исчезнувший с щёк румянец выдавали, сколько сил ушло у юной ведьмочки. И какое на самом деле напряжение скрывалось за кажущейся легкостью.
Царская гадюка окинула зеркала взглядом и, обвиваясь по девичьему телу, забралась в волосы ведьмочки, где и застыла лентой в льняных кудрях.
Трояна чуть задержала взгляд на золотом зеркале.
- Скучаю, очень, - едва слышно, одними губами произнесла она.
- И мы тоскуем от вас вдали. - Не скрываясь ответило ей зеркало. - Отец с утра места себе не находит. Два столба в щепу изрубил.
Лукавая и счастливая улыбка расцвела на губах юной ведьмочки.
На входе Трояна почти столкнулась со Светозарой.
- Какая ленточка у тебя интересная, сестрица, - съязвила Светозара. - С такой в косе внуков от тебя не дождутся.
- О, княжья племянница пожаловали, - хмыкнула в ответ Трояна. - Смотри, слова не перепутай. А то вместо привязки фамильяра, замуж за свой клыкастый комок шерсти выйдешь. Тебя подождать?
- Долго ждать придётся. Тут ещё после тебя полы от яда протереть не мешает, - фыркнула Светозара.
Едва златовласая начала ритуал, золотым пламенем полыхнуло во все стороны. Жар поднялся такой, что и зеркала начали потрескивать. Послышались взволнованные голоса. Лишь Серко довольно жмурился, греясь в тепле дара своей ведьмочки.
- Всполошились то, - проворчал зверь человеческим голосом.
Следующей в круг вошла Яся, Ясноцвета. Она, как и Трояна отказалась от белой оберëжной рубахи. У неё по синей ткани вилась чёрная с золотом вышивка.
- Час от часу не легче, - вздохнула ледяное зеркало.
Дар ведьмочки, получив свободу, обернулся мощными крыльями за её спиной, и истаял утренним туманом.
Ясю сменила Милолика, друзья-мыши которой на секунды превратились в странных мыше-драконов.
А вот потом под свод ритуального зала вошла Рогнеда со своим Чернославом.
- Я знаю, что мне сейчас ритуал проводить нельзя. И себя, и друга своего погублю. Но зов тянет, хоть на пару минут зайти, - пояснила она, поклонившись.
- Друг у тебя славный, - мягко ответило ей золотое зеркало.
- По силам ему твою тропу разделить, - вторило синеокое.
- Хороший зверь. Будет кому за тобой присмотреть и о тебе позаботиться, - ласково ворчало тёмное зеркало.
- Странно как девочки идут, - задумалось ледяное. - Словно по старшинству крови. Вот проверить бы.
- А ещё бы знания верховных было бы неплохо проверять хоть раз в десять лет! По старшинству крови видите ли! А не по силе, нет? Или забыла как наша защитная звезда создаётся? Вот она первая линия, в которую самые сильные встают. Те кому щит держать. - Недовольно ворчало тёмное зеркало.
Уступив ненадолго зову, Рогнеда вернулась обратно в коридор, к поставленному специально для этой ночи столу. Девушка улыбнулась, заметив спешащую в круг Беляну. Рогнеда выбрала с подноса глубокую керамическую чашку с рисунком из веточек дуба и налила в него немного отвара. Аромат чёрной смородины поплыл по коридору.
Взяв немного листьев, что в своё время натаскал ей Чернослав, Рогнеда сварила здоровенный котел бодрящего отвара, придающего сил. Еле дотащили его сюда вместе с Беляной. А сейчас рыжеволосая ведьмочка всех прошедших ритуал встречала взволнованной улыбкой и специально для неё выбранной чашкой.
Почти на рассвете поток ведьмочек, выбирающих спутника на всю жизнь иссяк. Потухли зачарованные зеркала, замерли линии рунного круга. А в котле Рогнеды осталось отвара ровно на одну порцию.
Ведьмочка нахмурилась, явно сомневаясь в своём решении. Но осторожно перелила остатки отвара в небольшую фляжку.
Соседки по комнате спали, восстанавливая силы после тяжёлой ночи. Только к полудню начнут просыпаться те, кто окажется самыми стойкими. И начнут готовиться к вечернему празднику.
Рогнеда накинула тёплую одежду и поспешила к воротам. Волнуясь она торопилась к стенам военной академии. Прийти оказалось не сложно, тайной тропой дорога к воротам боярской академии не была. А вот что дальше делать Рогнеда не знала.
- Рогнеда? - послышался смутно знакомый голос от толпы выбежавших явно на утренние занятия молодых бояр. - Ведьмочка из рощи? Ты заблудилась что ли?
- Дубослав! - обрадованно узнала берендея-сладкоежку Рогнеда. - Я вот... Принесла.
Показала боярину фляжку ведьмочка.
- Аааа, - кивнул Дубослав и свистнул кучке подростков, видно первого года обучения. - Эй, а ну метнитесь к Зориславу. Он в читальне с утра был.
Долго ждать не пришлось. Молодой полоз буквально выбежал за ворота.
- Рогнеда? Случилось что? - хмурился боярин.
- Да ты говорил, что сил нет. И наставники не жалеют. А я тут вспомнила. И вот. - Смущаясь протянула Рогнеда боярину фляжку.
- И что это? - сдерживал улыбку сразу успокоившийся полоз.
- Отвар, - опустила взгляд Рогнеда. - Листа с эльфового древа на чёрной смородине.
- Обо мне беспокоилась? - сверкнул глазами полоз.
- Пей не торопясь, а лучше с горячим сбитнем смешать. На меду особенно хорошо, - выпалила Рогнеда и окончательно смутившись просто убежала.

Глава 12.

К вечеру, к стенам ведической школы потянулись прогуливающиеся полозы. Долгая жизнь по соседству с ведьмами приучила их к ожиданию важных событий в жизни ведьм. Обретение фамильяра было одним из таких дней.
Существование в княжестве полозов для ведьм было отнюдь не радостным. Наверное оттого и праздновали они особые дни со всем размахом. Так, чтобы яркие воспоминания сохранились на долгие годы.
Вот и в Нежине полозы ждали праздничных чудес, на которые так щедры были ведьминские праздники.
Мальчишки с улиц, где селился люд попроще, уже заняли места на соседних со школой крышах. Они усаживались у торчащих вверх печных труб, напоминая стайки мелких городских птах. Жались друг к другу и что-то шумно обсуждали.
- Смотри-смотри! - загалдели в одной из таких стаек. - Вьюшка-чистильщик! И правда, прямо к ведьмам в логово идёт!
Вьюша, мальчишка-полоз, что считался лучшим чистильщиком обуви под мостом, шёл с важным видом рядом с хлебной тележкой. Всегда хмурый при появлении ведьм Ежи Полянович ко всем праздникам отправлял в школу короба с рыбой и противни с пирогами, на которые его жена была мастерица. А сегодня ещё добавились и корзинки, накрытые полотном от снега.
Вьюша успел подсмотреть, что там внутри, когда собирали по корзинам угощение. Ведь его мать и сестра помогали жене Ежи Поляновича с готовкой. И теперь с предвкушением ждал, когда ведьмочки, которым и предназначался особый гостинец, снимут полотно и увидят сахарное печенье в форме разных зверей.
Нёс Вьюша и отдельный подарок, от его семьи. Сестра его, Расвета, хоть и малая ещё, но кружева плела, любой паучихе на зависть. С ночи перелома сидела она за куфтырëм, не выпуская из рук коклюшек. Да и брату наказала, у школы погулять, да приметить, носит ли ведьмочка, что к ним приходила носки или варежки из подарков. И если да, то какие.
Сама Расвета ходила ещё очень плохо, потому и отправила брата, чтобы передать кудеснице, что её на ноги поставила свою благодарность. Настоящую кружевную шаль, за которую в торговый день и целый золотой стребовать можно было.
Тонкое белое марево украшали яркие ажурные листья папоротника. Такого же, что и на выбранных Рогнедой носочках.
- Ах, красота какая, - не сдержалась Рогнеда, сразу покрыв голову и плечи дорогим подарком.
- Ну, чисто невеста, - проворчал Ежи Полянович.
Хоть и хмурился торговец, хоть и старался всегда строгим быть, а от шумных благодарностей ведьмочек всегда смущался и терялся.
- Чтобы руки вашей жены никогда не болели, а хлеб поднимался, - наполняли корзинку мазями и сборами ведьмочки.
- Чтобы печи не дымили, а ледники исправно служили, - ложились на противень лично сделанные оберëги.
- Чтобы глаз не замыливался, а вор в ступенях путался, - смеялись ведьмочки, подкидывая кошели с заговорëнной вышивкой.
Обретение фамильяра снимало с дара ведьмочки последние запоры. Сила, обретавшая хранителя, переставала быть опасной. Оттого и не сдерживались ведьмочки, захмелев от полноты потоков дара в крови.
Летели в небеса огненные искры, взрывающиеся сотнями звёзд. Полыхали цветные зарева. Средь зимы расцветала в небесах радуга. Таял снег, превращаясь в буйные воды и застывая ледяными скульптурами. Взлетали вверх снежные хлопья, опадая на плечи зевак и прохожих цветочными лепестками.
Танцевали в русалочьих хороводах юные ведьмочки, рассыпая вокруг звонкий смех.
- Здравствуй, Рогнеда, - выхватил рыжеволосую ведьмочку из девичьего ручейка Зорислав.
- Да виделись уже, боярин, - заалели щëки ведьмочки.
- Виделись, - согласно кивнул он. - Только убежала ты, едва словом перемолвились. А я ни поздороваться не успел, ни за дар твой и заботу поблагодарить.
- Да и не стоит оно, - начала отнекиваться Рогнеда.
- Разве? - улыбнулся полоз. - А сколько ночей нужно этот отвар готовить, да настаивать? Или может эльфовы древа у нас тут на каждом шагу растут и листья с них добыть проще простого? Или я по твоему не ведаю, какую цену ведьмы назначают за это зелье?
- Я не из-за денег, - нахмурилась ведьмочка.
- Знаю. Оттого и благодарю. - Притянул к себе ведьмочку боярин.
- А листья и вовсе, вон, Чернослав добыл, - отчего-то волнуясь Рогнеда кивнула на подошедшего к ней котёнка.
- Славный котейка, - присел на корточки полоз и смело протянув руку потрепал котёнка по голове.
Чернослав мгновенно выгнул спину, распушив хвост, и с грозным шипением полоснул по наглой боярской руке когтями.
- Ничего себе, - отдëрнул руку Зорислав, наблюдая, как на коже проявляются следы кошачьих когтей. - Ну, прости, прости. Чего это я к тебе, как к обычному коту, когда ты целый ведьмин фамильяр, да? Ну в следующий раз с миски сметаны начну.
- Спутники ведьм чужих прикосновений и впрямь не терпят, - вздохнула Рогнеда, усаживая Чернослава к себе на плечо.
- А нрав имеют вредный и злопамятный, да? - засмеялся Зорислав, замечая, что котёнок устраивается так, чтобы как только полоз наклонится, ещё и лицо разукрасить когтистыми лапами.
- А так если вокруг только и норовят, что обидеть и зло причинить? Что же ещё ему помнить? - пожала плечами Рогнеда. - Давай царапины посмотрю. А то и просто от кошачьих когтей болят долго и заживают неохотно. А Чернослав у меня кот не простой.
- Посмотри, ведьмочка. Но не раньше, чем и от меня подарок примешь, - достал из запазухи небольшой свёрток Зорислав. - Смотрю, ходишь всегда не подпоясана. А ветер поди поддувает. Холодно.
- Ты чего это, Зорислав? - чуть отступила Рогнеда. - Я отвар сама варила, из своих запасов.
- Так и я ремень сам плёл. И кожа на плетение с моей добычи. С последней охоты принёс. Смотрю, угадал. А всё боялся, что велик будет, - полоз довольно оглядывал широкий плетëнный ремень, что лёг поперёк девичьей талии. - Безделица то, Рогнеда. Знаю, что иного и не примешь. А так... Память о дурном боярине.
- Отчего же дурном? - прикусила уголок губы Рогнеда.
- А оттого, что не о выпуске думает, и службе ратной, что по роду положена, а об очах изумрудных, да косах цвета пламени. - Тихо прошептал Зорислав.
- Зорислав... - плеснула тревога в широко распахнувшихся глазах.
- Знаю, всё знаю. У ведьмы и полоза дороги разные, и судьба их в одну не сведёт. Что долг у меня перед родом, перед отцом с матерью. Я единственный сын, и другой опоры для родителей нет. И что род продолжить должен... Только самому себе мечтать не запретишь. Сердце разум не слушает, - горячо признавался Зорислав, вглядываясь в глаза колдовские. - И голос этого непослушного сердца всё громче, всё вокруг заглушает.
- Это не сердце, - замотала головой Рогнеда. - Это Чернослав урчит. Злится и предупреждает. Не слышишь разве? Сейчас в драку бросится.
- Что? - удивлённо хлопал глазами Зорислав.
А потом поднял взгляд к небу и расхохотался.
Много позднее, сбежавший с праздника с ведьмочкой полоз, поднялся на крышу одного из уровней колокольни, ведя за собой девушку. Свой большой и тёплый плащ он постелил на небольшой каменный карниз так, чтобы и сидеть было тепло, и укрыться от ветра хватило.
Рогнеда сидела рядом с Зориславом, прижавшись к боку парня, а на её коленях свернулся клубочком Черныш. Стоило ведьмочке перестать его гладить, котёнок тут же поднимал голову и тыкался в девичью ладонь, намекая что у неё есть занятие поважнее разговоров с каким-то там полозом.
- Это он из-за обряда всё время внимания требует? - пряча улыбку, спросил боярин.
- Нет, маленький просто ещё. Да и связь у нас лишь тенью легла. В полной мере мы её не ощущаем. Оттого и нужду испытываем всё время рядом быть. - Объяснила Рогнеда.
- Как это? Разве фамильяр может не связан со своей ведьмой? - удивился Зорислав.
- Может, если ведьма дурная и самонадеянная, - вздохнула Рогнеда. - Черныш только выглядит, как кот-подросток. На самом деле, он родился прямо под Перелом года. Да осиротел. Я его замёрзшим подранком подобрала, когда он едва глаза открыл. Чтобы вылечить его я слишком много сил затратила, а смерть лишь отсрочила. И шанс один оставался, если он связь с ведьмой примет. Только я без сил, он при смерти, и мой внутренний источник не раскрылся ещё до пика. Чудо что сами выжили.
- То что ведьмы свои самые важные ритуалы в определённое время проводят давно известно, - хмурился полоз. - Только что же ты себе отвара не нашла, чтобы сил добавить? Или заново не провела, когда силы сами восстановились?
- Ой, смешной ты, - засмеялась Рогнеда. - Это же не заговор на крепость доспеха, или чтобы гниль в погребе не жила. Тут сил не займёшь. Только истинное, что от рождения дано. Да и есть ритуалы, которые отменить можно. Или исправить, если что не так пошло. А есть те, от которых жизнь и судьба ведьмы зависит. Их немного. Проявление дара, выбор фамильяра, печать запечатления полного круга. Вот они лишь единожды проводятся.
- То есть ты теперь без фамильяра что ли? - спросил Зорислав.
- Не совсем. В конце года мы по зову дара и сердца в круг соберёмся. Наша, ведьминская звезда, что мы защитной зовём. А кое-где и боевой называют. Там особые связи рождаются. Как если бы дитя было давно потеряно, а потом нашлось, и род его под защиту берёт. Есть такой у ведьм, крыло крови называется. Во время сбора круга мы семьёй становимся. Сёстрами не просто по дару, но и по духу, по крови. Зов друг друга через целые королевства услышим. Но главное, что все разорванные связи восстановятся. Многие, кто сиротой себя считал, родных почуят. А для нас с Чернославом наши судьбы до конца свяжутся. Выбор фамильяра завершится. А пока мой дар во мне запечатан. - Поделилась Рогнеда, не задумываясь, что о ведьминых сокровенных тайнах с полозом говорит.
- Вон оно как, - задумчиво нахмурился Зорислав.

Глава 13.

Весна пришла в Нежин по сроку. Словно по колоколу часовой башни отмеряла оставшееся для разгула зимы время.
О своём приходе Весна Дивовна оповестила, залив всё окрест ярким солнцем, звоном капели и щебетом птиц, появившихся вдруг в огромном множестве повсюду.
- Рогнеда, - тряхнула тëмно-русой косой Милолика. - Смотри, твои прикормыши на обед собрались. Вон, сейчас слюду в оконце пробьют от нетерпения.
- А это не её прикормыши, - нахмурилась Светозара, провожая взглядом подбежавшую к окну Рогнеду. - Это змеев посланник. Видишь? К лапе мешочек алой лентой примотан.
Ведьмочка завела привычку держать на подоконнике мешочек с зёрнами и кусочками хлеба. И подолгу сидела у открытого окна, мечтательно глядя в небо и подкармливая птиц.
Оттого даже подруги не сразу заметили, что среди птиц частенько появляется почтовый голубь. В мешочке оказывались цветы, коих по времени ещё и быть не должно было. А значит, срывались бутоны в специальном саду, что завела себе забавы ради боярыня Милада, супружница Нежинского воеводы.
Часто голубь приносил всякие безделицы, вроде ленты или закладки для книг из резной бересты. Но ещё чаще в мешочке оказывался небольшой свиток пергамента, буквально с палец. Но именно он заставлял щëки юной ведьмочки покрываться ярким румянцем, а глаза таинственно сиять ярче любых драгоценных камней.
И с тревогой замечали ведьмочки, что после таких посланий постель Рогнеды всю ночь пустовала. Впрочем и ларец Рогнеды, с тайными и редкими ингредиентами, иные из которых ведьмы годами ищут, стремительно пустел.
Вот и сегодня, чем ближе был вечер, тем больше отдалялась от подруг Рогнеда. Словно мысли её были совсем далеко. Проверив зачем-то рубаху с высоким стоячим воротником и невероятно красивой, но сложной вышивкой, в которой руны сплетались с яркими цветами, и сарафан, что доставался лишь по важным дням, Рогнеда ни с того, ни с сего, решила пойти в помывочную.
Ведьмочки в недоумении переглянулись, проводив её взглядом.
- Вы это видели? - без стука вошла в комнату Трояна.
- Может дар на волю рвётся, чуя спутника рядом? Оттого и нет покоя в её душе? - с тревогой предположила пришедшая с Трояной Беляна.
- Ума в её голове похоже нет! Вот был-был и не стало! - швырнула в сторону лично расшитую подушку в стену Светозара.
- Ну и чего добром расшвыриваться? - поднял голову дремавший Серко.
Волк лениво спрыгнул с кровати, поднял подушку зубами и вернул на место.
- Весна, - вздохнул нетопырь Мирха.
- Вот то и страшно, что весна, - с таким же вздохом ответила своему фамильяру Ясноцвета. - Нельзя ведьме к полозу прикипать. Ох, бедой обернулись те катания. А Рогнеда... Она же вся цветёт с тех пор, как с Зориславом у них сладилось. Предостерегали нас всех одинаково, только куда нам, против той силы, от которой в душе сады бушуют?
- Ничего у них не сладилось, - задумалась Милолика. - Сами знаете, если б отдала своё сердце ведьма, то сила бы её ручейком к полозу текла. А мы после обретения фамильяра все чувствуем, что нет, внутри дар Рогнеды.
- Да я не про то. - Отмахнулась Ясноцвета. - Я про любовь. Зорислав-то пока по чести поступает. Любовью ведьминской не воспользовался, запечатления не было.
- Надолго ли той чести хватит? Может, приучает к себе пока, осторожничает, спугнуть боится. А как поверит ему ведьма до конца, тут-то он морду свою змеиную и покажет, - злилась Светозара. - Нет уж! Я иду к наставницам. А то они у себя под носом ничего не видят!
- Светозара, - остановила её Трояна. - Стоит ли? Поперек сердца Рогнеды пойдёшь, она вовек тебя не простит. Осторожнее надо.
- Пока мы будем осторожничать, от того сердца со всеми его буйными садами одно пепелище и останется! - топнула ногой Светозара.
Рогнеда вернулась не скоро. О чём-то задумавшись, она даже не заметила отсутствия Светозары, и тихо напевала сидя перед зеркалом и рассчëсывая длинные волосы новым гребнем. Гребень был красивым и дорогим. Искусная резьба была украшена самородными самоцветами.
И таких вещей у Рогнеды в последнее время появилось немало. То перчатки, то перо с чернильницей, то книга для записей с дорогим окладом, то браслет.
- Смотри, чтобы ожерельем с рябиновым обсидианом не порадовал, - предупреждала её Светозара.
- О чём ты? - улыбалась Рогнеда. - Он боярин, благородного рода. Границы знает. Он пуще меня стережётся. Кроме как за руку взять большего себе и не позволяет.
- Только за руку он её держит! Посмотрите-ка на неё! - раздражённо взмахивала руками Светозара.
- Рогнеда, не в том ведь беда, если он рукам воли даст, - напоминала и Ясноцвета. - А в том, что ты на него давно перестала ясным взглядом смотреть. Сердцем видишь, а сердце ведьмино оно такое, недостатков не видит. Прикипишь всей душой, что делать будешь? Знаешь ведь, что у полюбившей полоза ведьмы судьба горше полыни.
- Знаю. Да и Слава забыть не даёт. Он и себе, и мне напоминает. - Отвернулась Рогнеда. - Только... Яблони седьмицу цветут, но мы о том цветении всю жизнь помним. Сложно о красоте забыть. Вот и у нас сейчас, считанные дни, чтобы запомнить, как всё красиво вокруг. Скоро у него выпуск, я в круг встану. И разойдутся пути. А воспоминания останутся.
- Ты смотри, Рогнеда, чтоб те воспоминания сиську мамькину через десять лун не затребовали, - разделила тревоги Светозары и Беляна. - Сама ведь знаешь, что для детей ведьмы и полоза дары всегда разделяются. Дочь может и унаследует от матери, а сын... По дару и судьба. Змей своего змеëныша завсегда забирает, и мать отдать должна. Иначе стража с инквизиторами придёт. От того и ноша, с полозом быть связанной, так непосильна.
- Ой, будет вам! - раздражённо отмахивалась Рогнеда.
Она и в самом деле верила, что не даст чувствам зайти слишком далеко. Да и Зориславу доверяла. Разговоры подруг её только злили. Ведь всё, что они говорили, она тоже прекрасно знала. Но молодое и горячее сердце верило, что с ними всё будет не так, как у всех. И беды не случится.
Да и позволяла себе забыть о том, что она ведьма, а он полоз, Рогнеда только в мыслях, которыми ни с кем не делилась. Если только Чернослав таращил на неё свои глазищи, выслушивая о волнении ведьмочки. Но то ведь не человек, а верный фамильяр. От него тайн у Рогнеды не было.
Вот и сейчас, проходя подаренным гребнем по рыжим волосам, вспоминала Рогнеда красивый профиль на фоне лунного диска, голос бархатный да смех беззаботный. И лукавый взгляд молодого полоза, что смотрел на неё иной раз в тишине чуть искоса. Да широкую молодецкую грудь, вздымающуюся под шёлком боярской рубахи.
- Рогнеда! - вырвал девушку из мечтаний строгий голос Владлены, попечительницы школы.
- Ой, - подскочила ведьмочка.
- А что такое? О чём задумалась? Зову-зову, а ты и не слышишь, хоть я и рядом стою. Только с третьего оклика очнулась. - Переглянулась Владлена с наставницей Боженой.
- Да ничего, - чуть отступила назад Рогнеда, заметив этот обмен взглядами.
- Ничего? А отчего ты перестала Ягниду навещать? Хранительница беспокоится, уж не заболела ли ты, раз полторы седьмицы к ней не заглядываешь? - нахмурилась Божена. - А я знаю, что из школы ты почти каждый вечер уходишь.
- Полторы седьмицы? - удивилась Рогнеда.
- Незаметно рядом с ним время бежит и в дни складывается. Да? - с болезненной горечью улыбнулась Владлена. - За тебя меньше всего тревожилась. Думала, что уж тебя-то эта беда не найдёт. Думала опека Ядвиги для тебя надёжной защитой будет.
- Меня защищать не от чего и не от кого. К чему речи ведёте? - насторожилась Рогнеда.
- Рогнеда, - заледенел взгляд Владлены. - Собирай вещи. Ты отправляешься в Ведьмин лог, к хранительнице Благомире. Я отправлю с тобой двух наставниц.
- Нет, - неожиданное отчаяние охватило Рогнеду. - Не поеду.
- Глупая, - кинулась к ней Божена. - Сейчас эту связь не разорвать, так совсем пропадёшь! Свободы лишишься!
- Свободы вы меня лишаете! - выставила вперёд руки в защитном жесте Рогнеда. - По какому праву?
- Ох, Рогнеда, - тяжело вздохнула Владлена. - Не хотела я так...
Ладони ведьмы зависли друг над другом напротив её груди. Понимая, что попечительницы сейчас её просто усыпит, Рогнеда отчаянным жестом выбросила вперёд волну чистой силы, даже не пытаясь сплести хоть какие-то щитовые чары. И пока наставницы были оглушены её даром, выбежала из комнаты.

Глава 14.

Рогнеда, словно ошпаренная кошка, выскочила за ворота школы. Опасаясь погони, уверенная в том, что сбежать удалось лишь потому, что ведьмы не ожидали отпора, ведьмочка бежала со всех сил, постоянно сворачивая во все проулки.
О цели своего пути она не думала, лишь старалась оторваться от возможных преследователей. И остановилась только тогда, когда окончательно обессилев, просто упала на мостовую.
Дышала она с трудом, хватая воздух ртом и каждый раз обжигая легкие новым вздохом. Холод начала весны быстро справился с тонкой девичьей рубашкой. Да и босые ноги, ещё и поцарапанные во время бега, лишь усиливали озноб, от которого Рогнеда уже ощутимо дрожала.
Заставив себя подняться, ведьмочка огляделась по сторонам, пытаясь понять, куда она убежала и далеко ли она от библиотеки.
Сейчас, когда усталость усмирила злость на попытку вмешаться в её жизнь и решить что-то за неё, не спросив её воли, Рогнеда в мыслях признала правоту наставниц. Любая мысль о Зориславе отдавала в сердце сладко-тянущей болью. И с каждой встречей всё крепло желание оттянуть тот момент, когда придётся сказать друг другу слова прощания.
Оттого и было больно, что по тому чувству, что уже успело и родиться, и сил для жизни набраться, по живому рвать придётся.
Не хотела этого Рогнеда, всё внутри бунтовало, просило ещё хоть день... И чем больше сердце противилось, тем яснее становилось для Рогнеды, что времени на отсрочки уже нет. И так опоздала.
Ведьмочка посмотрела в сторону, где от булыжной мостовой уходил ручеёк деревянного настила в сторону заповедной рощи. И хотя мощëнная, широкая дорога вела прямо отсюда к библиотеке, где, как была уверена Рогнеда, её ждёт хранительница Ядвига и примет с любой бедой, ведьмочка всё же свернула к заповедной роще.
В весточке, что прислал с почтовой птицей Зорислав, он говорил, что сегодня снова в дозор у заповедной рощи поставлен. А потом придёт к их месту на колокольне. Но видно не судьба очередную заутреню встречать. Иначе, если сегодня не разойдутся их тропинки, то потом и неведомо, где силы взять.
- Может быть и лучше будет, просто не прийти? - разговаривала сама с собой Рогнеда. - Придёт, прождёт и сам всё поймёт? Нет... Надо честно всё сказать. А то то ли трусостью отдаёт, то ли и вовсе, что игралась сердцем боярским, покажется. А что ему сказать... Увидит, и сам всё поймёт.
Рогнеда всхлипнула. Но продолжила путь. Вскоре и голоса мужские послышались. И голос боярина Зорислава Рогнеда узнала сразу. Вот только слова, что этим голосом произносились, от тех, что на колокольне говорились отличались так, что Рогнеда застыла в сомнениях, не ошиблась ли, Зорислава опознав?
- Что-то ты к девке своей не торопишься, - смеялся Боромор, вечный спутник Зорислава.
- Рано ещё, а к назначенному часу я уже на месте буду, - хмыкнул Зорислав. - Мне опаздывать нельзя.
- А что так? Боишься ведьма взбрыкнëт? - спросил ещё кто-то из приятелей боярина. - Так не боярыня чай. От неё лишь и навар, что юбки на сеновале задрать.
- Дурень, - ответил ему Зорислав. - Верно о тебе говорят, Емеля-Пустомеля. Языком трясëшь, а от пустой головы звон идёт. Юбки на сеновале любой из мамкиных прислужниц задрать можно.
- А чего тогда ты с Перелома за этой ведьмой бегаешь? Или полюбилась? Правда что ли? Пропал наш боярин Зорислав, есть теперь только ведьмин служка, - ржал конём Боромор.
- Да иди ты, - зло отвечал Зорислав.
- Ну уж нет, признавайся, чем же таким тебя эта ведьма рыжая зацепила-то? - продолжал приятель боярина.
- Да угомонись ты. Заладил как птица дятел, - огрызнулся Зорислав.
- А если не угомонюсь, то что? - веселился Боромор. - Прочь прогонишь, чтоб не мешался и от дум о ведьме не отвлекал? Так я не из простого люда, мы с тобой ровня.
- Придумал тоже, - зло фыркнул Зорислав. - Ровня он мне! Как же! Умишком ты скорб, чтобы мне ровней быть. Очевидного под носом не видишь!
- А у тебя значит думы великие, да? Это о чём же? Как девке-простолюдинке угодить? - смех из голоса Боромора пропал, осталась только злоба. - Где ж ты спину гнуть научился?
- Ведьма она, - словно выплюнул, а не произнёс Зорислав. -Ведьма, и не из слабых. Да ещё и дар у неё ни с кем не разделён, даже с фамильяром. Она за ради меня старается, из кожи лезет. Зелья, за которые ты не то что спину согнëшь, но и сапоги вычистишь, варит и таскает. А их большинство у ведьмы только по согласию получить можно. А ты, помимо того, что дурак, так и памятью слаб! Или не помнишь, как она с подругой на наших глазах из гиблой рощи вышла спокойно? А раз вышла, то и провести сможет.
- А тебе после выпуска к разлому ехать. Так ты вооон для чего эту ведьму выбрал? - задумчиво протянул Боромор. - Сильна говоришь, ведьма твоя? Значит, кормиться задумал. А раз сил у неё немерено, то может и с другом ведьмой поделишься?
- Ты чего несёшь? - нахмурился Зорислав.
- А что? - нехорошо усмехнулся Боромор. - Я на любовь не претендую. Мне и куска от пирога хватит. На пару раз.
Рогнеда в ужасе слушала, как голоса становились всё ближе. Наконец она отмерла, сглотнула от горечи, скопившейся во рту от слов бояр, и решила, что ни к чему ей с ними встречаться. Да ещё и считай, что ночью, в глухом месте и в одной рубахе.
Она машинально сделала шаг назад, не заметив, что стоит на краю деревянного настила, что вокруг рощи шёл. Ступня соскользнула. От неожиданной боли в подвернувшейся ноге, Рогнеда вскрикнула.
Тут же из-за небольшой насыпи, что до этого момента скрывала ведьмочку и полозов друг от друга выскочил Зорислав.
- Рогнеда? - взволнованно спросил он. - Ты почему босая? Здесь?
Он на ходу скинул кафтан.
- Не подходи ко мне, боярин! - предупредила Рогнеда, выставляя вперёд руки.
- Ты слышала, да? - нахмурился он.
- Да конечно слышала! А раз так, то и хороводы вокруг неё водить нечего! - засмеялся Боромор. - Лови её!
Он же первым и кинулся к Рогнеде. Та моментально кинула в его сторону связывающие чары.
- Ах ты ж дрянь! - выругался споткнувшийся полоз. - Ну, сама виновата. По доброму теперь с тобой не будет!
- Боромор, стой! - бросился к нему Зорислав.
- А ты мне не указ! - оттолкнул его приятель и бросился следом за Рогнедой. - Будет, как предками заведено. Кто ведьму первым схватит, тот с неё и кормится!
Эти слова, словно колючая плеть хлестнули по Рогнеде. Не чуя от страха земли, она бежала не разбирая куда. Больше по наитию. Ноги сами её несли на главную городскую площадь в поисках спасения.
Уже и шпили библиотеки были видны, когда чья-то рука схватила её за волосы и резко дёрнула, отшвыривая назад. От силы рывка Рогнеда даже перекатилась по земле, больно ударившись спиной. Не успела она даже сделать первый болезненный вдох, когда сверху на неё навалилось тяжёлое тело.
- Вот ты и попалась! Принимай свою судьбу, ведьма! - выдохнул ей в лицо Боромор, разрывая на Рогнеде рубашку.
- А ну, не смей! - отшвырнул его Зорислав, встав между Боромором и Рогнедой.
- Други, охолонь! - кричал третий. - Смотрите, ведьма колдует!
Мало что соображавшая от страха ведьмочка выплетала чары призыва защитника. Заклятье, что пробуждало в крови заклятого желание служить и защищать. И конечно, в княжестве полозов, было под запретом.
Боромор ещё стоял, словно оглушëнный, встряхивая головой, как будто пытался скинуть с себя вязь зацепившего его заклятья. А вот глаза Зорислава вспыхнули янтарным огнём.
- Кааак посссмел, - вырывалось шипение из его рта.
Молодой боярин вот-вот готов был обернуться. В ярости не замечая никого вокруг, кроме того, кто посмел посягнуть на ту, которую он уже своей считал.
Не видел он и того, как осела, теряя сознание за его спиной Рогнеда. И не слыша набатного колокола, извещавшего инквизиторов о запрещённой волшбе.

Глава 15.

Старший магистр ордена Очистительного пламени Касиан мрачно смотрел в разожжëный камин.
Покои верховного инквизитора были ему хорошо знакомы, ведь Касиан вырос здесь. Впрочем, ничего удивительного в этом факте не было, потому что верховный инквизитор Грегориан приходился магистру отцом.
Матери у Касиана никогда не было. Точнее она была, он даже подростком находил у отца её портрет. Но Касиан её не знал и не видел.
Тот портрет магистр хорошо помнил. Словно из линий тени выступал образ по грудь. Длинные чёрные волосы непослушно завивались и лежали изящно растрёпанной гривой. Даже явно утянутые на скорую руку в узел на затылке пряди, чтобы не мешались, падая на лицо, лишь подчёркивали благородную грацию женщины.
Касиан не мог не признать, что женщина на портрете была красива. И маняще притягательна. Даже на наброске её глаза завораживали. И он легко мог представить, как эти очи зажигались от радости или от её смеха. Очень легко. Ведь наверное единственное, что он унаследовал от матери, это глаза. Даже жена-изменщица говорила ему, что у него не глаза, а омуты дурманящие.
А вот волосы, когда-то огненно-рыжие, даже в красноту, а сейчас совсем поседевшие с годами и от пережитых невзгод, достались магистру от отца, верховного инквизитора Грегориана.
Достаток и благородное происхождение подтверждало и платье, простого кроя, но из дорогого шёлка. И мерцающие в серьгах и кулоне сапфиры.
Каким-то чутьём Касиан сразу угадал, что незнакомка на портрете его мать.
- Это ведь она, да? Мама? - спросил он тогда у отца.
- Да, - отвернулся к камину Грегориан, сжав губы и заметно помрачнев.
- Она... Она умерла? - что ещё мог предположить мальчишка его возраста.
- Нет, что ты. К счастью, она жива. - Тут же заверил его отец. - Мне нелегко о ней говорить. Но тебе давно пора узнать правду. Садись, расскажу всё.
- Нет, - вскипела тогда обида в душе мальчишки. - Она про меня узнаёт? Письма пишет?
- Всё не так просто, сынок, - покачал головой Грегориан.
- Я про неё знать не хочу! - выкрикнул Касиан и убежал.
Правда недалеко. Всего-то через площадь, в сад при ведьминской библиотеке.
Даже сейчас Касиан улыбнулся. Ягния, как он называл хозяйку библиотеки с детства, была для него той, что долгие годы заменяла мать.
Говорили, что она почти полгода провела в застенках инквизиции. И вышла на свободу с бумагой, что вины за ней не нашли, и с полностью поседевшей головой. Старый служка по секрету рассказал маленькому Касиану, что ведьма не так уж и стара. Забирали-то её юной девушкой, а вышла на свободу уже в возрасте. Как будто полжизни отдала.
Знал Касиан и о том, что его отец ходил и пытался просить ведьму о помощи. Только она, еле стоящая на ногах после пыток и тяжело болевшая, даже двери не открывала. Тогда отцов оруженосец, не вынеся плача Касиана, схватил его на руки и сам отнёс прямо к ведьминому порогу.
- Вы, госпожа ведьма, в своём праве! - кланялся вышедшей на детский плач женщине оруженосец. - Откажете, никто не осудит. Но малой вон надрывается, синеет весь.
- Знаете же, что ведьма дитя в беде не бросит. Скольких из нас на детский плач выманили? - хмурилась Ягнида. - Странно...
Что именно ей показалось странным, она оруженосцу не сказала. Но младенца взяла.
- Вот поганцы! Что ж ты молчишь, что мальчишка-то до срока рождён? - разозлилась ведьма на оруженосца.
- А вы... Вы разве не знаете? - осторожно спросил парень.
- Откуда бы? - удивилась ведьма. - Мне ваша инквизиция поперёк горла! Знать не хочу! С чего бы это я счёт вела кто там и когда родиться среди вас должен?
Но удивительным образом, не смотря на пережитое в застенках, ведьма в помощи ребёнку инквизитора не отказала. Более того, оруженосец Верховного часто вспоминал, что она сама словно сил набралась, взяв на руки младенца.
Ягнида взяла глубокую большую корзинку, постелила на него шаль, в которую до этого куталась, а сверху положила подушку. Привязала свой пояс к ручкам, а получившуюся лямку перекинула через крюк в стене, на котором фонарь висел. Оруженосец был оставлен с наказом сидеть рядом с этой странной люлькой и несильно покачивать её без остановки.
Сама же ведьма закрутилась по хозяйству. Натопила жарко печь, замесила тесто с травами да наговорами. Накипятила воды в огромном котле, явно для зелий ведьминых, остудила, всё время проверяя. Добавила каких-то отваров. А потом искупала ребёнка.
- Звать-то как этого кукушонка? - улыбалась она, кормя после купания мальчишку тёплым молоком. - Как молочко-то любит!
- Касианом его отец назвал, - ответил оруженосец.
- Касиан? Хорошее имя. Я бы своё дитя так назвала, если бы мальчик родился. Стойкий, сильный, защитник. Доброе имя для мальчика, - одобрила ведьма. - Коська ты у нас значит, Кощеюшка.
А вот потом, ведьма отправила оруженосца за чистой рубахой отца мальчика. Грегориан, выслушав рассказ своего слуги отдал ту, что держал от других особо и берëг, как сокровище.
- Вот те раз! Рубаха инквизитора, а с ведьминой оберëжной вышивкой. Это как же так вышло? - удивилась Ядвига.
- Дуррра! Себя не помнящая! - зло ответил ей нахохлившийся ворон.
Оруженосец только тяжело вздохнул.
Но ведьма ни на него, ни на своего ворона внимания не обратила. Обернув младенца в отцову рубаху, она уложила его на раскатанный толстый блин теста, завернула, как в пелëнку... И отправила в печь.
Оруженосец в тот момент, чуть сам не постарел на полжизни, под стать ведьме . Кинулся вынимать, но был остановлен властным окриком ведьмы.
- А ну стой, окаянный! Сказала же, недоношенным Кощеюшка ваш вышел, от того и синеет, и задыхается, и хвори всякие, что до проложенного срока свет белый увидел, - сердилась ведьма. - А печь, она в любом доме, что материнское чрево, в ней огонь живёт, от неё тепло, от неё жизнь всему дому. Всё, что в чреве дитя не получило, то в печном жаре получит. Да и я разума ещё не лишилась, печь натоплена, но не накалена. Всё ж дитя допекаю, а не гуся с яблоками!
- Да всё одно, - держался за сердце оруженосец. - Со стороны-то! Всё у вас, ведьм, не по-людски.
- Ой, ты посмотрии! - протянула подбоченившаяся ведьма. - Людь нашёлся! Уж где и искать нелюдей, так среди вас, плащами с пламенем прикрывшихся! Так что лучше бы ты молчал, пока я тебе хребтину метлой не промяла!
Ещё два месяца, раз в седьмицу, отправляла в печь Касиана ведьма. Оруженосец, что исправно приносил мальчика уже так не пугался и ведьме не мешал. Часто, когда Грегориан, тогда ставший магистром, уезжал, Касиан оставался у Ягниды на несколько дней.
Так и рос Кощеюшка, как челночок-лодочка или иголочка, бегая всё время с одного края площади к другому, тонкой ниточкой связывая два мира, уклад инквизитора и ведьмин обычай.
Отец ему не препятствовал, расспрашивал только, когда сын подрос. А тот с радостью рассказывал, как его мудрый ворон резам учит, а ведьма сказки рассказывает да в зеркале своём другие земли показывает. Про угощения, что только его ждут. И про то, что любые обиды можно высказать, уткнувшись лбом в колени Ягнии, пока та по волосам гладит.
Рос и креп мальчишка день ото дня, вот уже и день настал, когда старая ведьма, пряча слëзы и волнение, протянула Касиану лично ей сшитую и расшитую искусной вязью рубашку. Молодой инквизитор уходил в первый свой поход к Разлому.
- Под доспех надевай, не жалей. От яда убережёт, от стрелы защитит. Не проникнуть сквозь этот покров ни клыкам, ни когтям, ни железу кованному, - наставляла своего воспитанника Ягнида.
- Матушка Ягния, - внимательно рассматривал вышивку Касиан. - Смотрю, непростая здесь нить. Серебро в своей крови выдерживала? Это жизнь твоя.
- А для кого мне эту жизнь беречь, Кощеюшка? Своих детей не нажила. Один ты у меня, кукушонок инквизиторский, - мягко улыбалась ведьма. - А я пока жива, сносу этой рубахе не будет. Считай, что бессмертный ты, да неуязвимый.
- Так уж и бессмертный? - обнимал на прощание старую ведьму Касиан.
Но чем дольше он на рубеже у разлома был, тем крепче становилась его вера в слова приёмной матери. В составе Зареченской дружины, так как поместье у его отца было в тех землях, как и у многих инквизиторов, небольшой отряд ордена служил под рукой Мореслава Владиморовича, боярина Зареченского.
Род его был непростым, мало кто мог посоперничать с владыками Приморскими в знатности и древности. Может и вовсе, лишь Великий князь. Ещё до того, как появилось единое Княжество полозов, предки Мореслава Владиморовича были царями Приморских и Зареченскими.
Под их властью было и побережье, и земли вдоль двух рек, впадающих в море, и на водах Дивьего моря корабли под их флагами гуляли на правах хозяев.
В память о тех временах на шлемах бояр Приморских была изображена корона над полумаской-наличником. Да имена их всегда имели морской корень. Так отец боярина был Владимором Десятым, а сам боярин носил имя Мореслава одиннадцатого. Сыновей у него не народилось, единственным ребёнком была дочь, которую приближённые боярина именовали по обычаю царевной Марьей, или и вовсе Марьей Моревной, сокращая имя отца до корня.
В тот год уж больно неспокоен был разлом, многие бояре сложили там свои головы. Братские курганы росли постоянно. А вот Касиан всё был невредим. Уже и те, кто о рубахе-оберëге ничего не знал, звали его Бессмертным.

Глава 16.

Вспомнил Касиан и о том дне, когда пришёл их черёд в дозор заступать. Небольшая крепость, что ближе всех была к разлому, была надёжно укреплена. За сменой воинов следил сам Горыня Добрынич, ближайший родич Великого князя, брат жены его, Великой княгини.
- Срок походу и ратной службе нашей подходит, - хлопал он по плечу боярина Мореслава. - Отстоим здесь положенную седьмицу, и до отчих домов отправимся.
- Тебе-то явно не терпится, - усмехался в бороду боярин. - Слышал дочь у тебя недавно родилась?
- Да, - помрачнел Горыня Добрынич. - Жена в родах ушла, возвращения моего не дождалась. Сестра к себе племянницу взяла. Так что только дочь меня и ждёт. Единственный свет, что сердце моё озаряет.
- Дочь это хорошо, Горыня. - Улыбнулся, хоть и сочувствуя боярин Мореслав. - Я свою Марью ни на кого не променяю. И забота её обо мне, и тепло сердечное. Как прижмëтся к плечу, так я во сто крат сильнее становлюсь, словно всю силу рек и морей забираю. Любая боль и кручина от ясного её взгляда тают. Ради её покоя я меч булатный из рук не выпускаю, её оберегая вновь и вновь на рубежах стою. Ну, и внуков жду! Будут к деду бегать, старость мою смыслом наполнять.
- А внучек ты значит не ждёшь? - хитро улыбнулся воевода Горыня.
- А чего им ко мне бегать-то? Я сразу Марье сказал, что внучек, как кормить перестанет, я к себе заберу. Чай, казна-то моя, пополнее великокняжеской будет. Будут девчонкам и жемчуга на бусики, и каменья самоцветные, окромя парчи златотканной да шёлка заморского ничего и знать не будут. - Смеялся боярин.
- А женихи пойдут? - напомнил ему Горыня Добрынич.
- Да я всё уже придумал. Задания на службу для тех женихов объявлю. А я тех женихов посылать буду пойти да принесть, - потëр ладони боярин.
- Куда пойти-то, боярин? И чего тебе такого надобно? - удивился Горыня Добрынич. - У самого и злата, и серебра немеренно. И кони, глаз не отвести, и доспех на ратниках справный.
- А вот в том и загвоздка! Пусть идут, куда сам не ведаю, и принесут, что сам не знаю, - довольно сказал боярин.
- Да как же они справятся, если ты сам не знаешь? - удивился тогда воевода.
- А то не моя беда, - развёл руками боярин.
Настроение у дружины было приподнятое, недавно совсем отбили здесь сильный накат аспидов. Обычно они после такого надолго затихали. Оттого и родилась уверенность, что лишь положенный срок отстоять, да домой.
Поэтому и неожиданно захлëбывающиеся тревогой сигнальные рожки, что звали воинов на стены посреди ночи, зазвучали тревожным пророчеством.
Против своего обыкновения, аспиды выплëскивались из разлома почти сразу после недавней атаки. И было их такое множество, что они словно губительной волной нахлынули на крепость и земли окрест.
Пали соседние остроги, стоящие по сторонам от дозорной крепости и чуть позади неё. Воины дозора видели, как вспыхивали в последнем "прощай" товарищам по оружию сигнальные башни. Каждая крепость, что уже не могла быть защитой, имела выбор. Но защитники рубежей всегда выбирали яркое пламя, уносящее жизни аспидов. И даже один, израненный и обескровленный полоз, мог активировать сжигающие всё вокруг артефакты.
Вскоре, дозорная крепость, словно одинокое дерево в степи, стояла среди бушующего моря чёрно-серой чешуи чудовищ разлома. Семь дней сражались полозы. Без надежды, без помощи, с единой целью, забрать с собой как можно больше ядовитых тварей.
Гибли один за другим ратники полозов. Многие инквизиторы, понимая, что умирают, сами прыгали со стены, превращаясь в яркие факелы. Не так проста была эмблема крылатого сердца охваченного пламенем на их латах.
Вот уже навсегда закрылись глаза Горыни Добрынича. Пал, прикрывая ворота и боярин Мореслав Владиморович, редели ряды защитников на глазах. А помощь пробиться не могла.
Хмурым утром восьмого дня, оставшиеся защитники пустили по кругу тризную братину, готовясь к последнему бою. Устало хлопнули друг друга по плечам и встали в бойницах, встречая очередной наплеск на с таким трудом и такой ценой отбитый вчера вал перед воротами.
В грохоте завязавшегося ожесточённого боя, защитники не сразу поняли, что происходит. Со стороны одного из павших острогов, грозной волной света неслась тяжёлая, закованная в латы от шлема всадника, до конских копыт, конница под рукой нежинского воеводы. Молодого тогда Гордея Ярославовича.
Вскоре и сам воевода влетел на рослом жеребце во двор крепости, снося ворота.
- Не успел, - в ужасе обводил он взглядом двор, заполненный телами погибших защитников.
- Как вы пробились? - устало спросил его тогда Касиан.
- Ведьмы не одну полную звезду собрали. Их чары, как щитом, нас накрыли, - рассказал ему Гордей.
- Ведьмы, значит. - Сжал челюсти Касиан. - А что же раньше собраться они не могли? Седьмица прошла. Хоть на день...
В дозор заступали новые дружины, стучали молотки и кувалды ремесленников, ремонтирующих стены, возводивших новые бойницы... А жалкие остатки Зареченской дружины провожали в последний путь погибших.
- Пусть будет светел твой путь, славный воевода Горыня Добрынич, - произнёс Касиан, укладывая на подводу рядом с телом воеводы найденный меч, что служил ему верой и правдой при жизни.
- Княгиня спросит... Может говорил что... Последнее, - опустив голову, спросил у Касиана боярин Гордей.
- Что дочь, это единственный свет, что озарял его сердце, - вспомнил Касиан.
Сам он отправился в столицу приморских земель, Дивноморье, с чёрной вестью и сопровождая подводы с павшими. Как старший по положению, а за битву на Мёртвом Холме он получил звание магистра, именно он должен был проследить, что последний морской царь получил заслуженные почести и был похоронен по обычаю Приморья.
Волшебные артефакты на шпилях боярского терема заголосили, оповещая город о приближении того, в ком есть кровь местных правителей. Вот только золотые петушки почернели, словно копотью покрылись.
Боярыня Марья Мореславовна встречала их у крепостных ворот. И так она была хороша, что Касиан впервые вспомнил о том, что доспех после боёв так и не сменил, и сапоги не чищены. Что обзавёлся двумя широкими прядями седины по бокам, что осунулся до торчащих скул и похудел, если не сказать отощал.
Но и глаз от девушки отвести не смог. А она несколько раз судорожно вздохнула, еле слышно всхлипнула и прикрыла глаза. Сверкнули под густыми ресницами слëзы. И только.
Через мгновение распахнула красавица очи. Недавно вроде синие с зеленью, сейчас обесцветились, посерели, потемнели... Словно буря на Дивьем море началась. Не зря о боярах Приморских говорили, что они из моря вышли, морские дети.
- Благодарю вас, люди добрые, ратники славные, за почёт да уважение, что павшим нашим родичам оказали, - в земном поклоне склонилась девушка. - Прошу, будьте гостями в доме моём отчем. Отдохните с дороги да тризну нашу с нами разделите.
Ответить ей никто не успел, полетели приказы, которые тут же бросился исполнять разный люд. Марья Мореславовна выстилала отцу и погибшим с ним гладкий путь в посмертие.
Касиан лишь наблюдал за тем, как девушка умудрялась не только отдавать распоряжения, но и контролировать сотню дел разом, точно помня, кто и за что отвечает.
- Удивительно, - произнёс он вслух, думая что сейчас один. - Столько силы, такая воля...
- А то ж, - ответил ему дородный пожилой ратник, что при юной боярышне ходил нянькою. - Чай не простая боярская девка, а царевна! Вот, велела тебя в баню позвать. Накормить, да спать уложить с дороги. Ночью ратников наших будем за море провожать.

Глава 17.

Вспыхнул, зашипел отчего-то факел на стене, оживляя воспоминания старшего магистра.
В ту ночь даже небо было чистым от туч. Ничто не мешало звёздам и Луне освещать последний путь приморских ратичей.
Медленно и торжественно катились по подложенным брёвнам погребальные ладьи, повинуясь бечевам, что тянули воины и жители посада. Шли по обочинам в молчании люди, несущие факелы. Все были в тёмно-синих, почти чёрных траурных одеждах. Оттого и казалась земля лишь отражением звездного неба или ночного моря.
Широкие и плоскодонные погребальные ладьи были по самые борта залиты горючей смолой. На дне были закреплены ножки железных столов. Из-за тяжести им была не страшна тряска и качка. На столешницы укладывали ровные тонкие полешки и щепу. И поверх этого ложа лежал погибший.
Ладьи легко соскользнули с берега в воду, лишь лёгкий всплеск потревожил тишину.
- Прощай, отец. Дадут боги, встретимся в водах Навьего моря, - первой произнесла царевна Марья и бросила свой факел во внутрь ладьи.
Одной рукой она держалась за край ладьи, не боясь уже вспыхнувшего смоляного пламени, а второй придерживала быстро намокающий подол.
- Лёгкого тебе пути, Мореслав Владиморович, по калинову мосту через реку смородину за море, - бросил свой факел и уже знакомый Касиану ратник-нянюшка. - Встретимся, так не забудь, прими и в посмертии на службу.
Рука верного воина легла на второй борт ладьи.
- Что происходит? - удивился Касиан, видя, что все ладьи шли в море, подталкиваемые руками близких.
- Самые тяжёлые шаги на этом пути для души те, что сделать надобно первыми. Вот и помогаю родичи да ближники, - ответила ему стоящая рядом и держащая на весу прощальный платок старуха.
- А что за странные слова тот ратник говорил боярину? - решил узнать Касиан.
- Почему странные? - удивилась теперь старуха. - Стол, чтобы дерево не прогорело и тело в смолу или в воду гнить не упало, из калëнного железа. Трапезничать за такой не садятся. На таком только в посмертие и идти. Вот тебе и калинов мост. Стоит он по самый верх в смоле. А смола чёрная, да смотри смрад какой от огня смоляного стоит. Вот тебе и река смородина. И мы, приморские, со своими умершими не прощаемся. Только ждем, когда встретимся в водах иного моря. А ждать мужей, братьев да сыновей с морских просторов здесь все привыкли с измальства. Да и оставшимся на этом берегу так легче. Оттого и уходят наши родичи за море. Что ж тебе непонятно?
- Так вот почему, если в этих местах на вопрос о ком-то говорят, что он ушёл за море, то снимают шапки и недолго молчат? - вспомнил непонятный для него обычай Касиан. - Я то всё думал, ну в море и в море, что такого-то?
- Ой, дурной! - покачала головой старуха. - В море и за море и два совсем разных пути.
Касиан, стоя на берегу наблюдал, как уходят клином по широкой лунной дороге на морской глади ладьи, тая в ночном тумане. А яркое пламя, которым были охвачены погребальные ладьи, превращались в далёкие искры. Только волшебные петушки на маковках терема боярского ещё кричали вслед.
Обошли уже всех собравшихся поминальные братины. Каждому нашлось место за длиннющими столами, где было выставлено богатое угощение. С южной стороны от столов было устроено ристалище. Понаблюдав некоторое время за воинами, Касиан понял, что это и не бои вовсе, а представление, изображавшее сражения, в которых принимали участие приморские и зареченские дружины.
В какой-то момент наступила тишина. Причиной этого стало появление совсем седого старика в чистой белой рубахе в пол и с большими гуслями. Под перебор струн старик рассказывал сказки и былины о Приморье и его владыках.
Люди не спали всю ночь, а столы все не пустели.
- Куда же столько наготовили? - качал головой магистр.
- На рассвете кроды сложим. Всё, что на столах останется, со столов соберётся и на кродах будет сожжено. Чтобы нашим ушедшим было чем стол накрыть, дальних родичей приветить, побратимов порадовать. А на кроду можно лишь то класть, что на тризне, на столе стояло. Вон, блюда, что синей ленточкой обвязаны, видите? - тихо объясняла Марья Мореславовна.
- К примеру, целая кадушка маринованной с морковью и клюквой капусты и блюдо с рёбрышками? - указал на названные угощения инквизитор.
- Батюшка мой их очень любил, - опустила взгляд Марья. - Просто разум терял. Иной раз и хворый, а просит краюху хлеба ржаного и капустки. Вот и остальные несут, что их родичи больше остального любили. Да побольше, чтобы не остались к костру крохи. Не объедки же на кроду класть. Позор это, ушедших родичей за пустым столом оставить.
С рассветом потянулась вереница людей за крепостные стены. На холме за городом были сложены квадратные поленницы. Их застилали синими платками, поверх которых выставляли угощение, что должно было сгореть. Кто-то клал и какие-то вещи, веря, что и они окажутся у погибшего родича. И только несколько часов спустя, когда даже горячий пепел был развеен ветром, люди пошли по домам.
Видно от того, что уснул днём, Касиан и проснулся посреди ночи. Решил выйти, подышать свежим воздухом. Поэтому и заметил бесшумную тень, что мелькнула от лестницы главного терема к баням. Их в боярском дворе стояло несколько. Чуть скрипнула где-то дверь...
Касиан пошёл следом. Возле каждой бани останавливался и прислушивался. Странный шум привлёк его внимание. Зайдя в самую дальнюю баню, он уже отчётливо понял, что кто-то решил здесь спрятаться. И пока все спят излить в слезах своё горе.
Марья Мореславовна сидела на полу в углу, обхватив колени и горько рыдала. Касиан уселся рядом и молча привлёк девушку к себе, подставляя ей своё плечо.
И больше уже не отпускал.
Через год, по истечению срока траура, Касиан и боярыня Марья обменялись клятвами у алтаря. Его отец подарил им на свадьбу большое поместье в Заречье, недалеко от вотчины Марьи.
Управляла своими наследными землями Марья Мореславовна сама, хоть и жила в доме мужа. Сам Касиан в дела Приморья не лез, кольцо с родовой печатью морских царей, что надела на его руку Марья в день свадьбы, было для него лишь обручальным. И только поэтому имело значение. А на исходе года, волнующаяся Марья, сообщила ему, что в тягости.
Касиан смотрел в огонь, вспоминая... Этот день был для него особенным. Восемнадцать лет назад, в точно такой вечер, разбилась его счастливая жизнь.

Тогда, ещё совсем молодой инквизитор, до безумия влюблённый в свою жену, боярыню Марью Мореславовну, наплевав на обычаи, присутствовал при рождении их с Марьей первенца.

Как он думал.

Едва ребёнок сделал первый вдох, как вся комната озарилась яркой вспышкой от силы дара новорождённой.

Не веря себе, Касиан рассматривал дитя с непониманием. Девочка была зеленоглаза, как и он. Короткий мягкий пушок уже тогда соперничал цветом с пламенем. Сам Касиан тогда щеголял огненной шевелюрой, как и его отец.

Но вот дар! От кого дитя его получило? Сам Касиан инквизитор. Марья никогда замечена не была...

Ответ вроде родился быстро. Ведьмы таились, молчали, запирали свой дар. Зачастую, уже и внуки-правнуки не знали о таком наследии в собственной крови.

Касиан принёс артефакт и положил его на грудь пока ещё находящейся в беспамятстве жене. Камень в центре должен был вспыхнуть зеленью... Но артефакт молчал.

Сейчас магистр Касиан зло усмехнулся. Он мечтал взять на руки доказательство их с женой любви, а держал неоспоримое свидетельство её измены.