Лучезарные принцессы. Мой дракон

Глава 1

Лета

— Я жду тебя…

Низкий, бархатный шепот вырывает меня из неприлично откровенного сна.

Я резко сажусь на кровати.

Ждёт меня?

Сердце колотится где-то в горле. Тяжело и часто дышу, судорожно оглядывая тесную каюту корабля.

Кто это прошептал?

Никого.

Но ощущение чужого присутствия настолько реальное, что по коже бегут мурашки.

Я действительно слышала мужской голос. Кто он?

Тело горит, а внизу живота всё еще пульсирует сладкая, томная дрожь. Сжимаю бёдра, щеки пылают от смущения.

Мир только что взорвался ослепительной вспышкой наслаждения, рассыпался на мириады искр. Во сне.

Пальцы ещё впиваются в прохладные простыни, а горло саднит от громкого стона. Неужели я кричала вслух?

Что это было? Мне двадцать пять, у меня никогда не было мужчины, но я читала книги. Я догадываюсь, что со мной только что произошло. Но вот так? Во сне? От прикосновений призрака?

Щеки пылают от смущения.

Судорожно натягиваю одеяло, прикрывая грудь. Оглядываюсь, прикусив губу.

Каюта тонет в предрассветном сумраке. И рядом никого. Только смутный образ высокого светловолосого мужчины тает в голове, растворяется, как дымка над утренней рекой. Снова.

Кто он?

С недавних пор таинственный незнакомец с неясными чертами лица стал приходить в мои сны. Только не так… откровенно. Не так жарко.

Обычно он просто был рядом, словно молчаливый страж моего покоя.

Хватаюсь рукой за грудь, там, где всегда висел отцовский кулон. Пальцы нащупывают пустоту.

И как я умудрилась его потерять?

Кажется, мои странные, яркие сны начались после отплытия из Акирема. Уже после того, как исчез кулон. Фамильная реликвия, которую отец надел мне на шею с просьбой никогда не снимать. Его защита. От моих приступов галлюцинаций, которые мучали меня в детстве.

Только с папой я чувствовала себя по-настоящему в безопасности. В памяти всплывает его образ: широкие плечи, тёплая улыбка и любящий взгляд. Для него я всегда была самой лучшей, самой умной, самой любимой.

Он был моей крепостью. А теперь… теперь его нет.

Он бросил нас всех. Умом я понимаю, что это не так. Но перестать так чувствовать не могу.

И вот, когда исчез папин кулон, в моих снах появился другой защитник.

Ангел-хранитель, посланный с небес? Незримый страж?

Глупости.

Но даже сейчас, после пробуждения, я всё ещё ощущаю фантомное тепло его объятий. Рядом с ним было так спокойно. Так правильно.

А сегодня ещё и…

Откидываюсь на подушки, плотно зажмуриваю глаза. Как же стыдно! Ну что это за сны?

Приятная истома всё ещё не покидает тело. Ох…

И если этот призрак на самом деле существует, ведь, он же никогда не узнает? Про то, что сейчас со мной произошло? Это же МОЙ сон!

Хватаюсь за обрывки исчезающих ощущений: жар мужского тела, нежность прикосновений к моей коже, уверенность его рук, которые так крепко и надёжно обнимали, даря пьянящее чувство защищённости. И вот это… это будоражащее пробуждение.

Протяжный гудок корабля окончательно вырывает из томной неги. По каюте раскатывается звон цепей за бортом, грохот опускаемого якоря. Мы прибыли в порт Ясиры. Я вернулась.

— Милас хоме, — шепчу на Акиремском, что означает: «милый дом».

Вылезаю из кровати, почти проспала!

Быстро натягиваю дорожные брюки и рубашку. В Акиреме женщины носят такой наряд — практично и удобно, особенно в дороге. Хотя, здесь… на Ясире, наверное, меня станут осуждать.

Ну что ж. Такая вот новая я. После долгой стажировки вдалеке от дома.

Да, я сбежала, зарылась в учёбу, в чужой язык, в новую жизнь. Но от себя не убежать. И вот я снова здесь, и мне предстоит столкнуться с прошлым.

Прошёл год. Стоит уже всё это пережить. Забыть, как страшный сон.

Я дома.

Меня должен встретить Арт.

Двоюродный брат клялся в последнем письме, что будет в порту. Отвезет меня в «Большую Поляну», наше родовое поместье, к маме и сестрам.

— Как вы там? — шепчу почему-то вслух.

Внезапно по руке, от кисти до самого плеча, пробегает волна тепла. Словно кто-то невесомо провел пальцами, успокаивая.

Я замираю, глядя на свою руку.

Ловлю ощущение чужого присутствия, которое словно усилилось, стоило кораблю войти в воды Ясиры. Мой ночной гость?

И снова слышу его шёпот:

— Всё будет хорошо.

На этот раз голос тихий, почти неслышный, как эхо моих мыслей. Галлюцинации? От страха перед встречей с семьей, с нашим прошлым?

Трясу головой, пытаясь отогнать наваждение. Нужно идти.

Я выхожу на палубу, и соленый, влажный воздух родины бьет в лицо.

Толпа пассажиров уже сходит на берег, вливаясь в шумную, радостную суету встречающих. Люди машут руками, обнимаются, смеются. Я стою на краю трапа, ловлю на себе косые взгляды.

Так и знала. Будут глазеть. На мой костюм. На короткие волосы, которые, впрочем, успели немного отрасти. Уже чуть ниже плеч.

Выискиваю в толпе фигуру Арта.

Никого.

Конечно, он не приехал. Ничего не меняется.

Забыл? Проспал? Просто забил на меня?

Я делаю шаг вниз по трапу, и в этот момент перед глазами все плывет.

Мир подергивается рябью, пронизанный тонкими, искрящимися нитями. Приступ. Нет, только не сейчас! Как же не вовремя… Их не было так давно. С самого детства. С тех пор, как отец надел на меня тот кулон.

Хватаюсь рукой за грудь в поисках защиты, но пальцы снова натыкаются на пустоту. Паника подступает к горлу. Я заставляю себя сделать еще шаг, потом еще один. И вдруг сквозь пелену, застилающую зрение, я вижу ЕГО.

Далеко, на самом краю портовой площади, у выхода в город, стоит высокий светловолосый мужчина. Он просто стоит, спиной ко мне, и смотрит в сторону леса за городской чертой. Я не вижу его лица.

Но я знаю.

Глава 2

Арт не встретил меня в порту.

Сначала кольнула тревога: а вдруг что-то случилось дома?

Но я тут же отогнала эту мысль.

Ну конечно, мой несносный братец, мой любимый Арт, снова забыл о своем обещании.

Скорее всего, он просто проспал. Или, что вероятнее, вообще не ложился, засидевшись где-нибудь с друзьями до утра.

Не стоит удивляться.

Правда, пока я его ждала, то потеряла почти час, и все извозчики разъехались.

Пришлось нанять новомодный кэб, которого остальные люди на Ясире побоялись. Водитель всю дорогу с опаской косился на мои брюки, несмотря на то, что сам ехал за рулём «адской машины»!

Ясира — это вам не Акирем. Здесь женщина в мужской одежде — всё еще диковинка.

За полгода я отвыкла от родной Ясиры, где кафа с молоком по утрам — неслыханная роскошь, а кэб работающий на электричестве, для многих пугающее колдовство. Всем же известно — колдовства в мире не существует. Только необразованный люд верит в него.

Дорога к дому кажется бесконечной.

И вот, наконец, я вижу знакомые ворота, увитые кованой виноградной лозой.

Отец обожал виноград. А я… я его теперь терпеть не могу.

В памяти вспыхивают непрошеные картины. Папа, смеющийся, в нашем винограднике среди лоз, его увлекательные рассказы о далеких странах и волшебных историях, в которых добро всегда побеждало зло...

Но папа врал. В жизни так не бывает.

В реальности папу застрелили из ружья на соседней улице. Год назад.

Расследователи прекратили разбирательство, назвав это самозащитой. Вершители оправдали убийцу, а папу обвинили в нападении. Поверенные обещали помочь, утверждали, что дело шито белыми нитками, но брали за оплату услуг, а ничего изменить не могли.

Как же НЕСПРАВЕДЛИВО!

Теперь меня тошнит от винограда.

Ажурные лозы на ограде посмеиваются надо мной, отражая солнечные блики. Я подхожу вплотную к калитке, и внезапный холодный ужас пронзает изнутри. На ручке висит черный траурный венок.

Сердце стучит в висках.

Нет. Только не снова. Я не переживу еще одну смерть родных.

Дрожащей рукой я нажимаю кнопку звонка, не в силах оторвать взгляд от огромного мрачного венка. Искусно выкованные виноградные лозы переплетаются с живыми бордовыми розами. Любимые цветы Даны.

Паника подкатывает к горлу. Я боюсь. Только не моя сестра.

Ещё и в глазах начинает двоиться. Вокруг мелькают тонкие электрические нити. Снова дурацкий приступ?

Зажмуриваюсь, но видение накатывает волной.

Два еле различимых силуэта в темноте ночи. Ограда дома Рогожи, убийцы нашего отца, на соседней улице. Очертания огромного венка. И Дана.

Вижу маленькую, яростную фурию с иссиня-черными волосами, и то, как она вешает венок на калитку убийцы. Вторая тень, хрупкая блондинка Кэт, пытается утащить ее прочь, когда Дана в ярости начинает долбить ногой по калитке.

Я выдыхаю с облегчением.

Дана жива. Безрассудная, импульсивная, но живая.

Уже год прошел, а она все не успокоится? Впрочем, а я сама?

Сбежала, спряталась… а боль никуда не ушла. Как будто и не было этого года.

В момент, когда отчаяние готово затопить меня, я чувствую лёгкое, едва ощутимое тепло на затылке. Словно кто-то невидимый стоит за спиной, защищая.

— Она просто ребёнок, который не знает, как справиться с болью, — звучит знакомый бархатный шепот у моего уха. Голос из моего сна.

Ну, как ребёнок… Всего на пять лет младше меня. Дане и Кэт по двадцать. Пора уже повзрослеть.

Я резко оборачиваюсь. Никого.

А передо мной с лёгким скрипом открывается калитка и радостный вопль Кэт бьёт по ушам:

— Лета вернулась!

Сестрёнка набрасывается на меня с крепкими объятиями. Я отвечаю.

Нити исчезли, и приступ отступил.

Только остался вопрос, который стучит в висках.

Призрак из моего сна, он часть моих видений? Или он… реален?

Ну не схожу же я с ума?

Глава 3

В объятиях Кэт всегда так хорошо. Спокойно, тепло и уютно.

Я подозреваю, что не только мне.

И как ей только удаётся успокоить так легко? Просто подарив лёгкую понимающую улыбку, или нежно обняв.

Крепче прижимаю Кэт к себе, вдыхая знакомый запах ее волос — что-то цветочное, легкое, как она сама.

— Я тоже рада тебя видеть, сестренка, — шепчу я, немного отстраняясь.

Киваю на венок на калитке.

— Дана в своём репертуаре. Безрассудство в чистом виде.

Кэт пристыженно тупит взгляд.

— Ты т-только не волнуйся, — начинает тараторить она, едва заметно заикаясь, как всегда при волнении, — Я от-отговаривала Дану, ч-честно! Сегодня же год, как папы… больше нет. Она хотела хотя бы так укорить… Не справедливо же, что Рогожа жив и на свободе! А этот… этот… принёс венок обратно. Лучше ты Дане не говори.

Понимаю. Убийца папы спокойно живёт себе. На соседней улице. Как будто закон писан не для него.

Вздыхаю. Год. Как будто это было вчера.

— Понимаю.

Сама заталкиваю венок под кусты у ограды.

— Пока Дана не увидела. Отнесем потом на могилу к отцу.

А к нам уже спешат дворовые, чтобы помочь с чемоданами, которые водитель кэба выгрузил на дорогу.

Кэт, наконец, его замечает.

— Наёмный кэб? — удивляется она. — А где же наш кэб? И где Арт?

— Вот и я хотела спросить, — передразниваю ее вопросительную интонацию.

Пауза.

В глазах сестры сменяются эмоции: недоумение, осознание, гнев.

— Арт! — выдыхает она. — Вот засранец! Обещал же! Мы хотели отправить за тобой извозчика с каретой. Но Арт попросил папин кэб, сказал, что встретит тебя сам!

— Когда это Арт выполнял обещания? — фыркаю я, но беззлобно.

Кэт виновато хмурится.

— Дана бы тоже могла. Она теперь тоже ездит на папином кэбе, пугая всех вокруг. Сама за рулём…

Усмехаюсь:

— Научилась управляться с «адской машиной»?

Как её называет простой люд на Ясире.

Сестрёнка кивает:

— Столько времени экономим на поездки. Не хочется оставлять маму надолго одну.

Она берет меня под руку и тащит во двор, подальше от любопытных глаз водителя и прислуги.

— Как она? — тихо спрашиваю я, и сердце сжимается в предчувствии ответа.

— Трудно, Лета, — честно отвечает Кэт. — Она больше не притворяется, что ничего не произошло, но… ее болезнь возвращается. Она уходит в себя, и тогда достучаться невозможно.

Противный совестливый голосок тут же начинает точить меня изнутри. Надо было быть рядом. Не стоило их бросать и уезжать. Но… по-другому я не смогла.

— Где сейчас мама?

— Ушла в виноградник. Бродит там привидением. Она с утра не в себе.

Кэт останавливается и с неодобрением оглядывает меня с ног до головы.

— Хорошо, что мама тебя сейчас не видит. Эти мужские брюки…

— Самый модный фасон в Акиреме, — дразню я ее, поворачиваясь вокруг себя и виляя бёдрами. — Я и вам с Даной привезла похожие. Удобно — не представляешь!

Кэт же с улыбкой треплет меня по голове:

— Зато волосы отросли.

Перед глазами тут же вспыхивает воспоминание: ножницы в моей дрожащей руке, пряди светлых волос, веером летящие на пол. Я сама их обрезала. Мой бунт. Мой способ отрезать боль. Только мне это не помогло.

Наш разговор прерывает странный скрежет со второго этажа. Как будто кто-то двигает тяжелую мебель. Затем до нас доносится оглушительный грохот и звон разбитого стекла.

— Ой, что сейчас будет, — Кэт жмурится и прикрывает голову руками. — Если это Арт забрался в папин кабинет, да еще разбудил Дану…

И мы с сестрой бросаемся в дом.

Пока взлетаем вверх по ступенькам, Кэт грустно поясняет впопыхах:

— Знаешь, Арт теперь у нас нечастый гость. Постоянно где-то пропадает. Никому не говорит где.

На втором этаже я замираю. Перед святая святых — кабинетом отца. Осторожно толкаю дверь.

На миг мне чудится его силуэт за столом, но это лишь моя память играет со мной.

А под столом раздаётся громкий стук о столешницу. Как будто кто-то там ударился об неё головой.

Ну как, кто-то…

Потирая ушибленную светлую вихрастую макушку, из-под стола вылезает Арт. Собственной персоной.

— Лета, здраве систре! — выдает он на ломаном акиремском, лучезарно улыбаясь. — Как же я рад тебя видеть!

Он стал шире в плечах. И ещё красивее. У него и раньше не было отбоя от девиц, а уж сейчас… Кэт ещё удивляется, где он пропадает.

Брат так радушно разводит руки в стороны, словно не он должен был встречать меня в порту. Словно ничего странного нет в том, что мы застукали его в запретной комнате нашего отца.

— Арт, — не выдерживает Кэт, — ты не встретил Лету и залез в кабинет! Мама же заперла его!

Я скрещиваю руки на груди:

— Ты вскрыл замок?

Кэт повторяет мой жест и осуждающе сверлит Арта взглядом:

— Стащил ключ?

— Ключ? — Арт делает удивленное лицо. Он шарит взглядом по столу, хватает первую попавшуюся ручку и театрально подносит ее к глазам. — О, вот она! Нашлась, дорогая! А я-то тебя под столом искал.

Врёт.

Но выбить из него правду сейчас точно не получится. И что же он на самом деле тут искал?

В углу валяется разбитый торшер. На полу разбросаны книги. Судя по бардаку в кабинете, он методично обшаривал его, пока мы с Кэт не помешали.

Арт бесцеремонно плюхается в отцовское кресло, ещё и ноги закидывает на стол. На лице брата появляется маска мальчишеского озорства и показного безразличия.

Ещё один умник. Уже больше двадцати, а всё туда же… никакой ответственности за свои дела.

— Сестры, дорогие, проходите, я разрешаю! — вещает он с важностью хозяина. — Давно пора уже навести здесь порядок. Сколько можно скорбеть?

Ага, как будто это не он тут навёл бардак.

— Кстати, о ключе… Талия сама мне его дала.

Мама? Мы с Кэт скептически переглядываемся.

— Ага! — кивает он с честным видом. — Шел я в гараж за кэбом, а она мне наперерез. Схватила за руку, всунула ключ и пошла дальше. Молча.

Глава 4

В комнату врывается разъяренная фурия.

Копна растрепанных после сна иссиня-черных волос топорщится во все стороны. Глаза лихорадочно блестят. Пальцы сжаты в такие плотные кулаки, что костяшки побелели.

Дана.

Она ураганом проносится мимо меня, не замечая, и устремляет весь свой гнев на Арта.

Воздух в комнате становится плотным, наэлектризованным. Я задерживаю дыхание. Кэт рядом со мной вся сжимается, готовая в любой момент броситься наперерез.

Но Арт, этот несносный обаятельный идиот, лениво поднимается из отцовского кресла. Он с интересом разглядывает Дану, а потом, с абсолютно серьезным лицом, копирует ее позу: сжимает кулаки и начинает декламировать страшным, карикатурным басом, подражая медведю из детской сказки:

— Кто? Посмел? Меня. Будить?

Он делает паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. А затем, наблюдая, как лицо Даны искажается от ярости, он подмигивает ей, наставляет указательный палец и выдыхает:

— БУ!

И подленько хихикает.

Взрыв.

— КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! — вопль Даны срывается на визг. — СЮДА. ЗАЙТИ!

Я и раньше видела ее приступы, но сейчас мне становится по-настоящему страшно.

Сестра шумно хватает ртом воздух, ее плечи начинают трястись, а взгляд… Темные зрачки расширяются, почти полностью вытесняя радужку, и на мгновение мне кажется, что из них сочится черный туман, а ее волосы расплываются смазанной дымкой.

Я моргаю, и наваждение исчезает.

Дана с ревом бросается к ближайшему шкафу и одним движением сгребает на пол целую полку книг. Следом летит вторая. Она входит в раж, вышвыривая тяжелые тома за спину, не глядя.

Арт с ловкостью акробата ныряет обратно под стол.

Я инстинктивно прикрываюсь руками.

Только Кэт, наша храбрая, самоотверженная Кэт, бросается к сестре. Увесистый том по истории Ясиры прилетает ей по голове, но она даже не замечает. Рывком подлетает к Дане со спины, обвивает ее руками и повисает, уткнувшись носом в её макушку.

Кэт выше Даны головы на полторы. Она что-то шепчет ей на ухо, снова и снова. И это работает.

Наша младшая шмакодявка замирает. Дыхание выравнивается. Она обмякает в объятиях своей двойняшки.

Обе сестрёнки молча сползают на пол, среди разбросанных книг.

Из-под стола раздаются редкие, издевательские хлопки. Арт вылезает из своего укрытия, стряхивает с плеча несуществующую пылинку.

— Браво, сестренка! Какой концерт в честь моего приезда, — язвит он, но увидев мой взгляд, тут же исправляется. — То есть, в честь приезда нашей старшенькой. Давненько не видел твоих представлений.

— Заткнись, — холодно бросает Кэт.

В глазах Даны появляется осмысленность. Она фокусируется на мне.

— Явилась, — выплевывает она вместо приветствия. — Тебя же не касаются семейные проблемы. Спряталась за учебниками в своем Акиреме.

— Дане не до учебников, — тут же подхватывает Арт, снова влезая в разговор. — Она папины златники разбазаривает. Приехала в Академию, отбашляла за зачеты себе и Кэт, и к поверенным. «Накажите убийцу папочки!» А они только её денежки и ждут!

— Тебе-то что? — вступается Кэт. — Не твои же.

— Да вот надеялся, может, и моя очередь настанет? — Арт артистично закатывает глаза. — Перепадет что-нибудь от вашего папочки и мне? Он умер. А я жив.

— Ты поэтому здесь шарился? — спрашиваю я в упор.

— Ничего не нашел, — Арт невинно хлопает ресницами, но я замечаю, как его рука невольно касается заднего кармана.

Всё-таки что-то стырил. Ну, брат, погоди. Попозже вытрясу у него правду. Сейчас не время разжигать ссору.

— Это НАШ отец, — чеканит Дана, — А тебе от твоей матери перепадет, — она наступает на самое больное место брата.

Лицо Арта мгновенно каменеет. Веселый раздолбай исчезает, на его месте появляется кто-то другой — жесткий, мрачный.

— У меня нет матери, — отрезает он.

Все знают, что эту тему лучше не трогать. Его мать много лет назад затерялась в общине мортов, и с тех пор от нее не было вестей.

Кэт едва заметно передергивает плечами. Когда-то давно, в самом раннем детстве, сестрёнку напугал морт. Полумифические существа, отшельники, живущие далеко от людей. Так напугал, что Кэт иногда заикается до сих пор.

— Лета, мы ничего не добились, — поспешно переводит она тему. — Поверенные берут деньги и сливаются. Убийца папы остаётся безнаказанным и на свободе.

— Я знаю, — киваю я. — Я тоже вела переписку. Думаю, надо остановиться.

— Остановиться?! — взвивается Дана.

Надо её остепенить. Я строго говорю сестре:

— Дана, ты ведешь себя безрассудно! Твоя ночная вылазка к Рогоже…

— Успела наболтать? — зло шипит Дана в сторону Кэт.

Я тоже не выдерживаю:

— Дана, о себе не думаешь, Кэт бы пожалела! — вздыхаю, — О маме подумай!

— Маму вспомнила?! — ее голос сочится ядом. — А где ты была последние полгода, когда она в тебе нуждалась? Ты наплевала на всех нас! Бросила и уехала! Тебе плевать, что нашего отца убили, а его убийца ходит по улицам! А я хочу, чтоб Рогожа сдох!

Каждое слово, как пощечина. Плотину внутри прорывает. Я отворачиваюсь, чувствуя, как предательски щиплет в глазах.

— Иди, — давит Дана. — Ты всегда уходишь.

А я готова разрыдаться от боли и несправедливости, или от чувства собственной вины…

Неожиданно над ухом раздается тихий, спокойный голос:

— Она не тебя винит, Лета. Она так переживает боль.

Я вздрагиваю. Голос из сна.

Похоже, кроме меня его никто не слышал.

Возможно, я схожу с ума, но эти слова, как глоток холодной воды. Они не утешают, но заставляют посмотреть на все иначе. На сестру, которая тоже пожирает себя изнутри чувством вины. На брата, который прячет свою боль за маской шута. На себя, сбежавшую от них.

Я делаю шаг к двери.

— Всем досталось, браво, — иронично хмыкает Арт. — Хорошо сестренку встретила, Дана.

— Не хуже тебя, — огрызается та в ответ. — Не соизволил дотащиться до порта.

Глава 5.1

Ноги несут меня сами.

Я бегу, не разбирая дороги, пока легкие не начинают гореть огнем. Спотыкаюсь о корень, падаю на колени в мягкий мох и только тогда позволяю себе разрыдаться в голос.

Лес. Мой второй дом. Мое единственное убежище.

С детства я чувствовала его на каком-то внутреннем, интуитивном уровне. Мне не нужно было запоминать тропинки, я просто знала, куда идти.

Лесная прохлада всегда впитывала мои страхи, а тишина успокаивала головные боли и странные «галлюцинации».

Я могла часами бродить здесь, подкрадываясь к диким зверям или просто валяться в траве на моей тайной поляне.

Однажды я притащила туда Арта. Он лишь посмеялся над моим «волшебным местом». Больше я никого сюда не приводила.

Зато потом Арт больше не смог пройти на моё место! Не сумел найти дорогу. Я наблюдала за тем, как он искал…

Сейчас, когда рыдания стихают, я снова чувствую это. Зов моей поляны. Но что-то не так.

Внезапно становится нереально тихо. Замолкают птицы, замирает ветер. Воздух густеет, наполняясь чем-то чужеродным, от чего стынет кровь. Это не просто тишина. Это — ужас.

Я чувствую, как лесные жители в панике разбегаются в стороны, словно от невидимой чумы. Они создают волну абсолютной, безжизненной пустоты, в центре которой источник общего страха.

И вдруг я вижу… это.

Сначала появляется просто сгусток черного тумана между деревьев.

Я подкрадываюсь ближе, прячусь за толстым стволом дуба.

Это человек. Вроде бы. Высокий, худощавый, в темной одежде. Длинные черные волосы мечутся вокруг его головы, словно языки черного пламени, сплетаясь с клочьями плотного, осязаемого тумана. Его тело окутано едва различимой темной дымкой.

Морт?

Никогда в жизни не видела их. Только слышала о таких в детских страшилках. А ещё от Кэт. Ну, и слухи о том, что мать Арта ушла к ним…

Отшельники, которых страшатся и чураются люди.

Неожиданно морт резко оборачивается. Прямо в мою сторону.

Молниеносно отшатываюсь за дерево, вжимаясь в кору. Сердце колотится так, что, кажется, его слышно за версту.

Он же не мог меня увидеть. Не с такого расстояния. Или он… почувствовал? Так же, как я почувствовала его?

Я заставляю себя выглянуть.

Никого. Пустота исчезла. Лес снова ожил, наполнился птичьим щебетом. Словно ничего и не было.

Я набираю полные легкие воздуха и бегу. Что есть мочи. К моей поляне. К единственному месту, где я всегда была в безопасности.

Проскальзываю сквозь густой кустарник и падаю на траву, пытаясь отдышаться.

Но вместо привычного спокойствия перед глазами взрывается знакомая паутина искрящихся нитей. Признак того, что сейчас начнется кошмар. Обычно это не одно видение, как было у калитки. Это целый поток образов, сводящий с ума.

Расстроенно тянусь к шее, нащупывая место, где был кулон отца.

Но кулона нет, и со стороны жест выглядит, как ритуальное воздаяние Двуединому — согнутая в локте правая рука с раскрытой ладонью, прижатой к груди.

Но даже Акиремский Двуединый бог не помогает остановить приступ. На этот раз поляна меня предает.

Сотканное из света полотно разворачивается передо мной, слепя глаза. Готовлюсь к худшему.

Только вместо хаоса картинок я слышу уже знакомый голос. Тихий, спокойный, тот самый, что слышала сегодня уже не один раз.

— Не бойся. Просто посмотри.

И я смотрю.

В моем видении солнечный свет угасает в густых сумерках и отблесках костров на поляне.

Вечернее небо пронзают острые шпили замка, выросшего чуть в стороне.

А прямо передо мной стоят по кругу женщины в длинных белых платьях. Головы опущены, ладони прижаты к груди.

Их волосы переливаются всеми цветами радуги! А из-под ладоней прорываются яркие лучи. Внезапно, как по команде, все вскидывают руки вперёд.

Десятки световых потоков сливаются в один и устремляются к паре в центре круга — мужчине и девушке, которые держатся за руки.

Девушка дергается, шумно вдыхая воздух, принимая в себя весь этот свет, всю мощь круга. Ее радужные волосы вспыхивают ярче, озаряя мужское лицо, нависающее над ней. Его лицо кажется мне смутно знакомым. Мужчина с тревогой смотрит в ответ.

Я чувствую, что происходит что-то неправильное, что-то выходящее за пределы естественного. Какое-то колдовство? Но ведь его не существует. Это просто… галлюцинация. Очень яркая.

Пара в центре круга взрывается яркой световой сферой, которая расширяется вокруг них.

И… вдруг пространство начинает трещать передо мной.

Приходит неожиданное понимание, что это ткань самого мироздания, которую изменяют на моих глазах.

Реальность прошлого меняется, рвётся. Вернее, её перекраивают те, кого видение решило мне показать.

Замок дрожит, размывается, начинает исчезать. Его просто стирают.

Деревья, земля, само небо — все раскалывается на фрагменты, которые кружатся в безумном вихре, пока женщины одна за другой падают, словно домино, отдавая весь свой свет, и угасают навсегда.

Зачем? Зачем они это делают?

Добровольно отдают свои жизни, чтобы сотворить… что?

То, что сейчас происходит передо мной — неестественно, против законов природы, так не должно быть.

Зачем они так безрассудно пожертвовали собой?

Мужчина хватает рвущиеся нити пространства голыми руками, стягивает их в уродливый узел. Нити сопротивляются и хлещут по нему. Они хотят вернуться в свое изначальное состояние, распрямиться, восстановить естественный порядок.

Девушка накрывает узел ладонями и спаивает его, истратив все чужие силы, да и свои тоже. Им всем приходится заплатить. Жизнями. За то что они посмели сотворить такое с реальностью.

И вместо замка остаётся зияющая пустота.

А ещё уродливый, гниющий узел из скомканных нитей пространства.

Я слышу крик мужчины. Крик такой боли, что у меня разрывается сердце. Он склоняется над телом мертвой девушки, которая так похожа на меня...

Арты

Немного артов и еще пару слов про наших героев

Близняшки Дана с Кэт, и их старшая сестра Лета

Арт (двоюродный брат)

Дерзкий раздолбай, который играет со смертью и влипает в неприятности. Но за сестёр порвёт любого.

Лета (старшая сестра)

Видения сводят её с ума. Ответственность давит на плечи
Ей двадцать пять, она старшая, и потому чувствует вину за всё: за то, что уехала, за то, что сестры остались одни. Её волосы светятся радугой, когда она использует свою Лучезарную силу. Она осторожна, рациональна, но когда дело касается семьи, готова на всё.

Кэт

Тихоня с огромным сердцем и даром, который она прячет ото всех
Кэт — эмпат. Она чувствует эмоции других, может успокоить любую боль, забрать чужое отчаяние и выдохнуть его. Всю жизнь она была опорой для Даны, гасила её приступы ярости и тьмы. Кэт нежная, заботливая, но под этой мягкостью стальной стержень. Её улыбка заряжает светом, а прикосновение лечит душу.

Дана

“Сильные и независимые” — вот наш девиз.

Но что делать, когда независимость стоит любви?

Дана — борец. Она весь год добивалась правды об убийстве отца, когда все остальные опустили руки. Она упряма, смела, иногда безрассудна. Дана привыкла всё контролировать, но на изнанке мира она встречает… дракона, который не поддаётся контролю.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

НАПОМНЮ: КНИГА БУДЕТ ПИСАТЬСЯ БЕСПЛАТНО В ПРОЦЕССЕ

Обязательно закиньте в библиотеку! Чтобы не потерять)))

Буду рада вашим звёздочкам ⭐ (кнопка “МНЕ НРАВИТСЯ” с ПК версии) и комментариям, подписывайтесь на автора, если заглянули ко мне в первый раз)))

ЗАХОДИТЕ КО МНЕ В ТГ КАНАЛ!

ищите по ссылке на вкладке ОБО МНЕ https://litnet.com/shrt/oCgL

(или по моему нику: lana_voronetskaya (Лана Воронецкая)

Глава 5.2

Раскалённый воздух силуэта становится плотнее, мерцает передо мной.

Сглатываю, с опаской рассматриваю его. Высокий, с длинными светлыми волосами. Красивый. До неприличия красивый, даже в таком призрачном виде.

Это он приходил в мои сны?

Прикусываю нижнюю губу, и отвожу взгляд.

— Зачем ты полезла?! — в мужском голосе звучит досада и тревога. — Излом реальности — не игрушка! Он выпьет тебя до дна!

— Не понимаю, о чём ты говоришь…

Мой призрак хмурится:

— Около ста лет назад варварски скомкали и порвали ткань нашей реальности, изменили ход истории. Ну, впрочем, ты видела всё сама.

— Как это? Разве такое под силу человеку? Если только самому Единому и отражению его Лолит.

— Нет, Лета. Это сделал сильный видящий. И ему понадобилось огромное количество силы Лучезарных. Пришлось вытянуть всю силу Ясиры.

Неужели я видела то, что произошло сто лет назад? Не могу поверить в эти бредни.

— Зачем кому-то менять историю?

— Наверняка были причины. Трудно сказать зачем. Я только знаю, что из мира исчезла Лучезарная сила, а «видящие» лишились способности «видеть» прошлое и будущее.

Хмыкаю, скептически заламываю бровь:

— Видящие? Лучезарные принцессы? Это же сказки.

Мои любимые сказки, которые рассказывал папа. Сердце тоскливо щемит.

Призрак кивает на излом:

— Лета… осторожней. Излом пьет твои силы и расправляется, пытается всё вернуть как было. Это же ты не станешь отрицать?

Пытаюсь оторвать руку, но она словно прилипла к узлу.

Что это?

Тело тяжелеет, ноги становятся ватными.

Кого мне бояться больше: этого незнакомца из снов или паутину, которая высасывает из меня жизнь?

Снова пытаюсь убрать руку. Дёргаюсь так, что на глаза падает прядь волос.

Двуединый! Волосы слепят меня, отсвечивая радужным светом. Как у тех девушек из видения?

Сейчас я лишусь жизни так же, как и они?

Холодные мурашки бегут по позвоночнику. Неужели призрак не зря предостерегал? И почему я решила сделать ему на зло? Потому что мне очень стыдно за ночной сон? И я решила сделать вид, что призрака не существует?

Как малое дитя. Если закрыть глаза на проблему, вовсе не значит, что она перестанет существовать…

Проблема.

Ну не мог этот призрак реально быть со мной на корабле?

С трудом ворочаю языком, шепчу:

— Помоги…

Цепляясь за ускользающее сознание, я вижу, как незнакомец водит руками в воздухе, словно дирижер, управляя тонкими нитями.

— Я пытаюсь, — голос незнакомца становится собранным и серьезным. — Но одной твоей силы мало. Сестры должны помочь тебе.

Сестры… Я вспоминаю утреннюю ссору, злые слова Даны, свой постыдный побег. Вина обжигает изнутри.

— Они любят тебя, Лета, — говорит блондин, словно читая мои мысли. — Уже пошли тебя искать. И скоро будут здесь.

Он что-то бормочет, его пальцы перебирают невидимые струны.

— Нам надо их поторопить. Так… морт, да, вот, нашел, — вдруг произносит он. — Ты видела морта в лесу?

С трудом киваю.

— Это воплощение реальности подойдёт, — бормочет незнакомец, цепляется за какую-то невидимую нить и с силой дергает ее.

Моё сознание уплывает.

— Ты кто? — успеваю прошептать я.

В ответ я слышу то, что переворачивает весь мой мир.

— Мелкая! Не бойся, я все решу.

Элай?

Только он так меня называл.

Мальчишка, который защищал меня от соседских ребят. Мой детский друг, который внезапно исчез.

— Элай… — выдыхаю я, и сознание окончательно погружается в темноту. — Я всего на три года младше… Не задирай нос…