Луна-парк "Мертвая петля"

Глава 1. Начало конца

Пристегните ремни, смертельный вагончик отправляется

В кабинете мисс Эрнандес стоял стойкий запах тако[1] и сладкой сопапильи[2] из мексиканского дайнера «Перченый кактус». Он находился неподалеку от старшей школы Рэдвуда – прямо на углу, между цветочным магазином и ремонтной мастерской. Догадку подтверждала торчащая из мусорного ведра бумажная упаковка с ярким логотипом «Перченый кактус».

Нора, забывшая утром позавтракать, сглотнула и понадеялась, что живот не надумает издать китовый звук. Как назло, мисс Эрнандес назначила консультацию прямо на время ланча. Норе вспомнились сэндвичи, которые мама положила в рюкзак: один с индейкой и вялеными помидорами, другой с арахисовой пастой и ягодным джемом. В кафетерии к ним можно взять шоколадное молоко, а если повезет, еще и горячее – по слухам, сегодня в основном меню сырная пицца, наггетсы, куриные ножки и жареный тофу. Последний для веганов, и Нора всегда обходила его стороной. Но если мисс Эрнандес и дальше будет молчать и лишь обреченно вздыхать над ее личным делом, придется довольствоваться остатками: зеленым горошком, морковными палочками и пожухлыми листками салата.

Мисс Эрнандес поджала полные губы и сощурила карие глаза, внимательно вчитываясь то в личное дело, то в свои записи на планшете. Она всего год работала в их школе и относилась к своим обязанностям с излишней ответственностью. Прежде место консультанта по обучению и карьере[3] занимала полненькая миссис Хейз с задорными седыми завитушками на висках. В своих розовых костюмчиках она напоминала добродушную свинку-копилку, из которой вместо монеток высыпалось домашнее печенье с шоколадной крошкой. Миссис Хейз считала его лучшим решением любой проблемы. И пусть в действительности этот способ не работал, ее консультации всегда поднимали настроение и успокаивали.

От мисс Эрнандес же выходили со стойким ощущением, что после школы в этой жизни не светит ничего кроме бродяжничества.

– Все так плохо? – нервно пошутила сидевшая напротив нее Нора и обнажила брекеты.

Мама всегда повторяла: «Дорогая, улыбайся в любой непонятной ситуации, это поможет разрядить остановку». Поймав суровый взгляд мисс Эрнандес, Нора почти прокляла маму за этот совет. Стушевавшись, она заправила темно-русую прядь волос за ухо и выпрямила спину, чтобы казаться серьезнее.

– Мисс Монро, в своей анкете вы указали следующие университеты, в которые хотите подать документы: Северо-Западный, Колумбийский, Нью-Йоркский и Бостонский.

Мисс Эрнандес выжидательно уставилась на Нору.

– Все верно, – закивала она и отрапортовала заранее подготовленный ответ: – В приоритете Северо-Западный, потому что в его программе обязательной частью является стажировка в медиаиндустрии. Для будущего журналиста это не только опыт, но и возможность завести полезные знакомства и обрести нужные связи.

– Завидую вашим амбициям, – с плохо скрываемым сарказмом ответила мисс Эрнандес. Она снова вернула взгляд к планшету и покачала головой с таким видом, будто Нора метила по меньшей мере на королевский британский престол.

– У меня все шансы, – бодро начала Нора. – Мой балл выше среднего, я занимаюсь внеучебной деятельностью и…

– Выше среднего! – пренебрежительно фыркнула мисс Эрнандес. – Милочка, за места в Северо-Западном борются те, у кого наивысшие баллы. Чем вы собираетесь выделиться на их фоне? Президенством в клубе фокусников?

– Это было в седьмом классе, – махнула рукой Нора, стараясь вложить в этот жест как можно больше беспечности.

– И это осталось в вашем личном деле, – отчеканила мисс Эрнандес и многозначительно выгнула широкую, как жирная гусеница, бровь.

Нора сдержала себя, чтобы не чертыхнуться. Она так и знала, что этот дурацкий клуб доморощенных иллюзионистов оставит след на ее репутации!

– После этого вы полгода продержались в книжном клубе, из которого вас выгнали, – продолжила мисс Эрнандес, проводя длинным нарощенным ногтем по строчке в личном деле.

В свою защиту Нора выпалила:

– В нем читали одни дарк романсы[4]!

Теперь мисс Эрнандес выгнула и вторую бровь. Нора заметила, как ее взгляд метнулся в угол стола, но тут же зарылся в бумаги. Проследив за ним, Нора различила в стопе справочников и брошюр о поступлении корешок той самой книги, которую она разнесла в пух и прах на заседании клуба. После чего ее, собственно, и выгнали.

Мисс Эрнандес прочистила горло.

– Вы не пытались создать свой книжный клуб? – уточнила она.

– Пыталась, но директор отказал – не нашлось достаточного числа желающих вступить в него.

Глава 2. Сделка

Не перепутайте кровь с кетчупом.

В нашем луна-парке это случается часто

– Как прошла консультация?

Нора дернулась и чертыхнулась.

– Эзра! Тьфу, напугал.

– Извини, не хотел, – потупился парень, так неожиданно появившийся из-за кадки с растением, напоминающим не то пальму, не то папоротник.

Мисс Эрнандес поставила это селекционное чудо возле своего кабинета вместе с малиновым диванчиком. Выглядел он так потрепано, что не оставалось сомнений – она притащила его из дома. По неясной причине некоторым людям настолько жаль выбрасывать вещи, что они норовят дать вторую жизнь тому, что давно просится на свалку.

– Ты все это время ждал меня? – Нора с удивлением выгнула бровь. – Ты же собирался в кафетерий.

Спохватившись, Эзра нырнул обратно за кадку и подхватил что-то с диванчика. Он улыбнулся и гордо приподнял знакомый одноразовый контейнер из кафетерия, сверху криво прикрытый вторым таким же вместо крышки.

– Я догадывался, что консультация затянется, и захватил для тебя еды.

Нора радостно взвизгнула и потащила Эзру за собой, выискивая местечко, где можно перекусить. Идти в кафетерий не имело смысла, сейчас там ни одного свободного столика. Выходить на школьный двор тоже не хотелось – с утра шел дождь, и лавочки наверняка не успели высохнуть.

Эзра неловко взмахнул рукой, поскользнувшись на только что вымытом полу, и Нора вцепилась в него, пока он не распластался вместе с едой. Она хихикнула, вспоминая, как несколько лет назад они познакомились примерно также. Только тогда не Эзра, а она сама запнулась о развязавшиеся шнурки и чуть не угодила лицом в собачью какашку. И это при том, что на территории школы запрещено выгуливать собак! Если бы не Эзра, вовремя подхвативший ее, за ней наверняка бы закрепилось обидное прозвище.

К слову, это проклятие то и дело до сих пор настигало Нору. Вот и сейчас шнурки на правой кеде опасно волочились по полу. Заметив это, Нора отошла к стене, раскрашенной в аквамариновый, и села прямо на пол. В нескольких метрах от нее точно также примостилась компания девчонок из книжного клуба. Они неприязненно покосились на Нору, и вернулись к обсуждению читательских планов.

Эзра в нерешительности остановился и уточнил:

– Ты собираешься есть прямо с пола?

– Не с пола, а на полу, – поправила его Нора, завязывая шнурки. – Кстати, что ты взял?

– Пиццу, курицу и кетчуп. – Он опустился рядом и снял верхний контейнер, под которым обнаружились две одинокие ножки и соус.

– А где пицца, мистер Рид? – с подозрением сощурилась Нора.

Эзра виновато поджал полные розовые губы. Они ярким мазком выделялись на его бледном лице с бесцветными серыми глазами. Белесые волосы вечно торчали в стороны, и, как Эзра не пытался пригладить вихры, они все равно стояли дыбом. Будто бы его только что шандарахнуло током.

– Я… съел ее, пока ждал тебя, – пристыженно признался он, и на скулах выступил легкий румянец.

– Эзра! – Нора с укоризной покачала головой. – Ладно, все равно спасибо.

Она вытащила из рюкзака сэндвичи и развернула фольгу. Заметив, как Эзра голодным взглядом покосился на тот, что был с курицей и помидорами, Нора со вздохом переложила его на пустующий контейнер, который заменял крышку.

Вина в глазах Эзры сменилась надеждой.

– Ты не будешь?

– Не буду, ешь, – разрешила Нора и проворчала: – Вот ведь не повезет твоей будущей жене. Тебя же не прокормить! И как только тебе это удается?

– Фто именно? – с набитым ртом уточнил Эзра.

– Оставаться дрищем при твоих аппетитах, – пояснила она и принялась за ножку, щедро макнув ее в кетчуп.

Эзра фыркнул и закатил глаза. Расправившись с сэндвичем, он перевел тему:

– Что сказала мисс Эрнандес?

Нора скривилась и, размахивая курицей, в красках пересказала все, что ей наговорили на консультации.

– …а когда она предложила мне заняться флористикой, я едва удержалась, чтобы не послать ее саму составлять букеты! Хотя нет, для мисс Эрнандес больше подошла бы работа с похоронными венками. От нее прямо тянет отрицательной энергетикой.

Нора заскрипела зубами. Она с остервенением макнула несчастную ножку в кетчуп и уже собралась высказать все хорошее, что думала о мисс Эрнандес, как перед ними с Эзрой прошла Куинн Корбин – одна из выживших в «Мертвой петле». В ту ночь она потеряла двоих братьев и левую ногу ниже колена.

Нора смущенно закусила щеку, когда поймала на себе взгляд Куинн. Ее черные глаза ничего не выражали с тех пор, как случилась трагедия, и все же Норе показалось, что в них сверкнуло неодобрение. Возможно, из-за шутливого упоминания похоронных венков.

Глава 3. Красный город и черные тени

Осень в Рэдвуде – это сезон красных листьев и любопытных глаз

РЭДВУД МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И НАСТОЯЩИМ: красная осень и тень «Мертвой петли»

Каждую осень Рэдвуд по праву надевает на себя золотую медаль и получает звание одного из самых атмосферных городков США. Листья окрашиваются алыми красками, превращая улочки и знаменитые Рэдвудские леса в живописные декорации для прогулок и фотосессий. Городок ежегодно посещают сотни туристов. Но теперь вместе с ними приходит и память о трагедии, которая накрыла темным пасмурным куполом наш родной город.

Рэдвуд всегда славился своей осенью. Клены, дубы и ликвидамбары[5] окрашивают улицы и леса в огненные оттенки, ради которых сюда приезжают туристы не только со всего штата, но и со всей страны. Здесь устраивают ярмарки урожая, экскурсии по лесным тропам, дегустации яблочного сидра и фотосессии. Местные кафе и пекарни радуют гостей фирменными пирогами с яблоками и каштанами, а гостиницы едва справляются с наплывом постояльцев. Туристический поток приносит ощутимую прибыль малому бизнесу и пополняет городской бюджет.

Владелица сувенирного магазинчика поделилась: «Для нашего бизнеса октябрь – это второй декабрь. Рэдвуд всегда притягивал к себе туристов своей красотой, красными лесами, хрустящими под ногами опавшими листьями… Но теперь наш городок ассоциируется со страшными смертями. Мне даже предложили выделить отдел под всякие хоррор-штучки, которые обычно появляются в магазинах перед Хэллоуином. Сейчас туристы не хотят увозить с собой иллюстрированные календари и расписные тарелочки, им нужны фигурки кровавых аттракционов. Это ужасно!».

Роковая ночь в первое воскресенье ноября перечеркнула привычный ритм Рэдвуда. Гибель пятерых подростков стала трагедией не только для семей, но и для всего города. Власти ввели ограничения на передвижные парки аттракционов, жители поддержали это решение – ранее они выступали против подобных развлечений из-за ассоциации о случившемся.

Местный житель отметил:«Мы всегда считали Рэдвуд местом, где осень славится не Хэллоуином и пугающими декорациями, а показывает красоту природы. Но теперь люди все чаще в своих разговорах о Рэдвуде упоминают «Мертвую петлю». Мы боимся превратиться в хоррор-городок, куда туристы будут приезжать ради «кровавой» осени, как они ее уже начали называть».

На календаре почти середина октября и уже можно отметить, что поток гостей заметно сократился. Многие откладывают поездку в Рэдвуд из-за приближающейся годовщины трагедии. Однако, пока одни сторонятся мрачного шлейфа, другие приезжают именно ради любопытства – чтобы увидеть город, о котором писали в газетах и снимали репортажи. Но этот интерес не приносит городу прежней прибыли.

Официантка из «Перченого кактуса» рассказала: «Я каждый год ждала осень в Рэдвуде. Это всегда было ярко и весело – новые лица, знакомства, фестивали. Теперь вместе с осенью меня накрыла депрессия. Туристы, которые заходят в дайнер, берут кофе для отвода глаз и пытаются выудить подробности о гибели тех подростков, расспрашивают о выживших ребятах. Недавно нам пришлось выгнать одного гостя, который узнал Куинн Корбин по ее протезу и начал к ней приставать, снимать на камеру. Это было кошмарно! Осень перестала быть уютным временем года в Рэдвуде. Если через год ситуация не улучшится, я всерьез задумаюсь о переезде».

В этом ее поддержал и местный фермер:«Наша семья готовит яблочный сидр, начиная с 1866 года. Даже не каждый крупный бизнес может похвастаться такой историей. Я всю жизнь продаю сидр. После осенних ярмарок в погребе почти не оставалось бутылок. В этом году погреб забит до отказа. Люди боятся приезжать в Рэдвуд, особенно семьи с детьми. Наш город называют проклятым из-за слухов, что «Мертвая петля» появилась из ниоткуда и без следа исчезла, будто бы это происки дьявола. Это больно слышать. Если так и дальше пойдет, моей семье придется искать новое место для жизни и ведения бизнеса».

Сегодня жители делают все, чтобы вернуть Рэдвуду прежний облик – города алой осени. Власти поддерживают культурные мероприятия, бизнесы стараются привлечь туристов новыми предложениями. Но вместе с шумом ярмарок и ароматом пирогов в воздухе витает память о том, что листва была обагрена кровью.

***

– Ну как тебе? – нервно спросила Нора и заерзала на зеленом диванчике «Перченого кактуса».

Еще год назад здесь и кактусу негде было упасть, но этой осенью зал почти всегда пустовал. Местные чаще брали еду навынос, а школьники больше предпочитали пиццерию или пекарню с недорогой выпечкой.

Эзра прикрыл крышку ноутбука.

– Хорошо написано. Только… – он замялся. – Тебе не кажется, что акцент на «Мертвой петле» слишком большой?

– Сара сама попросила написать, как трагедия повлияла на туристический поток.

– Да, но после прочтения остается печальное послевкусие. Будто Рэдвуд обречен. Может, добавить больше позитива? Упомянуть осенние мероприятия, рассказать о приятных моментах?

Нора расстроенно свела брови к переносице.

Глава 4. Эксклюзив любой ценой

Все истории начинаются с любопытства

Некоторые заканчиваются кровью

Редакторские собрания проходили строго по вторникам и четвергам. Формально это можно было объяснить тем, что в остальные дни кабинет занимал писательский клуб, но Сара предлагала собственную логику. По ее словам, четверг – лучший день для раздачи тем и задач. В пятницу можно набросать план, а на выходных собрать и оформить материал. Понедельник служил для вхождения в рабочий ритм. Как говорила Сара – ей не нужны дохлые мухи на собрании. Вторник же идеально подходил для вычитки, обсуждения, внесения правок и перераспределения обязанностей.

Сегодня был вторник.

Нора, в попытках унять нервную дрожь в ноге, внимательно всматривалась в пишущую машинку посередине длинного стола на десять человек. Та давно не использовалась и успела покрыться слоем пыли, настолько мягким и густым, что он напоминал пушистую плесень. Сара запрещала к ней прикасаться, потому что машинку водрузил сюда бывший главный редактор школьной газеты, который сейчас работал в New York Times. Она считала ее едва ли не святыней, на которую следует молиться. К счастью, Сара не заставляла это делать.

– Это никуда не годится, – раздраженно наморщилась Сара и метнула на стол страницы с обзором киноновинок. – Я много раз говорила – мы не перепечатываем описание, а пишем самостоятельные анонсы. Неужели так трудно выполнить то, что я прошу?! Мы работаем над школьной газетой, а не занимаемся дешевой самодеятельностью!

Нора могла бы возразить, но не стала. Их выпуски читали разве что учителя и активисты, которые попадали на страницы. Все остальные слушали подкасты и смотрели видеоблоги.

– Джуди! – гаркнула Сара и одернула кораллово-розовый жакетик. – Есть новости по мужскому туалету?

У Норы невольно подскочили брови. Вот кому досталось расследовать дело загадочных фекалий.

– Пока мне не удалось установить личность вредителя, но я вышла на след, – серьезно ответила Джуди. Будто бы она докладывала на пресс-конференции у Белого дома. – Я выяснила, что все началось ровно три недели назад. С тех пор каждый понедельник уборщица обнаруживает одно и то же. Она клянется, что в пятницу вечером все идеально чисто. Значит, преступник действует по утрам понедельника. На следующей неделе я устрою засаду.

Сара довольно прищурилась, будто речь шла о настоящем криминальном расследовании, а не школьных туалетах.

– Отлично. Продолжай в том же духе. К следующему номеру хочу знать имя этого гаденыша.

Джуди кивнула и уткнулась в блокнот. Нора была готова поспорить, что она уже составила список подозреваемых.

– Так, – Сара взялась за следующий материал с желтой скрепкой в уголке. Нора впилась ногтями в ладони – ее статья. – Что у нас здесь? Осень в Рэдвуде, Леонора Монро. А прогноз погоды?

– Он на последней странице, – подсказала Нора внезапно сорвавшимся голосом.

Джуди заерзала на стуле с таким видом, словно на ее глазах происходила тотальная несправедливость.

– Откуда у Норы статья? На прошлом собрании она не получала темы! – обиженно взвизгнула она. Будь ее воля, она бы работала над газетой в одиночестве.

– Я дала ей это задание лично, – сухим безапелляционным тоном ответила Сара и напомнила: – Пять минут на ознакомление. Время пошло!

Не смея ослушаться, Нора тоже подтянула к себе статью. Сара не признавала использование гаджетов на собраниях, поэтому каждый раз приходилось упрашивать секретаря в школьной администрации распечатать несколько копией. Джуди и еще нескольким ребятам повезло больше – у них дома стоял принтер. Нора не раз просила его у родителей, хотя бы в качестве подарка на день рождения или Рождество, но все заканчивалось пустыми обещаниями. Прямо как с щенком, которого Норе сперва обещали купить за хорошую учебу, потом на тринадцатилетие, а затем благополучно забыли. Нора подозревала, что Закари своим поведением пошел как раз таки в родителей, хотя они это отрицают.

Сара с остервенением подчеркивала отдельные моменты из статьи. Нора ощущала это так, словно ее душу полосовали кинжалом. С каждым шорохом бумаги казалось, что вот сейчас раздастся унизительный вердикт, и ее сошлют составлять сканворды и делать подборки анекдотов.

– Хм, – неоднозначно протянула Сара, отрывая задумчивый взгляд от страниц. – По крайней мере, это не жалкая компиляция, как у некоторых. Ничего особенного, но в целом материал неплохой. Вставим в номер.

Джуди уронила ручку.

– Спасибо, – выдохнула Нора, не веря в то, что Сара в самом деле пропустила статью. – Я могу еще что-нибудь написать. У меня есть кое-какие заметки…

Глава 5. Сладкая парочка

Играть по правилам небезопасно. Играть без правил – смертельно

Цинциннати Манчини не вписывалась в интерьер «Перченого кактуса». Это Нора знала наверняка. Ее дорогие костюмчики из пятидесяти оттенков бежевого, золотые украшения, манеры и осанка – все это кричало о том, что девушке не место в заурядном дайнере с дешевым кофе. Более того, Цинциннати даже не отличалась любовью к мексиканской кухне. Она из тех девушек, которые пьют матчу и бабл ти, отщипывают крохотные кусочки от свежевыпеченного круассана и брезгливо отставляют тарелку с салатом, если на тарелке хоть капля лишнего масла или обнаружен увядший листик рукколы.

Однако, со слов Лидьяне, в последние несколько месяцев Цинциннати стала постоянной клиенткой. Она предполагала, что дело в уединении – в «Перченом кактусе» никогда не собирались ребята ее уровня. Золотая молодежь Рэдвуда предпочитала более дорогие заведения, даже если еда и напитки там не отличались особой изысканностью. Для них главное – красивая картинка для соцсетей и чек на крупную сумма. Неясно, почему, но мажоры не признавали низких цен. Они приравнивали булочку из супермаркета к просрочке, а растворимый кофе к яду.

Цинциннати – не исключение.

Мажоры редко заходили в «Перченый кактус». Только если в ком-то просыпалось острое желание поесть мексиканской кухни. В Рэдвуде это единственное заведение, где подавали тако, буррито и начос с настоящим гуакамоле.

Возможно, Лидьяне была отчасти права в своих догадках. В «Перченом кактусе» Цинциннати могла скрыться от своих знакомых и побыть в одиночестве. По крайней мере, она хотела, чтобы так считали. А Закари, сидящий напротив… Все знали, что он ее телохранитель. Для золотой молодежи Закари считался не больше, чем обслугой. И даже Лидьяне не заподозрила, что у них роман.

Пока не заподозрила.

Цинциннати слишком уж расслаблялась, когда оставалась наедине с Закари. Забываясь, она начинала смеяться над его шутками, болтать без умолку, улыбаться и сиять винирами. Нора не понимала, как другие не замечали очевидного и наивно полагали, что Цинциннати всего лишь по-человечески относится к Закари. Даже Эзра и тот долго не верил Норе и убеждал ее в том, что ей «просто показалось».

Норе не показалось. Более того, она недавно застукала брата, болтающим по видеосвязи с Цинциннати. Никто не щебечет со своим телохранителем в час ночи и не делает комплименты его лохматым завиткам и дырявой футболке. Только если это не влюбленная девушка.

– Ты собираешься подходить или мне тебя вытолкнуть из-за стола? – с беззлобной насмешкой спросил Эзра.

Он тихо хихикал над тем, как Нора порывалась подойти к столику Цинциннати и Закари, но каждый раз находила причину остаться на месте. То кофе остынет, то начос принесли, то неудобный момент – вклиниваться посреди разговора.

– Я… не хочу отрывать их от еды, – нашлась Нора и залилась краской.

Эзра обернулся и заметил:

– Они уже доели. Если ты не поторопишься, то они уйдут.

– Да знаю я… – прошипела она.

– Тогда наберись смелости и подойди уже. Где твоя решительность?

– Там же, где твой такт, – съязвила Нора. – Не видишь, я паникую!

– Тогда отменяем операцию или пишем о магнитных бурях?

У Норы расширились глаза от одного упоминания о погоде.

– Аргумент засчитан, – пробурчала она и, глубоко вздохнув, вышла из-за столика.

Приближаясь к Цинциннати и Закари, она сжимала и разжимала кулаки, настраиваясь на разговор. Ее голос должен быть твердым, тон – убедительным. Иначе над ней только посмеются и, пожалев, закажут чуррос и горячий шоколад в знак утешения.

Нора подтащила к столику парочки третий стул и оседлала его, положив локти на спинку. Эта поза казалась ей верхом уверенности. Как у крутого полицейского в детективном сериале.

– Приветики, – улыбнулась она и тут же мысленно выругалась. Ну какие еще «приветики»?!

Цинциннати и Закари повернули головы и с удивлением уставились на нее.

– Нора, привет, как дела? – первой нашлась Цинциннати. Она нацепила фирменную улыбку, скрывая под ней то, что кричал ее взгляд, а именно: «Какого черта ты к нам подсела?!».

– Ого, ты знаешь мое имя, – саркастично заметила Нора и приказала себе сбавить обороты. В плохого полицейского она еще успеет поиграть, а пока лучше начать с хорошего.

– Конечно знаю, ты же младшая сестренка Зака, – сахарным голоском пропела она. Из ее уст это прозвучало так, словно они не были одногодками, и Нора пешком под стол ходила.

Нора ухмыльнулась:

– Зака, значит? – Она многозначительно посмотрела на брата. Он не терпел, чтобы его имя сокращали. Но Цинциннати это позволялось.

– Нора, ты что-то хотела? – нетерпеливо спросил Закари и нервно сжал салфетку с остатками сальсы. – Родители просили что-то передать мне?

Глава 6. Досье на «Мертвую петлю»

Кто ищет правду – рискует найти смерть

С первого этажа доносился шум воды и приглушенные голоса родителей. По выходным Нора была освобождена от мытья посуды и других домашних дел. Мама считала несправедливым, когда дочь одновременно учится и работает по дому. Раз у них с папой выходные – они брали заботы на себя.

У Закари выходных не было, разве что Цинциннати решала остаться дома или провести день с семьей. В остальных случаях он ехал к ней по первому зову. Впрочем, он не возражал. Родители – тоже. Брату платили неплохие деньги, особенно по меркам Рэдвуда.

По правде говоря, когда Закари пошел работать телохранителем без четкого графика и выходных, родители даже обрадовались. Они надеялись, что Закари быстро осознает свою ошибку и решит вернуться к учебе. Как любил повторять папа, только образование гарантирует стабильную работу и успех. Закари же придерживался иного мнения. Он считал, что успех – это когда платят деньги.

Нора наблюдала за семейными баталиями с легкой усмешкой на губах, гадая, чем все закончится. Каждый раз, когда за семейным ужином заходил разговор о планах Закари на жизнь, ей приходилось в самый критический момент перетягивать внимание на себя, пока брат не начал, как в детстве, бросаться горошком и стручковой фасолью. Она отвлекала родителей обсуждением университетов, от которых надеется получиться положительный ответ, и вместе с мамой мечтала, как будет работать в каком-нибудь известном нью-йоркском издании. Быть может, даже дорастет до New York Times. Маму эти разговоры всегда успокаивали, а папа показывал на Нору вилкой и твердил Закари, чтобы брал пример с младшей сестры.

Закари это, впрочем, не раздражало. Он был благодарен Норе, что она принимала удар на себя и отвлекала родителей своими амбициями. Между ними никогда не было напряженных отношений, в детстве они не дрались и не таскали друг друга за волосы, не закладывали родителям, когда кто-то провинится.

Но вот шантаж Цинциннати он так и не смог простить Норе. Она не знала, сколько еще Закари будет на нее дуться, поэтому поклялась себе помягче общаться с его девушкой. Это максимум, что она могла сделать в этой ситуации.

Дверь скрипнула, и только после этого раздался короткий стук. Нора оторвалась от своих записей и перестала слюнявить кончик карандаша.

– Закари?

Брат открыл дверь пошире и поднял на нее сердитый взгляд.

– Еще не передумала? – сухо уточнил он.

Нора покачала головой.

– Нет. Закари, мне жаль… Но мне это правда нужно! Северо-Западный…

– Далеко пойдешь, умеючи ходить по головам, – скривился он, перебив ее. – Через полчаса встречаемся внизу, я отвезу тебя.

– Спасибо, но я могу добраться сама. До Фэрвью Вэлли недалеко, домчу на самокате.

– Я подвезу тебя, – жестко повторил Закари.

На лице Норы отразилось понимание.

– Боишься, что я доведу Цинциннати до нервного срыва? Закари, я буду деликатна.

Он насмешливо фыркнул.

– Видел я, какая ты деликатная.

Он хлопнул дверью, и Нора услышала быстрые гулкие шаги, удаляющиеся вниз по лестнице. Она с сожалением поджала губы и вернулась к записям.

Как и полагается хорошему журналисту – а Нора верила, что у нее есть все задатки, – она тщательно готовилась к интервью. В памяти еще были свежи основные факты по делу о «Мертвой петле», которые полиция допустила в СМИ. И все же Нора перечитала все статьи и пересмотрела новостные репортажи о той роковой ночи. Большинство материалов повторяли друг друга; некоторые корреспонденты даже не удосужились пересказать факты своими словами. Сара с удовольствием раскритиковала бы их за откровенную компиляцию.

В итоге у Норы вырисовалась хронология произошедшего. Она провела в блокноте временной отрезок и отметила основные события. Подробности были почти неизвестны, поэтому под образовавшимися между обозначения «белыми пятнами» она подписала вопросы. Подумав, она оставила получившийся отрезок для визуализации и переписала информацию на отдельные страницы, оставив свободные строчки для новых фактов. Нора надеялась, что с помощью Цинциннати удастся заполнить все пробелы.

Глава 7. Запах грозы

Иногда лучше не знать, что случилось в ту ночь

Когда серебристый «Форд» Закари свернул на Фэрвью Вэлли, Нора тут же прилипла к окну. Блокнот с раскрытым разворотом вопросов лежал у нее на коленях. За короткую поездку выучить их наизусть она так и не успела, но это было не страшно – журналисты ведь часто подглядывают в записи. Эта мысль ее немного успокаивала.

Фэрвью Вэлли негласно называли «долиной богачей» Рэдвуда. В отличие от остальных улиц, здесь дома не теснились вплотную. Одни коттеджи высились в несколько этажей, другие, напротив, расползались по территории, словно кусок сливочного масла на солнце. За высокими заборами Нора заметила бассейны с кристальной водой и, скорее всего, подогревом – в середине октября иначе и быть не могло, – баскетбольные площадки, небольшие теннисные корты, фонтаны и скульптуры в псевдоантичном стиле.

Нора была здесь всего однажды – зимой, когда Корбины потеряли надежду и устроили у себя прием, чтобы отдать дань памяти погибшим сыновьям. На вечере они не упоминали имен Коди, Талии и Дайан, потому что тогда их родители были уверены, что детей еще можно найти живыми. В тот день Нора не разглядывала Фэрвью Вэлли. Многие старались опустить глаза в молчаливой скорби. Хотя находились и те, кто плевался сквозь зубы и ядовито приговаривал, что «золотые детки получили по заслугам» и «развлечения богатеев наконец-то свели их в могилу».

– Откуда здесь столько зелени?! – невольно ахнула Нора, разглядывая вьюнки, оплетающие стены коттеджей, и вазоны с цветущими кустами.

Закари равнодушно пожал плечами. Он привык к этой картине.

– Специальные сорта.

– Вечнозеленые, как пальмы?

– Нет, они не вечнозеленые, – сдержанно поправил ее брат. – Но желтеют поздно и стойко переносят первые холода. Цинциннати говорит, что некоторые растения остаются зелеными до декабря и еще какое-то время «живут» под снегом.

– Такое бывает? – она озадаченно нахмурила лоб.

– У богатых все бывает, – с легким раздражением ответил Закари.

Нора бросила на него пытливый взгляд. Как часто он задумывался об их с Цинциннати неравенстве? Закари не был альфонсом. Он скорее из тех парней, которые считают, что девушка рядом должна быть чуть слабее. Ему нравилось считать себя защитником. По сути, сейчас Закари и был им. Но, когда ему придется расстаться с работой телохранителя, как он справится с самим собой и своими принципами?

«Форд» миновал коттедж, больше напоминающий замок с привидениями. Нора задержала удивленный взгляд на серых каменных башенках с горгульями. На Фэрвью Вэлли каждая вторая семья пыталась переплюнуть соседей.

Закари свернул к кованым воротам и дистанционно открыл их. Перед глазами Норы вырос очередной особняк – белый, с колоннами, терракотовой черепицей на крыше и массивным крыльцом. Он выглядел так, словно его кто-то перенес в Рэдвуд с калифорнийского побережья. Не хватало только пальм вдоль подъездной дорожки. Вместо них простиралась аллея кленов, усыпанная листьями. Пожалуй, дом Манчини был одним из немногих, который не пытался продлить лето в своем дворе и упал в объятия красной осени.

Несмотря на его роскошь, коттедж не дотягивал до особняка Корбинов. Нора подметила это, даже не заходя внутрь.

Ей все труднее было поверить, что впереди ее ждет интервью с одной из выживших. Здесь, серди аккуратных газонов, зеленеющих не по сезону, и гипсовых ангелочков на фонтанах, трагичная история о «Мертвой петле» казалась нелепой. Как могли ребята, перед которыми открывался целый мир, погибнуть такой страшной смертью? Неужели никого из них не насторожили странные требования и полная анонимность организатора? Они ведь не были глупыми наивными подростками!

Норе сразу вспомнилась школьная поездка прошлым летом, еще до трагедии. Их группа долго просидела в зале ожидания, Wi-Fi не ловил, и они коротали время болтовней и разными историями. Куинн тогда поделилась, что родители с малых лет вбивали ей в голову «особые правила поведения» на случай похищения или угроз. Богатство не равно безопасности. Так почему же Куинн, Лиам и Финн проигнорировали эти наставления? Захотели больше свободы? Доказать, что они взрослые и независимые?

Закари затормозил у парадного крыльца. Дверь распахнулась, словно их ждали, и на пороге показалась женщина не старше сорока в скромном сером платье с крупными пуговицами на груди. Вероятно, домоправительница. Ее взгляд скользнул по Закари, и Нора уловила нотки теплоты. Затем домоправительница остановилась на Норе и слегка сощурилась, словно изучала ее. Возможно, она догадывалась, зачем та приехала.

– Закари, – кивнула женщина, когда они выбрались из машины. – Полагаю, это ваша младшая сестра? Мисс Монро?

– Просто Нора, – попросил за нее Закари. Домоправительница выжидающе посмотрела на девушку, будто хотела услышать подтверждение.

– Да, можно просто Нора, – стушевавшись, согласилась она. – А вы?..

– Миссис Делакруа. – Женщина сделала шаг в сторону, пропуская их в дом. Нора мысленно отметила, что с такой статной фамилией полагалось быть хозяйкой этого коттеджа, а не домоправительницей.

Глава 8. Плохой знак

Любая трагедия начинается с того,

что никто не замечает предупреждение

1 ноября. Несколько часов до трагедии

– Жарко… – пожаловалась Цинциннати, обмахивая лицо обеими ладонями. – Может, пойдем уже? Хочу окунуться в бассейн.

Куинн лениво приоткрыла глаза. По вискам стекали крупные капли пота. Она поправила перекрутившуюся лямку бордового купальника и недовольно наморщила нос.

– Давай еще посидим.

– Не понимаю, как ты выносишь этот филиал ада, – проворчала Цинциннати.

– Сауна хорошо расслабляет, особенно на утро после вечеринки. А в бассейне сейчас Лиам и Финн. От них столько шума… Я уже и забыла, какие они громкие.

Цинциннати заерзала на полке. Она бы не отказалась поплавать вместе со старшими братьями подруги. Оба были хороши собой, у Лиама даже проглядывались кубики пресса. Она мысленно одернула себя, вспомнив о Коди.

– Как думаешь, очень плохо думать о других парнях, когда состоишь в отношениях? – задумчиво спросила она.

Куинн выгнула четко очерченную бровь и выпрямилась. Взмокший пучок на макушке небрежно съехал набок.

– Только не говори, что ты запала на Лиама или Финна, – предостерегающе протянула она.

– Конечно нет, – отмахнулась Цинциннати и тяжело вздохнула, втянув древесно-хвойный аромат с нотками апельсина и куркумы от эфирных масел. Горячий воздух проник в легкие, но вместо тепла по телу разошлось лишь раздражение. Она не могла высидеть и десяти минут в сауне. – Я никем не увлечена всерьез. Так… посматриваю.

Куинн этот ответ устроил.

– Вот и хорошо. Я бы не хотела, чтобы лучшая подруга встречалась с моим братом. Это… нарушение границ, знаешь ли! Вы потом расстанетесь, и я потеряю подругу. Оно мне надо? И вообще, что значит «никем не увлечена»? А Коди? Вы что, поссорились?

Цинциннати закусила губу. Они не ссорились. В этом и проблема. Еще летом она ощутила полнейшее равнодушие к Коди. Цинциннати не говорила об этом ни ему, ни Куинн, ни матери, которая радовалась их отношениям. Уже больше трех месяцев она держала все в себе и выдавливала из себя улыбку, когда Коди держал ее за руку или обнимал за плечи. Может, настало время с кем-то обсудить то, что у нее на душе?

– Мне кажется, я его не люблю… – тихо проронила Цинциннати. И все же слова показались ей слишком громкими, как раскат грома.

– О как… интересно… – ошарашено пробормотала Куинн. – Коди всегда казался мне таким хорошим.

– Он правда хороший, – поспешила заверить Цинциннати. – Мне не на что пожаловаться. Он добрый, милый, заботливый… Дарит подарки, нравится моим родителям… Черт возьми, Коди идеальный! Но я его не люблю. Возможно, никогда и не любила, а так… мне просто нравилось, как он со мной обходится. Куинни, мне от самой себя тошно!

Подруга повела бледным плечом, усеянное градинками пота. Она не любила загар и даже осенью втирала в себя солнцезащитный крем.

– Тогда расстанься с ним. Лучше сейчас. А то ведь Коди у нас романтик, еще додумается сделать тебе предложение на выпускном. Он ради тебя даже откажется от своих планов и поступит в тот же университет, что и ты. Вот потом точно будет тошно. А пока… он безболезненно переживет расставание. Или почти безболезненно.

– Представь, как на меня буду пялиться, если я его брошу!

– Не переживай, его быстро кто-нибудь подберет и утешет. Хорошие парни на вес золота.

– Куинни! – простонала Цинциннати. – Этим ты меня добиваешь. Вдруг я теряю то, о чем потом буду жалеть?

– А лучше страдать сейчас? – резонно подметила Куинн.

– Тушé[12], – согласилась она. – Завтра поговорю с ним.

– Сегодня, – жестко произнесла Куинн. – Завтра ты снова отложишь, а там… выпускной, университет, предложение и бросать Коди придется у алтаря. Вот тогда на тебя точно будут смотреть как на последнюю тварь и припоминать до конца жизни!

Цинциннати замотала головой и возразила:

– Завтра. Если я брошу его сегодня, то придется либо ему не ехать в «Мертвую петлю», либо мне. А он так загорелся этой поездкой! Ты знала, что он в детстве объездил вместе с родителями несколько штатов, охотясь за настоящей «Мертвой петлей»?

– Что-то слышала… – протянула Куинн. – Мне запомнилось, что он увлекался сафари-парками. Наверное, с кем-то спутала.

В детстве они не так близко дружили, хотя родители постоянно «сталкивали» их на праздниках, барбекю и совместных поездках. Куинн всегда держалась ближе к братьям, и только подружившись с Цинциннати стала вливаться в общую тусовку ребят с Фэрвью Вэлли.

– Представь, как будет гадко, если я его и брошу, и испорчу мечту детства?

Куинн подняла взгляд к потолку с деревянными балками и, подумав, согласилась с подругой.

– Но завтра ты обязательно с ним поговоришь. Я проконтролирую, – шутливо пригрозила она.

– Клянусь! – пообещала Цинциннати. – Кстати, ты узнала, кто тебе подарил проходку?

Куинн пожала плечами.

– Нет. Конверт был на столе вместе с остальными подарками. Ни записки, ни подписи. Вчера столько народу пришло, невозможно было уследить за каждым. Ненавижу свой день рождения. Почему мама не родила меня хотя бы на день раньше или позже? Обязательно на Хэллоуин! Каждый год одно и то же – в день рождения меня окружают одни вурдалаки и окровавленные медсестры. Никакого ощущения праздника.