Лунное Сердце

Пролог

«А тебе доводилось слышать легенду о том, как Солнце и Луна разошлись в небе и с тех пор не могут друг с другом встретиться?

Думаю, нет. Поэтому слушай внимательно и ничего не упускай из вида.

Это случилось давно, ещё в те времена, когда боги жили среди людей и не скрывали ото всех, кто они такие. Мир и лад царили на земле, и не было ни печалей, ни бед, потому что Бессмертные помогали им во всём, обучали ремёслам, лечили болезни одним прикосновением божественных ладоней и поддерживали в душах людей благодатный огонь любви и веры.

И всех ближе к смертным были боги - Луна и Солнце, Селена и Рами, божественные неразлучные супруги, что своей добротой и безвозмездной помощью сыскали небывалую любовь и почитание, а так же служили образцом семьи, и многие равнялись на них.

Но наравне с любовью, наполнившей всех, в сердце одной девушки, красивой с лица, да чёрной душою, родилась зависть. Уж больно ей приглянулся Рами – супруг Селены, и Ильхе – так звали эту несчастную, захотелось заполучить его, чего бы ей это не стоило.

Она часто смотрелась в гладь воды озера, и сравнивала себя с Селеной:

- И ничем я её не хуже, и кожа так же бела, и волос посеребрён, и стан тонок, и голос чист. Хочу, чтобы Рами стал моим, позабыв свою Селену!

Но сколько Ильхе не старалась обратить на себя внимание бога - Солнца, он и не думал смотреть в её сторону искренне любя свою супругу. И тогда она возвращалась к тому озеру, чтобы любоваться своей красотой и сетовать на жизнь.

Однажды её речь, обращённую к несправедливой судьбе, услышал злой бог Черновей. Он ненавидел добрых богов, ведь благодаря им на земле почти не осталось зла, но эта девушка оказалась просто удачей.

Черновей обернулся большой чёрной рыбой и подплыл к Ильхе, принеся ей в дар веточку обман-травы – не простой, а выращенной на вершине самой высокой горы, куда ещё не добрался ни один смертный, и куда только богам был ведом путь.

Девушка, выслушав его внимательно, с жадностью приняла этот дар, уже предвкушая, как распорядится им, и понеслась навстречу своему выдуманному счастью, забыв даже произнести слова благодарности. Черновей же лишь посмеивался, довольный тем, как ловко сработал его хитрый план, и принялся ждать.

Ильхе, возвратившись домой, пробралась к себе и приготовила отвар из веточки, данной ей Черновеем. И, выпив его, загадала своё желание.

«Иди к нему», - прозвучал в голове слащавый голос её «благодетеля». – «И ты увидишь, что он теперь принадлежит лишь тебе».

Ильхе так и сделала.

Казалось, Рами уже ждал её, потому как с порога их с Селеной жилья, тут же привлёк Ильхе к себе, и в тот вечер она разделила с ним ложе.

Так и застала их богиня вместе – её супруг и Ильхе спали в их общей кровати, обнажённые, в обнимку, и горю Селены не было предела. Голос её против воли вырвался скорбным плачем наружу, и Рами, очнувшись ото сна, вдруг прозрел, осознав, какую ошибку он совершил.

На коленях молил он о прощении, говоря, что видел в Ильхе Селену, но та не верила, впервые в жизни ощутив на себе предательство. Сердце её вмиг заледенело, вздрогнуло и вдруг рассыпалось на тысячи маленьких песчинок – переливающихся загадочным светом камушков, разлетевшихся по всей земле – не собрать.

Рассмеялась она недобрым смехом, словно теряя разум, и сказала, что отныне нет им двоим места на земле, и если Рами будет здесь, то ей придётся уйти на небо. И тотчас же, засветившись холодным серебряным светом, поднялась она ввысь, исчезая в ночи, и только свет её так и сиял на тёмном небосводе.

Не желая мириться с потерей, Рами, любящий муж, воззрел на ту, что была причиной их разлада. Ильхе, стыдливо завернувшись в одеяло, со страхом и трепетом ждала его приговора. Откуда же ей было знать, что Черновей обманул её, и она стала желанной для бога Солнца, лишь на несколько часов приняв облик его возлюбленной Селены.

Гнев переполнял Рами, и он раскалился настолько, что вспыхнул ярким огнём, вмиг ослепившим Ильхе. Затем он вознёсся вслед за Селеной на небо, желая догнать её, но тому не суждено было случиться, ибо богиня – Луна этого не хотела. И с тех пор так повелось, вслед за ночью в мир приходил день, Солнце сменяло Луну на бескрайнем небосводе, но вместе их было не застать в вечной гонке Рами за своей возлюбленной Селеной.

А что же Ильхе, спросишь ты? Что стало с ней?

Ослепнув глазами, но, так и не прозрев душой, она поняла, какую ошибку совершила. Но так и не решилась рассказать обо всём людям. Лишившись покровительства богов, они начали чахнуть от болезней, враждовать и, в конце концов, разделились, потеряв былую мощь и силу.

Время шло, и, так и не узнав о первопричине, по которой боги покинули землю, они начали обвинять божественных супругов в своих напастях, утверждая, что те специально бросили их на верную гибель, желая таким образом развлечься. Кто-то обвинял одну только Селену, называя её вздорной бабой, покинувшей мужа в угоду прихоти. Они жаждали вернуть на землю Рами, и основали свой клан для поклонения богу-Солнцу, назвав себя его Сынами, не доверяя женщинам ни один из ритуалов.  Другие, напротив, обозлились на Рами, утверждая, что он предал свою любящую жену, а потому она ушла на небо, не в силах оставаться среди людей. Они стали звать себя дочерями Луны, потому как главенство возымели у них женщины, открывшие в себе доселе незнакомую магию, неподвластную мужчинам.

Одна только Ильхе, и день, и ночь, живущая в обиде и страхе, будучи уже дряхлой слепой старухой, знала, с чего всё началось. И была бы рада забыть, да не могла, и только чёрная злоба всё копилась в её не знающей покоя душе. Богиня же, взирая с небес на землю безмолвно, и не стремясь к отмщению, только в смертный час снизошла к Ильхе, а может той просто почудилось, но голос Селены произнёс прямо над ухом: «Верни мне то, что навеки разбито. И будешь мной  прощена».

Часть первая. Люди Луны и Солнца. 1

 Темира устало разогнула затёкшую спину, прижав к груди охапку хвороста, собранного ей в лесу. Близилась осень, и бессонные ночи давались ей всё труднее, ведь дневное светило с каждым днём вставало всё позже и позже, и становилось холоднее.

 Но сейчас девушке было очень жарко, потому как любая работа разгоняла кровь, и она просто мечтала хотя бы расстегнуть плотный жилет из грубой выделанной  кожи, одетый прямо на полотняную  тунику с длинным рукавом. Однако нужно было терпеть до дома. Или хотя бы до реки.

Её ноги, облачённые в облегающие чулки и лёгкие замшевые сапожки, мягко ступали по начинавшей жухнуть траве, а потом по берегу столь желанной реки, из которой девушке не терпелось напиться. И она, положив свою охапку на берег, с жадностью склонилась к воде, зачерпнув полные ладони живительной влаги.

Утолив жажду и умывшись холодной водой, Темира не спешила уходить, хотя знала, что ей уже пора возвращаться. Но усталость брала своё, и девушке захотелось ещё немного отдохнуть, отчего она стала разглядывать своё лицо в серой мрачной реке – отражении раннего хмурого неба.

Темира была не высокой по меркам её деревни – не больше двух аршинов да пяти вершков, худенькой да не броской, беловолосой, как все женщины их селения, с густым едва вьющимся волосом, прозрачной белой кожей и тёмно-зелёными большими глазами. Маленький  нос смешно был вздёрнут кверху, а тёмные брови вразлёт придавали юному, почти детскому личику, немного строгости.

«Красавица» - восхищалась бабушка, иной раз заглядевшись на неё, но Темира знала: до «красавицы» ей далеко.

То ли дело Сапфира, одна из её сверстниц, вот та была настоящей красавицей. Почему-то, когда речь заходила о красоте, именно она приходила на ум девушке. Сапфира была старше Темиры всего на двадцать четыре Луны, но уже расцвела как девушка в полной мере. Высокая, гибкая, с белыми волнистыми волосами и правильными чертами идеального лица, высокими скулами и глазами цвета драгоценного камня, имя которого носила. Ей все восхищались и все тайком завидовали, даже её самые близкие подруги, сама же Сапфира принимала свою красоту и положение как должное, и явно знала себе цену.

Эти раздумья только расстроили Темиру, и вместо того, чтобы отдохнуть и привести мысли в порядок, девушка расстроилась, и чела её коснулась тень уныния.

Но деваться некуда, надо было идти дальше. Ещё раз напиться воды, и отправиться в путь…

Темира вновь склонилась над гладкой серостью реки, зачерпнула в ладонь воды, и потянула её к губам, как внимание её вдруг привлёк странный силуэт в глубине речушки.

Солнце как будто невзначай блеснуло в тот миг, выглянув из-за туч, и луч его, как ножом, полоснул неспешную толщу воды, выхватив разбухшее лицо с широко раскрытыми невидящими глазами мертвеца. Длинные волосы молодого мужчины тянулись кверху, колыхаясь в такт спокойному течению реки, а вспоротая грудь покойника была полна некрупных булыжников, не дающих всплыть изуродованному телу. На шее же мертвеца, поймав слабый лучик солнца, поблёскивал тяжёлый железный медальон с выбитым на нём символом утреннего светила.

Возможно, девушке это показалось, но внезапно изо рта мертвеца вырвались пузыри, и он, хватая руками воду, начал стремительно подниматься на поверхность.

Зажав рот рукой, Темира всё же не смогла сдержать крик, и лёгкие её болезненно сжались спазмом под воздействием ужасающего происшествия.

Забыв и про хворост, и про всё остальное, девушка бросилась со всех ног в сторону родной деревни, чтобы сообщить страшную новость и справится с почти поглотившим её страхом.

Темира не помнила, как добралась до дома, забежала внутрь жилища и, захлопнув за собой тяжелую дубовую дверь, опустилась на пол, с трудом переводя дыхание.

Всю дорогу ей чудилось, что тот мертвец преследует её, догоняя, и до сих пор ей слышался его страшный утробный голос: «Отдай моё сердце, ведьма!»

2

Утро в охотничьем поселении не заладилось сразу. Ночь была тихой, но бессонной, и Анриш, натачивая лезвие своего боевого короткого меча, откровенно зевал, и сумел уже два раза порезаться.

Несильно, но отец всё равно укорит его этим промахом, если узнает. Хорошо, что он был занят сейчас другими делами, коих у старейшины клана всегда было невпроворот. И, возможно, молодому охотнику удастся скрыть свежие раны до поры до времени.

Анриш был младшим сыном в семье старейшины, но волею судьбы, остался единственным. Два его старших брата погибли: один в нечестной драке с кочующими переселенцами, другой во время охоты на медведя. Свирепый зверь разорвал молодого охотника на части на глазах у всех, кто тогда принимал участие в охоте, и с его смертью, казалось, сердце старейшины совсем очерствело.

Анриша он не любил. Или любил, но не настолько, чтобы воспринимать всерьёз, ведь он всегда был не больше, чем последышем после двух сильных старших братьев-воинов, которых отец сам лично учил и воспитывал. Младший же был тем, кто своим появлением на свет отнял жизнь его любимой жены Вестины. И, может быть, именно поэтому мальчик никогда не ощущал на себе проявлений отцовской любви.

Но жизнь внесла свои коррективы в их и без того непростые отношения. И Келберу, отцу Анриша, пришлось, скрипя зубами, взяться за подготовку сына к принятию власти, ведь кроме него других наследников у старейшины больше не было.

- Анриш!

Громкий голос друга выдернул его из не лучших размышлений, и он на автомате спрятал израненную руку за спину. Но тот даже не обратил на это никакого внимания. Вид парня был бледен, и даже встревожен. И он продолжил:

- Прибыл гонец от лунных. В их речке Русянке нашли тело Гойда. Его убили, брат. Пойдём, тебя ждёт отец.

3

Темира, не шевелясь, лежала в своей постели, пытаясь уснуть. Страх, прилипший к ней вчера, у реки, не оставлял её ни на минуту. Девушке то и дело мерещилось разбухшее от воды лицо незнакомого мужчины, а каждый шорох она принимала за посягательство на свою жизнь со стороны покойника, и это порядком выматывало.

Конечно же, в действительности Темиру никто не преследовал. После того, как она рассказала о случившемся своей бабушке,  та сразу же доложила  старейшине, и он собрал людей, чтобы достать тело из воды и, по возможности, опознать.

Темире пришлось идти с ними в качестве проводника. Слава Селене, её не просили подходить близко, лишь указать место, где она увидела свою страшную находку. Его было легко найти – охапка хвороста всё так же лежала на берегу. Как и тело в воде – благо,  оно никуда не делось…

… Страшные воспоминания гнали сон прочь. Темира прислушалась: на другой кровати, в противоположном конце комнаты, мерно похрапывала бабушка. Вот кого не волновало изуродованное тело, найденное в воде – покойников на своём веку она повидала. Девушке же так страшно не было никогда в жизни.

Но личные переживания не должны были мешать её обязанностям жрицы Серебряной. Верховная Мать ясно дала ей понять, что недовольна девушкой – слишком медленно та продвигалась по нелёгкому пути служительницы Селены. Но кто же был виноват, что даже просто уснуть ей пока не удавалось.

4

Конное войско из двадцати всадников вошло в их поселение рано утром, на рассвете, нарочито медленно, вальяжно, а золотые медальоны с изображением солнца сверкали на груди каждого из мужчин, показывая их принадлежность к своему клану.

Их встречал старейшина Лунной деревни, со своими людьми, правда, пешими, но тоже при оружии. Надо сказать, воинской славой люди Луны никогда не обладали. Их силой была магия, да и то  принадлежавшая только избранным – дочерям Селены, как правило, исключительно женщинам со светлыми волосами, в коих Верховная Мать могла  распознать эту способность, едва младенцем та или иная девочка появлялась на свет. Но взращивать и развивать эту искру она начинала не раньше, чем пройдёт восемнадцать полных Лун, что в других поселениях называлось «годами».

Жрецы Солнца же, напротив, были исключительно мужчинами. Исторически этот накладывало свой отпечаток на взаимоотношения двух кланов, в прошлом они даже враждовали, но сейчас поддерживали пусть натянутые, но мирные отношения.

Но то, что один из Сынов Солнца был найден убитым именно на территории поклонников Селены, могло разрушить хрупкий мир двух поселений.

Именно поэтому старейшина лунных почитателей как можно скорее сообщил о страшной находке людям Солнца, и лично встречал их старейшину, чтобы заверить, что он и его народ здесь не причём.

- Приветствую тебя, Келбер! – Начал он свою речь, осторожно наблюдая за всадниками. Кто же мог предположить, как они отреагируют на весть об убитом брате. При любом раскладе, конных было больше, а об их умениях в бою ходили легенды.

- И я тебя приветствую, Таргон. – Слегка склонив голову, поздоровался старейшина лунных. Нет, он был не дураком, чтобы начинать войну, не разобравшись. К тому же, солнечные тоже были наслышаны о магии лунных людей. И кто знает, чем бы закончилась эта стычка…

Убедившись в добрых намерениях относительно друг друга, представители двух кланов, объединившись, направились к Латрапиусу – общинному залу, большому просторному дому из брёвен, не разделённому на комнаты, где обычно происходили собрания и переговоры.

Там, сев за уже накрытые снедью столы, уставшие с дороги всадники, тут же принялись утолять голод нехитрой, но сытной пищей. Старейшины же, уединившись за отдельный стол, принялись обсуждать случившееся.

- Скажи мне, Таргон, как могло случится так, что сильный, обученный военному мастерству, воин, был столь жестоко убит на твоей территории? Отвечай, но знай: ложь я распознаю за версту. Поэтому в твоих интересах говорить только правду.

Старейшина лунных занервничал. В действительности, он ведь и впрямь не был причастен к убийству Сына Солнца. Но вот как убедить в этом Келбера? Задачка не из лёгких…

И он пустился в недолгий, но монотонный рассказ о том, как всё было. В конце концов, здесь и рассказывать-то было не о чем. Раннее утро, визит старой Аркелы, повествующей о том, что приключилось с её внучкой на реке, а после…

- Я хочу видеть ту девчонку, что обнаружила тело Гойда в реке. – Выслушав рассказ до конца, сообщил Келбер тоном, не терпящим возражений. – Немедленно.

5

Темира проснулась от того, что бабушка неистово трясла её за плечи.

- Вставай, живая? Фух…

Старая Аркела утёрла выступивший пот со лба. Девушка непонимающе уставилась на неё, ещё не до конца придя в себя.

- Что случилось, бабушка? На тебе лица нет…

- Я десять минут разбудить тебя не могла, думала уж померла… Старейшина за тобой послал, одевайся…

 Сердце Темиры сжалось в неприятном предчувствии, и остатки сна как рукой сняло.

- Зачем?

Бабушка мялась, явно нервничая.

- Там эти… солнечные прибыли, за своим мертвяком… с тобой хотят поговорить.

-  Я не пойду! – Запаниковала девушка, испугавшись.

-  А ну как село сожгут да всех переубивают?! Пойдём, Темирушка, я рядом буду… Авось ничего…

Девушка знала, что с бабкой спорить бесполезно. Да и права она была, надо идти. Не даст старейшина её в обиду, да и ничего плохого она не сделала. А вот если ослушается и не придёт, мало ли, что подумать могут. И ладно, если только подумать.

И она, крепко стиснув зубы, уверенно откинула одеяло в сторону.

***

 Собрав крайние пряди светлых волос, и заплетя их в тугую косу поверх остальных, вольной волной рассыпавшихся по спине, Темира надела длинное простое платье из грубой холстины и сверху свою накидку из шкур бурых лисиц.

Утренний воздух был свеж и если бы не обстоятельства, вынудившие девушку покинуть духоту родного дома в столь ранний час, Темира, пожалуй, обрадовалась бы оказаться на улице.

Бабушка шла следом, едва поспевая за мягко ступавшей по сонной земле внучкой, гордо выпрямившей спину и поднявшей голову. Как будто на судилище её вели, ей богу. Да одного взгляда на неё хватит понять, что девчонка тут не причём. Куда такой щепке справиться с настоящим воином! Пусть и магичке…

В таких размышлениях и полном молчании добрались они до Латрапиуса. Охрана у двери, бессловесно пропустила вглубь зала Темиру, но тут же закрыла проход перед её бабушкой – мол,  не положено, и та, нервно подёргивая пальцами краешки своего платка, осталась снаружи.

Девушка, замешкавшись, хотела тоже повернуть назад, но бабка на неё прикрикнула:

- Иди, иди же! Я здесь подожду, ну же…

И Темира, плотно сжав губы, ступила на всеобщее обозрение своих и чужаков, и с её появлением в зале воцарилось молчание. Все повернули  головы в её сторону.

6

Анриш был сам не свой с того самого мига, как узнал о смерти одного из самых лучших воинов своей общины. Тот факт, что Гойд погиб, не укладывался в его голове. Да ладно бы, если в бою или на охоте, нет! Его убили, подло утопив тело, набитое камнями, наверняка надеясь тем самым сокрыть улики.

Старейшина лунных был предельно вежлив и осторожен, но его отца было не провести. Гойд пропал несколько недель назад, а может быть, был отослан по какому-либо заданию – Анриш этого не знал. Они не были друзьями или даже приятелями в силу возраста, сыну Келбера только исполнилось двадцать, Гойд же был старше его лет на восемь и уже подходил к тому возрасту, когда обязанность обзаводиться семьёй вступала в силу. Это значило, мужчине, хотел он того или нет, надлежало жениться и продолжить свой род в честь и славу Сыновей Солнца. Если же он отказывался по каким либо причинам делать это, то рисковал потерять статус в общине, а значит, лишиться её покровительства. Понятно, что такая перспектива мало кого устраивала, и мужчины стремились найти себе подходящую жену, чтобы обзавестись здоровым потомством.

Возможно, Гойд появился в селении лунных именно за этим. Но что тогда могло произойти?

Анриш не знал и терялся в догадках.

Вторая причина, по которой молодой охотник испытывал тревогу, были слухи, ходившие о поселении лунных. «Ведьмы» - сплевывали под ноги себе старшие, едва речь заходила об этом, но самому Анришу раньше не доводилось здесь бывать. А потому естественный интерес граничил с опасением за свою жизнь. И когда отец послал за одной из них – лунных жриц – Анриш стал самим вниманием в предвкушении этой встречи.

Она появилась в огромном зале вполне ожидаемо, и всё же неожиданно, притянув к себе внимание всех мужчин, находящихся здесь. Первое, что бросилось в глаза Анришу – длинные светлые, почти белые волосы, отливающие серебром, вольно рассыпавшиеся по скромному одеянию девушки – простой накидке из шкур, скрывающей и согревающей хрупкое девичье тело.

Девушка была растеряна, если не сказать напугана. Её взгляд заметался по залу, незнакомым лица, и Анриш, проникнувшись сочувствием к юной жрице, попытался отвести взгляд в сторону, чтобы не смущать её ещё больше, но… Что-то мешало ему это сделать. А когда и она взглянула на него, и их взгляды пересеклись в одной точке пространства, замерев на секунду, охотник едва смог сдержаться, чтобы не шагнуть ей навстречу.

…Искрящиеся дивным светом глаза блеснули в ночи, преисполненные желания и радости. Руки подобно рыбам очень нежно, но настойчиво вошли в гладь океана белых волос, а щёки ощутили обратное прикосновение, от которого мурашками покрылось тело, а едва сдерживаемый стон вырвался наружу, повторённый  нежными устами возлюбленной…

Анриш едва не задохнулся от внезапности видения, что едва не лишило его возможности стоять на ногах. Раньше он никогда не испытывал ничего подобного, да и с женщиной быть ему не доводилось. Неужели, всё это проделки вошедшей «ведьмы»? Но тут же он устыдился собственных мыслей.

Жрица быстро отвела взгляд, сбитая с толку излишним вниманием к своей персоне, к которому, вероятно не была привыкшей. «Никакая не ведьма – просто напуганная девчонка, да к тому же очень хорошенькая» - услышал парень в голове собственные мысли. А вот взгляд отца, обращённый на юную жрицу, ему совершенно не понравился.

Келбер смотрел с прищуром, подозревая и одновременно испытывая свою «жертву» – а иначе девушку сейчас и назвать было нельзя. Грозный, с лицом, изломанным шрамами, наполовину спрятанными густой тёмной бородой, пронизанной сединой, как и некогда смоляные волосы на голове, старейшина солнечных не создавал впечатление мягкого, доброго человека. Напротив, он был суров, и высокий рост в три аршина только добавлял Келберу строгости, и вид его был донельзя непреклонен.

- Смотри на меня! – Громко приказал он Темире, что с завидным упорством изучала пол Латрапиуса, только бы не смотреть в глаза этого страшного во всех смыслах человека.  От него так и веяло холодом и неприязнью.

Таргон, старейшина лунных, не вмешивался, предпочтя пустить дело на самотёк. Но, к достоинству девушки, она всё же смогла пересилить себя, и два зелёных озера поднялись навстречу жаждущего выяснить правду мужчине. И тогда Келбер продолжил.

- Скажи, жрица, ты знаешь, что случилось с нашим братом? Кто его погубил?

Темира отрицательно качнула головой, не отводя взгляда, и на этот раз старейшина солнечных ей почти поверил. Но не до конца. Как и девушка, не сводя с неё внимательных глаз, он обратился к Таргону:

- Прикажи доставить сюда тело Гойда. Я хочу его увидеть.

- Боюсь, тебе не понравится… - Начал вилять тот, представляя, что сейчас начнётся. – Тело находится в стадии разложения, и я считаю не лучшей идеей…

- Ничего. Мы выдержим. – Стальным голосом заверил его Келбер. – Приказывай.

7

Тяжёлый ящик, служивший гробом для весомого мертвеца, с трудом несли несколько мужчин лунной общины. Он поскрипывал на добротных цепях, в зловещей тишине затаивших дыхание встречающих, и Темира  боялась дышать, боялась ещё раз увидеть жуткого покойника, нашпигованного булыжниками, потому как чуяла: он здесь не к добру.

Смрадный запах разлагающегося тела ударил в нос, но девушка и не думала защищаться от него, напуганная предстоящей «встречей». И вот мужчины водрузили гроб на несколько стульев посредине Латрапиуса, чтобы всем было хорошо видно того, кто в нём лежит.

- Подойди, дитя. – Эта просьба, обращённая к Темире, прозвучала вовсе не как просьба. Скорее приказ, и девушка побоялась ослушаться, сделав неуверенный шаг к гробу.

Но и сам Келбер подошёл ближе, уставившись на того, кто был членом его общины всего несколько дней тому назад. Другие братья тоже поспешили за своим предводителем, и Анриш, не желая оставаться в стороне, пробрался к тому месту, где стояла ни жива, ни мертва Темира. Ему отчего-то очень хотелось быть к ней ближе, и даже столь непосредственная близость мертвеца не отбивала этого желания.

Девушка же, не отрываясь, смотрела на мертвяка.

 Гойд стал ещё страшнее, непригляднее. Кожные покровы его естественно потемнели, став багровыми, синюшными, закрытые плоскими камнями глаза создавали впечатление одетой маски, что только придавало ему ещё более ужасающего флера. А на торчащих осколках ребер копошились какие-то насекомые.  Темира застыла, как вкопанная, не в силах сдвинуться с места, её воображение слишком уж разыгралось, рисуя ужасающие картины, как вдруг…

Багровая длань покойника схватила девушку за запястье, потянув на себя. Не удержавшись на ногах, она рухнула прямо в гроб, понимая, что ей конец.

- Отдай… моё… сердце! – Утробно завопил он, и перед глазами Темиры всё поплыло. И она потеряла сознание.

***

Чего Анриш не мог ожидать, так это то, что его безвременно почивший брат по клану Гойд надумает вскочить из гроба. Да не просто вскочить, а для начала вусмерть напугать несчастную девчонку-жрицу, схватив её за тонкую белую руку, и потянуть на себя.

Испугаться он не успел, потому как инстинкт тут же заставил его выхватить хорошо наточенный меч и со всего размаха рубануть по давно остывшей закостенелой конечности, отсекая её. Но девушка, уже будучи в беспамятстве, не могла подняться сама, и тогда молодой воин подхватил её на руки, спешно относя в сторону от гроба, и от внезапно ожившего мертвеца.

Другие же воины, последовав его примеру и выхватив мечи из ножен, были начеку, и не зря. Потеряв свою «добычу», да в придачу ещё и руку,  тело мертвеца резко дёрнулось, затем резво подскочило, оказавшись в вертикальном положении, и, выставив перед собой руки, начало бросаться на всех подряд. Камни с грохотом высыпались из распоротой груди на пол, а невидящие глаза, подернутые мутными бельмами, источали настоящую злобу.

- Всем приготовиться! – Крикнул Келбер, но все и так приняли боевую стойку, готовые отразить нападение.

Несмотря на свою гибель, Гойд оказался весьма увертливым и сильным, бывшие его братья по ордену наступали по одному, боясь нечаянно задеть своих. Лунные же даже не пытались вмешиваться, поражённо уставившись на живой труп, не в силах поверить в это и вполне не напрасно опасаясь за свою жизнь.

Но мертвяк не чувствовал боли. Он безбоязненно бросался на своих, и уже сшиб двоих с ног, размахивая целой рукой и культей, и с каждым оказанным сопротивлением его агрессия только возрастала.

Тогда Келбер пошёл в атаку, разъярившись не на шутку, и, вонзив в разодранную грудь мертвяка свой меч, он вдруг почувствовал, что земля уходит из-под ног. Это мертвяк, железной хваткой вцепившись в его горло, поднял его в воздух, продолжая душить,  и старейшина практически не мог ему сопротивляться.

Внезапно действо нарушил громкий женский голос, произносящий какое-то заклинание, и все машинально повернули головы в сторону стремительно вошедшей и приближающейся  к ним женщине в длинном сером одеянии.

Светловолосая, высокая, статная Верховная Мать, вытянув руку в сторону ожившего трупа, воздействием едва видимой силы, выражающейся в синих вихревых потоках, бесстрашно шла на него. Гойд взревел, но его  хватка ослабла, и Келбер, схватившись за горло, рухнул на пол. Мертвяк же попытался двигаться в направлении жрицы, но словно завяз в невидимых для всех сетях, и, постепенно ослабнув, опустился сначала на колени, затем повалился весь, и замер.

Некоторое время все с тревогой наблюдали за ним, но тот более не шевелился, и Верховная Мать рискнула подойти ближе, чтобы толкнуть его носком сапога.

- Мелисса, - прохрипел, поднимаясь на ноги, Келбер, с  недоверием косясь на свою спасительницу, с которой был явно знаком.

Та, недовольно откинув белые спутанные волосы назад, горделиво вскинула голову.

- Какое право ты имел притащить сюда одну из моих жриц, без моего ведома? – Прошипела она, сверкнув удивительно синими глазами, наполненными живой энергией, плескавшейся в них.

- Лучше ответь, каким образом одна из твоих девчонок смогла оживить то, что давно мертво?! – Не оставаясь в долгу, произнёс в ответ Келбер.

Они оба, не сговариваясь, вернулись взглядами к телу Гойда, всё так же неподвижно лежавшему у их ног.

- Она полна магии. Лунной магии! – Вновь завелась Мелисса. – И наш клан не виновен в смерти вашего воина, Келбер. И мой тебе совет: сожгите его как можно скорее, пока кто-нибудь ещё не вздумал поделиться с ним своей силой, только уже осознанно. Таргон!

Старейшина лунных подскочил к ней так быстро, как только мог. Из этого жеста сразу стало понятным, кто на самом деле заправляет в их клане. Хотя ведь это и так было известно: лунные лишь на словах признавали главенство мужчин. Но все важные и ответственные решения у них всегда принимали женщины.

- Распорядись сложить костёр, время не ждёт!

8

Темира очнулась совершенно неожиданно, не понимая, что с ней произошло и как она оказалась… Где?! Кто-то нёс её на руках, бережно прижимая к тёплой широкой груди. И первое, что бросилось ей в глаза – медальон-солнце. Память тут же выхватила последний обрывок воспоминаний, страх сковал всё тело, потому как подумала она, что мертвяк тащит её непонятно куда, но нет! Хвала Селене, это был один из Сынов Солнца, с таким же медальоном на груди, как и у взбесившегося покойника.

Но куда он её несёт? И – зачем?!

Заёрзав в беспокойном предчувствии, девушка тут же услышала приятный успокаивающий голос:

- Тише, тише… Всё хорошо…

Темира взглянула в лицо своему спасителю, и краска тут же выступила на её щеках. Молодой, хорош собой, со светлыми волосами, доходившими до подбородка, который едва узнал, что такое бритва. А  в больших серых глазах, внимательно изучающих её в ответ, такая теплота и нежность, что не только щёки, всю её бросило в жар, так, что стало даже слишком огненно…

Их зрительную идиллию прервало оханье старой Аркелы, воззревшей на внучку в подобном состоянии:

- Замучили, погубили, извели! – Запричитала она, едва не с кулаками бросаясь на молодого охотника, нёсшего на руках её внучку.

- Бабушка, перестань! – Шикнула на неё Темира, повернув голову. – Живая я! Что ты с утра меня хоронишь?!

Не желая участвовать в разборках внучки и бабки, Анриш осторожно поставил девушка на землю, намереваясь вернуться в зал.

Но дорогу ему преградила невесть откуда взявшаяся женщина в длинном сером одеянии.

- Ты останешься здесь, с девчонкой! Береги её как своё око, а иначе… – Не терпящим возражения тоном произнесла она, не договорив.

Но Анриш и возразить ничего не успел, как та, словно ветер, понеслась в Латрапиус.

- Кто это? – Только и спросил он у Темиры, кажется, не обидевшись на резкость незнакомки.

- Верховная Мать. – Вновь покраснев, отозвалась девушка, боясь и взглядом с ним встретится, тем более в присутствии своей бабки. Как-то уж слишком странно на неё воздействовал этот молодой воин…

9

 Языки пламени взвились вверх как голодные ядовитые змеи, разукрасив темноту в тона и полутона, зловеще шипя и поедая тело усопшего Сына Солнца. Обряд всё-таки пришлось отложить до позднего вечера, потому как по традициям солнечных, членов их клана следовало провожать с последним лучом солнца, чтобы Рами как следует позаботился о распрощавшейся с телом душой и забрал ей с собой в небесные чертоги.

Братья были молчаливы, всё ещё находясь под впечатлением от произошедшего днём события. И  все были начеку, зная, что оно может повториться, а потому все как один держали руку на рукояти мечей.

Благо, и лунные жрицы присутствовали здесь, и, пожалуй, для молодых воинов это слегка разряжало обстановку – они с интересом наблюдали за юными девами, облаченными в длинные серые мантии. Но и Верховная Мать зорко следила за всем происходящим, и подойти к девицам, по крайней мере, сейчас не представлялось возможным.

Старейшины обоих кланов стояли в стороне, Келбер сетуя про себя, что Жреца Солнца с ними  не было – это ведь именно он должен был руководить обрядом, а Таргон молясь, чтобы эти солнечные поскорее завершили своё дело и убрались восвояси. Но внешне оба были спокойны, хмуры и сосредоточены.

Наблюдая же за происходящим действом, Анриш места себе не находил, памятуя о недавнем… Нет, даже то, что Гойд, которому положено было как всякому мертвецу спокойно лежать в гробу, вскочил из него живёхонько, не поразило его так, как видение, возникшее перед его глазами при лицезрении юной жрицы. Как искра, высеченная из камня, зародилась при соприкосновении их взглядов, напомнив о… Напомнив! Но ведь они и знакомы-то не были! Хотя сердце упрямо подсказывало другое. Словно в том видении он видел себя и Темиру со стороны. Словно это они, задыхаясь от счастья в объятиях друг друга, наслаждались вполне естественным процессом, происходившим между мужчиной и женщиной…

Анриш упрямо выискивал её глазами в толпе казавшихся одинаковыми Дочерей Селены. Капюшоны на их мантиях были сильно спущены на глаза, и только Верховная Мать стояла сейчас с неприкрытой головой, гордо задрав белокурую голову. И, кажется, то и дело смотрела в его сторону, не отрываясь… Вот эта точно была ведьмой! Самой настоящей…

***

 Темира, возвратившись после всего случившегося домой, не понимала сама себя. Кажется, её должен был волновать взбесившийся труп найденного ей охотника. Ведь это было так ужасно. Страшно. Противоестественно. Но… Почему-то её более волновали тёплые серые глаза его живого собрата, что героически спас её от мертвеца и вынес на руках из Латрапиуса.

И ещё… Видение. Ей точно не пригрезилось? Должно быть, нервная обстановка сделала своё дело. Но почему она вдруг, словно увидев себя со стороны, побывала в жарких объятиях человека, которого видела первый раз в жизни? Это точно был он, и она поклясться могла, что помнит, насколько жарки могут быть его губы, сильны руки и горяча кожа. Она словно уже занималась с ним любовью, хотя и понятия не имела, как это происходит в реальности.

Идти на ритуал прощания с покойником девушке совершенно не хотелось. Но приказ Верховной Матери не подлежал обсуждению, и Темира, вновь примерив на себя мантию жрицы, отправилась к указанному месту в сопровождении других жриц.

Бабушка тоже не обрадовалось, но и её слово против слова Верховной Матери  ничего не значило, и Темире всё равно пришлось идти.

Он уже был там. Хоть что-то хорошее… И сердце радостно заплясало в груди при виде молодого парня, облачённого в кожаные доспехи, высокого, статного, с широкой спиной и сильными руками. Темира засмотрелась, с приятным благоговением вспоминая, как эти самые руки держали её над землёй.

Анриш тоже смотрел в её сторону, явно нервничая. Вернее, в их сторону – в этих мантиях девушек было не различить. Возможно, это было к лучшему, ведь теперь Темира могла спокойно за ним наблюдать, не выдавая себя.

Стемнело, и костер запылал в ночи, избавляя девушку от липкого страха, что хоть и отошёл на второй план, но никуда не исчез. Сейчас тело убитого охотника превратится в золу, и она сможет спокойно спать, не ожидая преследования. И больше никто её не побеспокоит. Жаль только, что братья мертвяка вскоре покинут их селение, и она, возможно, больше никогда не увидит того красавчика, что все глаза просмотрел, пялясь в сторону Дочерей Селены. Ей так хотелось думать, что охотник среди стайки серых мантий, пытается отыскать глазами именно её, и никого более.

Но словно в ответ на мысли Темиры, до девушки донёсся голос Таргона, обращённый к старейшине солнечных.

- В дорогу с рассветом, Келбер?

На что тот презрительно хмыкнул.

- В дорогу? Нет, брат, мы остаёмся. И пока я не выясню, кто убил Гойда, от нас вы не избавитесь! За жилье и еду моим людям я заплачу. А мне за всё заплатит тот, кто совершил это подлое преступление.

Таргон так и замер с открытым ртом. Позже спохватившись, кивнул. Келбер, усмехнувшись, вновь уставился на догорающий костер, и больше не проронил ни слова.

Темира же обрадованно улыбнулась, тут же ощутив… Вскинув голову, она поняла, что Анриш смотрит прямо на неё и на губах его плещется полуулыбка. «Нашёл» - послышался ей его голос, не громче, чем шелест ветра, и тут же их вновь накрыло с головой странным чувственным видением…

Лёгкая ткань льняного платья легко соскользнула с белых плеч, тут же накрытых сильными натруженными ладонями. Нежно, очень нежно пальцы спускаются на спину, гладят жаждущую прикосновений кожу, выводя на ней невидимые узоры, а губы впиваются в тонкую шею, и страстное дыхание касается горящего уха. Поистине божественные ощущения, особенно в предвкушении чего-то большего, что вот-вот должно произойти.

- Люблю… - Сдавленно шепчет такой желанный, родной голос, и девушка верит, знает, что это не ложь, и ей не терпится прошептать то же в ответ…

- Темира! – Недовольный голос Верховной Матери вернул её в реальность, рассеяв иллюзию момента.

10

На сеновале постоялого двора, куда временно на постой определили Анриша  и других воинов, было прохладно, но сухо и чисто. Душистое сено пахло прошедшим летом, а потому сладкая дрёма настигла почти всех с головой, но сын старейшины и Ян долго ворочались, размышляя каждый о своём, о прошедшем дне, тяжёлом и насыщенном. Мечи они держали при себе, и спали в одежде, вполне готовые к тяготам походных условий, тем более что находились не на своей территории. Да ещё этот случай с Гойдом, до сих пор леденящий суровые мужские сердца своей неожиданностью…

- Анриш. – Позвал друга Ян тихим шепотом, чтобы ненароком не разбудить, если тот успел задремать.

Ян был скорее ему старшим братом, разница в пять лет накладывала свой отпечаток на их дружбу. Когда юнца Анриша – сына старейшины - подсунули ему в качестве ученика, гневу Яна не было предела. Уже тогда он считался одним из лучших воинов, и тратить время на какого-то сопляка, пусть и с родословной, он не желал. Но вскоре и сам привязался к своему подопечному, Анриш был послушен и молчалив, и в отличие от его друзей-ровесников, часами мог выслушивать  бахвальные речи Яна в свою же честь. Они взрослели вместе, из мальчишек постепенно превращаясь в мужчин. И до сих пор секретов друг от друга у них не было.

- Не спится? – Усмехнулся Анриш, вероятно решив, что тот встревожен из-за Гойда. – Ты когда-нибудь раньше видел, чтобы мертвецы нападали на живых?

- Конечно. – Спокойно отозвался тот со знанием дела. – Помню,  годов пять мне было, когда мамка, закутав меня в свою шаль, куда-то тянула ночью, сквозь лес, держа в руках горящий факел. А за нами, треща подгнившими костями, гнались мертвецы. Это ж не сложно – оживить мёртвое тело, если знать, как оно правильно. Только наблюдать жутко. Мертвяки были с местного кладбища. Хоронили-то их в разное время, а вылезли все в одно. Говорят, после этого их и начали сжигать.

Анриш, представив подобное зрелище, содрогнулся. Ну и тема на ночь глядя. Тьфу ты.

- И кто же их оживил? – Спросил по наитию Анриш, сам не желая того знать.

- Ведьма одна. – Всё так же спокойно продолжал Ян. – Обидел её кто-то из местных. Вот и отомстила она, натравив на нас мертвяков. Но не о том я хотел, брат, а вот о чём. Скажи, ты видел её?

Не сразу дошёл до Анриша смысл этих слов. А как дошёл, первым делом ревность кольнула его под ребро. Уж, не о Темире ли Ян завёл речь?

- А может и видел. – Сухо произнёс он, напрягшись. – Да только кого?

В полутьме лицо Яна выглядело глуповато-мечтательным. Впервые видел его Анриш таким, удивляясь переменам, произошедшим с его другом. Но Ян, словно ничего не замечал, уставившись в одну точку и улыбаясь.

- Жрица. Одна из тех, что были на обряде… Длиннее светлые волосы, тонкий стан, а глаза… глаза…

Он едва не замурлыкал, вероятно, в тысячный раз прокручивая в своей голове образ понравившейся ему девы.

- Что – глаза? – Брови Анриша уже сошлись к переносице, в памяти вспыхнули зелёные омуты глаз Темиры, и если Ян…

-Голубые, как небо… Небо в самый солнечный день лета…

Анриш выдохнул с облегчением. Небо так небо. Главное, без примеси свежей листвы Травеня.

- Как звать-то её? – Уже успокоившись, спросил сын старейшины.

-Пока не знаю. – Пожевывая сухую травинку, ответил его друг. – Но завтра я обязательно выясню.

Он замолчал, и Анриш не видел смысла продолжать разговор. Пусть Ян засыпает, мечтая о той, чьё имя пока не было известно. Ему тоже было о ком помечтать, и её имя, случайно услышанное им от бабки, сладкой горошиной каталось во рту всё это время.

«Темира». Ему так хотелось произнести его вслух, обратившись к самой хозяйке этого имени. Заглянуть в зелень глаз, коснуться серебра волос и узнать, что за видения грезятся ему каждый раз, стоит лишь их взглядам соприкоснуться…

11

Темире вновь не спалось, только на этот раз не страх стал виной этому. Все её мысли были поглощены Анришем, его серыми глазами и сильными руками. Неужели это произошло с ней? И она влюбилась в чужака, что появился в её жизни лишь благодаря страшной находке в виде мертвеца в речке Русянке.

Конечно, появился – громко сказано. День, может два, и его отряд покинет их селение, и они никогда более не увидятся. И Темира тогда продолжит своё скучное существование. А потом… В лучшем случае, она так и останется жрицей Селены. В худшем, её выдадут замуж за одного из тех безвольных парней лунного поселения, что с детства привыкли быть в подчинении у женщин.

Она тяжко вздохнула, прислушиваясь к мерному дыханию своей бабушки, как делала всегда, искренне переживая за её здоровье – увы, молодость осталась далеко позади. Но та вдруг заговорила, заставив Темиру вздрогнуть от неожиданности.

- Не вздыхай, девонька. Не один из них не стоит твоих переживаний да бессонных ночей. Спи, завтра рано вставать.

- О чём это ты, бабушка? – Хорошо,  что в темноте не было видно, как покраснели от смущения её щёки.

- А о том молодце, с которым ты давеча в гляделки играла.

Темира хихикнула, так смешно прозвучали слова её бабки в темноте комнаты. А ещё говорит, что видеть плохо стала, старость…

- Перестань, бабушка! – Попыталась отмахнуться она. - Неужто на меня кто позарится? Мимо он смотрел, мимо! Окрестности изучал…

- А то! – Хмыкнула Аркела. – Прилип вчера к тебе глазищами, как к кулю с золотом. Думала, душу вытащит, ан нет! Хорош, да. Молод только слишком. Тебе б обжитого, да с хозяйством и слугами…

- Бабушка! – Возмутилась Темира, а саму аж заколотило от приятного блаженства. Значит, смотрел… даже бабка приметила. Значит, не показалось ей…

- А что, дело говорю. – А дальше послышался вполне ожидаемый всхлип. – Мамка-то твоя, защити Селена её душу, таки счастья не узнала. Любовь… О ней ли думать надо? Вот скотина, да хозяйство…

Но о таких глупостях Темира точно размышлять не хотела. Она притворилась, что засыпает, а у самой на губах теплилась улыбка.

«Анриш» - прошептала она, словно имя это согревало её солнечным теплом. Хотя, должно быть, так оно и было.

12

Лунные камни – осколки сердца Селены, едва заметно мерцали в ночи, под ногами, и Темира подбирала их, складывая  в свою холщовую сумку, прикреплённую к поясу.

Она была не одна – другие девушки занимались тем же, как и сотни раз до этого. Жрицы Луны с трепетом относились к своей обязанности. Ведь их предназначением было собрать лунное сердце воедино, и тогда Селена, смилостивившись, вернулась бы к своим дочерям, чтобы в благодарность за это подарить им свою любовь и заботу.

Но чувство тревоги, зародившееся в груди, не давало ей спокойно работать. Близость леса не успокаивала, в темноте деревья казались чёрными великанами с длинными жилистыми руками, скрипящими на ветру, а уханье сов лишь добавляло тревоги.

Устав, Темира остановилась передохнуть, но тут же заметила знакомый силуэт между двух ближайших сосен. Парень, подбоченившись, стоял в тишине, наблюдая за ней, чуть склонив голову на бок. Сердце девушки возликовало, а к лицу прилило знакомое смущение. Это был Анриш.

Он помахал ей рукой, и Темира машинально оглянулась. Другие девушки разбрелись и вовсе исчезли из вида, и можно было сказать, что они остались здесь вдвоём.

Анриш ещё раз махнул ей, словно подзывая, и, вопреки благоразумию, жрица сделала шаг навстречу. Но стоило ей сделать этот шаг, как она оказалась рядом, даже слишком – молодой охотник уже держал её за плечи, обнимая.

Сердце Темиры бешено застучало в груди, она боялась, но жаждала этих объятий, и почти осмелела, подняв глаза на лицо Анриша…

Но это был не Анриш. Темира было дёрнулась, но ещё секунду назад нежные пальцы стиснули её плечи до боли, впившись в нежную кожу девушки. Покрытые мутной пеленой мёртвые глаза уставились на неё невидящими зрачками, а синие губы, растрескавшиеся от сухости, кровожадно прошептали:

- Отдай моё сердце, ведьма!