Лунный гость

Пролог

Краешек белого солнца едва показался над бескрайними песками, как всякая живность кинулась искать укромные уголки, не дожидаясь пока поднимающееся светило ударит жаром в полную силу.

Остывшие за ночь старые крепостные стены из грубого камня равнодушно взирали на суетящийся перед ними мир, из года в год одинаково начинающий новый день. Да и они сами были укрытием для части этого мира. Юркие тонкие ящерицы, скорпионы, многоножки и пауки забирались в расщелины между камнями, скрываясь от палящего зноя, в ожидании пока не наступит несущий живительную прохладу вечер.

А еще стены укрывали небольшой городок с прижавшимися друг к другу низенькими домиками, смотрящими в небо плоскими крышами, базарной площадью и скромным невысоким дворцом в конце мощенной дороги, что начиналась от самых городских ворот.

Утренняя жизнь в городке начиналась рано, чтобы успеть захватить одновременно и кусочек светового дня, и еще не испарившуюся ночную свежесть. Женщины, поднимая кувшины на плечи, с достоинством спешили за водой. При этом они успевали вести между собой многословный разговор как будто всю ночь только и делали, что готовились к утренним сплетням.

Заскрипели деревянные колеса арбы, груженой товаром. Возница спрыгнул на землю и стал лениво ругаться с кем-то. Не за дело, а по привычке, чтобы размяться перед предстоящим торгом с покупателями.

Жозеф, солдат воинства господнего, недовольно поморщился и зевнул, рискуя вывихнуть себе челюсть. Темная аравийская ночь, как всегда, была величава и спокойна, так почему бы не придремать часок-другой, подперев спиной крепостную стену. Как завораживающая восточная красавица, ночь поманила своей многообещающей негой и сразу же приняла уставшего воина в свои объятия, стоило ему на минуту сомкнуть веки.

Утро подкралось незаметно. В тень стен не заглянуло солнце, зато резкие звуки пробудившегося города прозвучали слишком бодряще, украв самую лучшую часть сна, что бывает накануне пробуждения. Последнее время Жозефу все чаще снилась зелень покинутого родного края и полноводные реки. Сегодня был особенный сон. Ему приснился дождь. Он подставлял лицо крошечным капелькам, ловил их раскрытым ртом и никак не мог напиться кристально чистой влагой, падающей с неба.

Жозеф открыл глаза и с неприязнью посмотрел на оживающий город. Бодрость жителей, начинающих суетливый день, его раздражала. Переживая яркое впечатление прерванного сна, он даже не сразу понял почему тот продолжается в реальном мире.

Приснившийся дождь закончился вместе с прерванным сном, а шум стучащих по земле капель остался. В недоумении Жозеф посмотрел на небо. Он осознавал, что делает это напрасно, но нам ведь так хочется быть обманутым чем-то манящим, пускай и несбыточным!

Отсутствие дождя его не разочаровало, а просто еще раз подтвердило истину, которую он знал и до этого. Кряхтя, Жозеф поднялся. Прищурив глаза и прикрыв их козырьком ладони, он стал вглядываться в окрестности, чтобы понять источник шума.

Долго напрягать зрение не пришлось. На горизонте темнела черная полоса, в которой опытный глаз сразу распознал легкую кавалерию сарацинов, быструю и смертоносную. Особенно, при подавляющем превосходстве.

Скрыться от нее было невозможно, да и куда бежать из крепости, которая, скорее всего, уже окружена? Гарнизон всего три десятка братьев по вере, включая оруженосцев. Не так уж и мало, если сюда добавить ополчение из горожан. «Но кто же из этих торгашей пойдет умирать за веру? — Жозеф бросил презрительный взгляд на сразу притихший город. — Что ж, так хочет Бог». Он снял с пояса рог и протяжно загудел, предупреждая братьев об опасности.

Через несколько минут на стене стояло почти все воинство, кроме магистра Шатильона, сраженного тяжким недугом. Не проронив ни звука, воины всматривались в лавину приближающихся всадников. Все было понятно и без слов.

Теплый ветер сушил глаза, забрасывая их стертыми в пыль песчинками. Но никто не обращал на это внимания. Глаза сейчас были единственным источником информации, которую было нелегко осознать. Нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что твой путь на земле подошел к концу.

Неровный строй всадников замер в двух полетах стрелы. От них отделился один и не спеша стал приближаться к стенам. Над головой он держал копье, к древку которого был привязан черный конский хвост. Перед стенами сарацин осадил коня и закричал:

— Я хочу говорить с магистром вашего ордена!

Воин с пшеничного цвета усами усмехнулся и коснулся пальцами креста на плече:

— Кто ты такой, чтобы хотеть это?

— Я посланец всемогущего Саладина! Да светится имя его…

— А я посланец великого магистра! — воин повернул голову и подмигнул тем, кто стоял рядом. — Говори, что тебе надо!

Соседи понимающе ухмыльнулись, а всадник растерялся и принялся топтаться на месте, делая вид, что успокаивает лошадь. Но, в конце концов, решился:

— Всемогущий Саладин оказывает вам великую милость! Он дарит вам жизнь и свободу. Вам надо лишь оставить город и отдать то, что принадлежит ему по-праву!

— Мы подумаем…

— Ха, думайте, пока есть чем. Но помните, что до заката солнца город будет наш, хотите вы этого или нет.

Сарацин развернул коня и отчаянно пиная пятками его бока, галопом пустился прочь. Воин, что вел разговор с парламентером, повернулся к оруженосцу:

Луна-3

Из космоса «Линза» была видна редко. Слишком маленьким объектом она была в планетарном масштабе. Разглядеть ее можно было лишь через приличную оптику и то, если отсутствовала облачность, прикрывающая поверхность серой шапкой. Серый цвет облаков стал неотъемлемыми атрибутом планеты после событий, перевернувших Землю. В буквальном смысле.

Астероид из глубин космоса выскочил неожиданно. Никто не сумел предсказать его появление. Зато стазу же все обсерватории мира сумели рассчитать его траекторию, и, получалось, что он никак не мог миновать единственную обитаемую планету солнечной системы. Объединившись, все страны, имеющие космические ракетоносители, послали навстречу астероиду ракеты с ядерные зарядами. Но их оказалось слишком мало, чтобы совсем избежать беды. Столкновение с Землей походило на удар кием по бильярдному шару. Земля не сошла с орбиты, но перевернулась, сместив полюса. По поверхности Земли прокатились гигантские цунами, а сверху ее накрыли пылевые облака, обещая наступление кислородного голодания и нового ледникового периода.

Долгие годы, проведенные под не пропускающей свет шапкой, гарантировали гибель всего живого, но случилось чудо. Мощное пламя, вспыхнувшее в атмосфере, было настолько сильным, что испарило поднятую пыль. Небо над большей частью очистилось, а над оставшейся образовалась неполная полусфера из плотного слоя мелких частиц, периодически обращающаяся над планетой. И, когда она затеняла поверхность Земли, над ней опускалась не просто ночь, а абсолютная темнота, не проницаемая для солнечного света.

«Что там происходит в это время? Непонятно. Но, кое-какие изменения наблюдаются», — Степан Тимофеевич Петров, начальник станции Луна-3, ходил по небольшому пространству, заложив руки за спину. Железные стены помещения были отделаны пластиком, а вместо окон висели космические фотографии Земли с разными фазами затмения — этим термином теперь называли движение пылевой полусферы, скрывающий планету как от Солнца, так и от посторонних наблюдателей.

Некоторое время назад один из спутников, через который в свое время поддерживалась связь лунной станции с Землей, поступила информация от некой социальной группы, выжившей после ядерного катаклизма. Выжившие называли себя «Просперум» и, судя по тому, что сумели восстановить космическую связь, обладали достаточно высоким уровнем развития и технологий.

Шелестение отъехавшей в сторону входной двери вывело начальника станции из задумчиво-созерцательного состояния.

— Степан Тимофеевич, вы позволите? — на пороге стоял высокий и сухой, как египетская мумия, его заместитель по техническому обеспечению.

Он всегда пугал начальника своим внезапным появлением. Но, скорее всего, в этом была больше виновата мумифицированная внешность и большие на выкате глаза. Поначалу Петров никак не мог привыкнуть к его виду, а потом все-таки смирился, затолкав в глубину души что-то похожее на неприязнь. Жизнь в замкнутом пространстве приучает к терпимости и контролю эмоций.

— Заходи, Давид. Ты прочитал мое письмо?

Петров прекрасно знал, что прочитал — об этом была сделан отметка в электронной карточке документа.

— Сразу же! Я правильно понял, что вы желаете узнать мое мнение, не так ли?

Давид тенью просочился в помещение и развалился на мягком кресле. Благодаря своей комплекции, это у него получалось на любом сидячем месте. Начальник недолюбливал его за такое поведение, но поделать ничего не мог. На грозный окрик сесть прямо Давид только еще больше вжимался в кресло, сверкая оттуда белками глаз.

— Слушаю, — начальник бросил взгляд из-за спины, делая вид, что все еще рассматривает одну из фотографий.

— Я сначала повторю суть… Спутник «Сармат-1011», один из последних, оставшихся на орбите, транслировал нам сообщение выжившего социума. В нем предлагается, как они это называют, взаимовыгодное сотрудничество. Все верно?

— Судя по твоему тону, идея сотрудничества тебе не по душе?

— Мне не нравится, что предметом торга является оружие.

— Вот как? — Петров резко развернулся на каблуках. — А что, по-твоему, мы можем предложить в обмен на чистую воду и продовольствие? Я напомню тебе, что основной продукт нашей работы — научные исследования. Кому они сейчас нужны? Может быть им отправить лунный грунт? Я думаю, что у них вполне хватает своих камней.

— Но, оружие…

— К счастью, правительство, в свое время, позаботилось, чтобы совместно со станцией была создана база по исследования в области новых форм оружия и их экспериментальное производство. Я помню, как ты недовольно морщил нос, когда об этом узнал. Зато, сейчас мы имеем предмет торга, в котором заинтересованы на Земле.

— Поймите, Степан Тимофеевич, я не против торговых отношений. Мы нуждаемся в натуральных продуктах. Наша гидропонная система не в состоянии дать нам весь спектр того, что раньше выращивало и производилось на Земле. Но ситуация и не настолько критическая, чтобы подбрасывать дровишки в новое пламя войны.

«Осторожный, сукин сын, — Петров почесал пальцем нос, что выдавало его высокую степень волнения. — Будь его воля, до конца жизни жрали бы эту космическую баланду. А так хочется пожить по-человечески. Хотя бы, оставшиеся годы. Эх, такой шанс пролетает… А, может быть, он прав? И это не шанс, а ловушка»?

— А что, есть возможность вернуться на Землю? — тихо произнес Давид и скромно потупил взор, рассматривая ноготь на большом пальце.

Рон

Два человека в легких скафандрах копались около железной треноги с приделанным к ней железным ящиком. Над их головами нависала огромная, некогда голубая планета, отчасти прикрытая медленно движущейся серой шапкой, а вокруг расстилались огромные неровные поля безжизненной лунной поверхности.

Ящик на треноге носил название «Северный» и был крайним в серии автономных сборщиков телеметрии в направлении китайской станции Луна-2. Серебристая крышка его была откинута, и наружу свисали провода с коммутированными электронными платами.

— Проверила последнюю… И эта тоже в порядке, — голос принадлежал молодой женщине с именем Лера, специалисту по связи станции Луна-3. — Ничего не понимаю! Все исправно по отдельности, но перестает работать, как только собирается вместе. Как такое может быть, Рон?

Роман Николаевич был самый молодой научный сотрудник станции. Чтобы сократить имя-отчество, его как-то назвали просто Рон. Случайно произнесенное короткое имя всём понравилось, а он сам против него нисколько не возражал. Обстановка на станции среди персонала была неформальнлй, например, Сергея, местного повара, называли просто Серым, даже начальника станции Петрова звали Педро, правда, за глаза.

— Н-да, загадка…. Это значит, что мы неправильно ищем источник неисправности. А, сдается мне, что все дело в этом предмете, — Рон запустил перчатку внутрь ящика и вытащил, похожую на стружку, стальную полоску.

— Что это? Мусор, занесенный через отверстия вентиляции? Печально сознавать, но это следствие изменения мира вокруг нас. С появлением человека в этих местах и, не смотря на все его усилия, Луна стала зарастать отходами, не подлежащими утилизации и переработке.

— Похоже. Но уж очень удачно лег этот мусор. Как раз на контакты приемо-передающей группы. И докопаться-то тяжело — все по частям работает, а выхода в эфир нет. Не кажется ли тебе это странным?

— Любимая теория заговора? — усмехнулась Лера. — Сам знаешь, что всякое бывает. Помнишь, как простой камешек чуть не заставил поседеть команду механиков? Какие только мрачные прогнозы не давали относительно грохота в двигателе вездехода. Педро уже почти уговорили снять его на капитальный ремонт. А в результате получили вывалившийся из-под защитной панели камешек, который бог весть знает, как туда просочился.

— Случается, — неопределенно пожал плечами Рон. — Ты пока собирай все вместе, а я тут прогуляюсь неподалеку.

Он оглядел безрадостный пейзаж и пошел прочь от треноги, стараясь двигаться по спирали. Дойдя до вездехода, на котором он и Лера прибыли на место, Рон поворачивал в обратную сторону, увеличивая радиус. На третьем круге ему повезло, он, наконец, натолкнулся на то, что искал.

На мягкой части лунного грунта был четко виден отпечаток рифленого следа протектора. Рон присел и провел пальцем по вершинкам бугорков, выдавленных резиной колес. Трудно было определить их давность, но макушки, которых касалась перчатка, легко осыпались, оставляя после себя короткие пеньки. С другой стороны, что их могло потревожить в пространстве, лишенном движения воздуха за отсутствием такового?

Рон поднялся и поплелся в сторону Леры. Следов он не увидел, зато отметил потревоженность верхнего слоя, как будто его заметали, чтобы скрыть то, что он мог рассказать. Через мгновение Рон был награжден — фрагмент отпечатка зубчатого следа ботинка остался красоваться на грунте, не замеченный неизвестными гостями. Он нагнулся, чтобы рассмотреть поближе, но и без того было видно, что след, заметенный наполовину, был оставлен случайно.

То, что неизвестные были связаны с неполадкой блока телеметрии, сомневаться не приходилось. Но, на самый главный вопрос — зачем им это понадобилось, оставалось только теряться в догадках.

— Ну что, следопыт, поехали? — голос в шлемофоне заставил его вздрогнуть. — Оборудование в норме, сигнал идет.

Рон решил не рассказывать о находке, чтобы не порождать волну непроверенных слухов: «Доложу начальству, пусть своего безопасника делом займут, а то извелся, бедолага, звезды который раз пересчитывать. Он с удовольствие устроился на мягком сиденье и махнул рукой, предлагая возвращаться на базу.

Водить вездеход Лера любила. Маневренная машина из легкого металла прекрасно слушалась руля, быстро набирала скорость и так же быстро реагировала на тормоза, когда нужно было лавировать между препятствиями. А на длинном пути всегда имелась возможность погонять, ныряя из кратера в кратер, и тогда машина представлялась ей катером, карабкающимся на гребень высоких волн.

Но, в этот раз, все пошло несколько иначе. Вездеход выбрался из широкого кратера, бодро вскарабкался на бруствер и встал так резко, будто налетел на большой камень и повис, беспомощно вращая колесами. Кругом, на сколько хватал взгляд, расстилался пустынный лунный ландшафт, припорошенный приличным слоем серой пыли.

Лера судорожно дёрнула короткие рычаги, пощелкала переключателями и озадаченно повернулась к пристегнутому к пассажирскому сиденью Рону.

— Я не понимаю, что случилось?

— Лера, ты какой тягач взяла? Номер первый?

— А что такого? Он был единственный с полным зарядом аккумулятора.

— С полным зарядом, потому что у него не исправен вольтметр. Вчера об этом Илья в баре под общий смех рассказывал, забыла?

— Что смешного в неисправном вольтметре?

Космонавт

Еще по пути на базу удалось установить с ней связь и сообщить о нападении на станцию Луна-2. Петров сначала обругал Рона за то, что тот раскрыл секретную частоту китайцам, но, выслушав сообщение до конца, коротко кинул «ждем».

— Надеюсь, он воспринять серьезно, — покачал головой Кольо.

— Я тоже. Но, если бы американцы хотели на нас напасть, то уже сделали бы это.

Рон не догадывался, насколько он был близок к истине. Нападение на Луна-3 было запланировано сразу после атаки станции Луна-2, но гибель одного из «Вояджеров» заставила пересмотреть планы. Столкнувшись с вездеходом русских, американцы посчитали, что внезапность уже потеряна. Кроме того, гибель одной из машин ослабляло ударную группу, что опять-таки не способствовало росту боевого духа и расчету на безнаказанность.

Коммуникатор Кольо пиликнул, выкинув на экран пачку иероглифов. Китаец полистал текст, включил автопереводчик и пояснил:

— Теперь я могу говорить без запинок. Как вам мой русский?

— Почти отлично. Гораздо лучше, чем мой китайский, — рассмеялся Рон. — Что-то случилось?

— Да, кое-что произошло. Это было вполне ожидаемо, но политбюро сомневалось. А теперь нет. В результате мой план был одобрен и мне даны полномочия посвятить в него вас.

— Терпения у вас не занимать…. Могу я поинтересоваться, что за план?

— Возьмите часть терпения у меня взаймы, мой друг. Через некоторое время я буду говорить о нем с вашим руководством. Вам, между прочим, там отведена важная роль.

— Становится интересно! — улыбнулся Рон и надавил на педаль, прибавив скорость.

Степан Тимофеевич не ожидал, что вместе с Роном и Лерой пожалует еще и китаец с непонятными полномочиями.

В партийной иерархии на Луна-2 Петров разбирался слабо. Он знал, что там присутствует куча партийных функционеров, но, про себя, считал их дармоедами и разбираться кто из них есть кто считал бесполезной тратой времени.

— Нихао! — поприветствовал его китаец, как только вошел в директорское помещение.

Петров не хотел, чтобы лишние глаза и уши видели необычного гостя, и приказал своему заму — Давиду встретить и проводить прибывших прямиком в его кабинет, за исключением Леры. Ее, как чувствительную особу, пережившую полученный стресс, отправили в медицинский блок.

— И вам ни… ни… того же, — изобразил улыбку в ответ Петров.

— Это наше приветствие такое, — Кольо растянул губы в улыбке. — Хотите интересную историю? Мой отец говорил, что этому приветствию научили нас вы, русские.

— Как так? — Петров недоверчиво поднял бровь.

— Так. В то время, когда наша страна была еще только развивающейся державой, только-только закончившей большую войну, вы были единственные, кто помог нам техникой и специалистами. Специалисты приезжали надолго к нам и обучали работе на технике, а наши студенты активно постигали азы мастерства. Конечно, они смотрели в рот своим старшим братьям. А что произносили ваши специалисты, когда встречались поутру?

— Ну-у-у.. Здоровались, наверное.

— И мы тоже так думали. Они говорили «нихао посидели вчера?». «Нихао» — отвечали другие. По крайней мере, так слышалось.

— А-а-а… — неопределенно протянул Петров, не понимая смеяться или нет.

— Это правда? — удивился Рон.

— Нет, конечно, — рассмеялся Кольо. — Шутка.

— А-а-а! — обрадовались все и заулыбались.

Некоторая напряженность, возникшая при появлении Кольо пропала, и теперь гость стал всем гораздо ближе, почти «своим».

— Что ж, — Петров взял инициативу делового разговора в свои руки, — давайте обозначим наши сегодняшние позиции… Но, сначала, я хотел бы пояснить с чего все началось, тем более, что у нас не все в курсе… — он кивнул в сторону Рона.

— Коллега были на выезде по служебному заданию, знаете ли, — встрял Давид. — Но у нас все уже знают, что некая сложившаяся на Земле социальная группа, именуемая себя Просперум, вынуждена бороться за свое существование и остро нуждается в высокотехнологичной продукции и технологиях.

Петров развел руками и рассмеялся:

— Ну вот, собственно, и все, что я хотел сказать про начало. Давид умеет излагать кратко и по-существу.

Рон непонимающе перевел взгляд с зама на начальника:

— Разве это стоит того, чтобы нам здесь, на Луне, убивать друг друга.

— Ты просто не видишь за лесом деревьев, — усмехнулся Петров. — Главный приз — возвращение на Землю. Ни много ни мало! Понимаешь, как высока цена вопроса?

При слове «Земля» сердце Рона забилось чаще, заглушая даже мысли. Теперь он не мог ни о чем думать, как о зелени травы и деревьев.

— Разве мы не можем сотрудничать? — прошептал он.

— Основа нашего мира — конкуренция. Особенно за ограниченные ресурсы. В данном случае — это космический транспорт, способный совершать полеты от Земли до Луны. Счастье, если остался такой хотя бы один, а ведь нужно топливо, запасные части, техническое обслуживание…

Копчик

Бивень был силен. Очень силен. Не так, конечно, как Клык, но если и меньше, то ненамного. Проверять это и рисковать здоровьем не хотел никто. Особенно, тот, кого мог задвинуть одной левой даже Баклан. Ну, если тебе дали имя «Копчик», то оно говорит само за себя.

В клане Лягушки просто так имена не раздавали. Впрочем, как и в клане Змеи, Вепря или Сохатого. Имя говорит о многом и определяет твое место в структуре клана. Вот, например, Секач. Сразу понятно, что сильный приземистый воин, ловко обращающийся с большим ножом. А Корень, к слову, совсем не охотник. Зато знает такие тропы и места, что возвращается даже из гиблого леса и всегда с полным туесом ягод, корешков и полезных трав.

А кто такой Копчик? Недоразвитый хвост! Насмешка, а не имя. Конечно, оно не навсегда. Вот добудет Копчик редкого зверя, проявит храбрость, силу или ловкость на охоте, тогда, глядишь и обернется уже не Копчиком, а каким-нибудь Ловкачом или Хантером. Но для этого нужно, чтобы тебя на эту охоту взяли. А для этого нужно всем доказать, что ты не подведешь, что на тебя можно положиться и доверить ответственное место в забое.

Замкнутый круг получается. Поэтому лучше сразу родиться сильным. Как Бивень или Клык, но еще лучше, как эрл… Да, эрлы были сильны. Гораздо сильнее, чем тот же Клык. Тот сам с гордостью показывал шрам на груди, что остался у него после короткой стычки с эрлом. Слава матери-прородительнице, ему удалось сбежать, иначе отправился бы он на встречу с ее свитой, не пройдя жизненный путь до конца. Подумать только, Клык гордился бегством от врага! И его не считали трусом! Потому что, если речь шла об эрле, то бегство было не позором, а разумным маневром.

Увы, сила не досталась Копчику от природы. Все дело было в матери, которую его будущий отец в буквальном смысле приволок откуда-то из дальних краев. Единственным ее достоинством была необычная внешность, не характерная для здешних мест. Ее можно было бы назвать красивой, если бы не бледность и худоба.

Тем не менее, именно из-за нее у отца разгорелся спор с одной личностью, по имени Крут, пользующейся авторитетом в клане. Не особенно одаренным охотником, но близким к верхушке клана. Мать называла структуру клана иерархической. Никто не знал такого слова, да и произнести его было трудно, а мать знала много слов, которые были неведомы для охотников. Много ли ей это дало? Копчику, например, одни огорчения. Попытался он их произносить, так сразу стал получать тумаки от Бивня и остальных, чтобы не пытался казаться умным. А ему это надо, быть битым непонятно за что? Вот и практически вытерлись мудреные слова из памяти с их замысловатым произношением и значением.

Конфликт из-за матери окончился для отца Копчика трагически. Охотником он был хорошим, не зря его прозвали Следопытом. Открыто против него Крут не выступил. Но с организованной им с подельниками охоты Следопыт не вернулся. Горевали по нему ровно один вечер. Ведун спел песню, в которой воспевал храбрых воинов и главу клана, и все. А на утро заявился Крут к матери и сказал, что она теперь его женщина. Так и никак иначе. К вечеру она должна будет обрядиться в лучший наряд и прийти к нему в хижину.

Вечером мать Копчика одела необычный наряд, в котором впервые появилась в племени, поцеловала Копчика в лоб, ушла за водой на озеро и не вернулась. Говорят, что ее утащил водяной змей. Поверить в то, что кто-то может добровольно уйти из жизни, в племени никто не мог. Кроме Копчика, он свою мать знал лучше.

Что осталось ему в наследство? Полуразвалившаяся хижина, несколько черепков, да нож, что подарил ему отец накануне последней охоты. Копье, лук со стрелами сгинули с гибелью Следопыта безвозвратно. Правда, похожий лук Копчик видел у Крута, но ему в два пинка объяснили, что это не так. Будь он сильным, как эрл, он враз отстоял свою правду!

Правда, мать говорила, что эрлы и не люди совсем, а какие-то биоработники. Только какие они работники, если могут убивать голыми руками? Да и насчет нелюдей мать что-то путала. Две руки, две ноги, голова нормальная, не то, что у болотников. Сила у них ненормальная, это необычно. Но Клык тоже силен будь здоров, однако его никому в голову не придет не посчитать человеком.

Эрлы, конечно, сильнее Клыка. Никто в одиночку их одолеть не может! Если только огневики... Но и те не сами, а с помощью вызываемого ими пламени. Вот эти настоящие нелюди. Говорят, что выжигают клановые поселения целиком и без жалости. Нет, уж лучше быть эрлом, чем огневиком. Хотя… Кое-кого не мешало бы прижечь пылающим жаром.

Насмешливый голос разорвал приятные мечты Копчика, верну в его неприглядную реальность:

— Эй, чего замер, как крол перед пастью змея?

Перед ним стояли с насмешливыми выражениями лиц Бивень и Клык. Хорошего от них ожидать не приходилось, и Копчик подобрался, раздумывая бежать ли ему сразу или чуть погодя.

— Че, испугался? — довольным голосом произнес Бивень и лицо его осветилось широкой улыбкой.

— Нет… Неожиданно… просто.

— Ага-ага, — парни переглянулись. — Ну, если штаны не замочил, тогда предлагаем тебе пойти на дело.

— На дело? С вами?

— Не тупи, Копчик. Кого ты еще рядом видишь? Или ты поглупел от счастья?

— Что за дело? На охоту?

— Дело-то… Дело верное! Для нормальных пацанов. Ты нормальный пацан? Ну так что, ты в доле?

Отчасти Бивень был прав. Предложение для Копчика и вправду было лестное. Еще бы, два самых крутых парня предлагают совместное дело! Вот он шанс показать себя, проявить особое качество! Надо только постараться и тогда откроются такие перспективы, о которых можно было пока только мечтать.