Лямур-тужур и Пёс

Глава 1. Знакомьтесь, Его Величество Пёс

- Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… - озадаченно мигнула, разглядывая царившую на родном балконе вакханалию. Клочки бумаги на полу, разодранный экземпляр почти раритетного «Мира Фантастики» (мой любимый выпуск!), опрокинутые горшки…

Это лишь малая часть причинённого моему внутреннему хомяку ущерба. А причина всего этого безобразия сейчас активно закапывала что-то в кучке земли в углу. Что-то подозрительно похожее на мой любимый полосатый носок! Вот же…

Зараза такая!

Глубоко вздохнув, я потёрла переносицу, медленно считая до десяти и обратно. Блин, а ведь каких-то полгода назад я свято верила в то, что люблю животных. Беззаветно так, страстно. От всей широты и доброты души, ага. Три месяца назад банда местных «шнурков» от семи до семнадцати вполне могла схлопотать от меня подзатыльник, при попытке обидеть бездомную живность. Месяц назад я была самым счастливым человеком на свете, переезжая в новую, собственную квартиру, в компании цветка и ноутбука. Сейчас…

Сейчас я точно могу сказать, что ещё немного и можно будет смело сдавать меня Гринпису. Или родным правоохранительным органам. Я полка не решила, кто мне жизнь чаще портит – домашний питомец или его непосредственный владелец!

- Ну, ты и га-а-ад, - протянула я с чувством, ткнув пальцем в невозмутимого французского бульдога. Тот окончил свои раскопки и теперь с царским видом восседал на осколках глиняного горшка. Не испытывая ни капли стыда и смущения за собственное безобразное поведение.

Которое, кстати, повторяется с завидной регулярностью, стоит только этому мелкому паршивцу попасть на мой балкон неведомым мне способом! Ну…

Или почти неведомым.

Сощурившись, я проследила цепочку следов от раскуроченного горшка до соседского балкона. И отчётливо скрипнула зубами, закрыв лицо рукой, попутно помянув родню застройщика и его компании вплоть до пятого колена. Потому как по воле бригады строителей, их прораба и архитектора (чтоб ему икалось-то!), две небольшие лоджии разделяла тонка такая деревоплита. Прозванная в простонародье фанеркой. И, то ли пёс просто был такой вредный, то ли ему эта самая фанерка нанесла какое-то личное оскорбление, то ли всё это вместе… Не знаю.

Вот только уничтожал этот бульдог несчастную с завидным упорством. Пока не прогрыз  нехилую такую дыру. И пользовался ею для совершения коварных, наглых, варварских набегов на мои родные пенаты. Оставляя на память о себе отпечатки лап, шерсть, клочки от газет и журналов и…

С завидной регулярностью проводя ревизию моей коллекции носков! На этой неделе она, между прочим, лишилась аж трёх пар. Трёх полосатых, нежно любимых мною пар с милыми енотиками! Вот же ж…

Пёс!

Раздражённо фыркнув, я глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Бульдог с любопытством шевельнул ушами, смерив меня насмешливым взглядом. Высунув язык, этот партизан счастливо улыбался, виляя обрубком хвоста и всей свой толстой попой одновременно. Являя собой просто таки образец мимишности, зашкаливающего очарования и непередаваемой харизмы, сражающей наповал.

И злиться на него у меня не получалось даже сейчас. Вот не получалось и всё!

Сощурившись, я сдула с носа прядь волос и, наклонившись, снова ткнула в него пальцем, недовольно выдав:

- Ладно, ты газеты рвать повадился… Не жалко. Сгрыз тапок? Хрен с ним, новый куплю! Но пунасетию… Пуансетию-то за что, морда твоя охреневшая?! И носки! Любимые полосатые носки! Ни разу ещё не одёванные, между прочим! Кто ты после этого, а?!

Бульдог на эти обвинения никак не отреагировал. Только ушами забавно повёл и обнюхал мой палец. После чего громко, отчётливо фыркнул и…

Облизал мою руку. От кончиков пальцев до самого запястья. Отставив на ней приличное количество собственной слюны, щекочущее ощущение под кожей и чёткое осознание того, что где-то я изрядно так нагрешила. Может быть, в прошлой жизни. Раз в этой мне так извращённо и возмутительно мило мстят!

- Да чтоб тебя… - выпрямившись, я поглядела на руку и, скривившись, вытерла обслюнявленные пальцы прямо об домашние штаны. Угрюмо поинтересовавшись у весело подпрыгивающего на месте собакена. – У тебя совесть есть, нет? Эй, я к кому обращаюсь-то?!

Вопрос был возмутительно проигнорирован. Бульдог, миниатюрного размера и чёрного окраса, ни разу не впечатлился. Ни моим праведным гневом, ни попыткой воззвать к своей несуществующей совести. Неторопливо поднявшись на лапы, эта зараза медленно, со вкусом потянулась. И зевнув, во всю ширь собственной пасти, с воистину королевским достоинством бульдог продефилировал мимо меня прямо в комнате, через открытую балконную дверь. Бодро цокая когтями по старому паркету и оставляя за собой цепочку грязных следов на светлом, пушистом, бежевом ковре.

Я аж воздухом подавилась от такой возмутительной наглости. И зависла на пару минут с открытым ртом, глядя то на горку земли и сломанный цветок, то на вальяжно вытянувшегося во всю свою длину пса, окопавшегося прямо посреди комнаты. Усердно жующего длинный, полосатый хвост моего любимого, плюшевого енота по имени Кусь и…

- Э-э-эй!

Мой вопль наверняка слышал если не весь дом, то весь подъезд точно. Незваный гость же только замер на мгновение, настороженно кося на меня влажными, тёмными глазами. А спустя мгновение уже со всех лап рванул вглубь квартиры. С гордо поднятой мордой, не выпуская хвост своей добычи из пасти. И ни капли, вот совершенно не испугавшись ни моего возмущения, ни обещания всех кар небесных как ему лично, так и его хозяину. Буксуя на поворотах, скользя по паркету и снося всё, что попадётся по пути.

Глава 2. Самое лучшее хобби

Утро красит лик твой ярким светом лик твой ясный для сонета…

Упс, нет, стихоплётство явно не моё. Но что может быть прекраснее ранним утром, во вторник, чем бодрящие звуки музыки, а? Тем более – такой музыки!

Композиция Дети Солнца, в исполнении Томаса Баргстена, никого не оставит равнодушным. Этот потрясающий, мелодичный, женский речитатив, сменяется не менее потрясающим вокалом. Окутанный, переплетённый звонкими, вибрирующими ударными и тонкой ноткой инструментала. Потрясающая аранжировка покоряет сердце даже искушённого слушателя. Раз и навсегда. Пронизывая тебя насквозь, пробирая до костей, доставая до самого сердца…

- Что может быть лучше, не правда ли? – я громко продекламировала, игнорируя настойчивый стук в стену. И, засунув беруши в уши, прибавила громкости на аудиосистеме, подключённой к ноутубку.

Чтобы с удобством устроившись на табуретке, уткнуться носом в эскизы, потягивая кофе и довольно щурясь от вибраций, идущих по комнате. И нет, я не фанат соседских войн. Ни разу. Но вчера, среди ночи меня разбудили треками группы Rammstein, вперемешку со страстными женскими стонами.  Да такими, что я невольно позавидовала тем, у кого есть звукоизоляция…

После чего сдавленно застонала и отправила соседушку неутомимого по известному адресу. Раза три, лёжа, уткнувшись носом в подушку и накрывшись второй для верности. И честно, я даже так сразу не скажу, что ж меня возмутило больше – рок в исполнении обаятельных и суровых немцев, в три утра или то фальшивое, но очень уж страстное, совершенно немузыкальное сопровождение к нему!

- Второе, - с минуты подумав, я кивнула собственным мыслям. Заметно поморщившись, делая глоток порядком остывшего, цитрусового чая.

Как назло кофе сегодня предательски закончилось, приходилось будить организм другими, зверскими методами. Мозги он, конечно, прочищал не так сильно, зато вызывал нездоровый энтузиазм побыстрее оказаться на улице и найти нормальный источник кофеина. Так что, закончив в пару штрихов изящное ангельское крыло, состоявшее из тонких завитков и плавных, филигранных линий, я вздохнула. И, покосившись на настенные часы, слезла со своего насеста, пробормотав:

- Однозначно второе. Так, а где там мой любимый рюкза-а-ак?

Рюкзак нашёлся там, где и должен был быть. В зале. Прямо посреди рабочего стола, давно и прочно ставшего эпицентром творческого беспорядка творившегося в моей квартире. И в жизни, в смысле в манере одеваться. Именно из-за подколок со стороны соседа, так и норовившего что-нибудь брякнуть по этому поводу, мы и невзлюбили друг друга. Потому что он скажет что-то «остроумное», а я ж девочка безотказная…

Я в ответ брякну что-нибудь не менее «остроумное». А там уж кто и кого достать умудрится. Ну или кто первым в квартиру ввалиться. В свою квартиру, если что.

Подхватив опасно накренившуюся стопку набросков, я вытащила пару интересных работ и спихнула всё остальное на стул. Листы отправились в походную папку, папка в рюкзак и, закинув его на плечо, я ещё раз оглянулась по сторонам. Старательно пытаясь вспомнить, всё ли взяла и не забыла ли чего срочного-важного-архи нужного, подходящее подчеркнуть. И вот тогда-то я и увидела это.

 - Ох ты ж, ёлки… - отпрыгнув в сторону, я схватилась за сердце и… Передумала крестить увиденное.

Потому что это было не просто это, а ЭТО. Большими такими, светящимися неоном буквами. А если уж совсем точно, то по ту сторону  балконной двери на меня смотрела понурая мордочка небезызвестного Пса. Полным горечи и невыразимой тоски взглядом, прижав уши к голове и старательно, ненавязчиво так царапая когтями бедный пластик. И всем своим печальным видом не просто душу вынимания, нет.

Он, зараза такая, добрался до моей сладко дрыхнувшей совести и почти затоптанной любви к братьям нашим меньшим. Да так резво и споро, что я сообразить не успела, как ноги сами понесли к балкону, а руки потянулись, открывая дверь. Пропуская слишком бодро проскочившего мимо меня страдальца в квартиру. И глядя на то, как по хозяйски ведёт себя француз, я только и могла что вздохнуть, вытащив из ушей затычки, и погрозить обаятельному паршивцу пальцем:

- Это в последний раз, месье Пёс. Вот честно, в последний раз! Принимать политических беженцев в каждый загул вашего любезного хозяина я не нанималась!

Бульдог моё ворчание выслушал с индифферентным выражением морды. Лишь радостно тявкнул, активно завиляв попой и хвостом, когда я по привычке потрепала его по голове, проходя мимо.  И с поразительным проворством забрался на моё любимое кресло-качалку. Где, потоптавшись немного, с довольным вздохом свернулся калачиком в гнезде из пледов и шалей. Только сладко сопящий нос и видно было. Вот же…

Пёс, блин!

Тихо фыркнув, я захватила джинсовку и гордо покинула здание, подпевая звучавшему на всю квартиру (и не только мою!) треку. В смысле, вышла из квартиры, намереваясь доставить всё ещё не окончательно проснувшийся мозг к новому месту работы точно в срок. И даже почти не удивилась, когда оказавшись на лестничной клетке, столкнулась нос к носу…

О нет, не с соседом, в его любимом, пёстром полотенчике. К которому, стоит признать, я даже как-то попривыкла за это время.  Но нет, наглого брюнета в поле зрения не наблюдалось, зато возле лифта меня ждал приятный (или не очень!) бонус в лице его новой телогрейки. Длинноногой, явно крашеной цыпочки, тощих форм и откровенно блондинистой наружности. Мои скромные метр семьдесят нервно вздыхали и завистливо смотрели на эти ноги от ушей. Протоптав целую тропу возле лифта, девица отчаянно зевала и морщилась от звуков музыки, раздававшихся из моей квартиры.

Глава 3. Горячий кофе для горячего парня

А у вас была мечта? Заветная? И чтобы желание осуществить её в обязательном порядке было просто невыносимым?

Склонив голову набок, сощурилась, разглядывая получившееся… Ну, предположим, тату на куске искусственной кожи. И подавила желание побиться головой об ближайшую твёрдую поверхность. Вместо этого, я поудобнее перехватила ротерную машинку и принялась приводить результат собственного энтузиазма в относительно божеский вид. И да. Мечта у меня была.

А теперь я время от времени испытываю непреодолимое желание угнать дэлориан у Дока и Марти и сгонять в прошлое. Дабы отговорить свою юную копию от навязчивой идеи связать свою будущее с творчеством. Нет, я не спорю, у творческого человека есть всё: необычное увлечение, толпы поклонников, отличный заработок и незапятнанная репутация. Но…

Издав что-то среднее между раздражённым вздохом и страдальческим стоном, я сдула с носа прядь волос и отбросила мысль запустить чем-нибудь тяжёлым в стену напротив. Вместо этого я терпеливо продолжила работать. Ведь у творческих людей есть всё! В том числе шизофрения, маниакальная депрессия, психоз, невроз и запой. Асоциальное поведение, приводы в полицию и остракизм общества.

Кажется, такая строчка была в моём резюме, когда я только собиралась устраиваться в «Колибри». Или нет?

Поведя плечами, где мышцы уже начало сводить от напряжения, я с тоской посмотрела на небольшое, открытое окно. Ну и где так любимый мною безумный учёный со своей волшебной машиной? Где, хотя бы, звездолёт класса «Нубиан» или легендарный «Сокол Тысячелетия», а? Ей богу, я сейчас согласна не то, что Империю развалить, взорвать обе Звезды Смерти разом. Если это даст мне, хоть какую-то возможность сбежать с этой подводной лодки. Потому что…

Ну, потому что ко всему прочему, каждый творческий человек страдал такими крупными недостатками, как увлечённость и внутренний перфекционизм. И сейчас эта парочка была в самом настоящем сговоре, не давая мне плюнуть на всё и сделать перекур. Меня тошнит, меня штормит, и я хочу убивать. У меня болят мышцы, и желудок от голода сводит вот уже целых полчаса точно. Но я упорно, прикусив язык, продолжаю выводить линию за линией, украдкой смахивая пот с носа и лба.

Попутно обновляя собственный словарный запас, и на ходу придумывая выражения приличные по составу, но явно неприличные по содержанию. Чудом не ударившие прямо по неокрепшей психике какого-то смертника, решившего постучаться в мой кабинет. Через три, три долгих, мать их, очень долгих часа упорного и бессмысленного труда.

Блин, был бы это кто-от другой, а не Косяк – пристукнула бы без зазрения совести. Но убивать начальство в первый же день как-то не комильфо. По крайне мере, для меня так точно.

- Эй, Салага, ты живая или чё? – высунувшаяся из коридора Ангелина оглядела царивший на столе творческий бардак, прислушалась к моему вдохновенному шипению и глубокомысленно выдала, шагнув внутрь. – Ух ты ж… Вижу, ага. Скорее нет, чем да. А конспектировать за тобой можно или всё сказанное моим новым рабом защищает авторское право, не к ночи будет оно помянуто?

Я эту попытку разрядить обстановку даже комментировать не стала, занятая увлекательным в своей нудности процессом. Сидя на табуретке у кушетки, направив лампу и увеличительное стекло на кусок кожи, обтягивающей небольшой валик, я с тоской и откровенной ненавистью взирала на дело рук своих. И, чудом не откусив себе кончик языка, старательно продолжала выводить контур татуировки.

Начисто игнорируя наличие посторонних в моём рабочем пространстве, и кидая очень уж выразительные взгляды на лежащий передо мною эскиз.

Нет, в нём не было ничего сложное. Простое, как два пальца об асфальт пёрышко. Изящное такое, с парой фривольных завитушек и ретушью по краю. Полностью забитое основание, пара дополнительных элементов по типу «М – магия!». Работа, явно занявшая бы у нормального тату-мастера не больше получаса, максимум час-полтора, кропотливой, неторопливой работы. Если бы не одно очень существенное «но».

У нормального мастера среди инструментов вряд ли есть такой противный, вредный, упрямый раритет!

Глубоко вздохнув, я вновь продолжила набивать контур рисунка. Шаг за шагом. Пока очередная линия чернил не легла на пару миллиметров ниже, чем надо бы, ломая к чёрту всю композицию. Рука дрогнула, чуть не пройдясь иглой с чернилами по пальцам второй руки. И я, не выдержав, зло рявкнула:

- Да будь проклят тот идиот, кто сказал, что ротерная машинка для нанесения татуировок лучшая модель для новичка! Клянусь своим дипломом, этот гад заслужил отдельный котёл в Аду! А если нет, то я не гордая! Я сгоняю и договорюсь, по-быстренькому!

Тихо заржавшую где-то сбоку Звягинцеву я даже взгляда не удостоила. Снова сдула с носа прядь волос и, мученически вздохнув, вернулась к работе. В который раз, заверяя себя, что обязательно сделаю перерыв, если не получится. Вот обязательно, всенепременно и точно сегодня!

Ну-ну. Блажен, кто верует…

- Ох, ёпт… - задумчиво протянула Косяк, подкравшись ко мне со спины. Широко душераздирающе зевнув, она привалилась боком к кушетке и минуты две молча созерцала мои попытки сделать из получившегося безобразия хоть что-то, отдалённо похожее на тату. Правда, после третьего «Твою ж мать!» с лёгкими нотками зарождающейся истерии, она не выдержала и выдала. – Ну… Ещё пара-тройка лет и такая крипота войдёт в моду, зуб даю. Мне наш местный Тёмный Пластелин из поездки в Африку как раз цельное ожерелье притащить умудрился. Есть откуда спереть, если чё.

Глава 4. Незаконное проникновение

То, что что-то не так, он понял сразу.

Ну как сразу? Минут через пять. Их Архипов честно потратил на борьбу со сном, бездумно тыкая в кнопки кофеварки и вяло размышляя о бренности бытия. Если, конечно, в это понятие вписываются мысли о байках, гонках и спарринге с лучшим другом.

И о девчонках. Куда ж без них?

Душераздирающе зевнув, парень поставил на барную стойку кружку чёрного, горького кофе. Сдёрнув висевший на холодильнике, под магнитами, ярко-алый, кружевной лифчик, он насмешливо фыркнул и, не глядя, бросил предмет чужого туалета в мусорку. После чего уселся на высокий стул, намереваясь провести пару драгоценных минут наедине, в благословенной тишине. Без назойливых дам сердца и вредных, несносных соседок, с потрясающим вкусом в музыке и полным отсутствием такта.

Впрочем, последним извращением Архипов и сам не сильно страдал. Но за устроенную раннюю побудку мстить собирался изощрённо и жестоко. Особенно за песню «Плачу», группы «Ленинград». Думать под неё о сексе, да ещё и заниматься им…

То ещё удовольствие, ага.

- Ну, Самойлова… - тихо хмыкнув, Степан отпил кофе и насмешливо погрозил стене. – Заметь, не я первый это начал. Но я буду лучше, умнее, хитрее и…

Вот тут-то, посреди начинающегося монолога о том, с помощью чего он выиграет этот раунд уже привычных соседских войн, парня и накрыло осознание, что что-то тут не так. Подкреплённое тихим, жалобным поскуливанием из соседней квартиры. А чтобы сложить два и два…

Тут даже его умственных способностей достаточно. Как бы скептически к ним не относились некоторые симпатичные злюки.

- Долбанный балкон, - уронив голову на руки, Архипов пару раз приложился лбом об столешницу. И грешным делом подумал о том, чтобы самому подарить соседке, в комплекте с новым горшком, моток колючей проволоки. Хотя…

Фыркнув, он мотнул головой, залпом допивая кофе. Облегчать жизнь тощей, вредной пигалице, занимавшей в его мыслях слишком много места, брюнет не собирался, абсолютно. А вот совершить небольшое преступление, пока эта ведьма на работе, очень даже. Оставлять в её плену собственного домашнего любимца было бы слишком жестоко.

По отношению к миляге Псу, конечно же.

Натянув старые, драные джинсы и футболку, Архипов, зевая и потягиваясь, вышел из спальни на балкон. Мельком глянув на наручные часы, парень прикинул, что Самойлова, так часто и колко обвинявшая его в праздном безделье (зависть, плохое чувство!) вряд ли вернётся раньше четырёх часов дня. Так что, у него есть целых полчаса на то, чтобы организовать и провернуть спасительную операцию. Попутно посмотрев на логово своего противника изнутри, так сказать.

И да, звучит это, конечно, ну очень «по-взрослому».  Что-то в районе детского сада или начальной школы. Но побыть серьёзным, взрослым, ответственным человеком он ещё успеет, а пока… Где там этот несчастный ла-то, а?

Вообще, собираясь покупать жилплощадь, Архипов выделил для себя два обязательных пункта – звукоизоляция и хороший район. А по итогу, купился на живописный парк поблизости и готовую отделку, включавшую в себя полностью застеклённую лоджию. О том, что где-то тут есть подвох, он догадался гораздо, гораздо позже. Когда переехал, затеял ремонт и добрался до этой самой лоджии.

Ну что ж, если строители на чём-то и сэкономили, то первым пунктом обширного списка будут балконы. И современный стеклопакет их не спасал, совершенно. Потому как эти «гении» строительного дела вместо нормальной перегородки сделали лишь половину оной. Вторую заменив банальной, тоненькой деревоплитой.

Ничем особо не закреплённой деревоплитой, легко поддающейся с первого раза. Оторвав её, можно было без помех сходить в гости к соседям. Если, конечно, знать, где дёрнуть, куда потянуть и обладать достаточной физической силой. И не то, чтобы Архипов каждый день только и делал, что пробирался на чужие балконы, не-а.

Но в бурные школьные и студенческие годы приходилось не раз и не два спасаться бегством через балкон. И далеко не всегда, это был хотя бы второй этаж.

Весело фыркнув, Степан отодвинул в сторону ящики с инструментами и переставил кадку, с давно и прочно погибшим кактусом. Увы, в его квартире цветы не выживали из-за бешенного рабочего графика и любимого хобби, к которому парень относил и мотоциклы и девушек. Он и Пса-то брать не хотел, но оставленный для присмотра младшей сестрой щенок как-то незаметно превратился в полноправного жильца, собрата по одинокой, вольной жизни и…

- Вот же… Засранец! - восхищённо присвистнул Архипов, оценив размеры проделанного бульдогом лаза. После чего без особого труда отодвинул фанерку в сторону, боком проскользнув на вражескую, так сказать, территорию.

Типично женскую, можно сказать даже – девчачью, территорию. Парень насмешливо фыркнул, разглядывая живописное зрелище. Фигурные горшки с цветами на деревянных полках и старом комоде. Связка засушенных трав под потолком. Склянки, банки, журналы и потрёпанные книги, аккуратно подпиравшие те самые горшки. Продавленное кресло, потрёпанный половик, подозрительно похожий на чью-то шкуру.

Прям так и тянет позвонить хозяйке всего этого барахла и поинтересоваться, это логово старой, злющей ведьмы или всё-таки балкон?