Любимая игрушка Зверя

Пролог

Аннотация

- Я тебя забираю на ночь, - сказал как отрезал.
Огромные руки обхватывают меня за талию, не разрешая двинуться дальше. Отрывают от земли, словно пушинку, перебрасывают через здоровенное плечо. Как трофей забирают.
- Нет! Пусти! - дико ору и отчаянно молочу жуткого незнакомца по спине. – Отпусти!
Но мои удары наносят ему не больше вреда, чем комариные укусы. Мне самой явно больнее дубасить мускулистую, будто металлом налитую, спину.
...
Я замужняя женщина, которая никогда не искала приключений. Он герой криминальной хроники, дикий и бешеный. У нас нет ничего общего. Но любовь не спрашивает разрешения. Он не спрашивает разрешения. Берет все, что хочет. И теперь я любимая игрушка Зверя.

 #очень откровенно #роковая любовь и безумная страсть #властный герой 

Ваши комменты, лайки, репосты и награды очень вдохновляют!:)

ПРОЛОГ

Зверь. Нет. Зверюга. Громадный и высоченный. Голый по пояс. Мокрый от пота, залитый чужой кровью. На него смотреть боязно, но не смотреть не выходит. Рельефные мышцы ритмично сокращаются под загорелой кожей. Страшное смертоносное оружие. Машина для безжалостной расправы. Бездушный агрегат.

- Я тебя забираю на ночь, - говорит он.

Прямо и резко, без долгих церемоний, хриплым голосом как ножом режет, небрежно полосует стальным лезвием. Просто ставит в известность, сухо констатирует факт.

Молчу, дар речи от его наглости теряю. Это шутка такая? Розыгрыш?

К счастью, Миша реагирует гораздо быстрее меня, поднимается, угрожающе сжимает кулаки.

- Эй, она не какая-нибудь… - мрачнеет. – Она со мной!

Пульс с ума сходит, сердце у самого горла колотится, а тело разом прошибает ледяная испарина. Дурное предчувствие накрывает с головой, на дно утягивает. Моя интуиция буквально вопит об опасности. Только поздно уже. Слишком поздно.

Господи. Нам здесь не место. Зачем мы вообще сюда пришли?

- Уверен, тут хватает желающих, - продолжает Миша с нервной усмешкой. – Ты можешь выбрать любую другую девчонку.

Боже. Этот жуткий мужчина никак не реагирует на чужие слова, даже не поворачивается, безотрывно смотрит четко вперед. Тяжелым взглядом пронизывает меня насквозь. Аж до костей добирается. Вызывает мелкую дрожь в каждом позвонке.

Его глаза душу в клочья раздирают, калечат, отбирая последние остатки веры в лучшее.

Я всегда думала, зеленый это – цвет надежды. Но в его глазах только дикость. Бешенство. Одержимость. Жестокий приговор всем и каждому, кто рискнет встать на пути, перейти дорогу. В его глазах нет никакого света. Только темень и мрак. Это может убить, однако завораживает. И я проклясть себя готова за то, что не властна разорвать зрительный контакт.

Реально зверюга. Одержимый и бешеный, явно не представляет, что существует слово «стоп», привык получать желаемое в секунду.

Он уже сделал выбор. Ничего менять не намерен.

Черт. Я сама виновата. Да? Не нужно было провоцировать. Не нужно было тогда…

Застываю, не успевая толком осознать происходящее. Взмах. Громадный кулак рассекает воздух, а после раздается звук, как от удара. И в следующий же миг Миша падает вниз, точно подкошенный. Безвольно растягивается на полу.

Кричу. Кажется. Трудно сказать. Вскакиваю, очнувшись от липкого ледяного оцепенения, бросаюсь в сторону, хочу рядом на колени рухнуть, быстрее проверить, как он, помочь. Я содрогаюсь от ужаса, глядя на распростертое тело. Сломленное. Бездыханное. Я страшусь думать о возможных последствиях, о вероятных травмах.

Куда он его ударил?! В голову? В грудь? Даже примерно различить не удалось. Все произошло чересчур быстро. Молниеносно. Как раскат грома. Оглушительно.

Огромные руки обхватывают меня за талию, не разрешая двинуться дальше. Отрывают от земли, словно пушинку, перебрасывают через здоровенное плечо. Как трофей забирают.

Я захлебываюсь собственным возмущенным воплем. Задыхаюсь, когда оказываюсь вниз головой. Кровь приливает к лицу, обжигает щеки.

- Нет! Пусти! - отчаянно молочу чудовищного незнакомца по спине. – Отпусти!

Но мои удары наносят ему не больше вреда, чем комариные тычки. Мне самой явно больнее дубасить мускулистую, будто металлом налитую, спину.

- Нет! - кричу. – Нет! Помогите!

Глупое решение, наивное и бесполезное.

Люди вокруг хохочут, их развлекает подобное зрелище. Наверняка в этом омерзительном заведении такой поворот не редкость. Каждый может творить, что пожелает.

Кто запретит? Монстрам плевать на закон.

- Отдрючь эту малышку! Отжарь милашку до хрустящей корочки! – похабные фразы доносятся отовсюду. – Такую сладкую конфету грех не отыметь во все щелки! Молодец! Выдери ее за всех нас! Давай, не жалей! Задай сучке по полной.

Я вырываюсь, лихорадочно дергаюсь, извиваюсь, стараясь выскользнуть. Но крупная ладонь держит крепко, как в железный капкан заключает.

Издевательский смех. Грязные ругательства. Сальные шутки. Улюлюкающая толпа. Все это выглядит нереальным. Плохим сном, ожившим кошмаром, дурацким фильмом. Все это не может оказаться правдой.

Ну, не может же? Я не могу поверить. Нет, нет, так не бывает.

- Хватит! – ору. – Отпусти! Стой!

Из глаз льются слезы. Слезы злобы и отчаяния. А ужас холодит внутренности.

Что с Мишей? Как он? У меня не было ни единого шанса ему помочь.

Только бы все было нормально. Только бы...

Темный коридор сменяется лестницей. Тупо считаю ступеньки.

Щелчок замка. Грохот захлопнутой двери. Сердце сводит болезненной судорогой, когда меня опять резко переворачивают и усаживают на кушетку.

Озираюсь по сторонам в безотчетном поиске защиты. Спасения ждать неоткуда. Все пути к отступлению отрезаны.

- Что вы... Что вы собираетесь делать? – бормочу сдавленно. – Я не... Я думаю, вы не понимаете, как я...

Глава 1

Я привыкаю к холоду. Ко всему можно привыкнуть, если честно. К стылой промозглой сырости, к безжалостным порывам яростного ветра, к хлестким каплям дождя, которые колючими льдинками впиваются в лицо, жестоко ранят обнаженную кожу.

Поздняя осень. Никакой другой погоды ожидать не стоит. Сезон бесконечных ливней. Град и раскаты грома. Штормовое предупреждение.

Пожалуй, это не лучшее время для торговли в рядах на открытом рынке. Хотя для этой работы любые периоды одинаково плохи. Летом – дикая жара. Зимой – лютый мороз. А весной та же продирающая до костей сырость.

Однако я стараюсь поменьше об этом думать, игнорирую собственные ощущения, отвлекаюсь на вещи поважнее. Во всяком случае, трудиться приходится в основном в первой половине дня, значит, вечером вполне реально устроиться на дополнительную подработку. Да и куда еще меня возьмут без нормального образования? Я же только школу окончила, в университет поступила, однако долго там не продержалась, никакого диплома не получила. Должности получше теперь не найти. Надо радоваться малому. Так хотя бы часть долгов начну выплачивать.

Я улыбаюсь покупателям. Собственное хмурое настроение пытаюсь развеять, а заодно другим людям немного воодушевления передать. Иногда достаточно пары слов, чтобы моментально поднять человеку настроение. Одна удачная шутка мигом разведет тучи, которые копятся на горизонте. Пара приятных фраз тоже хорошо послужат. Вроде и мелочь, а уже не так паршиво и кошки меньше скребут мои внутренности. И будто даже в целом теплее становится.

- Гадионаг! – гулкое восклицание заставляет вздрогнуть и поежиться, быстро губит приподнятое настроение, резко опуская с небес на самое дно.

Проклятье. У меня прямо челюсти сводит. Не могу контролировать природный рефлекс. Огромным усилием воли заставляю себя растянуть губы в улыбке. Старательно придаю лицу приветливый вид.

- Гадионаг! – продолжает нарочито торжественно громыхать рядом крупный смуглый мужчина. – Ты скучал? Или не скучал, а?

Довольно трудно разобрать в столь экзотическом обращении нежное и ласковое «котенок», но это именно оно, просто безбожно исковерканное.

Гурам – младший брат директора. Среднего роста брюнет с блестящими сальными глазками. Чуть полноватый. Не красавец, но и не урод, обладает весьма приятной внешностью. Однако у меня вызывает стойкое отвращение, омерзение на уровне инстинкта.

В последнее время он стал чересчур много внимания уделять рядовой продавщице, хоть раз в день, но явится побродить между нашими рядами. А сегодня вообще в страшную непогоду заявился.

- Некогда скучать, - говорю. – Работы много.

К счастью, к моему прилавку как раз подходит милая бабушка с зонтом изумрудного цвета. Мир вокруг опять становится ярче.

- Доченька, сколько эти яблочки? – спрашивает.

Гурам наблюдает за каждым моим движением, пока я обслуживаю покупательницу, жадно ловит жест за жестом. Никуда не спешит уходить. И похоже, ему совершенно наплевать на ливень. Он спокойно продолжает стоять рядом, попросту надвинув на лоб темную фуражку. Как хищник, добычу присматривает.

Возмущение захлестывает. А сделать ничего нельзя. Не отшивать же такого типа прямым текстом, еще взъестся за отказ, затаит зло. Проблемы мне совсем не нужны. Давно забот хватает.

Да чего только он ко мне прицепился?

Я специально наряжаюсь в просторную одежду на несколько размеров больше. Еще и по несколько свитеров сверху натягиваю, ведь так гораздо удобнее и теплее. Незачем внимание привлекать. Губы не крашу, косметикой не пользуюсь. Бледная моль, без намека на фигуру, худющая и высушенная.

- Нэдастача есть? – спрашивает Гурам, когда женщина отходит в сторону и мы вновь остаемся наедине. – Твой хазяин гаварит есть. Вчэра нашел.

Он намеренно все слова коверкает, до абсурда акцент доводит. Видимо, считает, что фишка удачная, придает особую привлекательность. Особенно интересно, как уровень знания языка меняется в зависимости от личного желания этого мужчины. Когда хочет понять, то сразу схватывает, на лету буквально ловит. А когда такой потребности для себя не видит, хоть сто раз ему повторяй, по слогам слова растягивай – не поможет.

- Недостача исключена, - невольно хмурюсь. – У меня все подсчитано и записано. Можете проверить.

Я знаю, как это работает. Многих наивных новичков собственные хозяева пытаются облапошить, обдирают реализаторов до нитки, штрафуют за выдуманные провинности, причем так жестко, что те ничего не получают, только тратят последние копейки.

Но у меня все до мелочей подсчитано и проверено. Всегда, с первого дня. Не зря же я отличницей в школе была, математика легко давалась. Однако тут на одной только математике далеко не уйдешь. Надо сразу себя поставить, показать стойкость.

- А твой хазяин гаварит нэдастача, - ухмыляется Гурам. – Правэрить нада.

В его устах «твой хозяин» звучит так, что я сразу ощущаю себя товаром на невольничьем рынке. А вообще с хозяином мне повезло, адекватный человек. И кстати, ни о какой недостаче он мне ничего не сообщал. Странный спектакль. Сути не понимаю.

Дальше – что? Сам директор рынка придет проверять мелкую сошку на предмет недостачи?

- Ну, давайте вместе посчитаем и пересчитаем, - отвечаю ровным тоном. – Тогда вот и убедитесь, все в полном порядке.

- Ой, гадионаг, - заливается смехом. – Шучу. Шутку любишь?

Отличная шутка. Ничего не скажешь. Опять выдавливаю улыбку.

Моя главная ошибка в том, что я женщина. Плевать Гураму на внешность, уже одного этого факта достаточно. Видимо, от красавиц устал, потянуло на разнообразие.

- Скажи, - продолжает он. – Тебе костюм надо? Пальто новый надо? Платье?

Смотрю на него и молчу. Отчего на рынке сегодня так мало народу? Проклятый дождь всех распугал. Почему никто не подходит? Покупатели бы очень быстро его отвадили.

- Ты можешь это получить, - его жуткий акцент практически исчезает. – Что захочешь, то и получишь. Ну? Гавари, милая.

Глава 2

Звонок мобильного телефона спасает ситуацию. Быстро извлекаю устройство из кармана, стараюсь пристроить под капюшон дождевика так, чтобы от попадания воды защитить. Успеваю заметить на экране номер дочери.

- Да, Катюша, - отвечаю ей.

- Мама, а ты скоро будешь? – доносится до меня родной голос, моментально окутывая теплотой, разом изгоняя холод и все дурные эмоции.

- Через пару часов, - обещаю с улыбкой.

- Ну, тогда, - запинается. – Мам, купи какой-нибудь еды. А то… ничего нет. Только каша осталась. Можно… можно фрукты?

- Подожди, - удивляюсь. – А папа разве не купил? Я же ему вчера деньги оставляла. На тумбе лежали.

- Не знаю, - вздыхает. – Папы нет.

- Значит, сама сходи в магазин, - говорю. – Купи все, что тебе понравится. Там должно хватить.

- Мам, а тут уже пусто.

- Ладно, - бросаю, нахмурившись. – Возьми из серванта.

- А сколько ты разрешаешь? – спрашивает, оживляясь.

- Оттуда только одну бумажку, - бросаю на автомате, размышляю о другом, вроде бы стараюсь не накручивать себя заранее, однако внутри зарождается дурное чувство.

Где муж? Почему не встретил дочку после школы? Он обычно дома в это время, готовит обед.

- Сейчас, - бормочет Катя. – Только не отключай телефон.

- Я тут, родная, - заверяю. – Не отключаю.

- Я поищу, - продолжает девочка. – Хочу при тебе взять.

- Давай.

- Ма-а-ам, - протягивает изумленно. – Тут тоже пусто.

- Как? – мое сердце пропускает удар.

- Совсем, - говорит дочка. – Пусто. Наверное, папа переложил. Да?

- Да, - подтверждаю глухо. – Кушай кашу. Я постараюсь вернуться пораньше и фруктов обязательно куплю. Делай уроки. Приду – проверю.

- Хорошо, мам.

- Целую, Катюша.

Дожидаюсь, пока она завершит вызов первой, только после этого прячу телефон обратно в карман, поглубже, чтобы не намок под дождем.

- Плахой мабильный, - протяжно замечает Гурман, заставляя меня опять поежиться. – Ты такой красывый дэвушка. Эта мабильный не для тэбя.

- Какой есть, - пожимаю плечами.

Телефон и правда древний, самый обычный, кнопочный, даже экран у него не цветной, а монохромный и номера нельзя занести в список контактов, никак подписать не выходит. Но я легко запоминаю цифры, поэтому не возникает проблемы с набором. Если кто-то звонит, быстро узнаю последовательность, принадлежащую определенному контакту.

Зачем мне модный смартфон? Кино смотреть некогда, музыку не слушаю. Игры тоже не нужны. Лучше детям купить, для них это важнее. А я и так справлюсь.

- Ты можешь получить все, - выразительно ухмыляется Гурам. – Мабильный. Платья. Любой капрыз. Думай. Ты же дэвушка умный.

Улыбаюсь. Сдерживаю все свои естественные порывы. Прекрасно понимаю, как дорого мне обойдется удовольствие послать этого мерзкого типа к черту, отлично осознаю риски, оцениваю вероятные последствия.

- Спасибо, - отвечаю ровно. – Я думаю.

- Красывый гадионаг, - подмигивает. – Не нада работа.

К счастью, рядом с моим прилавком снова возникает покупатель, а после подходит еще один, и еще, поэтому Гурам уходит, убирается восвояси, напоследок обласкав масляным взглядом.

Вымыться хочется. Аж потряхивает от столь пристального внимания.

Конечно, однажды ему наскучит, рано или поздно он отцепится, переключится на более сговорчивую кандидатуру. Скорей бы. Не желаю его ничем привлекать.

- И чего ты нос воротишь? – спрашивает Света, девушка, которая торгует по соседству и является невольной свидетельницей этих назойливых ухаживаний. – Возьми и сходи разок на свидание. От тебя не убудет.

- Что? – поражаюсь. – Я замужем.

- Ой, брось, - отмахивается, будто данный факт не играет ни малейшей роли. – Он же не под венец тебя зовет, а приятно и выгодно поразвлечься.

- Я мужа люблю, - выдаю твердо. – Не ищу никаких развлечений.

- Ну, люби, - усмехается. – Как это связано? Не пойму. Такой шанс тебе выпал. Важный человек знаки внимания оказывает. Серьезный мужчина, состоятельный, внешне видный. Со всех сторон выгодный вариант. Бери и раскручивай.

- Я так не умею, - бросаю тихо.

- А чего там уметь? – хмыкает, глаза закатывает. – Ох, почему же мне такое счастье не привалило. Я бы не терялась, сразу в оборот взяла и бабла бы с него стряхнула. А ты вот стоишь и сопли жуешь, слова сказать не можешь. Хватай быка за рога. Девки сами к Гураму липнут, прохода не дают. Он ведь мужик щедрый. По ресторанам водит, подарки дарит. А если сам кого выбрал, то уж точно озолотит, постоянной любовницей назначит. Мой тебе совет: на мужа своего наплюй. Позволяет тебе тут вкалывать, мерзнуть под дождем и надрываться с этими сраными коробками овощей. Лох и придурок. Какой с такого мужа толк вообще? Если грамотно себя поведешь, то ни дня работать не придется. Шмотки нормальные купишь. Наряжаешься ведь как бомжиха. Неужели самой не тошно? Хоть бы телефон хороший где-то раздобыла, таскаешь за собой орехокол, по которому даже моя бабка говорить не станет.

- Думаешь, это того стоит? – спрашиваю вкрадчиво.

- Легкие деньги, - посмеивается. – Я бы сама его в койку затащила.

- Ну, попробуй, - улыбаюсь. – Я не знаю, почему он на меня внимание обратил, когда рядом ты. Настоящая красавица. Нас и сравнивать глупо.

Чистая правда. Светлана выглядит гораздо ярче. Я о такой груди только мечтать могу, натуральный пятый размер, не меньше, причем талия узкая, а попа пышная, еще и ноги стройные, как говорится, «от ушей». В мастерстве макияжа Свете тоже равных не найти, умудряется самой дешевой косметикой творить чудеса, причем в суровую непогоду ее идеальный образ никак не плывет: тушь остается на месте, тени держатся потрясающе, губы броско подкрашены. Прямо картинка с обложки журнала.

- Слушай, - понижаю голос. – А может, Гурам специально так поступает? Притворяется, будто со мной заигрывает, а на деле все намеки тебе адресованы?

Глава 3

Я стою на остановке, дожидаюсь автобуса. Пешком до дома дойти не смогу, слишком много продуктов набрала, сумки тяжеленные. Поясницу сводит от боли. Смотрю на безрадостные лица других людей и понимаю: тут никому не легче. Здесь у каждого человека есть своя ноша, причем порой совершенно неподъемная.

Рядом притормаживает красная иномарка. Не очень хорошо разбираюсь в значках на машинах, поэтому едва ли смогу определить точную модель, но автомобиль выглядит круто, сразу бросается в глаза. Яркая клякса посреди серых улиц. Ослепительная, ядовитая. Невольно взгляд приковывает. Стекла темные, покрыты тонировкой настолько сильно, что нельзя рассмотреть водителя. Авто мягко продвигается вперед, замирает прямо передо мной. Дверца резко распахивается, вынуждая вздрогнуть и сделать шаг назад.

- Ира! – восклицает женский голос. – Ирка, ты, что ли? Крапивина?

- Да, - говорю и наклоняюсь, заглядываю в салон, изучаю лицо девушки, сидящей за рулем, напрягаю память, пытаясь вспомнить, где и когда встречала ее прежде.

- Давай, - кивком указывает на сиденье. – Подвезу.

- У меня сумки, - показываю объемный багаж. – Неудобно.

- Ладно тебе, - смеется и выходит из авто. – Грузи назад.

Ловко помогает уложить покупки в машину, располагает все позади. А я до сих пор ломаю голову, пытаюсь понять, откуда мы знакомы.

- Что ты набрала? – удивляется девушка. – Как только умудряешься таскать эти баулы.

- Привыкла, - улыбаюсь. – Там все самое необходимое.

- Ясно, - хмыкает. – Пристегнись, пожалуйста. Знаю, у нас не принято, но технику безопасности лучше соблюдать. Правила не просто так придумали.

- Конечно, - поспешно выполняю требование. – Прости.

- Ты совсем не изменилась, - выдает пораженно, постоянно поворачивается, чтобы взглянуть на меня. – Один в один как в школе была!

Даже неудобно. Вместе учились, а память меня подводит. Перебираю список учащихся своего класса, однако не удается ничего подходящего выудить.

Очень эффектная девушка. Как такую забыть? Огромные глаза, синие-синие, густой и насыщенный цвет, очень необычный оттенок. Точеные черты завораживают: высокие острые скулы, тонкий нос, пухлые губы. Настоящая фотомодель. Волосы роскошные, буквально львиная грива светлых медовых прядей. Одежда высокого качества, фигура идеальная по всем параметрам. Образ доведен до истинного совершенства.

Дыхание перехватывает от восхищения. Она как будто бы из другого мира явилась, озарила серые и скучные декорации искристой вспышкой.

- Куда ехать? – спрашивает.

Называю адрес. Продолжаю мозговой штурм, но без особого успеха. Разум отказывается разгадывать шараду.

Тяжелый аромат дорогого парфюма щекочет ноздри, накрывает пряным облаком, пропитывает каждую клетку.

Я вглядываюсь в тонкий профиль девушки, терзаемая смутными сомнениями. Нечто неуловимо знакомое четко сквозит здесь. Но что?

- А ты по ходу меня не узнаешь, - заявляет девушка, опять поворачивается и насмешливо выгибает бровь. – Верно?

- Я пробую вспомнить, - виновато улыбаюсь. – Но никак не получается. В одном точно уверена: не было в моем классе девочки с такими невероятными глазами. Наверное, ты гораздо младше, иначе бы…

- Ирка, брось, - обрывает. – С ума сошла? У тебя ни единой морщинки, даже «гусиных лапок» нет. А я младше? Бред. Признавайся, что колешь?

- Я не… - запинаюсь. – Ничего не колю. Я и алкоголь не употребляю.

- Ой, да я не про наркоту, - отмахивается. – Я же о препаратах интересуюсь. Гиалуронка, ботокс, витаминные коктейли. Чем ты тургор кожи поддерживаешь? Ставили мезонити? А филлеры вкалывали?

- Нет, - отрицательно мотаю головой.

Догадываюсь, речь идет о косметологических процедурах, но большая часть слов все равно остается непостижимой загадкой. Я и обычным кремом через раз пользуюсь, если только для рук, а то от моей работы кожа жутко сохнет и потом хлопьями сходит, прямо как змея шкуру сбрасываю.

- Везет тебе с генетикой, без всяких вложений девчонкой выглядишь, как вчера из школы выпустилась, - заключает она. – Мне вот многое перекроить пришлось. Нос подправила, скулы вылепила, жир из щек откачала. А как с проблемной кожей боролась! Думала уже сдаваться. Ничего не помогало. Но в любом деле главное – упорство и боевая хватка. Ты всего добьешься, было бы желание.

Рассеянно киваю.

- Я даже рада, что ты меня не узнала, - смеется. – На глазах, кстати, линзы. Представь, лицо перешивала и не боялась, а на лазерную коррекцию зрения никак не решусь.

- Наташа, - изумленно выдаю я. – Наташа Судак?

- Судзиловская, - поправляет мягко. – Фамилию тоже пришлось поменять. Для себя. Мне так больше по вкусу да и с родной семейкой меньше связи.

Наконец вижу девочку из прошлого. Милую и скромную, в очках с толстенными стеклами, постоянно таскающую за собой рюкзак с кучей учебников.

- Не узнать, да? – усмехается. – Я уже не похожа на тот четырехглазый жиртрест.

- Ты всегда симпатичной была, - произношу ровно. – Возможно, чуть полноватой и слегка зажатой, но это ведь вполне нормально для такого возраста. Теперь ты и вовсе как актриса смотришься.

- Благодарю, - роняет небрежно. – Не скажешь, что я управляю сетью крутых отелей, да?

- Ух ты, - восхищенно выдыхаю. – Молодец.

- Ладно, ничего особенного, - невозмутимо пожимает плечами. – Знаешь, я помню, как ты тогда меня защищала. Ну, в седьмом классе. Шолохов заграбастал мой личный дневник, зачитывал записи перед всем классом. Стыдоба. Я же этому конченому дебилу в любви признавалась, всякие романтические бредни разводила. А он ржал. Издевался урод. И никакого внимания на мои просьбы и рыдания не обращал, читал и читал, стебал по полной программе. Зато потом появилась ты и мозги ему вправила. Он аж обмяк весь, поник, покраснел. Ты любого хулигана могла на место поставить. Боевая.

- Да, - замечаю тихо. – Разное бывало.

- А потом на выпускном вас выбрали королем и королевой, - продолжает оживленно. – До нас дошли все эти модные западные примочки. Как же Шолохов перед тобой трясся, ведя на сцену. Оно и понятно, первая красавица района.

Глава 4

Мой муж был моим первым и единственным мужчиной. Наша близость произошла в ночь после свадьбы. Красиво, словно в кино, лучше, чем в самых смелых мечтах. Настоящее волшебство, торжество любви. Нежность и романтика, точно в традициях голливудских фильмов.

Михаил Шолохов являлся звездой нашей школы. Привлекательный и состоятельный парень, вокруг него всегда собирались хороводы девчонок, даже старшеклассницы заинтересованно поглядывали. Когда он, следуя примеру отца-капитана, поступил на обучение в морскую академию, популярность лишь возросла. Юноша в форме вызывал намного больше внимания.

Не представляю, почему он выбрал меня. Наверное, я не показывала, как сильно он мне нравится. Хотя стоило бы ему проявить больше напора, сразу бы потеряла голову. Я не была какой-то особенной красавицей. Титул «королевы школьного бала» достался по чистой случайности. Везение, вот и все. Довольно скромную внешность украшала моя улыбка.

Вообще, улыбаться важно. Мне стоило огромного труда сохранить и развить это мастерство. Особенно после таких моментов, когда запираешься в ванной комнате, сползаешь на ледяной кафель и, зажав рот кулаком, воешь. Беззвучно. Воду включить нельзя. Счета за оплату коммунальных и без того разгромные. А детей тоже пугать не хочется. Поэтому рыдаешь часами практически молча, учишься не издавать лишних звуков. И улыбаться. Несмотря ни на что. Даже когда внутри кровавая рана, а кругом сплошная безысходность.

Так было не всегда. Вначале мы походили на идеальную пару. Разворот обложки.

А потом грянул гром. Вернее – ад. Причем кромешный.

Мишин отец прекратил ходить в рейсы, решил начать бизнес на суше. Сперва дела шли отлично, после наступил кризис, который нанес серьезный удар по зарождающемуся предприятию. Мужчина пытался спасти ситуацию, защитить затею от краха, однако за пару месяцев потерял все, последние накопления ушли на оплату долгов. После этого заболела Мишина мать, пришлось продать дом, два автомобиля, мои родители тоже давали деньги на лечение, однако ничего не помогло. Бедная женщина ужасно страдала, ничто не облегчило муки. Она буквально сгорела на глазах. Страшный недуг оставил от нее бледную тень.

Когда мать умерла, Миша находился в плавании. Возможно, мне не стоило сообщать ему подобные новости по телефону. Однако промолчать или лгать, игнорировать его вопросы я тоже не могла. Сказала правду, а он в тот же день сорвался на своем капитане, обычное распоряжение вызвало такую ярость, что супруг отдубасил непосредственного начальника до полусмерти. Его мигом списали на берег и занесли в черные списки всех нормальных компаний. Карьера моряка оборвалась. Радужные перспективы в одночасье рухнули.

- Моя жена ни дня работать не будет, - заявлял Миша, убеждая меня прекратить учебу в университете. – Ну, если только ради развлечения. Чтоб не заскучать.

И я не стала возвращаться к обучению после рождения первого ребенка. Как отправилась в академический отпуск, так там и осталась. Потом снова забеременела, целиком отдала время семье, обустройству быта. Решила, что разумнее заниматься воспитанием детей, им каждую минуту отдавать, а не торчать за книжками. Ведь всегда успею наверстать, заново поступить куда-то, получить высшее образование и приступить к работе.

Идиотка. Дура. Но что поделать? Тогда я и помыслить не могла о грядущих проблемах и трудностях. Если бы заранее узнала будущее, то нашла бы способ грамотно совместить личную жизнь и саморазвитие. Наизнанку бы вывернулась, а диплом раздобыла. Любой ценой.

Однако время вспять не обернуть.

Обоих детей я рожала, проживая в шикарном трехэтажном доме, где уборку выполняли специально нанятые слуги, они же трудились в саду. Денег было предостаточно, ни в чем не возникало отказа. Я в страшном сне бы не вообразила свою дальнейшую судьбу.

Наша семья оказалась на улице. Сыну едва исполнилось пять. Дочке и вовсе всего лишь годик. Отец Михаила всегда любил выпить, но тут особенно крепко пристрастился к бутылке, стал отчаянно играть, надеялся вернуть утраченный капитал, спускал все, что обнаруживал поблизости. Однажды его убили, а на нас повесили долги.

Продажа квартиры – меньшее из возможных зол. Во всяком случае, удалось откупиться от тех головорезов, оплатить и закрыть счет.

Несколько месяцев мы ютились в «однушке» моих родителей. Однако Миша не собирался сдаваться, начал новый бизнес со своими друзьями. Вкалывал днями и ночами, что в итоге позволило нам оплачивать съемное жилье, а потом даже приобрести собственное.

Я и порадоваться толком не успела. Раз – и все. Дружба дала трещину, когда в оборот пошли значительные финансы. Супруга выставили из общего дела. Резко оборвали контакты.

Миша не отчаивался: пробовал то одно, то другое. Но ничего не складывалось. Начали копиться задолженности, пусть не перед бандитами, а перед государством, все равно не слишком приятно.

Муж до последнего не разрешал мне работать, но судьба отняла всякий выбор. Мы были близки к тому, чтобы по-настоящему голодать. Дети ели одну картошку. Дочь просила меня купить хотя бы одно яблоко на десерт. Случайные подработки не исправляли нашего плачевного положения. Долги продолжали набегать на счетчиках. Газ. Электричество. Вода. Отопление. Все требовало оплаты, рано или поздно.

Миша искал серьезное дело, стоящее предложение, ждал и верил до упора, однако моя вера давно закончилась. Никто бы нас не спас. Надо было выбираться.

Я соглашалась на все. Раздавала листовки в лютый мороз, разносила тяжелые стопки газет по домам, раскладывала прессу в почтовые ящики. Вымывала до блеска посуду в местных забегаловках. Драила подъезды. Утром и вечером. Без перерыва. Как по кругу. В колесе.

Говорят, если идешь через ад, то главное – не останавливаться. И я не стояла ни секунды. Уставала до безумия. Выла от бессилия. Но руки не опускала никогда. Старалась не для себя. Ради детей. Чтобы купить им теплую одежду, нормальную еду. Чтоб обеспечить самым необходимым.

Глава 5

- Тише, - смеется муж и уверенно произносит: – Все под контролем.

Звонок в дверь прерывает наш разговор. Наверное, Димка вернулся. Бросаю взгляд на часы. Давно пора. Его уроки должны были закончиться еще пару часов назад.

- Ира, приветик, - на пороге стоит Кристина, крестная моего сына, с которой мы дружим уже на протяжении долгих лет. – Я тут печенье испекла, решила к вам заглянуть.

Мы живем по соседству. Практически дом к дому. Кристина обожает готовить, часто приходит к нам с разными вкусностями.

- Ты случайно Диму во дворе не видела? – интересуюсь мимоходом.

- Нет, а Катюха дома?

Киваю.

- Кать, - зову дочку. – Пора ужинать.

Сердце по-прежнему не на месте, нервно стрекочет и подрагивает, рвано ударяясь о ребра. Накрываю на стол, выполняю привычные движения чисто механически. Думаю о другом. Мишина идея покоя не дает. Странное дело. Что за проект? Зачем вдруг все наши деньги вложил? К играм он и близко не подступится, свежа память об отце. Но вот вложение в рискованное предприятие совсем не исключаю. А Дима где пропадает? Не нравится мне компания, с которой он связался. Все парни старше его, школу регулярно прогуливают. Сыну четырнадцать, и это трудный возраст.

- Катюша, - захожу в комнату дочери. – Ты почему к столу не идешь?

Девочка лежит на диване, уткнувшись лицом в подушку, однако, услышав мой голос, приподнимается. Замечаю рядом с ней беспорядочно разложенные тетради и книги.

- А эта... эта тоже там? – спрашивает хмуро.

- Кто? – не сразу понимаю.

- Крыстина, - будто специально имя коверкает.

- Кристина? – уточняю удивленно. – Она твое любимое песочное печенье принесла.

- Пусть засунет себе это печенье... куда подальше! – выпаливает яростно и тут же краснеет, отворачивается.

- Доченька, - опускаюсь на колени рядом с диваном. – Что случилось? Вы же прекрасно ладили.

- Ничего, - бормочет тихо. – Я не голодная.

- А я тебе мандарины купила, - чмокаю ее в щеку. – И хурму. Неужели совсем ничего попробовать не хочешь? Одну кашу кушала и все?

Преимущество работы в рядах на открытом рынке заключается в том, что очень часто хозяин разрешает забирать некоторые продукты домой. Наглеть нельзя, надо знать меру, но лучше так, чем вовсе никак.

- Я Диму подожду, - заявляет Катя. – Он со своей братвой нагуляется и вернется.

Сокрушенно качаю головой.

«Братва». Так называют себя приятели моего сына. Играют в бандитов, повторяют роли из очередного популярного сериала о криминальных кругах. Им кажется, это все смело и круто, как на сочной картинке, которую показывает экран телевизора. Но на деле там только боль, кровь, грязь и смерть, полнейший беспросвет, жестокая реальность.

- Уроки сделала? – интересуюсь тихо.

- Стишок по литературе надо выучить.

- Значит, учи.

Провожу ладонью по ее узкой спинке. Такая худенькая. Даже обнимать страшно. Совсем хрупкая фигурка, хотя кушает сейчас нормально. Моя любимая девочка, самая родная на свете.

- Мам, - выдает она.

- Что?

- Поцелуй меня еще раз.

Зацеловываю ее личико, снова и снова прижимаюсь губами к щечкам, трусь своим носом о крохотный носик. Меня переполняет нежность. Вот она, главная драгоценность в мире, то, ради чего стоит жить дальше, продолжать тяжелый путь день за днем.

Возвращаюсь на кухню, а там уже чаепитие полным ходом идет.

- Ирка, - муж улыбается во весь рот, выглядит невероятно довольным. – Присаживайся. Давно пора отмечать.

Подвигает ко мне табуретку.

- А повод какой? – напрягаюсь. – Хватит тянуть, рассказывай, что ты задумал.

- Сюрприз, - заключает торжественно. – Завтра узнаешь.

- Идея и правда обалденная, - заверяет Кристина.

- Ты уже в курсе? – мои брови моментально взмывают вверх.

- Тина подслушала мой разговор, - хохочет муж. – Я же как раз с Коляном дела обсуждал. Он мне позвонил, чтобы насчет главных деталей выяснить.

- Какой Колян? – мрачнею. – Тот Колян, которого с рейса за наркоту списали?

- Ну да, - невозмутимо пожимает плечами. – Мутная история была. Но он больше такими вещами не занимается. Давно в завязке.

- Он же срок отсидел, - чеканю холодно. – Причем не один, если правильно помню. Какие детали ты с ним обсуждаешь?

- Каждый человек заслуживает второй шанс, - бросает небрежно.

- Нет, не каждый, - отрезаю. – Для многих и первый шанс явно будет лишним. Миша, скажи, куда ты ввязался?

Хоть и стараюсь при Кристине держаться, а все равно срываюсь. Просто представляю, как улетают на ветер очередные накопления. Глупо и бездарно тратятся до копейки.

- Ира, - укоризненно заявляет супруг. – Стал бы я рисковать попусту? Поверь, ставка там серьезная. Бизнес не совсем легальный, но все чисто. Железное прикрытие. Это легкие деньги.

- Легкие? – вздыхаю. – Такие только в мышеловке бывают.

- Завтра сама поймешь, - улыбается он. – Увидишь и перестанешь сомневаться. Наконец я смогу совмещать приятное с полезным, подниму нормальные бабки. Будем шиковать.

- Хорошо, - невольно кривлюсь. – Что у нас завтра?

- Важное мероприятие, - в его глазах вспыхивает блеск нетерпения. – Возвращайся пораньше, надо успеть собраться. Нарядись посимпатичнее. Платье какое выбери.

- Мы на праздник идем? – удивляюсь. – На банкет?

- Типа того, - отвечает уклончиво. – Короче, нарядиться нужно. Прическа. Каблуки. Туда все расфуфыренные приезжают.

- Постараюсь, - усмехаюсь. – Ради тебя.

Только где подходящую одежду достать? Давным-давно ничего себе приличного не покупала. Джинсы да кроссовки занашиваю до дыр, вот и все мои парадно-выходные образы.

- Вон у Тинки возьми, - советует муж, словно заглядывает в мысли. – У нее полно тряпья. Хахали постоянно ей шмотки покупают.

- Миша! – возмущенно восклицает Кристина. – Вряд ли мои наряды придутся впору Ире. Слишком разные фигуры.

Глава 6

Снаружи паб «Питбуль» не производит впечатление элитного закрытого клуба. Затемненные стекла на окнах, тяжелые стальные двери, будто нерушимые врата, охраняющие вход в банковское хранилище. Крепкие парни в роли охранников.

Возможно, это и могло бы натолкнуть на определенные подозрения, однако сейчас все можно легко списать на особенности модного и оригинального дизайна.

Крутые автомобили останавливаются на парковке перед заведением. В марках машин не разбираюсь, но легко понять и оценить высокий уровень без специальных познаний.

Неоновая вывеска ослепляет, а эмблема с оскалившейся собачьей пастью пробуждает суеверный ужас.

Будь у меня выбор, я никогда бы сюда не зашла по доброй воле. Интуитивно улавливаю мрачную и тяжелую энергетику. Даже дышать здесь тяжело.

Внутри все еще гораздо страшнее и хуже. Когда Миша достает и показывает черную пластиковую карту с эмблемой «Питбуля» стоящим на входе охранникам, я очень надеюсь, нам откажут в пропуске, завернут и пошлют на все четыре стороны.

Увы, моим мечтам не суждено сбыться. Нам улыбаются и приглашают пройти вглубь. Стальные врата разъезжаются с хищным скрежетом, точно впускают нас в логово диких зверей. Никакой ошибки. Мы желанные гости.

На первом этаже ситуация обстоит весьма прилично. Бар. Столики. Люди в основном заказывают напитки. Но мы практически сразу опускаемся по лестнице вниз. И попадаем в самое сердце преисподней, иначе подобное помещение назвать не выйдет. Подвал, где льется рекой алкоголь и… кровь. Одни люди калечат друг друга на ринге, большинство же делает ставки: кто, кого, как именно, как быстро, сколько протянет.

Я попадаю в запретный мир. Жуткий. Грязный. Попирающий нормы морали и права. Здесь своя особая справедливость и вершит ее только грубая сила.

Запах дорогих духов забивается в горле. Сигаретный дым выедает глаза. Густые пары кальяна возносятся к потолку. Алкоголь льется рекой. От самых крепких напитков к легким коктейлям.

- Бей! Бей! – дикие вопли оглушают. – Добивай эту мразь! Чтоб не встал! Урой ублюдка! Размажь его! Да! Черт дери! Да! Так!

Атмосфера накалена до предела. Разнузданность. Разврат. Порок завладевает каждым из присутствующих здесь, подчиняет волю темноте. Люди впадают в неистовство, глядя, как два мужика изо всех сил молотят друг друга кулаками на бойцовском ринге.

Просторное помещение битком наполнено посетителями, забито до отказа. В самом центре возвышается масштабный помост, окруженный металлическими прутьями, между которыми натянута железная сетка. Это место щедро освещается прожекторами, чтобы ни один зритель ничего не упустил, насладился представлением сполна.

Толпа безумствует. Некоторые гости заведения упражняются в остроумии, стараясь выдумать особенно хлесткий возглас, сдабривают речь отборными ругательствами, сальными шутками. Большинство же попросту орет во всю мочь. Улюлюканье почти перекрывает жесткую ритмичную музыку, играющую на фоне развернувшегося действа. Бурные овации раздаются при каждом удачном ударе. Никто не сдерживает эмоций.

- Нравится? – интересуется супруг. – Я давно такого драйва не ощущал. Так и тянет броситься туда, прямо на ринг.

Меня тоже тянет: броситься наутек. Удрать. Помчаться на выход. И чем скорее, тем лучше. Никак не могу привыкнуть к этому странному месту.

А Миша ведет меня вперед, приглашает присесть за стол. Пожалуй, это хороший стол. И место выгодное, удобное. Не знаю, наверное. По здешним меркам. Не слишком близко к рингу, но и не очень далеко, примерно в среднем круге.

Пол формируется из нескольких ярусов, расположенных на разных уровнях. Чем ближе к сцене, где ведется бой, тем ниже ярус. Своеобразная иерархия.

Между столами быстро перемещаются официантки с подносами. Эффектные девушки в микроскопических обтягивающих платьях, едва способных прикрывать грудь и попу одновременно, они дефилируют на высоченных каблуках и при этом умудряются ловко обслуживать клиентов, оперативно принимая и доставляя заказы.

Публика тут собирается разношерстная. Мужчины преимущественно громадные амбалы и мордовороты, пугающие громилы, которых бы никто не захотел повстречать в темном переулке. Им без всякого грима и подготовки можно сниматься в кино про «лихие девяностые». Бандиты, причем эталонные. А девушки выглядят куда приятнее. Есть совсем молодые, юные и свежие. Надеюсь, им хотя бы восемнадцать лет исполнилось. Возраст не всегда можно определить, если судить по внешности. Но в основном замечаю женщин моего возраста и даже старше, кто-то выглядит довольно просто и обычно, а кто-то прокачал себя по максимуму под стать моей бывшей однокласснице Наташе. Всех дам объединяет единственная черта – хищное выражение лица.

Ощущаю себя чужой на празднике жизни, я тут как инородный элемент. Поражает, как женщины неистовствуют не меньше мужчин, хлопают в ладоши, наблюдая за кровавым избиением, еще и кричат от восторга.

Я вообще на ринг смотреть не могу. Багровые брызги, разлетающиеся во все стороны, не вызывают у меня никакого воодушевления. Не выношу вида крови, физически с этим не совладаю, сильнейшая тошнота накатывает в момент.

- Это что, и есть твоя идея? – спрашиваю Мишу. – Ставки на бои без правил? Своего рода тотализатор?

- Не угадала, - широко ухмыляется.

- Неужели? - хмурюсь. – А что тут еще можно делать? Лишь деньги на ветер спускать, пытаясь угадать, чья возьмет. Признавайся, какого бойца выбрал?

- Себя, - выдает коротко.

Впечатление, точно прямо в грудь меня бьет.

- Это плохая шутка, - отвечаю медленно.

- Это не шутка.

- Что? - выдаю пораженно. – Ты... Ты с ума сошел?

- Совсем не веришь в меня? – криво усмехается.

- В смысле – не верю? – поражаюсь. – Я...

Мой голос тонет в протяжном реве гонга, знаменующем окончание боя.

Неистовые вопли. Громовые овации. Дикий визг. Свистки. Ор поднимается до небес.

Тянет уши ладонями зажать, лишь бы этого всего не слышать. А через несколько минут мимо нашего столика проносят носилки с проигравшим бойцом. И, судя по его состоянию, проиграл он уже навсегда. На этом бедняге живого места не найти, даже смотреть на него больно. Сомневаюсь, будто можно кого-то спасти при таком чудовищном раскладе.

Глава 7

Это наваждение. Губительное. Греховное. Безумное. Запретное. Сознание играет со мной злую шутку. Мысли враз пропитывает отрава.

Я никогда такого взгляда не видела. Никогда прежде. От него по телу пробегает ток. Разряд за разрядом. Выше тысячи вольт. Обжигает. И пол вдруг становится мягким, растекается под ногами.

Утопаю. Увязаю. Погрязаю. Без надежды выбраться. Без единого шанса разорвать этот напрочь порочный зрительный контакт.

Забываю дышать. Все на свете забываю. Вряд ли собственное имя сейчас назову. Даже слова не вымолвлю. Язык присыхает к небу. Сердце ударяется прямо в горло, отчаянно рвется на волю. Ребра ломит и саднит, кипяток обдает внутренности.

Ощущение, будто незнакомец режет меня, полосует лезвием ножа, не дотрагиваясь до кожи. А если бы дотронулся? Кровь моментально приливает к щекам. Голова кругом. Кажется, мой мозг полностью отключается.

Мужчина смотрит на меня. Дерзко. Нагло. Точно чует неминуемую победу. Точно уже своей считает.

Боже. Хоть и капли алкоголя не выпила, а чувствую себя пьяной, колени слабеют и подгибаются, едва на ногах держусь. Пора укротить воображение. Быть скромнее, оценить ситуацию трезво. Зачем ему я?

Надо выходить отсюда, возвращаться к супругу. Уловить момент и проскользнуть мимо сцепившихся в схватке мужиков. Только осторожно. Юркнуть, а после броситься наутек. Прошмыгнуть как мышь.

Вдруг люди расступаются, причем сами, словно по команде, расходятся в разные стороны, открывая отличный обзор на этого до жути пугающего и до одури привлекательного мужчину. Их агрессия тает, растворяется, исчезая без следа. Еще пару секунд назад они были на взводе, жаждали выяснить отношения, распалялись сильнее. А теперь резко затихают. И я не сразу понимаю причину. Не догадываюсь о смысле происшедшего.

Мой взгляд так и липнет к незнакомцу. Он высокий. Очень. Выше остальных мужчин как минимум на голову. Выгодно выделяется посреди толпы громил.

Лицо у него красивое, сразу цепляет и восхищает гармоничностью, правильностью четко высеченных черт. Высокий лоб, прямой нос, чувственные губы. Каждый из этих штрихов завораживает. А о жестко прорисованные скулы порезаться можно. По такому облику надо наглядно показывать классические стандарты идеальной внешности. Коротко остриженные, светлые, точно выгоревшие на солнце, волосы дополняют образ.

Ангел, от которого за километр тьмой веет. Гремучее сочетание. Ужасающее и пленяющее.

Когда люди отходят, прекращая разборки, можно и его тело детально разглядеть. Под загорелой кожей перекатываются железные канаты мышц. Широкие плечи, раскачанная грудная клетка, торс античной статуи. Тут вроде и покрупнее амбалы найдутся, но этот мужчина выглядит гораздо сильнее и мощнее за счет манеры держаться. Он здесь будто лев. Царь зверей. Никто не рискнет на трон посягнуть.

Тишина. Мертвая. Ни единого звука не раздается. Никаких криков, никаких ругательств. Молчание затягивается.

Наконец, понимаю, добираюсь до истины. Потасовка оборвалась лишь потому, что возник незнакомец. Все его боятся. Быстро расступаются и затыкаются, мигом дорогу уступают. Людской страх ощутим физически.

Сглатываю, чувствую, как по спине стекает тонкая струйка пота.

Из одежды на мужчине только темно-синие боксерские шорты. Выходит, он тоже боец? Сражается на ринге?

Но он такой… нет, не милый и не добрый, просто слишком красивый для подобных развлечений. И нос у него не сломан, и синяков нет, даже легких кровоподтеков не обнаружить. Активисты заведения наверняка с расквашенными мордами ходят.

В чем его секрет?

Зеленые глаза перехватывают мой взгляд. Держат, не позволяя отвернуться. Впечатление, будто в сокровенные мысли проникают.

А потом следует легкий кивок в сторону. Небрежный жест. Мол, давай уже, иди скорее. Поиграли в гляделки и хватит баловства. Поторопись убраться подальше.

Он мне дорогу расчистил. Серьезно? Правда? Одним только своим появлением. Мир расколол на части.

Я решаю ничего не уточнять. Поспешно направляюсь по коридору, миную поникших амбалов. Даже пошлых шуток не слышу, едких комментариев вслед не получаю.

Черт. Совсем разучилась ходить на каблуках. Хоть бы не упасть и не растянуться на полу перед главным хищником.

Я умудрилась извлечь из глубин гардероба платье со школьного выпускного. Нежно-голубое, довольно закрытое и скромное. Без декольте, свободного кроя, длиной ниже колен. Туфли-лодочки подходят к наряду цвет в цвет. Тоже для того бала их покупала.

Проклятье. Прячу глаза, отворачиваюсь, избегаю даже случайного контакта. Никак не желаю соприкасаться.

Я не смотрю на него. Зато прекрасно чувствую его взгляд. И от этого прошибающий меня пот становится ледяным.

- Ты в порядке? – спрашивает Миша, когда я возвращаюсь за стол и усаживаюсь обратно на свое место.

- Нет, - признаюсь честно. – Давай уедем отсюда. Сейчас, пожалуйста.

- Что случилось? – удивляется супруг. – Тебе кто-то обидел? Я разберусь. Какой урод прицепился? Покажи мне ублюдка.

- Все нормально, - судорожно выдыхаю. – Просто не хочу тут находиться. Прошу. Нам лучше уйти.

- Ира, - улыбается. – Чего ты боишься? Ты со мной. Никто тебя не тронет. Я любого порву и по рингу раскатаю.

- Миша, ну, хватит, - выдаю сдавленно. – Мне не по душе подобные заведения. Драться тебе не разрешаю, понял?

- Я уже оплатил клубный взнос, - признается муж. – Поздно назад откатывать. Теперь только вперед.

- Откажись, - заявляю с нажимом. – Разорви договор или что там вы заключили. Попроси деньги обратно.

- Не прокатит, - качает головой.

- Значит, черт с теми деньгами, - бросаю раздраженно. – Еще заработаем. Это не повод отправлять себя на убой. Никакие деньги такого не стоят. Жизнь гораздо дороже.

- Ирка, - обнимает меня, прижимает крепко-крепко. – Ну, чего ты дергаешься? Пару боев проведу, а там посмотрим. Конечно, против серьезных бойцов не выстою. Опыта мало, надо набраться практики. Но большинство здешних ребят на моем уровне или ниже.

Глава 8

Бой будет жарким. Жестоким и беспощадным. Зрители на взводе, отовсюду кричат клички соперников. Кто-то болеет за столичного чемпиона, кто-то предпочитает поддержать местного. А у меня возникает четкое ощущение, будто внутри взрывается ампула с кислотой, смертоносная жидкость разъедает внутренности, выжигает подчистую.

Топор бросается вперед раньше, чем раздается звук гонга, знаменующий начало схватки. Срывается с места и несется на противника, казалось бы, с небывалой для его крупного тела прытью. Размахивает гигантскими кулаками, издает дикий варварский клич.

Кажется, он сейчас попросту размажет Зверя по железным прутьям клетки, раскатает по рингу, раздерет на куски. Но это только кажется. Первое впечатление обманчиво.

Зеленоглазый хищник без труда уходит от прямого столкновения. Избегает атаки. Легко, играючи. В самый последний момент. Ловко отступает в сторону, не позволяя никак себя задеть.

- Чего зассал? – ревет Топор. – Че ты как девка?

Я задерживаю дыхание, испытываю легкое разочарование. Зверь должен нападать, а не уворачиваться. Должен, верно?

- Давай сразу на колени, - ржет великан. – Будешь моей любимой сучкой. Заглотишь по самые гланды. Я тебе разработаю глотку. И очко заодно.

Оскорбительные фразы опять не получают ответной реакции. Только мускулы четче проступают под золотистой кожей, напрягаются и наливаются животной силой. Вены набухают, расчерчивая мощное тело пугающим и завораживающим узором.

- Хватит бегать! – рявкает Топор. – Раз не готов к моим кулакам, нагибайся – подставляй жопу под молот. Я уже изголодался. Не умеешь быть мужиком – сделаю девахой.

Продолжает атаковать. Безуспешно. Ему не угнаться за скоростью соперника. Тот вмиг ускользает. Точно танцует, едва касается поверхности ринга. Но танец этот чем дальше, тем опаснее. Страшнее любых угроз.

Великан замолкает, прекращает сыпать мерзостями, явно начинает раздражаться от того, что до сих пор не способен задеть противника. Воет, ревет и рычит, носится по периметру клетки, точно разъяренный носорог. Распаляется все сильнее.

Зверь отвешивает ему пару ударов. Почти неощутимых. Скользящих. Будто случайных. Впечатление такое, словно прощупывает оборону, отмечает слабые места, примеряется.

- Бейся! – вопит Топор. – Что за тычки?! Бейся! Давай!

Но никто не собирается давать ему то, чего он требует. Танец продолжается. Ощущение, точно продвинутый мастер восточных единоборств столкнулся с рядовым мясником.

Зверь движется мягко и плавно, проводит сложнейшие комбинации так, будто они не стоят ему ни капли усилий. Хищная грация пленяет, не позволяет отвести взгляд.

- У него ничего не выйдет, - уверенно заключает Миша. – Плохая тактика. Вот увидишь, этот кабан его пришибет. Нельзя постоянно с огнем играть. Надо бить по-нормальному. Иначе такого здоровяка не завалить.

- Думаешь? – мой голос предательски срывается.

- Ну, конечно, - хмыкает. – Я бы действовал жестче, сразу в атаку пошел. Тут нужно вырубать, в нокаут отправлять. Главное – правильно врезать, двинуть удачно. И тогда плевое дело. Даже эта громадина внизу распластается.

- Миша, - шепчу сдавленно. – Надеюсь, против таких бойцов ты на ринг выходить не собираешься? Это же самоубийство.

- Пока рановато, - бросает насмешливо. – Если опыта поднаберусь, то чем черт не шутит? Могу и такого урода влегкую завалить. А может, и кого покруче побью. Здесь надо сразу валить. Не выделываться, не играть. Заваливать и бить, чтоб не поднялся. Вот прошлого соперника Зверь правильно вырубил. Всадил промеж глаз – и готово. А вот с этим гадом труднее, но принцип тот же должен быть. Вали и забивай.

- Миша, - бросаю на него пораженный взгляд. – Откуда ты этого набрался?

- Бокс смотрю, - пожимает плечами.

Но эти бои совсем не похожи на бокс. Здесь происходят настоящие убийства. А гости еще и радуются такому. Кошмар. Страшно вообразить, скольким людям тут сломали жизнь. В буквальном смысле. Скольких покалечили, изувечили, обобрали до нитки на ставках.

Почему подобное заведение существует? Неужели столь сильна жажда зрелищ?

Я не замечаю, что сама с каким-то извращенным любопытством наблюдаю за разыгравшейся битвой. Глаз не могу отвести.

Чудовищно. Мерзко. Аморально.

А поглядеть тянет. Даже стыдно становится за свой жгучий интерес. Хотя бой волнует меня по одной лишь причине. Имя ей – Зверь. И от этого еще во сто крат хуже.

Залипаю на этом отвратительном действе. Даже веки опасаюсь смежить. Слежу за каждым движением.

- Продует он, - фыркает Миша. – Выдохнется. Зря затеял выкрутасы. Чем проще, тем лучше. Это ринг, а не балет.

Господи, нет. Я совсем не желаю, чтобы он проигрывал. Я не согласна. Возражаю против унизительного расклада. Отказываюсь принимать такой поворот событий.

Но зачем мне его победа? Чужой мужчина. Абсолютно незнакомый. От результата схватки ничего не поменяется. Пусть проигрывает, пусть погибает.

Нет. Нет, нет, нет.

Топор не должен победить. Омерзительный тип. Нечего ему почивать на лаврах.

А чем Зверь лучше? Может, он также себе феечек отбирает? Просто сегодня не успел. Пользуется глупыми девчонками по полной. Унижает женщин.

- Топор! Вперед! – вдруг кричит Миша, вынуждая меня вздрогнуть, а после поднимается, начинает размахивать руками, подхватывая настроение остальных посетителей. – Бей его! Добивай! Давай!

- Ты чего? – дергаю его за локоть. – Сядь.

Но муж отмахивается от меня, поглощенный картиной на ринге. Продолжает бешено орать. Поддается всеобщей одержимости.

Я и сама близка к безумию. Мучительно хочется подскочить и за Зверя болеть. Дико выкрикивать имя.

При этой последней мысли становится жарко. «Дико». Так и тянет посмаковать детали. Одурело. Одичало. Точно в постели. В кровати под любимым мужчиной.

Стоп. Нервно сглатываю. Пора бы вспомнить, что у меня давно есть любимый мужчина. Мой супруг. И пускай сегодня он ведет себя как последний придурок, это не повод от него отказываться.

Глава 9

Даже смотреть на него страшно. Боязно глаза поднять и взглянуть прямо вперед. Дрожь по телу пробегает, оторопь берет.

А может, он не ко мне обращается? Может, это ошибка какая-то? Или дурацкая шутка? Странный розыгрыш? Может, это Колян все подстроил? Знает же мое отношение к себе, вот и решил подговорить дружка, злобно постебаться. Одна версия безумнее другой.

Но так ведь не бывает. В реальности – не бывает. Никто не может просто подойти и забрать приглянувшуюся женщину на ночь. Без ее согласия. Без одобрения.

Это не предложение и не вопрос. Скупая констатация свершившегося факта. Что захочу, то и возьму. Точка. Никто не остановит и не помешает.

- Эй, она не какая-нибудь… - начинает говорить Миша и осекается, угрожающе сжимает кулаки, уверенно прибавляет: – Она со мной!

Зверь скалится. На мужа не смотрит, только на меня. Насквозь прожигает. Ему явно нет дела до прозвучавших слов. Любые фразы будут мимо.

Животное. Дикое и голодное. Первобытное. Необузданное. Неистовое.

От него такая сокрушительная сила исходит, что дух захватывает. Дышать трудно. Грудь металлические обручи враз сдавливают.

Кровь заливает мускулистые руки по локоть. Багровые капли смешиваются с каплями пота, стекают по широкой и мощной груди, контрастно расчерчивают рельефный торс. Железные мышцы напрягаются под гладкой загорелой кожей.

Красив как греческий бог. И также жесток.

- Знаю, тут хватает желающих, - заявляет мой супруг уверенным голосом, в котором все же прорезаются ноты волнения, а после усмехается и заключает: – Ты можешь выбрать любую другую девчонку.

Мне еще никогда так страшно не было. Ни в самые острые моменты безденежья, ни за самой тяжелой работой. Бывало, и пьяные мужики приставали, зажимали в темных углах, сыпали сальными шуточками, завлекали грязными предложениями. В тех забегаловках, где я работала, и на простую посудомойку существовал спрос. Могли и по заднице треснуть, и за бедро ухватить. Однако все те домогательства, пусть и настойчивые, как тень настоящей угрозы. Насмешка над правдой.

Такого острого и дикого ужаса я прежде не испытывала. Просто потому, что не встречала подобных мужчин. Безумных и одержимых, помешанных на безжалостном насилии.

Убийца. Он реально способен покалечить, а то и до смерти забить. В его глазах пылает жестокий приговор.

Ты моя. На эту ночь.

Выбор уже сделан.

Его глаза как раскаленные крючья. Душу в клочья раздирают. Продирают нутро насквозь. Лишают воли, пленяют в горящей клетке. Отсюда не выбраться, не сбежать.

Я виновата. Привлекла его внимание. Пялилась в том проклятом коридоре, застыла перед ним, как последняя идиотка. А потом во время боя отлипнуть не могла. Видно, это меня и сгубило, принял за начинающую «феечку». Еще не стягиваю трусы и не бросаю никому под ноги. Стесняюсь. Зато таращусь, как оголодавшая дура.

Застываю. Точно жертва перед палачом. Врастаю в стул. Удар. Не замечаю. Зато вижу, как Миша падает на пол, с грохотом растягивается возле нашего стола.

Кричу и вскакиваю с места. Бросаюсь к мужу, пытаюсь помочь, проверить пульс. Даже думать не желаю о вероятных последствиях. Громадный кулак кого угодно на тот свет отправит. Жутко представлять грядущее.

Меня затапливает липкий холод, пронизывает с мясом и до костей, выворачивает наизнанку, впивается жадными когтями, рвет на части, на куски разрывает.

Этот удар как удар грома. Ужасающий. Разрушительный.

Сердце содрогается при виде безвольно распластавшегося супруга. Соляная кислота вмиг пропитывает жилы. Живот скручивает болезненная судорога.

Да как же так? Почему никто не вмешается? Почему?! Нужен врач. Нужно…

Горячие пальцы смыкаются на моей талии, берут в жесткий захват. Здоровенные руки отрывают от земли, будто пушинку подхватывают, забрасывают на громадное плечо. Как трофей. Как выигрыш. Как личную собственность.

- Нет! Пусти! – ору как чокнутая, стучу кулаками по широченной спине. – Отпусти!

Бесполезно. Даже не дергается. Ему наплевать на сопротивление. Вряд ли он вообще замечает мой отказ. Никак не реагирует.

- Нет! – продолжаю истошно вопить. – Нет! Помогите!

Как будто это поможет.

Зрители хохочут. Подбадривают Зверя возгласами.

- Дрючь эту сучку до рассвета! Отжарь малышку до хрустящей корочки! – похабщина несется со всех сторон. – Сладкая конфетка, у нее и щели сладкие, грех не отыметь по полной! Вперед! Выдери ее за всех нас! Давай, не жалей! Задай стерве по полной.

Я вырываюсь. Сопротивляюсь как могу. Отчаянно и лихорадочно.

Отвратительный гогот. Площадная брань. Сальные остроты. Улюлюкающая толпа кажется частью плохого сна. Сейчас я очнусь, и все закончится.

Так не бывает. Нет, нет. Пожалуйста, прошу. Нет. Я умоляю.

- Хватит! – закашливаюсь, голос от воплей срываю. – Отпусти! Стой!

А Миша как? Находясь вниз головой, ничего не способна толком разглядеть. Переброшена точно тряпичная кукла.

Господи. Только бы мой супруг был в порядке. Только бы ничего серьезного не случилось. Он очнется. Он обязательно…

Полутемный коридор. Лестница наверх. На первый этаж. Поворот. Еще одна лестница. Пробую запомнить дорогу. На всякий случай. Хотя поможет ли это?

Щелкает замок. Грохочет дверь. А мое сердце пропускает удар.

Вот и насмотрелась на бой без правил. Вот и поболела за чемпиона. Доигралась. Лучше бы никого не разглядывала. Не навлекала беду.

Черт. Но это же не повод? Я же ничего не говорила. Я не просила этого. Я не соглашалась. Ха. А кому требуется мое разрешение?

Зверь усаживает меня на кушетку. Толчки крови оглушают. Все внутри холодеет и обрывается, раскалывается на тысячи ледяных осколков, продирает до открытых, незаживающих ран.

Оглядываюсь в напрасном поиске выхода. Оцениваю обстановку, пробую успокоить нервы, сосредоточиться.

Довольно просторная комната. Здесь по разные стороны подвешены к потолку две боксерские груши. Повсюду много других тренировочных агрегатов. Брусья, гантели, толстые веревочные канаты, разные неведомые мне штуковины. Стены выкрашены красной краской, украшены мрачными постерами рок-групп – всякие черепа и молнии, растерзанные розы и гвозди, устрашающие эмблемы. Из мебели здесь только широкая черная кожаная кушетка да нечто вроде бара: огромная стойка, заставленная бутылками, располагается внизу, под одной из стен.

Глава 10

- Меня зовут Ирина, - говорю прерывающимся голосом. – А вас как? Ну, по паспорту вы вряд ли Зверем зоветесь. Должно быть какое-то имя.

Сама не представляю, для чего несу подобную чушь. Надеюсь, будто ему будет труднее насиловать меня, если познакомимся поближе и сперва узнаем имена друг друга?

Он накрывает мою грудь ладонями. Жар его тела ощущается даже сквозь плотную материю бюстгальтера. А когда пальцы слегка сжимают мою плоть, подскакиваю, как будто ошпаренная.

У него костяшки стесаны. До костей. Жуткое зрелище. Реально видно, что кости белеют, так сильно мясо ободрано. Кулаки точно кровавое месиво выглядят.

Меня передергивает.

Как ему удается руками двигать? Еще и тискать?

- Вам что, - запинаюсь. – Вам не больно?

Кривая ухмылка.

Он вообще понимает меня? Разбирает человеческую речь? До него хоть часть слов доходит или все мимо проносится?

Вдруг замечаю, сколько у него шрамов. Лицо идеальное. Ни царапин, ни синяков. Чисто. Зато тело как летопись жестоких и чудовищных избиений.

Я всякого насмотреться успела. С разными людьми жизнь сводила. До самого дна опустила. Поэтому сразу различаю следы от пуль и ударов ножа. Ожоги, шрамы, оставленные после открытых переломов.

Развитая мускулатура отвлекает внимание от состояния кожи. Мышцы настолько контрастно и четко выделяются, что страшные отметины едва ли заметны. Вены разбухают и ритмично пульсируют, не позволяют сосредоточиться на ином.

Бурная у него биография. Судя по состоянию тела. Интересно, сколько ему лет? Примерно тридцать? Выходит, как мне?

Господи. Лучше о побеге думать.

- Я замужем, - сообщаю лихорадочно и поднимаю руку, демонстрирую простенькое колечко на безымянном пальце. – Видите?

Он раздирает мой бюстгальтер. Надвое. Отбрасывает прочь, обнажая грудь. Поглаживает соски большими пальцами, заставляя затвердеть. Его прикосновения осторожны и нежны. Никакого напора. Тончайшая ласка.

И от этого еще страшнее. Во рту пересыхает. Внутри зарождается немая истерика. Меня колотит, точно в тропической лихорадке. Но я понимаю, что никакая паника не спасет.

- Пожалуйста, - говорю я. – У меня двое детей. Мальчик и девочка. Мы с мужем должны вернуться домой, иначе им будет страшно. Они совсем маленькие. Проснутся утром, а нас нет. Мою дочку зовут Катя, а сына Дима… если вы не верите, то можете у Коляна спросить, его кличка «Кирпич», это приятель моего мужа, он нас сюда и пригласил, просто на бои посмотреть и…

Зверь отстраняется. Отрывается от меня, но разглядывать не перестает, просто склоняет голову набок, изучает исподлобья.

- Прошу вас, - ощущаю слабый всполох надежды. – Я не… не хочу ничего такого. Мне нужно домой. К детям. Я должна их завтра в школу отвести. Еще и завтрак приготовить. Иначе им будет нечего кушать. Поймите, я даже не знала, что у вас тут бои происходят, муж сказал…

Он вдруг берется за мои лодыжки. Мягко, едва касается. Медленно обводит выпирающие косточки, вынуждает мелко задрожать.

А потом резко дергает на себя, заставляя растянуться на спине, распластаться на кушетке. Встает между моими широко разведенными бедрами, поддевает резинку трусов, медлит, позволяет жадно глотнуть раскаленный воздух и сдергивает последний клочок одежды, причиняя физическую боль, оставляя красные полосы на бледной коже.

Боже. Он не прекратит и не остановится. Бесполезно умолять.

Его руки на моей груди, а к животу прижимается внушительный бугор. Запах крови забивается в ноздри, вызывая тошноту. Дышать тяжело. Невозможно. Я практически теряю сознание.

- Пожалуйста, - накрываю ладонями мощные плечи. – Я хочу выпить. Можно? Я бы совсем чуть-чуть. Пригубить.

- Что? – спрашивает Зверь.

- Что? – повторяю на автомате.

- Какие напитки предпочитаешь? – хмыкает.

- Покрепче.

Он ухмыляется и отвечает небрежным кивком. Отпускает меня, направляется в сторону бара, но прежде включает музыку. Что-то тяжелое и мрачное, жесткое.

Значит, слушает и слышит. Понимает, если хочет. На мое семейное положение ему плевать, зато в алкоголе не откажет.

Я поднимаюсь, соскальзываю с кушетки и только теперь замечаю, что по пути в логово хищника лишилась обуви. Мои туфли утрачены, как и одежда. Но глупо жалеть об этих мелочах. Надо выбираться отсюда. Быстро.

Здесь даже окон нет. Везде глухие стены. Подозреваю, через дверь выйти не разрешат. Придется искать другой вариант. Чем скорее, тем лучше.

В объятом отчаянием мозгу зарождается безумная идея.

Но хуже уже не станет. В любом случае. Верно?

Единственный шанс. Второго не светит. Действуй.

Я наклоняюсь и хватаю гантель, прячу за спиной. Тяжелая, зараза. Не успеваю разглядеть вес, обозначенный на ней, но ощущается килограммов на семь, не меньше.

Зверь оборачивается и припечатывает меня взглядом.

Улыбаюсь. Широко. До ушей. Подступаю ближе. Уверенно.

Он явно видит, что я прячу за спиной какой-то предмет, пусть и одной рукой держу, все равно очевидно. Да только не придает этому особого значения. Присаживается у бара, оглядывает бутылки.

- Я хочу вон ту темную, которая в форме черепа, - указываю на одну из самых дальних бутылок, потому как мне нужно, чтобы враг именно туда потянулся. – Если можно.

Зверь выполняет просьбу. Молча. Без вопросов. Подается вперед, чуть наклоняется, начиная извлекать из бара бутылки, чтобы добраться до нужной. Обхватывает мой заказ.

Я подступаю вплотную. Закрываю глаза. И со всей дури бью его гантелью по голове. Вкладываю в удар максимальную силу. Хотя пальцы нервно вибрируют.

Выпускаю тяжесть. Практически сразу. Отскакиваю назад. Боюсь смотреть, только усилием воли заставляю себя разлепить веки и предстать перед истиной. Продолжаю подрагивать.

Мой противник застывает. Кажется, секунда – и обернется. Бросится на меня, обрушит злобу и ярость, на куски порвет. Не просто изнасилует, а убьет. До смерти забьет.

Глава 11

Я переступаю порог собственной квартиры, когда часы показывают четыре утра. Можно начинать готовить завтрак. Сперва провожу детей в школу, а потом займусь поисками мужа.

Меня выручает то, что Миша часто забывал ключи в квартире. У нас дверь такая, которую можно просто захлопнуть, замок запирать не требуется, зато для открытия ключ нужен. И несколько раз выходило так, что супруг сам загонял себя в ловушку.

В итоге было решено прятать запасной комплект в импровизированном тайнике. На выступе за счетчиком, который был установлен между этажами. Там никто и никогда ничего искать не станет.

Прохожу в квартиру, стараюсь поменьше шуметь.

Сердце не на месте. Душу разъедает тревога. Но пока я все равно ничего полезного сделать не смогу.

Отправляюсь на кухню, приступаю к делу и вдруг слышу какое-то шурудение в замке. Отлично, только этого не хватало. Неужели воры пытаются к нам забраться? Красть нечего, разве лишь подать нам остается.

Беру скалку и встаю у порога. Похоже, приключения не закончатся. Ох, пожалуй, слишком наивно надеяться, что деревяшка поможет одолеть взломщиков.

А если это Зверь? Пробил адрес и явился ко мне домой?

Нет. Он бы сразу дверь выбил. Не стал бы возиться с замком, вскрывать что-то, время тянуть.

Пара секунд – и на пороге возникает Димка.

- Ты что, дома не ночевал? – застываю от удивления.

- А ты почему со скалкой, мам? – хмыкает. – Думаешь, от бандитов этим отобьешься?

- Отвечай на вопрос, - заявляю строго. – И что у тебя в руке?

- Отмычка, - бросает небрежно, кладет сверкающий металлический предмет прямо на тумбу в коридоре. – Если хочешь, могу и тебя научить.

- Дима, не надо так шутить...

- А я не шучу, мам. Пацаны научили, вот и пробую сразу. Тут надо навык развивать.

- Какие пацаны? – поражаюсь. – Почему они тебя такому учат?

- Мы братва, - произносит так, точно это все объясняет.

- Да что за глупости? Тебе учиться надо. Мне ваша классная руководительница звонила, ты уроки прогуливаешь. Теперь выясняется, что и по ночам где-то пропадаешь.

- Эта старая карга уже достала стучать, - роняет хмуро. – Допросится гадина, что с ней разберутся.

- Дима, - за ухо его хватаю и дергаю. – Чтоб я такого больше от тебя не слышала!

- Мама! - пытается вырваться, но хватка у меня крепкая. – Пусти, я уже не маленький. Пусти! Ты чего?

- Маленький, - усмехаюсь. – Взрослые парни такую ерунду не говорят.

- Я должен зарабатывать, - мрачно бросает сын. – Я хочу семью обеспечивать, раз папа не может.

- И как ты собрался зарабатывать? – отпускаю его, смотрю в горящие карие глаза.

- Не важно, - отмахивается. – Главное – деньги добывать.

- Сынок. Тебе надо хорошо учиться, ходить на занятия, потом в университет поступать. Выучишься, получишь достойное образование и тогда будешь зарабатывать, - терпеливо поясняю.

- Не нужны мне никакие университеты! - выпаливает.

- Сынок...

- Ну, ты в школе была отличницей, - брезгливо морщится. – Отец морскую академию закончил. И чего? У нас ничего нет. А кто ни дня в жизни не учился, деньги лопатой гребет.

- Не все так просто, - качаю головой.

- Просто, мам, - заявляет твердо. – У кого власть, тот и прав, тот и получает все. А учеба ваша никому не нужна. Так что я найду способ без всего этого дерьма подняться. И тебе больше никогда не придется мерзнуть и тяжести таскать.

Разворачивается и решительно направляется в ванную комнату. Я просто стою и смотрю на отмычку, которую сын положил на тумбу. Это все очень и очень плохо, гораздо хуже всех моих предыдущих потрясений.

+++

- Не боись, Мишка. Я уверен, твоя баба сама кайфанула. Зверь же умеет с девчонками обращаться. Он их не бьет и не калечит, просто дрючит так, что даже самые бешеные оторвы после его агрегата как шелковые ходят.

- Ты чего сейчас несешь? – буквально ревет. – Она не баба. Она моя жена. Рот свой поганый захлопни!

- Так я успокаиваю, - прибавляет поспешно. – Чтоб ты не дергался.

- По-твоему, я должен успокоиться, представляя, как другой мужик мою жену дерет? Нормальный ход.

- Да ты радоваться должен, что Зверь ее выбрал, - явно усмехается.

- Чего?! – взвывает.

- Ну, связи поможет наладить, а может и деньжат каких-то подкинет вам...

- Ты охренел?

Звук какой-то возни. Потасовки. Шуршание одежды. Глухие удары. Завывание.

- Мишка, кончай дурить,  - стонет. – Я тебе прямо говорю, вот и весь расклад. Иначе зачем друзья нужны?

- Ты лучше скажи, как жену забрать, - бросает с горечью. – К ментам бесполезно идти, да? Может, к бандюкам?

- Ой, не парься, сама вернется, - отмахивается. – Думаю, к вечеру.

- А если нет?

- Я же тебе сказал, Зверь баб не мучает, - заключает уверенно. – Это на ринге он дикий. С мужиками. Ни одной избитой бабы я за ним не помню. Хотя вру. Парочка была. Но они сами друг дружку отметелили. Не могли его поделить и понеслась. Патлы повыдергивали, ногти поломали. Кровищи было… как после самого жестокого боя! Базарят, что мы двинуты на агрессии. Да страшнее ревнивой девки никого нет!

- Ладно, ждем, - произносит мрачно.

- Не грузись, - смеется. – Она сейчас на его члене извивается и горя не знает. Думаешь, бабы просто так за него бьются? Умеет их завести.

- Ну ты и урод! – орет.

Толкаю дверь и выхожу в коридор.

- Привет, мальчики, - широко улыбаюсь.

Муж отпускает своего дружка. Моментально. Они оба бледные и перепуганные, будто привидение увидели.

- Привет, Ира, - наконец, выдает Колян, явно недоумевая, как мое появление в столь ранний час в принципе возможно.

- Ирка! – восклицает супруг, бросается вперед и сгребает меня в объятья, подхватывает на руки и кружит вокруг своей оси.

- Миша, тише, мне на работу пора, - стараюсь его пыл остудить. – Детей проводила, теперь надо делом заняться.

Глава 12

Я чувствую, кто-то наблюдает за мной. Кожей ощущаю. Физически. Безумие. Бред.

Но это и правда так. Смутное волнение пожирает изнутри, порабощает мысли, поглощает остатки спокойствия. Тянет обернуться, оглядеться по сторонам и обнаружить источник угрозы.

Я передаю куртку Зверю. В тот же день. Не собираюсь ничего у себя оставлять, стараюсь избавиться от чужой вещи как можно скорее. Тщательно отстирываю от крови, сушу на обогревателе, чтобы сэкономить время, раскладываю деньги обратно по карманам. А ту сумму, которую потратила на оплату такси, занимаю у соседки. Не хочу быть должной бандиту. Ни единой копейки брать не желаю. Укладываю все в пакет и отправляюсь на работу, в обед прошу одного из знакомых ребят отнести данную «посылку» в проклятый паб «Питбуль». Сама туда сунуться не решаюсь. Других тоже не подставляю, ведь парень просто отдает охранникам на входе передачу для Зверя и моментально удаляется. Никто не успевает толком разобраться, никто не начинает гнаться за случайным посыльным.

Все проходит гладко. День за днем – тишина. Никаких приключений. От Коляна ничего не слышно. Супруг тоже молчит, ни слова про свои бои не выдает. Меня ни о чем не спрашивает. Видимо, верит в мою удачу, в то, что чудом улизнула от монстра без особенных потерь.

Хотя без новых идей муж не обходится. Ему явно не хочется возвращаться к работе в службе такси. Да и средств на ремонт автомобиля больше нет. Клубный взнос нельзя обратно забрать. Теперь вкалывать и вкалывать, только бы на оплату коммунальных хватило.

А Миша прирожденный фантазер. Спокойно усидеть не способен. Вечно пребывает в поиске, его буйный нрав требует активной деятельности.

- Я тут договорился, в рейс пойду, - заявляет супруг. – Встретил на днях отцовского друга, обещал с документами помочь. За пару недель все порешаем.

- Серьезно? – удивляюсь. – Он и правда такой влиятельный, что способен тебя из всех черных списков убрать?

- Ну, это не совсем такой рейс, в какие я прежде ходил, - произносит медленно. – Я даже не моряком пойду.

- А кем тогда?

- Еще точно не знаю, - пожимает плечами. – Официантом или стюардом. Скорее всего, надо официантом идти, там легко чаевые заработать. Но еще лучше барменом. Вообще, озолотиться можно. Это ведь круизный лайнер, там люди регулярно напиваются, сорят купюрами направо и налево. За ночь среднюю зарплату получаешь, а за девять месяцев рейса и вовсе целое состояние без напряга поднимешь.

- Миш, ты что, - почти теряю дар речи. – На таких лайнерах адские условия труда. Сам мне раньше рассказывал. Официальная смена четырнадцать часов в день, выходных как праздника ждешь. Однако по факту впахиваешь без перерыва.

- Ничего, - отмахивается. – Я мужик. Справлюсь. Пора нормальное дело искать, надоело уже копейки считать. Пару контрактов отработаю, зашибу бабла и снова на суше чем-то займусь. Автосервис замучу.

- Наверное, если барменом идти, то опыт требуется, практика, - начинаю неуверенно.

- Ой, ладно, - смеется. – Неужели водку с соком не замешаю? Уж разберусь как-то. Не высшая математика. Нарисуют мне шикарный опыт.

- Ты собираешься документы подделать?

- Посмотрим, по ситуации решу.

Я не спорю. Если супруг загорелся, то его не остановить. Будет, как баран, в стену биться, пока голову не расшибет.

А может, зря в нем сомневаюсь? Может, и выйдет чего?

Меня больше Димка волнует. Связался с дурной компанией, пропадает по ночам, школу опять прогуливает. Ему нужна сильная мужская рука, а Миша в облаках витает, некогда ему сыном заняться.

Катя тоже странно себя ведет. Еще более тихая и молчаливая, чем обычно. Вся в себе.

Очередным вечером застаю ее за книжкой. Держит учебник в руках, а смотрит мимо. Думает о чем-то, напряжена очень, взгляд горит, губы поджаты.

- Катюша, - обнимаю дочку, рядом присаживаюсь. – Тебе отдыхать пора. Почему не ложишься?

Вздрагивает.

- Все хорошо, мам.

- Я всегда рядом, - улыбаюсь ей. – Помни об этом. Всегда тебя поддерживаю и оберегаю. Только скажи – любую проблему решим.

Целую ее в макушку, вдыхаю родной аромат.

- Проблем нет, - произносит тихо. – Просто… я встретила Принца.

- Принца? – невольно переспрашиваю.

- Он очень красивый. Очень. Правда, - глаза дочки загораются. – Как из сказки. Высокий. Даже выше папы. Одет во все темное и мрачное. Но от него столько света идет, что даже больно смотреть.

- Это мультик какой-то? Кино?

- Мама! – восклицает обиженно, отрицательно мотает головой. – Я же не маленькая. Ну, не такая маленькая. Настоящий Принц. Не из мультика.

- И где ты его встретила? – спрашиваю, уже ощущая недобрые подозрения.

- У нас во дворе, - закусывает губу. – Иногда из окна вижу его, иногда близко, вот прямо совсем рядом. Он как будто кого-то ожидает.

- Этот Принц, - запинаюсь. – Говорил с тобой? С другими детьми?

- Нет, - хмурится. – Мам, он взрослый совсем. Зачем ему с нами говорить? Скучно. Он такой… недосягаемый. Появляется, а потом исчезает. До нас ему никакого дела нет.

Ощущаю явное облегчение. Ну, хоть не извращенец. Сейчас чего только не бывает, любая мерзость наружу лезет. Пусть бы этот Принц попробовал с моей дочкой заговорить, я бы ему по башке приложила быстро. Похлеще, чем Зверю, врезала бы.

- Мам, - дочка вдруг запинается, краснеет и выпаливает: - А какая разница в возрасте считается нормальной?

- Для чего? – уточняю осторожно.

- Для любви, - роняет глухо и тут же отворачивается.

- Ох, Катюша, у каждого своя судьба, - обнимаю дочь крепко-крепко. – Принц уже свою Принцессу встретил, видимо, ее и ждет у нас во дворе. Однако все должно происходить в правильный момент. Нельзя спешить. С первого взгляда люди влюбляются очень редко. Мы с папой познакомились в школе, но любовь пришла к нам через годы.

- Может, зря? – выдает резко.

- Что? – изумляюсь.