Любить не ненавидеть

ПРОЛОГ

Солнце жарко палило с неба, проникая в глубокие, сухие трещины золотистой земли, чтобы еще больше расколоть ее. Воздух мерцал, куда бы Яэль ни посмотрела.

С каждым ее шагом приближалась оливковая роща ее отца, единственная, дававшая тень в это время года. Она непроизвольно крепче сжала ремень сумки, в которой лежал курдюк с водой и полуденный обед. Через несколько минут она окажется в пункте назначения и сможет немного отдохнуть, прежде чем ей придется проделать тот же путь в дом к сестрам и матери...

Незнакомый шум заставил девочку резко остановиться. Звук был такой, словно металл скрежетал по металлу, будто…

Сердце Яэль учащенно забилось, и она бросилась бежать стремя голову.

Чем ближе она подходила к редеющему лесу, тем отчетливее слышала этот зловещий звук, смешанный с криками, шарканьем ног и ржанием лошадей.

Страх, который до этого лишь ползком проникал в ее тело, захлестнул ее, и она спряталась за толстыми стволами оливковых деревьев.

Ее грудь поднималась и опускалась. Кровь в ушах стучала так громко, что она боялась не заметить, если кто-то подкрадется к ней.

Темноволосая девочка, двенадцати лет от роду, крепко зажмурила глаза и пробормотала древнееврейские молитвы своих предков, пытаясь сохранить самообладание.

Хотя, она осознавала, что окружающие звуки приглушены ее внутренним волнением, словно под водой, все же услышала голос своего отца… Так ясно и отчетливо, что волосы на ее затылке встали дыбом!

Долгие годы она боялась этого момента, от которого, как ошибочно полагали ее родители, им окончательно удалось уберечься…

В конце концов, они жили в Убайдии, которая находилась в одном дне пути от Иерусалима, недалеко от Мертвого моря!

Яэль, недолго думая, решила поискать отца, легла на горячую сухую землю и поползла. Не успела она доползти до навеса из камней, воздвигнутого в центре рощи против солнца, как наконец заметила его.

Он и ее трое братьев стояли в центре круга солдат, державших в руках знамя крестоносцев!

Страх Яэль усилился.

Отец и ее братья смотрели лишь на одного человека, который спрыгнул с коня, снял шлем и передал его одному из своих подчиненных.

Отражаясь от яркого солнца, его стальной головной убор вспыхивал, как огненный шар, неприятно жаля глаза девочки...

Воин был огромен, почти на сажень выше любого человека, которого Яэль когда-либо видела!

Его волосы влажно прилипли к вискам. А доспехи сверкали, как драгоценные камни, и от этого его выразительное лицо казалось еще более мрачным и опасным. Именно таким она всегда представляла себе грозного, одержимого собственной выгодой, ангела Исава, с которым сражался его близнец, набожный Иаков у Яббока (река, берущая истоки в Аммане и впадающая в реку Иордан).

Его огромная рука сжала рукоять длинного меча, висевшего у него на поясе.

Яэль сжала кулаки.

— Это твое последнее слово? — прорычал он по-арамейски, но с заметным акцентом.

Вместо ответа ее отец прошипел и плюнул в его сторону.

— Нет! — закричала про себя Яэль — Отец, пожалуйста поклонись ему!

С расширенными от ужаса глазами ей пришлось смотреть, как грозный предводитель крестоносцев выхватывал из ножен меч и замахивался...

В панике она прижала ладонь ко рту, ее колени подкосились, и она отвернулась...

Предсмертные вздохи свидетельствовали о том, что великан убил ее отца и трех братьев!

В неверии, Яэль, словно парализованная, скрючилась в своем укрытии.

Ее сердце болезненно билось в груди, а мысли кружились в голове, как смерч.

Девочка не могла осознать, что только что произошло.

Спустя долгие мучительные минуты в ее сторону донесся металлический запах, и она с трудом перевела дыхание, когда желчь хлынула в ее пищевод и прижгла горло. Чтобы подавить едкий вкус на языке, зловоние выделений чужих тел, мокрое от пота платье, прилипшее к телу, и неописуемую ярость в сочетании с нахлынувшим страхом, она впилась ногтями в твердую, как камень, землю.

Во власти своих чувств Яэль не заметила, как сломала свои ногти... Твердая земля под ее ногтями всю жизнь будет напоминать ей о том, что только что произошло!

Внезапная тишина в ее ушах длилась всего мгновение, потому как приказ, произнесенный на иностранном языке, вверг солдат в спешку...

Не в силах отвести взгляд, девочка смотрела, как они копают одну большую могилу и закапывают в нее окровавленные тела близких. Ее близких!

Взгляд Яэль скользнул к огромному сотнику, отрубившему головы ее родным.

Ей страстно захотелось вонзить кинжал в его тело прямо здесь и сейчас, чтобы насладиться его смертью!

Если бы он у нее только был!

Это было бы легко, поскольку он стоял чуть поодаль от остальных...

Большой рукой, которая зарубила мужскую половину ее семьи, исполин подпирал ствол старого оливкового дерева.

Его взгляд был устремлен на горизонт, будто все произошедшее его не волновало. Будто не он только что разрушил, безвозвратно уничтожил ее мир!

Глава 1

6 лет спустя...

— Преподобная матушка, вы послали за мной?

Яэль опустилась в глубокий реверанс, не смея взглянуть на монахиню напротив нее, уставившись в холодный серый каменный пол.

— Так точно, дитя мое. Садись!

Как всегда, когда Яэль слышала резкий суровый голос хозяйки монастыря, она внутренне содрогалась.

Девушка поспешила к деревянному стулу и опустилась на него. При этом сложила руки на коленях.

Она всем сердцем ненавидела необходимость находиться здесь. Презирала этот мрачный, отвратительный монастырь, молчаливых жестокосердных монахинь. однообразные мессы и… ту власть, которую имели над ней священники, ибо перед ними она должна была исповедоваться. Ежедневно!

Ее заставляли молчать и молиться Богу Римско-католической церкви. Тому, кто с рождения был ей так же чужд, как боги Египта!

Ее заставляли поститься, стоять на коленях на жестких деревянных скамьях, молиться по четкам, которые она особенно ненавидела, и поклоняться святым, зажигая для них свечи и склоняясь перед ними. В течение бесконечных часов ее учили латыни для того, чтобы читать страшные молитвы, написанные на этом древнем языке.

Прежде чем Яэль впервые открыла рот, она тайно овладела французским. Ведь он использовался для общения в этой стране.

Девушка ненавидела это место и с нетерпением ждала возможности сбежать из монастыря и наконец отправиться на поиски человека, которого поклялась однажды убить.

— Миэль (мед — в переводе с французского), — начала мать-настоятельница, обратившись к ней по имени, которое она дала ей здесь, и которое Яэль всеми фибрами души ненавидела. — Мне много рассказывали о твоей добросовестности, твоем таланте вести бухгалтерские книги и твоем умении распределять питание для бедных. Я также наслышана о том, что у тебя есть дар общения с детьми.

Это была первая похвала, которая когда-слышала Яэль! Из уст самой матушки!

Девушка втайне недоумевала по этому поводу.

Почему старуха льстила ей, когда обычно только ругала и не одобряла?

— Есть место, где ты сможешь использовать свои навыки гораздо лучше.

Озадаченная, Яэль подняла голову и застенчиво посмотрела из-под опущенных ресниц на свою хозяйку, которая сидела за столом, словно существо из другого мира, сцепив кончики пальцев.

— Я заверила виконта де Марэ, что вы подходите на должность, для которой он ищет девушку с безупречным нравом.

Виконта де Марэ?

Яэль нахмурилась.

Она не была незнакома с этим именем, поскольку оно регулярно упоминалось.

Ей самой приходилось читать молитвы за этого дворянина. Неохотно!

Он приехал сюда, чтобы подыскать кому-то невесту?

Яэль не собиралась соединяться с язычником!

Но у нее нет права выбора.

Всю ее семью, включая мать и двух старших сестер убили крестоносцы!

Ей нужно как-то оттянуть время, хорошенько обдумать свой побег и разработать план, как замести следы…

— Твой суженый — сын графа! Ты немедленно должна начать шить себе свадебное платье! Можешь идти!

Лихорадочные размышления о побеге Яэль были прерваны противным голосом матроны. Девушка вернулась к мрачной реальности. Она сразу выпрямилась, сделала реверанс и поспешила прочь.

— Сын графа — святой, прошептала сестра Клэр, сузив глаза, когда вышивала на белоснежной камизе не настоящее имя Яэль новыми инициалами: М.Л.

Миэль Лоран!

— Еще мальчиком он был больше заинтересован в благотворительности, чем в войне. Рассказывают, что однажды зимой он из жалости отдал свой плащ нищему и из-за этого серьезно заболел…

— Это правда?

Яэль в недоумении опустила подол свадебного платья, которое она как раз примеряла.

— Да, так говорят. Кроме того, говорят, что он необычайно образован и богобоязнен. Я думаю, он великолепно тебе пройдет!

— Я не знаю его. Кто знает, не ложные ли это слухи?!

— Если вы не найдете общий язык, то, по крайней мере, уже одинаково сострадаете ко всем беднякам города!

Яэль продолжила свою работу, думая про себя, что никогда не узнает об этом. Ведь она стремилась уйти от этого человека еще до того, как он обменяется ней тремя личными фразами…

Она даже уже знала, как это сделает. Во время свадебное пира она ускользнет в общей суматохе! По всей вероятности, пройдут часы, прежде чем ее отсутствие будет замечено. Поэтому Яэль не боялась свадьбы. Наоборот, с нетерпением ждала этого дня. Жизнь в монастыре ей осточертела!

— Кроме того, тебе повезло, — продолжала сестра Клэр, ее щеки раскраснелись, и Яэль вопросительно подняла голову.

— В каком смысле?

— Я слышала, что твой жених отказывается, чтобы гости свадьбы проводили его в комнату невесты!

Яэль вдруг замерла. Проводить в комнату невесты?

Она даже не думала об этом!

Глава 2

Томас Лоран не вернулся к свадебному торжеству в огромную залу, а прошел в смежную комнату. Где расстегнул свой широкий пояс, обычно стягивающий его белую рубашку из чистого льна на талии. Последнюю он небрежно бросил на стул, стоявший перед тяжелым дубовым столом.

Сев на стул и облокотившись об столешницу, он уставился на трепещущее пламя свечи и мысленно проанализировал весь прошедший день...

Когда он впервые увидел Миэль, счастье захлестнуло его, увеличиваясь с каждым шагом ее приближения к нему.

Ее темно-каштановые волосы под венком из цветов были густыми и мягкими. А ее тело, насколько он смог об этом судить, имело отличный родоспособный таз. Он был не слишком узкий и миниатюрный, что не вызывало бы опасений у повивальных бабок во время вынашивания и родов его детей.

Когда его прекрасная невеста подняла голову, он взглянул в умные зелено-карие глаза.

Его не обманули: ее чистое необычное лицо, как и заверил его виконт де Марэ, оказалось чрезвычайно приятным.

И хотя его невеста безусловно оказалась очень приятна, граф предпочел бы просто молча смотреть на нее, игнорируя условности. Ибо в первые же секунды от него не ускользнул ее страх перед ним. Словно мрачная темная тень, он заволок ее зрачки, как только она встретилась с ним взглядом! Все ее тело вмиг будто превратилось в камень!

Томас Лоран в душе всерьёз испугался, что она рухнет в любой момент.

Ее этот страх резко контрастировал с ее здоровым телосложением, а он… Он стоял у алтаря и от всего сердца желал не быть причиной ее внезапного дикого ужаса!

С тяжелым вздохом громадный мужчина, оттолкнувшись от стола, встал и принялся расхаживать взад и вперед по комнате.

Наверняка пройдет совсем немного времени, прежде чем Миэль начнет доверять ему, и его присутствие перестанет ее пугать или?

Его подавляющий рост и широкое телосложение отпугивало многих людей. Даже тех, которые его знали, поскольку он всегда стоял на голову выше остальных!

Томас Лоран научился с этим жить.

Единственным преимуществом, которое он смог извлечь из этого за годы своей жизни, было то, что он запугивал своих противников задолго до того, как доставал меч. Часто победа была у него в кармане еще до начала боя!

Когда граф и сотник Томас Лоран входил куда-либо, все оборачивались на него, будь то его друзья или враги.

Неудивительно, что юная Миэль едва не упала в обморок при его виде!

Мужчина остановился посреди комнаты и уставился на свои мозолистые загорелые ручища, сверкавшие золотом в тусклом свете свечей, воткнутых в канделябры, расположенные в стенных нишах.

В своем воображении он всегда видел свои огромные ладони сложенными в молитве. Именно для последних они и должны были быть предназначенными. Для молитв и расшифровки древних рукописей, перевода их с иврита на латынь и их записи на французском; для воскурения благовоний; для частого перекрещивания себя; для раздачи милостыни бедным и нищим...

Путь, который он видел для себя и к которому сознательно готовился до четырнадцати лет, кардинально отличался от того, по которому его заставили идти!

Последний повел его по пыльным дорогам пустынь, мимо восточных городов, через равнины, усеянные трупами...

Томас смотрел в плачущие детские лица и закрывал свое сердце перед умоляющими женщинами, которые предлагали ему себя на ночь, за кусок хлеба. Он знал, что рано или поздно подолы их изорванных одежд все равно будут залиты кровью!

И когда по прошествии многих лет он наконец вернулся домой, стало ясно всем его родным, что ему нужна жена... Женщина, которая будет вести его хозяйство и рожать ему детей. Именно этого захотел его отец - тихого семейного счастья для своего младшего сына.

Любой рассмеялся бы при высказанной вслух мысли, что такого колосса, как он, кто-либо заставил сделать что-либо!

Но, несмотря на свою невероятную физическую силу, Томас чувствовал, как накрепко связаны его руки, и что на его плечи возложен крест, который он, как добрый христианин, должен принять и нести...

Всю свою жизнь он жаждал найти родственную душу, человека, который понимал бы его, с которым он мог бы поделиться своими мыслями, мечтами. Но из-за его особого положения в обществе никто не осмеливался становиться с ним откровенным. А к нему самому, как к главнокомандующему королевскими войсками (целой сотней), все всегда относились крайне осторожно и сдержанно.

Идея женитьбы сначала расстроила его, но потом он как-то свыкся с ней. Если его будущая жена будет обладать честным нежным сердцем, то будет вести все хозяйство в его интересах.

Осознание у алтаря того факта, что Миэль безумно красива, и его глаза находят непередаваемый покой при ее виде, стало для него настоящим подарком, на который он и не рассчитывал!

Его тоскливый взгляд скользнул к двери, ведущей в смежную спальню. В тот же миг ему захотелось присоединиться к ней. Лечь рядом и смотреть на нее до тех пор, пока его глаза не закроются...

Решив не ждать больше, Томас стянул через голову свою праздничную рубашку и повесил ее на пояс, быстро вылез из брюк и облачился в ночную сорочку, которая доходила ему до икр.

Тихо, чтобы не разбудить Миэль, он вошел, затем подкрался ближе...

Глава 3

Яэль была не первой женщиной, замиравшей от страха в присутствии графа Томаса Лорана.

Лоран помнил их бесчисленные лица, когда они, захватив город, грабили дома и сгоняли жителей.

Женщин и детей они оставляли с провизией, а мужчин брали в плен или, в зависимости от приказа, убивали на месте.

Он всегда испытывал глубочайшее сострадание к самым слабым членам общества, которые, травмированные различными набегами, не знали куда девать свой страх.

Томас Лоран однажды поклялся перед Богом сделать все возможное, чтобы избавить их от этого постоянного страха.

Но он больше преуспел с теми, кто еще никогда не становился жертвой нашествия сельджуков и мамелюков из Малой Азии. Кому еще не приходилось быть невольным свидетелем всех ужасов их нападений.

Римская империя и все ее союзные страны были вовлечены в кровавую войну 'человека против человека'.

Радикальные арабы из Египта и Палестины распространили ее на самых слабых - женщин и детей!

Ни одна женщина, пережившая их зверское насилие, никогда не сможет снова принять мужчину, не умерев при этом тысячи смертей.

Если бы граф не знал лучше, он заподозрил бы, что его супруга Миэль стала жертвой невероятных жестокостей мусульман…

Но как такое могло случиться? Будучи француженкой, Миэль никак не могла приблизиться к мусульманину, а будучи послушницей монастыря - тем более!

Именно поэтому Томас не мог понять, почему Миэль так испуганно к нему относится. Кроме того, он не помнил ни одной ситуации, когда повел бы себя в ее присутствии властно, жестко или неуступчиво. И потому, чтобы доказать ей, как сильно он заботится о ее ментальном здоровье, он исполнит ее заветное желание и возьмет ее с собой в путешествие.

Томас планировал оставить ее на безопасном расстоянии от Иерусалима. Город Лод был подходящим местом для этого. Возможно, там у него появилась бы даже возможность навещать ее время от времени.

Граф невольно опять вспомнил весь тот ужас, когда Миэль впервые взглянула в его глаза. Ему на тот момент показалось, будто она вынырнула из своего давнего кошмара и поняла, что теперь не сможет от него избавиться, ибо он стал ее реальностью!

Томас живо вспомнил ее полную нижнюю губу, которая дрожала, как лепестки розы на ветру, и слезы в ее глазах, от которых ее зрачки блестели, как граненое стекло.

В нем поднялась нежность к ней, и он поклялся сделать все возможное, чтобы Миэль преодолела свой страх перед ним и обрела безопасность в его объятиях.

Когда он забрал ее из комнаты на прогулку, то заметил, что она плакала. Хотя, она изо всех сил старалась скрыть от него свое состояние, от него это не ускользнуло.

Он молча подвел ее к передней части поместья и был в душе благодарен тому, что полуденный зной еще не наступил.

Миэль выглядела очень изящной в бордовом платье, на фоне которого темными пятнами выделялись ее густые длинные косы, мягкие, как китайский шелк, и блестящие, как черный оникс.

Если бы он не испугал ее своим видом, то мог бы смотреть на нее часами… Но, не желая ее тревожить, граф шагая смотрел прямо перед собой.

— Расскажи мне что-нибудь о себе, — попросил он, пытаясь отвлечь ее от мрачных мыслей.

Его не удивило то, что она продолжала напрягаться.

Заставлять ее чувствовать себя неловко вовсе не входило в его намерения.

— Мне сказали, что первый год в монастыре ты не разговаривала. Это правда?

— Да, — прошептала она.

— Почему?

— Они вам разве не рассказали? — нерешительно переспросила она.

— Я хочу услышать это от тебя.

Он повернул голову к ней и с интересом посмотрел на нее.

Как обычно в его присутствии, она опустила лицо. Накинула от яркого солнца на голову шаль, которая скрывала часть ее лица.

— Они подобрали меня без сознания на обочине дороги и отвезли в монастырь. Когда я очнулась, то совершенно ничего не помнила ни о своей семье, ни о своем доме, ни о родном языке. Предположили, что я приехала из соседнего города. Только когда через год ко мне вернулась память, я смогла подтвердить их это предположение и таким образом нашла обратный к своему языку.

Ложь, ложь, сплошная ложь, подумала Яэль.

Но ни тогда, ни сейчас она не собиралась рассказывать своим врагам о своем истинном происхождении. Когда она очнулась в монастыре, ей сразу стало ясно, что ее выживание будет зависеть от того, станет ли она примерной христианкой и отречется ли от своих еврейских корней.

Чтобы не выдать себя, Яэль больше года молчала, пока не научилась понимать французский язык и говорить… почти без акцента. Тайна ее происхождения из-за полной потери памяти стала отличным оправданием ее долгого молчания.

***

— А твою семью монахини когда-нибудь пытались найти? — спросил он.

— Нет. Мы никогда не говорили о моем прошлом, они боялись навредить моему духу.

— Это несомненно было их верным решением, — согласился он — Но сейчас твой дух в стабильном состоянии, нет? Если хочешь, я наведу справки.

Глава 4

Вместо ответа граф кивнул и подметил, как ее зелено-карие глаза триумфально заблестели. Будто эта, на вид хрупкая, девушка только что одержала победу в безнадежной битве.

— Да, — повторил он, размышляя, не совершает ли сейчас ошибку.

— Я благодарю вас! — просто ответила она, и он вмиг отбросил свою тревогу.

Ее искренняя благодарность, более того, ее радость стали ему почему-то очень дороги.

Надежда на то, что вскоре его молодая супруга избавится от страха перед ним, замерцала слабым светом в его сердце, источая при этом приятное тепло.

Возможно, уже в скором будущем они встанут плечом к плечу на защиту бедняков этого города и примут бой с запустением.

Тогда ему не придется беспокоиться, когда он отправится в очередную крестовую войну, все его владения, хозяйство, как благотворительные дела будут в надежных руках. В ее руках!

Ни один нищий, стучащийся в его дверь, не будет отвергнут ею. Ни один ребенок, ищущий приюта, не будет прогнан ею…

Сердце Миэль было в правильном месте, думал Томас, поэтому он смог бы надолго отлучаться из дома со спокойной душой!

Они молча шли.

Граф Лоран ломал голову: о чем она думает?

Миэль казалась ему и на обратном пути напряженной и отстраненной.

— Ну, Томас, надеюсь, монахини удовлетворительно присматривали за твоей невестой?! — поддразнил Седрик своего младшего брата, который сел напротив него за обеденным столом.

Только они вдвоем жили в Триполи, остальные братья и сестры, а также родственники проживали в поместьях виконта во Франции.

Яэль не отрывала глаз от своей тарелки, но почувствовала, как краснеет…

Если бы кто-нибудь заподозрил и узнал, что прошлой ночью они так и не заключили их брак???

Разоблачение стало бы гораздо более неловким фактом, возможно, скандалом, чем его этот тонкий намек.

— Да, — спокойно ответил Томас, бросив на нее быстрый косой взгляд, от которого у нее загорелась правая щека.

Тем не менее, Яэль не вернула ему взгляда, а обмакнула хлеб в острый соус. При этом на ее левой руке сверкнуло новое кольцо.

— Слуги утверждают обратное. Твои простыни, говорят они, до сих пор не запятнаны!

Яэль с досадой стиснула зубы. Она могла понять подозрения его старшего брата. Среди ее народа было также принято размахивать окровавленной простыней, чтобы все это увидели… Хотя, эта церемония показалась ей менее неприятной, чем само требование деверя!

От одного представления соития с ним, ее сердце забилось в ушах.

— Уверяю тебя, у нас все в порядке, — бесстрастно подтвердил Томас, бросив на брата угрожающий взгляд.

Седрик вскинул бровь и посмотрел на свою молодую невестку:

— Томасу надо было взять женщину без родословной! Ему, видите ли, недостаточно спасать нищих из переулка, нет, он должен еще и дать свое имя случайной бездомнице, тем самым улучшив ее жизнь.

Седрик слегка наклонился вперед, и Яэль, чтобы не показаться невежливой, со страхом взглянула на него.

— Из какой семьи ты происходишь, Миэль?

Томас положил руку на ее правое предплечье, слегка сжав его, чтобы дать ей понять, что он ответит вместо нее.

— Для меня важно сердце, а не социальное положение, Седрик. Моя жена будет вести мое хозяйство по моим принципам. Твои насмешки неуместны!

— Говорит Святой Тома?! — усмехнулся тот — На прошлой неделе я отправил депешу в Ватикан с просьбой построить тебе алтарь!

Яэль почувствовала, как напрягся ее муж.

— Будь осторожен, брат, богохульство — это грех!

Седрик рассмеялся и покачал головой:

— Когда я был в этом обвинен? Во время твоей канонизации? Неужели все дошло до того, что ты уже выдаешь себя за Бога???

Яэль отстранилась от мужа и переплела свои пальцы под столом. Она чувствовала себя все более и более неуютно…

Томас не пропустил этого. Он встал и подождал, когда его супруга Миэль последует его примеру.

Когда она встала рядом с ним, он склонил набок голову и попрощался с братом, коротко объяснив, что у него еще есть дела.

Бок о бок они торопливо вышли из столовой.

Когда Томас закрыл за собой дверь ее комнаты, он извиняюще посмотрел на нее.

— Мне очень жаль. Ты не должна принимать близко к сердцу поведение моего брата. Уверен, он этого сам тоже не желает.

Яэль пожала плечами и отошла к окну, выглянув наружу.

— Поскольку в данный момент, судя по всему, мой брат все-таки настроен на ссору, я предлагаю уехать уже сегодня. Ты не против?

— Нет, — ответила она, хотя была бы не против остаться в поместье еще на несколько дней. Ей хотелось еще раз навестить тот виноградник…

— Превосходно, тогда я все устрою для нашего отъезда!

В следующее мгновение Яэль осталась одна.

Глава 5

Поскольку Томас предоставил ей выбор, где ужинать, Яэль выбрала свою комнату.

Хотя, створки окон ее комнаты были закрыты из-за жары, солнечный свет падал рябью на темный деревянный пол внутри.

С моря дул легкий бриз, раздувая легкие занавески.

В воздухе витал запах соли, и девушка тоскуя облизнула губы, ища вкус своего детства.

После того как подали и убрали обед, Алия помогла ей вылезти из платья.

Смуглая и черноволосая девушка принесла благоухающую воду для умывания, в которой плавали лепестки роз, и мягкую ткань для вытирания.

— Спасибо, — с трудом выдавила из себя Яэль — Можешь идти!

Когда служанка удалилась, Яэль глубоко вздохнула и приготовилась к умыванию.

Легкий аромат роз усилил ее желание вернуться в ту пору, когда она была маленькой, и ее сестры играя баловались лепестками. Выплескивали их из чанов, а потом прятались от ругани матери, которая была вынуждена приносить новую воду для мытья…

Яэль закрыла глаза, зарылась лицом в мягкий хлопок и медленно вдохнула. Она тихо заплакала, в тысячный раз спросив себя, не прорывается ли сейчас наружу все то горе, которое она держала глубоко внутри своего 'я' последние шесть лет.

Присутствие ее мужа, несомненно, является причиной того, что в ней все разрывается и путается!

Когда у в ее глазах не осталось больше слез, ее всю пробрала дрожь. Девушка влезла в свою ночную рубашку и забралась под одеяло…

Интересно, придет ли граф Лоран попрощаться с ней на ночь?

Яэль не успела закончить свои размышления, как раздался стук, и вошел он.

С улыбкой на губах он пересек комнату и сел рядом с ней на край кровати.

— У тебя есть все необходимое? — с какой-то тревогой спросил он.

— Да, спасибо, месье!

В волнении Яэль присела, стараясь, чтобы одеяло не соскользнуло с ее груди.

Его взгляд был по-прежнему прикован к ее лицу, вернее, ее глазам. Казалось, ему нравится пристально смотреть в них.

Румянец залил ее лицо, она стыдливо опустила глаза.

— Спокойной ночи, — наконец произнес он, наклонился вперед и мельком поцеловал ее в лоб. Затем поднялся.

И хотя, на ее губах вертелся готовый ответ в знак вежливости, она не смогла произнести его вслух. Откровенно говоря, она желала ему не приятного ночного отдыха в постели, а смерти. Сказать иначе стало бы перед самой собой лицемерием!

***

После утренней мессы и завтрака они отправились к ветхим домам, которые он планировал реконструировать.

По дороге Томас объяснил, что ему нельзя терять времени, так как через несколько недель они должны будут отправиться в Иерусалим.

— Боже Всемилостивый, камень крошится между пальцами, — заметил он, рассматривая песок на своей ладони.

Граф Лоран снял перчатки и, засунув их под одну руку, присел возле стены дома, на которую опирался другой рукой. Несмотря на то, что он низко опустился, Яэль оказалась выше его всего на голову.

— Наверное, нам придется все здесь перестраивать!

Он выпрямился и потер ладони, чтобы стряхнуть с них пыль.

Яэль прошла мимо него дом.

Через дверной проем сна вышла на задний двор. Поскольку у дома не было крыши, выход на улицу не изменил ее ощущений.

Когда она посмотрела на засохший участок перед собой, ее охватила уверенность, что когда-то здесь был сад…

Интересно, кто в прошлом жил здесь?

Она услышала его позади себя, но не повернулась к нему.

Томас также прошел мимо нее, и она заметила, что он внимательно изучает землю. Он снова наклонился и провел пальцами по сухой земле.

— Здесь, несомненно, когда-то жили евреи, — объяснил он — Магометане не сажают сады. Они выкапывают замзам (колодец - в переводе с арабского) и делают из них хавд (водоемы, бассейны - в переводе с арабского).

Яэль пошатнулась, сделала незаметный шаг назад и ухватилась за крошащиеся остатки стены за спиной.

Она закрыла глаза и увидела перед собой картину того, как представителей ее народа выгоняли из этого дома и истребляли…

Девушка почувствовала даже головокружение. Неужели это никогда не прекратится?

— Видишь? — спросил он ее издалека, и она открыла глаза. — Колодец!

Как будто это доказывало его гипотезу, он заговорщически подмигнул ей и улыбнулся.

Яэль выдохнула воздух и кивнула, словно поняла контекст.

Когда его взгляд снова скользнул по руинам, он снова обратился к ней: — Потребуются годы, чтобы снова жить здесь. Ты доверяешь себе, что сможешь продолжить работу, пока меня не будет?

Яэль кивнула.

— Да, мой господин, и если работа будет продвигаться слишком медленно, я прибегну к кнуту! — это было сказано ею в шутку, но он раздраженно посмотрел на нее. — Конечно, нет! — быстро добавила она и пояснила — Однажды фараон построил таким образом огромные пирамиды!

Глава 6

Граф отломил кусочек хлеба и откусил его.

— Мы живем в трудные времена, — медленно произнес он, проглотив хлеб с супом. — Вокруг нас много ненависти. Поэтому важно следить за нашими сердцами и языками, а еще видеть прежде всего в другом человеке человека. Наш Господь Иисус призывал нас любить своих врагов. Мы должны следовать этому, когда смотрим в лицо незнакомцу!

Яэль прикусила нижнюю губу, чтобы не произнести вслух то, что вертелось на кончике ее языка:

Это то, что вы делаете в Иерусалиме с обнаженным мечом с беззащитными женщинами, стариками и детьми? "Любить врага"?

Она крепко сжала руку в кулак под столом.

Этот человек был лицемером!

Дома он играл в благодетеля, а в Земле обетованной оставлял за собой кровавый след…

Яэль напряженно ждала, пока он закончит и встанет. Затем она последовала из столовой за ним.

— Если у вас нет возражений, я удалюсь в свои покои?

Он кивнул.

— Я загляну к тебе минуту позже… Для поцелуя на ночь.

Яэль в молчаливом гневе повернулась и поспешила по лестнице на верхний этаж.

Глаза Алии были опухшими, когда она принесла своей хозяйке таз с умывальной розовой водой.

Ее руки сильно дрожали во время расстегивания платья своей госпожи.

— Сегодня я добавила в чашу лишнюю каплю розовой воды, — хрипло прошептала служанка.

— Избавь себя от необходимости заискивать передо мной! — холодно ответила Яэль. — Я вижу тебя насквозь, знаю твой народ. Поэтому послушай моего совета и убирайся! Возвращайся в свою проклятую семью, ибо я превращу твою жизнь здесь в чистый ад, Господь все равно не заберет тебя к себе!

При этих словах тело Алии начало неконтролируемо дергаться, и слезы полились по ее щекам.

— Мадам, я не могу вернуться домой! — всхлипывала она, опускаясь на колени. — Мои братья… Они меня убьют!

— Поверь, это предпочтительнее того, что я сделаю с тобой, — пригрозила Яэль, отворачиваясь от нее.

Ее сердце почему-то ожесточилось от страданий служанки.

— За прелюбодеяние тебя закидают камнями, ты этого боишься? Сколько раз ты служила своему господину, графу Лорану?

Презрение и ненависть придали ее голосу суровый тон.

— Ни разу! — всхлипнула Алия. — Ваш супруг не прикасался ко мне, и я боюсь не наказания за прелюбодеяние. Я приняла Вашего Бога, как своего! За это меня убьют!

— Нашего Бога? — недоверчиво повторила Яэль, вспомнив, что ей нельзя выдавать себя. — Бога католиков?

— И Бога Израиля!

— Это не один и тот же Бог! — горячо возразила молодая графиня, изо всех сил стараясь не продолжать говорить.

Яэль была на грани того, чтобы полностью раскрыть свою тайну!

То, что ей удавалось делать годами, казалось невозможным в этом разговоре…

Смущенная ее словами, служанка села на пятки и вытерла слезы со своих щек.

— Я вижу, вы ненавидите евреев больше, чем кто-либо из нас!

Яэль снова сжала руки в кулаки, затем кивнула, не глядя женщине в глаза.

— Они распяли Иисуса Христа, — горько воскликнула Алия — И за это и Бог иудеев наказывает их до скончания веков. Он отверг свой народ и заключил Новый завет с Римско-католической церковью…

— Молчи! — злобно прошипела Яэль, готовая ударить служанку — И помоги мне уже вылезти из этого платья!

Алия с трудом выпрямилась и шагнула за спину своей госпожи.

— Бог евреев Яхве выполняет свои обещания, — из последних сил борясь с собой, заявила Яэль, не справившись с бушующим ураганом. — Яхве никогда не нарушит Старый завет!

Алия набросила ткань на плечи своей хозяйки и уже собралась ей помочь выскользнуть из рукавов, как Яэль сделала резкое движение. Платье затрещало и порвалось.

— Какая ты неуклюжая! — выругалась она, преувеличивая ущерб, пока с трудом выбиралась из одежды.

Алия прижала руку ко рту, ее глаза расширились от ужаса.

— Теперь ты молчишь, неуклюжая варварша! — усмехнулась Яэль. — Я доложу об этом хозяину. Положи это платье на стул, чтобы я могла показать его ему, когда он придет ко мне!

— Мне очень, очень жаль! Пожалуйста, простите меня! — прошептала служанка в отчаянии.

— Тебе лучше уйти! — сузившимися от ненависти глазами Яэль смотрела вслед женщине, выскальзывающей из ее покоев.

— Она сделала это нарочно — обвинила Яэль свою служанку некоторое время спустя, гневно глядя на мужа — Она услышала, как я пожаловалась тебе на нее, и в отместку порвала мне платье!

Томас в недоумении уставился на тонкую ткань в своих руках и осмотрел повреждения.

— Это не похоже на Алию. Такие вещи случаются. Это просто совпадение, что это случилось именно сегодня!

— Ты обвиняешь меня во лжи? — вскричала Яэль, выйдя из себя, в то время как он положил платье на место и повернулся к ней.

Глава 7

Дни проходили, как тягучий золотой мед. Яэль с нетерпением ждала часа, когда они отправятся в путь.

Ей не терпелось снова увидеть свою родину и осуществить давно задуманную месть Томасу.

Когда она наконец села в карету, окруженную большим количеством солдат, и почувствовала движение колес, то с облегчением выдохнула.

Всего несколько дней отделяли ее от новой жизни, от момента, когда наступит рассвет ее будущего и она станет свободной благодаря пролитой крови. Его крови! Графа Томаса Лорана!

Око за око, зуб за зуб…

Хотя, Яэль была сосредоточена на цели своего путешествия, все же не могла избавиться от смутного чувства тревоги, что ее окружают враги.

Яэль была уверена, что некоторые из этих людей были там, когда ее семья была уничтожена. Чтобы не потерять рассудок, она смотрела вдаль, стараясь не думать ни о чем-то конкретном.

Лоран возглавлял взвод солдат, и каждый раз, когда ее взгляд падал на него, воспоминания накладывались на настоящее, и ей становилось трудно дышать.

Его вид верхом на лошади, облаченного в тонкую, но прочную кольчугу, каждый раз больно сдавливал ей грудь. До тех пор, пока она сама не наложила грубые временные швы по бокам своего израненного сердца. Девушка испугалась, что еще чуть-чуть, и ее жизненно важный орган в левой груди разорвется от боли…

Когда он предложил ей поесть во время отдыха, она смогла выдержать его близость рядом с собой во время трапезы с огромным усилием.

Снова и снова Яэль видела его перед собой, его меч, поднятый над головой ее отца…

Ужас обуял ее вконец, когда она вспомнила до мельчайших подробностей надруганные тела матери и сестер. Ей пришлось сдерживать себя, чтобы не вскрикнуть от боли.

Когда Томас привел ее в комнату постоялого двора, где ей предстояло провести следующую ночь, и его губы, словно печать, прижались к ее лбу, Яэль испугалась того, что вот-вот умрет.

Лишь после его ухода она позволила своему телу задрожать. Последнее долго не успокаивалось, несмотря на усталость и ночь…

Яэль представила себе, что граф Лоран уже давно дремлет в своем шатре среди своих людей и только тогда смогла расслабиться.

***

Кошмары регулярно вырывали ее из сна по ночам, пот покрывал ее кожу. Темные круги застилали ей глаза.

Чем ближе они подходили к Иерусалиму, тем сильнее реагировало ее тело…

— Путешествие слишком изнуряет тебя, — обеспокоенно заметил Томас, изучая ее бледное лицо.

Яэль переплела пальцы, практически сцепив их вместе, отчего костяшки ее пальцев побелели.

— Нет, — возразила она с трудом — Я счастлива быть здесь. Я в порядке!

Нахмурив брови, Томас подошел ближе…

Она боролась с желанием отступить от него.

В доспехах он выглядел еще более сильным и грозным, чем прежде. Драгоценные камни на рукояти его меча отражали солнечный свет, когда он падал на нее.

Совсем как в то утро в Убейдии. Это было невыносимо!

— Прошло столько дней, твой страх передо мной должен был утихнуть, — задумчиво продолжил он. — Вместо этого, я не могу отделаться от ощущения, что произошло обратное!

Яэль не могла пошевелиться, просто смотрела на него круглыми глазами.

— Что я сделал, чтобы заслужить такой взгляд? — повторил он вопрос, отчаянно желая наконец получить свой ответ. — Миэль, почему ты так боишься? Почему я тебе противен?

Томас протянул к ней руки и сжал их своими.

Яэль закрыла глаза, тяжело сглотнула и попыталась обрести внутреннее равновесие. С большим усилием она снова посмотрела на него.

— Мой господин, я просто устала, вот и все. По ночам мне снятся плохие сны. Но я уверена, что почувствую себя лучше, когда мы доберемся до места назначения.

Он с сомнением покачал головой, а ей захотелось вырвать свои руки и убежать. В место покоя. Без воспоминаний. Но выхода не было, и она должна была сделать все возможное, чтобы развеять его сомнения.

— Вы мой благодетель, месье, и я хочу, чтобы в скором времени я также смогла принести вам пользу. Когда вы вернетесь с войны, я хочу стать вашей!

Глава 8

Уже стемнело, когда Лоран вернулся в шатёр и принес ей еду.

Под опущенными ресницами Яэль наблюдала за ним, ожидая, что он накажет ее.

Но хотя его каждое движение было сдержанным, он относился к ней хорошо. Как будто их отношения друг с другом не изменились, и как будто он игнорировал тот факт, что они были врагами.

Лоран поставил рядом с ней масляный светильник и указал на ее лодыжку. Судя по всему, он собирался обработать рану. Но Яэль упрямо покачала головой и положила на нее руку. Она все еще крючилась на тростниковой циновке, ожидая, когда он ее оттуда прогонит.

Как бы то ни было, это была его постель, а она напала на него, была готова убить его. Он унизился бы перед ней, если бы не настоял на своем праве спать на циновке.

Как будто этот факт ничего для него не значил, Лоран снова взял светильник, открыл сундук, залез во внутрь и достал одеяло, которое расстелил на полу рядом с входом. Не глядя на нее, он лег на одеяло и выключил свет.

Яэль хотела порадоваться, что прогнала его, но не смогла этого сделать.

Каждый его вежливый добрый поступок приводил ее в стыд!

Если бы он не был человеком, разрушившим ее жизнь, она, возможно, смогла бы его уважать. Но обстоятельства не позволяли ей испытывать к нему благосклонные чувства.

***

Весь следующий день они провели верхом, и было невозможно избежать физической близости с ним. После того как ранним утром она села позади него, невольно прижавшись к его бедрам…

Вскоре силы покинули ее, и она подалась вперед, чтобы прислониться к его широкой спине и обхватить руками его талию.

К концу утра граф заметил, что она едва держится, и потому обхватил рукой ее предплечья, придавая ей устойчивость…

Незадолго до захода солнца они достигли укрепленного города Рамат Разиэль и остановились в трактире. Проголодавшись, они быстро поели в выделенной им комнате.

Лоран принес умывальник и воду, чтобы она тоже смыла с себя пыль их путешествия. Чтобы дать ей возможность спокойно умыться, он предусмотрительно вышел из комнаты.

Яэль удивилась его заботливости. Никогда прежде она не слышала, чтобы кто-то делал добро своим приспешникам! Покончив с умыванием, она облачилась в одну его из рубашек, которые он оставил ей, и забралась в постель.

Девушка смертельно устала, несмотря на то, что уже близился час, чтобы привести свою уловку в действие.

Лоран, конечно, тоже был сильно измотан.

Это обстоятельство сыграло ей на руку!

Было необходимо то, чтобы и он оказался полностью ослаблен. Следовательно, эта ночь была создана для осуществления ее плана и склонения чаши весов в ее пользу!

Полная решимости, Яэль боролась со сном сквозь темноту, мысленно заставляя свои глаза оставаться открытыми. С тяжелыми конечностями она ждала его возвращения…

Что он делал так долго? Ее веки опускались все ниже и ниже…

Когда ее супруг муж вошел, она уже заснула.

Яэль проснулась далеко за полночь, ее сердце забилось, и она рывком села.

Проклятье, она упустила золотую возможность!

Рассердившись на саму себя, она прислушалась, но тут же успокоилась и с облегчением выдохнула.

Дыхание Лорана разрывало ночную тишину, глубокое и равномерное.

К счастью для нее, он все еще спал!

Значит, момент настал.

Ее пульс снова участился, и она в последний раз спросила себя, готова ли она принести эту жертву со всеми вытекающими последствиями. Да! Она долго думала об этом. Это было единственное решение ее проблемы! Она не смогла придумать другого способа выиграть время и остаться рядом с ним.

Когда она закончит с ним, он будет привязан к ней навсегда. Как бы ужасно это ни звучало, это было бы ненадолго…

Однажды он забудет спрятать от нее все кинжалы и ножи. Тогда и настанет ее момент прикончить его!

Яэль осторожно нащупала Томаса, но его рядом с ней не оказалось.

Сузив глаза до щелей, она огляделась вокруг.

Бледный лунный свет помог ей отыскать его.

Он лежал на полу перед дверью.

Яэль глубоко вздохнула и тихо соскользнула с кровати. Подкравшись на цыпочках, она тихо опустилась на колени рядом с ним.

Теперь нужно было не разбудить его и в то же время взбодрить его тело!

Она понятия не имела, как это сделать, но ей так хотелось, что бы у нее все получилось…

Ее пальцы дрожали, когда она начала возиться с его штанами, и она несколько раз надолго останавливалась, чтобы убедиться, что он все еще спит. .

Очень осторожно она потянула ткань в сторону, чувствуя себя неловко из-за вторжения в его личное пространство.

К счастью, она едва могла что-либо разглядеть в тусклом свете!

Ее смелость и так пугала ее, поэтому ей было приятно не иметь возможности ясно видеть его детородный орган.

Томас слабо пошевелился, и она убрала руку с его плоти.

Глава 9

Лоран принес ей напиток и поднес чашку к губам. Но Яэль упрямо отвернула голову.

— Давай, пей! Нам предстоит долгий путь! — нетерпеливо приказал он, однако она не ответила.

Граф отставил сосуд с напитком в сторону. Яэль чувствовала его гнев в каждом движении.

— Как скажешь, — прорычал он — Поскольку я не предполагаю, что ты поедешь со мной на лошади, то будешь идти позади меня!

Он взял ее за руку и вывел на открытое пространство.

Его боевой конь стоял в седле, к одному из ремней была привязана веревка. Лоран схватил свободный конец и завязал его узлом на ее кандалах.

Яэль моргнула от такого очередного унижения. Но продолжила молчать.

Не обращая на нее внимания, он забрался в седло и погнал животное медленным шагом.

Тем не менее, чтобы не споткнуться, девушка была вынуждена поспешить.

Она могла делать только маленькие шаги, постоянно борясь с сопротивлением оков…

Пока они приближались к городской стене по улицам, Яэль не обращала внимания на осуждающие взгляды, на насмешливые замечания, которые выкрикивали в ее адрес. С каждым пройденным метром она все сильнее ненавидела графа Лорана.

Каждые несколько минут Томас оглядывался через плечо на свою Миэль. Он не хотел даже думать о том, что навсегда прикован к ней, потому что она обманула его. Хитростью привела их брак перед Богом в исполнение. Из-за своей выходки она, вероятно, думала, что обеспечила себе защиту.

Но последнее слово еще не было сказано!

Если бы он бросил ее в тюрьму, ложно обвинив в измене, она умерла бы там через несколько дней. Он вздрогнул. Несмотря на горечь, которая, словно желчь, жгла горло и заставляла желудок сжиматься, граф не желал ей подобной жестокости. Миэль была в его глазах невежественной простолюдинкой, не имеющей представления о силах, которые держат этот мир в своих жадных когтях…

Лоран услышал какой-то стук и скрежет, обернулся, останавливая коня.

Миэль упала на землю и волочилась за ним.

Лоран тут же выпрыгнул из седла и бросился к ней.

Она лежала на спине с открытыми глазами, застилаемыми слезами, и смотрела на небо.

Ее платье сползло до бедер, открывая сильные царапины. При виде ее в этом состоянии у него защемило сердце. Он осторожно просунул руки под ее тело и приподнял девушку.

Ее рот сжался в линию, она отвернула от него лицо. Тем не менее, он ясно ощущал ее отчаяние.

— Ты хочешь пить? — участливо поинтересовался он, усаживая ее под углом на лошадь перед седлом.

Граф расстегнул наручники на ее лодыжках и свернул веревку, которую закрепил за сиденьем. Затем запрыгнул на коня, повернул ее к себе и посмотрел на нее.

Миэль молчала, ее нижняя губа кровоточила. Вероятно, она треснула из-за сухости.

Томас протянул ей курдюк с водой, поднес его к ее губам.

Яэль упрямо отвернулась.

— Пей, Миэль, или я тебя заставлю! — сурово потребовал он.

В конце концов, она повиновалась и повернулась к нему, открыв рот так, что стали видны ее белые зубы, сверкающие, как слоновая кость.

Мужчина осторожно влил в нее жидкость, наблюдая, как тонкая струйка потекла по челюсти, мимо горла, к декольте и смочила его. Когда она закончила пить, он опустил сосуд с водой и взял ее за шею. Большим пальцем он провел по мокрой линии и размазал ее.

Яэль затаила дыхание. Пульс бился в горле, выдавая его непреодолимый страх.

Он искал ее взгляд, но она закрыла глаза.

Поверженная женщина, униженная в своей гордости, в своем достоинстве и полностью отданная на милость врага!

Словно обжегшись, Лоран отдернул руку и убрал курдюк с водой в седельную сумку. Вместо того чтобы опустить бесчестную жену на землю, он двинулся вместе с ней на своем жеребце. Обхватив за талию, он притянул ее ближе, так что ей пришлось прислониться к нему. Поскольку он не ослабил давления руки, она была вынуждена оставаться в таком положении. Пятками он подталкивал животное к быстрому шагу. Яэль вдруг сдалась и прижалась лицом к его груди.

Неожиданная нежность охватила его. За свою мягкосердечность он ругал себя дураком. Ему следовало бы лучше знать!

Эта женщина дважды пыталась убить его, жаждала его смерти!

Мало того, она еще еврейка, а это значит, его враг. То были достаточные причины, чтобы потерять его расположение. Он вмиг вспомнил ее обвинения, и в этот момент ему стала ясна вся величина того, что она когда-то видела…

Он мысленно увидел ее девочкой. Осознал весь ужас, который постиг ее, когда она увидела, как он убивает ее отца и братьев. Возникающие образы и чувства были настолько невыносимы, что он не удивился тому, что интуитивно подавлял их до сих пор. Невольно он еще крепче обнял ее, умиротворенно желая хоть на секунду восполнить то, что разрушил в ней тогда.

***

В приюте на следующую ночь Лоран расстегнул наручники. Глянул на ее окровавленные запястья и нахмурил брови.

Яэль предположила, что он размышляет о том, как она могла нанести себе такие увечья.

Глава 10

Между ними было так необычно тихо, что Яэль не посмела шевельнуться. То, что он ей сказал, изменило в ней что-то. Она еще не знала, как к этому отнестись.

— Скажи мне свое настоящее имя, — резко спросил повернувшись к ней — Полагаю, тебя не крестили именем «Миэль»?!

— Я вообще не крещеная, — защищалась девушка, и он глубоко вздохнул.

— Как бы то ни было. Позволь мне узнать: как тебя зовут?

Она некоторое время размышляла, прежде чем решилась доверить ему эту тайну.

— Яэль, — прошептала она, наблюдая, как он снова погружается в себя. Как будто ее имя огласило его смертный приговор.

— Яэль, — тихо повторил он и напрягся — Хорошо, Яэль. В начале нашей дальнейшей совместной жизни позволь мне продемонстрировать свое расположение к тебе — Лоран сделал паузу и задумчиво посмотрел на нее, затем продолжил — Отныне я не буду связывать тебя, и ты сможешь свободно передвигаться!

Яэль удивленно подняла брови:

— Ты думаешь, я возьму и так откажусь от своей мести?

Мимолетная улыбка заиграла на его губах, когда он посмотрел на нее. Почему его не разозлила или не насторожила ее эта непредсказуемость?

— Нет, я этого не предполагал, хотя хотелось бы, чтобы ты отказалась от нее. Ради своей же безопасности!

Она угрюмо покачала головой, но граф успокаивающе поднял руку:

— Послушай! В следующий раз, когда ты направишь на меня кинжал, я не стану его отбивать. Однако советую тебе перерезать мне горло. Это довольно кровавое дело, но безусловно смертельное. Если же попытаться пронзить мое сердце, то лезвие может отскочить от попадания в грудную кость или ребра. Чтобы убить таким способом человека моего роста и телосложения, нужна большая практика и сила .

Яэль побледнела, представив себе его жуткую смерть и то, как она несколько раз пыталась попасть в нужную точку.

— И все же я бы хотел, чтобы ты воздержалась, потому как не хочу представлять себе, что с тобой будет, если они тебя поймают!

Девушка грозно свела брови и нахмурилась. Ну и что с того? Собственная смерть уже не казалась ей неприятной.

— Между тем, гораздо вероятнее то, что моя смерть наступит сама собой!

Яэль не поняла ни слова, и черты ее лица разгладились, когда она вопрошающе посмотрела на него. Но ее недоумение не обеспокоило его, так как он невозмутимо продолжал:

— Чтобы доказать тебе, насколько серьезно я отношусь к нашему супружескому перемирию, я… Как только мы вернемся домой, я сложу с себя полномочия сотника Короля и откажусь снова отправиться на войну!

— Прости, ты сделаешь что? — Яэль подняла на него глаза.

— Я больше не буду воевать против твоего народа, — твердо резюмировал он — Независимо от того, какие последствия наступят в результате для меня. В лучшем для тебя случае, меня казнят!

Шок заставил ее отвести глаза, и она обхватила руками свой торс, не могла себе объяснить, почему ее вдруг охватило такое беспокойство. Ей трудно было поверить, что он всерьез хочет пойти на такой риск, чтобы… убедить ее в своей искренности?

— Конечно, это твое личное решение, но не нужно больше поднимать на меня руку, ибо в скором это сделает кто-то другой, — подвел он итог.

Мысли вихрем пронеслись в голове Яэль, пытаясь осмыслить, что все это значит. Странное ощущение, что больше не нужно добиваться своего и просто ждать.

Она пошевелила ногами, которые больше не были связаны, и погладила пальцем раны на запястьях.

— Это мое предложение, — заключил он — Я не жду от тебя ответа. Просто подумай над этим! — молча обработал ее раны, перевязал их, затем направился к двери — Ложись спать.

Оставшись одна, Яэль испугалась, что сошла с ума.

Его сума, в которой он хранил ее кинжал, лежала на кровати, она больше не была связана, а дверь не была заперта. Ничего не понимая, она подкралась к суме и открыла ее. Там, как она и предполагала, лежало несколько ножей, завернутых в ткань. Она вытащила один из них и оценивающе взвесила его в руке. Затем положила его на место.

Лоран открыл ей, что откажется снова идти в крестовый поход. Кроме того, он не осквернил ее мать и сестер. Сотник не был человеком, который любит кровь на лезвии своего меча?! И все же… Даже если его раскаяние было искренним, он заслуживал смерти. Ничто не могло изменить этого факта. Интересно, что сделает с ним Король? Повесит или отрубит голову, а может, просто подвергнет пыткам?

Яэль стиснула зубы и легла на кровать.

Мысли в голове бешено метались. После этого разговора ее мир изменился, но в основе своей остался прежним. Вина Лорана требовала искупления. Только его смерть могла принести ей покой. Кроме того, после его смерти все, что принадлежало ему, переходило к ней. Это была прекрасная перспектива, дававшая ей надежду на будущее.

***

— Фабиан, я все думал, когда же мы с тобой встретимся, — поприветствовал Томас своего солдата, который сидел за столом в трапезной их постоялого двора и жадно ел.

Когда тот поднял глаза и узнал своего Центенарио, то побледнел, и ложка выпала из его рук. Тогда он вскочил и опустился перед ним на колени:

Глава 11

В ту ночь Яэль не могла уснуть. Она ворочалась, ворочалась и ворочалась, пока ничто не удержало ее, и она встала. На бесшумных подошвах добежала до двери, отделявшей ее комнату от покоев мужа. Села перед ней и прижалась к дереву правым ухом, прислушиваясь к звукам, которые доносились по ту сторону двери.

В полумраке девушка услышала его глухие шаги и с закрытыми глазами проследила за всеми его передвижениями в комнате.

Не уходи!

Но он исчез.

Яэль бросилась к окну и посмотрела вниз, на почти темную улицу. Широкие плечи Лорана создавали тени, рассекая мглу, но все больше растворялись в последней…

Темнота ночи поглотила его, как смерть.

Яэль стиснула зубы и не обратила внимания на слезы, заливавшие ее щеки. Она не могла и должна оплакивать врага! Не о нем, о человеке, который когда-то отнял у нее все, не о нем должна горевать.

***

Граф Лоран, зная, что пройдет по этой дороге в последний раз, вышел из дома и глубоко вдохнул прохладный утренний воздух.

Кто знал, сколько времени у него осталось?

С того момента, как он предстанет перед главой города и сообщит ему о своем окончательном отказе вернуться на Землю Обетованную, удары его сердца будут сочтены. Все зависело от того, насколько месье Реми будет разгневан, и как скоро назначит дату и время его казни.

Стремясь к этой цели, Томас думал о Яэль. В последнее время все его мысли занимала она. Несмотря на то, что он изо всех сил хотел и стремился забыть ее и даже получил приказ ненавидеть ее и ее народ. Он постоянно видел ее перед собой, ее прекрасные темно-зеленые глаза, залитые слезами, открывшие ему ту глубокую боль, которую он ей тогда причинил.

Она была еще так молода. Слишком молода, чтобы потерять все на войне. Слишком молода, чтобы до конца жизни быть связанной с убийцей своей семьи! Оставалось надеяться, что Яэль вернется домой и найдет в мужья хорошего человека, который будет заботиться о ней.

Томас от всего сердца желал ей мира и счастья!

Префектура города Триполи располагалась в старинном мрачном здании, напоминавшем по виду замок и называвшемся так же. Тяжелые деревянные ворота преграждали вход прибывшим…

Лоран выпрямился во весь рост и постучал по массивным воротам.

Открылось небольшое окошко, вделанное в ворота.

— Центенарио Граф Томас Лоран, —- представился он. — Мне срочно нужно переговорить с префектом, месье Реми!

Окошко закрылось, и ворота толчком распахнулись.

Прежде чем войти, Томас в последний раз обернулся на улицу, впитывая в себя бледно-голубой цвет утреннего неба, на котором рассеивались перьями облака. Затем, последовал за охранником во внутрь.

— Центенарио, — поприветствовал его Реми, протягивая Томасу крепкую руку. Было позднее утро, и он только что прибыл в префектуру — Извините, что вам пришлось так долго ждать.

— Я не записывался к вам на прием, месье Реми, этого следовало ожидать.

— Пожалуйста! — префект открыл дверь и жестом пригласил гостя войти в его кабинет.

Когда господа уселись друг напротив друга по обе стороны чудовищного стола, месье Реми, главнокомандующий войском Короля повысил голос:

— До меня дошли сведения, что вы бросили свои войска, месье Лоран у ворот Иерусалима. Тяжкое преступление!

Томас сглотнул:

— Причиной тому были вынужденные обстоятельства. Я передал командование своему самому способному человеку, месье Лефевру. Он способен вести за собой наших воинов и принимать тактически грамотные решения. Он уже представлял меня в высшей степени удовлетворительно во время моего короткого отпуска.

— Вы знаете, что я не могу оставить подобные действия безнаказанными.

— Я знаю об этом, господин префект. Это также одна из причин, по которой я обратился к вам сегодня.

— Одна из причин? — Реми приподнял брови и сложил руки перед грудью — Есть и другие

— Именно так, господин префект, — Томас выдохнул — Я предлагаю вам назначить месье Лефевра Центенарио моего войска вместо меня…

Кустистые брови Реми мрачно сошлись, на переносице образовалась крутая морщинка:

— Решение, которое вы не можете принять, — прорычал он.

— Именно так, месье. Вы будете решать, кто возглавит армию в будущем, потому как я не вернусь в Иерусалим.

— Прошу прощения? — префект Триполи напрягся и сжал руки в большие грозные кулаки.

— Я слагаю с себя полномочия, месье. Вы знаете, что я уже давно добиваюсь своего освобождения от Королевской армии. Я никогда не хотел служить. Четырнадцать лет своей жизни я верно служил Папе и Короне. Теперь мне срочно нужно уйти в отставку!

— Никогда! Вы — наш козырь, наш Голиаф! Я отказываюсь удовлетворить вашу просьбу! — прорычал префект, и слюна полетела в воздух, а его лицо покраснело.

Томас спокойно откинулся назад. Он ожидал такой реакции.

— На этот раз я не приму ваш отказ, — твердо заявил Лоран.

Глава 12

Солнце больно ослепило Томаса, когда он впервые за целый год вышел на улицу. Ему показалось, что глаза забыли, как защищаться от солнечного света, и он прижал ко лбу ладонь козырьком, ожидая, пока можно будет что-нибудь разобрать.

Позади него захлопнулись тяжелые тюремные ворота — захлопнулась огромная пасть чудовища, изрыгнувшего его.

К счастью, Лоран каждый день делал физические упражнения для поддержания сил и потому был не так ослаблен, как следовало бы. Бывший сотник глубоко вдохнул свежий воздух, пытаясь акклиматизироваться.

В голове всплыл образ Яэль. Он спрашивал себя, как она отреагирует на его возвращение, после того как узнает, что ему удалось избежать смертной казни. Хотя, ей наверняка уже давно сообщили о вынесенном ему приговоре. Вероятно, с тех пор она надеялась, что он погибнет от болезней, последствий жестокого избиения или еще какого-нибудь несчастья, которое может постигнуть человека в мрачных тюремных камерах. Однако ничто подобное не ослабило его! Его собственный разум оказался его главным противником…

Наконец ему удалось разобраться в окружающей обстановке, и он начал двигаться. Теперь, видя с каждой секундой все лучше, его глаза впитывали в себя все краски и называли город разноцветным, словно закрашивая серый мир, который так долго был его домом.

Томас был благодарен за небольшое расстояние, которое ему пришлось преодолеть пешком до дома, и он использовал его, чтобы мысленно подготовиться к возвращению домой.

Яэль, скорее всего, будет все еще спать…

Ей незачем было вставать до первых петухов. Поэтому он решил не будить ее, а принять ванну и сбрить длинную густую бороду, доходившую ему до груди. Ему не хотелось предстать перед ней в таком немытом и запущенном виде.

Лоран свернул на улицу, в конце которой находился его дом. Открывшийся на него вид заставил его на мгновение замешкаться. На графа нахлынуло чувство, похожее на то, которое он уже испытывал, возвращаясь домой из Иерусалима, — облегчение от того, что он наконец-то дома! В своем "королевстве", в своем "замке".

Но Томас не стал поддаваться сентиментальным чувствам, расправил плечи и твердым шагом направился к особняку.

Как и каждое утро, Яэль сидела у окна своей комнаты и смотрела на пустынную улицу. Мысленно она повторяла древние сказаниях об Израиле, потому как не хотела забыть свои корни, не хотела, чтобы ее полностью поглотил этот христианский мир, в котором она уже так долго была заперта!

При первых лучах солнца, когда оно боролось с тенями, молодая женщина на короткое время поддалась иллюзии, что вернулась на родину. Все стало почти так же спокойно, как в оливковой роще ее отца… Обычно в столь ранний час ничто не отвлекало ее внимания, но сегодня из-за угла вышла высокая фигура и поспешила прямо к дому!

Сердце Яэль пропустило два удара сердца, прежде чем она поняла, кто это.

Томас Лоран, ее муж!

Вскочив, она отступила от окна, но осторожно выглянула из укрытия, чтобы узнать, что ее ждет. Она обратила внимание на его темную бороду и потрепанный вид, и ее пульс невольно начал учащаться.

Уверенность в том, что он взял на себя этот год мучений и позора ради нее, ничуть не уменьшила ее нервозности. Яэль была твердо уверена, что за последние несколько месяцев он понял, как жестоко поступил. Это осознание несомненно усилило ненависть, которую она к нему испытывала. В ней нарастал ужас, ведь он еще не исчез из поля ее зрения. Через мгновение он придет к ней и заставит ее заплатить за все… И год, потерянный в тюрьме! Почему бы ему не отомстить ей? Она была полностью в его власти, пешкой в его произволе.

Яэль, вся дрожа, сжала руки в кулаки и прислушалась. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем она наконец услышала шаги Лорана и его слуги.

Ее супруг понизил голос, проходя мимо ее двери и входя в свои покои.

Яэль задалась вопросом, почему он шепчет своему камердинеру. Может быть, он беспокоится о том, чтобы она не узнала о его возвращении? Хотел ли он сделать ей сюрприз? Может быть, он полагал, что это поставит ее в более уязвимое положение?

Безудержный страх охватил ее. Лоран был ее врагом, сильным, как никогда. Несмотря на перемирие. Еще немного, и он начнет мстить. Яэль боялась, что потеряет сознание от отчаяния.

Глава 13

Яэль размышляла. В конце концов, ей следовало перерезать ему горло в тот день. Он обещал не сопротивляться.

Почему она не сделала этого?

Через несколько минут его полные ненависти глаза обратятся к ней, и он больше не будет сдерживаться, одолеет ее и докажет, что история, которую он ей рассказал, полная ложь. Он изнасиловал ее мать и сестер!

Яэль вдруг осознала, что год назад в отчаянии хотела поверить во все, что он ей наврал. Потому что она устала. Совершенно измучилась.

Она торопливо сжимала руки. Но сдерживала себя. Ей надо оставаться стойкой. Целый год она готовилась к его возвращению. Поэтому не будет ждать, как беспомощная жертва, когда он сам придет к ней или ее вызовет. Очевидно, он планировал устроить ей засаду. Последнюю она действительно никак не ожидала. К счастью, у нее было несколько минут, чтобы разработать стратегию. Если она хотела выжить, то должна была выбить ветер из его парусов.

В этот момент дверь тихонько приоткрылась, и в комнату вбежала служанка, едва не заставив напряженную хозяйку вскрикнуть.

— Хозяин вернулся домой, — доложила она, вопросительно глядя на Яэль.

Это была не Алия. Та уже несколько месяцев назад по неизвестным причинам сбежала из дома. Со дня заключения Лорана в тюрьму Яэль перестала ее притеснять. Служанка пару раз отлучилась без ее разрешения из дома. После последнего выговора исчезла, не собрав даже свои вещи. Позже Яэль узнала о ее печальной участи…

Графиня быстро повернулась к новой горничной, которая ожидала ее распоряжений.

— Пусть повар приготовит для господина завтрак, — произнесла она, стараясь говорить спокойным тоном. — После того как вы передадите ему мои указания, принесите мне чернила, перо и книгу по домоводству.

Служанка сделала реверанс и скрылась. Вскоре вернулась с необходимыми принадлежностями и поставила их на узкий столик.

Яэль жестом попросила ее удалиться и открыла книгу с учетными записями. Она отчаянно попыталась сосредоточиться на своих записях, но не смогла. Снова и снова переживала те моменты, когда Лоран поднял руку и вонзил меч в грудь ее старшего брата, или как он связал ее и заставил бежать за лошадью, чтобы унизить. Его суровые гневные слова после того, как она призналась ему в том, что она еврейка, били набатом в ее ушах.

Тогда граф Томас Лоран показал свое истинное лицо и подавил все ее надежды на светлое будущее своим отказом.

Ее страх усилился, а дыхание перехватывало от боли.

Его ненависть уничтожит ее. Сегодня. Для нее не было спасения.

Кровь так громко стучала в ушах, что она не сразу заметила — Томас вышел из своей комнаты. Только когда он проходил мимо ее двери, до нее дошло, что и сейчас он не зайдет к ней.

Как жестоко он мучил ее! Неужели он хотел, чтобы она упала перед ним на колени и стала бы таким образом деморализована?! Или он ждал удобного момента, чтобы внезапно вызвать ее и еще раз унизить, только при слугах?

Вспыхнувший гнев помог ей справиться с бессилием. Яэль не могла допустить этого! Она решила пойти к нему и первой удивить его.

Яэль решительно захлопнула тяжелую книгу, поднялась и сунула ее под мышку. С гордо поднятой головой вышла из комнаты. На первом этаже перехватила служанку и приказала ей сообщить, когда муж закончит трапезу, затем прошла в кладовую. Там она пересчитала все мешки с мукой и проверила, соответствует ли их количество тому, что указано в ее книге. Бессмысленное занятие, но достаточно хорошее, чтобы отвлечься и скоротать время.

Горничная сообщила ей, что господин Лоран удалился в свой кабинет. Это было замечательно!

Яэль разгладила юбки платья и отправилась к нему. Прежде чем постучать в дверь его "царства", молодая женщина глубоко вздохнула и понадеялась, что он не заметит ее учащенного пульса и волнения.

— Да? — его мрачный голос пронзил ее до мозга костей, и несколько секунд подряд она не могла пошевелиться.

Железным усилием воли Яэль толкнула дверь и шагнула во внутрь. При этом бросила на него быстрый взгляд. Затем опустила лицо, закрыла за собой дверь и направилась дальше к его столу.

— Яэль, — пробормотал он.

В его голосе вдруг прозвучал тон, который она не могла себе объяснить. Она лишь уловила одно — в нем не было злости.

Яэль нерешительно подняла голову и с подозрением посмотрела на него.

Томас был бледен, как будто темнота проникла глубоко в его поры и осталась там навсегда. Кроме того, он похудел. Он по-прежнему был внушительным и устрашающим, но год плена наложил на него свой отпечаток.

С тревогой графиня взглянула в его глаза, когда он поднялся с места. Страшно, но она не могла понять, что происходит у него внутри. К тому же, он упорно молчал и смотрел на нее без всяких эмоций.

Яэль крепче вцепилась в книгу, выхватила её из-под мышек и прижала к животу, как щит.

Его взгляд скользнул ниже, на несколько секунд задержался на книге, затем снова поднялся к ее лицу.

В его огромных глазах сверкнул вопрос.

Девушка прочистила горло и сделала еще один шаг в его сторону.

— Теперь, когда ты вернулся... Я подумала…

Глава 14

— А где Алия? — спросил он, когда они сидели друг напротив друга за ужином.

— Покинула этот дом, — Яэль уставилась в свою тарелку, явно избегая его взгляда.

Томас погладил пальцами гладкую столешницу, которая показалась ему очень удобной после холодных камней тюрьмы. Все цвета, запахи, звуки и ткани переполняли его в данный момент.

— Ты отослала ее?

— Она — это первое, о чем вы спрашиваете, месье? — прошипела она, в то время как он искал ее взгляда.

На этот раз она не избежала его.

— Ты ошибаешься. Мой первый вопрос был адресован тебе, Яэль.

Яэль сжал обе руки в кулаки.

— А второй — служанке. Вы пытаетесь оскорбить меня?

— Вовсе нет. Итак, где Алия?

Глаза молодой женщины сузились от гнева.

— Здесь ее больше нет. Я же сказала вам!

Яэль вызывающе выпятила подбородок, и Томас решил, что таким образом она вымещает на нем свое разочарование по поводу его возвращения. Но в ее зрачках промелькнуло что-то такое, что вызвало у него подозрение. Поэтому он стал допытываться:

— Где она? Что с ней случилось? Яэль, признайся мне в этом!

Девушка быстро отвела взгляд:

— Почему тебя это волнует? Ты любил ее?

В ответ на ее уклончивость Томас не выдержал.

— Как сестру, Яэль! Я обещал ей защиту своего дома и держу свое честное слово!

Его жена пожала плечами.

— Ну же, говори! Куда она ушла? Где я могу найти ее?

Яэль вмиг вскочила и бросилась к двери.

— Я тебе не скажу! — простонала она, желая убежать, но он оказался проворнее, схватил ее и развернул лицом к себе.

В ее взгляде мелькнул страх, который он больше никогда не хотел видеть в ее глазах. Поэтому он отпустил ее руку, но продолжал преграждать ей путь.

— Тебе нечего бояться, Яэль. Со мной ты в безопасности.

— Я не верю тебе ни слова! — пролепетала она, дрожа, как зверь, попавший в капкан. — Ты не выполняешь своих обещаний. Иначе разве ты был бы здесь?

Ее слова поразили его, окончательно разрушив надежду на примирение и ту картину, которую он себе нарисовал: как они живут бок о бок в мире, каждый уважает и бережет друг друга.

В глубине души Томас знал, что Яэль по-прежнему желает его смерти.

Граф неловко отступил в сторону, и она промчалась мимо него.

***

Покончив с едой, Лоран удалился в свой кабинет и с удивлением обнаружил там Яэль, которая вписывала цифры в одну из своих книг. При его появлении она вскочила, как будто он застал ее за проступком.

Он жестом попросил ее продолжать, но его супруга осталась неподвижной.

— Мы должны поговорить о нашей будущей совместной жизни, — заявил он и закрыл дверь. — Я вижу, тебе нужен стол. Я распоряжусь, чтобы его поставили.

— Раз ты вернулся, то мне нет необходимости продолжать вести бухгалтерию.

— Насколько я могу судить, ты прекрасно справляешься со своей работой. Если ты хочешь продолжить, то я даю тебе на это свое согласие.

— Нет, я не хочу, — ответила она, плотно сжав губы.

— Как скажешь. А как же финансы работ по реконструкции домов?

— Я могу послать за месье Жираром, чтобы он тебе все показал и ввел в курс дела.

— Спасибо, я и сам справлюсь, — ответил он, уже несколько раздосадованный ее нежеланием. — Правильно ли я понимаю, Яэль, ты действительно хочешь отказаться от любых действий, связанных с делами вне дома?

— Именно так.

Яэль сложила руки перед грудью, напомнив ему маленькую девочку, которая взбунтовалась против родителей, потому что не получила того, чего хотела.

Что было в ее случае?

Его смерть.

Как он мог забыть об этом?

В любом случае, он стал сыт по горло ее молчаливыми упреками и собирался положить этому конец.

— Как скажешь. Мне остается только сделать тебе следующее предложение: поскольку ты, очевидно, полагаешь, что я рассчитываю избежать смерти, то, следовательно, ты сама должна взять мою кончину в свои руки. Иди-возьми свой кинжал. Поедешь со мной! Мы выедем за городские стены в отдаленное место на скалах. Там ты перережешь мне горло так, что я упаду в воду. Волны смоют меня. Потом ты вернешься сюда, продашь все и сможешь наконец сделать то, чего так жаждала с тех пор, как я пообещал тебе свою смерть.

Яэль изумленно посмотрела на него, словно он сошел с ума.

Томас буквально видел, как она размышляет, серьезно ли он говорит о том, что предлагает.

— Ну же, принеси свой кинжал! Немедленно! — приказал он.

Драгоценные мои Читатели,

не забудьте подарить ❤️ этой книге, нажав на звёздочку над книгой :-) Буду рада, если вы подпишитесь на меня, чтобы не пропустить новости о моих книгах, их обновлениях, а также визуалах главных героев. Обещаю вам не слишком часто спамить блогами с рекомендациями других авторов и их книг. Вы ведь знаете —это "бизнес" :-) Хочу выразить особенную благодарность активным Читательницам: Чинаре, Елене (не цветы для дома), Falling Star, Ясе Литвиненко и конечно же Гале Сорокиной. Буду очень рада прочесть новые имена тех, кто читает и ждет продолжения этой истории!