Любовь демона

Глава 1

Самое тяжелое позади. Сессия сдана, диплом почти готов. Вернусь в общагу, скину эти дурацкие туфли и наконец-то высплюсь.

Я так замечталась, что почти не заметила, как свернула в парк, срезая путь. Глупо, конечно, ночь, темно, но мне было плевать. Я выживала последние две недели на кофе и злости, мне казалось, я могу голыми руками убить любого, кто встанет на моем пути.

Как же я ошибалась.

Внезапно со всех сторон раздались крики, резкие, отрывистые. И стрельба. Громкая, беспорядочная. Я замерла посреди аллеи, не в силах сообразить, что происходит. Это кино снимают? Рейд?

Потом я почувствовала удар. Сначала только толчок, будто кто-то с размаху ударил меня мячом. Только «мяч» был раскаленным и вошел где-то между лопаток. Я грохнулась на влажный после дождя асфальт, лицом в лужу. Холодная вода брызнула в нос, в глаза.

«Встать, – застучала в висках единственная мысль. – Надо встать!» Но тело не слушалось.

Я попыталась закричать, позвать на помощь, но из горла вырвался только хриплый, булькающий звук. Теплая, липкая жижа растекалась по спине под мокрой курткой. А затем накатила темнота, быстрая и безжалостная.

Я умерла. Это было странно и совсем не так, как в кино. Ни туннеля, ни света. Просто… ничего.

А потом я открыла глаза.

Не было темного парка, запаха крови и асфальта. Было светло. Мягкий золотистый свет лился из высокого стрельчатого окна, падая на стены, затянутые темно-синим бархатом с вышитыми серебром причудливыми узорами. Я лежала не в луже, а в огромной кровати с балдахином, утопая в груде шелковых подушек. Воздух пах цветами и чем-то незнакомым, пряным.

Что за черт?

Я попыталась приподняться, но тело было ватным, чужим. Длинные, тонкие пальцы, бледная, почти фарфоровая кожа. Это точно не мои руки.

– Она очнулась! Слава Тьме! Раена, детка, наконец-то!

Ко мне склонилось лицо пожилой женщины с заостренными ушами и глазами цвета жидкого серебра. За ней столпились еще несколько таких же существ. Эльфы? Дроу? Перед глазами всплыли просмотренные фильмы фэнтези.

Я растерянно смотрела на них, и вдруг в голове отчетливо прозвучал чужой, тонкий и испуганный голос.

«Скажи, что хочешь спать, и закрой глаза. Быстро!»

Инстинкт сработал быстрее разума.

– Я… я очень хочу спать, – прошептала я чужим, высоким и мелодичным голосом. И тут же повалилась на бок, зажмурившись.

В комнате наступила тишина. Я чувствовала на себе их взгляды.

«Отлично, – сказал голос в моей голове, и в нем послышались нотки облегчения. – Здравствуй, незнакомка.»

Что происходит? Галлюцинация? – посмертные нейрохимические процессы патологической физиологии?

«Нет, это не галлюцинация. Это я – Раена. А ты?»

Я чуть не прыснула от истерического смеха. У меня в голове завелся воображаемый друг? И мы ведем беседу…

«Олеся, – мысленно ответила я. – Меня зовут Олеся».

«Олеся… странное имя. Ты из какого королевства? Кем была до того, как стала мной?»

«Я не из королевства. Я из Воронежа. Я была человеком. Студенткой. А теперь, похоже, я труп. Или сошла с ума».

«Не знаю такого места. Но теперь ты не человек. Ты дроу. Тебе двадцать лет, и ты… моя последняя надежда.»

Голос Раены дрогнул. В нем была такая бездна отчаяния, что мои собственные нервы натянулись струной.

«Что случилось? Где я?»

«В моих покоях. В доме моего отца. А случилось то, что мой, то есть наш жених чуть не прикончил меня за дерзость. – Мысленный голос стал горьким. – Точнее, он прикончил меня. Но, видимо, испугался гнева отца и успел провести древний ритуал призыва из другого мира. Очень древний и ненадежный. И вот… ты здесь.»

Да ну нафиг. Это еще что за бред? Ритуалы? Призывы? Это только в книжках бывает, а я не для такого рождалась. Я для лекций по хирургии, дешевого кофе и вечных проблем с деньгами.

«Я ничего не понимаю», – призналась я честно, чувствуя, как паника подбирается к горлу.

«Ничего, я расскажу все, что знаю. А остальное мы спишем на последствия травмы. Родители ничего не знают, а он… он не может быть уверен, что призыв сработал. Он очень злой принц, Олеся. Не выходи за него. Пожалуйста.»

Принц. Слово прозвучало так нелепо, что стало страшно по-настоящему.

«Выздоравливай, разузнай все о мире и беги, – продолжила она, и ее мысленный шепот стал совсем тихим, почти неслышным. – Я и сама собиралась сбежать. Лучше скитаться, чем быть замужем за Этреаном. Поверь мне».

Этреан. Имя прозвучало как шипение змеи. Я слушала этот голос, ощущая, как по моей, нет, по ее памяти проносятся обрывочные картинки: холодные темные глаза, жесткие руки сковывающие запястья, боль, унижение, страх. Такой знакомый, до тошноты знакомый страх. Я сама прятала его годами за фальшивыми улыбками и напускной уверенностью, которую сама же и выдумала, чтобы выжить в чужом городе. А она, эта девочка… женщина… она просто не успела научиться его скрывать.

Внезапно я почувствовала, как ее присутствие в моем сознании стало таять, истончаться, как дым.

«Эй! – мысленно крикнула я. – Не уходи! Останься со мной!»

«Не думаю, что у меня получится… Я так устала».

«Ты не должна уставать! Тебе всего… двадцать! Ты не можешь меня бросить сейчас! Да и вместе нам не будет так страшно, наверное. Мы справимся. Я научу тебя быть сильной, а ты научишь меня… всему остальному».

Последовала долгая пауза. Я чувствовала слабую пульсацию где-то на границе сознания.

«Я постараюсь, – наконец прошептала она. – Но я никогда не слышала о таком».

Тишина в комнате стала давить. Я лежала с закрытыми глазами, притворяясь спящей, и слушала, как женщины тихо перешептываются, а потом, одна за другой, выходят из комнаты. Дверь мягко закрылась.

Глава 2

Прошло три дня. Три дня притворства, панических мысленных консультаций с Раеной и отчаянных попыток не выдать себя. Я уже научилась более-менее управлять этим новым телом, если не считать моментов, когда забывала про длину ног и врезалась в мебель.

Раена по-прежнему была со мной. Слабым, но настойчивым эхом в сознании, моим личным гидом по правилам выживания в семье высшей аристократии и этом мире в целом.

Именно она сейчас лихорадочно шептала у меня в голове, пока я сидела в своей комнате и смотрела в окно на мрачные, но странно-красивые сады с фиолетовыми листьями и светящимися грибами.

«Он едет. Отец только что получил сообщение. Этреан будет здесь через час.»

По телу пробежали мурашки. Не те приятные, от предвкушения, а леденящие, как от прикосновения к чему-то мерзкому.

«Напоминай, как его зовут? А то забуду в самый ответственный момент», – пошутила я мысленно, пытаясь заглушить нарастающую панику.

«Олеся! Это не смешно! – ее голос дрожал. Он… он не потерпит неуважения. Никаких шуток. Никаких дерзостей. Только покорность».

Покорность. Слово, которое в моем лексиконе стояло где-то между «зуд» и «геморрой». Неприятно, раздражает, и от него хочется поскорее избавиться.

Час пролетел с пугающей скоростью. Меня нарядили в тяжелое платье из черно-серебристой парчи, с талией, стянутой так, что дышать было трудно, и усадили в главном зале рядом с отцом – высоким дроу с лицом, высеченным из камня, и взглядом, способным заморозить лаву.

И вот он вошел.

Этреан.

Он был красив. Чертовски красив. Высокий, с идеальными чертами лица, кожей цвета темного дерева и длинными серебристыми волосами, заплетенными в сложную косу. Но красота его была холодной и безжизненной, как у ядовитой змеи. А его глаза… темные. Глубокие, как колодец, и пустые. В них не было ни капли тепла, только плохо скрываемое презрение ко всему живому.

«Не смотри ему прямо в глаза, – тут же прошептала Раена. – Это может быть расценено как вызов.»

Я опустила взгляд, сжимая на коленях чужие, слишком изящные и нежные руки.

Принц Этреан, – прозвучал голос отца, и в нем я впервые услышала нечто, похожее на напряжение. – Мы рады твоему визиту.

Этреан не удостоил его ответом. Его взгляд скользнул по мне, медленный, оценивающий, будто я была куском мяса на рынке.

Так вот она… Моя невеста. Поправилась после… несчастного случая? – Его голос был язвительным и опасным.

Я заставила себя кивнуть, не поднимая глаз.

Говорят, ты ничего не помнишь, – он сделал несколько шагов ко мне, и воздух вокруг словно сгустился. – Жаль. А я надеялся, ты усвоила тот урок.

«Молчи», – зашептала Раена, и ее страх был таким густым, что его можно было потрогать.

Но я просто не смогла сдержаться, не после тех унижений, которые были в общаге, не после постоянных ночных зубрежек и всего того, что случилось со мной после… смерти.

Какой урок? – спросила я своим новым, мелодичным голосом, все еще глядя в пол. – Тот, где учат избегать общения с тобой? Или тот, где учат выбирать женихов, которые не пытаются прикончить своих невест?

В зале повисла гробовая тишина. Отец резко выдохнул. Раена в моей голове просто завизжала от ужаса.

А Этреан… он рассмеялся. Тихим, шипящим смехом, от которого по спине побежали мурашки.

О… Ожившая. Мне это нравится, – он подошел вплотную, и его длинные, холодные пальцы обхватили мой подбородок, заставляя поднять голову. Я встретилась с его темными глазами. В них плескалось нечто голодное и жестокое.

– Ломать игрушки всегда интересней. Надеюсь, ты продержишься дольше, чем предыдущая. – сказал он так, что услышала только я.

Его слова повисли в воздухе прямым обещанием боли. Вечер прошел в жутком ожидании. Раена притихла.

Он не сводил с меня глаз, а я чувствовала себя мышью в лапах кота, который решает, когда перегрызть ей горло.

Наконец все закончилось и я смогла уйти в свои покои. Было страшно, я не могла сидеть на месте. Встала, пытаясь дрожащими руками снять это дурацкое платье, как вдруг дверь открылась без стука и вошел Этреан.

– Кажется, нам нужно наверстать упущенное, моя дорогая, – сказал он мягко, запирая дверь на ключ.

«Беги!» – закричал в голове голос Раены. – В окно! Куда угодно!»

Но ноги приросли к полу. Он приближался, и от него исходил холод, пробирающий до костей.

– Ты думаешь, что можешь мне дерзить? – он схватил меня за запястье, и его пальцы впились в кожу как стальные клещи. Боль пронзила руку.

– Ты моя вещь. И я напомню тебе об этом.

Он прижал меня к стене всем телом, и его дыхание обожгло шею. Я почувствовала тошнотворный страх Раены, смешавшийся с моим собственным, диким и животным.

– Нет! – вырвалось у меня.

– Нет? – он усмехнулся, и его рука скользнула с запястья вверх, на мою грудь, сжала до боли. – Ты будешь говорить «да», мое сокровище. Будешь умолять.

И в этот момент что-то во мне щелкнуло. Не Раена. Не ее страх. А я. Олеся. Та, что прошла через ночные смены в морге и омерзительные приставания сокурсников. Страх никуда не делся, он был тут, липкий и противный. Но под ним закипела ярость. Горячая, слепая, спасительная ярость.

Я не буду умолять. Никогда.

Я резко дернулась, пытаясь вырваться, но его хватка была железной. Тогда я плюнула. Прямо в это красивое, мерзкое лицо.

Он замер на секунду, ошеломленный. В его темных глазах вспыхнул настоящий, неприкрытый гнев. И… интерес. Хищный, ненормальный интерес.

– Ах вот как… – прошипел он, стирая слюну с лица. – Тем лучше.

Он схватил меня, прижимая к стене, его руки ощупывали мое тело. Причиняя боль, оставляя на теле ощущение отвращения от этих прикосновений. Я была такой маленькой и хрупкой по сравнению с ним. Но я все равно старалась отбиться, сопротивлялась изо всех сил. Но его только забавлял мой отпор.