Любовь Феникса

ПРОЛОГ

- Убей ее! Убей ее! - орала толпа в моем сне. Я выставила вперед руку, глядя на внушительный ожог. Пальцы двоились, троились, а к горлу подступала тошнота. Я вздохнула полной грудью, ощупывая себя. На моей руке было с десяток браслетов, на шее с десяток каких-то висюлек, тесемочки, веревочки и цепочки которых переплелись в один спутанный жгут. Я сорвала жгут с шеи, закашлялась, вслушиваясь в крики и глядя на огонь. Из огня ко мне навстречу шагнул высокий силуэт.

«Убей ее! Убей ее!» - раздавалось радостное со всех сторон. Чтобы так орали, надо не просто отправить на тот свет десяток таких «крикунов», но еще и быть пойманной с поличным. Я не видела ничего, кроме человека, который возвышался надо мной. В руке у него был огненный шар размером с волейбольный мяч. И если он сейчас даст мне пас, то я проснусь в холодном поту.

- И что же мне с тобой сделать? - поинтересовался силуэт моего будущего убийцы. - У тебя есть последнее желание?

Я попыталась отползти в сторону, понимая, что моему воспаленному воображению пора давать кинопремию за лучший сценарий. За моей спиной была стена огня.

- Чай в пакетиках, два лимона, килограмм сахара, кило гречки, половинку хлеба, рыбные консервы в масле! - деловито перечисляла я, по инерции повторяя список завтрашних покупок. - И мусорные пакеты... Обязательно! А то в ведро стелить нечего... Зубную пасту...

Огонь в руке нападающего стал медленно угасать. Разочарованная толпа скандировала: «Убей ее!», а я лихорадочно щипала себя, чтобы проснуться.

По законам жанра он должен спросить: «Карточка есть? Пакет пробивать?», но вместо этого раздался опьяненный азартом голос:

- Значит так, да? У меня есть предложение получше!

Через секунду я увидела лицо того, кто только что хотел поиграть со мной в волейбол огненным мячом. Я даже сглотнула от удивления. Длинные золотые волосы, небрежно разбросанные по его плечам, и золотые глаза, в которых плясало пламя. Он склонился так, словно собирается меня поцеловать.

Воцарилась тишина.

Ну вот это я понимаю - хороший сон! Так бы сразу! Приятно, что для того, чтобы поцеловаться во сне, знакомиться вовсе не обязательно. Можно сделать это просто так.

Я почувствовала поцелуй на губах, а толпа неожиданно, но очень громко «ахнула». По невидимой за стеной пламени публике пополз шепот восторга.

Нет, такой сон мне очень нравится! Теперь я сама готова была выдать премию своему воображению за столь неожиданный сценарный ход.

Я целовалась так, как в последний раз. Отличный сон. Чудесный. Волшебный. И запах приятный, и губы. Черт! Мне уже и просыпаться не хочется! Почаще бы такие сны снились!

- Эй, лизальщица, - прошептал «целовальщик», отрываясь, - закругляйся! А то раскатала губу...

Он смотрел на меня такими глазами, словно только что лизнул ободок общественного туалета, а потом украдкой сплюнул. Раздался свист и аплодисменты.

Я смотрела на этого подонка с нескрываемым омерзением и ненавистью, пытаясь мысленно представить в руке увесистый фотошоп, чтобы внести долгозаживающие коррективы в очаровательный портрет.

В свете последних событий толпа убивать меня передумала, обсуждая столь внезапный порыв. Зато я в долгу не осталась. И пока «герой» отряхивался, я нашла в себе силы, встала, глядя на него, как снайпер на жертву, сквозь прицел смертельной женской обиды. Сжав кулаки, я дернулась вперед, резко толкнув его плечом в сторону огненной стены. От неожиданности он сделал шаг за огненную черту. Что тут началось! Крики оглушили меня, вызывая смятение. Я даже разобрать не могла, что они кричали, оглядываясь по сторонам. Через секунду я почувствовала резкую слабость и медленно села на землю. Браслет на руке порвался, а по каменным плитам задорно поскакали разноцветные бусинки.

Глава первая. Пятый угол и пятая колонна

- А потом мы решили узаконить отношения!

- Штамп в паспорте?

- Нет, штамм в справке!

Я даже не поняла, как именно мы познакомились, но уже вечером, на жарких, раскаленных простынях я металась и стонала, чувствуя мучительные приступы слабости. Утром была мелкая трясучка озноба и слипшийся комок мыслей, сводившихся к слову «угораздило». В теплом домике из одеяла я лежала и смотрела воспаленными глазами в стену, сгорая от стыда.

Наши отношения развивались стремительно и предсказуемо, как сюжет в пафосном индийском блокбастере. Помню, как предложила узаконить это безобразие, но он снова потянул меня в кровать, намекая на огромные очереди и бюрократию.

Еще бы! Он был категорически против даже моей работы. И лишь когда мне позвонили и потребовали срочной явки, он сдался, изъявив желание познакомиться с моими коллегами. Почему-то из всех он выбрал именно Свету, чтобы несколько дней судорожно метаться между нами.

Помню, как Света смотрела на меня с укором в покрасневших глазах, помню, как мне почему-то было неловко перед ней. Когда она не вышла на работу, мне стало понятно: у них серьезно и надолго. Мне оставалось лишь вспоминать бессонные ночи, попивая его любимый чай с большой долькой лимона, кутаясь в его любимое одеяло. Рядом со мной лежал носовой платок, в который я роняла скупые сопли. Да... Такого гриппа в моей жизни еще не было.

- Леся, крути педальки быстрее! Тебя уже ждут! - игриво возмутился один мужчина в самом расцвете сил, по кличке «Карлсон». Жизнерадостный толстенький балагур - директор с остатками рыжей шевелюры и внушительным брюшком очень любил пошутить. Над сотрудниками.

В присутствии клиентов. «Ой, Света, а у тебя - двойной подбородок! Третьего ждем?» - прикалывался он, поглядывая на солидного заказчика. «Дима, ты про эту девушку говорил, когда хвастался чистыми носками?» - веселился директор, глядя на молоденькую заказчицу. «Леся, протри монитор и нос! А то мухами засижено!» - балагурил наш руководитель, глядя, как я пытаюсь вразумить принтер, шмыгая своим веснушчатым безобразием.

«Я разрядил обстановку!» - невозмутимо пожимал плечами Карлсон, удивляясь, как это он еще не выступает на одной сцене с метрами отечественного юмора? Но мы уже готовы были скинуться ему на путевку для сплава по реке на большом теплоходе вместе с единомышленниками, но пока столько не зарабатывали.

«По реке плывет директор ООО «Проект-монтаж». Не волнуетесь, не утонет благодетель наш!» Карлсон, который живет «на крысе», потихоньку «крысятничает» нашими зарплатами, но и мы в долгу не остаемся, тихонько «крысятничая» заказами в обход фирмы. Так и выживаем.

Разведя ноги, постанывая и думая о переднем месте, я ехала в автобусе. Я на всякий случай поискала глазами табличку «Экскурсии для гномов и хоббитов к Одинокой горе», понимая, что хоббиты и гномы, после победы над злом, обросли льготами, и сидячие места предусмотрены исключительно для них.

С немым укором я посмотрела на большущую тетку с шуршащим пакетом, которая положила огромную руку на спинку моего сидения, не прекращая рассказов невидимому собеседнику о тридцати трех несчастьях, постигших семью Игнатенко.

Икалось всем членам семьи, включая тех, кто недавно переехал на покой, и тех, кто еще не успел родиться. За время повествования мне показалось, что родились все члены семьи даже не в понедельник, а в пятницу тринадцатого, сразу после того, как баба с пустым ведром перебежала дорогу черной кошке, чтобы тут же быть убитой невесть откуда взявшейся молнией в виде акции кармического устрашения.

Автобус вкопался на светофоре, аккурат напротив объявления на столбе: «Куплю волосы. Дорого!». Я еще раз с подозрением посмотрела на попутчицу. Наверняка есть специальные люди, которые постигли искусство вырывания женских волос в общественном транспорте, чем, собственно, и зарабатывают на жизнь. Судя по объему пакета и моим потерям по вине мадам, рыжие волосы сейчас в цене, и еще две остановки обеспечат ей «достойную зарплату», а мне - внушительные проплешины. Я быстро сплела косичку, забилась в угол сидения и прижала к груди черновик проекта и ноутбук.

Тетка еще раз оперлась о спинку моего сидения, нависая надо мной всей тушей. Судя по громкости разговора, собеседник мог прекрасно слышать мадам и без телефона, даже находясь на другом конце города. Через две остановки она уже щедро давала советы всему автобусу по уходу за ребенком.

- Извините, а вы не могли бы положить руку на поручень? - возмутилась я, заворачивая остатки волос в гульку и сдвигаясь к окну. - И на полтона тише, пожалуйста...

- Слышь, ты, хамло, рот закрой! Не указывай мне, как стоять! - огрызнулась мадам, чтобы тут же переключиться на телефон, - Олечка, ты клизму не ставь! Ни в коем случае! Он потом у тебя этим... вырастет! Ты меня поняла... Лучше дай ему таблеток... Сейчас-сейчас... «Дристолгон»... Нет, кажется, «Какалгин»! Забыла, как называются... Посмотри в интернете...

Тетка медленно перешла от темы «недорослей» на тему «у кого что болит» и «кто чем лечится». В разгар пугающих объяснений про новый коварный штамм вируса гриппа, который чихать хотел на антибиотики, я решила громко покашлять, достав сморщенный платок.

Если мой бывший перейдет к ней, то я была о нем лучшего мнения! Кашляла я так, словно из меня лезет сам дьявол. Тетка с суеверным ужасом покосилась на меня. Я снова зашлась в приступе мнимого кашля, а потом трубно высморкалась в платок. Через пару секунд «слониха» стала продвигаться по салону, сминая всех на своем пути, чтобы отодвинуться подальше от источника заразы. «Источник заразы» тут же спрятал платок и проверил телефон.

Глава вторая. Пускать по кругу

И в банке с красивой эмблемой,

Где акция долго цвела.

Хорошая девочка Леся

Кредит беспроцентный взяла.

Я проснулась на чем-то дьявольски твердом и колючем, со стоном переворачиваясь на бок. Как будто вчера я съела пакет печенья в один присест прямо в кровати, а потом всю ночь занималась йогой на хлебных крошках. Мне срочно требовалась стая голодных воробьев, дабы облегчить мои мучения... Я со стоном перевернулась на другой бок. В углу мелькала чья-то тень.

- Эй! - возмутилась я от неожиданности, пытаясь привстать. Место было незнакомое. С каких это пор мне снятся столь реалистичные сны?

Тень замерла в углу. Я вздрогнула. Тень метнулась к двери, унося с собой ... стул...

У меня во сне украли стул. Я вздохнула, закрыла глаза, пытаясь представить себе что-нибудь приятное. Я почувствовала ветерок возле моего лица и снова открыла глаза. Это как надо устать, чтобы попытаться спать во сне?

Чья-то рука проверила, сплю ли я или нет, чтобы попытаться выдернуть у меня из рук увесистый мешок. Я даже не заметила его, когда проснулась. Мешок порвался, тень метнулась в сторону двери, а на пол со звоном выкатились золотые монеты, которые тень начала лихорадочно собирать. Отличное начало. Даже во сне я не хотела расставаться с кровно заработанными, поэтому вскочила на ноги, едва завидев, как тень метнулась к двери и хлопнула ею со всей силы. Дверь была открыта настежь. На двери было несколько странных символов, я даже растерялась не понимая, что они означают. Ни замка, ни щеколды, ни замочной скважины не было. Отлично, просто чудесно! Я дотронулась до одного символа, дверь закрылась. Я подергала ручку и поняла, что открыть ее не могу.

Комната представляла кошмар проектировщика. Волосы встали дыбом, но не полностью, а все потому, что уперлись в потолок. Еще немного, и мне бы пришлось склониться в вынужденном поклоне перед этим убожеством.

Судя по висящей на веревке сухой и ветхой простыне, я - еще та хозяюшка. Под кроватью, которая представляла собой деревянный щит с соломенным матрасом, стоящий на ножках из плесневелых книг, спрятался ушат, на донце которого сиротливо лежал ковшик. Треснутый горшок с отбитой ручкой намекал на то, что я должна быть как минимум снайпером, чтобы попадать в него. Ожог на руке горел так, что я старалась лишний раз не шевелить конечностью. Очертания возле стены напоминали стол с рассохшимся стулом, вокруг и на которых лежали потрепанные книги. Было такое чувство, что школьники десятилетиями на них спускались с горки, били друг - друга по голове, проливали на них все, что только можно пролить, а потом бросили в пыльный угол до худших экзаменационных времен.

Я разлепила сначала глаза, а потом страницы первой попавшейся книги. Написана она была на языке мне неведомом, а следовательно - непонятном. Иллюстрации к ней делал садист с большим производственным стажем и богатой фантазией.

Вот тень горящего человека, вот силуэт человека, которого ударила молния... Бе! Есть книги, перед прочтением которых нужно мыть руки, но после этих хотелось руки еще простерилизовать. Части страниц не хватало, некоторые страницы были сожжены и покрыты черной плесенью. Я потрясла головой, вглядываясь в буквы, и через минуту клинопись, от которой у меня начинался душевный скрежет, стала превращаться на глазах в знакомые слова. Ничего себе!

Я протерла глаза, морщась от наваждения. В комнате было маленькое заросшее паутиной окно, почти такое же, как и в проектированном мною теремке, за которым был слабый источник света. На столе лежало несколько писем. Первое письмо было написано на качественной бумаге красивыми буквами.

«Элесса, еще один отказ от поединка - и мы вынуждены принять меры. Будьте так любезны ...»

Дальше письмо было сожжено. «Внести разнообразие в культурный досуг местного населения?» - с интересом предположила я, не понимая, о чем идет речь. А под ним лежала записка, написанная почерком, смахивающим на мой. Я даже удивилась.

«Последнее письмо. Я не знаю, кто его читает, но если его читают, значит, меня больше нет, а Феникс получил корону. Я не знаю, каким был бой, но судя по моим «талантам», он был очень коротким. Но так даже лучше, потому что я его... (зачеркнуто). Я, наверное, живу в худшем из миров, поэтому мечтаю разорвать этот порочный круг. Так что если вы читаете это письмо, то моя душа уже где-то далеко. Наверное, там светло. Может быть, даже есть солнце, о котором все говорят... Я - трусиха. И это знают все. Я не была рождена для поединков. И я рада, что все закончилось именно так... Нет дыма, без огня... Элесса»

Я снова посмотрела на кровать, сделанной по принципу «знала бы, где упала, соломки подстелила». В дверь раздался стук. Я даже отпрянула, зажмурившись и пытаясь проснуться у себя дома. Стук был настойчивым.

- Зелье от ожогов не надо, Крыса? - раздался противный до внутреннего передергивания мужской голос. - Или ты решила так походить? Учти, заражение, нагноение, омертвение, а в лучшем случае - рубцы!

Не помню, чтобы я вызывала скорую помощь на дом. Я наугад потыкала по символам на двери, и она открылась. На пороге стоял маленький круглый мужик с характерными залысинами. На нем была грязная роба в каких-то радужных потеках, а в руках у него было некое подобие потертого саквояжа.

- Зелье покупать будешь? - поинтересовался «дохтур», глядя на мои руки. - Да... Неплохо он тебя отделал! Еще бы! Стояла, дура, как вкопанная! Мне показалось, что ты у нас второй Трусливый Столб!

Глава третья. Самая обонятельная и увлекательная!

Пусть тебе приснится ... Пальма-де-Майорка...

Тьфу ты, стирка и уборка(!)...

Я физически чувствовала, как скрипят мои извилины, глядя на «перепланировку». Мой мозг с утра уже получил тяжкие моральные повреждения.

Кофе остыл окончательно, в приоткрытое окно задувал осенний ветер, а яркое осенней солнышко спряталось за тучки. В раскрытом блокноте поперек страницы были сделаны расчеты, а мне постоянно трезвонили «отходчивые», но все никак не «уходчивые» из моей жизни «дизайнерша» и «инженер».

- А у меня в игре помещалось! - как-то обиженно заметила «дизайнерша», выхватывая трубку у мужа и «муза» по совместительству.

Я потрясла головой, отгоняя антисанитарные ужасы про «универсальную дырку в полу», видимую мною однажды на заре туманной юности в детском лагере «Солнечный», где вожатые пили наперегонки с подопечными, чистых матрасов не было уже лет тридцать, а скрипучая кровать помнит всех поименно.

- Если расширить ванную нельзя, что вы предлагаете? - уныло осведомилась я, прижимая трубку плечом к уху.

- Послушайте, мы платим вам деньги! - заметила «дизайнерша», а я почувствовала себя бюджетной и валютной одновременно. - Это вы должны нам предлагать, а не мы вам! Мы вам объясняли! Спальню, кухню, коридор не трогать!

Я сосредоточенно смотрела на проект и понимала, что выбор страшен и жесток.

- Мама! Я покакал! - вопит ребенок из душевой.

- Смой водичкой! И ножкой протолкни! - орут родители. - И душиком побрызгай. Побыстрее! Папа тоже в туалет хочет!

Пауза затянулась. С каждой секундой промедления «инженер» и «дизайнерша» все больше сомневались в моей «компетенции». На линии был еще один звонок. Я извинилась и приняла его.

- Алле! - взволнованно произнес мужской голос. - Короче, мы глянули ваши фотографии и отложили кирпичи!

Я украдкой достала карманное зеркало, чтобы понять, что именно повергло в такой ужас мужскую психику. Зеркало твердило, что не все так плохо, а преисполненный тоски голос на том конце трубки намекал, что моделью мне не быть. Разве что ... в музее медицины.

А что? Сначала подиум и анорексичка, потом костлявое пособие и методичка. Сначала на тебе разглядывают платьица и кофточки, а потом связки и косточки. Карьерный рост, однако.

- Вам какого цвета? Есть темно-коричневые, светло-коричневые, желтые, бурые, есть с зеленцой, есть серые... - перечислял голос в трубке продукты коллективного труда. - Вам все привозить?

Я сглотнула, пытаясь понять, кто так низко пал жертвой моей неземной красоты.

- Вам на когда кирпичи нужны? Если не срочно, то придется подождать до вторника. Мы тогда еще посмотрим ваши фотографии и другие отложим... Если есть желание, мы вам всю стену облепим нашими образцами! - вздохнул неведомый творец. На заднем плане играла задорная музыка, которую тут же убавили до невнятного бормотания.

- А кто это? - робко поинтересовалась я, глядя на свой проект.

- ООО «Строймат», - вздохнул мужик. - Ваш директор позавчера сбросил нам фотографии фасадов. Я до него не могу дозвониться... На сайте нашел ваш номер. Лена, кажется, да? Так что уточните у директора, когда привозить стенд. Договаривались на понедельник.

Да, у нашей фирмы есть сайт. Когда я впервые на него взглянула, мои глаза потекли по щекам. Теперь я с уверенностью могу сказать, что многое повидала в своей жизни. Администратор сайта - личность бесконечно творческая, поэтому творил, что хотел. Он даже изобрел свой язык, имеющий некоторое сходство с литературным, но лишь отдаленное.

Помимо огромной галереи проектов, на главной странице были указаны наши телефоны. Это последнее, что сделал админ до момента самопроизвольного исчезновения. Все ключи, логины, пароли он унес с собой. У Светы в номере ошиблись цифрой и вместо нуля влепили восьмерку, Дима резко поменял пол и стал Диной. Мне повезло больше. Мой номер был указан правильно, зато я почему-то переименовалась в Лену.

- Так что вы можете нам предложить? - «дизайнерша» снова набрала мой номер, пока я грела чайник и мыла тарелку, пользуясь затишьем.

- Научиться мыть руки и купаться в унитазном бачке или гадить в душевую, - ответила я, записывая номер «кирпичников». На всякий случай. Директор не отвечал. Не только на звонки, но и за свои слова.

- Да как вы можете такое говорить! Где только набирают таких «профессионалов»? Вы должны предложить бюджетный вариант и дорогой! А мы обсудим и выберем! - возмутился «инженер», у которого в игре наверняка все помещалось.

- Хорошо, если хотите подешевле - большая универсальная дырка в полу, два крана и шланг! - огрызнулась «профессионал» в моем лице. В голове играла музыка к одноименному фильму, и к вертолету медленно шел Бельмондо.

Именно такой походкой я прихожу к той мысли, что где-то в душном офисе сидит одинокий проектировщик, который не догадывается о том, что через пару дней на его пороге появится дружная семья разобиженных «дизайнеров и инженеров», тыкая пальцем в мой проект и сетуя на то, что девочка, с которой работали - «просто капец какая тупая».

И Вы, уважаемый, поможете нам довести до ума наш домик. В этот момент должна заиграть тревожная композиция «Ничто не предвещало беды».

Глава четвертая. Опытная подопытная крыса

Требуется опытная крыса для работы подопытной крысой.

Опыт работы обязателен!

Почему-то мое воспаленное воображение рисовало мне тайную лабораторию, сумасшедшего гения, принесшего в жертву науке свой рассудок, дичайшие эксперименты, благодаря которым на свет появились почти все супергерои.

Так что у меня будет выбор: стать просто героем посмертно или супергероем. Я и так покушать не всегда нормально успеваю, а тут каждую секунду кого-то нужно будет спасать. Метеорит упал, новый вирус шагает по планете семимильными шагами, терроризм, падение самолета, взрывы и наводнения.

Сходил Супергерой в туалет, называется. Отлучился на десять минут. И пусть весь мир подождет. И мир подождал. Что-то я не помню, чтобы супергероям платили зарплату. А у меня с недавних пор есть правило. Приносить домой не только радость, но и деньги.

Кстати, в маске и в плаще меня можно увидеть каждую пятницу, когда я, завернувшись в одеяло, стою возле зеркала и читаю на упаковке, через сколько смывать эту белую пасту, размазанную по всей физиономии. Глядя на свое отражение, я понимаю, что узрев меня, мир предпочел бы спасаться сам. И, возможно, даже бегством!

Да. Это - не сон. Ну не может быть так, чтобы все было как по-настоящему! Я ничего не понимаю. Почему никто не летит ко мне с энциклопедическими знаниями о данном месте, не выдает в первые же секунды моего пребывания экстренную географическую и историческую сводку?

Где нудные рассказы, как в эпоху Царя Гороха всем жилось вполне неплохо? Где местные краеведы, историки, географы, культурологи с ведром лапши и ценными сведениями, которыми они щедро делятся со всеми, кто покажется им «потерянным и не найденным» с наивным взглядом полусумасшедшего? Где все? Ау!

- Простите, пожалуйста, - вежливо произнесла я, глядя на скрюченную спину старика, перемешивающего какие-то настойки и довольно крякавшего, глядя на цвет получившейся мешанины. - А не могли бы вы сказать, где я?

- Ась, ась? - прислушался старик, хмуро глядя на меня. - Что ты там мямлишь?

- Где я? - заорала я, глядя на волосы, которые торчали кустами из ушей деда.

- Вот! Теперь слышу! Ты? Ты в Единственном Городе Кадингере! У лучшего фармацевта! Меня зовут Великий Мог! И мы с тобой... - старик прищурился, перемешивая содержимое склянки. - ... будем заниматься наукой.

Чувство сопричастности к великому научному открытию омрачалось только тем, что прорыв в науке сделают за мой счет. И пока кто-то двигает науку, мне пора двигать отсюда ноги.

- Кадингер? - уныло, но достаточно громко переспросила я, понимая, что игра в города здесь не практикуется. По вполне понятным географическим причинам. Меня шатало от голода и обезвоживания. Во рту не было даже маковой росинки и дико хотелось пить.

- Ась? Ась? Не мешай мне! Твои разговоры меня отвлекают от важного дела! - рявкнул старик, пипеткой добавляя какую-то муть в получившееся зелье. Это мне напомнило те моменты, когда убираешь со стола после гостей, сливая все недопитое в один фужер, чтобы по окончанию банкета залпом осушить его ... в раковину.

- А попить можно? Водички? - громко попросила я. Мне дали воды. Когда я пила воду, у меня возникло чувство, что я выросла в пустыне и единственным утешением в моей жизни был кактус. А теперь я сижу, ностальгирую кактусом, растущим на подоконнике, поглядывая, как за окном строители ссыпают груду песка. Во рту снова пересохло.

- А можно еще? - закричала я, протягивая миску.

- Нет. Одна миска воды в день. Больше не полагается! - рявкнул дед. - Воду тоже надо заслужить!

Пипетка отмеряла капли, зелье в колбе мутнело, а мой пустой желудок сворачивался в трубочку при мысли, что мне придется его пить. Я осторожно двинулась в сторону двери, стараясь не привлекать к моей скромной персоне излишнего внимания. Я - не трус, но вот конфуз. Дверь закрыта. Кучка пепла в углу мотивировала не хуже фильмов про апокалипсис в череде серых будней беспросветной экзистенциальной тоски.

- А теперь осталось подождать конца реакции и ... - обрадовался старик, придирчиво глядя на промежуточный результат.

- А как так получилось, что здесь всегда темно? - напрягая связки до предела, спросила я, с глухим стоном осматриваясь по сторонам. Чувствую я себя совсем неважно.

- Многие магические воздействия не любят свет, - заметил старик, глядя, как внутри колбы что-то загорается. Мне показалось, что там утопили светлячка.

- Нет, я не про ваш дом. Я про все вокруг. Просто я мало знаю. И мне все интересно! - заметила я, вспоминая о том, что старики любят поговорить. Особенно глухие.

- Ну что ж... - ученый поправил бороду, сплетая пальцы на груди, поглядывая на свое зелье. - Отчего бы и не рассказать? Этот город много сотен лет назад был построен магами для магов. Именно здесь процветало наше искусство. Сюда стекались колдуны и маги со всего мира! Все, у кого был дар, нашли свое место здесь. Нас пытались поставить на колени, обложить законами, но для магов нет законов! Мы уважаем только силу. Но эти твари не смирились. Они хлынули на нас, мечтая стереть Кадингер с лица земли. Наши предкам это не понравилось, и весь мир заволокла тьма. Знаешь, как испугались эти неумехи? Они приползли к нам на коленях, требуя вернуть все обратно. Те, кто еще недавно сжигали нас, теперь стояли на коленях перед нашим городом, умоляя вернуть солнце. Тысячи людей стояли на коленях перед Кадингером, а мы смеялись над ними. Мы, в отличие от них, умеем обходиться без солнца. Нам не нужен солнечный свет, если у нас есть сила. Вырастить растение при помощи магии - пара пустяков! Мы просто ждали, когда эти неумехи и слабаки поубивают друг друга, в борьбе за щепотку ресурсов.

Глава пятая. Путевка на двоих

- У тебя есть планы на вечер?

- У меня их куча! План побега, план захвата мира,

запасной план к запасному плану...

Если бы не тот эпизод, я бы подумала, что ко мне с небес спустился ангел.

Ведь именно такими рисовали обитателей облаков во времена Эпохи Возрождения. Златокудрые, с молчаливым укором, от которого у созерцателей должен пробежать по спине могильный холодок, а в голову настойчиво стучаться мысли о вечности. И улыбкой меня не проведешь. В глазах стоит смертельная, холодная обида, от которой у меня должно взыграть чувство раскаяния.

Сольный концерт Глубочайшего Раскаяния, после которого меня великодушно казнят. Чувство раскаяния забыло свою партитуру, выбиваясь из общего оркестра эмоций, грянувших в момент нежданной и нежеланной встречи, и его решила подменить Женская Обида, с удовольствием разминая пальцы, готовясь виртуозно сыграть на чужих нервах.

Концерт «Прости меня, пожалуйста» был отменен по техническим причинам, афиши заклеены, а администратор исчез вместе с деньгами.

И тут бы мне переступить через гордость и попросить его о помощи, но гордость я не роняла. Я смотрела на него с обидой, по масштабам отнюдь не меньшей, чем у него.

А со стороны это выглядит так, словно мы уже имели несчастье друг для друга встречаться, причем не только взглядами, а теперь, случайно столкнувшись, моментально прокрутили в голове все гадости, которые сделали друг другу.

- И как ты собираешься выпутываться из этой ситуации? - холодно поинтересовался он, демонстрируя мне Смертельную Обиду со всех сторон. Такое чувство, будто она лежит на вращающейся витрине, а теперь весь мир должен быть прикован взглядами только к ней.

Я промолчала, возвращаясь на свое место. Если мне когда-то и хотелось кушать, то это было давно. Теперь мне просто хочется жрать. И пока жизнь кормит меня свежими впечатлениями, я чувствую неприятное жжение в желудке, который уже забыл, когда в последний раз видел что-то съедобное.

Мой взгляд снова остановился на золотых локонах. Я помню его глаза, когда он был на кураже, помню его улыбку, словно он был опьянен победой, помню легкость, с которой он принял эпохально-нахальное решение испортить мне настроение и пристрелить на месте мою очень нежную, не самую стабильную женскую самооценку.

По заказу клиента я молча достала нужные пузырьки, которые заняли половину стола. Аптекарь исчез в подсобке и с концами, изредка звеня стеклом.

Не знаю, что чувствуют кассирши, когда поднимают глаза и видят своего бывшего вместе с его очередной пассией, скупающие все необходимое для романтического вечера. То же самое вино, те же самые комплименты, но работница кассового аппарата утешает себя мыслью о том, что на закуске уже три раза перебили срок годности, поэтому ночь обещает быть незабываемой.

Я считала в столбик сумму покупки, отгибая бирки с ценниками и вспоминая принципы сложения без калькулятора. Складывать в столбик, записывая промежуточный результат и проверяя его по нескольку раз, было непривычно. Где-то открывала коньяк моя математичка, воздев руки к небу. Посмотрев на меня колючим взглядом сквозь роговую оправу хищных очков, она мысленно припомнила мне тот день, когда я надменно заявила про то, что люди изобрели калькулятор не просто так.

- Пакетик нужен? Карточка есть? - устало спросила я, подражая равнодушной интонации любой кассирши, мельком взглянувшей на десятиметровую очередь с телегами.

В ответ послышалось задумчивое «нет».

- С вас четыреста двадцать один рубль, - подавляя улыбку и придавая голосу все то же раздраженное равнодушие. - Вы в акции участвуете? Фишки собираете? У нас розыгрыш путевки.

Тишина. Есть две категории работников. Те, кто сидят на стуле ровно, и те, кто сидят на проценте от продаж. В данном случае я просто стою. В сторонке. Ставка - фиксированная, мотивация - нулевая, так что берите фонарь, идите в лес и ищите там мое рвение и старание.

- Рассчитываться как будете? Безналом? - гнусным и грустным голосом профессиональной «пи-пи-пакетик надо?» женщины, поинтересовалась я, проверяя калькуляцию. При всем уважении к таблице умножения, я предпочитала пользоваться обычным сложением.

- А нала нет? - машинально спросил Феникс, рассматривая какую-то пузатую склянку с зеленым содержимым. Пребывал он в состоянии крайней задумчивости, изредка поджимая губы и одаривая меня таким взглядом, после которого не отмоешься с лучшим гелем для душа.

- «А налом» мы не принимаем. Только наличными, - заявила я, глядя на покупки и стягивая углы рта в бантик, чтобы не выдать предательскую улыбку от сиюминутного прозрения.

Я бросила взгляд на него взгляд, который бросают все великие сериальные детективы, внезапно прозревая за пятнадцать минут до конца серии. Сомнения? Нет, что вы! Это именно тот самый случай, когда узнаешь соотечественника за границей по каким-то мимолетным необъяснимым движениям. Не всегда это будет попытка перебежать шестиполосный автобан в десяти метрах от подземного перехода с криками на родном и могучем: «Ой, мать твою! Сейчас задавит!». Скорее, это на уровне интуиции.

Я посмотрела в глаза, в которых было написано: «Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Провал молчал, как мог. Мог только что уронил что-то в подсобке!».

Глава шестая. Статус Ква!

Я могу не только в жилетку поплакаться, но и в руку высморкаться!

Я протерла глаза и простонала так, что звукорежиссеры обязательно прилепили бы этот звук к любой постельной сцене. Потом я тихо захныкала без слез, понимая, на что меня обрекла судьба. В памяти промелькнули светлые денечки, когда я тихо роптала на скучную жизнь, бегая в порочном круге опостылевшей рутины, чтобы прийти домой и завалиться спать.

- Чего нос повесила? - услышала я голос с интонациями, от которых хотелось повесить не только нос.

- На работе клиенты... - начала я, видя перед глазами огромный барак с мелкими бойницами, но меня тут же оборвали. Феникс сидел в кресле, как на троне, что навело меня на мысль, что эту величественную позу он тренировал перед зеркалом, продумывая свою торжественную коронацию.

- Как тебя зовут? - спросил, перебивая мои попытки пожаловаться, Феникс, глядя, как я складываю одеяло и рассматриваю на подушке длинный волнистый золотистый волос. Проводить генетическую экспертизу было бессмысленно. Достаточно просто посмотреть в сторону кресла. Волос либо сам принял решение покинуть голову, в которой неизвестно что творится, либо кто-то рвал волосы от обиды на вселенскую несправедливость. А вот и его золотистый собрат-беженец, который нашел на подушке политическое убежище.

- Леся, - ответила я, пряча одеяло под подушку.

- Так вот, Леся! Давай договоримся. Мы сохраняем статус кво. Мне все равно, кто у тебя на работе, в постели и в жизни. Мне по тангенсу, кто у тебя и в какой очередности сдох в твоих заботливых руках в глубоком детстве. Мне фиолетово на твоих подружек, друзей, родных и коллег, даже если они являются всадниками апокалипсиса и хорошими людьми по совместительству. Мне наплевать, что у тебя было на ужин, какое платье и сумку ты себе урвала на распродаже в местном торговом центре. Мне глубоко начхать на то, строится ли за тобой очередь из мужиков, или ты коротаешь вечера, пылесося кошачью шерсть. Мне все равно, есть ли у тебя дети, их численность и отчества. Мне абсолютно не интересно, сколько раз ты примеряла свадебное платье, и кто из женихов оказался большим козлом, а кто меньшим. Договорились? - спросил Феникс, убирая волосы назад и протягивая мне руку.

- А мне плевать, как тебя зовут! Сколько у тебя было жен, сколько раз и с каким успехом ты был отцом. Мне сморкаться на твои и в твои извещения об алиментах и зарплатную ведомость. Мне фиолетово, какую девочку видел недавно на улице, какие у нее «буфера» и «мордашка». Мне по тангенсу, в каком баре ты пропиваешь зарплату, есть ли у тебя машина и как часто она ломается. Мне параллельно, на каком конце галактики ты обитаешь, сколько у тебя братьев и сестер, или ты - единственный кукушонок в семье. Мне плевать на проблемы Коляна, Толяна, Сереги и остальных бесспорно интересных личностей, с которыми ты иногда бухаешь по пятницам, описывая им тяготы своей жизни. Мне все равно, сколько ты зарабатываешь, сколько кредитов на тебе висит, и на какого дядю и с каким успехом горбатишься. Мне откровенно пофигу, сколько стекол ты разбил в дремучем детстве, сколько косичек оторвал, кого ты любил в пятом классе и сколько у тебя в четверти по химии, - тем же голосом ответила я, гордо протягивая ему руку в ответ. Но, если честно, мне было неприятно. Почему-то мне казалось, что ему будет интересно узнать обо мне как можно больше, а я бы с удовольствием узнала о нем. Но если так, то ....

Мы гордо пожали друг другу руки, как враги, заключившие временное перемирие.

На столе в соседней комнате стояли две тарелки. Я опасливо поднесла ложку ко рту и осторожно попробовала . Уже лучше... Есть можно. Господи, у кого-то есть мужик, который умеет готовить! А потом усмехнулась про себя, что с таким характером ему нужно было как-то обеспечивать себе конкурентное преимущество не только за счет внешности. Так всегда бывает. Для кого-то влюбленный принц на белой лошадке, а для кого-то - воспаленный прыщ, противный и гадкий.

- Итак, что ты решила? Будем ждать, когда корону завоюет кто-то другой? Ты сегодня как? На работу успела? Ой, прости, чуть не нарушил правило, - ядовито заметил Феникс, скрывая нехорошую улыбку. - Я бы на твоем месте давно уже зарегистрировался на сайте вакансий и подыскивал работу, где требуется вечно опаздывающий сотрудник, с лицом мятым и взглядом блуждающим. Только в анкете укажи, что ты - целеустремленная, если дело касается туалета, коммуникабельная, с удовольствием часами консультируешь родственников и друзей в рабочее время на личные темы, амбициозная, когда речь идет о зарплате, и быстро учишься на своих многочисленных ошибках.

Ударил, так сказать, по больному. Смотрю, он умеет находить слабые места, чтобы размахнуться и ударить в них в самый неподходящий момент. Стоило обмолвиться о «работе», как тут же оп! Прилетело!

- Я не стану переписывать твое резюме. Это - нарушение авторских прав, - кротко и коротко заметила я.

- А теперь бери унылую перспективу, растягивай ее на долгие годы, добавляй ностальгию по тем временам, когда тебе снились сны о прекрасном принце, перемешивай с усталостью, которая перейдет в хроническую стадию через месяц-два. Главное - постоянно думай о том, что смерть во сне или наяву - смерть везде. Не смотри на меня так. Ты думаешь, что мы с тобой тут первооткрыватели? Уверяю, что нет. Я лично знал несколько человек. Один из них работал строителем - шабашником, вечно пилимый женой из-за отсутствия денег. Очнулся в Круге, продержался девять месяцев. В один прекрасный день его нашли мертвым здесь. Зная фамилию, имя, отчество, возраст и город, я без труда нашел его страницу в соцсетях с соболезнованиями от близких и свечками. Жена убивалась больше всех. Сорвался с крыши во время работы. Сразу и насмерть. Усталость. Невнимательность. Одна женщина, образцовая мать двоих детей, любящая и верная жена очнулась здесь случайно, в тот момент, когда ее пытался убить заклинанием ее любовник. Два месяца и неделя. Убил уже другой любовник. Отравил, чтобы завладеть имуществом. И снова свечки-ленточки на страничке. Умерла во сне. А какие оргии она здесь устраивала! Кстати, это - ее бывший дом. Любовнику пришлось быстро выметаться отсюда. Но есть у меня подозрение, что он не до конца вымелся. Забился под плинтус.

Глава седьмая. Победителей не будят

Сегодня я - левый, а завтра - правый,

Мир жесток.

Мне это не по нраву!

Носок.

Я свернулась клубочком на диване, сопя в чужую подушку. Отвернувшись к спинке, поджав по себя ноги и накрывшись одеялом с головой, я лежала и переваривала все произошедшее. Несварение впечатлений вызывало у меня словесную диарею, которую я мужественно пыталась побороть. Внутренняя лаборатория занималась жестокими экспериментами над мухой дрозофилой. Ученые всего мира с замиранием сердца следили за чудовищной эволюцией безобидной мушки. Скоро муха обзаведется попоной, хоботом и украсит собой упаковку цейлонского чая! Мне очень хотелось схватить первое попавшееся тело, зафиксировать его как следует, а потом с азартом ребенка, которому доверили украшать новогоднюю елку, сидеть и развешивать по жертве сопли, требуя, чтобы меня похлопали по плечу, сказали: «пустяки, дело-то - житейское», - а под конец сообщили: «да нормально все! Никто ничего не заметил!». Но я буду возражать, сопротивляться, приводя все новые и новые аргументы. И так будет продолжаться до тех пор, пока не защищу диссертацию на тему «Взаимосвязь моего позора и грядущего апокалипсиса». И несчастному слушателю сразу же захочется послать меня на ... какой-нибудь симпозиум научных светил.

- Можешь покинуть свою пещеру страданий и обитель скорби? Или хотя бы приоткрыть вход в ее мрачные недра? - поинтересовался голос. Сомневаюсь, что он решил сдать мне в аренду свою жилетку и предоставить в лизинг свои уши и мозги.

Я повернулась на другой бок, чувствуя, как диван скрипнул под чужим весом, и мне пришлось компактно сдвинуться.

- Я уже соскучился по моей горке. По тебе - нет, а по горке - да, - чужая рука расширила дыхательное отверстие моей умиральной ямы.

- Аттракцион закрыт в связи с участившимися несчастными случаями! - фыркнула я, сморщив гордость персонального «Диснейленда».

- А в комнату страха можно? - осведомился самый преданный фанат, приводя меня в замешательство. Я перебрала все возможные достопримечательности, как условно открытые для экскурсий, так и закрытые, прикидывая, что удостоилось такого названия.

- И пока Рыжик думает над тем, где у нее находится комната страха, и поливает из леечки свои комплексы, она может одобрить вызов, - перед моим носом оказался шар.

- Давай, - мою руку вытащили из-под одеяла и одобрили вызов. - Поединок будет завтра. В двенадцать. Так что ложись спать пораньше.

- Так! - возмутилась я, понимая, что волчок-каннибал, который просто обязан укусить меня сначала за правый, потом за левый бочок, дабы приблизить мою фигуру к совершенству, почему-то засмущался и сообщил, что если придет, то нескоро. - Ты хочешь сказать, что мы теперь будем всю ночь тренироваться?

- Нет, моя заочница, я тебе и так зачет поставлю! - сообщил «почетный тренер». Я знаю, что ты ходила на все лекции, на все семинары, участвовала в субботнике от кафедры, поэтому неси зачетку.

Он, случайно, не преподаватель? Я представила: сидит унылая группа, которая в силу очень серьезной специальности - «Болтология и ерундистика», состоит из прекрасного и очень одинокого пола . Дверь открывается, а на пороге стоит это золотоволосое существо, глядя на всех сквозь оправу аккуратных очков, оценивая умственный потенциал каждой женской особи. И пока он оценивает сначала правое полушарие, потом левое, каждая из них мысленно клянется ходить на все лекции, факультативы и штурмовать кафедру с «вопросиками». Через день с соседнего вещевого рынка исчезнут все полупрозрачные кофточки с разрезами. И даже самые матерые зубрилки - отличницы захотят сдать экзамен по безналичному расчету и большой любви.

На меня смотрели с улыбкой, чуть сузив глаза. Меня пытаются пустить по ложному следу? Он - не преподаватель. Хорошо, сейчас-сейчас...

- Знаешь, когда я впервые тебя увидела, то почувствовала что-то родное. Прямо вспомнила своих подопечных, - вздохнула я, нежно улыбаясь, глядя, как сдвинулись чужие брови, выражая недоверие и скепсис. - Извини, но мне рано вставать. У нас на свиноферме за опоздания штрафуют.

Я отвернулась багажником знаний и опыта, почесала его украдкой под одеялом и почувствовала, как спружинил диван. Меня оставили в одиночестве.

В голове вращался комок противных мыслей, одна из которых обожгла меня, заставив встрепенуться. А вдруг завтра - последний день моей жизни? Я открыла глаза, глядя в бархат дивана.

Последний день моей жизни. Почему-то мне всегда казалось, что я еще успею огорчить Пенсионный фонд. Он уже и так задрал планку пенсионного возраста до уровня аксакалов. Еще немного, и пенсию по возрасту будут получать эльфы, вампиры, драконы и Дункан Маклауд.

Не удивлюсь, если за его голову будет назначена награда. Я почему-то уверена, что кирпич, который внезапно падает на головы - полноценный сотрудник Пенсионного фонда, получающий отдельную зарплату и премию.

Я даже догадываюсь, что передачи из серии «лечим все, кроме доверчивости», где успешно практикуют уринотерапию, культивируют мочевые компрессы при тромбофлебите и ищут новое применение картофельным очисткам, спонсируются за счет... А, впрочем, не важно. Я такое все равно не смотрю.

Черт! Я уже представила, как специально беру «боевую палку», которая дает плюс сто пятьсот урона всяким «охломонам», вставляю челюсть, готовясь клеймить позором «подрастающее поколение».

Глава восьмая. Половинки

- Вы ищете вторую половинку?

- Нет, мне бы целого!

- Рыжик, это - позор! Вот скажи мне, что мне с тобой делать? А? - Феникс присел на корточки передо мной. На его лице была такая скорбь, которая не снилась святым мученикам всех религий и вероисповеданий. - О, Министерство Образования! Ты возложило на меня ответственную миссию, с которой я, боюсь, не справлюсь. Но я верю, что ГАИ за это причислит меня к лику святых. Рыжик, что же ты так меня расстраиваешь? А? Как тебе не стыдно?

Я посмотрела поверх его волос с золотистым отливом. Нимба нет. На всякий случай я провела рукой по своим волосам. Рог нет. Какие ко мне тогда претензии?

Ощущение реальности возвращалось. Прокручивая в голове события поединка, я остановилась на смерти. Получается, что я, сама того не зная ... Убила человека? Убила...

- Он умер? - тихо спросила я, заглядывая в золотистые глаза. В их радужке, как чаинки в чае, как блестки в искусственном янтаре, были темные и светлые вкрапления. Смотрелось очень необычно.

Феникс на секунду закатил глаза, тряхнул волосами, а потом завел прядь за мое горящее от переживаний ухо.

- Ну что ты, Рыжик! Как ты можешь такое говорить? - сладким, как варенье вперемешку со сгущенкой, голосом заметил он, глядя в мои перепуганные глаза. - Ты его не убила... Он просто очень - очень устал, лег, закрыл глазки и уснул... И снились ему сладкие сны... Видела, как он подергивается? Это ему снилось, что он летает... Летает, значит, растет!

На моих нервах виртуозно играло скрипичное трио «Страх. Волнение. Совесть», усиленно выпиливая сложные партии.

- Хочешь секрет? Он просто решил подохнуть. Извини, отдохнуть! От переизбытка яда... чувств в организме. Откинуться... Прикинуться спящим прямо в Круге. Я видел, как он зевал... Зевал на помощь, - глаза смотрели на меня, но я не знала, что ответить на столь откровенный цинизм, когда речь шла о жизни и смерти. - Опытный противник не повелся бы на такой фокус.

Я подперла взглядом стенку, стиснув зубы и кулаки. Я - законопослушный гражданин... Я никогда не причиняла никому зла! У меня даже мысли не возникали ... шучу, конечно, возникали, но только в шутку, убить кого-то.

И то, мне казалось, что это будет что-то похожее на сцену из фильма, после которой «убитый» отряхнется, встанет и пойдет по своим делам, пока я буду получать моральное удовольствие от решения проблемы столь радикальным способом.

Но так чтобы по-настоящему... Был человек и ... Нет человека... Я даже когда хочу кого-нибудь ударить, стараюсь бить не сильно, потому что переживаю, что ему будет больно! Нет, могу и больно ударить, но только если меня очень сильно разозлить....

- Рыжик, - по моему носу скользнул палец. - Ры-жик! Выходи из своего сумрака! У тебя сейчас такой вид, словно у тебя по груди ползет красная точка снайперского прицела, над головой завис вертолет со спецназом, штурмовики застыли в ожидании приказа, а переговорщик с матюгальником, предлагает тебе сложить оружие и сдаться по-хорошему... Нет вертолета, нет красной точки, нет штурмовиков. В отличие от «переговорщика», я не вру, утверждая, что тебе ничего за это не будет.

Возвращаясь из глубокой задумчивости, я решила в качестве сувенира прихватить глубокое раскаяние, с которым я смотрела на палец. А палец тем временем бессовестно дразнил мой нос.

- Я - убийца... - задумчиво постановила я, прикидывая, как мне теперь с этим жить.

- Ну какой из тебя убийца? - фыркнул Феникс, скептически осматривая мое тщедушное тельце. - Где безумный взгляд спятившего психопата, окровавленный тесак и заляпанный кровью фартук? Нет? Где пистолет и «помоги мне спрятать труп, пока копы не приехали!»? Тоже нет? Я не могу понять, что тебя больше терзает - угрызения совести или страх наказания?

Я закусила молчала, опустив глаза и не зная, что ответить.

- Мы все здесь убийцы. Тебя порадовать? У меня на счету больше жертв, чем у профессионального киллера и серийного маньяка, - усмехнулся Феникс. - Но этот факт не мешает мне считать себя хорошим человеком. Знаешь, если речь идет о защите своей семьи и своей жизни, я придерживаюсь мнения, которое отличается от мнения законодателей. В случае реальной опасности я лучше сяду, зная, что с близкими все в порядке, чем буду стоять рядом с их могилами или лежать под соседним памятником, радуя мир вечной улыбкой на портрете.

Я промолчала. Жизнь никогда не будет прежней. Один из слонов, на которых держится мой маленький мирок, наклонился к черепахе, чтобы обсудить этот вопрос, не удержал равновесие и упал в безграничный черный океан Смятения.

Я знаю много людей, быстро переваривающих полученную информацию, чтобы на выходе порадовать мир своими выводами, которые ничем не отличаются от основного отхода жизнедеятельности. Я же предпочитаю переваривать долго и тщательно. Так же я предпочитаю не бросать свои выводы на вентилятор общественного мнения.

Мне сунули в руки тарелку. Потом немного подумали - и решили выдать ложку. Желудок уже чувствовал подвох, поэтому жалобно заскулил.

- Зачем же половину солонки опрокидывать в еду? Это - не еда со специями, а специи с едой! - простонала я, переворачивая ложкой какой-то овощ и со вздохом отчаяния дегустируя свою порцию.

Я, например, готовлю, но без особого фанатизма и под настроение. Сегодня я устало стряпаю ужин по принципу «я его слепила из того, что было», выуживая волосы из слипшихся макарон, понимая, что скоро стану автором бестселлера «Все полезно, что в рот полезло».

Глава девятая. Белка на стрелке

Попутного ветра в горбатую спину.

Вылезать из-под одеяла не хотелось. Под ним образовался маленький теплый и уютный мирок, который меня никак не отпускал. Я представила, как скидываю одеяло, чувствуя утренний холод большого мира, меня слегка знобит, пока я ищу теплые носки и кутаюсь в халат.

Нет... Полежу-ка я еще немного. Будильник прозвенел три раза подряд. Все, пора! Как чемпионка мира по биатлону, в сползающих носках и тапках, которые на три размера больше, я скользнула на кухню.

Сквозь бежевые занавески пробивался яркий солнечный свет, а столбик термометра показывал непредусмотренное календарем потепление. Чайник отключился, пакетик чая уже болтался в моей старой кружке, а сердце требовало открыть шкаф. Через минуту рядом со старой кружкой стояла новая. Вместе с блюдцем.

Соседний стул был пуст, но я осторожно подвинула мою любимую кружку в его сторону. Создавалось впечатление, что кто-то только что сидел рядом со мной, пил чай, а мы о чем-то болтали... И этот таинственный «кто-то» только что встал и вышел. Интересно, куда он пошел?

Я отхлебнула чай, задумчиво глядя в окно. Может, на работу? Чтобы вечером вернуться и рассказать мне, как прошел день. Я буду слушать с удовольствием. И про козла - директора, и про придурка, который вместо того, чтобы сделать, как ему сказали, решил все сделать по-своему, про клиентов, которым не угодишь, про дедлайны, про чужие косяки, нуждающиеся в исправлении.

Даже если что-то мне будет неинтересно, я не подам виду, понимая, насколько это важно для моего «кого-то». Пусть я не разбираюсь в каких-то деталях, имею смутное представление о том, кто все эти люди, о которых мне рассказывают, прихлебывая чай из моей любимой кружки, но если Сан Саныч - козлина, кинувший на зарплату, я соглашусь.

Пусть на самом деле Сан Саныч - добрейшей души человек, жертвующий половину своего дохода благотворительным фондам, сажающий деревья в свободное от работы время и раздающий детям конфеты, но он поступил несправедливо по отношению к моему «кому-то». И за это заслуживает моего личного осуждения и порицания!

Как он посмел обидеть моего «кого-то»? А потом я буду лежать и переживать из-за того, что мой «кто-то» расстроился. Я буду обнимать его и говорить, что все будет хорошо. И если вдруг он захочет поменять работу, то я поддержу. Обниму и скажу, что нечего мучиться и выслушивать постоянные придирки начальства. И пусть с деньгами первое время будет тяжело, но мы справимся!

Я снова посмотрела на стул и на кружку. Может этот «кто-то» просто ушел в магазин, чтобы купить что-нибудь к чаю, и вот-вот наберет мой номер и поинтересуется: печенье брать с начинкой или на шоколадной подушке? Просто ему очень важно, понравится ли мне? А я уже грею чайник, с замиранием сердца ожидая, когда откроется дверь.

Хотя нет, он, скорее всего, поцеловал меня в щеку, набрал номер жены и сообщил, что престарелая двоюродная тетя, у которой он сейчас находится и которая так сильно последнее время болеет, передает ей пламенный привет. А потом за ним закрылась дверь, оставив меня в одиночестве.

Где-то на том конце города, страны, мира, его ждет любящая жена, детишки, которых он обязательно потреплет по голове и поинтересуется: «хорошо ли они себя вели?» А я буду задумчиво смотреть на телефон, с замиранием сердце ждать СМС-ку, написанную тайком от благоверной. Или просто смайлик с сердечком. Чтобы это сердечко грело меня целый день, а я с рассеянной улыбкой доставала телефон, радуясь, что мне тоже достался осколочек чужой любви, теплая зола, тайком принесенная из чужого семейного очага.

Нет. Не хочу греться у чужого костра, собирать чужие осколки, питаться иллюзиями. Мне не нужна половинка. Ни нижняя, ни верхняя, ни правая, ни левая...

Я отогнула занавеску, щурясь на яркое осеннее солнце. Раньше я бежала, спотыкалась, падала, поднималась. И солнышко всегда мне светило, всегда утешало, осушало слезы. И я снова бежала. А теперь я иду по жизни осторожно, как сапер по минному полю, проверяя почву под ногами. У меня нет времени смотреть на солнце. Я просто смотрю себе под ноги.

Хотелось надеть розовое платье и туфли, но поиски колготок показали, что последние капроновые обитатели моей Нарнии пали смертью храбрых в неравной борьбе с чьим-то зонтиком. Хотя нет! Вот! Ничего себе! Я про них и забыла! Дырок нет? Есть... Замазанная лаком и зашитая на большом пальце. Теперь большой палец левой ноги так игриво блестит фиолетовыми блестками. Отлично! Пойдет.

Солнце уже пробило голубой лед занавесок в комнате, освещая пыль, застывшую в солнечных лучах. А я ощущала себя так, словно иду не на работу, а на светский раут.

И вот я уже неспешно иду на работу, вдыхая полной грудью терпкий и прелый запах осени, перепрыгивая через зеркальные лужи. Автобус остановился аккурат напротив платья моей мечты, пропуская сонных пешеходов. Я немного засомневалась, глядя на часы. Эм... Десять минут... Пока доеду...

Я ехала сидя в переполненном салоне. Если я сейчас выйду, сбегаю в магазин, то потом придется еще двадцать минут торчать на остановке, потом ехать стоя... А вдруг успею?... Дверь открылась, а я все еще сомневалась. Дверь закрылась, и автобус тронулся.

Я выдохнула и откинулась на спинку кресла. На ключах телепался мой «счастливый» заяц. То, что это заяц - можно угадать по очертаниям. На самом деле, за зайцем уже несколько раз приходил Мойдодыр, но я его так и не отдала.

Стоило мне открыть дверь в офис, как сразу стало понятно, что что-то не так. Посреди офиса раскинулось море широкое, на потолке расползалось абстрактное пятно, которое обязательно взяло бы первый приз на выставке авангардного искусства.