Любовь и прочие сказки

Глава 1, в которой выяснится, что я лихо посылаю людей ко всем чертям

Разрешите представиться! Я Ульяна. Нет, не Громова. Так шутят все мои ровесники, и те, кто старше. Молодые о ней вообще не в курсе.

Мне сорок два года, и я вполне счастлива, если не считать того, что вечера стали чуточку скучными, а полюбившийся мне отпуск в одно лицо несколько осточертел.

Я умею хорошо работать, верно дружить и обещать маме, что к следующему году у них обязательно будут внуки. Умею заводить друзей, выводить пятна на блузке, планировать день, неделю, и даже год, а потом все зачеркнуть, и жить так, как удобно.

Но я не умею ничего лучше, чем придумывать себе мужчин – героев. Они меня то из горящего дома спасают - поэтому я сплю исключительно одетой, чтобы сразу не увидели всего подарка целиком, то на выходе из самолета ловят, когда каблук ломается, и я лечу прямо под трап.

Я даже своему бывшему придумывала историю, когда он три дня пил черт-те где. В моем представлении он был на спецзадании в Ливии – мочил там террористов, хотя, на самом деле, мочил свой хрен в моей сотруднице Лике Белозеровой, но это фигня, и давно в прошлом.

Ах да! Звонок!

— Да иду я, иду, дай кофе поставить! Ну что ты мне сейчас расскажешь сверхважного? Что Санечка сегодня сгрыз очередной зарядник? Да ты, похоже, хомяков нарожала, а не детей, – недовольно бухча, я поставила турку на огонь и пошла искать трезвонящий телефон.

В субботу это могла быть только Соня – моя прекрасная подруга из детства, обзаведшаяся мужем и двумя детьми сразу после школы.

— Да… конечно... нет, сегодня у меня дел полно! Ого, вот, уже параллельный звонок, мне надо ответить по работе, сама знаешь, мне муж зарплатушку не принесет, в «мак» не сводит, все, целую, убежала, - протараторила я и выключилась.

Фух, ну вот и отлично! За окном, хоть и осень, но солнышко. Впервые за ночь не растаял снежок, и от этого душонка моя трепещет, как оторванный уголок обоев, до которых руки мои тоже никак не дойдут. Сегодня этот день только мой. Хорошо бы Волк смог подольше пообщаться.

Что за Волк?

На этот городской чат я пришла неделю назад, и залипла как школьница, как синий чулок, что ведет переписку стихами. И не могу даже намекнуть, мол дама я незамужняя, и поэтому, давай, надевай свой самый красивый пиджак, и идем в караоке.

Это не сайт знакомств, это городской форум, где можно назначить батл любым способом самовыражения. Там можно найти удаленного друга по интересам. Почему удаленного? Потому что рядом с собой я пока не вижу никого.

Допустим, я, как-то вечерком, выпила грамм сто и сделала заявку: «Пишем сказку о Красной шапочке в стихах. Ищу прекрасного Волка с красивым слогом», и, конечно, забыла о своей заявке на неделю, потому что: «зарплату мне никто не принесет. И работать приходится «за себя и за того парня».

Не сказать, что я поэтесса. Даже не так… я вообще не поэтесса, но все мы в пубертатном возрасте грешили этими «любовь – кровь», «кеды – мопеды», «боты – полуботы».

Тяжело было и от бабочек в животе, и от предательства мальчиков, которые тебя бросали, а на деле даже не знали как тебя зовут. В общем, писали про любовь все. И пара бокалов мерло, как гриб кардицепс муравью, приказали мне: «Ульяна, надо писать стихи».

То, что стихами можно найти только алкаша, до сих пор мнящего себя членом союза поэтов, я поняла потом. Но было уже поздно.

В пятницу, когда все сотрудники, обсуждавшие новую секретаршу шефа, заснули, я вспомнила о том злосчастном батле. Ну, раз никто больше не хочет потрепаться со мной по телефону, и даже Соня ушла из соцсетей, нажимаю «вход» и вижу то, от чего вся моя жизнёшка изменилась в корне!

«Волки снуют по лесу, ища добычу,

Волки ведут охоту и жаждут крови…

Слог ваш, как мой, прекрасен и мелодичен?

Вы, я надеюсь, божественны и рисковы?»

— Да ну!!! Не мог такое написать мужик! – только и смогла выдохнуть я.

Естественно, я божественна, а как иначе? Ведь я красивая и стройная шатенка в пушистой пижамке с Лосяшем, у меня в постели стоит тарелка, полная мармеладных медведей, и да, я рискова, потому что спать с крошками в постели от печенья сможет мало кто!

Как ты можешь сомневаться? Вот так бы я и написала мужчине, что принял мой вызов! Но там нельзя! Все общение должно проходить строго в выбранном формате, а у меня там выбраны стихи.

Гори они огнем, вот прямо синим пламенем они гори, потому что так написать мог только очень красивый мужик, который должен сразу после ресторана взять меня за талию и привести в фешенебельный отель, как показывают в старых нуарах. Вот ведь дура, могла написать и прозой.

Нет, нет и нет, его мы точно пропустить не должны! Такие мужики на дороге не валяются, такие валяются в постели с длинноногими блондинками и гладят по загорелому бедру – он точно шикарен, вот прямо охренителен!

Надо что-то ответить, потому что этот точно герой моего рассказа. На роман я не особо рассчитываю. У него кубики почти везде, у него прекрасный язык во всех смыслах кроме заливного, и у него тяжелая судьба, в которой срочно полагается встретить меня, чтобы стать самым счастливым на свете.

Да, это был он... мой сарказм, который признавали и вычисляли лишь близкие люди. Остальных он от меня отстранял. И это было частью моего плана по отторжению мира, по расширению пустыни вокруг меня. потому что я давно никому не верила, и никого не приближала к себе.

Мармеладные мишки в тарелке убывали, а строчки не прибывали. Таймер показывал, что ответить ему я должна не позднее, чем через час, иначе, батл считается просроченным, и «комната» с перепиской закрывается навсегда. И прощай кубики, прощай поездка на океан с самым прекрасным человеком мужского пола, прощай зависть Лики Белозеровой.

Глава 2, где я придумала себе мужчину

На последних минутах я выдавила из себя:

«Я пирожки бабуле носить не стану,

Волка в ночном лесу не без страха встречу.

Я помогу ему обойти капканы,

Только вот защищаться мне нынче нечем».

Не перечитывая, нажала энтер в последние секунды, и батл был объявлен сыгранным с моей стороны.

Словно встретив бывшего, которому посвятила «лучшие годы своей жизни» и заготавливала слова, а потом забыла и говорила невпопад. Так и здесь – можно было написать лучше, изящнее, намекнуть на свою симпатишность и вообще, раскрепощенность, но было поздно.

Успокоила себя тем, что, успела, и ладно. Да и вообще, на другом конце этой сети может быть тип страшный, а то и вовсе, безработный, обиженный на всех баб в своей жизни.

Утром меня ждал карнавал на работе. Понедельник в нашей компании – день боли и скорби, потому что в выходные все как-то идет само, а чаще всего, оно само идет по одному прекрасному, натоптанному месту.

— Уля, какого хрена мне звонят из порта, и говорят, что груз не обозначен ни в одном документе? Если у нас будет простой и хранение за деньги, ты в этом месяце не только премию не получишь, но и сама доплатишь, — это мой начальник Игорек, он руководитель отдела логистики номер один, где я работаю логистом. Мы доставляем всякую хрень воздухом и водой, остальные отделы трудятся с наземным транспортом, и от того там все намного проще. У меня вечный «закрытый коридор» и «груз в нейтральных водах». За то денег получаю больше наземников. Но и «любят» меня старательно и в разных позах, а чаще всего в голову.

— Игорь, выходные дежурные должны были все отправить, не порти мне прекрасный рабочий день, наезжай на диспетчеров, а то щас включу пэмээс и будет тебе последний день Помпеи, - он бесил меня, но просто так на меня никогда не орал. А еще, отдавал мне пушистенькие заказы, на которые я могла безбедно существовать, и даже ездить пару раз в год на море.

— Ладно, разберись, потому что я завтра главному отчет сдаю, а там должно быть все по красоте, - он послал мне воздушный поцелуй и вышел из моего кабинета.

У меня был свой кабинет: большое кресло и целых шесть подчиненных. Проблемы на работе меня мало расстраивали, потому что все было решаемо, а вот на личном фронте было без изменений последние три года.

Если наклевывались какие-то отношения, то они тут же начинали раздражать, потому что мужики оказывались спокойными и предсказуемыми как водная гладь: ресторан, «а может к тебе?», «ой, какая у тебя квартирка – своя, не ипотечная?» А детей точно нет? Да идите вы! Плохо я и одна могу жить.

Их слабость не только не возбуждала, она действовала как венец безбрачия. Да и ладно, только вот все подруги замужем, и пойти куда-то можно только с молодыми сотрудницами, но там я оказывалась не совсем в своей тарелке – у них другие привычки, другой ритм.

А я в двенадцать спать хочу, потому что утром надо раньше встать – я просыпаюсь теперь не сразу красивой. Теперь я красивая попозже.

День я кое-как протянула, и, забежав за новой пачкой мишек в супермаркет возле дома, рванула в квартиру. Включила ноут, и только потом побежала раздеваться и в душ. Мысли были только об одном – ответил ли Волк, и есть ли у меня еще время на ответ.

«Леди, не нужно сразу бросаться в омут,

Волки хитры, умны, их влечет добыча.

Только вчера был счастлив, сидев за ромом

Вашим строкам, хоть зол был и ироничен».

Батюшки, батюшки, ура, он ответил, и снова дал мне целую неделю на ответ – значит, боится, что пропущу свою часть, и потеряюсь. Начала было писать ответ, но одернула себя.

— Уля, давай не будем как пубертатка – сразу строчить ответы, краснеть и глупо шутить. Все, идем готовить ужин и спокойно полежим за сериалом, мишек за нас никто не съест, а они вон как успокаивают!

Волк не выходил из головы, смотрела сериал, новую серию которого ждала неделю, но сюжета не понимала – все мысли были в лесу, где ждал моего ответа серый страшный хищник.

А потом эндорфины или серотонин… Кто там отвечает за радость во всем бабьем теле? Когда они поугасли, товарищ – поэт показался мне бретером, панторезном и вообще, неблагонадежным типом.

Потому что мужики и стихи – плохо слепляемые консистенции.

Глава 3, в которой появляется оптимизм

Я два дня была сама не своя, потому что, выдумав себе брутального мужчину, я понимала, что недостойна его, толстовата, старовата и вообще, такие любят блондинок. А я брюнетка. Хоть и с красивыми вьющимися волосами шоколадного цвета, но все равно – такие не идут с ними под руку по бордовым дорожкам.

На работе я косячила сверх нормы и щедро огребала от Игорька, но не тужила, потому что всего несколько строчек отделяли меня от замужества с самым красивым и умным мужчиной.

Да, я и этот вариант развития событий уже обдумала, прожила с ним мысленно до момента, когда окажусь беременной, буду носить просторные платья с кроссовками, и он будет носить меня на руках и кормить всякой ересью, которую в страшных количествах потребляют беременные. Я бы хотела хотеть торты и красную икру, и жрать ее без зазрения совести, потому что если ребеночек хочет, то можно в любых объемах.

— Ульяна Никитична, вы заняты? – ко мне неожиданно вошла секретарь Ольга. Она работает здесь первый месяц и все, как и полагается, считают, что с биг боссом у нее секс. Но я-то знаю, что это лишь слова: девушка культурная, и, даже можно сказать излишне консервативная. При такой профессии сложно вот так держать марку.

— Нет, Оль, входи. Давай перейдем на «ты», называй меня Ульяной.

— Хорошо, только могу иногда забываться, и переходить снова на «вы», - ей было неудобно, и вот это лицо точно не могло притворяться.

— Говори, что случилось.

— Через неделю мне нужно подготовить материал о компании для шефа – будет интервью, и для составления брифа вопросов журналист попросила меня предоставить информацию, но нужно не только дату создания и сухие факты, надо что-то интересное, возможно, о проблемах на старте. Вы же здесь с самого первого дня.

— Да, мы с Игорьком тут старожилы и мамонты, дольше нас здесь только шеф, но он просто передал нам в руки всю подноготную и занялся тогда чем – то с инвестициями. Мы с Игорем сначала сами занимались вообще всем. На мне была техническая и документальная часть, а Игорь занимался рекламой и подбором персонала. Мы хорошо стартовали, и через два года стали одной из передовых логистических компаний., - я подняла палец вверх. – Международной компанией!

— А Игорь Вадимович отправил меня к вам, мол, вы все равно витаете в облаках, значит вас можно отвлечь, - она смущалась снова, но видно было, что информации ей не хватало.

— Оль, Игорек свистит как соловей весной – он ближе знаком с шефом. По логике, это они открыли. Я занималась самой скучной работой. Да и не возьмусь рассказывать обо всем, потому что даже не знаю – что можно осветить, а что нет.

— Вы напишите пожалуйста, что сами знаете, а Игорь Вадимович добавит, илы что-то вычеркнет. Можете от руки писать, я могу перепечатать.

— Да уж не выдумывай, Оль, не велик я директор, чтобы заставлять подчиненных разбираться в закорючках. Когда, говоришь, нужны сведения?

— Лучше, в течение пары дней, чтобы и Игоря Вадимовича не торопить. Обоим по два дня вам должно хватить.

— Хорошо, обещаю сделать. Ты умница, что контролишь дэдлайн, - я улыбнулась ей, когда она мотнула головой и вышла из моего кабинета.

Нееееет, только не это. Ну что я должна написать? Про то, как я искала офис, про то, как была и диспетчером, и заместителем директора в одном лице, и говорила со всеми по телефону меняя голос? Про то, как ездила в область, чтобы выловить застрявшую фуру со срочным грузом, где если мы провалим сроки, неустойка нам стоила больше заработанного за два месяца?

Да пофиг, так и распишу все, пусть Игорек правит мои мемуары. Может ему хоть чуть стыдно станет, потому что сам он в то время только и делал, что сидел за компом и спускал деньги на дизайнеров и рекламщиков, выбирая логотип, а потом его оттенок.

Дома я снова уселась за ответ, но он не шел. Я налила в кружку немного виски, зажевала желейного медведя, и улеглась думать. Что он там писал, ну-ка? Вошла в акк на платформе. Скопировала его сообщение и открыла Ворд.

«Леди, не нужно сразу бросаться в омут,

Волки хитры, умны, их влечет добыча.

Только вчера был счастлив, сидев за ромом

Вашим строкам, хоть зол был и ироничен».

Ром, ром, ром. С чем у нас связан ром? С пиратами, конечно, но он волк. Он одноглазый? Одноногий? Ну вот не начинай сходить с ума, еще представь, что у него на плече попугай, и все, ты шаблонатор восьмидесятого лэвела.

Ладно, но мы можем использовать ром… что еще остается, если я не понимаю – в какую сторону он клонит. Типа, не торопись, я очень опасный тип, но был рад твоему сообщению, хоть и не было настроения. Ну вот. Простой разбор все расставляет по полочкам. Ладно хоть не пиво пил – ненавижу мужиков, любящих пиво.

«Думала, волки ромом не греют душу,

Ромом грешат пираты и девы в баре.

Да, я признаться, все же, немного трушу,

Но уже вижу образ ваш как в нуаре.»

Отлично. Лучше я ничего не придумаю. Пусть он узнает, что я люблю актеров мужчин из указанного жанра – они все сплошь денди и тонкие натуры. Батл ушел в сеть, и теперь нужно спокойно ждать его ответа. Но спокойно больше не получалось.

Глава 4, в которой я начинаю превращаться в женщину

Волк не отвечал пятый день. Я культурно, как и он, давала неделю на ответ, но эту неделю я только и делала, что обновляла страницу сайта, где должны были появиться заветные буковки от мужчины, чей образ я так грандиозно взрастила в своем воображении.

—Уля, давай пойдем сегодня в бар, — вот чего-чего, а этого я не ожидала от секретарши Ольги. Она вошла так неожиданно и уверенно в кабинет, что я подпрыгнула в кресле.

— Эммм, что-то случилось? – да я не просто была удивлена, я была в шоке, потому что она ни с кем не общалась, а тут сразу в бар. Значит, у нее прямо край. Значит, надо идти.

— Да, просто никого здесь не знаю, и примерно представляю, что думают обо мне окружающие, когда шеф входит в кабинет, приглашает меня и громко закрывает дверь на ключ, - она опустила глаза.

— Не парься, это шаблоны, которые никак не выйдут у людей из головы. Если секретарь, значит что? Пральна, значит, спишь с директором. Забей. Если хочешь, можем прямо сразу после работы поехать. У тебя есть место, или я что-то предложу?

— Давай ты, я недавно в городе, так что… тусовщик я так себе. Крикни, как освободишься, я после пяти сегодня свободна, - она улыбалась с явным облегчением, что нашла спутницу.

— Оки, крикну. Давай, готовься быть звездой караоке – клуба. Не абы какого, заметь, а одного из лучших в Москве! – я увидела, что на лицо у нее надвинулась тучка, может испугалась цен… - Не парься, там у меня школьный друг барменом трудится, так что, вход бесплатный, поющие – не профи, коктейли дешевые, но отменные.

Ну вот и ладно, вот и хорошо. Я рада, что она меня позвала, а то неделю сижу дома, как филин. Один плюс: в ожидании стала качать пресс и бедра, о которых совсем забыла со своими мармеладными мишками. Опытные женщины стреляют не глазками, они стреляют от бедра! Поэтому бедро должно быть крепким, как материнская любовь!

— Вот это да, - только и сказала Ольга, когда мы с ней вошли в караоке.

— Да, вот это! – посмеялась я.

В баре реально было чему ойкать: дизайнерский уют, мягкие диваны, в которых некоторые вроде как дремали, кто-то обнимался, а кто-то полулежа употреблял коктейль. Здесь можно было почти все. Во-первых, это был бар для курящих! Администрация имела всех зожников в грубой форме. И, хоть такое-же точно заведение было рядом, все некурящие шли сюда, и терпеливо сидели, потому что здесь было как говорит сейчас молодёжь: «вайбово».

У микрофона девушка достаточно приятно пела что-то джазовое. Здесь рождалось ощущение, что ты касаешься рукавом всего бомонда города. Да, тут часто были люди, которых не увидишь на улицах.

От бара мне махнул Гриня – мой одноклассник Гриша Топорков. В своей клетчатой рубашке, гладко выбритый, с коротким ежиком волос, он выбивался из общей массы «бруталов» отсутствием бороды, но выглядел брутальнее всех. Парень был богом коктейлей и мастером подачи. У него в руках все горело. Один раз в его руках горела и я! Но не как все девочки из нашего класса. Я оказалась поумнее этих куриц, которых он жарил как печь-гриль. Я хотела за него замуж.

А горела я, когда наша студенческая группа, к которой Гриня примкнул с большой радостью, решила лизать соль к текиле с моего бедра. А потом кто-то принес коктейль с огнем. И это хренорукое создание его пролило. Меня тушили «Маргаритой», соком из маракуйи, сливками и кто-то даже нашел воды.

— И до сих пор я, когда знакомлю кого-то с Гриней, не упускаю возможности рассказать, что горела в его руках, - на входе я рассказывала эту историю Ольге, и когда она увидела героя моего рассказа, хмыкнула и добавила:

— Я бы тоже погорела!

— Оля, имей в виду, хоть с виду он и современный мудак, а на деле мечтатель и романтик, ищущий фею из прошлого, - я посмотрела на нее. - Кстати, ты очень даже подходишь под описание феи. Только волосы распусти.

Ее светлые волосы упали ниже лопаток – я никогда не видела ее такой: чуть игривой и спокойной. На этой ноте мы подошли к барной стойке.

Глава 5, в которой я нашла подругу

— Гриня, это Ольга, прошу любить и жаловать, и наливать ей самое вкусное по самой низкой цене, - я наклонилась за стойку бара и ответила на вопрос в его глазах. – Да, она, как я и богиня, так что, давай нам нечто такое, чтобы ты и остальные быстрее рассмотрели в нас заявленную мною божественность.

— Очень приятно, Ольга, - Гриша наклонился между нами, чтобы мы не перекрикивать музыку и повернулся к Ольге, прямо глаза в глаза.

— Взаимно, Гриша, - она немного стушевалась, но не отпрянула, а продолжила мою игру, и сморщив носик, фыркнула в его лицо. Мы засмеялись, и я обвела взглядом зал, где сегодня было достаточно людно.

— Вот, мы идем туда, - я указала на два дивана, каждый из которых был рассчитан на полтора человека, ну, то есть, на нем можно было сидеть тесно вдвоем – это для влюбленных парочек, или очень свободно и раскрепощенно одному. Между диванчиками располагался столик чуть выше колена.

Я, как всегда, сняла под столом туфли, забралась с ногами, и стала осматриваться. Оля посмотрела на мои ноги и решила повторить мою бесшабашную идею. Я улыбнулась ей в знак поддержки.

Красивый официант принес два красивых бокала с коктейлями и тарелку с закусками из фруктов и необычного, красивого мармелада. Мы чокнулись, я сказала, что это будет нашей тайной, чтобы здесь кроме нас не было лиц с работы и мы пригубили.

Это был авторский коктейль, которые Гриня создавал и забывал через пару часов их состав. Он говорил, что коктейль это картина, которую не повторишь дважды. Я была уверена, что вкусы в наших бокалах были разными.

— Ммм, это очень вкусно, и неожиданно. Сначала я почувствовала вишню, потом шоколад, а сейчас, когда уже проглотила, я чувствую мяту и что-то острое, - Ольга отпила еще раз.

— Да, что – что, а на это он мастер. Завтра он не вспомнит чем нас поил. Поэтому, лучше спросить сразу. Но я тоже, знаешь, первое время аж записывала, а сейчас, не… Знаю, что всегда будет что-то новое.

— А я консерватор, и мне сейчас не верится, что понравится что-то совершенно другое.

— Я тоже так думала раньше, когда была замужем. Думала, что я ко всему уже пришла. Любила мужа, брюки с туфлями и вино, которое пили, когда познакомились. Но потом, я поняла, что муж мой – мудак, вино – плохое, а туфли на шпильке – издевательство над и без того травмированной женской спиной.

— Извини, а что с мужем было не так?

— Он считал, что семья строится исключительно на женщине, только на ее трепете перед ним, главным носильцем генофонда.

— Это как?

— Это до смешного тупо, Оль. Ну, как тебе объяснить… - я искала нужные короткие слова, чтобы долго не рассказывать. – А, вот, смотри, допустим, твой муж оказывает знаки внимания женщинам из вашего круга: твоим подругам, твоей сотруднице. А потом, когда ты разъяренная объясняешь ему, что с твоей стороны это не ревность, а только нежелание, чтобы эти женщины обсуждали тебя, жалели, мол, смотрите, какова тупица – муж клеится ко всем, а она такая несчастная…

— И что он?

— А что он? Он говорил: - Уля, я же даю им понять, что как бы много я им внимания не уделял, а живу я с тобой.

— Что-то не вижу никакой логики в его поведении.

— Я тоже, вот и послала его к его криво прочитанному «Домострою», и полюбила крепкие напитки. А ты? Ведь я даже не знаю – сколько тебе лет, где живешь? – я посмотрела на нее чуть наклонив голову, мол, давай, твоя очередь.

— Я недавно здесь живу, и недавно устроилась на работу, ну, я же говорила тебе. Живу я с братом, который вызвал к себе. Мы выросли с одной мамой в небольшой деревне, я и учиться не поехала, потому что не хотела ее одну оставлять. А сейчас, перевезли к ней ее сестру, и она сама отправила меня в Москву, мол, брат присмотрит, как это ты без образования.

— Ничего себе, а по тебе и не скажешь, что деревенская…

— А чем мы отличаемся? Или я должна была в сапогах резиновых приехать и с вилами для сена? – мы вместе засмеялись и чокнулись остатками коктейля. Тут же официант принес еще по одному и забрал почти пустые бокалы.

— Ну, ты очень утонченная, не хамка, говоришь правильно, с косметикой сдержана. Ничего я против деревни не имею. И мало того, я надеюсь найти что-то, что будет меня поддерживать на плаву, когда я продам свою квартиру и съеду из этого города.

Я и правда хотела уехать в небольшой поселок, где дети здороваются со всеми без исключения, где соседок зовут «Бабмаша» и «Тётьлена», где можно выйти за дом и оказаться в лесу, или возле реки.

Конечно, я понимала, что городская моя натура быстро умоется в этих полях и лесах солеными слезами, поскольку не знаю с какой стороны подходить к лопате и граблям. Да что там… Я и снег не чистила не разу.

— У меня мама филолог и учитель английского, с ней не забалуешь, знаешь. Росла я в режиме ускоренного изучения наук и жизненных ситуаций.

— А у меня мама потомственный врач, а я, как ты поняла, не оправдала их с отцом надежд. А сейчас поняла, что главное – свои надежды оправдать.

Глава 6, в которой у меня открывается второе дыхание

«Ромом я грею душу, иначе, выл бы,

Зыбко слетают фразы и мысли с пальцев.

И за стеклом вот так же безмолвны рыбы,

Я бы хотел согреться в постели танцем».

Это четверостишие, которое я прочла, придя домой с прекрасных посиделок в караоке со своей новой подругой. Как всегда, не раздевшись еще, включила ноут, обновила страницу платформы, и пока точки в центре экрана показывали загрузку обновлений, раздевалась, стояла под душем и улыбалась от того, что вечер был прекрасным.

Ольга оказалась интересным собеседником: не заносчивая, умеет рассказывать и слушать, не навязывает своего мнения.

И улегшись с мокрыми волосами в постель, подвигав мышкой, чтобы зажегся экран, я увидела это четверостишие. Последняя строфа заставила меня смутиться, словно я была не одна, и кто-то из-за моего плеча, вместе со мной читает это сообщение.

Жесть, ну жесть, а может он просто ради секса затеял вот эту возню, может он тупо сраный поэт – чмошник, что не может найти себе развлечение на раз. Может, он никудышный человек, у которого и дел всего – писать стихи во время смены в охране магазина.

— Уля, давай не будем нагнетать. По сути, он предлагает встречу, и это, возможно, позволит посмотреть на него, а потом и решить – заблокировать его или продолжать общение, - я сказала это громко в тишине комнаты, где чуть жужжал ноутбук, сказала громко, чтобы услышать эти слова, а не просто прожевать их мыслями в голове.

— Хорошо, давай не будем. Окей, это – реальная возможность увидеть этого человека, и разобраться – послать его в жопку, или все же, это может быть мой человек, с которым мне будет интересно. Но, опять же, начинать знакомство с постели… - я ответила себе снова громко, и почувствовала себя психически ненормальной.

Сижу, разговариваю сама с собой, как идиотка. Надо спать, утром на работу, время уже много. Во сне я видела, как прихожу на встречу к волку – он с голым торсом сидит за столом, красиво сервированным, на котором стоят свечи, цветы. Он поднимается, чтобы встретить меня, и я вдруг вижу у него хвост. Он в брюках, но у него есть хвост. И я все никак не могла рассмотреть его лицо, словно, глаза мои, поднявшись к лицу, снова опускались к его груди, к его торсу, и продолжали искать хвост.

— Ульяна, спасибо за вчерашний вечер, - в кабинет заглянула Ольга, она, как всегда, выглядела идеально: гладко зачесанные волосы, легкий макияж, расстегнута верхняя пуговица блузки, и там виден только кулон и ничего лишнего.

— Это тебе спасибо, я давно так душевно не сидела за беседой. И знаешь, дома уже была трезва, и спала как младенец, - я встала ей на встречу. – Давай сходим в кафе, обедать не хочется, а вот кофе бы выпила.

— Так, сейчас вообще не до кофе, и через десять минут все в моем кабинете – собрание обязательное, - из-за плеча Ольги вынырнул Игорь, и сделал лицо, которое означало одно – никаких отговорок, это срочно.

— Ладно, придем, иди, не сотрясай воздух, - я махнула Игорю жестом, мол, все, аудиенция окончена, а как только он вышел, продолжила Ольге:

— Десяти минут нам хватит – кафе этажом ниже, мы только купим кофе, и поднимемся обратно, в курилку. Она рядом с «переговоркой». Одна нога тут, другая там, - скороговоркой выплюнула я, достала банковскую карту из кармана сумочки, положила телефон в задний карман джинсов и махнула Ольге, мол, все, идем.

— Да, посидели хорошо, но ты какая-то задумчивая, словно, тебя что-то беспокоит, - мы поднимались в лифте обратно с бумажными стаканами кофе, Ольга внимательно смотрела на меня. – Может, тебе не понравилось, что Гриша пригласил меня танцевать перед уходом?

— Оля, ты что? Мы действительно друзья, и у нас ничего не было – вот прямо ни-че-го-шень-ки, - я улыбнулась, и посмотрела на нее как на младшую сестру. – Сколько, говоришь, тебе лет?

—Двадцать четыре, - Оля глянула на меня.

— Вот, о том и речь – ты красивая, молодая, без обоза жизни позади, без липких бывших отношений, без горба вины за спиной, не удивительно, что он обратил на тебя внимание. Кроме того, что ты красива, ты очень сдержанна, воспитана, ты другая, нежели здешние женщины и девушки. Ты настоящая.

— Ну уж прямо, без прошлого, - чуть с заметной обидой прошептала Ольга и отпила из стакана.

— Я задумчива, потому что есть человек, которого я не видела никогда, но он меня интересует. И я его тоже… возможно, интересую. И я думаю о том, что не глупо ли это – ну, встреча черт те знает с кем, - я выпалила ей сразу все, чтобы этот разговор о прошлом не продолжился. Конечно же, без деталей!

Глава 7, где я решительно выступаю вперед

«Следуя чувству нового, я согласна,

Смело пойду на встречу, согрею душу.

Вам и себе, но я над собой не властна –

Если же вы не тот, нашу связь разрушим!»

Я ответила ему, хоть тысячу раз думала – нажимать ли на энтер. Нажала, отправила. Будь что будет! Были выходные, и я была как на иголках. Посыпал снежок, завьюжило, снег закручивался на тротуарах и от этого было еще холоднее на душе.

Дома горел желтый ночник, в бокале лениво плескалось вино, сыр вперемешку с мармеладными мишками валялся в тарелке, а я сидела на подоконнике и жалела, что он узкий, и половине попы приходится висеть.

Через час после того, как я отправила сообщение, ровно в полночь – начало субботы – долгожданного дня ничегонеделания, блякнуло сообщение в «заснувшем» ноуте. Ничего себе. Ответик! Я боялась открывать – уж больно быстро все у вас нынче, сударь.

«Все будет шепотом, в сумраке, я согласен,

Можете все прервать, коль не в вашем вкусе.

На Ярославском хранилище в бизнес классе

Пароль от ячейки тринадцать – сто шесть сто восемь!»

Черт, черт, черт! За какие-то два часа столько всего произошло! Я согласилась на встречу, и теперь мне просто нужно взять какую-то информацию из банковской ячейки на вокзале? И все, вот он – твой шаг. Ты просто посмотришь – стоит ли оно свеч, или нет, и все!

Нет, пошел на фиг… Или берем, и у тебя, наконец, будет счастливый, если не брак, то секс. И все! Нечего рефлексировать. Мой ответ да, если открыла ячейку. Нет – если не открыла.

— Ладно, детка, давай поспим, а завтра, на свежую голову мы все решим, оки? – спросила я сама себя и пошла чистить зубы.

— Да, точно! Спим, - ответила я тоже сама себе, щелкнула выключателем на светильнике и улеглась под одеяло.

Через три минуты я заказывала Убер до Ярославского вокзала одной рукой, второй натягивала джинсы. Не расчесав волосы, засунула их под шапку, натянула сапоги, взяла куртку с вешалки, осмотрела комнату, взяла карту и телефон, допила вино из бокала и вышла в момент, когда блякнул телефон, оповещая, что авто будет через три минуты. Отлично, пока покурю на улице, может одумаюсь, и вернусь в теплую негу постели.

Я спросила у охранника, где ячейки бизнес-класса, он указал на второй этаж, и я прошла туда через двойные ворота металлоискателя. Он предательски пикнул, охранник просканировал меня своей палкой – вычислялкой, и я чуть ниже опустила шапку на глаза.

Прошла к ячейкам и нашла тринадцатую. Прямо на дверце были кнопки, как на домофоне – полагалось набрать код. Скорее всего, здесь полно камер. Я снова натянула шапку ниже на уши и брови, а подбородок уткнула в застегнутый воротник.

Набирая код трясущимися руками, я думала о том, что там может лежать. Адрес? Еще какая – то задачка, которую нужно было решить? После нажатия последней цифры, дверка со щелчком отскочила из паза, в котором при закрытии она плотно сидела. Но не открылась.

Нужно было пальцем подхватить снизу за железный язычок. И как только я ее открою – я открою ящик Пандоры. На табло замка высветилась фраза «можете закрыть ящик, просто нажав до упора и дождавшись характерного щелчка».

Сзади подошел охранник, увидевший, вероятно, что я зависла возле ячеек и спросил нужна ли помощь. Я ответила, что нет, все хорошо, потянула за язычок, открыв дверцу, достала объемный черный пакет, в котором была явно коробка размером больше обувной.

Она весила килограмма полтора – два. Захлопнула дверцу и двинулась к выходу, набирая в приложении Убера свой адрес, и указывая, где меня забрать. Я успокаивала себя тем, что просто могу не идти на встречу, и вернуть пакет тем же способом.

Глава 8, в которой я открываю ящик Пандоры

Домой я влетела как будто за мной гнались зомби. Пакет в руке пугал, и заставлял меня чувствовать себя особенной, избранной, но и дурой одновременно. Я вбежала в квартиру, раскидала обувь, пробежала в ванную и умылась холодной водой. Хорошо, что завтра суббота. Вернее, уже сегодня, ну, ничего, у меня два дня, чтобы принять решение.

Я старалась делать вид, что ничего не происходит, но потом поняла, что сижу все еще в пуховике на кровати и жую мармеладных медведей. Пакет, словно змея, лежал в кресле и по инерции - по миллиметру его одна сторона все сильнее опускалась, открывая моему взгляду содержимое.

Теперь я видела, что там лежит коробка. Черная матовая коробка – свет от светильника падал в зев пакета. Я сняла пуховик, одежду, переоделась в ночнушку с жирафом, что доверчиво обвивал мою шею своей, словно соседний пассажир в метро, из-за моего плеча читал переписку.

По-быстрому открыть сверток и проверить что там, это было глупо. Это было не интересно и не по-пионерски. А как же муки догадок, эти мысли, как кузнечики, что прыгают с одной ладошки на другую? Выключила светильник и лежала с закрытыми глазами.

А если там бомба? Или наркотики? Или вовсе голова чья-нибудь, или руки? Может, маньяк так раскидывает своих жертв, и следующим девушкам будут приходит мои конечности вот в таком же порядке? Ну, прекрати, ну чего ты…. Не, так не пойдет.

Я встала, включила свет и пошла в кухню. Сварила кофе, налила грамм пятьдесят коньяку, встала у окна, и чуть открыла его. Вдохнула холодный, но по непривычному еще вкусный зимний воздух, выпила залпом коньяк и запила горячим кофе. Жар разлился по пищеводу, достиг желудка, и я закурила. Вот сейчас. Вот, только докурю, и сразу открою. Вот, прямо тут же!

Положила сигарету в пепельницу на подоконнике, сходила за пакетом, выложила коробку и поставила на стол. Взяла сигарету и сделала еще одну затяжку. Коньяк начал работать, и все страшные мысли ушли в темноту за окном. В голове снова бесновалась обезьянка, и била в тарелки, скандируя: У-ля, У-ля, да – вай, от- крой!

Затушила сигарету, и пошла к ней. Коробка была обшита каким-то сверхчерным материалом. Матовым и приятным на ощупь, или это коробка вообще вся из этого композита? Словно бархат, но не такой ворсистый.

Крышка открывалась сложно, будто была подогнана впритык. Боясь сломать ногти, я поддевала ее с двух сторон наружной их стороной. Поддалась, пошла, и открылась. Она была полная, но увидеть – что в ней, не давала бумага. Тоже черная, вроде папиросной, которой упаковывают в коробках нижнее белье и дорогие платья.

— Хренов кот Шредингера, блин. Ну чего там может быть? – я говорила достаточно громко, и мне, как всегда, казалось логичным вести этот монолог в пустой ночной кухне, где на столе стоит «бомба замедленного действия».

А бомба, потому что я знала – ума у меня достаточно, но вот этот вот «любой кипишь» явно имеет в рукаве Джокера. Я затушила только начатую сигарету и отвернула бумагу.

У меня зазвонил телефон. Блин.

— Алло, если вы не хотите перевести мне три миллиона долларов прямо сейчас, то идите в жопу, - проорала я ответив на незнакомый номер.

— Улечка, тихо, не нервничай, извини, что разбудил, это Гриня, Гринюша твой, Гришенька - душа твоя, сладко пропел в трубку Гриня, и тут же сменил тон на менторский: - так вот, это тот мужик, который поит тебя лучшими в городе коктейлями, и увозит тебя вхламандосину до дома, и ты мне сейчас просто ответишь на один чертов вопрос и пойдешь спать и видеть свои стародевические сны!

— Эммм, - сказать, что я охренела - ничего не сказать, и мне это, да, было стыдно. в первую очередь за то, что номер Грини у меня так и не был записан. Я просто всегда шла в его караоке и пила там и орала песни, и меня не беспокоило, что Гриня как-то провожает меня до дома, проверяет - поднялась ли я на этаж, а я вот сейчас ему прям в его душу, пахнущую мохито и корицей, плюнула. Получается так.

— Прости, роднуля, глаза не те, годков-то мне знаешь сколько? Почитай, почти писят! Как и тебе, впрочем, только вот, вас, красномолодцев, годы-то не берут, в отличие от нас - краснодевиц. Говори, Иван-Царевич, и знай, что все исполню, все достану: и шапку - невидимку, и ковер - самолет, и яблок молодильных и станок колотильный!

— Ладно, сори, что разбудил, ты мне скажи… эта твоя Ольга... У нее есть кто - то?

— О! Месье желает увлечься, али так, на разок и в кусты-с?

— Не, не в кусты. Правда, очень редкий типажик.

— Естессно, ты думаешь, почему это я к тебе нимфу этакую повела, а не в какое другое место? Дева в столице нашей несколько месяцев только, пороху не нюхала, как, впрочем, и другого чего похуже…

— Ладно, харэ, Расскажи.

— Давай, бери свое творческое настроение, и вали ко мне, у меня к тебе тоже есть вопросы, и очень срочно, иначе, будешь Ульянку по городу в коробках получать!

— В коробках? - настороженно переспросил Гриня.

— Да. В разных. Пригоняй, я уже варю кофе. Захвати, чего там полагается к кофе у вас, модных жлобов.

— Еду, - и в трубке запикало.

— Ну вот, коробочка, у меня осталось еще минут двадцать....

Глава 9, где мне капец, но я держусь

К моменту, когда запищал домофон, я трезво просчитала все и передумала светить коробку Грише. Мне три раза подряд показалось, что он будет смеяться, выкинет коробку и велит мне ни в коем случае никуда не ездить.

— Ну, давай, мать, рассказывай, что ты там на свою жопку придумала?

— Да, ничего особенного, с мужиком познакомилась в сайте, вот, хочу встретиться, а что надеть, так и не решила, - я принимала из его рук коробку, в которых, обычно, привозят пироги с доставкой, но она была холодной, как мои ноги.

— Это дело, конечно, только вот знаешь сколько на улице маньячищ? И все хотят твоего бренного тела, Уленька. Никто ведь даже и не вспомнит о твоей душе маковой, - он разулся, бросил парку и шарф прямо на пол и проследовал за мной в кухню.

— А ты чего такой напряженный?

— Да, чот со мной странное происходит, подруга, - он достал из холодильника початую бутылку коньяка и откинул крышку с коробки, где оказались несколько сортов сыра, щедро набросанные в одноразовые прозрачные контейнеры.

— Никак влюбился, вон, шея вся в пупырышек от напряжения, - я оттянула ворот рубашки и провела рукой по шее – она была вся в красных пятнышках.

— Это аллергия, или нервное, или влюбленность так выглядит на моем старящемся уже теле, не знаю, хоть к докторам иди.

— Почаще на свет Божий выходи, совсем там погрёб себя, в своем клубе, живешь как вурдалак – не спишь ночами. У тебя витамин Д вообще не вырабатывается, а следственно, и серотонин, он же – гормон счастья, который формируется только во время ночного сна!

— Ты чего это, газету «Здоровье» выписала, или телевизор стала смотреть? Отстань, не надо мне мозг сношать, у меня мама удаленно с этим справляется, все намыливается в гости сама приехать и «навести быт и благополучие» в моем бардаке.

— Мама — это хорошо. Рассказывай, почему грустен и зол, аки огр?

— Ольга твоя меня беспокоит, - он налил в толстые стаканы коньяка, достал контейнер с сыром и поставил на стол, между нами, подал мне стакан.

— А что с ней не так?

— Как раз то, что с ней «все так» и беспокоит.

— А конкретнее, - я выпила, взяла кусок пармезана, что был просто наломан крупными кусками и закинула в рот.

— Она мне очень нравится.

— И чего думать? А вдруг ты ей тоже нравишься, мне бы ваши заботы. Номер пока дать не могу, а вот завтра давай попробую ее привести к тебе в бар, а ты попросишь через полчаса своих мне набрать, мол так и так, нужна помощь. Я, как истинный Чип и Дэйл, поспешу на помощь, а вы продолжите вечер, в котором вам предстоит обменяться телефонами. Не жлобь, поставь за бар кого-то. Всех денег не заработаешь. Отдохнешь и ближе познакомишься с девочкой.

— Ну, в общем-то, хорошая идея. Я хотел предложить у тебя встретиться, ну, типа, решили дома устроить приготовление ужина, а я какой-нибудь сложное блюдо зафиксю, коктейли, и все такое, - он снова разлил по чуть.

— Не, рано для таких посиделок, но она, кстати, очень похожа на домашнюю. Только прошу тебе, не давай девушке лишних шансов, а, она ведь прямо зефирная принцесса. Это мы с тобой – в огонь, воду и трубы канализации, а у нее вся жизнь впереди, и болящую душу очередную я не хочу наблюдать, у меня только может подруга появилась нормальная – без сломанной судьбы, подгузников и отрыгиваний, - я чокнулась с его стаканом и пригубила.

— Рассказывай, что за мужик? Мне кажется, ты чего-то не договариваешь. Хрен бы ты стала мне звонить и звать на помощь, ты и без меня тут нормально справлялась, - он мотнул головой на фляжку и пепельницу на подоконнике.

— Мне стыдно, Гринь.

— Передо мной стыдно? Да я твой лучший друг, даже можно сказать подруга. У меня ни мужа, ни отрыгиваний, а ты сидишь и страдаешь по отсутствию задушевных бесед. Я-то тебя чем не устраивал?

— Это как-то слишком лично, друг без отрыгиваний, как-то слишком тут все… - я не могла подобрать слова.

— Просто расскажи по порядку…

— Ладно, пока время есть, подумаю как сказать, и позже все как на духу, - поняла, что боюсь я не деликатного разговора, а того, что Гриня отговорит меня, и коробку откроет со мной вместе, и это волшебство, на которое я надеюсь, просто разлетится на куски, так и не сделав из Золушки настоящую принцессу.

— Ну, чего тогда, инцидент исчерпан? Я могу ехать в свою берлогу, разливать людям коктейли?

— Ты же вроде спал?

— Я на работе спал, в бытовке, ты знаешь, у меня там шикарная комната – жить можно.

— Да, знаю. Давай кофейку что ли сварю?

— Ну, супа ты точно не сваришь, это правда. В коробке есть хлеб. Положи на него буженину и сыр, поставь в духовку – горяченького хоть чего жевнуть. Слушай, может у тебя и не приживаются мужики, потому что дома бульонного духа нет?

— Может и так, Гринь, только мне пока не до этого. Работа что-то в последнее время подозрительно тиха и благолепна. Чувствую, грядет что-то сложное, где я, баба «за сорок» могу вмиг оказаться совершенно не у дел.

— Да чего это? Ты ведь там с самых начал, так сказать: «копала котлован под фундамент бизнеса».

— Да, копала, все руки, вон, в мозолях, только Игорек наш, похоже, что-то удумал. Я ведь вижу – компания разрастается бешено, а я все на своем месте. Уже три раза можно было кресло повыше получить, а я все как воз – и ныне там.

— Дак, поговори с начальником откровенно, мол, так и так, с чего начинается Родина, уважаемый? С землекопов, которые и по сей день, роют так нещадно, аж скулы ломит, а вы и не видите.

— Да, чот не из того я теста, чтобы напрашиваться, Гринь, - я разложила на противне кусочки хлеба, сбрызнула оливковым маслом, сверху накидала буженину, что тоже была в Гришиной «коробке жизни», а сверху на каждый кусок потерла пармезан, поставила в духовку. Он поставил варить кофе и снова разлил коньяк.

От запахов из духовки желудок вспомнил о своих функциях и радостно заурчал. Ели мы с охотой, жадно и молча. Гриня перестал рваться домой, попросил полотенце и отправился в душ. Я постелила ему на диване в кухне, разобрала на столе посуду, загрузила посудомойку и пошла в кровать.

Глава 10, где почти нет пути назад!

Утро красило нежным светом белые от снега здания, легкий морозец делал воздух за окном неимоверно волшебным. Утренний заморозок пробирался в чуть открытое окно, а на улицу выходил легкий пар от чашки с кофе, с которой я стояла возле окна. Гриня ушел рано утром, оставив мне сообщение в вацапе. Его «волшебная коробка» с сырными и мясными ассорти была очень кстати к кофе.

Суббота началась отлично, и было странно, что я проснулась так рано, но, то, что впереди был целый день, давало ощущение всемогущества. В первый час я даже не вспомнила о своем «коте в мешке», и думала, не пойти ли мне сегодня в салон красоты, где мне вернут человеческие черты, которые стали стираться. Но память, хоть и покрыта большими снегами, выкопала из-под снегов сюжет, который я обдумывала вчера.

Моя коробка. Моя долбанная коробка никуда не пропала, не оказалась сном, она стояла в кресле и ждала меня.

— Уля, раз заварила кашу, то пора начать ее расхлебывать, дорогая, - сказала я себе, глядя в зеркало на лицо с замятинами от подушки. – Годы идут, последние вагоны проходят мимо нашей станции все реже и реже, давай, поднимай окорока, шуруй в салон и решайся.

Я быстро оделась и выдвинулась в сторону салона красоты, где предполагала провести не меньше пяти часов. А потом пообещала себе взять в руки эту бомбу замедленного действия и решить свой вопрос с этикой.

— Ульяна Никитична, что сегодня вас интересует? – спросила девушка администратор в салоне. – Вы на несколько процедур записаны, я аж обомлела, когда увидела ваше расписание на сегодня. У вас важная встреча?

— Да, Мариночка, у меня важная встреча с собой – без лишних морщин, волос и с хорошими такими, густыми и красивыми волосами.

Мы попили кофе, поболтали, пока я ждала своего мастера. Вернее, двоих – один должен делать магию лица, а второй массировать ноги, чтобы всю получившуюся красоту на них потом вынести из этого царства женских радостей.

Вышла из салона около шести вечера, и поняла, что это теперь совершенно другая Ульяна, а не та уставшая от всего на свете корова. Прихватив по дороге бутылку Просекко, я шла с уверенностью взять и открыть эту коробку, и отказаться только в случае, если у меня не будет ни минуты мыслей о том, что мне это может понравиться.

Коробка была на месте. Я быстро разделась, налила в бокал шипучей вкуснятины и принесла пакет в кухню. Вынула из него черную коробку. Мелованная бумага, аккуратно наклеенная на картонную основу, ровные углы, и запах тайны. Новый год, да и только.

Подцепив ногтями края крышки, я аккуратно потянула ее вверх. Первым в кухню проник запах. Чуть острые нотки мгновенно проникли в мозг. Перец? Мята? Шоколад? Манго? Пачули? Они друг за другом отзывались в моем мозгу и тут же появлялся новый.

Я не знала эти духи. И если бы они встретились мне на полках, то точно заинтересовали бы. Это прекрасный зимний аромат, который успокаивает, придает уверенности, делает все окружающее совершенно не важным.

- От те раз! – вслух прошептала я, продолжая вдыхать быстро меняющиеся нотки.

Черная папиросная бумага накрывала содержимое. Я чуть нажала пальцами сверху, бумага легко примялась, но как только я отпустила ее, сразу мягко спружинила и вернулась в прежнее положение. Запах усилился.

Кончиками пальцев я приподняла край, словно занавес, за которым мог скрываться прекрасный театр, который еще не знаком ценителю. Волна черного кружева выпорхнула как бабочка.

Пеньюар. Тончайшее кружево. Я подняла его из коробки. Длинный. Приложила к себе – до пола. Шелковая отделка края напоминает кимоно, но край очень тонкий. Полностью пошитое из кружева, но настолько тонкого, что пальцы почти не чувствуют узора, коего здесь было очень много, а вернее, все полотно состоит из прекраснейших арабесок.

Я отложила пеньюар. Под ним в коробке лежал цветок хлопка. От него и исходил этот аромат. Покрутила в руках сухой стебель, потрогала коробочку, над которой возвышалась белоснежное облако. Мягкий, но не сильно похоже на вату, как я думала раньше. Он больше похож на сахарную вату, только не липкий, а гладкий. Запах кружил голову и раскрылись нотки кардамона.

Черное белье было идеальным, и я на секунду скривила гримасу, понимая, что без примерки даже сам себе ты не подберешь нужную модель. Красивые трусики с достаточно высоким поясом очертят линию бедра, шелк на резинке дает прохладу пальцам. Кружево такое же, как и на пеньюаре, но рисунок мельче. Удивительно повторено, только нежнее.

Бюстгальтер был шедевром, и не столько из-за хорошей работы, а потому что материал был эластичным. Чашка казалась маленькой, но чуть натянув, было понятно, что он подойдет любой из нас. В таком не походишь на работу, потому что толку от него – ноль. А вот для романтического вечера…

Здесь же лежала маска. Плотная, как для карнавала, с изгибом для носа, черная и загадочная. Нежное пушистое перо, кружево. А к верхней части маски закреплена черная сетка, в которую можно уложить волосы. На нижней части под жесткой маской от щеки к щеке тянулись тонкие, выполненные из мельчайшего бисера, бусы.

Для глаз щелочки были небольшими, да и губы в тончайшей, словно паутина, сетке, думаю, сложно увидеть, если не присмотреться сквозь нее.

Эти вещи хотелось рассматривать, трогать и конечно, примерить, но меня интересовало сейчас другое!

Наконец, на дне коробки, выложенной черной папиросной бумагой я увидела алый конверт. Вот это сейчас главное.

- Уля, батареи просят огня, открывай, иначе это волшебство коснется любого, но точно не тебя! – прошептала я и развернула алую бумагу.
--------------------------------------------------------

Друзья, благодарю тех, кто блакосклонно принял эту книгу. Для многих, как и для меня она вообще не из любимого жанра. Повторюсь, просто родилась идея и захотелось с вами поделиться. Еслм понравится, продолжу цикл вот таких романов: без разводов, без арбузеров и стекла!

Глава 11, в которой стихи заменила проза, но это оказалось даже неплохо

«Дорогая незнакомка, я рад, что ты взяла этот подарок. Хочу назначить тебе встречу. Не знаю почему, но уверен, ты совершенно удивительная женщина. Если не против, пообщаемся в переписке? Серый Волк.»

А дальше был номер телефона! Я и забыла, что можно просто созвониться, списаться, можно не ждать сообщений неделю, и не нервничать, ожидая очередного четверостишия, которое снова не даст никакой информации.

Но я немного расстроилась. Потому что хотелось все же сказки!

Отложив конверт, я пошла к коробке. После салона красоты примерка обновок казалась логичной. Мне нравились мои волосы, мое лицо, вышедшее из-под рук массажиста и мастера по бровям.

Подумалось, что я ни черта не изменилась после тридцати шести, но тут же очередная отрезвляющая вспышка в сознании напомнила, что сами мы совсем не видим перемен.

— Ну да ладно, нечего тут думать о ерунде, - приказала я своему отражению в зеркале и примерила бюстгальтер и пеньюар.

Стоя в джинсах, но с открытым и ставшим вдруг совершенно не моим, верхом, я потянулась к коробке и взяла маску. Она просто волшебно подошла к черному белью.

— Ульяна, повелительница грузоперевозок и мать морских контейнеров! – голосом из озвучки новых блокбастером сказала я и послала своему отражению воздушный поцелуй!

Потом наклонилась к зеркалу ближе и попыталась рассмотреть свое лицо.

— Не! Можно в этом идти хоть под окна родителей и даже они меня не узнают. На случай, что Москва – большая деревня, и через три рукопожатия найдется кто-то, кто знает твоего отца! Но мы ни-ко-го не и-щем, - прошептала я, накрасив губы помадой из коробочки, которую я открывала только когда нужно было понять себе настроение. Там была красная, нет, КРАСНАЯ помада, черная тушь с волосками, увеличивающими объем до такого, что если резко махнуть ресницами, то можно взлететь.

С маской тушь только навредила бы глазам. А вот помада… сейчас предо мной в отражении стояла не я уже, а дикая девушка из кабаре в стиле «Руж».

Такие не ходят на работу в логистическую компанию, не носят ночнушки с «Лосяшем», не жрут мармелад пачками, а считают себя богическими созданиями не только в момент нанесения кроваво-красной помады.

В общем, температура моего накала то поднималась до критической отметки, и я себе нравилась, то падала, и хотелось реветь в подушку, потому что находила в себе такое количество изъянов, что главный герой романа Виктора Гюго «Человек, который смеется» казался красавцем по сравнению со мной.

В таком вот настроении пролетели выходные.

А на работе в понедельник началось такое, что все мои прежние заботы показались чем-то несущественным.

Любовь и романтика, знаете ли, денежку на счет не положат, не накормят едой, не напоят вином, и не купят сапоги на зиму. Поэтому отодвинуты были на второй план, как только Игорек заявил:

— Открываем в Питере офис. Небольшой совсем. Нам просто контора там нужна. Поедешь, поднимешь, будешь директором! – преподнес, как подарок, мой «верный» соратник и напарник.

— Директор конторы? В Питере? Перевалочной базы для бумаг? – я скользила взглядом по рабочему столу, присматривая что-нибудь потяжелее, чтобы запустить в этого хорька.

— Ульяна, у тебя совесть есть? – лицо его изменилось так, словно он предлагал мне пост министра финансов, а я обиделась, что не президента.

— Тебе прямо сейчас надо? А то она у меня дома на специальной полке рядом с гуманизмом и верой в дружбу. И все эти подарки, Игорь, от одного тебя! – почувствовав, как жар начинает приливать к голове, а во рту становится горячо, выпалила я.

Игорек много говорил о нашей искренней дружбе, взаимовыручке и теплым отношениям в коллективе, которые создали мы оба. Я не выясняла, чего он там говорит и делает за моей спиной, но сейчас поняла, что очень хотела бы знать.

— Собрание сегодня. Главного не будет, он как раз занимается этой темой с Питером, - приняв мое молчание за покорное согласие, добавил Игорь.

— И с кем ты будешь собираться? Меня на этом собрании точно не будет. Я буду говорить только с главным.

— Уля, у тебя что, моча в голову ударила? Ты одна у нас без семьи, и бескровно можешь позволить себе переезд! – снова, делая ударение на моих «особенностях» добавил Игорек.

— Не-ет, бескровно не будет. Будет очень кроваво, хотя, зависеть будет от того, сколько этой жидкости в твоем тщедушном тельце, мухомор ты паршивый, енот облезлый, - руки нащупали прохладное железо дырокола и я, подняв его, начала обходить свой стол.

— Это уже обсудили и решили. Не нравится, уходи! – прокричал Игорек уже открыв дверь и стоя за порогом, и я услышала, как офис за дверью затих. Последние его слова слышали, наверное, даже этажом ниже.

Кое-как доработав день, я рассредоточила задания на несколько дней среди подчиненных и пошла к Ольге в приемную.

Выяснив, что хозяина наших возможностей и денег не будет три дня, пригласила девушку к себе в гости, сообщив, что Гриня придет и приготовит нам настоящей, человеческой еды с бульоном, зеленью и овощами на гриле.

По тому, как глаза Ольги загорелись, я поняла, что дело со знакомством, которое все еще тормозил из-за неуверенности в себе Гриня, почти решено.

Глава 12, в которой я принимаю твердое решение продолжить знакомство, потому что работа – не волк.

Прекрасный вечер с парой, которая заметно проявляет друг к другу интерес, и даже симпатию, только утвердил меня в появившейся недавно уверенности.

Я решила, что работу я могу поменять, да, обидно, да, предательство не поднимает духа, но личная жизнь, даже в виде экспромта, уже на сегодняшнем этапе позволяла мне улыбаться, мечтать – снова быть женщиной, а не автоматом.

Поняв, что никто уже моего отсутствия не заметит, сказала воркующим «голубкам», что мне нужно кое-что срочно сделать, взяла ноутбук, и ушла из кухни, где мы расположились, в спальню.

Подумала, повертела в руке красный конверт, и написав смс на телефоне, принялась вводить номер, написанный в письме.

За секунду до того, как нажать «Отправить» вздрогнула и удалила все написанное.

Порылась в сумке, нашла старый телефон, хранимый мною исключительно для общения с родственниками, и набрала текст сообщения на нем. Номер сим карты знали только родители, их сосед по даче, пара двоюродных сестер и люди, которым я звонила с целью забрать себе кота.

К слову, люди с котом приехали, проверили мое социальное положение и характер, выяснили, что работаю от рассвета до заката, решили, что кот мне не положен и уехали.

И, к другому слову, уже о разрешении на кота… Я прекрасно подхожу под роль приемного родителя. Мне дадут малыша даже не под опеку. Я узнавала и это. Потому что вагон уходящего поезда все дальше, а туловище мое бренное, ни разу не попробовавшее воспроизвести себе подобного могло бы и подвести.

Сообщение ушло, а я вдруг почувствовала себя свободной и даже несколько счастливой.

А написала я всего лишь следующее:

«Да, так будет проще. Но я не хочу созваниваться. Красная Шапка».

И с этого вечера пару раз в день мне начали приходить ёмкие сообщения, в которых мой герой делился своими вкусами, предпочтениями, рассказывал о том, что не любит категорически.

По первости я начала считать его занудой и нарциссом, но потом поняла, что если уж заводить какие-то отношения, то начинать нужно с правды. Чтобы, рассказав о том, как ты любишь готовить, не попасть потом в просак. Тебе это надо? Нет! А времени на эти сказки о прекрасном себе у меня совсем не было.

Мы не рассказывали о делах, о том, с кем живем, или с кем дружим. Я быстро переняла его условия, в которых открывался только человек, а не его декорация.

На работе все как будто вернулось в прежнее русло. Генеральный пообещал разобраться в моем вопросе, а я дала понять, что в Питер – ни ногой, как в Пермь, Уфу, и даже на Мальдивы.

И вот, через неделю – другую, мой мистер Волк написал, что снял таун хаус. Я погуглила, и узнала, что это двухэтажная квартира. Место, предложенное им, было не глухим, во дворе имелась охрана, а рядом целый жилой комплекс.

Еще не приняв решения вслух, мой мозг уже прикинул кому нужно дать адрес, скинуть номер, с которого он мне писал, а еще лучше, с кем можно поехать к месту, и рассмотреть его на момент безопасности. Я даже галочки поставила в уме: место, где спрятаться, место, где спрятать Гриню, в каком отделении полиции у меня есть у меня есть знакомые, и выяснить график их службы.

Когда поняла, о чем думаю, представила себе это все и засмеялась. Искренне, до слез. Одна. И чуть не заплакала.

За день до заявленного события я позвонила Грише и заставила прийти ко мне. Заставила! Потому что теперь он больше не был моей лучшей подругой. Он стал парнем Ольги, и мы с моими загонами потеряли самые терпеливые уши, и самый острый язык!

— Если бы ты ехала в Сомали, или на крайний случай решила совершить рейдерский захват, я мог бы оказаться тебе полезен. Например, я мог бы из-за угла кричать, что они подонки, и мы не сдадимся! Но чем я помогу тебе на свидании? – Гриша вдруг вовсе перестал заботиться о моей безопасности, которую до это просто бдил! Или бдел! В общем, вы поняли!

— То есть, если меня распилят на части и выбросят в реку, ты не будешь против? – уточнила я, снимая маску.

Не хотела сломать эту нежную красоту, присланную мне в подарок. Да и с пушистым, с мелкими помпонами халатом она выглядела, как Барби в магазине советской игрушки.

— Я же не могу там с вами сидеть! Мне маску не прислали, правда, в сарае у бабушки есть старая новогодняя маска поросенка. Но мне кажется, он будет против, да и выглядеть будет как очередной фильм Тарантино. У вас же там совсем не переговоры намечаются. Вообще, ты знаешь, что я против таких темных встреч. Что вам мешает увидеться в кафе, да у меня в баре на крайний случай. Сидите там хоть в масках, хоть в водолазных костюмах. Я привыкший! К нам кто только не заходит…

— Да нееет, ты просто будешь там где-нибудь рядом! – совершенно серьезно произнес мой рот.

— Ты слышишь себя, Мата Хари? Мать помпошек и шапок с ушами…

— Давай без оценочного суждения! Все когда-то начинали!

— Я думал ты с этим покончила в двадцать… или…? – Гриша склонил голову, будто для того, чтобы меня внимательнее рассмотреть.

— Ты на один шаг ближе к бану! – прошипела я. Гриша, выдохнув, согласился.

— Что у нас в планах? Волыны брать? Ты будешь кричать совой, если он нападет?

— Не ёрничай. Надо съездить туда и посмотреть на вопрос, где можно затаиться…

— Ты там в этом пеньюаре таиться собралась? А снег и минус восемь тебя не беспокоит? Ты замерзнешь раньше, чем он тебя членить начнет, - Гриша, тварь такая, говорил совершенно серьезно, а я начинала уже ржать.

— Не членить, а расчленять!

— Ну, это уже как договоритесь. Один из вариантов тебе может даже на пользу пойдет!

— Гриша! – твердо крикнула я и хлопнула его по плечу.

— Чего Гриша? Да я на все уже готов, мне идти надо. Че от меня-то хочешь?

— Посидишь в засаде?

Глава 13, в которой все идет по одному известному всем пути

Автомобиль у Гриши был не модным, отечественным и очень мужским. Если вы любите выезды на охоту, рыбалку, и прочие мужские забавы с полным отсутствие туалета - самый раз!

Я хотела поехать на такси, но он сказал, что надо ехать вместе. Гриша в парке и длинном вытянутом, как змея, шарфе, я в куртке, какую носят большинство охранников: черная и дутая, как деревенская печь. А еще, в шапке с теми самыми ушками, которые мне простить не может Гриша.

Шапку вязала мама. И увидев, что я ее ношу, почти теряла сознание от милоты. Хоть и вязала мне ее для поездок на дачу. Зеленая, пушистая, но коли пойдет снег, она выглядит как обсосанная собакой кошка. Это я о шапке. Хотя, в ней я выглядела так же!

Эта деталь моего гардероба была единственной ниточкой к забытой уже юношеской бесшабашности. А еще, в ней мне не обязательно было делать укладку, а иногда и расчесываться, чтобы выйти до магазина. В общем, от человека с этим чудовищем на голове мало чего ожидают люди.

Мы приехали к этому самому «тауну», осмотрелись, словно планировали торговать здесь чем-то запрещенным, и надвинув шапку на глаза, я пошла к калитке.

Естественно, звонить консьержу мы не планировали, и даже к высокой резной ограде не подходили, поскольку камер в таких местах обычно больше, чем голубей.

Повалил большими белыми хлопьями снег, что было нам даже на руку. Мы осмотрели двор, обошли весь этот гектар богачества со всех сторон и выбрали местом Гришиной дислокации детскую площадку.

— Домик вон тот вполне себе! – я указала на разноцветную пластиковую конуру.

— Я знаешь сколько ростом? Почти сто девяносто. И мне там сидеть придется, согнувшись втрое, - понимая уже, что вариантов на этом поле будущих наших чудес больше нет, Гриша тяжело вздохнул.

— Вообще-то я спать тут не планирую. Так… познакомиться и посмотреть на него, - фыркнула я, но понимала, что перегибаю палку.

— Я могу в машине тут посидеть. Окна все равно сюда выходят. Уж если комната с другой стороны окажется, ты поди сможешь без руки добраться до окна и маякнуть мне фонариком?

— Почему без руки? – удивилась я.

— Ну, если он тебя пилить с ног начнет, то это хуже. Я в машине останусь Уль. Вот точно! И если ты не будешь давать мне знаки каждый час, я пойду его…

— Что?

— Не знаю пока. А вдруг он самбой какой занимается, или ММА? Его же только гранатомет остановит! – Гриша даже задумался.

— Хватит меня троллить. Я тебе серьезно говорю!

— Слушай, серьезная, - он глянул на мою намокшую шапку и указал в сторону машины, - сними только этот выкидыш лягушки с головы, а то сейчас весь потолок промочишь.

Мы сели в его транспортное средство, Гриша достал термос с чаем, и мы наливали в крышку горячего теплого отвара, который он тоже умел делать, пили по чуть и молча пялились на идиллическую картинку за окном УАЗа.

— А ты почему не на работе? – вдруг спросил мой подельник.

— Потому что работа меня не красит…

— Шапка тебя не красит, а ты ее не снимаешь. Хорошо хоть летом не надеваешь. А работа, наоборот. Так чего там?

— Там пока затишье, но я чую, что оно неспроста, Гринь. Думаю, полечу я ко всем чертям, как только Игорек закончит дела с открытием нового офиса. Туда меня и хотели сослать, как единственное лицо, не имеющее семьи.

— А я? Ты говорила им, что у тебя есть я? Я же тебе и муж, и сын, и брат…

— И свекровь, и свекровина свекровь ты мне, Гринь. Самый добрый и самый понимающий!

— Значит, сижу тут с тобой в каких-то лопухах…

— Лопухи это мы с тобой, свекровь… а это таун хаусы. И стоят они, как… в общем, дорого.

— И что в итоге? Не уходи от темы! – голос Грини стал серьезным и низким.

— В итоге, я вдруг поняла, что мне вся эта работа и так не нравилась. Я могу зарабатывать и поменьше, чаще с родителями видеться. Прикрываюсь статусом, высоким положением в команде, а на деле уехать хочу. Но не в Питер, а в Подмосковье. В дом, собаку завести, детей, если получится еще. Бабушка как-то говорила, что работа – это только одна ножка табурета. Понимаешь?

— Конечно, а отдых – только одно колесо машины! Я тебе таких мудростей сейчас столько скажу, что успевай записывать. Все я понимаю. Семью тебе надо. Но ведь можно в нормальных местах поискать. Чего сразу отчаиваться и брать расчленителя?

— Гри-ишааа, я обожаю тебя. И благодарна Богу за то, что свел нас с тобой. Надеюсь, ты меня не бросишь, и когда мы постареем, будешь со мной дружить? – я наклонилась головой на его плечо.

— Буду, но, если ты и в старости будешь возить меня по засадам, я быстро простыну и умру. А так… и правда, у меня даже среди знакомых тебе пары не найдется. Мужики хорошие, но для семьи… те, кто женаты не в счет. А вот остальные. Отнести господи. Сплошные расчле…

— Все, тема закрыта. В общем. На месте сориентируюсь. Будем на телефоне. Вези меня теперь домой. Буду думу свою бабью думать, да готовиться к завтрашней ночи.

— Да, такого в нашей с тобой истории еще не было. Пристегивайся, «Виолетта Жабо».

— Какое я имею отношение к жабо? Это же воротник гофрированный? Не?

— Эх ты, гофрированный воротник в зеленой шапке! Это французская шпионка! – со смешком ответил Гриша.

— Ты-то откуда такой начитанный? Это на этикетках с текилой печатают? – мне на секунду стало даже обидно.

— Нет, просто я разносторонне развит…

— Ага, заметила, вон, за руль с трудом помещаешься, - попыталась уколоть я друга, но тот только рассмеялся еще громче, зная уже, что я проиграла ему в этом «обмене любезностями» - жабо это теперь прилипнет ко мне не меньше, чем на неделю. И даже представляла уже, как он срастит и мою шапку – жабу, и это, подери ее черт, жабо!

Глава 14, которая приближает меня к счастью…ну, или фиаско

Самым страшным было не то, что ехать мне надо было в этом подарке, а то, что ехать надо было в УАЗе Гриши. Он настоял на этом, потому что уверен был, что приеду через пару часов после него, не меньше.

И вот, сидим мы перед калиткой этого самого дома, за которым наблюдали вчера, и чувствую, как мои колени начинают мерзнуть. И это в машине! От страха? Или, может, потому что автомобиль этот продувает со всех сторон, как сарай, я не знаю.

— Ну что, иди, время подошло. Назначенный час пробил, иначе Золушка превратится…

— Хватит, мне и так не очень спокойно, - перебила я друга и уставилась на горящие окна дома. Жили здесь, судя по отдельным подъездам, семей шестнадцать, или чуть больше. нужный мне восьмой мы отсчитали с особой тщательностью. В окне на первом этаже слабо светил светильник, а на втором было темно.

В голове рисовались ужасные картинки, но любопытство и жажда приключений действовали как хороший афродизиак, и манили своей таинственностью.

Вечером, собираясь, я вдруг поняла, что жизнь моя, пожалуй, куда скучнее, чем у замужних подруг: им раз в квартал полагается устроить скандал, который обязательно перерастет в примирение, а потом в крохотную, но очень эмоциональную медовую неделю. Вот эти эмоциональные качели – залог счастливой жизни по всей видимости. Чтобы не стало скучно, и природа не позвала на новые открытия и ту, и другую особь.

Я же жила как аксолотль в банке у моей подруги: сытно, тепло, удобно, но скучно и бессмысленно настолько, что согласилась вот на такое унижение, как поездка в этой коробушке при всем параде.

А парад, надо сказать, был: тот самый комплэкт, пеньюар, сапоги и естественно шуба. В пол. Не моя, конечно, потому что мне на метро в таком ездить не совсем удобно, да и стоит она столько, что ни одна здравомыслящая женщина сама ее не купит. Шуба была подарком мужа Елене – недавно второй раз вышедшей замуж.

Я поклялась, что нужно мне всего-то чтобы выйти из дома и сесть в машину. Какая будет машина и куда я в ней отправлюсь я решила не уточнять. Потому что если меня туда и можно отправить, то шубу нет.

Подруга пожелала мне хорошего вечера. Да и дали мне ее в надежде, что после этого свидания я наконец обзаведусь парой.

И вот сейчас я сидела с мокрой от пота спиной и замерзшими коленями в Гришином УАЗе, как девушка с не слишком серьезной жизненной позицией и ее сутенер в ожидании отмашки со стороны заказчика.

Телефон пикнул. Я открыла сообщение. В нем интересовались приехала ли я. А еще, если я уже на месте, предлагали войти в открытую для меня дверь.

Зубы застучали. Чтобы не пойти на попятную, я нацепила маску и нажала на ручку открытия двери.

— С Богом, дорогая. И помни, что окна здесь обычные… скорее всего. Можешь просто заорать, а если боишься, что не услышу, брось в окно бутылку…

— Где я возьму бутылку? – опустив ноги на землю, я встала, поправила шубу, чтобы полы не раскрывались, оголяя синие от холода колени.

— Надеюсь, он пьющий, Уль. Потому что, если такое задумал человек закодированный, надо сразу уходить. Короче, я здесь, и я тебя жду. И счастливую, и несчастную, - голос Гриши затих, когда я с размаху закрыла дверь.

Подошла к калитке, набрала код из сообщения, и она чмякнув, открылась. Прошла к нужной двери и глубоко вдохнув, открыла ее.

В темной прихожей было тихо, и я сделала осторожный шаг к еле-еле освещенной гостиной. Очень большая, наверное, как вся моя квартира, комната, имела окна во двор, и эти окна как раз и наблюдал сейчас Гриша. Огромный диван, небольшой столик, накрытый мерцающим от света камина хрусталем, здесь же была аккуратная кухня в скандинавском стиле.

Полумрак словно опадал и растворялся в толстом ковре, которым бул застелен пол от прихожей до левой части комнаты. Там имелся выход на личный двор. Эта сторона дома имела высокий забор, и Гриша ни за что не попал бы в дом с той стороны.

Пара кресел с высокими спинками, на которые я сейчас смотрела, казались пустыми. Если нет, то сидящий, или, упаси Бог, сидящие в них, сейчас любовались в огромное, от самого пола окно, выходящее во двор на террасу.

Одно из кресел повернулось совершенно неожиданно и беззвучно. Мужчина в костюме и в маске, очень напоминающей мою, сидел в полумраке.

Я, как назло, вспомнила ту дурацкую сцену из фильма с Шварценеггером и Джейми Ли Кёртис, где жена героя пытается исполнить перед сидящим в темноте мужем страстный танец, и прыснула от смеха.

Мужчина склонил голову на бок и его губы – единственное, что не закрывала маска, расплылись в улыбке.

— «Правдивая ложь»? – шепотом предположил он.

— В точку, - шепотом ответила я.