Любовь, которую ты примешь

Пролог

– Вы любите детей?

Взгляд невероятно красивых зелено-карих глаз оторвался от экрана телефона и переместился на меня. Ох, что это были за глаза! Удивительные, я таких у мужчин еще не видела. Как два озера в густом лесу – зеленые по краям и с глубокими карими глубинами в центре. Готова была утонуть в них с головой.

– Нет, – холодно отрубил он, тут же возвращаясь к своему айфону. Я даже не пыталась разглядеть, что его так занимало – мое внимание тут же переключилось на сжимающие телефон пальцы. Господи, ну разве могут мужские руки быть такими красивыми? Длинные, утонченные пальцы пианиста! А запястья – крепкие, с выступающими косточками, едва видные из-под идеально отутюженных манжет ослепительно белой рубашки. Удивительно, как ему не было жарко на солнце в полном костюме – он даже пиджака не снял.

– Мне показалось, с Софией вы неплохо ладите, – заняв место достаточно близко, чтобы меня нельзя было не заметить, но так, чтобы не казаться навязчивой, я оперлась локтями о перила террасы.

– София – чудесная малышка, – все так же безэмоционально ответил мой будущий муж. Но я не обижалась. Он просто еще не знал, какое счастье его ждет. Вся жизнь впереди.

– В тетю, – ослепительно улыбнулась я и легонько толкнула его плечом своим плечом, чтобы ощутить под тканью пиджака упругий бицепс. Ох, да он просто скала! Мне бы очень хотелось оценить все это великолепие без лишней одежды.

Моя выходка не осталась незамеченной: объект моей страсти сначала замер, затем устремил взгляд в сторону моря, словно пытаясь собраться с мыслями, а после, убрав телефон во внутренний карман пиджака, в полоборота развернулся ко мне.

– Сеньорита Солер, – только начал он, а я уже таяла. Ну что за тембр! Глубокий, бархатный баритон. Страшно представить, как он звучит в зале суда – наверняка все присяжные женского пола готовы поверить в любую его ложь.

– Можно просто Рири, – я чуть опустила голову, даря ему свой самый обольстительный взгляд из-под ресниц. Изображать невинность с моей внешностью было проще простого.

– Мария, – с нажимом произнес самый красивый мужчина в моей жизни, и я готова была умолять его повторять мое имя снова и снова. – Вам что-то от меня нужно?

Да, черт возьми! Женись на мне сию же секунду, закинь на плечо и утащи в свое логово!

Кричать об этом на всю террасу было бы опрометчиво, поэтому я лишь продолжила улыбаться, играя висевшим на шее кулоном.

Его глаза словно невзначай проследили за движением моих пальцев и, задержавшись, опустились чуть ниже – к вырезу платья. Как знала, что надеть нужно именно это – белое, облегающее! В нем моя грудь выглядела настолько выигрышно, что я и сама не могла налюбоваться. Но куда приятнее, когда любуешься не только ты, но и тобой.

– Ну, вы же адвокат, – протянула я, не переставая мучить кулон. Увы, мой маленький трюк слишком быстро перестал действовать. – Иметь знакомого юриста очень полезно – мало ли, когда пригодится?

Он чуть поджал свои обворожительные губы – пухлую нижнюю и более тонкую верхнюю, – а затем, словно нехотя, потянулся к карману и протянул мне свою визитку.

Я задержала дыхание, принимая заветный прямоугольник. Но, к моему разочарованию, на нем был лишь рабочий телефон. Я даже перевернула картонку в надежде найти что-то с обратной стороны, но там красовался лишь лаконичный логотип юридической фирмы.

– А личный номер не оставите? – закусив губу, кокетливо спросила я. – Мало ли, вдруг мне потребуется ваша помощь среди ночи?

Его взгляд наконец-то встретился с моим, но в этих прекрасных глазах не было ни капли того восхищения, к которому я привыкла. Лишь плоская, скучная усталость, будто он смотрел не на меня, а на очередную папку с заурядными документами.

– Сеньорита Солер, – повторил Красавчик, и его бархатный баритон прозвучал как ледяная струя из пожарного шланга, призванная затушить любое проявление интереса. – Мария.

Он сделал паузу, оценивая меня взглядом, от которого должно было растаять любое женское сердце. Мое же лишь возмущенно застучало где-то в горле. Ну давай, скажи что-нибудь галантное, наконец!

– Позвольте мне, как адвокату, прояснить ситуацию, раз уж вы настаиваете на беседе, – тон будущего отца моих детей был вежливым, но в нем сквозила такая непробиваемая сталь, что моя улыбка невольно стала шире.

Я приготовилась услышать комплимент.

– Выбросьте из головы эту затею. Она бесперспективна. Я не намерен тратить время на детские игры. Найдите себе какого-нибудь мальчишку, который будет рад составить вам компанию. А меня оставьте в покое.

Он не стал ждать моего ответа. Сказав это с убийственной, равнодушной вежливостью, он просто развернулся и ушел. Его широкая спина в идеально сидящем пиджаке удалялась по террасе ровным, уверенным шагом, без тени сомнения или желания обернуться.

Лишь оставленный на перилах хайболл с чем-то янтарным (наверняка яблочным соком, ведь на детском празднике не было ни капли алкоголя), да зажатая в руках картонка давали мне понять, что эта встреча и ее окончание мне не привиделись.

Я стояла, сжимая в руке дурацкую визитку, и чувствовала, как по щекам разливается не краска стыда, а волны чистейшего, кипящего негодования. Во рту был вкус меди и дикого возмущения.

Глава 1. Мария Солер

– Сеньор Солер занят, – ледяным тоном обрубила Бланка и, тут же потеряв ко мне всякий интерес, уперлась взглядом в экран своего компьютера.

Воспользовавшись случаем, я состроила ей рожу.

Секретарша моего старшего брата никогда мне не нравилась, как и я ей. Вероятно, она считала меня заносчивой малолеткой, недостойной ее внимания, поэтому даже не морщилась, когда я переступала порог нашей семейной, между прочим, компании. Но этот взгляд с едва прикрытым пренебрежением я ощущала со всей ясностью.

И отвечала взаимностью, испытывая раздражение от одной необходимости торчать перед этой сушеной воблой и выпрашивать у нее каждый раз допуск к телу Диего. До откровенного хамства не опускалась, конечно, но парочку ядовитых фраз всегда бросала.

– Если сообщить ему о моем визите, то он наверняка быстренько освободиться, – намекнула я девице на ее прямые обязанности.

Бланка будто бы нехотя оторвала глаза от монитора и откинулась в своем кресле, от чего колесики тихонько зашелестели по полу, отодвигая тощую задницу Диеговского секретаря сантиметров на десять от стола. Она не была симпатичной, эта вечно недовольная сеньорита: вытянутое лицо, бледные пшеничные волосы, высушенные до такой степени, что даже в тугом пучке это было заметно. Худая – все косточки ее тела выпирали из-под строгой юбки и белоснежной блузки, без которых Бланку я ни разу не видела – она даже на праздники так приходила. Мама упоминала, что женщине было чуть больше тридцати, но выглядела она не меньше чем на сорок. В особо поганые дни – на все сорок пять.

Она пользовалась такими вонючими духами, что их можно было почувствовать еще из коридора – что-то приторно-сладкое, вроде сладкой ваты или пирожных с кремом. Этот аромат смешивался с запахом кофе из стоящей в углу кофемашины, и создавалось впечатление, что ты попал в булочную, а не приемную генерального директора международной фирмы.

– Если сообщать о своем, – особо выделила интонациями последнее слово Бланка, – визите заранее, то можно не ждать под дверью, а сразу решать свои проблемы.

Вот, о чем я и говорила! Она всегда считала, что я наведываюсь к брату исключительно ради очередной подачки. А это не так! Иногда я заходила просто поболтать, когда мне было скучно или тоскливо.

И сегодня я не планировала решать проблемы. Я собиралась заполучить себе новые.

– Для этого у меня есть личный номер брата, – не сдержав ехидства, заметила я, присаживаясь на кожаный диванчик для посетителей. – Которым я и воспользовалась. Но, видимо, Диего забыл, что мы договаривались на это время.

– Сеньор Солер никогда ничего не забывает, – вздернув нос, заявила рыба-пила и снова вернулась к своим непосредственным обязанностям, делая вид, что меня тут вовсе нет.

Я не стала вдаваться в полемику: переспорить Бланку невозможно, она как морской угорь всегда находила лазейку или изворачивалась во все стороны. Наверное, для секретаря это важное качество, но для человека – просто отвратительное. Поэтому я уткнулась взглядом в телефон и занялась любимым делом: изучением профилей друзей и знакомых в соцсетях.

Прошло примерно минут двадцать, прежде чем дверь отворилась, и в приемной появился ее хозяин. Завидев меня, смирно сидящую в уголке, Диего будто бы удивился.

– Мария? Разве мы договаривались на сегодня?

Я заблокировала телефон и ослепительно улыбнулась старшему из отпрысков четы Солер.

– Именно. Вчера. Ты сам так и сказал: приходи завтра в час.

Диего бросил взгляд на наручные часы и шумно выдохнул, сжимая пальцами переносицу.

– Точно, я совсем забыл, – я не удержалась и послала вобле победоносную улыбку. Бланка сделала вид, что не заметила, но губы поджала, а мой брат продолжил: – Прости. У Софии лезут жевательные зубы. Она почти не спит по ночам, и мы вместе с ней.

– Бедная принцесса, – совершенно искренне посочувствовала я своей племяннице и поднялась на ноги. – Алекс тоже страдает?

– Он переехал в гостевую спальню на первом этаже, – с выдохом признался Диего, и мне показалось, что он даже немного завидовал своему старшему сыну.

– Могу забрать его на время к себе, – предложила только для того, чтобы мне отказали. При всей моей любви к племянникам что брата, что сестры, максимум, на который я была готова – это пара часов совместных посиделок раз в два-три месяца.

– Моему сыну всего семь, – с улыбкой напомнил Диего. Когда он говорил о своих детях или жене, выражение его лица всегда становилось мягче, а глаза загорались. – Рановато учить его ходить по клубам или делать селфи.

Солер открыл дверь в свой кабинет, жестом приглашая меня войти. Я поспешила воспользоваться приглашением, на ходу добавляя:

– Учиться делать селфи никогда не поздно!

Диего не ответил. Кивнул мне на стул за переговорным столом, сам опустился в свое директорское кресло и поинтересовался, хочу ли я чего-нибудь выпить. На секунду закралась мысль заставить сидящую в приемной селедку приготовить мне что-то эдакое, но я решила не портить настроение брату раньше времени.

– Так о чем ты хотела поговорить?

Ух. Я мысленно выдохнула, готовясь к первому бою в моей необъявленной войне за женское счастье, и уверенно произнесла, глядя Диего в глаза:

Глава 2. Мария Солер

– Это прекрасная возможность помогать людям, защищать тех, кого никто не хочет слушать, – продолжала уговаривать я брата и даже подскочила с места, будто меня переполняли эмоции. Они и на самом деле переполняли, но совсем другие – никакого ложного восхищения и человеколюбия там не было, как и жажды бороться за справедливость. Только желание заполучить то, что мне пришлось по нраву. – Мне кажется, это то, что действительно имеет смысл!

Я остановилась у другого края стола, глядя на Диего. Тот смотрел на меня ровно, без лишних эмоций и хоть какой-то заинтересованности. Даже позы не изменил: так и сидел, уперевшись подбородком в кулак.

– Позволь угадать. Ты посмотрела новый сезон «Линкольн для адвоката»?[1]

Я громко фыркнула и с трудом удержалась от своего фирменного жеста – закатывания глаз.

Разумеется, Диего мне не поверил. С ним всегда было сложно: он рационалист до мозга костей и упрямый скептик. Только в отношениях с женой он позволял себе быть не бесчувственным роботом, а пушистым зайчиком.

– Диего, я все обдумала. Это не импульс. Я понимаю, что ты видишь перед собой ту самую легкомысленную сестренку, которая меняла увлечения чаще, чем перчатки. Но адвокатура – это другое. Это не увлечение. Это… вызов.

Я сделала паузу, собирая мысли в идеальную конструкцию, которую выстраивала в голове последние дни.

– Мне нравится, что это сочетание абсолютно всего, что меня цепляет. Это стратегия, это великолепный театр, где нужно убеждать, держать аудиторию, быть всегда на шаг впереди. Но под этим театром – холодная, отточенная логика. Закон – это ведь самый совершенный пазл, который только можно придумать. Нужно найти нужные детали, сложить их в безупречную картину, и тогда ты побеждаешь. Это азарт, но азарт умственный.

Увы, скепсис с лица моего брата так никуда и не делся. Тогда я решилась использовать последний козырь, который хотела держать в рукаве до последнего.

– Ты только представь меня в строгом костюме, с папкой документов и выражением лица «я все знаю лучше всех», – я придала лицу строгости и уверенности, занимая наиболее выигрышную позу, подходящую случаю – спасибо мамочке за походы на модельные курсы, уж что-что, а позировать я умела. – Все будут смотреть на меня и понимать, что со мной шутки плохи. С такой сеньоритой никто не посмеет спорить. Даже ты.

Сеньор Солер тихонько хмыкнул – и это было первой его настоящей реакцией за весь мой монолог. Да, не слишком одобрительной, но хоть какой-то! С этим уже было можно работать.

– Допустим, – еще больше обнадежил меня брат, откидываясь на спинку кресла. Он сложил руки на груди и продолжил буравить меня рентгеновским взглядом, пытаясь докопаться до истины, но я прятала ее так глубоко, что без металлодетектора Диего ничего не светило. – Рискну предположить, что у тебя даже учебное заведение есть на примете?

– Конечно, – кивнула я. – Не хочу нарушать семейных традиций, поэтому мой выбор – юридический факультет ESADE университета Рамона Льюля.

Наша семья была одними из спонсоров университета уже много десятилетий, поэтому что Диего, что Сара с Хавьером заканчивали именно его, пусть и разные направления. И как удачно складывалось, что объект моей охоты преподавал именно там! Возможно, и здесь не последнюю роль сыграл старший Солер, но заявлять со всей уверенностью я бы не стала. Не важно, что это: судьба, сошедшиеся звезды или случайность. Главное, что у меня был стопроцентно рабочий план, к которому даже брат придраться не сможет.

– Амбициозно, – выдохнул Диего. И наконец-то задал самый важный вопрос: – И чего ты от меня хочешь?

Я мысленно перекрестила пальчики и вернулась на свое место грациозной походкой. Будто все внутри меня не дрожало от напряжения и предвкушения.

– Помоги с поступлением, а? – состроив максимально жалостливую моську, попросила я брата, подавшись вперед. – Сам знаешь, в школе я была не слишком прилежной ученицей, поэтому по баллам у меня все плохо. Но результаты экзаменов еще действуют, я узнавала! Так что просто нужно, чтобы я прошла по квоте для детей спонсоров. Ты же можешь это устроить, да?

Я знала, что он мог – не только из-за ежегодного вложения денег в казну университета, но и потому, что Диего водил дружбу с самим ректором. Уверенна, пропихнуть меня брату сложностей не составило бы.

Было бы желание.

– Ты предлагаешь мне воспользоваться связями, – верно заключил Диего. – Это все?

На согласие похоже не было, но я все равно попытала удачу:

– И оплатить обучение.

Ни один мускул на лице сидящего напротив мужчины не дрогнул. У нас с ним большая разница – почти семнадцать лет, поэтому находить общий язык с Диего порой было очень тяжело. Он – успешный бизнесмен и счастливый семьянин, я – девочка-праздник и, как говорит Сара, «раздолбайка». У нас почти ничего общего, кроме крови и фамилии.

Но семья для всех нас имела большое значение, и сейчас, когда Диего разорвал все связи с матерью, я не сомневалась, что он приложит все усилия, чтобы сохранить оставшиеся: со мной, Хави и Сарой.

Поэтому верила, что он не откажет.

– Поверь, Диего, я все тщательно продумала, – пересев на самый краешек стула, я перегнулась через стол, чтобы быть ближе к брату. – Это прекрасная возможность доказать всем вокруг и самой себе, что я чего-то стою. Быть дочерью Себастьяна Солер и сестрой Диего Солер, конечно, почетно, но мне хочется, чтобы меня оценивали по моим заслугам, и не по твоим или отца.

Глава 3. Арнау Серра

Никогда бы не подумал, что юридическая практика заведет меня в Университет Рамона Льюля в качестве преподавателя, но, когда в прошлом году Диего Солер познакомил меня с ректором, а тот предложил мне должность профессора-практика, я решил попробовать. И вот – втянулся, в этом году и нагрузку решил увеличить. Не ради заработка, конечно: тех денег, что платил мне университет, едва бы хватило на мой привычный уровень жизни.

Мне неожиданно понравилось вкладывать в пустые умы будущих юристов нормы права. Объяснять, что их розовый мир совсем не такой, что их ожидания от профессии – это блажь и неосуществимые мечты. Можно сказать, что я жестоко разбивал наивную веру в их светлое будущее.

Но, черт возьми, кто, если не я?

Они приходили сюда прямо из-за школьной парты, начитавшись романов Джона Гришэма и насмотревшись сериалов, где адвокат за пять минут до финальных титров находил улику и ловил маньяка под одобрительные аплодисменты суда. Они верили в торжество справедливости, в чистоту закона и в то, что их будущая работа будет состоять из благородных порывов и ораторских триумфов.

Я становился их первым столкновением с суровой реальностью. Моя лекция – это ушат ледяной воды. Я не рассказывал им о высоких материях. Я рассказывал им о том, как на самом деле составляется контракт, в котором на сороковой странице мелким шрифтом спрятан пункт, разоряющий одну из сторон. О том, как нужно давить на свидетелей на допросе, чтобы они сказали то, что нужно тебе, а не «правду». О том, что девяносто процентов работы – это не выступления в зале суда, а утомительное копание в бумагах, ночные подготовки и умение продать свои услуги подороже.

И я обожал тот момент, когда розовая пелена с их глаз спадала. Сначала это всегда был шок. Потом – недоверие. Лишь следом за ним – осознание. Кто-то смотрел на меня с ненавистью – идеалисты, чью веру я якобы осквернял. Они проклинали меня, едва выйдя за пределы аудитории, и никогда больше не возвращались на мои лекции. Но другие… Другие начинали смотреть иначе. Их взгляд становился острее, хитрее. Они задавали правильные, подлые вопросы. Они начинали видеть не букву закона, а лазейки в ней. Они начинали думать.

Я не воспитывал юристов. Я лепил циников, прагматиков и бойцов. Именно таких, каких требовала наша профессия. Я не давал им знания – знания они и в книгах найдут. Я давал им иммунитет. Прививку от разочарования. Я их закалял.

И в этом есть своя, извращенная поэзия. Самый циничный адвокат Барселоны, которого коллеги за глаза звали «акулой», тратил свое время на то, чтобы выпускать в мир новых акул. Не из альтруизма, конечно. Из чистого, голого эгоизма. Мне стало скучно выигрывать дела только для себя. Гораздо интереснее наблюдать, как твои методы, твоя философия прорастали в других. Это своего рода наследие. Более осязаемое, чем папка с делами в архиве.

Когда я видел, как на семинаре у одного из студентов загорались глаза и он выстраивал идеальную, беспринципную защиту условного корпоративного мошенника, я испытывал странную гордость. Не педагога, нет. Создателя.

Я не нес им свет. Я гасил их наивные свечки и вручал им в руки мощные, слепящие прожектора, выжигающие всю сентиментальную хмурь. И в этом была своя, очень трезвая справедливость.

Сегодня мне предстояло начать все заново – с первым курсом. С ними всегда сложно. Они еще не успели обрасти университетской шелухой, их глаза горели тем самым наивным огнем, который так меня умилял первые тридцать секунд. Они сидели ровными рядами, с новенькими блокнотами и ручками, ноутбуками и запущенными диктофонами, готовые записывать «истину в последней инстанции».

Жалкие идиоты.

Я вошел в аудиторию без приветствия, с грохотом швырнул портфель на кафедру и обвел взглядом задние ряды. Там всегда собирались самые «проблемные», и я старался с самого начала дать им понять, что заметил каждого.

Воцарившаяся тишина стала маленьким признанием моего авторитета. Приятно, черт возьми.

— Меня зовут Арнау Серра, — бросил я, сразу опуская непривычное для меня «профессор». — Вы здесь не для того, чтобы учить закон. Закон — это свод правил для игры. Вы здесь, чтобы научиться играть и выигрывать. Вам не нужна справедливость. Вам нужен результат.

Один паренек на первой парте, с умным и до жути серьезным лицом, тут же поднял руку.

— Но разве цель права не в установлении справедливости? — пропищал он.

Я рассмеялся. Искренне, от души.

— Прекрасный вопрос. Идиотский, но прекрасный. Как думаете, сколько стоит справедливость? — Я прошелся взглядом по аудитории. — Тридцать евро – госпошлина за подачу иска в мировой суд. Пять тысяч – мои услуги за час консультации по вашему «справедливому» делу. Полмиллиона – чтобы подкупить нужного эксперта и похоронить дело конкурента. Справедливость – это товар. Очень дорогой. И чаще всего – просроченный.

Я видел, как многих накрывало прозрением. Не всех. У некоторых во взглядах лишь недоумение. Но несколько человек уже смотрели на меня не как на сумасшедшего, а как на того, кто только что показал им карту сокровищ, написанную невидимыми чернилами.

— Ваши лекционные конспекты? — я мотнул головой в сторону их аккуратных тетрадок. — Выбросьте. Или оставьте для селфи в соцсети. То, что вам нужно знать, не написано ни в одном учебнике. Это написано в протоколах допросов, в меморандумах с пометкой «строго конфиденциально», в договорах, где вместо слова «сторона А» нужно подставлять «лох». Этому я вас и буду учить. Если, конечно, ваши розовые сопли не зальют эту аудиторию с головой к концу семестра.

Глава 4. Мария Солер

Глава 4. Мария Солер

– Давай, выкладывай, как там продвигается твое завоевание?

Эва лениво мешала трубочкой свой ярко-зеленый фреш, будто мы обсуждали не судьбу моей личной жизни, а прогноз погоды. Ее соломенные кудряшки покачивались в такт вращательным движениям, а взгляд голубых глаз не горел удовлетворением. Она уже съела свой салат с морепродуктами – максимум, который Эва могла позволить себе в обед, и теперь давилась «Детоксом» из сельдерея, шпината или какой-то другой травы. Горьковатый травяной запах от ее стакана доносился и до меня, смешиваясь со сладковатым ароматом моего капучино.

Мысленно я порадовалась, что завязала с модельным бизнесом, и с наслаждением сделала большой глоток обжигающего, пенистого кофе, чувствуя, как его тепло растекается по всему телу, успокаивая нервы.

Мы сидели в кафе отеля Артс в районе Олимпийского порта. До университета отсюда было далеко, но у Эвы намечалась съемка неподалеку, а мне срочно нужно было развеяться, поэтому я позвала подругу в свое новое любимое место.

А любимым оно стало оттого, что через панорамные окна прекрасно было видно «Торре Мафре», на сорок первом этаже которой располагалась юридическая фирма «Серра & Асосиадос».

Я начала сюда ходить почти два месяца назад – еще до разговора с Диего, практически сразу, как Арнау бросил меня на той злополучной террасе. Сначала – от злости, хотела подкараулить Серра и заставить его извиниться за свои грубые слова. Но очень быстро поняла, что это кафе – идеальный наблюдательный пункт и стратегический плацдарм с доставкой кофе прямо до столика.

Теперь у меня в телефоне был безупречно точный график передвижений сеньора Серра. Я знала, во сколько он приходил на работу и во сколько покидал офис. Где ставил машину. Когда и куда ходил обедать.

Когда официанты начали меня запоминать, пришлось подключить Эву, чтобы не вызывать слишком сильного подозрения. А ее, в свою очередь, пришлось посвятить в детали моей задумки, иначе закадычная подружка еще с модельных времен отказывалась встречаться со мной так часто.

– На стадии «усыпить бдительность», – ответила я максимально нейтрально, проводя пальцем по ободку своей кофейной чашки. Выдавать свой легкий мандраж я не собиралась.

Ждать у моря погоды – то, что я ненавидела. Моя жизнь – это вечное движение, действие, стремление к чему-то. В случае с Серра стремления было хоть отбавляй, но я понимала, что пускать в ход план, подготовленный за этим же столиком, было слишком рано. Арнау подозрителен, он должен был раз и навсегда забыть о том моем предложении, которое сам же отверг.

Я знала, что он ненавязчиво интересовался мной у брата – спасибо Анне, жена Диего сразу заподозрила неладное и поинтересовалась, где я успела перебежать дорогу известному адвокату. Заверила ее, что нигде, посмеялась, что Арнау просто на меня запал, и разговор на этом затих. Но нужные сведения я получила.

Поэтому пришлось отложить свои дальнейшие шаги и уйти в режим ожидания.

В этой тягучей, изматывающей реальности я жила уже неделю. Ходила на лекции. Встречалась с подругой. Выкладывала посты в своих соцсетях, ходила на вечеринки и приемы. Но это все не вызывало такого удовлетворения, как раньше.

Ведь во всем этом не было Арнау Серра.

Но сегодня все складывалось слишком идеально, чтобы не попробовать закинуть удочку.

– Ты так и собираешься бесконечно изображать прилежную студентку? Пора бы уже переходить ко второй стадии. Случайные встречи, помнишь?

Я откинулась на спинку кресла, позволив себе маленькую, едва уловимую улыбку, и посмотрела на подругу через край почти пустой чашки.

Эва никогда не признается в том, что моя затея ей понравилась не только из врожденного духа авантюризма, а еще и потому, что кое-кто тоже положил глаз на моего Арнау. Только спалилась моя подружка в первую же нашу слежку, когда чуть ли не заляпала слюнями свое платье, едва Серра вышел из дверей соседней высотки.

Конкуренции с этой стороны я не боялась. Эва Мендез, конечно, объективно красивая девушка, но слишком прямолинейная. А еще на год младше меня. Не думаю, что сеньор Серра поведется на ее лишенные изящества провокации.

– Все под контролем. Вопрос не в том, когда начать, а как правильно подать. Он не купится на дешевый спектакль. Ему нужна... глубина.

Отсутствие страха не лишало меня осторожности. Доверяй, но проверяй, так ведь говорят? Вот и я не спешила раскрывать все карты перед сидящей напротив красавицей. Во-первых, будет что рассказать при следующей встрече. Во-вторых, хотелось минимизировать риски, когда в порыве «дружеской помощи» Эва ненароком похоронит все мои планы.

Она улыбнулась слишком сладко, и в ее глазах вспыхнул азарт охотницы, почуявшей дичь:

– Ну, если захочешь, я могу подсобить. Знаешь, оказаться рядом в нужный момент, отвлечь его, подыграть тебе… Мы же команда.

Как я и говорила – слишком прямолинейная и предсказуемая. Если даже я смогла ее прочитать, что с ней сделает Серра? Проглотит и не заметит.

– Спасибо, дорогая, но нет. План в том, чтобы Арнау смотрел только на меня. А тебе, если хочешь, найдем другого папика.

Эва недовольно надула губы и опустила взгляд, делая вид, что обиделась. Она не любила, когда я называла так ее ухажеров, но это правда: Мендез предпочитала мужчин не меньше чем вдвое старше себя. Я ее не осуждала – с более взрослыми представителями сильного пола мне тоже было интереснее, чем со сверстниками, но и на стариков меня не тянуло.

Глава 5. Арнау Серра

Что мне не нравилось в преподавании – так это бумажная волокита. Работы с документами мне хватало и в офисе, поэтому я старался даже на занятиях обходиться без лишних бумаг. Но эта необходимость заполнять ведомости, отчеты, планы просто выводила из себя. Радовало, что такой наплыв канцелярских заморочек приходился только на начало и конец учебного года, иначе я бы не продержался в университете и месяца.

Сегодня был как раз такой день, когда мои «потом» и «завтра» перестали действовать, поэтому секретарь ректора затащила меня на кафедру и заставила подписывать и редактировать целую кипу распечаток. Я убил на это добрых полчаса, которых вполне хватило бы, чтобы вернуться на работу и заняться чем-то действительно полезным. А под конец, наплевав на собственные принципы внимательно читать то, что тебе совали на подпись, я просто подмахивал все подряд, даже не вчитываясь в названия.

По итогу, когда меня выпустили на волю, стены учебного корпуса практически опустели. Студенты и без того редко когда задерживались дольше необходимого, а тут и пара моя была самой последней в расписании. Поэтому мне удалось спокойно дойти до выхода, избежав ненужных столкновений и неловких разговоров.

Забавно, что и то, и другое мне сегодня обеспечила худенькая девчонка, которую я заметил сразу же, стоило только оказаться на крыльце.

Стыдно признать, но до недавнего происшествия о существовании Марии Солер в своей жизни я и не вспоминал. Если первые дни, когда она появлялась в аудитории, я интуитивно ждал от нее чего-то схожего с намеками на отношения между нами, то чуть позже, не получив никакой реакции, я стал относиться к ней как к обычной студентке. Да, я работал с одним ее братом, занимался в клубе другого и таскал на руках ее племянницу. Но все это было словно в другой жизни.

Успокоил меня и разговор с Диего в один из вечеров, когда мы разбирали новый договор. К моему огромному сожалению, сеньор Солер старался не задерживаться в офисе дольше необходимого и почти каждый вечер стремился проводить с семьей. Зная его историю, оправдать подобное поведение было легко. Но как же порой бесила эта категоричность! Особенно когда дела не требовали отлагательств.

И все же я получил возможность прояснить некоторые моменты, из которых выходило, что учиться Мария пошла по собственному желанию, с поступлением помог ей Диего Солер, и перед ним же она и отчитывалась в своих успехах. С учетом того, что университет оказался в каком-то роде для них «семейным», подозрения я свои отпустил. Совпадения случались, пусть и редко. Даже со мной.

А сегодня девица вдруг напомнила о себе, да еще как – едва не впечатав меня в дверной косяк. Спасибо, что извинилась. Но синяк на плече от этого вряд ли пройдет быстрее.

Вроде бы, она спешила. Так почему до сих пор здесь?

Это, конечно, совершенно не мое дело, да и мало ли в моей практике было студентов, которые не совсем честно отвечали своему преподавателю? Поэтому стоило пройти мимо и выкинуть из головы как досадное недоразумение, и я уже почти так и поступил, преодолевая ступеньки и устремляясь к преподавательской парковке, как до моего слуха донеслось отчетливое ругательство. Цензурное. Но эмоциональное.

Я бы понял, будь в интонация девушки злость. Может, даже принял бы на свой счет. Но в ее голосе звучало нечто похожее на отчаяние – это и заставило меня обернуться.

Мария стояла у основания лестницы. Ее белое платье чуть колыхалось под легкими порывами сентябрьского ветра, а распущенные волосы то и дело лезли в лицо, пока девушка хмурилась, уткнувшись взглядом в телефон, а после прикладывала его к уху в попытке до кого-то дозвониться.

Глупо не признать, что сеньорита Солер – красива. Красива той самой модельной красотой, которая должна казаться неестественной, пластиковой, но в ее случае отдавала натуральностью. Возможно, будь Мария постарше и не являйся моей студенткой, я бы рассмотрел ее флирт всерьез, чтобы насладиться этой красотой по полной. Но в нынешних обстоятельствах никакого влечения к ней я не испытывал. Лишь праздный интерес, когда она, не дождавшись ответа, отбивала вызов и почти рычала сквозь зубы.

– Кажется, вы куда-то спешили, сеньорита Солер?

Каюсь, не сумел удержаться и не уколоть в отместку за конфуз после занятия.

Она резко вскинула прищуренный взгляд, словно оценивая, кто это тут посмел ее подкалывать. Но. заметив меня, Мария как-то резко расслабилась и внезапно погрустнела.

– Кажется, мне уже некуда спешить, – она бросила быстрый взгляд на наручные часы – не модные нынче браслеты или электронные гаджеты, а классические наручные часы с тонким металлическим ремешком. – Хавьер должен был меня забрать, но теперь не берет трубку. А я вряд ли успею за полчаса добраться до улицы де ла Марина.

Она тяжело вздохнула, в очередной раз набирая, видимо, номер брата, и я успел заметить в ее глазах мелькнувшую удрученность, прежде чем очередное дуновение ветра скрыло ее лицо пеленой черных волос.

– Куда именно на де ла Марина вам нужно? – поинтересовался больше из любопытства, чем из вежливости. – Я еду в ту сторону. За полчаса, конечно, не обещаю добраться, учитывая ситуацию на дорогах, но, если вас смогут подождать минут десять-пятнадцать, то вы имеете все шансы оказаться там, куда так спешили.

Я, может, и бесчувственная скотина, но иногда могу совершать добрые дела. Тем более тут от меня ничего и не требовалось: мой офис находился на злополучной улице, а потерпеть чужое присутствие в собственной машине я вполне мог.

Глава 6. Мария Солер

Любит дорогие игрушки.

Я поставила в конце предложения восклицательный знак, подчеркнула строчку и, заложив ручку в блокнот, отложила его на прикроватную тумбочку.

Список полученной информации об Арнау Серра сегодня вырос сразу на несколько пунктов.

Во-первых, я окончательно убедилась в том, что с первой оценкой адвоката угадала на все сто: самовлюбленный циник, плевавший на чужое мнение. Для него не было иной верной точки зрения, кроме его собственной, и, наверное, это должно было отталкивать. Но мне нравилось – это давало понять, что мужчина верен своим принципам и не отступает от своих слов. Прекрасная черта для будущего мужа.

Во-вторых, я заметила, с каким восхищением Арнау смотрел на свою БМВ, но восхищался при этом он не столько красотой машины, сколько тем фактом, что она принадлежала именно ему. И на его месте я бы поступила точно так же! Потому что это была пушка, а не авто.

Кузов, салон, панели, подсветка – я бы сама с радостью пустила слюни на все это. А еще разум невольно отметил хорошую шумоизоляцию, ведь гул города за толстым стеклом превращался в далекий, приглушенный гул, словно мы находились на дне океана, и это натолкнуло на другие мысли, от которых хотелось посильнее сжать ноги и закусить губы. С трудом себя удержала, но галочку себе поставила – секса в машине у меня еще не было. Можно будет потом попробовать.

В-третьих, я поняла, что к своей гордости сеньор Серра относится крайне бережно. Любой укол в сторону своего эго мой самоуверенный адвокат воспринимал в штыки. Это даже мило – то, как в его глазах вспыхивал гнев, стоило только засомневаться в «крутости» его игрушек.

Его гордость – его ахиллесова пята. И его главный стимул.

Я взяла ручку, ощутив ее привычный, уютный вес, и вывела на полях рядом с этим пунктом:

Задеть = заинтересовать. Бросить вызов.

Потом добавила еще один, четвертый пункт.

В-четвертых, он ненавидит чувствовать, что им манипулируют или что его обвели вокруг пальца. Но при этом его тянет к тем, кто способен это сделать. Интеллектуальное превосходство для него – афродизиак.

Мой последний вопрос, мой уход – это был расчетливый ход. Нужно было оставить его с ощущением, что его обхитрили. Что он, всегда все контролирующий, упустил нить. Это должно было зацепить его самолюбие, заставить думать обо мне. Не как о назойливой студентке, а как о загадке, которую он, самый умный, пока не может разгадать.

Я улыбнулась, глядя в потолок – там плясали блики от уличных фонарей, пробивавшиеся сквозь щели в шторах. Он не уехал сразу. Я чувствовала его взгляд у себя за спиной, острее и приятнее любого прикосновения. Он сидел в своей дорогой машине и переваривал произошедшее.

Не сказать, что рыбка уже попалась на крючок, но… наживку эта акула уже заметила. И теперь главное – заставить ее кружить рядом, а не идти искать себе добычу попроще.

А, значит, пора было пускать в ход следующую заготовку наших случайных встреч.

Просыпаться рано утром я ненавидела еще со школы. Но сегодня, впервые за двадцать лет своей жизни, я открыла глаза по первому будильнику и улыбнулась с предвкушением. Сегодня я покажу сеньору Серра себя с лучшей стороны! С той, которую не пропустит ни один мужчина.

В фитнес-клуб Хавьера я входила явно в числе первых посетителей. Администратор на входе еще откровенно зевала, дорисовывая себе неровную стрелку прямо за рабочим местом; бармен в кафетерии лениво переставлял чашки одной рукой, а второй протирал стойку тряпкой – в одном и том же месте.

И лишь мой брат рассекал по залу с довольной улыбкой на лице.

– Рири? – приметив меня еще со входа, Хави тут же сменил траекторию движения и поспешил мне навстречу. – Вот это сюрприз!

Я улыбнулась и поцеловала подставленную щеку, привстав на носочки – все-таки ростом братья меня значительно превосходили.

– Решила размяться перед занятиями, – улыбнулась я, поправляя собранные в хвост волосы. Резинка туго стянула пряди, добавляя моей уверенности пару пунктов. – Ты не против?

– Конечно нет! – здоровяк улыбнулся еще шире. Иногда мне казалось, что Хави давно забыл, какого это – не улыбаться. – Просто удивлен, что ты пришла именно сюда. Ты же хотела ходить в клуб поближе к дому?

У Хавьера сеть своих спортивных центров, и один из них очень удобно располагался буквально во дворе дома, где Диего подарил мне квартиру. Я ходила туда регулярно с тех пор, как брат организовал мне безлимитный семейный доступ. И ходила бы дальше – всяко лучше, чем тратить не меньше получаса на дорогу – но, вот беда: Арнау Серра тренировался именно здесь.

– Отсюда ближе добираться до университета, – выдала я заранее заготовленный ответ и в очередной раз порадовалась тому, что Хави не додумался открыть зал в районе Педральбес.

– И правда, – Хави почесал затылок, на целых десять секунд становясь суровым и задумчивым – наверняка припоминал городскую карту – и вновь сверкнул своей белозубой улыбкой. – Тогда добро пожаловать! Разберешься, или провести тебе экскурсию?

Я закатила глаза.

– Да не маленькая, разберусь!

– Ты всегда маленькая, Рири, – потрепав меня по голове, как щеночка, и испортив прическу, Хавьер двинулся по своим утренним директорским делам, а я отправилась в раздевалку – приводить себя в порядок. Во всех смыслах.

Глава 7. Мария Солер

Как привлечь к себе внимание человека, который привык считать себя умнее других? Разумеется, показать, что так оно и есть. Ведь человеческая глупость для таких, как он – это словно красная тряпка для быка.

Я подошла к штанге. Руки я никогда не качала ­– всегда считала, что они должны оставаться женственными. Но это не единственная группа мышц, доступная для тренировки с данным снарядом. Поэтому я подхватила один блин и не без труда поставила его на место. Краем глаза в зеркале видела, как хмыкнул Арнау. Да-да, он не одобрял – а, значит, уже оставил свое равнодушие в сторону. Я переключилась на другой утяжелитель и, подняв его в руки, сделала вид, что немного оступилась. Не по-настоящему, не так, чтобы упасть, но достаточно, чтобы потерять равновесие и издать короткий, сдавленный вздох усилия. Это было едва заметно, но достаточно, чтобы привлечь внимание того, кто помешан на контроле и совершенстве.

– Вес слишком большой, – прозвучал у меня за спиной низкий, ровный голос, без всякой эмоции. – Вы рискуете травмировать поясницу, сеньорита Солер.

Я обернулась, делая вид, что удивлена присутствием своего преподавателя в этом месте, и провела тыльной стороной ладони по лбу, смахивая капельки пота.

– Сеньор Серра? Доброе утро. Не беспокойтесь, я контролирую ситуацию, – ответила я ровно, без тени былого кокетства. Мой тон был таким же деловым, как и его.

Арнау стоял, скрестив руки на груди. Мышцы на его руках бугрились слишком соблазнительно – я едва удержалась, чтобы не облизнуться. Но критичный взгляд остудил весь мой пыл.

– Контроль – это когда ваша техника не ломается под весом. Уменьшите нагрузку. Иначе в тридцать лет будете ходить по врачам.

Его безапелляционность могла бы взбесить кого угодно. Но я увидела в этом шанс. Арнау не просто проходил мимо. Он вмешался. Его профессиональная гордость не позволила ему пройти мимо «неидеального».

– Спасибо за совет, – кивнула я, не споря. Я сбросила пару блинов со штанги. – Но я привыкла ставить амбициозные цели.

Например, завоевание одного бесчувственного адвоката. Очень амбициозно, как по мне.

– Амбиции должны быть подкреплены возможностями, – парировал Серра. Его взгляд скользнул по моей фигуре – быстрый, оценивающий. Не как мужчины, увы, а всего лишь как тренера. – Иначе это путь в никуда.

Он повернулся, чтобы уйти. Его миссия «исправить ошибку» была выполнена и повода для дальнейшего разговора Арнау не видел.

Но я не собиралась отпускать его просто так.

– Сеньор Серра?

Он обернулся, одна бровь чуть приподнята в вопросе.

– Вы ведь тоже когда-то начинали с меньшего веса? – спросила я с искренним, неподдельным любопытством. Не бросая вызов, а словно спрашивая совета.

Он на секунду задумался.

– Все начинают с меньшего. Смысл в том, чтобы не торопиться.

– Вам удалось не торопиться? – спросила я мягко, снова поворачиваясь к тренажеру. – Судя по всему, вы достигли впечатляющих результатов.

Моя прикрытая лесть была встречена тихим хмыканьем. Но если бы я пыталась добиться только этого, облила бы Красавчика лестью с ног до головы куда раньше.

– Хави! – поймав момент, когда Серра уже открыл было рот, я обернулась к брату. Тот хоть и разговаривал с кем-то, сразу переключился на меня. – Не подстрахуешь?

Быстро попрощавшись, Солер приблизился и оценивающим взглядом прошелся по подготовленной штанге.

– И когда это тебе нужна была страховка с такой легкотней? – усмехнулся он, прекрасно зная, на что я способна – именно он готовил мне список упражнений для поддержания формы.

– Ну, вдруг у тебя тут штанги тяжелее, – я улыбнулась брату именно так, как не улыбнулась Арнау: кокетливо и чуть смущенно. Подействовало на обоих мужчин: но если Хави с готовностью двинулся мне на помощь, то Серра чуть сощурил свои орехово-зеленые глаза.

Я поймала взгляд Арнау в зеркале. В нем читалось не просто недоумение, там плескалось раздражение, приправленное щепоткой любопытства.

– Ну что, готова? – Хави положил руки на гриф, хотя я прекрасно справлялась и без его помощи.

– Всегда, – кивнула я и сделала несколько четких, выверенных повторов, демонстрируя идеальную форму.

Брат не вмешивался. А Серра, отойдя чуть в сторону, вернулся к своим гантелям и будто бы потерял к нам всякий интерес.

Но я была уверена, что это не так. Он видел, как я легко и технично выполняла приседания под страховкой брата, который скорее изображал поддержку, чем действительно ее оказывал. Видел, как я улыбалась Хави, как смотрела на него тем открытым, солнечным взглядом, который никогда не дарила своему преподавателю кроме того раза во время нашей первой встречи.

И Арнау это задевало. Я чувствовала каждой клеточкой своего тела, настроенного на его волну.

Я закончила подход, поставила штангу на стойки и, промокнув лицо полотенцем, обернулась к Хави.

– Спасибо, герой. Выручил.

– Всегда рад помочь своей маленькой сестренке, – он потрепал меня по волосам, и на этот раз я лишь снисходительно улыбнулась. Пусть Арнау видит: я не одинокая охотница, я та, кого любят и оберегают. И, чтобы завоевать меня, придется постараться куда больше, чем просто терпеть мое присутствие.

Глава 8. Арнау Серра

Это переходило всякие границы.

Я сидел за столиком у окна в «Каэлис», делая вид, что слушаю болтовню своего клиента – владельца сети аптек, попавшегося на откатах. Дело было пустяковое, деньги – приличные, но мой мозг работал на автопилоте, выдавая стандартные «понимаю» и «безусловно», пока я думал вовсе не о рисках или собственной выгоде.

Мой взгляд был прикован к девчонке в темно-синем элегантном комбинезоне, сидевшей в центре зала через каких-то пару столов от моего.

Это уже не случайность. Это – намеренное преследование. За которое я, между прочим, мог выбить ограничительный ордер в отношении Марии Солер.

Она сидела одна, уткнувшись взглядом в телефон. Я не заметил, когда именно она появилась, но точно помнил, что в момент моего прибытия этот столик пустовал. Теперь же на нем стояла кофейная чашка и блюдце с остатками пирожного.

Разве девушки подобной внешности позволяют себе сладкое?

Лишняя мысль была с позором изгнана из головы. Не об этом я должен думать.

Я мог списать университет на нелепое совпадение – все-таки, семейство Солер с ним связывало несколькими десятилетиями отношений. Мог бы поверить во встречу в фитнес-центре, раз его владельцем был ее брат. Но ресторан, куда я привожу только важных клиентов? С Мишленовской звездой, где даже чашка кофе доступна далеко не каждому смертному?

Я почти физически ощущал, как во мне закипало раздражение. Эта навязчивая девчонка решила проверить на мне свои практики по пикапу? Или, что хуже, всерьез надеялась на что-то?

Хотелось подойти к ней и вывести на чистую воду, заставить признаться и извиниться. Ведь она не глупая, насколько я успел заметить за эти два месяца, должна понимать, что играет вообще не в своей лиге. Замахнулась на слишком крутую дичь – ей не по зубам.

Как на зло, встреча затягивалась. Моему клиенту было важно выговориться, но если раньше я с легкостью списывал каждую минуту его болтовни не по делу в итоговый чек, то сегодня желание напомнить аптекарю, что он – не единственный во вселенной, горело особенно ярко.

Пришлось пообещать этому наглецу золотые горы и полную неприкосновенность, чтобы он успокоился и перестал проедать мне мозг. А когда мужчина все-таки попрощался, я, оплатив счет, направился к нужному столику, где девушка медленно тянула напиток из обновленной официантом чашки.

Возможно, стоило пройти мимо и щелкнуть тем самым девчонку по носу, но я решил, что это не слишком педагогично. Она должна в полной мере осознать свою ошибку – а донести это словами я умел как никто другой.

– Сеньорита Солер. Каким ветром? – произнес я, останавливаясь перед ней. В моем голосе не было ни капли приветливости.

Она вздрогнула, оторвавшись от телефона. В ее глазах мелькнуло удивление, которое показалось мне до неприличия фальшивым.

– Сеньор Серра! Я… не ожидала вас здесь увидеть.

– В этом-то и вся суть, не так ли? – я усмехнулся, опускаясь напротив. – Увидеть меня там, где не ожидаю я. Университет, спортзал, мой любимый ресторан… Довольно настойчивый маршрут для «случайных» встреч.

Мария нахмурилась, откинув кончик косы себе за плечо. Хорошая игра, надо отдать должное – она не растерялась. Если бы это была наша первая встреча, я бы поверил, что она почти обижена моими обвинениями.

Только это «свидание» не первое. Но, хотелось бы верить, что последнее.

– Вы себе многое приписываете, – спустя недолгую паузу заявила Солер и откинулась на спинку стула, складывая руки на груди. В этот раз вырез на ее груди был соблазнительным – отметил почти мимоходом и снова отправил подобные мысли прочь. В том, что Мария Солер красива, я себе уже признался. Но на мое мнение о ней это никак не влияло. – По-вашему, я не могу прийти в ресторан с хорошей кухней?

– Можешь, – парировал я, переходя на «ты» для большей доходчивости. В конце концов, уровень нашего знакомства давно предполагал подобный маневр, но только на этот разговор. В конце него я расставлю все точки над i, позволив девушке понять раз и навсегда: кроме отношений преподавателя и студентки между нами ничего не может быть. – Но не в этот. И не в восемь вечера в среду. Это ресторан для деловых встреч, а не для одиноких девичьих ужинов. Так что давай прекратим этот детский сад. Твое преследование начинает меня утомлять.

Ее щеки залились румянцем праведного гнева, будто я задел ее за живое. Это… умиляло. Девчонка действительно хорошая актриса, нужно было ей податься в театральный, а не юридический.

– Я вас не преследую! Это просто совпадения!

Мария даже произносила это убедительно: с нотками злости и задетого самолюбия. Я почти готов был поаплодировать ей и крикнуть «браво».

– В мире не так много совпадений, милая, – я наклонился немного ближе, опуская голос. – Но есть девичья навязчивость. А еще наивная вера в то, что если ты будешь постоянно мелькать перед глазами человека, он вдруг заметит в тебе что-то большее, чем надоедливую муху.

Я видел, как сжимались ее кулаки. Хорошо. Пусть злится – это прямая дорога к пониманию.

– Вы невероятно высокого о себе мнения, сеньор Серра, – выплюнула Солер практически с ненавистью.

Это тоже хороший звоночек. Пусть лучше ненавидит меня, ведь этой эмоции я вполне достоин, чем тешит себя несбыточными надеждами на взаимность.

Глава 9. Арнау Серра

Альбиоль моргнул от неожиданной грубости, проскочившей в моем голосе, но с готовностью кивнул. Бумаги зашуршали в моих пальцах, и знакомое чувство контроля на мгновение вернулось. Это была моя территория: законы, договоры, лазейки.

Мария наконец-то посмотрела на меня — не как на назойливого поклонника, а как на специалиста. В ее взгляде читалось любопытство, смешанное с вызовом. Ну что, покажи, что ты можешь?

Я пробежался по пунктам, мысленно отмечая красные флаги. Стандартный договор, да. Стандартно кабальный.

– «Эксклюзивное право на использование изображения на всех медианосителях сроком на пять лет», – проговорил я вслух, холодно и четко. – Слишком широко сформулировано. Это включает в себя все, вплоть до рекламы презервативов, если бренду вдруг взбредет в голову диверсифицироваться. – Я бросил папку на стол. Она с шумом съехала к центру. – «Автоматическая пролонгация на тех же условиях, если не заявлено иное». Удобно. Поставили подпись и забыли на десять лет.

Альбиоль попытался что-то сказать, изображая улыбку:

– Сеньор Серра, это стандартные условия для индустрии…

– Меня не интересует, что там стандартно для вашей индустрии, – отрезал я, мельком взглянув на Марию. Ее глаза сузились то ли от недовольства, то ли от любопытства, но она не перебивала, а слушала внимательно и ловила каждое слово. – Меня интересует, что выгодно моей клиентке. А это… – я ткнул пальцем в договор, – мусор. Который даже не стоит того чернила, которым сеньорита Солер будет ставить подпись.

За столом повисла тишина. Альбиоль покраснел. Мария не сводила с меня глаз – в них уже не было холодной отстраненности. Горел огонь. Не злости: азарта.

– Что вы предлагаете? – спросила она тихо, но ее голос прекрасно было слышно даже через фоновую музыку и гул ресторанного зала.

Я откинулся на спинку стула, снова чувствуя себя хозяином положения, и обернулся к мужчине.

– Я предлагаю выбросить это и начать с чистого листа. Ограничить срок двумя годами. Четко прописать все медианосители. Убрать автоматическую пролонгацию. И, разумеется, увеличить гонорар как минимум в полтора раза. С учетом того, что вы предлагаете ей быть лицом бренда, а не рядовой моделью.

Альбиоль заерзал.

– Но это совершенно неприемлемые условия! Наш бренд не может…

– Ваш бренд может все, что угодно, если хочет заполучить лицо уровня сеньориты Солер, – я улыбнулся, но в улыбке не было ни капли тепла. Зато внутри разливалось нечто сродни удовлетворению, когда я уже второй раз ставил Марию на место своей клиентки. – Следующий пункт – право на одобрение всех рекламных материалов. Без ее подписи – ни одной фотографии в печать.

Я продолжал, разбирая договор по косточкам. С каждым моим словом Мария расслаблялась все больше. Она не отводила взгляда, но теперь в нем читалось нечто новое — мрачное удовлетворение. Словно я был ее щенком, который только что выполнил верную команду перед целым залом довольных зрителей.

Когда я закончил, Альбиоль выглядел совершенно разбитым. Он беспомощно посмотрел на Марию.

– Сеньорита… мы, конечно, можем обсудить некоторые поправки…

– Обсудите все, что озвучил мой адвокат, – парировала она, и ее голос звучал твердо и уверенно. Она встала, взяла сумочку и подхватила со стола телефон. – Я, кажется, услышала все, что мне было нужно. Сеньор Серра, вы свободны? Мне нужно обсудить с вами детали.

Она повернулась и пошла к выходу, не оглядываясь, легко включаясь в игру «адвокат и его клиентка». А у меня снова не было выбора – только медленно подниматься, кивать побежденному Альбиолю и удаляться туда, куда спешила Мария Солер.

Она не преследовала меня. Теперь это я шел за ней. И, черт возьми, это странное чувство было куда интереснее, чем моя прежняя уверенность в себе.

Я нагнал ее уже у входа. Распахнул перед ней дверь, пропуская на улицу, и покорно замер рядом, когда она остановилась чуть в стороне, чтобы не мешать другим посетителям.

– Спасибо, сеньор Серра, вы были очень убедительны, – произнесла девчонка с таким видом, словно я сыграл ее партию без единой фальшивой ноты.

Я почувствовал это снова: что мной умело манипулировали, и сделал единственно верное заключение.

– Как я понимаю, вы не собирались подписывать тот договор?

Сеньорита Солер ослепительно улыбнулась, поправляя сумку на плече.

– А мы снова перешли на «вы»? – она насмешливо приподняла бровь. – Я не наивная идиотка, сеньор Серра. Я не подписываю то, что мне подсовывают представители. Бывший адвокат Диего, Мария, еще несколько лет назад составила для меня образец договора, учитывающий все мои интересы. Но, должна признать, парочка ваших формулировок мне понравилась больше. Поговорю с братом на тему того, чтобы внести исправления.

Воздух сгустился между нами, наполненный невысказанным признанием. Она использовала меня. Холодно, расчетливо и блестяще. Солер знала, что я не вынесу унижения и вцеплюсь в договор как бульдог, просто чтобы доказать свою значимость. И она предоставила мне эту возможность, позволив думать, что это я спасаю ее, а не наоборот.

Я смотрел на Марию – на эту девушку с лицом ангела и умом опытного стратега. Гнев, который должен был закипеть во мне, сменился чистым, незамутненным профессиональным восхищением. Это был лучший ход, который я видел за последние годы.

Глава 10. Мария Солер

Сеньора Роза Монтойя оказалась цербером в юбке. Не в плане внешности, а в плане характера: она была требовательна, нетерпима к чужим ошибкам и быстра на расправу. Серьезно, я здесь всего вторую неделю, а она уже успела уволить двоих стажерок и довести до слез помощницу Арнау. Трижды.

Мне тоже доставалось, и по делу, и без. Но, во-первых, я – не неженка, чтобы лить слезы на любое грубое слово, а во-вторых, у меня был крайне веский повод задержаться на этом месте вне зависимости от настроения всяких особ.

Только вопреки моим ожиданиям встреч с этим «поводом» больше не стало.

Несмотря на то, что мы с Арнау работали теперь не просто в одном здании, но еще и на одном этаже, видеться чаще не удавалось. За две недели, что я провела в «Серра & Асосиадос», владельца фирмы я видела в лучшем случае раза два: один раз мы столкнулись в коридоре, но Арнау так спешил, что ограничился лишь приветственным кивком, а второй раз я видела его в открытую дверь кабинета, расхаживающим с телефоном у уха.

И это совершенно не укладывалось в мою стройную табличку по завоеванию неприступного адвоката.

Хотя, говоря откровенно, я и так шла с опережением графика.

Та встреча в ресторане была незапланированной. Судьба, наверное? Но тем вечером я действительно не собиралась встречаться с Серра. Место для беседы выбирал сеньор Альбиоль – вероятно, хотел меня поразить щедростью, приглашая в такое статусное место, но это его опоздание нивелировало весь эффект. Зато подарило мне несколько лишних минут в компании объекта моей страсти.

Подозрения Арану заставили меня изрядно понервничать. Признавать его правоту я, конечно, не собиралась, но и так быстро придумать себе оправдание не успевала – та уверенность, с которой на меня давил сеньор Серра, выбивала из колеи. Но при этом его уверенный взгляд и светившееся в глазах превосходство меня восхищали. До безумия.

Умные мужчины – это особый вид удовольствия. А если они еще и уверены в себе, самодостаточны и понимаю, чего хотят от жизни – это экстаз в чистом виде. Арнау Серра был для меня именно таким: сложной, почти нерешаемой задачей, которую мне страстно хотелось разгадать. И не просто разгадать – завладеть ей. Приручить этого циничного, великолепного хищника.

Он сам подарил мне козырь: свое хамство. Изначально я собиралась великодушно его простить, заставив оценить меня как милосердную, незлопамятную девушку. Но сама же отказалась от этой идеи, поняв простую вещь: подобное поведение Арнау не зацепит. Он скорее махнет рукой, порадуется, что так легко отделался, и свалит в закат.

Чего я никак не могла допустить.

Нет, мне нужно было постоянно убеждать его, что я – тоже загадка. Что это он должен меня разгадывать, сомневаться, строить предположения, но не понимать, как именно я поступлю в следующий раз. Удивляя, я заставляла его сильнее привязываться ко мне. А чем сильнее привязанность, тем ближе я к заветной мечте заполучить этого мужчину целиком и полностью.

Поэтому мысль примелькаться к нему еще на работе показалась мне идеальной – она была этапом номер три после серии «случайных» встреч. Но Арнау дал мне удивительный шанс поймать его на грубости, и я не смогла от него отказаться.

Но теперь – жалела.

Место личной помощницы подошло бы мне больше, но, увы, оно было занято. А копаясь в договорах, скинутых на меня сеньорой Монтойя, встречаться с Серра я не могла. Вот и выходило, что я видела его только на занятиях да в зале у Хави, но и эти встречи пришлось сократить.

Потому что кое в чем Арнау оказался прав: совмещать учебу, стажировку и планы по захвату оказалось очень тяжело.

У меня было много рекламных договоров, которые я реализовывала на своих страничках в соцсетях, поэтому говорить о том, что я нуждалась в деньгах, было глупо: и без дотаций от семейного бизнеса я зарабатывала достаточно, чтобы себя содержать. И, что куда важнее, эта работа не требовала от меня слишком больших усилий: пара фотосессий в месяц, несколько часов в неделю за написанием постов, парочка согласований – и несколько дней можно заниматься своими делами. Имея только этот источник заработка, я воспринимала учебу как развлечение, а не обязательство.

Стажируясь в фирме Арнау трижды в неделю, я уставала до жгучего желания все бросить и завалиться в постель по меньшей мере на пару месяцев.

Сеньора Монтойя и ее договора выживали из меня все соки. Постоянная дорога от университета до офиса или обратно выматывала похлеще многокилометрового забега на шпильках. А ведь еще нужно было готовиться к семинарам, чтобы не упасть в грязь лицом перед Арнау, поддерживать себя в форме и каждый день выглядеть ослепительно, ведь неизвестно, в какой именно момент состоится знаменательная встреча.

Очевидно, что на все у меня просто не хватало сил, и первое, от чего я отказалась, стали походы в зал. Я заменила их на беговую дорожку, заказанную домой, но и без нее от постоянного переутомления и кучи шагов в день лишний вес мне не грозил. Как и совместные тренировки с Арнау: за то время, что я еще находила в себе мотивацию таскаться к Хави, мы с адвокатом так ни разу там и не пересеклись.

Не знаю, в чем вина: в том, что у Серра появились дела, или в том, что он решил сменить время своих посещений. Но этот факт тоже меня удручал.

Я не собиралась отступать или сдаваться, не опускала руки и не вешала нос, но… отсутствие результата на меня давило, и я не могла этого не признать.

Глава 11. Мария Солер

Я вскинула взгляд, не сразу поверив, что предложение поступило от сеньора Серра. Но именно он выжидательно на меня смотрел, чуть приподняв правую бровь, и не было никого по близости, на кого можно было бы списать подобную доброту.

– Ни за что не откажусь еще раз прокатиться на вашей БМВ, – я даже не пыталась скрыть восхищение автомобилем и его владельцем, но последний вряд ли оценил мои эмоции в должной мере: лишь тихо хмыкнул и кивнул в сторону, мол, тогда пошевеливайся, подхалимка.

Я поспешила. Преодолела три ступеньки, ступила на мощенную плиткой улицу и… почувствовала, как каблук за что-то зацепился и остался на месте, в то время как я уже летела вперед.

Кажется, этот хруст слышала вся де ла Марина. Не моих разбитых костей, которые наверняка бы пострадали от падения с такой высоты. Но лучше бы это были кости.

Сеньор Серра успел меня придержать, поэтому вместо шершавого бетона под моими руками оказалась мягкая ткань мужского пиджака, а в легкие тут же проник аромат знакомого одеколона. Никогда еще Арнау не был так близко ко мне, но вместо наслаждения моментом я отпускала взгляд вниз и…

– Да вы никак колдун, сеньор Серра!

Иначе как объяснить, что именно после его слов о сломанном каблуке именно это со мной и произошло?

Я смотрела на свои бежевые Маноло Бланик и едва сдерживала слезы. Это не самые любимые мои туфли, но… да кого я обманываю! Все мои туфли – любимые! И так обидно стало – за обстоятельства, за каблук, за чертового Арнау, который явно не проникся моей бедой, что глаза нещадно запекло.

– Вам не кажется нелогичным обвинять меня, когда вы сами запнулись, явно от усталости? – равнодушно протянул этот сухарь.

Я сама от него отстранилась, глядя со всей доступной мне яростью. Нет бы посочувствовать! Но этот обаятельный гад приподнял вверх бровь и добавил, не скрывая насмешки:

– Даже не надейтесь, что я понесу вас на руках!

Непролитые слезы высохли. Враз. Их буквально иссушило взметнувшимся возмущением и чувством собственного достоинства. Я ни жестом, ни взглядом не намекнула на подобный исход! Хотя, конечно, не отказалась бы от такого способа транспортировки. Но теперь я из принципа должна была доказать сеньору Серра, что вполне могу справиться и без него.

Туфли вновь оказались сдернуты, а через два шага – выкинуты в ближайшую мусорку. Я шла в сторону парковки, босиком, с идеально ровной спиной и высоко вздернутым носом, олицетворяя собой сильную и независимую женщину. Но позади меня все равно раздавался тихий смешок.

– Их можно было починить, – как нерадивому ребенку сообщил мне Арнау, ступая чуть позади моего плеча.

– Это Маноло Бланик, – отрезала я, чувствуя, как заныло сердце. – Если уж они умирают, то достойно. А не с чужим клеем и чужой смолой на подошве.

Еще один смешок стал мне ответом.

– Сколько трагизма, сеньорита Солер!

– У вас было бы не меньше, если бы речь шла о вашей машине, – уверенно заявила я, поравнявшись с БМВ.

– Я люблю свой автомобиль, но не обожествляю его, – с улыбкой, безумно ему шедшей, ответил Арнау, снимая авто с сигнализации. Дверь мне он, как и в прошлый раз, не потрудился открыть. – В этом и есть разница между взрослыми мужчинами и девочками с поломанными каблуками.

Вместо ответа я молча забралась внутрь и хлопнула дверцей. Не оглушительно, но так, чтобы мое отношение к подобному сравнению сразу было ясно. Только, кажется, сыграло это в обратную сторону, когда Серра с очередной ухмылкой занял водительское место и демонстративно тихо закрыл машину.

– О чем и речь, сеньорита Солер. Так куда вас отвезти?

– Лес-Кортс, – буркнула я, застегивая ремень безопасности. – Около парка дель Туро.

БМВ плавно тронулась с места.

– Неплохой район, – с явным одобрением прокомментировал Арнау. – Давно там живете?

– Диего и Хави подарили мне квартиру на восемнадцатилетие.

Разумеется, я не могла сама себе заработать на недвижимость в таком месте. Пока не могла. Однажды я непременно сменю свою уютную студию на пентхаус с видом на море, но пока тихий район, примыкающей к Педральбесу, меня более чем устраивал.

Продолжать разговор Серра не стал. Не стал он и включать навигатор, явно полагаясь на свои знания города – за что получил еще пару баллов в моих глазах. Я же являлась обладателем самой распространенной болезни современности: топографического кретинизма, поэтому заблудиться могла буквально в трех домах, особенно если речь шла про старую часть Барселоны. От того и передвигалась больше на такси, чем на общественном транспорте или собственном авто. Хотя в метро я спускалась – атмосфера поездов меня успокаивала.

Вопреки ожиданиям, ехал Арнау в тишине – и это я не про разговоры, их от Серра на данном уровне наших отношений я не ждала. Но почему-то была уверенна, что такой мужчина, возвращаясь домой, обязательно слушает деловые новости по радио или хотя бы расслабляющую музыку.

Но нет, единственным звучанием в салоне был тихий рокот мотора, похожий на мурлыканье огромного кота.

Я сама не поняла, в какой момент злость меня отпустила. Вот только сидела, уткнувшись взглядом в свое окно, демонстративно не смотря в сторону водителя. А уже наслаждалась мелькающими улицами родного города, подсвеченного фонарями, улыбалась плетущимся за ручку парочкам и немного им завидовала.

Глава 12. Арнау Серра

– Что, прости?

– Беременна, сеньор Серра, – по слогам произносит в телефонную трубку моя помощница, она же секретарь, она же фактически моя третья рука на протяжении последних пяти лет. – Это такое физиологическое состояние женщины, когда она носит внутри себя другого человека.

Я почувствовал себя идиотом. На целую секунду.

– Насколько я помню, носить в себе другого человека нужно месяцев восемь, – не скрывая раздражения, бросил я, пытаясь добраться до нужной папки в шкафу. И почему бы не разложить все по номерам или хотя бы по фамилиям клиентов?! – А вчера ты точно была не на сносях. Так какого черта тебя нет, Паула?

Тихий выдох совпал с грохотом кипы дел, которую я все-таки не удержал.

– Потому что меня положили в больницу, сеньор Серра. На сохранение. Как минимум на две недели.

Я замер, сжимая в руке папку с чудом удержавшимся делом «Гарсия против муниципалитета». Две недели. Четырнадцать дней. Десять рабочих дней без Паулы. Мой мозг автоматически начал просчитывать последствия. Сорванные дедлайны, перенесенные встречи, хаос в расписании, тонны несортированной почты.

Ад.

– Поздравляю, – выдавил я, и даже мне самому мой голос показался одеревеневшим от фальши. – Состояние, конечно, важное. Но ты могла предупредить заранее.

– Роды обычно планируют заранее, сеньор Серра, – голос Паулы прозвучал устало, но с привычной долей сарказма. – А вот выкидыши – нет. Поэтому я и звоню вам сейчас из больницы, а не стою в кабинете с цветами и открыткой.

Выкидыш. Это слово прозвучало как удар под дых. Внезапно и остро я осознал не свои сорванные дела, а то, что Паула, моя несгибаемая, язвительная Паула, лежит в больнице и боится потерять ребенка. Меня на секунду затошнило от моего же эгоизма.

Зато сразу стало ясно, почему последние дни она чуть что, сразу впадала в слезы.

– Понял, – сказал я, и на этот раз голос сорвался. Я очистил горло. – Слушай, держись там. Не думай о работе. Высылай мне все, что нужно подписать, я как-нибудь разберусь.

– О боже, – она фыркнула в трубку. – Вы сами? «Как-нибудь разберетесь»? Вы за полдня устроите там апокалипсис без меня. Слушайте сюда. Флешка с расписанием и паролями в верхнем ящике моего стола, под стопкой желтых стикеров. Ключ от ящика в горшке с кактусом. Не трогайте почту сами, я договорилась, что ее будет проверять стажер из отдела Мартинеса. И ради всего святого, не нанимайте срочно какую-нибудь дуру на мое место! Перекантуйтесь две недели с тем, что есть.

Я молча слушал этот поток инструкций, чувствуя, как привычный мир рушился. Паула была не просто помощницей. Она была системой управления всей моей профессиональной жизнью.

– Хорошо, – покорно сказал я. – Выздоравливай. И… береги себя.

– Обязательно. А вы… постарайтесь не разорить фирму, пока меня нет. Договорились?

– Договорились, – я положил трубку и опустился в секретарское кресло, глядя на хаос в кабинете.

Две недели. Без Паулы. Это был не апокалипсис. Это был конец света. И самым пугающим было осознание того, что единственный человек, который знал все мои рабочие процессы так же хорошо, как я сам, сейчас лежал в больнице. И я остался один на один с собственной беспомощностью.

Я был чертовски хорош в умении находить лазейки в законах и договорах. Я мог играючи изменить мнение судьи и присяжных в свою сторону. Я не просто так с гордостью носил звание акулы юриспруденции.

Но я был совершенно бесполезен в вопросе организации всего этого бедлама.

Раньше, когда у меня было всего с десяток клиентов, чьи имена, телефоны и проблемы вполне можно было хранить в записной книжке, я разбирался со всем сам: встречи, заседания, выжимки из дел и наметки речей, хранение документов и сортировка писем. Но, когда «Серра и Серра» стала превращаться в «Серра & Асосиадос», держать все в своей голове стало невозможно. Мне банально не хватало двадцати четырех часов в сутках, чтобы заниматься и адвокатурой, и разбором документов – так у меня и появилась первая помощница.

Их было много – катастрофически много. Кто-то не выдерживал и недели, кто-то сваливал через месяц или полгода. Да, мой дрянной характер выдержать сложно – поэтому я не отчаивался.

А потом появилась Паула. Я уже не вспомню, привел ее кто-то из партнеров или она пришла сама по объявлению, но, когда она впервые съязвила в ответ на мое замечание, я всерьез собирался ее уволить. Она не испугалась. А в следующий раз снова легко выдержала мое плохое настроение, затем – еще и еще. И как-то само собой стало ясно, что мы с Паулой сработаемся.

Это были прекрасные пять лет. От того и страшно теперь, когда они подошли к концу. Как я буду обходиться без нее?

Мысль о том, чтобы попросить кого-то о помощи, даже мельком промелькнув, была тут же отвергнута. Просить – это показывать слабость. А я не мог себе этого позволить.

Значит, придется выкручиваться самому. Как бы ужасно это ни было. И начать предстояло с наведения порядка в хаосе, среди которого все это время жила моя помощница.

– Я помню, что тебе нельзя кофе, поэтому взяла горячий шоколад!

По закону подлости, именно в тот момент, когда я пытался среди горы перепутанных бумаг найти нужные, в кабинете стало теснее. Теснее на одну ворвавшуюся без стука девчонку.

Глава 13. Арнау Серра

Жизнь определенно умела преподносить сюрпризы. Но какого черта для меня у нее припасены были только неприятные?!

Я только-только смирился с отсутствием Паулы на рабочем месте. Только привык к тому, что большую часть дня мне приходилось обходиться без секретаря, потому что учебный график Солер максимально не совпадал с моим рабочим. Только перестал вздрагивать, видя за столом в приемной непривычное лицо.

Как вот, пожалуйста. Мои клиенты начали сходить с ума.

Но если с Лукасом Гарсия все было понятно – он накосячил сам, попавшись на вождении в нетрезвом виде, а потом еще и сотрудникам французской полиции помял бока, – то с остальными я долго не мог понять, в чем дело.

Они повадились ходить ко мне в офис. Толпами. Даже те, кого было тяжело вытащить не то, что на официальную встречу – на ланч или деловой ужин. Сначала я списал это на сезонный всплеск правовой активности или на какую-то новую городскую легенду, но потом начал замечать детали.

Сеньор Ортис, владелец сети отелей, обычно скупой на комплименты, рассеянно похвалил мою новую «команду». Сеньора Видаль, известная своей язвительностью, вдруг поинтересовалась, не нужна ли мне помощь с «кадровыми вопросами». А молодой наследник империи замороженных полуфабрикатов и вовсе заявил, что готов пересмотреть наш контракт в сторону увеличения моего гонорара – без всяких на то причин.

Все это было бы приятно, если бы не одно «но». Каждый раз, выходя из моего кабинета, они на несколько минут задерживались в приемной. И не со мной.

Я прозрел, как это всегда и бывает, резко, просто выйдя из кабинета в неудачный момент, чтобы застать своего клиента – аптекаря Альваро Мартинеса – напротив стола моей временной ассистентки. А ведь наша встреча закончилась больше получаса назад.

Мартинес что-то оживленно рассказывал Марии и активно жестикулировал. Она слушала, вежливо улыбаясь, время от времени кивая. На столе перед ней лежала открытая коробка дорогих шоколадных конфет.

– …и обязательно приходите в мою новую аптеку на Пасео де Грасия! – восторженно говорил Мартинес. – У меня там появилась потрясающая линейка органической косметики, просто созданная для вас!

Мария подняла взгляд и заметила меня. Ее улыбка не дрогнула, но в глазах мелькнуло что-то вроде извинения.

– Благодарю, сеньор Мартинес, обязательно загляну к вам, – вежливо, но твердо сказала она. – Но, если вы хотите успеть на выставку в Дом Бальо, вам стоит поторопиться – сегодня они закрываются рано.

– Ах, да! Конечно! – Альваро хлопнул себя по лбу и только в этот момент отметил мое присутствие, чтобы еще раз пожать мне руку в качестве прощания. – Арнау, старина, должен признать, твоя новая помощница – настоящая находка!

– Да, я заметил, – с натянутой улыбкой ответил я, краем глаза наблюдая, как Мария прячет коробку в ящик стола. – Всего доброго, сеньор Мартинес.

Он скрылся в коридоре, оставляя нас наедине, и моя и без того неискренняя улыбка быстро сползла с лица.

– Солер, – я резко развернулся, отмечая, как опасно спокойно звучал мой голос.

Мария, делавшая вид, что усердно работает за компьютером, оторвала взгляд от монитора и перевела его на меня.

– Да, сеньор Серра?

– Это что, новый метод привлечения клиентов? – я указал на ящик, куда она спрятала конфеты. – Органическая косметика? Шоколад? Может, тебе еще открыть тут салон красоты?

Она не смутилась. Наоборот, ее глаза сузились, снова превращая девчонку из милой принцессы в готового к сражению воина.

– Я не привлекаю клиентов, сеньор Серра. Они приходят сами. А вежливость запрещает мне выбрасывать их подарки в мусорку при них. – Она откинулась на спинку кресла. – Если вас беспокоит мое поведение, я могу отказаться от временной должности. Уверена, сеньора Монтойя с радостью примет меня обратно.

В ее голосе не было вызова, лишь холодная констатация факта. И в этот момент до меня наконец дошла вся глупость ситуации. Она была права. Она ничего не делала специально. Она просто… была. Молодая, красивая, умная девушка, которая не боялась клиентов и умела с ними разговаривать. И этого было достаточно, чтобы солидные бизнесмены вели себя как школьники.

Я тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.

– Забудь. Просто… в следующий раз, если кто-то предложит тебе бесплатную пластическую операцию или виллу на Ибице, все-таки дай мне знать.

На ее губах дрогнула улыбка.

– Непременно, сеньор Серра.

Я развернулся и пошел к своему кабинету, снова оставляя за спиной этот странный новый мир, где моя профессиональная репутация неожиданно оказалась тесно связана с обаянием моей временной помощницы. Черт возьми, Паула, возвращайся скорее. Пока эти сумасшедшие не начали предлагать ей место в совете директоров.

И лучше бы это действительно были пластический операции, виллы и высокие должности, чем то, что случилось буквально через пару дней.

Еще на выходе из лифта я заметил, что дверь в мою приемную широко распахнута – а я точно ее закрывал, когда уходил. Кроме меня доступ к кабинету был у Розы и Марии, но первая не ходила туда без дела, а вторая должна была находиться в университете. Нехорошее предчувствие засосало под ложечкой, и я уже готов был увидеть ограбленный кабинет, опустошенный сейф и выбитые стекла как в каком-нибудь боевике.