Любовь мажора

Глава первая

Глава 1

Будильник не прозвенел. Конечно. Ни вибрации, ни сигнала - только глухое утро и крики за стенкой.
Даня и Ваня снова делили ванную.

- Я был первый! -
- А ты всегда врёшь! -
- Мамааааа! Он воду включил!
- Ты мне щёткой в глаз ткнул, вообще-то!

Я закрыла лицо подушкой. Секунда. Только секунда. Но уже знала - всё, день пошёл под откос.

Время - 07:48.
Лекция - в 08:30.
Путь - сорок минут, если повезёт. А не повезёт - и на этом моё бюджетное образование закончится.

Мама вылетала на работу, одновременно надевая шарф, пихая мне в руки контейнеры с завтраками и крича:

- Алина! Отведи пацанов, я опаздываю! Только проконтролируй - а то они опять в «Пятёрочку» сбегут за жвачкой!

Я натянула на себя первый попавшийся худи, застегнула Дане куртку, натянула шапку на Ваню - и вытолкнула их из квартиры.

- До класса дойдёте - фотку в чат скиньте! И не деритесь!
- Агааа!
- Ага, не дерись сам!

Когда за ними захлопнулась дверь школы, я уже не дышала - я неслась.
До остановки - две улицы. Пробка. Люди как сговорились - ходят медленно, телефон у всех в руках.

Я посмотрела на часы. 08:12.
Считала: десять минут до корпуса, если бегом. Но лектор Соловьёв не прощает ни одной минуты. Он прямо на паре ставит минус в журнал - и всё, модуль слетает.

Бежать. Только бежать.

Сумка тяжёлая. Внутри - книги, вода, термос, ключи. Всё это гремело, прыгало, резало плечо.
Я свернула к универу, и…

Всё случилось за секунду.

Удар. Глухой. Хруст. Крик.

Я отлетела назад, сумка вылетела из рук.
На асфальт с грохотом посыпались книги, термос, что-то разбилось.

И рядом - боковое зеркало от белоснежной машины.
Разбито. На куски.

Из водительской двери вышел он.

Высокий. В чёрной куртке. Волосы тёмные, чуть растрёпанные. Взгляд - резкий, убийственный.

- Ты вообще нормальная? - сказал он. - Ты в курсе, что зеркало этой машины стоит больше, чем вся твоя стипендия?

Я замерла. Сердце билось так, что хотелось сесть прямо на тротуар.
Он достал телефон. Щёлкнул машину. Щёлкнул меня.

- Сто пятьдесят тысяч. До понедельника. Или заявление. Твой выбор.

- Подожди, - выдохнула я. - Я не специально… Я опаздывала…

Он посмотрел, как на идиотку.

- Отличное оправдание.

И ушёл. Сел в машину. Закрыл дверь. И уехал, будто это было обычное утро.

Я стояла. На асфальте - мои книги. Полный попадос.

Глава вторая

Я сидела в углу аудитории, сгорбившись, как будто этим могла уменьшить себя вдвое. Пальцы вцепились в ручку так, будто это якорь.

Лектор говорил что-то про мотивационные концепции. Соловьёв. Он всегда говорил быстро и громко.
А я слышала только собственное сердце. Стук - в ушах. Стук - в груди. Стук - вместо мыслей.

На коленях лежала тетрадь, но я не записывала. Я пыталась дышать.
Пыталась не вспоминать. Не крутить заново.

Он сказал: сто пятьдесят тысяч. До понедельника. Или заявление.
Просто так. На дороге.
И уехал.

Телефон завибрировал. Я вытащила его из кармана, аккуратно, стараясь быть невидимкой.

Номер: неизвестен. Сообщение:

«150 000. До понедельника. »

Я замерла.

Он знал, как я выглядела.
Он знал мой номер.
Я не давала его.
Я вообще ничего не оставляла.

Он сам нашёл.

Грудь сдавило. Пальцы онемели. Казалось, мир сжался до экрана телефона.

Я сделала скрин и переслала его Маше.

Это он, написала. Только что прислал.
-Охренеть, - пришло в ответ. - Он следит за тобой?
- Я не знаю. Просто… видит.
- Алина, это Тимур Романов. У него есть всё. В том числе - адвокаты. Система. И стиль «давить до конца». Он не простит.
- Может, ну его?
- Он уже знает, кто ты. Где ты. С кем ты.
- Я не могу найти сто пятьдесят штук.
- А он не шутит.
- Тогда мне конец.

Экран потемнел. Лектор всё ещё говорил. Студенты всё ещё писали. Жизнь всё ещё шла.

А у меня под ногами - провал.

Глава третья

Глава 3

После пары я не пошла ни в буфет, ни в библиотеку. Просто вышла на улицу и села на скамейку за корпусом. Смотрела в землю. В ботинки. В пальцы, скрученные в карманы.

Телефон в руках. Разблокировала. Открыла поисковик.

«Где быстро взять 150 000 студентке без кредитной истории»
«Займы срочно, без паспорта и поручителей»
«Можно ли не платить за повреждение, если нет денег»
«Подработка с ежедневной оплатой»

Реклама. Микрозаймы под 0% - а мелким шрифтом: 723 годовых.
Форумы, где людям советуют «договариваться по-хорошему».
Ноль. Полный.

Открыла чат с Машей.

- Я в тупике. Никакой подработки мне не даст за 3 дня столько. Я максимум сдам кольцо бабушки.
- Это жесть.
- Я даже не знаю, реально ли исчезнуть. Может, просто не выходить на связь?
- Алина, он нашёл твой номер. Без полиции. За час. Думаешь, он не найдёт тебя?
- Я не знаю, чего он хочет. Он даже не звонит. Только это сообщение.
- Вот в этом и страшно. Что молчит.

Я свернулась в комок. Сидела так минут двадцать.
Никто не подходил. Никто не смотрел.

Я просто была в этом мире - с долгом в 150 тысяч, чужим именем в голове и телефоном, от которого хотелось выкинуть симку.

До понедельника.

Вечером я сидела на кухне. Передо мной - открытая банковская страница.

На счету: 1 980 рублей.

Стипендия была три дня назад. Ушла на проездной, учебники, мелочь. Карта почти пуста.
Кредитки - нет. Мама - пашет в аптеке за копейки. У неё - минус.
Братья растут, болеют, рвут кеды.

Я взяла телефон.
Открыла гугл.
Вбила: «где заработать быстро 150000 без опыта»
Потом: «участие в медицинских испытаниях»
«работа сутки через сутки с оплатой в день»
«продажа волос»

Потом написала: «Продам ноутбук, почти не пользовалась»

Он стоил бы тысяч пятнадцать максимум. Даже если продастся.
Даже если кто-то купит.
Даже если я сдам всё до нитки - я не соберу и половины.

Маша прислала голосовуху.

- Ты там вообще как? Мне страшно за тебя, честно. Может… я не знаю… соврать ему? Сказать, что заболела, в больнице, не могу отвечать. Потянуть время? Хотя с ним это вряд ли сработает.

Я не ответила. Просто глядела в тёмный экран.

Он не писал. Он не звонил. Он просто ждал.
Как будто всё уже решено.
Как будто он знал, что в этой игре я всегда пойду туда, куда он скажет.

Глава четвертая

Дверь хлопнула ровно в 19:07.
Я уже знала этот звук - тяжёлый, как дыхание после смены.

- Мы дома! - первым влетел Даня.
- Он меня толкнул в автобусе! - тут же нажаловался Ваня.
- Это ты на меня сел, толстый!
- Я не толстый, я в куртке!

Я сидела на табуретке у плиты, крутила ложку в пустой чашке. Не ела. Не пила. Просто делала вид, что занята.

Мама вошла последней. Сняла пальто. Волосы прилипли ко лбу, лицо усталое, под глазами - синяки, которых утром не было.

Она поставила сумку, бросила ключи в миску у двери.
Зашла на кухню. Увидела меня. Застыла.

- Алина… что случилось?

Я подняла глаза. И на секунду - чуть не заплакала.
Не потому что слабачка. А потому что она - спросила.

- Всё нормально, - ответила я, стараясь говорить ровно. - Просто день тяжёлый.

- Ты бледная. Губы синие. Ты заболела?

- Нет, мам. Правда. Просто замёрзла. Пройдёт.

Она смотрела. Долго. Не верила - но не настаивала.

Просто вздохнула и начала ставить чайник.

- Пацаны, умываться и за стол. Без споров. Я вас люблю, но сейчас я или сварю вам макароны, или сама застрелюсь. Выбирайте.

Я засмеялась. Немного. Чуть-чуть. И сразу сглотнула.

И от этого - хотелось и плакать, и спрятаться, и обнять её, и никогда не признавать, в какой жопе я оказалась.

Было уже поздно. Близнецы уснули - Даня с открытым ртом, Ваня уткнулся в подушку, обняв игрушку из "Звёздных войн".
Мама сидела в комнате с выключенным светом, с сериалом на ноутбуке - тем самым, который она никогда не смотрит по-настоящему. Просто чтобы было хоть что-то на фоне.

Я лежала в своей комнате.
Плед до подбородка.
Экран телефона жёг глаза.

150 000. До понедельника.
И ни одной попытки объяснить, поговорить, предложить компромисс.

Он даже не торгуется.
Он просто ждёт.

Я разблокировала телефон в сотый раз за вечер - и он завибрировал.

Новое сообщение. Номер - неизвестен.

«Завтра. 17:00. Арка напротив универа. Просто поговорим.»

Без «привет».
Без «удобно ли».
Без вопроса вообще.
Как приказ.

Я смотрела на экран и знала: выбора у меня нет.

Если я не приду - он всё равно найдёт.
Если приду - не знаю, что будет.
Но хотя бы узнаю.

Я выключила экран. Положила телефон на тумбочку.
Закрыла глаза.
Потом открыла. Потом снова.

Спать не получилось.

Глава пятая

Я пришла раньше. Минут за десять. Стояла у стены, будто это могло спасти от холода и от мыслей. Куртка застёгнута до подбородка, руки в карманах, пальцы холодные, ладони вспотели. Ноги ныли после беготни, но я не чувствовала тела - только гул в голове.

Он подъехал без лишнего звука. Просто остановился у бордюра, будто это был не тротуар, а его собственная территория. Дверь открылась - и он вышел. Спокойно, но в каждом шаге читалась опасность. Не спешил, но двигался так, что хотелось отойти. Как хищник, уверенный в себе: медленно, но с такой силой в движении, что воздух будто стал гуще. Он даже не посмотрел сразу - просто захлопнул дверь, выпрямился, провёл рукой по волосам и только потом перевёл взгляд на меня. Будто проверял, стою ли я ещё на месте.

- Пришла, - сказал он. Не вопрос. Не удивление. Констатация.

Я только кивнула.

- Деньги? - коротко. Ни нотки интереса. Так кассир спрашивает про карту.

- Нет, - ответила я хрипло, и мне пришлось прочистить горло, чтобы голос не дрогнул.

Он кивнул. Пальцами провёл по капоту. Казалось, ему скучно.

- Как я и думал. Слушай.

Я ждала. Он говорил медленно, как будто проверял каждое слово на вес.

- У меня нет времени возиться с судом. Ты бы там проиграла, но это долго, грязно и неинтересно. Есть вариант попроще.

- Какой? - голос все-таки сорвался. Я сама удивилась, что вообще смогла что-то выговорить.

Он посмотрел прямо в лицо. Глаза тёмные, спокойные, но в них что-то тянуло - как в омут.

- Ты будешь моей девушкой.

Я моргнула.

- Чего?..

- На публике. Перед нужными людьми. Пара встреч, пару появлений. Без лишнего. Без истерик. Просто картинка. Декорация.

Я выпрямилась. Сердце колотилось - не от страха, от злости.

- Я не буду с тобой спать, - сказала я резко.

Он даже не моргнул. Только губы дёрнулись в насмешке:

- Размечталась. На это место очередь стоит.

Я почувствовала, как в лицо хлынула кровь. Хотелось уйти. Закричать. Врезать ему по наглой морде. Но я осталась. Стояла.

- А зачем всё это? - прошептала я. - Ради чего вообще?

Он отвернулся, сделал шаг в сторону, потом снова глянул на меня через плечо:

- Чтобы выбесить отца. Он любит порядок. А ты - беспорядок. Идеальное комбо.

- Я не игрушка, - сказала я, чуть сжав кулаки.

Он подошёл ближе. Остановился почти вплотную. Пахло чем-то холодным, дорогим. Как зимой в новом магазине.

- Не игрушка? - повторил он. - Тогда веди себя как взрослая. Согласись - и долга нет. Никто не пострадает. Я - доволен. Ты - свободна.

Я молчала. Внутри - как будто провал. Но голос был твёрдый:

- Хорошо.

Он кивнул, как будто другого ответа и не ждал.

- Оки. Завтра. В девять. Я заеду.

Повернулся и ушёл. Не обернулся. Не попрощался.

А я осталась стоять. И в первый раз за эти дни поняла, что страх - это не когда тебе грозят. А когда ты уже согласилась.

Глава шестая

Я проснулась от звонка в домофон.
- Курьер. Доставка на имя Алина Калиновская.

Я сразу всё поняла.
Открыла дверь, не глядя в зеркало. На пороге - парень с коробкой, идеально чёрной, перевязанной лентой.

- Подпись.

- От кого?

- Не указано.

Он ушёл быстро. Я осталась с коробкой в руках и комом в горле. Пальцы дрожали. В комнате было душно, но меня трясло. Я положила коробку на кровать, смотрела на неё, как на ловушку. Минуту. Две. Потом открыла.

Платье. Чёрное. Ткань гладкая, тяжёлая. Без стразов, без вырезов. Всё строго. Но… в этом была угроза. Оно будто шептало: «ты уже согласилась».

Под платьем - туфли. Мой размер. Каблук не высокий. Устойчивый. Как он сам.
Сверху лежала белая карточка с его почерком: «Завтра. 18:00. Не облажайся.»

Я села рядом с коробкой. Смотрела в одну точку. Платье лежало, как вызов. Как точка невозврата.

Маша написала:
- Примерила?
- Нет.
- Надо. Чтобы не упасть перед ним. Ты должна хотя бы внешне выглядеть как человек, который в игре.

Я молча встала. Зашла в ванную. Переоделась. Волосы просто убрала назад. Макияжа - ноль. Посмотрела в зеркало.

И внутри что-то дрогнуло.

Я стояла там. В этом чёрном. И не знала, кого вижу. Себя? Или ту, кого он сейчас лепит.

Вышла, села на край кровати.
Медленно сложила платье обратно. Закрыла коробку. И выдохнула.

Завтра. 18:00. Не облажайся.

Звучало не как напоминание.
Как приговор.

Глава седьмая

Утро следующего дня тянулось вязко. Я мыла голову дважды. Впервые за долгое время выпрямила волосы. От волнения дрожали пальцы, тушь ложилась неаккуратно, пришлось переделывать. Веки чуть подчеркнула тёплым коричневым, ресницы - в один слой. Никаких стрелок. Помада - та, что почти сливается с губами. Как будто я такая от природы.

Перед зеркалом я долго не могла решиться. Потом сняла домашнюю одежду и взяла платье.

Оно было холодным. Ткань обжигала кожу, как лёд. Скользило по плечам, по спине. Подол лёг точно по линии ног, как будто сшито под меня. Чёрное, простое, и от этого пугающе элегантное.

Я застегнула молнию. Посмотрела в зеркало. Медленно. Затаив дыхание.

Я будто исчезла. Та, обычная - в футболке, с размазанной тушью, с книжкой в руках.
Её больше не было.

В отражении - кто-то новый. Сдержанная. Собранная. Угрюмо-красивая.

Туфли сидели идеально. Когда я встала, платье слегка шуршало. А под грудью билось сердце так громко, что казалось - слышно за дверью.

Я снова посмотрела в зеркало. И прошептала:

- Только не облажайся.

Он приехал в 17:59.
Я уже стояла у подъезда - в платье, на каблуках, по ощущениям - долбанная Барби. Он даже не вышел из машины. Просто открыл дверь изнутри.

- Надеюсь, ты не облажаешься, - сказал, не поворачивая головы.

Я молча пристегнулась.

- Волосы собери, - продолжил он. - Гостевая ванная там есть. Мой отец терпеть не может вульгарность. Он и так будет беситься, ты ему уже как заноза.

- Приятно, что я хотя бы полезна, - пробормотала я.

Он усмехнулся.

- Ты не полезная. Ты раздражающая. И в этом твоя сила.

Дорога прошла в тишине. Мы свернули за шлагбаум, где на золотой табличке значилось «Романовы». Дом - белый, с колоннами, больше похожий на музей. У ворот - охрана. У крыльца - чужая реальность.

- Что говорить? - спросила я, когда он заглушил мотор.

- Ничего. Молчать. Смотреть прямо. И, если что, улыбайся, но не как дурочка. А как будто ты в себе уверена. Даже если нет.

- Отлично, - выдохнула я. - Я гвоздь программы.

- Нет. Ты гвоздь в горле моего отца.

Мы вошли.
Холл - огромный, тишина как в музее. Запах кофе и дерева. На полу - белый мрамор.
Он вёл меня вперёд, не оборачиваясь. Я шла следом, как тень.

Они ждали нас в гостиной.
Там был он.

Отец Тимура.

Он сидел, как король. Белые волосы, тёмный костюм, руки на подлокотниках. Взгляд - холодный.
Так смотрят на людей, которых не считают равными.

- Это что? - спросил он.
Голос ровный. Низкий.
Как выстрел, но без звука.

- Это Алина, - спокойно ответил Тимур. - Моя девушка.

Я замерла рядом.
Романов - старший смотрел. Сначала на туфли. Потом - на лицо. Как будто сканировал.

- Твоя девушка? - переспросил. - Ты всерьёз это говоришь?

- Мне не нужно, чтобы ты верил, - отрезал Тимур. - Мне нужно, чтобы ты знал.

- Ты всё ещё ведёшь себя как подросток, Тимур. Хотя тебе уже двадцать два. Я думал, ты хотя бы научился считать последствия.

Он перевёл взгляд на меня.

- А ты хоть понимаешь, где стоишь?

Я не ответила.
Просто смотрела.

- Нет, конечно, - усмехнулся он. - Ты же из тех, кто надеется, что всё это на самом деле сказка. Только, девочка, сказки заканчиваются плохо.

Он встал. Подошёл ближе. Рост, осанка - всё в нём было как броня.

- Если ты решил поиграть - хорошо. Но не забудь, Тимур: в этой семье всё имеет цену. И ты теперь платишь.

Он развернулся и вышел.

Только холод остался. Такой, что я в платье - и мёрзну.

Глава восьмая

Дверь открылась, как будто в фильме.
Медленно. Мягко. С театральной паузой. Как будто она ждала, чтобы её заметили ещё до того, как она войдёт.

Она вошла, будто плыла - слишком плавно для обычного человека. Движения выверенные, точно отрепетированные. Платье - чёрное, в обтяжку, подчёркивающее тонкую талию и грудь. На спине - глубокий вырез, который не выглядел вульгарно только потому, что она умела держаться, как будто всю жизнь ходила по красной дорожке. Туфли - лаковые, с острым носом. Высокий каблук, но её походка не теряла ни капли грации. Черные волосы собраны в гладкий пучок, серьги - длинные, блестящие, как стекло. Помада - ало-красная, глянцевая. Лицо - ровное, матовое, как в журнале. Ни одной лишней детали.

Улыбка - акулы от бьюти-индустрии. Сдержанная насмешка королевы. Как будто ей принадлежала не только эта комната, но и воздух в ней. Как будто она в любой момент могла поднять руку - и все бы замолчали.

Я знала, кто это.
Кристина Соболь. Новая жена его отца. Очередная. Модель. Победительница конкурса красоты. Идеальные скулы, идеально тонкая талия. Та, чьи фотографии я случайно видела в интернете, в статьях с подписями вроде «самая эффектная пара вечера».

Красота как оружие. Не ради взгляда - ради власти.

- О, - сказала она. Голос - будто с намёком на изумление, но глаза уже скользнули по мне, как лезвие. - Что это тут у нас. - Это что за новая игрушка?

Тимур даже не повёл бровью.

- Познакомься. Это Алина.

Она посмотрела на меня. Медленно. Сначала - на лицо. Потом - на руки. На платье. На туфли. Потом снова в глаза. Я почувствовала, как по спине пробежал холод.

- Ну надо же, - протянула она с ленцой. - А что, теперь у нас кастинги по районам проводят? Или это ты в супермаркете кассиршу вместо покупок прихватил?

Я сжала пальцы. Не сильно. Но чтобы не дрожать. Пальцы немели, но голос нет.

- Она учится в универе, - сказал Тимур. - И между прочим, лучше большинства твоих глянцевых подружек.

- Правда? - она рассмеялась. Смех лёгкий, почти музыкальный, но в нём не было ни капли веселья. - Ну, может, и правда. На фотках будет смотреться… если кадрировать по плечи.

Я подняла голову. Смотрела прямо.
- А ты, наверное, раньше в цирке работала, да? Шутки ставишь точно.

Она застыла. Только губы дёрнулись. Потом - усмешка. Медленная, натянутая.

- Тимур, твоя девочка с зубками. Только поосторожнее. Простенькие они такие. Вцепятся - и потом не оторвать их руки от горла.

- Как ты вцепилась в его отца и боишься, что он тебя поменяет на очередную новую красотку.

Кристина побледнела. Улыбка сползла с её лица, как стертая помада. Она шагнула ко мне, резко, будто вырвалась из образа. Рука взметнулась - открытая, резкая, как пощёчина.

Но Тимур перехватил её запястье прежде, чем она коснулась меня. Молча. Жёстко.

Кристина замерла. Смотрела на него так, будто он её предал. Он не отпустил сразу - просто держал.

- Не стоит, - тихо сказал он.

Она вырвалась. Повернулась, каблуки щёлкнули по мрамору, и вышла из комнаты, не сказав ни слова.

Глава девятая

Дверь захлопнулась с таким резким звуком, что я непроизвольно вздрогнула. Тишина, повисшая в комнате, казалась почти физической - тяжёлой и густой, словно вязкий сироп.

Тимур всё ещё стоял, не двигаясь, глядя на закрытую дверь. Его лицо застыло в жёстких, холодных чертах, в которых я не могла прочитать ни единой эмоции. Наконец он повернулся ко мне. Медленно, сдержанно - как будто всё происходящее было мелким недоразумением, которое его утомило.

- Так. Давай сразу, - произнёс он ровным, холодным голосом, отчеканивая каждое слово. - Пойми для себя одну вещь и заруби на носу: не наглей, не хами и не веди себя, как торговка с рынка. У нас с тобой чёткий договор. Ты здесь, чтобы выполнять условия, а не устраивать разборки. Веди себя прилично.

Его слова полоснули, как удар по лицу. Я почувствовала, как внутри что-то болезненно сжалось, перехватило дыхание. Глаза сразу стали влажными, и я моргнула, чтобы он не увидел моих слёз. Сердце забилось часто и больно - от обиды, унижения и несправедливости.

- Прилично? - выдохнула я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и твёрдости в голосе. - Ты сейчас серьёзно? Ты видел, что произошло? Это не я начала этот скандал, и это не я собиралась кого-то ударить.

Он чуть приподнял подбородок, внимательно, но без сочувствия глядя на меня.

- Мне неважно, кто начал. Ты здесь не для того, чтобы выяснять отношения с каждым встречным. Просто делай то, о чём мы договорились, и не создавай проблем.

От этих слов к горлу подступил горький ком. Обидно было до невозможности. Я судорожно вдохнула, сглотнула комок в горле и, собрав всю свою волю, сказала тихо, но отчётливо:

- Я помню про наш договор, Тимур. Но в нём не было пункта о том, что меня можно унижать, оскорблять и тем более поднимать на меня руку.

Тимур на секунду замер. Потом отвернулся, словно не желая продолжать этот бессмысленный для него разговор, и холодно бросил через плечо:

- Идём. Нас ждут на ужин.

Он пошёл к двери, не оглядываясь, явно ожидая, что я последую за ним. И я последовала. Потому что другого выбора сейчас не было.

Столовая оказалась огромной и неуютной, несмотря на роскошь: мраморные колонны, высокие окна с тяжёлыми портьерами, длинный стол, накрытый так безупречно, будто его готовили для фотосессии.

За столом уже сидели отец Тимура и Кристина. Отец не поднял взгляда, делая вид, что нас вообще не существует. Кристина же смотрела прямо на меня - и взгляд её был горящим и полным ненависти.

- Садись, - тихо сказал Тимур, слегка касаясь моей талии, направляя меня к свободному месту. От этого лёгкого прикосновения сердце сбилось, и я быстро опустила глаза, чтобы не выдать себя.

Я села, выпрямилась, пытаясь казаться спокойной, хотя внутри всё ещё горело от его недавних слов.

Ужин проходил напряжённо-тихо. Слышался лишь звон посуды, тихие голоса официантов и негромкий, равнодушный разговор отца Тимура с Кристиной о каких-то знакомых. Меня будто не существовало - и это устраивало всех.

Кроме Тимура.

Он словно намеренно играл роль заботливого и внимательного парня, чтобы задеть отца. Когда официант подошёл ко мне, Тимур сказал ровно и спокойно:

- Алине без мяса, она предпочитает рыбу.

Я даже не помнила, когда успела рассказать ему это. Взглянула на него удивлённо, но Тимур смотрел прямо, не обращая на меня внимания. Когда официант наполнял бокалы, Тимур мягко остановил его:

- Нет. Ей белое.

Его голос был тихим, почти интимным, и от этого по спине пробежала дрожь. Он словно показывал, что знает обо мне больше, чем просто имя и номер телефона. Я видела, как напряглись губы Кристины, а отец впервые бросил на меня быстрый, холодный взгляд.

Но по-настоящему я растерялась, когда Тимур потянулся к блюду с закусками, и его пальцы случайно скользнули по моей руке - совсем ненароком, на секунду. Кожа его была тёплой, чуть шероховатой, и от этого лёгкого касания по телу волной побежали мурашки.

Я резко вдохнула, пытаясь не поднимать взгляд. Но слишком поздно - он почувствовал мою реакцию, и его пальцы замерли на секунду, прежде чем отдёрнуться. Я ощутила его пристальный взгляд, хотя не решилась посмотреть в ответ.

Теперь сердце билось так громко, что казалось, его слышит весь стол. Я едва могла проглотить кусок, и всё, о чём думала, - это ощущение тепла его пальцев на моей коже, которое теперь никак не хотело отпускать.

Глава десятая

Домой мы ехали молча. Машина скользила по дороге, Тимур смотрел прямо перед собой, а я - в окно, стараясь не встречаться с его взглядом. Ощущение его прикосновения всё ещё горело на моей коже, напоминая о себе дрожью и тревожным теплом где-то глубоко внутри.

Когда Тимур остановил машину у моего подъезда, он впервые за весь вечер посмотрел на меня.

- В понедельник в семь, - сказал он ровно, не спрашивая. - Будь готова.

- Что опять? - я постаралась звучать равнодушно, но голос слегка дрогнул.

- Вечеринка. Будут люди, которым я должен тебя представить. Сделай вид, что тебе не всё равно, как ты выглядишь.

Я резко вдохнула, готовясь возразить, но вместо этого молча вылезла из машины и захлопнула дверь чуть громче, чем стоило. Машина резко сорвалась с места, оставляя меня одну на холодной улице.

Но когда я уже вошла в квартиру и собиралась выключить телефон, пришло сообщение с незнакомого номера:

«Алина, не верь ему. Ты не первая, кого он использует в своих играх. Советую тебе быть осторожнее».

Сердце пропустило удар. Я попыталась набрать номер, но он уже оказался отключен.

Весь следующий день я ходила как в тумане, не способная выкинуть из головы воспоминание о вчерашнем прикосновении Тимура. Я злилась на себя за то, что позволила ему так легко задеть меня, за эти бессмысленные мурашки, за бешеное сердцебиение. Но злилась на него - сильнее. За холодность, за безразличие и за его безжалостную игру, в которую я невольно втянулась.

После пар я направилась в библиотеку, надеясь спрятаться от назойливых взглядов и хоть немного привести мысли в порядок. Но стоило мне открыть книгу, как рядом хлопнулся кто-то шумный и громкий. Я подняла глаза и поморщилась - передо мной сидела Вика. Самая яркая девочка универа, уверенная, дерзкая и влюблённая в Тимура ещё с первого курса.

- Ну привет, бюджетница, - сладко протянула она, поправляя волосы и наигранно улыбаясь. - Слышала, ты теперь с Тимуром?

- Вика, я сейчас занята, - сказала я спокойно, стараясь не выдавать раздражения.

- Ой, прости, я забыла, что такие девочки, как ты, всегда страшно заняты учебниками, - насмешливо ответила она. - Только зря ты влезла в его жизнь. Ты ведь не веришь, что реально ему интересна, правда?

Я подняла голову и встретилась с её взглядом.

- А тебя это так задевает, да?

Она усмехнулась, но глаза стали жёсткими и злыми.

- Ты же типа умная, Алина. Должна понимать, что Тимур играет тобой. Он всегда так делает. Вчера ты, завтра кто-то ещё. Ты ему нужна просто чтобы позлить отца. Ты - временная замена, пока он не выберет кого-то получше. И это явно не бюджетница в растянутом свитере.

Она помолчала и добавила ядовито:

- Знаешь, я бы на твоём месте не обольщалась. Лучше отойди сразу. Не мешай тем, кто всерьёз имеет на него планы.

- Ты, конечно? - спросила я спокойно, хотя внутри всё бурлило от ярости.

- Я, - кивнула она уверенно. - И поверь, я не собираюсь ждать, пока ты доиграешь свою скучную роль. Если не уйдёшь сама, я помогу.

Она резко встала, громко сдвинув стул, и ушла, бросив на меня презрительный взгляд. Я смотрела ей вслед, чувствуя, как внутри закипает злость и упрямство.

Игра, начатая Тимуром, стала слишком серьёзной. Слишком болезненной. Но если Вика думала, что может так легко избавиться от меня, то очень сильно ошибалась.

Теперь я была готова играть по-настоящему.

Утром меня разбудили братья - Даня и Ваня влетели в мою комнату, вопя так, словно началась мировая война.

- Али-и-и-на! - завопил Даня, прыгая на кровать, чуть не сбив меня на пол. - Он опять включил свой дурацкий мультик!

- Это не дурацкий! - кричал Ваня. - Он сам вчера смотрел!

- Ну тише! - взмолилась я, прикрывая глаза рукой. - У вас ещё вся жизнь впереди, а я хочу поспать хотя бы сегодня.

Но, конечно же, поспать не получилось. Через пару минут, накинув любимый растянутый свитер, я уже плелась на кухню, откуда пахло оладьями и ванилью.

Мама стояла у плиты, перемешивая тесто, лицо её было усталым, но привычно светлым. В груди сжался комок - так хотелось ей помочь, а не приносить ещё больше проблем.

- Доброе утро, мам, - тихо сказала я, целуя её в щёку и садясь за стол.

Она улыбнулась, протягивая мне кружку горячего чая:

- Доброе утро, родная. У тебя сегодня снова работа?

- Да, вечером смена, - вздохнула я, грея озябшие пальцы о тёплую кружку.

- Слушай, - мама осторожно села напротив, внимательно глядя на меня. - У тебя всё нормально? Ты такая бледная и измученная в последнее время…

Я отвела взгляд, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Хотелось рассказать ей всё: про Тимура, про странные чувства, которые он во мне будит, про унижения в его доме, про мою роль куклы в чужих играх. Но я не могла. Ей и так было тяжело: после того как отец ушёл в новую семью, она едва тянула нас одна. Алименты он платил нерегулярно и очень мало, каждую копейку приходилось считать, откладывая оплату счетов и отказывая себе в самом необходимом.

- Всё хорошо, мам, правда, - я заставила себя улыбнуться. - Просто много учёбы и работы. Ты же знаешь, как это бывает.

Она молча погладила меня по руке, будто поняла, что я снова пытаюсь её успокоить.

После завтрака я встретилась с Машей в нашей любимой кофейне возле универа. Усевшись за столик, она сразу же впилась в меня пристальным взглядом, не позволяя увильнуть.

- Выкладывай, Калиновская. Что там у тебя с Тимуром? Я вижу, ты на грани нервного срыва.

Я вздохнула, опустила глаза в чашку и медленно начала говорить. Рассказала ей всё подробно: и про ужин в доме Тимура, и про скандал с Кристиной, и про жёсткие, холодные слова Тимура, которые не выходили из головы. Рассказала даже о том случайном, но слишком волнующем прикосновении.

- Боже, какой же он козёл, - выдохнула Маша, качая головой. - И почему именно ты всегда попадаешь на таких?

Глава одиннадцатая

- Готова? - спросил Тимур, стоя у машины с нетерпеливым выражением лица.

Я только кивнула, нервно поправляя тонкие бретели платья. Оно было простым, но сидело по фигуре идеально, подчёркивая изгибы там, где надо. Туфли на невысоком каблуке казались надёжными, но сердце всё равно стучало, как бешеное.

- Не бойся, - сухо бросил он, открывая передо мной дверь машины. - Просто улыбайся и не неси глупостей.

Вот и всё его напутствие. Ни поддержки, ни сочувствия. Только эта привычная холодность, от которой внутри всё неприятно сжималось.

По дороге Тимур молчал. Музыка играла тихо, машина мягко скользила по вечерним улицам города. За окнами проплывали огни, люди, витрины магазинов. А у меня в голове вертелось только одно: как бы не опозориться перед его друзьями.

Вечеринка проходила в большом особняке за городом. Дом был роскошный, подсвеченный фонарями, с широкими лестницами и террасами, полными нарядных гостей.

Как только мы вошли, я сразу почувствовала на себе десятки взглядов. Кто-то оценивающе окидывал меня с ног до головы. Кто-то шептался за спиной. Девушки в дорогих платьях смотрели с открытым презрением.

Тимур взял меня за руку. Его пальцы были тёплыми, уверенными. Он вёл меня сквозь толпу легко, как будто я была его постоянной спутницей. И, странным образом, рядом с ним я чувствовала себя чуть спокойнее.

- Тимур! - к нему сразу подошли несколько человек. Парни в дорогих рубашках, девушки с идеальными укладками и яркими улыбками.

- Это Алина, - коротко представил он меня.

- Какая милая, - протянула одна из девушек с ледяной улыбкой. - Прямо свежий ветерок среди наших затхлых залов.

- И вправду, - усмехнулся какой-то парень, явно разглядывая меня так, будто я была витринной куклой.

Я вежливо улыбнулась, хотя внутри всё кипело от неловкости.

Тимур держал меня за руку крепко, не позволяя никуда деться. И я поняла: сегодня я должна играть эту роль до конца.
Быть рядом. Быть нужной ему для игры.

Пусть даже на самом деле я чувствовала себя чужой в этом роскошном мире, полном лжи, притворства и чужих красивых масок.

Когда мы вошли в зал, к Тимуру тут же прильнула стайка девушек - красивых, ухоженных, пахнущих дорогими духами. Их улыбки были светскими и сладкими, но в глазах вспыхивали короткие искры злости.

- Тимур, какой сюрприз, - протянула одна из них, рыжеволосая, с кукольным лицом. - А ты нас совсем забыл. Даже не предупредил, что приведёшь новую... игрушку.

Я почувствовала, как напрягся Тимур, крепче сжал мою руку.
Но не успел ничего сказать.

- Тимур, можешь на секунду? - к нему подошёл высокий парень в дорогом костюме, с бокалом шампанского в руке. - Папа с кем-то хочет тебя познакомить.

Тимур коротко выругался под нос, явно не желая уходить, но всё же наклонился ко мне:

- Минуту. Просто стой спокойно. Ничего не делай.

Он ушёл за парнем, и я осталась одна среди вежливых улыбок и ядовитых взглядов.

Тут же на меня обрушилась стая.

- Мило, - протянула вторая, брюнетка в сверкающем платье. - Настоящая золушка. Интересно, на сколько хватит хрустальных туфелек?

- Хватит надолго, если рядом нет ворон, которые только и мечтают утащить чужое, - тихо сказала я, улыбаясь им в лицо.

Рыжеволосая сощурилась:

- Ого, зубки есть. Как необычно для новеньких.

- А у вас, вижу, всё стандартно: клыки, когти, тонны косметики и тоска в глазах, - парировала я, не опуская взгляда.

Третья, блондинка с ярко-красной помадой, смерила меня взглядом с ног до головы.

- Не обольщайся, милая, - ядовито сказала она. - Тимур играет быстро. Сегодня ты. Завтра другая. Мы уже были здесь. И вернёмся.

Я чуть склонила голову, делая вид, что задумалась:

- Печально. Столько лет в роли мебели. Вам бы таблички на шею повесить: «Трогать не запрещено».

Они замолчали. На секунду - короткую, острую. Их улыбки стали натянутыми, как струны.

И именно в эту секунду одна из них - брюнетка - сделала вид, что споткнулась, и бокал шампанского выплеснулся на моё платье.

- Ой! Прости, дорогая, - тянуще сказала она, не сводя с меня пустого, колючего взгляда. - Такая я неловкая.

Я не ответила. Просто бросила на неё взгляд - холодный, тяжёлый - и, не сказав ни слова, развернулась и пошла к туалету.

Туалет был большим и вычурным, весь в золотых кранах, мраморных столешницах и зеркалах в полный рост. Я встала у раковины, наспех промакивая промокшее платье бумажными салфетками. Ткань холодила кожу, неприятно прилипая к телу.

За дверью ещё доносился гул голосов и смеха. Я судорожно пыталась успокоить дыхание и вернуть себе хотя бы видимость спокойствия.

- Вот же блин… - прошептала я себе под нос.

И тут в отражении зеркала я увидела: за моей спиной появился кто-то.

Я резко обернулась.

В дверях стоял один из гостей - высокий, плотный, с тяжелым взглядом и самодовольной ухмылкой. Его галстук был ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстёгнута. От него пахло дорогим алкоголем.

- Проблемы, принцесса? - вкрадчиво спросил он, медленно заходя внутрь и прикрывая за собой дверь.

Я отступила на шаг назад, инстинктивно сжимая в руках комок салфеток.

- Я ухожу, - сказала я резко.

- Ну куда ж ты? - он сделал ещё шаг ко мне, улыбаясь так, что захотелось вымыться. - Расслабься. Ты же не против немножко развлечься? Всё равно ведь знаешь, зачем тебя Тимур притащил.

Я молчала, сжав зубы.

Он подошёл почти вплотную, нависая надо мной.

- Такие, как ты, долго не держатся. Немного внимания, немного ласки - и ты сама заползаешь на колени, - прошипел он, нагло скользя взглядом по моему телу. - Скажи спасибо, что я сам к тебе подошёл. Где тебя вообще подобрал Тим? На помойке?

Он потянулся, чтобы схватить меня за талию.

Я резко отшатнулась и ударила его в грудь обеими руками. Не сильно, но с такой яростью, что он не удержался и сделал шаг назад.

Глава двенадцатая

На следующий день я вышла из дома с твёрдым намерением забыть о вечеринке. И о всём, что там произошло.

Университет встретил меня привычным шумом: звонкие голоса в коридорах, запах кофе, ряды курток на вешалках. Жизнь здесь шла своим чередом, будто в мире не случилось ничего особенного.

Я шла по коридору, держа в руках стопку учебников, когда услышала за спиной шёпот и сдавленные смешки.
Не оборачиваясь, я уже знала, кто это.

- Вот она, новая "любимая игрушка", - прошептала кто-то нарочито громко.

- Поднялась по карьерной лестнице, - ответила другая. - В койку Тимуру - и вперёд, к дипломам.

Я сделала вид, что не слышу. Привычная тактика: притвориться, что им плевать.

На паре по истории я устроилась на своё обычное место у окна, надеясь спрятаться за конспектами. Но не тут-то было.

Вика с ядовитой ухмылкой и золотыми кольцами в ушах - села прямо позади меня и с первого же мгновения начала нашёптывать достаточно громко, чтобы я слышала:

- Бедная Алинка. Бедная, бедная. Она думает, что если её потрогали пару раз на вечеринке, то она уже миссис Романова...

С каждым словом злость внутри меня нарастала.
Я крепче сжала ручку в пальцах.

- Ну что ты, Викуля, - притворно заискивала другая девица. - Она теперь особенная. Новенькая подстилочка для Тимура.

Раздался сдержанный смешок.

Всё бы ничего - если бы в этот момент в аудиторию не вошёл Тимур.

Он появился, как всегда: тихо, уверенно, привлекая к себе все взгляды. Высокий, в тёмной футболке и кожаной куртке, он двигался легко, как хищник среди зала.

И всё бы было хорошо...
Если бы его взгляд не упал прямо на меня.

Он задержался на мне на пару секунд. Непроницаемый. Холодный. Но в глубине - что-то темнело, едва уловимое.

Потом его глаза скользнули дальше.
И остановились на Вике.

На одну короткую, но тяжёлую секунду.

Вика замолчала. Осеклась на полуслове, смешок замер в горле. Её подружка неловко закашлялась.

А я опустила голову, чувствуя странное тепло под кожей. Нет, он ничего не сказал. Ни одного слова. Но этого взгляда хватило.

Весь остаток пары они сидели молча. Даже не пытались больше шептаться.

После занятий, когда я собирала книги в рюкзак, ко мне подошла Маша, сияя как солнечный зайчик.

- Ты видела, как он на них посмотрел? - шепнула она. - Это было эпично! Они чуть под стулья не сползли!

Я натянуто улыбнулась, стараясь выглядеть спокойной.

- Не придавай значения. Всё это ерунда.

- Конечно, ерунда, - хитро прищурилась Маша. - Особенно когда на тебя смотрит Тимур Романов, как будто готов перегрызть всем глотки.

Я молча застегнула рюкзак, стараясь не выдать дрожь в пальцах.

Потому что внутри всё-таки что-то вздрагивало.

И это было гораздо опаснее любых сплетен.

Я уже спускалась по ступеням, когда услышала за собой быстрые шаги.

- Калиновская, - холодно окликнул Тимур.

Я остановилась, сжав лямку рюкзака. Глубоко вдохнула и медленно обернулась.

Он стоял чуть выше, на последней ступеньке, глядя на меня так, будто видел насквозь.

- Ты всегда такая гордая? Или только при свидетелях? - лениво спросил он, не убирая рук из карманов.

- А что, должна была разрыдаться прямо на паре? - я вскинула голову, выпрямляясь. - Или молить их о прощении?

Он чуть склонил голову, рассматривая меня внимательно.

- Нет, - сказал он тихо. - Просто интересно, сколько ещё ты выдержишь, прежде чем сломаешься.

Мои пальцы сжались на ремешке рюкзака.

- Не дождётесь, - выплюнула я, проходя мимо него.

Но он перехватил мою руку.

Не грубо. Просто крепко.

Тёплые пальцы замкнулись на моём запястье.

Я замерла, ощущая, как сердце бешено колотится где-то под рёбрами.

- Ты не обязана играть в их игры, - тихо сказал Тимур.

Я подняла глаза и встретила его взгляд - тяжёлый, слишком серьёзный для того человека, каким он всегда казался.

- Я и не собираюсь, - ответила я, вырывая руку.

Тимур усмехнулся - коротко, без радости.

- И сам понимаю, что теперь это уже не игра.

Он смотрел на меня так, что мне захотелось отвести глаза. Но я стояла упрямо, впиваясь ногтями в ладони.

- Слушай, Романов, - я выдохнула, стараясь держать голос ровным, - мне не нужна жалость.

Тимур молча вытянул руку и убрал прядь волос с моего лица. Пальцы скользнули по щеке - быстро, почти незаметно. Но этого мимолётного касания хватило, чтобы у меня пересохло в горле.

- Это не жалость, - тихо сказал он.

И в этот момент я увидела - в его взгляде не было ни злости, ни холода. Только какая-то тяжёлая, невыносимая нежность, в которой он сам себе не хотел признаваться.

Он шагнул назад первым.
Отрезал расстояние между нами, как будто боялся, что ещё секунда - и всё выйдет из-под контроля.

- Так все, Калиновская, не строй из себя героиню, - сказал он уже холоднее. - Я за тобой заеду вечером.

И ушёл, не дав мне ни возразить, ни догнать.

А я осталась стоять под серым небом, с пылающими щеками, с бешено стучащим сердцем.

И впервые с того дня, как мы познакомились, поняла:
Это не он меня держит в игре.
Это я сама всё больше запутываюсь в ней.

Глава тринадцатая

Когда вечер опустился на город, я сидела на подоконнике своей комнаты и терзала себя сомненьями.
Часть меня упрямо твердили: он не приедет. Зачем ему это? Это была просто игра на эмоциях.

Но в глубине - совсем тихо - теплилась другая мысль. Опасная. Опьяняющая.

И когда я услышала короткий гудок машины под окнами, сердце ушло в пятки.

Я накинула лёгкую куртку, наспех схватила сумку и выбежала на улицу.

Тимур стоял, облокотившись на свою машину. Сигареты в руках не было, но поза - как у человека, которому нужна была бы сигарета.

- Садись, - коротко бросил он.

Я молча открыла дверь и устроилась на пассажирском сиденье. В салоне пахло кожей и чем-то знакомым, тёплым. Его запах.
И воздух между нами словно искрил от невысказанных слов.

Тимур завёл двигатель. Машина мягко тронулась.

Пару минут мы ехали в глухом молчании. Я смотрела в окно, делая вид, что меня не трогает ни его тяжёлое дыхание, ни еле заметные движения рук на руле.

На светофоре он вдруг сказал:

- Хочешь - могу отвезти тебя куда угодно. Не обязательно туда, куда собирался.

Я повернулась к нему.

- Куда ты собирался?

Он усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги:

- Просто покататься. Успокоить тебя. И себя заодно.

От его голоса по коже пробежали мурашки.

- А если я хочу домой? - спросила я упрямо.

- Тогда разворачиваюсь и отвожу, - просто ответил он.

Машина скользила по пустым улицам. Ночная Москва светилась витринами, огнями, вывесками.
А я сидела рядом с ним, и тишина между нами была такой напряжённой, что хотелось кричать.

Я медленно опустила руку на сиденье. Совсем близко к рычагу переключения передач. И к его руке.

Он заметил.
Бросил короткий взгляд - цепкий, внимательный.

На секунду мне показалось, что он сейчас сделает что-то - скажет, возьмёт за руку, остановит машину.

Но он только чуть сильнее сжал руль.

И мы поехали дальше, в этой странной, мучительной тишине, где каждое движение, каждый вздох значил больше, чем любое слово.

Я уже хотела спросить, куда он везёт меня, но не успела.

Машина свернула с главной дороги, проехала сквозь старые переулки и остановилась у неприметного здания. Обычная многоэтажка, таких в городе сотни. Тимур молча вышел первым, хлопнув дверью.

- Идём, - бросил он через плечо.

Я колебалась секунду, потом всё-таки последовала за ним.

Мы поднялись по узкой лестнице на самый верх. Тимур отомкнул тяжёлую железную дверь. Скрип петель эхом отозвался в тишине.

И вдруг передо мной раскинулась панорама города.

Москва ночью лежала под нами, переливаясь миллионами огней: река отражала мосты, улицы горели огненными нитями, огромные рекламные щиты мерцали, словно светлячки. Вдали, на горизонте, расплывались тёмные силуэты зданий, а над ними - бескрайнее, глубокое ночное небо.

Я замерла.

- Зачем ты привёл меня сюда? - спросила я, не отрывая глаз от города.

- Чтобы ты увидела, - тихо сказал он. - Что не всё вокруг - дерьмо.

Он стоял чуть позади. Я чувствовала его тепло спиной, чувствовала, как он смотрит на меня.

Ветер трепал мои волосы, тонкую ткань куртки.
И вдруг я ощутила, как он накрыл мою руку своей ладонью.
Медленно. Без лишних слов. Просто так.

Сердце гулко стукнуло в груди.

- Иногда, - глухо сказал Тимур, - чтобы выжить в этом городе, нужно помнить, зачем ты вообще держишься.

Я не обернулась.

Просто стояла там, позволяя ему держать мою руку, позволяя себе впервые за долгое время расслабиться.

Город под нами мерцал, как чья-то чужая, недоступная мечта.

Но в тот момент всё это было неважно.
Было только тепло его пальцев и то странное, опасное чувство, что начинало тихо рваться наружу.

Мы стояли на крыше, смотрели на город. Ветер трепал волосы, обжигал щеки холодом, но я не чувствовала его.
Я чувствовала только, как его рука всё ещё легко касается моей.
Как будто он сам не замечает.
Или делает вид, что не замечает.

Минуты тянулись.
Молчание между нами было странным - не тяжёлым, не натянутым. Оно просто... было.
Как будто слова здесь были бы лишними.

Наконец он заговорил. Низко, негромко, будто сам себе:

- Если кто-то ещё сегодня на тебя посмотрит так, как этот урод с пати... я разобью ему лицо.

Я резко обернулась.

Он смотрел на меня. В глаза. Открыто. Без привычной насмешки. Без защиты.

- Тимур... — начала я, но он только качнул головой.

- Не отвечай, - сказал он. - Мне плевать, что ты скажешь. Просто знай.

Я растерялась.
Этого я точно не ожидала. Ни угроз, ни обвинений. Только... странной, хриплой искренности в голосе.

Он отпустил мою руку, медленно опустил её вниз.
Шагнул назад. Как будто, если задержится ещё хоть на секунду, уже не сможет оторваться.

- Пошли отсюда, - тихо бросил он. - Замёрзнешь.

Я кивнула, и мы молча пошли к выходу.

Но что-то внутри уже вспыхнуло. Тихо, опасно.
И я знала - это уже не остановить.

Обратная дорога была почти безлюдной. Город медленно засыпал, укрывая улицы мягким светом фонарей и редким эхом машин.

В машине царила тишина.

Не напряжённая - скорее хрупкая.
Такая, где любое неосторожное слово может что-то сломать.

Тимур вёл спокойно, одной рукой на руле. Я смотрела в окно, пряча в темноте своего отражения дрожащие мысли.

Где-то на заднем фоне играла музыка - негромкая, с приглушёнными аккордами. Лёгкий блюз, в который хотелось провалиться, чтобы не чувствовать, как рядом - слишком близко - сидит он.

Тимур не смотрел на меня. И я не смотрела на него.
Но всё между нами гудело напряжением - словно натянутая до предела струна.

На перекрёстке он вдруг заговорил, не отрываясь от дороги:

- Боишься меня?

Я вздрогнула.

- Нет, - ответила сразу. Слишком быстро.

Глава четырнадцатая

Утро началось с какофонии.
Даня что-то искал в ящике, роняя учебники. Ваня скакал в одном носке и вопил, что второй утащила собака, которой у нас отродясь не было.
Мама пыталась собрать себя и их, попутно кипятя молоко и проверяя, не сгорел ли утюг.

Я, не сказав ни слова, встала, прошла на кухню и наложила всем по тарелке каши.
Поставила чайник. Проверила воду в ванной.
Почти не думала. Просто делала. Машинально.

- Алина, ты ничего не ешь? - спросила мама, наливая себе кофе.

- Не хочу, - ответила я. - Поздно встала.

- Ты вчера поздно пришла, - заметила она, мельком бросив взгляд. - Всё нормально?

Я кивнула, отвела глаза.

- Ладно, - она устало вздохнула. - Только не пропускай пары, ладно? Нам не нужны проблемы со стипендией.

- Я знаю, - коротко ответила я, уже зашнуровывая кеды.

Я вышла из дома с рюкзаком за спиной, натянув капюшон, даже несмотря на солнце.
Шум автобуса, крики детей, ветер - всё, как всегда.
Ничего не изменилось.
Вроде.

В универе было шумно. Я шла по коридору, как всегда - быстро, в потоке, не глядя по сторонам.
Пока не почувствовала чей-то взгляд.

У расписания стояла девушка.
Невысокая, стройная, волосы прямые, гладкие, пальто чёрное до колен, каблуки, лёгкий запах чего-то дорогого.
Она не смотрела в расписание. Она просто стояла. И - прямо - смотрела на меня.

Взгляд - в упор. Холодный, уверенный, чужой.

Я прошла мимо. Не сбавляя шаг. Но внутри - будто кольнуло. Ни лица, ни имени - но что-то было не так.

Глава пятнадцатая

= Ну хоть булка горячая, уже праздник, - пробормотала Маша, выуживая из салфетки свою добычу.

Мы сидели на бетонной ступеньке за корпусом, ветер гнал по асфальту обрывки листьев, и вроде всё было, как всегда.

Пока не раздался глухой звук тормозов.
Чёрная машина медленно остановилась у тротуара. Узнаваемая.
Тимур.

Я подняла глаза - и поймала себя на том, что не могу сразу отвести взгляд.

Он вышел из машины - плавно, уверенно, без суеты.
Никаких лишних движений. Куртка нараспашку, чёрные джинсы, свободная походка. Он шёл так, будто мир сам должен расступаться - спокойный, но опасный.
Я смотрела и не могла отвести глаз, просто наваждение какое-то.

- Ох, ты ж, - резко выдохнула Маша.

Дверь учебного корпуса открылась, и оттуда буквально выпорхнула наружу она.
Шаги - быстрые, каблуки постукивают, пальто развевается.
Волосы идеально лежат на плечах. Улыбка - как в рекламе духов.
Каждое её движение - как будто снято заранее. Всё - в нужном свете.

Тимур, завидев её, замер.
Оторопел.
На полсекунды.
Но я успела увидеть.

Он не ожидал ее увидеть. Просто окаменел.
И стоял, будто решал: уйти - или остаться.

Она подошла, не сбавляя шага.
Словно всё это было репетировано: появление, взгляд, наклон головы.

Заговорила первой. Что-то быстро, мягко, с полуулыбкой.
Он ответил односложно. Я не слышала слов - только видела: он не отступил, но и не подался ближе.

Он попробовал уйти.
Резко шагнул в сторону.

Она схватила его за запястье.
Пальцами - легко, но точно. Улыбка не исчезла. Только стала чуть шире.

Что-то ещё сказала. Наклонилась ближе.

И тогда - приподнялась на цыпочки.
Поцеловала его в щёку.

Медленно.
Нарочито.

А потом - резко развернулась, как будто ничего не было.
Ушла, легко покачивая сумкой.
Даже не оглянулась.

А он...
Он остался стоять.

Как будто не знал, что делать дальше.

Я отвела глаза только тогда, когда поняла, что смотрю слишком долго.
Слишком вникаю.
Слишком замираю.

Глава шестнадцатая

- Ну да, - выдохнула Маша. - Всё по классике.

Я резко повернулась к ней.

- Кто она?

Маша на секунду помолчала, потом вздохнула:

- Эля. Его бывшая. Первая любовь

- У меня сестра с ней в классе училась. Она спокойная, тихая, но с таким выражением лица, будто ей все заранее должны. Умная, кстати. Никогда не истерила, но так ставила границы, что даже преподы её обходили стороной.

Я слушала, не перебивая.

Маша немного помолчала, как будто собиралась с мыслями, а потом заговорила тихо и проникновенно, так, словно делилась секретом, который давно хотела рассказать:

- Когда Тимур вернулся из Англии, это было событие. И когда он вдруг увидел Элю, сестра рассказывала, что впервые заметила в его глазах растерянность. Он в неё прямо сразу влюбился, это все видели. Она поначалу держалась в стороне, не торопилась отвечать взаимностью. - Все девки пищали, а она - нет. Вообще. И вот он залип. По-серьёзке.

Я слушала, почти не дыша.

- Но Тимур никогда не привык проигрывать, особенно в том, что для него важно. Он её красиво добивался - знаешь, как в кино. Мог прийти и просто ждать её после уроков. Делал какие-то жесты, от которых у девчонок дыхание перехватывало, но она была спокойна. И только потом, постепенно, тихо, почти незаметно, Эля стала отвечать ему взаимностью. Они начали встречаться. Он был с ней такой… Просто любил её. Очень сильно.

Маша на мгновение отвернулась, будто не хотела, чтобы я увидела выражение её лица, и продолжила чуть тише:

- Потом был выпускной. Всё выглядело идеально. Они были красивыми, счастливыми. А после выпускного Эля исчезла. Говорили разное - кто-то слышал, что она улетела в Америку, кто-то - в Европу. Появились слухи, будто у неё там жених, наследник какой-то крупной медиакорпорации. Но точно никто не знал. Тимур метался как тигр, потом просто замкнулся.

Я почувствовала, как по коже пробежал холодок. Почему-то было больно слушать про него такое.

- В университет он пришёл уже другим. Он стал таким… знаешь, холодным, циничным. Просто жестокой скотиной. Девок менял каждую неделю, никого не подпускал близко, носился по городу на своей спортивной тачке, будто ему уже нечего было терять.

Маша замолчала, и я вдруг поняла, что она сама смотрит туда, где только что стоял Тимур - одинокий и неприкаянный, будто вернувшийся в то самое утро, когда всё рухнуло.

- И вот теперь она вернулась, - выдохнула Маша и устало посмотрела на меня. - И я не знаю, чего ждать дальше.

После рассказа Маши я молчала.
Слова застряли где-то в горле, будто глотнула стекло.

Он - тот самый Тимур, с которым мы теперь изображаем пару. Фальшивую. Для отца. Для галочки. Для контракта.
И вроде бы всё понятно.
Я отрабатываю долг. Он - играет роль. Мы не вместе.
Не по-настоящему.

А внутри всё сжималось.
Я ненавидела себя за это, но почему-то хотела плакать.
Прямо здесь, на лавке, рядом с Машей. Сидеть, сгорбившись, и выть в кулак, как идиотка.

Потому что когда Маша рассказывала, как он стоял и ждал её…
Как метался, как будто искал воздух…
Мне стало больно.

Не за него.
За себя.

Я завидовала.
Той самой Эле, которую он любил по-настоящему.
Не из расчёта. Не по договору.
Просто - всей душой.
Неужели это ревность? О, боги, да. Я ревновала.

Ревновала к тому, что он вообще может так чувствовать.
Что кто-то это уже получил. А я - нет. И не получу.
Потому что я - чужая. Подмена. Временная.

"Просто отработаю долг - и уйду", - пыталась я повторять себе.
"Ты ему никто. Он тебе - тем более."
"Вы разойдётесь, как в море корабли. И правильно."

Но на душе было… тяжко.

Вечером дома я молча ела ужин. Близнецы орали, мама устало смеялась, на плите закипал чайник. Всё как всегда.
А я сидела с телефоном, глядя на экран.

Ждала.

Что он напишет.
Хоть что-то.
Слово. Смайлик. Два чёртовых знака.

Ничего.
Тишина.

Впервые с того дня, как мы столкнулись у его машины, он не дал о себе знать.

Я легла спать с чувством, будто меня вывернули изнутри.
А потом заснула в тишине, где не звонил он, не приходили сообщения,
и только сердце стучало - глупое, ненужное.

Глава семнадцатая

Утро началось с топота босых пяток и грохота табуретки.

- Алина! Он залез в мой рюкзак! - Ваня с воплем выскочил в коридор, прижимая к груди тетрадку.

- Это ты первый начал! - Даня за ним, лохматый, с зубной щёткой в одной руке и огурцом в другой.

Я сидела на краю дивана, обутая наполовину, и жевала горячую булку с повидлом, которая расползалась в руках.
На кухне пахло подгоревшим тостом и детским шампунем. Мама носилась по дому, пытаясь одновременно найти ключи, подогреть суп и уложить волосы. В доме стояла настоящая утренняя катастрофа.

- Алина, ты за ними посмотри, пожалуйста! Я опаздываю! - крикнула мама откуда-то из ванной.

Я скомкала салфетку, выдохнула, встала.
Одела Даню, завязала шнурки Ване, вручила обоим по яблоку.
Проводила до двери, подмигнула маме, поцеловала в щеку и закрыла за всеми дверь.
Тишина.

Я стояла в коридоре, всё ещё в одной туфле, и ощущала, как в груди пульсирует какая-то странная пустота. Не злоба, не тревога - глухая, вязкая усталость.

Вчерашний разговор с Машей всё ещё был где-то внутри.
Словно царапина, на которую постоянно попадает соль.
Я никак не могла отпустить образ той девушки - Эли, и того Тимура, каким он был рядом с ней.

А он - не написал. Ни слова. Ни точки.

Я допила холодный чай, собралась, натянула пальто и вышла в промозглое серое утро.

На остановке было сыро, в автобусе - тесно и душно.
К первой паре я успела, но слушать ничего не могла. Сидела, как муха в сиропе: телом здесь, головой - где-то там, в том поцелуе у машины, в его молчании.

На третьей паре, когда я уже почти перестала надеяться, он появился.
Как всегда - спокойно, будто его ждали.
Зашёл в аудиторию, прошёл прямо к моей парте. Ни паузы, ни взгляда в сторону. Только я - как будто он видел только меня.

- В пятницу выезд, - тихо сказал он, наклоняясь ближе.

Я вздрогнула.
- Что?

- Загородный дом. Вечеринка у Кристины.
Будет весь московский зоопарк в полном составе. Я должен быть там с девушкой.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать - вопрос, упрёк, хоть что-то, но он уже выпрямился.

- Я заеду, как всегда, - добавил. - Платье будет.

- Тимур… - начала я.

Он посмотрел на меня мимолётно. Быстро. Почти безэмоционально.

- Не переживай, всё будет нормально.

И ушёл, как будто ничего не было.
Как будто не было той девушки, её поцелуя, не было того взгляда, когда она стояла, впившись в него, как призрак.
Как будто не было моего ожидания, боли, этих дурацких глупых мыслей ночью, когда я ждала смс.
Просто - пустота.

Я осталась сидеть, сжимая ручку, чувствуя, как сердце бешено стучит.
Потому что внутри всё кричало:
"Почему ты молчишь?!"
Но вслух - ничего. Ни звука.

Глава восемнадцатая

Дома было шумно. Мама уже пришла с мальчишками с тренировки, на кухне стояли пустые чашки с остатками компота и огрызок яблока, заботливо прикрытый салфеткой.
Я сбросила рюкзак, села на диван и закрыла глаза.

Стук в дверь.
Резкий, короткий. Как будто кто-то не хотел ждать.

На пороге стоял курьер.
- На имя Алина, - сказал, протягивая глянцевую коробку, перевязанную лентой.

Я расписалась машинально. Дверь закрылась, и в квартире неожиданно стало тихо.

Я не открывала сразу.
Долго сидела, уставившись на блестящую упаковку, будто внутри лежал не кусок ткани, а ответ на все мои глупые мысли.

Потом всё же развязала ленту.
Коробка щёлкнула крышкой.
Внутри - темно-синее, почти чёрное платье. Тонкая ткань, струящаяся, будто вода, блестящая, но не вульгарная. Открытые плечи. Длинное, до пола. Без кружева. Без лишнего.
Очень дорогое. И очень не моё.

Мама вошла, вытирая руки полотенцем.

- Это что, платье? - Она прищурилась. - От Тимура?

Я кивнула, не поднимая глаз.
Мама подошла, провела пальцами по ткани.

- Красивое, - тихо сказала. - Ты станешь в нём другой.

Я только кивнула.
Мне казалось, я уже другой стала.
С тех пор, как он сказал, что мы едем, и не сказал ни слова про Элю.

Вечер наступал медленно.
Я приняла душ, тщательно вымыла волосы, выбрала серёжки, обошлась без яркого макияжа. Просто - чисто, аккуратно, сдержанно.
Я стояла у зеркала, в этом платье, с туфлями на каблуке и голыми плечами, и смотрела на себя так, будто это кто-то чужой.
Не я. А его девушка. На вечер. Для картинки.

Восемь.
Восемь пятнадцать.
Восемь двадцать.
Он опаздывал.

Я не писала. Не звонила.
Просто сидела на краю дивана, скрестив руки, ощущая, как по коже бегут мурашки - не от холода.
От ожидания.

В половине девятого послышался сигнал машины.
Я вышла.

Он стоял, облокотившись на дверцу своей чёрной BMW, в пальто, в чёрном.
Сигарета в пальцах. Взгляд - на меня.
И никаких слов.
Только взгляд. Долгий.
Без улыбки. Без напряжения.
Как будто он уже знал, как я буду выглядеть.

- Готова? - спросил он, бросая сигарету.

Я кивнула.
Он открыл передо мной дверь.
Я села.
Он сел рядом.
И мы поехали.
Молча.
В ночь.
В сторону дома, где будет весь его мир.
Где я должна была стать частью декора.

И мне почему-то казалось,
что я забыла, как дышать.

Загородный дом стоял на холме, как на открытке: сверкающие окна, белые колонны, вычищенные дорожки, клумбы с огоньками по периметру.
Слишком роскошный, слишком правильный, слишком чужой.

- Не бойся, - тихо бросил Тимур, когда мы подъехали. - Просто улыбайся.

Я кивнула. На автомате.

У входа нас встретила Кристина.
В блестящем платье, с бокалом шампанского и идеальной улыбкой.
Рядом - мужчины в дорогих костюмах и женщины, у которых даже ресницы выглядели дизайнерскими.

- Ах, Алина, - Кристина улыбнулась холодно. - Как приятно видеть, что ты нашла время выбраться из... как это называется? Академической среды?

Я ответила вежливой полуулыбкой, хотя внутри хотелось либо провалиться под землю, либо плеснуть ей в лицо шампанским.

- Она просто огонь, правда? - сказал Тимур и положил руку мне на талию. Легко. Без нажима. Но я вздрогнула.
Потому что его пальцы были тёплые. Потому что это было не в шутку.

- Бомонд в сборе, - продолжила Кристина. - Постарайся не потеряться. Хотя с твоими глазами это будет непросто.

- Не переживай, - ответила я. - Если потеряюсь - найду зеркало. Там всё яркое найдётся.

На секунду она прикусила губу, но тут же снова заулыбалась.
- Тимур, тебя ждут.

Он слегка кивнул и повёл меня за собой.

Внутри - залитые светом залы, живой квартет, закуски на серебре, хрусталь, смех, вспышки камер.
Я держала бокал, стараясь не уронить его.
Тимур говорил с кем-то, отвечал на приветствия, смеялся, чуть склонялся ко мне - и каждый раз это выглядело как идеальное движение пары, которая давно друг к другу привыкла.
Он гладил меня по спине, брал за руку, поправлял прядь волос.
А я внутри разламывалась пополам.

Потому что всё выглядело так, как будто это не игра.
А он - будто ничего не делает специально. Просто… такой с ней. Со мной.

- Улыбайся, - тихо сказал он, наклоняясь к моему уху.
Я почувствовала его дыхание. Тёплое. Спокойное.
И всё в груди сжалось.

Я не знала, где заканчивается спектакль и начинается что-то другое.
Если оно начинается.

Позже, когда мы остались на секунду вдвоём в зимнем саду, где никто не слышал, как стучит сердце, я тихо спросила:

- Тимур.

Он посмотрел на меня. Внимательно. Слишком.

- Всё это… - я глотнула. - Оно должно быть настолько похоже на правду?

Он не сразу ответил.
Просто подошёл ближе. И сказал:

- Кто сказал, что это неправда?

И ушёл обратно в зал, оставив меня стоять между фикусом и фонтаном с ощущением, что я сейчас или расплачусь, или сделаю что-то необратимое.